2

Было 7 минут после полуночи. Собака лежала на лужайке перед домом миссис Ширз. Глаза ее были закрыты. Она выглядела так, будто бы бежала лежа на боку, как бегают собаки, когда им снится, что они гонятся за кошкой. Но эта собака не бежала и не спала. Она была мертвая. Из тела собаки торчали садовые вилы. Зубья вил, должно быть, проткнули ее насквозь и еще глубоко ушли в землю, поскольку вилы стояли и не падали. Я решил, что эти-то вилы и убили собаку, потому что не видел на ней больше никаких ран. И я сомневался, что вилы воткнули в нее после смерти – смерти по какой-то иной причине, вроде болезни или дорожно-транспортной катастрофы. Однако я не был уверен в этом до конца.

Я прошел через калитку во двор миссис Ширз, шагнул на лужайку и опустился на колени перед собакой. Протянул руку и тронул собачью морду. Она была еще теплой.

Собаку звали Веллингтон. Она принадлежала миссис Ширз, с которой мы дружили. Она жила на противоположной стороне улицы, через два дома от нас.

Веллингтон был пуделем. Но не таким миниатюрным пуделем, которым делают всякие стрижки, а крупным пуделем. У него была вьющаяся черная шерсть, но если подойти ближе, то можно было увидеть, что сквозь нее просвечивает кожа – бледно-желтая, как у цыпленка.

Я погладил Веллингтона и задумался, кто его убил и почему.

3

Меня самого зовут Кристофер Джон Френсис Бун. Я знаю все страны мира, и их столицы, и все простые числа до 7507.

Когда мы впервые встретились с Шивон, она показала мне вот такую картинку:

И я знал, что это означает печаль. То, что я почувствовал, когда обнаружил мертвую собаку.

Потом она показала мне другую картинку. Вот эту:

И я понял, что это обозначает счастье. То, что я испытываю в те моменты, когда читаю о космических миссиях «Аполлона» или когда просыпаюсь в три-четыре часа утра, выхожу на улицу и представляю, будто я единственный человек во Вселенной.

Потом она еще рисовала другие картинки:

Но я не могу сказать, что это значит.

Я однажды попросил Шивон нарисовать много-много таких лиц и потом приписать под каждым, что оно точно обозначает. Я носил эту бумажку в кармане и вынимал ее, когда не понимал, что же именно человек чувствует. Но было очень трудно решить, которая из схем больше подходит к его настроению, потому что на самом деле лица людей очень быстро изменяют выражение.

Когда я рассказал Шивон, что я это делаю, она взяла карандаш и еще один листок бумаги и сказала, что мои действия, скорее всего, заставляют людей чувствовать себя очень

А потом стала смеяться. Тогда я разорвал первый листок и выкинул его. А Шивон попросила прощения. И теперь, если я не могу понять, что человек имеет в виду, я уточняю у него самого или просто ухожу.

5

Я вытащил вилы из тела собаки, взял ее на руки и крепко обнял. Из дырок, оставленных вилами, еще сочилась кровь.

Я люблю собак. Всегда можно понять, о чем собака думает. У нее есть четыре настроения: счастливое, грустное, сердитое и сосредоточенное. И еще собаки преданные и никогда не лгут, потому что они не умеют говорить.

Я держал собаку 4 минуты, а потом послышался крик. Я поднял глаза и увидел миссис Ширз. Она бежала ко мне со стороны дома. На ней была надета пижама, а сверху халат. Ногти ее были выкрашены в ярко-розовый цвет, а на ногах не было никакой обуви.

Она кричала:

– Черт побери! Что ты сделал с собакой?

Я не люблю, когда люди на меня кричат. Я от этого пугаюсь, потому что они могут ударить меня или ко мне притронуться. И я не знал, что мне делать дальше.

– Отпусти собаку! – кричала она. – Ради Христа, отпусти эту гребаную собаку.

Я положил собаку на землю и отступил на два метра.

Она наклонилась, Я подумал, что миссис Ширз хочет взять собаку сама, но она этого не сделала. Может быть, она заметила, что на теле слишком много крови, и побоялась испачкаться. Потом миссис Ширз снова принялась кричать.

Я закрыл уши руками, зажмурил глаза и стал клониться вперед, пока не согнулся так, что лоб коснулся травы. Трава была холодной и влажной. И мне сразу сделалось лучше.

7

Это детектив про убийство.

Шивон сказала, что я должен написать такую книгу, которую стал бы читать сам. Я в основном читаю разные научные книги, например по математике. Я не люблю выдуманных романов. В них люди говорят всякие вещи, вроде: «Я испещрен прожилками железа, серебра и полосами обыкновенной грязи. Я не могу сжаться в кулак, как те, кто не зависит от стимуляторов» [1]. Что это должно означать? Я не знаю. И отец не знает. И Шивон тоже не знает. И мистер Дживонс. Я их спрашивал.

У Шивон длинные светлые волосы, и она ходит в очках, которые сделаны из зеленого пластика. А мистер Дживонс пахнет мылом и носит ботинки, на каждом из которых сверху примерно по 60 крошечных дырочек.

Но детективы мне нравятся. Так что я пишу детектив.

В детективе кто-нибудь проводит расследование и выявляет преступника, чтобы его можно было поймать. Там есть загадка. Если загадка загадана хорошо, то можно самому вычислить ответ еще прежде, чем закончится книжка.

Шивон сказала, что книга должна начаться с яркого эпизода, который сразу привлечет внимание. Вот почему я начал с собаки. Я выбрал событие, которое случилось со мной, поскольку я не могу представить того, чего со мной на самом деле не происходило.

Шивон прочла первую страницу и сказала, что у меня все не так. Она сказала, что в детективах обычно убивают людей. Я ей ответил, что в «Собаке Баскервилей» погибли целых две собаки: сама собака Баскервилей и спаниель Джеймса Мортимера. Но Шивон мне на это ответила, что они не были жертвами преступления. Жертвой был сэр Чарльз Баскервиль. Она сказала, что так происходит, поскольку читателей люди интересуют больше, чем собаки. То есть, если в книге умрет человек, это скорее привлечет внимание тех, кто будет ее читать.

А я объяснил, что хотел написать правдивую историю. Я знал разных людей, которые сейчас уже умерли, но я никогда не был знаком ни с кем, кто погиб, за исключением разве что мистера Паулсона, отца Эдварда из нашей школы. Но это было не преступление, а несчастный случай, да и потом, я его почти не знал… И еще я объяснил, что люблю собак, потому что они преданные и честные и некоторые собаки умнее и интереснее, чем многие люди. Например, Стива, который приходит в школу по четвергам, приходится кормить с ложечки, и он даже не способен принести палку. Шивон попросила меня не говорить ничего такого матери Стива…

11

А потом приехала полиция. У них была униформа и значки, и было ясно, зачем они здесь. Их было двое: женщина-полицейский и мужчина-полицейский. У полицейской женщины на левой лодыжке была небольшая дырка в колготках, а посреди этой дырки – красная царапина. А у мужчины-полицейского к подошве ботинка прилип большой оранжевый лист; он торчал с одной стороны и немного топорщился.

Полицейская женщина обняла миссис Ширз за плечи и повела ее к дому.

Я оторвал голову от травы.

Полицейский мужчина присел на корточки рядом со мной и сказал:

– Не будешь ли ты так любезен объяснить, что тут произошло, молодой человек?

Я сел. И ответил:

– Собака умерла.

– Это я понял, – отозвался он.

Я сказал:

– Я думаю, что собаку кто-то убил.

– Сколько тебе лет? – спросил он.

Я ответил:

– Мне 15 лет, 3 месяца и 2 дня.

– А что именно ты делал в саду? – спросил он

– Я взял собаку на руки и так держал, – сказал я.

– А зачем ты держал собаку? – спросил он.

Это был сложный вопрос. Я это сделал потому, что мне так хотелось. Я люблю собак. И мне стало очень грустно, когда я понял, что собака умерла.

Полицейских я тоже люблю, и поэтому я хотел объяснить все как можно точнее, но полисмен не дал мне достаточно времени, чтобы обдумать ответ.

– Так почему ты держал собаку? – повторил он.

– Мне нравятся собаки, – сказал я.

– Это ты ее убил? – спросил он.

А я сказал:

– Нет. Я не убивал.

– Это твои вилы? – спросил он.

Я сказал:

– Нет.

– Кажется, тебя все это очень расстроило, да? – сказал он.

Полицейский задавал слишком много вопросов. И он это делал слишком быстро. Мне это показалось похожим на буханки хлеба с фабрики, где работает дядя Терри. Эта фабрика – такая большая пекарня, а дядя Терри оперирует хлеборезкой. И иногда так бывает, что хлеборезка работает недостаточно быстро, а хлеб продолжает поступать, и получается закупорка. Я иногда представляю свой разум в виде машины, хотя это не обязательно хлеборезка. Но так проще объяснить другим, что со мной происходит.

Полицейский мужчина сказал:

– Ну? Что тут приключилось?…

Я отвернулся от него и снова упал лицом в траву. А потом издал звук, который отец называет стенаниями. Этот звук у меня вырывается, когда из внешнего мира приходит слишком много информации разом. Так бывает, например, когда я огорчаюсь. Тогда я подхожу к радиоприемнику и ставлю его на промежуточный канал между двумя станциями. Из него начинает вырываться шипение, которое называется. Если сильно отвернуть громкость, то, кроме него, ничего не слышно. И когда я его слушаю, я чувствую себя в безопасности…

…Тем временем полицейский взял меня под локоть и поднял на ноги.

А я не люблю, когда люди ко мне прикасаются.

И потому я его ударил.

13

Моя книга не будет смешной. Я не могу рассказывать шутки, потому что я их не понимаю. Вот шутка, например. Одна из отцовских.

Хорошее дело браком не назовут.

Я знаю: предполагается, что это смешно. Я спрашивал. Это потому, что слово «брак» имеет два значения: 1) брак – это женитьба и семейная жизнь; 2) брак – это плохая работа и ее результат, то есть негодные вещи. И кажется, что речь идет о значении 1, а на самом деле – о значении 2.

Если я пытаюсь произнести шутку сам, заставляя слово обозначать две разные вещи в одно и то же время, мне начинает казаться, что я слышу две разные мелодии, которые не сочетаются друг с другом и совсем не так хороши, как белый шум. Или у меня возникает чувство, что два разных человека пытаются одновременно говорить со мной на две разные темы.

Вот почему в этой книге нет никаких шуток.

17

Полицейский посмотрел на меня. Некоторое время он молчал, а потом сказал:

– Я арестую тебя за нападение на полицейского.

И мне стало гораздо спокойнее, поскольку он сказал то, что полицейские обыкновенно говорят на телевидении и в кино.

Потом он еще сказал:

– И настоятельно тебе советую лезть в машину, потому что, если ты, дерьменыш, еще что-нибудь выкинешь, я окончательно потеряю терпение. Это понятно?

Я пошел к полицейской машине, стоявшей перед калиткой. Он открыл заднюю дверь, и я забрался внутрь. А он сел на водительское сиденье и связался по рации с полицейской женщиной, которая все еще была в доме. И сказал:

– Этот клоп только что двинул мне в морду, Кейт. Ты можешь побыть у миссис Ш., пока я отвезу его в участок? Я скажу Тони, чтобы он заехал и подобрал тебя.

А она ответила:

– Не вопрос. Увидимся позже.

Полисмен сказал:

– Лады. – И мы поехали.

В полицейской машине пахло горячей пластмассой, лосьоном для бритья и чипсами.

Пока мы ехали к центру, я смотрел в небо. Ночь была ясная, и потому я отчетливо видел Млечный Путь.

Некоторые люди думают, что Млечный Путь – это просто длинная вереница звезд, но они неправы. Наша Галактика представляет собой огромный диск размером в 100 000 световых лет, а Солнечная система находится где-то неподалеку от его наружного края.

Когда вы посмотрите в направлении А под углом 90° к диску, вы увидите совсем немного звезд. Но если вы глянете в направлении В, то звезд будет гораздо больше, потому что вы смотрите в центр Галактики. А так как Галактика – диск, то вам видно длинную полосу звезд.

И потом я задумался о том, что ученые долгое время недоумевали, почему небо по ночам темное. Ведь там, во Вселенной, находятся миллиарды звезд. Звезды есть повсюду, куда бы вы ни посмотрели, во всех направлениях. Так что небо должно быть озарено звездным светом, поскольку свет движется очень быстро и рано или поздно должен достигнуть Земли. И мало что может остановить его движение.

Но потом ученые выяснили, что наша Вселенная постоянно расширяется и звезды отдаляются друг от друга. Это явление называется Большой взрыв, и чем дальше от нас находятся звезды, тем быстрее они движутся. Некоторые – так же быстро, как и сам свет, и вот почему их собственный свет никогда не доберется до нас.

Мне нравятся такие факты. Это нечто такое, что можно осмыслить у себя в голове, просто глядя на небо по вечерам, размышляя и никого ни о чем не спрашивая.

А когда Вселенная закончит взрываться, все звезды станут замедляться, как мяч, подкинутый в воздух. Потом их движение полностью остановится, и они опять начнут падать в центр Вселенной. И тогда можно будет увидеть все звезды в мире, потому что они будут двигаться по направлению к нам – все быстрее и быстрее. И это будет означать, что скоро настанет конец света. И тогда, если посмотреть ночью в небо, там уже не будет темноты, а только пламенеющий свет миллиардов и миллиардов звезд, которые все падают вниз. Только никто этого не увидит, потому что на Земле уже не останется людей. Они к тому времени все вымрут. А если даже какие-то люди еще будут здесь жить, то они все равно ничего не смогут увидеть, потому что этот свет будет таким ярким и таким горячим, что просто сожжет их всех до смерти, даже если они будут жить в подземных туннелях.

19

Во всех книгах главы имеют порядковые номера 1, 2, 3, 4, 5, 6 и так далее. Но я решил придать моим главам значения простых чисел 2, 3, 5, 7, 11, 13 и так далее, потому что мне нравятся простые числа.

Вот как можно понять, что такое простые числа: сначала вы пишете все положительные целые числа, которые только существуют в мире.

Потом вы убираете те из них, которые делятся на 2. Потом убираете все числа, которые делятся на 3. Потом убираете все числа, которые делятся на 4, на 5, на 6, на 7 и так далее. Числа, которые остаются, – это простые числа.

Выявлять простые числа совсем нетрудно, но никто до сих пор не сумел вывести формулу, которая показывала бы, является ли очень большое число простым или нет и какое будет следующим. Если число действительно очень-очень большое, то даже компьютеру придется работать годы, чтобы выяснить, простое это число или нет.

Простые числа очень удобны для записи кодов, и в Америке они используются для военных целей. Если вы найдете новое простое число длиной хотя бы в 100 цифр, вы можете сказать об этом ЦРУ, и они купят его у вас за десять тысяч долларов. Но это не лучший способ заработать на жизнь.

Простые числа – это то, что остается, когда вы убираете все классификации и шаблоны. Я думаю, что простые числа похожи на жизнь. Они очень логичные, но вы никогда не сможете выработать для них правила, даже если будете постоянно думать только об этом.

23

Когда я оказался в полицейском участке, мне велели вынуть шнурки из ботинок, вытащить все, что у меня было в карманах, и положить на стол – на тот случай, если бы у меня там были вещи, которые можно использовать для самоубийства, или для побега, или для нападения на полицейского.

У сержанта, сидевшего за столом, были очень волосатые руки, а ногти обкусаны чуть ли не до крови.

Вот что лежало у меня в карманах:

1. Швейцарский армейский нож с тринадцатью лезвиями, включая устройство для зачистки проводов, пилку, зубочистку и пинцет.

2. Кусок веревки.

3. Деталь деревянной головоломки, которая выглядела так:

4. 3 шарика крысиной еды для Тоби, моей крысы.

5. 1,47 фунта (монета в 1 фунт, монета в 20 пенсов, две монеты по 10 пенсов, монета в 5 пенсов и монета в 2 пенса).

6. Красный зажим для бумаги.

7. Ключ от входной двери.

Еще у меня были часы, и полицейские потребовали, чтобы их я тоже положил на стол, но я сказал, что мне нужно оставить часы при себе, потому что я привык точно знать, сколько времени. А когда они попытались снять их, я закричал, и они позволили мне оставить часы.

Потом они спросили, есть ли у меня семья. Я сказал «да». Они спросили, кто моя семья, и я ответил, что это отец, а мать умерла. И еще я сказал, что у меня есть дядя Терри – папин брат, но он живет в Сандерленде. Еще у меня были бабушки и дедушки, но трое из них уже умерли, а у бабушки Бёртон старческий маразм, и она думает, что я работаю на телевидении.

Полицейские попросили меня дать номер телефона отца.

Я сказал им, что у него два номера, один домашний, другой – мобильного телефона, и назвал оба.

В камере было чудесно. Это был почти идеальный куб: 2 метра длиной, 2 метра шириной и 2 метра высотой. И там содержалось приблизительно 8 кубических метров воздуха. В одной стене было маленькое окно с решеткой, а напротив него металлическая дверь с еще одним окошком, закрытым заслонкой. Но заслонка была отодвигающаяся, чтобы полицейские могли посмотреть и убедиться, что заключенный не сбежал и не попытался покончить с собой. А еще там стояла мягкая кушетка.

Я задумался, как можно отсюда убежать, если возникнет такая необходимость. Это было бы непросто, поскольку все, что у меня оставалось, – это одежда и ботинки без шнурков.

Я решил, что наилучшим выходом было бы дождаться по-настоящему солнечного дня и при помощи очков сфокусировать свет на каком-нибудь куске одежды. Когда она загорится, полицейские увидят дым и придут, чтобы вытащить меня из камеры. А если они ничего не заметят, то можно будет помочиться на ткань и так потушить ее.

Потом я задумался, сказала ли миссис Ширз полиции, что это я убил Веллингтона. И посадят ли ее в тюрьму, когда выяснится, что она солгала. Ведь если кто-то говорит неправду о другом человеке, то это называется клевета.

29

Я полагаю, что люди очень часто не понимают друг друга. И тому есть две основные причины.

Первая основная причина состоит в том, что люди часто общаются, не используя слов. Шивон говорит, что, если поднять одну бровь, это может означать много разных вещей. Это может значить: «Я хочу заняться с тобой сексом», и также это может значить: «Я думаю, что ты сейчас сказал глупость».

Еще Шивон говорит, что если закрыть рот и громко дышать через нос, то это означает, что ты расслабился, или что ты раздражен, или что ты зол. Все зависит от того, сколько воздуха зараз проходит через твои ноздри, и с какой скоростью, и какую форму принимают в этот момент твои губы, и как ты сидишь, и что ты говорил перед этим, и еще от сотни других вещей. И эти вещи слишком сложны, чтобы все их осмыслить за две секунды.

Вторая основная причина состоит в том, что люди часто говорят, используя метафоры. Вот примеры метафор:

Слово «метафора» обозначает перенесение чего-то из одного места в другое, и оно образовалось из греческих слов (что означает «из одного места в другое») и (что означает «нести»). Вы используете слова для обозначения чего-то, что они на самом деле не значат. Тогда это называется метафорой.

А я думаю, это можно назвать ложью, потому что свиней никто никуда не подкладывает и люди не хранят скелеты у себя в шкафах. И когда я пытаюсь соорудить картинку фразы у себя в голове, это меня только запутывает. Потому что я не могу представить, как можно что-то носить в сердце и как это связано с приязнью. И оттого я забываю о человеке – человеке, о котором изначально шла речь.

Мое имя – тоже метафора. Оно означает «перенесение Христа» и тоже сложено из греческих слов о (что значит Иисус Христос) и. Это имя было дано святому Кристоферу, потому что он перенес Иисуса Христа через реку.

Вы можете спросить, как же его звали до того, как он перенес Христа через реку. Но его никак не звали, поскольку это апокриф, а апокриф – тоже ложь.

Мать говорила, что Кристофер – чудесное имя, потому что оно обозначает историю о том, как быть добрым и помогать другим. Но я не хочу, чтобы мое имя обозначало историю о том, как быть добрым и помогать другим. Я хочу, чтобы мое имя обозначало меня.

31

Было 1.12 ночи, когда отец приехал в полицейский участок. Я не видел его до 1.28, но я знал, что он там, потому что слышал его голос.

Он кричал: «Я желаю видеть своего сына!» И еще: «Какого дьявола вы его заперли?» И еще: «Да, я чертовски зол».

В 1.28 полицейский открыл дверь камеры и сказал, что ко мне пришли.

Я вышел. Отец стоял в коридоре. Он поднял правую руку и развел пальцы в стороны. Я поднял левую руку и тоже растопырил пальцы. И мы соприкоснулись подушечками. Мы так делаем, потому что иногда отец хочет меня обнять, но я не люблю, когда меня трогают, поэтому мы немножко касаемся друг друга, и это обозначает, что отец меня любит.

Потом полицейский велел нам пройти по коридору в другую комнату. Там стоял стол и три стула. Он сказал, чтобы мы сели с дальней стороны, а сам сел напротив. На столе лежал диктофон, и я спросил, значит ли это, что он будет допрашивать меня и записывать показания.

Он ответил:

– Думаю, в этом нет необходимости.

Он был инспектором. Я это понял, потому что он не носил униформы. И у него было очень много волос в носу. Казалось, будто у него в ноздрях прячутся две маленькие мышки [2].

Он сказал:

– Я поговорил с твоим отцом, и он утверждает, что ты не нарочно ударил полицейского.

Я ничего не ответил, потому что это не было вопросом.

Инспектор спросил:

– Ты намеренно ударил полицейского?

Я сказал:

– Да.

Он скривил лицо и сказал:

– Но ты не хотел причинить полицейскому вред?

Я подумал и ответил:

– Нет. Я не хотел причинять ему вред. Я просто хотел, чтобы он перестал меня трогать.

Тогда он сказал:

– Ты знаешь, что нельзя бить полицейских, не так ли?

Я сказал:

– Да.

Он помолчал две секунды, а потом спросил:

– Это ты убил собаку, Кристофер?

Я сказал:

– Я не убивал собаку.

Он спросил:

– Ты знаешь, что нельзя лгать полицейскому, а если ты станешь это делать, то у тебя будут очень серьезные проблемы?

Я сказал:

– Да.

А он спросил:

– Может быть, ты знаешь, кто убил собаку?

Я сказал:

– Нет.

Он сказал:

– Ты говоришь правду?

Я ответил:

– Да. Я всегда говорю правду.

И он сказал:

– Ладно. Я собираюсь вынести тебе предупреждение.

Я спросил:

– Оно будет написано на листке бумаги и я смогу носить его с собой?

Он ответил:

– Нет, предупреждение означает, что мы запишем все, что произошло: что ты ударил полицейского, но это была случайность и ты не собирался причинять ему вред.

Я сказал:

– Но это не было случайностью.

А отец сказал:

– Кристофер, я тебя умоляю.

Инспектор закрыл рот, громко подышал через нос и сказал:

– Если ты опять попадешься, мы извлечем эту запись и увидим, что тебе уже было сделано предупреждение. И тогда у тебя будут гораздо более серьезные неприятности. Ты меня понимаешь?

Я ответил, что все понимаю.

Потом он сказал, что мы можем идти, и открыл дверь.

Мы вышли в коридор и вернулись к первому столу, где я оставил мой армейский нож, кусок веревки, деталь деревянной головоломки, и 3 шарика крысиной еды для Тоби, и мои 1,47 фунта, и ключ от входной двери. И все это было уложено в пластиковый пакет. Потом мы вышли на улицу, сели в машину отца, которая была припаркована снаружи, и поехали домой.

37

Я никогда не лгу. Мать говорила, это потому, что я хороший человек. Но это вовсе не потому, что я хороший человек. Я просто не могу лгать.

Мать была невысокой, и от нее очень приятно пахло. Она иногда носила шерстяную кофту с молнией впереди. Кофта была розовой, а на левой стороне груди у нее находился маленький лейбл с надписью: «Berghaus».

Ложь – это когда ты говоришь, что было что-то такое, чего на самом деле не было. Но речь идет только об одной вещи, которая происходит конкретном месте в конкретное время. А ведь есть неопределенное число вещей, которые не случились в этом месте и в это время. И если я думаю о чем-то, чего не случилось, я начинаю думать и об остальных вещах, которые тоже не случились.

Например, сегодня утром я съел готовый завтрак и выпил немного малинового молочного коктейля. Но если я скажу, что на завтрак у меня были шоколадные подушечки и чашка чаю [3] то начну думать о кукурузных хлопьях, и о лимонаде, и о картошке, и о «Докторе Пеппере», которых тоже не было. Потом я подумаю о том, что я не завтракал в Египте, и в комнате не было носорогов, и отец не носит водолазный костюм, и так далее. И даже один только факт, что я сейчас это все пишу, пугает меня так, что я начинаю дрожать. Это так, будто я нахожусь на вершине очень высокого здания, а внизу, подо мной, – тысячи домов, и машин, и людей. Я вижу это все разом, и это переполняет мою голову, и оттого я боюсь, что позабуду стоять прямо и держаться за перила. А тогда я упаду вниз и погибну.

И это еще одна причина, почему я не люблю вымышленных романов. Они рассказывают о вещах, которых никогда не происходило, и от этого мне делается страшно, и я начинаю дрожать.

Вот почему все, что я здесь написал, – правда.

41

Когда мы ехали домой, небо было затянуто облаками, и потому я не видел Млечного Пути.

Я сказал: «Извини меня», – потому что отцу пришлось ехать в полицейский участок и это было очень плохо.

Он ответил:

– Все в порядке.

Я сказал:

– Я не убивал собаку.

А он сказал:

– Я знаю.

Потом он еще сказал:

– Кристофер, ты не должен влипать в неприятности, понимаешь?

Я ответил:

– Я не знал, что попаду в неприятности. Я люблю Веллингтона и пришел с ним поздороваться. Я не знал, что его кто-то убил.

Отец сказал:

– Просто не суйся в чужие дела.

Я подумал об этом немного и сказал:

– Я собираюсь выяснить, кто убил Веллингтона.

А отец сказал:

– Ты слышал, что я тебе велел, Кристофер?

Я ответил: – Да, я слышал, что ты мне велел, но, когда кого-то убивают, надо выяснить, кто это сделал, и наказать его.

А он сказал:

– Это всего лишь собака, Кристофер. Всего лишь собака, черт побери!

Я ответил:

– Собаки тоже важны.

Он сказал:

– Оставь.

А я сказал:

– Я хочу знать, выяснит ли полиция, кто его убил, чтобы наказать этого человека.

Тогда отец ударил кулаком по рулю, и машина от этого вильнула и заехала на разделительную линию. А отец закричал:

– Я сказал, оставь это! Бога ради.

Поскольку отец кричал, я понял, что он сердится. А я не хотел его злить и поэтому ничего больше не сказал до самого дома.

Когда мы вернулись в дом, я прошел на кухню и взял морковку для Тоби. Потом я поднялся наверх, закрыл дверь своей комнаты, выпустил Тоби и дал ему морковку. После этого я включил компьютер и сыграл 76 игр в «Сапера». Я прошел уровень эксперта за 102 секунды, что только на 3 секунды медленнее моего лучшего результата, который составляет 99 секунд.

В 2.07 я решил, что хочу выпить апельсинового сока, прежде чем почистить зубы и лечь в постель, так что я спустился на кухню. Отец сидел на диване, смотрел телевизор и пил виски. А в глазах у него были слезы.

Я спросил:

– Ты грустишь по Веллингтону?

Он долго на меня смотрел, а потом втянул воздух через нос. И ответил:

– Да, Кристофер, можно и так сказать. Очень даже просто можно так сказать.

Тогда я решил оставить его одного, потому что, когда я грущу, я люблю быть один. Так что я больше ничего не сказал. Я просто прошел на кухню, налил сока и вернулся обратно к себе в комнату.

43

Мать умерла два года назад.

Я вернулся домой из школы, но мне никто не открывал, так что я взял секретный ключ, который лежал под ковриком перед кухонной дверью. Я вошел в дом и занялся моделью танка «Айрфикс Шерман», которую я строил.