Библия располагает своим собственным методом и основаниями для понимания своей Вести, потому что, заявляя о себе как о слове Божьем, она предоставляет критерии, посредством которых эти утверждения обосновываются.
      Апостол Петр высказывает одно из этих утверждений применительно к происхождению и, следовательно, к природе Библии. «И притоммы имеем вернейшее пророческое слово, — говорит он, — и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших, зная прежде всего то, что никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою. Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали егосвятые Божьи человеки, будучи движимы Духом Святым» (2 Петр. 1:19—21).
      Петр также предупреждает своих читателей, что «никакого пророчества в Писании» нельзя истолковать сообразно желаниям человека. И хотя кто-то может поддаться искушению своего собственного толкования, Петр ставит предел толкованию Писания «самим собою», утверждая, что:
      1) пророк неправомочен вкладывать свои собственные идеи в данную ему Весть;
      2) читатель не в праве толковать Писание без водительства Святого Духа .
      Кроме того, Петр сообщает своим читателям о происхождении пророчества, говоря, что «никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божьи человеки, будучи движимы Духом Святым». «Пророческое слово» исходит от Бога, движимое Святым Духом. Это означает, что (используем выражения Петра) «пророчество», «пророчество в Писании» или «пророческое слово» не является плодом человеческой медитации и измышлений, ибо пророчество не может быть импульсом человеческого ума, но имеет свой источник в Боге, Который Святым Духом вдохновляет Своих пророков Своею Вестью. Таким образом, мы должны заключить, что источник пророчества сокрыт в Боге. Пророчество имеет божественное происхождение.
      В терминологии Петра применение слова «пророчество» не ограничивается только профетическими частями Писания . Пятикнижие Моисеево (называемое также Торой) в еврейском каноне никогда не рассматривалось как нечто менее значимое, чем Пророки (вторая часть еврейского канона). Авторство Пятикнижия приписывалось Моисею, который в Новом Завете назван пророком . Все Писание в целом воспринималось как пророческое . Давид, подобно Петру, тоже был убежден, что его слова исходят от Святого Духа: «Дух Господень говорит во мне, и слово Его на языке у меня» (2 Цар. 23:2).
      Более того, в новозаветные времена Ветхий Завет в целом рассматривался иудеями как вдохновленный Святым Духом .

      Вместе с Петром Павел также признает божественное происхождение Писания, опосредованное деятельностью Святого Духа. Во Втором послании к Тимофею он решительно утверждает, что Писание богодухновенно: «Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности» (2 Тим. 3:16). Греческое слово, соответствующее выражению « богодухновенный», — это отглагольное прилагательное theopneustos. Отглагольные прилагательные, оканчивающиеся на  — tosмогут иметь активное и пассивное значения. В первом случае содержание данного слова переводится как «дышащий Богом», то есть творящий мысли о Боге, во втором как «навеянный Богом» или вдохновленный Богом, то есть богодухновенный.
      Однако в нашем случае вопроса не возникает, поскольку во Втором послании к Тимофею (2 Тим. 3:16)слово theopneustosимеет пассивное значение, так как, сочетаясь со словом, обозначающим Бога (theo —), отглагольные прилагательные, оканчивающиеся на  — tos, всегда имеют пассивное значение . Следовательно, буквальное значение слова theopneustos — «богодухновенный» или « вдохновленный Богом» . Перевод этого слова просто как «духновенный», без указания источника (как это сделано в The New English Bible), не принимает во внимание этих двух аспектов, содержащихся в самом термине. Однако «ошибочно упускать божественный элемент из содержания этого термина, предполагаемый словом theo — » . Источник вдохновения является ключевым элементом в этой «истинно вероучительной формулировке наития (инспирации)» . Источник вдохновения — Бог, а не человеческий разум. Павел утверждал, что Писания берут свое начало в Боге и поэтому несут на себе печать божественного авторитета; они не являются результатом одной только реакции людей на божественное воздействие. Библейское вдохновение — это результат «богодухновенности» или «вдохновленности, инспирации» Богом . Выражение « все Писание» или « каждое Писание» является переводом греческого сочетания pasa graphe. Существительное graphe«в Новом Завете никогда не употребляется (когда говорится) в значении какой-либо одной книги Библии» . Ничто, однако, не мешало Павлу поступить именно так во Втором послании к Тимофею (2 Тим. 2:3; 3:16), и, тем не менее, вероятность того, что в данном тексте апостол Павел использовал столь узкое значение, невелика.
      Перевод сочетания pasa grapheкак « все Писание» или как « каждое Писание» имеет важное значение. Если Павел подразумевал « всякое Писание», то, следовательно, он имел в виду «любой отрывок из Писания» , то есть различные части Библии, и он говорил, что какое бы Писание мы не рассматривали, оно богодухновенно. Напротив, если же Павел имеет в виду «все Писание», то в данном случае он поясняет, что речь идет о всем Писании в целом, которое известно на данный момент. Несмотря на то, что перевод этого сочетания как «все Писание» имеет, по-видимому, больше оснований, оба перевода поясняют, что при любом варианте то, что называется «Писанием», является богодухновенным. Мысль о том, что существует «Писание», не являющееся таковым, Павел не разделяет. Писание не предстает как результат человеческого гения, его разума или изысканий, — но оно остается «богодухновенным».

      Писание «богодухновенно» и, следовательно, его Автор — Бог, однако, оно доходит до нас посредством различных языков и через специфические личностные характеристики богодухновенных авторов. По мысли и содержанию Библия имеет божественное происхождение, однако язык у нее человеческий. «Авторы Библии были писцами Бога, но не Его пером» .
      Бог вдохновлял Своих пророков определенными мыслями и благоволил облачить «бесконечные идеи» в человеческие формы общения. Предвечное содержание истины и раскрытие этого содержание человеку совершилось благодаря откровению Божью. Восприняв божественное откровение, библейский автор был вдохновлен Святым Духом на то, чтобы человеческим языком точно и авторитетно сообщить эти Божественные идеи и мысли. «Библейские писатели должны были человеческим языком выразить свои идеи» . Таким образом, «бесконечные идеи», явленные Богом, выражаются «конечными средствами» .
      «Библия указывает на Бога как своего автора, — писала Елена Уайт, — однако она была написана рукою человека, и в меняющемся стиле ее различных книг проступают характерные черты отдельных писателей. Все явленные истины «богодухновенны» (2 Тим. 3:16), однако они выражены человеческими словами» . Таким образом, Библия представляет собой нераздельное сочетание божественного и человеческого. «Вместе с богоданными истинами, выраженными человеческим языком, — продолжает Елена Уайт, — Библия представляет собой единство божественного и человеческого. Такое единство наличествует в природе Христа, Который был Сыном Божьим и Сыном человеческим. Следовательно, в отношении Библии верно то же самое, что было верно и в отношении Христа, то есть, что «Слово стало плотию и обитало с нами» (Иоан. 1:14)» .
      Аналогия между нерасторжимым единством божественной и человеческой природ Христа и божественно-человеческой природой Библии указывает на природу и авторитет последней. Автор Библии — Бог. Подобно тому, как Иисус Христос — Живое Слово Божье, Библия — Его Писаное Слово. Сам Иисус утверждал, что «не может нарушиться Писание» (Иоан. 10:35). Следовательно, авторитет Писания равнозначен авторитету Иисуса.

      Ключ к единству Писания сокрыт в единстве его Божественного Автора. Единство Ветхого и Нового Заветов, а также единство в пределах каждого из них обусловлено тем, что источником его является один и тот же Святой Дух. Джон Нокс довольно язвительно заметил, что «если кажется, что в одном месте имеется какая-то неясность, Святой Дух, Который никогда не противоречит себе, более подробно разъясняет то же самое в других местах, так что нигде ни для кого не остается сомнения, кроме тех, кто упрямо хочет остаться невеждой» . Этот факт подчеркивают и вступительные стихи из Послания к Евреям: «Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил» (Евр. 1:1 — 2).
      Единство Писания возможно потому, что один и тот же Автор в прошлом говорил нам через пророков, а теперь — через Сына. В то же время несходство познается внутри единства. Бог говорил «многократно и многообразно» в течение долгого периода времени посредством несхожих между собой богодухновенных личностей.

      Тот, кто добросовестно изучает Библию, будет избегать широко распространенной практики, выражающейся в подчеркивании разнообразия аспектов Писания в ущерб его глубинному, внутреннему единству. Среди многочисленных причин этого разнообразия можно назвать опыт того или иного пророка, его образование, среду, язык и способ восприятия истины. Посредством этих разнообразных личностных характеристик Бог сообщал божественные мысли таким образом, что «речения человека являются словом Божьим» . «Это разнообразие опыта библейских авторов расширяет и углубляет знания, явленные, чтобы ответить на специфические особенности различных умонастроений» .
      Подчеркивание разнообразия библейских тем и их аспектов, развернутых разными богодухновенными авторами, свидетельствует об этих фактах и является необходимой частью библейского толкования. Однако в разнообразии и заключается единство Библии (см. 1 Кор. 12:4 — 6). Вести различных библейских авторов пребывают в столь сокровенном единстве, что ни одна из них не может быть понята полностью без другой, так же, как Ветхий Завет нельзя в совершенстве понять без Нового, а Новый — без Ветхого . Оба Завета образуют нераздельное единое целое , зависящее одно от другого, обусловливающее и проясняющее друг друга .

      Следствием единства Библии является аналогия веры. Выражение «аналогия веры» берет начало во фразе Павла «по мере веры» (Рим. 12:6), которая в греческом варианте выглядит как analogian tes pisteos. Концепцию аналогии веры мы используем для того, чтобы подчеркнуть глубинное «духовное единство, одну большую драгоценную нить, пронизывающую всю целокупность Библии» . В силу этого духовного единства глубинная согласованность библейской мысли, наставления и учения может быть выявлена с использованием герменевтического принципа самоистолкования Писания. Это значит, что Бог как Автор Библии видел конец уже в начале, предвидел будущее так, как не мог его предвидеть даже богодухновенный библейский автор, и в словах Писания дал знать о нем человечеству. Богодухновенные слова Библии не следует понимать только как слова человеческие, обусловленные определенным языком, разными формами мысли, литературными образцами, свойственными времени и местонахождению отдельных авторов, творения которых составляют канон Писания. Несмотря на то, что Бог обращался к определенным поколениям (которые были современниками авторам библейских книг), Он предвидел, что будущие поколения, читающие Слово Божье, поймут в нем совокупность мыслей, наставлений и учений, выходящих за пределы конкретных (т. е. локальных, ограниченных) обстоятельств, при которых они были созданы. «Человек грешен, однако Слово Божье непогрешимо» и его должно «изучать во все века» .
      Будучи глашатаями Бога, пророки обращались к своему времени, а также предсказывали события далекого будущего (см. 1 Петр. 1:10 — 12). Они сами стремились понять смысл своих собственных слов . Таким образом, в богодухновенных словах Писания мог присутствовать более глубокий смысл и более полное значение, которое в силу божественного происхождения этих слов могло быть раскрыто только в других местах Писания, затрагивающих эту же тему. Следовательно, Библию надо рассматривать как толкующую саму себя .

      Протестанский принцип толкования, выраженный в словах «только Библия» (sola scriptura),часто упоминаемый и как «принцип Писания», был девизом Реформации. Он включает в себя признание высшего авторитета непогрешимых Святых Писаний, исключая всякий человеческий авторитет в том, что касается определения «черт характера, богооткровенной сущности учения и проверки опыта» . Он основывается на признании богодухновенности Библии, ее единства, каноничности и верховного авторитета. Елена Уайт подчеркивала, что у нас не должно быть иного кредо, кроме непогрешимых божественных Писаний. «Библия — наше мерило веры и дисциплины», — писала она , подчеркивая, что в последние дни«у Бога будет на земле народ, утверждающий Библию и только Библию как мерило всех учений и основу всех преобразований» . В общем и целом Адвентисты Седьмого Дня не признавали за такими внебиблейскими нормами, как традиция, конфессиональные символы веры, наука, философия, внебиблейские религии и т.д., правомочий определять содержание веры, учения и реформ, но обращались к Библии как «высшему авторитету» в таких вопросах . И мы решаемся вновь акцентировать внимание на этом моменте: «В наше время «… существует необходимость возврата к великому протестантскому принципу — к Библии и только Библии как мерилу веры и долга» . Последовательная историческая позиция типичных представителей Адвентистов Седьмого Дня состояла в признании того, что Библия является нашим единственныммерилом веры, учения, реформ и практической жизни .
      Подчеркивая высший авторитет Библии, необходимо сказать несколько слов о месте и цели сочинений Елены Уайт. Адвентисты Седьмого Дня в целом верят, что Святой Дух вдохновлял ее на труды так же, как Он вдохновлял творить библейских пророков, богодухновенно пребывал в ее сочинениях таким же образом, как и в творениях библейских пророков. По словам самой Елены Уайт, богодухновенные сочинения посланника Божья адвентистской Церкви не заменяют Библию и не являются дополнением к канону Писания. Она сама утверждает, что Библия является «мерилом всякого наития» и «мерилом всякого опыта» . Относительно связи своих сочинений с высшим авторитетом Библии она однозначно заявляет, что, когда «Библии уделяется мало внимания, Господь дает малый свет, дабы привести мужчин и женщин к большему» . Поскольку ее сочинения так же богодухновенны, как и Писание, они, как и Писание, являясь светом, не дополняют Писание и не превосходят его. Цель богодухновенного свидетельства Елены Уайт состоит в том, чтобы направить людей к подлинному постижению Писания и помочь им запечатлеть в их умах его значение .
      В силу характерных особенностей богодухновенности сочинений Елены Уайт Адвентисты Седьмого Дня утверждают, что эти сочинения имеют более высокий авторитет по сравнению с другими за исключением одного только Писания. Ее сочинения выполняют подчиненную роль по отношению к Писанию, дают более ясное понимание Писания и восхваляют его , привлекая к нему умы , привлекая внимание к забытым истинам , запечатлевая уже явленные богодухновенные истины , пробуждая умы и запечатлевая в них истину , возвращая людей к Библии , акцентируя внимание на библейских принципах и применении их в практической жизни . Поэтому нет ничего удивительного в том, что сочинения Елены Уайт особо почитаемы Адвентистами Седьмого Дня. Она подчеркивает, что они «не замещают Библию» и не являются «дополнением к слову Божьему» .

      Широко известным выводом «только Библия», является принцип рассмотрения «Писания как самоистолкователя». Принцип « только Библия» (sola scriptura)формально утверждает, что Библия сама выступает в роли своего толкователя.
      Сам Иисус Христос, являясь примером для верующего (1 Петр. 2:21), применил эту идею, когда, начав с писаний Моисея и последовательно обращаясь ко всем остальным ветхозаветным творениям, «изъяснил им сказанное о Нем во всем Писании» (Лук. 24:27). Апостол Павел, в свою очередь, советовал «соображать духовное с духовным» (1 Кор. 2:13) . Речь, по-видимому, идет о том, чтобы разъяснять и истолковывать духовные положения или истины на основе богодухновенного Слова Божья. С ним перекликается апостол Петр, утверждающий, что «никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою» (2 Петр. 1:20). Вообще же следует отметить, что слово «пророчество», встречающееся и в других местах Писания, не ограничивается в своем применении только актом предсказания грядущих событий, но относится ко всякому богодухновенному речению .
      Елена Уайт неоднократно и настоятельно повторяет ту идею, что «Библия является своим собственным толкователем» . Эта фраза также выражается в следующей форме: «Писание — свой собственный толкователь» . Использование этого принципа в герменевтике означает, что «Писание толкует Писание, один отрывок… «является· ключом к другим» .
      Последовательный принцип, выражающийся в словах «пусть Библия сама истолковывает себя» , отражает сущность самоистолкования Писания, утвержденный великими реформаторами. Ульрих Цвингли «видел, что она, Библия, как Слово Божье, как единственное достаточное, непогрешимое мерило сама должна быть своим толкователем» .
      Этот принцип применялся и В. Миллером, который следовал «правилу предоставления Писанию возможности быть своим собственным толкователем» . И этому же принципу должны следовать адвентисты, которым надлежит представлять собой «народ на земле, утверждающий Библию и только Библию как мерило всех учений и основу всех преобразований» . Основываясь на правильном применении этой идеи, Елена Уайт утверждала, что «мнения ученых людей, выводы науки, символы веры и решения церковных соборов, столь же многочисленные и несогласные между собой, как и сами Церкви, которые их представляют, а также голос большинства — ничто из всего этого в отдельности или в целом нельзя рассматривать как свидетельство за или против какого-либо пункта религиозной веры» . Очевидно, что толкование Библии Адвентистами Седьмого Дня коренится в реформаторском принципе, согласно которому «Писание — само себе толкователь» ( scriptura sui ipsius interpres).
      Этот принцип, т. е. «Писание — само себе толкователь», предполагает, что Библия должна истолковываться из себя самой, что одна часть Писания толкует другую . Ветхий и Новый Заветы взаимно проливают свет друг на друга . Ветхий Завет — это весть воплощенная, а Новый — весть раскрытая69. Ветхий Завет — это ключ, открывающий Новый Завет ; в свою очередь новозаветная весть отворяет доступ к таинствам , образам и теням Ветхого Завета. Оба Завета в равной мере важны , поскольку оба участвуют во взаимном толковании.
      Духовные истины, явленные в Писании, надлежит толковать не в свете знания, полученного из какого-либо иного источника (например, исторических материалов, церковной традиции, философии, науки, внебиблейских религий и т.д.), авторитет которого якобы превосходит авторитет Писания или равен ему, но только в свете самого Писания.
      Принцип самоистолкования Писания — «Писание — само себе толкователь» — опровергает концепцию, согласно которой любой человек может быть его толкователем. Истинное применение этого принципа не допустит неразборчивого подбора текстов в угоду собственной фантазии. Как Ветхий Завет толкует Новый, а Новый — Ветхий, как одна часть Писания истолковывает другую, так один отрывок Писания является ключом к другим отрывкам . Общий характер применения этого принципа предполагает, что отрывок, служащий ключом к другим отрывкам, сам по себе ясен, а другие отрывки Писания нуждаются в истолковании в силу той или иной степени их неясности. Трудные отрывки надо истолковывать с помощью текстов, смысл которых ясен.
      Трудный или неясный отрывок нельзя толковать посредством неразборчивогоприменения другого библейского отрывка или текста — такая процедура приведет только к путанице и противоречиям . В процессе использования принципа самоистолкования, сопоставляя различные отрывки и тексты и взаимоистолковывая их, необходимо исследовать только те отрывки и тексты, которые касаются одной и той жетемы . Рассматривая со всех сторон все отрывки и тексты по одной теме, толкователь Писания надеется добраться до истинного смысла Библии и высветить ее скрытое значение .
      Сопоставляя различные тексты и отрывки на одну и ту же тему, не следует ограничивать их изучение разными отрывками какого-либо одного исторического периода или обстоятельства. Это вездесущий соблазн для тех, кто подвержен влиянию историко-критической школы и делает упор на якобы чисто человеческую природу библейских документов .
      Позволяя Писанию быть своим собственным толкователем, всякий, занимающийся библейской экзегетикой должен сообразно своим способностям попытаться собрать воедино все, что касается определенной темы, привлекая материалы различных эпох и разных исторических обстоятельств . Такая методика оправдана тем, что Писание является Богодухновенным Словом, и при должном ее применении она не оставит без внимания различные аспекты той или иной темы, выявленные отдельными богодухновенными авторами.

      Всякий, кто занимается толкованием Библии, уже вольно или невольно обладает определенной понятийной установкой. Абсолютная объективность невозможна. Таким образом, для экзегетов всегда существует соблазн приписать тем или иным библейским словам определенную ориентацию или смысл, которых на самом деле библейские авторы не выражали. Чтобы избежать этого, некоторые ученые предложили принцип «пустой головы». Благодаря такой методике толкователь якобы защищен от возможности « вчитать» в текст (eisegesis)то, чего в действительности там нет. Согласно этому принципу необходимо забыть все предвзятые понятия и мнения, подойти к тексту, оставаясь на совершенно нейтральной почве, и только после этого приступать к толкованию Библии. Однако не требует ли этот принцип невозможного? Если, например, экзегет знает библейские языки, то он, несомненно, усвоил значения слов и приобрел знание грамматики и синтаксиса благодаря труду многих поколений ученых. Никто не может освободиться от такого «интеллектуального багажа», и поэтому принцип «пустой головы» едва ли можно признать состоятельным.
      Тем не менее, каждый экзегет должен стремиться в своей работе к максимальной степени объективности, насколько это возможно. При изучении любого отрывка он должен сознательно стремиться к тому, чтобы все в большей степени осознавать природу своих собственных установок и предпосылок, с максимальной строгостью контролировать свои пристрастия. Желая достичь истинного знания, он должен подавить, насколько это ему удастся, свою собственную субъективность. Данные требования имеют положительное значение в том случае, если учитывается, что экзегет должен подавлять свои личные желания, сообразуясь с результатом толкования.
      Экзегет должен помнить, что всякое сознательное усилие оставаться нейтральным или даже стремление обрести гармонию с Писанием не будет способствовать возрастанию понимания Писания. Понимание Библии возрастает благодаря преобразованию нашего ума и сердца, а также переосмыслению всего мировоззрения, приходящему к нам вместе с истинами, которые мы слышим от Бога, говорящего с нами в самом Писании. Бог Сам через Библию и Святой Дух создает в экзегете необходимые предпосылки и существенные перспективы для понимания Писания. В Библии мы обретаем понимание Бога, самих себя, наших собратьев и окружающего нас неповторимого мира, который не может быть познан ни из какого другого источника. В силу абсолютной уникальности Библии ее откровение должно сообщать нам не только себя самое, но в то же время наделять нас возможностью собственного восприятия и постижения. Если в качестве основы для понимания библейской вести мы стремимся использовать какое-либо знание, полученное из других источников, мы непременно придем к превратному пониманию этой вести . Для толкования Библии необходимо постоянное просвещение Святым Духом.