Умно, да?
      Наша власть вообще и традиционно отличается особым умом. Специфическим, простой смертной голове недоступным. Вот потому власть они, а не мы с вами.
      Как раз эту тему Дима с врачами и обсуждал.
      Я дверью тихонько скрипнула, вызвала своего господина, пошли мы в палату - собираться. Сосед уже отбыл, пусто в палате, тихо. Веничек, зайчик, так в ведре и спит. Мы сумки собираем, переговариваемся.
      - Дим, а откуда в больнице про смерть Коваля узнали?
      - Интерн один у нас, Синицын, ночью на "скорой" дежурил подрабатывал. По рации услышал. Утром здесь всем раззвонил. А что?
      И я начала пересказывать версии, которые утром Шварц на хвосте приволок. Особенно Диме понравилось, что "взрыв уничтожил залегание геологических слоев". Он несколько раз с улыбкой повторил эту формулировку.
      Мы уже совсем было собрались выйти. Но тут в дверь тихонько постучали - и вошел Слон. Самолично. Собственной величественной персоной.
      - Разрешите, Вадим Андреич? Простите, если помешал. Но обстоятельства вынуждают.
      Дима молча кивнул.
      - Я звонил к вам в офис и домой, но трубку никто не брал, и я понял, что вы здесь и Анна Георгиевна с вами.
      - А где ж ей быть? - проворчал под нос Дима.
      - Да-да...
      Помолчали. Смотрю я, а Слон-то, голубчик, нервничает. Это чтобы господин джентльмен Дубов да сел, когда дама стоит?! Да закуривать прямо в палате начал?! Руки подрагивают... Интересное кино...
      - Беда в городе, дорогие мои. Большая беда. Погиб Александр Николаевич Коваль, мэр города и мой личный друг.
      Опять замолчал. Я на часы поглядывать начала - домой охота. Но Дима мне рукой циферблат прикрыл: сиди, молчи. Еще бы - Слон лично явился. Значит, очень серьезное дело. Иначе сам бы не утруждался, нас к себе вызвал бы.
      - Я в горести, Вадим Андреич. Погиб мой друг, благородный и очень приличный человек. Но, как мне удалось выяснить, милиция считает, что это обычный несчастный случай. "Дорожно-транспортное происшествие", как они выражаются. Не верю! Ни единому слову не верю! Есть люди, которым наш мэр был как кость в горле...
      "А тебе?" - подумала я.
      Дубов продолжал, но почему-то после прекрасно исполненного негодования дальнейшая речь его звучала очень по-деловому.
      - Все мы знаем, как сейчас раскрываются убийства, особеннозаказные. Милиции спокойнее и выгоднее представить эту смерть несчастным случаем. На самом деле Коваля убрали. И мне не нужномилицейского следствия, я и так знаю - это Арсланов!
      На этом месте Слон сорвался, теперь в голосе послышались истерические нотки:
      - Все, больше я его наглость терпеть не намерен! Рано ему считать этот город своей вотчиной!
      Однако тут же взял себя в руки:
      - Вадим Андреич, мы с вами должны доказать вину этого мерзавца... И, конечно, Анна Георгиевна...
      Ты смотри, спохватился, галантность вспомнил - а по делу, выходит, он меня за человека не считает!
      - Я заказываю и оплачиваю расследование. Все остальное - побоку. Делайте все что угодно, возможное и невозможное, но Арсланов уйти от возмездия не должен!
      Красноречивый обрыв. "Я сказал. Хуг".
      Ах ты ж дерьмо, Слоник! Друга у тебя убили! Так чего ж ты не бежишь со вдовой и детьми сидеть? Что же ты сразу уши своего конкурента ищешь?
      Если ты друг, ты даже о мести сейчас не подумаешь, ты сейчас слезы должен проливать... Ну не верю я в искреннее отчаяние человека, который на смерти друга хочет конкурента устранить!
      Я смотрела на него - и видела насквозь: делайте что угодно, копайте на три метра в глубину, но найдите криминал. А если не найдем? А если не найдете, то слепите!
      Димка в таких случаях говорит: "Пенки с дерьма снимает"...
      Кстати, мой господин реагировал на речи Дубова поспокойнее. Сочувственно кивал, даже вопросы какие-то задавал. Беремся за заказ, выходит. Только непонятно мне, как мы это делать будем.
      Мало сказать, что я кипела. Наверное, я сейчас больше всего была похожа на скороварку - кипит, да под давлением, да у критической точки... Но внешне я старалась себя ничем не выдать. Даже из-под клапана не шипела.
      И вот, пока я старалась лишние атмосферы в себе придушить, мысли мои сами совсем в другую сторону пошли. А почему это господин Дубов милиции не доверяет?
      А может, он ей вполне доверяет, а нам лапшу на уши вешает?
      На смерть Коваля ему, в сущности, наплевать. Цель совсем другая: нашими руками найти компромат на Арсланова - это раз. Если не найдем, то сфабриковать - это два. А потом, когда Арсланова заарканят, на авторов расследования пальчиком показать. Вот, мол, те, кто вас, ментов, обставил. Или - вот, мол, те, кто липовый компромат изготовил. И все. Нам хана. В смысле абсолютно прямом. Ни мне, ни Димке уже не отвертеться, не спрятаться за чьей-то широкой спиной.
      И вот так, одним движением расправиться и с конкурентом, и с людьми, которые знают слишком много лишнего.
      Что и говорить, случай отличный. Удобнее просто не бывает.
      Но здравомыслящая сторона моего "я" все-таки спросила: а зачем всесильному Слону расправляться с нами таким сложным способом? Чего проще: послать Алексея с бригадой, они нас прихлопнут, как комаров...
      Господи, да что же такое со мной произошло, что я в каждом событии только подлянку вижу? Ну почему мне не посочувствовать Слону - друга человек потерял все-таки. Почему не помочь ему отомстить за эту смерть? И заодно бандитского главаря посадить. Все-таки Слон более деликатными методами действует, чем Арсланов... Э-э, подруга, а что ты вообще знаешь об Арсланове? Может, тот же Слон про него страшные сказки и распускает. А вот методы Слона тебе уже известны, вспомни, как тряслась в Садах, когда автоматные очереди гремели...
      Но эти очереди, между прочим, твою жизнь спасали!
      Кажется, я совсем запуталась...
      Но тут Дубов встал с койки - собрался уходить. Я уж совсем было открыла рот, чтобы попрощаться, но взгляд Слона упал на наши сумки.
      - Давайте, я вас до дому подвезу. Зная наши больницы, ядогадываюсь, что вас, Вадим Андреич, на все праздники отсюда выставляют. И вещей у вас вон сколько, и сами нездоровы.
      - Да неловко, право. И ходу тут пятнадцать минут, рядом...
      - Может, и рядом, но Анне Георгиевне лишние тяжести носить вредно, да и вам сейчас не нужно.
      С чего это мне вдруг стало вредно тяжести носить? А хоть и вредно - он что, сейчас возьмет наши сумки и понесет?
      Но сумками занялся появившийся неизвестно откуда Анатолий лакей-горилла Слона. Что ему наши сумки, вон какие мускулы! А все равно противно, когда у такого здоровенного мужика лакейская морда.
      И кота я ему нести не дала!
      * * *
      Да... Отличный предпраздничный вечер получился. По телевизору все местные каналы поотменяли фильмы и передачи. Действительно, как Шварц и говорил, только серьезная музыка. Не знаю, была ли днем реклама, но сейчас в перебивках показывали портрет Коваля в черной рамке и произносили высокие слова о том, каким замечательным человеком и прекрасным мэром он был. Что-то частенько наш город громкие смерти начали лихорадить. Летом журналисты, которые напечатали статью, как Ирочку продали в бордель (подозреваю, на тот свет они отправились не без помощи покойного Мюллера), потом исполнительный директор одной знаменитой фирмы, теперь вот мэр.
      Об этом даже столичные новости страну оповестили: дали кусочек некролога прямо из нашего телевидения.
      Мы с Димой посмотрели этот траур минут шесть и выключили ящик. И обсудить кое-что надо было, и Скрябина с Рахманиновым я переношу с трудом. Мамочка с детства приучила к Моцарту...
      После ванны и чая Вэ-А смотрел на мир оптимистично и жаждал работы. Поэтому обсуждение начал он.
      - Что, Лиса, хорошего скажешь?
      - О Слоне, что ли? А ничего - хорошего ничего.
      - В смысле?
      - А это как с заказом Петра Петровича. И отказаться нельзя, и соглашаться опасно.
      - И в чем ты видишь опасность?
      Нет, тон не экзаменатора. Просто он так работает: сначала меня выслушает, а потом свое мнение высказывает.
      - Кажется мне, что Слон хочет одним ударом двух зайцев убить: и матерьяльчик на Арсланова получить, и нас после этого угробить.
      Я повторила Диме все мысли, до которых ещё в больнице дошла. Тогда я как-то сумела паранойю отогнать, но сейчас снова вылезло.
      Он слушал, курил, даже местами кивал. А потом говорит:
      - Рыженькая, ты права почти во всем. Конечно, отказать Слону нельзя, это не заказ, это приказ. Хоть и обещал оплатить. Но, по-моему, он действительно очень близко к сердцу эту историю принимает. И я вижу тут три возможных причины. Первая - действительно жалко друга: если у дельца мэр города в близких друзьях ходил, его смерть - очень большая потеря. Тут и загорюешь, и отомстить захочешь. Вторая, как ты с ходу просекла, убрать под это дело главного конкурента. Наконец третья возможность: он сам приложил руку к этой смерти и изо всех сил старается свалить её на другого. Нам крайне любопытно, какой из трех вариантов правилен. Отметим, что если виноват Арсланов и получится его разоблачить - так ему и надо. Но в любом случае мы попутно узнаем что-то о нашем спасителе и покровителе - глядишь, и найдем лазейку, чтобы с крючка сорваться.
      - И нам тоже такими двуличными быть? Противно...
      - А на поводке ходить не противно? Хочешь на волю - терпи.
      Я только вздохнула.
      - Дальше, насчет опасности. Тут, думаю, ты преувеличиваешь. Если мы добудем нужную информацию, зачем же ему резать курицу, которая несет золотые яйца? А если не добудем...
      - Значит, мы не выполнили задания, толку от нас никакого, а в дела влезли, могли узнать что-то лишнее!
      Мания преследования во мне не унималась.
      Димка пожевал левой щекой, досадливо цокнул языком. Наконец решительно изрек:
      - Значит, надо либо добыть нужную информацию, либо доказать абсолютно и несокрушимо, что таковой не существует! Короче: выход один - выполнять приказ всеми силами, как будто... нет, не как будто, а поскольку речь идет о жизни и смерти.       Подозреваю, глаза у меня сделались, как у самой большой собаки из сказки Андерсена "Огниво".
      - Ладно, когда мы завтра едем?
      Этот вопрос выдернул меня из размышлений, как морковку из грядки. Куда едем? Зачем? Ой, он же ещё ничего не знает!
      - Димуля, мы никуда не едем. Погода - сам видишь. И потом - эти события... Ларка на работе сидит, как привязанная. Да и тебе, дорогой, совсем не обязательно простуживаться на холодной террасе - не будешь же ты весь день на печке сидеть, правда? В общем, планы поменялись.
      - На аналогичный кусок сала?
      - Приблизительно. Утро в нашем полном распоряжении. А вечером, часиков в шесть, начнем собираться. Чтобы не позже четверти восьмого быть у Нади дома, на Новоалексеевке.
      Он кивнул.
      - С собой что берем - бутылку?
      - Я тут приготовила кой-чего - не выбрасывать же.
      - Сами съедим.
      - Все банки? Лопнем. Тем более, ты ослаблен тяжким недугом.
      - Тогда немножко на завтрак оставим.
      - Ладно тебе, обжора. Хватит и нам поесть, и с собой взять. Да, ещё с утра надо на базар выйти - Венику рыбки купить.
      - Это с утра. А сейчас надо ему доску для когтей сделать. А то он нам тут всю обивку живо украсит бахромой, как индеец племени кикапу.
      Вполне возможно. В старопрежние времена мой кот первого поколения так и поступил. А квартировавший у нас на два года раньше хомяк сделал ещё лучше: сбежал из своего домика и прошел через платяной шкаф, насквозь. Ни плащ его не остановил, ни пальто. А пиджакам досталось почему-то сильнее всего. Хомяку, наверное, больше шерсть с лавсаном нравилась, чем натуральный продукт...
      Только какого такого племени кикапу? Нет такого племени. Хотя где-то это слово было. И тут я вспомнила: это же "Волшебник изумрудного города"!
      Я состроила страшную рожу и загнусавила:
      - Кикапу-трикапу! Я Гудвин, великий и ужасный!
      Растопырила руки и грозно двинулась на Димку. Он ужасно перепугался и забился в угол дивана.
      Кот Инвентарь следил за нами с пониманием и одобрением.
      Пришлось оторваться и выставить наглое животное за дверь.
      Глава 18. В четыре руки
      Кучумов вернулся к себе обозленный и встревоженный. Тварь Слон, ох и тварь! Спасибо, доченька, спасибо, зятек, что ж вы со мной сделали, паршивцы! А-а, и сынок не лучше, тоже шкодливую руку приложил к грязным делишкам... Всю жизнь прожил честно, а теперь...
      Но Дмитрий Николаевич был реалистом - работа приучила. Что случилось, то случилось. Конь о четырех ногах, и тот спотыкается. Сам бы, конечно, не споткнулся, есть голова на плечах - но на чужие плечи свою голову не поставишь... Все, хватит убиваться, не баба. Думай, полковник.
      Он прошелся по кабинету, остановился перед окном, глядя на осыпающийся сквер. Ивовые листья лежали желтой рябью на воде декоративного бассейна, прозванного за форму "восьмеркой". Не успеешь оглянуться, и в одно прекрасное утро прихватит воду ледком, а листья будут торчать из него загнутыми хвостиками...
      Грянул на столе раскатистым звоном прямой телефон начальника управления. Кучумов очнулся, сделал три шага - не бегом, но энергично, снял трубку:
      - Кучумов слушает.
      - Ну, Николаич, что там твой друг-приятель наинформировал?
      Откуда знает?!
      Ох, не паникуй, сказала же Лидия, что звонил, значит, повторила ему, как велено было: встреча с информатором...
      - Разговоры в городе, Мирон Александрович. Оказывается, мэра убила кавказская мафия. Частные телестудии, - фантазировал Кучумов на ходу, собираются разослать по городу репортеров, выспрашивать у людей мнения...
      Перепелица, как всегда в минуту раздумья, замычал что-тонемелодичное (знатоки утверждали, что имеется в виду "ой зийды, зийды, ясэн мисяцю"), потом сказал:
      - Оно, конечно, глупости, я рапорт видел, но активность и оперативность нам сейчас не повредят. Скомандуй Пуляеву, пусть сыскари своих дятлов пошевелят, соседей я о том же сам попрошу - а вы с Белецким сядьте, пораскиньте мозгами. Ты, Дмитрий Николаич, дело Коваля координируй лично.
      Перепелица отключился, Дмитрий Николаевич задумчиво похлопал телефонной трубкой по ладони. Все правильно старый жук говорит - найдем или не найдем, а искать надо, притом шумно и энергично. Убийство - глупости, авария - она авария и есть, а поковырять под шумок Арсланова не помешает. Что-то последнее время активизировался. И Слона заодно тоже, известно, кто громче всех кричит "держи вора"... Да, расследовать надо, и дотошно, а что сообщить Слону - будет видно. Да и само расследование можно повернуть по-разному...
      Белецкий пришел минут через пятнадцать после звонка.
      Хм, заметно изменился Виктор Витальевич за год. Пока у себя в ГАИ командовал, вечно встрепанный был, дергался и матерком не брезговал. А теперь, замом, пускай хоть и третьим, очень посолиднел - что телом, что лицом. И причесан всегда аккуратно, и взгляд спокойный, и голос даже тише стал, а уж лексикон - не придерешься.
      Но при всем при том осталось в Белецком главное, на чем в ГАИ вырос до начальника областного управления, да и Перепелицу тем же привлек - энергия, шустрая деловитость и необычайная гибкость ума.
      Кучумов по должности был старше, но без нужды разницу не подчеркивал. Вот и сейчас прошел к кожаному дивану, сел, похлопал ладонью рядом.
      - Садись, Виталич, покурим да помозгуем - тебе Дед сказал, в чем дело?
      Белецкий сел очень ловко - не на краешек, как садится пешка у шишки, но и нагло откидываться на спинку не стал, а свободно оперся локотком на круглый валик.
      - В двух словах сказал...
      И правильно, Белецкому больше не надо, на ходу соображает. Пошел бы не в милицию, а в жулики - большущим человеком мог стать. Впрочем, он и тут поспевает.
      - ...а курить я не буду, - продолжал третий, - восемь месяцев как бросил.
      - О-о, а я гляжу, что это ты такой румяный и рубашечки форменные на клеш перешиваешь, - не удержался Кучумов.
      - У твоего портного, Николаич, выкройку брал, - с ходу отбрил Белецкий.
      Посмеялись - коротко так, начало разговору задать.
      - Коваль-то, бедолага...
      Помолчали, покивали. Белецкий заметил:
      - В кои-то веки за баранку сел, он редко сам ездил. Супруга его куда увереннее водит.
      Было за Ковалем покойным такое свойство - очень четко разграничивал: от сих до сих служба, а дальше - частное лицо, такой как все. По службе его на представительском "рено" возили, с шофером и машиной сопровождения, зато в личное время - на собственном "Москвичике" пятнадцатилетней давности, без всякого сопровождения и охраны.
      Пора было брать быка за рога. Кучумов бросил осторожно:
      - Неприятная история, черт знает что оттуда может выползти. По городу уже дурацкие слухи ходят, мол, Арсланов мэра прикончил...
      Белецкий хохотнул:
      - А также исламские фундаменталисты, ортодоксы-сионисты и западные националисты!
      Кучумов нахмурился:
      - А если все-таки... Помнишь, Машеров тоже в ДТП погиб?..
      Белецкий смотрел на первого служебно-внимательными глазами, и ход мысли Кучумова был виден ему насквозь, как головастик в ручейке. Да, вполне могли мэра прикончить. И кавказские могли, и местные могли, неудобный мэр городу достался - не брал. А технически такое обставить и срежиссировать проще пареной репы. И если взяться, так можно найти кончики. Вот только опасается Кучумов их находить: кто знает, кого следующим в мэрское кресло вынесет и кто при новом мэре в силу войдет?
      Сам бы Белецкий подумал минут пять, принял решение - и рискнул. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Бандюг найти, примерно наказать, и по-быстрому, тогда и мэром станет, кто надо. Но тут разворачиваться надо шустро, а Кучумов с Дедом привыкли семь раз отмерить...
      Однако на гладком румяном лице Виктора Витальевича все эти мысли никак не отразились. Наоборот, у него сдвинулись брови, поползли кверху домиком, и глазки стали совсем стеклянные.
      - Дмитрий Николаич, не путай ты меня в вашу уголовщину. Это твоя линия. Я всю жизнь гаишником был, гаишником и остался, я расследую ДТП - а в тонких делах буду только путаться под ногами. Накручу Гармаша, накручу ребят, привлечем НТО. Если что есть, найдем. Правда, что именно найдем гарантировать заранее не могу. Но... - В глазах у Белецкого промелькнула хитрая искорка, тонкие губы растянулись в улыбке. - На всякий случай есть запасной вариант - независимая научно-техническая экспертиза. Внешняя. Ученые - они умные, они столько всякого знают, что у нас с тобой голова бы лопнула. Они что хочешь найдут и что хочешь объяснят. Такого туману напустят, как надо, так и понимай. Был, помню, случай...
      Виктор Витальич вскочил на ноги, для его деятельной натуры и эти десять минут на одном месте были непосильны.
      - Слушай, я от тебя в Дальний Кут позвоню?
      Кучумов хотел было сказать, что Лидия, мол, вызовет, но Белецкий уже лихо наяривал на кнопочном номеронабирателе. И ответили сразу, как будто его энергия неслась по проводам, сметая все препоны.
      - Райотдел? Белецкий говорит! Ну-ка, Галочка, Цимбалюка мне!
      Пока Галочка искала Цимбалюка, Кучумов не преминул заметить, мол, надо бы жене Белецкого доложить, что у него в Дальнем Куте имеется знакомая Галочка. Белецкий отмахнулся, отодвинул трубку:
      - Я их всех подряд Галочками зову. Ничего, откликаются... Раз из области сказали, что Галочка, значит Галочка!.. Не упирайтесь, больной, главврач сказал в морг, значит в морг!
      Тут же кинул трубку обратно к уху:
      - Роланд Хвэдорович, привет! Ты помнишь, лет десять назад ты кума выручал, который аварию сделал? Что, пятнадцать уже? Ну ты гляди, как время летит! Ладно, мне срочно нужны координаты человека, который тебе экспертизу делал! Ну вот, а я тут всем говорю, берите пример с Цимбалюка из Дальнокутска, вот кто всегда все помнит и в момент найти может... Ну так беги домой, найди старые блокноты и перезвони! Только быстро, одна нога здесь, другая там!.. Ну так скажи Глущенке, чтоб без тебя совещался, нам с Дмитрий Николаичем Кучумовым этот человек позарез нужен!.. Ладно, перезвони, я сижу жду!
      Белецкий бросил трубку, покатился шариком из угла в угол.
      - О, то была история! Кум Цимбалюка на новеньком автомобиле - между прочим, тоже "Москвич", помнится - врезался в автобус. Сам ничего, а в автобусе два трупа! Ну, нашел Цимбалюк человека, тот ему такую экспертизу отгрохал, что кума суд оправдал вчистую!..
      Цимбалюк перезванивать не спешил - то ли у него ноги оказались короткие, и "одна здесь, другая там" никак не получалось, то ли начальник райотдела Глущенко его так сразу с совещания не отпустил... Белецкий дергался, поминутно поглядывал на часы, и Кучумов наконец его отправил.
      Уже после семнадцати запарившийся за день и частично утративший свой лоск Белецкий снова появился в кабинете Кучумова.
      - Так, Дмитрий Николаевич! Человека зовут Борис Иосифович Школьник, сорокового года рождения, доцент из автодорожного. Телефон, адрес есть... только сейчас его нет дома, будет вечером, после семи.
      - Так автодорожный - это по твоей части, добей уж, Виктор Виталич, а? И, попрошу тебя, сегодня же.
      Белецкий не был в восторге от такой просьбы - в самом деле, предпраздничный вечер - но, как известно, чья идея, того и выполнение. На войне - почетное право, в мирной жизни - закон сохранения энергии. Первое следствие этого закона: а потому не высовывайся...
      Мужской голос ответил в семь двадцать.
      - Борис Иосифович! Это вас Белецкий беспокоит, может помните, в ГАИ когда-то встречались...
      Белецкий этого Школьника напрочь не помнил, но если человек работает в автодорожном и когда-то делал экспертизу, то наверняка встречались.
      В трубке зашумело, и отдалившийся голос крикнул:
      - Рита, сделай тихо этот дурацкий ящик, а то мне не слышно с милицией разговаривать!.. Так я вас слушаю, Виктор Витальевич.
      Оказывается, не промахнулся, действительно встречались, даже имя-отчество помнит! Значит, можно резвее к делу переходить.
      - Борис Йосич, - продолжил Белецкий тоном давнего приятеля, - помните, вы когда-то делали экспертизу тормозов "Москвича" для Дальнекутского райотдела?
      - Для Дальнекутского, Ближнекутского, Лознюковского и ещё штук десять для города. И что, у того "Москвича" какие-то жалобы?
      - Нет, нужно сделать точно такую же экспертизу тормозов машины погибшего мэра. Тоже, кстати, "Москвич-2140".
      - Так что ж вы не позвонили лет пять назад? - вскричал доцент.
      - Лет пять назад мэр был жив, - сухо напомнил Белецкий.
      - Зато пять лет назад у меня был жив стенд! - с негодованием отозвался Школьник. - А сейчас я его показываю студентам, как экспонат в музее, и объясняю, что когда-то так выглядел лучший в Союзе стенд для диагностики тормозов!
      - А что со стендом? - деловито поинтересовался Белецкий.
      - С ним уже ничего - ни привода, ни измерительной системы, ни самописцев!
      - А что же вы не починили?
      - Вот когда мне в будущем году заплатят мои доцентские две сотни за март этого года, а я заплачу квартплату за октябрь того года и у меня что-то останется, я сразу начну чинить стенд!
      Белецкий вздохнул. Такое время. Чума. Но ничего, у областного УВД возможности чуть больше, чем у какого-то доцента или института вообще, пусть он даже теперь не институт, а университет.
      - Это ведь кафедра Немовлюка? Что Григорий Васильевич, работает еще?
      - Работает и полон сил.
      - И телефон у него старый? 19-19-65?
      - Одну минуточку...
      Наступила долгая пауза, потом зашуршали страницы.
      - Нет. Теперь 19-19-55, он с кем-то в своем же доме поменялся.
      - Спасибо! Увидимся еще.
      Школьник положил трубку и буркнул:
      - Тогда я пошел шнурки для ботинок гладить.
      Тем не менее, Белецкий не соврал. Примерно через час Школьнику позвонил шеф.
      - Борис Йосич, завтра в десять будь на кафедре. У нас будет совещание с заместителем начальника областного УВД Белецким...
      - Так он уже зам начальника УВД? Ай-яй-яй, а я с ним сидя разговаривал!
      - Борис Йосич, прекрати свои шуточки, серьезное дело и серьезный человек. И пригласи Разина, Байбака и Носового.
      Глава 19. Праздничные поминки
      Первым возле подъезда нас встретил Тобик - Надин пес. Местной породы, неизвестной широким научным кругам. Потрясающе ответственная собака. Лицом немного напоминает эрделя. Он сказал, что все собрались и ждут только нас. А он, Тобик, пока по своим делам отправится, не будет мешать.
      У Нади и правда все уже собрались. Начали, нас не дожидаясь, но покричали, посадили, налили, разложили принесенный мной холодец по тарелкам. Выпили за праздник по второму разу.
      А что? Ну, подумаешь, раньше днем Великой Октябрьской Революции называли, теперь - днем октябрьского переворота. Но гуляем-то все равно четыре дня.
      Да и мы все, кто сейчас за столом собрался, этой самой Революцией воспитаны. Марксизм, октябрята и прочий комсомол - это же наша жизнь. Чего же теперь лицо делать, что мы ко всему этому не имеем отношения?
      К горячему вместе с Тобиком появились Надины дочери. Минут шестнадцать говорили о проблемах абитуриентов - куда поступать престижнее, а куда дешевле... Потом Светка Левченко о плачевном состоянии науки что-то такое грузить начала... Короче, пошла обычная болтовня.
      Мы с Димой ещё дома, когда задание Слона обсуждали, решилипоступить наоборот: не искать виноватых, не раздумывать, как это сделал Арсланов... А сначала понять, кто такой был наш мэр. Что за человек, какими делами занимался, кому и чем мог помешать.       Вот сейчас за столом был очень подходящий повод, чтобы такие вопросы задавать. Но тема эта возникла в разговоре и без нас, сама по себе. Еще бы, город вообще второй день ни о чем другом не говорит. Мы пока до Нади на автобусе добрались, чего только не наслушались: Коваля убили все мафии, от цыганской до нигерийской, а также черный маг Ваня Рыжих и рухнувшая прямо на "Москвич" неисправная тарелочка инопланетян.
      Начался этот разговор, похоже, с появлением первых гостей и продолжался весь вечер с небольшими перерывами. После нашего прихода и штрафной слово захватил Надин Игорь по праву хозяина дома и зычного голоса. Как я поняла, он тоже учился в политехническом и тоже на электрофаке, только лет на пять позже мэра. Но повесть о том, как Коваль вылетел из вуза, пересказывалась во всех последующих поколениях политехников.
      Мэра нашего, тогда обыкновенного студента третьего курса, застукали на лекции за чтением "Доктора Живаго". Но до суда дело не дошло, его просто отчислили из института, по доброте, наверное, учитывая высокую успеваемость и безупречное комсомольское прошлое. Конечно же, через месяц в армию забрали. Служил Коваль где-то в Сибири. Отслужив, оказался в Новосибирске, закончил там вечерний институт. Пока учился, работал истопником, вахтером, дворником. Женился. В наш город вернулся только в 87-м, когда над страной повеяли другие ветры и чтение "Доктора Живаго" или, к примеру, Льва Николаевича Гумилева стало неотъемлемой характеристикой человека с демократической ориентацией.
      Жил мэр в центре - в старом районе, на улице Вересаева, в служебной квартире, с женой и дочерью.
      Ребята рассказывали, что был Коваль в студенческие времена юноша немного сумрачный и очень вдумчивый. На веру ничего не принимал, поэтому историю партии на первом курсе сдавал четыре раза. И только на пятый измотанный профессор поставил ему три балла, на всякий случай не дав раскрыть рот. Экзаменатор, принимавший политэкономию социализма, умудренный опытом коллег, выписал ему государственный балл автоматом. Но из Сибири мэр привез красный диплом и обширные практические знания. Видно, после института на настоящей работе трудился.
      Здесь, в Чураеве, стал преподавателем. Читал "основы научных исследований" в пединституте. До самого 95-го, когда его выбрали мэром.
      Я вспомнила те выборы. Какие мы все тогда были демократы! Какие политически активные! На митинги ходили, дома за обедом о политике говорили, кандидатов обсуждали. Только потом стали понимать, что к чему. В смысле, что ни к чему.
      В общем, был мэр человеком приличным. Наши собутыльники и собеседники - и Игорь, и Гриша, Светкин муж, как могли, хвалили его. Жалели, что хороший человек умер.
      Смотрю, а Вадим Андреич мой слу-ушает!.. Только что не стенографирует. Я ему тихонечко намекнула, что в сумке у меня есть блокнот и ручка. Он и пошел. Вроде лекарство принять. А заодно и записать кое-что.
      Некуда деваться, довольно противный у нас с ним хлеб. Люди о человеке горюют, добрым словом поминают, а мы в его чуланах копаемся, разбираемся, мешал ли он всем преступникам, или, к примеру, потрафлял какой-то одной группировке (не будем указывать пальцем) в ущерб остальным, за что и пострадал. Что поделаешь, детектив обязан рассмотреть все версии...
      Расходились не поздно - ещё и двенадцати не было. Без Ларки и традиционного наполеона финал праздника немного смазался. Но вообще вроде все прошло на уровне. И Димка чувствовал себя вполне прилично (это если по физиономии ориентироваться). Ну не пил человек. И не надо - на лекарствах он. Зато я позволила себе немного лишнего. На меня спиртное действует как-то странно. Могу выпить довольно много - и не берет; потом, даже через год, например, могу вспомнить, о чем говорила. Или с кем целовалась. Но стоит какую-то грань перейти, становлюсь злющая, как тигра. Вот тогда могу и поскандалить. Кстати, так я от своего бывшего и избавилась - здорово набралась. И ни разу не пожалела о выпитом тогда. Честно.
      И уж никак не жалела теперь, когда мы с Димой ехали домой. Прямо возле Надиного подъезда поймали маршрутку, которая довозила нас практически до самого дома, хоть и кругом.
      Я сидела, опираясь на Димину руку. Мимо проплывали темные улицы, почти не освещенные. И дождь почти перестал. Хорошо... Потом вдруг с дамбы свернули направо - на Проспект. Водитель маршрутки объявил: