Остановился на пересечении двух аллей возле лотка, купил батон. Пусть обломится другу-бизону сверх программы. Вот такой я шизанутый, вместо того, чтоб денежки зарабатывать, хожу зверей кормить...
      Еще раз оглянулся - и вдруг пришло в голову, что иду той же дорогой, что и с Аськой в самом начале нашего знакомства. Только Сад тогда был зеленый, а сейчас красно-золотой. Славно мы с ней посидели в "Хрустале". А потом не до развлечений было. И даже когда слегка устаканилось, всего один раз в приличное место выбрались. И то не развлекаться, а по делу. Презентация какая-то была... Всю ночь сливки общества друг перед другом выделывались. А мы - перед ними. Новая информационная фирма, похоже, с приличной крышей. Нас туда пригласили знакомые из нынешних клиентов. Они же рекомендации дали, что мы люди серьезные. Теперь мода такая: своему дружку-приятелю рекомендовать фирму. Глядишь, ещё лет сорок - и дорастем мы до Америки... времен Великой Депрессии. Хотя, может, и быстрее. Умеем учиться всему дурному...
      Бригадир Алексей был на месте - вернее, шел на место, глазея по сторонам. Остановился у бегемотов, попялился на орлиную горку.
      Но я его в упор не заметил, протянул слону на ладони последний кусок батона. Зверь вытянул хобот сквозь забор из рельсов, я наклонился через оградку, чтобы он мог достать. Гибкий палец на кончике хобота свернулся колечком, подобрал приношение, с задумчивой неспешностью унес в рот. Хобот ещё раз вытянулся, хукнул в мою сторону, мол, раз у тебя больше нету, так я пошел, и слон удалился из тени на солнышко.
      Алексей уже исчез. И я, демонстративно прихрамывая, двинулся на выход - другой выход, в сторону спуска к реке. Свернул направо, к площади, заметил, что приближается неброская "пятерка", голоснул. Поторговался с Алексеем, сговорились на Тургеневскую за троячок, сел.
      Днем особняк Слона ничем среди прочих не выделяется. Даже для меня, спеца по недвижимости. Ничего особенного. Ну, два этажа с мансардой, ну, кирпич. Все особенное внутри. И правильно. Незачем соседям глаза мозолить. Садик небольшой. Кустики всякие, малина-смородина. Иногда даже кто-то в земле копается. Все ухожено, но в меру. Как у всех.
      Слон уже ждал меня. После традиционного обмена любезностями секунду помолчали.
      - Так чему обязан, Вадим Андреич?
      - Да вот пришел вчера к нам один человек. Некто Власов, Федор Гаврилович.
      Я притормозил, но по лицу Слона увидел, что это имя ему ничего не говорит.
      - Из СИАМИ. Я его как Петра Петровича знаю.
      Вот теперь у тебя, товарищ Дубов, лицо совсем другое стало.
      - И предложил мне этот господин заняться сбором материалов на ведущих представителей городского бизнеса. В порядке заказа. Причем они на себя берут сбор сведений об Арсланове. А нам готовы поручить аналогичную работу по другому лицу...
      - Понимаю.
      Я подробно, почти дословно пересказал Слону все, что мне вчера грузил Петр Петрович. И насчет сбора данных, и насчет благородных целей этой акции, и насчет "много силы забрал, пора приструнить". Не пропустил и упоминания, что я уже внедрился.
      Сидит Слон, ухмыляется. Трубочкой попыхивает. А потом спрашивает:
      - Из СИАМИ, говорите? Значит, не упокоилась фирма?
      - Отнюдь, функционирует. Источники финансирования все те же. И банк тот же - "Эдем". И о делах отчитываться Петр Петрович ездит в Ерофеевку. И, по слухам, даже штат расширяет...
      Ну, что такое Ерофеевка, Слон лучше меня осведомлен. Растолковывать не потребовалось. Поднялся, заходил неторопливо из угла в угол - раздумывает. Пока он молчал, я в который раз подумал, что манерой своей, разговором, трубочкой, одеждой он под Ширвиндта работает - не вообще, а того, что в фильме "Трое в лодке".
      Молчание затягивалось. Меня уже начало грызть нетерпение. Мое дело сделано - Слона я проинформировал. Как учил Суворов (не Александр Васильевич, а Виктор, который "Аквариум") - что бы ни случилось, доложись. Вот я и доложился. Пора бы ему и отреагировать.
      * * *
      А Борис Олегович интенсивно размышлял. Его не удивил внезапный интерес СИАМИ - такой интерес постоянно наличествовал у многих лиц и организаций, и пока что обуздывать его удавалось успешно. И практически не было у него сомнений, кто сей интерес инспирирует и финансирует. Обдумывания требовали два пункта: почему СИАМИ обратилась к Колесникову и почему Колесников примчался докладывать. Что, Петр Петрович по наивности считает Колесникова по-прежнему своим человеком? Отчего же по наивности, возможно, так оно и есть. Не случайно щенок в первый вечер так пекся об интересах Петра Петровича. Хотя, с другой стороны, в нем прослеживается явный избыток чисто квакерской добропорядочности в делах, так что упомянутый факт может ни о чем и не говорить.
      Другой вариант: СИАМИ не подозревает о связи АСДИКа со мной и просто хочет привлечь человека, неплохо себя зарекомендовавшего успешной работой по "Татьяне". Ну, совсем успокоительный вариант, а потому интереса не представляющий.
      Вариант третий: не такие простаки сидят в СИАМИ, знают они, чей сейчас человек Колесников, понимают, что он ко мне помчится, и тем хотят спровоцировать мою реакцию. Элементарнейшее правило военной тактики: прояви инициативу, заставь врага изыскивать ответы в навязанных условиях. Подвариант: не знают, а подозревают и хотят узнать твердо. Если так, это задача мелкая, тогда их ближайшая цель - он, а не я, а на меня будут выходить уже потом. Неинтересный подвариант. Впрочем, неинтересный для меня, хотя довольно волнительный для Колесникова. Ну что ж, либо сам отобьется, и тогда, значит, я приобрел лучший товар, чем думал, либо запросит подмоги, а я, великодушный, не откажу, и тем завоюю или наивную признательность, или деловое понимание, что должок вырос. А вот последнее может вывернуться двояко...       Однако об этом потом. Сейчас важнее и срочнее, что из себя представляет господин Колесников, что он за человек.
      Мысли Бориса Олеговича, как всегда, сворачивали к главному - к человеку. В конечном счете, именно конкретный маленький человечек, нищий и общипанный, является источником всех богатств. Именно он кормит и производителя, и спекулятора, и политика, и госбюджет, нашу высокоудойную коровушку... Дубов был твердо убежден, что главный рабочий материал бизнесмена - люди. Люди в массе, так называемый народ, и люди поштучно.
      В данный момент интерес представляет именно этот штучный экземпляр. Кто же он? Наивный чистосердечный младенец, который пытается корчить из себя битого дельца, или прожженный жук, который прикидывается честным фрайером? Наивняк примчался бы ко мне, исходя искренним рвением. Прожженный хорошо подумал бы, а после изобразил честность и преданность. М-да, в любом случае господин Колесников сделал красивый ход, и теперь мне разгадывать...
      Чутье подсказывало Дубову, что Колесников скорее честный человек, мудрый жизненный опыт твердил, что предусмотрительность бывает только недостаточной, но не чрезмерной, а артистическая натура подзуживала: рискни! Ты ученый или нет? Окончательные ответы дает только эксперимент. Конечно, не каждый эксперимент приносит положительный результат - но какой химик боится эксперимента? А бизнесмен - это химик человеческих душ!
      Борису Олеговичу очень понравилось, как изящно удалось перефразировать Вождя и Учителя, он хмыкнул и принялся выколачивать трубку.
      * * *
      - Так, Вадим Андреевич. Во-первых, они вас дурачат. Никто расследовать Арсланова и не думал.
      А то я сам не знаю!
      - Конечно, это Арсланов. И ему очень хочется насобирать жареных фактиков обо мне. Но отчего и почему именно сегодня? Затевает что-то?..
      Вот именно. И к какому заключению вы придете, премудрый господин Слон?
      - А потому сделаем мы вот как. Вы, Вадим Андреевич, на предложение согласитесь, но!.. Говорите Петру Петровичу, что согласны, а сами тяните время. Передавайте ему обо мне разные сведения, какие сорока на хвосте принесет, - я думаю, сенсаций там не окажется. И смотрите, чем он интересоваться станет, какие вопросы уточнить попросит.
      Киваю, молчу. Пока все нормально.
      - Кое-что я вам сам расскажу, кое-что вы и без меня раздобыть сможете. Через вашу всезнающую супругу. Но, естественно, хотелось бы мне, чтобы вы перед встречей с Петром Петровичем ваши сведения мне показывали: и vox populi, то бишь глас народа, интерес представляет, и лишние детали успеем устранить, если что... Естественно, буде глас народа что-либо любопытное о коллеге Арсланове произнесет, не упускайте...
      Опять киваю - понятно, чего же переспрашивать?
      Дальше разговор пошел сугубо конкретный и технический - как звонить, через кого связываться. Решили, что Ася будет встречаться с Алексеем, пока я по больницам хвори свои залечиваю. Или Алексей прямо ко мне будет приезжать... Меня устраивает - он мужик деловой, немногословный, мы с ним легко друг друга понимаем, а это в деле немаловажно... Если же Алексей будет занят, приедет известный нам Анатолий (известный, та самая горилла на побегушках) или известный же водитель Антон. Если, наконец, возникнет нужда использовать лицо, нам не известное, упомянутое лицо назовет пароль, к примеру, "Мудрый Хати протрубил день".
      Я улыбнулся и отметил про себя, что Дубов цитирует совсем старое издание "Маугли" - в более поздних переводах слон именовался Хатхи...
      На прощание Слон мне руку пожал и отечески так посоветовал:
      - Лечитесь как следует, Вадим Андреевич. Не торопитесь наработу выходить. Здоровье дороже.
      Что это они все о моем здоровье пекутся? Наверное, и в самом деле выгляжу соответственно.
      Пока ехал в офис, ещё раз подытожил. Значит, так. Говорю Петру Петровичу "да". Но время тяну - я в больнице, а коллектив мой для таких серьезных расследований ещё не готов. Это раз. Пусть Аська, "супруга моя", по своим бабским каналам тем временем сплетни собирает. А оперативная работа - документы там, свидетельства - подождать может. Пока я выйду. Здоровый.
      * * *
      Гостя повез Антон, а бригадира Дубов вызвал к себе. Во время поездки в Сады Алексей удивил его своей психологической проницательностью, и Борис Олегович, который не страдал высокомерием и не стеснялся пить из любого источника, начал чаще советоваться со своим начальником охраны.
      - Знаете, Алексей, я все пытаюсь понять Колесникова, что он за человек - наивный идеалист или хитрый пройдоха?
      Алексей помолчал. Наконец сказал:
      - Боец. Честный. Если прижать, убьет - но не в спину, а в грудь.
      Дубов снова изумился: никак не ждал от своего оруженосца такой чеканной формулировки. О чем не замедлил Алексею сообщить.
      Тот переступил с ноги на ногу:
      - Это не я придумал. В одной книжке прочитал.
      И Дубов изумился ещё раз. Начал набивать трубку. Наконец заговорил, уже другим тоном.
      - Приставьте к нему людей. И к ней. Пишите телефоны.
      - Охрана или контроль?
      - А это вы мне скажете. И как можно раньше.
      Глава 7. Стивенс, Кузя, Джо и др.
      Под вечер пятницы раздался звонок и незнакомый мужской голос попросил Вадим Андреича. Дима снял трубку параллельного телефона, поговорил недолго и появился возле моего стола. Морда довольная. Чего это он?
      - Порядок, Алиса. Это звонил Стивенс.
      - Кто?
      - Не перебивай. Мы на два дня едем на дачу. В гости. На день рождения.
      - Ну и что? Чего ты довольный такой?
      - Давно хотел тебя с этими ребятами познакомить. Очень нестандартная компания - они тебе понравятся.
      Ага, теперь оказывается, что мне нравятся нестандартные. Вот вы, значит, какого о себе мнения, милый Вэ-А. Хоть это правда, конечно. Господин Колесников так же далек от стандарта, как наш родной Чураев от Парижа.
      - Димыч, давай ещё раз с начала и не торопясь.
      - Стивенсы - друзья Полковника.
      - А генерала в вашей нестандартной компании нет?
      Не знаю почему, но в последнее время я что-то стала на людей кидаться.
      Он перемолчал, пожевал губами.
      - Давай я ещё раз попробую.
      - Попробуй.
      Вот что оказалось. В чернобыльские времена познакомился Дима с неким Полковником. Господин этот был командиром разведчиков - конечно, химразведчиков. Не очень я поняла, как они встретились. Но близко познакомились уже в госпитале, лечились вместе. Полковник в миру носил приличное имя Жора - Георгий. Однако со студенческих времен его по имени не звал никто, тем более, когда после 86-го получил он майора...
      Но в миру Полковник был биохимиком, работал в университете, на химфаке, и изобретал те самые радиопротекторы, которыми его потом и лечили - по большому блату.
      А близким знакомым Полковника чуть ли не с детского сада и был Стивенс. Кстати, и это не фамилия, а студенческая кличка. Тоже заканчивал университет. Только другой факультет - физический.
      Перед самым отъездом на историческую родину Полковник и познакомил Колесникова со Стивенсом.
      И вот теперь Дима (вместе со мной) зван к вышеуказанному Стивенсу на день рождения. А поскольку отмечается почти круглая дата, то решено провести празднование на природе. И воздух лучше, чем в городе, и уехать можно на все выходные.
      - Димыч, выходит, нам сейчас надо срочно подарок изобретать.
      - Не надо. Уже все изобретено. Мы везем в подарок чайник. Электрический.
      - А почему так?
      - Заказано. Ну, а еще, конечно же, бутылочку хорошего коньяка.
      - А где мы чайник возьмем?
      - Завтра с утра перед электричкой в "Тысячу мелочей" зайдем.
      Вот и хорошо. Два дня на даче, и не на уборочной, а в гостях... Отлично. И по дому ничего делать не надо, да и Димке два дня на воздухе совсем не повредят.
      - Дим, а как же Петр Петрович?
      - В понедельник встретимся.
      - Ты же ложишься в больницу.
      - Вот там и встретимся. У одра страданий.
      Я кивнула. Господин так решил - и все. И не суйся со своим мнением. Правда, я и не стремилась. Не тот случай. Ему виднее.
      Чайник в магазине обнаружился без затруднений. И, как договаривались, компания встретилась прямо на платформе ровно в 10.30. Электричку ждать не пришлось, поэтому знакомились уже в вагоне.
      Честно говоря, новых знакомств я не боюсь - после двух лет практики в "Татьяне", наверное, даже с коброй нашла бы общий язык. Поэтому уже через десять минут со мной все были на "ты", и я с ними тоже.
      Гостей и хозяев набралось, в общем, немного. Стивенс, урожденный Стефановский Анатолий Сергеевич, его жена Алла Кузьмичева, которую никто по имени не звал - только Кузя, мы с Димой и ещё пара: Джо с мужем Геной. Чуть попозже ждали приезда ещё двоих, а может, двух пар, я как-то не поняла. Сейчас в электричке шел общий треп, сплетничали о старых знакомых. А заодно нас, людей, в общем, практически незнакомых, расспрашивали. Я не спешила составлять мнение, отметила только, что они все на удивление шумные.
      За болтовней я их даже не успела толком разглядеть, лишь занесла в оперативную память для целей идентификации, что Стивенс большой, оручий и с усами, как у городового (а вот интересно, какие такие особые усы были у городовых?), Кузя вся черная и стройная (тощей меня!), у Джо рыжесть не своя, а импортная, и мордаха по циркулю, зато у Гены морда топором и лысина от уха до уха.
      Ехали недолго. Вышли на станции Восточная. Минут десять пешком, распахнулись с рипом и скрипом деревянные ворота, и мы все ввалились в шикарно заросший осенний сад.
      Да, братцы, это вам не наша дача! Моя мамочка и на природехирургическую чистоту наводит. Грядочка к грядочке, кустик к кустику, а тут... В общем, тоже и деревья, и клумбы. Все честь по чести. Только побольше травы, поменьше грядок и прочего чернозема. Роскошный виноград неторопливо так заплел стену до самой крыши. Огромный куст хмеля радовал глаз зелеными шишечками. Причем шишки эти висели рядом с красными ягодами шиповника. Этакий мичуринский шедевр.
      Мужики немедленно занялись мужским делом - костер, дрова... А прекрасные дамы отправились разбирать сумки и готовить стол.
      Ровно через три минуты этой интеллектуальной работы мы все общались, словно знакомы были лет сто, вместе бегали в комнату то за вилками, то за бокалами, Кузя кричала мне: "Аська, ты сошла с ума!" В общем, даже притираться не пришлось - я сразу стала совсем своя.
      Так как празднование было запланировано на два дня, то основной запас съестного и спиртного мы опустили в погреб. Разобрали сумки, накрыли на стол. Тут и сильный пол подвалил с требованием аперитива, пока уголья для шашлыков поспеют.
      Стивенс достал "Конику" и началось собственно отмечание некруглой, но солидной даты. Каждый из присутствующих вручилподарки, произнес что-то приятное. Наш чайник вызвал одобрение. Кузя громогласно заявила, что чайник - это гениально. И тут же поставила кипятить воду на первую порцию кофе.
      Надо сказать, что сумки ещё на вокзале произвели на меня устрашающее впечатление. Четыре здоровенных клетчатых баула, с какими обычно "челноки" ездят. Доверху набиты провизией и выпивкой. А ещё рюкзак со всякими необходимыми предметами, а ещё пластиковая канистра с пивом, литров на двадцать. Куда столько? Наверное, половину придется назад везти.
      Но первая же совместная трапеза развеяла мои опасения. Мужчины вместе с цивилизованной одеждой избавились и от городских комплексов - свежий воздух, теплый осенний день вернул им первобытный аппетит... Костер, опять же, прибавил настроения.
      В общем, вскоре на полянке возле огня собралась вся компания с бокалами и фотоаппаратом. Расселись кто где: на лавочке под вишней, на ступеньках крыльца, прямо на траве. Выпили за здоровье новорожденного, потом за его успехи. А после традиционного тоста "за пострадавшую" компания разбилась на несколько групп. Говорили все одновременно и каждый о своем.
      И тут Дима въехал с вопросом не от той стенки (это тоже из его анекдотов: один сумасшедший приставил гвоздь к стене шляпкой и пытается вбить, а другой объясняет, мол, не лезет, потому что гвоздь не от той стенки). Я имею в виду, что вопрос его прозвучал не совсем к празднику.
      - Слушай, Стивенс, ты в Химтехе работаешь? Да?
      - Ну!
      - А Дубова такого никогда не встречал?
      Зачем это он?! Ведь выходные. Мы не на работе.
      - Почему не встречал? Я его чуть не каждый день встречаю.
      - Но ты же физик?
      - Ну и что? Он по совместительству сейчас в лаборатории низких температур работает, на нашем этаже.
      - А что он за человек?
      И тут на нас полился золотой дождь сведений. Как на Данаю.
      Благодетель-то наш оказался моложе, чем я думала, сорок девять лет всего. И до благословенного 85-го жизненный путь его складывался, как у всех прочих интеллигентов: институт (конкретнее, химфак университета), аспирантура, защита. Но - это уже не как у прочих - удачный и очень своевременный брак с какой-то высокопоставленной дочерью. А кроме того, комсомольская работа с мощной поддержкой тестя.
      Говорили о Слоне без малейшего уважения, даже слегка неприязненно. Понятно, что ребятам, которые в науке пробивались сами, только своей головой и лошадиной работоспособностью, зятек блатно-химических наук совсем не нравится. И пускай они, два доктора и два кандидата, живут по-прежнему от зарплаты до зарплаты, но богатый и знаменитый на весь город Слон для них не то что не предмет зависти, а просто ничтожество.
      - Если нормальный человек попробовал науку на зуб, он её на коммерцию не променяет! - категорично заявил Стивенс.
      Тон разговора стал довольно резким, и я поняла, что пора менять тему. Спросила, что знала:
      - Ребята, а где сейчас Полковник?
      Жору этого я отродясь никогда не видала, но терять было нечего. По Диминым словам он - мужик замечательный. А Вэ-А я уже почти привыкла доверять.
      Ответил мне именинник:
      - Он в институте Вейцмана, недавно мэйл прислал. Как будто у него все прилично.
      Тут Джо спросила, как сын Жоры. Потом вспомнили какой-то из первых выездов в Крым.
      - Дима, ты Асе про съемки фильма не рассказывал?
      - Нет. Я сам эту историю только со слов Полковника знаю. Давайте уж вы, глазами очевидцев.
      В Крыму снимали фильм про приключения Буратино. Где-то в районе Ялты. А веселая компания, в которой я сейчас находилась (плюс Жора-Полковник), отдыхала рядом, в Гурзуфе. Раз в неделю толпа выезжала на катере из голодного Гурзуфа в Ялту - попировать. В какой-то из приездов заказали столик в ресторане "Горка", наверху.
      Расселись, чуть выпили, ждут основного блюда. По одному отлучаются вниз, в туалет. Тут появляется Жора, весь из себя бледный, и заявляет, что больше пить не будет никогда - белая горячка началась, привиделось, что в туалете внизу моет руки собака.
      Мужики утраты товарища и бойца вынести не смогли, рванули вниз. Видят - и вправду, под краном моет руки (!) здоровенный пудель, ростом с двенадцатилетнего мальчишку.
      Стивенс, смелый по пьяному делу, спрашивает:
      - Ты кто?
      - Пудель Артемон.
      - А где твоя Мальвина?
      И простодушный пудель ответил:
      - В женском туалете.
      Оказалось, что съемочная группа приехала обедать, как была, в костюмах.
      Я на секундочку себе все представила - и мне стал чуть яснее стиль этой компании.
      Смотрю, а Димка-то недоволен: от темы отклонились. Теперь ему надо как-то исхитриться и опять разговор на Слона свернуть.
      Пора ситуацию латать. Я встала, подошла сзади к Диме и тихонько на ушко сказала:
      - Не торопись. Мы ещё про Слона все узнаем. Они тебе самирасскажут. Только чуть попозже.
      Пока зрел шашлык, Кузя повела коллектив собирать шиповник. Потом более или менее трезвые мужчины вырубили лишние ростки в саду - всякие там неуместные клены и осины. А после уж и к основному блюду приступили.
      На электричку никто не торопился - засиделись поздно. И комаров не было. Господа мужчины писали пулю. Дамы вязали и сплетничали.
      Стемнело. Появились звезды. Под очередной чаек Гена вытащил гитару. Пели. Кто как умел, но вдохновенно. Потом болтали.
      Разошлись по комнатам часа в два ночи. А с утра решили, что мужчины непременно должны отправиться на пруд - рыбки наловить.
      Вот тебе, миленький мой Колесников, и возможность порасспрашивать Стивенса. Главное - не торопиться.
      * * *
      Продолжение истории о жизни Слона я услышала уже дома, вечером в воскресенье.
      С точки зрения карьеры дела у Дубова шли совсем неплохо - завлаб в Химтехе, удачно защищенная кандидатская. О более высоких степенях пока не думал - тридцать три ещё не возраст для доктора наук. Зарабатывал неплохо, в училище у Димки почасовиком физхимию читал. Спокойная, устоявшаяся жизнь - работа, горком комсомола, прочная семья.
      Так все и было до прихода к власти Михаила Сергеевича, когда коммунистическая власть стала подумывать, не повернуться ли к остальному миру человеческим лицом. Очень вовремя тогда и прозвучал взрыв Чернобыля на всю Европу.
      Дубов, как и многие прочие химики, никак не мог от работы в зараженной зоне отвертеться: специалист, да со степенью. Но, к счастью для него, в "поле" не попал, а работал в штабе. А может, опять ему тесть помог. По словам Стивенса, в штабе занимался снабжением - оборудование, защита, дозиметры. Да и потом остался верен этой теме - через возникшую на обломках комсомола сеть научных фирм финансировал разработки всяких систем защиты, расчеты режимов в "саркофаге". Короче, качал денежки под актуальную тематику.
      Тут и прорезался его истинный талант. Произрос Слон, как клубника на дерьме. Связи появились - те же комсомольцы, лысея и толстея, влезли на властные должности. Да плюс знакомые среди военных, да старые связи тестя...
      - Слушай, господин мой! - не выдержала я. - И что, это всем известно?
      - Как видишь.
      - И Дубов этого не боится?
      - А чего бояться? По документам он чист как стеклышко. Все законно. А общественное мнение... а чье, извините, мнение? В глазах хозяев жизни Дубов фигура - Слон! А кого волнует мнение господ ученых? Это же брезгливые чистоплюи, оторванные от жизни, потому и нищие. Знать-то они много чего знают, пораскинули бы своими докторскими мозгами, развязали языки глядишь, и прокуратуре хватило бы. Но им противно в дерьме копаться. Не бойцы они. Вот Дубов им противен - они и молчат брезгливо.
      - Но тебе же рассказали!
      - Ну, я-то не прокуратура. Со мной можно поговорить, это не донос, это так, душу излить, пар выпустить... И чую, поверь мне, что это ещё не информация - так, цветочки. Если покопаться хорошенько, много чего интересного о покровителе нашем узнать можно.
      Я видела, что Димку зацепило и копать он будет до полных двух метров ему Слон тоже не очень нравится.
      А я тем временем и для себя задачку наметила - Кузю, жену Стивенса, привести в ряды СИС. И ещё порасспрашивать о Дубове. И не раз. На то они и бабьи сплетни, чтобы всегда правдой быть.
      Глава 8. Здесь продается славянский шкаф?
      Прямо с утра в понедельник Вэ-А отправился в больницу. А мне пришлось тут же утром, перед работой, завезти к нему домой свои вещички. Сейчас не до щепетильных тонкостей. Отсюда проведывать ближе - всякие там соки из холодильника да фрукты с базарчика таскать. И на работу пешочком два шага. А Дима, само собой, опять завел разговор, что надо совсем к нему перебираться...
      Пришлось отшутиться - вещей, мол, слишком много, тесно будет. Димка нахмурился - не любит он такого моего тона, да и когда не по его вкусу что-то делается, тоже не любит. Ладно, а ты сама любишь?..
      Но все равно, извини, дружище. Решать это я буду своей головой - когда и к кому переезжать. Но решать действительно придется, сколько можно тянуть? Пожалуй, надо ещё разок к Ильинишне зайти, присмотреться к квартире плотнее.
      Как-то, когда я шла в офис, встретилась мне на лестнице приятная такая дама с мусорным ведром. Значит, живет здесь. Один раз "Здрасьте", другой. Потом я с ведром, она с сумкой. Дама правда приятная - годиков за пятьдесят, высушенная, как таранка (интересно, я в её возрасте тоже такая буду?), улыбка шесть на девять.
      Разговорились, в общем. Она видит - у нас на двери написано "информационное обеспечение", ну и спрашивает, не распространю ли я информацию, что она квартиру продает. Я, правда, не поспешила извиняться, что мы больше другой информацией занимаемся. Ответила неопределенно, что узнаю.
      А квартира-то прямо у нас над головой. Соседи. Уезжают в Германию на ПМЖ. Собираются потихоньку, документы делают. А квартиру, хоть и трехкомнатная, и на втором этаже, и район хороший, продать не могут: подъезд угловой, потому планировка дурацкая, коридор какой-то кривоколенный, узкий в бедрах, и ванна в кухне, как у нас.
      Рассказала Димке. Он спрашивает:
      - А ты не хочешь эту квартиру купить?
      - Да ты что?! Откуда у меня столько?
      - Ну, во-первых, Слоновьи денежки есть. Да и мы сами зарабатываем.
      Это он про те деньги, что нам Слон заплатил за материалы по манохинским делам и за фамилию Кучумова. Неплохо заплатил, хватило свою фирму организовать, ещё и осталось кое-что.
      - Так договорились же Слоновьи деньги только на дело тратить!
      - А ты их и потратишь на дело - сколько времени можно выиграть, если на работу всего-то на этаж спуститься... И сил тоже - ни тебе транспорта, ни давки, ни каблуков поломанных... А ту квартиру, черногорскую, если хочешь, продай. Все-таки часть денег вернешь...
      Тут он прав - на мою квартиру покупателя найти нетрудно. Да и цену я заламывать не буду... В общем, Димка обещал подключить кого-то из приличных риэлтеров, старых своих знакомых, с тех времен, когда он работал в агентстве по недвижимости, - был у него такой период, пока агентство не завалили доброжелатели, да и Димка там чуть ли не крайний вышел...
      Пока, правда, знакомые не активничают - видят, что клиент ещё не созрел, да и нам с Ильинишной хотят сделать разницу. Может, разозлиться и через государственную контору напрямую оформить? Впрочем, сперва с Димкой обговорю, а то и меня, и этих Резников держава нагреет не хуже, чем частники...
      Перед отбытием их величества на излечение получила я кучу ЦУ. Мне сегодня же надлежало связаться с Петром Петровичем (пардон, господином Власовым) - передать, что Дима уже лег в больницу, но ходит и будет ждать его во дворике у круглой клумбы в паузах между процедурами.
      Далее, придется мне стать передаточным звеном между Колесниковым и Слоном. Это поручение я восприняла без энтузиазма - встречи с господином Дубовым вызывают у меня стойкое отвращение, как визиты к стоматологу. Хоть надо, но противно. И вообще, что-то мне Слоновье поведение перестало нравиться. Я Диме не говорила, но похоже, что Слон меня снимает, говоря языком современной молодежи. Очень некстати. У меня на него с первого взгляда возникла аллергическая реакция, да и для дела только помеха...
      А кроме всего, оставалась ещё и обычная работа - заказы, текучка, информация. Никто этого за меня не сделает. И значит, предстоит мне до самых праздников развеселое время - как белке в колесе вертеться.
      Все это у меня в голове мелькало, как в видике на ускоренном просмотре, пока у Димки в доме располагалась. И потом, когда на работу шла.
      И ещё подумалось вдруг - как сильно я изменилась за эти полгода! Раньше была и спокойнее, и веселее. А может, просто тревоги были мельче масштабом? Или високосный год виноват? А также сглаз, парад планет, озоновые дыры, возросшая активность Ключевской сопки и назначенный на конец столетия Армагеддон...
      Придя в офис, я первым делом позвонила Петру Петровичу - и, надо же, застала на месте. Тот заахал, по-моему, для приличия, поинтересовался, от какой болезни так внезапно занемог Вэ-А. Шуточек таких я терпеть не могу, поэтому врезала ему сразу и прямо. Что пока вы, многоуважаемый господин, из штанов выпрыгивали, врага внутреннего отлавливая, мой мужчина вас, дармоедов, своим телом от настоящего врага прикрыл. Сам заразился, чтобы тебя, паразита старого, спасти. Конечно, пришлось выдать все это чуть помягче, хотя и не сильно. Мне сдерживаться не надо - я Диму защищаю.