Чем дольше я думала, тем все мерзее и мерзее на душе становилось. Предположения одно хуже другого лезли в мою бедную голову. Из-за одного неосторожного Андрюхиного слова...
      А может, подруга, зря ты заводишься? Вот добеседуют они, придет Колесников, все расскажет - и окажется полная чепуха, а морда у него деревянная, потому что нога ноет. Нечего раньше времени психовать, неприятности надо переживать по мере их поступления. И почему обязательно неприятности, сидят мужчины, беседуют спокойно. Не торопятся, кричать друг на друга вроде тоже пока не собираются... Вот и ты сиди. Жди появления Вэ-А с новостями.
      Я резко встала и ушла из кухни. Все! Стыдно, матушка. И подглядывать стыдно, и распускаться стыдно. Делай, что должен, и пусть будет, что будет.
      * * *
      Я для виду задумался.
      - Что ж, условия разумные. Однако, вынужден предупредить, есть осложняющие обстоятельства. Я уже сказал, ложусь в больницу. Недели на три. Следовательно, вся работа свалится на партнера, штат-то у нас раз-два и обчелся. А есть ведь ещё и ранее взятые обязательства.
      - Послушайте, Маугли, у меня ощущение, что вам хочется вежливо отказаться. Не торопитесь. Зачем нам ссориться? Вы теперь фирма, вам ре-но-мэ нужно держать, и мы тут можем много чем помочь...       "Или подпортить", - мысленно перевел я.
      Но господин Власов высунул ножичек из-под полы чуть дальше:
      - Вы, запамятовал, в каком году училище заканчивали? Помнится, это в вашу бытность нашумевшее дело майора Бураковского проистекало? Громкое, громкое было дело... Под суд пошли считанные люди, но сколько карьер и репутаций пострадало! И что любопытно, публике, как и самому господину депутату, до сих пор неизвестно, кто именно сигнализировал...
      Я почувствовал, как закипает злость, но сдержался. Состроил из себя наивного:
      - Действительно любопытно! И кто же это был, Петр Петрович?
      Петр Петрович с готовностью посмеялся:
      - Шутите? Откуда же мне знать? Я Бураковским лично не занимался, а агентуру Комитет всегда прикрывал надежно, что вы, это же были патриоты, золотой фонд! Да почему были, люди живы и посейчас, многие в самом активном возрасте... Нет, без крайней нужды их светить никто не станет, ни ветераны органов, ни новые, им ведь тоже с кем-то работать надо? Однако, сами знаете, нынче средства массовой информации повсюду нос суют, кто-то вдруг начнет копать старые дела... Конечно, до архивов не доберется, но слухи любые пойдут...
      Ну подлец! Ишь чем грозить вздумал! Внутри закипело, но я сосчитал до десяти и сдержался. Встал и сформулировал очень корректно:
      - Ваше предложение, Федор Гаврилович, представляет для фирмы значительный интерес, причем на уровне не только коммерческом, но и, я бы сказал, идейном. Тем не менее с моей стороны было бы легкомыслием давать вам окончательный ответ прямо сейчас, без обсуждения с партнером. Давайте свяжемся через пару дней. Как вас найти?
      - А по старому телефону Иван Иваныча. Если меня на месте не будет, скажете: "Это я, мы с женой ждем вас тогда-то и тогда-то".
      Петр Петрович поднялся, слегка потянулся и сообщил, что пора ему идти, друзья в Саду заждались, что ещё пенсионерам делать, как не в шахматишки время убивать, - и удалился.
      Я проводил его взглядом, перевел глаза на кухонное окно. Аськи за занавеской уже не было.
      * * *
      Щелкнул замок. Димка вернулся. Судя по шагам, один. Клиента проводил, значит. И хорошо. Сейчас все узнаю.
      Но тут я посмотрела на часы. Мама дорогая! В пять надо быть у Надежды, а уже без двадцати! И бумаги не готовы, и сама я тоже - сижу как дура и думаю, за каким чертом Власов приходил.
      Я вылетела из кабинета. Дима дает какие-то ценные указания Андрею. Но лицо озабоченное. Видно, что-то вонючее к нашему берегу приплыло.
      - Ася Георгиевна, собирайся. Мы с Андрюшей тебя отвезем, а потом и мне надо будет кое-куда заехать.
      - Так что, едем вместе?
      - Ага. Ключи Сереге отдай. Пусть завтра к десяти придет.
      - Хорошо.
      Я отдала Сережке ключи и договорилась на утро. Не было, правда, никакой гарантии, что Шварц приедет к десяти. Я ни разу в жизни не видела его на работе вовремя - ни в "Татьяне", ни в проектном нашем заведении.
      Вылетела из офиса, сбежала по ступенькам, хлопнула дверцей машины. Уж очень мне побыстрее хотелось узнать новости. Любые, хоть хорошие, хоть плохие. Лишь бы не томиться.
      Но Дима сказал только:
      - Дома обсудим.
      Я робко спросила:
      - Что, большие неприятности?
      - Надеюсь, нет. Просто надо подумать толком.
      - А кто он?
      - Я о нем слышал, как о Петре Петровиче.
      Мамочки! Выходит, я была права! СИАМИ! Видно, физиономия у меня стала какая-то особенная. Вэ-А по руке меня похлопал:
      - Не волнуйся, Рыжая. Интересное предложение нам сделали. Вечером обсудим. А пока не бери в голову. Все, приехали, тебе выходить. Павловне привет.
      Он чмокнул меня в щеку и открыл дверцу.
      - Пока.
      Машина уже уехала, но я не торопилась к Наде. Постояла минуту, перевела дыхание, надела другое лицо. И пошла к подружке своей за сплетнями.
      Глава 4. Предложение, от которого нельзя отказаться
      Я приехала домой довольно поздно, было почти девять. Но Димка ещё не появился. Поставила на огонь кастрюлю с супом, чайник. Переоделась, накрыла на стол, закурила. И только тогда услышала щелчок замка. Наконец!
      С первого вечера как-то повелось, что за едой мы о делах не говорим. Хотя я еле до дому дотерпела. Что же все-таки случилось? Какими неприятностями пахнет на этот раз? И кто мы теперь - опять жертвы? Или пока преследователи?
      Но лицо дороже - позволить себе психоз я не могла. Поэтому мы "весело" поужинали под телевизор. Димка такой же, как и я - без крайней необходимости ничего не покажет.
      Так же традиционно вымыли вместе посуду и только после этого приступили к беседе. Но первой пришлось рассказывать мне: ведь это я, в основном, занимаюсь добычей сплетен. И сегодня за этим к подружкам ездила. Появились кой-какие новости по "Миражу" и "Карменсите".
      Отчиталась, дождалась благосклонного кивка Вэ-А. И замолчала, пусть теперь он говорит.
      А он молчит, курит.
      - Ну что скажешь, Димыч? - не выдержала я.
      - Да вот, Ась, сейчас нам с тобой надо будет одну очень серьезную задачку решить.
      - Какую?
      - Которую нам Петр Петрович задал.
      - Он что, в сотрудники набивается?
      - Нет, в клиенты.
      Но голос неуверенный. И глаза далеко где-то, и мысли, похоже, там же. Значит, надо чуть-чуть отвлечь.
      - Слушай, а куда ты вечером ездил?
      - К приятелям своим старым. Которые меня когда-то в СИАМИ привели.
      - И что?
      Сегодня даже больше, чем обычно, из него каждое слово тащить приходится. Уже не клещами, как в поговорке, а многочелюстным грейферным захватом...
      - Погоди, Ась, не торопи.
      Ну, пока он думать будет, пойду-ка я ванну наберу. Вечер поздний, так что вода течет почти горячая.
      Но я и встать не успела - Дима остановил:
      - Все. Я додумал. Давай обсуждать.
      Я привычно достала с полки пачку бумаги, ручку.
      - Давай.
      - Вот чего Петр Петрович от нас хочет...
      - Погоди, Димуля. Начни сначала. И постарайся рассказывать не что ты об этом думаешь, а что говорил он. С того момента, как вы во двор вышли.
      - Ну вышли. Закурили. Он ещё раз представился. И начал заливать, что я, мол, по-прежнему их сотрудник, и что Иван Иваныч из-за меня погиб, и ещё бабки я им должен, а когда я его окоротил, начал петь, как много слышал обо мне от Иван Иваныча и какой я опытный профессионал. Я слушаю, понимаю, что врет. Не мог Иван Иваныч обо мне такого говорить: и профессионал я никакой, и работал в фирме месяца три всего... Нет, не мог.
      - Бабушка, не отвлекайтесь.
      - Ага. Значит, навесил он мне первую порцию лапши и смотрит, поверю или нет. Ну, я лицо сделал такое, что скорблю о смерти Иван Иваныча, а в разговоры их прошлые лезть не буду.
      - А он?
      - А он сделал лицо, что поверил в мое лицо...
      Странный народ мужчины. Всегда так темнят, такие тайны мадридского двора разводят - вместо того, чтобы конкретно о деле говорить.
      - Дальше что было? - мне не терпелось услышать продолжение, но Димка опять задумался.
      Все, пора тактику менять. Пусть рассказывает, как хочет. Лишь бы говорил. Хотя самое главное (по-бабски главное) я уже поняла. От этого типа жизни нашей пока ничто не грозит. Пришел Петр Петрович не войну объявлять. Можно и подуспокоиться чуток.
      - Ну, потом, - Дима очнулся от своих мыслей, - он опять начал о СИАМИ говорить. Как они там с беспросветной преступностью борются и как им настоящих профессионалов не хватает.
      - Тебя, то есть?
      - Надо полагать. А потом... Слушай, ну не могу я так - а он, а я...
      - Говори, что помнишь.
      - В общем, борются они. Понимают, что в городе действуютпреступные группировки.
      - Тоже мне открытие!
      - Ага... Ну, ты же помнишь их легенду, я тебе рассказывал: они, мол, не ищут конкретных улик по конкретным преступлениям, пусть, мол, этим милиция занимается, а они собирают информацию, отслеживают течения, уточняют тенденции. И теперь, значит, предлагают нам участвовать в этом святом деле как партнерам.
      - Чудненько. Опять наступать на те же грабли?
      - Да. Он хочет, чтобы мы добыли компромат на Слона, потому как мы к нему уже внедрились. Кстати, не за так и не за зарплату, а за нормальные деньги. А Арслановым, мол, они сами займутся.
      Я потрясла головой - не укладывается здесь что-то. Ну, положим, со Слоном понятно... Но Арсланов? Они же едят у него из рук, лают по его команде и палочку за ним носят, как верные псы...
      - Погоди, Димыч. Они что, в самом деле против своего патрона шпионить вздумали?
      - Навряд ли. И потом, Петр Петрович вовсе не говорил, что Арсланов их крыша. А я, само собой, дубина стоеросовая, сижу, ушами хлопаю, ничего не знаю. Откуда мне, лягушонку зеленому, такое знать?
      - Поганец он, твой Петр Петрович.
      - Что да, то да.
      - А что ты ответил на это предложение?
      - Обещал подумать и с партнером обсудить.
      - А он?
      - Оставил телефончик и пароль.
      - Делать нам больше нечего. Пошли ты его...
      - Нет, Ася. Не так все просто. Он - человек со связями в весьма сильных структурах. Захочет - лавочку нашу прикрыть может... Вообще, он много чего может. Намекнул уже: не будешь сотрудничать - пущу феню, что ты был стукачом и Бураковского заложил...
      - Ах он...
      - Спокойней, Георгиевна, не опускайся до их лексикона. Короче, посылать его опасно. А может, и невыгодно. Давай лучше обсудим, как "нет" не сказать и ничего не делать.
      - Слу-ушай, а почему "нет"? Мы вроде бы Слону на верность не присягали, за честь его мундира жизнь положить не обещали. Так? Вот и давай скажем "да". А заодно о Слоне распрекрасном побольше узнаем, да ещё не за так, а за деньги.
      - Рыжая, ты хоть что-нибудь соображаешь? Или мозги в конторе оставила?
      - Не хами.
      - Я не хамлю, я констатирую. Подумай, что будет, если Слон узнает. Да он нас с тобой в порошок сотрет! Причем не в переносном смысле, а в прямом. Для Алексея и его бригады - работы минут на восемь.
      - Так-таки и сотрет?
      - Именно что так-таки. Мы, конечно, в верности не клялись, но стоит нам хоть чуть-чуть за барьер заглянуть, как все, привет. И хоронить нечего будет. Это тебе не "Татьяна", это люди серьезные.
      - Серьезнее Мюллера?!
      Он только кивнул.
      - Ничего себе! Весело живем. А я-то, дурочка, успокаиваться начала! Ладно, Дим, я поняла: согласиться мы не можем, так?
      - Абсолютно.
      - Но ведь и отказаться тоже не можем? Так что же нам делать?
      - Решить, как время потянуть и шкуру спасти. А заодно подумать и понять, кому и зачем понадобилась биография Слона.
      Ладно, думать так думать. Но почему Дима так спокоен? А может, он уже чего-то изобрел?
      - Димыч, но ты ведь уже нащупал что-то?
      - Что ж, зря я по старым связям ездил?
      - Тогда с этого и начинай.
      - В общем, в СИАМИ все осталось как было. Ведут деятельность все в том же банке "Эдем". Уход клиентов их ни фига не убил. Другими работами занимаются. Петр Петрович все ещё шеф. И в последнее время стал частенько ездить в Ерофеевку.
      - Куда?
      - Поселочек есть по дороге к Половецку, на север от города. Некий господин Арсланов там проживают.
      - А некий господин Власов, значит, к нему зачастили...
      - Именно...
      - А дальше что?
      - Тебе мало?
      - Ерофеевка... И что же теперь думать надо?
      - А вот что: мы с тобой прекрасно знаем, что СИАМИ никогда не работала и не работает на милицию. Это первое.
      Я кивнула.
      - Мы с тобой знаем, откуда денежки прибежали. Так что, скорее всего, сведения нужны не фирме, а именно Арсланову.
      Я опять кивнула. Выходило именно так.
      - А раз сведения нужны лично Арсланову, то мы с тобой, моя дорогая, попали в очень неприятное положение. Две мафии, или, если хочешь, две банды, борются за сферы влияния. Или делят их по-новому.
      - А мы-то тут при чем? Мы, что ли, делить будем?
      Я уже немножечко понимала, о чем идет речь, но пусть Дима передо мной пораздумывает - вслух проговорит. Может, тогда ему что-то яснее станет. Уж такова, видно, моя доля - дурочкой прикидываться.
      - Мы, конечно, ничего делить не будем. Просто конкуренты нашего покровителя предлагают нам на них поработать. Не нажимают пока. Но, будь уверена, нажмут. Это с одной стороны. С другой стороны, если наш "покровитель" об этом предложении узнает, ему может и не понравиться... Короче, они будут драться, а у нас будут чубы трещать.
      - Понятно. То есть, ты, миленький мой, в справедливую борьбу с преступностью не веришь?
      - Не верю. Будь это так, СИАМИ уже давным-давно бы на дне нашего Водобуда лежала всем личным составом.
      - А пока не лежит.
      - Ага, пока не лежит, а наоборот, энергично работает и о борьбе своей на всех углах кричит.
      - Ну ладно. С СИАМой мы вроде разобрались. Но что нам делать? У нас с тобой классическая проблема - между молотом и наковальней. Хорошо бы, конечно, в сторонку отскочить, но, я так понимаю, придется влезть?
      - Придется. Но умненько.
      - Излагай.
      - Есть у нас варианты. Ты рисуй, рисуй.
      Я начала рисовать.
      - Первый - тянуть время. В принципе сказать Петру Петровичу "да", но с двадцать восьмого я на три недели ложусь в больницу. И буду лежать себе, болеть. А там посмотрим. Кстати, я ему уже об этом сказал.
      - И что тут хорошего?
      - Не отказались - раз. Не работаем - два. И заодно проверим. Если Петра Петровича такая тянучка устроит, если он торопить не станет, то не исключено, что с Арслановым мы попали пальцем в небо. Скорее, материалы действительно нужны вообще. Чтобы, может быть, когда-нибудь, при случае Слона придушить.
      - А Арсланов, ты хочешь сказать, ждать не будет?
      - Наверняка не скажу, но мне кажется, не будет... А вот если Петр Петрович поторопит нас, значит, торопят его. Значит...
      Я кивнула. Да, похоже на правду.
      - Второй путь - попробовать собрать информацию сразу и по Слону, и по Арсланову.
      - Самим? Мы же в этом утонем!
      - Мы не просто утонем. Нас утопят. Обе стороны.
      - Значит, на этой дорожке тупик получается.
      - Тупик.
      - А ещё какой путь может быть?
      - А ещё можно сделать так, как хочет Петр Петрович: открыто работать на Слона, тайно - против. Тогда за нашими скальпами начнет охотиться только Слон, а Петр Петрович даже защищать будет - до поры до времени.
      - Слушай, а если заказ принять, информацию начать собирать, но отдавать не всю?
      - Милая, это тоже путь тупиковый. Слон задерет хобот, как только узнает, что мы в его грязном белье копаемся. А Арсланов - когда узнает, что до него не все доходит.
      Да, Дима несокрушимо, железно прав. До тошноты.
      - Дим, а если так: согласиться, но только сплетни пособирать. А документы пусть уж сам Петр Петрович ищет...
      - Не думаю, что его такое устроит. Но попытаться можно. Зафиксируй в уголочке.
      Я аккуратненько записала этот вариант.
      В кухне было уже совсем душно - дымили мы оба. Ты смотри, как работа есть, так Вэ-А о болезнях напрочь забывает. Я встала, открыла форточку.
      - Ладно, Дим, это все диспозиция - а что ты придумал?
      - А я придумал к Слону пойти.
      - И?
      - Продемонстрировать лояльность. Предупредить об угрозе. Совместно придумать контрмеры.
      - А он и сам придумает - к ногтю Димочку с Асечкой, и нет проблемы, мрачно возразила я.
      - А Димочка с Асечкой открытым текстом и объяснят, что тогда Арсланов и СИАМИ начнут других шпионов искать - и могут найти, а те не побегут лояльность демонстрировать. Конечно, никаких гарантий, что мы будем единственным источником сведений, но так у Слона появляется шанс скармливать противнику дезу.
      - Чего-чего?
      - Дезинформацию.
      Положим, это словечко я и без него знала, но пусть лишний раз почувствует, какой он умный... Но потом я отключилась от глупостей и задумалась о деле.
      Так. При таком варианте Слон может набраться подозрений, но сразу нас к ногтю не возьмет, погодит. И Петр Петрович погодит, посмотрит, что мы ему в клювике принесем. Что ж, если не решение, то хотя бы оттяжка. А с другой стороны, учили меня на психологических курсах: "если не знаешь, как поступить, поступай благородно". Был бы это не Слон, а кто-то порядочный, мы что, раздумывали бы? Сразу кинулись бы...
      - Да, Димка, это выход. Надо идти к Слону - и не откладывая.
      - Ну, так уж не откладывая... Можно сначала самим покопаться. Проверить, откуда ветер дует...
      Но мне уже все было ясно.
      - Нет. Встречайся со Слоном немедленно. Нельзя откладывать подозрительно будет. А я пока чуть-чуть понюхаю через девчонок.
      Он заулыбался:
      - Да я и сам так думал. Просто хотел твое мнение услышать. Выходит, у нас с тобой в одну сторону мозги работают. Все, идузвонить. Пусть аудиенцию назначает.
      Дима отбыл общаться с телефоном.
      А я размечталась: наберем мы гадость всякую на Слона, наберем на Арсланова, наверняка найдется, чего набирать. А потом все это отправим в милицию - берите их тепленькими. Избавим город от обоих, сами избавимся, и можно будет перестать шпионить и заняться нормальным делом...
      Вернулся Димка, выслушал мои мечтания, вздохнул и поцеловал меня.
      - Эх, Лиска, мы с тобой - те самые дурачки, что мечтой богатеют... Ладно, завтра я буду в офисе не раньше трех часов - утром Слон машину за мной пришлет.
      Глава 5. Юное дарование
      Косые лучи утреннего солнца падали на фасад Академии живописи и ваяния, прорываясь сквозь редеющую желтую листву тополей. На другой стороне перекрестка, по диагонали от здания Академии, устроился с этюдником бородатый юноша в бейсбольной кепочке и черных джинсах, на которые живописно спускалась длинная, чуть не до колен, белая рубашка в широкую полоску, прикрытая сверху светло-серым свитером несколько меньшей длины, а поверх свитера имелась совсем уже коротенькая джинсовая куртка без рукавов.
      Юноша набрасывал на загрунтованном картоне контуры здания и тополей, размашисто орудуя угольным карандашом. На крышке этюдника был наколот лист толстой шершавой бумаги, на котором живописец время от времени подправлял свой уголь.
      Старший сержант Косов уже достаточно долго работал на этом посту, и появление здесь художника его не удивило. Здание Академии, хоть и не древнее, но достаточно старое, выделялось среди серой угловатой застройки тридцатых годов и причудливостью архитектуры, и крутыми черепичными крышами, и разноцветными стеклами витражей над главным входом, а потому будущие художники частенько рисовали его. Не удивил Косова и внешний вид живописца - такие уж ребята, панкуют, они ж богема, у них это вроде форменной одежды, и борода тоже словно уставом предписана, а у девчонок распущенные длинные волосы, у кого прямые, у кого закрученные, как веревочки. Народ в общем безобидный, хоть и любят пошуметь.
      Косов ещё раз взглянул через плечо бородатого на картон с наброском и подумал, что все-таки ни черта в этом деле не смыслит - на его взгляд, нарисована Академия была косо-криво. Он и сам когда-то тоже рисовал, даже цветными карандашами, но лет в тринадцать бросил - вырос...
      В 8.48 ко второму подъезду жилого дома напротив Академии подкатил "фиат" - Косов узнал водителя Лукина и дежурного охранника Кочерыгу, впритирку за "фиатом" остановилось "рено", за рулем, как обычно - плечистый Степа Зыбун. Косов нажал кнопку переговорника, доложил, что все нормально. Через пару минут из подъезда вышел старичок с фокстерьером, тоже уже дряхлым, жилец с четвертого этажа, из прежних, потом Вовка Донец - замер на секунду, оглядел улицу, скользнул взглядом по Косову, тот кивнул. Вовка раскрыл пошире дверь подъезда, появился хмуроватый по-утреннему Коваль в обычном темно-сером костюме, Кочерыга распахнул перед ним заднюю правую дверцу "рено", Коваль сел, охранник без стука прикрыл дверцу, нырнул на свое место в "фиате", обе машины отчалили.
      Косов отметил время - 8.51, доложил по связи.
      Когда он снова приостановился возле художника, тот энергично раскрашивал свой картон красками - по мнению Косова, не имеющими никакого отношения к действительности. Старший сержант пожал плечами и двинулся дальше по маршруту.
      В 9.02 к дверям Академии приблизилась стройная пожилая дама с молодежной не по годам стрижкой под мальчика - секретарша ректора. Косов переждал десять минут, доложился по связи лейтенанту и пошел в Академию.
      Дама с мальчиковой стрижкой вопросительно подняла на него глаза, потом узнала. Косов пригласил её к окну.
      - Ваш студент?
      Дама чуть прищурилась.
      - Наш. Сослан Дигоев из Владикавказа. Необычайно одаренный. Совершенно исключительное видение цвета.
      - Точно, - буркнул Косов, поблагодарил и ушел. Уже с улицы отрапортовал по рации, прошел на полквартала дальше, сел за столик крохотного заведения под названием "Люля-кебаб". Краснолицая химическая блондинка, не спрашивая, принесла ему яичницу с колбасой, ломоть лаваша и кофе.
      - На смене?
      - Ну, - подтвердил Косов.
      - Начальник, и когда ты на мне женишься?
      - Сейчас не могу, сама сказала - на смене.
      Такой у них был обычный шутливый разговор. На самом деле блондинка была замужем за хозяином "Люля-кебаба", да и Косов имел законную супругу и двоих детей.
      - Анекдот хочешь? Новому русскому говорят в роддоме "У вас дочка. Три семьсот". А он: "Нет проблем!" и лезет за кошельком.
      Косов вежливо посмеялся. За соседний столик сели две девицы, блондинка отошла к ним. Сержант доел, покурил, поглядывая на двери подъезда. Отметил, что старичок с фоксом вернулся, как обычно, через сорок минут. Близилось к десяти. Косов оставил на столике деньги и ушел.
      Художник успел уже раскрасить свою картонку, поставил её сбоку на асфальт, оперев на стойку этюдника, сам взялся за другую. Косов присел, уставился на готовый этюд.
      - Осторожно, не выпачкайтесь, - предупредил художник.
      Сержант ещё раз подивился буйной игре ярких цветных пятен,подумал, что парень все-таки перестарался с красками, после подумал, что такую штуку можно было бы повесить дома, в северной комнате, там света мало, мрачновато, а это вроде как пожар. Обратил внимание, что на картинке в углу написано "СД", а чуть ниже "24.10.96 8.50-9.50".
      Встал. Художник снова набрасывал углем тот же рисунок. "На продажу клепает", - подумал Косов.
      - Слышь, парень, и сколько дают за такую картинку?
      - За такую? Пятерку, конечно!
      - Пятерку зеленых или наших?
      Бородатый повернул к Косову удивленные глаза:
      - Оценку поставят пятерку, хорошо получилось!
      Теперь уже сержант удивился:
      - А зачем вторую такую же рисуешь?
      - Солнце поднялось, изменилось освещение. Цвет другой теперь. Хочу написать серию этюдов при разном свете. Может, не один месяц буду работать.
      - Одно и то же несколько месяцев рисовать? Это же сдуреть можно!
      - Клод Моне писал Руанский собор при разном освещении больше двух лет!
      - Так то ж собор! А чего ты не рисуешь собор? У нас в Чураеве их хватает.
      Художник презрительно оттопырил губу.
      - Руанский собор - поздняя готика, там такое многообразие форм, есть где свету играть. А тут... Успенский - чистый классицизм, это скульптура, а не живопись. А Вознесенский - обычная византийская мешанина, светлые и темные горизонтальные полосы все задавливают, там игры света не увидишь.
      - Понятно, - отозвался Косов деловым тоном. - Так что, небудешь продавать картинку?
      - Пока не буду. Приходите через недельку, поговорим.
      - А куда приходить?
      - Сюда, конечно!
      Косов угукнул и отошел в сторону - на следующий пост, предусмотренный маршрутом.
      В 11.10 из ворот дома выполз "Москвич-2140" светло-серого цвета. За рулем сидела Жанна Степановна, супруга мэра. Косов поприветствовал её, проводил машину глазами, связался с лейтенантом, дал подтверждение.
      Жанна Степановна вернулась к часу, мэр приехал на обед в 14.15. Такой он был человек, предпочитал дома обедать. В 15.20 снова уехал на работу.
      Бородатый художник начал собирать манатки. Косов подошел ещё раз. Теперь были готовы уже второй и третий этюды. Сержант осторожно присел, поглазел - и особой разницы не увидел, хотя на последней картинке вроде было побольше синих пятен. Обратил внимание, что оба этюда тоже аккуратно подписаны с указанием даты и времени.
      - Что, на обед пора? - поинтересовался Косов.
      - Нет, на сегодня хватит - солнце ушло, фасад в тени.
      - А тень, значит, рисовать неинтересно?
      Бородатый задумался.
      - Интересно, но уже глаз устал, не вижу оттенков. Может, завтра начну позже, тогда и попробую взять цвета в тени. Спасибо, что подсказали. Подходите завтра, посмотрим вместе.
      - Подойду, - пообещал Косов, хотя завтра не дежурил.
      Одаренный бородач нагрузился своим скарбом и ушел. Косовпосмотрел ему вслед и зашел к лейтенанту в дежурку.
      - Интересный художник. Рисует Академию при разном освещении, говорит, цвет меняется. На каждом этюде проставляет время. Регистрировал убытие и прибытие мэра и его жены.
      Лейтенант нахмурился.
      - А кто дальше будет следить?
      - Присмотрюсь, кто в "Кебабе" засидится. И, может, стоитпоспрашивать по соседним домам, не снял ли кто квартиру недавно.
      - Добро, - сказал лейтенант и задумался.
      Глава 6. Действительно, отказаться нельзя
      Не так все просто. Позвонить, конечно, дело нехитрое, но где гарантия, что наш телефон не прослушивают? Поэтому я набрал номер и подождал два звонка. К телефону, естественно, никто не подошел.
      У Слона на этом аппарате висит АОН - автоматический определитель номера. По протоколу можно запросто узнать, кто звонил. Я сообщил, что мне необходимо с ним пообщаться. Вот так, одним своим звонком. А он пусть уж сообразит, когда и откуда меня к себе для этого общения привезти.
      Аська ещё плескалась, когда раздался звонок. Я снял трубку:
      - Да.
      - Извините, это 25-11-15?
      - Ничего похожего.
      - Это зоопарк?
      - Нет, говорю же. Внимательнее номер набирайте.
      - Точно не зоопарк? А почему мне обезьяна отвечает?
      И бряк трубочкой.
      Понятное дело. Значит, завтра, двадцать пятого октября, в одиннадцать утра я должен быть в зоопарке (само собой, у слоновника). Плюс-минус пятнадцать минут.
      Не ахти какая конспирация. Да и шуточка не самая свежая. Но если вдруг и в самом деле слушают нас чужие уши, то толком они ничего не поймут: ну позвонил мне пьяный. Или, может, наколотый. А я тут при чем? Мало ли какой кретин может человеку позвонки морочить?..
      Но Слон-то живенько отреагировал! Что ж так? Или шибко уважает, или нюх у него особый на неприятности, хороший нос за неделю кулак чует? Хотя, может, просто так совпало... Однако утреннее рандеву несколько меняет мое расписание на завтра. Я-то планировал встретиться с ним вечером...
      Ну ничего, Аська меня подстрахует. Я тогда с утра к себе домой заеду карточку заберу, бумажки медицинские. Сергей Александрович велел привезти. Значит, потом в зоопарк... Когда в офис приеду?.. Ну, на Слона часика два-три отсчитать надо. Не любит наш благодетель торопливых разговоров, тем более, вопрос не пустяковый. Хотя черт его знает, это для меня вопрос серьезный, а для него, может, тьфу и растереть. На всякий случай нужно считать три, а то и все четыре часа. Ладно, примем, что в офис попаду не позже трех пополудни...
      Я поставил чайник и пошел вылавливать из ванны свою даму. Пока у неё жабры не выросли.
      * * *
      Затянулась осень в этом году. Долгая и теплая. Конец октября, а я ещё толком ни разу и дождичка не видел. Покапает немного и все. И сезонное обострение из-за этого, наверное, переносится полегче. А может, из-за другого...
      Я сейчас не очень доверял ноге, а потому приехал загодя. Не торопясь шел через Сад, посматривал на девушек, иногда даже оглядывался, вроде бы на особо привлекательные ножки - нет, не видно никого подозрительного. Подходящие по возрасту шагают резво, догоняют и обгоняют... хотя не стоит забывать Петра Петровича: этакий безобидный дедушка, кто его заподозрит? Но дедушки либо отсиживались на лавочках за газетками и шахматами, либо явно отставали. А предположить, что всю аллею обставили и передают с рук на руки, - это уж слишком... Но черт их знает, насколько они меня всерьез воспринимают, а скучающих пенсионеров Пэ-Пэ запросто насобирал бы из бывших, тем более за небольшую приплату к пенсии. Нетушки, лучше все делать, как говорится, по учебнику...