Она зашла в мою комнату, прикрыла за собой дверь.
      - Ну что там тебе вдруг приспичило? Какой ещё тридцать восьмой заказ?
      - Это я так специально сказал, чтобы ты поняла, что не в заказе дело. Слушай, что там такое происходит? Ты вся кипишь, у тебя сейчас крышка с чайника слетит...
      - Тошно, Димыч.
      - От шлюшек этих?
      - С ними я уже как-то примирилась - устраиваются девки, как могут. Жить-то надо... Но этот их кобель - ты пойди, глянь на рожу!
      Я, не задавая лишних вопросов, пошел глянуть. Вернулся.
      - Так чем тебя не устраивает Рюрик Девятин?
      - Кто-кто?
      - Рюрик Девятин, ведущий актер театра "Просинец".
      - Господи, и вот это дрянцо Гамлета играет?!
      - И Ромео тоже.
      - С ума сойти...
      - И вообще довольно приятный парень, как-то познакомились в одной компании. А знаешь, что значит "Просинец"? Старое славянское название зимнего месяца, декабря, что ли.
      - Ты и это знаешь, чудо природы? Или как-то услышал в одной компании? Слушай, муж и повелитель, ты воистину велик!
      - Что есть, то есть, - скромно согласился я. - Ладно, отвлеклась? Асище мое, а теперь слушай: тебя трясет на пустом месте, без всякой причины. Значит, надвигается перемена погоды. Моя нога с таким мнением согласна.
      - А голова?
      - Они пока молчат-с. Похоже, послезавтра повернет на мороз. А вы, пациент, сделайте поправку на погоду и успокойтесь. Иди работай и не психуй.
      * * *
      Когда я вернулась, Шварц с помощью клиенток подбирал своему голему прическу. Все-таки у Сережки под белыми лохмами мозги имеются. Взял дешевенькую программу подбора прически и макияжа, скомбинировал с "Адобе фотошоп" и, смотрю, уверенно лепит фоторобот. Можно программу обкатать и нести на продажу в угрозыск, СБ и ЦРУ. А то и "Моссад" возьмет.
      У театрального Рюрика волосы были зачесаны назад, беспардонно выпячивая две перспективные залысины с более стойким мыском посредине. "Наш Гарик", при тех же объективных данных, волосы зачесывал набок, благодаря чему одна залысина пряталась, другая же выглядела широко разлившимся устьем аккуратного пробора.
      "Членки кооператива" несколько поспорили из-за цвета волос: Карина настаивала на темном шатене, Катерине же виделся не самый черный брюнет с чуть-чуть каштановым отливом. Сережка успокоил их, что распечатка все равно будет черно-белая и каштановый отлив на ней исчезнет. Зато обе единогласно согласились на легкую, совсем легкую седину на висках.
      - У других в его возрасте куда больше седины! - сказала Карина.
      - А кстати, сколько же ему лет? - въехала я с вопросом.
      - Не очень молодой, лет тридцать пять - сорок...
      Я тут же пожалела, что въехала.
      - А может, и сорок пять, - бросила Катя.
      - Значит, точно вы не знаете?
      Катя сказала "не-а", Карина отрицательно покачала головой.
      Шварц тем временем импортировал рожу голема из "премьера" в "фотошоп" (Во какая я умная стала! И каких только слов не выучишь на нашей работе!) и принялся рихтовать по наказам избирателей. Я время от времени влезала с подсказками, вопросами и комментариями, и в конце концов слово "голем" прозвучало вслух.
      Катерина тут же встрепенулась:
      - А почему "голем"? Я думала, это называется "фоторобот".
      - Это синоним, - раздался у меня из-за спины голос Димки. - Так назывался робот, которого, по преданию, создал из глины Л(в Иегуда бен Бецалель, придворный алхимик императора Рудольфа Второго.
      - А он был император чего? - полюбопытствовала Катя.
      - Священной Римской империи, - терпеливо отвечал Дима. - А по совместительству - король Чехии.
      Шварц косился на него, и в видном мне правом глазу прыгал дикий хохот.
      - Так это же история средних веков! - возмутилась Катерина. - Какие тогда могли быть роботы?! Тогда ещё даже транзисторов не было.
      - Ну, слово "робот" тоже возникло раньше транзисторов, его придумал писатель Карел Чапек... кстати, чешский писатель.
      Шварц прервал затянувшийся историко-лингвистический экскурс и вернул заказчиц к делу. Часа через полтора решили остановиться на достигнутом.
      Синтезированный Гарик довольно заметно отличался от рекламного актера. Щечки у голема не так бросались в глаза, потому что плавно перетекали в хорошо развитую шею, мениском вздувшуюся над крахмальным воротничком (не без моего ненавязчивого влияния). В целом лицо было немного длиннее, носогубные складки прорисовывались резче, но уголки рта остались приподняты. Не знаю, получилось ли оно "более мужественное и властное", но более самоуверенное и наглое - точно. А я уж без всякого компьютера мысленно пририсовала ему перстень в три фаланги, мобильник... Да! Красота это страшная сила. Хуже напалма.
      - Ну что, девушки, сходство есть? - спросил Димка.
      - Да чего там, похож! - решительно заявила Катя. Она устала, ей явно хотелось покончить с этой возней.
      Карина была настроена осторожнее:
      - Фигура хорошо получилась, а лицо... Как будто все на месте, и нос такой, и брови - а выражение все же не то.
      - Но узнать его по этой картинке можно?
      - Наверное, можно...
      Андрей (и когда он подошел?) задал более профессиональный вопрос:
      - Вы случайно не припоминаете, среди посетителей клуба не было кого-то похожего? А то недолго и перепутать.
      - Не перепутаете! - уверенно заявила Катя. - Такого, как Гарик, второго нет!
      А Карина добавила осторожнее:
      - Нет, отличить, конечно, можно. Хотя они там все на одно лицо.
      Глава 13
      Под трубы и кимвалы
      - - --
      Старое серое здание прямо на Хазарской начали ремонтировать чуть ли не в новогоднюю ночь. За десять дней бывшая детская поликлиника засверкала свежей кремовой штукатуркой и стала похожа на античный храм. Внутренние работы продолжались и днем и ночью. А перед фасадом уже крутились богемного вида молодые люди, прикидывая, как разместить вывески между окон.
      Одновременно все средства массовой информации города запестрели новым и непривычным для уха названием - "Союз обворованных". Пока больше ни слова сказано не было. Кроме, пожалуй, ссылки на некогда официальную газету профсоюзов. Там под неприметным заголовком "Наука на службе человеку" опубликовали интервью с одним из ученых двухмиллионного Чураева, который подробно рассказывал о своей книге "Химик в Чернобыле", вышедшей в Америке. Успех такой довольно специфической темы был неожиданным и ошеломляющим книга целых три недели прочно удерживала первую строчку в списке бестселлеров газеты "Нью-Йорк Таймс", а кроме того, две цитаты из неё привел представитель штата Кентукки во время рассмотрения в конгрессе вопроса о дополнительном финансировании работ на объекте "Укрытие". Эта книга, по словам автора, явилась плодом глубокого анализа материалов, накопленных за десять лет работы в области защиты атомных электростанций. Первые данные появились на следующий день после взрыва реактора, когда автор книги оказался возле развороченного четвертого блока АЭС. В интервью уделялось также несколько слов жизненному пути автора книги, его научной и общественной работе. И уж в самом конце интервью ученый, к.х.н. Б. О. Дубов, рассказал, что собирается выступить в суде от имени всех обманутых вкладчиков города. Он прекрасно понимает, что судебные издержки будут огромными, но готов идти до конца, отсудить обратно все деньги, отобранные у трудового народа, и потому гонорар за книгу полностью отдает на связанные с этим расходы. Последней строчкой интервью был адрес приемного пункта нового "Союза защиты вкладчиков", или, как говорят в народе, "Союза обворованных".
      Как водится, на такую серьезную публикацию обратили внимание только закоренелые читатели газеты. Но одновременно на региональном телевидении, в программе "Неформальный лидер", промелькнула полуминутная беседа с ученым Дубовым о "Союзе обворованных", его целях и источниках финансирования, а неделей позже со всех каналов уже вопрошали рекламные ролики с широко известным красноармейцем в буденовке: "Тебя обобрали трасты?! Иди в СООБ!" Хотя подробно никто об этом самом СООБе не говорил. Только адрес и дата открытия: 25 января.
      И вот, наконец, двадцать пятое января наступило. Дом на Хазарской под вывеской "СООБ" сверкал чистотой, но отнюдь не роскошью отделки: даже самые возвышенные цели не приносят лишних денег. Поэтому двухэтажный особняк арендовали в складчину: на первом этаже половину левого крыла, считая от главного входа, занял тот самый таинственный СООБ, вторую половину коммерческая аптека, а справа разместился ювелирный магазин с пунктом обмена валюты в предбаннике. Второй этаж заселили какие-то две неброские фирмы. На дверях второго этажа не было написано ни слова, но охрана пункта обмена знала, что там работают люди покруче, чем СООБ. Потому что в любое время дня туда приезжали господа на хороших машинах и с хорошенькими секретаршами.
      Сам "Союз обворованных" открылся ровно в девять часов. Первых посетителей было немного - человек десять-двенадцать. Против обыкновения, никаких очередей, чтобы задать самый ерундовый вопрос и получить в ответ привычное: "Не видите, мужчина, я занята, приходите позже". Встречал посетителей приятный господин неопределенного возраста, где-то на пути от двадцати семи к пятидесяти. Чуть редеющие волосы, идеально сидящий костюм, приятный голос, безукоризненная улыбка.
      Это был юрист "Союза", специалист по гражданскому праву, Григорий Мироненко. Он собрал посетителей в небольшом зальчике на первом этаже, пригласил садиться и начал:
      - Добрый день! Я рад видеть вас здесь сегодня, в первый день работы "Союза защиты вкладчиков". Сразу хочу попросить прощения за наши стулья собирали мы их, как говорится, с бору по сосенке, но зато, как видите, все сидят. Можно начинать? Итак, цель нашей деятельности - судебным путем добиться возврата денег, обманом отобранных у рядовых граждан. У нашего союза уже имеются документальные подтверждения того, как некоторые из трастовых компаний распоряжались средствами, поступившими на их счета по договорам доверительного управления. Анализ этих материалов неопровержимо доказывает, что трастовые компании отнюдь не искали инвестиций, которые бы приносили прибыль вкладчикам. Однако мы не можем обратиться в судебные инстанции, потому что не имеем юридических полномочий от вас, тех, кто эти деньги вкладывал, и документальных свидетельств - ваших договоров. Сейчас любой из хозяев такого траста может нагло врать в лицо, что на приобретение, скажем, трехэтажного дома он тратил свои кровные, лично заработанные деньги. Поэтому мы и собираем вас. Наш "Союз" создается специально для того, чтобы консолидировать обманутых вкладчиков... Фигурально говоря, мы хотим пустить поезд по правильной колее. Ведь раньше каждый из вас бился в одиночку: кто подавал заявление в милицию, кто в общество защиты прав потребителей. А кто-то даже искал защиты у криминального мира. Но... Результат известен и печален. Поэтому мы выбрали другой путь, проверенный и законный...
      И дальше пошел неторопливый рассказ о том, как создатели "Союза" представляют себе совместную работу.
      - Мы понимаем, что на наши предложения согласятся не сразу и не все. Кто-то по-прежнему больше доверяет пролетарской милиции, кто-то надеется на крепкие кулаки местного дворового авторитета Васьки Слоеного, кто-то просто не хочет открыто сказать, откуда взял деньги. Ну что ж, это ваше право. Как видите, мы вас не регистрируем и не фотографируем. Вы послушаете меня, а дальше можете сколько угодно думать и решать, хотите ли сделать следующий шаг. Наши телефоны указаны вот здесь, в углу страницы. Возьмите с собой наш ознакомительный листок, передайте знакомым. Платить за него не нужно. Вы можете задать вопросы мне, можете позвонить по любому из этих шести телефонов, и вам ответят профессиональные юристы. Такие же, как я, выпускники нашей юридической академии...
      В ходе дальнейшего рассказа выяснилось, что "Союз" не ведет каждое дело отдельно, а, наоборот, объединяет людей. Каждый из членов "Союза" продает свой инвестиционный договор с трастовой фирмой "Союзу" за десять процентов от суммы, которая по этому договору передавалась в управление. Таким образом, "Союз" станет юридическим владельцем "контрольного пакета" договоров и уже от лица всех членов "Союза" сможет выставлять иск каждой из трастовых компаний. В случае благоприятного решения суда и передачи денег "Союзу" каждый из тех, кто продал свой договор, получит ещё восемьдесят процентов от номинальной суммы. Оставшиеся десять пойдут на оплату труда юристов и других наемных работников "Союза"...
      Некоторые слушатели уходили с этой первой, вступительной, беседы в недоумении. Кто-то сразу обозвал "Союз" очередным жульничеством, кто-то другой охрипшим голосом спросил:
      - А ты, мужик, что, ещё надеешься свои бабки вернуть? Эти хоть десять процентов дают, все лучше, чем ничего...
      Такие разговоры шли за стенами "Союза". А внутри начинался следующий этап - работа с теми, кто сразу изъявил согласие. Их пригласили наверх, где сидели улыбчивые молодые люди и девушки. Теперь уже каждому ещё раз и гораздо подробнее отвечали на все возникшие вопросы. Еще раз предлагали подумать, посоветоваться дома. Решить для себя, устраивает ли обещание возвратить основную сумму денег уже после того, как процесс будет выигран. Кто-то все-таки вздыхал и уходил - думать. Кто-то оставался, а один решительный гражданин даже сказал:
      - Да черт с ними, с деньгами этими. Уже сгорели. Я только на суд хочу прийти, в глаза тому вору посмотреть и при всем честном народе сказать ему, что он ворюга!
      Первый этап работы начался. В двенадцать Мироненко опять спустился на первый этаж вести вступительную лекцию. А потом был ещё сеанс в три, а потом - ещё один, в шесть вечера. К восьми приехал Дубов. Тот самый ученый-химик, который придумал открыть "СООБ".
      - Как вам показался первый день, Григорий Иванович?
      - Никогда не думал, что читать лекции так утомительно. Честно говоря, я чувствую себя просто выжатым как лимон.
      - А что люди? Как реагируют? Сильно нас ворюгами ругают?
      - Нас? Ну что вы! Наоборот, какая-то старушка даже сказала: бедные, мол, зачем вы за такое гиблое дело взялись. Съедят, мол, нас гады эти проклятые и не подавятся...
      - Понятно. А что персонал, на ваш взгляд? Как справляется?
      - Ну, я бы сказал, что для первого дня совсем неплохо. Работают строго по инструкции.
      - Не удивительно, - польстил Борис Олегович, - вы же их сами набирали.
      - Все же выбор был ограничен... Когда вы поставили мне задачу найти одновременно и юристов и психологов, я подумал, что таких просто не бывает. Но, оказалось, бывают.
      - И все же окончательный выбор был ваш.
      "Как же, голубчик, справился бы ты сам! Помогли добрые люди! И психологов юридических можем, и биологов математических... Все можем".
      - А что-нибудь любопытное произошло? Нашли кого-нибудь из э-э... интересующего нас контингента?
      - Пока данные не поступили. Но ведь работа только через полчаса закончится. Вот тогда мне все рапорты за день и сдадут.
      "Эх, - подумал Слон. - Все-таки хомо советикус есть хомо советикус... Ему и в голову не придет поздравить юных коллег с началом работы и отпустить на полчаса раньше... Ты им послабление на копейку, они тебе рублем из одной только благодарности ответят!"
      - Знаете, Григорий Иванович, я ведь не просто так приехал. Привез... э-э... символический знак признательности вашим девочкам... Давайте-ка на сегодня закрываться. Устроим людям праздник по случаю первого дня!
      Народ жизнерадостно отреагировал на команду "Кончай работу!". Собрались в том же самом зальчике, выслушали поздравление Дубова и радостные для каждого труженика слова, что начальство выставляет шампанское по поводу успешного начала работы.
      Все-таки день был действительно первый, в конторе не нашлось никаких чашек-ложек, и потому пили благородный напиток из одноразовой посуды. Пяти минут непринужденного разговора хватило, чтобы все почувствовали себя знакомыми тысячу лет. Начались анекдоты, кто-то уже пересказывал свои первые впечатления. И тут в разговоре мелькнул мужик-алкаш...
      - Какой алкаш? Почему вы так решили? - живо вмешался Борис Олегович.
      - Сам сообщил. Без ложной скромности, - иронично ответила Верочка. Спрашиваю, откуда у него такие деньги, мол, на суде придется указывать источник средств. Он и говорит, в самом деле, откуда у алкаша с тридцатилетним стажем такие бабки, это его попросил сделать вклад сосед снизу. Потом, когда деньги погорели, сосед этот, то ли Виктор, то ли Валерий, даже ругаться приходил. Но взять с алкаша нечего, он и отстал...
      - А почему алкаш этот... кстати, его-то имя известно?
      - У меня записано... Там, наверху... Фамилия такая простая... О, Сидоренко. А что "почему"?
      - Почему этот Сидоренко согласился распоряжаться чужими деньгами?
      - Так сосед плакал ему, что там вроде, в трасте, только до определенной суммы положить можно. А если больше, то заставляют заполнять декларацию о доходах, кому ж охота... А главное, как я понимаю, ему этот сосед десять процентов с каждых процентов платил, чего же не постоять в очереди полчаса...
      - Понятно. - Голос Слона стал не таким жестким. - Адрес этого Сидоренко записан?
      - Конечно, и адрес, и телефон. Алкаш-то он алкаш, но телефон ещё не пропил.
      - Хорошо. А что-нибудь ещё интересное сказал алкаш Сидоренко?
      - Не-а. Только посмеялся, что соседу про "Союз" говорить ничего не будет, а денежки все себе заберет, сколько бы их там ни было.
      - А на какую сумму у него договор заключен?
      - На семь тысяч.
      Дубов несколько раз кивнул.
      - Этого не на одну бутылку хватит... Спасибо, Вера Васильевна.
      Никогда Слон на память не жаловался, нужные имена-отчества запоминал с первого раза.
      Чуть позже Дубов вместе с Мироненко поднялись на опустевший второй этаж.
      - Пожалуйста, Григорий Иванович, обращайте внимание своих сотрудников именно на такие визиты. Кто-то за кого-то отдавал финансы в управление. Обязательно выяснять, за кого, почему, какую долю имел. В идеале - узнавать координаты того, кто поручал вкладывать деньги. Наиподробнейшим образом. Вот смотрите, что сегодня обнаружилось: этот Сидоренко никому никаких денег отдавать не намерен. Значит, его сосед Виктор-Валерий может заявиться к нам, свое отбирать.
      - Так что, у таких договора не выкупать?
      - Отчего же? Выкупать, конечно. Но точно выяснять настоящий источник и оценивать возможные последствия... А Веру Васильевну ещё раз поблагодарите при коллегах от моего имени и вновь напомните сотрудникам, чтобы как можно подробнее фиксировали все нестандартные случаи. А вы мне передавайте сводочку. Или я по вечерам буду к вам сюда приезжать. Пока у вас каждый день по четыре лекции?
      - Да, девять, полдень, три и шесть.
      - Отлично, буду приезжать в семь двадцать... Или же на следующий день после десяти утра.
      Перед уходом Дубов ещё раз заглянул в зал. Ряды празднующих заметно поредели, да и те, что остались, уже поглядывали на часы. Борис Олегович улыбнулся с порога:
      - Ну как, господа, я полагаю, достаточно для первого дня работы? Всем огромное спасибо. До завтра!
      По дороге домой он похвалил себя, что не послушал Адама и нашел грамотных юристов-психологов. А вернее, больше психологов, чем юристов. Он чуял, что вот таких алкашей, которые сдавали деньги за соседа, будет ещё достаточно. Но сколько из них не поспешат признаваться, что деньги чужие? Надо отрабатывать технологию опроса. Интересны не алкаши, а именно соседи снизу. Не обязательно этот Виктор-Валерий, семь тысяч - ещё не сумма, но появятся и другие...
      Глава 14
      Привлекательная блондинка ищет работу по специальности
      - -
      Совершенно мне это не нравилось. Ничего я не имел против Ирины Гончаровой и, скажу честно, при других обстоятельствах возражать бы не стал: девка неглупая, надежная и крепкая. Как говорится, с такой можно идти в разведку. Вот только в разведку мне её брать было не положено. И никаких особенных опасностей не предвиделось, и ретив(е ничего мне не вещало, просто... Просто я шел делать дело, за которое мне платят деньги, и риск входил в мои служебные обязанности. А она тут - сбоку припеку, посторонний человек, вовсе ей ни к чему лезть на рожон.
      И ведь собирался я их с Жекой предупредить, чтобы держались от нас подальше, хотел позвонить из города, но Ася, когда прием у Слона не принес никаких опасных последствий, меня просто затюкала - "паникер, параноик...".
      Ох, рано я начал жену слушаться! Столько лет своим умом жил, только на себя полагался, а теперь вдруг рядом постоянный партнер, и в деле, и в доме. И когда успела выработаться привычка вместе обсуждать и вместе решать?..
      Короче, не позвонил. И как раз в тот момент, когда мы сидели и придумывали, как подобраться к клубу "Комфорт", в офис заявилась Ирина. Пришла, понимаешь, на работу наниматься! Говорит, к мамочке ни в жисть не вернется (да уж, мамочка тот ещё подарок, если Ирка от неё куда угодно сбежать готова была, вплоть до замужества в Махден!), говорит, сколько можно у Женьки на шее сидеть, мало ли что любовь, но я ж молодая, здоровая как лошадь, на мне дрова возить, возьмите к себе - сперва хоть уборщицей и на телефонные звонки отвечать, мол, их нету, что передать, а потом подучусь немного, вон когда надо было за тем человеком следить, так у нас с Женькой же получилось...
      Тут я пальцем показал ей, чтоб заткнулась, выдернул телефонную вилку из розетки и тоскливо оглядел приемную. Если жучки в стенах...
      А насчет того, что она говорит, - положим, когда надо было следить за Алексеем, готовившим убийство Арсланова, получилось у Женьки, а ты, девонька, замок Эльсинор изображала... Хотя, может, я не прав - не декорацией Ирочка служила, а отвлекающим фактором большой мощности...
      Я покосился на Аську. Она строила жалостное лицо. Вот глупые девки, что молодая, что старая! Сама встряла не от хорошей жизни, а теперь пацанку в такое дело втягивать...
      И я не стал поддаваться.
      - Ирочка, не знаешь ты, о чем просишь. Тебе хоть двадцать-то уже исполнилось?
      - Исполнилось! На следующий день после похорон мэра...
      Господи, совсем девчонка... Правда, успела повидать такого, что другому за целый век не достанется...
      - Ирочка, послушай... Мы своим ремеслом занимаемся не по доброй воле и не из любви к приключениям. Так сложилось. Пару раз уже попадали в переделки, сама знаешь... Но тебе-то оно зачем? Романтики захотелось? Будь она проклята, романтика эта. Найди себе работу поспокойнее. Скажем, воспитательницей в детском садике. Тебя малышня любить будет.
      - Не понимаете вы! Я ведь теперь до конца жизни буду помнить, что... нечистая... Да разве можно меня к детям подпускать?! У меня одна надежда гадов вылавливать, чтобы другим жизнь не ломали. Тогда, может, хоть перед собой оправдаюсь...
      Тут уж всполошилась Аська:
      - Ирка, идиотка! Ну что ты мелешь! Все ведь нормально, и Женька тебя любит, можешь мне поверить, я с того самого первого раза поняла, на даче, помнишь?.. Тогда ещё увидела, что у вас с ним все хорошо будет!
      - Любит... Только иногда как накатит на меня - и твердо знаю, что не любит, а жалеет.
      Аська заткнулась.
      Но я решил положить конец разговору:
      - Ирина, кончай из меня слезу давить. Вот Ася не даст соврать, совсем недавно мы с ней разговаривали: за нами следят. Я даже собирался специально вас с Жекой предупредить, чтобы держались от нас подальше. Я боюсь, вас с ним могли заприметить, когда вы фотографировали... И если вдруг ты в нашей фирме начнешь работать... Просто нельзя, понимаешь? Не только тебе опасно мы из доверия выйдем.
      Что тогда будет, развивать я не стал, но, кажется, до неё дошло. Задумалась.
      Однако тут у моей благоверной некстати сработала творческая фантазия:
      - Димыч! Но раз уж Ира ищет работу, то почему бы ей в "Комфорт" не заглянуть? Девушка молодая, симпатичная, здоровая, хочет устроиться... Да хоть официанткой!..
      В общем, укачали они меня напару. И мы взялись за подготовку легенды и нашей новоиспеченной шпионки.
      * * *
      Нашли клуб без проблем. Дима, оказалось, в этом районе все проходные дворы знает. Привел меня, показал издали вход, подтолкнул в спину - и я пошла.
      Как-то мне не по себе было, и тогда я, чтобы отвлечься, начала шпионить - глядеть во все глаза и перекладывать на слова, чтоб лучше запоминалось.
      Домик смотрелся так себе. Двухэтажный, кирпичный, само собой, - у нас в городе деревянные если и есть где в частном секторе, то сразу не поймешь: обмазанные, побеленные. Этот тоже оштукатуренный, гладенький, светленький. Но отделка могла показаться суперовой только человеку, который в жизни не видел здания краше райкома партии. А может, они специально. Чтобы людям глаза не рвать. Но стены - как ни штукатурь, а старые стены есть старые стены.
      Там, на востоке, в Махдене, видела я таки-ие клубы - дворцы! Этот рядом с ними совсем не катит. Хотя и клоповники там тоже есть, кому что по карману. А это - на местный карман. Для тех, кто думает, что они богатые.
      На входе стандартный охранник в черном. Вот тут есть отличие. Тамошние - толстые, аж жирные. А здешние - молодые, высоченные, хорошую фигуру никакая теплая куртка не спрячет. На лицо, конечно, не Микки Рурки. Хотя этот ничего из себя. И здоровенный, как шкаф с антресолью.
      Теперь главное - глаз не опускать. Тут не Махден, с чего это я перед мужчиной глаза опускать должна?!
      Но никто меня останавливать не собирался. Охранник посторонился, и я без проблем вошла внутрь. Дверь бесшумно закрылась за мной. Держись, Ирэн, тут бояться нечего. Пусть они тебя боятся! Это у Конни, подружки моей в Махдене, было такое заклинание.
      Лестничная клетка освещенная, тепло. Ступеньки из мраморной крошки, довольно крутые, а на повороте не площадка, а тоже ступеньки, только по винту. В жизни такого не видала! Это что же, у них пьяные гости по такой лесенке шастают? Ну-ну... Нет, наверное, все-таки гостей на первом этаже принимают.
      Я решительно потянула за начищенную медную ручку.
      - Добрый день, чем могу помочь? - поднялся из-за стола ещё один охранник, ростом, правда, поменьше первого, но тоже не карлик - выше меня!
      - Я по объявлению, насчет работы. Вы же ищете менеджеров?
      - По объявлению? - Удивился. - Не слышал... Обратитесь к директору. Он или в зале, последняя дверь по левой стороне, или у себя - по коридору направо до конца. Спросите Виталия Ефимовича.
      Так, внимательно смотрим по сторонам. А внутри-то клуб получше, чем снаружи, вкуса куда больше... На полу темный паркет. Хорошо хоть, не кретинское ковровое покрытие. Это у меня зимние ботинки на толстой подошве, а у дам вечером каблучки - весь ковер истычут. Зато, наверное, здорово цокают по паркету. Ремонт приличный, под потолками везде лепнина. Похоже, родная, с прошлого века, только подновленная, а не теперешняя халтура... Двери дубовые, две справа, две слева. Вторая правая приоткрыта, вот там как раз ковер на полу, кресло большое и, по-моему, стеллаж с книжками. Да, тут дворовые бабки промахнулись: точно не бардак. Там журнальчики ещё можно найти, особые, но чтоб книжки...
      Мне, похоже, сюда. Двери большие, двухстворчатые, ручки здоровенные. А поворачиваются легко, значит новые.
      Зал хороший, ничего не скажешь. Совсем небольшой, правда. А чего, это ж не "Дворец спорта", они гостей, небось, не на тысячи считают и не на сотни. А человек тридцать тут спокойно поместится. Чисто, уютно. Рестораном не пахнет. Может, только самую малость тянет табаком. Люстра обалденная. Сейчас, по дневному времени, естественно, не горит. А чего ж ей гореть, когда денек сегодня на редкость для любой зимы - солнечный, аж глаза слепит. Свет от снега отражается... Красота. И в каждой хрусталинке под потолком свое маленькое солнышко сверкает.
      Столиков в зале... точно, шесть. Сейчас без скатертей, стулья вверх ногами на них. Сиденья мягкие, лак не поцарапают. Ну да, это, наверное, во всем мире так - чтобы удобнее убирать и полы подметать... Но сейчас уже чисто, только у окна парень возится, шпингалет, что ли, ремонтирует...
      Музыка играет - но не колонки, а живой оркестр. В углу возвышение вроде сцены, и там музыканты репетируют. Двое со скрипками. Еще двое с такими большими-большими, что-то из них контрабас, что-то виолончель. Я их путаю. Один у рояля. А рояль не черный, как обычно, а такой... Красного дерева, огромный, классный.
      Музыканты все в джинсах и в лысинах. Тот, что с контрабасом, не только лысый, но ещё и в очках. А за роялем - черный, седоватый, лысина только на макушке, пятачком.
      В общем, зашла, стою, а они себе играют. На меня внимания не обращают. Я жду, молчу. Только ушки торчком поставила, вдруг чего интересного услышу. Я же в разведке.
      Играют они что-то такое, из молодости моих родителей. Хорошо, дружно играют. Вдруг прекратили - не все враз, кто-то скрипнул, кто-то бумкнул. Это, выходит, только мне кажется, что хорошо. А им слышно, что не очень.
      Тот, что со скрипкой, голову налево повернул, говорит:
      - Ливанов! Добавь два такта проигрыша. Мы не поспеваем, Толя!
      Я их перерывом воспользовалась, спрашиваю:
      - Извините, пожалуйста, а кто здесь Виталий Ефимович?
      Вот тут они наконец на меня поглядели. Тот, что на рояле - он, что ли, Ливанов? - оказался круглолицый и в круглых очках, как Пьер Безухов из "Войны и мира", только старый, на лицо такой... несвежий...
      А тот, что со скрипкой, длинный, худоватый, чуть-чуть на Абдулова похожий, говорит:
      - Виталий Ефимович вышел, посмотрите в кабинете или на кухне.
      - Спасибо, - говорю, разворачиваюсь, про себя повторяю: "Ливанов Толя, Пьер Безухов, Абдулов". Чтобы запомнилось.
      Вышла обратно, теперь пошла по правому коридору, как охранник говорил. Слева две двери с обычными картинками, понятно, туалеты. Слишком близко к залу, наверно, не захотели затеваться с переносом всей сантехники... Справа дверь без ничего - ни номера, ни картинки. Даже ручки нет. Интересно... А коридор потом налево сворачивает узким проходом, зато прямо - дверь с табличкой "Директор".
      Так. Изобразим лицо - не наглое, но и не подхалимское, я не попрошайничать пришла, а на работу наниматься. Для солидности постучать надо. И потом, не дожидаясь ответа, открыть дверь - может, его и здесь нет, может, он на кухне...