- Вот и доберись до этой могилы. Может, она ещё чего умного посоветует.
      - Точно, прямо сегодня Ленке и позвоню.
      - Только не сейчас. Ночь на дворе. Хоть и праздник.
      - Конечно. Часов в восемь вечера.
      - Точно. А потом мне позвони.
      Карина убежала, а я осталась за своим пультом и задумалась. Этой Надежде, или её знакомой, надо будет всю правду рассказать, как врачу. И что она про нас подумает? Мы ж и сами с Кариной не сразу привыкли. Когда узнали, долго друг на дружку косились... Как же на нас посторонние смотреть будут? А другого выхода-то и нет, похоже...
      Не спрашивать же у Гарика, в самом деле. Он же, дурень, думает, мы ни о чем не догадываемся. А красиво было бы... только невыгодно... И для нервной системы очень вредно. А она на внешности отражается. Нет уж, лучше потратить деньги, пусть другие побегают.
      И вообще, что ещё делать бедным женщинам в трудной ситуации, как не просить помощи у других женщин?
      Глава 6
      Паранойя
      -
      Да, такого приглашения я, уж поверьте, никак не ожидала. Сам Слон, своей собственной толстокожей персоной, изволил позвонить. И (не бывает!) лично пригласил отпраздновать у него Рождество. Димка внимательно слушал, недоуменно поднимая левую бровь. А когда Дубов пригласил к трубочке меня лично и так же лично произнес приглашение, уже подняла левую бровь я. Одновременно, к слову, я подняла и правую, и пожала плечами, и села мимо стула...
      Ни фига себе! Ну, положим, я уже видела (в ящике), как бывшие крутые партийцы истово крестятся в церквях и даже ставят свечки какому-нибудь Николаю Угоднику или там Святой Деве. Но вроде Слон не из таких... Тогда с чего это он затеял раут?
      Объяснил это чудо мне Димка. Похоже, ему Слон все-таки сказал больше, чем мне:
      - Понимаешь, Дубов толковал, что на Новый год у каждого свои планы. А это тоже новогодний праздник, такой семейный, камерный...
      - Какой?!
      - Ну, домашний...
      - А какое отношение мы имеем к его дому?
      - Не к дому. Он же тебе, наверное, тоже сказал.
      - Что сказал?
      - Что он приглашает нас отметить все новогодние праздники и одновременно не по телефону, а лично поздравить нас с бракосочетанием.
      - Ах, с бракосочетанием! Вот говнюк!
      - Асенька, приличные замужние дамы таких слов не произносят!
      - Так то приличные! Значит, поздравить... Слушай, а наш любимый рабовладелец совершенно случайно не сказал, кого ещё он пригласил? Хотелось бы знать, к чему готовиться.
      - Сказал, что будут только свои.
      - Его, в смысле. И мы, значит, его... Приятно слышать. И что ты, о муж и повелитель, в связи с этим думаешь?
      - Думаю?.. Ни черта я пока не думаю. Ни одной мысли в голове.
      - Ну так и черт с ними, с мыслями, раз нет.
      - Нет, дорогая жена. Пока мысли появятся, может быть уже слишком поздно. Давай-ка считать...
      Димка встал и выключил телевизор.
      Мы с ним сидели в большой комнате, такой же, как "компьютерная зала" в офисе. Ничего удивительного, квартира-то прямо над офисом, значит, и планировка такая же. Почти такая же: все-таки офис на первом этаже и часть площади там отрезана проходом во двор. Тем самым проходом, где мы дрались с бандюгами Арсланова и где я пустила в ход "Вальтер ППК" (не этот, прежний). Пока не подоспел Алексей со своими ребятами...
      Димка повернулся ко мне лицом, но не подошел, а остановился, опершись локтями на спинку стула. Думал.
      Но я перебила его мысли:
      - Слушай, Димыч, я недавно задала себе вопрос: а как Алексей узнал?
      У него недоуменно сошлись брови, и я поспешила объяснить:
      - Ну, когда Арсланов своих горилл за нами послал, откуда вдруг взялся Алексей и так вовремя примчался на выручку?
      Он с полминуты молча смотрел на меня, сдвинув брови, наконец улыбнулся и легкомысленным тоном ответил:
      - Ну ты даешь, старушка! Что ж тут непонятного, наверняка Бригадир нас по дружбе опекал, как раз на такой случай. Надеюсь, и сейчас опекает. Хотя, может, и нет - зачем? Арсланов разбился, боевиков его взяли, и вообще половина банды сидит под следствием, от кого нас теперь охранять?.. Ладно, что это мы с тобой мозги сушим, в самом деле? Дубов дал нам заказ, мы сработали удачно, дела у заказчика пошли в гору, решил отпраздновать и нас пригласил, показать, что наши заслуги помнит и ценит. Пошли лучше погуляем.
      Я уж совсем было собралась ему сказать, что думаю насчет прогулочек по такой погоде, но тут заметила, что он приложил палец к губам. Я сдержалась, только поныла:
      - А не замерзнем? То ли дело дома, под одеяльцем...
      - Ничего! Немножко глотнем морозца, там всего-то минус четыре, потом под одеяльцем в сто раз уютнее будет!
      Что-то он задумал... Одевались мы спешно, вылетели из дому, как от пожара. Между прочим, дверь из подъезда на улицу была снова заколочена, и ходить приходилось через двор. Может, оно и к лучшему: тут хоть из окон свет падает, что-то видно под ногами, а на улице фонари не горят.
      Димка повел меня через весь двор, к самым дальним воротам - на Белинскую, и только на улице замедлил шаг. Принялись мы с ним прогуливаться на освещенном куске тротуара напротив райотдела милиции - чинно, как супруги с двадцатилетним стажем.
      Он меня обнял рукой за плечи, наклонился и заговорил почти шепотом:
      - Да, Аська, все ты верно говоришь! Следят! Все время следили и сейчас наверняка следят. Нам вроде даже грех жаловаться - охраняют и спасают. А теперь, боюсь, уже и слушают: офис нам Андриан ремонтировал, квартиру тоже он. Мы-то им на руки не глядели, мало ли каких жучков они могли по стенкам и розеткам насовать. Потому я тебя и вытащил.
      - Ох! - Я подавилась морозным воздухом. - Димочка, но ведь компьютер тоже они поставили!
      - Вот именно... - Он ссутулился и полез в карман за сигаретой.
      Меня трясло - не знаю, от мороза ли, от страха или злости. Наверное, больше всего от страха.
      - Так это что, ни на работе, ни дома слова не скажи без оглядки на чужие уши? Господи, да разве так жить можно?! И что, по-твоему, они и спальню слушают, и туалет?
      Димка устало вздохнул:
      - Не знаю, маленькая. Может, вообще ничего не слушают. Тем более туалет. Но на всякий случай серьезные разговоры надо вести на прогулке какое-то время, пока не найдем способа проверить. А что касается "пентиума", тут пусть Серега подсуетится. И вообще, круглые сутки слушать или записывать - это ж ни людей, ни средств не хватит. Я где-то читал, сейчас подслушку настраивают на ключевые слова: услышит компьютер слово, к примеру, "Слон" или "Дубов" - и сразу включает запись, пока разговор не кончится. А пока идут... - он вдруг хихикнул, - ...звуки из ватерклозета, пренебрегает.
      В его словах была логика, был здравый смысл, а главное - утешительный "авось". И у меня чуть отлегло от сердца. Левая ладошка угрелась у Димки под рукой, и вообще жизнь немного зарозовела.
      - Ладно, мой муж и параноик...
      - Даже если ты параноик, это ещё не значит, что за тобой не следят, машинально пробормотал он цитату из своего малого джентльменского набора. Кажется, Генри Киссинджер так говорил.
      - Ладно, так почему ты меня сюда вытащил?
      - Да вот задумался, не могли ли мы на чем-то проколоться. Одно дело сказать им в микрофон, что мы, мол, Слона не любим, - думаю, Америку мы ему не откроем. И совсем другое - проболтаться, что имеем на него компромат. Это уже тянет на инфекционный инфаркт в чете Колесниковых.
      Голос его неожиданно потеплел, несмотря на вовсе не веселый смысл слов. Да, я пока тоже обалдеваю от семейных слов.
      - Где у нас были прямые враждебные действия? Первое, пожалуй, когда Андрюша следил за тюремщиком и увидел с ним Алексея. Но тогда, думаю, прошло чисто, иначе нас бы всех в момент достали. Второе - когда Батищев с Ириной пасли Алексея и его контакты пару дней перед убийством Арсланова. Все-таки они любители, их запросто могли засечь. А ведь Иркино лицо им знакомо.
      - Откуда?!
      Димка скосил на меня глаз и укоризненно поджал губу.
      - Это у тебя что - ещё девичья память или уже старческий склероз? Да с видеозаписи!
      И вправду склероз. Действительно, именно этой записью мы откупились, когда после битвы с бандюгами Манохина нас привезли к Слону. Записью, где Ира рассказывает, как Манохин с женушкой и деверьком продали её в махденский бордель...
      - Ужас какой!
      - Так мало того, - продолжал Димка, - ведь на месте катастрофы Жека напрямую столкнулся с Алексеем!
      Я вспомнила фотографии, которые Женя с Ирой сделали там, на дороге, возле расплющенной машины Арсланова, и среди них ту, где Алексей разговаривает с гаишником. И снова всплыла мелочь, которая тогда, на радостях, как-то проскочила мимо сознания. Рядом с Алексеем, чуть сзади, стояла девушка... Я её точно видела раньше, обратила внимание на сумку - с аппликацией из кожаных кусочков, в виде двух бабочек. Собственно, и девушку-то я заметила только из-за сумки. Я тогда заподозрила, что она за мной следит, и сказала Алексею, а он очень озабоченно отреагировал...
      - Ох же гадина! - вскрикнула я.
      Дима меня локтем придержал, я опомнилась - все-таки мы на улице перевела дух и все ему рассказала.
      Муж и повелитель нахмурился, между бровями залегла двойная складка.
      - Та-ак... - протянул он наконец. - Совсем здорово. А ведь наверняка они Жеку запомнили. У Бригадира глаз профессиональный, да и подружка его, судя по всему... Выходит, нельзя нам с ребятами открыто контачить.
      - Можно или нельзя, а на свадьбе они у нас были... И потом, для Слона не новость, что мы с Ирой знакомы.
      - Для Слона - да, а для Алексея и его людей - неясно. Показал ли им Дубов? Мог и скрыть, чтобы не афишировать выход на Кучумова... - Димка вздохнул. Помолчал. - Получается, проблема с Жекой... Хорошо бы его пребывание на том месте как-то надежно замотивировать. Допустим, он ездит в Половецк тренировать группу, что такое восемьдесят километров для человека на машине. Ладно, этим я займусь... А ты пошевели-ка мозговой извилиной, может, ещё что интересное вспомнишь, а?
      Все-таки он в своих шуточках меры не знает! Я постаралась ответить в тон:
      - Я обеими извилинами пошевелю, когда попаду в дом и они оттают!
      Он взглянул на меня, совершенно ошарашенный, потом сказал терпеливо:
      - Аська, заинька, не сочиняй себе обид на пустом месте. Это же из "Золотого теленка"! И вообще, как ты думаешь, стал бы я себе в жены дуру брать?
      Я уже успокоилась, но ответила с разгону:
      - Еще как стал бы! Чтобы хоть на её фоне выглядеть гением!
      Он долго смотрел на меня, потом не выдержал и расплылся в улыбке. Я тоже улыбнулась и потерлась носом о его плечо - ну, пусть не о плечо, но ненамного ниже.
      - Ладно, партнер. Шутки в сторону, давай дальше просчитывать. Пессимистический вариант: допустим, они нас на чем-то засекли и теперь хотят спокойно допросить перед... не будем уточнять. Похищать не резон, опять может подняться шум, стрельба...
      - Тем более, сами пистолеты подарили... Слушай, а правда: стали бы они пистолеты дарить, если бы держали на подозрении, а, Дим?
      - Вроде бы так, но мало ли? Вдруг как раз хотели усыпить нашу бдительность... Так вот, возвращаясь к неприятному варианту: никакого шума, чего проще и невиннее - пригласили людей в гости на Рождество, люди побрились, накрасились, приоделись и сами пошли, добровольно и с песнями.
      - А перед тем похвастались друзьям и коллегам, вот мы какие, сам Слон нас в гости позвал! А маме с папой сказали: извините, к вам прийти не сможем, приглашены на раут к господину Дубову, - парировала я. - И тогда, если что стрясется, - не будем уточнять, - то милиция первым делом и двинет с недоуменными вопросами к господину Слону. Плюс, к примеру, Андрюша нас до самой калитки на машине привез, так что по дороге с нами ничего не могло случиться.
      - Логично, - кивнул Димка после короткого раздумья. - Допустим, ты права и крайних мер ожидать прямо на приеме не следует. Тогда, скажем, к окончательному мнению они пока не пришли, а решили поглядеть на нас в непринужденной обстановке и послушать, что мы будем ляпать по пьянке.
      - Ну, это уж совсем ерунда! - воскликнула я. - Если мы с тобой чистенькие, то и по пьянке нам ляпнуть нечего, а если нет, то будем держать ушки на макушке, а язык на привязи!
      - Вот именно. Кстати, отметим этот тезис жирным крестиком: ушки на макушке, а язык - сами понимаете... - Он снова закурил, выпустил дым через нос двумя струями, как дракон, и продолжил: - Ладно. Перейдем к оптимистической оценке.
      - Ее ты уже высказал: мы приглашены за боевые заслуги, - напомнила я.
      - Ну да. Слишком оптимистично. Не тот человек Слон, чтобы не было у него задней мысли и ещё двух-трех полузадних. Не верю.
      - Я тоже. Я этому гаду гладкому не поверю, даже если он скажет, что дважды два четыре!
      - Ася, не горячись. Эмоции деловому разговору не на пользу. Давай лучше перейдем к реалистическим оценкам. Не такие у нас с тобой большие заслуги, чтобы устраивать торжество в нашу честь, и не такие мы ему друзья закадычные, чтоб на семейные праздники приглашать. А потому возможны несколько версий. Во-первых, совсем простенькая: чувствует, что мы его не любим, а хочет, чтоб срочно залюбили и обрабатывали его хлопковую плантацию с радостью в душе и песней на устах.
      - Да ну, станет он! Он же считает, что купил нас с потрохами! Что мы за его щедрые подачки душу продадим!
      И опять Димка вздохнул:
      - Ася, не так он примитивен. Из дураков Слоны не произрастают. Это наши ученые приятели Стивенсы могут считать его ничтожеством, но, думаю, в области жизненной психологии он их обоих вместе взятых переплюнет. Для этого не обязательно быть доктором наук. Не обольщайся, Аська, Слон ох как непрост.
      - Умная сволочь - сволочь вдвойне, - отрезала я.
      Димка покивал, попыхтел сигаретой.
      - Вторая версия - хочет он нас замазать. Например, сфотографировать с каким-то совсем уж откровенным бандюгой, как мы взаимно улыбаемся и хрустальными пивными кружками чокаемся... или там в сауне сидим с непотребными девками...
      - Особенно я!
      - ...но, думаю, не заставит принимать личное участие в казни предателя или ни в чем не повинного прохожего... Хотя чем черт не шутит... Много мы с тобой знаем о нравах нашего черноземного дона Корлеоне?
      - Ну тебя, Димка, хватит страхи нагонять! Что у нас тут, Сицилия?
      - Будем надеяться, что не Сицилия. И вообще, если смотреть на эти дела реально, то кажется мне, что он решил кому-то нас показать. Строит какие-то далеко идущие планы и хочет, чтобы друзья и советники на нас глянули.
      - И что ж это могут быть за планы?
      - Можно только гадать. А можно потерпеть три дня - глядишь, что-то на месте прояснится.
      Мне снова стало холодно.
      - Димыч, я не доживу. Я спать не буду. Я его ненавижу и боюсь.
      - Ну что вы, право, Анна Георгиевна, такой джентльмен, и так к вам благоволит... Ладно, Аська, надеюсь, все же особенно бояться нам нечего. Но и расслабляться нельзя.
      - Дим, а может, ну его? Не пойдем - и все, и пусть остается, как есть...
      - Нельзя. Тогда уж точно не останется, как есть. Это ведь будет демарш, демонстрация - а мы ещё не готовы открыто ему противостоять. Ехать придется. Но вести себя там... Слушай! Есть идея! Давай-ка расплатимся с ним той же монетой!
      - В смысле?..
      - Ну, он совершил неожиданный поступок, пригласил нас к себе - и мы сушим мозги и трясемся от страха перед неизвестностью. У него насчет нас какие-то планы - вот давай и мы его заставим посушить мозги и не торопиться со своими планами. Например, изменим наш имидж.
      - Ты наденешь юбку?
      - Я тебя тоже люблю... Вот так, например: в первую встречу ты была мудрая, загадочная и молчаливая. Полтора слова, но каждое на вес золота. Потом чуть-чуть расслабилась, но все равно - не подступись. А теперь вдруг окажешься современной раскованной молодой леди, которая при случае может и выпить, и опьянеть, и начать нести всякую чушь. Психологическая легенда ты перестала его опасаться и позволила себе расслабиться.
      - А ты?
      - А я, наоборот, буду поначалу молчаливый, сдержанный и очень себе на уме... А после начну на тебя коситься - мол, чтой-то ты, красотка, разгулялась. Может, разобижусь, найду какую-нибудь даму и начну ей говорить комплименты... Короче, по ситуации.
      Он потянул меня чуть в сторону, выбросил окурок в урну возле булочной и вздохнул:
      - Но, конечно, все это при условии, что там будут дамы. И вообще прием, а не что-нибудь совсем другое...
      Уже возле самого подъезда я остановилась:
      - Дим, мне вдруг пришло в голову... Как мы с тобой изменились! Словно на пять лет постарели. Вспомни, какие мы были всего полгода назад. Веселые, легкие, беззаботные...
      Он плотнее прижал локтем мою руку:
      - Да, Асище мое. Как сказал бы Слон, "се ля ви". Что в переводе означает: "Эх, жисть моя жестянка"...
      Глава 7
      В начале было слово
      - - --
      Новое платье, спешно приобретенное по случаю большого выхода, несколько стесняло движения. А я и без того чувствовала себя не в своей тарелке. Пока вылезала из машины, ещё успела подумать: спасибо, хоть туфли старые, в смысле разношенные. Не так на психику давить будут...
      Снаружи особняк выглядел не сильно празднично. Но дорожки были расчищены, незаметные фонари мягко освещали снег. И даже две елочки возле входа увешаны разноцветными светящимися фонариками. Нарядно, уютно. Как по телевизору.
      С того памятного вечера, когда мы тут продавались в рабство, внутри практически ничего не изменилось. По-прежнему евроремонт, но, кажется, слегка подновленный. Плитка на полу все такая же, под старую керамику. Только вроде цвет сменился... А может, я ошибаюсь. И ведь побывала тут раз-другой после лета, но все равно первое впечатление осталось самым сильным: богато и безвкусно. Только освещение включено на полную катушку...
      Димка со своей паранойей явно переборщил. Прием все-таки имел место, настоящий раут, как в американских фильмах, - все ходят с бокалами в руках, вращаются-общаются. Дамы в длинных платьях, мужчины в темном и с галстуками. Хорошо хоть пиджаки не красные. Нет, плохо. В нормальных пиджаках ублюдков труднее распознавать...
      Все, хватит, отдыхаю. Изображаю светскую львицу. Выпить разрешили. Только в таком настроении мне не напиться вовек. Я, когда злая, вообще не пьянею. Так что говорить лишнее тоже придется не от души, а обдуманно.
      По все той же достопамятной лестнице с балясинами спускался Слон. Мне показалось, что он не то чтобы похудел, но как-то подтянулся. Или костюмчик от хорошего портного надел. Следом за ним спускалась дама. Жена? Он когда-то упоминал о её существовании. А теперь, выходит, решил предъявить.
      Дама оказалась высокая, холеная, хорошей упитанности. Но выражение лица приятное, не вредное... Как-то сразу мне стало ясно, что жена она нужная, но нелюбимая. И потому в общество выходит нечасто. Как сейчас слишком уж много тут прогуливается с бокалами н(жников, судя по внешнему виду... О, вспомнила, Ингой её зовут... И отчество какое-то... Артамоновна, Аристарховна... не помню.
      Хозяйка улыбнулась, и мне сразу так жалко её стало - хорошая, видно, по молодости была. Все Слоняра, гад проклятый, испохабил...
      А гад проклятый тем временем ручку мне целует, за локоток придерживает и прочим гостям представляет. Прочие гости явно не только гости, но и сотрудники. Еще точнее - подчиненные.
      От обилия незнакомых лиц я всегда немного теряюсь. Потерялась и здесь. Только запомнила какого-то гнусного Адама и какого-то Сан Саныча.
      Кто они такие, чем занимаются - фиг сразу поймешь. Зато я сразу поняла, что если бы первый Адам был таким же, как этот, то род человеческий никогда бы и не начался.
      Короче, ходим, представляемся. Наконец-то хоть одно знакомое лицо бригадир Алексей! Поначалу он мне нравился, особенно когда научил стрелять, потом, когда кое-что мы о нем узнали, я поостыла, но все равно, хоть одного человека знаешь. Я и кинулась к нему, как к родному. Насколько обстановка позволила. Тем более, что был он с девушкой. Милой и приятной. И имя хорошее - Вера. Люблю это имя.
      В общем я расслабилась. Даже позволила себе лишних два раза улыбнуться Слону. Из стратегических, правда, соображений. Хотя с б(льшим удовольствием я улыбнулась бы не ему, а его несчастной Инге.
      Приехали ещё какие-то гости, и представление в духе "легкий выпивон в американском стиле" закончилось. Попарно, как в детском садике, мы перешли в другое помещение, которое хозяева, похоже, столовой называют. Только пищу здесь принимать надо, как во дворце. В смысле ощущений. Пусть даже невкусно, но король жалует. А потому все прекрасно.
      Но тут уж следует признать, что кормили нас действительно по-королевски. И беседа лилась, на удивление, довольно приятно, неторопливо. Сначала выпили "с Рождеством", потом за благополучие дома. Потом господа гусары в лице моего Димыча подняли бокал за прекрасных дам. И при этом выразительно посмотрели сначала на меня, а потом на Ингу. Та дисциплинированно улыбнулась. Мне бы по сценарию полагалось дернуться, но... Не могла. Поэтому поверх бокала улыбнулась и я.
      Но все-таки не выдержала и дернулась, когда какой-то деятель, довольно пузатый, предложил помянуть упокоившегося Арсланова Алана Александровича, земля ему пухом и вечная память тем же местом. Дернулась я - и хлобыстнула целый бокал единым духом. И вообще напивались в этой компании именно прекрасные дамы. Мужики же были все как один взведенные, настороженные, слова лишнего себе не позволяли...
      Беседовали о погоде, потом, как водится, разговор съехал на политику. Хозяин, весь такой озабоченный, начал плести бесконечную вязь сетований. Как, дескать, при таком налоговом законодательстве непросто развивать науку и производство.
      Ух, как меня тряхануло! Это тебе-то непросто! Да ты, наверное, ни одного налога не заплатил, кроме взяток! А туда же!..
      Между тем разговор продолжался и от политики вообще перешел к инфляции конкретно. То есть любые вклады - только в дело и никаких там сбережений в чулке...
      Ясное дело, дяденьке Слону для его сбережений не одна пара чулок понадобится, а целый склад!..
      Но тут Димка незаметно тронул меня за руку. Я оглянулась, поймала говорящий взгляд: спокойней, мол. Действительно, что толку кипеть внутри. Я перестала слушать. Повела глазами по сторонам. Но по сторонам особенно нечего было разглядывать, да и народу немного - каждого и видно и слышно... Вдруг сообразила, что Сан Саныча когда-то уже видела: ну да, у него какая-то фамилия французская, не то Дантон, не то Дантес, потому и не осталось в голове простецкое имя-отчество...
      И тут Слон говорит:
      - А почему молчат наши прекрасные дамы?
      Как раз, за тобой поспеешь слово сказать! Да и вышколены их прекрасные дамы, знают свое дело: помалкивать и улыбаться. Бригадирова Вера, правда, даже улыбаться боится, словно первый раз в этой компании оказалась.
      Но тут и сказалась выучка, мне до такой ещё ехать и ехать... Короче, Инга поправила затейливо растрепанную голову (представляю, сколько ей за такой вид заплатить пришлось!) и мелодичным голосом стала рассуждать о преимуществах и недостатках разных принципов и мест инвестирования...
      Меня уже чуточку повело, и я решила, что тоже могу мысль сказать. Какую-нибудь. Производство - это, конечно, хорошо. В смысле, что для людей работа есть. А есть работа, есть и заработок. А когда народ денежки равномерно зарабатывает, то все равно, какую отрасль развивать. Все будут покупать. Хоть игрушки, хоть продукты, хоть одежду. А вот когда денег нет, то инвестиции - это просто так, чтобы миллионы спрятать... Так любая сумма в песок утечет, никто и не заметит...
      - То есть?
      Это подал голос тот, второй. Сан Саныч Дюпон. Из наиболее приближенных, как я поняла.
      - А то и есть. Вот нет у людей денег, так они и на газеты не подписываются, и мебель не покупают, и ремонты не делают. Поэтому сюда ни современные технологии ввозить смысла нет, ни готовые стройматериалы. Или там деликатесы. Вот не производят их - и ничего. На варенку бы хватило. И на хлеб с молоком.
      А народ за столом-то притих! Можно подумать, я Америку какую открываю! Или тут люди такие воспитанные собрались, просто спасу нет!
      - Ну, положим, Анна Георгиевна, что касается хлеба с молоком, вы несколько преувеличиваете... - барственно так заметил Слон.
      - Да нет, не преувеличиваю. Вот вспомните, когда трасты эти дурацкие появились, туда же сразу все ломанулись. И даже лишних полпроцента считали... От одного к другому бегали - где больше дадут. Надеялись, может быть, и впрямь не только на необходимое, может ещё на что-нибудь хватит... Правда, никто не мог представить, чем все это закончится.
      Свинство и подлость - вот чем все закончилось. Но говорить за таким столом о бедности как-то... В общем, не получалось.
      - Но согласитесь, Анна Георгиевна, что ваша история с трастами только подтверждает мою мысль о рискованности бизнеса.
      - Я согласна. Но согласитесь и вы, Борис Олегович, что даже у риска должно быть немного риска. Вот нашелся бы какой-нибудь и богатый, и рисковый. Взял бы и затеял судебное дело против трастов. Простые люди только погалдеть могут, а такой нашел бы адвокатов. Выиграл дело - и отдал людям денежки. Хотя бы те, что вложили! А разницу - нашел бы куда. Вот это был бы риск! Так ведь нету таких. Каждый только тем рискует, чего самому не жалко. А на других плевать... Нет, серьезно: выкупить у народа по дешевке эти липовые договора, найти настоящего хозяина и отобрать у него все, что по этим договорам, в смысле, за эти деньги награблено... А после - хоть сам такое же затевай, тебе весь народ поверит без оглядки!
      - Красивая мысль, но, увы, нереальная. Ни богатство, ни любовь к риску не помогут, ибо отсудить награбленное не у кого. Все они давно уже под знойным небом Аргентины... В обобщенном понимании, конечно, мало ли на земном шаре прекрасных мест, недоступных нашей слепой, хромой и безрукой Фемиде...
      Что-то в голосе Слона показалось мне... Неправильным, да, неправильным. Неискренним, как электрический самовар... И я заткнулась.
      Затянувшуюся паузу умело нарушила Инга (О! Вспомнила, Харитоновна!)... Она оглядела стол, дисциплинированно жующих гостей (хотя тут я не права, жевали все от души, довольно активно и с ненаигранным удовольствием) и с очаровательной улыбкой произнесла:
      - Борис, а тебе не кажется, что один тост мы как-то пропустили? Здесь есть люди, у которых не так давно был праздник, пусть уступающий по важности Рождеству Христову, но куда более серьезный, чем прозаический Новый год?
      - Да, дорогая, ты, как всегда, права. Действительно, друзья, давайте соединим наши голоса в поздравлениях и пожеланиях по случаю бракосочетания прелестной Анны Георгиевны и уважаемого Вадим Андреича. Я предлагаю выпить по старинному русскому обычаю: совет да любовь!
      Я чуть со стула не упала. Причем не от удивления, что Инга знает о такой малости. И не от того, что знает Слон. Чего уж, его корзина с цветами - это да. До сих пор розы в вазе стоят (а слоники в шкафу). И не вянут, подлые (розы)! В восторг я пришла от этого "совет да любовь". Гад двуличный! А сам-то, со своими подходцами...
      Но пришлось тепло улыбаться и благодарить кивками направо и налево. Хорошо хоть "горько" никто не кричал. Деликатные, бандюги.
      Застолье тянулось долго, но все-таки и оно подошло к концу. Мы разбрелись по освоенной уже территории. Опять с бокалами в руках. Я болтала с Ингой на какие-то нейтральные темы и смаковала шампанское. Еще когда я увидела его на столе, то поняла, что мне сегодняшний вечер запомнится если не крутым похмельем, то хотя бы голицынским полусухим урожая 91-го года...
      Димка где-то неподалеку беседовал с кем-то из мужчин и даже не смотрел в мою сторону. Рядом со мной материализовался Слон. Взял меня под локоток (опять!) и проворковал:
      - Милые дамы, а почему вы скучаете?
      Милые дамы в нашем лице уверили хозяина в прекрасном времяпрепровождении.
      Инга кивнула и отошла к другим гостям. Но мне вырваться из лап Слона не удалось.
      - Скажите, Анна Георгиевна, вам понравились цветы?
      - Конечно, как такая красота может не понравиться?
      - Ну, тогда наши вкусы совпадают и вот это вам тоже понравится. Я ещё раз поздравляю вас со свадьбой, желаю вам счастья и здоровья.
      И сует мне в руки коробочку. Маленькую, серенькую. Того богатого серого цвета, под которым обычно таятся дорогие ювелирные изделия. Я попыталась её открыть, но он придержал руку и говорит:
      - Пожалуйста, не сейчас.
      И я пошла в сторону собственной сумочки в нестандартном, мягко говоря, настроении. Смотрю - а Димка-то все видел, но отнюдь не кипит, а только кивает: все, мол, правильно, так, мол, и надо. Чудеса!
      Вот такая удивленная, но почти трезвая, я и пребывала до окончания раута. Еще что-то ели, ещё о чем-то беседовали. Опять меня разговаривала хозяйка дома. Опять я её пожалела, потому что неплохая, в сущности, баба. Только с мужем ей не очень повезло. В смысле, что её, Ингу, муженек ни в грош не ставит. А зря! Потому что она, во-первых, все понимает, ибо далеко не дура. А во-вторых, может при случае и отомстить. Потому как любое, даже самое ангельское терпение, не беспредельно.
      В завершение Слоняра предоставил нам транспорт. Впрочем, Димка этого ожидал и Андрюху с нашей "восьмеркой" отпустил, как только приехали.
      Очередной каменный затылок на наши разговоры не реагировал, но из осторожности мы беседовали исключительно о погоде и о том, что хорошо бы завтра на работу не выходить.
      Подарок я рассмотрела уже дома. Это и впрямь оказалось ювелирное изделие. Колечко, если точнее. С бриллиантиком. Небольшим таким. Со спичечную головку. Но очень блестящим, ярким. А ещё в коробочку поместился сертификат, написанный на двух языках - по-английски и на иврите. Да...
      Из английского текста я поняла, что это южноафриканский камень и что огранен он в июле прошлого года огранкой в 96 граней. Уж на что я темная, но это и мне известно - огранка самая дорогая, да и делают её фабрики в Израиле. Хоть и самые хорошие, но цену на камни поднимают чудовищно... Так-то вот. Сижу, пялюсь на это блестящее чудо.