- Дежурный по райотделу капитан милиции Цимбалюк!
      - Почему на дежурстве без головного убора и повязки?! - рявкнул Казьмин, потом, чуть сбавив тон, назвался сам: - Майор милиции Казьмин, Областное Управление Внутренних Дел! - и четким движением протянул Цимбалюку засургученный конверт.
      Роланд Федорович сломал печати, прочитал вслух, не слишком громко, но достаточно отчетливо, чтобы слышал младший сержант:
      - "Приказываю передать моему представителю майору Казьмину И. Т. задержанных работников телевидения со всеми изъятыми материалами и имуществом. Первый заместитель начальника УВД полковник милиции Кучумов..."
      - Ясен приказ? - резко спросил Казьмин. - Задержанных - с вещами сюда!
      Цимбалюк засуетился, начал было командовать: "Горошко, давай...", но тут же махнул рукой, буркнул: "Чем тебе объяснять, самому быстрей..." и заторопился вдоль коридора к КПЗ. Минут через пять вернулся. За ним шли двое мужчин и женщина в гражданском, сзади - сержант со сдвинутой на пузо кобурой.
      Казьмин нахмурился:
      - Трое? Мне приказано забрать двоих.
      Роланд Федорович растерянно задергался:
      - Так в приказе ж...
      - В приказе сказано: работников телевидения. Которые тут работники телевидения?
      Один из задержанных, тот что повыше, сказал:
      - Я и моя жена.
      - А это кто? - Казьмин ткнул пальцем в третьего.
      - А я - зритель телевидения, - сиплым голосом объявил тот.
      - Так то ж Семка Дурной! - опомнился первым Горошко.
      - Местный, что ли? С этими не связан? Заберите обратно, - Казьмин сделал рукой небрежный жест.
      - Как других, так на волю, а Семку - обратно в кутузку? Шо, Семка дурней всех?
      - На волю, на волю, - пробормотал Казьмин и вынул из кармана наручники. - Руки вперед, пожалуйста.
      Женщина шарахнулась назад, сержант из КПЗ тут же подтолкнул её обратно.
      - Прошу не оказывать сопротивления. Наручники - только на время пути, по инструкции. Ваше дело будет расследоваться в областном УВД.
      - Спокойно, Ася, - сказал мужчина и первым протянул руки.
      Казьмин защелкнул наручники, повернулся к женщине:
      - Руки вперед, задержанная!
      У женщины дернулось лицо, шевельнулись губы, но руки она все же вытянула.
      Казьмин с сомнением глянул на наручники, на руки эти - тощие, кисть узкая - осторожно защелкнул один браслет, второй, покачал головой и буркнул:
      - Руки перед собой держите и не опускайте, а то свалятся наручники, а мне потом начет сделают за потерю казенного имущества.
      - Я это как-нибудь переживу! - нахально отозвалась женщина.
      - Конечно, не вам же платить... - вздохнул майор. Впрочем, тут же его голос отвердел: - Задержанные, что у вас изъято при задержании?
      - Документы, личные и служебные, деньги - точно не помню, сотни полторы, и ещё сто долларов, видеокамера "Панасоник", шестнадцать видеокассет, - перечислил мужчина. - И, само собой, автомобиль "джип-чероки", номер "ка 17-26 ЧУ".
      - Семнадцать кассет, - поправила женщина. - Еще ведь кассета в камере была. И ключи - от дома и от офиса.
      Казьмин повернулся к Цимбалюку, бросил резким тоном:
      - Все сюда!
      Роланд Федорович изобразил лицом и руками полнейшую растерянность:
      - Так у меня ж ничего нет, оно все у Глущенко или у старшего лейтенанта Шило...
      - Так вызывайте обоих сюда, не стойте столбом, товарищ капитан!
      Сам, не раздеваясь, прошел за загородку к дежурному, бесцеремонно отодвинул младшего сержанта, пошарил в столе, нашел чистый лист, начал быстро писать, потом поднял голову:
      - Капитан, вам же сказано - вызвать сюда начальника райотдела и офицера, проводившего изъятие материалов!
      Цимбалюк кинулся было в кабинет, Казьмин вернул его железным голосом:
      - Отставить! Звонить с этого аппарата!
      Роланд Федорович почти незаметно покривился в сторону младшего сержанта (тот поджал губу) и принялся накручивать диск.
      Приезжий майор тем временем повернулся к арестантам:
      - Фамилия, имя, отчество, год рождения, адрес, где прописаны, телефон! Сперва вы! - ткнул пальцем в сторону мужчины.
      - Колесников Вадим Андреевич, пятьдесят девятый, город Чураев, Тельмана, восемнадцать, квартира тридцать, сорок один двенадцать тринадцать.
      - Да не тарахтите как пулемет, ещё раз номер квартиры...
      Колесников повторил.
      - Вы! - палец майора повернулся к женщине.
      Та отвечала нахально-безразличным тоном, выговаривая каждое слово чуть ли не по буквам:
      - Иващенко Анна Георгиевна, год рождения шестьдесят первый, улица Добролюбова, восемьдесят шесть, квартира сорок восемь, телефон четыреста шестнадцать семьсот пятнадцать.
      - Вы давайте без этих штучек, - взъярился майор, - четыреста, пятьсот... Не можете, что ли, как все говорят?
      - А вы б вон ефрейтора попросили, - огрызнулась задержанная Иващенко, - он понятливый, разъяснит!
      - Не пререкаться! - рявкнул майор.
      - Сорок один шестьдесят семь пятнадцать, - холодно проговорила женщина.
      Илья Трофимович, нахмурясь, взглянул на запись:
      - Так какие ж вы муж и жена, фамилии разные, адреса разные...
      - В паспорте штамп стоит, - нахальным тоном отозвалась задержанная Иващенко.
      Колесников объяснил более миролюбиво:
      - Да мы только два месяца, как поженились, прописка пока старая осталась, а фамилию жене решили не менять, раз уж на неё все документы оформлены...
      Цимбалюк тем временем дозвонился до родного начальства:
      - Товарищ майор, тут прибыл из УВД майор Казьмин с приказом полковника Кучумова...
      Казьмин отобрал трубку, заорал в микрофон:
      - Немедленно прибыть в райотдел, товарищ майор!
      Резко щелкнул пальцем по рычажку, ткнул трубку Цимбалюку:
      - А теперь второго вызывайте!
      Цимбалюк с Шилом любезничать не стал, заорал не хуже приезжего:
      - Через пять минут шоб был в райотделе!.. Никаких тебе дежурных машин, можешь на своей кабриолете прокатиться, не обнищаешь!
      Казьмин тем временем подмахнул расписку кучерявой подписью, ткнул Роланду Федоровичу в руки, а сам вытащил из кобуры пистолет, щелкнул затвором:
      - Сержант! Оружие к бою! Выводим задержанных к машине, я впереди, вы в арьергарде!
      Задержанная Иващенко побледнела, задержанный Колесников ухмыльнулся на одну сторону.
      - Следовать за мной!
      Казьмин с пистолетом в руках шагнул к дверям, арестанты - за ним, замыкал шествие пузатый сержант Гребенюк с осторожно выставленным вперед "макаровым". Младший сержант Горошко и Цимбалюк смотрели вслед, раскрыв рты, а Семка, даром что Дурной, пристроился в хвост процессии, как вроде так и положено. Впрочем, Роланд Федорович этого движения не прозевал, ухватил Семку за шиворот, несильно дал по шее, скомандовал сержанту Горошко:
      - Сведи этого придурка обратно в камеру и запри покрепче! Ишь, и ему не терпится в область скатать за казенный счет!
      Казьмин тем временем определил задержанных в "Волгу" и оставил под охраной водителя и сержанта из КПЗ (тот немедленно начал ежиться на морозце, выскочил-то из здания как был, без верхней одежды). Сам майор вернулся в предбанник райотдела и с неприступным видом остановился у окна, выходящего к подъезду. Местные терпеливо дожидались.
      Глущенко и Шило подкатили почти одновременно - начальник райотдела на бело-синих "жигулях", а "кабриолета" старшего лейтенанта оказалась маленьким японским джипом с брезентовым верхом. И, что любопытно, Глущенко запарковал свою "пятерку" прямо перед носом у "Волги" с задержанными, а джип нахально пристроился у задка.
      Казьмин оказался на крыльце в один момент, да ещё с пистолетом в руке.
      - Отставить! - проорал он. - Вы что, инструкции не знаете?! Освободить выезд машине с задержанными!
      Глущенко небрежно махнул рукой, ретивый Шило сдал назад, а Максим Крутько, четко отследив движение руки Ильи Трофимыча, быстро отвел "Волгу" на стратегически неприступное положение у самого края проезжей части.
      - Вы кто такой и чего тут командуете, да ещё с обнаженным стволом?
      - Майор Казьмин с поручением первого заместителя начальника областного управления!
      - А вот мы это сейчас проверим, - пробормотал Глущенко без всякого почтения к высокому начальству. - Ну-ка, Горошко, накрути мне область!
      Роланд Федорович подсуетился, сунул начальнику рассургученный конверт, пошептал в ухо:
      - ...знаю, у Пуляева правая рука, личные приказы Кучумова выполняет!
      Глущенко сбавил обороты, проговорил более мирно:
      - Прошу в мой кабинет.
      И сам пошел впереди, показывая дорогу. В кабинете, однако, свое место высокому гостю не уступил, поторопился плюхнуться в удобное кресло, приезжему же показал на стул для посетителей.
      Тот, однако, сумел даже на этом стуле устроиться по-хозяйски и, без обычных вступительных разговоров, категорично потребовал:
      - В соответствии с приказом прошу передать мне по описи имущество и материалы, изъятые у задержанных, а также документ, на основании которого произведено задержание.
      Глущенко перевел взгляд ему за спину:
      - Богдан Семеныч, имущество и материалы мне!
      Казьмин услышал удаляющиеся шаги, но не обернулся.
      - А задержание произведено по моему устному приказанию, когда я узнал, что неизвестные лица производят в городе съемки без должным образом оформленного разрешения.
      Илья Трофимович не стал вдаваться в подробности, ему и так было ясно: в этом городе оформить должным образом разрешение мог только сам Глущенко. Когда получит указание от местного бугра Лаврентьева, надо полагать.
      - Так и напишите в объяснительной записке на имя Кучумова.
      Глущенко нахмурился, но взялся писать.
      Тем временем явился старший лейтенант с пакетом из крафт-бумаги, почтительно положил на стол начальнику.
      - Опись! - бросил Казьмин.
      Опись оказалась внутри пакета. Илья Трофимыч сдвинул в сторону Глущенкины календари и телефоны, вывалил все из пакета на толстое стекло, начал сверять барахло с описью. Сложил кассеты в две стопки, пересчитал.
      - Шестнадцать. А задержанные говорят, было семнадцать - ещё одна в камере.
      - Никак нет! - засуетился Шило. - Вот, глядите, в камере пусто! Ошиблись они, глядите, и в описи шестнадцать!
      - В описи у тебя, старший лейтенант, "шешнадцать", - пробурчал Илья Трофимович. - Грамотей...
      - Ну подумаешь, ошибся... - Шило разыгрывал из себя малограмотного.
      Зато Казьмин был очень даже грамотный и сразу догляделся, что "шешнадцать" довольно ловко переправлено из семнадцати, зато шестерка в числе явно написана поверх выскобленного чинкой.
      Деньги оказались все на месте, хотя доллары в описи не значились.
      - Почему в описи не указана стодолларовая купюра? - Илья Трофимыч упорно прикидывался бестолковым.
      - Да пожалел я его, объяснил, что без оправдательного документа на него можно повесить ещё и незаконные валютные операции, он спорить не стал, - небрежно объяснял Шило. - А чего говорить, деньги ведь на месте.
      "Ну да, были б они на месте, если б ты возвращал вещи не мне, а задержанному..." Однако вслух Казьмин ничего такого не сказал. Убедился, что все в наличии, снова сложил вещи в мешок, написал расписку и, уже поднявшись, безапелляционно заявил:
      - Автомобиль задержанных доставить в управление собственными силами и средствами сегодня не позднее семнадцати!
      И, не дожидаясь ответа, быстрым шагом двинулся к выходу.
      Глава 36
      Погоня за охотником
      - - --
      - Извиняюсь, это Вася говорит.
      - Слушаю.
      - Приехал человек, вроде бы из областного управления, предъявил бумагу за подписью первого зама, забрал задержанных и материалы.
      - Вроде бы из управления?
      - Цимбалюк говорит, что да.
      - И материалы?
      - Ну да, что было, - подчеркнул Вася интонацией, - все чин-чином отдали.
      В трубке помолчали, наконец сказали:
      - Интересно бы узнать, действительно ли он их повезет в управление, или же...
      - Мне нельзя, у меня ж тут штатный чужой глаз сидит, сходу настучит, у него в УВД полно корешей.
      - Ладно, сам займусь. Спасибо, что позвонил, Василий Николаевич.
      * * *
      Когда отъехали от Дальнокутска километров десять, майор, который до сих пор упорно молчал, вдруг повернулся и самым обыденным, неофициальным тоном сказал:
      - Давайте-ка я с вас наручники сниму, неудобно ведь.
      Ася тут же выступила:
      - А не боитесь, что мы вас разоружим, захватим в заложники и потребуем миллион долларов и свободный проезд до Мельбурна?
      - Не боюсь, - вздохнул майор. - До Мельбурна на "Волге" не проехать, там море по дороге.
      - Зато я боюсь, что вы тут же инсценируете нам попытку к бегству! вставил я.
      - За съемки без разрешения там, где разрешения не требуется? - Майор хмыкнул. - Кстати, меня зовут Ильей Трофимычем, по фамилии - Казьмин. Работаю в уголовном розыске, Вадим Андреич, так что может нас с вами судьба свести.
      - И вы будете сыщики, а мы - разбойники?
      - Да бросьте глупости говорить! Вы же - частные детективы, фирма АСДИК, верно? Кстати, а за что вас арслановские бандюги в том году палили? Будет уже дурака валять, поднимайте руки!
      Он ключиком отпер замки наручников Асе, потом мне.
      Вопрос об арслановских бандюгах вроде бы сам собой отошел на задний план, и отвечать на него я не спешил.
      Майор тем временем ещё повернулся на сиденье и вытащил откуда-то здоровенный мешок из бурой оберточной бумаги. Нашел в мешке видеокамеру, протянул мне:
      - Проверьте, там заряд в аккумуляторе есть еще?
      Опыта с японскими камерами у меня было маловато, но все-таки я нашел переключатель с надписью "POWER", "энергия", значит, и щелкнул. Загорелась красная лампочка. Я сунулся глазом в окуляр видоискателя, подстроил резкость - все нормально, никаких сигналов. Так и доложил:
      - Как будто нормально.
      - Тогда вот вам кассеты, шешнадцать штук, как в описи написано, разберитесь, какой не хватает.
      Ася коршуном накинулась на кассеты, быстро перебрала.
      - Той самой, где мы стройку снимали и местный Беверли-Хилс! И где майор самые пламенные речи произносил.
      Я не стал торопиться, перещупал все кассеты, отобрал видео. Оказалось их всего четыре штуки, почему - не знаю. Сунул по одной в камеру, просмотрел в видоискателе. Попотел изрядно, опасался нечаянно стереть записи, но все же разобрался. Действительно, именно последних наших съемок не было.
      - Правильно сказала Анна Георгиевна. Нет кассеты, где мы снимали кандидата Скуратова на фоне строящегося макулатурного завода и на фоне вилл дальнокутских богатеев. В том числе директора местного Сбербанка - это же, в старых терминах, всего-навсего начальник над тремя сберкассами?..
      - И в том числе некоего господина Лаврентьева, директора акционерной компании, которая строит макулатурный завод, так, кажется? - добавил майор Илья Трофимович.
      - А что, снимать его особняк - такое уж преступление в глазах пролетарской милиции? - немедленно ощетинилась Ася.
      - В глазах пролетарской - не такое уж, а вот в глазах дальнокутской милиции, получается, очень даже уж, - задумчиво отозвался майор. - Похоже, Лаврентьев в Дальнокутске - большой человек. И кто же вас на него нацелил?
      Я ответил немедленно и без колебаний:
      - Кандидат в губернаторы Скуратов Леонид Иванович.
      - Вот интересно, из какого-то задрипанного Дальнего Кута - целых два кандидата!
      Я усмехнулся:
      - Леонид Иванович свое выдвижение всерьез не принимает, для него это повод разоблачить Лаврентьева, вора и прохвоста, как он выражается. Господин Скуратов, конечно, не дурак выпить, но в делах вовсе не дурак.
      - И он, значит, вас нанял делать ему разоблачительную рекламу? невинным тоном поинтересовался майор.
      - Он нас нанял в качестве посредников, чтобы найти рекламную фирму и работать с ней.
      - А почему именно вас?
      - Сами удивляемся. Наверное, кто-то присоветовал.
      Майор Илья Трофимыч улыбнулся:
      - А кто ж такой мог найтись?
      Я пожал плечами:
      - Да мало ли, клиентов у нас хватает, мог и найтись добрый человек.
      Аська молчала, как воды в рот набрала, только пальцы подрагивали у меня на колене.
      Майор отвернулся, посмотрел вперед, расправил плечи, чуть потянулся. Проговорил, не оборачиваясь:
      - А вы так и не ответили, за что вас Арсланов преследовал.
      - Да сами толком не поняли. Напрямую мы им не занимались, случайно получилось: Анне Георгиевне бывшая сотрудница рассказала, что у них в организации делали проект для арслановской фирмы "Меценат", показала кое-какие документы...
      - О-о, так это вы, значит, добыли копию липового разрешения на землеотвод? Молодцы! На нем я господина Джихангирова и прищучил, земля ему пухом.
      Я нахмурился:
      - А это ещё кто?
      - Директор той самой фирмы "Меценат".
      - И он что, умер?
      - От угрызений совести, - ехидно вставила Аська.
      Майор покачал головой:
      - Не-е, не от угрызений. Съездил в гости к Арсланову, небось, пожаловаться, как его терзал гестаповец Казьмин, а на обратном пути, такая незадача, его машина взорвалась, а сам он сгорел.
      - Видно, успел гестаповцу Казьмину лишнего сболтнуть, прокомментировала Аська совсем уж ядовито.
      - А таки успел, - с простодушным удовольствием признал майор, пропустив мимо ушей Аськину шпильку. - Но и Арсланов его ненадолго пережил.
      - Как же, наслышаны, - подтвердил я.
      - И вот знаете, - тут майор снова развернулся на своем сиденье, когда обыск у Арсланова потом делали, нашли на мусорнике одну бумажку. А там было написано печатными буквами: "РЫЖАЯ ХОЗЯЙКА ФИРМЫ АСДИК КОПАЕТ ТЕБЯ ПО ЗАКАЗУ СЛОНА". Капнул кто-то на вас, вот потому, думаю, Арсланов и устроил пожар. Как думаете, кто мог?
      Мы с Асей уставились друг на друга.
      А майор тем же домашним тоном подливал масла в огонь:
      - Я тогда ещё удивился: почему, думаю, анонимщик не написал просто "фирма АСДИК", а подчеркнул, что рыжая хозяйка? Вы ведь, насколько я понимаю, равноправные партнеры?
      У Аси приоткрылся рот, шевельнулись губы:
      - Валентина... - выдохнула она.
      - Как вы сказали? - заинтересовался майор.
      - Ася, это мы с тобой дома за чаем можем строить догадки, а здесь ты говоришь с сотрудником угрозыска. Ляпнешь по обычной женской злопамятности, а человека, может, совсем невинного, будут на допросы таскать, розыск время потеряет, идя по ложному следу...
      В Аськиных глазах читалось без ошибок и пропусков все, что она думает о "совсем невинном человеке", но все-таки она сообразила и промолчала. Вот уж действительно неподходящий был момент вспоминать, как мы с ней раскрыли черные делишки Валентины Кучумовой и её мужа Манохина, как еле спаслись от манохинских убийц - выручил нас тогда Слон, и с немалым наваром для себя: поймал на крючок папочку Валентины, полковника Кучумова, да и нас, двоих сыскарей-пескарей, за компанию.
      Майор прервал затянувшуюся паузу:
      - Да не берите в голову, у нас тут разговор неофициальный, без протокола...
      - Но при свидетеле, - я мотнул головой в сторону шофера.
      - Ну-у, Вадим Андреич, вы же юрист! От такого свидетеля вас любой адвокат в момент отмажет, он, мол, лицо мне подчиненное, что прикажу, то и засвидетельствует... Кстати, а что анонимщик, правду писал? Вы действительно копали Арсланова по заказу Слона?
      Я кашлянул. Очень прилично этот майор подготовился к разговору с нами. Ответил, аккуратно выбирая слова:
      - Мы действительно выполнили несколько заказов фирмы "Элефант" - вы ведь её имеете в виду?
      Майор ухмыльнулся:
      - И что ж за заказы были?
      - Ну-у, Илья Трофимович, вы ведь должны понимать, что такое коммерческая тайна. Обратитесь в фирму "Элефант", если сочтут возможным расскажут.
      - А вы?
      - А мы расскажем, если будет возбуждено, - я сделал ударение на "у", как почему-то сейчас принято говорить у работников правопорядка: "возб(ждено" и "ос(жденный", - уголовное дело и нас пригласят дать свидетельские показания. Но в общем могу сказать, ни во что противозаконное мы не ввязываемся и честных людей не копаем.
      Майор вздохнул:
      - А когда надо помочь милиции раскопать нечестных, так вас нету...
      - Увы, с милицией тоже приходится держать ухо востро, как показывают самые недавние события, - невинным тоном отозвался я.
      Майор пробурчал что-то невнятное, мне почему-то вспомнилась старинная народная песня про Микеланджело Буонаротти, где было сказано, что "тут римский папа помянул свою римскую мать".
      Минуты на три в машине повисло молчание, которое прервал водитель:
      - Илья Трофимыч, хочу дать свидетельские показания.
      - Ну-ка!
      - По-моему, за нами следят. Уже минут пятнадцать "то(та" сидит на хвосте как приклеенная. Гляньте в зеркало, сейчас держится за "пирожком".
      - Вот чего ты то сбрасывал газ, то прибавлял!
      - Ну да.
      Майор поглядел в окно, после на часы.
      - Максимка, а что, Глинищи - это ведь уже Красноказачий район?
      - Ага, у меня там кум служит.
      - Какой кум, у тебя ж детей нету!
      - А мы с ним за одной девкой бегали...
      Майор покрутил головой, но в подробности не стал вдаваться. Вместо того снял трубку рации, дозвонился до какого-то управления и попросил вызвать ему пост ГАИ в Глинищах. Дальше разговор пошел на тарабарском языке, сплошь цифры и аббревиатуры, я только и разобрал слово "тоёта".
      Село Глинищи, как я понял из надписи на табличке, мы проехали минут через десять. Довольно скоро в рации затрещало, майор снова взял трубку, что-то выслушал, снова вызвал управление и сказал:
      - "Тоёта Королла" госномер А-Эс-Эн... чего? Ну пусть А-Цэ-Аш... тридцать два двадцать три... Ладно, подожду... Давайте потихоньку, я запишу... Шульга Сергей Карлович... чего?... А-а, Карпович... А где работает?.. Ладно, ещё подожду... АО "Мак", младший менеджер. Ну спасибо, дочка...
      Положил трубку, повернулся к нам:
      - Ребята, а что оно за птица такая - "младший менеджер"?
      - А что угодно, хоть дворник, - сказал я.
      - Или киллер, - добавила Ася.
      - Вот оно как, - глубокомысленно сказал майор. Надолго задумался, потом вдруг повернулся ко мне: - Слушайте, ну объясните мне, чего вы работаете на Слона? Знаете ведь, что это преступник! Колыма по нем плачет!
      - Колыма теперь за границей, - буркнул я.
      - Ну не Колыма, так Желтые Воды. Нет, правда, вы же люди порядочные!
      - Дубов два раза спас нам жизнь, - ответил я, может быть, излишне резко. - И пока он от нас ничего преступного не требует, мы его заказы выполняем. Порядочные люди добра не забывают.
      - А на третий раз потребует - и напомнит, что порядочные люди добра не забывают.
      Я промолчал.
      А Илья Трофимович продолжал:
      - Есть такая старая байка: летел зимой воробышек по небу, прихватило его морозом, упал на дорогу, лежит, помирает. Шла мимо корова, шлепнула на него лепешку. Отогрелся воробышек в навозе, повеселел, нос на волю высунул, зачирикал. А тут кошка, лапкой его выудила - и сожрала. И мораль в этой байке такая, что не всякий, кто на тебя нагадил, тебе враг, и не всякий, кто тебя из дерьма вытащил, тебе друг...
      Он замолчал, а я машинально закончил:
      - И если уж сидишь в дерьме по уши, так не чирикай...
      Все было сказано, и снова в машине стало тихо, теперь надолго. Минут через десять Ася вздохнула:
      - Курить хочется... Угостили б арестантов, гражданин майор...
      - Я не курю. А вам если уж невтерпеж, так в пакете ваше курево лежит, травитесь на здоровье. Кури уж и ты, Максимка, ради такого случая, а то уши попухнут... И как там наш приятель Шульга, едет?
      - А куда ж он денется, дорога-то одна.
      * * *
      Младший менеджер АО "Мак" Сергей Шульга по кличке Шульц честно проводил "Волгу" до самого УВД, посмотрел, как она скрылась за серыми железными воротами, подождал с полчаса, пока на него не начал коситься караульный милиционер в застекленной будке у ворот, и поехал обратно в Дальний Кут. Конечно, он не мог увидеть, как с другой стороны квартала, от ведомственной милицейской больницы, отъехал невзрачный "Москвич" с красным крестом на лобовом стекле - на таких ездят по вызовам врачи.
      * * *
      Нас довезли до дому, до самого подъезда. Мы поднялись к себе на второй этаж, вошли в квартиру, Димка аккуратно закрыл дверь на оба замка, положил бумажный мешок на тумбочку и сказал:
      - Х-ху...
      Я остервенело сдирала с себя шубку и сапоги, мечтая добраться до ванны.
      - Непростой мужичок этот Казьмин... - пробормотал Димка. Вынул из кармана визитную карточку, прочитал: - "Казьмин Илья Трофимович, капитан милиции". Видно, майора недавно дали, а карточки остались старые.
      - И замашки тоже, - сердито бросила я. - Это он по дороге ласкового и безобидного из себя строил, а ты вспомни, как там, в райотделе, рычал и пистолетом в нас тыкал! Все они сволочи!
      - А может, не все? Ты представь себе, что творилось бы, если бы все они были купленные!
      - Оптимист! Чего ещё представлять, посмотри в окно!
      - Ох, Аська, боюсь, это ты оптимистка...
      Глава 37
      Сколько человеку нужно?
      
      Двадцать седьмого февраля в конце заседания "расширенной тройки" бригадир Алексей доложил:
      - Борис Олегович, ваше поручение по клубу "Комфорт" выполнено. Получены материалы, подтверждающие общение господина Лаврентьева со всеми пятью фигурантками, указанными в предварительных данных, - и аккуратно разложил на столе большие цветные картинки.
      Дубов взял одну в руки, всмотрелся:
      - Я не пойму, это что, с экрана снято?
      - Не совсем. В "Комфорте" на входе камера обычная, не цифровая. Мы оцифровали и распечатали на цветном принтере. Пробовали просто сфотографировать, но вышло хуже.
      Он выложил из папки несколько фотографий, Борис Олегович выбрал одну, сравнил с распечаткой, кивнул:
      - Действительно, качество хуже... Выходит, не зря столько шума вокруг этой цифровой обработки? Ну ладно, Алексей Глебович, так что, все пять налицо, говорите? А шестая там случайно не выплыла?
      - Наблюдение велось двенадцать дней. За это время Лаврентьев появился в клубе шесть раз, по одному разу с каждой из женщин, а с Безвесильной Ираидой Николаевной - дважды, пятнадцатого и двадцать пятого. Наблюдение продолжается, но я решил доложить результаты, поскольку получены фотографии всех фигуранток, названных фирмой АСДИК.
      Борис Олегович перебирал фотографии, откладывая в сторону по одной, за ним, согласно табели о рангах, добычу разглядывал "консильоре", а потом директор-распорядитель. У Дюваля интерес был заметно живее.
      - Хороши девочки, - приговаривал он. - Конечно, не театр Славы Зайцева, но недурны...
      - На театр Зайцева, думаю, у него денег бы не хватило, - желчно заметил Зиневский, - а женщины, хоть и недурны, но в целом "бабус вульгарис".
      - Да нет, не скажите, Адам Сергеевич, - азартно возразил Дюваль, - вот эта, скажем, Ираида, так вы её назвали, Алексей Глебович? Блондинка, лицо на уровне, фигура - и тут, и тут...
      - Горячая и духовитая, как русская печь, - продекламировал Адам. - И габариты близкие. А вот эти двое - товар более изысканный...
      Он уверенно отобрал фотографии самых миниатюрных и изящных из комплекта. Пустяк, но чисто случайно совпасть с шефом хотя бы в таком ерундовом вопросе - политика разумная.
      - Карина Романовна Каримова. Наталья Викторовна Зубко, проинформировал бригадир.
      Борис Олегович взял в руки первый снимок.
      - Карина - по-латыни значит "киль корабля", по-итальянски, насколько я понимаю, "дорогая". А родители не побоялись созвучия в имени и фамилии Карина Каримова... С другой стороны, отчество - не восточное, а у мусульманских народностей предпочитают сохранять в этом традицию... Наверное, у отца была мать другой крови, а может, и супруга тоже... И, как учит биология, продукт получился неплохой. Красива, изящна и женственна, но без фламандской обильности. Хотя, конечно, Адам Сергеич прав - лоска не хватает. Потому и робка... - Он положил снимок на стол, взял следующий. - А вот эта - иной породы. Как вы сказали, Алексей Глебович, её фамилия?
      - Зубко. Наталья Викторовна.
      - Хороша... Явно неглупа, явно с характером, а красота лица просто исключительная... Любопытно, не из Сумской ли области она происходит...
      - Можно справиться, - заметил без подчеркнутой спешки Зиневский. - Но почему именно Сумской?
      - Художница Серебрякова была убеждена, что именно там - самые красивые женщины, - небрежно блеснул эрудицией Дубов. Потом улыбнулся: - А действительно, любопытно бы проверить мои физиогномические догадки... Как-нибудь между делом, Адам Сергеевич, если это не потребует чрезмерной затраты времени.
      - Займусь на досуге, - ответил Зиневский рассеянным тоном, записывая обеих красавиц в блокнот, на страничку дел первой очередности.
      Дубов набил трубку, поднялся, прошелся вдоль стола, поворачивая кончиком пальца то один снимок, то другой.
      - Алексей Глебович, а первичные материалы у вас сохранились? Интересно бы взглянуть...
      Бригадир прошел к видеомагнитофону, вставил кассету, подождал несколько секунд, пока нагреется телевизор, включил воспроизведение.
      На экране возник гладкий серый фон, потом появилась темно-синяя заставка с текстом:
      Эпизод 1
      15.02.97 19.47 - 19.48
      Безвесильная
      Ираида Николаевна
      В кадре стоял иностранный автомобиль элегантного светло-серого цвета. Мужчина в длинном черном пальто открывал заднюю левую дверцу. Камера смотрела немного сверху, но это не мешало видеть лицо. Оно действительно очень походило на представленный Колесниковыми фоторобот. Тем временем из дверцы несколько неловко выбралась крупная блондинка без головного убора, в двухцветной шубке - по бежевому фону шли более темные полосы шириной с ладонь. Полосы располагались горизонтально, подчеркивая хорошо развитые бедра. На ногах у блондинки были туфли-лодочки, явно не рассчитанные на пешее передвижение зимой. Впрочем, в поле зрения камеры не было ни снега, ни льда, лишь чисто выметенный асфальт. Блондинка подняла лицо, взглянула с улыбкой на мужчину, протянула левую руку. Он поддержал даму под локоток, оба двинулись наискосок по кадру к левому нижнему углу.