Луммокс облегченно потянулся и вздохнул:
      -- Ух! -- сказал он с удовлетворением. -- Теперь мне куда лучше.
      -- Луммокс! Ты в порядке?
      -- А что со мной должно быть, Джонни?
      -- Но... но что это такое?
      -- Что?
      -- Луммокс огляделся: странное образование свисало вниз, и Луммокс посмотрел на него. -- Ах, это... -- небрежно сказал он.
      Оконечность отростка развернулась, как распустившийся цветок, и Джонни увидел, что это было. Луммокс вырастил Руку.
      Скоро рука высохла, обрела окраску и начала твердеть. Луммокс не обращал на нее особого внимания, но Джон Томас следил, как она обретает законченную форму. У руки были два сустава, типа локтевых, и кисть с пальцами. Пальцев было пять, каждый состоял из семи фаланг, и средний палец был более длинным и гибким, напоминая маленький слоновый хобот. От человеческой кисти рука эта отличалась, но не было никаких сомнений в ее предназначении -- во всяком случае, если сначала фаланги пальцев двигались довольно беспомощно, то постепенно их движения становились все увереннее.
      Луммокс не возражал против того, чтобы Джон Томас изучал его руку, но не проявлял особого интереса к ее развитию; он вел себя так, словно с ним после завтрака всегда случалось нечто подобное.
      -- Дай я посмотрю на вторую опухоль, -- сказал Джонни. Нарост с правой стороны набух еще больше. Как только Джон Томас притронулся к нему, Луммокс отпрянул и направился к соседнему дереву. -- Подожди! -- окликнул его Джон Томас. -- Постой!
      -- Но мне надо почесаться.
      -- Ты изувечишь себя. Стой тихонько. Я кое-что попробую сделать.
      Луммокс неохотно повиновался: из ножен на поясе Джонни вынул клинок и сделал осторожный надрез в центре опухоли.
      Разрез стремительно расширился и вылетевшая правая рука Луммокса едва не шлепнула Джонни по лицу. Он отпрянул.
      -- Спасибо, Джонни!
      -- Всегда пожалуйста. -- Джонни спрятал нож и задумчиво посмотрел на новорожденную руку.
      Он не мог еще представить, что Луммокс будет делать со своими так неожиданно появившимися новыми органами. Но он понимал, что они меняют дело. Каким образом, Джонни еще не знал. Может быть, теперь ему не придется заботиться о Лумми так, как прежде. С другой стороны, теперь за ним надо присматривать, потому что Лумми обязательно сделает что-то, чего делать не должен. Джонни с сокрушением вспомнил поговорку, гласящую: слава Богу, что у кошек нет рук... А Луммокс был любопытнее любого котенка.
      Но как бы там ни было, без колебаний решил Джонни, одного это не меняет: шериф Дрейзер до них не доберется!
      Сквозь ветви он оглядел небо, прикидывая, можно ли их заметить сверху.
      -- Лум...
      -- Да, Джонни?
      -- Подогни ноги. Пора стать похожим на скалу.
      -- Ой, давай лучше погуляем, Джонни.
      -- Мы пойдем гулять вечером. А пока не стемнеет, я хочу, чтобы ты оставался на месте и не шевелился.
      -- Ой, Джонни!
      -- Слушай, ты же не хочешь снова отправиться в город, не так ли? Так что перестань болтать.
      -- Что ж, если ты так считаешь... -- Луммокс опустился на землю.
      Джон Томас сел рядом, прислонился к нему и задумался.
      Возможно, он как-то выкрутится, и они с Лумми смогут зарабатывать на жизнь... например, будут участвовать в карнавалах. Ни один карнавал не обходится без В. З. -существ -даже если половина из них всего лишь чучела -- а Луммокс самый что ни на есть настоящий внеземной. Возможно, Джонни научит его делать какие-нибудь штуки своими руками, играть там или что-то еще. Может быть, в цирк им пойти?
      Нет, все это не годится для Луммокса; в присутствии толпы он начинает нервничать. Черт, как бы им заработать... не говоря уж о том, что должна улечься вся эта шумиха! Заняться фермерством? Луммокс сильнее любого трактора, а с руками он может делать любые работы по ферме. Может, в этом и есть выход, хотя, честно говоря, он никогда серьезно не думал о работе на земле.
      Джонни представил перед своим мысленным взором себя и Луммокса, обрабатывающими землю... колосья ржи... грядки с овощами... и не заметил, как уснул.
      Пробудил его странный звук, и он смутно припомнил, что уже слышал нечто подобное. Открыв глаза, он огляделся и увидел, что лежит рядом с Луммоксом. Тот оставался на старом месте,.. но вовсю размахивал руками. Одну, с зажатым в кисти камнем, он занес над головой. Раздался тот же самый звук... и небольшая осинка неподалеку внезапно рухнула. Несколько других осин уже лежали на земле. Джон Томас вскочил на ноги.
      -- Эй, прекрати!
      Луммокс остановился.
      -- В чем дело, Джонни? -- обиженно спросил он. Перед ним лежала куча булыжников, за одним из которых он потянулся.
      -- Перестань бросать камни в деревья.
      -- Но ты это сам делаешь, Джонни.
      -- Да, но я не ломаю их. Можешь есть их на здоровье, но не надо выдирать их с корнем.
      -- Тогда я пойду есть их.
      -- Отлично. -- Джонни огляделся. Уже смеркалось, через несколько минут солнце должно было закатиться. -- Иди и подкрепись. Хотя, подожди минутку. -- Он осмотрел руки Луммокса. Они уже были такого же цвета, как и остальное тело, и начали заметно твердеть. Но самое удивительное, что руки стали примерно вдвое толще, чем при появлении, и теперь достигали объема бедра Джонни. Кожа с них почти вся слезла, а оставшаяся шелушилась, Джонни ободрал ее. -- Ладно, давай.
      Пока Джонни готовил себе еду, Луммокс расправился с обломанными осинками и закусил на сладкое консервной банкой. Стемнело. Они выбрались на дорогу.
      В эту вторую ночь происшествий было еще меньше, чем в первую. Чем выше они взбирались, тем холоднее становилось; наконец, Джонни засунул силовую установку прямо под свитер. Скоро он согрелся и перестал дрожать.
      -- Лум, если я засну, разбуди меня, когда начнет светать.
      -- 0'кей, Джонни, -- Луммокс переадресовал приказ своему заднему мозгу -- просто так, на всякий случай.
      Холод Луммокса не беспокоил, он его просто не чувствовал, потому что терморегуляция тела у него была гораздо эффективнее, чем у Джонни, эффективнее даже, чем у силовой установки.
      Джон Томас дремал, просыпался и снова проваливался в дремоту. В таком состоянии он находился, когда первые лучи солнца коснулись далеких вершин, и Луммокс окликнул его. Джонни сел и стал оглядываться в поисках места, которое могло бы дать им приют. На этот раз счастье от них отвернулось: они были прямо на открытом месте, которое кончалось глубоким мрачным провалом. По мере того, как шли минуты и становилось все светлее, его охватывала паника.
      Ничего другого не оставалось, кроме как идти дальше вперед. Далеко над ними прошел стартоплан. Он услышал лишь рев его моторов, но самого корабля не увидел, понадеявшись, что он не послан на их розыски. А через несколько минут, оглядевшись, он заметил лишь пятнышко в небе, смахивающее на орла.
      Но очень быстро ему пришлось убедиться, что над ними висит на крыльях одинокая человеческая фигурка.
      -- Стоп, Луммокс! Замри, как камень.
      -- Как камень, Джонни?
      -- Заткнись и делай, что тебе говорят! -- Луммокс замолчал и повиновался.
      Джон Томас скользнул вниз и скорчился под головой Луммокса, стараясь стать как можно меньше. Он надеялся, что флаер пролетит мимо.
      Но флаер в знакомом залихватском стиле сделал петлю и пошел на посадку. Джонни с облегчением вздохнул, увидев, что на пятачок, который он приметил впереди, садится Бетти Соренсен.
      -- Привет, Лумми! -- крикнула она, затем повернулась к Джонни, уперла руки в бока и сказала:
      -- Ну! Хорош! Удрал, не сказав мне ни слова!
      -- Да я... я хотел, Червячок, честное слово. Но у меня не получилось... извини меня.
      Гневное выражение исчезло с ее лица, и она улыбнулась:
      -- Ну, ладно. Раньше я думала о тебе куда хуже. Наконец-то ты что-то сделал, Джонни. Я уж боялась, что ты сам станешь таким же увальнем, как Луммокс, который только и ждет, чтобы его кто-то растолкал.
      Джон Томас был слишком обрадован ее появлением, чтобы спорить.
      -- Слушай... а как ты нас нашла?
      -- Чего? Ты, умная голова, две ночи уходил от города, а находишься всего лишь на расстоянии одного короткого перелета... как было тебя не найти?
      -- Понимаю, но как ты вычислила, где надо нас искать? Она пожала плечами:
      -- Старое правило: я представила себя упрямым ослом и пошла прямо, куда глаза глядят. Я прикинула, что ты обязательно пойдешь по этой дороге, поэтому и крутилась над ней. А если ты не хочешь, чтобы тебя через несколько минут заметили, тебе надо побыстрее убираться отсюда куда-то под прикрытие. Так что давай! Лумми, старина, включай свою машину.
      Она протянула руку, Джонни помог Бетти взобраться на спину Луммокса, и они двинулись в путь.
      -- Я хотел уйти с дороги, -- волнуясь, объяснил Джонни, -но мы так и не нашли подходящего места.
      -- Вижу. Теперь выпусти пары... за этим поворотом -водопад Адама и Евы, и мы можем сойти с дороги как раз над ним.
      -- Вот мы где оказались!
      -- Да. -- Бетти наклонилась вперед, тщетно пытаясь рассмотреть дорогу из-за поворота скалы. И в это время она впервые увидела руки Луммокса. -- Джонни! -- воскликнула она, схватив его за плечо. -- На Луммокса напал боа-конструктор!
      -- Что? Не глупи. Это всего лишь его правая рука.
      -- Его что? Джонни, ты с ума сошел!
      -- Успокойся и перестань меня тискать. Я сказал "рука"... помнишь те опухоли? Так вот, в них были руки.
      -- Опухоли... руки? -- Бетти вздохнула. -- Я встала слишком рано и еще не позавтракала. И тут еще такое потрясение. Ладно, скажи ему, чтобы он остановился. Я хочу посмотреть на них.
      -- А как быть с укрытием?
      -- Ах, да! Ты прав. Ты всегда прав -- правда, с опозданием на две-три недели.
      -- Не заводись. Вот и водопад.
      Они подошли к воде поближе, подножие каньона поднималось к их ногам, как бы встречая путешественников. Здесь была единственная возможность сойти с дороги и разбить бивуак в месте, напоминающем их предыдущую стоянку. Джонни чувствовал себя гораздо спокойнее, когда Луммокс был укрыт под густой сенью деревьев.
      Пока Джон Томас готовил завтрак, Бетти изучала новорожденные конечности Луммокса.
      -- Луммокс, -- укоризненно сказала она, -- ты ничего не говорил маме о них.
      -- А ты не спрашивала меня, -- возразил Луммокс.
      -- Прошу прощения! Ну ладно, а что ты можешь делать своими руками?
      -- Я могу бросать камни. Джонни, я хорошо бросаю камни?
      -- Нет! -- торопливо сказал Джонни. -- Бетти, ты будешь пить кофе с молоком?
      -- Все равно, -- отмахнулась Бетти, продолжая изучать руки Луммокса. Что-то не давало ей покоя, и Бетти надеялась, что скоро сообразит, в чем тут дело. Но теперь -- первым делом завтрак.
      После того, как они скормили пустые банки Луммоксу, Бетти откинулась на спину.
      -- Имеешь ли ты представление, невинное дитя, -- сказала она Джону Томасу, -- какую бурю ты вызвал своим исчезновением?
      -- Я думаю, шерифу Дрейзеру пришлось побегать.
      -- Не сомневайся. Ты совершенно прав. Но оставь его в покое; есть еще кое-что.
      -- Мистер Перкинс?
      -- Точно. Еще?
      -- Конечно, да.
      -- Естественно. Она разрывается между рыданиями по поводу ее исчезнувшего ребенка и угрозами в твой адрес, криками, что ты ей больше не сын.
      -- Представляю, -- невесело согласился Джонни. -- Я знаю свою маму. Ладно... я знал, что доставлю всем беспокойство. Но я был должен...
      -- Конечно, ты должен, мой дорогой упрямец, хотя ты проделал все с грацией гиппопотама. Но я не о них вела речь.
      -- Что?
      -- Джонни, в штате Джорджия есть маленький городок... ну, скажем, Адриан. Он так мал, что в нем нет даже отделения полиции, всего лишь один констебль. Знаешь ли ты, как его зовут?
      -- Чего? Конечно, нет.
      -- Очень плохо. Ибо, насколько я смогла выяснить, этот констебль является единственным полицейским в Америке, который не разыскивает тебя. Поэтому я полетела разыскивать тебя -хотя, как ты мог, подлое животное, исчезнуть, не потрудившись поставить меня в известность?
      -- Я же говорил тебе, что извиняюсь!
      -- И я простила тебя. Я буду тебя прощать не меньше десяти лет.
      -- Что за глупости с этим констеблем? И почему все должны меня разыскивать? Мне вполне хватает одного шерифа Дрейзера.
      -- Он объявил общую тревогу и назначил награду за Луммокса, живого или мертвого... желательно мертвого. Они серьезно взялись за дело, Джонни... очень серьезно. Поэтому какие бы планы ты ни строил, мы должны их отбросить и продумать новый, получше. Что ты об этом думаешь? И думаешь ли вообще?
      -- Ну... я думал продержаться таким образом ночь-другую, -- побледнев, медленно ответил Джонни, -- пока мы не найдем места для укрытия.
      Бетти покачала головой.
      -- Не годится. Если идти таким путем, они без труда догадаются, в каком месте поблизости от Вествилла есть место, где может укрыться такое создание, как Луммокс. И...
      -- Да мы уйдем с дороги!
      -- Конечно. И они будут прочесывать этот лес, дерево за деревом. Они в самом деле собираются это сделать.
      -- Ты не дала мне кончить. Знаешь старую урановую шахту? "Власть и Славу"? Ты идешь наверх по дороге Мертвого Волка, потом берешь к северу на гравийную дорогу. Вот там мы и спрячемся. Большой туннель вполне подходит, чтобы скрыть Луммокса.
      -- Проблеск здравого смысла в этом есть. Но его не хватает, чтобы противостоять всем...
      Бетти замолчала. Джонни поерзал и сказал:
      -- Ну, ладно. Если это не годится, что делать?
      -- Умолкни. Я думаю. -- Бетти лежала на спине, глядя в синее небо над горами. -- Твоя мысль о шахте "Власть и Слава" не так уж плоха; пока я не придумаю чего-нибудь лучшего, она вполне годится.
      -- Не понимаю, как они смогут там обнаружить. Шахта расположена так далеко...
      -- Поэтому не сомневайся, ее обыщут. Хотя это может ввести в заблуждение шерифа Дрейзера; я уверена, что он свою собственную шляпу не возьмется искать без ордера на обыск. Но он организовал воздушную разведку, которая пригодилась бы небольшой армии, и они уверены, что обнаружат вас. В полиции знают, что ты взял спальник и припасы; это значит, что ты будешь останавливаться на дневки. Нашла я тебя, найдут и они. Я обнаружила тебя, потому что знала, как ты будешь действовать, а они прибегнут к логике, которая срабатывает медленнее. Но безошибочно. Они найдут вас... и это будет конец для Луммокса. Шансов вам они не оставят... может быть, разбомбят его.
      Джон Томас живо представил себе столь мрачное будущее:
      -- Тогда какой смысл прятать его в шахте?
      -- Чтобы протянуть день-другой, потому что я еще не готова вытащить его оттуда.
      -- Как?
      -- Вот так. Мы спрячем его в городе.
      -- Что? Червячок, на тебя действует высота.
      -- В городе и под крышей... единственное место в большом-пребольшом мире, где его не будут искать, может быть, в домике мистера Ито, -- добавила она.
      -- Что? Нет, я теперь ясно вижу, что ты сошла с ума.
      -- А тебе известно более безопасное место? Сын мистера Ито ничего не имеет против тебя; не далее, как вчера, мы с ним очень душевно поговорили. Я пошла прямо к нему и все ему объяснила. Один из его садовых домиков вполне подойдет... может, домик и неказистый, но подключен к электропитанию. Никому не придет в голову, что за его матовыми окнами скрывается Лумми.
      -- Не понимаю, как мы все это сделаем.
      -- Предоставь это мне. Если я не доберусь до садового домика, а я доберусь... тогда я раздобуду какой-нибудь пустой сарай или что-то вроде этого. Сегодня вечером мы отведем Лумми к шахте, а я улечу и все организую. Завтра вечером я с Лумми отправлюсь в город и...
      -- Что ты несешь? Нам потребовалось две ночи, чтобы дойти сюда и остается еще хороший кусок вечера, чтобы добраться до шахты. Ты не сможешь доставить его обратно за одну ночь.
      -- Как быстро Лумми может двигаться, если постарается?
      -- Но никто не усидит на нем, когда он идет галопом. Даже я.
      -- А я и не собираюсь ехать на нем верхом; я буду лететь над ним, указывая дорогу, и помогу ему осторожно спуститься с кручи. Три часа, примерно так?.. и еще час, чтобы укрыть его в садовом домике.
      -- Ну... разве что так.
      -- Так, потому что ничего лучшего нет. А потом ты даешь себя поймать.
      -- Чего ради?
      -- Мы их поводим за нос. Они поймают тебя, а ты скажешь, что отправился на поиски урановых залежей... я снабжу тебя счетчиком Гейгера. Где Луммокс, ты не знаешь; ты поцеловал его на прощание и ушел себе, оставив его там, где он был, а теперь вернулся, потому что не хочешь больше ни с кем ссориться. Ты должен убедить их... ни в коем случае не позволяй, чтобы использовали измеритель истины.
      -- Да, но... Слушай, Червячок, а какой в этом смысл? Луммокс не может вечно оставаться в садовом домике.
      -- Мы просто тянем время. Как только они его увидят, они прикончат его... И они это сделают. Поэтому мы будем скрывать его, пока не сможем изменить положение вещей.
      -- А я-то думал, что смогу его спасти, продав Музею, -грустно сказал Джонни.
      -- Нет! Твой внутренний голос был совершенно прав, Джонни, хотя у тебя самого мозгов не больше, чем в дверной ручке. Слушай... ты помнишь Закон Сигни?
      -- Закон Сигни? Мы проходили что-то такое, когда изучали основы Обычаев Цивилизации.
      -- Совершенно верно. Припомни его.
      -- Как там было?
      -- Сдвинув брови, Джон Томас стал копаться в памяти. -Ага! "Факт владения речью и манипуляторами должен восприниматься таким образом, что их владелец является мыслящим существом и, следовательно, обладает всеми неотъемлемыми человеческими правами -- пока не будет убедительно доказано обратное". -- Джонни вскочил. -- Вот оно что! Они не могут теперь убить Луммокса!.. У него есть руки!
      XI. "СЛИШКОМ ПОЗДНО, ДЖОННИ"
      -- Шевели мозгами, -- сказала Бетти. -- Ты знаешь историю об этом типе, которого адвокат уверял, что за это его в тюрьму не посадят?
      -- За что "за это"?
      -- Неважно. А клиент ответил: "Но ваша милость, пока мы об этом только говорим". Суть дела в том, что Закон Сигни -- это только теория; пока мы не заставим суд изменить свою точку зрения, мы должны спрятать Луммокса.
      -- Ну да, понятно. Наверное, ты права.
      -- Я всегда права, -- с достоинством признала Бетти. -Джонни, я прямо умираю от жажды: думать -- очень утомительная работа, и у меня всегда горло пересыхает. Ты захватил воды из ручья?
      -- Нет.
      -- Ведра не было?
      -- Где-то оно есть. -- Джонни порылся в мешке, нашел складное ведро и расправил.
      -- Дай мне его, -- сказала Бетти. -- Я хочу размять ноги.
      -- Следи за флаерами!
      -- Поучи свою бабушку. -- Взяв ведро, Бетти, держась в тени деревьев, побежала по склону, пока не достигла берега.
      Джонни смотрел, как ее стройная фигура мелькает в лучах солнца, пробивающихся меж сосен, и думал, какая она симпатичная... С головы до ног настоящий товарищ, лучше любого парня. И не будь у нее этого дурацкого стремления командовать, которым вообще отличаются все женщины, Бетти была хоть куда... Осторожно неся пластиковое ведро, Бетти поднялась наверх.
      -- Пей!
      -- Ты первая.
      -- Я уже напилась из ручья.
      -- Ну ладно. -- Джонни жадно припал к ведру. -- Знаешь, Бетти, не будь у тебя коленки вывернуты, ты была бы ничего.
      -- У кого коленки вывернуты?
      -- А мордашка симпатичная, -- невозмутимо продолжал Джонни. -- Не будь этого небольшого недостатка, ты бы...
      Он не успел закончить -- Бетти поднырнула и сшибла его на землю. Вода облила Джонни с головы до ног. Они продолжали возиться, пока Джонни не перехватил и не зажал Бетти руки.
      -- Говори: "Прошу пощады!" -- посоветовал он.
      -- Черт бы тебя побрал, Джон Стюарт! Ладно, прошу пощады. А теперь дай мне встать.
      -- Идет.
      Джонни повиновался. Бетти осталась сидеть, поджав ноги. Взглянув на Джонни снизу вверх, она рассмеялась. Оба они были в грязи и царапинах, которые кое-где переходили в синяки, но чувствовали себя как нельзя лучше. Луммокс наблюдал за их шутливой борьбой не без интереса, но спокойно, поскольку Джонни и Бетти никогда не дрались по-настоящему.
      -- Джонни весь мокрый, -- прокомментировал Луммокс исход поединка.
      -- Конечно, Лумми, -- он самый мокрый из нас. -- Бетти оглядела приятеля сверху донизу. -- Будь у меня две прищепки, я бы подвесила тебя на дереве. За уши, естественно.
      -- Сегодня такой день, что мы высохнем через пять минут.
      -- Я не промокла, ведь я в комбинезоне. А ты выглядишь, как драный кот.
      -- Ну и пусть. -- Джонни прилег, нашел сосновую иголку и задумчиво прикусил ее. -- Какие здесь прекрасные места, Червячок. Может, нам не стоит идти в шахту?
      -- Знаешь что -- после того, как эта неразбериха кончится, перед школой мы вернемся сюда и разобьем здесь на несколько деньков лагерь. И Луммокса возьмем... Пойдешь с нами, Лумми?
      -- Конечно, -- согласился Луммокс. -- Буду ловить. Бросать камни. Весело.
      -- И чтобы о нас говорил весь город?
      -- Не капризничай. Мы здесь -- это главное.
      -- Это исключительный случай.
      -- Беспокоишься о своей высоконравственной репутации?
      -- Ну, кто-то же должен думать и о таких вещах. Мать говорит, что мальчишкам не нравится, если девочки проявляют уж очень большую активность. Она говорит, что все должно быть наоборот.
      -- Конечно, так было -- и будет. -- Бетти задумалась. -Но, Джонни, ты уделяешь слишком много внимания словам матери.
      -- Наверное, так оно и есть.
      -- Старайся жить своим умом. А то ни одной девочке не придет в голову выйти за тебя.
      Джонни улыбнулся:
      -- Я этим и страхуюсь.
      Бетти моргнула и покраснела:
      -- Я не говорю о себе! Ты-то мне и даром не нужен!..
      Джонни решил сменить предмет разговора.
      -- Честно говоря, -- сказал он, -- когда человек привыкает к чему-то, ему трудно жить по-другому. Вот, например, ты помнишь мою тетю Тесси? Она верит в астрологию.
      -- Не может быть!
      -- Точно тебе говорю. А ведь она выглядит вполне нормальной, не так ли? Но с ней ничего не поделаешь, и я прямо схожу с ума, потому что она только об этом и говорит, а мать настаивает, чтобы я был с тетей вежливым. Скажи я ей, что у нее что-то с головой не в порядке, на нее это не подействует. Куда там! Я должен выслушивать ее бред и делать вид, что тетя совершенно нормальна, хотя она может сосчитать до десяти только на счетах.
      -- Счеты?
      -- Ну, такие прутики с нанизанными костяшками. Ей нравится, чтобы ее слушали, открыв рот, а я должен доставлять ей это удовольствие.
      -А ты не доставляй, -- внезапно сказала Бетти. -- Не обращай внимания на то, что говорит мать.
      -- Червячок, ты оказываешь на меня плохое влияние.
      -- Конечно, Джонни, -- согласилась Бетти. -- Я рассказывала тебе, почему я развелась с моими родителями?
      -- Нет, никогда. Это были ваши дела.
      -- Так оно и есть. Но я подумала, если я тебе расскажу, ты будешь лучше понимать меня. Наклонись. -- Притянув Джонни за мочку уха, Бетти стала что-то шептать. По мере того, как она говорила, на лице Джона Томаса появилось выражение искреннего изумления.
      -- В самом деле?
      -- Факт. Они этого никогда не оспаривали, поэтому я никому и не должна была говорить. Но так оно и было. Я пришла в суд и развелась, и мне дали профессионального опекуна без всяких нудных идей. Но, понимаешь, Джонни, я не для того все это рассказывала, чтобы ты хлопал глазами. То, что тебе досталось в наследство, еще далеко не все; ты сам должен быть личностью, индивидуальностью. Ты -- это не твои родители. Не мать, и не отец. Но ты слишком поздно стал понимать это. -- Бетти выпрямилась. -- Так что будь самим собой и имей смелость принимать собственные решения. И никому не подражай.
      -- Червячок, когда ты говоришь обо всех этих вещах, ты выглядишь такой... такой рассудительной.
      -- Потому что я всегда такая. А теперь я хотела бы заняться твоими припасами. Очень проголодалась.
      -- Ну, прямо, как Луммокс. Мешок с припасами наверху.
      -- Перекусим? -- встрепенулся Луммокс, услышав свое имя.
      -- М-м-м... Бетти, я бы не хотел, чтобы он обламывал деревья, особенно днем. Сколько им потребуется времени, чтобы засечь меня?
      -- Думаю, что не больше трех дней.
      -- Ладно. Я захватил еды дней на пять, просто на всякий случай. -- Джонни отобрал двенадцать консервных банок и дал их Луммоксу.
      Открывать он их не стал, потому что Луммокс любил проглатывать их целиком и потом ощущать, как в животе у него внезапно становится тепло. Луммокс покончил со своей порцией консервов раньше, чем Бетти вскрыла свою банку. После еды Джонни вернулся к старой теме.
      -- Бетти, ты в самом деле думаешь, что... -- Он оборвал себя. -- Ты что-нибудь слышишь?
      Бетти прислушалась и серьезно кивнула.
      -- Как далеко?
      -- Не больше двухсот.
      Джонни кивнул:
      -- Они прощупывают. Луммокс! Замри!
      -- Замру, Джонни. А почему я должен замереть?
      -- Молчи!
      -- Не сходи с ума, -- сказала Бетти. -- Скорее всего, они просто прочесывают все подряд. Они не смогут обнаружить нас под этими деревьями даже в телескоп. -- Но теперь и Бетти выглядела встревоженной. -- Как бы я хотела, чтобы Луммокс уже был в туннеле. Если у кого-то хватит ума просканировать нашу дорогу, пока мы здесь... ну, тут уже ничего не поделаешь.
      Джон Томас не слушал ее. Он весь наклонился вперед, приставив ладони к ушам, как рупоры.
      -- Т-с-с! -- прошептал он. -- Бетти! Они возвращаются!
      -- Не паникуй. Это просто нас захватило другое кольцо поисков.
      Но говоря эти слова, Бетти уже знала, что ошибается. Звук прошел над ними, взмыл и превратился в ровный стон. Они посмотрели вверх, но плотность крон и высота не дали им ничего увидеть.
      Внезапно в глаза им ударила вспышка света такой яркости, что, когда она погасла, свет солнца, казалось, поблек. Бетти сглотнула комок в горле:
      -- Что это?
      -- Сверхчувствительная аппаратура. Ультрафлешь, -- мрачно ответил Джонни. -- Теперь они приглядываются к тому, что разглядели в телескоп.
      Звук у них над головами стал еще выше, а затем почти исчез; снова сверкнула ослепляющая вспышка.
      -- Стереоснимок сделали, -- с такой же мрачностью объяснил Джонни. -- И если раньше они только подозревали, то теперь-то они нас точно увидят.
      -- Джонни, мы должны уводить Луммокса отсюда!
      -- Как? Пустить его вверх по дороге, чтобы его разбомбили? Нет, девочка, наша единственная надежда, что они примут его за большой валун -- слава Богу, что я заставил его стоять, не шевелясь. И мы не должны двигаться, -- добавил он. -- Может, они уйдут.
      Но и эта последняя надежда исчезла. Они услышали, как один за другим подошли еще четыре корабля. Джонни вычислял, как движутся аппараты:
      -- Один занял позицию с юга. Третий, похоже, пошел к северу. Теперь они закрывают запад... сукины дети. Они нас взяли в коробочку, Червячок.
      Когда Бетти посмотрела на Джонни, лицо у нее было мертвенно-бледным:
      -- Что нам делать, Джонни?
      -- Что делать? Скорее всего, ничего... Хотя подожди. Ныряй между деревьями вниз, к ручью. Возьми с собой крылья. Затем вниз по потоку, уйди подальше -- и в воздух. Держись пониже, пока не вырвешься из-под их зонтика. Тебя они выпустят -- ты им не нужна.
      -- А что ты будешь делать?
      ~ Я? Я остаюсь здесь.
      -- И я тоже.
      Джонни вышел из себя:
      -- У меня и так хватает забот. Червячок. Ты должен уже быть в пути!
      -- Как ты думаешь, что они смогут сделать? У тебя нет даже оружия.
      -- Есть, -- ответил Джон Томас, притрагиваясь к ножу, висевшему у него на поясе. -- А Луммокс может кидать камни.
      Бетти посмотрела на Джонни, а затем истерически расхохоталась.
      -- Что? В самом деле -- камни! Ох, Джонни...
      -- Во всяком случае, голыми руками они нас не возьмут. А теперь удирай отсюда -- и быстро!
      -- Нет!
      -- Слушай, у нас нет времени спорить. Все ясно и понятно. Я остаюсь с Луммоксом, это мое право. Он мой.
      Бетти залилась слезами:
      -А ты -- мой, ты, большой глупый дурачок!
      Джонни попытался ответить ей и не смог. Лицо его исказилось спазмой, как у человека, который пытается сдержать слезы. Луммокс переступил с ноги на ногу:
      -- В чем дело, Джонни?
      -- А? -- хрипло переспросил Джонни. -- Ничего. -- Он встал и потрепал своего друга по спине. -- Ничего, старина. Джонни с тобой. Все в порядке.
      -- В порядке, Джонни.
      -- Да, -- еле слышно подтвердила Бетти. -- Все в порядке. Это будет быстро, Джонни? -- прерывающимся шепотом спросила она. -- Мы ничего не почувствуем?
      -- Я надеюсь! Эх, всего полсекунды мне не хватило, чтобы дать тебе по загривку и спихнуть вниз... и все бы у тебя было в порядке!
      Бетти спокойно покачала головой, и на лице ее теперь не было ни гнева, ни страха.
      -- Слишком поздно, Джонни. И ты это знаешь. Не ругай меня... только держи меня за руку.
      -- Но... -- Джонни остановился. -- Слышишь?
      -- Их становится все больше.
      -- Точно. Скорее всего, они строят вокруг нас восьмиугольник... чтобы мы уж точно не ушли от них.
      Внезапный громовой раскат избавил Бетти от необходимости отвечать. Стало ясно, что один из кораблей снижается, и вот они уже могли его увидеть в тысяче футов над их головами. Затем оттуда раздался металлический голос чудовищной силы:
      -- Стюарт! Джон Стюарт! Выходи на открытое место!
      Джонни вырвал нож из ножен, закинул голову и крикнул:
      -- Приходи и возьми меня!
      Бетти вся просияла, она с гордостью посмотрела на Джонни и вцепилась ему в рукав.
      -- Скажи им, Джонни! -- шепнула она. -- Мой Джонни!
      По всей видимости, человек с металлическим голосом имел микрофон направленного действия.
      -- Ты нам не нужен, -- ответил он, -- и мы никому не хотим причинять вреда. Выходи!