Координаты чудес - Туннель в небе

Хайнлайн Роберт
Туннель в небе

      Роберт ХАЙНЛАЙН
      ТУННЕЛЬ В НЕБЕ
      1. МАРШИРУЮЩИЕ ТОЛПЫ
      Доска объявлений у лекционного зала 1712-А Высшей школы Патрика Генри освещалась вспышками красного света. Род Уокер проталкивался через толпу студентов, пытаясь разглядеть объявление на доске. Он почувствовал толчок в живот и услышал:
      - Эй! Перестань толкаться!
      - Прошу прощения. Полегче, Джимми, - Род ухватил локоть Джимми Трокстона болевым приемом, но сжимать не стал. Вытянув шею, он глядел через голову Джимми. - Что за объявление?
      - Сегодня занятий не будет.
      - Почему?
      Чей-то голос ответил ему:
      - Потому что завтра "Аве, Цезарь, идущие на смерть..."
      - Вот как! - Род почувствовал тяжесть в желудке, как всегда перед экзаменом.
      Толпа расступилась, и он смог прочесть объявление:
      ВЫСШАЯ ШКОЛА ПАТРИКА ГЕНРИ
      ОТДЕЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ НАУК
      Специальное объявление для всех студентов курса 410 (избравших высший семинар), успешно изучивших курс выживания, инструктор доктор Мэтсон, 1712-А, МВТ
      1. В пятницу, 14-го, занятий не будет.
      2. Настоящим объявляется двадцатичетырехчасовая подготовка к выпускному экзамену по курсу одиночного выживания. Студенты должны явиться в 9-00 в субботу в помещение ВЫХОДА Темплтона и в 10-00 начать с трехминутным интервалом проходить ВЫХОД.
      3. Условия испытания: а) любая планета, любой климат, любая территория; б) никаких правил, любое вооружение, любое снаряжение; в) объединение в группы разрешается, но группы не будут пропускаться через ВЫХОД совместно; г) продолжительность испытания не менее сорока восьми часов и не более десяти дней.
      4. Доктор Мэтсон дает советы и консультации до 17-00 в пятницу.
      5. Испытание может быть отложено только по решению экзаменационной комиссии, но любой студент может отказаться от него без административного наказания до 10-00 субботы.
      6. Удачи и долгой жизни всем вам! Б.П. Мэтсон.
      Утверждаю: Дж. Р. Рерих, за Совет."
      Род Уокер медленно прочел объявление, стараясь унять нервную дрожь. Он еще раз взглянул на условия испытания - но ведь это не условия, а полнейшее их отсутствие. Никаких ограничений! Они выбросят тебя через ВЫХОД, и в следующее мгновение ты можешь оказаться лицом к лицу с белым медведем при 40 градусах ниже нуля или вступить в борьбу с осьминогом глубоко в теплой соленой воде. Или встретиться лицом к лицу с трехглавым чудовищем на планете, о которой ты никогда не слыхал.
      Он услышал чье-то сопрано:
      - Двадцатичетырехчасовая подготовка! Но осталось уже меньше двадцати часов. Несправедливо.
      Другая девушка ответила:
      - Какая разница? Я бы хотела стартовать немедленно. Все равно ночью глаз не сомкнуть.
      - Но если нам обещана двадцатичетырехчасовая подготовка, мы должны ее получить.
      Вторая студентка, высокая и сильная зулуска, усмехнулась:
      - Скажи это Дьякону.
      Род отвернулся и потянул за собой Джимми Трокстона. Он знал, что сказал бы "Дьякон" Мэтсон - что-нибудь о том, что справедливости не место на экзамене по выживанию. Подумал об искушении, скрывавшемся в пятом параграфе объявления: никто не осудит его, если он бросит курс обучения. В конце концов "Выживание" было всего лишь одним из университетских курсов; он мог закончить колледж и без него.
      Но в глубине души он сознавал, что если не уймет свои нервы сейчас, то никогда не сможет окончить курс позже. Джимми беспокойно спросил:
      - Что ты думаешь об этом, Род?
      - Я думаю, все будет в порядке. Но хотел бы я знать, нужно ли надевать теплое белье. Как ты думаешь, не намекнет ли нам Дьякон?
      - Он? Только не он! Он считает, что сломанная нога - отличная хохма. Этот человек готов съесть собственную бабушку... без соли.
      - Пойдем! Он ест с солью. Да, Джим. Ты видел, что сказано о группах?
      - А что? - Джимми отвел глаза.
      Род почувствовал раздражение. Он намекнул так же деликатно, как делал бы предложение девушке, что готов провести всю жизнь в одной корзине с Джимми. Наибольший риск в одиночном испытании заключался в том, что человеку рано или поздно придется заснуть хоть ненадолго. Испытание в группе снижало эту опасность - пока один спит, другой бодрствует.
      Джимми должен был знать, что Род сильнее его, как вооруженный, так и безоружный; предложение было выгодным для него. Однако он колебался, как если бы не желал давать Роду преимущество.
      - В чем дело, Джим? - холодно спросил Род. - Ты считаешь, что безопасней идти одному?
      - Нет, конечно, нет.
      - Может, ты не хочешь объединиться со мной?
      - Нет, нет, я так не думал!
      - Тогда что же ты думал?
      - Я думал... Род, я очень благодарен тебе. Я не забуду этого. Но объявление говорит еще кое о чем.
      - О чем же?
      - Оно говорит, что мы должны спихнуть этот проклятый курс и окончить колледж. И я счастлив, как вспомню, что больше уже не нужно будет торговать брюками в розницу.
      - А я думал, ты возгордился, став высокообразованным адвокатом.
      - Такая экзотическая юриспруденция утрачивает всю свою прелесть... Но о чем мне заботиться? Мои старики будут счастливы узнать, что я сохраняю верность семейному бизнесу.
      - Это значит, что ты испугался?
      - Ну, есть только один способ избежать этого. Как ты считаешь?
      Род глубоко вздохнул:
      - Да. Я тоже испугался.
      - Господи! Теперь давай вдвоем продемонстрируем, как лучше всего выжить, пройдя в канцелярию колледжа и внеся свои фамилии в список отказавшихся от экзамена.
      - Ну, нет! Ты пойдешь один.
      - Ты остаешься?
      - Да.
      - Род, а ты видел статистику последних выпусков?
      - Нет. И не хочу. Пока.
      Род быстро повернулся и вошел в аудиторию, провожаемый встревоженным взглядом Джимми.
      В аудитории собралось около дюжины слушателей высшего семинара. Доктор Мэтсон, "Дьякон", сидел на краю стола и держался весьма непринужденно. Это был худощавый человек маленького роста, с желтым лицом и повязкой на одном глазу; на его левой руке не хватало трех пальцев. На груди три узкие ленточки, означавшие, что он принимал участие в трех знаменитых первых экспедициях; крошечный бриллиант на одной из них свидетельствовал, что в этой экспедиции он один остался в живых.
      Род устроился во втором ряду. Глаза Мэтсона, "Дьякона", хлестнули по нему, затем инструктор продолжал.
      - Я не понимаю недовольства, - сказал он весело. - В условиях сказано: "любое оружие", так что вы можете защищаться любым способом - от пращи до кобальтовой бомбы. Я думал, что на выпускной экзамен вы будете допущены с голыми руками, даже без пилочки для ногтей. Но Совет По Образованию не согласился, так что мы были вынуждены превратить экзамен в испытание для неженок.
      - Но, доктор, наверное, Совет знает, что нам придется сражаться с опасными животными?
      - О, конечно! С самыми опасными!
      - Доктор, это правда?
      - О да!
      - Тогда я думаю, что лучше попасть на Митру и наблюдать там за снежными людьми, чем оказаться на Терре в обществе леопардов. Разве я не прав?
      Дьякон безнадежно покачал головой:
      - Мой мальчик, с такими знаниями вам не окончить курса. Эти глупые создания вовсе не опасны.
      - Но Джеспер в "Хищниках и добыче" говорит, что самый хитрый, самый опасный...
      - Сумасшедшая тетка Джеспера! Я говорю о подлинном царе зверей, единственном животном, которое всегда опасно, даже когда не голодно. О двуногом чудовище. Взгляните вокруг себя!
      Инструктор наклонился вперед:
      - Я говорил вам это тысячу раз, но вы все еще не верите. Человек единственное животное, которое нельзя приручить. Когда ему удобно, он целые годы ведет себя мирно, как корова. Но когда мир ему невыгоден, он опаснее леопарда. Особенно это относится к женщинам. Еще раз оглянитесь вокруг. Вы все друзья. Вы все вместе проходили полевые испытания на выживаемость, вы можете положиться друг на друга. Так? Прочтите об отряде Доннера или о первой венерианской экспедиции. Так или иначе, на испытаниях в космосе могут возникнуть различные ситуации, незнакомые вам. - Доктор Мэтсон остановил свой взгляд на Роде. - Я не хотел бы видеть никого из вас после этого испытания. Некоторые из вас - типичные горожане по натуре. Боюсь, что я не успел вбить в ваши головы, что там вы не встретите полисмена. Но я не подам вам руки, если вы допустите глупую ошибку.
      Он отвел глаза. Род подумал, не его ли имеет в виду Дьякон. Иногда он чувствовал, что Дьякону нравится учить его. Но Род знал, что сейчас он говорил серьезно: курс выживания был необходим при любой внеземной профессии, ибо в космосе ты должен быть приспособлен ко всему, иначе неминуемая смерть. Род избрал этот курс перед окончанием колледжа, так как надеялся на получение стипендии - но это не значило, что изучение курса было для него пустой формальностью.
      Он оглянулся, думая, с кем бы объединиться, так как Джимми отпадал. Перед ним сидели Боб Бакстер и Кармен Гарсия. Их он исключил, так как они, несомненно, объединятся друг с другом: они рассчитывали стать космическими медиками и пожениться как только будет возможность.
      А как насчет Джона Брауна? Он был бы хорошим партнером - сильный, крепко стоящий на ногах, быстрый. Но Род не доверял ему и к тому же не был уверен, захочет ли Браун объединиться с ним. Он подумал, что сделал ошибку, не обращая внимания на остальных однокурсников, общаясь только с Джимми.
      Рослая зулуска, Керолайн с непроизносимой фамилией. Сильна, как бык, и абсолютно бесстрашна. Но ему не хотелось объединяться с девушкой: девушки склонны привносить в дело романтические чувства. Его взгляд перемещался все дальше, пока он не пришел к выводу, что здесь нет никого, кому бы он хотел предложить партнерство.
      - Проф, не намекнете ли? Надо ли нам брать крем от загара? Или мазь от обморожения?
      Мэтсон ухмыльнулся и протянул:
      - Мальчики, я сказал вам все, что знаю. Это испытание подготовлено европейским преподавателем, а я подготовил испытание для его группы. Но я знаю о нем не больше вас.
      - Но... - парень, говоривший это, запнулся. Затем неожиданно встал: Проф, это несправедливое испытание. Я отказываюсь от него.
      - В чем же несправедливость? Ведь все в равных условиях.
      - Ну, вы можете отправить нас куда угодно...
      - Верно.
      - ...на обратную сторону Луны, в космический вакуум по уши. Или на хлорную планету. Или в середину океана. Я не знаю, что брать с собой: космический скафандр или лодку. Черт возьми! В реальной жизни так не бывает.
      - Разве? - Мэтсон заговорил медленнее. - То же самое сказал Иона, когда его проглотил кит. Но я кое-что добавлю. Испытание может быть выдержано всяким, кто достаточно проворен и вынослив. Мы, конечно, не пошлем вас в отравленную атмосферу или в вакуум без скафандра. Если вы окажетесь в воде, земля будет достаточно близка, чтобы вы смогли доплыть до нее. И так далее. Я не знаю, куда вас отправят, но я видел прошлые испытания. Находчивый человек выдержит любое из них. Поймите, Совет По Образованию вовсе не заинтересован в смерти всех кандидатов на важнейшие профессии.
      Студент сел, затем снова встал. Инструктор спросил его:
      - Вы опять передумали?
      - Да, сэр. Если испытание справедливое, я согласен.
      Мэтсон покачал головой:
      - Вы все равно провалитесь. Вы исключены. Можете не беспокоить регистратора: я сам предупрежу его.
      Парень стал протестовать. Мэтсон кивком указал на дверь:
      - Вон!
      В классе стояла мертвая тишина, затем Мэтсон бодро сказал:
      - Я один могу судить, кто из вас готов, а кто нет. Каждый, кто рассуждает о том, как должно быть, а не о том, что есть на самом деле, еще не готов к экзамену. Вы получите передышку и билет с компостером, не будучи истощены ударами судьбы, как уколами адреналина. У кого еще есть вопросы?
      Задали еще несколько вопросов, но было ясно: Мэтсон либо действительно ничего не знает об испытании, либо скрывает свои знания; его ответы ничего не прояснили. Он отказался дать им совет об оружии, сказав просто, что у ВЫХОДА их будет ждать любое оружие из арсенала колледжа.
      - Помните, однако, что ваше лучшее оружие у вас между ушами и под скальпом, - и постарайтесь его использовать получше.
      Студенты начали расходиться. Род направился к выходу. Мэтсон поймал его взгляд, сказав:
      - Уокер, вы будете держать испытание?
      - Конечно, сэр!
      - Пойдемте со мной. - Он провел Рода в свой кабинет, закрыл дверь и сел. Посмотрел на Рода, повертел в руках бумажку со стола и медленно заговорил.
      - По-моему, вы хороший парень, Род... но кое-что с вами не в порядке.
      Род ничего не ответил.
      - Скажите, - продолжал Мэтсон, - почему вы хотите держать испытание? - Сэр?
      Мэтсон раздраженно буркнул:
      - Что "сэр"? Отвечайте на вопрос.
      Род смотрел удивленно, так как помнил, что уже проходил такое собеседование с доктором Мэтсоном, прежде чем был зачислен на курс. Но он вновь объяснил свое стремление к внеземной профессии:
      - Я хочу специализироваться в выживании. Без этого я не смогу ни служить в колониальной администрации, ни заниматься планетографией или планетологией.
      - Хотите стать исследователем?
      - Да, сэр.
      - Подобно мне?
      - Да, сэр. Подобно вам.
      - Гм... поверите ли вы мне, если я скажу, что это была величайшая ошибка в моей жизни?
      - Что? Нет, сэр!
      - Я так и думал. Мальчик, то, что ты поймешь потом, перечеркнет то, что, как тебе кажется, ты понимаешь сейчас. Иного пути нет. Но я все же скажу тебе откровенно: я думаю, что ты родился не в свое время.
      - Сэр?
      - Я думаю, ты романтик. Сейчас очень романтичное время, но в нем нет места романтикам: оно требует практичных людей. Сто лет назад ты стал бы банкиром, адвокатом или профессором и удовлетворял бы свой романтизм чтением фантастики или мечтами о том, кем бы ты стал, если бы родился не в такое скучное время. Но ты родился в дни, когда приключения и романтика составляют часть повседневности. И чтобы справиться с этим, нужны практичные люди.
      Род почувствовал раздражение:
      - Но что за дело до этого мне?
      - Ничего. Ты нравишься мне. Я не хотел бы, чтобы тебе было плохо. Но ты слишком эмоционален, слишком сентиментален, чтобы стать специалистом по выживанию.
      Мэтсон протянул руку.
      - Не волнуйся. Я знаю, что ты способен огорчиться из-за нескольких сухих слов. Я достаточно осведомлен, что тебе хотелось бы познать все. Я знаю, ты сумел бы голыми руками собрать фильтр для очистки воды. Ты знаешь, на какой стороне дерева растет мох. Но я не уверен, что ты сможешь уберечься от Перемирия медведя.
      - Перемирия медведя?
      - Ну, это не важно. Мальчик, я считаю, что тебя нужно исключить с курса. Если хочешь, можешь повторить курс обучения.
      Род упрямо посмотрел на него. Мэтсон вздохнул:
      - Я вычеркну тебя из списков. Я должен это сделать.
      - Но почему, сэр?
      - В этом-то все и дело. Я не буду объяснять. Но ты самый перспективный студент из всех, с кем я имел дело. - Он помолчал, затем встал. - Ладно. Желаю удачи. Когда начнутся испытания, вспомни, чему тебя учили, и не лей зря слезы.
      Род отправился прямо домой. Его семья жила в пригороде Большого Нью-Йорка, расположенном на плато Гран Каньон вблизи ВЫХОДА Хобкен Гейт.
      Войдя в метро на ближайшей к колледжу станции, он на лифте поднялся на верхний уровень и направился к перрону Аризонской линии. При этом он не переставал думать о продовольствии, вооружении и боеприпасах для завтрашнего экзамена: ноги автоматически несли его налево, к бегущей дорожке, которая вела к большому залу планетарных ВЫХОДОВ.
      Он сказал себе, что побудет тут не более десяти минут, иначе опоздает к обеду. Пробился сквозь толпу и вошел в большой зал - не на экзаменационный перрон, а на балкон для зрителей, прямо против ВЫХОДОВ. Это были совершенно новые ВЫХОДЫ, открытые в 1968 году: старый эмигрантский ВЫХОД теперь использовался для сообщения с Террой и торговли с Луной и находился на равнине Джерси, на несколько километров западнее огромного здания, в котором сейчас стоял Род.
      С балкона было видно шесть ВЫХОДОВ. Огромный балкон мог вместить восемьдесят шесть тысяч человек, но был полупустым, лишь в центре собрались люди. Отсюда Род мог бы наблюдать действие всех шести ВЫХОДОВ. Он спустился ниже по центральному проходу, придерживаясь за перила, и увидел свободное место. Род успел его занять, бросив насмешливый взгляд на человека, направлявшегося к этому же сидению с другого прохода.
      Род бросил монетку в подлокотник кресла, и оно раздвинулось. Он сел и оглянулся. Место находилось против статуи Свободы, копии той статуи, которая сто лет назад стояла на месте кратера Ведлос. Ее факел почти достигал потолка: по обе стороны ее, слева и справа, находилось по три ВЫХОДА, через которые эмигранты отправлялись в другие миры.
      Род не смотрел на статую, его интересовали ВЫХОДЫ. Приближался вечер, небо над всем восточным берегом Северной Америки было затянуто тучами, но ВЫХОД N 1 открывал частичку какой-то планеты, где сверкало полуденное солнце: Род смог только разглядеть людей, одетых в шорты и тропические шлемы, и ничего больше. ВЫХОД N 2 был закрыт прочной перегородкой, над которой был изображен череп, две кости и химический знак хлора. Над всем этим горела красная лампа. Подождав немного, Род увидел, что красная лампа погасла, вспыхнула голубая: дверь медленно отворилась и пропустила капсулу с существом, дышащим хлором. Его поджидали восемь человек в полном дипломатическом наряде. Один из них держал золотой жезл.
      Род хотел узнать, кто был этот важный посетитель, но его внимание привлек ВЫХОД N 5. Перед ним, как раз под балконом, был подготовлен запасной ВЫХОД. Две высоких стальных перегородки ограждали оба ВЫХОДА, образуя между ними проход, по ширине равный самим ВЫХОДАМ, - всего было отгорожено пространство пятьдесят на семьдесят пять. Оно было заполнено людьми, двигавшимися от запасного ВЫХОДА к ВЫХОДУ N 5 и далее через пятый ВЫХОД - на какую-то отдаленную планету. Они возникали как бы из ничего, так как пол за запасным ВЫХОДОМ был пуст, проходили, как стадо скота, между двумя перегородками, входили в пятый ВЫХОД и исчезали. Отряд мускулистых полицейских - монголов, вооруженных палками в рост человека, располагался с внутренней стороны загородки. Своими палками полицейские подгоняли эмигрантов и делали это не особенно вежливо. Один из них так сильно толкнул старика-эмигранта, похожего на кули, что тот споткнулся и упал. Старик нес все свое имущество, все, что у него будет в новом мире, связав все это в два тюка, переброшенных через правое плечо.
      Старик поднялся на колени, попытался встать и снова упал. Род был уверен, что его затопчут, но он кое-как вновь поднялся без своей поклажи. Он пытался удержаться в стремительном потоке людей, прикрывая свои пожитки, но охранник вновь ударил его, и старик вынужден был продолжить путь с пустыми руками. Род потерял его из виду через пять метров.
      Местная полиция, находившаяся вне огороженного пространства, не вмешивалась. Очевидно, узкая дорога между двумя выходами была экстерриториальной: юрисдикция местной полиции сюда не распространялась. Один из полицейских, казалось, возмутился жестоким обращением со стариком: он наклонился к отверстию в стальной перегородке и сказал что-то на терра-лингва. Монгольский полицейский ответил на том же упрощенном языке, что он думает об американцах, и, повернувшись спиной, продолжал толкать и бить бегущих еще сильнее.
      Толпа, стремившаяся через огороженное пространство, состояла из азиатов - японцев, индонезийцев, сиамцев, изредка индусов, но главным образом жителей Южного Китая. Роду они все казались одинаковыми миниатюрные женщины с детьми за спиной или с одним ребенком за спиной, а другим на руках, дети с сопливыми носами и бритыми головами, отцы с жалким скарбом, увязанным в огромные узлы на спине; некоторые толкали перед собой тачки. Здесь было также несколько тощих пони, тащивших слишком большие для них телеги с поклажей, но большинство из толпы обладали только тем, что могли унести.
      Род слышал старый анекдот о том, что если китайцы построятся по четыре в ряд и будут проходить мимо определенной точки, то колонна никогда не кончится, ибо рождаться китайцев будет больше, чем проходить через этот пункт. Понимая, что это чепуха, Род все же попытался проверить анекдот арифметическими подсчетами: выходило, без учета вновь рождавшихся, что последний китаец пройдет через четыре года. Тем не менее, глядя на эту толпу, бегущую подобно стаду из одного выхода в другой, Род почувствовал, что старый анекдот в чем-то прав, хотя с точки зрения математики он абсурден. Казалось, идущим не будет конца.
      Он решил выяснить, что будет дальше. Опустил монету в щель громкоговорителя, установленного в кресле: до него донесся голос комментатора: "...прибывший министр. Наследник престола был встречен официальными представителями Объединенной Земли, включая генерального директора, которые сопровождали его на закрытую Ратунианскую территорию. Представитель генерального директора указал, что для предотвращения возможных конфликтов между кислородными существами, подобными нам, и ратунианцами желательно присутствие максимально возможного числа представителей на конференции.
      Если вы обратите внимание на пятый ВЫХОД, то увидите то же, что и раньше: пятый ВЫХОД на сорок восемь часов предоставлен Южно-Азиатской республике. Запасной временный ВЫХОД, расположенный под вами, через гиперпространство связан с определенным местом в Австралии в пустыне Арунта, где в большом лагере на протяжении многих недель собирались эмигранты. Его светлейшее величество председатель Южно-Азиатской республики Фунг Чи-Му информировал Объединение, что его правительство намерено за сорок восемь часов переправить около двух миллионов человек, то есть более сорока тысяч за каждый час. Плановое задание по эмиграции для всех ВЫХОДОВ - эмигрантского прохода, Петра Великого и Ворот Витвотерсренд - всего семьдесят миллионов эмигрантов, или около восьми тысяч за час. То, что вы видите, в пятнадцать раз превышает обычные нормы эмиграции". Комментатор продолжал: "Однако, когда мы видим быстроту, эффективность и прямолинейность, с которой проводится вся операция, кажется, что они добьются своей цели. Подсчеты показывают, что за первые девять часов они даже слегка перевыполнили намеченную норму. За эти же девять часов у эмигрантов родилось сто семьдесят младенцев и умерло восемьдесят два человека; очень высокая смертность, очевидно, объясняется волнением при эмиграции.
      Планета назначения, ЖО - 8703 - IV, согласно приказу председателя Фунга, отныне именуемая "Небесные горы", относится к типу пригодных для жизни планет, хотя до сих пор не предпринимались попытки ее колонизации.
      Объединение заверили, что все эмигранты являются добровольцами. Роду показалось, что тон комментатора стал ироничным. - Это вполне понятно, если учесть феноменально быстрый рост населения Южно-Азиатской республики. Можно привести краткую историческую справку. После переезда остатков прежнего австралийского населения на Новую Зеландию согласно Бэйпинскому мирному договору первые усилия нового правительства были направлены на создание большого внутреннего моря...". Род выключил радио и вновь посмотрел вниз. Он не позаботился в свое время запомнить школьный рассказ о том, как австралийская пустыня расцвела подобно розе, а затем превратилась в сплошные трущобы, населенные большим количеством людей, чем во всей Северной Америке. Что-то новое происходило у четвертого ВЫХОДА.
      Когда он пришел, через четвертый ВЫХОД пропускали какой-то груз. Теперь весь груз был переправлен, и для отправки уже строилась партия эмигрантов. Это не был отряд бедных переселенцев, подгоняемый полицией; здесь каждая семья имела свое средство передвижения: длинный, широкий, крытый крепкой парусиной фургон, который тянули три пары животных; квадратный практичный студебеккер с стальным корпусом, с высокими, забрызганными грязью колесами, который также тянули одна или две пары животных. Тягловыми животными были морганы, гордые глайдисдейлы и миссурийские мулы с сильными плечами и унылыми подозрительными глазами. Собаки бежали между колесами, повозки были доверху набиты домашним имуществом, инструментами и детьми, в клетках, привязанных наверху, домашняя птица громко протестовала против унижений судьбы; маленький шотландский пони без всадника, но с седлом, слишком высокий, чтобы бежать вместе с собаками под повозками, стоял возле остатков имущества какой-то семьи.
      Род удивился отсутствию крупного рогатого скота и вновь обратился к помощи комментатора. Однако тот все еще говорил о высокой рождаемости южноазиатов.
      Род выключил радио и подождал. Повозки двигались по полу и располагались уступом вблизи ВЫХОДА, готовые к перемещению; вереница заканчивалась где-то под балконом. ВЫХОД еще не был готов, и эмигранты сошли с повозок и собрались у киосков Армии Спасения, получая чашку кофе и добродушно посмеиваясь. Род подумал, что, вероятно, там, куда они отправляются, кофе не будет еще много лет так как Земля никогда не экспортирует пищу - напротив, пища и радиоактивные металлы были единственным товаром, импорт которого был разрешен. Внеземная колония могла рассчитывать на помощь Земли, только если у нее был излишек пищи или расщепляющихся материалов.
      Лишь крайняя нужда в уранидах могла позволить открыть межзвездный ВЫХОД, и люди в повозках будут вне коммерческих связей с Землей до тех пор, пока у них не создастся излишек нужных Земле товаров; тогда они могут рассчитывать на регулярное использование ВЫХОДА. Но до тех пор они предоставлены самим себе и лишены всякого снабжения - это делало лошадей нужнее вертолетов, кирки и лопаты полезнее бульдозеров. Техника выходила из строя и требовала сложного оборудования для ремонта, а старые добрые "едоки сена" размножались сами и питались подножным кормом.
      Дьякон Мэтсон говорил своему курсу, что самой большой трудностью первых переселенцев в космос было не отсутствие водопровода, отопления, электрического освещения, а быстрое истощение запасов кофе и табака.
      Род не курил и очень редко пил кофе, он не стал бы расстраиваться из-за их отсутствия. Он поерзал в кресле, стараясь разглядеть через ВЫХОД причину задержки. Ему было плохо видно, так как поле зрения ограничивал высокий кузов фургона одного из переселенцев, но ему показалось, что оператор ВЫХОДА ошибся: там, где должна была быть земля, виднелось небо. Искажение гиперпространства, необходимое для соединения двух планет, находящихся друг от друга на расстоянии многих световых лет, требовало не только огромного количества энергии: это была сложная задача, связанная с тщательными математическими расчетами и операторским искусством - расчеты выполнялись машиной, а оператор при установлении связи между отдаленными планетами во многом руководствовался интуицией.
      Скорости движения обеих планет складывались или вычитались друг из друга, но следовало учитывать еще и вращение каждой планеты. Задача заключалась в том, чтобы в момент включения выхода оси обеих планет располагались строго параллельно, а вращение должно было быть в одном направлении. Теоретически возможно было соединить планеты и при противоположном направлении вращения, производя обратное вращение в искривленном пространстве-времени: практически же это было почти невыполнимо - поверхность земли за выходом стремилась ускользнуть и принять наклонное положение.
      Род не обладал достаточными математическими познаниями, чтобы оценить эту трудность. Его обучение не выходило за рамки высшей школы и ограничивалось тензорным исчислением, статистической механикой, анализом бесконечно малых величин, общей геометрией шести измерений и практическими познаниями в электронике, простейшей кибернетике и робототехнике, а также в аналоговых машинах; к тому же он не очень хорошо успевал по математике. Тем не менее он понимал, что оператор ВЫХОДА должен во всем этом разбираться очень хорошо. Он вновь взглянул на группу эмигрантов.
      Эмигранты все еще стояли у киосков, пили кофе и ели пирожки. Большинство из них обросло бородами: Род заключил, что они путешествовали уже несколько месяцев. У главаря отряда, "капитана", была небольшая бородка, усы и длинные волосы, но Роду показалось, что он не намного старше его самого. Это был, конечно, профессионал, прекрасно овладевший всем, что потребуется вне Земли: охотой, умением производить разведку, стрельбой, оказанием первой помощи, групповой психологией, тактикой группового выживания и дюжиной других необходимых умений.
      У капитана был жеребец, прекрасный, как восход солнца, а сам капитан был одет как калифорниец ранних столетий, ему можно было сделать тот же комплимент, что и его лошади. Вспыхнул предупреждающий свет на электротабло, и капитан, продолжая дожевывать пирожок, поехал вдоль вереницы повозок, осматривая их, по направлению к Роду. Его спина была прямой, посадка на лошади легкой и поза уверенной. К поясу прикреплены два пистолета, один из них в кобуре, украшенной серебряным орнаментом, тот же орнамент был на седле и упряжи.
      Род сдержал дыхание, пока капитан проходил мимо него под балконом, затем вздохнул и подумал, как ему хочется быть похожим на него, больше, чем иметь другую высокоинтеллектуальную внеземную профессию. Он не знал теперь, кем ему хочется быть, он знал только, что ему хочется как можно быстрее покинуть Землю и оказаться там, куда отправятся эти люди.
      Он вспомнил, что первый барьер ему предстоит взять завтра: через несколько дней он либо получит право работать там, куда он так стремится, либо... но что толку об этом думать сейчас. Он подумал, что уже поздно, а он все еще не выбрал оружие и снаряжение. У этого капитана были пистолеты, нужно ли и ему брать их? Нет, этот отряд будет обороняться совместно, если только ему предстоит обороняться. Капитан выбрал это оружие лишь для поддержания своего авторитета, оно не пригодно для одиночного выживания. Хорошо, но что же взять ему?
      Прозвучала сирена, и эмигранты разошлись по своим повозкам. Капитан возвращался быстрой рысью.
      - Стойте! - кричал он. - Стойте!
      Он занял позицию у ВЫХОДА, обернувшись лицом к отряду, его лошадь пританцовывала на месте.
      Девушка из Армии Спасения вышла откуда-то из-за угла, держа в руках маленькую девочку. Она что-то сказала капитану, но ее голос не достиг балкона. Голос капитана был громче:
      - Номер четыре! Дойл! Забери свою девчонку!
      Красноголовый мужчина с рыжей бородой спрыгнул с четвертой повозки и неуверенно взял на руки девочку под хор одобрительных возгласов и кошачий визг. Он передал девочку жене, которая приняла ее в подол юбки. Дойл поднялся на сиденье и подтянул вожжи.
      - Внимание! - прозвучал голос капитана. - Один! Два! Три! Четыре! Пять!
      Счет долетел до балкона, поднялся до самой высокой ноты. Капитан поднял правую руку, глядя на электротабло.
      Загорелся зеленый свет. Он резко опустил руку с возгласом:
      - Вперед!
      Его жеребец бросился вперед, проскочил перед первой повозкой и исчез в ВЫХОДЕ. Щелкнули кнуты. Род слышал возгласы: "Но, Молли! Вперед, Нед!". Вереница повозок двинулась вперед. Спустя какое-то время последняя повозка подъехала к ВЫХОДУ, она двигалась галопом, мужчины широко расставили ноги, их жены держали тормоза. Род попытался сосчитать их, он дошел до шестидесяти трех, когда последняя повозка проехала через ВЫХОД, отправившись куда-то на расстояние в полгалактики.
      Он вздохнул и откинулся на спинку сидения с чувством теплоты, смешанным со смутным сожалением. Затем включил радио: "... на Новый Ханаан, премиальную планету, названную великим Ленгфордом "Розой без шипов". Эти колонисты заплатили шестьдесят тысяч каждый за право иметь счастье и растить свое потомство на Новом Ханаане. Машина предсказывает, что цены на планеты значительно возрастут в последующие двадцать восемь лет, поэтому, если вы хотите, чтобы ваши дети стали гражданами Нового Ханаана, действуйте сейчас. За прекрасным микрофильмом об этой планете обратитесь в бюро информации, первый эмиграционный отдел, Нью-Джерси, Большой Нью-Йорк, и пошлите один плутон. Если вы хотите получить описания всех вновь открываемых планет, пошлите еще полплутона. Описания всех планет вы можете получить также в справочном бюро в фойе Большого зала".
      Род не слушал. Он уже давно получил все описания, большинство из них рассылалось Комиссией по эмиграции и торговле. Он удивился, почему ВЫХОД в Новый Ханаан все еще не освободился.
      Наконец он понял в чем дело. Перед четвертым ВЫХОДОМ появился настил с крутым спуском, ведущим от пола Большого зала к ВЫХОДУ; затем большое стадо крупного рогатого скота наводнило ВЫХОД, мыча и рыча. Это были коровы харфордской породы, из которых можно было бы приготовить немало прекрасных бифштексов для богатой, но слегка голодной Земли. За ними и между ними шли пастухи с кнутами; они подгоняли коров - от быстроты передвижения зависела цена: каждая минута открытого ВЫХОДА стоила не очень дешево.
      Род заметил, что комментатор замолчал: иссякли полчаса, за которые он заплатил. Он встал с чувством вины: нужно поторопиться, а то он может опоздать и к ужину. Бормоча извинения, он протиснулся к движущейся дорожке на Хобкен Гейт. Этот ВЫХОД, употреблявшийся исключительно для внутриземных перемещений, постоянно раскрывался и закрывался без оператора: два пункта, которые он соединял, были связаны постоянно. Род показал свой билет электронному сторожу и вышел в Аризоне вместе с толпой соседей.
      Робот, управляющий ВЫХОДОМ, объяснял преимущества этого способа перемещения, но не смог предупредить небольшого отклонения. Проходя через ВЫХОД, Род почувствовал легкое дрожание, как при небольшом землетрясении, затем почва вновь стала сама собой. Он находился в тамбуре, где давление воздуха было таким же, как и на уровне моря. Механизмы уловили тепло людских тел, тамбур закрылся, и давление стало падать. Род широко зевнул, привыкая к давлению на плато Гран Каньон, которое было на семьдесят пять миллиметров ртутного столба ниже, чем в Нью-Йорке.
      Хотя он проделывал это ежедневно, он вынужден был потереть рукой заболевшее правое ухо. Тамбур открылся, и он вышел. Переместившись на две тысячи миль за долю секунды, он должен был теперь десять минут двигаться по скользящей дорожке, а затем около пятнадцати идти пешком. Он решил пробежаться и все-таки успеть домой вовремя. Возможно, это и удалось бы сделать, если бы не несколько тысяч людей, стремившихся к той же цели.
      2. ПЯТЫЙ ПУТЬ
      Ракетные корабли не преодолевали пространство, они только бросили ему вызов. Ракета, покидающая Землю со скоростью семь миль в секунду, движется ужасающе медленно в сравнении с необузданным пространством. Только Луна сравнительно близка - около четырех дней пути: Марс находился на расстоянии тридцати семи недель, Сатурн - почти шести лет, Плутон достижим за полстолетия по тем эллиптическим орбитам, которые доступны ракетам.
      Фотонные корабли Ортегю проносились через Солнечную систему сквозь пространство. Основанные на релятивистском изменении массы, использующие бессмертное уравнение Эйнштейна Е=mс2, они развивали огромные ускорения на пределе человеческой выдержки. При их скорости внутренние планеты достигались за несколько часов, до далекого Плутона было только восемнадцать суток. В сравнении с ракетой они выглядели как реактивный самолет в сравнении с всадником.
      Короткий век этой прекрасной новой игрушки объяснялся тем, что дальше применять ее было негде. Солнечная система с человеческой точки зрения состоит из крайне непривлекательной недвижимости, исключая, разумеется, любимую Землю, зеленую от буйной растительности и прекрасную.
      Планеты типа Юпитера обладают невыносимой силой тяжести, а отравленная атмосфера и огромные давления делают их вообще непригодными для жизни человека. Марсиане живут почти в вакууме; ящерицы, живущие в лунных скалах, вообще не дышат. Все эти планеты не для людей.
      Человек может существовать только на планетах, достаточно близко расположенных к звездам типа Ж, где температура не намного отличается от точки замерзания воды, как на Земле, кстати.
      Зачем же уходить отсюда, если только тут можно жить? Причина заключалась в детях, в слишком большом количестве детей. Мальтус уже давно указал на это: количество пищи возрастает в арифметической прогрессии, а население увеличивается в геометрической. Перед первой мировой войной половина населения Земли жила на грани голода: перед второй население увеличивалось на пятьдесят пять тысяч ежедневно: перед третьей мировой войной, то есть в 1954 году, ежедневно прибавлялось сто тысяч ртов и животов. Ежегодно население Земного шара увеличивалось на тридцать пять миллионов человек.
      Оно продолжало расти, и поля уже не в состоянии были прокормить его. Водородная бомба, бактериологическое оружие, нервные газы и прочие ужасы не смогли намного уменьшить население. И по-прежнему на Земле гибло больше людей от голода, чем от оружия.
      Автор "Путешествия Гулливера" сардонически предлагал подавать ирландских детей на стол к английским джентльменам; другие предлагали менее решительные пути сокращения населения; впрочем, особой разницы тут не было. Жизнь, любая жизнь, всегда стремится выжить и воспроизвести себя. Разум есть побочный продукт этой основной жизненной тенденции.
      Но, возможно, и разум призван обслуживать это неразумное требование жизни. Наша Галактика содержит примерно сто тысяч планет земного типа, таких же теплых и пригодных для жизни человека, как и родная Земля. Фотонные корабли Ортегю могли достигнуть звезд. Человечество нашло место колонизации, и голодные миллионы европейцев пересекли Атлантику, чтобы рожать детей в новых землях.
      Но никакой народ, даже объединив свои усилия, не может сооружать и отправлять сотню кораблей, каждый из которых вмещает тысячу колонистов, ежедневно, и делать это день за днем, год за годом, бесконечно. Даже если найдутся рабочие руки и желание (чего всегда было недостаточно), не хватит стали, алюминия и урана в земной коре. Вряд ли нашлась бы и сотая доля необходимого количества.
      Но разум способен найти выход там, где его, казалось бы, нет. Психологи однажды поместили человекообразную обезьяну в клетку, из которой вели только четыре выхода. Затем они стали наблюдать: какай же выход она предпочтет.
      Обезьяна нашла пятый выход.
      Доктор Джесси Эвелин Рамсботем не пытался решить проблему роста населения: он хотел построить машину времени. У него для этого были две причины: во-первых, считалось, что построить машину времени невозможно, во-вторых, у него потели руки и он заикался в присутствии женщин. Он не сознавал, что первая причина порождена второй: он вообще не думал о второй причине - это была тема, которой его сознание избегало.
      Бесполезно размышлять, как изменилась бы история, если бы родители Джесси Эвелин Рамсботема дали бы ему обычное имя Билл, вместо того чтобы наделить его двумя женскими именами. Возможно, он стал бы знаменитым полузащитником, а кончил бы браком и выполнением своей нормы деторождения, чтобы усугубить и так катастрофическое положение. Но он стал физиком и математиком.
      Прогресс в физике был достигнут отрицанием очевидного и признанием невозможного. Любой физик девятнадцатого века сказал бы, что атомная бомба невозможна, если бы не был оскорблен этим вопросом; любой физик двадцатого века объяснил бы, почему путешествия во времени не совмещаются с реальным миром пространства-времени. Но Рамсботем начал перебирать три величайших уравнения Эйнштейна: два релятивистских уравнения пространства и времени и уравнение приращения массы; в каждом из них содержалась скорость света. Скорость была отправной координатой, изменения в пространстве вызывали изменения во времени, и он превратил эти уравнения в дифференциальные, начав играть с ними. Он получил результат на РАКИТИАКЕ, дальнем потомке УНИАКА, ЭПИАКА и МАНИАКА, больших вычислительных машин прошлого. Когда он проделывал все это, его руки не потели и он не заикался, за исключением тех минут, когда он вынужден был общаться с молодой женщиной - главным программистом гигантского компьютера.
      Его первая модель производила поле темпорального стасиса размером не более футбольного мяча, однако зажженная сигарета, помещенная внутрь, продолжала гореть и неделю спустя. Рамсботем вынул сигарету, затянулся и принялся думать. Позднее он поместил туда однодневного цыпленка. При этом присутствовали в качестве свидетелей его коллеги. Три месяца спустя цыпленок был в том же возрасте и не более голоден, чем обычно бывают цыплята. Тогда он поменял фазы и включил электричество на кратчайшее мгновение.
      В мгновение ока новорожденный цыпленок погиб от голода. За то же мгновение он совершенно разложился. Рамсботем понял, что изменил направление времени. и решил, что находится на пути к настоящему путешествию во времени. На самом деле он не открыл путешествия во времени, хотя и думал, что сделал это. Он несколько раз повторял опыты с цыплятами по просьбе своих коллег.
      Рамсботем построил большую модель, чтобы испытать ее действие на себе. Включив электричество, он увидел, что его окружают не стены лаборатории, а полные испарений джунгли. Он решил, что это лес каменноугольного периода. Ему всегда казалось, что разница между пространством и временем является лишь человеческим предубеждением. Он выхватил пистолет и храбро, но безрассудно ступил в джунгли.
      Десять минут спустя он был арестован за применение огнестрельного оружия в ботаническом саду Рио де Жанейро и доставлен в полицию. Незнание португальского языка затруднило вначале его положение, но три дня спустя благодаря вмешательству американского консула он был уже на пути домой. Всю дорогу он думал и покрывал блокноты сотнями уравнений.
      Кратчайшая дорога к звездам была найдена.
      Открытие Рамсботема уменьшило вероятность войны и разрешило проблему роста народонаселения. Сто тысяч планет были теперь не дальше, чем противоположная сторона улицы. Девственные континенты, необработанные поля, плодородные джунгли, смертельно опасные пустыни, замерзшие тундры, непроходимые горы лежали теперь сразу за городскими воротами, и человечество вновь вступало туда, где ночью улицы не освещены, где на углу нет дружески настроенного полисмена и где вообще нет угла, где нет хорошо прожаренных бифштексов, ветчины с яйцом, нет пищи для изнеженных тел. Человек вновь нуждался в своих кусающих, рвущих, звериных зубах, ибо он вновь был вынужден (как это было столетия назад) убивать, чтобы не быть убитым, съедать, чтобы не быть съеденным.
      Но у человека был великий дар выживания. Раса, давно преобразовавшая условия своего существования, раса урбанизированная, механизированная и цивилизованная больше, чем когда-либо раньше, теперь посылала лучших своих представителей, своих потенциальных лидеров, в первобытные условия безоружный человек против природы.
      Род Уокер знал о докторе Дж.Э.Рамсботеме, как знал об Эйнштейне, Ньютоне и Колумбе, но думал о нем не больше, чем об этих троих. Это было скорее соломенное чучело из книги, чем реальная фигура. Он пользовался рамсботемским ВЫХОДОМ между Джерси и Аризоной, не думая о его изобретателе, так же, как его предшественники пользовались лифтом, не вспоминая об Отисе.
      Если он и размышлял об этом чуде, то у него всегда появлялось полуосознанное сожаление, что аризонская часть ВЫХОДА Хобкен Гейт была слишком далеко от дома его родителей. Она называлась Кайбаб Гейт и располагалась в семи милях от дома Уокеров.
      Когда строился дом, этот район был последним, которого достигал туннель доставки и другие коммунальные городские линии. Поскольку это был старый дом, все его жилые помещения находились на поверхности земли. В доме были только спальни и столовая. Было также подземное бомбоубежище. А жилые комнаты раньше одиноко торчали над землей, образуя эллиптическое укрытие: но когда Большой Нью-Йорк расширился, то вся местность в округе была застроена подземными апартаментами вперемежку с девственным лесом. Строить что-либо на поверхности было запрещено. Уокеры покрыли свои жилые помещения почвой и высадили лиственные деревья, но они отказались закрыть смотровое окно. Это была главная прелесть дома, так как через него открывался вид на Большой Каньон. Муниципалитет старался принудить их закрыть его и заменить подобием окна с телевизионным изображением Большого Каньона, как это делается в подземных помещениях. Но отец Рода был упрямым человеком и утверждал, что наряду с природой, женщинами и вином, это лучшее, что есть в жизни. Окно все еще оставалось нетронутым.
      Род застал свою семью сидящей перед этим окном: ожидалась сильная буря в Каньоне. Здесь находились его мать, отец и, к его удивлению, сестра. Элен была десятью годами старше его. Будучи капитаном аризонской полиции, сестра редко появлялась дома.
      Он обрадовался, и вовсе не потому, что его собственное опоздание благодаря ее приезду могло пройти незамеченным.
      - Сестренка! Как хорошо, я думал, ты в Туле.
      - Я и была там несколько часов назад.
      Род пожал ей руку. Сестра цепко обняла его и поцеловала, прижав к своему высоко поднятому желтому корсажу. Она все еще была в форме: это подсказало Роду, что она только что приехала - в свои редкие приезды домой она обычно сразу переодевалась в халат и домашние туфли, а волосы связывала узлом. Сейчас же она была в защитной одежде, вооруженная, а ее кожаные перчатки и украшенная перьями каска лежали на полу.
      Она с гордостью посмотрела на него.
      - Как ты вырос! Стал с меня ростом!
      - Я выше!
      - Не пытайся вырваться. Я сверну тебе руку. Снимай ботинки и стань спиной ко мне.
      - Сядьте, дети, - мягко сказал отец. - Почему ты так поздно, Род?
      - А... - он хотел выкрутиться, рассказав о завтрашнем экзамене, но вмешалась сестра.
      - Не приставай к нему, папа! Требуй, чтобы он извинился, и кончим на этом. Я научилась этому, когда была суб-лейтенантом.
      - Тише, дочь! Я его без твоей помощи разберусь с ним.
      Род был удивлен раздраженным тоном отца и еще более удивился ответу Элен:
      - Да неужели? - и тон ее был странным.
      Род видел, как мать подняла руку, как бы собираясь что-то сказать, но закрыла рот. Она выглядела расстроенной. Его сестра и отец глядели друг на друга; все молчали. Род перевел взгляд с одного на другому и спросил:
      - Что случилось?
      Отец улыбнулся ему:
      - Ничего. Не будем больше об этом. Обед ждет. Пойдем, дорогая! - он повернулся к жене и помог ей подняться с кресла.
      - Минутку, - сказал Род настойчиво. - Я опоздал, так как задержался у ВЫХОДОВ.
      - Хорошо. Тебе лучше знать, но больше об этом говорить не будем. Отец повернулся к лифту.
      - Но мне нужно еще кое-что рассказать. Меня не будет дома всю следующую неделю.
      - Хорошо... что? Что ты сказал?
      - Меня не будет дома некоторое время. Может, десять дней, а может, и дольше.
      Отец казался обескураженным, он покачал головой:
      - Каковы бы ни были твои планы, тебе придется их изменить. Я не могу разрешить тебе отсутствовать столько времени.
      - Но, папа...
      - Мне очень жаль, но дело решено.
      - Но, папа, я должен!
      - Нет.
      Род был огорчен. Неожиданно его сестра сказала:
      - Папа, а не лучше ли спросить, почему он должен отсутствовать?
      - Нет, дочь...
      - Папа, я сдаю экзамен на одиночное выживание, начало завтра утром!
      Миссис Уокер вздохнула и начала плакать. Ее муж сказал:
      - Ну, ну, дорогая! - затем повернулся к сыну и жестко проговорил: Ты огорчил свою мать.
      - Но, папа, я... - Род замолчал, с горечью подумав, что вряд ли кто-нибудь из них представляет, что это для него значит.
      - Видишь, отец, - заметила сестра. - Он должен уехать. У него нет выбора, потому что...
      - Ничего подобного! Род, я хотел поговорить с тобой об этом позже, я не думал, что экзамен будет так рано. Должен признаться, что когда я давал тебе разрешение на этот курс, я кое о чем умолчал. Я думал, что жизненный опыт придет к тебе позже... когда ты будешь заканчивать курс в колледже. Я никогда не думал разрешать тебе сдавать этот экзамен. Ты еще слишком молод.
      Род ошеломленно молчал. Но его сестра заговорила снова:
      - Вздор!
      - А? Дочь, прошу запомнить, что...
      - Опять вздор! Любая знакомая мне девушка в его возрасте знает и знала больше тяжести в жизни, чем Бадди. Что ты собираешься делать, отец? Пожалей его нервы.
      - Ты неправа... Я думаю, что лучше обсудить это позже.
      - Согласна.
      Капитан Уокер взяла брата под руку, и они вдвоем пошли за родителями вниз, в столовую. Обед был на столе, все еще теплый в закрытых термосах. Они заняли места у стола, встали, и мистер Уокер торжественно зажег Лампу Мира. Семья принадлежала к евангелическим монистам по наследству: оба деда Рода участвовали во второй мировой войне и приняли эту религию в Персии в последнее десятилетие прошлого века, и отец Рода серьезно исполнял свои свои обязанности домашнего священника.
      Автоматически выполняя свои обязанности в этом ритуале, Род напряженно думал о возникшей проблеме. Голос сестры звучал громко, но слова матери были едва слышны.
      Тем не менее теплота привычного ритуала брала свое: Род почувствовал успокоение. Тем временем отец заканчивал: "...одна вера, одна семья, одна плоть!". Он сел на свое место и снял крышку с тарелки. Котлета из дрожжей выглядела как настоящая отбивная, но в ней не было и грамма подлинного мяса; печеный картофель и жареное лобио, похожее на маленькие грибы... Род сглотнул слюну, вдохнув запах кетчупа.
      Он заметил, что мать почти ничего не ест, и это удивило его. Отец не ел много, он только отщипывал маленькие кусочки... С неожиданной теплотой Род вдруг заметил, что отец стал совсем седым и морщинистым. Сколько ему лет?
      Его внимание привлек рассказ сестры:
      - ...и тогда комендант сказала, чтобы я все это сделала. Я ей отвечаю: "Мадам, девушки остаются девушками. Если я каждый раз за такие проступки буду разжаловать своих офицеров, у меня скоро все будут рядовыми. А сержант Дворжак наш лучший пулеметчик...
      - Подожди, - прервал ее отец. - Я думал, что ты скажешь "Келли", а не "Дворжак".
      - Она тоже так думала. Она плохо знает моих сержантов, а я не выдвигала Дворжак на повышение, ссылаясь на ее проступки. Между тем Тайпи Дворжак (а она старше меня) - наша главная надежда на ежегодных состязаниях кавалеристов. Конечно, если бы Дворжак лишили всех наград, ей бы не пришлось участвовать в этих соревнованиях, а, следовательно, и никому из нас.
      Так что я исправила свою "ошибку", заставив старую деву чуть ли не грызть свои ногти с досады, а затем сказала, что я держу обеих: и Келли, и Дворжак, - на казарменном положении, пока не разбежится эта банда в колледже, и пела ей только о том, что милосердие и пощада не имеют границ, они проливаются подобно теплому дождю с неба, и имела удовольствие слышать, как она сказала, что ее не смущают скандальные - это ее слова, а не мои, - скандальные инциденты... особенно когда ее окружают офицеры.
      В конце концов она нехотя разрешила участвовать обеим, я отдала честь и исчезла как могла быстро.
      - Я удивлен, - рассудительно заметил мистер Уокер, - что ты таким образом возражала своему командиру. В конце концов она старше тебя, и ей, вероятно, виднее.
      Элен взяла немного грибов с тарелки и проглотила их:
      - Чепуха в квадрате и в кубе! Прости меня, отец, но если бы тебе пришлось когда-нибудь нести военную службу, ты бы понял меня лучше. Я должна быть строга с моими девушками... Но я же за них готова идти в огонь, и это делает их лучшим отрядом на двадцати планетах. Все будет хорошо, пока у меня на правом фланге Келли, а на левом - Дворжак, и каждая из них заботится обо мне, как я о них. Я знаю, что делаю. "Волчата Уокер" - так называют наш отряд.
      Миссис Уокер поежилась.
      - Все это хорошо, дорогая, но я надеюсь, что ты не подвергаешь себя опасностям.
      Элен пожала плечами:
      - Смертность у нас такая же, как и везде... Все умрут, рано или поздно. Чего же ты хотела, мама? На нашем континенте женщин на восемьдесят миллионов больше, чем мужчин, и ты хотела бы, чтобы я сидела дома и вязала, пока не придет мой рыцарь? Там, где я работаю, мужчин больше, чем женщин. Одного из них, такого же старого и безобразного, как я, я подстрелила.
      Род с любопытством спросил:
      - Сестра, ты дала согласие на брак?
      - Ну да! Я даже не считала его рук и ног. Если он все еще сохраняет страстность и способен кивнуть головой, он сделает то, что мне нужно. Моя цель - шестеро детей и ферма.
      Род оглядел ее:
      - Думаю, ты добьешься своего. Ты очень хорошенькая, несмотря на тощие лодыжки.
      - Спасибо, братец. Большое спасибо. А что на сладкое, мама?
      - Я не смотрела. Не посмотришь ли ты, дорогая? На десерт было подмороженное манго, которое любил Род. Его сестра продолжала говорить:
      - Моя служба - неплохая встряска. Моя обязанность - носить эту форму. Мои козлята толстеют, становятся неряшливыми и начинают ссориться друг с другом от полнейшего безделья. По моему мнению, скука в казарме хуже сражения. Надеюсь, что мой отряд примет участие в умиротворении планеты Байер.
      Мистер Уокер посмотрел на жену, затем на дочь.
      - Ты опять огорчила маму, дорогая. Большая часть твоего рассказа мало соответствует свету мира.
      - Меня спросили, я ответила.
      - Ну, хорошо...
      Элен улыбнулась.
      - Не пора ли вернуться к окну? Кажется, все кончили есть.
      - Ну что ж, если хочешь. Хотя торопиться некуда.
      Элен повернулась к Роду:
      - Не ретироваться ли тебе, парень? Я хочу поговорить со стариками.
      - Вот ничего себе, сестра: ты действуешь, а я...
      - Пока, Бадди. Увидимся позднее.
      Род ушел, чувствуя себя оскорбленным.
      Он все еще составлял список оборудования, когда в его комнату вошла сестра.
      - Привет, козлик.
      - А, привет, сестра.
      - Что ты делаешь? Готовишься к экзамену?
      - Что-то вроде этого.
      - Не возражаешь, если я присяду? - Она расчистила себе место на кровати и улеглась. - Ну, давай продолжим.
      Род поглядел на нее:
      - Значит ли это, что отец не возражает?
      - Да. Я капала ему на мозги, пока он не увидел свет истины. Но, как я сказала, давай продолжим. Я хочу кое-что сказать тебе, младшенький.
      - О чем же?
      - Во-первых, вот что. Наши родители совсем не так глупы, как ты, возможно, думаешь. Напротив, они далеко не глупы.
      - Я никогда не говорил, что они глупы.
      Отвечая, Род огорченно подумал о некоторых своих мыслях.
      - Нет. Но я слышала все за обедом и поняла. Отец слушал невнимательно. Но, Бадди, возможно, тебе никогда не приходило в голову, какая трудная должность - быть родителем, может быть, труднейшая из всех, особенно, когда у тебя нет к этому таланта, как у нашего отца. Он сознавал это и добровольно пытался исправить свои ошибки. В большинстве случаев это ему удавалось. А теперь тебе следует знать вот что: отец близок к смерти.
      - Что? - пораженно воскликнул Род. - Я не знал, что он болен.
      - Ты и не должен был знать. Но тебе придется уступить отцу: все же у тебя остается выход. Отец опасно болен и умрет через несколько недель, если не будет найдено чудодейственное средство. Но вряд ли что-нибудь найдется. Поэтому уступи.
      Она прямо объяснила ситуацию: мистер Уокер страдал наследственной болезнью, из-за которой медленно приближался к смерти, болезнь неизлечима обычными медицинскими средствами, возможно, он протянет еще несколько недель или месяцев, но обязательно вскоре умрет.
      Род обхватил голову руками и сжал ее. Отец умрет... а он даже не замечал. От него скрывали, как от ребенка, а он оказался слишком глупым, чтобы заметить что-нибудь.
      Сестра тронула его за плечо:
      - Перестань. Нет ничего хуже, чем казнить себя, зная, что ничем не можешь помочь. Все равно мы должны что-то сделать.
      - Что? Ты ведь сказала, что ничего нельзя сделать.
      - Старики готовятся совершить "прыжок Рамсботема" в масштабе пятьсот к одному - двадцать лет за две недели. Они заключили контракт с "Энтропи Инкорпорейтед".
      Отец ушел из "Дженерал Синтетикс" и привел в порядок все свои дела: они скажут миру "прощай" в следующую среду - вот почему отец был расстроен твоим сообщением о том, что ты будешь отсутствовать в это время. Ты ему дорог, как зеница ока, - бог знает почему...
      Род постарался осмыслить услышанное: это была такая неожиданность! Прыжок во времени... конечно! Это позволит отцу остаться живым через двадцать лет. Но...
      - Сестра, но это ему ничего не даст! Хотя... конечно, эти двадцать лет для него займут всего две недели... и отец все так же будет болен. Я знаю, о чем говорю: то же самое сделали для прадедушки Хэнка Робинса, и он все равно умер, как только его извлекли из стасиса. Хэнк рассказывал мне.
      Капитан Уокер пожала плечами:
      - Возможно, это и бесполезно. Но лечащий врач отца, доктор Хэнсли, сказал, что убежден: случай отца не безнадежен... через двадцать лет... Я ничего не знаю о развитии медицины в области нарушения обмена веществ, но доктор Хэнсли сказал, что они на верном пути и что через двадцать лет отца смогут вылечить так же легко, как сейчас приживляют ногу.
      - Ты на самом деле так думаешь?
      - Откуда мне знать? В подобных случаях нужно нанимать лучшего специалиста и следовать его советам. Если мы не сделаем этого, отец умрет. Поэтому мы идем на это.
      - Конечно, конечно, это нужно сделать.
      Она пристально посмотрела на него и добавила:
      - Хорошо. Хочешь ли ты поговорить с ним?
      - Что? - он вздрогнул. - Зачем? Они что, ждут меня?
      - Нет. Я убедила их, что лучше все от тебя скрывать, пока все не произойдет. Затем я должна была все рассказать тебе. Теперь поступай как хочешь. Можешь притвориться, что ничего не знаешь, и продолжать готовиться к своему экзамену на выживание. В таком случае лучше уйди не попрощавшись, как кошка.
      Мысли Рода путались. Не попрощаться казалось ему неестественным, неблагодарным по отношению к семейным чувствам - но перспектива прощания была еще более невыносимой.
      - Что ты сказала о кошке?
      - Приветствуя тебя, кошка проделывает массу действий: мурлычет, трется о ноги, потягивается. Но, уходя, она никогда не оглядывается.
      - Ну...
      - Я советую тебе уйти так, - добавила она. - Тем более, что они делают это для своих целей, а не для твоих.
      - Но отец может...
      - Конечно, он должен попытаться. - Она подумала, что огромная плата за прыжок во времени оставит Рода практически без средств; решила, что эту сторону проблемы лучше не обсуждать. - Но мама не последует за ним.
      - Но она должна идти с ним!
      - Почему? Она может оставить тебя одного на двадцать лет, чтобы пробыть с отцом две недели. Или наоборот: чтобы не делать тебя сиротой, она станет вдовой на двадцать лет.
      - Это не очень хорошо для мамы, - ответил медленно Род.
      - Я не осуждаю ее. Она сделала правильный выбор. Они оба испытывают чувство вины перед тобой...
      - Передо мной?
      - Да, перед тобой. Я не преувеличиваю. Если ты будешь настаивать на прощании, чувство вины заставит их искать самооправдание, они начнут добиваться справедливости любой ценой, и всем будет очень плохо. Я не хочу этого! Вы все - моя семья.
      - Да, наверное, тебе виднее.
      - Я не сильна ни в логике эмоций, ни в военном руководстве, но я знаю: человек - не разумное животное, он лишь организованное животное. А теперь давай обсудим твои планы на будущее.
      Она просмотрела подготовленные им записи и мягко сказала:
      - Род, я никогда не видела такой груды снаряжения. Ты не сможешь двинуться с места. На кого ты похож? На Твиддлдума, готовящегося к сражению, или на Белого Короля?
      - Хорошо, я постараюсь сократить список, - смущенно ответил он.
      - Надеюсь, ты сделаешь это.
      - Да, сестра, какое огнестрельное оружие мне лучше всего захватить с собой?
      - Что? Какого дьявола тебе нужно оружие?
      - Конечно, для защиты. Хищники и дикари. "Дьякон" Мэтсон определенно сказал, что нас ждет встреча с ужасными животными.
      - Сомневаюсь, чтобы он посоветовал тебе взять оружие. Я знаю, он практичный человек. Глядя на все это, малыш, можно забыть, что ты кролик, старающийся спастись от лисы... Как будто ты лиса.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Твоя единственная задача - выжить. Не показать свою храбрость, не бороться, не побеждать дикарей - только продолжать дышать. В одном случае из ста оружие может спасти тебе жизнь: в остальных девяноста девяти случаях оно будет искушать тебя на безрассудный поступок. О, конечно, Мэтсон взял бы оружие, и я взяла бы. Но мы стреляные воробьи: мы знаем, когда применять оружие. Подумай над этим. Во время этого испытания ты можешь столкнуться с воинственными юными наглецами. Если один из них расстреляет тебя, то уже не будет иметь значения, есть ли у тебя оружие ты будешь мертв. Если у тебя будет оружие, это сделает тебя самоуверенным и ты не позаботишься о надежном убежище. Зато если у тебя не будет оружия, ты всегда будешь помнить, что ты кролик. И будешь заботиться о своей безопасности.
      - А ты брала оружие на свой экзамен по выживанию в одиночестве?
      - Да. И потеряла его в первый же день. Это спасло мне жизнь.
      - Как?
      - Потому что, потеряв оружие, я старалась избежать встречи с грифонами Бессмера, а не подстрелить их. Ты слышал о грифонах Бессмера?
      - Да, на Спайе Пятой.
      - Спайе Четвертой. Я не знаю, насколько глубоко вы, нынешние козлята, изучаете космическую зоологию - познакомившись с невежественными новобранцами-полицейскими, я пришла к выводу, что новомодное "функциональное образование" упразднило учебу в угоду штамповке стандартных личностей. Да, я даже встретила девушку, которая хотела... впрочем, не в этом дело. Дело в том, что этих грифонов нельзя назвать подлинно живыми организмами. Их нервная система децентрализована, так же как и их органы обмена веществ. Убить их можно, только превратив в рубленый шницель. Выстрелы для них как щекотка. Но я не знала этого, и если бы у меня было ружье, я бы попыталась его использовать. Но так как у меня его не было, грифон загнал меня на дерево и продержал там три дня: пребывание на дереве было полезным для моей фигуры, и, кроме того, у меня было много времени для размышлений о философии, этике и путях самосохранения.
      Она не переубедила Рода: он все еще считал, что оружие - это такая вещь, которую полезно иметь под рукой. Это позволяло ему чувствовать себя лучше, выше, сильнее и увереннее в себе. Он не будет использовать его - во всяком случае, без причины. И будет заботиться об убежище, хотя никто в группе не назвал бы его трусом. Его сестра - хороший солдат, но всего она не знает.
      Сестра тем временем продолжала:
      - Я знаю, как хорошо себя чувствуешь с ружьем в руках. Кажешься себе трехметровым гигантом, покрытым шерстью. Готов ко всему и надеешься на встречу с неизвестным. Такое состояние особенно опасно, потому что ты не готов к подобным испытаниям. Ты всего лишь слабое безволосое существо, которое легко убить. Ты держишь ружье, поражающее на две тысячи метров, у тебя запас взрывчатки, достаточный, чтобы взорвать холм, но у тебя нет глаз на затылке, как у Януса, и ты не можешь видеть в темноте, как пигмеи Тетиса. Смерть может подкрасться к тебе сзади, в то время как ты взял что-то на мушку впереди.
      - Но, сестра, твой отряд тоже вооружен ружьями.
      - Винтовки, радар, бомбы, газы, деформаторы и другое оружие, которое мы используем, секретны. Да и что тебе пользы от них? Ты ведь не будешь захватывать город? Бадди, иногда я посылаю девушку на разведку с целью сбора информации - пойти и разыскать что-то, и вернуться живой. Как, по-твоему, я снаряжаю ее?
      - Ну...
      - Прежде всего, я не посылаю рьяного новобранца: посылаю бывалого солдата. Она сбрасывает форму и, если темно, то покрывает черной краской кожу; уходит с голыми руками и босая. До сих пор я не потеряла в таких походах ни одного солдата. Когда ты беспомощен и беззащитен, у тебя появляются глаза на затылке, а нервные окончания ощупывают все вокруг. Я об этом узнала, когда была младшим лейтенантом, от женщины-солдата, которая могла бы по возрасту быть моей матерью.
      Пораженный, Род медленно сказал:
      - Дьякон Мэтсон говорил, что если бы это было в его власти, он отправил бы нас на испытание с голыми руками.
      - Доктор Мэтсон умный человек!
      - Но что бы взяла в таком случае ты?
      - Напомни еще раз условия испытания.
      Род изложил их. Капитан Уокер пробормотала:
      - Мм... Не слишком густо. От двух до десяти дней, вероятно, будет около пяти. Климат не слишком неблагоприятный. Есть ли у тебя специальный скафандр?
      - Нет, но у меня есть походная меховая одежда. Я думаю взять ее с собой, а если испытания будут проходить в не слишком уж холодном месте, оставить ее у выхода. Мне бы не хотелось потерять ее: она весит только полкило, а стоит очень дорого.
      - Ни о чем не жалей. Нет смысла жалеть об одежде и в результате отправиться на тот свет. Ну, ладно, одежда и продовольствие потянут четыре килограмма, пять - вода, два килограмма - необходимые вещи, вроде лекарств, спичек и прочего содержимого карманов... и нож.
      - Это не слишком много на пять дней, а может, и все десять.
      - Это именно столько, сколько ты можешь взять с собой и оставаться на ногах. Дай мне посмотреть на твой нож, дорогой.
      У Рода было несколько ножей, но один из них был "его" ножом, любимым оружием с двадцатисантиметровым стальным лезвием. Он протянул его сестре, которая взвесила нож в руке.
      - Отлично! - сказала она и осмотрелась. Заметив муху, она взмахнула рукой. Лезвие рассекло насекомое на две части. Она достала из-за голенища другой нож.
      - Это тоже хорошая вещь. - Держа в руках оба ножа, она поочередно взвешивала их. Затем защелкнула свой нож и протянула рукоятью к Роду.
      - Это мой любимец, "Леди Макбет". Я брала его на свое одиночное испытание, Бадди. А теперь хочу, чтобы и ты взял его.
      - Ты хочешь поменяться ножами?
      Род почувствовал сожаление при мысли о том, что придется расстаться со своим "Полковником Бови". Его вовсе не вдохновляла необходимость брать с собой другой нож. Никому, кроме сестры, он бы этого не позволил.
      - Мой дорогой! Я не хочу лишать тебя ни твоего ножа, ни твоего испытания. Я хочу, чтобы ты захватил оба ножа. Ты не умрешь с голоду или от жажды, а запасной нож может оказаться ценнее, чем запас тория, равный ему по весу.
      - Спасибо, сестренка! Но я не хочу брать твой нож - ты, кажется, готовишься к решительным действиям. Я могу взять запасной нож из числа своих.
      - Мне он не понадобится. Мои девушки позволят мне годами не использовать свой нож. Я хочу, чтобы "Леди Макбет" была с тобой на испытании. - Она вложила нож в ножны. - Содержи его в порядке, брат.
      3. ЧЕРЕЗ ТУННЕЛЬ
      На следующее утро Род вышел из Темплтон Гейт не в самом лучшем настроении. Он собирался выспаться как следует перед тяжелым испытанием, но приезд сестры и ее рассказ о семейных делах помешали ему исполнить это намерение. Как и большинство детей, Род принимал свою семью и дом как нечто само собой разумеющееся: он думал о семейных делах не часто и не ценил семейного благополучия, как рыба не ценит воду. Оно просто было.
      Теперь его внезапно не стало. Они с Элен проговорили допоздна. Сестра опасалась рассказывать ему подробности о семейных происшествиях накануне тяжелого испытания. Обдумав все, она решила, что поступила правильно, а потом вспомнила старинную истину о том, что "правильное" и "неправильное" часто различаются лишь много лет спустя при взгляде на прошлое. Позже она поняла, что было не очень хорошо занимать его чем-то посторонним перед самым испытанием. Однако ей казалось, что еще хуже было бы оставить его в неведении перед возвращением в пустой дом.
      Решение необходимо было принимать ей: она с этого дня становилась опекуном брата. Необходимые документы были подписаны и заверены печатью: судья дал разрешение. И она внезапно обнаружила, что быть "родителем" не всегда просто и приятно.
      Увидев, что ее "ребенок" успокоился, она решила, что ему пора спать, слегка шлепнула его по спине и приказала ложиться; ушла она, когда Род, казалось, уже спал.
      Но Род не уснул, он просто хотел остаться один. Его мозг работал со скоростью машины, идущей без груза. Около часа он долго и бесполезно размышлял о болезни отца, удивляясь тому, что увидит его снова только через двадцать лет - да ведь он в то время будет почти таким же старым, как мама! Потом он внезапно обратился к столь же бесполезным размышлениям о неизвестности, ожидающей его во время завтрашнего испытания.
      Наконец он решил попытаться уснуть - проделал несколько умственных упражнений на расслабление, чтобы очистить мозг, загипнотизировать себя. Это удалось нескоро, но наконец он погрузился в большое теплое облако и уснул.
      Механизм кровати дважды принимался будить его. Проснувшись, он почувствовал, что глаза как будто зашиты иглой. С трудом раскрыв их, он поглядел в зеркало, решив, что бритье не понадобится ему там, куда он направляется... затем все же решил побриться.
      Мать еще не вставала: ей вообще трудно было вставать так рано. Отец в эти дни редко завтракал... Род с внезапной болью вспомнил - почему. Но он ожидал увидеть сестру. Хмуро открыл свой обеденный поднос и обнаружил, что мать забыла набрать заказ - на его памяти такого случая не было. Ему пришлось самому сделать заказ и подождать - потеряно еще десять минут.
      Элен показалась, когда он кончил есть. Она, к его удивлению, была в обычном платье.
      - Доброе утро.
      - Привет, сестра! Заказала ли ты завтрак? Мама забыла это сделать, а я не знаю, что ты любишь.
      - О, я завтракала час назад. Я поджидала тебя.
      - Да, но мне придется уйти. Я опаздываю.
      - Я не задержу тебя. - Она подошла и обняла его. - Не волнуйся, парень. Тебя ждет важное испытание. Многие от страха умирают раньше, чем от настоящей опасности. Но если уж тебе придется бить, бей изо всей силы!
      - Хорошо, я буду помнить это.
      - Я возьму отпуск и буду здесь, когда ты вернешься. - Она поцеловала его. - Иди.
      Доктор Мэтсон сидел на столе возле медицинских помещений Темплтон Гейта и отмечал имена в своем списке. Он смотрел на подходящего Рода.
      - Привет, Уокер. Я думал, ты проворней.
      - Простите за опоздание, сэр. Что-нибудь случилось?
      - Не волнуйся. Я знавал одного парня, который не увидел восхода солнца, так как проспал свидание.
      - Правда? Кто же он?
      - Я сам.
      - Неужели вы? Но ведь говорили...
      - В этом нет и слова правды. Правдивые рассказы так редки. А теперь иди на медосмотр, не надо раздражать докторов.
      Его прослушивали, просвечивали рентгеном, снимали энцефалограмму мозга и проделывали все, что полагалось делать на медосмотре. Старший из врачей послушал его сердце и пожал влажную от пота руку.
      - Боишься, малыш?
      - Конечно, сэр! - выпалил Род.
      - Хорошо, что ты сказал правду. Если бы ты солгал, я не пропустил бы тебя. Что за повязка у тебя на ноге?
      В повязке был спрятан нож Элен, "Леди Макбет".
      - Сними повязку.
      - Сэр?
      - Я знаю, что кандидаты часто пускаются на всякие хитрости, чтобы избежать дисквалификации. Поэтому я хочу взглянуть.
      Род вынужден был снять повязку. Доктор убедился, что это ножны для оружия, а не перевязанная рана.
      - Можешь одеваться. Доложи своему инструктору.
      Род надел сумку с продовольствием и со всякой всячиной, прикрепил флягу. Фляга, сделанная из синтетики, крепилась к поясу. Груз был ремнями укреплен у него за плечами: слева шла трубка, кончавшаяся у рта, так что он мог пить, не снимая груза. Он хотел растянуть свой скудный запас продовольствия на все испытание, избегая риска использовать загрязненную воду или остаться без воды вообще - он надеялся, что свежая вода в конце концов найдется.
      Он обмотал вокруг пояса двадцать метров крепкого тонкого каната. Трусы, брюки, куртка и сапоги-мокасины составляли его костюм; поверх всего он привязал свой нож "Полковник Бови". Одевшись, он выглядел толще, чем был на самом деле. Меховую одежду он держал в левой руке. Это была очень удобная парка с капюшоном, меховыми унтами и перчатками, но сейчас ее нельзя было надеть: слишком уж она была теплой. Род слышал, что эскимосы в такой одежде никогда не потеют. Доктор Мэтсон встретил его за дверью медицинского кабинета.
      - Опоздавший мистер Уокер, - заметил он, затем взглянул на ношу за его плечами. - Много вооружения взял, сынок?
      - Нет, сэр. Всего лишь пакет со снаряжением.
      - Сколько же он весит?
      - Одиннадцать килограммов. В основном вода и продукты.
      - Ну, что ж... сначала у всех тяжело, потом становится легче. Ты не взял с собой набора "Хэнди-денди" для юного первопроходца космоса? И не взял складного патентованного вигвама?
      Род почти выкрикнул:
      - Нет, сэр!
      - Можешь оставить теплую одежду. Я отправлю ее к тебе домой.
      - Спасибо, сэр. - Род опустил одежду, добавив. - Я не был уверен, что она мне понадобится. Захватил на всякий случай.
      - Она тебе не понадобится.
      - Сэр?
      - Я уже провалил пятерых за то, что они собрались в слишком уютную поездку... и еще четверых, явившихся в вакуумных скафандрах. Оба эти пути слишком глупы. Они должны были бы понять, что их не отправят в вакуум или хлорную атмосферу без соответствующих указаний в тексте экзаменационного задания.
      Род посмотрел на оставленную им теплую одежду.
      - Вы уверены, сэр, что она мне не понадобится?
      - Совершенно. Разве что вернешься за ней, если провалишься. Теперь скажи, какое огнестрельное оружие ты взял с собой.
      Род с усилием сглотнул:
      - Я подумал, что лучше не брать его совсем, Дьякон - я хотел сказать, доктор.
      - Ты можешь называть меня Дьяконом - в течение десяти дней. Но меня удивляет твое решение. Как ты пришел к нему?
      - Видите ли, сэр... это предложила моя сестра.
      - Да? Я хотел бы увидеться с нею. Как ее зовут?
      - Капитан Элен Уокер, - гордо ответил Род. - Корпус амазонок.
      Мэтсон записал.
      - Теперь иди. Все готово к отправке.
      Род заколебался.
      - Сэр, - сказал он с неожиданным опасением, - если я все же захвачу огнестрельное оружие, что бы вы мне посоветовали?
      Мэтсон посмотрел на него с негодованием.
      - Я потратил годы, чтобы вас, козлят, накормить с ложечки тем, что сам добыл тяжелым трудом. Подходит экзамен, и ты задаешь мне вопросы о том, как ухитриться сдать его половчее. Я не могу дать тебе более определенного ответа, чем говорил вчера.
      - Простите, сэр.
      - Давай изменим тему. Эта твоя сестра... она, наверное, хорошая девушка?
      - О, конечно, сэр.
      - Гм... если бы я встретил в свое время такую девушку, я не был бы сейчас эксцентричным старым холостяком. А теперь ступай и тяни свой номер. Номер первый отправляется через шесть минут.
      - Хорошо, доктор. - Он прошел мимо школьного оружейника, сидевшего в небольшом киоске у двери. Род поймал его взгляд.
      - Привет, пушечник!
      - Здорово, парень! Опаздываешь? Чего тебе дать?
      Взгляд Рода остановился на груде первоклассного оружия. Может, захватить хотя бы маленькое игольное ружье, стреляющее отравленными пульками? Но он должен будет использовать его...
      Потом он подумал, что доктор Мэтсон уже дал ему вполне определенный совет.
      - Нет, пушечник, я снаряжен всем необходимым. Спасибо.
      - Прекрасно. В таком случае, счастливого пути и благополучного возвращения.
      - Спасибо за все.
      Он вошел в помещение выхода. На их курсе занималось свыше пятидесяти студентов. Здесь ожидало экзамена около двадцати человек. Род огляделся, и тут его подозвал ассистент:
      - Сюда! Тяни свой жребий.
      В большой вазе было множество капсул. Род взял одну из них и вскрыл:
      - Номер семь!
      - Счастливый номер! Поздравляю. Назови свое имя.
      Род назвал и огляделся в поисках сидения, так как сообразил, что ждать придется не менее двадцати минут. Он медленно прошелся по залу, с интересом посматривая на то, какое снаряжение захватили его однокурсники.
      Он увидел Джона Брауна, по обе стороны от которого были пустые сидения. Причина этого находилась у его ног - большой сильный пес породы боксер с холодными злыми глазами. Через плечо подвешена "молния" Дженерал Электрик, миниатюрная модель с телескопическим прицелом. К поясу прикреплен бинокль, нож, пакет первой помощи и три подсумка.
      Род остановился и полюбовался вооружением, думая, как дорого все это обошлось. Собака подняла голову и заворчала. Браун положил руку на голову собаки.
      - Держись на расстоянии, - предупредил он. - Тор признает только одного человека.
      Род отступил на шаг.
      - Да, ты действительно хорошо вооружен.
      Высокий блондин удовлетворенно улыбнулся:
      - Мы с Тором пройдем где угодно.
      - Но с такой пушкой тебе не понадобится собака.
      - Надеюсь. Тор - моя защита от грабителей. С ним рядом я могу спать совершенно спокойно. Ты поразился бы, узнав, на что он способен. Тор находчивее большинства людей.
      - Не удивляюсь...
      - Дьякон болтал, что мы вдвоем с Тором образуем команду и должны быть отправлены порознь. Я объяснил ему, что Тор разорвет окружающих, если нас попробуют разлучить. - Браун почесал пса за ухом. - Я лучше отправлюсь с Тором, чем с целым взводом первопроходцев.
      - Джо, не разрешишь ли ты мне испытать это твое жало? Конечно, когда мы вернемся.
      - Подумаю. Это моя любимица. С ее помощью так же легко подстрелить воробья в воздухе, как уложить лося на расстоянии в тысячу метров. Прости, но Тор нервничает из-за тебя. Увидимся позже.
      Род понял намек, отошел в сторону и сел на скамейку. Он огляделся, думая о том, что у него еще есть возможность подобрать себе компаньона по испытанию. У закрытой арки выхода он заметил священника. Перед ним на коленях стоял парень, вблизи ожидали своей очереди еще четверо.
      Парень, получивший благословение, поднялся - и Род поспешно вскочил:
      - Эй, Джимми!
      Джимми Трокстон огляделся, поймал его взгляд и улыбнулся, направившись к Роду.
      - Род! - сказал он. - Я думал, ты избегаешь меня. Ты все еще не подобрал себе товарища?
      - Нет.
      - Все еще хочешь объединиться?
      - Конечно!
      - Хорошо! Я могу заявить, что выбираю тебя в товарищи, если только ты не вытянул номер два. У тебя ведь не второй номер?
      - Нет.
      - Хорошо, потому что я...
      - Номер один! - провозгласил служащий выхода. - Трокстон Джеймс.
      - Уже?
      Он схватился за оружие, прикрепленное к поясу, и отвернулся, затем бросил через плечо:
      - Увидимся на той стороне! - и поспешил к ВЫХОДУ, теперь уже открытому.
      Род позвал его:
      - Эй, Джимми! Как же мы встретимся?
      Но было уже слишком поздно... Даже если бы Джимми хотел довести дело до конца, у него оставалось время лишь на то, чтобы бросить прощальный взгляд.
      - Номер два! Мшиени Керолайн.
      Через помещение проходила зулуска, о возможности объединения с которой размышлял Род. Она была одета в куртку и шорты, руки и ноги у нее были голые. Казалось, она не вооружена, в руках - большой рюкзак.
      Кто-то окликнул ее:
      - Привет, Керол! Что у тебя в рюкзаке?
      Она мрачно бросила в ответ:
      - Булыжники.
      - Держу пари, там сэндвичи с ветчиной. Отложи для меня один.
      - Я отложу тебе булыжник, дорогой.
      Очень скоро служащий вызвал:
      - Номер семь - Уокер Родрик.
      Род быстро направился к ВЫХОДУ. Служащий протянул ему листок бумаги и пожал руку.
      - Счастливо, парень! Гляди в оба.
      Он шлепнул Рода по спине и подтолкнул к выходу. Род очутился с той стороны ВЫХОДА и, к своему удивлению, оказался в помещении... Шок при переходе был легким, состояние слегка напоминало морскую болезнь. Сила тяжести заметно меньше земной.
      Род пришел в себя от шока и постарался обдумать положение. Где он? На Луне? На одном из спутников Юпитера? Или где-нибудь еще? Скорее всего, он на Луне. Большинство дальних прыжков проходило через Луну, поскольку была опасность совмещения планет, особенно планет-близнецов. Но, конечно, они не оставят его здесь: Мэтсон обещал, что они не будут проходить испытание в вакууме.
      На полу лежал раскрытый рюкзак: он узнал в нем сумку, которую держала Керолайн. Наконец он догадался заглянуть в листок, который держал в руке. Там было написано:
      "ИСПЫТАНИЕ НА ОДИНОЧНОЕ ВЫЖИВАНИЕ (Инструкция)
      1. Вы обязаны пройти через дверь, находящуюся перед вами, за те три минуты, что отделяют вас от прибытия очередного кандидата. Задержка вызовет дисквалификацию.
      2. Отказ от испытания можно осуществить обычным визуальным или звуковым сигналом. Вы предупреждены, что опасность может ожидать вас даже после сигнала отказа от испытания.
      3. Возврат будет осуществлен не через этот ВЫХОД. Возврат будет происходить за двадцать километров в направлении восхода солнца.
      4. Никакой зоны перемирия за ВЫХОДОМ нет. Испытание начинается немедленно. Опасайтесь стобора. Желаем удачи! Б.П.М."
      Род все еще привыкал к уменьшенной силе тяжести и смотрел на листок с условиями испытания, когда открылась дверь в дальнем конце длинной узкой комнаты, в которой он находился. Кто-то крикнул ему:
      - Торопись! Потеряешь место.
      Род, пошатываясь и испытывая головокружение, заторопился к двери. Он готовился к изменению силы тяжести в специальных тренажерах; вместе с семьей однажды посетил Луну, но так и не привык к пониженной силе тяжести. Он с трудом проскользнул в дальнюю дверь.
      За дверью было другое помещение. Служащий поглядел на таймер над ВЫХОДОМ и сказал:
      - Двадцать секунд. Отдай мне инструкцию.
      Род протянул ему листок. Что бы значило это "стобор"?
      - Время! Иди.
      Служащий схватил листок, повернул рукоять на пульте, и что-то вышвырнуло Рода в раскрытую дверь ВЫХОДА.
      Он опустился на четвереньки: сила тяжести здесь была близка к земной, и изменение ее застало его неподготовленным. Но он остался на четвереньках, стараясь не двигаться и не шуметь, и быстро осмотрелся. Он находился на широкой равнине, покрытой высокой травой; кое-где возвышались отдельные деревья и кустарники; позади был густой лес.
      Он поворачивал голову, продолжая быстрый осмотр. Планета земного типа, сила тяжести близка к нормальной; звезда в небе, вероятно, типа Ж... Много растительности, не видно живых существ - но это ничего не означает: их может быть сотни, незаметных и неслышимых. Даже стобор, кем бы он ни был.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.