Роберт ХАЙНЛАЙН
      НАШ ПРЕКРАСНЫЙ ГОРОД
      Развернув машину. Пит Перкинс остановился у стоянки Ол-Найт и гаркнул:
      - Эй, Паппи!
      Сторож на стоянке был человеком немолодым. Бросив взгляд на позвавшего, он ответил:
      - Через минуту буду к твоим услугам, Пит.
      Старик занимался тем, что рвал на узкие полосочки воскресный выпуск комикса. Недалеко от него танцевал маленький смерчик. Он подхватывал обрывки старых газет, уличную пыль и швырял их в лица прохожих. Старик вытянул руку, в которой трепетал длинный яркий бумажный вымпел.
      - Вот, Китти, - откашлялся он. - Иди сюда, Китти...
      Смерчик замер, затем заметно вытянулся, перепрыгнул два автомобиля, оставленные на стоянке, и закружился рядом со стариком.
      Было похоже, что он расслышал приглашение.
      - Возьми, Китти, - мягко сказал старик и позволил яркому вымпелу скользнуть между пальцами.
      Смерчик подхватил бумажную ленту и, вращая, втянул в себя. Старик отрывал клочки один за другим; они штопором влетали в гущу грязных бумаг и мусора, составлявших видимое тело воздушного вихря. Наткнувшись на холодную лужу - их здесь в каменном ущелье улочки было множество, - смерч ускорил свое движение и еще более вытянулся, пока цветные ленты, подхваченные им, не превратились в фантастически вздыбленную прическу. Старик с улыбкой повернулся:
      - Китти любит новую одежду.
      - Оставь, Паппи, или ты заставишь меня поверить в это.
      - Ты и не должен _в_е_р_и_т_ь_ в Китти, тебе достаточно ее у_в_и_д_е_т_ь_.
      - Ну да, конечно... но ты ведешь себя, словно она... я имею в виду оно... способно понимать твои слова.
      - Ты в самом деле не веришь? - мягко и терпеливо спросил Паппи.
      - Брось, Паппи!
      - Хмм... дай-ка мне твою шляпу. - Паппи протянул руку и сдернул шляпу с головы Пита Перкинса. - Сюда, Китти, - сказал он. - Вернись!
      Смерчик, плясавший над их головами несколькими этажами выше, ринулся вниз.
      - Эй! Что ты собираешься делать с моей шляпой? - осведомился Перкинс.
      - Минутку... Китти, сюда! - Словно избавившись от какого-то груза, смерчик резко опустился еще ниже. Старик протянул ему шляпу. Смерчик подхватил ее и погнал вверх по длинной крутой спирали.
      - Эй! - заорал Перкинс. - Ты соображаешь, что делаешь? Кончай свои шутки - этот колпак обошелся мне в шесть кусков всего три года назад.
      - Не беспокойся, - спокойно сказал старик. - Китти принесет ее обратно.
      - Как бы не так! Скорее всего она окунет ее в речку.
      - О нет! Китти никогда не роняет ничего, что не хочет уронить. Смотри. - Шляпа танцевала над крышей отеля на противоположной стороне улицы. - Китти! Эй, Китти! Принеси ее обратно.
      Смерчик замедлил свое движение, и шляпа спустилась двумя этажами ниже. Затем она снова остановилась, и смерчик начал лениво жонглировать ею.
      - Принеси ее _с_ю_д_а_, Китти, - повторил старик.
      Шляпа поплыла вниз по спирали и, внезапно закончив свое движение мертвой петлей, шлепнула Перкинса по лицу.
      - Она пыталась надеть тебе шляпу прямо на голову, - объяснил сторож. - Обычно это у нее получается довольно точно.
      - Вот как? - Перкинс поймал шляпу и, открыв рот, смотрел на завихрение.
      - Убедился? - спросил старик.
      - Ну, ну... - Он еще раз посмотрел на свою шляпу, потом на смерчик. Паппи, я чувствую, мне надо выпить.
      Они пошли в сторожку; Паппи отыскал стаканы, а Перкинс наполнил их из прихваченной в машине почти полной бутылки виски и сделал два внушающих уважение глотка. Повторив эту процедуру, он снова наполнил стаканы и опустился на стул.
      - Это было в честь Китти, - сказал Перкинс. - Будем считать, что сие возлияние - компенсация за банкет у мэра.
      Паппи сочувственно пощелкал языком:
      - Тебе надо о нем писать?
      - Мне надо выдать очередную колонку хоть о _ч_е_м_-_н_и_б_у_д_ь_, Паппи. Прошлым вечером Хиззонер, наш мэр, окруженный уникальным созвездием профессиональных шантажистов, взяточников, лизоблюдов и махинаторов, дал торжественный банкет в честь своего избрания... Придется написать об этом, Паппи: подписчики требуют. Ну почему я не могу, как все нормальные люди, немного расслабиться и идти отдыхать?
      - Сегодня у тебя была хорошая колонка, - подбодрил его старик. Он развернул "Дейли Форум"; Перкинс забрал газету и скользнул взглядом в низ полосы, где обычно помещалась его колонка.
      - Питер Перкинс, - прочел он. - Наш прекрасный город.
      Перкинс пробежал главами текст:
      "Что случилось с экипажами? В нашем земном раю но традиции принято считать, что было хорошо для отцов-основателей, вполне подходит и нам. Мы спотыкаемся о ту же выбоину, в которой дедушка Тозье поломал себе ногу в 1909 году. Мы радуемся, зная, что вода, вытекающая из ванны, не пропадает бесследно, а возвращается к нам через кран на кухне, благоухая хлором. (Кстати, Хиззонер пьет только газированную воду из бутылок. Можете убедиться в этом сами.)
      Но тем не менее я должен сообщить вам ужасающую новость. Куда-то делись все экипажи!
      Вы можете мне не верить. Общественный транспорт ходит так редко и движется так медленно, что разница почти неразличима; и все же я могу поклясться, что не так давно видел на Гранд-авеню колченогую колымагу без всяких признаков лошадей поблизости. Не иначе, внутри ее была какая-то электрическая машина. Даже для нашего атомного века это уже чересчур. И я предупреждаю всех горожан..." - тут Перкинс разочарованно фыркнул.
      - Паппи, это стрельба из пушек по воробьям. Этот город прогнил насквозь, и он останется таким навечно. Почему я должен напрягать мозги из-за этой ерунды? Дай-ка мне бутылку.
      - Не расстраивайся, Пит. Смех для тиранов страшнее, чем пуля убийцы.
      - Хорошо излагаешь. Но мне не до смеха. Я потешался над ними, как только мог, - и все кошке под хвост. Все мои старания - такое же пустое сотрясание воздуха, как и у твоего друга, танцующего дервиша.
      Окно вздрогнуло от резкого удара ветра.
      - Не говори так о Китти, - серьезно заметил старик. - Она чувствительна.
      - Прошу прощения, - Пит встал и, повернувшись к двери, поклонился. Китти, я приношу свои извинения. Твои хлопоты куда как важнее моих. - Он повернулся к хозяину. - Давай выйдем и поговорим с ней, Паппи. Лучше общаться с Китти, чем писать о банкете у мэра... Будь у меня выбор...
      Выходя, Перкинс захватил с собой пестрые остатки располосованных комиксов и стал размахивать в воздухе бумажными лентами:
      - Сюда, Китти! Сюда! Это тебе!
      Смерчик спустился и, как только Перкинс выпустил бумагу из рук, сразу же подхватил ее.
      - Она глотает все, что ей ни дашь.
      - Конечно, - согласился Паппи. - Китти словно архивная крыса. Все бумажки прибирает себе.
      - Неужели она никогда не устает? Ведь должны быть и спокойные дни.
      - По-настоящему здесь никогда не бывает спокойно. Так уж на этой улице, что ведет к реке, стоят дома. Но, я думаю, она прячет свои игрушки где-то на их крышах.
      Газетчик уставился на крутящуюся струйку мусора.
      - Бьюсь об заклад, у нее есть газеты за прошлый месяц. Слушай, Паппи, я как-то выдал колонку о нашей службе очистки и о том, как мы не заботимся о чистоте улиц. Было бы неплохо раскопать парочку газет, что вышли примерно года два назад, - и тогда я мог бы утверждать, что и после публикации они продолжают валяться по городу.
      - Зачем ломать голову? - сказал Паппи. - Давай посмотрим, что там есть у Китти. - Он тихонько свистнул. - Иди сюда, малышка, дай посмотреть Паппи твои игрушки.
      Смерчик, плясавший перед ними, изогнулся, его содержимое закружилось еще быстрее. Сторож прицелился и выдернул из этой мешанины кусок старой газеты.
      - Вот... трехмесячной давности.
      - Попробуй еще...
      - Попытаюсь, - он выхватил еще одну газетную полосу. - За прошлый июнь.
      - Это уже лучше.
      Прозвучал автомобильный сигнал, и старик поспешил открыть ворота. Когда он вернулся, Перкинс все еще продолжал вглядываться в столб бумажного мусора.
      - Повезло? - спросил Паппи.
      - Она не хочет мне ничего давать. Так и рвет из рук.
      - Китти, ты капризуля, - сказал старик. - Пит мой друг. Будь с ним полюбезнее.
      - Все в порядке, - сказал Перкинс. - Мы просто не были с ней знакомы. Но посмотри, Паппи, ты видишь этот заголовок? На первой полосе.
      - Она тебе нужна?
      - Да. Посмотри поближе - видишь в заголовке "Дью" и под ним что-то еще. Но не могла же она хранить этот мусор с предвыборной кампании 98-го года?
      - А почему бы нет? Китти крутится здесь столько, сколько я себя помню. И она постоянно все тащит к себе. Подожди секунду... - Он мягко сказал что-то Китти, и газета очутилась у него в руках. - Теперь ты можешь ее рассмотреть.
      Перкинс впился в листок.
      - Да я завтра же буду сенатором! Ты понимаешь, что это такое, Паппи?
      Заголовок гласил: "Дью вступает в Манилу". На листке значилась дата 1898 год.
      Двадцать минут спустя, прикончив бутылку виски, они все еще продолжали беседовать. Газетчик не отрывался от пожелтевшего ветхого листа бумаги.
      - Только не говори, что это болталось по городу без малого восемьдесят лет.
      - А почему бы и нет?
      - Почему бы и нет? Ну, ладно, я еще могу согласиться, что улицы с тех пор ни разу не убирались, но бумага столько не выдержала бы. Солнце, дождь и все прочее сделали бы свое дело.
      - Китти очень заботится о своих игрушках. Уверен, в плохую погоду она все прятала под крышу.
      - Но, ради всего святого, Паппи, не веришь же ты в самом деле, что она... Нет, тебя не переубедить. Хотя, откровенно говоря, мне не так уж важно, где она раздобыла эту штуку. Официальная версия сведется к тому, что этот грязный клочок бумаги невозбранно носился по улицам нашего города последние восемьдесят лет. Ну и посмеюсь же я над ними, старик!
      Он аккуратно свернул газету и принялся засовывать ее в карман.
      - Нет-нет, не делай этого, - запротестовал хозяин.
      - Почему? Я возьму ее в редакцию, чтобы там сфотографировать.
      - Ты не должен этого делать. Это вещь Китти, я ее только одолжил...
      - Ты что, псих?
      - Она рассердится, если мы не вернем ей газету. Пожалуйста, Пит, она позволит тебе посмотреть на нее в любое время, когда ты только захочешь.
      Старик был настолько серьезен, что Пит задумался.
      - Я боюсь, что мы ее никогда больше не увидим, - сказал он. - А у меня это будет отправной точкой для раскрутки темы.
      - С твоей стороны это не совсем хорошо... История должна была бы быть про Китти. Но не беспокойся - я скажу ей, что эту бумагу терять нельзя.
      - Ну, ладно, - они вышли, и Паппи что-то серьезно объяснил Китти, а затем вручил ей обрывок газеты за 1898 год. Китти сразу же подняла его на самый верх своей покачивающейся колонны. Перкинс попрощался с Паппи и двинулся к выходу, но вдруг резко повернулся, не скрывая легкого смущения.
      - Слушай, Паппи...
      - Да, Пит?
      - Но на самом деле ведь ты не веришь, что эта штука живая, правда?
      - Почему бы и нет?
      - Почему бы и нет? Ты хочешь сказать...
      - Ну, - рассудительно сказал Паппи, - а откуда ты знаешь, что ты живой?
      - Но... да потому, что я... хотя, если разобраться... - он остановился. - Сам не знаю. Ты мне заморочил голову, приятель.
      Паппи улыбнулся.
      - Значит, ты понимаешь?
      - Хм... Хочу надеяться. Всего, Паппи. Всего, Китти. - Он приподнял шляпу, обращаясь к смерчику. Пыльный столбик качнулся в ответ.
      Шеф-редактор послал за Перкинсом.
      - Слушай, Пит, - сказал он, решительно хлопнув по пачке исписанных листов, лежавших перед ним, - задумка у тебя была неплохая, но... хотел бы я увидеть хоть парочку твоих статей, написанных не в пивной.
      Перкинс взглянул на лежащую перед ним газетную полосу.
      Наш прекрасный город Питер Перкинс
      СВИСТНИ НА ВЕТЕР
      Прогулка по улицам нашего города всегда полна неожиданностей, а порой и приключений. Прокладывать путь приходится среди самого разного мусора, осколков посуды, мятых сигаретных пачек и прочих малопривлекательных предметов, которыми пестрят тротуары города. В это время в лицо нам летят сувениры в виде конфетти от давно прошедшего праздника, истлевшие листья и другая труха, которая под воздействием непогоды утратила свои первоначальный вид и не поддается опознанию. Правда, я всегда был уверен: самое тщательное знакомство с сокровищами наших улиц не может обогатить вас реликвией более чем семилетней давности...
      Дальше шел рассказ о смерчике, который почти столетие таскает по улицам ставшую антикварной газету. Кончалась заметка вызовом в адрес других городов страны - могут ли они похвастать чем-либо подобным?
      - Разве это так плохо? - осведомился Перкинс.
      - Это прекрасная идея - пошуметь о грязи на улицах, Пит, но материал должен быть обоснован.
      Перкинс наклонился над столом.
      - Шеф, он полностью _о_б_о_с_н_о_в_а_н_.
      - Не глупи, Пит.
      - Он говорит - не глупи. Ну, ладно... - и Перкинс положил перед редактором обстоятельный отчет о Китти и о газете 1898 года.
      - Пит, должно быть, ты крепко хватил в этот день.
      - Только томатного сока. У меня в тот самый день так схватило сердце, что думал - отдам концы.
      - А как насчет вчерашнего дня? Могу ручаться, этот... смерчик явился в бар вместе с тобой.
      Перкинс с достоинством выпрямился:
      - Однако таковы факты.
      - Успокойся, Пит. Я ничего не имею против того, как ты пишешь, но фактов должно быть больше. Раскопай данные о поденщиках, узнай, сколько им платят за очистку улиц, сравни с другими городами...
      - И кто будет читать эту тягомотину? Пойдем спустимся по улице вместе со мной. И я тебе покажу истинные факты. Подожди только минуту - я приглашу фотографа.
      Через двадцать минут Перкинс уже знакомил шеф-редактора и Кларенса В. Уимса с Паппи. Кларенс стал готовить камеру.
      - Щелкнуть?
      - Обожди, Кларенс. Паппи, можешь ты попросить Китти притащить нам ту музейную штуку?
      - Конечно, - старик посмотрел вверх и свистнул. - Эй, Китти! Иди к Паппи. - Над их головами пролетело несколько пустых жестянок, охапка листьев, и к ногам легло несколько обрывков газет. Перкинс посмотрел на них.
      - Но здесь нет того, что нам нужно, - удрученно сказал он.
      - Сейчас она притащит, - Паппи сделал движение вперед, и смерчик обхватил его. Они видели, как шевелятся губы Паппи, но слов не разобрали.
      - Щелкнуть? - спросил Кларенс.
      - Пока нет.
      Смерчик поднялся вверх и исчез где-то меж крыш соседних зданий. Шеф-редактор открыл было рот, на снова закрыл его.
      Китти скоро вернулась. Она притащила много разного хлама, и среди всего прочего был и тот самый газетный лист.
      - Вот теперь щелкай, Кларенс!
      - Щелкай, пока она висит в воздухе!
      - Раз - и готово - отозвался Кларенс, вскидывая камеру. - Сдай чуть назад и подержи ее так, - сказал он, обращаясь к смерчику.
      Китти помедлила, потом легко качнулась назад.
      - Осторожненько развернись, Китти, - добавил Паппи, - и поверни листик. Нет, нет, не так - другим концом кверху.
      Газета развернулась и медленно проплыла мимо них, демонстрируя заголовок.
      - Поймал? - осведомился Перкинс.
      - Раз - и готово, - сказал Кларенс. - Все? - спросил он у шеф-редактора.
      - М-м-м... я думаю, что все.
      - О'кей, - сказал Кларенс, захлопнул камеру и исчез.
      Редактор вздохнул.
      - Джентльмены, - сказал он, - я думаю, надо выпить.
      Даже после четырех рюмок спор между Перкинсом и редактором не затих. Паппи это надоело, и он ушел.
      - Не будьте идиотом, босс, - говорил Пит. - Вы же не можете печатать статью о _ж_и_в_о_м_ смерче. Вас же засмеет весь город.
      Шеф-редактор Гейнс гордо выпрямился.
      - Таково правило "Форума" - печатать абсолютно все новости, ничего не скрывая. Раз это новость - мы ее публикуем. - Он несколько расслабился. Эй! Официант! Повторить - и поменьше содовой.
      - Но это невозможно с научной точки зрения.
      - Ты же все видел своими глазами!
      - Да, но...
      - Мы обратимся в Смитсоновский институт с просьбой провести расследование.
      - Они поднимут нас на смех, - продолжал настаивать Перкинс. - Ты когда-нибудь слышал о массовом гипнозе?
      - Это не аргумент, тем более, что Кларенс тоже его видел.
      - При чем здесь Кларенс?
      - При том, что надо иметь, что гипнотизировать.
      - С чего ты взял, что у Кларенса нет мозгов?
      - Попробуй опровергнуть меня.
      - Ну, во-первых, он живое существо - значит, он должен иметь хоть какие-то мозги.
      - Как раз об этом я и говорю - эта воздушная штука тоже живая, она двигается; значит, у нее есть мозги. Перкинс, если эти яйцеголовые из Смитсоновского института будут настаивать, что это антинаучно, помни, что за тобой стоят "Форум" и я. Ни шагу назад!
      - А вдруг?..
      - Никаких вдруг! А теперь отправляйся на стоянку и возьми интервью у этого торнадо.
      - Ты же все равно не будешь меня печатать.
      - Кто не будет тебя печатать? Я изничтожу его на корню! Отправляйся, Пит. Давно пора взорвать этот город и распылить по ветру. Хватит разговоров! На первую полосу! За дело! - Он напялил на себя шляпу Пита и поспешил в туалет.
      Расположившись за столом, Пит поставил рядом с собой термос с кофе, банку томатного сока и положил вечерний выпуск газеты.
      Под снимками Киттиных забав, разверстанными на четырех колонках, помещалась его статья. Надпись над жирной 18-пунктовой линейкой указывала: "СМОТРИ РЕДАКЦИОННУЮ ПОЛОСУ, СТР. 12". На 12-й странице над такой же черной линейкой значилось: "ЧИТАЙТЕ "НАШ ПРЕКРАСНЫЙ ГОРОД" на стр. 1". Но он прочел только заголовок: "ГОСПОДИНА МЭРА - В ОТСТАВКУ!!!"
      Пробежав нижеследующие строки. Пит прищелкнул языком.
      "Затхлый душок - символ духовной заплесневелости, притаившейся в темных углах нашей мэрии, приобрел размеры циклона и указывает на то, что давно пора вымести на свалку администрацию, погрязшую во взяточничестве и бесстыдстве".
      Далее издатель указывал на то, что контракт на уборку улиц и вывозку мусора был вручен деверю мэра, но что Китти, смерчик, прогуливающийся по городским улицам, сможет сделать эту работу и дешевле и лучше.
      Зазвонил телефон. Пит поднял трубку:
      - О'кей, начало положено...
      - Пит... это ты? - прорезался голое Паппи. - Они тащат меня в участок.
      - Чего ради?
      - Они обвиняют Китти в нарушении общественного спокойствия.
      - Сейчас буду.
      Он вытащил Кларенса из отдела иллюстраций, и они поспешили в полицейский участок. Перкинс решительно вошел внутрь. Паппи сидел там под надзором лейтенанта, вид у него был довольно обескураженный.
      - Что тут случилось? - спросил репортер, тыкая пальцем в Паппи.
      - Щелкнуть? - спросил Кларенс.
      - Пока подожди. Меня интересуют новости, Дамброски - я думаю, вы помните, что я сотрудник газеты. Так за что задержан этот человек?
      - Неподчинение полицейскому при исполнении последним служебных обязанностей.
      - Это правда, Паппи?
      На лице у старика было написано отвращение ко всему происходящему.
      - Этот тип, - он указал на одного из полисменов, - пришел на мою стоянку и попытался забрать у Китти ее любимую бумажку - рекламу сигарет. Я сказал ему, чтобы он оставил ее в покое. Тогда он замахнулся на меня дубинкой и приказал, чтобы я забрал у Китти эту бумажку сам. А я сказал ему, куда он может засунуть свою дубинку. - Паппи пожал плечами. - И вот я здесь.
      - Понятно, - сказал Перкинс и повернулся к Дамброски. - Вам звонили из мэрии, не так ли? Поэтому вы послали Дюгана на это грязное дело. Единственное, чего я не понимаю, - это почему именно Дюгана. Говорят, он так глуп, что вы даже не позволяете ему собирать взятки на его участке.
      - Это ложь! - вмешался Дюган. - Я их сам собираю...
      - Заткнись, Дюган! - рявкнул его начальник. - Видите ли, Перкинс... вам лучше покинуть помещение. Здесь нет ничего интересного для вас.
      - Ничего интересного? - мягко переспросил Перкинс. - Полицейские пытаются арестовать смерч, и вы говорите, что нет ничего интересного?
      - Щелкнуть? - спросил Кларенс.
      - Никто не пытался арестовать смерч! А теперь убирайтесь!
      - Тогда почему вы обвиняете Паппи в неподчинении полицейскому? Чем Дюган там занимался - ловил бабочек?
      - Сторож не обвиняется в неподчинении полицейскому.
      - Ах, не обвиняется? Тогда какой же параграф вы хотите на него повесить?
      - Никакого... Мы просто хотим его спросить...
      - О, это уже интересно! Ему ничего не инкриминируют, нет ордера на арест, он ни в чем не обвиняется. Вы просто так хватаете гражданина и тащите его в участок. Стиль гестапо. - Перкинс повернулся к Паппи. - Ты не под арестом. Мой тебе совет - встать и выйти вон в ту дверь.
      Паппи приподнялся.
      - Эй! - лейтенант Дамброски подскочил на своем стуле, схватил Паппи за плечо и усадил его обратно. - Есть приказ. Ни с места...
      - Щ_е_л_к_а_й_! - гаркнул Перкинс. Магниевая вспышка заставила всех застыть.
      - Кто пустил их сюда? Дюган, забрать камеру! - взъярился Дамброски.
      - Раз - и готово! - сказал Кларенс, уворачиваясь от полицейского. Их движения напоминали танец на лугу.
      - Хватай его! - веселился Перкинс. - Вперед, Дюган. И главное камеру, камеру. А я сейчас же принимаюсь писать: "Лейтенант полиции уничтожает свидетельства полицейской жестокости".
      - Что я должен делать, лейтенант? - взмолился Дюган.
      Дамброски с омерзением посмотрел на него.
      - Садись и прикрой физиономию. А вы, - обратился он к Перкинсу, - не пытайтесь публиковать эти снимки. Я вас предупреждаю.
      - О чем? Что я не должен танцевать с Дюганом? Идем, Паппи. Идем, Кларенс. - И они вышли.
      На следующий день в колонке "НАШ ПРЕКРАСНЫЙ ГОРОД" появилась очередная статья.
      "Мэрия затеяла генеральную чистку. Пока городские мусорщики предавались своей обычной сиесте, лейтенант Дамброски, действуя в соответствии с приказом, полученным из канцелярии Хиззонера, отправился на Третью авеню за нашим смерчиком. Но результаты рейда оказались плачевными: патрульному полицейскому Дюгану не удалось засунуть смерчик в машину для заключенных. Однако неустрашимый Дюган на этом не успокоился; он арестовал стоявшего поблизости гражданина, некоего Джеймса Меткалфа, сторожа автомобильной стоянки, по обвинению в соучастии. Соучастии кому - Дюган отказался уточнить, потому что всем известно, что соучастие - это штука довольно расплывчатая. Лейтенант Дамброски допросил арестованного. Можете полюбоваться на снимок. Лейтенант Дамброски весит 215 фунтов - без башмаков. Задержанный - 119 фунтов.
      Мораль: не болтайся под ногами, когда полиция ловит ветер.
      P.S. Когда номер готовился к печати, смерчик все еще играл с антикварной редкостью - газетой 1898 года. Остановитесь на углу Мейн-стрит и Третьей авеню и посмотрите наверх. Только поторопитесь - Дамброски не будет медлить с арестом смерчика".
      На следующий день в колонке Пита продолжались уколы в адрес администрации.
      "Считаем своим долгом сообщить читателям, что в последнее время в Большом жюри не раз случался переполох в связи с исчезновением документов, пропадавших прежде, чем с ними кто-то успевал ознакомиться. Мы предлагаем мэрии кандидатуру Китти, нашего смерчика с Третьей авеню, на должность внештатного клерка, следящего за бумагами. Как известно, Китти отличается редкой аккуратностью; у нее ничего не пропадает. Ей остается только выдержать экзамен для поступающих на гражданскую службу, но, как показывает практика, его сдают и круглые идиоты.
      Но почему Китти должна ограничиваться столь низкооплачиваемой работой? Она отличается старательностью и исправно делает все, за что берется. И может ли кто-либо с полным основанием утверждать, что она менее квалифицированна, чем некоторые из отцов города!
      А не выдвинуть ли Китти в мэры? Она является идеальным кандидатом: весьма общительна, отличается упорядоченным мышлением, ходит только по кругу и никогда налево, она знает толк в наведении чистоты, так что у оппозиции не может быть к ней никаких претензий.
      Кстати, мистер Хиззонер, так сколько же стоит подряд на уборку Гранд-авеню?
      P.S. Китти все еще владеет газетой 1898 года. Приходите и полюбуйтесь на нее, пока еще наша полиция окончательно не запугала смерчик".
      Пит нашел Кларенса и поехал к стоянке. Она теперь была обнесена забором; человек у входа протянул им два билета, но от денег отмахнулся. За забором толпа людей обступила круг, в центре которого рядом с Паппи весело кружилась Китти. Они пробились к старику.
      - Вот как ты теперь зарабатываешь деньги!
      - Мог бы, но я этим не занимаюсь. Они хотели меня прикрыть. Предложили мне заплатить налог в 50 долларов на карнавалы и шествия, а также почтовый сбор. Поэтому я отделался от билетов и даю их только для контроля.
      - Не огорчайся, мы их еще заставим попрыгать.
      - Это еще не все. Сегодня утром они попытались захватить Китти.
      - Ну?! Кто? Как?
      - Копы. Они приехали сюда с такой большой машиной, ну, знаешь, которой вентилируют подвалы, ночлежки, чердаки. Развернули ее и включили всасывающее устройство. Они думали всосать внутрь или Китти, или то, чем она играет.
      Пит присвистнул.
      - Ты должен был вызвать меня.
      - Зачем? Я предупредил Китти. Она куда-то спрятала эту газету времен испанской войны и вернулась обратно. Ей понравилось. Она проскакивала сквозь эту машину раз шесть, словно в ручеек играла. Пролетала сквозь нее и выпрыгивала такая бодрая, что я только диву давался. В последний раз она сорвала фуражку с сержанта Янцеля, пропустила через машину и выплюнула ее в таком виде... Ну, они тоже плюнули и уехали.
      Пит засмеялся.
      - Ты все же должен был бы позвать меня. Кларенс сделал бы отличный снимок.
      - А я что, раз - и готово, - сказал Кларенс.
      - Что? Ты был здесь сегодня утром?
      - Конечно.
      - Кларенс, дорогой, смысл новостей в том, чтобы как можно скорее их печатать, а не разыскивать в отделе иллюстраций.
      - Все на твоем столе, - безмятежно сообщил Кларенс.
      - М-да... Ладно, переключимся на другую тему. Паппи, я задумал кое-какую петрушку.
      - Почему бы и нет?
      - Хочу основать здесь штаб-квартиру кампании по выбору Китти в мэры. Над стоянкой из угла в угол натянем плакат, чтобы его было видно со всех сторон. Он будет здесь очень кстати, а у входа будут стоять симпатичные девочки. - Пит показал головой, где именно они будут стоять.
      Сзади него уже командовал сержант Янцель.
      - Отлично, отлично! - давал он указания. - Двигай! Очистить здесь!
      Вместе с тремя сопровождающими он вытеснял людей за пределы стоянки. Пит подошел к нему.
      - Что происходит, Янцель?
      Янцель оглянулся.
      - О, это вы? Ну что же, и вас попрошу... Мы должны очистить это место. Срочный приказ.
      Пит посмотрел через плечо.
      - Попроси Китти убраться в другое место, Паппи, - приказал он. Кларенс, _щ_е_л_к_н_и_!
      - Раз - и готово, - сказал Кларенс.
      - О'кей, - ответил Пит. - А теперь, Янцель, объясните мне толком, что тут происходит.
      - Хитер, парень. Но лучше бы вам и вашему напарнику убраться отсюда, если хотите сохранить головы на плечах. Мы готовим базуку.
      - Готовите что? - Питер обернулся и недоверчиво посмотрел на патрульную машину. Действительно, двое полицейских уже вытаскивали из нее базуку. - Готовься к бою, - сказал он Кларенсу.
      - Что мне, раз - и готов, - сказал Кларенс.
      - И перестань чавкать жевательной резинкой. Послушайте, Янцель, я же все-таки газетчик. Объясните, Христа ради, что вы собираетесь делать?
      - Походите и подумайте, - Янцель отвернулся от него. - Все в порядке? Внимание! Приготовиться! Огонь!
      Один из копов посмотрел вверх:
      - По кому, сержант?
      - Я думал, у тебя хватит ума сообразить - по смерчу, конечно.
      Паппи высунулся из-за плеча Пита:
      - Что они делают?
      - Кажется, я начинаю догадываться. Паппи, попроси Китти убраться с глаз долой - я думаю, они собираются загнать ей ракету в глотку. Это может нарушить ее динамическое равновесие или как-то повредить ей.
      - Китти в безопасности. Я посоветовал ей спрятаться. Пит, они, должно быть, полные идиоты.
      - А в каком законе сказано, что коп должен быть в здравом уме при исполнении обязанностей?
      - По какому смерчу, сержант? - спросил наводчик.
      Янцель начал возбужденно объяснять ему, но затем отменил все свои указания, когда убедился, что в поле зрения нет никакого смерча.
      - Это ты убрал свой смерч?! - обернулся он к Паппи. - Ты! - гаркнул он. - Немедленно верни его!
      Пит вытащил блокнот.
      - Вот это уже интересно, Янцель. Не ваши ли профессиональные знания позволяют вам отдавать приказания смерчу, будто он дрессированная собака? И какова на этот счет официальная позиция полицейского управления?
      - Я... Комментариев не будет. Прекратите, или я прикажу вас вывести.
      - Не сомневаюсь. Но вы установили своего клоподава так, что осколки пролетят сквозь смерч и закончат свой путь не иначе, как на крыше мэрии. Скажите, является ли это частью заговора с целью убить Хиззонера?
      Янцель резко обернулся и проследил взглядом воображаемую траекторию.
      - Эй, оттащите ее оттуда! - заорал он. - Разверните ее в другую сторону! Вы что, хотите пришибить мэра?
      - Вот это уже лучше, - сказал Пит сержанту. - Теперь они могут потренироваться на Первом национальном банке. Но я больше не могу ждать.
      Янцелю пришлось снова оценивать ситуацию.
      - Направьте ее в безопасную сторону, - приказал он. - Неужели я должен за всех вас думать?
      - Но, сержант...
      - Что еще?
      - Это же вы указали направление. И мы готовы к стрельбе.
      Пит посмотрел на них.
      - Кларенс, - вздохнул он, - пойди пройдись и сделай снимок, как они втаскивают эту штуку обратно в машину. Это произойдет минут через пять. Мы с Паппи будем в гриль-баре. Постарайся, чтобы физиономия Янцеля попала в кадр.