– Ты какими чарами пользуешься, приятель?
      Это были первые слова, которые этот красавчик произнес за все время. Он уже битых двадцать минут околачивался в моем заведении, рассматривал образцы водостойких красок, листал каталоги водопроводных систем и пялился на витрину со скобяными изделиями.
      Не нравится мне такая манера. Ничего не имею против законного делового интереса покупателя, но меня возмущает, когда так нахально суют нос в чужие дела.
      – Самыми различными из тех, которыми пользуются местные лицензионные практики тауматургии , – ответил я ему тоном, хотя и прохладным, но все же достаточно вежливым. – А почему вас это интересует?
      – Ты не ответил на мой вопрос, – надрывался он. – Давай-ка, рассказывай. Я не собираюсь тут торчать целый день.
      Я сдержал себя. Я требую, чтобы мои клерки были вежливы с клиентами, и хотя был совершенно уверен, что этот малый и не думает ничего покупать, не собирался нарушать собственные правила.
      – Если вы желаете что-нибудь приобрести, – сказал я, – мы будем рады подробно рассказать вам, какое волшебство и где применяется, если применяется, при производстве тех или иных товаров, и кто из волшебников сделал их.
      – Ты не очень-то хочешь сотрудничать, как я посмотрю, – пожаловался он. – Мы любим, чтобы люди сотрудничали с нами. Никогда не можешь заранее сказать, какие неприятности себе наживешь, если будешь отказываться от сотрудничества.
      – Кто это «мы»? – огрызнулся я, и все мои потуги на вежливость улетучились. – И что значит «неприятности»?
      – Вот это уже разговор, – сказал он с гадкой ухмылочкой и уселся на край прилавка так, что теперь дышал мне прямо в лицо. Он был маленького роста, смуглый – сицилиец, – решил я, – и одет в костюм явно с чужого плеча. Вся его одежда была выдержана именно в той цветовой гамме, которую я терпеть не мог.
      – Я скажу тебе, кто такие «мы». Я – представитель организации, которая защищает людей от неприятностей, – если они достаточно сообразительны и готовы к сотрудничеству. Именно поэтому я и спрашиваю, какими чарами ты пользуешься. Некоторые волшебники тут в округе не склонны к сотрудничеству, и поэтому удача изменяет им, а неприятности следуют по пятам за их товарами.
      – Продолжай, – сказал я. Мне хотелось, чтобы он показал, насколько далеко может зайти.
      – Я знаю, ты смышленый парень, – ответил он. – Например, как тебе понравится, если в твой магазин заберется саламандра, сожжет все товары и распугает покупателей? Или ты продашь материалы для строительства дома, а потом окажется, что в них обитает полтергейст, и он потом начнет бить посуду, сквашивать молоко и ломать мебель вокруг. Вот что может получиться, если имеешь дело не с теми волшебниками. Совсем немножко чего-нибудь в этом роде, – и весь твой бизнес рухнул. Мы ведь не хотим ничего такого, не правда ли? – и он снова искоса посмотрел на меня. Я опять промолчал, и он продолжал:
      – У нас в штате лучшие демонологи в сфере бизнеса, маги-эксперты, которые могут дать точные сведения о том, как тот или иной волшебник ведет себя в Полу-Мире, может ли он принести несчастье своим клиентам. А затем мы даем нашим клиентам советы, с кем из волшебников стоит иметь дело, и таким образом предохраняем их от неприятностей. Понятно?
      Я все прекрасно понял. Ведь не вчера родился. Те волшебники, с которыми я имел дело, были местными жителями, и всех их я знал по многу лет. Это были люди с устоявшейся репутацией как здесь, так и в Полу-Мире. Они не делали ничего такого, что могло бы настроить против них стихии, а потому не могли принести никаких неприятностей.
      Вот что означала вся эта гадость: я должен иметь дело только с теми волшебниками, которых отобрали они, и за ту плату, которую они сами назначат. При этом они могли как угодно обирать и волшебников, и меня. А если я не соглашусь на «сотрудничество», меня покарают те стихии, с которыми у них есть соглашение, – отступники, отягощенные всеми человеческими пороками, – мои денежки уплывут, а клиенты разбегутся. Если же я устою, то могу ожидать какой-нибудь действительно опасной черной магии, которая серьезно может повредить мне или даже убить.
      И все это под видом оказания мне помощи в защите от людей, которых я хорошо знаю и люблю. Чистый рэкет!
      Слыхал я о чем-то в этом роде далеко «на Востоке», но никак не ожидал встретить такое в маленьком городишке, как наш.
      Он все еще сидел на прилавке, самодовольно улыбаясь мне в лицо и ожидая, что я отвечу. При этом он все время крутил из стороны в сторону шеей в слишком тугом воротничке. Тут-то я кое-что и разглядел: несмотря на всю его фатоватую одежду, у него на шее болтался шнурок. Похоже, что-то висело у него там, поближе к груди, – амулет. Если так, то он еще и суеверен, и это в наши-то дни!
      – Постой, ты не учел еще кое-что, – сказал я ему. – Я седьмой сын, родился в сорочке, и кроме того, я еще и ясновидящий. С моей удачей все в порядке, а вот над тобой, я вижу, неприятности нависли, как кипарис над могилой!
      Я рванулся вперед и дернул за шнурок. Раздался треск, и тот остался у меня в руке. Это действительно оказался амулет – противный клочок шерсти, ничего особенного, столь же непривлекательный, как дно птичьей клетки. Я швырнул его на пол и втоптал ногами в грязь.
      Рэкетир спрыгнул с прилавка и стоял теперь ко мне лицом, тяжело дыша. В правой его руке появился нож, а левой рукой он делал движения, чтобы отвратить дурной глаз: указательный палец и мизинец вытянулись вперед, делая мне рога Асмодея . Что ж, это мне знакомо.
      – А вот волшебство, о котором ты, наверное, и не слышал! – крикнул я и выхватил из ящика под прилавком: пистолет. Я наставил ему пистолет прямо в лицо. – Холодное железо ! А теперь ступай назад к своему хозяину и скажи, что и его ждет здесь холодное железо и так и этак!
      Он попятился к двери, не спуская с меня глаз. Если взгляд может убивать, то это был именно тот случай.
      У двери он помедлил и плюнул на занавеску, а затем быстренько смылся.
      Я положил пистолет на место и занялся своей работой, поджидая двух клиентов, которые и подошли сразу же, как только мистер Грязный Бизнес скрылся из виду. Но я, признаться, был немного обеспокоен. Репутация человека – самое ценное его достояние. У меня уже есть имя, хотя я еще достаточно молод. И заслужил я доверие клиентов прежде всего надежной работой. Ясно, как божий день, что этот красавчик и его приятели сделают все, чтобы подорвать мою репутацию, – а возможностей для этого сколько угодно, особенно если они якшаются с черной магией.
      Конечно, работа со строительными материалами не требует столько волшебства, сколько другие производства, связанные с менее долговечными вещами. Люди хотят быть уверены, когда строят дом, что кровать однажды ночью не рухнет на фундамент, а крыша не испарится и не оставит их мокнуть под дождем.
      Кроме того, строительство требует уйму железа, а есть всего несколько коммерческих чародеев, которым под силу справиться с холодным железом. Да и те немногие настолько дороги, что обращаться к ним не имеет смысла. Конечно, если кто-нибудь из золотой молодежи или кто другой того же сорта захочет покататься на лодке, для них можно сделать летний дом или плавательный бассейн при помощи одного только волшебства. Я принимаю такие заказы – за соответствующую плату, конечно, – и поручаю их кому-либо из дорогих, первоклассных волшебников. Но в основном мой бизнес предполагает использование магии лишь в побочных вопросах – всякие скоропроходящие вещи и модные штучки, которые люди предпочитают покупать задешево, а затем время от времени менять.
      Итак, я не опасался за волшебство в своем бизнесе, но опасался, что волшебство может кое-что сделать против моего бизнеса. Особенно, если кто-нибудь очень захочет доставить мне неприятности.
      Я уже держал в голове нечто такое о волшебстве, по крайней мере, из-за недавнего звонка от некоего человека по имени Дитворт. Это не имело никакого отношения к угрозам, просто деловое предложение, о котором я раздумывал, – принять его или нет. Но это меня тоже немного тревожило.
      Я закрыл магазин на несколько минут раньше обычного и отправился к Джедсону – моему другу, который занимался швейным бизнесом. Он значительно старше меня – почти студента, даже без диплома, – и искусен во всех формах колдовства, белой и черной магии, некрологии, демонологии, заклинаниях, чарах, не говоря уже о более практичных формах ворожбы. Кроме того, Джедсон просто проницательный человек с самыми разнообразными дарованиями, способностями и талантами. Я многое приобрел, прислушиваясь к его советам.
      Я ожидал застать его в офисе и более или менее свободным в этот час, но не тут-то было. Клерк направил меня в комнату, которую он обычно использовал для распродаж. Я постучал, а затем толкнул дверь.
      – Хелло, Арчи, – отозвался он, как только заметил, кто пришел. – Давай, входи. У меня есть тут кое-что, – и он отвернулся.
      Я вошел и огляделся. Кроме Джо Джедсона там находились еще рослая симпатичная женщина лет тридцати в форме медицинской сестры и человек по имени Август Уэлкер, старший мастер у Джедсона. Уэлкер был мастер на все руки, имел лицензию волшебника третьего класса. Еще я заметил маленького толстячка, Задкиля Фельдштейна, который работал агентом у многих второразрядных волшебников и у некоторых перворазрядных тоже. Конечно, его вера не позволяла ему самому заниматься магией, но, как я понимаю, она отнюдь не запрещала ему получать приличные комиссионные от этого. Я имел как-то с ним дела и должен сказать, что он вполне приличный человек.
      Он сжимал в руке давно погасшую сигару и пристально смотрел на Джедсона и другого участника, который совсем утонул в глубоком кресле.
      Этим другим участником была девушка не старше двадцати пяти лет, а может и меньше, блондинка. И до того тоненькая, что, казалось, просвечивала насквозь. У нее были большие, чуткие руки с длинными пальцами и крупный, трагический рот, волосы необычайно светлые, хотя она и не была альбиноской. Она откинулась навзничь в кресле, не спала и на вид была чуть жива. Медицинская сестра щупала у нее пульс.
      – Что случилось? – спросил я. – У крошки обморок?
      – Нет, – уверил меня Джедсон, обернувшись, – она – белая ведьма и находится в трансе. Теперь она немного устала, вот и все.
      – И какая у нее специальность? – поинтересовался я.
      – Готовое платье, полный комплект.
      – Да? – Тут было чему удивляться. Одно дело – производить какие-то отдельные заготовки, и совсем другое – целиком платье или костюм, полностью готовый к носке. Джедсон придумал и разработал целую линию по производству одежды, в которой магия использовалась на всех стадиях, от начала и до конца. Он производил преимущественно спортивную одежду, разные новинки, дамскую модную одежду и тому подобное. Короче, все то, где стиль важнее всего прочего. Такие товары обычно помечали маркой «Только один сезон», и вещи вполне добросовестно служили в течение этого срока. Покупателям это нравилось.
      Но готовую вещь нельзя было сделать за один прием. Необходимые заготовки делал обычно Уэлкер. Красители и дизайн разрабатывались отдельно. У Джедсона били хорошие связи с Малым народцем, который мог доставать краски и модели из Полу-Мира, причем такие, каких больше нигде не достанешь. Он использовал как старинные методы, так и магию в производстве одежды и приглашал только самых талантливых мастеров этого дела. Некоторые из его дизайнеров работали даже в Голливуде. Все, что он просил, – это чтобы его упомянули на экране. Но вернемся к нашей блондинке.
      – Да, все именно так, как я сказал, – подтвердил Джедсон, – готовое платье, да к тому же высокого качества. Без сомнения, она настоящая Мак-Кой. У нее был контракт с текстильной фабрикой в Джерси Сити. И я заплатил тысячу долларов, чтобы хоть разок посмотреть, как она делает этот трюк с готовой одеждой. Жаль, что у нее ничего не получается. Я перепробовал все, кроме раскаленных щипцов.
      Крошка при этих словах, похоже, встревожилась, медицинская сестра выразила свое возмущение, а Фельдштейн принялся увещевать Джедсона, но тот его оборвал:
      – Да это же просто оборот речи, вы же знаете, что я не пользуюсь черной магией. Взгляни-ка, дорогая, – продолжал он, обернувшись к девушке, – ты в силах попробовать еще раз?
      Она кивнула, и тогда он добавил:
      – Хорошо, а теперь – спать!
      И она попробовала еще раз, причем безо всяких вздохов и стонов. Эктоплазма вышла свободно и в достаточном количестве и сформировалась в целое платье, а не только в заготовки. Это было прелестное маленькое домашнее шелковое платье, размер около 44, небесно-голубого цвета. Это была по-настоящему классная вещь, и я уверен, что любой увидевший ее торговец рад был бы сделать хороший заказ.
      Джедсон ощупал его, отрезал клочок ткани и проверил его на обычных своих тестах, а под конец положил клочок под микроскоп и попробовал поджечь его спичкой. Он выругался:
      – Проклятье! Нет никакого сомнения, это не новый синтез, она просто реанимировала старую тряпку!
      – Брось ты! – удивился я – Ну и что из того?
      – Ну, Арчи, тебе действительно следует немного подучиться. То, что она сейчас сделала, не имеет никакого отношения к творческой магии. Это платье, – он поднял его и потряс им в воздухе, – действительно где-то и когда-то существовало. Она заполучила кусочек от него, может, лоскут или даже пуговицу, применила к ним законы гомеопатии и континуальности ассоциации, чтобы сделать из них симулякр .
      Я понял его, поскольку и сам использовал такое в моем собственном бизнесе. Была как-то у меня секция спортивных трибун, вполне подходящая для проведения парадов и атлетических соревнований и построенная на моем участке при помощи старых методов опытным мастером-механиком и из лучших материалов, – никакого железа, конечно. Потом я разбил ее на куски. По закону континуальности ассоциации каждый кусочек нес в себе часть той структуры, в которую он раньше входил. По закону гомеопатии каждый кусок был потенциально всей структурой. Я собирался заключить контракт на торговлю 4 июля на улице или в цирке, послать туда пару опытных волшебников с таким количеством фрагментов трибуны, сколько нам нужно было новых Секций. Они заколдуют каждый кусок на двадцать четыре часа. Таким образом, трибуны сами собой рассеются после того срока, как туман.
      У меня произошла только одна накладка с этим. Ученик чародея, в чьи обязанности входило быть под рукой на случай, если какая-нибудь секция начнет исчезать, и подправить реанимированный фрагмент, по ошибке взял однажды не тот кусок дерева с места, где стояла секция. И когда мы в следующий раз его использовали на одном религиозном собрании, то обнаружили, что вырастили новое с иголочки четырехкомнатное бунгало вместо секции трибуны. Такое могло смутить каждого, но я просто повесил на него табличку: «Выставочный экземпляр» – и спокойно дорастил следующую секцию до конца.
      Иногородний концерн пытался как-то вытеснить меня из этого бизнеса. Но одна из секций у них обвалилась – то ли из-за небрежной сборки, то ли из-за некачественного волшебства – и даже ранила несколько человек. С тех пор у меня был достаточный простор для работы.
      Поэтому я никак и не мог понять, чем же Джедсону не нравится реанимация.
      – Какая тебе разница? – настаивал я. – Ведь это платье, не так ли?
      – Конечно, это платье, но оно не новое. Этот стиль уже где-то зарегистрирован и не принадлежит мне. Но даже если бы она использовала один из моих патентов, реанимация совсем не то, что мне нужно. Я могу делать лучшие товары и дешевле без этого, иначе я бы уже давно им пользовался.
      Блондинка очнулась, увидела платье и сказала:
      – О, мистер Джедсон, это сделала я? – Он объяснил ей, что произошло. Лицо ее сникло, а платье растаяло в одно мгновение.
      – Не печалься, детка, – добавил он, похлопывая ее по плечу, – ты устала. Завтра мы попробуем еще раз, я уверен, что ты сможешь это сделать, если не будешь нервничать и переутомляться.
      Она поблагодарила и осталась с медсестрой. Фельдштейн все лез со своими комментариями, но Джедсон посоветовал ему забыть все, что видел, по крайней мере, до завтра. А когда мы остались одни, я рассказал ему, что со мной приключилось.
      Он выслушал меня молча, с серьезным лицом, за исключением того момента, когда я рассказывал, как я внушил тому бандиту, что я – ясновидящий. Похоже, что это позабавило его.
      – Жаль что у тебя этого нет – ясновидения, я имею в виду, – сказал он наконец. – Да, неприятная перспектива. Ты уже известил Бюро контроля за бизнесом?
      Я сказал, что еще нет.
      – Ладно. Я позвоню им и в Торговую Палату тоже. Вряд ли они много чем помогут, но их все же положено извещать.
      Я спросил, как он думает, надо ли мне сообщать также и в полицию. Он помотал головой:
      – Не сейчас. Ничего противозаконного сделано не было, и, что бы там ни было, любой начальник решит, что лучший способ справиться с ситуацией – это собрать всех лицензированных волшебников в городе и допросить их с пристрастием. Все это ничего хорошего не принесет, а может лишь настроить против тебя законных представителей этой профессии. Один шанс из десяти, что те чародеи, которые связаны с нашим красавчиком, имеют лицензию на занятие магией. Уверен, что они работают тайно. Если же полиция знает о них, это значит, что они находятся под ее покровительством. Если же она об этих чародеях не знает, то уж точно не сможет помочь.
      – И что же, ты думаешь, я должен делать?
      – Собственно, ничего. Иди домой и ложись спать. Этот тип, возможно, играет в одиночку, блефует. Я правда, так не думаю. Он больше похож на тех, кто действует шайкой. Нам нужна еще информация, мы не сможем ничего предпринимать, пока они не покажут свои коготки еще разок.
      Нам не пришлось ждать этого слишком долго. Когда я пришел в свое заведение на следующее утро, меня там ожидал сюрприз, даже несколько, и все не из приятных.
      Похоже, что сначала здесь покопались взломщики, потом прошелся огонь, а затем еще и залил потоп. Я сразу же позвонил Джедсону, а тот не замедлил явиться. Поначалу он даже ничего не мог сказать, а лишь ходил, ковырялся в руинах, исследуя обломки вещей. Он остановился в том месте, где находился склад скобяных изделий, нагнулся и взял щепоть мокрого пепла и грязи.
      – Заметил что-нибудь? – спросил он, растирая мусор в руке, так что в ладони остались лишь какие-то маленькие металлические предметы – гвозди, шурупы и все такое.
      – Ничего особенного. На этом месте стоял бункер со скобяными товарами; кое-какой хлам, который не сгорел, остался.
      – Да, знаю, – нетерпеливо сказал он, – не заметил ли ты еще чего-нибудь? Был ли у тебя запас латунной или медной арматуры?
      – Да, конечно.
      – Ну, тогда поищи ее.
      Я покопался носком ботинка в том месте, где должно было быть множество всяких латунных шарниров и прочих принадлежностей, перемешанных с пеплом. Я не нашел ничего, кроме гвоздей, которые скрепляли бункер. Я сориентировался по тем приметам, которые смог отыскать, и попробовал еще раз. Там было множество гаек и болтов, но не было никакой латуни.
      Джедсон наблюдал за мной с сардонической усмешкой.
      – Ну? – спросил я. Кое-что уже стало раздражать меня в его манерах.
      – Разве ты не видишь? – ответил он. – Это все магия, будь спокоен. На всем этом дворе не осталось ни кусочка металла, кроме холодного железа!
      Все так просто. Как это я сам не догадался! Он побродил вокруг еще некоторое время. Теперь мы наткнулись еще на одну странную вещь. Это был склизкий, влажный след, который змеился по моему участку, исчезая в одном из канализационных люков. Это было, как если бы гигант-слизняк размером с хорошую машину прополз здесь.
      – Ундина, – объявил Джедсон и сморщил нос, принюхиваясь. Я как-то однажды видел такое кино, суперпродукцию «Мегапикс», – называлось оно «Дочь водяного короля». По этому фильму, ундины достаточно симпатичны, чтобы ими заинтересовался граф Кэрол, но если они оставляют такие вот дорожки, не хотел бы я повстречаться ни с одной из них.
      Джедсон достал носовой платок и расстелил его, чтобы сесть на чистое место – там, где раньше были мешки с цементом – высококачественная быстротвердеющая смесь, торговая марка «Гидролит» (я платил за них по восемьдесят центов за мешок). Теперь же это была просто груда больших валунов.
      Он разобрал мне всю ситуацию на пальцах.
      – Арчи, тебя отделали по крайней мере три из четырех видов стихий – земля, огонь и вода. Возможно, здесь был и сильф воздуха, но я не могу это доказать. Сначала пришли гномы и вычистили все, что вышло из земли, кроме холодного железа. За ними пожаловала саламандра и сожгла огнем все, что могло гореть, а остальное попортила дымом. А потом уже ундина превратила это место в чертово болото и добила то, что не могло сгореть, как цемент и известь. Понял теперь?
      – Еще бы.
      Но потом я начал считать. У меня была обычная страховка на случай пожара, кражи и наводнения. Но страховка «бизнес-риск» оказалась для меня несколько великоватой. В итоге я не мог теперь покрыть своей страховкой текущих потерь. И не мог завершить никаким образом текущие контракты. Это выливалось для меня в кругленькую сумму – закрыть эти контракты. Если же я позволю им ускользнуть, это подорвет мою деловую репутацию и подставит меня под разного рода нападки. Ситуация была даже хуже, чем я думал. И чем больше я об этом размышлял, тем она выглядела все хуже и хуже. Понятно, что я не мог возобновить бизнес до тех пор, пока площадка не будет приведена в порядок, помещение отстроено и заведены новые товары. К счастью, большинство моих бумаг находилось в несгораемом сейфе, но конечно же не все. Там были и готовые к отправке счета, но кто же стал бы их оплачивать, если мне нечего по ним показать? Я работал за очень скромный процент прибыли, а весь мой капитал находился в обороте. Похоже на то, что фирма «Арчибальд Фрейзер, торговец и подрядчик» придет к неминуемому банкротству.
      Я объяснил ситуацию Джедсону.
      – Не накручивай себя прежде времени, – успокоил он меня. – То, что магия сделала, магия же может и исправить. Все, что нам нужно сейчас, это самый лучший в городе волшебник.
      – А кто будет платить ему гонорар? – возразил я. – Эти ребята за никель не работают, а я совершенно пуст.
      – Не переживай, сынок, – посоветовал он, – страховка, которую тебе заплатят, стоит больше, и если мы сможем показать им способ, как сэкономить деньги на этом, дело пойдет. Кто представляет здесь страховую компанию?
      Я сказал ему, что это адвокатская контора в деловой части города, в Доме Профессий.
      Я вызвал свою секретаршу и сказал, чтобы она обзвонила тех наших клиентов, у которых была срочная доставка на сегодня. Она должна была приостановить заказы, где это возможно, и передать неотложные дела в фирму, которой я как-то оказал некоторые услуги. Всех остальных своих клерков я разослал по домам – они шатались здесь целый день с восьми часов, давали всякие дурацкие советы и только путались под ногами – и сказал, чтобы они не возвращались, пока я не пришлю за ними. К счастью, это была суббота, и у нас было по крайней мере сорок восемь часов в запасе, чтобы найти ответы на некоторые вопросы.
      Мы поймали ковер-самолет, который пролетал поблизости, и отправились в Дом Профессий. Я устроился сзади и намеревался насладиться поездкой и забыть на время о неприятностях. Я вообще люблю такси – они дают ощущение роскоши, – и я полюбил их еще больше, когда они убрали колеса. Это был один из новых кадиллаков, каплевидной формы, на воздушной подушке. Мы планировали вдоль бульвара – бесшумно, как мысль, – на высоте не более шести дюймов над поверхностью.
      Наверное, следовало бы сказать, что в нашем городе действуют местные указы, ограничивающие аппортацию, если она не соответствует дорожному движению – наземному движению, я имею в виду, а не воздушному. Это может показаться вам странным, но все появилось после одного случая с человеком в той же сфере бизнеса, что и у меня. У него был заказ на доставку одиннадцати с лишком тонн стеклянных блоков к ремонтирующемуся ресторану в противоположном конце города. Он нанял волшебника с обычной транспортной лицензией на эту работу. Уж не знаю, то ли тот был не очень внимателен, то ли просто болван, но он уронил все эти одиннадцать тонн на крышу баптистского молельного дома на бульваре. Всем известно, что магия не работает над освященной землей. И если бы он заглянул в карту, то увидел бы, что маршрут по прямой проходил как раз над молельным домом. Как бы то ни было, погиб сторож, а вполне мог – и весь приход. Это вызвало такую суматоху, что аппортация была ограничена движением по улицам и невысоко над землей.
      Находятся же такие недотепы, которые причиняют неудобства всем остальным!
      Наш человек прибыл – мистер Виггин из фирмы «Виггин, Снид, Мак-Клатчи и Виггин». Он уже слышал о моем «пожаре», но Джедсон объяснил ему, что за всем этим стоит магия. Это совершенно невероятно, ответил тот. Джедсон был в высшей степени терпелив.
      – Вы специалист по магии, мистер Виггин? – спросил он.
      – Я не специалист в тауматургической юриспруденции, если вы это имеете в виду, сэр.
      – Ну, а я, хотя сам и не имею лицензии, но интересовался этим в течение достаточно долгого времени. И я уверен в том, что говорю. Вы можете пригласить каких угодно независимых экспертов – они подтвердят мое заключение. Теперь предположим, только на минуту, что урон был причинен при помощи магии. Тогда верно и то, что есть возможность вернуть значительную часть потерь. Есть у вас полномочия на переговоры об условиях?
      – Ну, я полагаю, что могу сказать «да», – имея в виду ограничения, налагаемые законом и условиями данного контракта.
      Мне кажется, что без предварительной консультации он не рискнул бы утверждать, что у него пять пальцев на руке.
      – Ну, это ваше дело – думать, как свести к минимуму убытки вашей компании. Если я найду волшебника, который сможет восстановить часть или весь урон, гарантируете ли вы ему гонорар – за счет вашей компании – в разумных пределах, скажем,двадцать пять процентов от суммы страховки?
      Виггин еще помялся и сказал, что не видит способа, как бы он мог это сделать, и что если пожар вызван магией, тогда восстановление при помощи магии может втянуть нас в какое-нибудь уголовное преступление, поскольку мы не знаем, какие связи могут быть в Полу-Мире у причастных к этому волшебников. Кроме того, мои претензии еще не подтверждены, поскольку я не смог уведомить компанию о том визите, что, возможно, смогло бы предупредить мой иск. Во всяком случае, это очень серьезный прецедент, он должен проконсультироваться в своей конторе.
      Джедсон стоял на своем:
      – Я вижу, мы попусту теряем время, мистер Виггин. Ваши же намеки относительно возможной ответственности мистера Фрейзера просто смехотворны, и вы это знаете. Нет никаких оснований по контракту ставить вас в известность, а если и так, он может сделать это в течение двадцати четырех часов. Я думаю, лучше всего мы сами проконсультируемся в вашей конторе. – И он взялся за шляпу.
      Виггин сделал протестующий жест.
      – Джентльмены, джентльмены, прошу вас! Не будем торопиться! Не согласится ли мистер Фрейзер оплатить половину гонорара?
      – Нет. С чего это? Это ваши расходы, а не его. Вы же застраховали его.
      Виггин постучал дужкой очков по зубам и затем объявил:
      – Мы заключим окончательное соглашение о гонораре после выполнения работ.
      – Вы когда-нибудь слышали о том, чтобы кто-нибудь в здравом уме имел дело с волшебником на таких условиях?
      Двадцать минут спустя мы уже шли по улице с документом в руках, который уполномочивал нас нанять любую ведьму в городе или чародея, чтобы восстановить мое заведение, при условии, что гонорар не будет превышать двадцати пяти процентов от суммы нанесенного ущерба.
      – А я думал, что ты собираешься прервать переговоры, – сказал я Джедсону с облегчением. Он ухмыльнулся:
      – Ни в коем случае, старина. Он просто старался взвалить на тебя еще и расходы по сохранению своих собственных денег. А я всего лишь дал ему понять, что знаю об этом.
      Потребовалось некоторое время, чтобы решить, к кому можно обратиться за консультацией. Джедсон честно признался, что не знает ни одного человека ближе, чем в Нью-Йорке, которому мы могли бы со спокойной душой доверить такую работу и который не особенно привередничал бы с оплатой. Мы остановились в баре, и пока я пил пиво, он сделал несколько телефонных звонков. Вернувшись, он сказал:
      – Думаю, что такого человека удалось найти. Я не имел с ним раньше никаких дел, но у него хорошая репутация и соответствующая подготовка, и все, с кем я говорил, считают, что именно с ним нам и следует повидаться.
      – Кто же это? – поинтересовался я.
      – Доктор Фортескью Биддл. Его контора находится ниже по улице, в здании Железнодорожной Биржи.
      – Ну, пошли.
      Я залпом допил свое пиво и последовал за Джедсоном.
      Приемная доктора Биддла впечатляла. Он занимал угловые апартаменты на четырнадцатом этаже и явно не пожалел денег на обстановку и оформление. Стиль модерн, строгая, почти аскетичная элегантность, как у хирургических инструментов. Вдоль стены шел фриз с изображением знаков Зодиака – инталия на шлифованном стекле с подложкой из алюминия. Это же было и единственным украшением такого типа. Остальная обстановка была очень простая, хотя и богатая, с большим количеством пластин из стекла и хромированного металла.
      Нам пришлось ждать в приемной около тридцати минут, и я тем временем старался прикинуть, что бы я смог сделать с такими апартаментами, сдавая их в субаренду из расчета десяти процентов. А затем удивительно красивая девушка чуть приглушенным голосом пригласила нас войти. Мы оказались в следующей, чуть меньшей комнате одни и вынуждены были подождать еще десять минут. Эта комната уже больше походила на приемную. Здесь стояли застекленные книжные шкафы; на стене висела старинная гравюра с изображением Аристотеля. Я вместе с Джедсоном, чтобы убить время, принялся разглядывать книжные шкафы. Там было полно всякой редкой старинной классики по магии.
      Джедсон особо отметил Красный гримуар , когда мы услышали у себя за спиной:
      – Занятно, не правда ли? Древние знали на удивление много. Не занимались наукой, конечно, но были достаточно толковыми…