- Извини, Майк! - Вайо вскочила и отобрала у меня простыню. - Я застелю ее потом сама. А ты храпи себе вон там, _т_о_в_а_р_и_щ_, ты же крупнее меня. Вытянись как следует.
      Я слишком устал, чтобы спорить, вытянулся и тотчас уснул Кажется, сквозь сон слышал какое-то хихиканье и даже повизгивание, но поскольку просыпаться не стал, то полной уверенности у меня нет.
      Проснулся я позже, а по-настоящему пришел в себя, только услышав женские голоса: один - теплое контральто Вайо, а другой - нежное высокое сопрано с французским акцентом. Вайо засмеялась чему то и сказала:
      - Ладно, Мишель, дорогая, я тебе вскоре позвоню. Спокойной ночи, милочка.
      - Договорились. Спокойной ночи, дорогая.
      Вайо встала и повернулась ко мне.
      - Что еще за подружка? - спросил я.
      Мне казалось, что у нее в Луна-Сити нет никаких знакомых. А может, она звонила в Гонконг? Даже спросонья я смутно понимал, что этого делать не следовало.
      - Это? Майк, разумеется. Мы не хотели тебя будить.
      - Ч_т_о_?
      - Ох! На самом деле она Мишель. Мы обсудили с Майком, какого он пола. И он решил, что может быть любого. Поэтому теперь он еще и Мишель, ты слышал ее голос. Он подобрал его мгновенно - ни разу не дал "петуха".
      - Естественно. Просто переключил водер на пару октав. Чего ты хочешь этим достичь - чтобы у него началось раздвоение личности?
      - Это не только тембр. Когда она Мишель, у нее совершенно меняются манеры и вкусы. И не волнуйся насчет раздвоения - у нее хватит запасов на целую толпу личностей. Кроме того, Манни, нам с ней так проще. Как только она перевоплотилась, мы тут же подружились, расслабились и начали болтать по-женски, будто знали друг друга всю жизнь. Например, те дурацкие фотоснимки меня больше ни чуточки не смущают. Мы в деталях обсудили все мои беременности. Мишель это жутко интересовало. Ей все известно насчет акушерства и гинекологии, но только в теории, а она предпочитает живые факты. По правде говоря, Манни, Мишель гораздо больше женщина, чем Майк мужчина.
      - Ладно... Будем считать, что все о'кей. Но со мной наверняка случится родимчик, когда я позвоню Майку, а мне ответит женщина.
      - Да нет же, ты не понял!
      - З-э-э?..
      - Мишель - _м_о_я_ подруга. А когда позвонишь ты, тебе ответит Майк. Она дала мне отдельный номер, чтобы избежать путаницы. Ее номер "Мишель-YYYY", чтобы получилось десять букв.
      Я почувствовал укол ревности, хотя и знал, что это глупо. Вайо вдруг хихикнула.
      - Она выдала мне серию анекдотов - тебе они наверняка не понравились бы... Бог мой! Ну и забористые же!
      - Майк и его сестрица Мишель довольно-таки безнравственные типы. Давай застелем кушетку и поменяемся.
      - Лежи, где лежал. И не возникай. Повернись спиной и спи.
      Я перестал возникать, повернулся и тотчас уснул.
      Какое-то время спустя у меня появилось "семейное" ощущение - что-то теплое прижалось к моей спине. Я бы не стал просыпаться, если бы она не плакала. Я повернулся и молча положил ей руку под голову. Постепенно она утихла. Дыхание становилось все более ровным и медленным. Я снова заснул.
      5
      Должно быть, мы спали как убитые, потому что я очнулся, лишь услышав громкий телефонный звонок. Открыл глаза и увидел, что световой сигнал тоже мигает. Я врубил освещение, начал было вставать, но обнаружил у себя на правой руке непривычную тяжесть. Осторожно освободил руку, выбрался из постели и ответил на вызов.
      - Доброе утро, Ман, - сказал Майк. - Профессор де ла Пас звонит по твоему домашнему номеру.
      - Ты можешь подключить его сюда? Под шифром "Шерлок"?
      - Конечно, Ман.
      - Тогда не прерывай их разговор. Переключи его на меня сразу же, как только они кончат говорить. Откуда он звонит?
      - По автомату из пивной "Жена бурильщика", это на нижнем...
      - Я знаю, Майк. Когда соединишь меня, ты сможешь сам остаться на связи? Хочу, чтобы ты послушал.
      - Будет сделано.
      - А ты можешь определить, есть ли кто-нибудь рядом с ним? По дыханию, например?
      - Из факта отсутствия эха я заключаю, что профессор говорит под защитой глушилки. Но предполагаю, что в пивной должны быть и другие посетители. Хочешь послушать, Ман?
      - Да, пожалуй. Включи-ка меня. И, если он поднимет колпак, предупреди. Ты просто умница, Майк.
      - Спасибо, Ман.
      Майк подключил меня. Говорила Ма:
      - ...я обязательно передам ему, профессор. Мне очень жаль, что Мануэля нет дома. Вы не оставите номер, по которому вам можно позвонить? Он очень хотел связаться с вами, специально просил, чтобы я узнала у вас номер телефона.
      - Очень сожалею, дорогая леди, но я уже ухожу отсюда. Дайте-ка подумать... сейчас восемь пятнадцать; я попробую позвонить вам ровно в девять, если позволите.
      - Конечно, профессор, - в голосе Ма чувствовалось легкое кокетство, приберегаемое ею для мужчин - не мужей, - к которым она благоволит; изредка его частичка перепадает и нам.
      Мгновение спустя Майк сказал: "Давай!" - и я заговорил:
      - Привет, проф! Слыхал, вы меня разыскиваете? Это Манни.
      - Готов поклясться, что я отключился! - изумленно выдохнул проф. Нет, я и в самом деле отключился; надо думать, аппарат испорчен. Мануэль, я так рад тебя слышать, мальчик мой! Ты только что добрался до дома?
      - Я не дома.
      - Но... как же это... я не...
      - На объяснения нет времени, проф. Вас кто-нибудь может подслушать?
      - Не думаю. Я опустил колпак.
      - Небольшая проверка. Проф, когда у меня день рождения?
      Он помедлил. Потом сказал:
      - Понятно. Кажется, я понял. Четырнадцатого июля.
      - Убедили. О'кей. Давайте разговаривать.
      - Ты действительно говоришь не из дома, Мануэль? Где же ты находишься?
      - Об этом поговорим позже. Вы спрашивали мою жену о девушке. Не будем называть имен. Зачем вы хотите ее найти, проф?
      - Мне надо предупредить ее. Ей _н_е _с_л_е_д_у_е_т_ возвращаться домой. Там ее арестуют.
      - Почему вы так думаете?
      - Милый мальчик! Все, кто был на этом митинге, сейчас в серьезной опасности. И ты сам тоже. Я обрадовался, хотя и крайне удивился, когда ты сказал, что говоришь не из дома. Тебе нельзя там появляться. Если можешь схорониться где-нибудь на время, устрой себе небольшой отпуск. Ты же понимаешь, хоть и не видел все до конца, что вчера вечером был настоящий взрыв насилия.
      Еще бы я не понимал! Убийство охранников Смотрителя было явным нарушением Правил внутреннего распорядка Администрации; во всяком случае, на месте Смотрителя, я расценил бы это именно так.
      - Спасибо, проф. Я буду осторожен. И если увижу девушку, то передам ей тоже.
      - А ты не знаешь, где ее найти? Видели, как ты ушел вместе с ней, и я надеялся, что ты знаешь.
      - Проф, откуда такая заинтересованность? Прошлым вечером вы, похоже, не были ее союзником?
      - Нет-нет, Мануэль. Она мой товарищ. Для меня "товарищ" не просто форма вежливого обращения, я вкладываю в это слово прежний, более глубокий смысл, означающий некие узы. Она мой _т_о_в_а_р_и_щ_. В тактике мы расходимся. Но не в целях, не в преданности Делу.
      - Понятно. Считайте, что послание ей вручено. Она его получит немедленно.
      - Превосходно! Я не задаю вопросов... но надеюсь, очень надеюсь, что ты найдешь способ оградить ее от опасности, пока не минует гроза.
      Я обдумал его слова.
      - Минутку, проф, не отключайтесь.
      Когда я подошел к телефону, Вайо отправилась в ванную; надо думать, чтобы не слышать разговора - это было в ее духе.
      Я постучал в дверь.
      - Вайо?
      - Одну секунду, сейчас выйду.
      - Мне нужен совет.
      Она открыла дверь.
      - Да, Манни?
      - Как котируется профессор де ла Пас в твоей организации? Ему верят? Т_ы_ ему доверяешь?
      Она задумалась.
      - Предполагается, что все присутствовавшие на митинге заслуживают доверия. Но лично я с ним не знакома.
      - М-м-м... А какое впечатление он произвел на тебя вчера?
      - Мне он понравился, хотя и спорил со мной. А ты о нем что-нибудь знаешь?
      - Конечно! Я знаю его почти двадцать лет. Я-то ему верю. Но для тебя этого может быть мало. Ты в опасности, и на кон поставлен твой кислородный баллончик, не мой.
      Она тепло улыбнулась.
      - Манни, раз ты ему веришь, я тоже верю.
      Я снова подошел к телефону.
      - Проф, вы в бегах?
      - Точно так, Мануэль, - хихикнул он.
      - Знаете такую дыру - гранд-отель "Малина"? Комната "А", двумя этажами ниже холла. Сумеете добрался без "хвоста"? Вы завтракали? Что хотите на завтрак?
      Он опять хихикнул.
      - Мануэль, только ученику дано вызывать у учителя чувство, что он не даром прожил жизнь. Я знаю, где это, я замету следы, я буду не завтракать: я сегодня съем все, до чего смогу добраться!
      Вайо начала убирать постели. Я помог ей.
      - Что ты хочешь на завтрак?
      - Ч_а_й_ и тост. Хорошо бы еще сок.
      - Мало.
      - Ну... тогда яйцо в мешочек. Но за завтрак плачу я!
      - Два яйца в мешочек, тост с маслом и джемом, сок. Бросим жребий?
      - Твои кости или мои?
      - Мои. У меня они жульнические.
      Я подошел к лифту доставки, спросил меню и увидел заманчивое название: "ПРИЯТНОЙ ОПОХМЕЛКИ! ПОРЦИИ ОТ ПУЗА!" Томатный сок, омлет, ветчина, жареный картофель, кукурузные лепешки с медом, тосты, масло, молоко, чай или кофе. Четыре с половиной гонконгских доллара за порцию на двоих. Я и заказал на двоих - не хотелось рекламировать, что нас трое.
      Мы были чисты, мы, можно сказать, сияли, комната была прибрана и приготовлена к завтраку. Вайо переоделась из черного костюма в красное платье, "поскольку собиралась приличная компания"... в это время звякнул лифт с едой. Переодевание, между прочим, вызвало ссору. Вайо принимала разные позы, смеялась, потом сказала:
      - Манни, мне ужасно нравится это платье. Как ты догадался, что оно мне подойдет?
      - Исключительно по причине гениальности.
      - Вполне возможно. Сколько оно стоит? Мне надо вернуть тебе деньги.
      - Продажная цена пятьдесят центов в купонах Администрации.
      Вайо помрачнела и топнула ногой. Нога была босая, особого шума не произвела, зато сама Вайо взмыла вверх на полметра.
      - Счастливой посадки! - пожелал я ей, пока она искала, за что бы ухватиться - ну точно новичок!
      - Мануэль О'Келли! Неужели вы думаете, что я стану принимать дорогие подарки от человека, с которым даже не переспала?
      - Это легко исправить.
      - Развратник! Вот я расскажу твоим женам!
      - Пожалуйста! Вряд ли тебе удастся открыть Ма что-нибудь новенькое.
      Я подошел к лифту и начал вытаскивать из него тарелки.
      В дверь постучали. Я щелкнул кнопкой устройства "болтун-гляделка".
      - Кто там?
      - Посетитель к _г_о_с_п_о_д_и_н_у_ Смиту, - раздался дребезжащий голос. - _Г_о_с_п_о_д_и_н_ Бернард О. Смит.
      Я лязгнул запорами и впустил профессора Бернардо де ла Паса в номер. Выглядел он как утиль низшего качества: одежда грязная, сам замызганный, волосы растрепаны, один бок парализован, рука вывернута, на глазу катаракта - самый настоящий босяк, из тех, что ночуют в Боттом-Эли и выпрашивают в дешевых эабегаловках выпивку и яйца в маринаде на закуску. Изо рта у него текли слюни.
      Как только я запер дверь, он распрямился, расправил лицо, прижал руки к груди, оглядел Вайо с головы до ног, всосал в себя воздух на японский манер и присвистнул.
      - Еще прекраснее, - восхитился он; - чем мне показалось вчера!
      Вайо улыбнулась, несмотря на обуревавший ее гнев.
      - Благодарю вас, профессор. Но не надо комплиментов. Ведь здесь собрались просто товарищи.
      - Сеньорита, в тот день, когда я позволю политике взять верх над моей страстью к красоте, я уйду из политики! - Он оторвал от нее взгляд и рыскнул глазами по комнате.
      - Проф, старый распутник, перестаньте искать улики, - сказал я ему. Прошлой ночью здесь занимались только политикой и _н_и_ч_е_м_, кроме политики.
      - Неправда! - вспыхнула Вайо. - Я несколько часов отбивалась от него! Но он оказался слишком силен для меня. Проф, каковы партийные наказания в таких случаях? Здесь, в Луна-Сити?
      Профессор пощелкал языком и закатил глаз с бельмом.
      - Мануэль, ты меня удивляешь! Это серьезное дело, моя дорогая, тянет на ликвидацию! Но сначала необходимо провести расследование. Вы пришли сюда добровольно?
      - Он меня завлек!
      - "Заволок", дорогая леди. Постарайтесь выражать свои мысли поточнее. Есть у вас синяки, которые можно предъявить?
      - Яйца стынут, - прервал я его. - Давайте ликвидируем меня после завтрака.
      - Прекрасная мысль, - согласился профессор. - Мануэль, не можешь ли ты пожертвовать своему старому учителю литр воды, дабы он выглядел более презентабельно?
      - Сколько угодно, пожалуйте в ванную. Только не тяните, а то останутся вам рожки да ножки.
      - Благодарю вас, сэр.
      Он удалился. Послышался плеск воды, звуки стирки и мойки. Мы с Вайо накрыли на стол.
      - Синяки... - скорбно сказал я. - Отбивалась всю ночь...
      - Ты заслужил это, ты меня оскорбил!
      - Ч_е_м_?
      - Тем, что не пытался оскорбить! После того, как завлек меня сюда...
      - М-м-м... придется подбросить эту задачку Майку.
      - Мишель поймет ее сразу. Манни, можно я передумаю и возьму ма-а-ленький кусочек ветчины?
      - Половина ее твоя, проф почти вегетарианец.
      Вышел проф, и хотя он не выглядел щеголем, как обычно, но все же был чист, аккуратен, причесан, появились ямочки на щеках и счастливые искорки в глазах - фальшивая катаракта куда-то исчезла.
      - Проф, как вам это удается?
      - Практика, Мануэль. Я этими делами занимаюсь подольше, чем вы, молодые люди. Однажды, много лет назад в Лиме - прелестный город! - я отважился прогуляться в очаровательный денек без подобной подготовки... и меня сослали в Луну. Боже, какой роскошный стол!
      - Садитесь со мной, проф, - предложила Вайо. - Я не хочу сидеть рядом с ним. Он насильник.
      - Послушай, - сказал я, - мы сначала поедим, а уж потом вы меня ликвидируете. Проф, накладывайте себе и рассказывайте, чем кончился прошлый вечер.
      - Могу я предложить некоторые изменения в программу? Мануэль, жизнь заговорщика нелегка, и задолго до того, как ты родился, я уже научился не мешать закуску с политикой. Это раздражает желудочные ферменты и ведет к язвенной болезни. Язва, да будет вам известно, типичное профессиональное заболевание подпольщиков. М-м-м... рыбка пахнет изумительно!
      - Рыбка?
      - Этот розовый лосось, - ответил профессор, показывая на ветчину.
      Наконец, насладившись завтраком, мы достигли кофеин-чайной стадии. Профессор откинулся на спинку стула и сказал;
      - Б_о_л_ь_ш_о_е _с_п_а_с_и_б_о_, _г_о_с_п_о_ж_а_ и _г_о_с_п_о_д_и_н_. Tak for mat [Спасибо за угощение (дат.)], это было необычайно приятно. Я и не упомню, когда мои отношения с миром были бы столь взаимно благожелательны. Ах, да... Насчет вчерашнего вечера. Я мало что видел, ибо сразу после вашего блистательного отступления мне пришлось принять меры, чтоб сохранить свою бренную жизнь хотя бы до сегодняшнего дня, и я затаился. Нырнул за кулисы, перелетев туда одним прыжком. Когда же осмелился высунуть нос, оказалось, что вечеринка кончилась, большинство гостей разошлись, а все желтомундирники мертвы.
      (Примечание: должен внести поправку. Гораздо позже я узнал, что, когда началась заварушка и я еще силился вытащить Вайо за дверь, проф выхватил из кармана пистолет и стал стрелять поверх толпы, сняв трех стражников у главного выхода, в том числе и того, что орал в мегафон. Как ему удалось протащить оружие в Булыжник или раздобыть его здесь, я не знаю. Но стрельба профа вместе с действиями Коротышки переломила ход событий. Ни одному желтомундирнику не удалось уйти живым. Несколько лунарей были обожжены, четверо убиты, но ножи, кулаки и каблуки кончили дело в считанные минуты.)
      - Вернее, все, кроме одного, - продолжал проф. - Два казака у двери, через которую вы отбыли, получили вечное успокоение от рук доблестного товарища Коротышки М'Крума... и, к сожалению, должен сказать, что сам Коротышка лежал на них, умирая.
      - Это мы знаем.
      - Да. Dulce et decorum [Начальные слова из оды Горация: "Dulce et decorum patria morti" - "Сладостно и почетно умереть за родину" (лат.)]. У одного стражника лицо было изуродовано, но он все еще шевелился. Я позаботился о нем, свернув ему шею приемом, известным в профессиональных кругах на Земле как "стамбульский захват". В общем, он воссоединился со своими приятелями. К тому времени большинство живых уже разошлось и покинуло зал. Кроме меня, остались только председатель собрания Финн Нильсен и несколько товарищей, в том числе товарищ по кличке "Мам" - так, во всяком случае, ее звали мужья. Я посоветовался а товарищем Финном, и мы заперли все двери. Нужно было решить проблему уборки. Вы знаете, что находится за кулисами Холла?
      - Нет, - сказал я. Вайо покачала головой.
      - Там есть кухня и кладовка на случай банкетов. Подозреваю, что Мам и ее семья владеют мясной лавкой, поскольку они разделывали тела с такой быстротой, что мы с Финном еле успевали их подносить. Скорость работы сдерживала лишь производительность мясорубки и спуск продукции в канализацию. Зрелище это чуть не довело меня до обморока, и я занялся уборкой зала. Труднее всего было разделаться с одеждой, особенно с этими псевдовоенными мундирами.
      - А что вы сделали с лазерными пистолетами?
      Проф поглядел на меня невинными глазами.
      - С пистолетами? Бог мой! Да они, похоже, куда-то потерялись. Мы забрали все личные вещи с трупов наших усопших товарищей - для родственников, для опознания, на память. Наконец, мы все прибрали; такой уборкой Интерпол, конечно, не проведешь, но на первый взгляд все выглядело как обычно. Мы посовещались, решили, что пока лучше не высовываться, и разошлись поодиночке. Я, например, ушел через шлюз, расположенный над сценой и ведущий на шестой уровень. Потом попытался связаться с тобой, Мануэль, поскольку волновался за тебя и за эту бесценную леди. - Проф поклонился Вайо. - Тут в нашей истории можно поставить точку. Ночь я провел в разных укромных местечках.
      - Проф, - сказал я, - эти стражники были явно новичками, они еле на ногах держались. Иначе мы бы с ними не справились.
      - Возможно, - согласился он. - Но, даже если бы на их месте оказались другие, более опытные, результат был бы тот же.
      - Тот же? Но у них было оружие!
      - Мальчик мой, ты когда-нибудь видел пса из породы боксеров? Думаю, нет. Таких крупных собак тут не держат. Боксеры - результат направленного отбора, Добрые и умные, они превращаются в смертельно опасных убийц, когда того требует обстановка.
      Здесь же выведена еще более удивительная порода. Я не знаю на Терре ни одного города, где жители обладали бы такими мягкими манерами и были бы столь доброжелательны к другим людям, как здесь, в Луне. По сравнению с нашими города Терры - а я побывал во многих столицах - просто скопище варваров. И все же лунари не менее опасны, чем псы-боксеры. Мануэль, девять стражников, пусть даже вооруженные до зубов, не имели ни единого шанса в этой толпе. Наш патрон жестоко просчитался.
      - Хм... Вы видели утреннюю газету, проф? Или видеоновости?
      - Видео смотрел.
      - Во вчерашних новостях о митинге ничего не было.
      - Сегодня утром тоже.
      - Странно, - сказал я.
      - Что ж тут странного? - возразила Вайо. - _Н_а_м_ подобные новости ни к чему, а в каждой редакции в Луне у нас сидят свои товарищи.
      Проф покачал головой.
      - Нет, моя дорогая. Все не так-то просто. Цензура. Вы знаете, как делаются макеты наших газет?
      - Приблизительно. Их набирают на компьютерах.
      - Проф вот что имеет в виду, - сказал я ей. - Статьи печатают в редакциях. А потом ими занимается арендуемый газетами головной компьютер Комплекса Администрации. - Я надеялся, что она обратит внимание, что я сказал "головной компьютер", а не "Майк". - Текст ему передают по телефону. Компьютер обрабатывает статьи, делает макет и печатает газету в разных поселениях. Новоленовское издание "Ежедневного Лунатика" печатается в Новолене с определенными изменениями в объявлениях и местной хронике компьютер вносит эти изменения по стандартной программе, не нуждаясь ни в каких дополнительных указаниях. Проф хочет сказать, что Смотритель может вмешаться в процесс подготовки макета в Комплексе. То же самое относится и к выпускам новостей, которые транслируются по Луне или с Луны - они все проходят через компьютерный зал.
      - Главное, - продолжил проф, - что Смотритель _и_м_е_л в_о_з_м_о_ж_н_о_с_т_ь_ выбросить материал о митинге, независимо от того, сделал он это или нет. А еще - поправь меня, Мануэль, если я ошибаюсь, ты ведь знаешь, что в технике я не силен, - он может ввести туда другой материал, так что в данном случае не имеет значения, сколько наших товарищей сидит в редакциях газет.
      - Конечно, - согласился я. - В Комплексе могут добавить, вырезать или изменить все что угодно.
      - И в этом, сеньорита, самое уязвимое место нашего Дела. Средства связи. Головорезы Смотрителя - это ерунда, главное, что не мы, а Смотритель определяет, что публиковать, а что нет. Для революционера связь - это sine qua non [непременное условие (лат.)].
      Вайо взглянула на меня, и я почти физически ощутил, как шевелятся извилины в ее мозгу. А потому переменил тему.
      - Проф, зачем вам понадобилось уничтожать трупы? Мало того, что это жуткий труд, он еще и опасен. Я не в курсе, сколько у Смотрителя охранников, но ведь в любой момент могли появиться новые, пока вы там копались с уборкой.
      - Поверь мне, мальчик, мы этого тоже боялись. И хотя я оказался плохим помощником в уничтожении трупов, идея была моя: пришлось еще потрудиться, чтобы убедить остальных. Собственно, мне принадлежала не сама идея. Просто я вспомнил об одном историческом принципе.
      - И что же это за принцип?
      - Сеять ужас. Человек способен противостоять известной ему опасности. Но _н_е_и_з_в_е_с_т_н_о_с_т_ь_ его пугает. Мы уничтожили этих подонков подчистую, вплоть до кончиков ногтей, чтобы вселить ужас в души их сообщников. Я не знаю, сколько у Смотрителя охранников, но гарантирую, что сегодня они куда слабее духом, чем вчера. Их коллеги отправились выполнять пустяковое задание. И от них не осталось буквально _н_и_ч_е_г_о_.
      Вайо содрогнулась.
      - Даже у меня мороз по коже пошел. Теперь они задумаются, прежде чем вломиться в какое-то из поселений. Но, профессор, вы говорите, что не знаете, сколько у Смотрителя охранников. Организации это известно. Их двадцать семь. Если девять убиты, то осталось всего восемнадцать. Не думаете ли вы, что время для путча настало? Или еще нет?
      - Нет, - ответил я.
      - Но почему, Мануэль? Возможно, такими слабыми они никогда больше не будут.
      - Они пока недостаточно слабы. Мы убили девятерых, потому что они оказались дураками и сами полезли к нам в руки. Но если Смотритель запрется у себя, окруженный оставшимися стражниками... Только не надо этой чепухи насчет "плечом к плечу", я ее вдосталь наглотался вчера. - Я повернулся с профу. - И все же меня очень интересует факт - если это действительно факт, - будто у Смотрителя осталось восемнадцать охранников. Вы говорили, что Вайо нельзя уехать в Гонконг, а мне - появляться дома. Но если охранников только восемнадцать, так ли уж велика опасность? Позже, когда они получат подкрепление - возможно, но сейчас... В Луна-Сити четыре главных выхода и множество мелких. Сколько они смогут взять под контроль? Что мешает Вайо отправиться на станцию "Западная", взять свой скафандр и уехать в Гонконг?
      - Это она может сделать, - согласился проф.
      - Думаю, я должна это сделать, - отозвалась Вайо. - Не могу же я торчать здесь вечно. Если придется скрываться, в Гонконге мне будет легче, там у меня полно знакомых.
      - Может быть, вам это удастся, моя дорогая. Хотя я сомневаюсь. Прошлой ночью на станции "Западная" были два желтомундирника. Я видел их сам. Возможно, сейчас их там нет. Предположим, что нет. Итак, вы отправитесь на станцию, в маскировке, разумеется. Возьмете свой скафандр и сядете в капсулу до Билюти-хэтчи. Потом выйдете наружу, чтобы сесть на луноход, идущий до Эндсвиля. Вот тут-то вас и сцапают. Средства связи, моя дорогая. Нет нужды ставить посты желтомундирников на секциях - достаточно, чтобы кто-нибудь увидел вас там. Все остальное сделает телефон.
      - Но я же буду замаскирована!
      - Ваш рост не замаскируешь, а за вашим скафандром будут следить. Кто-нибудь, кого невозможно даже заподозрить в связях со Смотрителем. Скорее всего, кто-то из товарищей. - Проф усмехнулся. - Беда с заговорами в том, что они загнивают изнутри. Как только число заговорщиков достигает четырех, можно биться об заклад, что один из них шпион.
      - В вашем изложении все выглядит безнадежно, - мрачно проговорила Вайо.
      - Почему же все, моя дорогая? Полагаю, один шанс из тысячи у вас есть.
      - Не верю я в это. Не верю! За годы, что я провела в организации, мы завербовали сотни людей! У нас ячейки во всех главных городах. Народ на нашей стороне!
      Проф покачал головой.
      - Чем больше народу вы принимали, тем больше возрастала вероятность предательства. Вайоминг, моя бесценная леди, революции не выигрывают привлечением в организацию широких масс. Революция - наука, в которой компетентны единицы. Эта наука опирается на организованность, а самое главное - на владение средствами связи. И когда наступает нужный исторический момент - наносится удар. Правильно и вовремя организованный переворот фактически бескровен. Если же организация расхлябанная, а время выбрано неверно, начинаются гражданские войны, разгул насилия, чистки и террор. Надеюсь, вы извините меня, если я скажу, что до сих пор у вас все делалось крайне неряшливо.
      Вайо была обескуражена.
      - Что вы подразумеваете под правильной организацией?
      - Организацию функциональную. Как проектируют электрический мотор? Разве вы станете приделывать к нему ванну только потому, что она случайно оказалась у вас под рукой? Или присобачивать букет цветов? Или кучу камней? Нет, вы будете использовать лишь те детали, которые необходимы для целевого назначения мотора. Вы не станете без нужды увеличивать его размер и постараетесь обеспечить надежность его работы. Функции определяют дизайн.
      Так и с революцией. Организация должна быть не больше, чем нужно. Н_и_к_о_г_д_а_ не принимайте в нее людей только потому, что они хотят в нее вступить. Не уговаривайте вступать в ее ряды исключительно ради удовольствия видеть там еще одного человека, разделяющего ваши взгляды. Он разделит их потом, когда придет время... или же вы неверно оценили исторический момент. О, конечно, просветительские организации тоже нужны, но они должны существовать отдельно. Агитпроп отнюдь не часть базовой структуры.
      Что же до базовой структуры, то революция начинается с конспирации. Поэтому структура должна быть невелика, засекречена и так организована, чтобы свести к минимуму опасность предательства, поскольку предательство н_е_и_з_б_е_ж_н_о_. Единственное решение - организация, состоящая из ячеек. До сих пор ничего лучшего не изобретено.
      Насчет оптимальной величины ячеек есть разные мнения. Как показывает исторический опыт, надежнее всего ячейка из трех человек. Четверо обычно не в состоянии договориться о времени обеда, не то что о времени нанесения удара. Мануэль, ты член большой семьи. Вы голосуете, во сколько сегодня садиться за стол?
      - Бог мой! Нет, конечно. Все решает Ма.
      - Ага! - Проф вытащил из своей сумки блокнот и стал в нем что-то набрасывать. - Вот система, состоящая из трехчленных ячеек... Если бы я планировал захват Луны, я бы начал с нас троих. Один из нас стал бы председателем. Голосовать не нужно - выбор должен быть бесспорен, иначе какая же мы тройка. Мы знали бы еще девятерых - три ячейки... но каждая из этих ячеек знала бы только одного из нас.
      - Похоже не компьютерную диаграмму - троичная логика.
      - В самом деле? На следующем уровне могут быть два варианта связей. Скажем, члену ячейки второго уровня известны двое его товарищей и руководитель ячейки, а на третьем уровне он знает лишь подчиненную ему тройку. Он может знать - или не знать - членов подъячеек двух своих сотоварищей. В первом случае удваивается безопасность, во втором скорость восстановления сети в случае провала ячейки. Давайте предположим, что он _н_е _з_н_а_е_т_ подъячеек своих сотоварищей. Мануэль, сколько человек он может предать? И не говори, что он не предаст - нынче любому можно промыть мозги, подкрахмалить, отутюжить и использовать. Так сколько?
      - Шестерых, - ответил я. - Руководителя, двух товарищей по ячейке и троих из подъячейки.
      - Семерых, - поправил меня проф, - он же предает и себя тоже. В результате остается семь оборванных связей, которые нужно восстановить. Как?
      - Не представляю, как это можно сделать. Все развалится на кусочки сеть разорвана, - ответила Вайо.
      - Мануэль? Задачка-то для школьника.
      - Эти ребята, что внизу, должны иметь возможность послать сигнал тем, кто находится тремя уровнями выше. Они не обязаны знать _к_о_м_у_, но должны знать _к_у_д_а_.
      - Совершенно верно!
      - Но, проф, - продолжал я, - можно придумать и более надежную схему.
      - Вот как? Эта структура, мой мальчик, выкована усилиями многих революционеров-теоретиков. Я питаю к ним такое доверие, что готов держать пари, скажем, десять против одного.
      - Плакали ваши денежки, проф. Возьмите те же ячейки и постройте открытую пирамиду, состоящую из тетраэдров. Там, где вершины общие, каждый парень знает одного в соседней ячейке, знает, как послать ему сигнал, - и это все, что ему нужно. Связи никогда не разрушаются, поскольку идут не только вверх-вниз, но и в стороны. Как в нервной ткани мозга. Вот почему в черепной коробке можно проделать дырку, вынуть шматок мозга и почти не повредить мыслительные способности. Избыточная емкость - происходит переключение на запасные связи. Мозг потеряет то, что было разрушено, но будет продолжать функционировать.
      - Мануэль, - с сомнением проговорил проф, - может, попробуешь изобразить схемку? Звучит здорово, но так сильно противоречит общепринятой доктрине, что мне просто необходимо увидеть это своими глазами.