Вступать в драку у меня не было ни малейшего желания, как бы хамски себя этот парнишка ни вел. Я только представил себе, что будет с его физиономией, если я хоть раз фугану своей рукой номер семь ему по хлебальнику.
      Только подумал... и уже приготовился вежливенько его отбрить, как вдруг увидел в зале Коротышку М'Крума. Коротышка - здоровенный чернокожий парень двухметрового роста, сосланный в Булыжник за убийство. Милейший, всегда готовый помочь мужик, лучший из всех, с кем мне приходилось работать. Я обучал его лазерному бурению - еще до того, как сжег свою руку.
      - Коротышка!
      Он услыхал и расплылся до ушей.
      - Привет, Манни! Рад, что ты завернул к нам.
      - Еще не завернул, - ответил я. - Видишь, меня заблокировали.
      - У него нет билета, - сказал привратник.
      Коротышка слазил в свою сумку и сунул мне билет.
      - Теперь есть. Пошли, Манни.
      - Покажи мне подпись, - уперся привратник.
      - Там стоит _м_о_я_ подпись, - очень мягко сказал Коротышка. - О'кей, т_о_в_а_р_и_щ_?
      С Коротышкой не спорят, поэтому меня всегда удивляло, как его угораздило оказаться замешанным в убийстве. Мы двинулись к первым рядам, где были зарезервированы места для важных персон.
      - Хочу познакомить тебя с одной славной малышкой.
      Малышкой она была только в сравнении с ним. У меня рост не такой уж маленький - 175 см, но в ней, как я узнал потом, были все 180, а 70 кило массы приятно распределялись по завлекательным округлостям; яркая блондинка, все равно что Коротышка наоборот. Я решил, что она из этапированных, поскольку в следующих поколениях редко сохраняется такой румянец. Приятное лицо, очень хорошенькое, и шапка золотых локонов, венчающая крупную, светлую, крепкую и прекрасную конструкцию.
      Я остановился в трех шагах, осмотрел ее с ног до головы и продолжительно свистнул. Она постояла, как бы позируя, потом коротко кивнула, утомившись от комплиментов.
      Коротышка подождал завершения формальностей и ласково сказал:
      - Вайо, это товарищ Манни - самый лучший бурильщик, когда-либо буривший туннели. Манни, эту маленькую девочку зовут Вайоминг Нотт, и она приехала аж из кратера Платона, чтобы рассказать нам, как дела у них в Гонконге. Ну, не мило ли это с ее стороны?
      Она пожала мне руку.
      - Зови меня просто Вай, Манни, только не говори: "уай нот?" [Почему бы нет? (англ.)].
      У меня эта шутка уже вертелась на языке, но я вовремя его прикусил и сказал:
      - О'кей, Вай.
      Она взглянула на мою непокрытую голову:
      - Значит, ты бурильщик? Коротышка, а где его колпак? Я думала, что все шахтеры у вас в организации.
      И она, и Коротышка носили такие же красные колпаки, как привратник и еще добрая треть присутствующих.
      - Я уже не бурильщик. Раньше был, до того как потерял это крылышко. Я поднял левую руку и показал ей рубец, соединяющий протез с плотью руки (я не стесняюсь демонстрировать его женщинам: одних отпугивает, у других вызывает материнские чувства - примерно половина на половину). - Теперь я компьютерщик.
      Она резко спросила:
      - Ишачишь на Администрацию?
      Даже сейчас, когда в Луне женщин не меньше, чем мужчин, я слишком старомоден, чтобы нагрубить даме, как бы она меня ни обидела; ведь у них так много всего такого, чего у нас нет и в помине. Но она затронула бальное место, и я почти сердито ответил:
      - Я не состою на жалованье у Смотрителя. А дела с Администрацией имею как частный подрядчик.
      - Тогда о'кей, - объявила она, и голос ее опять потеплел. - Каждому из нас приходится вступать в какие-то отношения с Администрацией, от этого никуда не уйдешь... вот ведь беда. Именно это мы и собираемся изменить.
      "ИЗМЕНИТЬ? ИНТЕРЕСНО, КАКИМ ОБРАЗОМ? - подумал я. - ВСЕ МЫ ИМЕЕМ ДЕЛО С АДМИНИСТРАЦИЕЙ ПО ТОЙ ЖЕ ПРИЧИНЕ, ЧТО И С ЗАКОНОМ ТЯГОТЕНИЯ. МОЖЕТ, ТЫ И ЕГО СОБИРАЕШЬСЯ ИЗМЕНИТЬ?" Эти мысли я, однако, приберег для себя, не имея ни малейшего желания спорить с дамой.
      - Манни - он в порядке, - мягко проговорил Коротышка. - Надежнее не бывает, я за него ручаюсь. А вот и колпак для него, - добавил он, порывшись в своей сумке. И попытался напялить его на меня.
      Вайоминг Нотт отняла у него шапочку.
      - Ты за него ручаешься?
      - Я же сказал.
      - О'кей. Вот как это делают у нас в Гонконге.
      Вайоминг встала передо мной, надела на меня колпак и крепко поцеловала прямо в губы.
      Она не торопилась. Надо сказать, что поцелуй Вайоминг Нотт впечатляет сильнее, чем женитьба на большинстве других женщин. Будь я Майком, я бы просиял всеми своими лампочками. Я чувствовал себя как киборг, которому включили центр наслаждения.
      Внезапно обнаружилось, что поцелую пришел конец, а зрители вокруг одобрительно свистят. Я ошеломленно поморгал и произнес:
      - Рад, что вступил в ряды. Весь вопрос - в какие?
      - А ты что - не знаешь? - удивилась Вайоминг.
      - Сейчас начнется митинг, и он все поймет, - успокоил ее Коротышка. Садись, Ман. Вайо, садись, пожалуйста.
      Так мы и сделали, ибо председательствующий уже начал лупить своим молотком. С помощью молотка и мегафона ему наконец удалось заставить публику услышать себя.
      - Заприте все двери, - орал он. - У нас тут закрытое собрание! Проверьте, кто сидит перед вами, сзади вас и по обеим сторонам, и, если вы его не знаете, и никто из тех, кого вы знаете, не может за него поручиться, выкиньте его из зала!
      - Да не из зала их надо выкидывать, черт побери, - отозвался кто-то, - а за ближайший шлюз.
      - Потише, прошу вас! Когда-нибудь мы так и сделаем.
      В зале началось беспорядочное движение и даже отдельные схватки; с головы какого-то мужика сорвали красный колпак, а его владельца вышвырнули. Летел он классно и все еще поднимался кверху, когда пролетал через дверь. Хотя сомневаюсь, что сам он это ощущал: вырубился, надо полагать. Выставили также одну женщину, вежливо взяв под локотки; правда, при этом она награждала сопровождающих такими эпитетами, что даже мне стало неловко.
      Наконец двери закрылись. Заиграла музыка; над трибуной развернулся лозунг с надписью: "Свобода! Равенство! Братство!" Все свистели; кое-кто запел громко и фальшиво: "...весь мир голодных и рабов..." Не могу, правда, сказать, чтобы кто-нибудь из поющих выглядел голодным. Зато я вспомнил, что не ел с четырнадцати ноль-ноль, и подумал, что, надо надеяться, митинг не затянется. Это, в свою очередь, напомнило мне, что магнитофон заряжен только на два часа работы, а уж тут было совсем недалеко до мысли, что со мной сделают, если узнают про маг. Шваркнут в воздух, чтоб я прилунился с тошнотворным мягким шлепком? Или ликвидируют? Впрочем, волноваться из-за этого я не стал. Магнитофончик изготовил я сам, пользуясь рукой номер три, и никто, кроме специалиста по микромеханике, не догадается, что это за штука.
      А потом пошли речи.
      Семантическое содержание их отличалось крайней бедностью, а чаще вообще было нулевым. Какой-то деятель предложил двинуться на резиденцию Смотрителя "плечом к плечу" и начать качать права. Вы только вообразите эту картину! Как мы туда доберемся - в капсулах, а потом по одному начнем скапливаться на его личной станции метро? А чем в это время будут заняты охранники? Или наденем скафандры и пойдем по поверхности Луны к наружному шлюзу? Конечно, с лазерными бурами и большим запасом энергии можно взломать любой шлюз - а дальше-то что? А если лифты не работают? Задействовать аварийный подъемник, как-то спуститься и начать взламывать нижний шлюз?
      Лично я вовсе не мечтаю о работе при нулевом давлении; неполадки в скафандре - штука обыденная, а если кто-нибудь возьмет на себя труд организовать их специально... Еще во времена первых партий заключенных было сделано одно открытие: оказалось, что нулевое давление прекрасно способствует улучшению манер. Десятник с плохим характером почти не имел шансов продержаться хоть несколько рабочих смен. Обычно с ним происходил "несчастный случай", и начальство, что было повыше, скоро поняло, что в причины несчастных случаев не стоит вникать глубоко, иначе и с тобой может случиться нечто подобное. В первые годы отсев доходил до семидесяти процентов, но те, что выжили, отличались непревзойденной вежливостью и отличными характерами. Нет, они не стали ни ручными, ни мягкотелыми - Луна для таких не годится. А вот уживчивыми стали.
      Мне показалось, что все, как есть, горячие головы Луны собрались в этот вечер в Стиляги-Холле. Они свистели и ревом приветствовали идиотскую болтовню насчет "плечом к плечу".
      Среди выступлений в начавшейся дискуссии были, конечно, и дельные. Встал, например, какой-то маленький застенчивый человечек с налитыми кровью глазами ветерана-бурильщика.
      - Я шахтер, добываю лед, - сказал он. - Приобрел профессию, как и большинство из мс, отбывая срок и работая на Смотрителя. Вот уже тридцать лет как обзавелся собственным делом, живу неплохо. Поднял на ноги восьмерых ребят, все работают, ни один не был ликвидирован, даже больших неприятностей ни у кого не было. Мне следовало бы сказать "жил неплохо"... потому что сегодня приходится копать куда дальше и глубже, чтобы найти лед.
      Ладно, это о'кей. Лед в Булыжнике еще есть, а шахтер - он на то и шахтер, чтобы лед искать. Но Администрация платит сейчас за лед ту же цену, что и тридцать лет назад. А это уж никак не о'кей. К тому же на ихний купон сейчас не купишь того, что раньше. Были времена, когда гонконгские доллары держались вровень с купонами Администрации... а теперь за три купона дают один гонконгский доллар. Прямо не знаешь, чего делать... Понятное дело, что без льда ни поселениям, ни фермам не жить.
      Сказал и сел на место. Печальный такой. Никто ему не свистел, но говорить хотели все. Следующий трепач заявил, что воду можно извлекать прямиком из горных пород. Тоже мне, новость. Некоторые породы содержат до шести процентов воды, но они даже более редки, чем ископаемый лед. Почему это людям так трудно дается арифметика?
      Несколько фермеров тоже выступили с душераздирающими историями. Речь одного из них - того, что выращивал пшеницу, можно назвать типичной.
      - Вы слышали, что сказал Фред Хаузер насчет льда? Фред, Администрация вовсе не продает этот лед по тем бросовым ценам, по каким берет его. Я основал свое дело примерно в то же время, что и ты, и начал с двухкилометрового туннеля, который взял у Администрации в аренду. Мы вдвоем со старшим сыном загерметизировали туннель, накачали туда воздух, потом нашли небольшое месторождение льда. Весь первый урожай целиком ушел банку на покрытие кредита, оплату света, энергии, семян и химикатов.
      Мы долбили новые туннели, покупали новую осветительную технику, сеяли элитные семена и теперь получаем с гектара в девять раз больше, чем самый лучший фермер на Земле получает с поля на открытом грунте. Думаете, мы разбогатели? Фред, мы _с_е_й_ч_а_с_ в большем долгу, чем в тот день, когда занялись частным бизнесом. Если бы я сейчас решил продать ферму - при условии, что найду дурака, который купит ее, - я оказался бы полным банкротом. Почему? Да потому что я _в_ы_н_у_ж_д_е_н_ покупать воду у Администрации и продавать мою пшеницу ей же, а разрыв между ценами сжирает все мои доходы. Двадцать лет назад я покупал городские нечистоты, сам их стерилизовал и перерабатывал, и урожай приносил мне прибыль. А с_е_г_о_д_н_я_ за нечистоты с меня сдирают не меньше, чем за дистиллированную воду, да еще столько же берут за твердый шлам. Что же касается цены за тонну пшеницы у головы катапульты, то она за эти двадцать лет не изменилась ни на цент. Фред, ты сказал, что не знаешь, что делать. Могу тебе подсказать. Надо _и_з_б_а_в_и_т_ь_с_я_ от Администрации!
      Ух и свистели же ему! "ИДЕЯ ХОРОШАЯ, - подумал я, - ВОТ ТОЛЬКО КТО ОСМЕЛИТСЯ ПОВЕСИТЬ ТИГРУ НА ХВОСТ КОЛОКОЛЬЧИК?"
      Может, Вайоминг Нотт? Председатель отступил в сторону, и Коротышка представил ее как "храбрую девицу, которая проделала весь путь от Гонконга-в-Луне, чтобы рассказать, как наши друзья-китаезы справились с ситуацией". Судя по "друзьям-китаезам", сам он никогда не бывал в Гонконге... что вовсе не удивительно. В 2075 году гонконгский туннель кончался в Эндсвиле, так что еще тысячу километров надо было трястись по лунным Морям Ясности и Спокойствия на луноходе - и дорого, и опасно. Я бывал там, но по контракту, и добирался на почтовой ракете.
      До того как поездки подешевели, жители Луна-Сити и Нового Ленинграда думали, что Гонконг населен одними китайцами. Но на самом деле его население было таким же смешанным, как и у нас. Великий Китай сваливал туда всех, в ком не нуждался: сначала из старого Гонконга, потом из Сингапура, потом австралийцев и новозеландцев, темнокожих парней и их подруг с островов Тихого океана, малайцев, тамилов и... имя им легион. Были даже старые большевики из Владивостока, Харбина и Улан-Батора. Вай походила на шведку, фамилия была английская, имя указывало на связь с Северной Америкой, а вообще-то могла быть и _р_у_с_с_к_о_й_.
      В те времена лунари редко знали, кто их отец, а если их воспитывали в приюте, то особой уверенности в отношении матери тоже могло не быть.
      Я думал, что выступить хорошо Вайоминг помешает стеснительность. Она стояла там - на помосте - испуганная и такая _м_а_л_е_н_ь_к_а_я_, а Коротышка высился над ней огромной черной горой. Она подождала, пока стихнет восторженный свист. В Луна-Сити в те годы на каждую женщину приходилось двое мужчин, а на этом митинге - не менее десяти. Если бы она начала читать вслух букварь, то и тогда аплодисменты были бы ей гарантированы.
      И тут она им выдала.
      - Вы! Вот ты, например, фермер-пшеничник! Ты говоришь, что разоряешься. А знаешь ли ты, сколько платит индуска-домохозяйка за килограмм муки, сделанной из твоего зерна? Знаешь, на сколько потянет тонна твоей пшеницы в Бомбее? А как дешево обходится Администрации транспортировка пшеницы от головы катапульты до Индийского океана - это ты знаешь? Ведь грузы просто катятся вниз по орбите, как по склону горы. Только и нужно, что немного твердого топлива для торможения, а откуда оно берется? Да тоже отсюда! А что _в_ы_ получаете взамен? Корабли, принадлежащие Администрации, привозят сюда безделушки и модные тряпки, которые стоят неимоверно дорого, ибо они импортные! Импорт! Импорт! Я никогда не прикасаюсь ни к чему импортному. Если вещь сделана не в Гонконге, она мне и даром не нужна. А что еще вы получаете за пшеницу? Привилегию продавать лед Лунной Администрации, выкупать его назад в виде воды для умывания и _о_т_д_а_в_а_т_ь _е_е _з_а_д_а_р_о_м_ той же Администрации. Затем вы вторично покупаете ту же воду для хозяйственных нужд, обогащаете ее ценными солями и снова _о_т_д_а_е_т_е_ Администрации, чтобы в третий раз купить ее, но уже втридорога, для нужд своего сельского хозяйства. Потом вы продаете свою пшеницу Администрации по _е_е_ цене и на эти деньги покупаете у Администрации энергию, опять-таки по _е_е_ цене! Л_у_н_н_у_ю_ энергию, заметьте; ни один киловатт не привезен сюда с Терры. Для ее производства используется лунный лед и лунная сталь, солнечное тепло, падающее на поверхность Луны, и производят ее сами л_у_н_а_р_и_! Эх вы, тупоголовые! Вы вполне заслуживаете своей участи - подохнуть с голоду!
      Наступившая тишина в еще большей степени, чем недавний свист, говорила о глубоком впечатлении, произведенном Вайо на аудиторию. Потом чей-то раздраженный голос произнес:
      - А что вы от нас хотите, _г_о_с_п_о_ж_а_? Забросать Смотрителя камнями, что ли?
      Вайоминг улыбнулась.
      - Да, можно, пожалуй, и камнями. Однако решение столь просто, что известно каждому. Мы, лунари, богаты. Три миллиона трудолюбивых, смышленых, опытных людей, достаточно воды, неисчерпаемые ресурсы энергии, колоссальная кубатура. Но... чего у нас нет, так это свободного рынка. МЫ ДОЛЖНЫ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ АДМИНИСТРАЦИИ!
      - Конечно, но как?
      - Солидарностью. В Гонконге мы учимся этому. Администрация назначает фантастические цены на воду - не покупайте ее. Она платит слишком мало за лед - не продавайте. Она держит монополию на экспорт - не экспортируйте. Там, в Бомбее, наша пшеница необходима. Если она туда не прибудет, наступит день, когда брокеры приползут сюда, чтобы сторговать ее, но по тройной цене или даже большей!
      - А что мы будем делать в это время? Положим зубы на полку?
      Голос тот же самый - раздраженный. Вайоминг вычислила его владельца и покрутила головой, что на языке жестов у лунарки означает: "Слишком уж ты толст для меня!"
      - В твоем случае, приятель, это не помешало бы, - сказала она. Хохот зала заставил толстяка заткнуться, а Вайоминг продолжала: - Голодать никому не придется. Фред Хаузер, привози свой бур в Гонконг. Администрация не обладает правом собственности на наши системы водо- и воздухоснабжения, так что за лед мы платим столько, сколько он стоит. Ты, банкрот-пшеничник, если хватит у тебя смелости признать, что ты разорен, приезжай в Гонконг и начинай все сначала. У нас постоянная нехватка рабочих рук, и хороший работник с голоду не помрет - Она оглядела зал и добавила: - Свое я сказала. Дело за вами! - И, покинув платформу, села между Коротышкой и мной.
      Ее била дрожь. Коротышка похлопал ее по руке. Она бросила ему благодарный взгляд, а потом шепнула мне:
      - Как я справилась?
      - Лучше не бывает, - заверил я. - Сногсшибательно!
      Это ее успокоило.
      Но я не был искренен до конца. Она великолепно сумела раскачать толпу. Однако как программа речь была просто нулевой. Что мы рабы, я знал всю свою жизнь, и с этим ничего нельзя было поделать. Правда, нас не покупали и не продавали, но поскольку Администрация обладала монополией на все, что мы продавали и покупали, то мы были рабами.
      Как с этим бороться? Мы не являлись собственностью Смотрителя, иначе уж как-нибудь нашли бы способ его ликвидировать. Но Лунная Администрация находилась не в Луне, а на Терре, а у нас не было ни единого корабля, ни одной завалящей водородной бомбочки. Не было даже ручного огнестрельного оружия, хотя что бы мы стали с ним делать, честное слово, не знаю. Скорее всего, перестреляли бы друг друга.
      Три миллиона безоружных лунарей против одиннадцати миллиардов землян с космическими кораблями, бомбами и всяческим вооружением. Конечно, мы могли бы доставить им кое-какие неприятности, но вряд ли родителю нужно много времени, чтобы выпороть непослушного ребенка.
      Нет, речь Вайо меня не впечатлила. Как говорится в Библии, Бог всегда на стороне тех, у кого артиллерия получше.
      И снова пошло клохтание насчет того, что делать, как организоваться, опять началась болтовня насчет "плечом к плечу". Председателю пришлось прибегнуть к молотку, а я начал ерзать.
      Но, услышав знакомый голос, тут же приклеился к креслу.
      - Мистер председатель, не будет ли собрание столь снисходительно, чтобы выслушать мое мнение? Я отниму у вас не более пяти минут.
      Я пошарил взглядом в рядах. Профессор Бернардо де ла Пас - я узнал бы его по старомодным оборотам речи, даже если бы не вспомнил родной голос. Мужик он представительный - копна волнистых белоснежных волос, на щеках ямочки, в голосе неизменная улыбка... Не знаю, сколько в то время ему исполнилось лет, помню только, что он уже был стар, когда я мальчишкой впервые с ним встретился.
      Его сослали сюда еще до моего рождения, однако в лагере он не сидел. Проф был политическим ссыльным, как и сам Смотритель, но поскольку занимался подрывной деятельностью, то жирного куска вроде "смотрительства" ему не дали. Его попросту выбросили на свалку - живи или умирай, как получится.
      Без сомнения, он мог получить работу в любой из школ Луна-Сити, но не захотел. Некоторое время он, как я слыхал, работал посудомойкой, потом нянькой, потом из этого занятия вырос детский сад а потом и приют. Когда я с ним познакомился, он уже заведовал приютом и дневной школой с пансионом, где дети получали начальное и среднее образование. У него в кооперативе работало тридцать учителей, а сам профессор подумывал о введении курсов на уровне колледжа.
      В пансионате у него я не жил, а вот учиться пришлось. Меня приняли в семью в четырнадцать лет и тут же послали в школу, поскольку все мое образование состояло из трех классов и нескольких частных уроков. Моя старшая жена была человек твердый и заставила меня учиться.
      Я любил профа. Он мог преподавать что угодно. И неважно, знал он данный предмет или нет. Если ученик хотел чему то обучиться, проф улыбался, назначал цену, отыскивал нужные материалы и постоянно держался на несколько уроков впереди ученика. А главное, если предмет был труден, проф никогда не прикидывался, что знает то, чего не знает. Я брал у него уроки алгебры, а когда мы дошли до уравнений третьей степени, я поправлял его ошибки не реже, чем он мои, и каждый раз он приступал к уроку с живым интересом и смехом.
      С ним же я начал заниматься и электроникой, но вскоре оказалось, что это я учу его. Он перестал брать с меня плату; мы учились вместе до тех пор, пока он не откопал где-то инженера, согласившегося подрабатывать днем, и тогда мы оба стали платить новому учителю. Проф все время старался держаться вровень со мной, работал как зверь и медленно, но с радостью насыщал свой мозг новыми знаниями.
      Председательствующий стукнул молотком.
      - Мы будем рады предоставить профессору де ла Пасу столько времени, сколько ему понадобится, а вы, приятели, что на галерке, заткнитесь! А то я этот молоток испробую на ваших пустых башках!
      Проф вышел вперед, и все притихли, насколько лунари вообще способны притихнуть. Его уважали.
      - Я ненадолго займу ваше внимание, - начал он. Остановился, нашел взглядом Вайоминг, оглядел ее сверху донизу и вежливо присвистнул. Прекрасная сеньорита, - сказал он, - сможете ли вы простить меня, недостойного? Я принужден исполнить печальнейший долг и не согласиться с вашим красноречивыми манифестом.
      Вайо ощетинилась:
      - Как это - не согласиться? Все сказанное мной - истина!
      - Ну, пожалуйста! Только по одному пунктику! Разрешите мне продолжить?
      - З-э-э... давайте...
      - Вы безусловно правы в том, что Администрация должна исчезнуть. Глупо, нелепо и невыносимо, что всеми важнейшими отраслями экономики у вас заправляет безответственный диктатор. Это противоречит самому основному из прав человека - праву обмениваться плодами своего труда на свободном рынке. Но, при всем уважении к вам, я полагаю, что вы ошибаетесь, утверждая, будто мы должны продавать Терре пшеницу... или рис, или другое продовольствие, хотя бы и по очень высоким ценам. Нет, мы вообще не должны экспортировать продовольствие!
      Тут взорвался фермер, производивший пшеницу.
      - А что же я буду делать с этой прорвой пшеницы?
      - Пожалуйста, не торопитесь! Было бы правильно отправлять пшеницу на Терру... если бы нам возвращали ее тонна за тонну. Возвращали в виде воды. В виде нитратов. В виде фосфатов. Тонна за тонну. Иначе никакая цена не окажется достаточной.
      - Обожди-ка! - сказала фермеру Вайоминг, а затем обратилась к профессору: - Но это невозможно, вы сами знаете. Скатить грузы вниз под горку мы можем задешево, но доставить их сюда - это дорогое удовольствие. Кроме того, нам не нужны ни вода, ни химикаты, а то, что нам нужно, весит не так уж много. Инструменты. Лекарства. Технологии. Кое-какая техника. Программное обеспечение. Я эту проблему, сэр, изучила во всех подробностях. Если мы получим на свободном рынке справедливые цены...
      - Пожалуйста, мисс! Можно мне продолжить?
      - Давайте. Я все равно опровергну ваши доводы.
      - Фред Хаузер поведал нам, что находить лед становится все труднее. Это, к сожалению, истина, и это плохие вести сегодня и еще более страшные для наших внуков. Луна-Сити надлежало бы сейчас пользоваться еще той водой, которую мы пустили в оборот лет двадцать назад... добавляя постепенно ископаемый лед по мере прироста населения. Но мы пользуемся водой одноразово, вернее, используем ее в одном-единственном цикле, включающем три вида потребления. А потом экспортируем воду в Индию. В виде пшеницы. Хотя она и проходит вакуумную обработку, но в ней остается драгоценная влага. Зачем же экспортировать воду в Индию? К их услугам целый Индийский океан! Да и остальная часть массы этого зерна не менее губительна для нашей экономики - питательные вещества для растений еще труднее получать, хотя мы и добываем их из горных пород. Услышьте меня, товарищи! Каждый груз, который вы отправляете на Терру с кораблями, приговаривает ваших внуков к медленной смерти. Чудо фотосинтеза, цикл растение - животное - замкнутый цикл. Вы разомкнули его, и это ваша собственная кровь струится по орбите, ведущей вниз, к Терре. Не высокие цены нужны нам - деньги есть не будешь! Нам необходимо положить конец нашим потерям. Абсолютное, полное эмбарго. _Л_у_н_а _д_о_л_ж_н_а п_е_р_е_й_т_и _н_а _с_а_м_о_о_б_е_с_п_е_ч_е_н_и_е_!
      По меньшей мере десяток людей потребовали слова, другие переговаривались между собой, председательствующий лупил молотком. Поэтому я пропустил момент, когда началась заварушка, пока не услыхал женский вопль и не обернулся.
      Все двери были открыты, в ближайшей из них стояло трое вооруженных людей в желтой форме охранников Смотрителя. В главных дверях, подальше от меня, один из охранников ревел в мегафон, перекрывая и шум толпы, и систему внутреннего вещания.
      - ТИХО! ТИХО! - гремел мегафон. - ВСЕМ ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТАХ! ВСЕ ВЫ АРЕСТОВАНЫ! НЕ ДВИГАТЬСЯ И НЕ ОРАТЬ! ВЫХОДИТЬ ПО ОДНОМУ! РУКИ ВПЕРЕД, ЛАДОНЯМИ ВВЕРХ!
      Коротышка сграбастал сидевшего рядом с ним мужика и швырнул его в ближайших охранников. Двое упали, третий выстрелил. Кто-то пронзительно вскрикнул. Тощая рыженькая девчонка лет одиннадцати-двенадцати кинулась в ноги третьему охраннику и ударила под колени, свернувшись в полете в клубок. Он рухнул на пол. Коротышка протянул руку, задвинул Вайоминг Нотт себе за спину, прикрыв ее своим огромным телом, крикнул через плечо: "Позаботься о Вайо, Ман, не отходи от нее ни на шаг!" - и бросился к двери, раскидывая толпу направо и налево, как детишек.
      Снова послышались вопли, и я почуял ту самую вонь, которую навек запомнил в тот день, когда потерял руку я с ужасом понял, что у охранников не пистолеты-парализаторы, а лучевые лазеры. Коротышка добрался до дверей и схватил каждой из своих лап по охраннику. Рыжей девчонки не было видно. Охранник, которого она сбила с ног, стоял на четвереньках.
      Я размахнулся левой и двинул ему по морде, ощутив боль в плече, когда его челюсть сломалась. Наверное, я замешкался, так как Коротышка толкнул меня и заорал:
      - Торопись, Ман! Уводи ее отсюда!
      Я обхватил Вайо за талию и швырнул ее в открытую дверь через тело охранника, которого только что успокоил. Это было нелегко - Вайо, похоже, вовсе не желала, чтобы ее спасали. За дверью она остановилась, но я наподдал ей под зад, поставив перед выбором - упасть или бежать вперед.
      И оглянулся.
      Коротышка держал двух охранников за шеи. Ухмыльнувшись, он столкнул их головами. Черепа лопнули, как яичная скорлупа. Коротышка крикнул:
      - Дуй отсюда!
      Я рванул вслед за Вайоминг. Коротышка не нуждался в помощи и никогда уже не будет в ней нуждаться - и я не мог допустить, чтобы его последнее усилие пропало втуне. Потому что видел: убивая охранников, Коротышка стоял на одной ноге. Другая была срезана лазером по самое бедро.
      3
      Вайо уже пробежала половину пандуса, ведущего к шестому уровню, когда мне удалось ее догнать. Она неслась как угорелая, и я еле успел схватиться за ручку двери воздушного шлюза, чтобы влететь вслед за ней. Там я поймал ее, сорвал с локонов красный колпак и спрятал в сумку. Свой колпак я где-то посеял.
      - Так-то лучше.
      Казалось, она очень удивилась. Потом сказала:
      - Д_а_. Так лучше.
      - Прежде чем мы откроем дверь, - сказал я, - хотелось бы узнать: ты бежишь в какое-нибудь определенное место? Мне остаться тут, чтобы задержать погоню? Или уходить вместе с тобой?
      - Не знаю. Лучше нам подождать Коротышку.
      - Коротышка мертв.
      Ее глаза широко раскрылись, но она промолчала. Я продолжал:
      - Ты остановилась у него? Или у кого-нибудь другого?
      - Я заказала место в отеле - "_Г_о_с_т_и_н_и_ц_а _У_к_р_а_и_н_а_". Не знаю, где это... Не усидела заскочить туда до митинга.
      - М-м-м... это единственное место, куда тебе определенно нельзя. Вайоминг, я не понимаю, что происходит. Ведь я впервые за много месяцев увидел в Луна-Сити охранников Смотрителя... да и раньше я их видел только в качестве эскорта какого-нибудь шишкаря. Я мог бы пригласить тебя к себе домой... но, возможно, меня тоже разыскивают. Во всяком случае, нам надо поскорее смотаться из общественных коридоров.
      Раздался стук в дверь шлюза со стороны шестого уровня, чье-то маленькое личико прильнуло к стеклянному смотровому глазку.
      - Здесь оставаться нельзя, - повторил я, открывая дверь.
      За ней оказалась девчушка, еле достававшая мне до пояса. Она посмотрела на нас с неодобрением и бросила:
      - Мог бы целоваться где-нибудь в другом месте. А тут ты мешаешь движению.
      Я открыл ей вторую дверь, и она протиснулась между нами.
      - Давай прислушаемся к ее совету, - предложил я. - Ты возьми меня под руку и постарайся сделать вид, что тебе не терпится остаться со мной наедине. Будем прогуливаться. Не торопясь.
      Так мы и сделали. Вышли в какой-то боковой коридор, там народу почти не было, кроме детей, вечно снующих под ногами. Если охранники Смотрителя начнут преследовать нас на манер копов Терры, десятки или даже сотня ребят смогут подсказать, куда пошла высокая блондинка, - если, конечно, допустить, что лунарик снизойдет до разговора с ищейками Смотрителя.
      Паренек, уже достаточно взрослый, чтоб отдать дань восхищения Вайоминг, остановился перед нами и восторженно свистнул. Она улыбнулась и сделала ему знак посторониться.
      - Вот в чем наша беда, - шепнул я ей на ухо. - На тебя глазеют, как на Терру в период полноземья. Придется зарыться в гостинице. Тут поблизости есть одна - не бог весть что, туда приходят парочки перепихнуться. Зато близко.
      - Я нынче не в настроении.
      - Вайо, ради бога! Я же не об этом. Можно взять и отдельные комнаты.
      - Извини. Слушай, ты не знаешь, где здесь туалет? И нет ли поблизости аптеки?
      - Что-нибудь случилось?