Итак, Смотритель выжил, а вместе с ним три его женщины. Но Морт уже ни на что не годился - мозг слишком долго испытывал кислородное голодание, и это превратило его в кочан капусты.
      Все солдаты погибли, хотя они были моложе Смотрителя. Видок у них был такой, будто аноксия свернула им шеи.
      Больше в Комплексе никто не пострадал. Когда зажегся свет и возобновилась подача кислорода, все пришли в норму, в том числе шестеро насильников и убийц, запертых в казарме. Финн решил, что расстрел - это слишком мягкое наказание для них, а потому взял на себя обязанности судьи и превратил в присяжных свой отряд.
      Драгунов раздели, связали по рукам и ногам и отдали во власть женщин Комплекса. Мне тошно даже подумать о том, что с ними сделали, хотя вряд ли они мучились дольше, чем Мари Дион. Женщины - странные существа: мягкие, добрые, нежные, но одновременно куда более свирепые, чем мы.
      Хочется упомянуть, хотя хронологически это было позже, о судьбе стукачей. Вайо яростно настаивала на их ликвидации, но когда их согнали в кучу, потеряла мужество. Я ожидал, что проф согласится с ней, однако он покачал головой.
      - Нет, дорогая Вайо, как бы мне ни претило насилие, есть только два способа обращения с врагами: или убить их, или превратить в своих друзей. Все полумеры чреваты осложнениями в будущем. Человек, настучавший на своих друзей один раз, будет стучать и дальше, а впереди у нас еще много испытаний, и стукачи могут оказаться очень опасными. Так что придется им умереть. И при этом публично. Чтоб другим было неповадно.
      - Профессор, - сказала Вайо, - вы когда-то говорили, что если осудите человека, то сами его и казните. Вы собираетесь это сделать?
      - И да, дорогая леди, и нет. Их кровь будет на моих руках; я принимаю на себя ответственность. Но у меня есть план, который должен отбить всякое желание шпионить у всех потенциальных доносчиков.
      И Адам Селен объявил, что такие-то люди были наняты Хуаном Альваресом - покойным шефом безопасности бывшей Администрации - в качестве тайных осведомителей и во всеуслышание назвал их имена и адреса. И даже не намекнул, что с ними делать.
      Одному из них посчастливилось затаиться на целых семь месяцев, сменив место жительства и фамилию. Его тело было найдено в начале 2077 года вблизи южного шлюза в Новолене. Однако большинству удалось прожить лишь несколько часов.
      Спустя считанные часы после coup d'etat мы столкнулись с проблемой, о которой раньше даже не задумывались. С проблемой Адама Селена. _К_т_о_ же такой Адам Селен? Где он? Это была его революция, он проработал в ней каждую деталь, каждому товарищу был знаком его голос. Теперь мы вышли из подполья... _т_а_к _г_д_е _ж_е _А_д_а_м_?
      Мы целую ночь бились над этой проблемой в номере "Л" отеля "Малина"; мы обсуждали ее и одновременно принимали решения по сотням разных вопросов, возникавших у людей, которые хотели знать, что делать дальше, а сам "Адам" в это время разными голосами отдавал распоряжения по другим вопросам, не нуждавшимся в обсуждении, составлял фальсифицированные выпуски новостей для Терры, держал в изоляции Комплекс и делал еще великое множество дел. (Сомневаться не приходится: без Майка мы не смогли бы ни захватить Луну, ни удержать ее.)
      По моему мнению, стать "Адамом" должен был проф. Проф был нашим руководителем и теоретиком; его знали все; некоторым особо доверенным товарищам он был знаком как "товарищ Билл", а прочие знали и уважали профессора Бернардо де ла Паса. Он же учил половину выдающихся граждан Луна-Сити, а также многих в других поселениях и был известен каждой мало-мальски заметной шишке в Луне.
      - Нет! - сказал проф.
      - Почему "нет"? - спросила Вайо. - Проф, мы вас выбрали. Скажи ему, Майк!
      - Резервирую свое мнение, - ответил Майк. - Хочу послушать, что скажет проф.
      - Я вижу, ты все уже проанализировал, Майк, - сказал проф. - Вайо, мой бесценный товарищ, я не отказался бы, если бы это было возможно. Однако у нас нет способа сделать мой голос похожим на голос Адама, а каждый товарищ знает Адама _п_о _г_о_л_о_с_у_. Именно для этого Майк и сделал его таким запоминающимся.
      Мы еще пообсуждали: может, будем показывать профа только по видео, а Майк тем временем пусть говорит за него известным всем голосом Адама.
      И отвергли этот вариант. Слишком многие знали профа и слышали его речи, совершенно не совпадавшие с голосом и манерой Адама. Ту же возможность рассмотрели применительно ко мне - голоса у нас с Майком баритональные, по телефону я общался с ограниченным кругом людей, а по видео вообще не выступал.
      Я эту идею придушил в зародыше. Народ и так удивится, узнав, что я один из замов председателя, а в то, что я и есть номер первый, просто никто не поверит.
      - Давайте примем промежуточное решение, - сказал я. - Адам был тайной все это время. Пусть так пока и остается. Его будут видеть только на экранах - в маске. Проф даст ему тело, Майк - голос.
      Проф покачал головой.
      - Я не знаю более верного пути разрушить доверие к нам в столь ответственный момент, чем выставить лидера, скрывающегося под маской. Нет, Манни.
      Мы обсудили возможность пригласить на эту роль актера. В Луне не было профессиональных актеров, но были хорошие любители, как в Лунном любительском театре, так и в Ассоциации "_Н_о_в_ы_й _Б_о_л_ь_ш_о_й Т_е_а_т_р_".
      - Нет, - суммировал проф, - не говоря уже о том, что нужно найти актера, который не возомнил бы себя Наполеоном, мы просто не можем ждать. Адам должен начать заниматься делами не позже завтрашнего утра.
      - В таком случае ответ напрашивается сам собой, - заявил я. - Надо использовать Майка и никогда не показывать его по видео. Только радио. Придется придумать объяснение, почему Адама нельзя видеть.
      - Вынужден согласиться, - ответил проф.
      - Ман, мой самый старый друг, - сказал Майк, - а почему ты говоришь, что меня нельзя показывать?
      - Ты что - не понял? - спросил я. - Майк, для видео нам нужны лицо и тело, но тело у тебя состоит из нескольких тонн металла. Лица же вообще нет, и это твое счастье - не надо бриться.
      - Но что мешает мне показать лицо, Ман? В данную минуту я показываю вам голос. Ведь за ним нет звука. Могу точно так же показать лицо.
      Я был настолько ошарашен, что даже не нашелся, что ответить. Просто уставился на экран видео, который мы установили, когда сняли номер надолго. Импульс это импульс это импульс [пародируется знаменитая фраза американской писательницы Гертруды Стайн (1874 - 1946) "Роза это роза это роза", неоднократно служившая предметом насмешек в литературе]. Электроны гоняются друг за другом. Для Майка весь мир состоит из множества серий электрических импульсов, посланных им, или воспринятых, или мельтешащих в его внутренностях.
      Наконец я сказал:
      - Нет, Майк.
      - Почему нет, Ман?
      - Потому что у тебя ничего не получится! Голосом ты овладел прекрасно. На это требуется несколько тысяч решений в секунду - черепашья скорость для тебя. Но построить видеоизображение - значит... хм... производить в секунду, скажем, десять миллионов операций. Майк, ты такой проворный, что мне этого просто не постичь. Но не _н_а_с_т_о_л_ь_к_о проворный.
      - Хочешь пари, Ман? - вкрадчиво спросил Майк.
      - Если Майк говорит, что может, значит, может! - возмущенно воскликнула Вайо. - Манни, чего ты к нему вяжешься?
      (Вайо думает, что электрон размерами и формой похож на маленькую горошину.)
      - Майк, - сказал я медленно, - деньги я ставить не буду. Но если хочешь, попытайся. Включить видео?
      - Я сам могу его включить, - ответил он.
      - Ты уверен, что найдешь его? Не хотелось бы, чтоб эту картинку увидели на каком-нибудь другом экране.
      Он обиженно ответил:
      - Я не дурак. А теперь не мешай мне, Ман... потому что, должен сознаться, мне понадобится напрячь все свои силы.
      Мы молча ждали. Внезапно экран посерел, на нем возник намек на линии развертки. Потом снова почернел, затем слабо осветился в центре размытыми пятнами тени и света в форме эллипса. Не лицо, а расплывчатый образ, какой порою можно увидеть в облаках, окутывающих Терру.
      Пятно чуть-чуть прояснилось и напомнило мне картинку вроде изображения эктоплазмы [здесь: эманация, якобы исходящая от тела медиума; в научном смысле - периферический слой цитоплазмы клеток растений и живых]. Призрак лица.
      Внезапно оно отвердело, и мы _у_в_и_д_е_л_и_ "Адама Селена".
      Пока это была лишь фотография зрелого мужчины. Фон отсутствовал только лицо, словно вырезанное из газеты. И все же для меня это был Адам Селен. И никто другой.
      Неожиданно он улыбнулся, губы ожили, шевельнулись челюсти, кончик языка мимолетно коснулся губ.. У меня мороз пошел по коже.
      - Как я выгляжу? - спросил он.
      - Адам, - сказала Вайо, - у тебя слишком курчавые волосы. А на лбу должны быть небольшие залысины. Сейчас ты выглядишь так, будто на тебе парик.
      Майк мгновенно внес изменения.
      - Так лучше?
      - Лучше. Но разве у тебя нет ямочек на щеках? Я была уверена, что слышала их, когда ты смеялся. Как у профессора.
      Майк-Адам улыбнулся еще раз. На щеках появились ямочки.
      - А как мне одеться, Вайо?
      - Ты сейчас у себя в конторе?
      - Да, я еще здесь. Сегодня пришлось задержаться.
      Фон сделался серым, потом вошел в фокус и стал цветным. На стенном календаре за спиной Адама была видна дата - вторник 19 мая 2076 года, на часах - точное время. Возле локтя стоял картонный стаканчик с кофе. На столе - фотография в рамке: двое мужчин, женщина и четверо ребятишек. Появился звуковой фон - приглушенный шум площади Старого Купола, более громкий, чем обычно. Я слышал крики, где-то пели саймоновскую версию "Марсельезы".
      Откуда-то сбоку донесся голос Джинуолла:
      - Г_о_с_п_о_д_и_н_?
      Адам взглянул в направлении голоса.
      - Я занят, Альберт, - сказал он спокойно. - Не соединяй меня ни с кем, кроме ячейки "Б". Прочими делами занимайся сам. - Он снова посмотрел на нас. - Ну как, Вайо? Какие соображения? Проф? Ман, мой сомневающийся друг? Сойдет?
      Я протер глаза.
      - Майк, ты, похоже, можешь состряпать все, что захочешь.
      - Разумеется. Но я не занимаюсь стряпней. Я женат.
      - Адам, - сказала Вайо, - ты выглядишь как с иголочки - и это после такого-то дня?
      - А я не позволяю мелочам брать над собой верх. - Он поглядел на профа. - Профессор, если картинка о'кей, давайте обсудим мое завтрашнее выступление. С него начнется утренний выпуск новостей в восемь ноль ноль; об этом будут объявлять всю ночь, и ячейки нужно оповестить заранее.
      Остаток ночи прошел в разговорах. Я дважды посылал за кофе, Майк-Адам тоже налил себе новый стаканчик. Когда я заказал бутерброды, он попросил Джинуолла послать кого-нибудь за парочкой для себя. Тут я мельком увидел Альберта Джинуолла в профиль - типичный "бабу" [индиец, получивший образование в английской школе; чиновник или клерк в Индии], вежливый, но слегка надменный. Раньше я не знал, как он выглядит. Майк ел одновременно с нами, порой невнятно что-то говорил с набитым ртом.
      Когда я спросил (профессиональный интерес!), Майк рассказал, что, построив портрет, запрограммировал его для автоматического показа, а теперь в основном уделяет внимание мимике. Но вскоре я окончательно забыл, что все это фикция. Просто Майк-Адам говорил с нами не по телефону, а по видео, и это было удобнее, вот и все.
      К трем ноль-ноль мы выработали общую линию, и Майк прорепетировал речь. Проф предложил добавить несколько пунктов, Майк внес коррективы, и мы решили передохнуть. А то даже Майк-Адам уже начал позевывать, хотя, естественно, он остался на посту, охраняя контакты с Террой, держа в изоляции Комплекс и прослушивая множество телефонов. Мы с профом улеглись на кровати, Вайо растянулась на кушетке. Я свистнул, чтобы погас свет. Впервые за долгий срок мы уснули без грузил.
      Пока мы завтракали, Адам Селен выступал с обращением к Свободной Луне. Он был обаятелен и мужествен, ненавязчив, но убедителен.
      - Граждане Свободной Луны, друзья, товарищи! Позвольте, я представлюсь тем, кто со мной не знаком. Я Адам Селен, председатель Чрезвычайного комитета по освобождению Луны... вернее, комитета Свободной Луны, ибо мы наконец свободны. Так называемая Администрация, которая долгое время узурпировала власть в нашем доме, свергнута. Я стал временным главой нашего нынешнего правительства - Чрезвычайного комитета.
      Вскоре, как только будет возможно, вы выберете свое собственное правительство. Пока же, - Адам улыбнулся и простер руки, словно взывая о помощи, - я буду стараться изо всех сил, надеясь на вашу поддержку. Нам не обойтись без ошибок - будьте снисходительны и терпеливы. Товарищи, если вы еще не открылись друзьям и соседям, то самое время сделать это сейчас. Граждане, наши распоряжения, возможно, будут передаваться вам через ваших соседей-товарищей. Надеюсь, что вы подчинитесь им без принуждения; это приблизит день, когда я смогу откланяться, а жизнь потечет нормально, нормально в _н_о_в_о_м_ понимании - без Администрации, без охранников, без солдат, державших нас под прицелом, без паспортов, обысков и превентивных арестов.
      Но необходим переходный период. Прошу вас всех - вернитесь к работе, к привычному образу жизни. К тем, кто работал в Администрации, та же просьба: вернитесь на свои рабочие места. Спокойно трудитесь, как прежде, мы будем платить вам зарплату, пока не решим, какие из функций Администрации нам следует сохранить, от каких отказаться и какие изменить.
      Наши новые сограждане, ссыльные, все, кто тянет лямку, отбывая сроки, данные вам на Земле! Вы свободны, ваше наказание кончилось! Но я надеюсь, что вы будете продолжать работать. От вас не требуют - времена насилия позади, - вас убедительно просят. Вы, конечно, можете покинуть Комплекс, можете отправиться куда угодно... движение транспорта будет незамедлительно восстановлено. Но, прежде чем вы воспользуетесь обретенной свободой, чтобы кинуться в города, разрешите мне напомнить вам: "Дармовой закуски на свете не бывает". Лучше пока не трогайтесь с места. Мы обеспечим вас едой - возможно, не слишком изысканной, зато горячей и ежедневной.
      Я попросил главного менеджера "ЛуНоГоКо" временно взять на себя повседневные функции упраздненной Администрации. Эта компания будет осуществлять общий надзор за делами и разработает план, который позволит нам избавиться от аппарата принуждения, состоявшего на службе у Администрации, и передать ее полезные структуры в частные руки. Так что, пожалуйста, помогите ей.
      Граждане государств Терры, живущие среди нас! Ученые, путешественники и прочие, я вас приветствую! Вы стали свидетелями редчайшего события рождения новой нации. Роды не обходятся без боли и крови. Так случилось и сейчас. Но мы надеемся, что все уже позади. Мы не причиним вам вреда и постараемся организовать вашу отправку домой по возможности в кратчайшие сроки. Если же вы надумаете остаться и стать нашими согражданами - добро пожаловать! Пока же убедительно прошу вас избегать коридоров, чтобы не спровоцировать инцидентов, мы больше не хотим кровавых столкновений. Проявите терпимость - и я призову своих сограждан быть терпимыми по отношению к вам. Ученые Терры, возвращайтесь к своей работе в обсерватории и лабораториях и не обращайте на нас внимания. Тогда вы даже не заметите, что мы переживаем период родовых схваток возникновения новой нации. Еще одно: мне крайне неприятно, но мы временно должны вмешаться в ваше право на связь с Террой. Мы это делаем по необходимости; цензура будет снята так быстро, как только возможно: мы ненавидим ее не меньше вас.
      В заключение Адам попросил:
      - Не пытайтесь увидеться со мной, товарищи, и звоните мне лишь в случае крайней необходимости. Лучше пишите, если нужно; ваши письма будут внимательно и быстро рассмотрены. Но двойников у меня нет, я не спал всю прошлую ночь и вряд ли высплюсь сегодня. Я не могу выступать на митингах, не могу обмениваться рукопожатиями, не могу принимать делегации. Я должен безотрывно сидеть за столом и работать - для того, чтобы поскорее отделаться от этой работы и передать ее тому, кого вы выберете. - Он широко улыбнулся. - Меня будет увидеть не легче, чем Саймона Джестера.
      Выступление длилось пятнадцать минут, но суть его сводилась к одному: возвращайтесь на работу, соблюдайте спокойствие, дайте нам время.
      Однако ученые нам его не дали - я должен был это предвидеть, сам на такие дела мастак.
      Связь с Землей пока исключительно через Майка. Но у этих высоколобых электронного оборудования хватило бы на целый склад. Стоило им только захотеть - и за пару часов они уже сварганили передатчик для связи с Террой.
      Нас спас один из сочувствующих, считавший, что Луна должна быть свободной. Он попробовал связаться с Адамом Селеном по телефону и попал на даму из женского отряда, который мы срочно сформировали из ярусов "В" и "Г" в порядке самозащиты, так как, несмотря на просьбу Майка, пол-Луны бросилось звонить ему сразу же после сеанса видео: кто с просьбами, а кто и с намерением поучить Адама, как ему следует выполнять свои обязанности.
      После сотни звонков, переключенных на меня каким-то излишне активным товарищем из телефонной компании, мы создали эту буферную группу. К счастью, товарищ леди, которая приняла этот звонок, поняла, что тут правило "успокойте их и отпустите с миром" не годится; она перезвонила мне.
      Через пять минут я, Финн Нильсен и несколько добровольцев с ружьями мчались в капсуле в зону обсерватории. Наш информатор побоялся сообщить свое имя, но рассказал, где найти передатчик. Мы застали их на месте преступления, и только быстрота реакции Финна сохранила им жизнь: его ребята просто кипели. Но мы не хотели расправы "для острастки"; мы с Финном договорились об этом еще по пути сюда. Ученых на испуг не возьмешь - у них мозги устроены иначе. К ним нужен особый подход.
      Я раздавил передатчик ногой, приказал директору собрать всех сотрудников в помещении столовой и потребовал провести перекличку поблизости от телефона. Потом поговорил с Майком, узнал имена и сказал директору:
      - Доктор, вы говорили, что тут собрались все. Но здесь не хватает семерых. - Я назвал ему имена. - _Д_о_с_т_а_в_и_т_ь _и_х _с_ю_д_а_. Н_е_м_е_д_л_е_н_н_о_!
      Оказалось, отсутствующие земляне были извещены, но отказались прекратить работу - типичные ученые.
      Потом я начал говорить. Лунари стояли в одном конце комнаты, земляне - в другом. Землянам я сказал:
      - Мы старались относиться к вам как к гостям. Но трое из вас попытались, а возможно, и успели послать депешу на Терру. - Я повернулся к директору - Доктор, я мог бы обшарить все поселение, все постройки на поверхности, все углы в лабораториях и уничтожить каждую деталь, из которой можно сварганить передатчик. По профессии я электронщик, а потому прекрасно понимаю, что в передатчик можно превратить чуть ли не любое устройство. Предположим, я изничтожу все, что годится для этой цели, а для верности заодно раскокаю все приборы, назначение которых мне неизвестно. И что в результате?
      Можно было подумать, что я собираюсь придушить его дитя. Он посерел прямо на глазах.
      - Это остановит всю исследовательскую работу... будут потеряны бесценные данные... Убытки на... ох, я даже не могу сказать, какие! Наверняка больше полумиллиарда долларов!
      - Вот и я так подумал. Впрочем, я могу и не ломать оборудование, а просто забрать его с собой. А вы живите как хотите.
      - Но это будет почти так же ужасно! Вы должны понять, г_о_с_п_о_д_и_н_, что если эксперимент прерван...
      - Понимаю. Чем перетаскивать отсюда приборы, рискуя чего-то недоглядеть, легче забрать вас всех в Комплекс и там запереть. У нас есть казарма драгун. Но ваш эксперимент все равно полетит. А кроме того... Скажите, откуда вы, доктор?
      - Из Принстона, Нью-Джерси.
      - Вот как! Значит, вы тут уже месяцев пять и, без сомнения, тренируетесь и таскаете на себе грузы. Доктор, в таком случае вы можете распрощаться с Принстоном навеки. Если мы вас переселим, то посадим под замок. Вы ослабнете. А если чрезвычайное положение затянется, вы превратитесь в лунаря, хотите вы этого или не хотите. И вся ваша мозговитая бражка тоже.
      Тут распетушился один из тех, кого пришлось вызывать по второму разу.
      - Вы не имеете права так поступать! Вы нарушаете закон!
      - Какой закон, _г_о_с_п_о_д_и_н_? Тот, что существует в вашем вшивом городишке? - Я обернулся: - Финн, покажи ему закон.
      Финн сделал несколько шагов вперед и приложил эмиссионный раструб ружья к пупку законника. Большой палец повел рычажок вниз - я видел, что предохранитель снят.
      - Не убивай его, Финн, - сказал я и продолжил, обращаясь к землянам: - Я ликвидирую этого человека, если иначе вас не убедить. Поэтому присматривайте друг за дружкой. Еще одна попытка - и вам не видать родного дома, как своих ушей. И экспериментам вашим крышка. Доктор, я вас предупредил: примите меры и обуздайте своих сотрудников.
      Я повернулся к лунарям:
      - Т_о_в_а_р_и_щ_и_, помогите им сохранить честность. Разработайте сами порядок охраны. Не позволяйте задурить себе голову - каждый землеед находится у нас под подозрением. Если придется кого-то из них ликвидировать - не стесняйтесь.
      Я снова обернулся к директору.
      - Доктор, любой лунарь имеет право входить куда угодно. Даже в вашу спальню. Ваши лаборанты станут отныне вашими командирами по вопросу безопасности. Если лунарь захочет сопровождать вас в сортир, не спорьте, а то как бы он не занервничал.
      И опять к лунарям:
      - Безопасность прежде всего! Каждый из вас работает на одного землееда - следите за ним! Распределите между собой обязанности и держите ухо востро. Следите за ними так, чтобы они даже мышеловку не сумели построить, не говоря уж о передатчике. Если слежка будет мешать работе, плюньте на работу: зарплата все равно бежит.
      Я видел улыбки. В те дни для лунаря должность лаборанта была пределом мечтаний. Но лаборанты работали под началом землеедов, которые смотрели на нас сверху вниз, все без исключения, даже те, что делали вид и были ах как вежливы.
      На этом я и закончил. Когда мне позвонили, я намеревался ликвидировать всех виновных, но проф с Майком меня урезонили: в наши планы не входило насилие над землянами, если его можно избежать.
      Мы установили "уши" - чуткие и широкого диапазона приемники вокруг лабораторной зоны, ибо даже самые узконаправленные излучатели "фонят" поблизости от места работы. Майку было поручено прослушивать все телефоны. После чего нам осталось только грызть ногти и надеяться на лучшее.
      После очередного выпуска новостей с Терры мы облегченно вздохнули. Все тихо-спокойно. Похоже, там принимали наши цензурированные передачи без подозрений: частные, коммерческие и административные сообщения шли своим чередом и выглядели совершенно обычными. Мы же продолжали работать, пытаясь уложить в дни то, на что нужны были месяцы.
      К счастью, мы получили небольшую отсрочку - в Луне в это время не было ни одного пассажирского корабля, а ближайший рейс был намечен аж на седьмое июля. Мы, конечно, могли бы заманить экипаж на "ужин у Смотрителя", а затем выставить наряд возле их передатчиков или разобрать их. Без нашей помощи они бы не взлетели; в те времена одной из статей расхода льда была поставка воды для реакторов. Конечно, расход небольшой по сравнению с грузовым транспортом: один пассажирский корабль в месяц это считалось сильно оживленным движением, тогда как зерновые баржи отправлялись ежедневно. Словом, прибытие корабля не грозило нам какой-то неотвратимой катастрофой. Но все равно эта передышка была очень кстати мы очень старались, чтобы все выглядело как прежде, пока не обзаведемся средствами защиты.
      Поставки зерна шли по расписанию, как и раньше. Одна баржа была катапультирована чуть ли не в те самые минуты, когда люди Финна врывались в резиденцию Смотрителя. И следующая за ней пошла по расписанию, и другие тоже.
      В эти дни мы не смели допустить ни одной ошибки, ни одного срыва; проф знал, что делает. Отгрузка зерна была грандиозной операцией для такой маленькой страны, как Луна, и ее нельзя было свернуть за какие-то пару недель. Слишком многим людям эта операция гарантировала их хлеб и пиво. Если бы наш комитет объявил эмбарго и перестал скупать зерно, нас выкинули бы к чертям собачьим, а новый комитет с совершенно иными идеями занял бы наше место.
      Проф говорил, что для перестройки сознания людей нужно время. А пока зерновые баржи катапультировались как обычно; "ЛуНоГоКо" вела бухгалтерию и выдавала расписки, используя прежний персонал гражданской службы. Депеши отправлялись за подписью Смотрителя, его же голосом Майк разговаривал и с Администрацией на Терре. Заместитель Смотрителя оказался разумным человеком, особенно когда понял, что от этого зависит, сколько он проживет. Главный инженер тоже остался на работе - Макинтайр был настоящий лунарь и по натуре вовсе не стукач. Другие главы департаментов и мелкая чиновничья сошка не представляли проблем; жизнь продолжалась, и у нас уйма времени уходила на то, чтобы расчленить структуру Администрации на части, подготавливая некоторые из них к продаже в частные руки.
      Объявилось больше дюжины людей, выдававших себя за Саймона Джестера; Саймон ответил на их притязания очень неприличными виршами и поместил свой портрет на первой полосе газет "Лунатик", "_П_р_а_в_д_а_" и "Гонг". Вайо снова стала блондинкой, съездила повидать Грега на новую катапульту, а затем отправилась на десять дней в более далекое путешествие - в свой родной город, Гонконг-в-Луне, захватив с собой Анну, которая очень хотела на него поглядеть. Вайо нуждалась в отдыхе, и проф уговорил ее уехать, сказав, что она все равно будет связана с нами по телефону, а с Гонконгом необходим более тесный контакт по партийным делам. Я взял на себя ее с_т_и_л_я_г_ со Слимом и Хейзел в качестве замов - это были умные, толковые ребята, которым я мог доверять. Слим с благоговением воспринял известие, что я и есть "товарищ Борк" и каждый день вижу Адама Селена. Партийная кличка самого Слима начиналась на букву "Ж". Эта упряжка была удачной и еще по одной причине: у Хейзел вдруг стали возникать весьма пышные округлости, и не только благодаря отменной кулинарии Мими - просто Хейзел достигла определенной точки на своей орбите. Слим был готов в любую минуту переменить ей фамилию Мид на фамилию Стоун, ожидая лишь ее согласия. Пока же он с энтузиазмом занимался партийной работой, которую делил с нашей лихой рыжей девчонкой.
      Энтузиазм этот был далеко не всеобщим. Многие товарищи оказались бойцами только на словах. Большинство считало, что если драгуны-усмирители ликвидированы, а Смотритель взят в плен, то и войне конец. Другие возмутились, узнав, какое низкое место занимают в партийной иерархии и жаждали побыстрее избрать новую структуру во главе с собой. Они без конца трезвонили Адаму, надоедая ему бесчисленными предложениями; он их выслушивал, соглашался, убеждал, что такие таланты не должны пропадать зря до выборов... и отсылал их ко мне. Не могу припомнить, чтобы хоть один из этих амбициозных деятелей не оказался нулем, когда я пытался проверить его на конкретном задании.
      Работы было выше горла, а делать ее не хотел _н_и_к_т_о_. Ну разве кроме горсточки энтузиастов. Самыми активными оказались те, о которых Партия даже не подозревала. Но в целом лунари как в Партии, так и вне ее, не проявляли интереса к "патриотической" деятельности, если она не влекла за собой солидный оклад. Один сукин сын, отрекомендовавшийся членом Партии (врал, конечно), подцепил меня в "Малине", где располагалась наша штаб-квартира, и предложил заключить контракт на поставку пятидесяти тысяч значков для "Ветеранов революции" с дореволюционным стажем. Клялся, что удовольствуется самой ничтожной прибылью (по моим подсчетам, около четырехсот процентов), я получу хороший кусок ни за что, а общество будет облагодетельствовано.
      Когда я послал его, он стал угрожать донести на меня Адаму Селену (Моему лучшему другу! Ты меня еще узнаешь!) за саботаж.
      Вот и вся помощь, которую мы получили. А нуждались мы совсем в другом. Нам нужна была сталь для новой катапульты, много стали. Проф поинтересовался - действительно ли необходимо делать для каменных снарядов стальную оболочку? Мне пришлось напомнить ему, что индукционное поле не "схватит" голый камень. Нам нужно было изменить расположение баллистических радаров Майка на старой катапульте и установить допплеровский на новой. И то и другое было необходимо, так как мы ждали атаки из космоса на старую катапульту.
      Мы бросили клич - и получили двух добровольцев. А нужны были сотни механиков, которые не гнушались бы тяжелой работы в скафандрах. Пришлось их нанимать и платить столько, сколько потребуют. "ЛуНоГоКо" залезла в долги к Банку Гонконга-в-Луне; времени, чтобы украсть нужную сумму, не было, к тому же большая часть ворованных средств переправлялась на Землю к Стью. Наш преданный друг Фу Мозес Моррис, ставивший свою подпись под многими нашими обязательствами, чтобы дело двигалось вперед, разорился и начал все сначала с крошечной швейной мастерской в Конгвиле. Впрочем, это случилось позже.
      Купон Администрации упал после переворота с трех к одному до семнадцати к одному, и гражданские служащие взвыли, поскольку Майк все еще платил им купонами. Мы заявили, что они вольны оставаться или уходить, а тех, кто был нам нужен, наняли заново за гонконгские доллары. И в результате нажили немало врагов, которые тосковали о славных былых денечках и были готовы всадить нож в спину новому режиму.
      Зерновые фермеры и брокеры тоже ворчали, так как выплаты за продовольствие у катапульты производились в купонах и по фиксированной цене. "Не будем их брать!" - орали они, а представитель "ЛуНоГоКо" пожимал плечами и отвечал, что дело, конечно, хозяйское, но поскольку зерно все еще идет Администрации на Терре (так оно и было), расплачиваться за него мы можем только купонами. Так что берите их или грузите свое зерно на вагонетки и дуйте отсюда.
      Большинство выбирало деньги. Все бурчали, угрожали перестать выращивать зерно и перейти на овощи, или волокнистые культуры, или на что-то еще, что будут покупать у них и гонконгские... Проф ухмылялся.
      Нам нужен был каждый бурильщик в Луне, особенно добытчики льда обладатели тяжелых лазерных буров. Нам они были необходимы в качестве солдат. Нужда в них была такой жестокой, что, невзирая на отсутствие у меня одного "крылышка" и потерю опыта, я подумывал, не вступить ли мне в их ряды, хотя, чтобы орудовать большим буром, нужна немалая сила, а протез - это не мускулы. Проф сказал, чтобы я перестал валять дурака.