- Ну, хорошо... Я надеюсь, ты не будешь стесняться подниматься ко мне, чтобы поплавать. Делай, что хочешь и в любое время.
      - Я собираюсь подниматься наверх тысячу дней подряд. Или вы забыли о нашем пари?
      - Ах, да, Айра, ты тут намекал, что тратишь попусту свое драгоценное время на мои прихоти. Хочешь дам волю? Но только в этом, ни в чем другом.
      Я усмехнулся.
      - Одерните килт, Лазарус, а то собственный интерес виден. Это вы хотите получить волю. Это не дело. Я намереваюсь тысячу и один день записывать ваши мемуары. А потом, если хотите - прыгайте вниз с крыши, топитесь в пруду... делайте, что угодно. Но я не хочу, чтобы вы пыжились, изображая, что оказываете мне честь. Ну как, я начинаю понимать вас?
      - Ты так полагаешь? Я и сам этого не знаю. Когда ты меня разгадаешь скажи, будет интересно послушать. А что поиски новенького? Айра, ты говорил, что они уже начались.
      - Я этого не говорил, Лазарус.
      - Ну вроде намекнул как-то.
      - Этого тоже не было. Хотите пари? Мы запросим у Минервы первую распечатку, и я положусь на вашу собственную оценку.
      - Айра, не вводи в искушение свою даму: подделывать записи нехорошо, а она верна тебе, а не мне. Невзирая на все сверхбрехусловия.
      - Ну и лис.
      - Всегда и во всем. Айра, как по-твоему, почему я прожил так долго? Я держу пари лишь тогда, когда уверен в собственном выигрыше или когда поражение служит моим интересам. Ну хорошо, когда ты начнешь свое исследование?
      - Оно уже начато.
      - Но ты только что утверждал обратное. Ну и нахал. И в каких же направлениях оно продвигается?
      - Во всех сразу.
      - Невозможно. У тебя не хватит на это людей, даже если предположить, что все они одарены необходимыми способностями, а ведь на созидательную мысль способен только один из тысячи.
      - Не спорю. Но вы что-то там говорили о персонах во всех подобных нам, только обладающих гипертрофированными достоинствами и недостатками. Исследованиями руководит Минерва. Мы с ней уже обо всем переговорили. Она справится. Исследование ведется по всем направлениям. Правило Цвикки.
      - Хмм. Хорошо... да. Она сможет... во всяком случае, я так считаю. Однако такая задача показалась бы сложной самому Энди Либби. А как она организовала морфологию?
      - Не знаю. Спросите у нее.
      - Если только она готова дать ответ, Айра. Люди терпеть не могут, когда их заставляют прерывать работу и давать всякие отчеты. Кроткий Энди Либби, и тот начинал сердиться, когда его пытались подтолкнуть под локоть.
      - Даже мозг великого Либби не обладал сложностью разума Минервы. Большинство людей мыслят линейно. Я никогда не слыхал о гении, способном заниматься более чем тремя делами сразу.
      - Пятью.
      - Да? Значит, вы встречали больше гениев, чем я. Но я не знаю, сколько ветвей сразу может использовать Минерва; мне просто еще не приходилось видеть ее перегруженной. Давайте спросим ее. Минерва, ты уже построила логику для поиска чего-нибудь "новенького" для старейшего?
      - Да, Айра.
      - Опиши нам ее особенности.
      - Предварительная матрица является пятимерной, однако для некоторых гнезд, вне сомнения, потребуются дополнительные измерения. Следует отметить, что перед дополнительным расширением я располагаю отдельными гнездами для категорий в количестве трехсот сорока одной тысячи шестисот сорока. Для проверки исходное число в троичной системе записывается так: один-два-два-один-ноль-ноль-один-два-два-один-ноль-ноль-но ль. Распечатать десятичное и троичное выражение?
      - Не надо, Занудка; в тот день, когда ты ошибешься в вычислениях, мне придется уйти в отставку. Ну что, Лазарус?
      - Число гнезд меня не волнует. Главное - что в них находится. Жемчужного зернышка в навозной куче еще не обнаружилось, Минерва?
      - Формулировка вопроса не позволяет дать конкретный ответ. Следует ли распечатать категории, чтобы вам было удобно?
      - А? Нет! Их же больше трехсот тысяч, и каждая определяется не меньше чем дюжиной слов! Мы по колено увязнем в бумаге. - Лазарус задумался. Айра, что если попросить Минерву напечатать все это, прежде чем стереть из памяти? Пусть будет книга. Огромная - десять или пятнадцать томов. Можешь назвать ее "Разнообразие человеческого опыта", автор... э-э... Минерва Везерел. Получится как раз та штуковина, о которой тысячу лет спорят профессора. Я не шучу, Айра; подобный труд следует сохранить. Я думаю, он-то действительно представляет собой кое-что новое. Для существа из плоти и крови подобная работа чересчур велика. И я сомневаюсь, что компьютеру, наделенному возможностями Минервы, уже случалось выполнять подобный перебор по Цвикки.
      - Минерва, тебе это нравится? Хочешь сохранить свои заметки и сделать из них книгу? Предположим, тираж составит несколько сотен копий... полноразмерных, в красивых переплетах. Сделаем и микрокарты для библиотек на Секундусе и где угодно. И для архивов. Я могу попросить Джастина Фута написать предисловие.
      Я преднамеренно обращался к ее тщеславию. Тем же, кто полагает, что компьютеры лишены человеческих слабостей, скажу, что они мало имели дела с этими так называемыми машинами. Минерва всегда обожала похвалы, и мы окончательно сработались с ней лишь после того, как я это понял. Чем еще можно угодить машине? Оклад повысить, отпуск продлить?.. Глупо.
      Но она удивила меня снова, ответив столь же застенчивым тоном, что и яхта Лазаруса, однако соблюдая все формальности:
      - Мистер исполняющий обязанности председателя, могу ли я надеяться получить ваше разрешение на то, чтобы на титульном листе значилось "Минерва Везерел"?
      - А почему бы и нет, - ответил я. - Можешь вообще подписаться просто "Минерва".
      - Не будь тупицей, сынок, - забрюзжал Лазарус. - Дорогая, я хочу, чтобы на первой странице значилось "Минерва Л.Везерел". "Л." - это Лонг, потому что ты, Айра, в беззаботные юные дни породил дочь от одной из моих дочерей на одной из пограничных планет и только недавно удосужился занести сей факт в архивы. Я засвидетельствую регистрацию, поскольку случайно оказался свидетелем указанного события. А в настоящее время доктор Минерва Л.Везерел убралась черт знает куда - собирать материалы для своего очередного великого труда - и потому интервью не дает. Айра, мы с тобой можем снабдить издание полной биографией моей выдающейся внучки. Согласен?
      Я ограничился коротким "да".
      - А тебя, девочка, это устраивает?
      - Да, конечно, Лазарус. Дедушка Лазарус.
      - Не зови меня дедушкой. Но взамен я потребую экземпляр номер один с подписью: "Моему деду Лазарусу Лонгу с любовью. Минерва Л.Везерел". По рукам?
      - Это для меня честь и радость, Лазарус. Надпись будет сделана письменным шрифтом. Я могу модифицировать почерк, которым подписываю за Айру официальные бумаги, так, чтобы получилось по-своему.
      - Отлично. Если Айра будет хорошо себя вести, можешь посвятить ему весь труд и подарить экземпляр с надписью. Но первый экземпляр мой. Во-первых, я старше, а во-вторых, идея принадлежит мне. Но, что до исследований, Минерва, - я не собираюсь читать этот двадцатитомник. Меня интересуют только результаты. Итак, скажи, что-нибудь уже удалось для меня подыскать?
      - Лазарус, я сразу отвергла более половины матрицы, поскольку архивы свидетельствуют, что действия эти вам знакомы. Сюда же я отнесла то, что вам едва ли захочется сделать.
      - Оставь! Как сказал морской пехотинец: "Если я этого еще не делал, придется попробовать". И что же я, по-твоему, не захочу делать? Перечисли.
      - Да, сэр. Это подматрица из трех тысяч шестисот пятидесяти карманов. Все заканчиваются фатальным исходом с вероятностью более девяносто девяти процентов. Первое: исследовать внутренние области звезды...
      - Исключи, оставим эти хлопоты физикам. К тому же мы с Либби уже один раз проделали это.
      - А архивах это не отражено, Лазарус.
      - В архивах много чего не отражено. Давай дальше.
      - Модификация вашей наследственности с целью создания клона, способного жить в морских глубинах.
      - Не уверен, что настолько интересуюсь рыбьей жизнью. А каков исход?
      - Вариантов три, но, если учесть общий эффект, вероятность летального исхода равна единице. Подобных людей - псевдоамфибий - уже выращивали; жизнеспособная форма напоминает огромных лягушек. Шансы на выживание подобного создания в условиях Секундуса составляют пятьдесят процентов в течение семнадцати дней, двадцать пять процентов - для тридцати четырех, и так далее.
      - Мне кажется, я сумел бы улучшить этот результат. Однако я никогда не испытывал склонности к русской рулетке. Что там еще?
      - Можно пересадить ваш мозг в тело модифицированного клона, потом вернуть обратно... Если вы выживете, конечно.
      - Не надо. Если жить под водой, то уж не в виде лягушки. Лучше стать акулой, пусть самой тупой, но громадной. Кстати, если бы жить под водой действительно было так сладко, все давно уже были бы там. Что дальше?
      - Три варианта, сэр: затеряться в n-пространстве в корабле; без корабля, но в скафандре; то же, но без скафандра.
      - Сотри все. Первые два мне пришлось испытать, даже вспоминать не хочу. Третий же - просто глупый способ задохнуться в вакууме, весьма неприятный к тому же. Минерва, Всемогущий во Всем Величии Его Мудрости, понимай, как можешь - даровал человеку возможность почить с миром. А раз так, если тебя никто не принуждает к этому, глупо выбирать самый тяжелый способ. Поэтому исключи попадание под гусеницы машины, саможертвоприношение и все дурацкие способы умереть. Отлично, дорогая, ты убедила меня в точности своих оценок. Так что исключи все девяностодевятипроцентные вероятности - сотри их. Меня интересуют новые, не испытанные мной ситуации, в которых вероятность выживания составляет более пятидесяти процентов и может быть увеличена - если человек сумеет не растеряться. Вот тебе пример: я никогда не падал с водопада в бочонке. Внутри него можно устроиться так, чтобы оказаться в относительной безопасности; тем не менее, пустившись в плавание, ты будешь более беспомощным. А посему - дурацкое это дело, если только ты не пытаешься спастись подобным образом от худших неприятностей. Любые гонки: автомобильные, лыжные, скачки - и то куда интереснее, потому что в каждом случае нужна сноровка. И еще - мне не нравится подобная разновидность опасности. Рисковать собой ради острого ощущения - это занятие, достойное юнцов, которые не допускают, что действительно могут погибнуть. А я прекрасно знаю, как это бывает. И потому есть много таких гор, на которые я просто не полезу. И если я не угодил в ловушку, то всегда выберу самый легкий, простой и безопасный путь. Не стоит предлагать мне такие ситуации, где элемент новизны состоит только в опасности. Что здесь нового? Рисковать следует лишь тогда, когда не можешь избежать риска. Ну, что еще найдется в твоей коробочке?
      - Лазарус, вы можете стать женщиной.
      - Что?
      По-моему, мне не доводилось еще видеть старейшего таким изумленным. (Я тоже удивился, но все-таки предложение предназначалось не мне.)
      Помолчав, Лазарус сказал:
      - Минерва, я не совсем понимаю. Хирурги способны сделать псевдосамку из недоразвитого самца. Это делается уже две тысячи лет. Но меня подобные извращения не прельщают. Плохо ли, хорошо ли - но я мужчина... самец. Наверное, каждому человеку было бы интересно ощутить себя персоной другого пола. Но никакие пластические операции и гормональное лечение не в состоянии достичь здесь эффекта - эти уроды не способны размножаться.
      - Я говорю не об уродах, Лазарус. Я говорю о подлинной перемене пола.
      - Ммм... Ты напомнила мне один случай, о котором я уже почти позабыл. Не уверен даже, что это истина. Это случилось с одним мужчиной году в 2000-м от Рождества Христова. Позже быть не могло, потому что он долго не протянул. Его мозг пересадили в женское тело, смерть наступила в результате отторжения чуждых тканей.
      - Лазарус, это неопасно, все можно сделать на вашем собственном клоне.
      - Бескровный метод все же получше. Продолжай.
      - Лазарус, методика опробована на животных. Наилучшие результаты получены, когда из самца делали самку. Для клонирования берется одна клетка. Перед началом процесса удаляется Y-хромосома и подсаживается Х-хромосома из второй клетки той же самой зиготы. Получаем ту же самую наследственность, но Y-хромосомы нет, а Х-хромосома удвоена. Модифицированную клетку клонируют. Получаем истинную женскую клонозиготу, полученную из мужского организма.
      - Здесь, должно быть, что-то не так, - хмурясь проговорил Лазарус.
      - Возможно, Лазарус. Но метод работает. В этом здании находятся несколько модифицированных самок; собаки, кошки, свинья, другие животные, большинство из них размножаются вполне успешно... Кроме тех случаев, когда случка, скажем, модифицированной суки проводится с тем самым кобелем, от которого была взята исходная клетка. В этом случае возможны уродства, гибель потомства из-за усиления отрицательных рецессивных...
      - Я думаю, что так и должно быть!
      - Конечно, этого нельзя избежать. Однако при нормальном размножении вырождение отсутствует, о чем свидетельствуют семьдесят три поколения совершенно нормальных хомяков, полученных от такой самки. К местной фауне методика не приспособлена, их наследственность радикально отличается от нашей.
      - Плевать на местных животных - а как насчет мужчин?
      - Лазарус, я имела возможность ознакомиться только с данными, официально публикуемыми реювенализационной клиникой. Существующая литература намекает на проблемы, возникающие на последней стадии - когда женская клонозигота наделяется памятью и опытом, "личностью", если угодно, породившего ее мужчины. Во-первых, существует вопрос - умерщвлять его или нет, но это не одна проблема. Впрочем, я не могу сказать ничего определенного, исследования прекращены.
      Лазарус обернулся ко мне.
      - Айра, как ты это допускаешь? Разве можно прекращать исследования?
      - Лазарус, это не мое дело. И я не знал о таких работах. Проверим. Я обернулся к администратору реювенализационного отделения, на галакте объяснил ей, о чем идет речь, и спросил, какие успехи были достигнуты в опытах с людьми.
      Назад я повернулся уже с горящими ушами. Стоило мне только упомянуть людей, как она резко осадила меня, словно я сказал что-то непристойное, и заявила, что подобные эксперименты запрещены.
      Я перевел ее ответ. Лазарус кивнул.
      - Я все понял по лицу девочки. Ясно было, что ответ отрицательный. Хорошо, Минерва, пусть так и будет. Не хочу даже пробовать на себе эту хромосомную хирургию - а то явятся с перочинным ножиком...
      - Быть может, это еще не конец, - объявила Минерва. - Айра, ты не обратил внимание на слова Иштар. Она сказала, что исследования были запрещены, а это значит, что они не проводились. Я только что выполнила самый тщательный семантический анализ опубликованных в литературе сведений по идентификации правды и вымысла. И могу с уверенностью утверждать, что и после запрета проводились самые тщательные опыты с людьми. Вы хотите получить эту информацию, сэр? Не сомневаюсь, что смогу мгновенно парализовать их компьютер, чтобы избежать стирания информации в случае, если он снабжен защитной программой.
      - Не будем торопиться, - сказал Лазарус. - Вполне возможно, что есть достаточно веские причины скрывать эту информацию. Безусловно, эти ребята осведомлены в подобных вопросах. Но я не имею желания записываться в морские свинки. Так что кидай и это в печку, Минерва. Айра, сомневаюсь, что останусь самим собой без моей Y-хромосомы. Если даже забыть об этих веселеньких намеках относительно наделения личностью и умерщвления самца. Меня то есть.
      - Лазарус...
      - Да, Минерва?
      - Опубликованные сведения позволяют утверждать, что этим методом можно воспользоваться для создания вашей сестры-близнеца, идентичной во всем, кроме пола. Плод подсаживается матери, никакого ускорения созревания - мозг должен развиваться нормально. Может быть, это окажется для вас новым и интересным? Следить за ростом самого себя в облике женщины, Лазулины Лонг, если хотите... Вашего второго "я" в женском обличье.
      - Ах... - И Лазарус умолк.
      - Дедушка, - бесстрастно произнес я, - полагаю, я уже выиграл наше второе пари. Вот вам нечто новое и интересное.
      - Утихомирься! Вы не можете этого сделать, вы не умеете! И я тоже. А у директора этого сумасшедшего дома, похоже, еще остались некоторые моральные принципы, запрещающие...
      - В этом нельзя быть уверенным заранее. Вмешательство, в общем, простое, так что...
      - Не такое уж простое. Кстати, у меня тоже могут быть некоторые моральные принципы. Интересно будет лишь, если торчать возле нее и наблюдать... глядишь, свихнусь еще, пытаясь воспитать из нее нечто вроде себя самого. Жуткая участь для бедной девочки! Или попытаться получить нечто хорошее из урожденной сквернавки. У меня нет права ни на то, ни на другое, ведь она - живой человек, а не моя игрушка. К тому же мне придется стать отцом-одиночкой. Я уже пытался в одиночку воспитать дочь - по отношению к девочке это несправедливо.
      - Лазарус, вы изобретаете возражения. Уверяю вас, Иштар охотно согласится стать эрзац-матерью или матерью приемной. В особенности, если вы пообещаете ей сына. Спросить у нее?
      - Вот что, сынок, прикрой-ка дверцу в свою мышеловку. Минерва, поставь там знак вопроса, - не хочу торопиться с делом, касающимся другого человека, в особенности еще не рожденного. Айра, напомни, чтобы я рассказал тебе о близнецах, которые не были друг другу родственниками.
      - Этого не может быть. Однако вы пытаетесь сменить тему разговора.
      - Совершенно верно. Минерва, детка, что у тебя найдется еще?
      - Лазарус, у меня есть еще одна программа - она не опасна и с вероятностью равной единице предоставить вам нечто новое и неиспытанное.
      - Слушаю.
      - Это анабиоз...
      - И что же в нем нового? Его стали применять, когда я еще был совсем мальчишкой... двухсотлетним. Им пользовались еще на "Нью Фронтирс". Но и тогда он привлекал меня не более, чем теперь.
      - ...в качестве средства путешествия во времени. Если предположить, что за Х лет разовьется нечто новое - а в этом можно не сомневаться, если обратиться к истории человечества, - то вам остается лишь выбрать, за сколько лет, по вашему мнению, мир обретет подходящую вам новизну. За сотню, или за тысячу, или за десять тысяч... сколько угодно. Останутся только детали.
      - Ничего себе детали - я буду спать, не имея возможности защитить себя.
      - Но, Лазарус, вы можете не воспользоваться гибернацией до тех пор, пока вас не удовлетворит техническое обеспечение. Сотня лет, безусловно, никаких сложностей не создает. В случае тысячи лет - особых проблем не предвидится. Для десяти тысячелетий я спроектирую искусственный планетоид, оснащенный на случай необходимости всеми средствами автоматического оживления.
      - Девочка моя, это же куча работы.
      - Я уверена в своих способностях, Лазарус, но вы имеете право раскритиковать и отвергнуть любую часть моего проекта. Однако рано вести речь о вариантах проекта - сперва вы должны назвать мне определяющий параметр - а именно период гибернации, за который мир снова обретет для вас новизну. Или вы хотите, чтобы я дала вам некоторые советы?
      - Ух... придержи лошадей, дорогуша. Предположим, ты поместила меня в жидкий гелий, под защиту от ионизирующих излучений, в невесомость...
      - Нет проблем, Лазарус.
      - Так я и предполагал, дорогуша, я не пытаюсь недооценивать тебя. Но предположим, какой-нибудь твой безотказный переключатель выходит из строя и, вместо того чтобы проснуться, я продолжаю спать - века, тысячелетия и так без конца. Не мертв и не жив.
      - Я могу спроектировать конструкцию, лишенную любых недостатков. Это несложно. Если принять ваши слова за согласие, разрешите заметить, что в любом случае вам хуже не будет, чем если вы прибегнете к помощи той самой кнопки. Согласившись на такой вариант, вы ничего не потеряете.
      - Ну, это очевидно! Если все-таки не врут об обещанном нам бессмертии - я имею в виду посмертное существование, не знаю, есть оно или нет, - но если оно есть, значит, когда все будут восставать из гробов, меня не окажется на месте. Я буду спать - все еще живой - где-то в космосе. И опоздаю на последнюю лодку.
      - Дедушка, - проговорил я, теряя терпение, - перестаньте выкручиваться. Если вам не нравится, достаточно сказать "нет". Но Минерва безусловно предложила вам способ достичь чего-нибудь нового. Если ваш аргумент действительно обоснован - а я в этом сомневаюсь, - значит, вы попадете в поистине уникальное положение: вы окажетесь единственным из людей, который в тот самый гипотетический и маловероятный Судный день окажется в стороне от этого сборища. Не хотелось бы напоминать, но уж очень вы скользкий тип.
      Лазарус проигнорировал мой выпад.
      - Почему это он "маловероятный"?
      - Потому. Не будем спорить об этом.
      - Потому что ты не способен этого доказать, - возразил он. Свидетельств ни за, ни против не существует, поэтому о вероятности любого исхода можно не говорить. Я же сказал только, что, если случится нечто подобное, - лучше, чтобы все было кошерным - и поведение тоже. Минерва, ставь вопросительный знак. Идея действительно обладает достоинствами, и я не сомневаюсь, что ее можно осуществить. Это как испытывать парашют: если прыгнул, передумывать поздно. Итак, обратимся к другим перспективам, прежде чем остановиться на этой - даже если на перечисление их потребуются годы.
      - Продолжаем, Лазарус.
      - Спасибо, Минерва.
      Лазарус задумчиво поковырял в зубах ногтем большого пальца. Мы ели, но я не упоминал о перерывах для отдыха и еды и не буду делать этого впредь. Сколько их было и как они проходили, гадайте сами. Подобно речам Шехерезады анекдоты старейшего прерывались неоднократно...
      - Лазарус...
      - Да, сынок? Замечтался... вспомнились края далекие, да и девушки той давным-давно нет. Извини.
      - Вы могли бы помочь Минерве в ее поисках.
      - Неужели? Едва ли. Она лучше меня умеет искать иголку в стоге сена. И впечатляет в этой роли.
      - Да, но ей нужны данные. А в наших знаниях о вас огромные пробелы. Если бы мы - Минерва то есть - знали все пятьдесят с хвостиком ваших специальностей, можно было бы отменить несколько тысяч возможных гнезд. Например, случалось ли вам быть фермером?
      - Несколько раз.
      - Да? Теперь она это узнает и не предложит ничего связанного с сельским хозяйством. Хотя наверняка найдется и в сельском хозяйстве что-либо незнакомое вам, однако степень новизны, конечно же, не будет отвечать вашим требованиям. Почему бы вам не составить перечень того, чем вы занимались?
      - Всего и не припомнишь.
      - Ну, этому ничем не поможешь. Однако составление перечня может вызвать новые воспоминания.
      - Ух... дай подумать. Оказавшись на населенной планете, я прежде всего принимался изучать местные законы. Не затем, чтобы практиковать... Впрочем, какое-то время я был очень даже деятельным адвокатом по уголовным делам - это было на Сан-Андреасе. Нужно же знать, на чем стоишь. Нельзя объявить свой доход или - что то же самое - скрыть его, если не знаешь правил, по которым ведется игра. Закон следует нарушать со знанием дела это куда безопаснее, чем преступать его по неведению.
      И я немедленно получил по заслугам: сделался там верховным судьей причем вовремя - едва успев спасти собственную шкуру - и шею.
      Так, посмотрим: фермер, адвокат, судья... как я упоминал, приходилось заниматься медициной. Шкипер - на самых разнообразных судах, чаще всего исследовательских или эмигрантских. Однажды случилось возглавлять шайку негодяев, которых к маменьке на чай не пригласишь. Учителем был - только меня выгнали, когда узнали, что я преподаю детям чистую правду - это считается преступлением в любом месте галактики. Участвовал и в работорговле, но как потерпевшая сторона - был рабом.
      Я заморгал от удивления.
      - Вот уж не могу представить.
      - К несчастью, мне ничего представлять не пришлось. Был жрецом...
      Я снова вмешался:
      - И жрецом? Лазарус, вы же говорили, или намекали, что религиозных убеждений вам нажить не удалось.
      - Неужели? Вера - для паствы, Айра, пастору она только мешает. Профессором в меблированных комнатах...
      - Извините. Вновь идиома?
      - А? Распорядителем в борделе... впрочем, там я еще играл на пианетте и пел. Не смейся, тогда у меня был весьма недурной голос. Это было на Марсе - слыхал про такое местечко?
      - Следующая от Солнца планета, рядом со Старым отечеством. Соль четыре.
      - Да. Теперь-то мы на подобные планетки не обращаем внимания. Но это было еще до того, как Энди Либби изменил ход вещей. И даже до того, как Китай уничтожил Европу, но уже после того, как Америка бросила космические дела - я как раз попал в то время под суд. Землю я оставил в 2012-м, после того заседания, и не стал возвращаться, чтобы узнать приговор - зачем выслушивать про себя уйму неприятных вещей? Если бы заседание пошло иным путем... впрочем, нет - если плод созрел, он падает с ветки, а Штаты к тому времени переспели и даже загнили. Айра, не стоит быть пессимистом; пессимист ошибается реже, чем оптимист, но последнему веселее живется... Но ни тому, ни другому не остановить ход событий.
      Однако мы говорили о Марсе и о том, чем я там занимался. Подай да принеси, кофе и пирожные. Но случались и радости: я исполнял там обязанности вышибалы. Девочки были такие хорошие, и какого-нибудь жлоба, обижавшего их, я вышвыривал просто с удовольствием. Вышвырну так, чтобы подскочил, а потом занесу в черный список, чтобы более носа не казал. А поскольку такое случалось разок-другой каждый вечер, то пошел, значит, слух, что Счастливчик Кайф требует, чтобы к дамочкам относились по-джентльменски... сколько бы ты ни заплатил.
      Ходить по девкам, Айра, это как военная служба - чем выше, тем благопристойнее. Девицам постоянно предлагали выкупить контракты и выйти замуж - все они в конце концов так и сделали, - но деньгу зашибали приличную и поэтому не торопились выскакивать за первого встречного. И главным образом потому, что я, взявшись за дело, положил конец твердым ценам, установленным губернатором, и возобновил действие закона спроса и предложения. Ну почему бы ребятам не потратить на такое дело лишний рублишко?
      Мне пришлось похлопотать, пока наконец даже прохвост, занимающийся при губернаторе вопросами отдыха и культуры, не сумел понять своей тупой башкой, что нищенская оплата в условиях повышенного спроса - абсурдна. Марс и без того был дырой - зачем же еще портить жизнь тем немногим, кто пытается сделать из него более-менее сносное место? Даже восхитительное, ведь девчонки сами получали удовольствие от работы. Шлюхи, Айра, выполняют те же функции, что и жрецы, - только с большим эффектом.
      Посмотрим. Я много раз был богатым и всегда терял состояние, когда правительство затевало инфляцию или же конфисковывало "национализировало" или "освобождало" - принадлежащую мне собственность. Не верь, Айра, князьям, они всегда отнимают, не производя ничего. Разорившимся мне приходилось бывать чаще, чем богатым. Состояние это более интересно, когда человек не знает, что будет есть завтра... скучать ему некогда. Он может гневаться, делать все, что угодно, но скучно ему не будет. Состояние это может обострить его мысли, побудить к действиям, добавить изюминку в пресное бытие - вне зависимости от понимания. Конечно, можно и попасться, потому-то еда всегда служит приманкой в ловушке. Но то-то и интересно: как справиться с нищетой и не попасться. Голодный теряет голову, не евший несколько дней может убить без всякого толка.
      Секретарь-машинистка, актер, - в тот раз я разорился дотла, псаломщик, инженер в нескольких областях техники, механик в еще большем количестве областей... Я всегда полагал, что интеллигентный человек может заниматься чем угодно - если только хватает времени, чтобы разобраться, как это работает. Но когда речь шла уже о хлебе насущном - я не требовал квалифицированной работы; случалось даже работать на экскаваторе дурака...
      - Опять идиома?
      - Да, из старых времен. Это, сынок, такая палка, на одном конце которой лопата, а за другой дурак держится. Ну, этим долго мне заниматься не пришлось - просто нужно что-то делать, пока не разберешься в местной ситуации. Политик... случалось быть и реформатором, но только однажды: политикан-реформатор не просто бесчестен, он глупо бесчестен... деловой политик - наоборот.
      - Не думаю, Лазарус. История как будто бы...
      - Айра, пользуйся головой. Я же не говорю, что деловой политик не украдет - красть это его специальность. Но политики не создают ничего. Они могут предложить один только язык, собственную порядочность - но можно ли положиться на слово? Преуспевающий деловой политик понимает это и охраняет свою репутацию, соблюдая собственные заповеди, - ведь он хочет оставаться при деле, то есть продолжать красть не только на следующей неделе, но и в будущем году и во все последующие. Итак, если политикан достаточно смышлен, чтобы преуспеть в своем деле, у него должен быть моральный кодекс кусачей черепахи, но ему нужно вести себя так, чтобы не ставить под угрозу свой единственный товар - репутацию по части выполнения обязанностей.
      Однако у реформатора нет подобного магнита, его цель - счастье всего народа, что есть понятие в высшей мере абстрактное и допускающее бесконечное множество толкований. Если только его вообще можно выразить рациональным путем. И в итоге ваш абсолютно искренний и непродажный политикан-реформист готов троекратно нарушить собственное слово еще до завтрака - не из личной нечестности, сам он весьма сожалеет об этом и охотно признается вам - но ради непреклонного служения идеалу. Достаточно кому бы то ни было надудеть ему в уши, дескать, что-то там еще более способно послужить всеобщему благу, и он мгновенно нарушит свое слово. Без угрызений совести.
      Ну, а привыкнув к этому, он становится способным и к надувательству. К счастью, такие недолго остаются на своем месте - за исключением времен падения и распада культуры.
      - Приходится верить на слово, Лазарус, - сказал я. - Большую часть своей жизни я провел на Секундусе, а потому имею лишь теоретические представления о политике. Такие вы завели здесь порядки.