Джубал и Человек с Марса вошли в комнату с большим стереобаком. Около него собралось все Гнездо. В стерео бурлила плотная толпа, кое-как сдерживаемая полисменами. Лицо Майка осветилось радостной улыбкой.
      – Они пришли. Полнота настала.
      Чувство радостного ожидания, которое, по ощущениям Джубала, постоянно нарастало со времени его появления, взметнулось мощной волной, хотя никто при этом не пошевелился.
      – Это очень большая толпа, – согласилась Джил.
      – И многие готовы к обращению. – добавила Патти.
      – Мне следует получше одеться для этого, – сказал Майк. – Есть на этой свалке приличная одежда?
      – Вокруг тебя полно ее, Майкл. – отозвалась Патти.
      Джубал вздохнул:
      – Сынок, эта орава мне не нравится. Ты уверен, что именно сейчас стоит говорить с ними?
      – Да, конечно, – ответил Майк. – Они пришли увидеть меня… поэтому я сейчас спущусь и встречусь с ними. – Он замолчал, обводя взглядом комнату, и нужные предметы одежды устремились к нему со всех сторон. Он начал одеваться с головокружительной быстротой. Женщины стали помогать ему, но эта помощь была чисто символической. Каждый предмет, казалось, знал, где он должен находиться и как располагаться. – Эта работа приносит не только привилегии, но и обязанности. Звезда не может не выйти на сцену… грокаешь меня? Публика ждет.
      Вмешался Дюк:
      – Майк знает, что делает, босс.
      – Что ж… но я не доверяю толпам.
      – В этой толпе, по большей части, лишь любопытствующие ищущие, как всегда. Конечно, там есть фостериты и тому подобные, у которых вырос на нас зуб… Но Майк справится с любой толпой. Вот увидишь. Верно, Майк?
      – Вернехонько, Людоед. Сперва собери толпу, а потом дай ей зрелище. Где моя шляпа? Не могу ходить по такому солнцепеку без шляпы. – Дорогая панама, на ленте которой были цвета одного из спортивных клубов, проплыла по воздуху и опустилась ему на голову. Он слегка сбил ее на затылок. – Вот так! Как я смотрюсь?
      Он был одет, как обычно одевался на выход: отлично пошитый и отутюженный белый деловой костюм, ботинки в тон, белоснежная рубашка и роскошный галстук.
      Бен сказал:
      – Единственное, чего тебе не хватает, так это кейса, – сказал Бен.
      – Ты грокаешь, что он мне нужен? Патти, у нас есть кейс?
      Джил шагнула к нему.
      – Бен дурачится, милый. Ты – само совершенство. – Она поправила ему галстук, поцеловала его, и Джубал ощутил этот поцелуй. – Иди, поговори с ними.
      – Ага. Время обратить их. Энн? Дюк?
      – Мы готовы, Майк. – Энн была в одежде Беспристрастного Свидетеля и держалась с обычным в таких случаях достоинством. Дюк являл прямо противоположное зрелище: неряшливо одетый, со свисающей из угла рта сигаретой, со сбитой на затылок видавшей виды шляпой с карточкой «ПРЕССА» на ленте, и весь увешанный фотокамерами и кофрами.
      Они подошли к двери, ведущей в холл. Только Джубал последовал за ними. Остальные, человек тридцать или больше, остались у стереобака. Майк остановился у двери. Рядом стоял столик. На нем был графин с водой, стаканы, поднос с фруктами и нож.
      – Лучше не ходи дальше, – сказал он, обращаясь к Джубалу, – или я скажу Патти, чтобы она потом провела тебя обратно между своими любимцами.
      Майк налил воды в стакан, отпил.
      – От проповедей здорово пересыхает горло. – Он передал стакан Энн, взял нож и отрезал кусок яблока.
      Джубалу показалось, что Майк отхватил себе палец… но его внимание отвлек Дюк, передавший ему стакан. Рука Майка не кровоточила, а Джубал уже начал привыкать к подобным фокусам, поэтому он ничего не сказал, взял стакан и допил оставшуюся воду, обнаружив, что у него самого пересохло горло.
      Майк тронул его за руку и улыбнулся.
      – Не бойся. Это займет всего несколько минут. Скоро увидимся, отец. – Они прошли между охраняющими вход кобрами, и дверь закрылась. Джубал вернулся к остальным, все еще держа в руке стакан. Кто-то взял его у него. Он не заметил, кто, потому что во все глаза смотрел на экран.
      Толпа сгустилась, но се еще сдерживали полисмены, вооруженные только дубинками. Слышались отдельные выкрики, перекрывающие гудение толпы.
      Кто-то спросил:
      – Где они сейчас. Патти?
      – Спускаются по подъемке. Майкл немного впереди, Дюк остановился, чтобы помочь выйти Энн. Они выходят в вестибюль. Майкл останавливается, Дюк делает снимки.
      Толпу в стереобаке сменило изображение огромной головы весело настроенного комментатора:
      – Это ПНМ – Программа Новый Мир. Мы подаем вам новости, пока они еще не остыли. Вас приветствует Счастливый Холидей. Как нам только что стало известно, лжемессия, известный как Человек с Марса, должен выбраться из своего убежища – комнаты отеля в прекрасном Сент-Питерсберге, Городе, Где Есть Все Для Греха. Очевидно, Смит собирается померяться силами со властями. Вчера он совершил побег из тюрьмы, использовав сильную взрывчатку. Но плотный кордон вокруг города, видимо, оказался ему не по силам. Пока мы не знаем… Повторяю, пока мы не знаем, поэтому смотрите нас, вам Новый Мир сюрприз припас… А теперь слово нашему спонсору, который расскажет о том, что пришли перемены и новые цены.
      – Спасибо, Счастливый Холидей, и вам, добрые люди, смотрящие ПНМ! Сколько стоит рай? Удивительно мало! Приходите к нам, в Райский Уголок, и убедитесь сами. Жилье для клиентов со средним достатком. Земли, отвоеванные у теплых вод великолепнейшего Залива <Мексиканского>, каждый участок по крайней мере на 18 дюймов выше самого высокого прилива и чисто символическая плата… потом, потом, друзья… Звоните нам десять-два-восемь-два-восемь!
      – Спасибо вам, Джек Моррис, и всем, кто собрался возделывать Райский Уголок! Кажется, сейчас что-то произойдет! Да, сэр, я думаю…
      – Они вышли из центральных дверей, – тихо сказала Патти. – Толпа пока не заметила Майкла.
      – Возможно, не сейчас… но вот-вот. Вы сейчас видите центральный вход отеля «Сан-Суси», жемчужины Залива, чья дирекция ни в коей мере не отвечает за укрывшегося здесь беглеца и, по заявлению шефа полиции Дениса, сотрудничает с властями. А сейчас, пока мы ожидаем событий, несколько эпизодов из странной биографии этого получеловека, выросшего на Марсе…
      В стереобаке появились быстро сменяющие друг друга отрывки: старт «Посланца», бесшумный взлет «Победителя», марсиане на Марсе, триумфальное возвращение «Победителя», кусок интервью с лже-Человеком с Марса: «Что вы думаете о наших земных девушках?» – «Ууу!»; эпизоды присуждения степени доктора философии; все в сопровождении кратких комментариев.
      – Что там, Патти?
      – Майкл на верху лестницы, толпа в сотне ярдов ее не пускают на территорию отеля. Дюк сделал несколько снимков, а Майк ждет, пока он сменит объектив. Он не спешит.
      Стереокамера снова переключилась на толпу, давая панорамный обзор, и Счастливый Холидей снова зачастил:
      – Вы понимаете, друзья, что этот чудесный город поставлен сейчас в необычные условия. Происходит нечто странное, и люди не намерены шутить. Их законы нарушены, к их силам правопорядка отнеслись с презрением, они разгневаны, и это справедливо. Фанатичные последователи этого новоявленного антихриста ни перед чем не остановятся, чтобы возбудить беспорядки в тщетной надежде вырвать своего лидера из рук правосудия. Может случиться все, что угодно… Все что угодно! – Голос комментатора зазвучал громче. – Да, вот он выходит… Он идет к людям! – Картина в стереобаке сменилась. Майк шел прямо на камеру, Энн и Дюк шли сзади, но все больше отставали. – Вот оно! Вот оно! Коронный номер!
      Майк продолжал неспешно идти. Его изображение в стереобаке все увеличивалось и достигло натуральных размеров, словно он был в комнате со своими водными братьями. Он остановился на лужайке перед отелем, в нескольких футах от толпы.
      – Вы звали меня?
      Ответом ему был рев.
      Небо было затянуто облаками, и в этот самый момент из-за одного из них выглянуло солнце, и луч упал на Майка.
      Одежда его исчезла. Он стоял перед ними, облитый золотистым светом, и кожа была его одеждой, единственной, но прекрасной. И эта красота заставила сжаться сердце Джубала, подумавшего, что Микеланджело даже в зените славы спустился бы ради нее со своих лесов, чтобы сохранить ее для неродившихся поколений.
      – Взгляните на меня, – мягко сказал Майк. – Я сын человеческий.
      Изображение Майка сменила рекламная вставка: шеренги девиц лихо отплясывали канкан под куплет:
 
       "Эй, хозяйки, налетайте,
       Наше мыло раскупайте.
       Знает каждый с юных лет:
       Лучше мыла в мире нет".
 
      Стереобак заполнился стирающимся бельем, послышался радостный женский смех, и снова возобновился репортаж.
      – Пусть проклятье божье падет на тебя! – Половинка кирпича ударила Майка по ребрам. Он повернулся к бросившему ее человеку.
      – Но ты и сам Бог. Ты можешь проклинать лишь себя… и тебе никогда не убежать от себя. – Богохульник! – Камень попал Майку в лицо пониже левого глаза, выступила кровь.
      Майк спокойно сказал:
      – Бросая в меня камни, вы попадаете в себя… ибо вы есть Бог… и я есть Бог… и все, что грокает, – Бог, иное невозможно.
      Новые камни полетели в него, и каждый ранил до крови.
      – Слушайте Истину. Нет нужды враждовать, нет нужды драться, нет нужды бояться. Я предлагаю вам воду жизни… – В руке у него появился бокал воды, сверкнувший на солнце. – И вы можете разделить ее, когда захотите… и идти далее все вместе, мирно и счастливо.
      Камень попал в бокал и разбил его. Другой камень угодил Майку по губам.
      Он улыбнулся им разбитыми кровоточащими губами, глядя прямо в камеру, и на лице его была нежность, словно он встретил лучших друзей. Благодаря солнечному свету и какому-то эффекта съемки над головой его разлилось сияние.
      – О братья мои, я так люблю вас! Пейте же досыта. Вечно делите воду жизни и становитесь ближе друг другу. Вы есть Бог.
      Джубал прошептал вслед за ним последние слова. Снова появилась рекламная вставка: "Кагуенга – лучшая пещера! Ночной клуб с настоящимсмогом Лос-Анджелеса, который обновляют ежедневно. Шесть экзотических танцовщиц".
      – Линчуйте его! Этот ублюдок хуже негра! – Кто-то почти в упор выстрелил из крупнокалиберного пистолета, и правая рука Майка отлетела у локтя. Она мягко опустилась на прохладную траву. Пальцы еще хранили приветственный жест.
      – Ну-ка еще разок, Шорти, да целься получше! – В толпе засмеялись и зааплодировали. Кирпич разбил Майку нос, несколько камней угодили в лоб, ссадины образовали кровавый венец.
      – Истина проста, но труден Путь Человека. Вначале вы должны научиться управлять собой. Остальное придет само. Благословен тот, кто знает себя и управляет собой, ибо мир принадлежит ему, и счастье, мир и любовь приходят с ним.
      Еще один выстрел, потом еще два. Пуля сорок пятого калибра угодила Майку рядом с сердцем, раздробив шестое ребро. Еще один выстрел – и пуля прошла через левую берцовую кость пятью дюймами ниже коленной чашечки. Перебитая малая берцовая кость торчала под углом, белея на фоне красной раны.
      Майк слегка пошатнулся и засмеялся, продолжая говорить. Слова были отчетливы, голос спокоен.
      – Вы есть Бог. Знайте это, и Врата для вас откроются.
      – Проклятье! Заставьте его прекратитьпоминать имя Господне всуе! Кто здесь мужчины – сюда! Прикончим его! – Толпа ринулась вперед, ведомая человеком с клюшкой для гольфа. На Майка обрушились кулаки и камни, а когда он упал, его принялись топтать ногами. Он продолжал говорить, пока ему ломали ребра и терзали его золотистое тело, ломали кости и напрочь оторвали ухо. Наконец кто-то крикнул:
      – Ну-ка, посторонитесь, у нас тут керосин!
      Толпа слегка подалась назад, и камера наехала, показывая крупным планом голову и плечи Майка. Человек с Марса улыбнулся своим братьям и снова сказал, мягко и отчетливо:
      – Я люблю вас.
      Неосторожный кузнечик, трепеща крылышками, опустился на траву в нескольких дюймах от его лица. Майк повернул голову и посмотрел на кузнечика.
      – Ты есть Бог, – сказал он счастливо и рассоединился.

      Пламя и клубы дыма заполнили стереобак.
      – Вот это да! – благоговейно воскликнула Патти. – Это лучшая концовка из всех, что я видела.
      – Да, – рассудительно произнесла Бекки. – Сам Профессор никогда не мечтал о лучшей.
      Ван-Тромп проговорил очень тихо, словно самому себе:
      – Отличный стиль. Изящно и мастерски… парень знает свое дело.
      Джубал обвел взглядом своих братьев. Неужели он единственныйчто-то чувствовал? Джил и Доун сидели, тесно прижавшись друг к другу, но они всегда так сидели, когда были вместе. Никто, казалось, не был потрясен. Даже Доркас сидела спокойно и с сухими глазами.
      Адское пламя на экране сменилось смеющимся Счастливым Холидеем.
      – А теперь, ребята, – зачастил он, – несколько минут для наших друзей из Райского Уголка, которые так щедро отдали… – Патти выключила стерео.
      – Энн и Дюк возвращаются, – сказала она. – Я проведу их через фойе, а потом нас ждет ленч. – Она поднялась, чтобы уйти.
      Джубал остановил ее:
      – Патти, ты знала, что Майк собирается сделать?
      Вопрос, видимо, озадачил ее.
      – Я? Конечно нет, Джубал. Для полноты необходимо было ожидание. Никто из нас не знал. – Она вышла из комнаты.
      – Джубал… – Он поднял голову и встретился взглядом с Джил. – Джубал, возлюбленный наш отец… пожалуйста, остановитесь и грокайте полноту. Майк не умер. Как может он умереть, если никто не может быть убит? Он не может даже уйти от нас, тех, кто грокнул его. Ты есть Бог.
      – Ты есть Бог, – механически повторил он.
      – Вот так-то лучше. Сядьте между мной и Доун.
      – Нет. Дайте мне побыть одному. – Почти ничего не видя, он добрел до своей комнаты, вошел, запер за собой дверь и тяжело оперся обеими руками о спинку кровати. – Мой сын, о мой сын! Лучше бы я умер вместо тебя! Тебе ради столького стоило жить… а старый осел, которому ты слишком доверял, довел тебя до бесполезной мученической смерти. Если бы ты дал им что-нибудь большое… типа стерео или бинго… но ты дал им Истину. Или часть Истины. А кому она нужна?
      Он горько рассмеялся сквозь слезы.
      Только через какое-то время он сумел справиться и с тем, и с другим: с прожигающими сердце слезами, и с горьким смехом – и принялся рыться в своей сумке. Он всегда брал с собой все, что могло вдруг понадобиться. Еще с той поры, когда хвативший Джо Дугласа удар напомнил ему, что ничто на свете не вечно, он держал в несессере необходимые медикаменты.
      Теперь удар грозил ему, и он испугался. Он достал сразу три таблетки, чтобы помогло наверняка, проглотил их, запив большим глотком воды, и быстро лег на постель. Вскоре боль ушла.
      Откуда-то издали донесся голос:
      – Джубал…
      – Отстаньте… Я отдыхаю.
      – Джубал… отец!
      – Майк?.. Слушаю тебя.
      – Проснись! Полнота еще но наступила. Вставай, я помогу тебе.
      Джубал вздохнул:
      – О'кей, Майк. – С его помощью он добрался до ванной, где его вырвало, принял поданный ему стакан воды и прополоскал рот.
      – Теперь лучше?
      – О'кей, сынок. Спасибо.
      – Тогда я займусь своими делами. Я люблю тебя, отец. Ты есть Бог.
      – И я люблю тебя, Майк. Ты есть Бог. – Он немного побродил по комнате, приходя в себя, переоделся, выпил бренди, чтобы перебить горьковатый привкус во рту, и вышел из комнаты, чтобы присоединиться к остальным.
      Патти одиноко сидела перед выключенным стереобаком. Увидев Джубала, она подняла голову.
      – Теперь поедите, Джубал?
      – Да, спасибо.
      Она встала и подошла к нему.
      – Это хорошо. Я боюсь, что наши уже поели и смотались. Но каждый из них оставил для вас поцелуй. Передаю вам все за один раз. – И она передала ему всю вложенную в нее любовь вместе со своей собственной. Джубал почувствовал, что это придало ему сил. Теперь он разделил спокойствие Патти, а горечь исчезла.
      – Идемте в кухню, – сказала Патти. – Тони уехал, поэтому все сидят там. Впрочем, никто и никогда не принимал всерьез его ворчанья. – Она остановилась и, выворачивая шею, попыталась разглядеть свою спину. – Та, финальная сцена, разве она не изменилась чуть-чуть? Не появился дым?
      Джубал важно согласился, что и сам так думает. На его взгляд, ничего не изменилось… но он не собирался лечить манию Патти. Она кивнула.
      – Я этого ожидала. Я хорошо вижу все вокруг… но только не себя. Мне по-прежнему нужно два зеркала, чтобы разглядеть спину. Майк говорит, что мой Взгляд обретет, в конечном итоге, и такую возможность.
      В кухне сидело человек двенадцать – за столом и поодаль. Дюк стоял у плиты, помешивая ложкой в кастрюльке с подливкой.
      – Привет, босс. Я заказал двадцатиместный автобус. Больший на нашей площадке не сядет. И нам нужен еще один примерно такой же для наших девчушек и змей Патти. О'кей?
      – О'кей. Все отправляются ко мне? – Если не хватит спален, девушки могут устроить временный ночлег в других комнатах… эта толпа, кстати, по крайней мере удвоится. Если подумать, то ему могут просто не позволить спать в одиночку… Он мысленно смирился и с этим. Так приятно, когда ночью под боком есть кто-то теплый, пусть даже твои притязания не так уж велики. Господи, он уже и забывать начал, как это приятно! Становиться ближе…
      – Не все. Тим отвезет нас, потом вернет автобус и отправится в Техас. Шкипер, Беатрис и Свен собираются остановиться в Нью-Джерси.
      Сэм поднял голову.
      – Мы с Рут вернемся к детям. Сол тоже собирается с нами.
      – Вы не сможете погостить сперва у меня денек-другой?
      – Может быть. Надо поговорить с Рут.
      – Босс, – вмешался Дюк. – когда мы сможем наполнить бассейн?
      – Ну, раньше мы это делали в начале апреля. Но сейчас поставлены новые подогреватели, так что… в любое время. – Джубал помолчал. – Но у нас пока стоит плохая погода. Вчера еще лежал снег.
      – Босс, дайте-ка я объясню. Эта орава способна ходить по пояс в снегу и не замечать этого… и они готовы на это, лишь бы искупаться. Кроме того, есть более дешевые способы не дать воде замерзнуть, чем огромные нагреватели.
      – Джубал!
      – Да, Рут?
      – Мы погостим денек или подольше. Дети не обидятся на меня… Так или иначе, я не рвусь брать на себя материнские обязанности, пока Патти не сможет их учить. Джубал, вы не видели меня по-настоящему, пока не увидите в воде с распущенными волосами, словно миссис Делайте-Что-Вам-Хочется.
      – Считай, что я назначил тебе свиданье. Где Квадратноголовый и Датчанин? Беатрис ни разу не была у меня дома, пусть тоже погостит.
      – Я скажу им, босс.
      – Патти. как твои змеи отнесутся к чистому теплому подвалу, пока мы не придумаем чего-нибудь получше? Я не имею в виду Лапушку – она человек. Но не думаю, что кобрам можно ползать по дому.
      – Конечно, Джубал.
      – Ммм… – Джубал огляделся. – Доун, ты знаешь стенографию?
      – Ей это нужно, – вмешалась Энн, – не более, чем мне верхнее «си».
      – Я и сам мог бы это сообразить. Печатаешь?
      – Я научусь, если вы пожелаете, – ответила Доун.
      – Считай, что я тебя нанял… пока где-нибудь не освободится место верховной жрицы. Джил, мы кого-нибудь забыли?
      – Нет, босс. А те, кто уже уехал, свободны нанести визит, когда захотят. А они захотят.
      – Это понятно. Гнездо номер два всегда к их и вашим услугам. – Он подошел к плите и заглянул и кастрюльку, над которой колдовал Дюк. Там было немного подливки. – Хм… Майк?
      – Ага. – Дюк ткнул вилкой в мясо, попробовал. – Недосолено.
      – Да, Майк так и не просолил свою шкуру. – Джубал взял вилку и попробовал мясо. Дюк был прав. Оно было сладковато и требовало соли. – Но давайте грокнем его таким, как он есть. Кто еще не пробовал?
      – Только вы. Тони настрого приказал мне помешивать подливку, добавлять при необходимости воду и ждать вас. И не давать мясу подгореть.
      – Тогда тащи пару чашек. Мы разделим остаток и грокнем вместе.
      – Правильно, босс. – Две пиалы слетели в полки и приземлились рядом с кастрюлькой. – Майк проиграл пари: он все время клялся, что переживет меня и подготовит мое тело для Благодарения. А может, это я проиграл: ведь я не могу получить с него выигрыш.
      – Ты выиграл только по недоразумению. Дели поровну.
      Дюк разложил мясо, полив его бульоном. Джубал взял свою пиалу.
      – Становимся еще ближе.
      Они медленно отхлебывали подливку прямо через край, растягивая удовольствие, смакуя, благодаря и грокая жертвователя. Джубал с удивлением обнаружил, что на место былого отчаяния пришло спокойное счастье. Каким чудным неуклюжим щенком был его сын, когда он впервые увидел его… таким старательным в желании понравиться, таким наивным в своих небольших промахах… и каким сильным он стал, не утеряв при этом ангельской невинности. Наконец-то я грокнул тебя, сынок, и я не подведу тебя!
      Патти подала ему ленч. Он уселся и с жадностью набросился на еду, чувствуя, что со времени завтрака прошло много дней. До него донеслись слова Сэма:
      – Я говорил Солу, что не грокаю необходимости менять планы. Мы продолжаем делать все, как раньше. Если у тебя хороший бизнес, то он процветает, даже если его покидает основатель.
      – С этим я не спорю, возразил Сол. – Вы с Рут откроете новый храм… а мы откроем свой. Но нам теперь нужно время, чтобы скопить капитал. Ведь нам нужна не церквуха на углу и не пустующий магазин, , где можно организовать молельню. Храм требует декораций и определенного реквизита, а на это нужны деньги. Не говоря уже о таких вещах, как полет Стинки и Мариам года на два на Марс… и это только самое необходимое.
      – Все верно! Кто спорит? Мы дождемся полноты… и вперед!
      Джубал вмешался в их разговор:
      – Деньги – не проблема.
      – Почему, Джубал?
      – Как адвокат я не должен бы говорить… но как водный брат я делаю то, что грокаю. Минутку. Энн!
      – Да, босс.
      – Купи это место. То, где погиб Майк. И все в радиусе ста футов.
      – Босс, ведь там муниципальная стоянка. А стофутовый круг захватывает кусок дороги и земли отеля.
      – Не спорь.
      – Я не спорю. Я говорю то, что есть.
      – Прошу прощения. Они продадут. И перенесут дорогу. Если им с умом выкрутить руки, они даже подарят эту землю. Выкручивать, я думаю, будет Джо Дуглас. И если Дуглас велит отдать нам из морга то, что осталось, после того, как эти подонки расправились с ним, мы похороним его на этом самом месте… скажем, через год, и весь город будет в трауре, а полицейские, что не защитили его сегодня, будут нести караул.
      Какой памятник поставить ему? «Упавшую Кариатиду»? Нет, Майк был достаточно крепок для своей ноши. «Русалочка» подошла бы больше, но этого не поймут. Может быть, его собственное изображение? Каким он был, когда сказал: «Взгляните на меня. Я сын человеческий». Если у Дюка нет такого снимка, он есть у Нового Мира. А может, среди братьев найдется новый Роден, который сделает все как надо, без лишнего украшательства.
      – Мы похороним его здесь, – сказал Джубал, – но не станем зарывать. Пусть черви и ласковые дожди грокнут его. Я грокаю, Майку понравилось бы это. Энн, я хочу поговорить с Джо Дугласом, как только мы окажемся дома.
      – Да, босс. Мы грокаем с вами.
      – Теперь об остальном. – Он рассказал о завещании Майка. – Как видите, каждый из вас, самое малое, миллионер. Точных цифр я сейчас назвать не могу, но даже после вычета налогов каждому остается не один миллион. И никто посторонний не протянет к этим деньгам лапы. Я грокаю, что вы можете тратить сколько угодно на храмы и прочие нужды. Но ничто не мешает вам покупать и яхты, если захотите. Ах, да! Джо Дуглас по-прежнему остается управляющим в том случае, если кто-то не трогает свой напитал. Плата старая. Но я грокаю, что Джо не протянет долго, а посему управление будет передано Бэну Кэкстону. Как, Бен?
      Тот пожал плечами.
      – Пусть это делается от моего имени. Я найму настоящего бизнесмена по имени Сол.
      – Годится. Немного придется подождать, но никто не осмелится оспорить это завещание. Майк позаботился об этом. Сами увидите. Когда можно отправляться? Счет оплачен?
      – Джубал, – ответил ему Бен, – мы владеем этим отелем.
      Вскоре они были в воздухе. Полиция не чинила никаких препятствий: город утих так же быстро, как и всколыхнулся. Джубал сидел впереди со Стинки Махмудом и отдыхал. Он с удивлением обнаружил, что не чувствует себя ни уставшим, ни несчастным, что он даже не боится возвращаться в свое логово. Они говорили о планах Махмуда отправиться на Марс, чтобы глубже изучить язык… после того, с удовольствием узнал Джубал, как Стинки закончит словарь, что он рассчитывал сделать через год, внеся собственную лепту в уточнение произношения фонем.
      Джубал ворчливо заметил:
      – Полагаю, что мне тоже придется выучить это воронье карканье, чтобы хоть понимать, о чем вокруг меня болтают.
      – Как грокнешь, брат.
      – Но, черт меня дери, я не собираюсь посещать уроки по расписанию! Я буду делать так, как мне удобно. Так я делаю всегда.
      Махмуд помолчал некоторое время.
      – Джубал, в Храме мы вводили уроки и расписание потому лишь, что работали с группами. Но некоторые занимались индивидуально.
      – Вот то, что мне надо.
      – Энн, например, продвинулась в марсианском гораздо дальше, чем говорила вам. У нее абсолютная память, и она учила марсианский, устанавливая телепатическую связь с Майком.
      – Увы, у меня нет такой памяти, да и Майк теперь далеко.
      – Зато Энн близко. И хотя вы упрямы, Доун сможет соединить вас с Энн… если вы позволите. А для второго урока Доун уже не понадобится: Энн сможет делать это самостоятельно. Вы будете думать по-марсиански через несколько дней, если считать по календарю. Субъективного времени уйдет больше, но кого это волнует? – Махмуд подмигнул ему. – Вам понравятся эти теплые уроки.