– Ох! А я-то думала, он у нас в безопасности.
      – По эту сторону могилы безопасности не бывает.
      – Ну… и что же вы собираетесь делать, Джубал?
      – Ничего. Только волноваться.
      Майк отложил их беседу на будущее, не пытаясь грокнуть ее. Он понял, что темой разговора было понятие, элементарное для марсианского языка, но поразительно скользкое для английского. Поскольку даже брат Махмуд не мог грокнуть всеобъемлющую марсианскую идею, которую по-английски с горем пополам можно передать как «Ты есть Бог», он решил ожидать. Ожидание принесет плоды в свое время. Брат Джил учила его язык, и он сможет объяснить ей это. Они грокнут вместе.

* * *

      Сенатор Бун встретил их на посадочной площадке храма.
      – Привет вам, люди! Да благословит вас Господь в это прекрасное воскресенье. Мистер Смит, рад снова встретиться с вами. И с вами тоже, доктор. – Он вынул изо рта сигару и взглянул на Джил. – А кто эта маленькая леди? Я ведь не видел вас во Дворце?
      – Нет, сенатор. Я Джиллиан Бодмен.
      – Так я и думал, моя дорогая. Вы уже спасены?
      – Гм… я полагаю, еще нет, сенатор.
      – Это никогда не поздно. Мы будем очень рады, если вы посетите помещения для Ищущих во внешней части храма. Я пришлю Гвардейца, он проводит вас. Мистер Смит и док тем временем посетят Святилище.
      – Сенатор…
      – Да, док?
      – Если мисс Бодмен не может войти в Святилище, мы лучше тоже посмотрим на помещения для Ищущих. Она – сиделка мистера Смита.
      – Он что, болен? – Бун слегка растерялся.
      – Как его врач, я предпочитаю, чтобы медсестра всегда была под рукой, – Джубал пожал плечами. – Мистер Смит еще не совсем акклиматизировался. Но почему бы не спросить его самого. Майк, ты хочешь, чтобы Джил пошла с нами?
      – Да, Джубал.
      – Но… Очень хорошо, мистер Смит, – Бун снова вынул изо рта сигару, сунул в рот два пальца и свистнул. – Херувим, сюда!
      К ним сломя голову подбежал подросток в балахоне, колготках, шлепанцах, с голубиными крылышками. У него были золотистые локоны и солнечная улыбка. Джил подумала, что он миленький, как на рекламе джинджер эля <Джинджер эль – популярный безалкогольный напиток>.
      – Лети в офис Святилища, – приказал Бун, – и скажи начальнику стражи, что мне нужен еще один значок пилигрима, пусть принесет ко вратам. Новое слово – Марс.
      – Марс, – повторил мальчуган, по-скаутски отсалютовал Буну и сделал двухсотдесятифутовый прыжок над толпой. Джил сообразила, почему его балахон казался таким раздутым: он скрывал снаряжение прыгунка.
      – Надо будет посмотреть, много ли осталось этих значков, заметил Бун. – Удивительно, но многие грешники повадились брать символы Радости Господней, не смывая с себя грехов. Пока не принесли третий значок, мы побродим тут и поглазеем по сторонам.
      Они протолкались сквозь толпу и вошли в длинный высокий холл храма. Бун остановился.
      – Я хочу, чтобы вы обратили внимание: мы умеем заинтересовать людей, и даже Господь участвует в этом. Любой турист, посетит он помещения для Ищущих или нет, – а они открыты 24 часа в сутки – должен пройти через этот холл. И что он здесь видит? Возможность испытать свое счастье. – Бун обвел рукой игральные автоматы, что стояли вдоль обеих стен. – Бар и закусочная – в том конце холла; он даже выпить не может, не миновав эти машины. Уверяю вас, только исключительный грешник пройдет мимо, не оставив здесь хотя бы пары медяков. Не подумайте, что мы отбираем у него деньги, не давая ничего взамен. Взгляните… – Бун протолкался к автомату и тронул за плечо поглощенную игрой женщину. – Вы разрешите, дочь моя?
      Та подняла голову, и недовольство на ее лице сменилось улыбкой.
      – Конечно, епископ.
      – Благословляю тебя. Заметьте, – продолжил Бун, скормив машине четвертак, – независимо от того, выиграет грешник или нет, он вознаграждается благословением и сувенирным текстом.
      Диски остановились, и в окошках выстроились слова «БОГ – ВИДИТ – ТЕБЯ».
      – Вероятность – три к одному, – пояснил Бун и выудил из окошечка выигрыш. – Вот Ваш текст, – он оторвал бумажную ленту и протянул ее Джил. – Держите, маленькая леди, и подумайте над этим.
      Джил бросила на бумажку быстрый взгляд прежде, чем опустить ее в сумочку: «Но чрево грешника полно грязи – Н.О., 22, 17» <Новое Откровение – библия фостеритов>.
      – Обратите внимание, – продолжал тем временем Бун, – что выигрыш – жетоны, а не наличные, и окошко казначея расположено после бара… масса удобных случаев подать милостыню или совершить другое доброе дело. К тому же, грешник, скорее всего, немедленно вернет их автомату… получая каждый раз благословение и новый текст. Кумулятивный эффект просто поразителен! Некоторых из наших наиболее правоверных агнцев начинали в этом холле.
      – Не сомневаюсь, – согласился Джубал.
      – Особенно если они срывают банк. Понимаете, каждая комбинация – благословение. А банк – это три Священных Глаза. И знаете, когда грешники видят, как эти глаза выстраиваются в линию и смотрят на них, как сыплется манна небесная, это заставляет их задуматься. Некоторые даже теряют сознание. Сюда, мистер Смит… – Бун вручил Майку жетон, – Крутните-ка его.
      Майк замешкался. Джубал взял жетон сам. Черт возьми, меньше всего он хотел, чтобы мальчика одурачил «однорукий бандит»!
      – Давайте, я попробую, сенатор. – И он сунул жетон в машину.
      Майк слегка растянул свое чувство времени и проник внутрь машины, пытаясь узнать, что она делает. Он был слишком робок, чтобы запустить ее самому.
      Но когда это сделал Джубал, Майк увидел вращение цилиндров, увидел глаза, нарисованные на каждом, и удивился слову «банк». Слово это, насколько он знал, имело три значения – jackport – 1) банк (карт.), 2) куш, 3) затруднительное положение, но ни одно из них не подходило. Вовсе не собираясь вызывать суматоху, он замедлил и остановил каждое колесо так, что глаза выглянули из окошечек.
      Раздался звон, хор запел осанну, машина осветилась огнями, и из нее потоком хлынули жетоны. Бун был в восторге.
      – Вот это да! Док, сегодня ваш день! Так… бросьте-ка еще один, чтобы повернуть колеса.
      Джубал взял из груды один жетон и скормил его машине. Майк удивился, отчего все так случилось, и поэтому снова заставил глаза появиться в окошечках. Все повторилось, за исключением того, что поток превратился в струйку. Бун уставился на автомат.
      – Будь я… благословен! Ему не полагается делать это два раза подряд. Но я распоряжусь, что вам выплатили оба выигрыша. Он быстро сунул жетон в щель.
      Майк все еще не понял, почему это называется банком. Глаза снова появились в окошечках.
      Бун опешил. Джил схватила Майка за руку и зашептала:
      – Майк… прекрати!
      – Но Джил, я просто смотрел…
      – Не разговаривай. Перестань и все. Погоди до дома!
      Бун медленно произнес:
      – Я не уверен, можно ли назвать это чудом. Видимо, автомату нужен ремонт. Херувим, сюда! – крикнул он и добавил: – Лучше, наверное, не брать последний выигрыш. – И скормил машине еще один жетон.
      Колеса остановились – на этот раз без вмешательства Майка, – провозглашая: «ФОСТЕР – ЛЮБИТ – ТЕБЯ».
      – Счастливый день, – сказал подошедший Херувим. – Нужна помощь?
      – Три банка подряд, – сказал ему Бун.
      –  Три?
      – Ты что, не слыхал музыку? Оглох? Мы будем в баре; принеси деньги туда. И пусть кто-нибудь посмотрит машину.
      – Да, епископ.
      Бун поспешно повел их в бар.
      – Лучше увести вас отсюда, – весело заговорил он, – пока вы не обобрали Церковь. Док, вам всегда так везет?
      – Всегда, – торжественно ответил Харшоу. Он твердил себе, что не знает, какое мальчик имеет к этому отношение… но радовался, что это тяжкое испытание закончилось.
      Бун подвел их к стойке с табличкой «Занято» и сказал:
      – Вот здесь… или маленькая леди желает сесть?
      – Нет, мне и так хорошо. – «Назови меня еще разок маленькой леди» и я спущу на тебя Майка!"
      Бармен поспешил к ним.
      – Счастливый день. Ваше обычное, епископ?
      – Двойное. Что для вас, док? Мистер Смит? Не стесняйтесь. Вы в гостях у архиепископа.
      – Бренди, пожалуйста. И воды запить.
      – Бренди, пожалуйста, – повторил Майк и добавил: – Но без воды, будьте добры.
      Вода не была сутью, и все же он не желал пить воду здесь.
      – Вот это я понимаю! – от всей души воскликнул Бун. – Вот это характер так характер! Без воды. Получили? Ладно, это шутка. – Он ткнул Джубала под ребра. – Что для маленькой леди? Кола? Молоко для розовых щечек? Или настоящий Счастливый День, как для взрослых?
      – Сенатор, – сдерживаясь, спросила Джил, – хватит ли вашего гостеприимства на мартини?
      – Хватит ли? Лучшее мартини в мире: мы не добавляем вермут. Взамен мы благословляем его. Двойное мартини маленькой леди. Благословляю тебя, сын мой, и поторопись. У нас есть немного времени, чтобы выпить и отдать дань уважения архангелу Фостеру. После – в Святилище, послушать архиепископа.
      Спиртное прибыло одновременно с выигрышем. Бун благословил их, и они выпили, потом он поспорил с Джубалом из-за трехсот долларов. Бун настаивал на том, что все призы должны принадлежать Харшоу. Джубал, однако, положил все деньги в чашу для пожертвований.
      Бун довольно кивнул.
      – Док, это свидетельствует о щедрости вашей души. Мы еще вас спасем. Еще по маленькой, люди?
      Джил надеялась, что кто-нибудь скажет «да». Джин был с водой, но он зажег внутри огонек терпимости. Никто, однако, не откликнулся, и Бун повел их вверх по лестнице, мимо надписи, гласящей: ИЩУЩИМ И ГРЕШНИКАМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН – РЕЧЬ ИМЕННО О ТЕБЕ!
      В конце были ворота.
      – Епископ Бун и три пилигрима, гости архиепископа, – произнес Бун.
      Створки разошлись. Он провел их по изгибающемуся коридору в комнату. Она была обширна и обставлена с роскошью, которая напомнила Джил стиль похоронного бюро, хотя и была полна радостной музыкой: тема «Звенящие колокольчики» с наложением конгов. Джил почувствовала, что ее тянет танцевать.
      Дальняя стена была стеклянной, и казалось, что ее вообще нет. Бун быстро проговорил:
      – Вот мы и пришли, люди – в Общество. Вы не обязаны опускаться на колени, но сделайте это, если почувствуете, что так лучше. Большинство пилигримов поступает именно так. Он… совсем такой, как в тот миг, когда его призвали на небеса. – Бун простер руку с сигарой. – Разве он выглядит не как на самом деле? Плоть, оберегаемая чудом, не тронута тлением. Это тот самый стул, на котором он писал свои послания… и та самая поза, в которой он был, когда отправился на небеса. Его никогда не трогали – мы построили храм вокруг него… передвинув старую церковь, естественно, и сохранив ее святые камни.
      Примерно в двадцати футах, на стуле, более похожем на трон, сидел к ним лицом старик. Он выглядел, как живой… напоминая Джил старого козла с фермы, на которой она проводила лето в детстве – выпяченная нижняя губа, бакенбарды, неприятные мутные глаза. По коже побежали мурашки: архангел Фостер внушал ложные чувства.
      – Брат мой, это Старший? – спросил Майк по-марсиански.
      – Не знаю, Майк. Говорят, что да.
      – Я не грокаю Старшего.
      – Говорю тебе, я не знаю.
      – Я грокаю неправильность.
      – Майк! Смотри у меня!
      – Да, Джил.
      – Что он говорит, маленькая леди? – спросил Бун. – Что вы спросили, мистер Смит?
      – Ничего особенного, – поспешно ответила Джил. – Сенатору можно мне уйти? Я боюсь потерять сознание.
      Она взглянула на труп. По небу плыли клубящиеся облака. Луч света прорвался в просвет и упал на лицо. Лицо мгновенно преобразилось, глаза стали яркими и живыми.
      Бун успокаивающе произнес:
      – Первый раз всегда так действует. Походите по галерее ищущих, это под нами. Там приходится глядеть вверх, и музыка там другая – тяжелая музыка, с инфразвуком, как я понимаю, – напоминает людям об их грехах. А этакомната – келья Счастливых Мыслей для высших представителей Церкви. Я прихожу сюда посидеть и выкурить сигару, когда чувствую себя не совсем хорошо.
      – Будьте добры, сенатор…
      – О, конечно. Подождите там, милая. Мистер Смит, оставайтесь здесь сколько угодно.
      – Сенатор, – сказал Джубал, – не лучше ли нам послушать службу?
      Они вышли. Джил вся тряслась: она страшно боялась, что Майк что-нибудь выкинет в этом ужасном мавзолее и их тут же линчуют.
      Два охранника перед порталом Святилища скрестили копья, едва они приблизились.
      – Проходите, проходите! – сказал Бун. – Эти пилигримы – личные гости архиепископа. Где их значки?
      Значки были уже готовы, а с ними и шифр, отворяющий все двери.
      – Сюда, епископ, – сказал важный привратник и провел их по широким ступеням в центральную ложу.
      Бун отступил на шаг:
      – Сначала вы, маленькая леди.
      Бун хотел сесть рядом с Майком, но Харшоу опередил его, и Майк уселся между Джил и Джубалом, а Буну пришлось присоединиться сбоку.
      Ложа была роскошной – контурные кресла, пепельницы, откидные столики для освежающих напитков. Они сидели над прихожанами, в сотне футов от алтаря. Прямо перед ними молодой священник заводил толпу, покачиваясь в такт музыке и двигая взад-вперед мускулистыми руками с тяжелыми кулаками. Его сильный бас время от времени присоединялся к хору, а потом возвысился, призывая:
      – Ну-ка приподнимем свои зады! Не дадим дьяволу захватить себя врасплох!
      Змеиный танец заколыхался у правого нефа, качнулся вперед, повернул к центральному нефу. Ноги топали в такт круговым движениям рук священника и синкопированному пению хора. Топ, топ, А-А! …Топ, топ, А-А! Джил почувствовала ритм и одурело подумала, как здорово было бы потанцевать – и все больше и больше людей присоединялось к танцу под задорные выкрики мускулистого священника.
      – Этот мальчик – моя находка, – похвастался Бун. – Я проповедовал с ним в паре и понял, что он может завести толпу до умопомрачения. Преподобный «Джаг» – Джакерман – играл правым тэклом у «Таранов». Вы видели его, конечно.
      – Боюсь, что нет, – ответил Джубал. – Я не смотрю футбол.
      – В самом деле? Знаете, во время сезона наиболее ревностные прихожане остаются после службы, перекусывают прямо на скамьях и смотрят игру. Стена за алтарем отходит в сторону, и вы видите величайший из стереобаков. Пожалуйте смотреть. Изображение лучше, чем дома, а переживаешь еще больше, потому что вокруг люди. – Он свистнул. – Херувим, сюда!
      Появился запыхавшийся привратник.
      – Да, епископ?
      – Сын мой, ты убежал так быстро, что я не успел отдать распоряжения.
      – Виноват, епископ.
      – С чувством вины никогда не попадешь на небеса. Будь всегда счастлив, сын мой. Если внутри тебя всегда будет эта старая пружинка, ты будешь крепко стоять на ногах. Еще по разочку, люди? – Он отдал распоряжения и добавил: – Принеси горсть моих сигар… возьмешь у главного бармена.
      – Сию минуту, епископ.
      – Благословляю тебя, сынок. Неси побыстрее…
      Змеиный танец извивался почти под ними; Бун перегнулся через край ложи, приложил руки рупором ко рту и крикнул, перекрывая шум:
      – Доун! Эй, Доун!
      Женщина внизу подняла голову, и он кивнул ей. Она улыбнулась.
      – Принеси-ка нам виски с содовой. Лети.
      Женщина появилась сразу же, как только приготовила коктейль. Бун откинул для нее сиденье в заднем ряду.
      – Дорогая моя, эта маленькая леди в углу – мисс Бодмен, рядом со мной – знаменитый доктор Джубал Харшоу…
      – В самом деле? Доктор, я считаю, ваши рассказы просто божественны!
      – Спасибо.
      – Правда-правда! Я записана один ваш рассказ на ленту, и он убаюкивает меня каждый вечер.
      – Лучшей похвалы писатель не может ожидать, – ответил Джубал с застывшим лицом.
      – Достаточно, Доун, – вмешался Бун. – Молодой человек между нами… мистер Валентайн Майкл Смит, Человек с Марса.
      Ее глаза округлились.
      – О боже!
      – Благословляю тебя, дитя! – взревел Бун. – Вот так сюрпризец, а?
      – Вы действительно Человек с Марса? – спросила она.
      – Да, мисс Доун Ардент.
      – Зовите меня просто Доун. О боже!
      Бун легонько тронул пальцами ее руку.
      – Разве тебе неведомо, что сомневаться в словах епископа грешно? Тебе не хотелось бы вывести Человека с Марса к свету?
      – О, еще как!
      «Надо думать, гладкая ты сучка!» – возмутилась про себя Джил. С самого появления мисс Ардент в ней назревала злость. Платье этой женщины было с длинными рукавами, высоким воротом и непрозрачное, но не скрывало ничего. Материя была цвета ее загорелой кожи, и Джил была уверена, что кожа – это все, что было под ним. Не считая самой мисс Ардент, которой было там очень много. Одежда была показушно скромной по сравнению с одеждой большинства прихожанок, часть из которых, казалось, были теперь готовы забиться в припадке.
      Джил подумала, что мисс Ардент выглядит так, словно только что выбралась из постели и готова забраться туда снова. С Майком. «Перестань наваливаться на него своим скелетом, дешевка!»
      – Я поговорю с архиепископом, дорогая, – сказал Бун. – А теперь иди вниз и командуй парадом. Ты нужна Джагу.
      – Да, епископ. Рада была встретиться с вами, мисс Бодмен и доктор Харшоу. Надеюсь увидеть вас снова, мистер Смит. Я буду молиться за вас. – И она, раскачиваясь в такт музыке, заторопилась к пастве.
      – Хорошая девушка, – радостно возвестил Бун. – Видели когда-нибудь, как она работает, док?
      – Пожалуй, нет. А что она делает?
      – Вы не знаете?
      – Нет.
      – Разве вы никогда не слышали ее имени? Это Доун Ардент – самая высокооплачиваемая звезда стриптиза на всем калифорнийском побережье, вот она кто. Работает в радужном пятне, и когда дело доходит до туфелек, свет лежит только на лице, и больше ничего нельзя увидеть. Очень эффектно. Крайне возвышенно. Можно ли поверить, глядя на это сияющее личико, что она была аморальнейшей женщиной?
      – Не могу в это поверить!
      – Однако это так. Спросите у нее самой. Она расскажет. А лучше пройдемте в чистилище для ищущих – я дам вам знать, когда будет она. Когда она кается, это придает другим женщинам смелости в признании собственных грехов. Она не скрывает ничего – ей становится лучше от того, что она помогает людям. Очень самоотверженна: каждый субботний вечер прилетает для занятий в воскресной школе. Она ведет Класс Счастливых Молодых Людей, и посещаемость улучшилась, лишь только она взялась за это дело.
      – В этоя могу поверить, – согласился Джубал. – И насколько молоды эти молодые счастливцы?
      Бун рассмеялся.
      – Меня-то вы не проведете, старый черт. Кто-то рассказал вам про девиз класса Доун «Быть молодым никогда не поздно».
      – И все-таки?
      – Вы все равно не сможете примкнуть к ним, пока не увидите свет и не пройдете очищение. Есть одна Истинная Церковь, в отличие от этих ловушек сатаны, этих смердящих ям беззакония, именующих себя «церквями», чтобы склонить неосторожных к идолопоклонству и прочим мерзостям. Вы не можете просто зайти, чтобы убить пару часов, потому что на улице дождь; вы должны сперва стать спасенными. Фактически… ого, скоро передача. – Во всех углах огромного зала мигали огоньки. – Джаг разогрел их. Теперь вы увидите действие!
      Участвующие в змеином танце (сидящих осталось совсем мало) отбивали такт ладошами и прыгали вверх-вниз. Привратники поспешно поднимали упавших, часть из которых, преимущественно женщины, корчились и исходили пеной. Этих они сваливали на алтарь и оставляли биться, словно рыба на берегу. Бун указал сигарой на одну из них – тощую и рыжеволосую, лет около сорока, чье платье било сильно порвано.
      – Видите эту женщину? С год назад она прошла обряд, не стремясь к этому душой. Иногда архангел Фостер использует ее уста, чтобы говорить с нами… и когда это случается, требуется четверо крепких служек, чтобы удерживать ее. Она может отправиться на небеса в любой момент, она всегда готова. Кому-нибудь нужна передышка? Бар закрывается, раз камеры включены. Сейчас дело пойдет живей.
      Майк позволил, чтобы его стакан наполнили. Он не разделял отвращения Джил к происходящему. Он смутился, когда обнаружил, что Старший оказался всего-навсего испорченной едой, но отложил это на потом и сейчас упивался царящим внизу сумасшествием. У него был настолько сильный марсианский привкус, что он испытывал одновременно и ностальгию, и тепло родного дома. Здесь не было ничего марсианского, все было совершенно иным, и все же он грокал возрастающую близость, такую же настоящую, как и в водной церемонии, и в такой множественности и интенсивности, какой никогда не встречал вне своего гнезда. Он отчаянно желал, чтобы кто-нибудь пригласил его присоединиться к прыгающим, даже ноги подрагивали, стремясь увести его вниз, к танцующим.
      Он узнал мисс Доун Ардент. Может, она пригласит его? Он узнал ее не по размерам и пропорциям, хотя она была почти того же роста, что и брат Джил, при почти тех же формах. Мисс Доун Ардент имела свое лицо, свои боли, печали и направления возрастания близости под теплой улыбкой. Он подумал, что мисс Доун Ардент может однажды пожелать разделить с ним воду. Сенатор епископ Бун заставлял его держаться настороже, – и он был рад, что Джубал не посадил их рядом, но он жалел, что мисс Доун Ардент отослали.
      Мисс Доун Ардент так и не взглянула вверх; процессия увлекла ее в сторону.
      Человек на платформе воздел руки. В огромной пещере стало тихо. Неожиданно он резко бросил руки вниз.
      – Кто счастлив?
      –  Мы счастливы!
      – Почему?
      – Бог… любит… нас!
      – Откуда вы знаете?
      –  Фостер сказал!
      Он упал на колени, подняв над головой кулаки.
      – Услышим же львиный рев!
      Все заревели, завопили, завизжали, а он, размахивая кулаком, словно дирижерской палочкой, поднял их голоса вверх, потом опустил, загоняя почти до инфразвукового ворчанья, и бросил затем в крещендо, которое сотрясло даже балкон. Майк включился в хор с таким болезненным экстазом, что даже испугался, что вдруг отключится. Но Джил говорила, что он это не должен делать, только у себя в комнате. Он справился с собой и позволил теплым волнам прокатываться сквозь себя.
      Человек на платформе поднялся с колен.
      – Наш первый гимн, – быстро проговорил он, – посвящается Пекарням Манны, производителям Ангельского Хлеба, хлебов любви с улыбающимся лицом нашего архиепископа на каждой обертке, внутри которой может найтись ценный премиальный купон, который можно реализовать в ближайшей церкви Нового Откровения. Братья и сестры, завтра Пекарни Манны, имеющие отделения по всей стране, начинают гигантскую дешевую распродажу. Посылайте своих детей в школу с пузатой коробкой печенья архангела Фостера. Каждая штучка благословлена и завернута в соответствующий текст – и молитесь за то, чтобы каждое печенье, отданное приятелю, привело дитя грешника к свету. А теперь давайте оживим это святыми словами нашего любимца: «Вперед, дети Фостера». Все вместе…
 
       – Вперед, дети Фосте-РА!
       Разбейте врагов…
       Наш щит – это ве-РА,
       Опора – любовь!
       – Второй куплет!
       – Не слушайте грешни-КОВ!
       С нами господь!
 
      Майк так радовался, что даже не пытался грокнуть слова. Он грокал, что не слова были сутью; сутью была возрастающая близость. Танец начался снова, танцующие вместе с хором бормотали призывы и угрозы.
      После гимна были объявления, небесные послания, новая реклама, уведомление о новом шифре на дверях. Второй гимн «Поднимая счастливые лица» был заказан Районным Универмагом Даттельбаума, «где спасенные покупают, ничего не боясь», поскольку там не предлагается товаров с клеймом конкурента – и в каждом отделе есть Комната Счастья для детей, где за ними присматривает сестра из спасенных.
      Священник подошел к краю возвышения и приставил ладонь к уху.
      – Диг-би… ДИГ-БИ!
      – Что-что?
      – Диг-би… ДИГ-БИ!
      – Громче! Чтобы он вас услышал!
      – ДИГ-БИ-ДИГ-БИ! – хлоп-хлоп, топ-топ. – ДИГ-БИ-ДИГ-БИ! – хлоп-хлоп, топ-топ.
      Это продолжалось и продолжалось, пока здание не задрожало. Джубал наклонился к Буну.
      – Еще немного, и им удастся то, что некогда сделал Самсон.
      – Не бойтесь, – ответил Бун, не выпуская изо рта сигары. – Стены крепки, они поддерживаются верой. Храм построен, чтобы сотрясаться, так оно и было задумано.
      Огни начали гаснуть, занавес разошелся в стороны, и ослепительное сияние очертило архиепископа, потрясающего над головой сомкнутыми руками.
      Ответом ему был львиный рев, а он улыбался и посылал всем воздушные поцелуи. По пути к кафедре он остановился, поднял одну из одержимых, все еще бьющуюся в припадке, поцеловал, ее, осторожно упустил на пол и двинулся дальше, потом остановился и склонился над рыжеволосой женщиной. Он протянул руку за спину, и в ней очутился микрофон. Он обнял женщину одной рукой за плечи и приблизил к ее губам микрофон.
      Майк не разобрал слов. Похоже, они не были английскими. Архиепископ стал переводить, выкрикивая обрывки фраз в паузах, когда переставала пузыриться пена:
      – Архангел Фостер с нами… Он нами доволен. Поцелуйте сестру справа… Архангел Фостер любит вас. Поцелуйте сестру слева от вас. У него есть послание для вас.
      Женщина заговорила снова. Дигби заколебался.
      – Что такое? Умоляю, громче.
      Она забормотала, срываясь на визг.
      Дигби поглядел вверх и улыбнулся.
      – Его послание предназначено пилигриму с другой планеты – Валентайну Майклу Смиту, Человеку с Марса! Где вы, Валентайн Майкл Смит? Встаньте!
      Джил попыталась удержать его, но Джубал проворчал:
      – Легче не противиться. Пусть встанет. Помаши рукой, Майк, и сядь.
      Майк так и сделал, удивляясь, почему это все кричат: «Че-ло-век с Мар-са… Че-ло-век с Мар-са!»
      Проповедь, похоже, имела какое-то отношение я к нему, но он не мог толком в этом разобраться. Слова были все-таки английскими; но казалось, что они неправильно приставлены друг к другу, и было так много шума, так много хлопанья в ладоши, так много выкриков «Алилуйя!» и «Счастливый день!», что он совсем смешался.
      Проповедь окончилась. Дигби предоставил молодому священнику продолжать службу и вышел.
      Бун поднялся.
      – Идемте, дети мои. Мы должны опередить толпу.
      Майк поднялся следом, держа Джил за руку. Вскоре они шли по сводчатому коридору.
      – Это тот, что ведет к посадочной площадке? – спросил Джубал.
      – Я велел шоферу подождать.
      – А? – оглянулся Бун. – Да, тот самый. Но мы идем к архиепископу.
      – Что? – Джубал остановился. – Нет, нам пора идти.
      Бун уставился на него.
      – Доктор, архиепископ ждет. Вы должны засвидетельствовать свое уважение. Вы же у него в гостях.
      Джубал сдался:
      – Ладно… Надеюсь, там не будет толпы? Мальчик и так слишком возбужден.
      – Только архиепископ.
      Бун открыл дверь лифта. Через несколько секунд они уже были в гостиной Дигби.
      Отворилась дверь, из нее торопливо вышел Дигби. Он сменил свое облачение и был теперь в ниспадающих одеждах. Он улыбнулся.
      – Простите, что заставил вас ждать, дети мои. Пришлось немного сполоснуться. Вы не можете себе представить, как потеешь, побивая Сатану. Так это Человек с Марса? Бог да благословит тебя, сынок. Добро пожаловать в дом Господень. Архангел Фостер желает, чтобы ты чувствовал себя как дома. Он смотрит на тебя.
      Майк не отвечал. Джубала удивило, что Дигби оказался таким коротышкой. Что он использовал на сцене? Высокие каблуки? Или освещение? Несмотря на козлиную бородку, которую он носил в подражание Фостеру, человек этот напоминал Джубалу бывалого пройдоху-коммивояжера: та же улыбка, та же мягкая манера разговора. Но он напоминал Джубалу и кого-то из знакомых… Точно! «Профессора» Саймона Магуса, покойного мужа Беки Веси. Джубал почувствовал к священнику некоторую теплоту. Саймон был самым приятным стервецом из всех, кого он знавал.
      Дигби тем временем одарил своим обаянием Джил:
      – Не опускайся на колени, дочь моя. Все мы здесь друзья.
      Он заговорил с Джил, поразив ее и своей осведомленностью обо всей ее подноготной, добавив под конец:
      – Я глубоко уважаю твою профессию, дочь моя. В святых словах архангела Фостера Бог повелевает нам заботиться о теле, дабы душа могла искать свет, не тревожимая плотью. Я знаю, что ты пока еще не стала одной из нас, но дело твое благословлено Господом. Все мы путники на дороге к небесам.
      Он повернулся к Джубалу.
      – Вы тоже, доктор. Архангел Фостер говорит, что Бог повелевает вам быть счастливыми… и часто бывало так, что я клал свой посох, смертельно уставший, и целый час наслаждался одним из ваших рассказов… и вставал посвежевшим, готовым к новой битве.
      – Благодарю вас, епископ.
      – Это действительно так. У меня есть данные о вас, проанализированные на небесах… ладно-ладно, не обращайте внимания, Я знаю, что вы неверующий. Даже для Сатаны есть место в Великом Плане Господа. Для вас не пришло еще время уверовать. Из вашей печали и сердечной боли ткете вы счастье для других. Так начертано на вашей странице в Великой Книге. Впрочем, простите! Я пригласил вас сюда не для того, чтобы спорить о теологии. Мы вообще не спорим: мы ждем, пока вы не увидите свет, и тогда принимаем вас. Сегодня же мы просто насладимся обществом друг друга.
      Джубал признался себе, что речистый мошенник оказался хорошим хозяином: кофе, выпивка и еда были просто великолепны. Майк, казалось, слегка нервничал, особенно когда Дигби отвел его в сторонку и о чем-то заговорил. А, плевать. Мальчику полезно встречаться с разными людьми.
      Бун показывал Джил ларец с реликвиями Фостера. Джубал забавлялся его рассказом, намазывая на тост паштет из гусиной печени. Щелкнул дверной замок. Он оглянулся. Дигби и Майк исчезли.