– «Пост-один» – бункеру, – раздался мужской голос, – четвертая ступень отделилась согласно графику.
      И почти сразу же отозвался более низкий голос:
      – «Следящий-два», веду четвертую ступень, высота девятьсот пятьдесят одна миля, вектор предсказанный.
      На Харримана никто не обращал внимания.
      Под навесом демонстрировалась траектория пятой ступени, несколько отклоняющаяся от пунктира расчетной. От каждой точки отходили координатные линии, означавшие высоту для данной точки.
      Тихий человек, сидевший у карты, вдруг нажал кнопку своего переключателя. Он поднялся и, потягиваясь, спросил:
      – Нет ли у кого закурить?
      – «Следящий два», – раздалось в ответ из динамика, – четвертая ступень – начальный прогноз точки падения. Сорок миль западнее Чарльстона. Южная Каролина.
      – Повторить! – заорал Костер. Почти без паузы динамик сказал:
      – Коррекция, коррекция – сорок миль восточнее. Повторяю: восточнее.
      Костер перевел дух. Вздох его был прерван рапортом:
      – «Пост-один» – бункеру. Третья ступень отошла на пять секунд раньше.
      Оператор за контрольным пультом закричал:
      – Мистер Костер! Мистер Костер!!! С вами хотят говорить из Паломарской обсерватории!
      – Да пошли они… Хотя нет, пусть подождут.
      И тут же раздался другой голос:
      – «Следящий-один», вспомогательный полигон «Фокс», пятая ступень упадет вблизи Додж-Сити, Канзас.
      – Насколько близко?!
      Ответа не последовало. Вскоре «Следящий-один» сказал:
      – Сообщаю: падение пятой ступени; пятнадцать миль юго-западнее Додж-Сити.
      – Жертвы?
      Не успел «Следящий-один» ответить, как вмешался «Пост-один»:
      – Отошла вторая ступень, отошла вторая ступень. Теперь корабль – сам по себе.
      – Мистер Костер, пожалуйста, мистер Костер…
      И – совершенно новый голос:
      – «Пост-два» – бункеру. Ведем корабль. Приготовьтесь фиксировать дистанции и пеленги. Приготовьтесь…
      – «Следящий-два» – бункеру. Четвертая ступень определенно упадет в Атлантику. Прогнозируемая точка падения – ноль целых пятьдесят семь сотых миль восточнее Чарльстона. Пеленг – ноль девяносто три. Повторяю…
      Костер раздраженно оглянулся:
      – Даст мне кто-нибудь в этой неразберихе воды?
      – Пожалуйста, мистер Костер, Паломар говорит, что они просто обязаны поговорить с вами…
      Харриман пробрался к выходу и вышел на поле. Ему вдруг стало обидно, он почувствовал ужасную усталость и тоску.
      Поле без корабля выглядело непривычно. Корабль рос на глазах у Харримана, а теперь его вдруг нет… Восходящая Луна равнодушно взирала на Землю, а космический полет казалось, был так же далек от Харримана, как и в детстве. У отражателя факела шатались несколько фигур. Сувениры ищут, с презрением подумал Харриман. Кто-то подошел к нему из темноты:
      – Мистер Харриман?
      – Чего?
      – Хопкинс, «Ассошиэйтед Пресс». Как насчет заявления?
      – Никаких заявлений. Я устал.
      – О, хоть словечко! Как чувствует себя человек, организовавший первый удачный полет на Луну – если, конечно, полет пройдет удачно?
      – Пройдет, пройдет.
      Немного подумав, Харриман расправил опущенные плечи и сказал:
      – Напишите, что это – начало величайшей эпохи для человечества. Напишите, что каждый человек получит шанс последовать за капитаном Лекруа на разведку новых миров и сможет завоевать себе дом на новой планете. Напишите, что появились новые рубежи, новые стимулы для процветания. Это значит… – Внезапно Харриман умолк. – На сегодня все. Оставь меня в покое, сынок, я жутко устал.
      Тут из бункера вышел Костер, а за ним скопом особо важные персоны. Харриман подошел к Костеру:
      – Все в порядке?
      – Конечно. А как иначе… «Следящий-три» вел корабль до пределов видимости – полный порядок. Кстати, пятая ступень, приземлившись, прихлопнула корову.
      – И черт с ней – будет нам бифштекс на завтрак.
      Харриману пришлось побеседовать с губернатором и вице-президентом и проводить их до самолета. Диксон с Энтенсой улетели без всяких церемоний, и наконец Костер и Харриман остались вдвоем, если не считать подчиненных, слишком усталых, чтобы лезть к ним с разговорами, и охраны, защищавшей их от толпы.
      – Ты сейчас куда, Боб?
      – В «Бродмур», и просплю не меньше недели. А вы?
      – Если не возражаешь, я заночую здесь у тебя.
      – Бога ради. Снотворное в ванной.
      – Оно мне не понадобится.
      В апартаментах Костера они выпили, немного поболтали, потом Костер заказал воздушное такси и отбыл в отель. Харриман завалился спать, проснувшись, прочел вчерашний «Денвер Пост», до отказа забитый фотографиями «Пионера», а потом сдался и принял снотворное.
 
      Кто-то тряс его за плечо:
      – Мистер Харриман? Вставайте – мистер Костер звонит…
      – А?? Что?! Сейчас.
      Поднявшись, он побрел к видео. Костер выглядел всклоченным и довольным:
      – Эй, босс? Получилось!
      – Что получилось?
      – Только что звонили из Паломара. Они засекли отметку, а теперь и корабль видят? Он…
      – Погоди, Боб. Не гони. Он не мог так быстро долететь! Он ведь только вчера вылетел…
      Костер смешался:
      – Что с вами, мистер Харриман? Вы хорошо себя чувствуете? Он улетел в среду.
      Понемногу Харриман пришел в себя. Верно, старт не мог быть вчера. Смутно припоминалась поездка в горы, день, проведенный под жарким солнцем, затем какая-то вечеринка, там он как следует выпил. Какой же сегодня день? Он не помнил. Но – какая разница, если Лекруа совершил посадку на Луне?!
      – Все в порядке, Боб. Я еще толком не проснулся. Наверное, опять старт во сне видел. А теперь расскажи, что у нас новенького, только не спеши.
      – Лекруа, – снова начал Костер, – совершил посадку к западу от кратера Архимеда. В Паломаре видят его корабль. Восхищаются вашей придумкой – пометить место посадки угольной пылью. Лес, наверное, акра два углем засыпал – говорят, смотрится в «Большой глаз» не хуже доски объявлений.
      – Может быть, нам стоит поехать и поглядеть. Хотя – нет, потом. Сейчас у нас много дел.
      – Не представляю, что мы еще можем сделать, мистер Харриман. Мы заняли под вычисление возможных траекторий двенадцать наших лучших компьютеров.
      Харриман хотел сказать этому человеку, что следует подключить к работе еще двенадцать, но передумал и оборвал связь.
 
      Здесь, в «Петерсон Филд», его дожидался один из лучших стратопланов «Скайуэйз», дожидался, чтобы доставить в любую точку планеты, куда приземлится Лекруа, вот уже целые сутки находившийся в верхнем слое стратосферы, медленно и осторожно сбрасывая скорость.
      Его снова и снова отслеживали радарами, но пока что еще не удалось выяснить, где и как пилот рискнет пойти на посадку. Слушая текущие показания радаров, Харриман проклинал себя за то, что решил сэкономить вес за счет радиопередатчика.
 
      Показания радара поступали вдвое быстрее. Голос прервался, затем сказал:
      – Идет на посадку!
      – Передайте на поле, чтоб были готовы, – крикнул Харриман. Затаив дыхание, он ждал. После бесконечно тянувшихся секунд ожидания вклинился другой голос:
      – Лунный корабль приземляется. Сядет немного западней Чихуахуа, в Олд Мехико.
      Харриман метнулся к выходу.
 
      Направляемый по радио, пилот Харримана вскоре заметил «Пионера», непривычно маленького на фоне желтой пустыни. Пилот удачно посадил стратоплан совсем рядом с «Пионером». Еще до приземления Харриман уже нащупывал дверную ручку.
      Лекруа сидел на песке, прислонясь спиной к опоре корабля и наслаждаясь тенью его куцых треугольных крыльев. Перед ним, разинув рот, стоял какой-то деревенский пастух. Как только Харриман подбежал к нему, Лекруа встал, отшвырнул окурок и сказал:
      – Привет, босс!
      – Лес!
      Харриман обнял молодого человека.
      – Рад видеть тебя, дружище!
      – И я рад видеть вас. Этот Педро не умеет говорить по-нашему.
      Лекруа огляделся: вокруг больше никого не было, кроме пилота, доставившего сюда Харримана.
      – А остальные? Где Боб?
      – Я не стал их ждать. Скорее всего, через несколько минут будут. Э, да вот и они!
      На посадку заходил еще один стратоплан. Харриман повернулся к своему пилоту:
      – Билл, поди-ка, встреть их!
      – А? Да вы не беспокойтесь, они подойдут.
      – Делай, что говорят.
      – Вы начальство…
      Пилот побрел по песку, всем своим видом выражая недовольство. Лекруа был озадачен.
      – Быстрей, Лес! Помоги-ка мне с этим!
      «Этим» были пять тысяч конвертов со спецгашением, которые должны были побывать на Луне. Вдвоем они перетащили сумку в лунный корабль и запихнули в пустой шкафчик для продуктов. От взглядов вновь прибывших их надежно прикрывал стратоплан.
      – Фу-ты, – сказал Харриман. – Чуть-чуть не влипли. Нам позарез нужны эти полмиллиона, Лес.
      – Конечно. Однако, мистер Харриман…
      – Тс-с-с! Они идут. Что насчет другого дела? Все готово?
      – Да, но я бы хотел ска…
      – Тихо!
      На втором стратоплане прилетели вовсе не их сотрудники, а целое стадо репортеров, операторов, звукорежиссеров, комментаторов и техников. Лекруа и Харримана взяли в кольцо.
      Харриман самодовольно помахал всем:
      – Давайте, ребята! Снимайте, сколько влезет, облазайте весь корабль – будьте, как дома! Смотрите все, что хотите, только на капитана не шибко наседайте – он устал.
      Приземлился еще один стратоплан – это были Костер с Диксоном и Стронгом. Энтенса прибыл на отдельно нанятом корабле и принялся командовать своими телевизионщиками, фотографами и репортерами. Все вместе они чуть не подрались с другой, несанкционированной командой журналистов. Прибыл большой транспортный вертолет, из него выбрался наружу взвод мексиканских солдат в хаки. Откуда-то, похоже, прямо из-под песка, появились несколько дюжин местных крестьян. Отбившись от репортеров, Харриман провел краткие, но довольно убыточные переговоры с капитаном местной армии, в результате чего был наведен относительный порядок, и «Пионер» спасен от любителей сувениров.
      – Эй, положь, где лежало! – раздался из недр «Пионера» крик Лекруа. Харриман замер, прислушиваясь. Голос пилота зазвучал выше:
      – Не твое дело! Положь, говорят!
      Харриман протолкался к люку:
      – Что стряслось, Лес?
      Внутри кабины, размерами едва ли больше телефонной будки, стояли трое: Лекруа и два репортера. Все трое были порядочно возбуждены.
      – Что стряслось, Лес? – повторил свой вопрос Харриман. Лекруа держал в руках маленький мешочек – пустой. На антиперегрузочном кресле, отделявшем его от репортеров, были рассыпаны маленькие тускло поблескивающие камешки. Один из них репортер держал поближе к свету.
      – Да вот, – зло сказал Лекруа, – суются, куда не просят.
      Репортер, разглядывавший камень, сказал:
      – Вы ведь нам позволили осмотреть все, что захотим? Так ведь, мистер Харриман?
      – Именно.
      – А ваш пилот, – он указал пальцем на Лекруа, – кажется, не предполагал, что мы это найдем. Они были спрятаны под обивкой кресла.
      – И что с того?
      – Это же алмазы?
      – Отчего вы так уверены?
      – Да точно вам говорю! Алмазы!
      Харриман замер, разворачивая сигару, а потом сказал:
      – Эти алмазы я сам туда положил.
      Позади Харримана пыхнул блиц и раздался голос:
      – Подыми-ка его повыше, Джефф.
      Репортер по имени Джефф так и сделал, а затем обратился к Харриману:
      – Довольно странно все это, а?
      – Меня интересовало действие космического излучения на необработанные алмазы. По моему приказу капитан Лекруа поместил этот мешочек с алмазами в корабль.
      Джефф задумчиво присвистнул.
      – Знаете ли, мистер Харриман, если бы вы не дали такого объяснения, я бы решил, что Лекруа нашел эти камешки на Луне и попытался скрыть от вас сей факт.
      – Только попробуй это напечатать – я тебя привлеку за клевету. Я уверен в капитане Лекруа на сто процентов. Дай-ка алмазы сюда!
      Брови Джеффа взлетели вверх:
      – А может, вы недостаточно в нем уверены, чтобы оставить камни ему?
      – Дай сюда, говорят. Вот. А теперь – убирайтесь.
      И Харриман как можно быстрее поволок Лекруа в свой корабль.
      – Хватит на сегодня. – заявил он фотографам и репортерам. – Встретимся в «Петерсон Филдс».
      Как только стратоплан поднялся в воздух, он обратился к Лекруа:
      – Отличная работа, Лес!
      – А этот репортер, по имени Джефф, похоже, был сильно сконфужен.
      – Что? Ах, этот… Да нет, я о полете. Ты сделал! Ты – первый из всех!
      – Боб выстроил хороший корабль, – пожал плечами Лекруа. – Остальное – мелочи. Так вот, об алмазах…
      – Забудь ты это слово! Ты сделал свое дело. Мы поместили камни на корабль, а потом рассказали всю правду. Кто же виноват, если нам не поверят…
      – Но, мистер Харриман…
      – Что?
      Лекруа расстегнул молнию на кармане комбинезона и извлек завязанный в узел грязный платок. Развязав его, он высыпал в ладони Харримана куда больше алмазов, чем нашли на корабле репортеры. Эти были крупнее и более чистые с виду.
      Уставившись на них, Харриман от души расхохотался. Потом он вернул алмазы Лекруа:
      – Держи.
      – По-моему, они принадлежат нам всем.
      – Ну вот и сбережешь их для нас всех. Только держи язык за зубами. Нет, погоди-ка. – Харриман отделил два крупных камня. – Закажу кольца – одно тебе, другое – себе. Смотри, не проболтайся, иначе они потеряют всякую цену и пригодны будут разве что на сувениры.
      Да, думал Харриман, именно так. Алмазный синдикат уже давно сообразил, что алмазы, когда их много, стоят немногим дороже стекла – если не брать в расчет их промышленное применение. На Земле их больше чем достаточно – и для промышленности, и для ювелиров. Если на Луне алмазы лежат, как щебень, значит, они и есть щебень. Тогда они не оправдают и расходов по доставке на Землю. А вот уран… Если б на Луне его тоже было в избытке. Откинувшись в кресле, Харриман предался сладким грезам.
      Вскоре Лекруа тихо сказал:
      – Знаете, босс… Там просто здорово.
      – А? Где?
      – На Луне, где же еще. Я обязательно туда вернусь – и как можно скорее. Нам следует заняться новым кораблем.
      – Конечно, конечно! На этот раз корабль будет достаточно большим, чтобы мы полетели все вместе! Уж теперь-то я обязательно полечу!
      – А как же!
      – Лес… – Старик говорил едва ли не с почтительностью. – А как выглядит с Луны Земля?
      – Земля? Как… как… – Лекруа осекся. – Черт возьми, босс, словами этого не опишешь! Это просто замечательно. Черное небо… Знаете, вы лучше подождите мои снимки. Или нет, это лучше самому посмотреть.
      – Да, – кивнул Харриман, – однако жутко тяжело ждать.
 
      АЛМАЗНЫЕ РОССЫПИ НА ЛУНЕ!!!
      МИЛЛИАРДЕР-ЗАКАЗЧИК ОТРИЦАЕТ НАХОДКУ АЛМАЗОВ, утверждая, что они взяты в космос с научной целью.
      ЛУННЫЕ АЛМАЗЫ: МИСТИФИКАЦИЯ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?
      «…но, подумайте сами, мои невидимые друзья, зачем человеку брать алмазы на Луну? Вес корабля был рассчитан до унции, а потому без веских причин алмазы не попали бы в космос! Многие авторитетные ученые утверждают, что объяснение мистера Харримана – абсурд! Легко можно заподозрить, что алмазы были взяты с целью «посолить» Луну, как говорится, земными драгоценностями, чтоб убедить нас в существовании лунных алмазов. Однако мистер Харриман, капитан Лекруа и все, кто связан с этим предприятием, с самого начала божились, будто алмазы родом с Земли. С уверенностью можно утверждать одно: алмазы были на корабле, когда он совершил посадку. Вы можете думать, что хотите, а ваш покорный слуга собирается прикупить несколько акций лунных алмазных копей…»
 
      Войдя в свой кабинет, Харриман, как обычно, застал Стронга на месте. Не успел он поздороваться, как раздался звонок. С засветившегося экрана сказали:
      – Мистер Харриман, вас вызывают из Роттердама.
      – Пускай идут… свои тюльпаны поливать!
      – Вас ждет мистер ван дер Вельде, мистер Харриман.
      – Ладно.
      Позволив голландцу высказаться, Харриман ответил:
      – Мистер ван дер Вельде, все приписываемые мне заявления абсолютно правдивы. Алмазы, которые нашли репортеры, я сам поместил в корабль перед стартом. Они были добыты здесь, на Земле. Честно говоря, я купил их, когда приезжал на встречу с вами и могу это доказать.
      – Но, мистер Харриман…
      – А вы – как хотите. На Луне может оказаться алмазов больше, чем вы сможете обойти либо перепрыгнуть. Тут я никаких гарантий дать не могу. Однако головой ручаюсь: те алмазы, о которых всюду трезвонят газетчики, вполне земного происхождения.
      – Но, мистер Харриман, для чего же вы отправили алмазы на Луну? Может быть, вы пытались обмануть нас?
      – Да можете думать, что хотите. Но я с самого начала говорил, что эти алмазы земные. Теперь послушайте меня. Вы уже сделали выбор – выбор из выборов, и говорите, что угодно. Если хотите сделать второй взнос, чтобы упрочить свой выбор, – последний срок во вторник, в девять часов по нью-йоркскому времени, как указано в договоре. Решайте сами.
      Выключив видеофон, Харриман встретил кислый взгляд своего компаньона.
      – Ну, что тебя донимает?
      – Знаешь, Делос, я тоже думаю об этих алмазах. И потому заглянул в весовую спецификацию «Пионера».
      – Вот не знал, что ты техникой интересуешься…
      – Ну, цифры-то я всяко разберу.
      – И как, разобрался? Пункт Ф-17, две унции, оставленные лично для меня.
      – Я видел. Трудно было не заметить. Однако я не нашел там кое-чего еще.
      Харриман почувствовал холодок в животе.
      – Чего же это?
      – Я не нашел никакого упоминания о конвертах.
      Стронг посмотрел на Харримана в упор.
      – Как это? Должно быть. Дай-ка я сам гляну!
      – Да нет их там, Делос. Знаешь, мне показалось странным, что ты настоял на том, чтобы лично встретить капитана Лекруа. Так что же произошло? Ты их тайно протащил на борт? – Стронг продолжал неотрывно разглядывать ерзающего в кресле Харримана. – Мы проворачивали довольно рискованные сделки, однако в первый раз кто-то может сказать: фирма «Харриман и Стронг» жульничает.
      – Джордж! Я стану жульничать, лгать, воровать, клянчить, давать взятки – все, что угодно, лишь бы закончить то, что мы должны закончить. – Харриман прошелся по кабинету. – Нам не обойтись без этих денег – без них корабль никогда не взлетел бы. Сейчас мы на нуле, и ты прекрасно это знаешь. Так?
      Стронг кивнул.
      – И все же эти конверты должны были побывать на Луне. Мы обещали.
      – Я просто забыл. А потом было уже поздно – весь вес был расписан. Да неважно! Я подумал, что если с кораблем что случится, если Лекруа разобьется, никто ничего не узнает и не станет беспокоиться о пропавших конвертах. Также я знал, что если Лекруа справится, конверты будут уже не важны – у нас появится куча денег. И так и будет, Джордж, верно тебе говорю.
      – Но мы должны вернуть деньги за конверты.
      – Прямо сейчас? Подожди немного, Джордж. Те, кто поддержал наше дело, счастливы, что оно удалось… Подожди, вот соберемся с силами, и я лично заплачу за все конверты сам, из собственного кармана. Честное слово.
      Стронг продолжал сидеть молча. Харриман подошел к нему:
      – Скажи, Джордж, какая польза от того, что мы угробим такое грандиозное предприятие из-за каких-то абстрактных принципов?
      – Будешь выкупать, – со вздохом сказал Стронг, – бери деньги фирмы.
      – Ну что за сила духа! Нет, даю слово, я потрачу только свои.
      – Нет, деньги фирмы. Раз уж мы вместе, то во всем.
      – Ладно, раз ты настаиваешь…
      Харриман вернулся к своему столу. Долгое время партнеры хранили молчание. Наконец оно было прервано сообщением о прибытии Диксона с Энтенсой.
      – Ну как, Джек? – спросил Харриман. – Легче?
      – Благодарю тебя – нет. Даже за то, что мне удалось выпустить в эфир, пришлось драться – а кое-что у меня было просто пиратски перехвачено. Делос, на корабле надо было установить телепередатчик.
      – Да не переживай ты так! Я же говорил: в этот раз нельзя было брать с собой лишний вес. В конце концов, это не последний полет – и твоя концессия принесет тебе кучу денег.
      Диксон откашлялся.
      – За этим мы к тебе и пришли, Делос. Что ты собираешься делать дальше?
      – Дальше? Мы движемся вперед! Следующий полет совершим я, Лес и Костер. Устроим постоянную базу. Может, Костер останется там. А в третий раз отправим целую колонию – атомщики, шахтеры, эксперты по гидропонике, связисты… Мы заложим Луна-Сити, первый инопланетный город!
      Диксон задумался.
      – А когда это начнет окупаться?
      – Что значит «окупаться»? Ты хочешь получить обратно свой капитал или увидеть доходы со своих вложений? Можно и так, и так.
      Энтенса хотел сказать, что хочет получить назад свой капитал, но Диксон опередил его.
      – Конечно, доходы. Капитал уже вложен.
      – Прекрасно!
      – Только я не вижу, откуда они возьмутся. Да, Лекруа слетал на Луну и вернулся целым и невредимым. Этим мы можем гордиться. Но откуда возьмутся доходы?
      – Погоди, Дэн, дай семенам взойти. Разве я тревожусь? Каковы наши активы? – Харриман принялся загибать пальцы. – Фото, радио, телевидение…
      – Это все пойдет Джеку.
      – Загляни в соглашение. У него концессия, да; однако он за нее платит фирме – то есть, всем нам.
      Энтенса хотел было что-то сказать, но Диксон осадил его:
      – Заткнись, Джек! Ну а еще? Одно это нам с долгами рассчитаться не поможет.
      – Индоссаментов предостаточно! Над этим работает Монти с ребятами. Гонорар за самый знаменитый бестселлер – я нанял литератора и стенографистку, чтоб ежеминутно крутились возле Лекруа. Привилегии на первую и единственную пассажирскую линию в космосе…
      – От кого ты их собираешься получить?
      – Неважно, получим. Сейчас Кэминс и Монтгомери работают над этим в Париже. Сегодня вечером я к ним присоединюсь. И эту привилегию мы объединим с привилегией от другой стороны, как только там появится хоть какая-нибудь – но настоящая – колония. Это будет автономное Лунное государство под протекторатом ООН, без разрешения ООН ни один корабль не стартует с его территории. Кроме того, право давать привилегии на разные разности дюжинам других компаний, а также – облагать их налогом, как только мы организуем «Муниципальную корпорацию Луна-Сити» по законам Лунного государства. Будем продавать все, кроме вакуума, и даже сам вакуум – для экспериментов там разных… И кроме этого, мы – не забудьте – имеем порядочный кусок недвижимости. У нас, как у государства – суверенные права на все еще не проданное имущество. Луна – она большая.
      – Как и твоя идея, Делос, – буркнул Диксон. – И все же: что мы будем делать, например, завтра?
      – Сперва надо получить право на владение, подтвержденное ООН. Сегодня заседает Ассамблея, а Совет Безопасности проводит закрытую сессию. Будут обсуждаться эти вопросы – поэтому мне необходимо там быть. Когда ООН решит – решит, не сомневайтесь, – что единственные реальные права на Луну имеет ее собственная некоммерческая корпорация, тогда я смогу действовать. Маленькая, хилая, некоммерческая корпорация будет кое-что предоставлять настоящим, совершеннолетним корпорациям с волосатой грудью, в обмен, разумеется, на помощь в оборудовании физической лаборатории, обсерватории, лунографического института и еще разных – взаправду – некоммерческих учреждений. Это – промежуточный этап, пока у нас нет постоянной колонии с собственными законами. А потом…
      Диксон нетерпеливо заерзал:
      – Ладно, Делос, оставь эти юридические хитрости. Я тебя знаю достаточно давно и верю, что ты способен рассчитывать подобные комбинации. Что нам в первую очередь необходимо сделать?
      – Как что? Построить еще один корабль, больше и лучше прежнего. Костер начал рассчитывать поверхностную катапульту – длиной от Маунт-Спрингс до вершины пика Пайкс. С ее помощью мы выведем корабль на околоземную орбиту. Потом будем использовать такие корабли для заправки других – они будут орбитальной станцией типа энергоспутника. Таким образом, у нас появится возможность добираться до Луны на химическом топливе, не отстреливая девять десятых корабля.
      – Дороговато обойдется…
      – Именно. Однако не беспокойтесь, у нас еще есть десятка два всяких штучек для поддержания притока денег, пока не встанем на коммерческую основу. Потом будем еще акции продавать. Уже теперь мы продадим на тысячу там, где раньше продавали на десятку!
      – И ты думаешь, нам удастся продержаться, пока все предприятие в целом не станет рентабельным?! Делос, оно не станет в целом рентабельным, пока у нас не будет кораблей, летающих от Земли к Луне без убытка, то есть, пока не будет покупателей с наличными. А что можно вывозить с Луны? И – кто согласится платить за это?
      – Дэн, неужели ты думаешь, что с Луны нечего вывозить? Если так, что ты вообще здесь делаешь?
      – Я верю тебе, Делос, стало быть, верю и в Луну. Но каковы наши ближайшие планы? Каков наш бюджет? Чем ты собираешься торговать – только, бога ради, не надо об алмазах: эту хохму я, кажется, раскусил.
      Некоторое время Харриман жевал свою сигару.
      – Есть очень ценный товар, который мы начнем вывозить сразу же.
      – Какой?
      – Знания.
      Энтенса фыркнул. Стронг задумался. Диксон согласно кивнул:
      – Вот это я понимаю. Знание для человека, знающего, как им распорядиться, всегда чего-нибудь стоит. И, я согласен. Луна имеет неисчерпаемый запас новых знаний. Похоже, мы сможем окупить следующий полет. Каков твой бюджет и смета?
      Харриман не отвечал. Стронг внимательно вглядывался в его лицо. Ему-то каменное выражение лица Харримана говорило больше, чем строки, напечатанные крупным шрифтом. Кажется, его компаньон загнан в угол. Стронг нервничал в ожидании, однако в любую минуту готов был подыграть Харриману. Диксон продолжал:
      – Судя по тому, как ты, Делос, все это расписываешь, денег на следующий шаг у тебя нет, и где их взять, ты не знаешь. Я верю в тебя, и еще на старте говорил, что не люблю, когда новые предприятия погибают от анемии. Я готов купить пятый пай.
      Харриман пристально посмотрел ему в глаза.
      – Слушай, – резко сказал он, – тебе ведь сейчас принадлежит пай Джека, так?
      – Я бы не сказал.
      – Ты им голосуешь, это и ежу понятно!
      – Неправда, – встрял Энтенса. – Я независим. Я…
      – Джек, ты проклятый лгун, – спокойно сказал Харриман. – Дэн, сейчас за тобой пятьдесят процентов. При настоящих правилах я имею право на разрешение безвыходных положений, что дает мне контроль, пока Джордж за меня. Если мы продадим тебе еще один пай, ты будешь голосовать тремя пятыми, и тогда ты – босс. Ты этого хочешь?
      – Делос, я уже сказал, что верю тебе…
      – Но будешь чувствовать себя куда лучше с плеткой в руке. Так вот: на это я не пойду. Скорее, соглашусь, чтобы космические полеты – настоящие полеты, по установленным маршрутам – задержались еще на двадцать лет, чем выпущу из рук контроль. Я скорее соглашусь, чтобы все мы обанкротились и жили лишь былой славой, чем выпущу из рук этот контроль. Придумай что-нибудь другое.
      Диксон ничего не ответил. Харриман встал, прошелся по кабинету и остановился перед Диксоном.
      – Дэн, если б ты действительно понимал, для чего все это делается, я бы дал тебе контроль. Но ты же не понимаешь. Тебе кажется, что это еще один путь к деньгам и власти. Я ничего не имею против, если вы, стервятники, на этом разбогатеете. Но контроль – мой! Я хочу развивать предприятие, а не выдаивать его досуха. Человечество устремляется к звездам, и эта авантюра поставит перед ним такие задачи, в сравнении с которыми ядерная энергия – детские шалости. Если предприятие не поддерживать с надлежащей бережностью, оно рухнет. Ты разрушишь его, Дэн! Если только я позволю тебе иметь решающий голос. Ты же не понимаешь…
      Харриман перевел дух и продолжил:
      – Взять хоть безопасность. Ты знаешь, почему я уступил этот полет Лекруа? Думаешь, я струсил? Черта с два! Я хотел, чтобы корабль благополучно возвратился на Землю! Чтобы космические путешествия не получили вдобавок еще одно препятствие! Ты понимаешь, для чего нам монополия – по крайней мере, на ближайшие несколько лет? Потому что теперь всякий там «Черт-знает-кто и Сыновья» захочет построить лунный корабль, ведь уже известно, что это вполне возможно! Вспомни первые перелеты через океан! Стоило Линдбергу его перелететь, всякий, кто мог достать самую захудалую этажерку, пожелал отправиться в подобный беспосадочный полет. Некоторые даже детей с собой брали! И большей частью садились в лужу, в буквальном смысле! Вот, пожалуйста, самолеты стали считаться опасными. А вскоре авиалинии при высокой конкуренции принялись гоняться за быстрыми заработками. И в результате не было ни одного газетного номера без статьи об авиакатастрофе! С космическими путешествиями такого быть не должно! Я не допущу этого! Космолеты слишком велики и дороги; если и они заработают дурную репутацию, мы можем отправляться в богадельню. Так что – командовать буду я.
      Он замолчал. Подождав немного, Диксон сказал:
      – Я сказал, что верю в тебя, Делос. Сколько тебе нужно?
      – А на каких условиях?
      – Твой вексель.
      – Мой… Ты сказал «мой вексель»?
      – Конечно, я бы хотел гарантий.
      Харриман выругался.
      – Я знал, что тут какой-то подвох. Дэн, ты отлично понимаешь: все, что у меня было, вложено в это дело.
      – Ну у тебя есть страховки. У тебя много страховок, я знаю.
      – Верно. Но все они оформлены на жену.
      – Кажется, ты говорил что-то подобное Джеку Энтенсе, – задумчиво протянул Диксон. – Стало быть, насколько я знаю твои манеры в отношении налогов, у тебя имеется хотя бы один трест с неизменным уставом, или выплаченная ежегодная рента, или еще что-нибудь, чтобы миссис Харриман в любом случае не попала в дом престарелых.
      Харриман крепко задумался.
      – А когда будет востребован вексель?
      – В далеком светлом будущем. Конечно, хотелось бы пунктик о небанкротстве.
      – Зачем? Юридически он незаконен.
      – Зато законен для тебя, верно?