Когда он стоял на месте, наружу выдвигалась третья нога - или хвост? - на которую он опирался, превращаясь в подобие треножника. Ему не приходилось садиться, чтобы отдохнуть, да он и вряд ли сумел бы.
      Но короткие ноги не замедляли его движений. Двигался он быстро, как атакующая змея. Нервная система у него лучше, чем у нас, или мускулы? Или просто живет на планете с повышенной гравитацией?
      Руки его походили на змей - суставов гораздо больше, чем у нас, причем рук - две пары. Одна там, где у людей талия, вторая росла прямо из-под головы. Плечи отсутствовали. Пальцы - или щупальца? - я сосчитать никак не мог, они находились в постоянном движении. Одежды на нем не было, кроме пояса над и под нижней парой рук; на поясе он носил то, что у них сходило за ключи и деньги. Его пурпурно-коричневого оттенка кожа казалась смазанной маслом.
      Откуда бы он ни взялся, соплеменником Материни он явно не был.
      От него исходил слабый сладковатый запах мускуса. По правде сказать, в жаркую погоду от людей пахнет куда хуже, но случись мне почуять этот запах опять, у меня как пить дать поползут мурашки по коже, а испуг свяжет язык.
      Разумеется, все эти подробности я усвоил не сразу, потому что сначала я не видел ничего, кроме его лица. Лица я пока не описывал, потому что от одного воспоминания поджилки трясутся. Но все же попробую, чтобы если вам доведется его повстречать, вы стреляли сразу, пока у вас еще ноги не подкосятся.
      Носа нет. Дышит он кислородом, но как вдыхает и выдыхает, трудно сказать. Может быть, частично через рот, поскольку умеет разговаривать. Рот у него ужасный. Вместо челюстей и подбородка неровная треугольная дыра, украшенная рядами мелких зубов, языка не было видно, вместо него рот обрамляли реснички, длиной с дождевых червей, они и шевелились беспрерывно, как черви.
      Но даже этот рот не шел ни в какое сравнение с глазами, огромными и выпуклыми, прикрытыми роговыми оболочками. Они ощупывали пространство как радары, беспрерывно двигаясь вверх и вниз и из стороны в сторону. Он как будто прямо на меня и не смотрел, но от глаз его было некуда деться. Когда он обернулся, я увидел сзади третий глаз.
      Какому же мозгу под силу воспринимать окружающую среду со всех сторон? Сомневаюсь, что с этим справился бы человеческий, будь у него даже дополнительный канал получения информации. Судя по размерам его головы, мозгу там не так уж много, но кто знает, может, у него мозг в туловище? Ведь если разобраться, у нас, у людей, мозг расположен не в самом удачном месте тела - больно уж открыт для удара; возможны ведь и лучшие варианты. Но мозги у него были точно. Он наколол меня как букашку и вытряс все, что хотел. Ему даже не пришлось меня обрабатывать, он просто долго-долго задавал вопросы, а я отвечал; так долго, что часы казались мне днями. Говорил он по-английски плохо, но вполне вразумительно. Речь его звучала безо всякого выражения. Он спрашивал, кто я, и что я, как я очутился на том пастбище, и почему был в скафандре. Я никак не мог понять, как он реагирует на мои ответы. Я с трудом сумел объяснить, в чем заключалась моя работа в аптеке. Растолковать, что такое рекламный конкурс я сумел, но зачем их проводят, он так и не уяснил. Но зато я уяснил, что ответы на многие его вопросы мне вообще неизвестны. В частности, я не знаю точную цифру населения Земли, и не знаю, сколько тонн протеина мы производим ежегодно.
      Наконец, он приказал своим подручным:
      - Уберите это.
      Толстяк сглотнул слюну и спросил:
      - За борт?
      Он вел себя так, как будто решить, убить меня или нет, было все равно, что решить, понадобится еще ему кусок веревки или его можно выбросить.
      - Нет. Оно глупо и необучено, но может пригодиться. Бросьте его обратно в карцер.
      - Есть, босс.
      Они выволокли меня за дверь. В коридоре толстяк сказал:
      - Давай ему ноги распутаем, пусть сам идет.
      - Заткнись,- ответил тощий.
      Когда мы вернулись, Крошка была на месте, но даже не шелохнулась; ее, видно, угостили еще одной дозой голубого света. Перешагнув через нее, они бросили меня на пол. Тощий рубанул меня ребром ладони по шее, чтобы я отключился. Когда я очнулся, их уже не было. Я, развязанный, сидел около Крошки.
      - Что, досталось? - спросила она взволнованно.
      - Угу,- согласился я и меня всего передернуло.- Чувствую себя девяностолетним стариком.
      - Всегда легче, если не смотришь на него, особенно если не видишь глаз. Отдохни немного, тебе станет лучше.- Она посмотрела на часы.- До посадки всего сорок пять минут. Вряд ли нас побеспокоят еще раз.
      - Как?! - Я даже подпрыгнул.- Я там был всего час?
      - Даже меньше. Но кажется, что всю жизнь. Я знаю.
      - Чувствую себя как выжатый лимон.- Я нахмурился, припомнил кое-что.- Слушай, Крошка, я ведь не очень-то испугался, когда они за мной пришли. Я был намерен требовать объяснений и немедленного освобождения. Но ему я вообще ни одного вопроса не задал.
      - И не задашь. Я пробовала. Вся сила воли уходит, как в песок, и чувствуешь себя кроликом перед удавом.
      - Ага.
      - Ты понимаешь теперь, Кип, почему я обязана была воспользоваться малейшим шансом, чтобы удрать? Тогда ты мне не верил, а сейчас?
      - Еще как!
      - Спасибо. Я всегда говорю, что мне плевать на мнения других, но на самом деле это не так. Мне обязательно нужно было суметь вернуться к отцу и все рассказать ему... потому что он один-единственный человек на свете, кто просто поверит моим словам, каким бы бредом они ни казались.
      - Понятно. Но как ты очутилась в Сентервилле?
      - В Сентервилле?
      - Там, где я живу. Где "Майский жук" вызывал "Крошку".
      - Ага; я туда и не собиралась. Я рассчитывала приземлиться в штате Нью-Джерси, желательно - в Принстоне, чтобы быстро найти отца.
      - Здорово же ты промахнулась.
      - Думаешь, у тебя бы лучше вышло? Я бы справилась, да вот локоть у меня свисал и трясся. Управлять этими кораблями нетрудно: возьми курс и лети, не так, как с ракетой. К тому же мной руководила Материня. Но пришлось тормознуть при входе в атмосферу и скомпенсировать вращение Земли, а как это делается, я толком не знала. Я залетела далеко на Запад, они уже гнались за мной по пятам, что делать, я просто не знала, и вдруг услышала твой голос на волне космического диапазона, и решила, что все уже в порядке... и очутилась здесь.- Она развела руками.- Извини, Кип.
      - Что ж, ты его посадила по крайней мере. Как говорят, каждая посадка, с места которой можно уйти собственными ногами, считается удачной.
      - Но мне жаль, что я втянула в историю тебя.
      - А-а... Это пусть тебя не волнует. Похоже, что кто-то все равно должен был впутаться. Слушай, Крошка... А что, собственно, у него на уме?
      - У них.
      - У них? Да ведь те двое ничего не значат. Они у него просто на побегушках.
      - Я не Тима и Джока имею в виду, они хоть плохие, да люди. Я о нем и о других таких как он.
      Да, я был явно не в лучшей форме - меня три раза заставляли терять сознание, я не выспался, и вообще никогда в жизни не доводилось мне сталкиваться ни с чем подобным. И все это время, пока Крошка не упомянула, что у него могут быть соплеменники, мне подобная мысль даже в голову не приходила: и одного такого казалось больше чем достаточно.
      Но, коль скоро был один, то значит, могли быть и тысячи, миллионы, а то и миллиарды ему подобных. Я почувствовал, как сжался желудок. Ему, наверное, захотелось спрятаться.
      - Ты их видела?
      - Нет, я видела только его. Но мне говорила Материня.
      - Та-а-к. Но чего же, все-таки, они хотят?
      - Еще не догадался? Готовят вторжение.
      Мне показалось, что воротник рубашки впился в горло, хотя на самом деле он был расстегнут.
      - А как?
      - Точно не знаю.
      - Они, что, хотят нас всех перебить и захватить Землю?
      Она замялась:
      - Может, кое-что и похуже.
      - Превратить нас в рабов.
      - Видишь ли. Кип... сдается мне, что они едят мясо.
      Я сглотнул комок в горле:
      - Веселенькие мысли у маленькой девочки.
      - По-твоему, они мне по душе? Поэтому-то я и хотела сообщить отцу.
      И сказать-то было больше нечего. Сбываются старые-старые страхи, издавна терзающие человечество. Отец рассказывал, что когда он был мальчишкой, по радио транслировалась фантастическая передача о вторжении с Марса - полнейшая выдумка, но перепугала всех до чертиков'. Однако в наше время люди не очень верят в подобные истории: ______________________________________________________________________ ' Имеется в виду осуществленная в 1938 году радиокомпанией "Колумбия" инсценировка романа Герберта Уэллса "Война миров". Ее режиссеру Орсону Уэллсу удалось добиться такой художественной достоверности, что в нескольких штатах началась паника, а в Нью-Йоркском порту сразу после начала передачи были отменены все увольнения на берег. ______________________________________________________________________ с тех пор, как мы высадились на Луне и облетели Марс и Венеру существует общее мнение, что жизни в космосе нам не найти.
      И вот, пожалуйста...
      - Крошка, они с Марса? Или с Венеры?
      Крошка покачала головой:
      - Нет, они издалека. Материня пыталась объяснить, но мы с ней обе запутались.
      - Но, по крайней мере, они из Солнечной системы?
      - Вот здесь-то я и запуталась. И да, и нет.
      - Как же это может быть?
      - Ты у нее спроси.
      - Хорошо бы.- Помявшись, я выпалил: - Плевать мне, откуда они. Мы их все равно перестреляем, если не будем при этом на них смотреть.
      - Дай бог!
      - Все сходится. Ты, значит, говоришь, что летающие тарелки... Настоящие, конечно, не метеозонды... Да, они нас давно уже изучают. А это значит... это значит, что не очень-то уж они в себе и уверены, хоть и страшны так, что от одного их вида молоко скиснет. А то бы они давно загнали бы нас в угол, как охотники зверей. Но коль они этого не сделали, мы, значит, можем их убивать, если, конечно, правильно подойдем к делу.
      Она энергично кивнула:
      - Я тоже так думаю. Я надеялась, что папа найдет верный путь. Но,- нахмурилась она,- мы мало что о них знаем, а папа всегда учил меня не быть самонадеянной, особенно если не хватает данных.
      - Все равно я уверен, что мы правы. Слушай, а кто твой отец? И как тебя зовут по-настоящему?
      - Мой отец профессор Рейсфелд. А меня зовут Патриция Уайнант Рейсфелд. Ничего себе имечко, правда? Зови уж лучше меня "Крошкой".
      - Профессор Рейсфелд... А что он читает?
      - Как, ты не знаешь? Совсем ничего не знаешь? Он же нобелевский лауреат!
      - Ты уж извини, Крошка, я ведь провинциал.
      - Оно и видно. Мой папа не читает ничего. Он думает. И умеет это делать лучше всех... кроме, возможно, меня. Он - обобщает. Все ведь специализируются по узким направлениям, а он сводит отдельные части в единое целое.
      Так-то оно может и так, но слышать я о нем не слышал. Звучит, что и говорить, здорово... Только башка нужна экстраординарная. Я ведь давно уже понял, что новую информацию успевают печатать быстрее, чем мы изучаем старую.
      Трехголовый он, что ли, этот профессор?
      - Подожди, вот познакомишься с ним,- добавила она, глядя на часы.- Слушай, Кип, пора нам снова упереться как следует. Через несколько минут посадка, а ему до пассажиров дела нет.
      Итак, мы снова забились на старое место и уперлись друг в друга. Немного погодя корабль тряхнуло, и пол накренился. Слабый толчок, все успокоилось, а я вдруг почувствовал себя необыкновенно легким. Крошка поднялась на ноги.
      - Итак, мы на Луне.
      Глава 5
      Мальчишкой я частенько играл с ребятами в первую высадку на Луне. Потом, когда пора романтики прошла, я начал обдумывать практические способы добраться до Луны. Но мне в голову никогда не приходило, что когда-то я попаду сюда, запертый в карцер, как мышь в коробку, откуда ей ничего не видно.
      Единственным доказательством того, что я и вправду на Луне, был мой вес. Высокую силу тяжести можно имитировать где угодно при помощи центрифуг. Другое дело - низкая. В земных условиях можно добиться ослабления ее лишь на несколько секунд - во время затяжного прыжка с парашютом, или когда самолет ныряет в воздушной яме.
      А если ослабление силы тяжести чувствуется постоянно, вывод один - вы не на Земле.
      На Луне я должен весить немногим более двадцати пяти фунтов. Примерно таким я себя и чувствовал - вполне способным пройти по газону, не примяв травы.
      Я пришел в такой восторг, что забыл и его, я трудное положение, в котором мы очутились; носился кубарем по всей каюте, наслаждаясь волшебством полета, отлетая от стенок и изрядно стукаясь при этом головой в потолок, а потом медленно, медленно, медленно опускаясь на пол. Крошка, присев на корточки, пожала плечами и улыбнулась краешком губ рассчитанно снисходительной улыбкой. "Старый Лунный волк" - со стажем, большим, чем у меня, на целых две недели.
      У слабой силы тяжести есть свои отрицательные стороны. Между ногами и поверхностью нет никакой силы сцепления. Мышцам и рефлексам приходилось усваивать то, что я давно уже усвоил разумом: уменьшение веса отнюдь не связано с уменьшением массы и инерции. Чтобы изменить направление даже при ходьбе, надо всем телом наваливаться в нужную сторону, но и при этом, если нет силы сцепления (а где ее взять ногам в носках на гладком полу?), ноги вылетят из-под вас сами.
      Падение при одной шестой силы тяжести боли не причинило, но Крошка хихикнула. Я сел и сказал:
      - Смейся, смейся, гений. Что же тебе не посмеяться, в теннисных-то туфлях.
      - Извини, пожалуйста. Но ты так смешно висел и хватался за воздух - прямо как замедленная киносъемка.
      - Не сомневаюсь, что смешно.
      - Я уже извинилась. Слушай, можешь надеть мои туфли.
      Взглянув на ее ноги, а потом на мои, я только усмехнулся.
      - Вот спасибо!
      - Ну, можешь задники отрезать, или еще что придумать. Меня это не смутит. Меня вообще ничто и никогда не смущает. Кстати, где твои туфли?
      - Где-то в четверти миллиона миль отсюда, если, конечно, мы не сошли не на той остановке.
      - Вот как. Что ж, здесь они тебе вряд ли понадобятся.
      - Угу.- Я пожевал губу.- Крошка, что делать-то будем?
      - С кем?
      - С ним.
      - Ничего. Что мы можем-то?
      - Так что будем делать?
      - Спать.
      - Что?
      - Спать. Все равно мы сейчас абсолютно беспомощны. Наша основная задача сейчас - выжить, а главный закон выживания - никогда не беспокоиться о невозможном и сосредоточиться на достижении возможного. Я голодна, хочу пить, и очень-очень устала... Сон - единственное, что мне доступно. И если ты соизволишь замолчать, я усну.
      - Я вполне способен понять намек. Нечего рычать.
      - Извини. Но когда я устаю, я становлюсь ужасной грубиянкой, и папа всегда говорит, что я особенно невыносима перед завтраком.
      Она свернулась в клубочек и сунула свою затасканную тряпичную куклу под подбородок.
      - Спок ночи. Кип.
      - Спокойной ночи, Крошка.
      Тут мне пришла одна мысль, я открыл было рот, чтобы заговорить... и увидел, что она уже уснула. Дышала она ровно, лицо ее разгладилось, она больше не выглядела уверенной в себе, постоянно настороженной всезнайкой. По-детски оттопыренная губа делала ее похожей на неумытого херувимчика. По грязи на лице пролегали полоски - явные следы слез, хотя я ни разу не видел ее плачущей.
      Кип, сказал я себе, вечно ты влипаешь в истории. Это ведь куда сложнее, чем подобрать брошенного котенка.
      Но я должен заботиться о ней... Или погибнуть, пытаясь это делать.
      Что ж, может, так оно и будет. Может, и погибну. Я и о себе самом-то толком никогда позаботиться не мог. Я зевнул. Потом зевнул еще раз. Похоже, что эта фитюлька сообразительней меня, в жизни я так не уставал, отродясь мне не было так голодно и плохо. Я решил было начать барабанить кулаками по дверной панели, чтобы заставить прийти сюда либо толстяка, либо тощего, но потом подумал, что разбужу Крошку и уж точно обозлю его.
      Так что я растянулся на спине, как, бывало, на ковре у нас в гостиной, и обнаружил, что одна шестая силы тяжести - матрац куда лучший, чем любая пенорезина; даже капризуле-принцессе из сказки Андерсена не на что было бы пожаловаться.
      Я мгновенно уснул.
      Снилось мне черт-те что - космическая опера', и только. Драконы, ______________________________________________________________________ ' Жанр научной фантастики, построенный на авантюрном сюжете, космических приключениях. ______________________________________________________________________ Арктурианские принцессы, рыцари в сверкающей космической броне, и все по телевизору. Вот только диктор пришелся мне не по душе - с голосом Туза Квиггла и с лицом его. Он высунулся с экрана, червяки, вылезающие изо рта вместо языка, угрожающе шевелились:
      - Победит ли Беовульф дракона? Вернется ли Тристан к Изольде? Найдет ли Крошка свою куклу? Включайте нашу программу завтра в это же время, а пока что просыпайтесь и бегите в ближайшую аптеку за жидкостью для чистки брони фирмы "скайвей" - лучшей жидкостью для самых лучших рыцарей без страха и упрека. Просыпайтесь! - Он высунул из экрана трясущуюся руку и схватил меня за плечо.
      Я проснулся.
      - Проснись, Кип, проснись, пожалуйста,- трясла меня за плечо Крошка.
      - Отстань!
      - Тебя мучают кошмары!
      - Принцесса угодила в заварушку. А теперь я не узнаю, как она оттуда выберется. Ты зачем меня разбудила? Сама ведь говорила, что надо спать.
      - Ты уже несколько часов проспал, а сейчас, пожалуй, настало время...
      - Завтракать?
      Она пропустила шпильку мимо ушей.
      - ... попытаться удрать.
      Я резко сел, подпрыгнул, отлетел от пола, опустился обратно.
      - Это как?
      - Толком сама не знаю. Но, по-моему, они ушли. Если так, то лучшей возможности не представится.
      - С чего ты взяла, что они ушли?
      - Прислушайся как следует.
      Я прислушался так тщательно, что услышал собственное сердцебиение, потом сердцебиение Крошки.
      Такой тишины мне не доводилось слышать ни в одной пещере.
      Достав складной нож, я зажал его в зубах и приложил лезвие к стене. Ничего. Потом к полу и к противоположной стене. Опять ничего. Никаких толчков, шума, вибраций.
      - Ты права, Крошка. Но ведь мы заперты.
      - Я в этом не уверена.
      Я ткнул стену ножом. Пластик, не пластик, металл, не металл. Но ножу этот материал не поддавался никак. Может, граф Монте-Кристо и провертел бы дырку, но у него времени было больше.
      - Так как же?..
      - Каждый раз, когда они раздвигали и задвигали входную панель, я слышала щелчок. Поэтому, когда увели тебя, я прилепила кусок жвачки к косячку, в который панель упирается в закрытом положении. Прилепила высоко, чтобы они не заметили.
      - У тебя есть жвачка?
      - Есть. Помогает, когда жажда совсем замучает. Так я...
      - Еще кусочек есть? - спросил я жадно. В жизни так пить не хотел.
      Крошка расстроилась.
      - Ой, Кип, бедняжка! Больше ничего нет. А этот изжеванный комочек я носила на внутренней стороне поясной пряжки и сосала, когда становилось совсем невмоготу. Могу предложить его.
      - Гм, Крошка, спасибо, конечно, но, пожалуй, не стоит.
      Вид у нее был оскорбленный.
      - Смею заверить вас, мистер Рассел, что я не страдаю инфекционными заболеваниями. Я всего лишь пыталась...
      - Ну да, ну да,- сказал я поспешно.- Я понимаю. Просто...
      - В столь чрезвычайных обстоятельствах можно считать, что это было бы не более антигигиенично, чем целоваться с девушкой, хотя вам вряд ли когда-нибудь доводилось целоваться.
      - Не в последнее время,- уклончиво ответил я.- Просто, чего я действительно хочу, так это глоток чистой холодной воды. Или мутной теплой воды. Любой воды. К тому же ты все равно уже прилепила жвачку к двери. На что ты рассчитываешь?
      - Так вот, щелчок. Папочка всегда говорит, что когда перед человеком встает дилемма, следует изменить один из поддающихся изменениям факторов, и вновь рассмотреть проблему. Я попыталась внести изменение в картину своей жвачкой.
      - То есть?
      - Когда они зашвырнули тебя обратно и закрыли дверь, щелчка не было.
      - Что?! Так ты еще несколько часов назад знала, что дверь не заперта, и молчала?
      - Вот именно.
      - Отшлепать тебя надо!
      - Не советовала бы,- ответила она ледяным голосом.- Я кусаюсь.
      Я ей поверил сразу. И царапается, небось. И бог знает, что еще. Я сменил тему.
      - Но почему же ты мне ничего не сказала?
      - Боялась, что ты попробуешь выбраться отсюда.
      - Само собой попытался бы!
      - Вот то-то и оно-то. Но я ни в коем случае не хотела даже пытаться открыть дверь, пока... пока не уйдет он.
      Пожалуй, она и впрямь гений. Во всяком случае, по сравнению со мной уж точно.
      - Вас понял. Ну ладно, давай поглядим, как нам удастся ее открыть.
      Я внимательно осмотрел панель. Комочек жвачки, который Крошка прикрепила насколько могла высоко, помешал панели полностью войти в паз, но панель все равно плотно прилегала к стене, даже щели не было видно.
      Я упер в панель острие большого лезвия и навалился. Она, казалось, сдвинулась на одну восьмую дюйма, и - лезвие сломалось. Я закрыл обломок лезвия и убрал нож.
      - Есть предложения?
      - Может, попробуем прижаться к панели ладонями и отвести ее в сторону?
      - Годится.- Я вытер пот с ладоней о рубашку.
      - Ну, давай.
      Панель отъехала вправо примерно на дюйм - и замерла.
      Но от потолка до пола теперь шла щель толщиной с волос.
      На этот раз я доломал обломок большого лезвия. Щель не расширилась ни на йоту.
      - Ох,- вздохнула Крошка.
      - Еще не конец,- я отошел назад и побежал к двери.
      Вернее, в направлении двери, потому что ноги у меня вылетели вперед кузнечиком. На этот раз Крошка не смеялась.
      Я встал, отошел к задней стене, уперся в нее ногой и попробовал изобразить стартовый толчок.
      Упал я перед самой дверью, так что особенно сильно ее не задел. Однако почувствовал, как она пружинит. Она немного прогнулась, потом выгнулась обратно.
      - Погоди-ка, Кип,- сказала Крошка.- Сними лучше носки. А я стану позади тебя и буду толкать. В теннисных туфлях я не упаду.
      Она была права. На Луне, если у вас нет туфель на резине, лучше ходить без носков. Мы отошли к задней стене. Крошка стала позади меня, упершись руками мне в бедра.
      - Раз... два... три... Пошел!
      Мы рванулись с грацией гиппопотама.
      Я здорово зашиб плечо. Зато панель вылетела из нижнего паза, образовав отверстие дюйма в четыре.
      Рубаха моя разорвалась, на двери остались куски моей кожи, а язык был скован присутствием девочки.
      Зато отверстие расширялось. Когда в него смогла пролезть голова, я выглянул наружу. Никого нет; хотя это можно было заранее предположить, учитывая поднятый мною шум; если, конечно, им не вздумалось поиграть в кошки-мышки. С них станется. Особенно с него.
      Крошка попыталась было вылезти наружу, но я не дал:
      - Сиди смирно, я первый полезу.
      Еще два рывка, и можно лезть. Я открыл малое лезвие и протянул нож Крошке:
      - Со щитом или на щите, солдат.
      - А тебе?
      - Мне он ни к чему. В темных аллеях я известен как "Кип Смертельный кулак".
      С моей стороны это была чистейшей воды пропаганда, чтобы ее успокоить. Рыцарь без страха и упрека, спасаем девушек по умеренным расценкам, для вечеринок специальная скидка.
      Выбравшись из дыры на четвереньках, я поднялся на ноги и огляделся.- Выходи,- сказал я тихо.
      Она полезла, но отпрянула назад. Потом показалась в проходе снова, сжимая в руках свою занюханную куклу.
      - Чуть было не оставила мадам Помпадур,- объяснила она, запыхавшись.
      Я даже не улыбнулся.
      Крошка огляделась.
      - Похоже, что это корабль, который за мной гнался. Но он точно такой же, как тот, который я угнала.
      - Так что, пойдем в рубку?
      - В рубку?
      - Ну да. Ты же пилотировала тот корабль. Справишься с этим?
      - Д-да, наверное... Справлюсь, конечно!
      - Тогда пошли.
      Я шагнул в ту сторону, куда меня тащили на допрос.
      - Но в прошлый раз Материня подсказывала мне, что надо делать. Давай найдем ее.
      - Ты можешь поднять корабль?
      - Пожалуй, что да.
      - Тогда поищем ее, когда будем в воздухе, то есть в космосе, я хотел сказать. Если она на борту, мы ее найдем. Если нет, то нет.
      - Что ж, логично, хоть логика твоя мне и не нравится.- Она зашагала вслед за мной.- Кип, какое ускорение ты можешь выдержать?
      - Понятия не имею. А что?
      - То, что корабль может лететь со скоростью намного большей, чем та, с которой я пыталась удрать. В этом и заключалась моя ошибка.
      - Твоя ошибка заключалась в том, что ты махнула в Нью-Джерси.
      - Но я хотела найти папу!
      - Правильно, в конечном счете. Но сначала надо было просто перелететь на Лунную базу и поднять по тревоге Космический корпус Федерации. Пугачом здесь не обойдешься, нужна сила. Ты не знаешь, где мы сейчас?
      - Если он доставил нас обратно на свою базу, то знаю. Место можно уточнить по звездам.
      - Значит, если сумеем определить, в каком направлении находится Лунная база, отправимся туда. Если нет... Тогда на полной скорости рванем в Нью-Джерси.
      Дверь в рубку не поддавалась, и я никак не мог сообразить, как открыть ее.
      Крошка сказала, что для этого надо сунуть палец в специальное отверстие. Мой палец не влезал, и она попробовала сама, но дверь все равно не открылась. Должно быть, замок был заперт.
      Поэтому я тщательно огляделся по сторонам и обнаружил металлический лом, прикрепленный к стене в коридоре - длинную такую штуковину футов в пять, заостренную с одной стороны и с четырьмя медными держалками с другой. Я, конечно, толком не понял, что это такое - может, у этих уродов он сходил за пожарный топор, но я решил, что это лом, потому что ломать им дверь было очень сподручно. Я разнес ее в клочья с нескольких ударов, и мы вошли в рубку.
      Поначалу у меня по коже мурашки поползли, потому что именно здесь он меня и допрашивал. Я постарался этого не показывать и решил, что если напорюсь на него, сразу врежу ломом промеж глаз.
      Посреди комнаты я обнаружил (в первый-то раз было не до осмотра) нечто вроде гнезда, окруженного конструкцией странного вида: не то кофеварка, не то велосипед для осьминога. Хорошо хоть Крошка знает, где какую кнопку нажимать.
      - Здесь наружный обзор есть?
      - Ага. Вот.- Она сунула палец в отверстие, которого я и не заметил.
      Потолок был полусферический, как в планетарии. В общем, я и очутился в планетарии, да в таком, что только рот разинул.
      Вдруг оказалось, что стоим мы вовсе не на полу, а на платформе футов тридцати высотой и в открытом пространстве. Меня окружали изображения тысяч звезд, а в черном "небе" прямо передо мной огромная, зеленая и прекрасная висела Земля!
      - Очнись, Кип,- тронула меня за локоть Крошка.
      - Не поэтичный ты человек,- выдавил я.
      - Поэтичный, да еще какой. Но у нас нет времени. Кип, я знаю, где мы. Там же, откуда я бежала. Их база. Вон, видишь, те скалы, отбрасывающие длинную тень? Некоторые из них - замаскированные корабли. А вон там, левее, такой высокий пик с седловиной. Если взять левее его, почти прямо на запад, то можно выйти к станции Томба, сорок миль отсюда. А еще через двести миль - Лунная база, а за ней Луна-сити.
      - Как долго туда лететь?
      - Взлетать и садиться на Луне я еще не пробовала. Думаю, что несколько минут.
      - Надо лететь! Они в любую минуту могут вернуться.
      - Да, Кип,- она влезла в гнездо и склонилась над приборами.
      Через минуту она вылезла обратно. Лицо ее побледнело, осунулось, стало совсем детским.
      - Прости, Кип. Никуда мы с тобой не полетим.
      - Что случилось, почему? Ты что, забыла, как им управлять?
      - Нет. Они унесли "мозг".
      - Унесли что?
      - "Мозг". Маленький прибор размером с орех, который помещается вот сюда,- она показала мне паз.- Тогда нам удалось бежать, потому что Материня сумела его стащить. Нас заперли в пустом корабле, так же, как сейчас. Но у нее был "мозг", и мы сумели улететь.- Крошка выглядела совершенно отчаявшейся и растерянной.- Следовало мне догадаться раньше, что он не оставит его в рубке. Пожалуй, что я и догадывалась, только не хотела себе в этом признаваться. Извини.
      - Слушай, Крошка, мы так просто не сдадимся. Может, я сумею что-нибудь соорудить.
      - Нет, Кип,- покачала она головой.- Не так-то это просто. Автомобиль ведь не поедет, если вместо генератора поставить макет. Я толком не представляю себе функций этого приспособления и прозвала его "мозгом", потому что оно такое сложное.
      - Но...- я замолчал. Дайте туземцу с острова Борнео новехонький автомобиль и выньте свечи - заведет он его? - Что можно придумать взамен полета, Крошка? Есть предложения? Если нет, покажи мне, где входной люк. Я стану там с этой штукой,- я потряс ломом,- и размозжу голову каждому, кто сунется.
      - Я в растерянности,- сказала она.- Надо искать Материню. Если она здесь, то что-нибудь придумает.
      - Ладно. Но сначала все-таки покажи мне люк. Я покараулю, пока ты будешь ее искать.
      Меня охватил безрассудный гнев отчаяния. Выбраться отсюда уже не казалось больше возможным, ну и пусть! Все равно, мы еще за кое-что поквитаемся.
      Пусть он знает, что люди просто так не позволят помыкать собой. Я был уверен,- ну, почти уверен,- что успею как следует врезать ему, прежде чем у меня ослабнут поджилки. Размозжу его отвратительную голову.
      Если, конечно, не посмотрю ему в глаза.
      - Есть еще один выход...- тихо пробормотала Крошка.
      - Какой?
      - Мне даже предлагать его противно. Ты еще подумаешь, что я хочу бросить тебя одного.