Невинная страсть

Услышав это, собеседники Ноуэла расхохотались.

— Как это, должно быть, мучительно! — воскликнул, усмехнувшись, Маркус. — Видеть, как она восхищается другим человеком за твои отважные похождения. Сочувствую от всего сердца.

— Если Ричардс является тем самым предателем, которого ты разыскиваешь, он может попытаться включить мисс Риверстоун в свои планы или использовать ее в качестве заложницы на тот случай, если ты предпримешь против него какие-то меры, — сказал Люк, переходя на серьезный тон. — Поскольку она является гостьей в моем доме, долг чести обязывает меня не позволить ему сделать это.

— Спасибо, — от всего сердца поблагодарил Ноуэл. Без их дружеской помощи ему пришлось бы оставаться поблизости, чтобы защищать Ровену самому, но это подвергало бы ее еще большему риску: в его присутствии она рисковала если не жизнью, то своим будущим. Надо как можно скорее заканчивать это дело.

— Как ты намерен объяснить мисс Риверстоун свое отсутствие? — спросил Маркус. — Нам с Люком не хотелось бы давать противоречивые объяснения.

Ноуэл нахмурил брови. Он понимал, что было бы разумнее пока совсем не встречаться с ней.

— Не мог бы ты просто сказать, что мне надо было уехать по делам? — спросил он Люка. — Надеюсь, что смогу ей в самое ближайшее время сам все объяснить.

— Все? — в один голос спросили оба мужчины.

— Ваши жены все знают, не так ли? Поскольку я надеюсь, как только закончу с этим делом, уговорить мисс Риверстоун выйти за меня замуж, было бы разумно рассказать ей все.

— Тогда Лондону снова потребуется новый Святой, — криво усмехнувшись, заметил Люк. — Но у нас есть еще время об этом подумать. Советую всем пораньше лечь спать, джентльмены. Завтра предстоит трудный день.

Ровене было не до сна. Задумавшись, она сидела, уставясь в темноту. Девушка понимала, что Ноуэл к ней не придет, тем более после того как их вдвоем застала Перл. Он не захочет рисковать ее репутацией, хотя ей самой до этого дела было мало.

Однако до мнения Перл ей было дело. Поэтому, когда она заглянула к Ровене в комнату полчаса спустя, та притворилась спящей — не хотелось ей разговаривать со своей подругой на эту тему, пока она сама не разобралась в своих противоречивых чувствах. Утром у Перл будет достаточно времени, чтобы отругать ее.

А может быть, лучше ей все рассказать и попросить совета? На основе некоторых реплик, время от времени проскальзывающих в разговоре Перл и лорда Хардвика, у Ровены создалось впечатление, что путь к их браку был весьма тернистым. А ей так хотелось облегчить душу и выслушать более объективное мнение о происходящем.

Однако еще сильнее хотелось ей, чтобы Ноуэл был рядом — его голос, лицо, плечи… тело. Может, это у нее навязчивая идея?

Нет, поняла она, это любовь.

Хотя Ровена и сопротивлялась этому чувству, нельзя больше себя обманывать. Это любовь — всеобъемлющая, возможно, даже трагическая, если учесть их разногласия и то, что она предала дело, порученное Ноуэлу.

Всю свою жизнь Ровена сомневалась в существовании любви и в то же время пыталась представить себе, какой бы она могла быть, если бы существовала. Втайне она всегда надеялась, что это чувство посетит ее, что она найдет того единственного мужчину, который заполнит собой ее сердце, станет ее второй половинкой и превратится с ней в единое целое. И теперь она была абсолютно уверена в том, что наконец нашла такого мужчину.

Ровена долго плакала, так и заснув в слезах.

Глава 18

Ноуэл поднялся на рассвете, твердо намеренный как можно скорее завершить все, что намечал, чтобы к полудню вернуться к Хардвикам. Первым делом он побывал на Боу-стрит, где поручил одному из сотрудников полицейского суда проследить за тем, чтобы Твитчелл в течение недели отбыл из Англии на судне, направляющемся в Новый Свет, приказав арестовать этого хозяина воровского притона, если он в указанные сроки не покинет Лондон.

Пока Ноуэл находился в участке, прибыл сэр Натаниэль, которого он попросил уделить ему несколько минут, чтобы объяснить свое возможное отсутствие в течение последующих одного-двух дней, намекнув при этом, что дело крайне важное. Сэр Натаниэль безоговорочно верил Пакстону и даже не потребовал объяснить ситуацию подробнее.

К этому времени, насколько было известно Ноуэлу, открылась редакция «Политикал реджистер», и он отправился туда, чтобы узнать, не получили ли они ответ от Мистера Р.

— Я очень надеялся, что вы зайдете, — сказал молодой клерк, поправляя сползавшие на нос очки. Этот жест сразу же напомнил Ноуэлу о Ровене.

— Значит, вы что-нибудь получили? — спросил он, решительно гоня из головы всякие посторонние мысли. Клерк кивнул:

— Пришло вчера. — Он протянул ему листок бумаги. — Мистер Р. хочет, чтобы мы оставили письма в Грин-парке, за большим камнем у входа.

— Когда?

— Сегодня. Он предполагает забрать их после полудня. Я собирался завернуть письма в клеенку и положить их туда.

Ноуэл с трудом подавил охватившее его волнение. Сегодня! Он не ожидал столь быстрых результатов. Черный Епископ был почти в его руках! Поездка к отцу Ричардса может подождать. В сущности, если все пойдет так, как он надеется, в ней, возможно, вообще отпадет необходимость.

— Очень разумный план, — сказал он клерку, возвращая письмо. — Благодарю вас. Вы очень помогли Англии, мистер Белл. Если все пройдет хорошо, я позабочусь о том, чтобы ваши заслуги были признаны официально.

— Спасибо, но, учитывая политику мистера Коббета, лучше не надо. — Клерк покачал головой. — Быть героем, может быть, и приятно, но я предпочитаю сохранить свою работу.

— Как пожелаете, конечно. — Ноуэл хохотнул. — Но я тем не менее вам благодарен.

Весело насвистывая, он отправился в Севен-Дайалс, где должен был встретиться с Люком и лордом Маркусом, чтобы устроить взбучку Твитчеллу.

Проснувшись, Ровена на себе убедилась, насколько справедлива поговорка «Утро вечера мудренее». То, что в ночной тьме казалось безнадежным, уже не выглядело таким мрачным при солнечном свете.

Ноуэл сказал, что любит ее, а он человек, безусловно, честный. Теперь, когда их отношения перестали быть тайной, он, наверное, сделает ей официальное предложение.

Она была почти готова принять его.

— Батистовое платье цвета барвинка, Матильда, — умывшись, приказала она служанке. Это дневное платье очень шло ей, красиво оттеняя глаза и волосы. Ровене хотелось выглядеть наилучшим образом в этот день, который может оказаться самым важным днем ее жизни.

Брак с Ноуэлом Пакстоном, возможно, означал, что ей придется отказаться от активного участия в борьбе за осуществление самых радикальных целей, однако то, что она получила взамен, несомненно, стоило того. Неспешные обсуждения всех мыслимых тем, длинные прогулки, игра в шахматы… и радости физической близости, которые она даже представить себе не могла.

При мысли об этом у нее мило зарделись щечки. Улыбнувшись своему отражению в зеркале, Ровена повернулась, чтобы Матильда могла помочь ей надеть платье.

Когда они поженятся, она наверняка сможет переубедить Ноуэла, ведь он всегда готов выслушивать ее доводы, соглашается, когда она бывает права, хотя иногда и подвергает сомнению правильность ее выводов. Принимая во внимание то, что для объяснения своих взглядов у нее будет неограниченное время, она надеялась даже в некоторых вопросах превратить его в своего сторонника. Короче, после мучительной ночи Ровена была твердо намерена в этот солнечный день радоваться жизни.

— Спасибо, Матильда, — сказала она служанке, только что закончившей укладывать ее волосы. Высоко подняв голову, Ровена выплыла из комнаты и спустилась по лестнице, готовая к выговору от Перл и ожидая приветственных слов от Ноуэла.

Как она и предполагала, Перл ждала ее в гостиной. Ноуэл отсутствовал.

— Ровена, мне кажется, нам надо поговорить, — последовало ожидаемое вступление.

— Да, наверное. Только позволь мне сначала немного поесть и выпить кофе, — сказала она и направилась к сервировочному столику, чтобы наполнить тарелку. Лакей налил кофе в чашку. — Ну, — сказала она, усаживаясь напротив Перл, — теперь я готова.

— Я не уверена, что ты сознаешь всю серьезность сложившейся ситуации, — начала подруга, как только лакей удалился. — К счастью, вчера вечером я одна видела вас с мистером Пакете ном во время свидания.

— Не свидания, нет, — подумав, исправила ее Ровена. — Он просто проводил меня до лестницы, когда я отправилась спать. Однако не стану отрицать, что мы действительно целовались. Он хорошо умеет это делать. — «Как и многие другие вещи», — добавила она про себя.

— Ровена! — воскликнула ошеломленная Перл, хотя уголки ее губ подозрительно подрагивали. — Должна признаться, что такого я от тебя не ожидала. Я хотела сказать, что ты слишком легкомысленно относишься к этому. Кстати, откуда тебе известно, как целуется мистер Пакстон по сравнению с другими мужчинами?

— По правде говоря, мне это не известно. Ах, Перл, кому, как не тебе, знать, что я никогда не была жеманницей. Если мне нравятся поцелуи Ноуэла, а ему нравятся мои, то почему бы нам не доставлять удовольствие друг другу?

— Значит, ты его уже зовешь Ноуэлом, не так ли? Ну что ж, наверное, так и должно быть, учитывая обстоятельства. Но мне казалось, что мысль о браке была тебе всегда не по душе, поскольку это означает рабство для женщины. Однако подобные отношения с таким человеком, как мистер Пакстон, вероятнее всего, закончатся браком. Ты должна понимать это.

Когда Перл озвучила свои мысли, Ровену это немного отрезвило. Она кивнула:

— Я об этом думала. Но Ноуэл в отличие от всех прочих мужчин с уважением относится к моему образу мыслей. Если я вообще когда-либо выйду замуж, то лучшего варианта мне, пожалуй, не найти. А кроме того, — сказала она, заглянув подруге в глаза, — я его люблю.

— Я опасалась, что это случится. — Перл вздохнула. — Я видела, как твои глаза следуют за ним и как он следит за тобой.

— Почему ты говоришь «опасалась»? — удивленно спросила Ровена. — Я думала, что ты обрадуешься.

Подруга взглянула на нее с сочувствием, и Ровена насторожилась.

— Где Ноуэл? — спросила она. Несмотря на солнечный день, у нее появились какие-то нехорошие предчувствия.

— Уехал, — сказала Перл. — Не знаю куда. Уехал очень рано утром.

— Ты прогнала его из-за того, что увидела вчера вечером? Но я тебе сказала… — Ровена приподнялась со стула.

— Нет, ни я, ни Люк его не прогоняли. — Перл покачала головой. — Он сам решил уехать.

— Значит, Ноуэл переехал на свою квартиру? — Он уже так поступал, когда не верил, что сможет удержаться и не натворить чего-нибудь, если останется рядом с ней. Возможно, это был разумный поступок, но ее это огорчило.

Однако Перл снова покачала головой:

— Боюсь, что нет. Люк сказал, что он уехал в сельскую местность и, возможно, будет отсутствовать в течение нескольких дней.

Судорожно проглотив комок, образовавшийся в горле, Ровена уставилась на подругу.

— Но почему? — прошептала она. — И куда он уехал?

— Я… я не знаю. Мне показалось, что Люк не хочет обсуждать эту тему, поэтому я не стала настаивать.

Эйфория, в которой пребывала Ровена, обратилась в пепел. Ей стало страшно. Он, кажется, намекал, что очень близок к поимке Святого. Возможно, отсутствие Ноуэла связано с этим? Но Святой орудовал здесь, в Лондоне. Неужели Ноуэл, чтобы избежать встречи с ней, бросил расследование и уехал к себе в поместье — возможно, чтобы больше не возвращаться совсем?

— Ты сказала, на несколько дней? — переспросила она.

— Люк не говорил точно, сколько дней Пакстон будет в отъезде, — призналась Перл, — сказал лишь, что у него дела в сельской местности. Может быть, он вернется завтра.

Ровена отвела взгляд от лица подруги, выражавшего явное сочувствие, которое сказало ей больше, чем слова. Может быть, она придает словам и поступкам Ноуэла слишком большое значение? Но ведь он сказал, что любит ее, и она ему верила, несмотря на то, что частенько была с ним не согласна.

— Значит, мне, наверное, просто придется ждать его возвращения, — сказала девушка, заставив себя улыбнуться. Аппетит у нее пропал, тем не менее, она вынудила себя съесть кусочек копченой ветчины.

— Вот и умница, — сказала Перл, пытаясь приободрить подругу. — А теперь поешь, прошу тебя, прежде чем начнут съезжаться утренние визитеры. В конце концов, у тебя есть и другие поклонники, кроме мистера Пакстона.

«Но ни один из них не заставляет учащенно биться сердце», — уныло подумала Ровена. Если Ноуэл не вернется, она не видела для себя смысла оставаться в Лондоне. Она вспомнила об участи простого человека, о героических деяниях Святого из Севен-Дайалса, но даже это теперь не воспламеняло ее.

Похоже, что Ноуэл, уехав, забрал с собой топливо, подпитывающее огонь ее страсти.

— Значит, решено, — говорил Люк мрачному мистеру Твитчеллу, — вы можете начать новую жизнь в Нью-Йорке, если, конечно, не предпочтете Ботани-Бей в Австралии.

Дюжий хозяин воровского притона сердито взглянул на него:

— Нет. Нью-Йорк мне подойдет больше. Не слишком ли вы возгордились, став лордом и все такое? Я ведь помню, когда вы были не лучше Скита. Были таким же, как он, карманником.

Люк усмехнулся:

— Хотел бы я верить, что любой из мальчишек сможет, как и я, стать выше обстоятельств. Когда вас здесь не будет, у них появится больше шансов сделать это.

Твитчелл презрительно фыркнул:

— Половина этих парнишек помрет без меня. Я обучил их ремеслу, не так ли?

— Воровство едва ли можно назвать ремеслом. В любом случае теперь они сами смогут выбрать свою дорогу.

Ноуэл, держа наготове заряженный пистолет, наблюдал за этими переговорами из густых зарослей кустарника. Он и лорд Маркус должны были появиться на сцене только в том случае, если бы ситуация стала опасной, а она, судя по всему, такой не являлась. Люк решительно настаивал на том, чтобы не дать Твитчеллу возможности связать кого-нибудь из них с личностью Святого из Севен-Дайалса.

Несколько мгновений спустя все было решено, и Твитчелл направился в сторону доков. За ним по пятам следовал сыщик, нанятый для этой цели Ноуэлом. Сам же Пакстон с лордом Маркусом отправился на заранее оговоренное место встречи, расположенное в двух кварталах отсюда.

— Все прошло более гладко, чем я ожидал, — сказал Люк, подходя к ним. — Подозреваю, что у Твитчелла в заначке есть гораздо более значительная сумма, чем он назвал, и он надеется с ее помощью неплохо устроиться по любую сторону Атлантики.

— Там он станет проблемой уже не для нас, а для американцев, — усмехнулся Маркус. — Думаю, это следовало бы отпраздновать.

— Следовало бы, — согласился Ноуэл, — потому что мне предстоит выполнить еще одно дело.

Расставшись с друзьями, Пакстон отправился на постоялый двор, где его ждал Кемп с экипажем наготове. Ноуэл решил отправиться в Грин-парк один, чтобы можно было незаметно понаблюдать за загадочным Мистером Р.

Когда Ричардс будет арестован, Ноуэл сможет по всем правилам поухаживать за Ровеной. Направляясь в Грин-парк, он размышлял об этом, и, несмотря на темные тучи, собиравшиеся в западной части небосклона, при мысли о своем возвращении в Тайдберн с ней в качестве невесты Ноуэл снова улыбнулся.

Ровене удалось сохранять любезную улыбку на лице в течение двух часов, отведенных для визитов, и даже принимать участие в разговоре, в основном сводившемся к сплетням и флирту. Она предпочла бы уйти в свою комнату и подождать там до того времени, когда можно будет незаметно выскочить из дома, перейти через улицу в Грин-парк и забрать письма. Они, рассудила она, помогут скоротать время до возвращения Ноуэла.

Он, несомненно, вернется. Даже когда они поссорились и не разговаривали друг с другом, Ровена знала, что он слушает те же самые глупые разговоры и относится к ним так же, как она, и это помогало ей переносить пустую болтовню таких особ, как Фанни Маунтхит. Но теперь…

— Да, если лорд Эджмонт богаче лорда Хардвика, то некоторым он может показаться завидным женихом, — сказала она, с трудом подавив зевок. В течение последних двадцати минут мисс Маунтхит сопоставляла состояния всех холостяков Англии. — Однако следует, наверное, учитывать и другие факторы.

— Ну конечно, — согласилась надоедливая собеседница. — Я, например, никогда не вышла бы замуж за человека уродливого или старше папы по возрасту. Я говорю исключительно о подходящих джентльменах. Ты со мной согласна, Люси? — Она и ее сестра что-то защебетали в два голоса, а Ровена принялась лихорадочно придумывать предлог, чтобы уйти из гостиной.

К ее счастью, дворецкий доложил о приезде мистера Ричардса. Наконец-то появился шанс поговорить с умным собеседником! Она была так рада сбежать от сестер Маунтхит, что приветствовала его, возможно, с излишним энтузиазмом.

— Как приятно снова видеть вас, мистер Ричардс! — воскликнула девушка.

Едва поздоровавшись с остальными присутствующими дамами, Лестер сразу же подошел к Ровене:

— Я рад, что вы так говорите. Тем более вчера вечером мне удалось провести с вами так мало времени.

— Мама очень удивлена, что вам, мисс Риверстоун, удалось приобрести такую популярность за столь короткое время, — вмешалась в разговор Люси Маунтхит. — Должно быть, это потому, что вы являетесь подругой и протеже леди Хардвик.

Ровена не позволила язвительному замечанию юной леди задеть себя за живое. К этому времени она уже знала, что ни сестры Маунтхит, ни их мамаша никогда ни о ком не говорят хорошо — разве только если это служит их личным интересам, да и в таком случае крайне редко.

— Перл очень добра ко мне, — вежливо сказала Ровена. Мисс Маунтхит лишь хмыкнула и повернулась к сестре, позволив Ровене продолжить разговор с мистером Ричардсом. — Я должна извиниться за то, что вчера так рано ушла с бала. Я очень устала.

— Оно и понятно, — улыбнулся Лестер. — Ваши поклонники заставляли вас танцевать без передышки, не давая мне возможности станцевать с вами.

Ей вспомнилось, что он вчера говорил о танцах, но сейчас у нее не было желания спорить с ним.

— Я не привыкла к столь активным физическим упражнениям и, признаюсь, предпочитаю галопированию по бальному залу игру в шахматы или беседу.

На какое-то мгновение его лоб перерезала морщинка — возможно, Ричардсу было неприятно, что Ровена напомнила о шахматах.

Но он тут же снова улыбнулся:

— Это говорит о вашем уме, как и мнения по некоторым вопросам, которые совпадают с моими. Я имею в виду, например, предложения мистера Спенса.

Ровена сразу же заинтересовалась, весьма довольная тем, что такие вопросы все-таки не оставляют ее равнодушной.

— Мне кажется, что некоторые из его идей, возможно, вполне осуществимы на практике, — увлеченно сказала девушка. — Я поддерживаю, например, мысль о том, что землей должны владеть те, кто ее обрабатывает.

Мистер Ричардс наклонился и понизил голос:

— Не хотите ли узнать, что надеются сделать некоторые из его последователей, для того чтобы помочь осуществлению такого изменения?

У Ровены округлились глаза.

— Разумеется. Я боялась, что планы мистера Спенса умерли вместе с ним и остались лишь на бумаге. Вы хотите сказать, что все еще есть люди, активно занимающиеся претворением в жизнь его идеалов?

— Не говорите так громко, — сказал Ричардс, еще понизив голос. — В правительстве есть люди, которые считают бунтарством все, что угрожает существующей системе власти. Но действительно имеется группа прогрессивных людей, способных претворить в жизнь утопическую мечту Спенса о мире, в котором людей больше не приносят в жертву, как животных.

В эту минуту сестры Маунтхит поднялись, собираясь уходить, и Ровене пришлось прервать разговор, чтобы с ними попрощаться. Потом Перл и леди Норвилл спросили ее об изменениях на континенте после Венского конгресса, и Ровена, которая много читала об этом, некоторое время обсуждала этот вопрос. Когда она хотела продолжить беседу с мистером Ричардсом, он уже собрался уходить.

— Отведенные мне четверть часа истекли, — сказал он, взяв ее за руку, — и мне не хотелось бы злоупотреблять гостеприимством. Однако прежде чем уйти, я хотел бы пригласить вас прокатиться со мной завтра, чтобы я мог рассказать о тех прогрессивно мыслящих людях, о которых упоминал. Уверяю, вы узнаете много интересного.

Конечно, Ровену это заинтересовало, но что-то в его манерах настораживало.

— Я должна спросить у леди Хардвик… — начала было она, оглядываясь на Перл, которая все еще разговаривала с леди Норвилл.

— Я полагал, что вы человек самостоятельный и не нуждаетесь в разрешении.

— Ну конечно. — Она ведь всего-навсего ищет, чем занять время до возвращения Ноуэла. А тут, кроме ее писем, появляется возможность узнать что-то новое о спенсианцах. — Когда?

Ричардс улыбнулся, но от этой улыбки у Ровены мороз пробежал по коже.

— Я заеду за вами около пяти. Самое подходящее время для того, чтобы прокатиться по парку.

Хотя интуиция подсказывала ей, что дело может не ограничиться только прогулкой, она кивнула:

— Хорошо, но мне нужно вернуться сюда к шести часам.

— Мы вернемся тогда, когда вы пожелаете, — вкрадчиво сказал Лестер. — Значит, до завтра. — Он отпустил ее руку, попрощался с Перл и вышел из гостиной.

Ровена, нахмурив брови, посмотрела ему вслед и пожала плечами. Вряд ли в течение часовой прогулки она попадет в какую-нибудь неприятную историю. Зато получит отличный материал для будущих очерков — и для будущих споров с Но-уэлом. Хотя бы в этом вопросе она будет более осведомленным собеседником, чем он!

Как только уехал последний визитер, Ровена помчалась наверх. Переодевшись в одно из своих самых скромных платьев, она старательно спрятала волосы, чтобы ее никто не узнал, когда она пойдет в Грин-парк.

Кто бы мог предположить, что жизнь вдруг окажется такой увлекательной? И это происходит с ней, Ровеной, которая в течение двадцати одного года влачила скучнейшее существование? Как видно, теперь настало время с лихвой компенсировать это.

Однако самое волнующее приключение она испытала в объятиях Ноуэла. Ровена очень надеялась, что он скоро вернется, и тогда можно будет вновь насладиться его поцелуями и ласками.

Чтобы не затекли ноги от долгого пребывания в неподвижности, Ноуэл переместил вес своего тела с правой ноги на левую. Спрятавшись за парочкой берез, он был надежно укрыт от посторонних глаз, хотя любое движение могло насторожить человека, которого он поджидал.

Совсем недавно в Грин-парке было оживленно: гуляли родители с детьми, по дорожкам прохаживались парочки, наслаждаясь погожим солнечным деньком. Но теперь, когда небо заволокло тучами и поднялся довольно холодный ветер, парк почти опустел. Осторожно оглядевшись вокруг, Ноуэл вынул из кармана часы. Он находился здесь уже почти два часа.

Он будет ждать до полуночи, а если потребуется, то и до утра, лишь бы поймать этого неуловимого предателя.

Из своего укрытия Пакстон видел завернутый в клеенку пакет, положенный у основания большого камня с черными и серыми прожилками. Может быть, его уже заметили? А что, если под видом одного из ни в чем не повинных пешеходов скрывается сообщник Черного Епископа или даже сам предатель? Вдруг Ноуэл ошибся относительно Ричардса?

По листьям застучали первые тяжелые капли дождя, и он снова переступил с ноги на ногу. Ему оставалось лишь ждать.

Последние гуляющие спешили к воротам парка, явно желая вернуться домой, пока дождь не разошелся вовсю. Вдали послышались раскаты грома. Выругавшись про себя, Ноуэл поднял воротник пальто и вдруг замер, заметив, как в ворота вошел человек, закутанный в плащ с капюшоном.

Пакстон, прищурив глаза, наблюдал за приближающейся фигурой. Слишком маленькая и субтильная, чтобы быть Ричардсом. Может быть, он нанял какого-нибудь уличного мальчишку, чтобы забрать пакет? Вполне возможно. Если это так, то Ноуэлу придется каким-то образом убедить мальчишку отвести его к тому человеку, который ему заплатил.

Приближаясь к камню, незнакомец замедлил шаг и оглянулся. Да, кем бы он ни был, он, несомненно, явился сюда за письмами. Капюшон плаща был низко надвинут на лицо, чтобы укрыться от усиливающегося дождя, однако Ноуэлу удалось заметить промелькнувшую маленькую руку и почти девчоночий профиль.

Неужели женщина? Это внесет лишние неудобства, но не заставит Пакстона отказаться от своей цели. Тем более сейчас, когда ее достижение так близко.

Теперь человек подошел к камню. Нагнувшись, он — или она? — пошарил у его основания, нашел пакет с письмами и засунул его под плащ. Настало время Ноуэлу сделать свой ход.

Он подождал, пока человек — теперь Ноуэл был совершенно уверен, что это особа женского пола — повернул к выходу, и последовал за ним. Не успел незнакомец дойти до ворот, как Ноуэл сократил разделявшее их расстояние.

Теперь он заметил, что его противник на целую голову ниже. Заставить его — или ее? — подчиниться не составит труда. Он схватил человека за плечо, и тот охнул, рванувшись вперед, потом повернулся.

У Ноуэла чуть не остановилось сердце, когда он увидел перед собой испуганное лицо Ровены Риверстоун.

Глава 19

Ровена круто повернулась и вскинула руку, готовая ударить нападавшего, и оказалась лицом к лицу с человеком, увидеть которого меньше всего ожидала. Ее сердце бешено стучало, оттого что она страшно испугалась, но теперь оно отбивало стаккато уже от радости. Ноуэл, нахмурив брови, смотрел на нее в крайнем удивлении.

— Ровена? Что ты здесь делаешь? — спросил он. Он не только не обрадовался встрече с ней, а был в ярости.

Прежде чем ответить, девушке пришлось подождать, пока восстановится дыхание.

— Я? Скажи лучше, что ты здесь делаешь? — спросила она в ответ каким-то слишком высоким голосом. Заставив себя посмотреть ему в глаза и усилием воли придав нормальное звучание голосу, девушка задала следующий вопрос: — Ты следил за мной?

Он широко раскрыл, потом прищурил глаза.

— Послушай, Ровена, это очень важно. Кто послал тебя за этими письмами?

Ему все известно! Поэтому-то он здесь. И все же она попыталась отсрочить неизбежное. Пожав плечами и пытаясь не смотреть в глаза Пакстону, она сказала:

— Письма? Какие письма?

— Письма, которые ты прячешь под плащом. — Он грубо распахнул полы ее накидки и схватил пакет, который она засунула во внутренний карман. При этом он случайно прикоснулся тыльной стороной ладони к ее груди, но, кажется, даже не заметил этого прикосновения.

— Отдай! — воскликнула Ровена, встревожившись. — Это мои письма. — Она безуспешно пыталась отобрать у него завернутый в клеенку пакет.

— Твои? — насмешливо переспросил Ноуэл. — Может быть, ты знаешь что-нибудь о их содержании или о человеке, которому они адресованы? Что тебе пообещали в качестве вознаграждения за то, что ты их заберешь?

Держа ее одной рукой за предплечье, Пакстон принялся вскрывать пакет с помощью зубов и второй руки, а девушка все еще пыталась вырвать у него письма. Но куда там! Силы были неравные, и она наконец сдалась.

— Разумеется, я знаю, что это за письма, — сказала она безжизненным тоном. — Их прислали в редакцию «Политикал реджистер» для очеркиста Мистера Р. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что об этом очеркисте я знаю все, что только можно знать. А теперь отдай мне пакет.

— Ты еще не сказала мне, что пообещал тебе мистер Ричардс, — резко сказал Ноуэл. В его глазах Ровена заметила страдание, и это ее озадачило.

— Ричардс. Лестер Ричардс? — переспросила она, совершенно сбитая с толку. — А он-то какое отношение имеет к этому?

Ноуэл несколько ослабил хватку и вдруг взглянул на нее в такой же растерянности, как она.

— Но ты пришла за письмами по его просьбе, не так ли?

Она покачала головой:

— Я уже сказала тебе, что письма мои. Неужели ты до сих пор этого не понял?

— Если это не Ричардс, то кто? — спросил он. — Может быть, твой брат?

— Нельсон, как и Ричардс, не имеет к этому никакого отношения. — Даже рискуя потерять надежду на будущее с Ноуэлом, она не станет никого подставлять, чтобы выгородить себя.

Ноуэл пристально смотрел на Ровену. Она чувствовала, как напряженно работает его мозг, пытаясь осмыслить все, что происходит, и не могла удержаться от улыбки.

— Судя по твоему мастерству за шахматной доской, ты мог бы быть умнее. Ты до сих пор ничего не понял, тогда, как ответ лежит на поверхности, хотя, по правде говоря, я все еще не понимаю, почему ты придаешь этому такое значение?

— И каков же ответ? — проворчал Пакстон, явно задетый тем, что ее эта ситуация забавляет.

Продолжать держать его в неведении означало бы еще более осложнить ситуацию.

— Видишь ли, Мистер Р. означает «мисс Ровена Риверстоун», — объяснила девушка, наблюдая, как смысл сказанного постепенно доходит до его сознания. — Я и есть тот самый анонимный очеркист, которым ты так интересуешься.

Столкнувшись с неоспоримым доказательством того, что Ровена была в сговоре с Ричардсом, Ноуэл похолодел от ужаса. Перед ним вставал страшный выбор. Ведь если Ровена помогала предателю, то она, когда ее арестуют, должна будет разделить его судьбу. А теперь она говорит, что Ричардс здесь совсем ни при чем. Не может же она сама быть тем предателем, за которым он охотится?

— Ты? — спросил он в полном замешательстве. Похоже, Ровена снова пытается выгородить Ричардса, как уже делала это, когда пригласила Ноуэла в свою комнату — вернее, в свою постель. А теперь она берет на себя авторство очерков, чтобы дать ему уйти от ответственности.

— Это не можешь быть ты, — заявил он, когда она промолчала. — Почерк, построение фраз — все это не твое, Ровена.

— Естественно, я изменила почерк. Я понимала, что очерки ни за что не напечатают, если они будут написаны женской рукой.