Десятый крестовый

Наверху все то же. Он облегченно вздохнул, скользнул к двери, выключил свет. Приоткрыв дверь на узкую щелку, оглядел лагерь. В пределах видимости тихо, пусто. Филип подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и вышел, ломая голову, что предпринять дальше.

За те два дня, что пробыл здесь, Филип насчитал в лагере всего пять транспортных средств: три синих «эконолайна», красно-бело-черный школьный автобус — без задних колес, стоявший на бетонных блоках, и «форд» — микроавтобус последней модели. Школьный автобус торчал на поляне у женского барака-общежития по ту сторону от главного корпуса; прочие машины стояли под навесом-сараем, видимо, там раньше хранили зерно или располагался склад для просушки лесоматериалов. Из всех строений этот гараж находился ближе всего от главных ворот, у подножия склона, на котором располагался лагерь.

Естественней всего было бы попросту рвануть за ворота и припустить вниз к шоссе, но идти придется долго, возможно, всю ночь. Если увидят, что замок взломан, «исходникам» не составит труда в считанные минуты настигнуть Филипа. Второй путь намного опасней: совершить побег красиво, на здешней машине, как-нибудь выведя из строя все остальные. Однако вариантов куда бежать остается не так уж много, притом лагерное начальство может поднять по тревоге свои службы в Эспене и Денвере, куда он может направиться.

— Так! — приглушенно произнес Филип. — Значит, надо действовать вопреки здравому смыслу…

Повернулся и направился, как пришел, до конца пристройки, потом бегом за туалетами и амбаром и скорей по склону вниз к гаражу. На бегу отметил, что в окнах главного корпуса и женского общежития темно, ставни закрыты наглухо. Похоже, что здешнее начальство считает, что удаленность «Зубчатой вершины» от магистральных путей гарантирует невозможность побега. Филип отчаянно молил бога, чтоб эти гарантии исключали и охрану у ворот; как бы ни было неудержимо его желание убежать отсюда, вряд ли благодаря этой неудержимости он вдруг обратится в каскадера. Шевельнулся страх: ведь ни за что в жизни ему не пробить с разгона ворота, как это делает с легкостью в кино Клинт Иствуд!

Из мрака вынырнула покатая крыша гаража, и вот все строение встало перед Филипом, будто остов доисторического монстра. Сквозь щели внутри темнели три фургона и микроавтобус. Филип пролез в прогал между досками, в ноздри ударил знакомый запах бензина, сырой древесины. Нырнув в глубину сарая, Филип двинулся, прячась за фургонами, к микроавтобусу, не выпуская из поля зрения амбразуру входа. Добравшись, присел, на корточках прокрался к водительской дверце, открыл.

Невероятно, но ключ вставлен в зажигание! Филип облегченно вздохнул, попятился на корточках. Еще пять минут, и он полностью разделался с автофургонами: действовал быстро — по очереди открывал крышки капотов, нырял внутрь, рвал провода зажигания и генератора. Интересно, поймут или нет, что в Баррингтоне это тоже его работа? Может оказаться, что у них свой механик, и Филип прихватил пучок оборванных проводов, закинул на заднее сиденье микроавтобуса. Осторожно прикрыл дверцу, повернул ключ зажигания. Двигатель завелся свободно, чуть слышно заурчал. Филип перевел рычаг с нейтральной и, не нажимая на педаль газа, тихо выкатился из гаража. Ни единого звука, лишь легкое шуршание шин о гравий. Подавшись к лобовому стеклу, Филип вглядывался в темноту: не стоит ли у ворот охрана? Никого, ворота заперты, и охраны не видно. Выскользнув из «форда», Филип бросился к воротам; никакого особого запора, обычная щеколда. Отодвинув ее, Филип толкнул настежь железные ворота. Снова сел за руль, перевел рычаг на нейтральную скорость и, то впиваясь взглядом в темную дорогу впереди, то оглядываясь назад, пустил микроавтобус на холостом ходу прямо через ворота под уклон. Скоро лагерь остался позади, скрывшись, как призрак, за поворотом. Филип ехал так по инерции еще с километр, потом, не в силах бороться со страхом, переключил скорость, выжал педаль до отказа.

Примерно через полчаса лихорадочной гонки дорога уперлась в шоссе. Тысячи кошмаров, роясь в мозгу, мерещилась Филипу — каждое дерево прятало за собой тень «исходника» в зеленой униформе, при каждом изгибе шоссе ему чудилось, что дорога за поворотом перегорожена.

Только выехав на магистраль и мчась на север межштатной автострады-70, Филип слегка успокоился. Вспомнил про сигареты, закурил, глубоко вдыхая отдающий полноценным табаком дым. Холодящие кровь ужасы лагеря «Зубчатая вершина» стали мало-помалу развеиваться, и тут Филипа охватила дикая ярость, но на сей раз уже не в связи с судьбой Хезер. Если эти молодчики решили взять на себя роль твердолобого Ричарда Львиное Сердце, пусть знают, что и на них найдется Саладин Неверный. Интересно, долго ли еще так, без остановки, ехать до Рино?

ЧАСТЬ III

СХВАТКА

Глава 12

Город Рино расположился средь пустынной равнины между Виргинскими горами и отрогами Сьерра-Невады, подступающими со стороны недалекой границы со штатом Калифорния. Как и его двойник по ту сторону реки Траки, Рино в штате Невада насчитывает жителей поболее средней отметки в сто тысяч. История этого города повторяла сотни историй подобных городов Запада. Возникнув на месте давней речной стоянки фургонов на их пути в Калифорнию, к земле обетованной, Рино начиная с прошлого века пустился в рост, успешно развивая коммерцию благодаря процветанию производства кирпича, упаковки мясных изделий, металлической продукции, а в 1874 году открыл свой университет. Но экономическое благоденствие Рино зиждется на стяжательстве, на разложении семьи, на возникшей после принятия Невадой в 1933 году Акта, разрешающего азартные игры, индустрии, приносящей многомиллионную прибыль, а также на местных законах о свободном расторжении брака.

Основная жизнь города протекает в центре, в пределах десяти кварталов по Виргиния-авеню, считая от углового дома с лозунгом на крыше, провозглашающим Рино «крупнейшим городком Вселенной», и далее к югу, через реку Траки к Калифорния-авеню; это и есть деловая часть города. Весь вид улицы в милю длиной свидетельствовал о попрании буквально всех десяти заповедей священного писания. Любовью торговали и в кабаре «На верхнем баке», и в заведении «У нас — напоказ!», как, впрочем, на каждом углу, в каждом баре. Повсюду принимались в залог драгоценности, скупка «Палас» на Плаза-стрит работала круглосуточно. К тому же в Рино можно приобрести все, что угодно, от системы стерео до револьвера! Закуски из устриц стоят меньше доллара, порция виски — пятьдесят центов, и куда ни глянь казино: крупные, такие, как «Гаролдз», «Харраз», «Древо изобилия Мейна», «Кал-Нева», и помельче, скажем, «Эльдорадо», славящееся своим ассортиментом китайско-итальянских мясных блюд по-домашнему. Весь день и всю ночь напролет на открытых площадках перед фасадами казино клацают игральные автоматы, а если ваш карман опустел, можете немедленно вступить в брак на втором этаже заведения «Кирха-малютка посреди вереска», в качестве бесплатного приложения — музыка, свечи, свидетели. Или можете тут же развестись по соседству в заведении «И точка!». Летом, в разгар сезона, и под рождество на улицах Рино круглые сутки толпятся туристы, игроки и желающие развестись. Один из местных коммерсантов, владелец игральных аппаратов «Монетка Бобби», на вопрос, что можно сказать о Рино, изрек: «Помойка»!

Сара Логан, пребывая наедине со своими мыслями в номере гостиницы «Холидэй», не могла бы не согласиться с такой оценкой. К вышесказанному она добавила бы еще: «мерзкая», «грязная», «исходящая похабством».

Сара сидела в одном из двух массивных кресел посреди номера с кондиционером и смотрела в огромное, во всю стену окно на узкую речку Траки, протекавшую метрах в ста от гостиницы. За рекой был виден кусочек неба над выпиравшими там и сям неоновыми рекламами казино, мертвыми в лучах полуденного солнца. Сара вздохнула, автоматически потянулась рукой к затылку, стала медленно накручивать на палец длинную прядь откинутых за уши волос. Уже целые сутки она в Рино, и никаких вестей! Еще до приезда сюда Сара знала, что келлеровский фонд «Орел-один» расположен в Рино, однако только и успела за день, что полистать справочник, найти адрес — довольно мизерный итог за сутки! Поиски единственной нити, загадочной НСС, значившейся на бланках, выкинутых на помойку, кажется, зашли в тупик. Рассудив, что буква Н, по всей вероятности, обозначает «Невада», Сара обнаружила не менее десятка фирм и организаций под таким сокращением: от «Невада. Сталеснабжение» до «Невада. Спецкурс самозащиты».

Ведь нужна же какая-нибудь зацепка… Сара принялась просматривать фотокопии, сделанные утром в библиотеке графства Уошоу. В основном с деловых бумаг и справочников по предприятиям города Рино и графства Уошоу — все, что смогла отыскать из организаций с обозначением «НСС». Отсеять неподходящее много времени не потребовалось, ведь ясно: ни Келлер, ни «Орел-один», ни «Десятый крестовый» к организации типа «Невада. Социальное страхование» или «Невада. Семена для сева» не могут иметь отношения. Для Келлера в качестве индустриальной базы скорее подходит «Невада. Стальные сооружения». Но в бумагах — никакой связи. Сара уже сопоставила со списками штата «Орел-один» и фирмы «Фармацевтические товары Келлера» — ни одно из имен не совпадало.

Провозившись битый час с фотокопиями, Сара уже готова была капитулировать. И вдруг ей повезло.

Удивительно, но удача выпала именно там, где Сара ее не ждала. С самого начала отвергла как неимеющее отношение, но тут на глаза случайно вновь попалось это название: «Невада. Спецкурс самозащиты. Корпорация». Казалось бы, ничего особенного, но опыт подсказывал Саре, сколько темного кроется за каждым корпоративным объединением.

Информация о корпорации «Невада. Спецкурс самозащиты» взята из «Справочника корпоративных предприятий Невады» и из «Путеводителя по коммерческим предприятиям графства Уошоу». Из первого источника явствовало, что эту НСС возглавляет некто Уильям Рэдмор и существует она на средства компании «Калифорния-Невада кремний», имеющей, по всей видимости, отношение к заводам электроники в Силиконовой долине и к производству микрокалькуляторов в Калифорнии, у самой границы с Невадой.

С этого «Кал. — Нев, кремний» все и завертелось. Сара тотчас обнаружила связь, заглянув в список штата «Орел-один». Казначеем фонда значился некий Дикинсон Бернетт. Тот же Бернетт состоял президентом фирмы «Кал. — Нев, кремний». Но ошеломляюще красноречивым оказался адрес этой НСС. В «Коммерческом путеводителе» рядом с этой организацией значилось: «Комн. 12, Вторая Восточная авеню, 30». Офис фонда «Орел-один» в Рино находился на семнадцатом этаже того же самого здания. Эти организации не только связаны между собой, они даже расположены под одной крышей!

Сара принялась лихорадочно листать телефонный справочник Рино, нашла номер муниципального совета, взялась за трубку. Пальцы левой руки машинально накручивали выбившиеся пряди волос, порой стягивая их до боли.

— Муниципальный совет Рино к вашим услугам! — заученно произнес женский голос в трубке. Точно так же он ответил бы и президенту Соединенных Штатов.

— Я хотела бы знать, кто владелец одного из домов в городе. К кому мне обратиться? — спросила Сара.

Последовала длительная пауза, потребовавшаяся операторше для напряжения немногочисленных извилин.

— Можно в отдел налогообложения или в Центральную справочную.

— Соедините меня, пожалуйста, с Центральной! — попросила Сара.

— Минутку!

Саре пришлось ждать так долго, что она уж было решила — разъединили. Но вот послышался щелчок, после чего мужской голос ответил:

— Центральная справочная, Легран слушает!

— Я бы хотела, если можно, узнать имя одного домовладельца в Рино.

— Нет проблем! — бодро ответил Легран. — Прошу адрес!

— Вторая Восточная авеню, тридцать.

— Так… Придется подождать. Сами перезвоните или оставите ваш номер?

— Я подожду, — сказала Сара.

— Хорошо! Одну минуту…

Что-то в легкости Леграна напомнило Саре Филипа, и ее тотчас охватила тревога. Но она заставила себя не думать о плохом. На том конце провода снова возник Легран.

— Вы сказали Вторая Восточная, тридцать?

— Да-да!

— У нас записано, что владельцем дома является некая фирма «Средства связи, XXI век». Вас устроит?

— Устроит! — произнесла Сара, дрожа от возбуждения. — Большое спасибо!

Она повесила трубку. Кинула взгляд на бумаги, разбросанные по столу.

Будто пальцы сжимающегося кулака, все они сходились в единое, монолитное целое. «Двадцать первый век», «Производство зонтиков» Билли Карстерса, «Орел-один» и НСС — «Невада. Спецкурс самозащиты». Сара раскрыла телефонный справочник Рино, снова принялась листать, зная наперед, что ее ждет. Нашла, звучно захлопнула справочник. Филиал фонда протестантов-евангелистов в Рино располагался на одиннадцатом этаже здания номер тридцать по Второй Восточной авеню!

— Все тухлые яйца в одной корзинке! — пробормотала Сара.

Через пять минут она уже ловила такси у входа в гостиницу. Если Филип позвонит в ее отсутствие, он передаст все что надо портье. А если приедет в Рино, встретиться с ним можно вечером, в его номере.

Катя в такси по городу, Сара убеждала себя, что атака нередко лучший способ обороны. Однако, оказавшись в помещении корпорации «Невада. Спецкурс самозащиты», она почувствовала, что прежней уверенности как не бывало. Вся обстановка приемной подавляла какой-то зловещей топорностью, повергая женское естество Сары в дрожь. Стены просторной, абсолютно квадратной комнаты обиты черной искусственной кожей, пол покрыт чем-то тисненым, темно-серым. Массивные диваны и три кресла обиты тем же материалом, что и стены. За многократно лакированным казенного вида столом, который вполне мог бы служить для многодетной семьи обеденным, восседал секретарь. Стены голы, ни единой картины; на прямоугольном кофейном столике между двумя диванами ни единого журнала. Нигде ни пепельницы.

Темноволосому, в рубашке без пиджака секретарю лет двадцать с небольшим. Когда вошла Сара, он поднял голову от машинки, снова принялся печатать. Сара подошла, остановилась у края длиннющего стола, глядя на сидевшего перед ней молодого человека. Тот опять поднял голову.

— Слушаю вас?

— Мне хотелось бы поподробней узнать об организации «Невада. Спецкурс самозащиты», — сказала Сара.

— Проспектов не имеем, — отчеканил секретарь. Никакого выражения на лице, спокоен, непроницаем. Скорее охранник, чем секретарь.

— А мне не проспект. Мне бы побеседовать со сведущим лицом, если можно.

— НСС проводит специальные курсы обучения — владение оружием, методами борьбы с терроризмом, тактика контрудара, самозащиты и коллективной безопасности. Вы удовлетворены?

— Частично, — сказала Сара. — Пожалуй, только, если можно, некоторые детали…

Секретарь молча окинул ее пристальным взглядом, затем, не сводя с Сары глаз, опустил руку под стол, снял трубку с невидимого аппарата.

— Тут интересуются сведениями о НСС, — сказал секретарь в трубку. Помолчал, слушая. Нахмурил брови. — Голубой, — произнес он после паузы.

Зачем, недоумевала Сара, собеседнику секретаря понадобилось узнавать цвет ее глаз? Но, поразмыслив, решила, что «голубой», вероятно, обозначает некий пароль. Секретарь повесил трубку.

— Пройдите в ту дверь! — указал он большим пальцем себе за спину. — Вас примет мистер Фримен. По коридору вторая дверь налево.

— Благодарю, — отозвалась Сара.

Секретарь возобновил печатание, а Сара, обойдя стол, направилась к двери. Открыв ее, она очутилась в просторном коридоре с дверьми по обеим сторонам, но на значительном расстоянии друг от друга.

У второй двери слева помедлила, постучала. На двери ни таблички с фамилией, ни обозначения должности. Кто такой этот Фримен, чем занимается в НСС?

— Войдите! — услышала она.

Сара открыла дверь, вошла. Ожидая попасть в уменьшенный дубликат приемной, она с удивлением обнаружила, что в кабинете светло, тепло, очень уютно. По правой стене полки, заставленные книгами, у противоположной стены — сервант, за стеклом которого миниатюрные статуэтки в стиле «деко» или «нуво». Над сервантом известное полотно кисти Н. К. Уайета[21].

— Оригинал, — произнес человек, стоявший у небольшого скромного столика прямо напротив входа. Он стоял спиной к окну от пола до потолка с видом на город.

Около сорока, очень высокий, весьма недурен собой. Лицо бронзовое от загара, кажется совсем темным в обрамлении густой черной бороды. Худощав, глаза глубоко посажены. Припорошенные сединой черные волосы копной курчавились надо лбом, сбегали вниз, почти прикрывая уши. Он словно вот-вот сошел с рекламы сигарет «Кэмел». Одежда под стать: белые джинсы в обтяжку и жемчужно-серая шелковая рубашка; расстегнута у ворота.

— Это его иллюстрация к «Острову сокровищ», — продолжал хозяин кабинета. — В детстве я целыми днями ими любовался, воображая себя Джимом Хокинсом. Эту увидал на аукционе, никак не смог удержаться…

— Да, очень мило, — с усилием выдавила Сара. Идя на эту встречу, она ожидала увидеть эдакого мужлана, копию Джона Уэйна; а тут — беседует о живописи, выряжен, как манекенщик фирмы «Вог».

— Вы как будто удивлены? — просияв и ослепительно блеснув оскалом на смуглом лице, сказал бородатый. — Мне кажется, вы рассчитывали увидеть здесь персонажа в берете, жующего сигару и прочищающего старый, верный кольт?

— Что-то в этом роде, — пробормотала Сара.

— Присаживайтесь! — пригласил человек, указывая на удобного вида кожаное кресло. Сара села, мало-помалу приходя в себя. Мужчина зашел за свой стол, тоже сел. Откинулся на спинку кресла. На фоне яркого окна выражения его лица было не разглядеть.

— Меня зовут Дэвид Фримен.

— А меня Сара Сара… Керкленд! — соврала она. Фримен улыбнулся.

— Журналистка?

— Ну а если клиентка? — парировала Сара.

— Возможный вариант, — непринужденно подхватил Фримен. — Только на клиентку вы никак не похожи. Наш женский контингент, как правило, имеет отношение к военной обязанности, к полиции или к государственной службе. В армии вы явно не состоите, для полиции ваш рост маловат, ну а для служащей — вид неподобающий. Итак, методом от противного. Уверен, что не ошибся.

«Знал бы ты!» — подумала Сара. Но вслух, кивнув, сказала:

— Вы угадали! Я пишу книгу.

— По проблемам самозащиты?

Сара снова кивнула, решив воспользоваться подсказкой.

— Про это и про терроризм. С точки зрения женщины.

— Любопытно! — сказал Фримен. — И чем же я могу быть полезен?

— Как вам сказать… — протянула Сара. Конечно, хорошо бы узнать поподробней о «Десятом крестовом». Только от Фримена она вряд ли получит такую информацию. — НСС — первая организация, связанная с обучением приемам самозащиты, куда я обратилась. Я, как бы это выразиться, хочу погрузиться в контекст.

Явно шито белыми нитками, но ничего умней Сара придумать не смогла. Фримен подался вперед, свел руки перед собой на гладкой поверхности стола.

— Что ж, — неторопливо начал он, — видимо, для начала следует уяснить, что такое средства самозащиты, для того чтоб вы поняли, насколько полезным окажется для вас знакомство с такой организацией, как наша. Многие считают это необязательным для жизни, чем-то вроде бомбоубежища после войны или енотовых шапок «Деви Крокетт». Пусть так, и все же я сказал бы, что это не излишество, это тенденция времени.

— То есть?

— Явление явно не однодневное, — пояснил Фримен. — Сейчас это модно, но наносное со временем уйдет, а сама идея останется. Она существовала и раньше, и мы стремимся возродить ее, сделав достоянием культурного американца. Вместо того чтобы людям полагаться на помощь других — всяких там объединений, организаций, правительства, — мы воспитываем у них уверенность в своих силах, если хотите, возвращаем к жизни дух наших первых поселенцев. Это вовсе не означает, что мы готовимся к скорой войне. Просто надо задать себе вопрос, не пригодится ли вам в повседневной жизни тактика самообороны, умение выжить, и если да, приступайте к овладению ими.

— Чем конкретно? — спросила Сара, пожалев, что не захватила с собой ни блокнота, ни магнитофона для убедительности, однако Фримена это как будто не насторожило.

— Да чем хотите, — пожал он плечами. — Скажем, в пути вас застиг туман, случилось наводнение, вы отбились от группы туристов и оказались в дремучем лесу, даже такой простой пример, как повседневная городская жизнь, — вас могут изнасиловать, избить, могут вломиться к вам в дом. Наука выжить воспитывает в людях сопротивление.

— Моральное или как? — вырвалось у Сары, словно она позабыла, что ее сюда привело.

— И так и этак, — просто и спокойно сказал Фримен. — Наша программа охватывает все — от умения выжить в полной изоляции до овладения различными видами оружия, мы обучаем шоферов дипкорпуса, учим защите от нападения террористов. Каков запрос — таков и курс. А школа первоклассная и для отдельных клиентов, и для коллективов.

— Ну а политические ваши взгляды каковы? — не без риска спросила Сара. — Ведь не может же ваша организация быть вне политики!

— Среди подобных организаций встречаются политически ориентированные, — повел плечами Фримен. — Но мы к ним не относимся. Таких, как мы, большинство. С нами весьма схож по профилю Учебный центр Магнуса в Пенсильвании, а их политический максимум — ненавязчивая рекомендация клиентам вступать в ассоциацию «Стрелок отечества». Имена их сотрудников не мелькают в скандальных рубриках газет. Как правило, все мы нанимаем на службу ветеранов вьетнамской войны, бывших сотрудников спецслужб и ФБР, бывших рейнджеров; конкретно у нас служат двое из Французского иностранного легиона Словом, это практики. Политика им всем до лампочки. Просто они неравнодушны к гибели людей, к наглому насилию.

— А вы сами откуда сюда пришли? — спросила Сара.

— Из армейских рейнджеров. Вьетнам, Камбоджа, затем диверсионная школа в Форт-Беннинге, инструктор. В некоторой степени наша НСС создана по образцу той школы.

— А демобилизовались почему?

— Честно говоря, нужны были деньги. Жалованье инструктора — мизер. Ушел на вольные хлеба.

— Это как, в наемники?

— Снова вы из меня персонажа с сигарой лепите! — рассмеялся Фримен. — Нет, наемником я не стал. Мне вообще армейское наемничество претит. По моим представлениям, солдат, лишенный самого своего мощного оружия — идеи, неполноценный солдат.

— Но если не в наемники, то как же на вольные хлеба? — не отставала Сара. — Вы ведь сказали, из-за денег ушли .

— Я стал консультантом По особым видам оружия и военной стратегии. Сначала в Англии, в ВВС, потом во Франции при боевой группе национальной жандармерии, потом в Израиле, при особой части номер двести шестьдесят девять, потом в ФРГ, в спецотрядах. Это все подразделения по борьбе с терроризмом.

Сара смотрела на человека, сидевшего по ту сторону стола, силясь представить его в боевой военной форме.

— Что-то на вас не похоже, — мотнула она головой после паузы.

Фримен рассмеялся, смешок какой-то странный, тоненький, фальшивый. Да и все в нем было фальшиво. Взгляд, голос, жесты — слишком отработанные, слишком театральные, противоестественные. Словно нарочито разыгрывал перед Сарой какую-то комедию.

— Терри, самый крутой из инструкторов школы «Келли-Хилл» в Форт-Беннинге, внешне был чистый ангел. Щечки гладкие, почти не брился. Изящная, как у танцора, походка. Во время инструктажа один из учеников кинул ему: «Гомик!», и не успел этот малый глазом моргнуть, как Терри свернул ему челюсть и руку переломал в двух местах.

— Из чего следует, внешность обманчива?

— Совершенно верно!

Строгий черный аппарат на столе приглушенно мурлыкнул. Не сводя с Сары глаз, Фримен снял трубку. Молча слушал, перебирая цепочку на шее, и тут только Сара заметила на этой цепочке маленький золотой крестик, перечеркнутый красным эмалевым X. Что это, модная безделушка с эмблемой «Десятого крестового», а может, особый, тайный знак причастия, как рукопожатие у масонов? Фримен молча положил трубку. Отодвинулся от стола вместе с креслом, встал. Выражение лица изменилось. Улыбка осталась, но холодная, отстраненная. Интервью, или что там у них с Сарой было, провозглашалось законченным.

— Прошу меня извинить, — произнес Фримен, протягивая Саре руку для прощания. — Дела.

Сара пожала протянутую руку, прикидывая про себя: умеет ли убивать эта теплая, сухая рука? Взглянула Фримену прямо в глаза: несомненно…

— Вы мне очень помогли, — сказала Сара. — По крайней мере, теперь мне есть с чем работать.

— Искренне рад!

Фримен вышел из-за стола, проводил Сару до двери, потом в коридор и так шел за ней до самой приемной, непринужденно болтая о погоде. Когда же он последовал за ней и дальше, к выходу, Сару будто ледяной волной окатило с головы до ног и внутри шевельнулась смутная, неясная тревога.

Вместе с ней Фримен ждал у лифта, и в то самое мгновение, когда вслед за звоночком разъехались двери в стене, Сару обожгла догадка: она не просто уходит из НСС, Фримен выпускает ее! Сара шагнула в кабину, тупо глядя под ноги, ожидая с затаенныам страхом, что пол вот-вот разверзнется. Обернулась и в быстром сужавшемся проеме между дверьми в последний раз увидела Фримена. Он стоял, не сводя с нее немигающих глаз, налитой, как револьверное дуло, закамуфлированное складками шелковой рубашки.

И пока Сара не выбралась из этого здания, пока не окунулась в знойную духоту улицы, у нее дрожали коленки.

Через двадцать минут, вся в испарине, совершенно без сил, Сара входила в вестибюль «Холидэй». Еще после смерти отца врач предписал ей держаться на транквилизаторах, и целую неделю Сара пребывала в непривычном, полуодурманенном состоянии, когда расползаются мысли, находит отупение и не соображаешь, где находишься. Вот и сейчас на нее нашло то же, казалось, что все снится, только не ей, а кому-то еще… Все, что она только что видела, — и это учреждение, и красавец в шелковой рубашке, и его золотой крестик, перечеркнутый красным, — все было ненастоящим, какой-то маской, прикрывавшей что-то ужасное.

Сара с облегчением открыла дверь в свой номер: сейчас подольше полежать в ванне, чуточку соснуть, и все пройдет…

К ней подскочили с двух сторон, молниеносно, без звука, без суеты. Двое в халатах санитаров неотложной помощи. Действовали четко: один прижал Сару к стене, другой немедленно закрыл дверь номера. Первый одной рукой зажал Саре рот, другой рукой запрокинул шею полунельсоном назад. Развернувшись боком, бедром и ногой подломил колени, чтобы не брыкалась. Когда подошел второй, тот отступил, не отпуская Сару. Второй подставил к ее шее шприц-пистолет, прижал к коже и ввел дозу тиоридазина в смеси со спиртом. Сочетание сильного транквилизатора с алкоголем произвело мгновенное действие. В считанные секунды сопротивление Сары иссякло, она безжизненно повисла на руках державшего ее «санитара». Когда они уложили ее на каталку, прихваченную с собой, давление Сары упало, пульс участился, зрачки расширились. Внешне могло показаться, что она пребывает в состоянии глубокого шока, а в крови при анализе обнаружилось бы наличие алкоголя и транквилизатора. Что ж, обычная пациентка из пьющих и употребляющих наркотики, явление для больниц Рино столь же привычное, как ангина.

Накинув на лежавшую в беспамятстве женщину одеяло, оба «санитара» выкатили каталку из номера, направились к грузовому лифту в конце коридора. Минут через пять эти двое уже грузили Сару в большой застекленный микроавтобус «эконолайн», оборудованный под «скорую помощь», — ярко-желтый, с надписью «НЕОТЛОЖНАЯ» на полосках цвета электрик по обеим сторонам.

Никто, кроме нескольких зевак, не обратил ни малейшего внимания на происходящее, и, взвыв сиреной, пылая световым сигналом, микроавтобус вылетел на улицу. Никому и в голову не пришло, почему вместо того, чтобы направиться к ближайшим больницам — к северу, к югу или к западу от гостиницы, микроавтобус рванул на восток, к шоссе-80, ведущему через пустыню.

Глава 13

Измученный ночной гонкой среди Скалистых гор, Филип Керкленд, подгоняемый страхом беглеца, все же скорости не сбавлял. И все старался пробиться сквозь сутолоку противоречивых мыслей и ощущений, от которых в голове образовалась каша, как у Джексона.

По-прежнему основной целью Филипа было отыскать Хезер, только к этой мысли теперь добавилось кое-что еще, не менее важное: смутная тревога, которая зародилась в нем перед вылазкой в «Зубчатую вершину», вылилась теперь в четкое убеждение — Хезер похищена необычной сектой, и этот насильственный увоз имел под собой нечто большее, чем просто желание не упустить новообращенку.

Еще с конца шестидесятых Филип был наслышан о культовых сектах, но ему впервые пришлось столкнуться с такой, у которой свой склад оружия и такая изощренная телесвязь для всестороннего охвата любой информации от поиска финансовых средств до разработки средств шантажа. Теперь тот факт, что сенатор, отец Сары, ушел из жизни при непонятных обстоятельствах, связанных с деятельностью «Десятого, крестового», приобретал совсем иной смысл. Тут уж не до примитивных методов какого-нибудь Элмера Гентри, сторонники которого пощипывали жалкий пенсион боголюбивых старушек. Здесь налицо политика, власть — в огромном, возможно, угрожающем масштабе. Филип понимал, найди он Хезер завтра, дело на этом все равно не кончится — что им дочка какого-то генерала, им есть что прятать и посущественней. К тому же как ни верти, а Филип уже настолько во всем этом завяз, что теперь так просто не отделается.

И Филип сказал себе: найдет он Хезер, нет ли, но помочь Саре собрать факты, изобличающие «Десятый крестовый», он должен.

По иронии судьбы на его пути в Рино единственной радиопередачей, которая пробивалась сквозь горные заслоны, была программа «За божьим словом» радиостанции Билли Карстерса. Чтоб не оказаться один на один с темной тишиной петляющего меж гор шоссе, Филип не выключал радио, и слух его заполнил бесконечный монотон лицемерия, приправленного богобоязнью, расточаемого Билли и его командой: