Сейчас Клаус предпочел бы раствориться в воздухе вместе с договорами.
      Юрген Бергер что-то уронил, и это вернуло Клауса к реальности. Клаус прислушался.
      Вальтер Кальтхоф откинул со лба прядь волос и растерянно обратился к Бергеру:
      – А что у нас с доверенностью на право продажи?
      – Это мы отложим до тех пор, пока не прояснится ситуация с господином Шмидтом, – поспешно ответил Клаус.
      – О, в этом нет никакой необходимости. – Марион улыбнулась ему. – Это можем сделать мы.
      – Для меня было бы гораздо лучше закончить дело поскорее. – Бергер посмотрел на часы.
      – Но постойте… – Клаус пытался спасти то, что спасти уже невозможно.
      Никто не обращал на него внимания. Марион взяла бумагу.
      – Там должно стоять мое имя!
      – Нет! – злобно выкрикнул Клаус. – Об этом не может быть и речи!
      – Именно об этом речь и идет, – прервала его Анна Кель. – Она же единственный совладелец АО в Лихтенштейне. Акции переходят к вам, а тем самым, – она подняла оба договора, – и вся совокупная собственность Шмидтов. И, конечно же, вы можете продать все Марион. Вы можете также поручить сделать это Юргену Бергеру. Он гарант сделки, а потому уполномочен и продавать и покупать.
      Юрген Бергер кивнул:
      – Никаких вопросов!
      – Ну, так как? – Марион взглянула на Клауса.
      Тот упрямо покачал головой:
      – Нет, я не буду делать этого! Я не продам!
      Регина бросила на него многозначительный взгляд, и Клаус замолк.
      – Ну да, продам, – наконец еле слышно сказал он.
      Марион, высоко подняв брови, придвинула документ ближе к себе.
      – За сколько же? – Она просмотрела текст. – Ах, за один швейцарский франк? Столько у меня еще есть!
      Воцарилась тишина. Бергер, повернувшись к Марион, чуть заметно поклонился ей.
      – Ну, хорошо, если все это так, позвольте поздравить вас с заключением сделки. И с такой превосходной ценой! – Он протянул Марион руку. – Тем самым вы становитесь единственным акционером нашего АО. Позвольте пригласить вас на следующее заседание нашего наблюдательного совета.
 
      Линда с утра отправилась в автосервис, поэтому полиция не застала ее дома. Лишь приехав в магазин, она узнала, что ею интересовались люди из криминальной полиции. На вопрос Ренаты, чего хотели от нее полицейские, Линда искренне ответила:
      – Не имею ни малейшего понятия. Но, пожалуй, схожу к ним. Это ведь совсем недалеко. – С этими словами Линда удалилась.
 
      Проходя мимо дома Дирка, она увидела припаркованный кабриолет Ричи. Что-то здесь не так, подумала Линда и направилась к ближайшей телефонной будке.
      Дирк тут же снял трубку.
      – Скажи своему другу, что за парковку на том месте полиция по головке не погладит!
      – Полиция? Они уже добрались до тебя? – Голос Дирка дрогнул.
      Линда замерла. Она уже хотела повесить ее, но передумала.
      – Почему? Что такое сегодня происходит?
      Неожиданно в трубке раздался голос Ричи:
      – Полиция была у тебя? Что ты им сказала?
      – Ричи! Что-то случилось? Что означают ваши вопросы?
      – Откуда ты звонишь?
      – Снизу, с улицы. Я хотела предупредить тебя, что твоя машина стоит в зоне запрещенной парковки!
      – На ней еще нет квитанции со штрафом?
      – Пока нет. Тебе повезло!
      – Черт!
      Линда замолкла в недоумении.
      – Тебе лучше подняться, – услышала она голос Ричи.
      – Мне?
      – Да, почему бы и нет?
      – Я иду в отделение криминальной полиции, и вообще-то у меня работа.
      – Линда, пожалуйста, поднимись! Это очень важно! – попросил Ричи.
      Через несколько минут Линда сидела на неубранной кровати Дирка, не веря своим ушам. То, что рассказали ей Ричи и Дирк, больше, чем авантюра.
      – Зачем вы рассказали мне все это? – спросила она. – Что, если все это я сообщу полиции?
      – Мне наплевать на это. Хуже, чем сейчас, уже не будет, – заявил Дирк. Лицо у него небрито, глаза воспалены после бессонной ночи.
      Линда, присмотревшись к нему, вздохнула.
      – Я сбита с толку. Ничего подобного не могла себе представить! Вы уверены, что он мертв?
      Дирк закрыл лицо руками.
      – Мы оба это видели! Я не смогу жить с этим! Мне ужасно плохо! И я смертельно боюсь!
      Ричи и Линда устремили на него беспомощные взгляды.
      – Что вы намерены делать дальше? – спросила Линда, помолчав.
      – Нам нужно обеспечить друг другу алиби. – Ричи подвинул стул ближе к кровати.
      – Друг другу! – Линда покачала головой. – Неплохо звучит. Прямо репортаж с места убийства!
      – Сейчас не до шуток, – сердито нахмурился Ричи.
      – Невинный человек теперь умрет только потому, что ты изменила мне! – пробормотал Дирк.
      Линда легонько постучала пальцем по лбу.
      – Ты совсем спятил! Еще скажи, что это я его убила! Телепатический удар или что там еще! – Она повысила голос: – Ямогу уйти?
      – Ори еще громче, чтобы все соседи слышали, о чем мы здесь говорим! – возмутился Ричи.
      – Вообще-то Ричи прав. – Линда взглянула на Дирка. – Что мы имеем? Орудие убийства вы спрятали. Ботинки выбросили, придумали убедительное алиби…
      – Я надеялся, что сегодня ночью на стекло машины мне прилепят штрафную квитанцию. Это означало бы, что я провел ночь здесь. Но, похоже, бестолковая дама из дорожной полиции потеряла к моей машине всякий интерес.
      Раздался звонок, и все трое переглянулись.
      – Не пугайтесь, – сказал Дирк и поднялся. – Наверное, почта. Так быстро они не могли выйти на наш след.
      Он открыл дверь. Перед ним стояли двое полицейских в форме. Дирка охватил панический страх.
      __ Что-то случилось? – спросил он. – С моим отцом? С моей мамой?
      – Случилось, но не с вашими родителями. Позвольте войти?
      Дирк отступил и закрыл лицо руками, когда полицейские вошли в комнату.
      – Позвольте узнать, кто вы? – обратился один из них к Линде, а потом к Ричи.
      – Ричард Раак.
      Полицейские обменялись взглядами.
      – Господин Раак, не могли бы вы оставить нас наедине с господином Веттерштейном? Вас нет в списке подозреваемых.
      – В каком списке? Позвольте узнать, о чем идет речь? – с вызовом осведомился Дирк. – Это звучит почти как обвинение.
      – Только беседа, господин Веттерштейн. А вы кто? – Полицейский взглянул на Линду.
      – Линда Хаген!
      – Судьбоносная встреча! Пожалуйста, останьтесь, – кивнул один из полицейских.
      Ричи поднялся.
      – А мне не положено знать, что произошло?
      – Вас не должно это смущать, господин Раак. Речь идет об ограниченном круге лиц. Вы в их число не входите!
      – Что ж, тогда… – Бросив на Дирка растерянный взгляд, Ричи попрощался.
      – Господин Веттерштейн, имя Манфред Бушельмейер говорит вам о чем-нибудь?
      Дирк кивнул.
      – Манфред Бушельмейер подвергся вчера нападению рядом с гост ницей «Стернен» и был тяжело ранен.
      – Ранен? – удивился Дирк.
      – Да, вследствие удара по затылку тяжелым предметом.
      Дирк не слышал дальнейших слов полицейскою, охваченный радостью от того, что он не убил.
      – И поэтому вы здесь? – спросила Линда.
      – Да, поэтому очень хорошо, что и вы оказались здесь, фрау Хаген. Гюнтер Шмидт утверждает, что нападение произошло по ошибке. Манфред Бушельмейер поехал вместо Шмидта на встречу, назначенную в отеле «Стернен» в десять вечера. В пользу этой версии говорит то, что некий господин Хойер, назначивший Шмидту встречу в отеле, там никому не известен. Скорее всего, такого человека вообще не существует, но это сейчас устанавливается. Господин Шмидт подозревает, что акт был направлен против него, но в темноте нападавший не увидел того, кто прибыл на встречу, то есть господина Бушельмейера. Главный подозреваемый, по мнению Шмидта, вы, господин Веттерштейн. Шмидт мотивирует это тем, что он увел у вас девушку. Прошу вас, если вы внимательно слушали меня, привести свои доводы: опровергнуть или подтвердить сказанное.
      – Так или иначе, мне придется это сделать. Все сказанное лишено смысла. Я не стал бы бить человека только потому, что он увел мою подругу.
      – Где вы были вчера ночью?
      – Здесь. – Дирк скрестил руки на груди.
      – Есть свидетели, которые подтвердят это?
      – Да… – неуверенно отозвался Дирк.
      – Я! – воскликнула Линда.
      – Вы? – удивился полицейский. – Это очень странно, поскольку господин Шмидт назвал вас в качестве своей главной свидетельницы. Поэтому мы и разыскивали вас. Если бы вы подтвердили, что были с ним, все подозрения с господина Шмидта были бы сняты.
      – А почему господин Шмидт попал в число подозреваемых? – спросил Дирк.
      – Его машина стояла на месте преступления, кроме того, был зафиксирован звонок Шмидта на сотовый телефон Бушельмейера по поводу того, что они должны встретиться на месте преступления в двадцать два часа. – Полицейский бросил на Линду недоверчивый взгляд. – Но что вы…
      – Что же он сказал вам? – Линда откинула назад волосы.
      – Он утверждает, что вы провели всю ночь вместе.
      – Последнюю нет! Я была здесь! Мы снова сошлись с Дирком!
      – Н– да, тогда картина меняется, – заметил полицейский.
      – Вы знаете об ответственности за дачу ложных показаний? – спросил его коллега.
      – Это не ложные показания!
      – Тогда прошу вас обоих явиться сегодня в комиссариат для составления протокола.
 
      Марион, Регина и Анна стояли на стоянке перед входом в офис фирмы «Шмидт хохтиф» и едва сдерживались, чтобы не разразиться криками радости.
      – Давайте подождем, пока Кальтхоф и Бергер уйдут. – Марион широко улыбнулась.
      Дамы кивнули мужчинам, когда те садились в машину. Через мгновение в дверях появился Клаус и застыл, глядя на Регину.
      – Кажется, нам есть, что сказать друг другу, – обратилась Регина к своим спутницам.
      – Вы присоединитесь к нам после? – спросила Марион.
      – У Моники?
      – Думаю, да. А сегодня вечером я приглашаю вас в ресторан «У озера» праздновать победу!
      – Это была чистая победа, госпожа Шмидт! – рассмеялась Регина.
      – Ну, без вас…
      Регина, кивнув, направилась к мужу.
      – Увидимся позже, – обернувшись, сказала она.
      – Хорошо. Теперь я могу немного расслабиться. – Анна Кель задумчиво склонила голову.
      – Начнете новое дело? – Марион взяла Анну под руку. Анна пожала плечами. – Если так, то давайте сразу внесем ясность в этот вопрос, госпожа Кель…
      – Вы о чем?
      – Все счета по делу Регины буду оплачивать я.
      – Договорились. – Анна внимательно наблюдала, как Регина, обняв мужа за талию, вела его к машине.
      – Давайте порадуемся сегодня вместе. – Марион села в машину. – Увидимся у Моники Раак?
      – Разумеется!
      – Хорошо, тогда я быстро куплю кое-что для нашей вечеринки. – Марион захлопнула дверцу.
      Теперь она осталась, наконец, наедине со своими мыслями и переживаниями. Но поверить во все случившееся до сих пор не могла. Гюнтер вылетел из игры. Возможно ли такое? Великий, могучий Гюнтер увезен в полицейский участок!
      «Берегись сострадания! – предостерегала себя Марион. – Эти женские добродетели следует выкинуть из головы. – Она рассмеялась. – Я скажу ему, что он может забрать свою машину! Потому что великодушие – черта моего характера».
 
      Линда проводила полицейских до двери. Вернувшись в комнату, она увидела, что Дирк стоит, прислонившись к дверному косяку.
      – Скажи… – начал он.
      Но Линда приложила палец к его губам.
      – Все так, как есть. В конце концов, лучше пусть Гюнтер сидит за решеткой, чем ты! Несмотря на то, что ты такой противный парень.
      Дирк заключил Линду в объятия, зарылся лицом в ее волосы и опустился вместе с ней на пол.
      – Я был на грани помешательства от ревности и дико рад тому, что этот человек остался жив, а ты рядом со мной, хотя совсем не могу понять этого!
      Линда прижалась к нему.
      – Гюнтер найдет способ выпутаться из этой истории.
      – Я покончил бы с собой, если бы не выместил гнев на том человеке. И это говорю я, пацифист! Не понимаю, что на меня нашло! Я должен был как-то самоутвердиться, чтобы стало легче.
      – Не болтай чушь. По-моему, тебе уже лучше. У тебя теперь новая подруга, к чему же болтать про акцию возмездия? Это похоже на шизофрению.
      – Как ты узнала? – изумился Дирк.
      – Хоть сейчас не оспаривай истину. Совсем недавно в твоей квартире ночевала девушка, темноволосая, но не особенно симпатичная.
      Отстранившись от Линды, Дирк посмотрел ей в глаза.
      – Позволь спросить, откуда ты знаешь все это?
      – Я сидела тогда на лестнице.
      – Значит, это правда! – Он ударил себя по коленям.
      – Что означает: правда?
      – Я чувствовал духи! Клянусь, внезапно я почувствовал, что это твой запах, но списал все на свое ненормальное состояние!
      – А чтобы справиться с этим ненормальным состоянием, ты решил проломить чужую голову?
      Дирк скреб свои небритые щеки.
      – Что же будет теперь с нами?
      Линда повернувшись к Дирку, задела ногой переполненную корзину для бумаг. Корзина упала, и бумаги высыпались на пол. Линда быстро сгребла и запихнула их обратно. Но один клочок бумаги привлек ее внимание.
      – «Она должна заплатить за все», – прочла она, качая головой, и разгладила второй скомканный лист.
      – «План дей…», – продолжала Линда. – «Райнер Хоиер прибудет в двадцать два часа…» – Линда взглянула на Дирка – Ты все это просто так бросил в корзину для мусора? Подозреваю, что и орудие убийства лежит в шкафу – Дирк поднялся, сел на кровать и закрыл лицо руками. Линда покачала головой. – Если будешь и дальше жить так бестолково, даже я не смогу ничем помочь тебе. Выбрось из дома все вещественные доказательства, пока полиция не явилась сюда с обыском. И ботинки выбрось тоже – и свои, и Ричи скажи! – Она поднялась и расправила юбку. – Дирк, тебе надо сейчас собраться, взять себя в руки, если не хочешь окончательно свихнуться и попасть в тюрьму. И я угожу туда вместе с тобой за дачу ложных показаний. Собери весь хлам и приходи ко мне в магазин, если сумеешь все унести разом. А что касается нас с тобой, то вопрос в том, что каждый из нас хочет. Я, к примеру, хочу жить. И так, словно бы я была не я, а госпожа Шмидт. А ты должен желать предоставить мне такую возможность. Значит, хорошо бы тебе спуститься на землю и встать на свои ноги, мои дорогой. Из ничего не выйдет ничего! – Линда рассмеялась, глядя на его надутое лицо, и подняла руки. – Так что подумай на досуге, хочешь ли ты этого. – Она попятилась к двери, не отрывая твердого взгляда от Дирка. – Сегодня вечером, в восемь часов, я позвоню тебе коротко три раза в дверь. Если к тому времени ты решишь, чего хочешь, открой мне. Если действительно хочешь. Если нет, то нет…
      Послав ему воздушный поцелуй, Линда вышла и быстро сбежала по ступенькам. На улице она бросила взгляд на часы. Прошло гораздо больше времени, чем она предполагала, уходя с работы. Линда надеялась, что Рената не очень рассердится.
      Перебегая через улицу, Линда услышала визг тормозов. Испугавшись, она обернулась. Темно-синий кабриолет «БМВ». Женщина за рулем. Линда хотела жестом извиниться за свою оплошность, но в этот момент узнала женщину. Это Марион. Помешкав, Линда открыла дверцу.
      – Можно мне поговорить с вами, госпожа Шмидт?
      Марион, слегка шокированная, кивнула:
      – Пожалуйста. – Она указала на сиденье и улыбнулась. – Гюнтер арестован. Вы уже знаете об этом? Как же вы теперь будете без него?
      – Вы меня об этом спрашиваете?! – изумилась Линда.
      Марион отъехала к тротуару, заглушила мотор и дружелюбно посмотрела на Линду.
      – Вас, а кого же еще? Вы же теперь с ним…
      – Но, право, госпожа Шмидт, мне так стыдно за все… и за эту историю в Кирхвсйлере. Я так смутилась. Рада, что встретила вас здесь, иначе позвонила бы вам. Я хочу вернуть вам мужа.
      – Что?! – Марион уставилась на Линду как на безумную.
      – Правда. Я позволила втянуть себя в совершенно несвойственную мне игру. Меня соблазнила красивая жизнь – подарки, дорогие путешествия, дорогие рестораны, шампанское. А вы оказались брошенной! Мне, правда, безумно жаль!
      – Но он мне совершенно не нужен!
      – Не нужен?.. Почему?
      – Нет, Линда, спасибо. Вы открыли мне глаза, и если бы не было вас, нашлась бы другая. Гюнтер никогда не любил меня, а просто использовал. Теперь он попользовался вами, это судьба!
      – Вы это видите именно так!
      – Да, поверьте мне. На протяжении многих лет я не смела ничего возразить, ничего потребовать, ни на что указать. Я долгие годы находилась как бы в тюрьме и ничего не могла разрушить. Теперь все в прошлом!
      – Тюрьма?
      Марион сухо и коротко засмеялась.
      – Почему бы и нет? Не беспокойтесь, он выберется и снова встанет на ноги.
 
      Моника разговаривала с врачом городской больницы, когда появилась Анна Кель.
      – Можно войти? – спросила она.
      Моника кивнула и перевела телефон в режим громкой связи.
      – …у него отек головного мозга. Это означает, что могут возникнуть большие проблемы. Он на некоторое время пришел в сознание, сказал несколько слов, которые не следует принимать всерьез, и мы погрузили его в состояние искусственной комы…
      – Искусственная кома? – переспросила Моника и жестом пригласила Анну сесть.
      – Да, отек должен спасть, но для этого необходим полный покой. Полный!
      – Но для жизни это не представляет особой угрозы?
      – Судя по его теперешнему состоянию, нет.
      Анна сделала ей знак рукой, и Моника поняла се.
      – А что сказал Манфред?
      Из трубки послушался приглушенный смех.
      – Он хочет дать тебе денег, Мони. Рассчитаться! Совершенно невообразимый бред. Сейчас, подожди, дословно это звучало так: «И отдайте госпоже Раак 90 тысяч марок, которые я ей должен». Бред! Или ты закрутила с ним какую-то интрижку? Он должен тебе 90 тысяч марок?
      Моника сдерживала смех.
      – Может, речь идет о другой госпоже Раак?
      – Думаешь?
      – Ну, может, он завел себе какую-нибудь красотку и хочет осыпать ее деньгами? Это могло бы стать новой сенсацией, коли речь идет о Манфреде Бушельмейере…
      – Если у него так много денег, то почему бы и нет… Но, Мони, я должен спешить. До скорого!
      – Мони? – удивленно спросила Анна.
      – Мой брат… – Моника пожала плечами.
      Анна рассмеялась во весь голос.
      – И снова речь идет все о той же прекрасной семейке!
      В дверь опять постучали. В комнату вошли Регина и Марион. Марион с трудом удерживала в одной руке большой серебристый поднос, Регина тащила сумку—холодильник.
      – Что это? – спросила Моника.
      – Празднование победы! Точнее, репетиция праздника, который состоится вечером в ресторане «У озера». Разве Анна еще ничего не рассказала?
      – Мы еще не дошли до этой темы, – извинилась Анна и рассказала об истории с братом Моники, пока женщины сервировали стол, откупоривали бутылки и расставляли тарелки.
      – Правильно, – кивнула Марион, наполняя бокалы. – Он заведует отделением хирургии. Я знаю его. Хороший человек. Почему-то только до сих пор не женат.
      – Все никак не может решиться. – Моника покачала головой. – И к тому же постоянно совершенствуется в профессиональном плане: все время в дороге или на работе. И еще: наученный моим горьким опытом, он вообще не может понять, зачем люди женятся!
      – Ага! – воскликнула Марион.
      – Может, он голубой? – невинным голосом осведомилась Регина, и все рассмеялись.
      – А может, он был бы хорошим мужем для Линды? – предположила Марион.
      – Бедный Гюнтер! – Регина театральным жестом вытерла глаза. – До такой степени потерять благоразумие!
      – А Клаус? – с любопытством спросила Моника.
      – Трясется от страха, опасаясь, что я с ним разведусь.
      – И?.. – как залп из ружей вырвалось у всех троих.
      – Намерения таковы: диалог – да, развод – пока нет! – Поймав на себе взгляд Анны, Регина добавила: – И это, в конце концов, стоит кучу денег, так ведь?
      – Не сменить ли нам тему? – предложила Марион. – Только не раньше, чем мы поднимем бокалы за наш триумф! – Бокалы громко зазвенели. Все замерли в ожидании. Марион скрестила руки на груди. – Мы можем сделать для себя какие-то выводы?
      – Решайте же, что хотите сказать, – поторопила ее Моника.
      – Думаю, мы должны объединиться в союз деловых женщин Рёмерсфельда. – Марион чеканила каждое слово. – Мы построим вместе предприятие, необходимое нашему городу.
      – Так, у меня уже есть кое-что, – кивнула Моника. – Я буду строить в новой промышленной зоне «Запад» кузовной завод. Вы не знали об этом?
      – Нет, не до того было, но это удивительно своевременно. Если позволите, я войду в ваш проект со своими деньгами, может, и другие присоединятся, и мы заварим такую кашу! Ваши ноу-хау и мой капитал!
      – Звучит потрясающе! – Регина была в восторге.
      – Да, даже на первый взгляд это великолепная идея. – Моника кивнула и подняла бокал.
      Остальные последовали ее примеру.
      – Момент! – Марион посмотрела на Регину. – Я теперь без вас не могу. Если бы каждый наш шаг не делался с опережением, мы никогда не одолели бы Гюнтера. Вы превзошли в тайных операциях самых искусных разведчиков. Я направлю на ваш личный счет 500 тысяч марок. И если вы согласитесь сотрудничать с нами, мы предложим вам зарплату первоклассного специалиста!
      – Что?! – изумилась Регина. – Но…
      Марион прервала ее:
      – Это я делаю для вас от чистого сердца, поэтому отказать вы не посмеете. В сравнении с тем, что сделали для меня вы, это сущая мелочь!
      Регина обсссиленно опустилась в кресло, но тут же вскочила.
      – Я вложу средства в развитие приюта! Вместе с Аннемари Розер. Это доставит мне огромное удовольствие, а вместе нам удастся что-то сдвинуть с места! – Она подбежала к Марион, поцеловала се в щеку и, совершенно счастливая, начала кружиться по комнате.
      – А Анну мы назначим нашим домашним и придворным адвокатом, – добавила Моника.
      Марион, улыбаясь, кивнула:
      – И здесь вам придется всеми силами блюсти закон и справедливость!
      – Великолепное предложение! Большое спасибо! – Анна Кель подняла бокал и обошла всех дам по очереди. – Остается только произнести тост за новый Рёмерефсльд…
      – Что такое теперь Рёмерфельд? – прерывает ее Моника. – Мы переименуем город в Рёмеринненфельд.