Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Мюрреи и их окружение - Жених-горец

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Хауэлл Ханна / Жених-горец - Чтение (стр. 15)
Автор: Хауэлл Ханна
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Мюрреи и их окружение

 

 


— Такая вероятность существует, но я все же думаю, что она очень мала. Уже столько времени таинственный враг вторгается в нашу жизнь, подобно призраку — невидимый, коварный… И пробелы в памяти Дэрмота до сих пор были этому врагу на руку. И еще, мне кажется, тогда, год назад, его избили, потому что он слишком близко подобрался к правде. Но волнует меня не это, а то, почему после того случая так долго вообще ничего не происходило?

— А зачем его убивать, если он и так ничего не помнит? — спросила Гейл, но потом нахмурилась. — Нет, все это бессмысленно, ведь еще до этого на лэрда было совершено несколько покушений.

— Да, с тех пор как умерла Анабель, Дэрмот стал каким-то слишком уж невезучим человеком, — задумчиво произнесла Илза.

— Вы думаете, что все началось именно после ее смерти?

— Да. Я решила поспрашивать об этом, чтобы узнать, когда начались его несчастья. И узнала. Но не из-за этого я позвала вас сегодня. Не об этом хотела поговорить.

— Нет? Вы не хотите узнать, почему все это началось?

— Хочу, конечно. И чувствую, что это знание очень поможет мне. Но на самом деле только Дэрмот сможет найти ответы на свои вопросы, потому что все они скрываются в той части воспоминаний, которую он утратил.

— Так почему же вы собрали нас?

Илза сложила руки на столе и по очереди посмотрела на сидящих с ней за столом женщин.

— Пока мужчины ищут ответ на вопросы «кто» и «почему», наша задача, я считаю, выяснить — кто предатель. Мне кажется, что это нам под силу уже сейчас, хотя мы и не знаем «кто» и «почему».

Фрейзер кивнула:

— Под силу. Чтобы выяснить, что человек совершил предательство, вовсе не обязательно знать, почему он это сделал.

— А это не может быть опасным? — осторожно спросила Гейл.

— Меня отравили прямо в моем доме, в моей собственной комнате, — горячо заговорила Илза. — Что может быть опаснее этого?

— Вы правы. И все же я думаю, что предателя уже ищет Нэнти.

— Если мы займемся тем же, хуже не будет. Дело в том, что раз Нэнти — брат лэрда, многие люди побоятся открыто говорить с ним, а это не очень-то хорошо, когда пытаешься разузнать что-то. Жестокого дядюшку Дэрмота совсем не любили его люди. Вскоре после того, как мой муж стал здесь лэрдом, он женился на Анабель, а это лишь усилило смятение, недоверие и тревогу жителей. И они до сих пор настороженно относятся к своему лэрду. Боюсь, что Дэрмот в последнее время был очень несчастлив и вел себя весьма беспокойно и подозрительно, что отнюдь не способствует доверию его людей.

Гленда покачала головой:

— Это правда, миледи. Он, конечно, заботится и о землях, и о жителях, чего отродясь не делал его покойный дядюшка. Но все же люди боятся его, потому что внутри лэрда постоянно кипит гнев, а это очень беспокоит крестьян. Лэрд Дэрмот никак не может сплотить тех немногих, кто обитает на его землях, потому что сам всегда погружен в свои проблемы — ему просто не до этого. А после избиения… он начат смотреть на всех с подозрением, будто кто-то из них виновен в его несчастье. И он ведет себя так, как если бы кто-то всегда держал нож у его горла.

«Ах, как же это печально», — подумала Илза, медленно пережевывая свежий хлеб с мягким сыром. Дядя Дэрмота провел большую часть жизни не расставаясь с бутылкой, завидуя собственному брату и участвуя в заговорах, которые вынуждали три семьи постоянно держаться друг с другом настороже. Этот человек ничего не делал для того, чтобы укреплять свои владения или помогать своим людям. Илза подозревала, что, когда Дэрмот приехал сюда, чтобы занять свое законное место лэрда, жители обрели надежду, что все образуется, — и только для того, чтобы вновь горько разочароваться. Новый лэрд очень скоро погрузился в свои проблемы, стал угрюмым и подозрительным. Кое-что он, однако, заметно улучшил, но верности или единства своих людей не обрел. Для местных жителей лэрд Клачтрома так и остался мрачным чужаком. А для Дэрмота все обитатели замка были потенциальными предателями.

Когда все беды будут позади, Дэрмоту предстоит тяжелый труд. Ему нужно будет сплотить свою маленькую ветвь родового древа Макенроев, ведь именно единство делает семьи сильными. Клачтромом нужно заниматься, и, чтобы сделать его могучим и процветающим, Дэрмоту придется завоевать доверие и уважение местных жителей. Илза не думала, что это будет очень сложно. В любом случае он уже помог многим своим крестьянам, теперь ему осталось только позволить им узнать себя как человека.

— Эта постоянная тревога и подозрительность Дэрмота порой очень утомляют, — вздохнула Илза. — Кто-то понимает, почему он стал таким, и даже сочувствует, а других это попросту раздражает. Думаю, что чем быстрее Дэрмот узнает, кто его враг, тем будет лучше для всех.

— Но сможет ли он забыть и простить? — спросила Гленда. — Подумать даже страшно, сколько местных мужчин наставили ему в свое время рога.

— Но он же никого не выгнал и не повесил, верно? Не избивал, не резал никому горло.

— Нет, ничего такого не было. Думаю, что он во всем винил свою жену, а потом вообще перестал об этом думать.

— По твоим словам, Дэрмот — сама добродетель. Я не думаю, что он такой уж безупречный. Ведь его братья не купились на чары Анабель. Да и остальных своих мужчин она не насиловала. Но это не имеет значения. Дэрмот никого не собирается наказывать. Он не сделал этого тогда и не будет делать сейчас. Я думаю, он хочет только, чтобы память об Анабель осталась в прошлом, чтобы все ее проступки и грехи были забыты. И скоро все ее бывшие возлюбленные это поймут. Нам теперь нужно беспокоиться лишь об одном человеке.

— Об этом предателе, — подсказала Гейл. — Вы считаете, что это мужчина?

— Да, — ответила Илза. — Я не могу вам сказать, почему мне так кажется. Однако это не значит, что мы можем списать со счетов и женщин. Ведь я могу и ошибаться. И предательницей может оказаться какая-нибудь служанка. Я уверена — кто-то помогает нашему врагу. Изменник ходит по моему дому, а это значит, что он может подобраться как ко мне, так и к детям, а уж этого никак нельзя допускать. Женщины горячо согласились со своей хозяйкой, и Фрейзер спросила:

— Вы кого-нибудь подозреваете?

— Всех, кроме нас четверых, Дженни, Нэнти и Тома.

— И Джорди тоже? — спросила Гейл. — Ваш муж верит тому объяснению, которое этот человек дал насчет того, откуда он взял отравленное вино. Да и той пропавшей девушки все еще нет. По-видимому, она все же сбежала.

— Возможно, все сказанное им — действительно правда, — задумчиво ответила Илза. — Нэнти настаивает на том, чтобы отправить кого-нибудь на поиски этой беглянки. Но все же полностью доверять Джорди нельзя. Не просите меня объяснить почему, я и сама не знаю. Это просто предчувствие. Что-то внутри меня подсказывает, что с ним нужно быть осторожнее. Может, все дело в том, что мне не нравятся суровые люди, а Джорди — очень суровый мужчина. И все же, думаю, за ним стоит приглядывать.

— А я разузнаю все, что смогу, про работающих в замке женщин, — пообещала Гленда. — Гейл мне поможет.

Она посмотрела на Фрейзер и улыбнулась ей, как бы извиняясь.

— Я не уверена, что ты сможешь чем-то мне помочь, — добавила Гленда. — Ты слишком тесно была связана с бывшей хозяйкой этого замка, а теперь и с нынешней.

— Я знаю. — Фрейзер сделала глоток вина и нахмурилась: — А разве Гейл не так же тесно связана с новой леди Клачтрома?

— Да, но она всего лишь кормилица, простолюдинка и к тому же очень молоденькая. Даже если люди видят, что она предана своей хозяйке не как простая служанка, среди них она больше своя, чем была бы ты. Еще помочь нам сможет малютка Дженни. А ты и ее светлость будете присматриваться к мужчинам.

— А если женщины относятся ко мне и Илзе настороженно, почему ты думаешь, что мужчины будут с нами откровенничать? И как мы сможем выудить из них информацию?

— Вы же женщины! — Фрейзер мгновенно смутилась при этих словах, и Гленда рассмеялась. — Если ты не будешь сидеть сложа руки, а пойдешь и напрямую спросишь его, мужчина не будет так тщательно следить за своими словами, как если бы его спрашивал другой мужчина, понимаешь? Большинству мужчин просто в голову не придет, что женщина может представлять для них угрозу. А раз они не испытывают страха, они будут говорить открыто. Нэнти и Том тоже начнут следить за каждым мужчиной в доме, но как жалкая, слабая и глупая женщина, я подозреваю, что у вас есть гораздо больше шансов что-нибудь выяснить, чем у них.

Гленда подмигнула, и все весело рассмеялись.

Доедая остатки пищи, они обсудили свои планы, и Илза заметно воспрянула духом. Конечно, круг людей, которым они с Дэрмотом могут доверять, достаточно мал, но все они были умными и верными. Поскольку предатель внимательно наблюдает за всеми, собирает нужную информацию, а затем сообщает обо всем своему хозяину, он должен оставить хоть какой-то след. После того как ей подсунули отравленное вино, мужчины занялись поисками неизвестного врага, который смог бы вывести их на поселившегося в замке предателя. Илза же решила, что к их возвращению уже найдет этого предателя и подаст его им на блюдечке.

Гейл и Фрейзер извинились и ушли, но когда Гленда тоже собралась удалиться, Илза остановила ее, поспешно схватив за руку.

— Ты должна ответить мне на один вопрос — только честно, Гленда. Я очень рада, что ты решила остаться жить в замке. Но я все же должна спросить тебя: хочешь ли ты этого на самом деле?

— О да. — Гленда похлопала Илзу по руке. — У меня есть хороший маленький домик, и это все. Хороший пустой маленький домик. Да, у меня есть друзья в деревне, но я и отсюда могу ходить к ним в гости. А здесь, в замке… здесь я не буду чувствовать себя такой одинокой. Я по-прежнему смогу лечить всех, кому нужна моя помощь, но теперь мне не нужно думать о том, как согреться в холодный вечер, или беспокоиться, что завтра мне нечего будет есть. И… здесь я смогу чувствовать себя в безопасности.

— А в деревне над тобой висела какая-то угроза? Я знаю, что Уоллес говорил…

Гленда перебила ее:

— Нет-нет. Уоллес — всего лишь молодой глупец, ослепленный злобой, который бросается жестокими словами, не задумываясь над их истинным смыслом. Нет, дело вовсе не в нем. Бывали случаи, когда страх или горе заставляли людей злиться на меня. Такова судьба каждого целителя. Они обращаются ко мне, когда у них что-то болит, и я лечу их травами и настойками, но стоит кому-то заболеть неизлечимой болезнью, как все мои средства становятся «колдовскими» и «черными». А сама я — ведьмой, виновницей засухи, приносящей людям голод. Невозможно жить, сознавая, что твое благополучие зависит от настроения окружающих тебя людей. Им хорошо — и ты жива, а стало им плохо — и во всем винят тебя, и жаждут возмездия. Здесь же у меня есть не только теплая комната, пища и хорошая компания в любой момент, когда я только захочу, но и надежные стены, охраняемые сильным лэрдом, за которыми я в случае чего всегда смогу укрыться. Илза, милая, я действительно хочу остаться здесь.

— Ну… тогда добро пожаловать в Клачтром.

Илза забралась на стену замка и, положив локти на каменную кладку, с удовольствием любовалась на залитые лунным светом бескрайние земли Клачтрома. Она пыталась заснуть, но была слишком взбудоражена, поэтому решила немного погулять. Она думала о том, чем занят сейчас Дэрмот, повезет ли ему в его поисках, изменит ли это что-то в их совместной жизни, и о многом другом. Когда Илза наконец поняла, что ей ужасно не хочется засыпать одной в большой пустой кровати, она чуть не расплакалась. И решила пойти подышать свежим воздухом.

— Ты что-то там увидела, мама?

К ней подошел Оудо, и Илза посмотрела на него, как она надеялась, очень сердито.

— Тебе нельзя лазать на эту стену, ты разве не знаешь? Не могу поверить, что Фрейзер позволила тебе выйти но чью без охраны. Никто не пустил бы тебя сюда.

— Мне нужно поговорить с тобой, мама. Да все равно я и раньше поднимался сюда.

— Один? Среди ночи?

— Ну… нет.

— Оудо, хороший мой мальчик, ты очень умный парнишка, но все же, я думаю, порой ты забываешь, что пока еще слишком мал. Забираться на самый верх крепостной стены — это совсем не то, чем должен заниматься пятилетний мальчуган.

— Прости, мама.

Илза нежно обняла малыша.

— Просто всегда помни, что ты — маленький мальчик. Очень скоро ты вырастешь в настоящего мужчину. А теперь признавайся, что ты хотел сказать и из-за чего взобрался сюда, рискуя получить взбучку?

— Почему наш папа несчастлив? — спросил Оудо.

— О… я не знала, что ты заметил это. Тут есть несколько причин. Но ни одна из них не имеет отношения к тебе. Ты ведь знаешь об этом, правда?

— Вроде да… но пока ты не приехала, папа нас не любил.

— Он просто не проводил с вами много времени. А это совсем разные вещи. Сначала у него было много дел здесь, в Клачтроме, потому что его дядя был не очень хорошим лэрдом. Потом его первая жена, леди Анабель, стала вести себя не как жена лэрда. А после этого твой папа болел, очень сильно болел. Это, конечно, не извиняет его, но одно ты должен твердо запомнить: он не обращал на вас, детей, внимания вовсе не потому, что не хотел или не любил вас. И сейчас он проводит с вами время совсем не оттого, что это я его заставила. Он сам решил сделать так. Я же просто позволила вам выходить из детской и гулять. Дэрмот сам хочет общаться с вами.

Оудо нахмурился, а затем задумчиво проговорил:

— Он был занят и не понимал, как нам нужно его взимание.

— Так и было. Ты только об этом хотел поговорить со мной?

— А папа и мои дяди поймают того плохого человека и убьют его, чтобы вы с папой были в безопасности?

— Да, Оудо, именно этого они и хотят. Мне, правда, не хотелось бы, чтобы кого-то убивали, но боюсь, что без крови все-таки не обойтись. Но тебе не о чем волноваться. Твой папа сильный и умный, и к тому же с ним Камероны.

— Что, без сомнения, приводит Дэрмота в бешенство, — добавил Нэнти, с хмурым видом поднимаясь к ним. — Очень сложно охранять людей, которые постоянно ускользают с того места, где их оставили.

Илза позволила проводить себя и Оудо обратно в замок. Она считала, что Нэнти слегка переборщил, но прикусила язык, не желая жаловаться. Если она скажет сейчас Нэнти, что он рассуждает как сварливая старая бабка, то покажет не очень хороший пример Оудо.

Когда они поднялись наверх, Илза пожелала Оудо спокойной ночи и отправилась к себе в спальню. Может, здесь она и чувствовала себя одиноко, зато Нэнти ни за что к ней сюда не войдет.

Глава 17

Замок в Дабейдленде производил сильное впечатление: высокие толстые стены, массивные железные ворота, прекрасно обставленный главный зал. Тут и там мелькали рыжие головы Камеронов, и Дэрмот удивился, как он еще не ослеп от этого рыжего мельтешения. Пока его вели к огромному главному столу и Сигимор кратко представлял ему всех мужчин и юношей, мимо которых они проходили, Дэрмот решил, что ему потребуется несколько лет, чтобы запомнить по именам всех родственников своей жены. Единственный человек, которого он, слава Богу, прекрасно помнил, был Сомерлед, брат-близнец; Сигимора.

Когда он сел за стол и Сомерлед с легкой улыбкой подал ему вино, Дэрмот с тревогой обнаружил, что очень немногие из направленных на него взглядов выражают дружелюбие. Все, что рассказали другие братья по возвращении из Клачтрома, не очень-то изменило отношение к нему. И он сомневался, что Сигимору удастся заставить своих рыжих братьев и кузенов с симпатией отнестись к мужу своей сестры, что бы он ни собирался поведать собравшейся толпе.

— Жена Александра уже родила ребенка? — спросил Сигимор, усаживаясь между Сомерледом и Дэрмотом и наливая себе вина.

— Да, крошка Мэйри подарила Александру сына, — ответил Сомерлед. — Они назвали мальчика Джеймс и поехали показать малыша ее родственникам. Это первый рожденный в их семье мужчина за долгое время. Возможно, его объявят наследником, потому что у родителей Мэйри нет других детей и, похоже, не будет.

— Думаю, это очень обрадует нашего Александра, хотя он женился вовсе не ради выгоды. — Сигимор огляделся вокруг и хмуро посмотрел на своих братьев и кузенов. — Отчего у вас такой свирепый вид?

— Почему ты привез мужа Илзы без нее? — спросил высокий красивый юноша с такими же волосами, как у Илзы. — По правде говоря, если учесть то, что нам рассказал Гилберт, я не могу понять, почему ты до сих пор не выпустил ему кишки?

— Я не собираюсь мотаться взад и вперед, чтобы выпускать кишки мужьям нашей сестры, Пейтон, — ответил Сигимор. — Так вот, либо Гилберт недостаточно правдиво рассказал вам эту историю, либо вы не так ее поняли. Итак, прочистите себе уши, пока я не сделал это за вас, и слушайте. Я расскажу вам все это только один раз. Повторять больше не буду.

Потребовалось всего несколько минут, чтобы Дэрмот понял: этого одного раза оказалось достаточно. Сигимор не сказал ни слова лжи, но и не смягчал правду, как он ее понимал. Однако же Дэрмот подумал, что Сигимору не было особой необходимости так часто повторять, что, по его мнению, муж его сестры серьезно повредился в уме. Тем не менее к тому времени, как Сигимор закончил говорить, большинство взглядов, направленных на Дэрмота, стали чуть дружелюбнее. К несчастью, у некоторых был такой вид, будто они ожидают, что «поврежденный в уме» Дэрмот вот-вот начнет нести околесицу.

— Нас удивило, что от тебя ничего не было слышно, — обратился Сигимор к Сомерледу. — Я думал, вам уже удалось что-нибудь раскопать.

— Если бы мы не дождались от вас вестей, через пару дней Лайам поехал бы в Клачтром, — пробурчал Сомерлед.

— И что ему удалось узнать?

— Я тотчас же послал за ним как только увидел, что вы подъезжаете. Скоро он будет здесь и сам все расскажет.

— Сейчас время обеда. Меня удивляет, что его еще нет. Парень не любит пропускать трапезу.

— Он также не любит пропускать и кое-что другое, и сейчас как раз отправился заняться этим, когда вы подъезжали.

— Неудивительно, что он совсем не жиреет от той пиши, которую заталкивает себе в глотку. Он резвится дни и ночи напролет. Я знаю эту девчонку?

— Нет. Она не замужем, но я сомневаюсь, что она попытается настаивать на свадьбе. Думаю, Лайам в конце концов прислушался к тому, что ты ему говорил. Я никогда не подумал бы, что единственный способ заставить его последовать твоим мудрым советам — это засунуть его мордой в колоду с водой, но, судя по всему, именно это на него и подействовало. Или он попросту боится за свою жизнь, — проворчал Сомерлед, не обращая внимания на хмурый вид Сиги мора.

— Но ты говорил, что Лайам скоро угомонится, что он ведет себя как взбесившийся кобель только потому, что долго жил среди монахов, а там не позволялось ничего такого, — вмешался мальчик со светло-рыжими волосами.

— Да, я говорил это, Торманд, — ответил Сигимор. — И я был прав.

Торманд хмуро посмотрел на Сигимора.

— За последние два года он перетрахал почти всех девиц на многие мили вокруг.

— А с монахами он жил целых пять лет.

Дэрмот отхлебнул вина, чтобы подавить смех. Взглянув в лицо юноши, он понял, что тому ужасно хочется оспорить эти смехотворные доводы, но не был уверен, что сейчас подходящее для этого время. Многие из присутствующих в зале сидели с таким же выражением на лице, что и Дэрмот. Самодовольная ухмылка Сигимора всегда раздражала Дэрмота, когда была адресована ему, так что к шумному и надоедливому юнцу он сразу отнесся с симпатией.

Внезапно внимание Дэрмота привлек человек, вошедший в этот момент в зал. Он догадался, что это и есть знаменитый Лайам, по весьма непристойным замечаниям, отпускаемым ему вслед, пока парень проходил мимо своих родственников. С ним был Гилберт, который кивнул Дэрмоту в знак приветствия, и Дэрмот вежливо кивнул в ответ.

Лайам Камерон был красивым мужчиной. Дэрмоту не нравилось так о нем думать, но по-другому охарактеризовать этого парня он не мог. Лайам был очень похож на кузена Джиллианны — Пейтона, но был гораздо крупнее. Длинные волосы цвета темной меди, отливающие золотом, правильные черты лица, великолепно сложенное поджарое и сильное тело, изящество в каждом движении. Подойдя к ним, Лайам улыбнулся. Встретив дружелюбный взгляд его голубовато-зеленых глаз, Дэрмот внезапно понял постоянные жалобы Коннора на Пейтона Мюррея. Подобное совершенство в мужчине часто вызывает раздражение.

— Он отличный парень, — шепнул Сигимор Дэрмоту с легкой улыбкой. — Однако на некоторых такой красавчик действует иногда как заноза в заднице.

— Да, — согласился Дэрмот, в кои-то веки не расстроившись от того, что Сигимор угадал его мысли. — У леди Джиллианны точно такой же кузен, и я наконец-то понял, почему Коннор постоянно твердит, что парня нужно как следует приложить мордой об стол, чтобы подправить ему форму носа и добавить несколько хороших шрамов.

Сигимор фыркнул и посмотрел на Лайама, который тем временем уселся рядом с Дэрмотом и принялся наполнять свою тарелку.

— Ну что, нагулял аппетит?

— Дорога до дома была неблизкой, — ухмыльнулся Лайам и взглянул на Дэрмота: — Как поживает моя нежная кузина Илза? Ты привез прелестную малышку с собой?

— Нет, — ответил Дэрмот, понимая, что его просто дразнят. — Я оставил ее дома с моими восемью детьми. — Он слегка улыбнулся, увидев ошеломленное лицо Лайама.

— Не подкалывай мужика, Лайам. Он умнее, хитрее и сообразительнее, чем кажется, — осадил брата Сигимор. — Лучше расскажи нам, что ты узнал.

— Вам необходимо поговорить с лэрдом Огилви, — заявил Лайам.

— И это все, что ты можешь сказать?

— Это все, что я хочу сказать. Расспросите лэрда о его жене Лоррейн.

Дэрмот взглянул на Сигимора. И подумал, что сам выглядит не менее ошеломленным.

— Л. О. — Лоррейн Огилви. — Он посмотрел на Лайама. — Почему ты больше ничего не хочешь говорить?

— Потому что большая часть из того, что мне рассказали, — всего лишь сплетни. К тому же все это так омерзительно, греховно, как сказали бы монахи, что мне не хочется чернить имя какой-то женщины или мужчины только на основании сплетен. Поговорите с лэрдом Огилви, и я смогу подтвердить или опровергнуть то, что он скажет.

— Более того, ты сможешь сделать это там же, на месте, потому что отправишься вместе с нами, — не терпящим возражений тоном заявил Сигимор.

Дэрмот осматривал небольшую полянку, затерявшуюся среди мощных дубов, и старался взять себя в руки. Он знал, что четверо Камеронов, сопровождавших его верхом, наблюдают сейчас за ним с дороги. И подозревал, что они догадались, почему он внезапно свернул и направился сюда. Некоторое время он был так захвачен потоком нахлынувших воспоминаний, утраченных им очень давно, что отнюдь не был уверен, что заметил бы рыжих родственничков своей жены, даже если бы они всей гурьбой наехали прямо на него.

«Как они это сделали однажды», — сердито подумал он. Здесь они с Илзой много раз занимались любовью. Это было их самое любимое место встреч.

Именно здесь ее братья застали их в тот день. Именно здесь он лишил ее девственности. Все, что она говорила ему, было правдой. Он и так уже начал верить ей, но теперь, когда его память подтвердила ее слова, он испытал огромное облегчение. Финли и Сирнак были его сыновьями, они не могли быть от другого мужчины. К этому выводу он пришел уже давно, но его не могло не обрадовать, что его воспоминания доказывали это, исключая всякую возможность коварных сомнений.

Не говоря ни слова, он сел на коня и присоединился к родичам Илзы. Они тоже ничего не сказали, просто продолжили свой путь к замку Огилви в Мьюирлейдене. Он был благодарен им за молчание, поскольку ему требовалось время, чтобы осмыслить этот новый наплыв воспоминаний, а также успокоиться и подготовиться к предстоящему разговору.

Несмотря на угрозы Сигимора, Лайам отказался что-либо еще рассказать, и Дэрмот счел это недобрым знаком. Он понял, что при встрече с лэрдом Огилви ему придется взвешивать каждое свое слово.

Дэрмоту очень хотелось отбросить все волнения и заботы и мыслями вернуться в то уютное местечко, где он впервые овладел Илзой. Ему хотелось вновь ощутить ту радость, которая охватила его тогда, страстные объятия, за которыми последовало умиротворение и ощущение счастья, которого он не испытывал очень долгое время. Вместе с воспоминаниями к нему вернулись и все чувства, которые он тогда испытывал. Слова, которые она шептала ему, лежа в его крепких объятиях, отзывавшиеся эхом в кустарнике, нежные слова любви, которых он с тех пор не слышал от нее. Голосом, исполненным страсти и радости, Илза говорила, что любит его. Он знал теперь, как знал и тогда, что она говорила правду.

Он хотел вернуть все это. Он страстно желал пережить это вновь. Он сам виноват, что его счастье утекло сквозь пальцы. Дэрмот понимал, что не может оправдать свою грубость и недоверие к Илзе только потерей памяти. Он также понимал, что его вновь обретенные воспоминания не помогут ему добиться того, чтобы ее чувства вернулись — чувства, которые он так упорно отвергал в течение последних недель. Когда его отношение к ней начало меняться, когда теплота начала вытеснять недоверие, Дэрмот ничего не сказал Илзе, и сейчас он очень жалел об этом. Если он признается ей в любви теперь, Илза подумает, что только вернувшаяся память заставила его отбросить подозрения.

«Сейчас не время об этом беспокоиться», — подумал он, грустно вздохнув. Они уже въезжали в ворота Мьюирлейдена. Спешившись, Дэрмот огляделся вокруг и внезапно осознал, что он уже был здесь прежде. В тот раз лорд отказался принять его, и он ускакал в гневе, поклявшись вернуться, но той же ночью был страшно избит, после чего совершенно забыл и об этом человеке, и о своем визите к нему. На этот раз он просто так не уедет.

Как раз когда он пришел к такому решению, Сигимор и Сомерлед предприняли первые попытки пробиться на прием к лэрду Огилви. Тот довод, что Сигимор — сосед лэрда, не подействовал, и ему не открыли ворота. И тогда Сигимор просто поднял стражника в воздух и легко, как пушинку, отбросил в сторону. Сомерлед поступил точно так же со вторым стражником. Остальные люди лэрда Огилви, видевшие это, решили, что самое правильное — просто улизнуть, и чем быстрее, тем лучше. Сигимор вместе с Сомерледом и остальными людьми, защищавшими его со спины, ворвался в главный зал Мьюирлейдена.

— Ты должен признать, что у моего кузена довольно своеобразная манера представляться соседям, — тихо сказал Лайам, стоя рядом с Дэрмотом.

Дэрмот покачал головой. Он начинал думать, что все Камероны слегка не в своем уме. Взгляд, которым лэрд Огилви наградил Камеронов, сказал Дэрмоту, что и он того же мнения. Когда Сигимор и Сомерлед уселись по обе стороны от лэрда и принялись угощаться его вином, Дэрмот взглянул на Лайама. Тот только пожал плечами, подошел и сел возле Сомерледа. Дэрмот направился к Сигимору и уселся возле него, Тейт тут же сел рядом.

— Что вам здесь надо? — грозно спросил лэрд Огилви.

— Мы пришли задать вам несколько вопросов о вашей жене… — начал Сигимор.

— Лоррейн умерла одиннадцать лет назад!

— А как насчет двух девочек, которых она воспитывала примерно в то время?

Лэрд Огилви слегка побледнел.

— Я не желаю говорить об этих дьявольских отродьях!

— Меня не волнует, чего вы хотите, милорд, — надменно произнес Сигимор, и голос его звучал холодно и твердо. — Вы скажете мне все, что я желаю узнать. Видите ли, это может помочь сохранить жизнь моей маленькой сестренке. Так как я очень люблю свою сестру — ведь она у меня единственная, — я не стану церемониться с тем, кто откажется помочь мне ее защитить.

— Я даже не встречался с вашей сестрой. И не сделал ничего, что могло бы ей навредить.

— Я не обвиняю вас. Я пытаюсь узнать то, что вам известно с давних пор, потому что надеюсь, что это выведет меня на врага моей сестры. Вы узнаете этого человека? — спросил Сигимор лэрда Огилви и указал на Дэрмота.

— Нет, — ответил лэрд Огилви. — Почему я должен его знать?

— Потому что я приезжал сюда, чтобы поговорить с вами год назад, — процедил Дэрмот и кивнул в ответ на вопросительный взгляд Сигимора. — Я вспомнил, как заехал сюда по дороге домой после того, как покинул Дабейдленд, но этот человек отказался разговаривать со мной.

— И в ту же ночь он был избит до полусмерти в вашей деревне, — добавил Сигимор. — Вам не интересно узнать, о чем он собирался с вами поговорить или почему кто-то счел необходимым заставить его замолчать?

— Вы не собираетесь уезжать отсюда, да? — спросил Огилви голосом усталого, потерпевшего поражение человека.

— Нет, милорд, не собираемся, — ответил Сигимор.

— Я думаю, моя покойная супруга была одной из девочек, которых воспитывала ваша жена десять лет назад или около того, — пояснил Дэрмот. — Я имею в виду Анабель.

При этих словах Огилви разразился потоком грязных проклятий, что заставило его непрошеных гостей изумленно воззриться на негостеприимного хозяина.

— Моя бедная Лоррейн не могла иметь детей, — пояснил лэрд. — Она подумала, что было бы чудесно иметь рядом двух девочек, растить и обучать их. Женщина, решившаяся на такое, рассчитывает на ласковых и нежных девочек, которые брали бы с нее пример, учились бы у нее и приносили ей радость. Вместо этого она получила двух демонов из преисподней. Ваша Анабель была прекрасна снаружи, но внутри — черна как ночь.

— Если дети, которых ей прислали, были настолько дурны, почему она позволила им остаться?

— Упрямство. Моя Лоррейн была очень упряма. Она не хотела уступать двум девчушкам и признать свое поражение. — Лэрд нахмурился. — Мне кажется, она также верила в то, что это ее долг — попытаться спасти их. — Он презрительно рассмеялся. — Я мог бы сказать ей, что этих двоих ничего не спасет, что они были прокляты еще до своего рождения. Если бы я только знал, чего мне это будет стоить, я бы сам вышвырнул их отсюда прямо в первый же день.

— И чего же вам это стоило, милорд? — тихо спросил Лайам.

— Моей жены. О, я не могу этого доказать. Если бы мне удалось это доказать, маленьких мерзавок давно бы повесили на стенах моего замка. А уж эту Анабель — наверняка. Не уверен, что мне удалось бы остаться в живых, повесив вторую, хотя я совершенно точно знаю, что именно она совершила убийство.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20