— По-моему, лучше взять новую колоду, — проговорила Антония.

— Новую колоду, дорогая? Но зачем? — с самым невинным видом спросил О'Нил.

— В этой колоде слишком много тузов.

— Вот как?

— Да. Целых шесть.

— Этого не может быть.

— Я сосчитала их.

— Чепуха! Их тут десять.

— Десять тузов? — Антония рассмеялась.

— Да. Приятно держать на руках тузы. Я положил их в колоду, чтобы всем хватило.

Игроки расхохотались.

Ройал тихо вошел в комнату и устремил взгляд на Антонию. На ней было крестьянское платье, а волосы она собрала в пучок. Даже в просторном платье уже был заметен ее округлившийся живот.

Он отложил разговор с ней до тех пор, пока она совсем не оправится. Раны у Антонии были легкими, но она вынесла очень тяжелое испытание. Боясь за Антонию, все баловали ее и воздерживались от неприятных разговоров. Так прошли долгие три недели.

Ему пришлось признаться себе в том, что его колебания были отчасти вызваны трусостью. Он не совсем понимал, какие именно чувства питает к Антонии и какие она к нему. Поэтому не представлял, в какой форме сделать ей предложение. Он знал одно: что должен убедить ее выйти за него замуж.

Сообщив ей, что навсегда порвал с Мэрилин, он ничего не собирался требовать от нее и желал только одного — чтобы ребенок, которого она носит в своем чреве, получил его имя.

Ройал, он жульничает, — смеясь, пожаловалась Антония, когда он присоединился к ним.

— Девочка, как ты можешь говорить такое? — притворившись обиженным, возразил Лиам. — Если бы я мошенничал, то сдал бы себе все тузы.

— Меня насторожило бы, если бы ты сдал себе десять карт, — заявила Антония.

— Десять? — улыбнулся Ройал.

— Да, в этой колоде десять тузов.

— Туз — хорошая карта, но, пожалуй, мне не стоит играть с тобой, О'Нил, — отозвался Ройал и обратился к Томасу: — А ты с каждым днем выглядишь все лучше.

— Да, скоро смогу ковылять вокруг твоего дома, как Оро. Пара калек, так зовет нас О'Нил. Думаю, мне придется пристрелить его за это.

— Я сделал бы то же самое, — сказал Ройал и обратился к Антонии: — Можно поговорить с тобой?

— Конечно.

— Дорогая, — Ройал подал ей руку, — это очень личный разговор.

Следуя за Ройалом в его комнату, Антония старалась не выказать волнения. Судя по всему, им предстояло обсудить многие темы, а она не чувствовала себя готовой к этому. Более того, она боялась разговора.

В спокойные моменты Антония хотела, чтобы все шло так, как сейчас, но сознавала невыполнимость своего желания. Ребенок все изменил. Они не были готовы принять решение, но ситуация заставляла их сделать это.

Сидя на кровати, Антония с беспокойством смотрела на Ройала. В его поведении по отношению к ней многое изменилось, но Антонию беспокоило то, что он почти не прикасался к ней. Конечно, в последнее время Антония не могла заниматься любовью, но Ройал даже не обнимал ее. Антония призналась себе, что жаждет его прикосновений, хотя бы таких, как сейчас, когда он подал ей руку, помогая подняться с постели. Она опасалась, что в нем угасла страсть к ней.

— Приговор Мэрилин и ее отцу вынесен. — Ройал мысленно выругал себя за то, что так трусливо заговорил именно об этом. — Ее отца повесят, а Мэрилин посадят в тюрьму.

У Антонии упало сердце. Неужели он привел ее сюда лишь для того, чтобы сообщить эту новость? Значит, теперь, когда борьба завершилась, между ними все кончено? А его интерес к ребенку не так силен, чтобы Ройал стал удерживать ее здесь.

— Ее тоже следовало бы повесить. Она так же виновата, как и ее отец. — Антония внимательно наблюдала за Ройалом, желая понять его истинные намерения.

— Выходи за меня, Антония.

Она в изумлении посмотрела на него. Антония была почти уверена, что сейчас он попросит ее уехать. И вдруг это предложение — не то просьба, не то приказание.

— Почему ты так удивлена? Разве не знала, что я попрошу тебя об этом?

— Я думала, что ты предложишь мне уехать, поскольку борьба закончена.

Временами Ройал не понимал ее. Любая другая женщина не просто ожидала бы предложения, а требовала бы этого. А Антония, полагая, что он отошлет ее вместе с их ребенком, даже не пытается возразить, не возмущается его бессердечностью.

— Антония, может, ты не заметила, что носишь моего ребенка? — усмехнулся Ройал.

— Этого трудно не заметить. Я уже не могу застегнуть юбку.

— И ты действительно считала меня подлым и жестоким человеком, способным прогнать тебя?

— А что здесь такого? Если ты не хочешь, чтобы мы остались, это было бы единственным выходом.

— И по-твоему, я вот так отношусь к тебе и к ребенку? — Ройал смотрел на нее так, будто она оскорбила, даже ранила его.

— Я ни в чем не уверена. Нас с тобой соединяла страсть, верно? Но с тех пор как меня освободили, ты даже не прикоснулся ко мне.

— Так ведь ты залечивала раны, приходила в себя от шока и отдыхала.

— Нет, я говорю не о близости с тобой. Ты даже не притронулся ко мне! Если бы Рауль или кто-то из его сообщников изнасиловал меня, тогда я понимала бы тебя, но ведь этого не было. И все-таки ты не прикоснулся ко мне. Вот и сейчас ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж, а сам стоишь в отдалении и даже не берешь меня за руку. По-моему, этот огонь угас в тебе.

— О нет, Антония! Он все еще горит, может, даже сильнее, чем раньше. Вот поэтому-то я и не трогаю тебя.

— Не понимаю.

— Если я дотронусь до тебя, во мне вспыхнет страсть. Чем дольше мы не занимаемся любовью, тем тяжелее у меня на душе. Но лучший способ обуздать себя — это держаться от тебя на расстоянии. Даже разговор об этом возбуждает меня. — Ройал мрачно усмехнулся. — Это не дает мне покоя.

Антония опустила глаза.

— Но теперь я выздоровела, — тихо сказала она, охваченная безумным желанием.

— Да, однако нам следует проявлять осторожность. Собравшись с духом, я решил сделать тебе предложение. Мне казалось, что нам не стоит заниматься любовью, пока мы все не расставим по местам. Если мы и сейчас воздержимся от этого, наша первая брачная ночь будет особенно счастливой.

— А что насчет Мэрилин?

— А она-то здесь при чём?

— Ты долгое время собирался жениться на ней.

— Антония, эта женщина дурачила меня. Она хотела завладеть моей землей и уничтожить мою семью. Это она убила моих родителей. Но даже если бы я простил Мэрилин и убедил себя в том, что все это заставил ее сделать отец, я не забыл бы, чем она занималась с Раулем в хижине и чем готова была заняться с О'Нилом.

— О'Нил очень удачно прикинулся, что на него подействовали ее чары.

— Мужчине не стоит обсуждать с тобой такие вещи. — Ройал покачал головой. — Антония, у меня никогда не было глубоких чувств к Мэрилин. Узнав обо всем, я разозлился, потому что понял, каким был глупцом, когда доверял Мэрилин и ее отцу. Теперь мне кажется совершенно нелепым, что я когда-то собирался женить. Наверное, это потому, что она — женщина нашего Ир.

— А я совсем другая. Я мексиканка, хоть и не по крови, но в душе. Я — дитя бандита. И не знаю ничего такою что должны уметь леди. Может, из-за этого со временем у нас возникнут проблемы. Советую тебе хорошенько об этом подумать.

— Я уже обо всем подумал. Да, мне понадобилось много времени, чтобы забыть о том, где и как ты воспитывалась.

— Ты не должен забывать этого. Я такая, как есть.

— Понимаю. Но забыть — это не то слово. Я вдруг понял, что Мэрилин не единственная, кто обманывал меня. Я сам вел себя как глупец. Мэрилин из тех, кого в свете называют «леди». Она выросла в богатстве и роскоши, хорошо образованна и все такое, но по существу она дрянь. Осознав это, я пришел к выводу, что внешний лоск и хорошее происхождение не имеют никакого значения. Хотя, признаться, твое происхождение мне тоже не слишком нравилось. Хуан был сильным. Этот человек, оказавшийся вне закона, жил грабежами, но не проявлял жестокости, не был пропитан ненавистью. Если бы ему выпал хоть небольшой шанс, Хуан добился бы многого и соблюдал закон. Он любил тебя и делал все, чтобы ты не пошла по его пути. Он понимал, что ведет плохую жизнь, и не хотел, чтобы ты последовала его примеру. О, для тебя все могло сложиться гораздо лучше, но это не твоя вина.

Уступив внезапному порыву, Антония поцеловала Ройала. И тут же оказалась в его объятиях. Когда он вдруг отстранил ее, Антония была очень разочарована. Но все же она видела, что Ройал желает ее так же страстно, как и прежде.

— Так мы поженимся?

— Ты предлагаешь это не только потому, что у нас будет ребенок?

— Нет, хотя я солгал бы, утверждая, что это не имеет значения. Я хочу, чтобы ребенок носил мое имя. Не знаю, как сказать…

— Ты сказал вполне достаточно. Я принимаю твое предложение. Мы поженимся. Но когда?

— В субботу. Это ближайший день, когда сможет прибыть священник.

— Ты уже попросил его приехать?

Ройал понял, о чем она подумала.

— Я был уверен в том, что не позволю тебе сказать «нет».

— И когда же ты пригласил священника?

— Неделю назад.

— Почему же ты так долго не решался сделать мне предложение?

— Трусил.

— Боялся меня? — удивилась Антония.

— Да, боялся, что мне не удастся убедить тебя.

— Не удастся, но почему?

— Не знаю. Ты хочешь еще о чем-то спросить меня?

— Да. — Антония глубоко вздохнула. Спросить его об этом было куда тяжелее, чем встретиться лицом к лицу со всей бандой Рауля. — Это будет настоящий брак?

— Я не совсем понимаю, почему ты об этом спрашиваешь, но скажу тебе, как вижу наше будущее. Мы будем делить с тобой постель, вместе работать, вместе радоваться нашим успехам, иметь детей…

— Может, я сначала рожу этого, первого? — усмехнулась Антония.

— Не возражаю.

— Как благородно!

— Так на чем я остановился?

— На детях.

— Ах да! Мы будем радоваться, наблюдая, как растут наши дети, и, — он строго посмотрел на нее, — ты не сделаешь ни одной попытки удрать с каким-нибудь смазливым молодым человеком.

— Но никаких салунов. Или Луизы. И никаких прогулок на сторону.

— Нет, но какой у тебя ужасный язык! Что значит «прогулок на сторону»?

— Томас говорит, что многие женщины жалуются на неверность мужей.

— И он из жалости тащит их к себе в кровать.

— Да.

— Этот парень добьется того, что его когда-нибудь пристрелят!

— Во всяком случае, у него неплохие шансы на это.

— Ну, хватит обсуждать проделки Томаса! Мне осталось ждать еще целых два дня!

— Да. Два дня. Мне надо поговорить с Патрицией и Марией. — Антония подошла к двери и обернулась: — А ты пойди поиграй в карты с О'Нилом, — предложила она и поспешила вниз.

Патриция, Мария и Роза обрадовались этой новости, и это было очень приятно Антонии. Чем лучше они принимают ее, чем большее место в жизни Ройала она займет, тем надежнее будет их брак.

Остаток дня Антония посвятила приготовлениям к свадьбе. Из-за недостатка времени, а также потому, что ее беременность была уже заметна, они решили сыграть свадьбу на ранчо и пригласить только самых близких друзей. Ройал чувствовал себя виноватым, но Антония убедила его в том, что для нее это не имеет значения.

Добравшись наконец до кровати, Антония так и не смогла уснуть. Услышав тихий стук в дверь, она совсем разволновалась, поэтому была немного разочарована, когда вместо Ройала увидела Патрицию. Ей хотелось бы провести ночь, занимаясь любовью, но и дружеский разговор был тоже приятен. Может, это поможет ей заснуть. Интересно, что скажет Патриция?

— Я не была уверена, что ты одна. — Патриция, покраснев, присела к ней на кровать.

— Ах, Ройал такой джентльмен! Он сказал, что наша брачная ночь должна быть какой-то особенной.

— Что ж, это он неплохо придумал.

— Ты удивлена? Думаешь, твой брат не будет хорош в эту ночь?

— Трудно думать о брате как о любовнике, или романтике, или что-то в этом роде. Брат, особенно старший, всегда говорил, чтобы я не болтала лишнего и не путалась под ногами. А у меня было четверо братьев и все старше меня.

— Один из них погиб на войне?

— Да, — вздохнула Патриция. — Дентон. Он был следующим после Ройала. Это так печально. Я понимала, что это чудо, когда трое вернулись домой целыми и невредимыми. Странно, но я не чувствовала неприязни ни к одному из братьев, как это часто бывает у сестер. Я молилась за всех них. Самое страшное — что Дентон пропал без вести.

— Откуда же ты знаешь, что он погиб?

— На том месте, где видели Дентона, оказалась большая воронка и лежала его убитая лошадь. Что же нам оставалось думать? А ты, Антония, уверена в том, что поступаешь правильно? Ты любишь Ройала?

— Да, очень люблю, но если ты скажешь ему об этом, я прибью тебя.

— А ты сама ничего не говорила ему?

— Нет. Но и Ройал не говорил мне таких слов.

— Поэтому и ты не можешь их сказать?

— Конечно. Как по-твоему, наша любовь похожа на ту, что у тебя с Оро?

— Не знаю. А может, это все из-за ребенка?

— И да и нет. Я не уверена, что он предложил бы мне выйти за него замуж, но теперь, когда я жду ребенка, Ройал сделал это. Хочет, чтобы ребенок носил его имя.

— Но он хочет и тебя.

— Наверное. — Антония пожала плечами. — В нем еще сохранился огонь.

— Почему ты так спокойно ко всему относишься?

— А о чем мне беспокоиться?

— Ты выходишь замуж, и это очень романтично, а у тебя все не так! Ведь это же навсегда!

— А что, вы с Оро не можете оторвать друг от друга влюбленных взглядов? Сомневаюсь. Ах, Магнифико! — Антония почесала за ухом подросшего щенка, когда тот забрался к ней на кровать. — Плохо одному под кроватью?

— Он будет крупной собакой, — улыбнулась Патриция. — Магнифико и сейчас большой. Но послушай, Антония. Я вовсе не такая дурочка, чтобы думать, будто вся жизнь — это только любовь.

— Знаю. Мне тоже хотелось бы быть пылкой невестой, и я жалею, что это не удалось. До того как я убежала и угодила в руки Рауля, я надеялась. Собиралась сказать Ройалу о ребенке. Мне казалось, что я хорошо его знаю и мы с ним поженимся не только из-за ребенка. Кроме страсти, есть и другие чувства, уверена.

— Как, ты все еще уверена в этом?

— Да, хотя теперь начинаю сомневаться.

— Я тоже сомневалась в Оро, в себе самой, да и во всем. Это потому, что брак — навсегда.

— Да. Навсегда, на всю жизнь, а я не знаю, будет ли Ройал любить меня столько лет. Может, это глупо?

— Совсем не глупо, — отозвалась Патриция.

— Вечная любовь — это единственное, чего он мне не предложил. Ройал даже говорил о верности. Нелепо жаловаться на то, чего не имеешь.

— О чем ты?

— Я боюсь все испортить. Обвинять Ройала в том, что я отдала ему свою любовь и ничего не получила взамен, неправильно. Он питает ко мне какие-то чувства.

— Еще бы! Знаешь, что было с ним, когда ты ушла отсюда? Ройалу было еще хуже от того, что он сознавал свою вину.

— Ройал должен был все сказать мне, и он это знает. Впрочем, теперь все забыто.

— Едва ли он сможет забыть, — возразила Патриция. — Или простить себе то, что виноват в твоих мучениях. Тебя подвергли страшным пыткам. Такое нельзя забыть.

— Попытаюсь. Я никогда не говорила Ройалу, какой мерзавец Рауль. А вот я знаю такое, что ни Ройалу, ни Коулу не известно. Может, они и не стали бы слушать мои рассказы о Рауле, потому что в это трудно поверить. Ройал и не подозревал, что со мной такое случится. А мы с Томасом проявили беспечность и заплатили за свою глупость. Обычно мы с ним очень осторожны и все замечаем. Но только не в этот раз.

— Ты была очень подавлена.

— Это не оправдание. Если бы мы были бдительны, как всегда, то меня бы не схватили, а его не ранили. И я не оказалась бы так близко к ужасной смерти. Этого урока я никогда не забуду. — Внимательно посмотрев на Патрицию, Антония осторожно спросила: — А теперь, когда я рассказала тебе обо всем, признайся, чика, вы с Оро уже занимались любовью?

Патриция, вспыхнув, покачала головой:

— Ты же знаешь, он ранен. А после поездки верхом ему стало хуже.

— Оро, наверное, стал очень раздражительным?

— Очень. Хотя я частенько ловлю на себе его жадный взгляд.

Антония рассмеялась:

— Оро думает о том, что я однажды сказала ему, но, боюсь, он плохо слушал. Я еще раз скажу ему.

Когда Патриция ушла, Антония легла и тихо рассмеялась. Патриция была очень смущена и заинтригована. Оро удивится, узнав, что Патриция хочет его. Антония не сомневалась: Патриция и Оро будут любить друг друга этой ночью, а вот ей придется довольствоваться обществом Магнифико.

Она твердо решила не делать глупостей. Ройал прав. Короткий период воздержания сделает их брачную ночь особенной. Они уже давно близки, поэтому не смогут чувствовать себя как новобрачные. Но зато вновь обретут то, что чуть не потеряли навсегда.

Разговор с Патрицией помог Антонии заснуть. Но перед тем как забыться сном, она подумала, что, возможно, Патриция права. Надо признаться Ройалу в том, что она любит его. А что, если этим она поставит Ройала в трудное положение и он почувствует себя виновным, что не может ответить ей тем же? Нет, решила Антония, с этим лучше потерпеть. Может, когда-нибудь ей повезет и в один прекрасный день она свободно признается Ройалу в любви.