– Это ловушка, – прошептала Саксан.

– Какая ловушка, Саксан? – спросил Хантер. – В чем дело? Мы не сможем помочь тебе, пока ты нам все не расскажешь.

– Ботолф угодит в ловушку, расставленную Сэсилом, – сказала она более твердым голосом, пока Джейн согревала ее ледяные руки и умоляла хозяйку успокоиться ради ребенка. – Пришел какой-то человек и сказал, что послан тобой. Поскольку он знал много личных подробностей, мы ему поверили.

– И он направил Ботолфа на поиски Сэсила? – спросил Удолф.

– Да, к какому-то месту около дороги, в десяти милях к востоку от деревни.

– Этот человек еще здесь? – воскликнул Хантер.

– Он не поехал с Ботолфом, сказал, что очень устал, – ответила Саксан.

– Я узнаю, где он, – предложила Джейн.

– Приведи его сюда, если найдешь, – крикнул ей вслед Удолф.

Ни Саксан, ни ее братьев не удивило, когда горничная вернулась и сообщила, что ложного посланника уже давно нет в Регенфорде. Саксан почувствовала, как самообладание, которое она с трудом сохраняла, покидает ее. Ботолф и его люди были хорошими бойцами, но умелая ловушка дает неоспоримое преимущество тому, кто ее расставил. Саксан очень боялась за Ботолфа и Питни.

– Сэсил каким-то образом узнал, что наш клан присоединился к его поискам, и воспользовался этим, – сказал Удолф, ударив кулаком по столу.

– Это не так сложно было узнать, – вставила Тильда.

– Мы отправимся на поиски его светлости? – спросил вошедший оруженосец Хантера.

– Да, – сказал Хантер. – Нам понадобятся свежие лошади, но мы возьмем только своих люде Неразумно оставлять Регенфорд без надежной о; раны. Возможно, Сэсил на это и рассчитывал, заманивая графа и его воинов.

– Я приготовлю лошадей, милорд. – Оруженосец быстро удалился.

– Сколько у тебя людей, Хантер? – спросила Саксан.

– Только двенадцать человек, но нас там не ждут, и это очень поможет. Питни отправился вместе с графом?

– Да, хотя он с недоверием отнесся к словам этого человека. Видишь ли, никто из нас не узнал его, но он сказал, что поступил к тебе на службу в Бервике. Поскольку с тех пор у нас не было возможности познакомиться с твоими людьми, мы не могли назвать его лгуном.

– Да, я действительно взял несколько новых людей. Это была хитроумная проделка со стороны Сэсила.

– Я устала от его хитроумных проделок.

– Ну перестань, Саксан, забудь свои страхи, Мы привезем тебе нашего сеньора. Эти волнения отнюдь не полезны ребенку, которого ты носишь. – Хантер поцеловал ее в щеку.

– Лошади готовы, – доложил оруженосец. Саксан наблюдала за тем, как братья ускакали.

Их ободряющие слова звучали в ушах, но тревога только удвоилась. Пока Ботолф не вернется целым и невредимым, даже мысль о ребенке не могла заставить ее успокоиться.

– Пожалуйста, миледи, вам надо лечь, – упрашивала Джейн.

– Лечь? Нет, я буду ждать здесь, – отрезала Саксан.

– Вы можете волноваться и лежа, по крайней мере это будет лучше для вашего малыша.

– Ты становишься очень смелой, Джейн.

– Да, но его светлость позволил мне это.

– Я не уйду из этого зала.

– Тогда я принесу сюда тюфяк, и вы ляжете здесь.

– Это, может быть, и лучше, Джейн, – сказала Тильда. – Так она хотя бы не будет бояться пропустить какие-нибудь новости и не начнет бегать по лестнице при первых признаках возвращения мужчин.

– Я не могу лечь здесь, где меня все видят, – запротестовала Саксан.

– Тогда ложитесь в какой-нибудь из ваших комнат, – твердо сказала Джейн, покраснев от собственной смелости.

– Что ж, неси тюфяк. Я не уйду отсюда, пока Ботолф не вернется.

Ботолф сердито косился на лес. Деревья были еще все в снегу. Ему с самого начала не нравилась эта погоня. Теперь, когда они никого не нашли и возвращались с пустыми руками, его беспокойство усилилось. Взглянув на молодого Питни, он понял, что юноша чувствует то же самое, и это мало его успокаивало.

Больше всего граф боялся за Саксан. Он взял на поиски Сэсила почти всех людей, оставив в Регенфорде немногочисленную стражу. Он не думал, что кто-нибудь сможет проникнуть в замок, но страх за жену часто не подчинялся здравому смыслу. Даже когда Ботолф был рядом с ней, за надежными стенами Регенфорда, его не оставляла тревога. Теперь к волнению из-за Сэсила добавлялся страх ожидания родов. Несмотря на все старания, он не мог не видеть в ребенке угрозу для жизни Саксан, перебирая в памяти разные осложнения, которые порой сопровождают беременность.

– Милорд, – обратился к нему Питни.

– В чем дело, Питни?

– Боюсь, это звучит глупо, но у меня плохое предчувствие.

Подъехавший Весли кивнул:

– У меня тоже, а я обычно не суеверен. Может быть, это просто потому, что мы никого не нашли.

– Это только усиливает мое беспокойство. Не думаю, чтобы Хантер послал нас сюда, не будучи уверен в успехе.

– Да, судя по всему, здесь давно никого не было, – пробормотал Ботолф.

– Но если это просто трюк с целью заставить нас покинуть Регенфорд и ослабить его защиту, почему мы не встретили тут засаду? – спросил сэр Весли.

– Засада! – закричал ехавший впереди всадник, и его крик оборвался на высокой ноте боли и страха, когда кинжал пронзил его грудь.

Питни вытащил из ножен меч и приготовился защищать своего сеньора от выскочивших из леса и окруживших их людей. Началась рукопашная схватка, и рыцари Ботолфа вскоре спешились, сброшенные вставшими на дыбы лошадьми или нападавшими врагами. Ботолф сам соскользнул с седла, когда его конь стал слишком норовистым и он не мог с ним справиться. Он заметил, что Питни, Весли, Роджер и Талбот сделали то же. Талбот старался убрать лошадей с дороги.

Люди из Регенфорда быстро оправились от неожиданности, но у них было мало шансов на победу. Они просто старались выстоять против намного превосходящих сил противника. Ботолф понимал, что скоро его воины устанут и их каре, в которое они выстроились для обороны, рассыплется.

Внезапно граф оказался лицом к лицу с Сэсилом. В Ботолфе бушевали ненависть и ярость, но он не давал им волю, так как они могли заставить его действовать рискованно и необдуманно, что было на руку Сэсилу. Ботолф испытывал также сильное сожаление, что двое мужчин, имеющих одного отца, вынуждены поднять меч друг на друга.

– Ты больше не прячешься по ночам за спинами наемных убийц? – обратился он к Сэсилу ледяным тоном.

– На сей раз незачем, братец, – ответил Сэсил. – Когда тебя и этих людей найдут, большинство твоих родственников подумает, что на вас напали разбойники или шотландцы. Никого не останется в живых, чтобы это опровергнуть. Нет, он мой! – вскричал Сэсил, когда несколько всадников попытались помочь ему расправиться с Ботолфом.

– Тогда мы закончим здесь, – сказал Ботолф.

– Да, братец, – ухмыльнулся Сэсил, – но не волнуйся, я позабочусь о твоей маленькой вдовушке.

Хоть это было и непросто, Ботолф оставил без ответа упоминание о Саксан, как и другие язвительные насмешки Сэсила. Он знал эту игру слишком хорошо, чтобы попасться на удочку. Они с Сэсилом были так похожи, что только сильная усталость или ослепляющий гнев могли дать одному из них преимущество, и Ботолф был полон решимости не давать его Сэсилу. Он старался не отвечать на провокации брата, хотя они ранили его в самое сердце. До того как он начнет уставать, Ботолф должен покончить с этой битвой не на жизнь, а на смерть.

– Прекрати, Сэсил, – сказал он, – ты ничего этим не добьешься.

– Я добьюсь всего, что принадлежит мне по праву рождения, – ответил тот.

– У тебя нет никакого права. Ты даже не старший брат. Отец достаточно обеспечил тебя.

– Нет, недостаточно.

– Значит, ты позволишь своей жадности стать причиной гибели нас обоих?

– Я не намерен умирать, братец.

– Возможно, ты умрешь не первым, но все равно умрешь. Слишком много людей знает о твоем предательстве. Они поймут, чьи руки запятнаны моей кровью, и выследят тебя. Тебе не долго придется праздновать победу.

– Это мы еще увидим.

– Милорд, кто-то приближается! – вскричал один из рыцарей Сэсила. – Это люди из Регенфорда.

Сэсил был явно поражен этим известием, но Ботолф не сумел воспользоваться возможностью, представившейся ему, когда Сэсил отвлекся. К тому времени как он решился нанести ему удар, Сэсил уже вскочил на коня, которого ему подвел оруженосец.

Ботолф взглянул на скачущих к ним людей. У первых четверых мужчин не было шлемов, и их светлые волосы, развевающиеся на ветру, подсказали ему, кто скачет на выручку. Он обернулся к Сэсилу, но слишком поздно. Проклятие сорвалось с губ Ботолфу, когда кинжал брата вонзился ему в грудь.

– Святочный подарок для твоей хорошенькой женушки, – крикнул Сэсил, пуская лошадь в галоп. За ним поскакали остальные.

– Догоните этих псов! – прорычал Хантер, подъезжая к Ботолфу, которого подхватили Питни и Весли.

Следующие несколько минут оказались тяжелым испытанием для Ботолфа: ему пришлось изведать мучительную боль, вызванную торчащим в груди кинжалом. А потом еще более дикую боль, когда кинжал вытаскивали. Он смутно осознавал, что лежит на одеяле и видит вокруг встревоженные лица. Ботолф понимал, что остановить кровотечение не удается.

– Вы прибыли из Регенфорда? – спросил он едва слышно.

– Да, милорд, – ответил Хантер. – Мы приехали, чтобы провести праздник с нашими сестрами. Саксан спросила о человеке, которого я будто бы послал к вам. Поскольку я никого не посылал в Регенфорд, мы поняли, что это ловушка.

– Это все ваши люди?

– Мой, милорд. Мы никого не брали из Регенфорда, чтобы не оставлять замок без надежной охраны, на что, возможно, рассчитывал ваш брат.

Ботолф чуть заметно кивнул головой.

– Сэсил больше не считает нужным скрывать свою подлость, – сказал Весли.

– Он был уверен в своей победе. – Ботолф поморщился от боли. – Возможно, он еще выиграет. Но будут свидетели убийства.

Саксан не сразу поняла, что Джейн стоит возле нее и протягивает дымящийся ароматный напиток.

– Выпей, Саксан, – уговаривала Тильда. – Ботолф жив и здоров.

– Нет, мне кажется, с ним что-то случилось.

– Почему ты так думаешь?

– Чувствую. Вот здесь, в груди.

– А может быть, что-то случилось с Питни? – с беспокойством спросила Тильда. – Ведь вы всегда были словно связаны невидимой нитью.

– Нет, я думала о Ботолфе, когда у меня кольнуло сердце. – Саксан неожиданно улыбнулась, увидев страх на лице горничной. – Не бойся, Джейн, я не занимаюсь черной магией. Просто я чувствую, когда кому-нибудь из близких плохо.

– Словно ваши сердца соединены вместе? – подсказала Джейн.

– Да, – согласилась Саксан. – Это правильное описание.

– И ты чувствуешь, что Ботолфу плохо?

– Да, Тильда, хотя стараюсь надеяться, что только мои собственные страхи создают плохое предчувствие. Возможно, я просто внушила себе, что он ранен. И зачем только я встретила Сэсила!

– А это при чем?

– Теперь я знаю моего врага, человека, который хочет разрушить все, что для меня дорого.

– Разве не лучше знать своего врага? Многие считают именно так.

– Я знаю, Тильда, и во многих случаях так оно и есть, но я не воительница, и встреча с врагом лицом к лицу только усиливает мой страх. До того как я увидела Сэсила, он был для меня просто плохим человеком, очень похожим на Ботолфа. А теперь, – она покачала головой, – я увидела злобу, ненависть и ревность, терзающие его душу, увидела его вероломство и хитрость. Я знаю, у него хватит ума поставить ловушку Ботолфу, и в нем нет ни жалости, ни братской любви, чтобы остановить его меч. Если Сэсилу представится возможность, он ее не упустит, и Ботолф умрет от руки своего сводного брата, так же как его жена и сын. И Сэсила не будет мучить совесть.

Тильда обняла Саксан за плечи и прижалась к ней.

– Я не верю, что Бог принесет в жертву такого хорошего человека, как Ботолф, такому дьяволу, как Сэсил. Ты ведь тоже не веришь, Саксан, и забудь свои страхи, которые могут только повредить ребенку.

Саксан старалась прислушаться к словам Тильды – в них была доля правды, – но против воли продолжала вспоминать разные случаи, когда хороший человек становился жертвой плохого. Каковы бы ни были у Бога соображения, он не всегда следил, чтобы победило Добро.

– Мужчины возвращаются, миледи, – громко закричал паж, бросаясь в зал, и, повернувшись на каблуках, вылетел обратно.

Кляня свою неповоротливость, Саксан поднялась с постели с помощью Тильды и, не обращая внимания на просьбу Джейн ходить осторожно, поспешила во двор. Еще до того как она увидела Ботолфа, холодный ужас охватил ее. Люди разговаривали приглушенными голосами, и это означало, что ее предчувствие сбылось.

При первом взгляде на мужа Саксан закачалась и упала бы, если бы Тильда и Джейн не подхватили ее. Однако теперь она нашла в себе новый источник сил. Страхи неосязаемы, от них нельзя излечиться с помощью лекарств и обычных средств. Но можно лечить рану Ботолфа и бороться за его жизнь. Расправив плечи, Саксан двинулась туда, где стоял Крошка Питер, держа на руках Ботолфа. Она потрогала лоб мужа, и глаза его открылись. Саксан улыбнулась Ботолфу, чтобы скрыть тревогу.

– Саксан, – прошептал он, стараясь разглядеть ее сквозь пелену, застилавшую его глаза.

– Только такой гигант, как Крошка Питер, мог принести мне тебя на руках, как ребенка, – с вымученной улыбкой сказала она. – Питер, пожалуйста, иди за мной.

Она направилась в комнату. Хантер подбежал к ней и сказал:

– Это была ловушка, как мы и боялись.

– Да, – подтвердил подошедший Питни. – Но мы храбро сражались. А когда появился Хантер со своими людьми, псы Сэсила начали разбегаться.

– Как ранили Ботолфа? – спросила она тихо, удивляясь тому, как спокойно говорит.

– Этот трус Сэсил всадил в него кинжал, отступая.

– Это похоже на Сэсила, – заметила Саксан, заходя в спальню. – Положи Ботолфа на кровать, Питер, и раздень его.

– Нужно перевязать рану, Саксан, – сказал Питни, помогая Питеру. – Там мы не смогли это сделать.

– Хорошо, что не смогли, потому что сначала ее надо как следует промыть.

С помощью Тильды и Джейн Саксан приготовила все, что было нужно для перевязки. К этому времени Ботолфа уже раздели и уложили в постель. Саксан приблизилась к кровати, но Хантер остановил ее.

– Может быть, тебе не следует ухаживать за ним, – сказал он.

– Он мой муж.

– Да, но ты ждешь ребенка, и это может тебе повредить. Перенапряжение опасно в такое время.

– Оно опасно в любое время. Но я хорошо это делаю, Хантер, может быть, лучше, чем другие. Я говорю это не из хвастовства. Я должна ухаживать за ним. Мне будет труднее стоять в стороне и позволить другим, менее умелым рукам заботиться о нем.

Саксан удалось остановить кровотечение. Потом она помылась сама и попросила Питни поставить для нее стул возле кровати.

– Ты должна отдохнуть, Саксан, – настаивал Хантер.

– Я отдохну здесь.

– Саксан…

– Не волнуйся, Хантер. Я не наврежу ребенку, о котором молится Ботолф. Но я позабочусь о моем муже.

– Ну, как хочешь. Крошка Питер останется здесь. Пусть поднимает его светлость и делает всю тяжелую работу.

– Спасибо, Хантер. Сэсил не был ранен?

– Боюсь, что негодяй получил всего несколько царапин от меча Ботолфа.

– Я пытался помириться с ним, – прошептал Ботолф. – Был готов все простить, если бы он остановился.

Саксан влила ему в рот немного приготовленного Джейн настоя. Крошка Питер осторожно приподнял графа и попросил:

– Не разговаривайте, милорд. Вам надо отдыхать. Это единственная возможность выздороветь.

Уже погружаясь в сон, Ботолф обратился к жене:

– Тебе тоже нужно отдохнуть ради малыша.

– Малыш в порядке, – ответила Саксан, хотя знала, что он уже не слышит ее. – Хантер, – обернулась она к брату, – надо известить леди Мери.

Не стоит скрывать от нее, что Ботолф ранен. Возможно, она не приедет, но сообщить ей надо.

– Я отправлю к ней гонца на рассвете, – пообещал Хантер.

– Пойди приведи себя в порядок, – бросила ему Саксан. – Ты здесь сейчас не нужен. Пусть Фаролд поможет Питеру переодеться в той комнате. – Она махнула рукой в сторону гардеробной, где обычно одевался Ботолф.

– Хорошо. Я пришлю вам еды.

– Джейн, – обратилась Саксан к горничной, когда братья вышли из комнаты, – нам понадобится тюфяк для Питера.

– И для вас, миледи, – твердо сказала Джейн.

– Я помогу тебе, Джейн, – заявила Тильда, последовав за горничной.

Пришел Фаролд и увел Питера, и Саксан наконец осталась наедине с Ботолфом. Тогда она встала на колени у кровати и стала страстно молиться о выздоровлении мужа. Рана была серьезной, но Саксан не переставала надеяться. Надежда даст ей силы пройти через испытание, которое ее ожидало.

Джейн и Тильда скоро вернулись с двумя другими служанками. Они разложили тюфяки для нее и гиганта оруженосца. Несмотря на свое горе, Саксан не могла не улыбнуться, видя, что Джейн не сводит глаз с Крошки Питера. Было непонятно, понравился ли он ей или просто она никогда раньше не видела такого великана.

Тильде пришлось подтолкнуть Джейн, чтобы она вышла из комнаты. Хантер сам принес еду Сак-сан и Питеру, сказав:

– Надеюсь, ты понимаешь, какую честь я тебе оказываю.

– Да, братик. Я очень польщена, – поддержала шутку Саксан.

– Так и надо. А теперь поешь. Тильда придет посидеть с графом, так что ты сможешь отдохнуть.

Саксан не стала спорить. Ей позволили остаться с Ботолфом, и этого достаточно. Пока муж болен, Хантер займет его место в качестве ее опекуна, а она знала, что брат не потерпит непослушания. Ей нужны силы, чтобы заботиться о муже и будущем ребенке. За едой, показавшейся ей безвкусной, Саксан расспросила Хантера о сражении.

– Так ты считаешь, что вы хорошо отделали людей Сэсила? – спросила она, после того как брат рассказал ей все, что ему было известно.

– Да. – Он убрал остатки еды. – Если это все его войско, то ему долго придется собирать новое.

– Но его план чуть было не удался.

– Да, но он дорого заплатил за это.

– Сэсил достаточно умен и понимает, что во второй раз эта хитрость не сработает.

– Правильно, но мы должны быть осторожны. Он показал, что очень искусен в нечестных играх.

– У этого человека нет чести.

– Никакой, – согласился Хантер. – Удар, обрушившийся на твоего мужа, был ударом труса.

– К сожалению, бесчестные удары ранят так же, как и честные.

– После этого Сэсил утратил всякое право на уважение.

– Оно было им утрачено, еще когда он прибегнул к услугам наемного убийцы.

– Да. – Хантер поежился. – У нас нет доказательств, что за этими нападениями стоял Сэсил, хотя в этом никто не сомневается. Но теперь есть свидетели того, что он хотел убить Ботолфа. С таким, как он, все средства хороши. Я сам не задумываясь всажу ему нож между ребер.

Вошла Тильда, и Саксан встала, собираясь пойти отдохнуть. Она наклонилась, чтобы поцеловать мужа, и то, что она почувствовала, превратило ее кровь в лед. Рука ее дрожала, когда Саксан потрогала лоб мужа, желая убедиться в том, что сказали ей глаза и губы. Все ее надежды рушились.

– Лихорадка, – прошептала она и, взглянув на присутствующих, поняла, что не одинока в своем беспокойстве за его жизнь.

Саксан вошла в спальню и оцепенела от зрелища, представшего ее глазам. У постели Ботолфа стоял незнакомый священник, совершая последний обряд.

Вне себя от ужаса она закричала «нет!» и бросилась к кровати.

– Убирайся отсюда! – крикнула Саксан священнику. – Ботолф еще не умер. Я не потерплю, чтобы этот человек кружил над ним, как стервятник.

Она опустилась на колени и припала к руке мужа, не сводя глаз со священника. Хантер отвел его в сторону, и они стали тихо разговаривать. Потом Хантер подошел к сестре:

– Саксан, послушай меня, пожалуйста.

– Ботолф не умер, – повторила она.

– Конечно, и никто из нас этого не хочет. Но, Саксан, у него уже четыре дня лихорадка. Ты не можешь отрицать, что он серьезно болен.

– Я не отрицаю, но не хочу, чтобы здесь говорили о смерти.

– Ты хочешь, чтобы он умер без причастия?

– Он не умрет!

– Тогда посмотри на это просто как на предосторожность, но не препятствуй священнику ради твоего мужа. Надо быть готовыми ко всему, как бы это ни было горько.

– Ладно, – неохотно согласилась она со слезами в голосе.

Когда священник вернулся к изголовью кровати, Саксан закрыла глаза и прижалась лбом к ладони мужа, не желая ни смотреть на ритуал смерти, ни участвовать в нем. Ей казалось, если она еще верит в то, что Ботолф выздоровеет, он справится с лихорадкой, железной хваткой вцепившейся ему в горло.

– Все, Саксан, – сказал Хантер через некоторое время. – Священник ушел.

– Ты считаешь меня дурой? – спросила она и посмотрела на него из-под мокрых густых ресниц.

– Нет. – Хантер сел на краешек кровати и положил руку ей на плечо. – Однако понадобилось все мое красноречие, дабы убедить священника в том, что ты не еретичка.

Саксан ухмыльнулась:

– И что ты ему сказал?

– Что это ребенок делает тебя сумасшедшей. Ребенок и страх за мужа, – добавил он мягче.

– Значит, по-твоему, я сумасшедшая? – Саксан принялась менять воду и губку, которой обтирала Ботолфа в нескончаемых попытках победить лихорадку. – Это обряд смерти, я не хотела участвовать в нем.

– Понимаю и думаю, что священник тоже поймет, когда оправится от шока. Ты ведь назвала его стервятником.

Она слабо улыбнулась:

– Я наложу на себя епитимью за это. Почему ты привел его, а не отца Чесни?

– Отец Чесни гостит у своих родственников.

– Леди Мери не приехала?

– Нет. Погода была очень плохой.

– Он не может умереть, – прошептала Саксан, не сводя глаз с мужа.

Хантер обнял сестру.

– Все молятся за него, Саксан. Рыцарей из Регенфорда засыпают вопросами о здоровье графа.

Все счастливы иметь такого сеньора. Если их молитвы будут услышаны, он поправится.

– Знаешь, я чувствовала, – сказала Саксан тихо, стараясь найти успокоение в поддержке брата.

– Чувствовала что, дорогая?

– Рану, которую получил Ботолф. Когда кинжал пронзил его тело, я почувствовала это. Я молилась о том, чтобы всего лишь мой страх заставил меня испытать боль в сердце.

– Ты стала так близка с ним?

– Он – вся моя жизнь.

– Теперь тебе надо думать о другой жизни, – напомнил он.

– Знаю. Мое дитя.

– Это часть его, Саксан. Будущее Регенфорда. Твой муж не позволил бы тебе рисковать новой жизнью. Да, пока Ботолф болен и нуждается в уходе, он не думает о вашем ребенке. Но это его наследник, и если что-то случится с Ботолфом…

– Ничего не случится.

– Если что-то случится с Ботолфом, – продолжал Хантер, словно не слыша ее слов, – ты обратишься к жизни, которую он зародил в тебе, к части его самого, которую муж оставил внутри тебя.

– Ты прав, брат.

– Не забывай об этом. Ты выглядишь усталой, дорогая. Ты ведь почти не спала.

– Я так боюсь отойти от Ботолфа, словно если я буду рядом, то смогу прогнать смерть. Это смешно?

– Нет. Это нормально. Хотя известно, что смерть может подкараулить каждого, даже когда он окружен сотней вооруженных рыцарей, мы все же боимся оставить того, кого любим, в одиночестве, если он болен. Мы не хотим также, чтобы наши близкие встречались со смертью один на один, и чувствуем себя виноватыми, если так случается. Но это не должно мучить тебя, сестренка. Ты же знаешь, Ботолф хочет, чтобы ты думала прежде всего о ребенке. В нем будущее Регенфорда и всех, кто живет в нем.

– Как бы я хотела, чтобы Ботолф был рядом и помогал мне строить это будущее, – печально сказала она.

– Все хотят того же, Саксан. Церковь переполнена людьми, которые молятся за лорда Ботолфа. Однако не стоит убеждать себя, что он обязательно выздоровеет, что ему не уготована другая судьба. Теперь перед ним две дороги, и ты должна быть готова к любой.

– Знаю, Хантер. Я стараюсь думать о его выздоровлении, но не могу забыть и о другом исходе. Мой разум не позволяет утешиться самообманом.

– Это к лучшему, дорогая. Боюсь, что я потеряю своего оруженосца, – вдруг сказал Хантер, переводя разговор на другую тему.

– Ничто не может отнять у тебя Питера. Он так тебе предан.

– Тогда ты потеряешь Джейн.

– Ты тоже заметил? Сначала я думала, мне только кажется, что она не может оторвать от него глаз.

– Многое удивляются, глядя на такого великана.

– Но по-моему, это не просто удивление. Хотя у меня не было времени задумываться над этим или понаблюдать за Джейн.

– Ты будешь по ней скучать?

– Да. Джейн – хорошая, честная девушка. Она будет служить Вулфшед-Холлу верой и правдой.

– Она была с тобой слишком смелой.

– Это Ботолф приказал ей. Он хотел быть уверен, что я хорошо позабочусь о себе и ребенке, которого ношу, но не мог все время приглядывать за мной. Джейн краснеет и иногда дрожит от страха, когда спорит с хозяйкой, но все равно стоит на своем.

– Это только достойно похвалы.

В этот момент в комнату вбежала леди Мери. Один взгляд на бледное лицо женщины заставил Саксан забыть собственные страхи, чтобы успокоить свекровь. Хантер оставил их одних.

– О, Саксан, – заплакала леди Мери, бросаясь к постели Ботолфа.

Саксан налила ей вина.

– Вы видите, как ему плохо, миледи. Но он не умер.

– Слава Богу, он жив. А священник был? – спросила она, беря руку сына.

– Да, Хантер приводил его. – Саксан изобразила подобие улыбки. – Не очень приятно было видеть, как он склонился над Ботолфом, словно над падалью, но, хотя я сильно обидела священника, Хантер убедил меня позволить ему совершить обряд.

– Понимаю. Мне бы тоже было тяжело это видеть, но я рада, что Ботолф… – она прерывисто вздохнула и продолжала, – не умрет без причастия.

– Он не умрет, миледи, – твердо сказала Саксан и, нахмурившись, посмотрела на Ботолфа.

Леди Мери неожиданно рассмеялась.

– Что здесь смешного?

– Ничего. Просто ты говоришь и смотришь на мужа так, словно приказываешь ему, дитя.

Саксан улыбнулась:

– Это правда. Я внушаю ему, что он должен жить.

– Надеюсь, ты не очень переутомилась. Ты выглядишь измученной.

– Я действительно устала, но стараюсь держаться. Здесь достаточно людей, которые следят за тем, чтобы я ела и отдыхала. – Она указала на тюфяк. – Мне устроили постель прямо здесь.

Леди Мери посмотрела на тюфяк и покачала головой:

– Не думаю, чтобы мой сын одобрил такую постель. – Она подняла руку в ответ на протест Саксан. – Я понимаю. Это отличный выбор. Но на твоем месте я бы поставила сюда кровать. Каким бы мягким ни был тюфяк, он не может заменить кровать.

– Правда. Мне и в самом деле трудно подниматься на ноги. – Саксан вздохнула. – Я могу выдержать горькую правду, миледи. Так что скажите мне, как, на ваш взгляд, он выглядит?

– Он еще жив, и это хороший знак. Рана не гноится?

– Нет, я меняю повязки несколько раз в день.

Рана заживает хорошо.

– Еще один добрый знак. Значит, дело только в лихорадке. Он страдает ею четыре дня?

– Да, миледи. Нам иногда удается влить ему в рот немного бульона. Я думаю, не было ли яда на кончике кинжала, что привело к отравлению организма, но сама рана, как я сказала, кажется чистой. Только бы справиться с лихорадкой.

– Это всегда трудно. Лихорадка часто приводит к смерти, поэтому мне страшно за его жизнь. Умом я понимаю, что он еще жив и еще есть надежда, но сердце разрывается от горя. Вы посылали за врачами?

– Нет. – Осознав, что ответила резко, Сак-сан перевела дух, чтобы успокоиться. – Они бы только ставили ему пиявки, а он и без того потерял много крови. Я не верю этим людям.

– По правде говоря, я сама не очень доверяю врачам. Похоже, они знают не больше нашего, а их готовность применять кровопускание как метод лечения всегда мне не нравилась. – Мать погладила сухой, горячий лоб Ботолфа и прикусила губу. – Боюсь, что я не знаю верного способа сбить лихорадку.

– Мы купаем его в прохладной воде по нескольку раз в день. Это помогает, но ненадолго. – Саксан подавила зевок.

– Мне кажется, тебе пора отдохнуть. – Леди Мери встала, взяла Саксан за руку и помогла ей подняться. – Я побуду с Ботолфом и сообщу тебе в случае чего.

– Вы не хотите вымыться или отдохнуть после долгого пути?

– Я могу помыться прямо здесь. Я хочу побыть с сыном. А тебе надо поспать.

Саксан легла на тюфяк, и свекровь накрыла ее легким одеялом.

– Вы разбудите меня, если что-то произойдет? – пробормотала Саксан, засыпая.

– Конечно. Что бы ни случилось.

– Он не умрет, миледи.

– Если желание жены поможет исцелению, Ботолф непременно выздоровеет.

– Саксан!

Голос явно доносился с кровати, но он был таким слабым и дребезжащим, что Саксан не узнала его. Ей хотелось броситься к мужу, но страх пригвоздил ее к полу. Было ли это к лучшему или он хотел благословить ее? Когда она заснула, Ботолф находился в том же беспамятстве, без намека на улучшение. Зов мужа, раздавшийся впервые за четыре дня, не принес Саксан радости, как она ожидала; наоборот, он поверг ее в ужас.

– Миледи, он зовет вас, – сказал Питер.

– Слышу.

Саксан набрала в грудь побольше воздуха и шагнула к кровати.

Ботолф посмотрел на нее, и даже в тусклом свете свечи его глаза казались ясными. Ее рука дрожала, когда Саксан дотронулась до его влажного от пота лица. Кризис миновал. Саксан качнулась, и Питер вовремя подхватил ее.