Глава 22

— Обязательно напяливать эти тряпки? — ворчал Эндрю, повязывая себе на рукав полоску голубой ткани. — Я по-дурацки чувствую себя — этаким рыцарем-воздыхателем, гарцующим перед дамой сердца. Еще большей глупостью будет приехать в Карайдленд, не имея знаков отличия. Нас могут принять за армию Хью. — Сэр Элдон бросил взгляд на свою светло-голубую повязку, затем посмотрел на Фостера: — А кстати, зачем ты взял на войну этот шелк? Неужто хотел иметь такой красивый саван?

— Я не успел разгрузить повозку с покупками. Ткань находилась в ней. Я купил ее маленькой Матильде на платье.

Оглядев всех воинов с голубыми повязками на рукавах, сэр Элдон протянул:

— Столько ткани на одно платье?

— Да здесь хватит на целый десяток!

— Матильда обожает платья, а голубой — ее любимый Цвет. А вот и Хэдден! — Фостер нахмурился. — Он ж один, хоть на пленника не похож.

— Привет, дядя! Я привел подкрепление, — усмехнулся Хэдден кивая на дюжину сопровождавших его воинов.

— Мэтью, старина! — Сэр Элдон хлопнул по спине своего оруженосца. — Ты ранен?

— Нет. — Мэтью потрогал свою забинтованную голову и рассказал, как было дело. — Я перевязал, чтобы выглядело правдоподобнее.

— Она спасла наследника?

— Да, милорд. И я ей помог. Мне кажется, Тэвиш не заслужил той участи, которую уготовил ему сэр Хью. Он хорошо заботился о леди Шторм. — И тихо добавил: — Хью собирался оскопить парня. Хотя бы из мужской солидарности я не мог этого допустить. На мой взгляд, у шотландцев девочке было спокойнее, чем дома.

Сэр Элдон кивнул:

— Как ни горько мне это признать, но ты прав. Они спасли ей жизнь, и что бы ни случилось, я их должник. Как идет бой?

— Отлично, — ответил Хэдден, — если вы еще немного подождете, сэр Хью избавит вас от докучливых Мак-Лаганов. Его воины вот-вот вышибут ворота и прорвутся во двор. Думаю, Мак-Лаганы уже отступили в крепость.

— Что ж, тем легче для нас. Если шотландцы будут в крепости, нам не придется волноваться, что кто-то из них нападет на нас — по ошибке или по привычке.

— Очень скоро ни один Мак-Лаган не сможет этого сделать.

— Что ты имеешь в виду, Мэтью?

— Сэр Хью намерен устроить резню, милорд. Он не пощадит никого, даже младенцев. Вырежет всех жителей Карайдленда — мужчин, женщин и детей, а саму крепость сровняет с землей. Если его люди ворвутся в крепость, будет кровавая бойня. Одна леди Шторм выйдет оттуда живой. И похоже, Мак-Лаганы это знают.

— Он не предлагал им сдаться?

— Предлагал, но лишь для того, чтобы ему было легче покончить с ними. Шотландцы это понимают.

— Повяжи себе на руку голубую ленточку, — велел Элдон, — нельзя, чтобы нас спутали с другой английской армией. На всякий случай захвати еще парочку таких повязок: для тех, кто захочет перейти на нашу сторону. Хэйг, возьми людей! Твоя задача — не упустить сэра Хью и леди Мэри с охраной. Гони их к замку Мак-Лаганов. Они ответят за все.

Хэйг взял десятерых бойцов и поскакал к лагерю сэра Хью и леди Мэри.

— Значит, мы и впрямь будем спасать Мак-Лаганов, — задумчиво проговорил Эндрю.

— Да. Я не допущу, чтобы именем Элдона убивали невинных. Я воин, а не убийца. Этот мерзавец затеял жестокую резню, и я должен его остановить, даже если Мак-Лаганы — наши враги. — Сэр Элдон огляделся и увидел, что все его воины готовы к походу. — На Карайдленд, воины! И помните: сегодня мы деремся не с шотландцами, а с сэром Хью и моей чертовкой женой. Вы не должны убивать Мак-Лаганов, разве что в целях самообороны. В этот единственный раз они будут нашими союзниками. Ну, вперед!

Когда они подъехали к Карайдленду, армия Хью уже прорвалась во двор. Прибытие воинов Элдона вызвало краткое замешательство. Но скоро люди сэра Хью поняли, что новое английское войско прибыло сюда не для того, чтобы помочь им. Вдобавок почти треть их сохранившегося войска перешла на сторону неприятеля, надела голубые повязки и стала сражаться против своего бывшего господина, сэра Хью. Во дворе крепости оставалось совсем немного шотландцев, и они быстро поняли, что на этот раз англичане с голубыми повязками будут сражаться на их стороне. Поредевшие ряды армии Мак-Лаганов огласились слабыми ликующими криками, ибо новая расстановка сил была явно не в пользу сэра Хью.

Тэвиш сверху наблюдал за событиями, и горечь поражения постепенно покидала его сердце. Сэр Хью был хорошим военачальником, но лорд Элдон все-таки лучше. Его боевое искусство шлифовалось годами. Увидев, что многие воины сэра Хью переметнулись к своему прежнему господину, Тэвиш понял, каков теперь будет исход боя. Хью был обречен, обречен с того момента, как Элдон вступил на двор Карайдленда. А теперь, лишившись сразу стольких бойцов, он вплотную приблизился к своему концу.

Тэвиш и двое других мужчин выбежали из крепости, готовые вновь вступить в бой. Те шотландцы, которым удалось укрыться в замке, теперь в заушательстве толклись у входа.

Их растерянность была понятна: мало того, что Элдон вдруг воскрес из мертвых, так еще и пришел им на помощь — у многих это просто не укладывалось в голове.

— Я что-то плохо вижу, — сказал Колин, подходя к Тэвишу, — это что, в самом Деле Элдон?

— Да, это лорд Элдон. — восстал из могилы и пришел нас спасать. — Тэвиш весело расхохотался. — Передай всем нашим, чтобы не трогали воинов с голубыми повязками на рукавах.

Во дворе бойцы сэра Хью один за другим сдавались в плен. Тэвиш наблюдал за происходящим с ироничной усмешкой. Заметив самого Хью, о ринулся к нему, хоть и видел, что лорд Элдон тоже пробирался к этому человеку. Конечно, вежливость требовала уступить старшему приятное право убить сэра Хью, но, охваченный каждой мести, Тэвиш меньше всего думал о вежливости.

Сэр Хью прочел свой приговор в глазах Тэвиша Мак-Лагана. Он был в бешенстве. Потерпеть поражение, будучи на шаг от победы! С гневным рыком Хью бросился на Тэвиша.

Поединок был бурным, но коротким. Холодная ярость Тэвиша не затмевала его рассудка и позволяла действовать точно, без осечки. Сэр Хью, напротив, обезумел от гнева и утратил свое обычное умение. По мнению многочисленных зрителей, с мрачными лицами следивших за схваткой, Хью очень быстро подставился. Тэвиш смотрел на обливавшегося потом и изрыгавшего проклятия соперника и размышлял, не поиграть ли с ним еще немного. В следующее мгновение он отверг эту мысль, сделал точный выпад и ударом меча в сердце мгновенно свалил Хью.

Тэвиш смотрел на труп человека, который едва не погубил весь их клан. Он был почти разочарован той легкостью, с которой удалось его убить. Кто-то подошел и встал рядом с ним. Молодой шотландеу повернул голову и увидел лорда Элдона. По глазам этого человека было ясно, что он знает все. Лорд Элдон взмахнул мечом, и Тэвиш напрягся, приготовившись к возможному, но нежеланному поединку. Но по счастью, обошлось без драки.

— Папа! Папа! — кричала Шторм, несясь по притихшему полю боя. Подбежав к отцу, девушка бросилась в его объятия. — Ох, папа, леди Мэри сказала, что вы все погибли! Все до единого! У меня чуть не разорвалось сердце.

Элдон прижал дочь к груди.

— Я поймал убийц, которых она наняла, и злодейство не состоялось. Один из них выжил и рассказал нам обо всем, что случилось в наше отсутствие.

Хэйг подтащил разгневанную леди Мэри к мужу, но на какое-то время отвлекся, став свидетелем трогательной встречи Шторм с лордом Элдоном. Леди Мэри взглянула на труп сэра Хью, потом злобно сверкнула глазами на мужа и падчерицу. Она понимала, что в лучшем случае лорд Элдон отправит ее в какой-нибудь отдаленный монастырь. Все ее планы окончились чудовищным провалом! Зашипев от ярости, женщина выхватила кинжал и занесла его над Элдоном. На губах ее играла холодная улыбка. Она уже представляла себе, как острый клинок глубоко вонзается в широкую спину Элдона. Его смерть наверняка поубавит им всем радости!

Шолто, заметив блеск стали в руке женщины, догадался о ее намерении. Предупредить отца Шторм криком он не успевал. Сделав быстрый и точный разворот, юноша выхватил свой нож и метнул его в грудь леди Мэри. Лезвие попало в цель. Шолто почувствовал беспокойство. Как-никак леди Мэри была женщиной, а Шолто не привык убивать женщин. Он заставил себя вспомнить все, что она сделала, и все, что собиралась еще сделать.

Вмиг ослабев от острой боли, леди Мэри выпустила кинжал и тупо уставилась на торчавшую из ее груди рукоятку. Уже оседая в грязь, она все еще не верила, что умирает. С ее тонких губ так и не успели слететь проклятия, которые она заготовила лорду Элдону.

Элдон, все еще обнимавший дочь за плечи, взглянул на упавшую Мэри, потом на Шолто, который подошел забрать свой кинжал.

— Черт бы побрал вас, Мак-Лаганов! — сказал он. — Я и так вам обязан, а теперь просто вечный должник.

— Успокойся, Элдон, — протянул подошедший Колин, — мы тоже обязаны тебе нашими жизнями.

— Это верно. А куда подевались все твои люди? Неужели сэр Хью оставил столько трупов? Или у тебя и впрямь оставалась только половина войска, когда он на вас напал?

— Да. Большая часть наших уехала в Асдару. Ну что, теперь поговорим о выкупе? — проговорил он.

Элдон уставился на шотландца, не понимая, как этот смуглолицый, отмеченный боевыми шрамами человек еще умудряется ехидничать в такой момент. Из груди его вырвался низкий рокочущий смех, к которому присоединился и Колин. Вскоре все вокруг дружно хохотали, кроме пленных, которым показалось неуместным веселиться после столь сокрушительного поражения. Не смеялась еще одна группа мужчин — это были шотландские воины, только что вернувшиеся из Асдары. Увидев за стенами признаки жестокого боя, они поспешили к крепости, полные мрачных предчувствий. Вызов в Асдару оказался ложным, и, теперь они знали, что это было частью коварно задуманного нападения. Глядя на то, как два заклятых врага заливаются хохотом и по-приятельски хлопают друг друга по спинам, они решили, что их милорд повредился рассудком.

Тэвиш тоже не смеялся. Бой закончился. Элдон помог спасти Карайдленд, и, значит, ни о каком выкупе не могло быть и речи. Шторм просто уедет домой со своим отцом.

— Тэвишу хотелось еще раз похитить девушку, схватить ее и увезти далеко-далеко в горы…

— Когда начали убирать трупы, женщины принесли мужчинам пиво. Шотландцы и англичане встали порознь, с опаской поглядывая друг на друга. Заметив это, сэр Элдон невольно улыбнулся, но потом переключил все свое внимание на дочь. Она осталась с ним и прочими родственниками, а Тэвиш неподвижно и молча стоял вдалеке. «Интересно, много ли они решат вот так, повернувшись друг к другу спиной?» — подумал Элдон.

Шторм покосилась на Тэвиша, не понимая, почему тот не подходит. Ей показалось, что он смотрит сквозь нее, и сердце ее сковало холодным обручем. «Не надо думать о плохом, — говорила она себе. — Подожди, дай ему возможность что-то сказать, что-то предпринять». Но девушка уже невольно настроилась на самое страшное.

— Мы возьмем с собой трупы некоторых наших воинов, Мак-Лаган, — сказал Элдон, — а с остальными делайте что хотите. Я узнал кое-кого из них. Хью и моя жена собрали вокруг себя грязный сброд. Армия предателей, воров и убийц! Хагалео забит подобным мусором.

— Что ж, спасибо, что избавил нас от этой дряни. Признаюсь, они здорово нас прижали.

— Ну, раз пошло на откровенность, признаюсь и я: у меня была мысль подождать.

— Понимаю. Лучший способ ослабить врага — пересидеть в сторонке и дождаться, когда за тебя это сделают другие. Почему же ты все-таки передумал? Из-за дочери?

— Нет. Мои племянники доложили, что ты отказался ее отдать мерзавцу Хью. Я знал: сэр Хью не станет убивать Шторм до тех пор, пока не женится на ней. Я передумал, когда услышал, что Хью готовит резню. И дело не только в том, что это против правил. Я не мог допустить, чтобы он убивал женщин и детей, позоря мое имя и честь Хагалео. — Он с интересом взглянул на Колина: — А почему ты не обменял Шторм на своего сына?

— Ты знаешь, что этот сукин сын уже однажды похищал ее? — Элдон кивнул. — Тогда тебе не нужно объяснять, почему я не отдал девушку этому негодяю. Тем более что я обязан ей жизнью. Моя жена хотела меня отравить. Девочка разгадала ее намерения и буквально вытащила меня из могилы. Похоже, у нас с тобой отвратительный вкус на женщин, Элдон.

— Говори за себя, Мак-Лаган. Я нашел прекрасную женщину и теперь могу на ней жениться. Кстати, мне надо спешить. Если она узнает, что я вернулся… — Он поморщился.

— Ее сейчас нет дома, папа, так что можешь не торопиться. Она услышала про неприятности в Хагалео и уехала к сестре. Не волнуйся, — поспешила добавить Шторм, — у нее и у детей все в порядке.

— Ладно, это ты расскажешь после. А сейчас, до отъезда, надо обсудить другие вопросы. — Элдон внимательно посмотрел на дочь, не упуская, однако, из виду Колина. Тот, казалось, не слишком удивился, но явно напрягся. — Ты ничего не хочешь мне сказать?

Шторм очень хотелось взглянуть на Тэвиша, но она сдержалась и изобразила на лице легкое недоумение:

— Например?

— Отличная игра, девочка, только меня не проведешь! Я слышал, что здесь происходит. Мне рассказывал об этом не один человек. Но это все в прошлом. Что сделано, то сделано. Я хочу знать, что будет дальше.

Шторм посмотрела на Тэвиша. Говорить должен был он. Но шотландец молчал, и сердце девушки болезненно сжалось. Так вот как он ответил на ее признание в любви! Она всегда боялась, что он просто-напросто использовал ее, — так и оказалось. Спрятав боль, Шторм взглянула на отца.

— Едем домой, папа, — тихо сказала она. Ей вдруг захотелось как можно скорее покинуть Карайдленд.

— Ты уверена, милая? — спросил Элдон, с тревогой заметив ее бледность.

— Абсолютно уверена, папа. Когда мы поедем?

— Как только лошади напьются.

— Я пойду собирать вещи.

Она со слезами на глазах попрощалась со своими новыми друзьями. Обнимая Мэгги, девушка подумала, что, наверное, уже никогда не увидит этих людей. Ей отчаянно хотелось заплакать. Горько, навзрыд. Почему-то раньше, еще до известия о смерти отца, она надеялась, что они всегда будут рядом. И вот пришло время расставаться. Она уезжала всего на несколько миль, но это было все равно что на тысячи.

Шторм торопливо распрощалась со всеми и поднялась к себе. Войдя в спальню, она пожалела, что вернулась сюда, и стала быстро собирать свои вещи, которых было совсем немного. Ей безумно хотелось броситься на кровать и дать волю слезам, но надо было держаться. Если отец увидит, что она плакала, он спросит о причине, и если она ответит честно, могут быть большие неприятности.

Нагнувшись за шпилькой, она почувствовала, как качнулся под платьем ее амулет. Медленно выпрямившись, она достала из-под ворота блестящий янтарь и устремила на него глаза. Этот камень девушка должна была подарить любимому человеку. Но никогда и никого она не будет любить так, как Тавиша. Она осторожно сняла амулет и положила на по душку. Может быть, увидев его, он наконец поймет… Нет, нельзя ни на что надеяться! Главное, что она его любит и, наверное, будет любить всегда. Значит, этот амулет его. Пусть носит, если захочет.

— Он и так уже взял у меня все самое дорогое, так пусть забирает и это, — с горечью прошептала девушка и покачала головой. — Ох, мама, ну почему именно он? — Она слабо улыбнулась. — Я знаю, ты спросила бы то же самое. Я пыталась заставить его полюбить меня, мама. Пыталась, но не смогла. Осталось только надеяться, что эта рана когда-нибудь заживет.

Девушка опрометью выбежала из комнаты, но тут же сбавила шаг. Она не хотела ронять себя в глазах окружающих. Если уезжать, то уезжать с достоинством. Никто не должен знать, как глубоко она обижена, никто не должен догадаться, что она по глупости влюбилась в своего похитителя.

Эндрю помог сестре привязать к седлу ее скромный скарб. Шторм слушала его веселую болтовню, радуясь, что он не замечает ее состояния. Вообще-то брат отличался чуткостью, но он был юн и полон впечатлений от поездки во Францию. Когда подошли Ян и Шолто, девушка напряглась. Она боялась, что они заведут разговор на опасную тему.

— Я не понял. Что происходит? — начал Шолто, но Ян толкнул его в бок, заставив замолчать.

— Береги себя, девочка. — Ян обнял Шторм и быстро поцеловал. Шолто поспешил последовать примеру брата. — Хоть ты и англичанка, но тебя вполне можно было терпеть.

Шторм заставила себя улыбнуться в ответ на это беззлобное подтрунивание. Улыбалась она и Колину, который подошел к ней попрощаться. По его глазам было видно, что он знает больше, чем ей хотелось бы. Однако он не пытался воспрепятствовать этому отъезду, и вскоре Шторм с семьей покидала Карайдленд, борясь с нестерпимым желанием оглянуться. Она твердила себе, что все к лучшему, ибо ее союз с Тэвишем обречен.

Элдон беспокойно поглядывал на дочь. Она была бледна и необычно молчалива. Порой, когда маска спокойствия соскальзывала с ее лица, он замечал в ее глазах тень страдания. Она ничего не сказала по поводу Тэвиша Мак-Лагана. Сэр Элдон даже засомневался, были ли они любовниками. Да нет же, конечно, были, подумал он, покачивая головой. Слишком многие говорили ему об этом. Наверное, они выбрали самый правильный путь, наименее обременительный для обеих семей. Так будет лучше для всех. Но Элдон пока воздерживался от окончательных суждений. Может быть, его дочь просто отложила разговор?

Колин смотрел вслед уезжавшим всадникам. Роден Элдон спас от гибели весь их клан. Может, и впрямь пора положить конец их давней вражде? Над этим стоит подумать. Он обернулся к сыну. Тэвиш стоял все там же, бледный и потрясенный.

— Тэвиш, — начал Колин, подходя к нему.

— Нет, — прохрипел Тэвиш, резко махнув рукой, — молчи, ни слова! Я не хочу говорить об этом, отец.

Тэвиш не стал дожидаться, пока Колин потребует от него объяснений, развернулся и торопливо зашагал к замку. Все ускоряя шаг, он взлетел по ступенькам башни и, сам того не желая, оказался в спальне Шторм. Тэвиш от души в сердцах обругал себя. Сейчас ему меньше всего хотелось быть именно в этом месте. Быстро подойдя к окну, он взглянул на юг, но от кавалькады Элдонов не осталось даже облачка пыли. Они ехали в Англию, в Хагалео, и чем больше удалялись они от Карайдленда, тем более углублялись на вражескую территорию.

Тэвиш застонал и прижался лбом к холодному камню. Приезд Элдона был и счастьем, и горем. Этот человек спас от гибели клан Мак-Лаганов, но он увез Шторм.

— Но что я мог сделать? — спросил он пустую комнату. — Она англичанка. Дочь лорда Элдона. В этой хрупкой маленькой девушке совместились сразу два врага. Нельзя было оставлять ее в Карайдленде. Ей не место в постели шотландца. Мне нечего было сказать им.

Тэвиш вспомнил расстроенное личико Шторм. Она смотрела на него, она ждала, что он скажет. А он промолчал.

Тэвиш чувствовал боль в груди. Сейчас, когда было уже слишком поздно, он, кажется, понял все. Это было жуткое ощущение. Словно из сердца вырвали кусок, оставив глубокую кровоточащую рану — рану, которая вряд ли когда-либо заживет. И самое неприятное: он сам нанес себе эту рану.

Тэвиш взглянул на кровать, и к горлу его подкатил комок. Он медленно подошел, протянул дрожащую руку к амулету.

Сжал его в кулаке, закрыл глаза и содрогнулся от рыданий.

Значит, она говорила правду! Тэвиш осознал, чего лишился. Слезы текли по его щекам, и он не мог их остановить.

Глава 23

Шторм, нахмурившись, смотрела на свое отражение в зеркале. Она держала руку на своем округлившемся животе. Пальцы ее невольно сжались в кулак. Девушка понимала, что больше нельзя скрывать правду. Беременность, которую она держала в тайне, стала очевидной. С каждым днем живот делался все больше, казалось, что он растет с пугающей быстротой.

Внезапно на нее навалилась тоска. Шторм села на край кровати и закрыла лицо руками, едва сдерживая рыдания. Любимый человек, мужчина, ребенка которого она носит, сейчас должен был находиться с ней. Тогда ей не пришлось бы таиться от отца, скрывая свою беременность. Она проводила бы время в радостном ожидании. Проклятый Тэвиш отнял у нее и это.

Она постаралась отогнать грустные мысли — впереди много дел, раскисать нельзя. Однако нет худа без добра, подумала Шторм. Теперь ее отец наконец поймет, почему она отказала двум женихам, слезно просила его не выдавать ее замуж и упорно отвергала ухаживания молодых людей, которые поглядывали в ее сторону. Ей повезло с отцом — Элдон предоставлял ей полную свободу.

Вспомнив о своих ухажерах, Шторм поморщилась. Среди них было мало таких, кто видел в ней легкую добычу. Большинство считало ее пребывание у Мак-Лаганов и несомненную потерю девственности просто несчастьем — такое часто случается на войне. Шторм подозревала, что столь необычная терпимость — результат вмешательства ее богатого и влиятельного семейства. Отец позволял ухаживать за ней любому мужчине, если она сама не возражала, и просил лишь об одном — чтобы тот, кого она выберет в мужья, был достойным человеком. Многие безземельные рыцари вдохновились столь редкой возможностью. Им было не важно, что стояло за благодушием Элдона.

Однако девушка относилась ко всем своим поклонникам весьма прохладно. Любой из них мог смириться с тем, что она не девственна, но никто не примет незаконнорожденного ребенка. Да и как она могла выйти замуж, если сердце ее осталось в Карайдленде?

Шторм расправила плечи. «Хватит сидеть!» — сказала она себе и пошла к отцу. Но, сделав несколько шагов по коридору, решила сначала завернуть к Элейн — не помешает заручиться союзником.

Элейн возилась с малышами, сводными братьями Шторм. Она проводила с детьми все свободное время. Двое сыновей леди Мэри уже признали Элейн своей матерью и купались в ее любви, которой их обделяла родная мать.

Вернувшись из Карайдленда, отец Шторм в ту же неделю женился на Элейн. Женщина хотела дождаться, когда кончится положенный срок траура, но Элдон был неумолим. Элейн, хотя и была любовницей Элдона, оказалась очень скромной, порядочной женщиной. До этого она жила с Элдоном по любви, зная, что его брак с леди Мэри неудачный. Элейн сразу же приняли в Хагалео, и она уже не жалела о поспешности своего замужества.

Немного поиграв с братишками, Шторм выпроводила их из комнаты и взглянула на удивленную Элейн, пытаясь подобрать нужные слова. Было не так просто объявить о том, что у нее под сердцем — ребенок от Мак-Лагана. Более того: Шторм сомневалась, что сумеет преподнести такую новость должным образом.

— У меня будет ребенок, — напрямик сказала она.

Элейн уставилась на дочь своего мужа. Когда до нее дошел смысл слов Шторм, добрые серые глаза женщины округлились и она побледнела как полотно. В ушах ее уже звучал звон мечей Элдона и Мак-Лагана, сошедшихся в смертельном поединке.

— А ты уверена, девочка?

— Совершенно уверена, Элейн. — Шторм взяла руку женщины и положила себе на живот.

В этот момент ребенок шевельнулся под ладонью Элейн, и Шторм едва заметно улыбнулась.

— О Господи, не может быть!

— Я столько раз твердила себе то же самое, но живот все растет и растет. Я должна сказать папе.

— Да, но как? Он даже ни разу не заикался о том, что случилось с тобой в плену. По-моему, он пытается все забыть. А теперь, узнав о ребенке, он не сможет этого сделать. И никто не сможет.

— Он придет в ярость, не сомневаюсь. Я надеялась, ты поможешь мне его успокоить.

— Едва ли это возможно. Беременность не пустяк, девочка. Элдон захочет смыть позор кровью.

— Только, пожалуйста, не говори о позоре! — Шторм закрыла руками живот, точно хотела оградить ребенка. — Мой малыш…

Элейн накрыла руку Шторм своей и тихо сказала:

— Я говорю не о ребенке. Он ни в чем не виноват, хоть многие так не считают. Я имею в виду то оскорбление, которое нанесли тебе, невинной пленнице.

— Меня никто не оскорблял, Элейн.

Женщина внимательно посмотрела на Шторм. Потом спросила:

— Ты по своей воле легла в постель к этому человеку?

— Не совсем так. Я просила, чтобы он меня не трогал. Только просила. Но я не могла, его оттолкнуть, потому что хотела этой близости.

— Ты его любишь?

— Да, хоть он меня не любит. Он просто развлекался со мной. Когда приехал отец, я ждала, что Тэвиш меня удержит, но он отпустил меня, не сказав ни слова. Так ты пойдешь со мной к папе?

— Вообще-то это не мое дело, — пробормотала Элейн. Ей очень хотелось помочь девушке, но она не смела сообщить мужу такую новость.

— Глупости! Ты жена отца. Я не прошу, чтобы ты за меня заступалась или принимала чью-то сторону. Я просто хочу, чтобы ты была рядом. Боюсь, что разговор с глазу на глаз может вылиться в страшный скандал.

Элейн представила себе объяснение с Элдоном — тот непременно придет в ярость. То, что Роден человек вспыльчивый, она знала всегда, но лишь переехав жить в Хагалео, поняла, до какой степени. Его дети были такими же. Но даже самые бурные ссоры смягчались любовью, и постепенно она привыкла к жизни в Хагалео, к тому, что здесь не стесняются своих эмоций. Элейн понимала, что Элдон ужасно разозлится, узнав о беременности дочери. Ей совсем не хотелось выслушивать его гневные тирады, но все же она кивнула: ради девушки пришлось согласиться.

Шторм облегченно вздохнула.

— Похоже, ты боишься, Элейн? — улыбнулась девушка.

— Да, немного. Ведь я еще не совсем привыкла… к жизни в Хагалео.