Ханна ХАУЭЛЛ
      ПОД СЧАСТЛИВОЙ ЗВЕЗДОЙ
      ТОМ 1
      Перевод с английского А.П. Кашина
      Анонс
      Прекрасная Эмил, оказавшаяся пленницей легендарного вождя шотландских горцев Парлана Макгуина, опасалась за свою честь.
      Однако благородный похититель поклялся девушке, что даже и не прикоснется к ней - против ее воли. Могла ли думать она, что это обещание ловушка? Многоопытный и привлекательный шотландец не пожалеет усилий, чтобы покорить сердце гордой Эмил, и заставит ее принадлежать ему - заставит не силой, но любовью...
      Глава 1
      Шотландия, 1500 год
      Когда могучий жеребец неожиданно" прогнулся под молодым человеком, встал на дыбы, а затем рухнул на землю, увлекая за собой всадника, на красивом лице юноши поначалу отразилось только неподдельное изумление. Продолжая созерцать расширившимися от удивления глазами непокорное животное, он отряхнулся и, утвердившись на ногах, смерил взглядом хрупкую девушку, сидевшую неподалеку. Та самым откровенным образом потешалась над ним.
      - Когда это ты, малышка, успела научить коня подобным штукам? осведомился он с уважением.
      - Пока ты, Лейт, распутничал в Абердине.
      Тот ухмыльнулся и прилег на траву рядом с сестрой, подложив руки под голову.
      - В каком-то смысле это была еще и духовная жизнь.
      - Нет, распутная, распутная, - выдохнула Эмил, и в ее аквамариновых глазах появились искорки смеха. - Неизвестно еще, что скажет по этому поводу тетушка Мораг...
      - Вот этого я точно не переживу, - заметил Лейт, усаживаясь. - Однако нам пора отправляться домой. День догорает.
      - Уже? Весь последний месяц я просидела взаперти.
      - Так будет безопаснее. Ты ведь знаешь, поблизости рыщут Макгуины. Не следовало мне поддаваться на твои уговоры и соглашаться на эту поездку, хотя ты и переоделась парнем. Уж слишком заметен твой белоснежный жеребец. - С этими словами брат подал девушке руку, и они направились к пасшимся неподалеку коням. - Расскажи мне лучше, о какой это свадьбе все болтают. Тут он заметил, как побледнело лицо Эмил. - Ого...
      Дело, стало быть, серьезное?
      - Серьезнее не бывает. Мне от одной мысли об этой свадьбе становится не по себе. Я Рори Фергюсона на дух не переношу.
      Лейт, признаться, относился к этому человеку ничуть не лучше, но решил своего мнения не высказывать.
      - Я переговорю с отцом, - только и произнес он.
      - А что это даст? Все бесполезно. Помолвка состоялась, когда я еще лежала в колыбели. Можно подумать, отец просто хочет от меня избавиться!
      Увы, в словах девушки заключалась печальная истина. С того самого дня, как Эмил стала больше походить на женщину, чем на ребенка, отец старательно избегал ее. И не одного только Лейта озадачило подобное отношение отца к дочери, но и обеих старших сестер Эмил, как, впрочем, и младших братьев, да и всех других членов клана. Но любая попытка обсудить это с главой семьи наталкивалась на его молчаливое сопротивление или вспышку ярости. И вот скоро наступит день, когда он собирался отдать дочь в руки человека, о котором ходили самые дурные слухи.
      - Тем не менее я с ним поговорю. Он хотя бы объяснил тебе, почему этот брак столь необходим?
      - А как же, - ответила с горечью девушка. - Он дал слово старому другу.
      - Этого, знаешь ли, недостаточно. Уж коли он намерен выдать тебя замуж за человека, которого ты терпеть не можешь, следовало бы придумать причину поосновательнее.
      Эмил улыбнулась. Лейт был слишком похож на отца.
      Он имел обыкновение отдавать короткие команды и ждал, что им станут безоговорочно повиноваться. Но в отличие от родителя Лейт требовал объяснений каждому поступку. Девушка знала, что гнев брата вряд ли избавит ее от брака с Рори Фергюсоном, но ей было приятно иметь в семье союзника. По крайней мере брат мог узнать у отца об истинной подоплеке этого решения.
      Поначалу Эмил думала, что ее брак должен увеличить мощь и влияние клана Менгусов, который, хотя и был весьма богатым, численно уступал Макгуинам, имевшим обыкновение устраивать набеги на их владения. Потом эта мысль отпала, поскольку браки ее сестер - Джиорсал и Дженнет - уже связывали их семейство с Маквернами и Бротами, значительно упрочившими силу Менгусов. Получалось, что ее брак с Рори Фергюсоном не придаст их клану больше силы и блеска, зато сделает ее, Эмил, несчастной.
      Лейт чувствовал настоятельную потребность поскорее оказаться дома, и не только потому, что день клонился к закату. Уж он-то знал: отец отдает себе отчет в том, что за человек Рори. Лейт абсолютно не понимал, отчего отец невзлюбил Эмил, самую хорошенькую и умную из всех сестер, и почему он собирался выдать ее замуж за подобного типа.
      И чем больше парень думал о любимой сестренке, которая скоро окажется в объятиях Рори Фергюсона, тем меньше ему нравилась затея с их браком. Так или иначе, этому следовало положить конец.
      Но что бы там ни думал себе Лейт, он мгновенно забыл об этом, как только на поляне показались всадники из клана Макгуинов. Молодой Артайр Макгуин невольно спросил себя: что делают два этих юных безумца на тропе, по которой его люди возвращались из набега? Мгновенно опознав цвета Менгусов, он решил порадовать своего старшего братца и прихватить с собой эту парочку, чтобы впоследствии получить выкуп. Кстати, у этих двоих были отличные кони, которые сами по себе представляли ценную добычу. Признаться, брат вовсе не посылал его в этот набег, но Артайр решил, что подобная удача поможет ему оправдать свое самоуправство.
      Выхватив из ножен меч, Лейт встал между Эмил и Макгуинами, подтолкнув сестру к лошади.
      - Беги. Я их задержу.
      Мгновенное замешательство, охватившее девушку, стоило ей дорого. Не успела Эмил вскочить в седло, как один из Макгуинов оказался рядом и попытался ухватить ее коня за поводья. Она ударила его в лицо обутой в сапожок ногой и сбросила на землю. Увы, с ее стороны это было победой лишь отчасти - в следующее мгновение ее со всех сторон окружили Макгуины, перекрыв путь к спасению. Девушка стала отбиваться и нанесла нападавшим несколько довольно сильных ударов.
      Стычка, казалось, продолжалась целую вечность, но Эмил понимала, что все завершилось за несколько минут.
      Сурового вида воин закончил бой, хорошенько стукнув ее по лбу клинком плашмя. В тот момент, когда сознание ее покидало, девушка заметила, как на брата навалилось не менее полудюжины Макгуинов. Напоследок Эмил испустила чудовищный вопль, всем существом протестуя против смерти брата.
      ***
      Первое, что она ощутила, приходя в себя, был сильный запах конского пота. Потом девушка осознала, что лежит связанная на спине собственного коня, упершись носом прямо во влажную попону. Лошади шли галопом, Эмил трясло и подбрасывало на кочках и выбоинах, попадавшихся на дороге, однако она почти не чувствовала этого. Зато голова раскалывалась и отзывалась острой болью на каждый толчок.
      Ей так и не удалось увидеть Лейта, и оставалось только надеяться, что он тоже, связанный, лежит поперек крупа одной из лошадей. Мысли о том, что брат погиб, Эмил допустить не могла.
      Девушке удалось краем глаза заметить замок Макгуинов; лошади одновременно замедлили ход. Она похолодела: вряд ли можно было рассчитывать на побег, оказавшись за воротами. Она была никудышным бойцом, но вполне могла оценить достоинства этого укрепленного гнезда, способного исполнять как функции крепости, так и тюрьмы. Сомнений в том, что их с Лейтом будут держать в этих стенах до получения выкупа, не оставалось - в этом и заключался весь ужас ее положения. Прежде всего необходимо было выяснить, догадались ли эти люди, что она - женщина. А если нет, то как долго она могла еще разыгрывать роль парня?
      Она достаточно наслышалась о суровых нравах горцев и не заблуждалась насчет того, как с ней поступят, если дознаются, что один из двух пленников - девушка.
      - Эй ты, просыпайся. Это я тебя сюда приволок, паренек, предварительно выколотив из тебя лишнюю дурь.
      Она на мгновение зажмурилась - стало быть, они еще не поняли, кто она. Потом, распахнув глаза пошире, огляделась. Коренастый темноволосый мужчина был занят тем, что распутывал веревки, стягивавшие ее запястья и лодыжки. Он не показался ей похожим на головореза, но теперь Эмил знала, что первое впечатление бывает обманчивым. К примеру, девушка привыкла доверять отцу и вот выяснилось, что она, оказывается, ошибалась в нем.
      - И нечего зыркать на меня, паренек, - жизнерадостно прогудел тюремщик Эмил, снимая с нее последние путы и ловя своими ручищами, когда она беспомощно сползла со спины Элфкинга. - Вряд ли тебе по силам привести в исполнение угрозу, которую легко прочесть в твоих глазах.
      - Отведи их в подземелье, Малколм, - холодно скомандовал Артайр.
      Поддерживая все еще слабую Эмил, Малколм нахмурился.
      - Их-то всего двое - парнишек, значит. И оба сейчас не в лучшей форме.
      Артайр строго свел брови.
      - Эти, как ты говоришь, парнишки отколотили половину моих людей! Так что в подземелье им самое место. Пока они будут там сидеть, мне не придется думать об охране. А потом приедет Парлан и решит, что с ними делать. Будем надеяться, он назначит за них выкуп.
      Малколм продолжал хмуриться; он все еще поддерживал Эмил, поскольку ему казалось, что парнишка пока не совсем пришел в себя. Он заметил, что и другой молодой человек нуждается в его помощи. Он не сомневался, что сажать в темную яму двух пареньков - ненужная жестокость. Никакой угрозы пленники теперь не представляли. Малколм был уверен, что лэрд - будь он в замке счел бы подобную меру излишней. Тем не менее надо было выполнять приказ. Когда Малколм, прижимая к себе тело Эмил, приблизился к двери, которая вела в узилище, он вдруг заметил, что за ним по пятам следует большой белый жеребец, яростно отражавший малейшие попытки схватить его под уздцы и остановить. Горец оглядел коня со смешанным чувством удивления и страха.
      - Поставь меня на землю, - сказала девушка.
      - Но ты и стоять-то не в силах, - пробормотал он, продолжая гипнотизировать взглядом коня, находившегося от него в угрожающей близости.
      - Тогда приподними мне голову. Я должен поговорить с Элфкингом, иначе он убьет всякого, кто помешает ему следовать за мной.
      Поддерживая Эмил, горец принялся наблюдать, как парнишка гладил жеребцу голову, приговаривая:
      - Успокойся, Элфкинг. Ты не можешь сейчас идти за мной. Оставайся с этими людьми. Я сюда вернусь, но позже. - Эмил почувствовала, что на нее снова надвигается беспамятство. - Боюсь, тебе снова придется меня нести, мистер Малколм...
      - Нехорошо это, - пробурчал Малколм минутой позже, когда дверь тюрьмы захлопнулась за беспомощными пленниками.
      - У тебя всегда было доброе сердце, - отозвался один из его друзей, впрочем, без осуждения в голосе.
      - Малколм и впрямь слишком мягкосердечен, но на этот раз он прав, заметил Лаган Данмор, кузен лэрда, который частенько навещал Макгуинов.
      - Прав он или нет, но, пока Парлан в отлучке, наш лэрд - Артайр. Он приказал посадить парней в яму - значит, так тому и быть.
      Лаган с Малколмом обменялись взглядами, после чего первый со вздохом произнес:
      - Давайте молиться, чтобы Парлан не слишком задержался и к его возвращению за ребят все еще можно было бы взять выкуп.
      - Или деньги, чтобы достойно их похоронить, - веско произнес Малколм, прежде чем удалиться.
      ***
      Когда Эмил очнулась, ее со всех сторон окружала тьма.
      Постепенно, правда, ей удалось различить кое-какие детали.
      Прежде всего вокруг было сыро, а под ней находилась одна только холодная сырая земля. Потом, заметив над головой очертания решетки, она окончательно утвердилась в мысли, что находится в темнице, а возможно, в подземелье. Подавив острое желание закричать - девушка понимала, что это бесполезно, - она решила ни за что не выказывать тюремщикам своего ужаса.
      Заставив себя усилием воли не думать об обитателях узилища совсем иного рода, которые наверняка ползали во тьме, Эмил принялась за поиски Лейта. В тесной яме отыскать брата не составило труда. Он по-прежнему был без сознания. Она положила голову Лейта себе на колени и, поглаживая, попыталась отыскать на ощупь следы ранений.
      - Эмил? - простонал Лейт и сделал попытку подняться, но потом снова без сил откинулся на колени сестры.
      - Я здесь, Лейт. Где у тебя болит? На ощупь мне не удалось отыскать твоей раны, а здесь так темно, что я вряд ли смогу ее разглядеть.
      - Со мной все в порядке. Так, несколько царапин и синяков. Не беспокойся.
      Девушка нахмурилась, поскольку голос брата прозвучал слишком слабо, но убедиться в том, что он говорит правду, она не могла - не было света.
      - Нас бросили в подземелье.
      Лейт нащупал ее ладонь и успокаивающе сжал.
      - Это не надолго. Нас отдадут за выкуп. Отец постарается внести деньги побыстрее. - Неожиданно из его уст вырвалось подобие смеха. - Должно быть, мы им основательно наподдали - иначе зачем было сажать нас в яму?
      Так что мы для них два парня, это уж точно.
      Девушка поняла, что брат ждет от нее подтверждения своим словам, и охотно отозвалась:
      - Да, это так. Только вот что ответить, когда они спросят, как меня зовут?
      - Скажи, что твое имя Шейн. А уж отец поймет, что к чему, и будет при переговорах вести себя соответственно. Он только порадуется проявленной тобой смекалке.
      - А сейчас он, должно быть, думает, куда мы делись. - вздохнула девушка, хотя понимала, что отец станет волноваться главным образом за Лейта.
      ***
      Как только Лахлан Менгус обратил внимание на отсутствие двух своих отпрысков, пришла весть о том, что Макгуины напали на Фергюсонов. А когда посланные им на поиски люди вернулись ни с чем, он стал опасаться самого худшего.
      Заповедные места, куда брат с сестрой отправлялись на верховые прогулки, могло статься, лежали на пути отступавших с добычей Макгуинов, которые, разумеется, были бы не против пополнить ее двумя пленниками. Только глупец отказался бы захватить представителей враждебного клана, за которых можно было получить выкуп, а Парлан Макгуин вовсе не был глупцом.
      День сменил ночь, а Лахлан все сидел за столом и пил стакан за стаканом в ожидании, когда придут какие-нибудь вести о судьбе его детей. Со своим наследником и младшей дочерью он не согласился бы расстаться ни за что на свете и сомневался, что смог бы пережить такую утрату, несмотря на то что у него имелось еще четверо детей. В ожидании требования выкупа глава клана даже произвел ревизию своего кошелька да и вообще денежных дел. Хотя еще один день прошел и не принес с собой никаких известий о пропавших, Лахлан продолжал надеяться, что его сына и дочь захватили в плен. Он верил, что они живы. И ничто не могло бы убедить его в обратном, пока сам не увидел бы их безжизненные тела.
      ***
      Эмил боялась за жизнь брата. Хотя его раны, возможно, не были столь уж серьезными, их не лечили. Двое суток, проведенных в холодной темной яме, окончательно истощили молодого человека, и он почти все время был без сознания.
      Кроме того, Эмил была уверена, что брата сжигает лихорадка. Скудная пища, подававшаяся раз в день, и одно тонкое одеяло на двоих отнюдь не способствовали выздоровлению.
      Девушке не хотелось верить в жестокость тюремщиков, к которым она время от времени напрасно взывала. Были два человека, которые поначалу проявляли некоторые признаки жалости, но потом эти люди куда-то пропали. Сменившие их жестокосердные служаки намекнули, что именно их заботами бедняги были отставлены от места.
      Когда пленникам вновь принесли скудную еду, что знаменовало начало четвертого дня заключения, всякие сомнения, что брат страдает от жестокой лихорадки, у Эмил отпали.
      Она держала голову Лейта на коленях и рыдала, оттого что ей даже не предоставили возможности отереть от пота его пылавшее лицо. Девушка почти не спала ночью - так, забывалась дремотой несколько раз, когда брат на короткое время прекращал метаться. Теперь она всматривалась заплаканными глазами в лицо человека, который, в свою очередь, смотрел на нее сверху вниз, стоя у края решетки, закрывавшей яму.
      - Неужели вы и сейчас не заберете его из этой дыры?
      - Не могу я, парень, - отвечал страж, испытывая невольную жалость к этому рыдающему ребенку. - Лэрд еще не вернулся - такое, понимаешь, дело. А пока всем в замке заправляет его брат, который никаких распоряжений насчет освобождения не отдавал.
      - Ну и глуп же этот брат! За что, спрашивается, он собирается получать выкуп? За мертвое тело? Даже слепец способен заметить, что у моего брата горячка. Ведь он может умереть!
      У стража не хватило смелости рассказать, до какой степени глуп Артайр. Он был не способен соображать от беспрерывного пьянства, которому предавался со дня успешного завершения набега. Не было никакой возможности добиться от него разумного слова, не говоря уже о разрешении помягче обращаться с пленниками. Тем не менее никто не отваживался изменить судьбу молодых людей без его приказа. Стоило напомнить ему, в какую ярость придет Парлан, если один из пленников умрет, как он бросался на непрошеного доброхота с кулаками. Оставалось ждать возвращения Парлана. Со вздохом тюремщик закрыл решетку, поморщившись от вони, доносившейся из ямы. Сидевший внизу парнишка был остер на язык, и тюремщику не хотелось с ним спорить. Зато он с удовольствием бы послушал, как ответил бы на злобные выпады пленника Артайр, доведись тому спуститься вниз. Своей глупостью он заслужил худшие из ругательств.
      - Как сегодня Артайр? - спросил тюремщик воина, стоявшего на страже у входа в подземелье. Он настолько проникся жалостью к пленникам, что уже решил было рискнуть и снова воззвать к милосердию брата лэрда.
      - У него болит голова, и он пьет, чтобы излечить эту боль. А как дела у пленных?
      - Если лэрд не вернется в ближайшие два дня, в яме останется только один парень, полный желания отомстить за своего умершего родича.
      ***
      Эмил сама удивлялась нараставшему желанию мстить, которое пробилось даже сквозь скорбь и печаль, целиком владевшие ею.
      Она держала на руках брата, рыдала и при этом думала, что за все время заключения никто даже не удосужился спросить их имен, а это означало, что мысль о скором выкупе и освобождении пришла в их головы преждевременно. Из разговоров тюремщиков девушка сделала вывод, что единственной возможностью спасти Лейта является скорое возвращение Черного Парлана, главы клана Макгуинов, которого в этих местах боялись как огня. Вот странно, думала она, приходится уповать на возвращение человека, чьим именем няньки пугают непослушных детей!
      Эмил даже позволила себе рассмеяться при этой мысли, но прозвучавшая в голосе истерическая нотка заставила ее сразу же замолчать.
      Прижав к себе пылающего от лихорадки Лейта, она принялась укачивать его, словно дитя. Следовало во что бы то ни стало сохранить ясность ума, а в темной вонючей яме это было совсем нелегко. Одно только зрелище умиравшего у нее на руках брата сводило с ума. Неожиданно она поняла, что продала бы душу сатане, если бы это помогло излечить Лейта. Вкладывая в слова молитвы всю душу, пленница принялась молиться о здравии брата и скором возвращении Черного Парлана, так и не осознав окончательно, кому возносит мольбы - дьяволу или Богу.
      ***
      Кэтрин Данмор потянулась всем телом, словно кошка.
      Ей потребовалось немало трудов и времени, чтобы залучить в свою постель Черного Парлана, но дело того стоило. По сравнению с ним все ее предыдущие любовники выглядели сосунками. Он стоял, разглядывая что-то за окном, а она наслаждалась видом его мощного, мускулистого тела. Теперь уж он попался - ему не выскользнуть из ее сетей. Эта женщина верила в свои чары и была убеждена, что несколько ночей, проведенных вместе, свяжут их навсегда.
      - Возвращайся в постель, Парлан, - промурлыкала она и даже облизнулась, когда он повернулся к ней, демонстрируя все свои достоинства.
      Карие глаза - такие темные, что казались черными, смотрели на лежавшую на кровати женщину без всякого выражения. Парлан не любил Кэтрин, но не мог отрицать, что она обслужила его, что называется, по первому разряду. В ее чувственной ненасытности таился какой-то вызов, но Парлана не волновал душевный настрой женщины. Не думал он и о том, что является для нее кем-то большим, нежели просто самцом. По его мнению, Кэтрин могла столь же пылко отдаваться любому другому существу, обладающему теми же мужскими достоинствами, что и он.
      Вздохнув, Парлан направился к постели, где Кэтрин не так давно продемонстрировала ему все, на что способна распаленная похотью самка. Теперь, правда, ее чувственность его не волновала, поскольку собственную он уже утихомирил. Заметив на лице женщины гнев в тот момент, когда потянулся за своей одеждой, Парлан попытался было подобрать нужные слова, чтобы попрощаться. Говорить что-либо следовало осторожно - Кэтрин как-никак была преданным союзником их семейства. Стоило хотя бы в малейшей степени оскорбить ее - и могла разразиться "буря, а иметь дело с женскими истериками Парлану в данный момент не хотелось. Семейство Кэтрин весьма желало бы выдать ее замуж, а это делало женщину в определенном смысле опасной.
      Надевая дорожные штаны, он позволил себе ухмыльнуться. Ее бы воля она бы оставила его "дружка" себе на веки вечные. Признаться, ночью "дружок" пребывал в таких тяжких трудах, что его и на самом деле можно было одолжить ей на несколько дней - от него теперь проку было мало. Снова ухмыльнувшись - на сей раз тому странному направлению, которое приобрели его мысли, Парлан признался себе, что ему, собственно, не на что жаловаться - он сам поддался ее чарам и откликнулся на недвусмысленное предложение.
      Еще месяцев шесть назад он с радостью бы снова забрался в ее постель, готовый продолжать баталию страсти. Но прошло время - и выяснилось, что стоило ему переспать с этой женщиной, как интерес к ней угас. В двадцать восемь лет он знал, что его мужественность не требует доказательств.
      Дело заключалось в том, что именно он хотел получить от женщины, а как раз этого в объятиях Кэтрин Данмор он найти не мог.
      - Ты не можешь просто взять и уехать от меня! Еще совсем рано.
      - Это верно, но рассвет близок, а путь до Дахгленна неблизкий, пробормотал Парлан, стараясь не смотреть в ее сторону.
      - Нет, ты и в самом деле решил уехать? - женщина сдерживалась с трудом: еще немного - и она прокричала бы эти слова прямо ему в лицо.
      - Я должен. Меня не было почти месяц, а на такой долгий срок оставлять без присмотра Артайра нельзя. - Парлан нахмурился, поскольку мысль о том, что мог натворить Артайр в его отсутствие, не давала ему покоя.
      - Надеюсь, ты не волнуешься по поводу того, что он в твое отсутствие попытается захватить власть?
      - Нет, но сейчас он занимает слишком важное место, а у него в голове слишком мало мозгов. У меня есть кое-какие планы на будущее, и я не могу позволить ему их расстроить по глупости.
      Кэтрин решила не дразнить гусей и не расспрашивать о планах Парлана до поры до времени. Усевшись на постели, она принялась прибирать волосы таким образом, чтобы они не скрывали соблазнительных округлостей ее тела, которые - она знала - так нравились мужчинам. Все закончилось слишком быстро, Кэтрин требовалось больше времени, чтобы подчинить себе Парлана. Ее семейство настоятельно требовало, чтобы она вышла замуж вторично. И в этом смысле лучшей кандидатуры, чем Парлан Макгуин, не сыскать. Удержать его воплями о поруганной девственности и соблазненной невинности было невозможно - слишком уж много сплетен ходило о ее любовных утехах после ранней смерти мужа, который скончался два года назад. Тем не менее кое-какие пути залучить Парлана в брачное ложе существовали.
      Они, однако, требовали времени. Кэтрин не хотелось упускать шанс. К сожалению, было похоже, что Парлан ее точку зрения не разделял.
      - Брось, Парлан, - произнесла она, протягивая руку, чтобы прикоснуться к его гениталиям и пряча свой гнев перед лицом его очевидного равнодушия. Что может значить еще одна ночь?
      - Я и так слишком загостился, - кратко ответил он и, надев стеганый колет, выбрался из плена ее рук. - Все готово к отъезду, откладывать смысла нет.
      Сжав зубы, чтобы сдержать слова упрека, она помолчала, затем осведомилась:
      - И когда прикажешь ждать тебя назад?
      Парлан понял, что женщина не догадывается, сколь ничтожное место занимает в его жизни.
      - Трудно сказать. В это время года всегда прорва дел.
      - Мне тоже следует поторопиться домой, - соврала Кэтрин не моргнув глазом. - Возможно, остановлюсь в Дахгленне, чтобы передохнуть.
      - Как тебе будет угодно. - Целуя женщину в щеку, он пожелал, чтобы этого не случилось. - Счастливо оставаться, Кэтрин.
      Как только мужчина удалился, Кэтрин выместила весь свой гнев на том, что ее окружало: разбросала одежду, покрывала и даже расшвыряла по комнате стулья. Нет, решила она, немного успокоившись, Парлану не удастся отделаться от нее так же легко, как от трактирной шлюхи.
      Она, Кэтрин, даст ему время привести свои дела в порядок, после чего явится в его замок погостить. Как только она займет место в постели рядом с ним, все так или иначе образуется.
      ***
      Рассвет застал Парлана на пути к Дахгленну. Он гнал коня что было силы. Хотя он не имел ничего против того, чтобы пожить в городе, Парлан не слишком любил пребывать вдали от родового гнезда. Если бы Артайр был постарше и поумнее, в город по делам Парлан посылал бы его.
      Увы, старший в роду знал, что Артайр станет там пьянствовать, волочиться за женщинами и обзаведется кучей врагов, которых и так было с избытком. Все это наводило Парлана на печальные мысли и объясняло, отчего чаще всего с ним рядом оказывался Лаган Данмор. Оставалось лишь надеяться, что в его, Парлана, отсутствие Артайр не натворил ничего ужасного.
      Когда два дня спустя Парлан наконец добрался до родового гнезда, Дахгленна, и въехал под своды ворот, он сразу догадался: что-то все же произошло. Люди приветствовали его с привычным подъемом, но с трудом скрывали вздохи облегчения. Было похоже, что с ним хотят поговорить, но никто не отваживался начать. Парлан собрался уже было схватить кого-нибудь за шиворот и потребовать объяснений, но в этот миг увидел коня.
      Увидел - и замер от восхищения. В тот момент ему даже не пришло в голову спросить, откуда в замке это животное, - настолько он был погружен созерцанием достоинств жеребца. Конь был как минимум на локоть выше в холке его собственного, а силуэт свидетельствовал о том, что животное очень сильное и выносливое. Белоснежная шерсть коня поражала удивительно чистым и ярким цветом. Парлан хотел было уже отдать приказ оседлать его для себя, несмотря на очевидную агрессивность белоснежного красавца, когда в Дахгленн въехали Малколм и Лаган. Они-то не стали дожидаться удобного момента, чтобы переговорить с Парланом.
      - Вы уже видели это великолепное животное? - спросил Парлан, замечая, однако, что товарищи чем-то озабочены.
      - Да, видел, - бросил Малколм и, повернувшись к кому-то из слуг, осведомился:
      - Как дела у парней?
      - Не слишком хороши. Тот, что постарше, сильно болеет, а другой проклинает нас на чем свет стоит.
      - И недаром! - воскликнул Лаган. - Разве с ними Обошлись по-человечески?
      - Воду и еду они получают регулярно, - робко запротестовал кто-то.
      - Вчера я дал им еще одеял, но, боюсь, младший оказался прав, когда ответил, что они сгодятся им в качестве саванов, - пробурчал тот, кто говорил первым.
      - Молчать! - Тишина, наступившая после окрика Парлана, была зловещей. - Что за парни? - поинтересовался он.
      - Артайр совершил набег на Фергюсонов, - объяснил Лаган, зная, что Парлан будет недоволен, поскольку не давал такого приказа. - Когда мы возвращались назад, то случайно наткнулись на двух парнишек в облачении клана Менгусов и прихватили их с собой.
      - Сколько лет парням?
      - Одному лет двадцать, а может, годом-двумя меньше, - ответил Малколм. - Кто-нибудь из присутствующих здесь назвал бы его мужчиной, по мне же он как есть парнишка. Ну а второму уж точно не больше двенадцати.
      - Какую сумму выкупа за них назначили?
      - Никакую, - произнес Лаган после заминки-. - Оба гниют в яме в ожидании, когда ты вернешься и решишь, что и как.
      Малколм и Лаган последовали за Парланом, который двинулся к входу в темницу. Помешкав, за ними отправились еще несколько человек; когда выяснилось, что Артайр не в силах явиться пред очи брата по причине сильнейшего опьянения, гневу Парлана не было предела. Обитатели замка бросались от хозяина врассыпную, когда он, печатая шаги по камню, направился к темнице, откуда доносились негромкие стенания.
      Решетка, закрывавшая яму, была поднята в одно мгновение, и Парлан заглянул в глубину, держа на вытянутой руке фонарь. Он увидел небольшого парнишку, прижимавшего к себе другого, постарше. Младшенький укачивал его на коленях и тихо плакал. Старший из молодых людей явно был опасно болен. Неожиданно младший понял, что за ними наблюдают, и поднял глаза. Даже испачканное грязью и подтеками слез его небольших размеров личико было слишком тонким и красивым для мальчика. Его не портила даже гримаса ярости и ненависти, исказившая черты. Пытаясь подавить в себе очередной приступ ярости на брата, Парлан, однако, внимательно осмотрел пленников.
      В любое другое время этот пристальный взгляд напугал бы Эмил, но сейчас она не рассуждала и не колебалась. Обняв крепче умиравшего брата, девушка воскликнула:
      - Эй вы, падаль! Вонючие стервятники! Слишком рано вы явились за своей добычей! Это тело пока еще вам не принадлежит!
      - Поднимите их наверх. Немедленно! - гаркнул Парлан и, развернувшись на каблуках, отошел от ямы в сторону.
      Голос лэрда при этом прерывался от гнева.
      Глава 2
      На мгновение Эмил показалось, что она ослышалась, но потом стало ясно, что яму навестил Черный Парлан собственной персоной. Лэрд произнес несколько коротких и ясных команд. Теперь, когда у нее на руках лежал больной брат, девушку мало волновало, относились ли они к ней тоже.
      Она не просила свободы и, когда Лейта подняли наверх, снова опустилась на холодный пол.
      - К тебе это тоже относится, паренек, - сказал Парлан, все еще пытаясь справиться с бушевавшим в его душе гневом на Артайра - хотя бы для того, чтобы не напугать мальчика.
      Она отбросила руки, которые протянулись, чтобы помочь, и сама поднялась вверх по веревке. Хотя пребывание в яме основательно подточило силы Эмил, она отказывалась это признавать и тем более - демонстрировать.
      Впрочем, кое-какие силы у нее были: она тайком упражнялась в яме когда Лейт забывался тяжелым сном - и теперь могла стоять перед людьми Парлана прямо, не качаясь.
      - Не смей меня трогать, свинья, - прошипела она в ответ на очередную попытку ей помочь.
      Парлан не привык, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне, но усилием воли подавил инстинктивную вспышку ярости. Спустя некоторое время его даже позабавила отвага грязного, жалкого на вид маленького мальчика. Но это было потом. Теперь же Парлан пытался уладить неприятную ситуацию, возникшую по милости Артайра. Хотя оба мальчика были в грязи и воняли черт знает как, их одежда свидетельствовала, что они принадлежат к верхушке клана Менгусов. Бездумный поступок брата легко мог положить начало кровавой вражде двух семейств. А этого Парлану совсем не хотелось.
      Когда процессия добралась до жилого помещения, Макгуины наконец-то приступили к врачеванию ран Лейта, по-прежнему находившегося без сознания. Эмил старалась им не мешать, но внимательно следила за всем, что делали с ее братом. Хотя помощь и запоздала, что было очевидно, девушка подивилась тому проворству, с коим Лейт был раздет, вымыт и уложен на чистые простыни. По счастью, раны парня не нагноились, хотя и не зажили. По-прежнему над юношей витала угроза смерти.
      - Как вас зовут? - сурово осведомился Парлан.
      Эмил ничуть не испугалась, вновь оказавшись перед темными грозными очами главы клана Макгуинов.
      - Шейн и Лейт Менгус. Причем Лейта вы едва не угробили, - сказала она.
      Затейливо ругаясь, Парлан лично принял участие в обработке ран молодого Лейта Менгуса.
      Как и прочих, его поразило, что раны не загноились и не отравили крови молодого Менгуса. Даже если бы парень и выжил - а в благополучном исходе уже мало кто сомневался, - жестокое обращение с наследником клана вполне могло стать причиной затяжной родовой свары, сопряженной с кровавыми конфликтами, и Парлан сейчас прикладывал все усилия, чтобы этого не произошло. Для себя он, однако, отметил, что юный пленник находился именно в том самом состоянии, в каком начинают войну не на жизнь, а на смерть.
      Человек своего времени, Парлан любил набеги, хорошую драку на мечах и знал, что труп врага всегда пахнет приятно. В нем говорила родовая кровь и десятки поколений воинов, наследником которых он был. Он хорошо знал, как ненависть переходит в кровную вражду, когда целые кланы берутся за оружие, чтобы отстоять родовую честь.
      Но он знал, кроме того, как губительно плановая вражда сказывалась на всей стране, которой требовалось единство, чтобы противостоять внешним врагам.
      Размышления Парлана прервал приход Артайра. Впрочем, долго копившаяся ярость на брата могла еще подождать.
      Зато не могла ждать ярость Эмил, которая знала, кто являлся причиной страданий ее брата. Она сжала кулаки и кинулась на Артайра.
      Тот спас свои глаза только потому, что успел инстинктивно поднять руки. Двое Макгуинов схватили девушку за запястья, но они были не в силах удержать поток ругательств, рвавшихся из ее горла. К счастью, в сумятице происшедшего истинно женский способ выражать ненависть к врагу прошел незамеченным. Эта отчаянная выходка, однако, не убавила боевого пыла Эмил, и, когда ее отпустили и снова позволили занять место у изголовья брата, та готова была четвертовать каждого Макгуина, который встречался на ее пути. Парлан тем временем сделал вид, что ее схватка с Артайром не имеет к нему никакого отношения. Было ясно, что лэрд затевал свою собственную игру.
      - А, ты нашел пленников, - произнес между тем Артайр, глядя в черные от ярости глаза Парлана.
      - Я нашел только полумертвых людей, - ответствовал глава клана. - Мне кажется, они стоили бы дороже, если бы с ними получше обращались.
      - Как всегда, мне ничего не говорят, - начал было оправдываться Артайр, но тут же получил сильный пинок, который отбросил его к стене.
      - Ты был слишком пьян все это время, чтобы слушать кого бы то ни было. Все-таки ты идиот! Потратил столько сил, чтобы уморить наследника Лахлана Менгуса! Ты отдаешь себе отчет, чем это грозит всем нам?
      - Менгусам нас в жизни не побить! - крикнул Артайр, но получил за подобный ответ еще одну здоровенную оплеуху от разгневанного брата.
      - Глупец! У них связи с Маквернами и Бротами - да и с Фергюсонами, кстати сказать, - прорычал Парлан, пришпилив рукой Артайра к стене. - И не забывай, что у них связи при дворе, а это может навлечь скорый суд короля на наши головы!
      Парлан ослабил хватку, и Артайр, никак этого не ожидавший, рухнул на пол.
      - И тогда все твои подвиги назовут коротко и ясно - "убийство", что вполне соответствует действительности. А отвечать за все будет клан, потому что король объявит нас вне закона. Не говоря уже о том, что у Менгусов найдется достаточно доброхотов, которые будут нам мстить!
      - И чего ты злишься? - пробормотал Артайр. - Парни-то живехоньки! За них еще и выкуп заплатят!
      - Проваливай, - проревел Парлан, - если не хочешь, чтобы я посадил тебя в ту же яму, где они были, и продержал с недельку!
      Артайр подчинился команде брата без возражений. Когда Парлан в гневе, лучше всего отступить. Кроме того, заметив, что Лейт Менгус не в силах шевельнуться, Артайр наконец понял, что совершил ошибку.
      Парлан переключил внимание на стройного мальчика, назвавшегося Шейном:
      - Пора теперь и тебя помыть, вот что.
      - Не нуждаюсь я в твоей помощи. Сам помоюсь, - бросила Эмил. - И сделаю это вместе с Лейтом, когда он выздоровеет и войдет в силу.
      - В жизни он не войдет в силу, если ты рядом с ним будешь вонять, вот что я скажу, - пробурчал Парлан и приказал своим людям принести воды для омовения.
      Эмил уже собралась было сказать Парлану, куда ему следует слить всю эту воду, когда Лейт слабо коснулся ее рукава и сказал:
      - Помойся, малыш, от тебя и в самом деле несет.
      В свою очередь коснувшись руки брата, Эмил ответила:
      - Тебе нельзя ни говорить, ни двигаться - ты слишком слаб.
      - Слаб-то я слаб, зато сильно вонял - прямо как ты сейчас, - произнес Лейт с улыбкой и вдруг зашелся кашлем, который прервал беседу.
      К постели Лейта приблизился Лаган, чтобы напоить больного крепким бульоном, который только что принесли. Между тем Эмил наблюдала, как наполнялся чан, и очень надеялась, что Макгуины после этого уйдут: девушка очень боялась, что они обнаружат ее обман.
      - Тут, стало быть, чистое бельишко, чтобы ты надел, - сказал Малколм, укладывая на кровать кое-что из одежды. - Должно подойти. Я даже не поленился и принес шапочку к твоему новому костюму. - Он с отвращением покосился на бесформенный головной убор, украшавший ее голову:
      - Ты что же? Ни разу, значит, ее не снимал?
      Она промолчала, потому что поняла: мужчина не рассчитывает на ответ. Зато поблагодарила за одежду:
      - Спасибо. Как там Элфкинг?
      - Нормально, насколько это возможно. Этот белый дьявол никого к себе не подпускает, - проворчал Малколм.
      - Неужели этот белый жеребец - твой? - спросил Парлан, не скрывая изумления. По его мнению, иметь такого коня безбородому парнишке не пристало.
      - Точно. Я его взял на воспитание, когда он был еще жеребенком, ответила Эмил, не сумев подавить гордость, прозвучавшую в голосе.
      - Но хороших манер ты ему не привил. Придется мне над этим потрудиться.
      - У тебя не хватит на это времени. Отец скоро нас выкупит, - сказала Эмил и вдруг почувствовала грусть.
      - Вас-то он выкупит, но лошадь останется здесь. Твой жеребец мне приглянулся.
      - Сомневаюсь, что ты приглянулся ему. Он - очень разборчивое животное. И не уверен, что тебе удастся оставить его себе, - резко бросила девушка.
      У Парлана от удивления глаза на лоб полезли.
      - Эй, парень, здесь я решаю, что оставить себе, а что нет.
      - А я и не решаю. Я просто знаю - и все. Конь не согласится сменить хозяина!
      - Поглядим. А сейчас тебе пора отправляться в ванну.
      - Так я и сделаю. Когда ты выйдешь. Мне хочется кое-что помыть без того, чтобы за мной наблюдали, - произнесла Эмил хладнокровно, хотя ее сердце колотилось как бешеное.
      Тонкие губы Парлана сложились в ухмылку.
      - Твое желание для меня закон. - Он направился к двери, за ним последовали остальные Макгуины. - Пока милорд изволит мыться, я попытаюсь проверить коня.
      - Ты, стало быть, собираешься его оседлать? - спросила она, не скрывая улыбки. Результат был известен ей заранее.
      - Ага! - Парлан остановился в дверном проеме и посмотрел на нее сузившимися глазами. - Потом расскажу тебе, как все прошло.
      - Смотри не забудь.
      Когда Парлан закрыл и запер дверь комнаты, в которую поместили пленников, у него на лице появилась гримаса:
      - Странный все-таки парень.
      - Куда более странный, чем ты можешь себе представить, - сказала себе Эмил, поскольку ей удалось расслышать последнее замечание Парлана даже сквозь дверь.
      Теперь, когда за ней никто не наблюдал, она сорвала с себя грязную одежду - не терпелось смыть грязь и вонь поганой черной ямы.
      Сколько в ней женственности, подумал Лейт, глядя на сестру. В последний раз он видел Эмил обнаженной лет в четырнадцать, когда они вместе купались в озере.
      Теперь он смотрел на нее глазами мужчины, а не брата.
      Она была невелика ростом, довольно хрупка и в то же время очень соблазнительна. Высокие, полные груди являли собой воплощение мечтаний любого мужчины. Стройная талия переходила в округлые бедра и ноги, которые оказались куда длиннее, чем позволяла разглядеть мужская одежда. Безупречная кожа девушки имела золотистый оттенок. Движения же Эмил были грациозными и неосознанно чувственными. Лейт удивился, что Макгуины до сих пор не поняли, кто она.
      - Знаешь, девочка, если твой секрет раскроют, сразу беги что есть духу, не думай обо мне, - сказал он строго, и страх за сестру только добавил его словам убедительности.
      Эмил как раз в этот момент вытиралась и посмотрела на брата с удивлением.
      - Хорошо, Лейт, если ты считаешь, что так будет лучше.
      - Точно. Лучше. Ты уж мне поверь, - слабо улыбнулся тот. Он знал, что мысли о мужчинах пока не приходили ей в голову, и поэтому говорил строго и безапелляционно.
      - Интересно знать, можно ли отсюда увидеть конюшни? - громко спросила она. Подходя к окну, Эмил надела чистую рубашку, оставленную для нее на постели.
      - Отойди. Они не должны тебя видеть. Волосы могут выдать тебя. Они полыхают, как огонь маяка.
      - Это мое проклятие, - сказала Эмил, пытаясь высушить полотенцем длинные, чуть ли не до щиколоток, пряди. - Не волнуйся, я буду держаться в тени. , - Ладно, забудем о волосах, - произнес Лейт, когда улыбающаяся девушка уселась на постели. - Хоть что-нибудь видно?
      - Знаешь, Элфкинг прямо-таки чудеса вытворяет, - ответила девушка.
      - Неужели Черный Парлан вывалился из седла? Господи, чего бы я только не дал, чтобы полюбоваться на это, но я так слаб, что и пошевелиться не могу, - пробормотал Лейт, кляня собственную немощь, и закашлялся.
      Эмил отложила полотенце, которым вытирала волосы, и дала брату напиться. Она как раз поднесла ему ковшик, когда в комнату вошел молодой мускулистый парень с едой для пленников.
      Застыв от неожиданности, Эмил уставилась на парня, который с не меньшим изумлением смотрел на нее. Взгляд вошедшего был прикован к ее полным грудям, лишь отчасти скрытым полотном рубашки. И в следующее мгновение он поступил, как приказывал инстинкт: отставив в сторону поднос, бросился на Эмил.
      Единственным звуком, который издала, оказавшись в объятиях мужчины, девушка, был громкий выдох. Лейт попытался было подняться, но она тут же поняла, что он снова рухнул на постель. Брат все еще был слишком слаб, чтобы она могла рассчитывать на его помощь. Эмил в ужасе пыталась противостоять натиску рук и губ одного из Макгуинов. Потом, правда, пришли спокойствие и уверенность - ее колено проникло между ногами парня, после чего с силой взлетело вверх. Тот издал сдавленный крик, отпустил Эмил и согнулся, ухватившись за ушибленное место. Она же сцепила руки замком и нанесла несчастному удар по голове, после чего в некотором изумлении взглянула на распростершееся у ее ног тело. Девушка впервые использовала в схватке этот прием и подивилась тому, что он сработал. Потом уселась на кровати, пытаясь сдержать бешено бьющееся сердце.
      - А я все думал, когда ты вспомнишь прием, которому я тебя научил? произнес Лейт хриплым шепотом. - Тебе пора бежать.
      - Как же мне оставить тебя - такого больного?
      - Мне не причинят вреда. Слышала, о чем они говорили? Ясно, что труп им не нужен. Поэтому беги.
      Одевшись, Эмил быстро напялила на голову шапочку, чтобы прикрыть волосы, затем прокралась к двери и толчком отворила ее. Даже не выглядывая наружу, она услышала голоса и шаги и поняла, что шансов у нее мало. Еще повезло, что напавший на нее человек молчал как рыба. Закрыв дверь и приготовившись сообщить Лейту дурную весть, она обратила внимание на лишнюю простыню, предназначавшуюся для кровати брата, но так и не использованную. Бросившись к окну, девушка попыталась определить расстояние до земли, после чего приняла решение:
      - Я сплету веревку из простыни и вылезу из окна.
      - Во дворе люди, - произнес Лейт, стараясь взвесить все "за" и "против" означенного предприятия.
      - С чего бы им глазеть на стены? Отдыхай, Лейт. Чтобы одолеть болезнь, ты должен оставаться в покое, я только что убедилась в этом. - Девушка уселась на кровати и принялась связывать разорванную на полосы простыню. Мы с тобой и раньше лазали по стенам, а эта веревка кажется мне вполне надежной.
      - Она выдержит, ты ведь легкая как пушинка...
      - И эта пушинка предпочла бы остаться с тобой.
      - Нельзя. Ты, надеюсь, уже поняла, что здесь может с тобой случиться?
      - Как ни странно, мне кажется, что Черный Парлан не желает осложнений.
      - До тех пор, пока считает, что мы с тобой - парни.
      Знаешь ли ты, что этого молодца наказали бы за попытку первым покуситься на то, что принадлежит лэрду? Нет уж.
      Твое единственное спасение - в бегстве. - На Лейта нахлынул новый приступ слабости, и он прикрыл глаза, чтобы его переждать. - Ты разве не боишься, что тебя могут изнасиловать?
      Эмил пожала плечами.
      - Трудно сказать. Прежде всего я боюсь физической боли. Что же касается изнасилования - я смотрю на него примерно так же, как на смерть. Это тот самый случаи, когда человек не в силах ничего поделать и остается только ждать.
      Смерть и изнасилование, что называется, общие понятия.
      Разумеется, я не собираюсь напрашиваться ни на первое, ни на второе. Но и без боя, хотя бы и безнадежного, не уступлю, - твердо сказала девушка, убежденная в том, что встретит любое испытание, какое бы ни послала ей судьба, с гордо поднятой головой - да и вооруженной рукой тоже.
      Когда парень, лежавший у ног Эмил, начал подавать признаки жизни, девушка хладнокровно обрушила ему на голову тяжелый подсвечник - при этом Лейт ухмыльнулся, - после чего отставила импровизированное оружие на прикроватный столик и снова взялась за свои узлы, даже не прервав беседы.
      - Меня всегда удивляло, что мужчина хочет получить удовольствие от женщины, которая этого не желает. Но такие мужчины есть. И с этим приходится считаться. - Девушка привязала самодельную веревку к кровати и проверила узел на прочность. - Получилось неплохо. Ты уверен, что за пределами этой комнаты мне будет безопаснее, чем здесь?
      - Уверен. Черный Парлан прямо-таки знаменит своим женолюбием.
      - Что ж, в таком случае тебе остается только пожелать мне удачи, сказала Эмил и вздохнула. Ей не хотелось оставлять больного брата в одиночестве, но она понимала, что в подобных делах он смыслит лучше ее.
      - Скажи, что ты станешь делать, когда окажешься во внутреннем дворике?
      - Подзову свистом Элфкинга, - улыбнулась Эмил. - Если мне удастся спуститься со стены незамеченной и оказаться на спине Элфкинга, прежде чем люди Парлана поймут, что к чему, у меня появится шанс на спасение.
      В сущности, обсуждать было нечего. Лейт знал, что нет на свете лошади, которая могла бы догнать Элфкинга, и у него в душе затеплилась надежда. Если бы все прошло, как задумано, у Эмил и в самом деле был бы шанс.
      На ее стороне было еще и то преимущество, что Элфкингу пришлось бы нести на спине самое легкое бремя, в то время как кони преследователей изнемогли бы под тяжестью крупных мужчин.
      Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Эмил вылезла из окна. Она не боялась высоты, поскольку они с Лейтом в свое время спускались с куда более страшных круч. С другой стороны, они пользовались для этого более подходящей веревкой и внизу их не подкарауливали враги. Как бы то ни было, эти своего рода практические занятия с братом теперь пригодились.
      Медленно и спокойно она спускалась по стене, помогая себе ногами. Дул сильный ветер, и Эмил сжимала зубы, чтобы противостоять его усилиям, что ей - до определенной степени - вполне удавалось. Тем не менее ветер тоже собрал свою жатву - унес прочь шапочку, которую она забыла как следует подвязать под подбородком. Хуже того, выяснилось, что веревка коротковата. Однако Эмил решила, что спрыгнуть на спину Элфкингу ей вполне по силам, и свистнула, подзывая лошадь.
      В этот момент Парлан как раз озирал жеребца, сбросившего его снова. Он попытался не обращать внимания на подавленные смешки челяди и сосредоточил внимание на грациозных движениях животного, которое отряхивалось от пыли. Медленно поднявшись на ноги, Парлан тоже отряхнулся и наконец позволил себе сдержанно улыбнуться.
      - Наконец-то я уяснил, отчего надо мной заранее насмехался этот парнишка, - заявил он и обошел вокруг коня.
      Теперь он видел в нем не просто животное, а едва ли не равного себе по силе противника. - Суть дела в том, чтобы отучить коня выполнять этот трюк или по крайней мере сделать так, чтобы он исполнял его по моей команде.
      - Да, конь умеет сбрасывать всадника. Хозяину не придется волноваться, что его украдут, - вступил в разговор Лаган.
      Парлан ухватил Элфкинга за поводья, и из его уст вырвался негромкий смешок:
      - Может, погонять его как следует? По всему видно, что жеребец застоялся.
      Лаган последовал за Парланом вместе с любопытствующей прислугой. Конь спокойно шел рядом, правда, до той поры, когда они стали проходить створку ворот. Не доходя до створок, жеребец остановился как вкопанный и продолжал стоять, как его ни тянули за поводья и ни костерили.
      - Чтоб этого проклятого жеребца дьявол на тот свет унес!
      - Может, он просто соскучился по хорошему удару кнута? - высказал предположение кто-то.
      - Нет, кнутом я к нему не притронусь - зачем же портить такую великолепную шкуру?
      Малколм подошел к обескураженному лэрду.
      - Думаю, жеребец поступает в соответствии с командой, которую дал ему парнишка.
      - Это как? Парня здесь нет, стало быть, отдавать команды некому.
      - Все так, но когда мы привезли парней в замок, конь попытался было пойти за мной в подземелье, вслед за хозяином, но парень велел ему остаться во дворе.
      Покачав головой, Парлан рассмеялся.
      - Конь, значит, только потому в замке, что выполняет команду хозяина?
      - Думаю, тебе лучше оставить мысль забрать этого коня себе.
      - Нет. Я просто обязан заставить коня подчиниться!
      Чтобы он, так сказать, почувствовал мою руку. Возможно, ради этого мне придется даже воспользоваться помощью мальчугана, - во всеуслышание заявил Парлан.
      - Не станет он тебе в этом помогать. Ясно же, что парень без ума от своего коня, - возразил Малколм.
      - Надо найти к парню правильный подход - и все получится, - мрачно произнес Парлан. - Не забывай, что кроме коня он еще без ума от своего брата.
      - Это так, но не станешь же ты вредить его брату?
      - Этого мы не станем делать, Лаган, - согласился Парлан, обращаясь к своему приятелю, - но вот парни этого не знают и ждут подвоха. Не секрет, что обо мне рассказывают всякие гнусные небылицы. Люди убеждены, что я жарю и ем младенцев, а потом еще ковыряю между зубами их косточками. - Парлан усмехнулся и повторил со значением:
      - Ничего дурного я парням не сделаю, но младшенький поверит, что я замыслил нечто подобное, - ручаюсь!
      - А мне кажется, что лишать мальчишку любимой лошади - это жестокость, - вставил Малколм.
      - Должен же я поддерживать свою репутацию, как ты думаешь, Малколм? По этой причине я просто не имею права лишить себя такой роскошной добычи. Чую, что этот жеребец резвый и силы ему не занимать. Кроме того, он на редкость умен - подумай только, какое он может дать потомство! Я уже сейчас прикидываю, какую кобылицу поставить рядом с ним в стойло.
      - Ну что ж, - произнес Малколм и приблизился к коню, чтобы его расседлать, - дело твое, Парлан. Но если тебя интересует мое мнение, скажу - парня мне жаль.
      - Вот это как раз я могу понять - если бы у меня увели такого коня, я бы рвал и метал от злости. Ничего не попишешь, придется мне записать на свой счет еще и этот грех, - проворчал тот.
      Малколм снял седло со спины коня и поднял глаза на стену башни.
      - Господи, - только и сказал он, уставившись туда расширившимися от удивления глазами.
      - Зубы Господни, - в унисон промолвил Парлан, поскольку выпавшее из рук Малколма седло едва не угодило лэрду по ноге. - Что ты стоишь как громом пораженный?
      Ты едва не сломал мне ногу!
      - Парень, о котором мы говорили, - прохрипел Малколм, - ты только глянь! Он ползет по стене.
      В направлении, куда смотрел Малколм, теперь устремились взгляды всех собравшихся. На расстоянии фигурка мальчика казалась совсем маленькой и хрупкой, тем не менее он уверенно спускался по стене. К удивлению, сразившему всех собравшихся во дворе замка мужчин, теперь примешивалось восхищение. Каждый из них в этот момент задал себе вопрос, в состоянии ли он повторить подобное, - и ответ далеко не всегда был положительным. При этом их чувства трудно было назвать трусостью - человеку от Бога предназначено ходить по твердой земле.
      - Может, он сдвинулся? - осведомился Парлан, предварительно облегчив душу ругательствами.
      - Не стану сейчас спорить с тобой о том, вменяем он или нет, но думаю, в подвиге безумца чувствуется кое-какой опыт, - бросил Лаган в ответ на быстрый взгляд Парлана. - Я бы даже сказал, у него до черта этого самого опыта. Это тебе не беспомощные движения отчаявшегося. Парень знает, как пользоваться веревкой и куда ставить ногу.
      - Согласен, - не сразу, но и Парлан пришел к такому же выводу. - Но какой смысл спускаться во двор замка, где полно народу? Вот чистейший признак безумия.
      - - Если бы Малколм ненароком не поднял голову, черта с два мы бы его заметили, - хохотнул Лаган. - На самом деле все было задумано отнюдь не глупо.
      - Если он не разобьется о плиты двора, - проворчал Парлан. - Как-то все у нас не сложилось. Один парень лежит чуть не при смерти, а второй пытается ухлопать себя таким изощренным способом. Менгусы дорого заплатят за подобных отпрысков!
      Лаган расхохотался:
      - Для начала нам следует приготовить этому парню достойную встречу. Надо же приветить его, когда он спустится во двор.
      - Я уж его привечу, - прорычал Парлан, направившись к основанию стены. Страх за юношу и восхищение им уступили место гневу.
      - А может, он поступил так, потому что наслушался всех этих страшных сказок, что о тебе сочиняют? - предположил Малколм, стараясь ни на шаг не отставать от хозяина.
      Парлан, пытаясь перебороть гнев, некоторое время молчал, но потом согласно кивнул:
      - Наверное, так и есть. Я буду иметь это в виду, когда задам малышу основательную трепку. - Тут он снова взглянул на раскачивавшуюся на веревке фигурку парнишки - как раз в тот момент, когда ветер сорвал с его головы шапочку. - Слезы Христовы!
      Возгласа изумления не смог сдержать никто из находившихся во дворе.
      В спешке Эмил не только плохо завязала шапочку, но и не успела как следует подобрать и заколоть волосы, и теперь они развевались на ветру, словно кусок дорогой материи, превосходивший по размерам флаг иной армии.
      Цвет этого "флага" был едва ли не серебряным, хотя отливал и золотом, и оттенками красной меди - когда на его полотнище падали отсветы солнечных лучей. То, что Эмил называла своим проклятием, показалось людям Парлана образцом истинной красоты.
      Как только прошел первый шок от увиденного, Парлан понял, что первейшим его желанием было бы приникнуть губами к этому удивительному полотнищу. Затем он задал себе вопрос: вошла ли уже девушка в тот возраст, когда позволительно затевать с ней игры, к которым он привык, общаясь с другими женщинами? Хрупкая фигурка говорила о юности этой особы. Вряд ли более оформившиеся женщины смогли бы так долго с успехом исполнять роль мальчика, как это делала она. Разочарование, которое посетило лэрда при мысли о незрелости пленницы, поразило его до глубины души. Неожиданно ему вспомнилось тонкое, с правильными чертами личико "парнишки", и он тихо выругался.
      - Мне следовало бы понять раньше, - проговорил он, направляясь к тому месту, куда она спускалась.
      - Малышка уже скоро доберется до конца веревки, так что надо поторапливаться, - сказал Лаган. - Боюсь, она попытается спрыгнуть и сломает себе ногу.
      - Мне кажется, что я сейчас настроен переломать ей кости собственными руками. Девушка не должна поступать так глупо. Подумать только, эта леди... - Парлан покачал головой, в очередной раз изумившись смелости девицы, хотя - он был вынужден это признать - собственная репутация, которую он, надо сказать, поддерживал, в значительной степени явилась причиной ее отчаянного поступка.
      Мужчины остановились как вкопанные, когда воздух пронзил громкий свист Эмил. Парлан почувствовал, что за этим должно последовать, но его окрик все равно бы опоздал: люди кинулись кто куда от летевшего во весь опор Элфкинга. Конь остановился точно в том месте, где девушка должна была спрыгнуть на каменные плиты двора. Словно зачарованные люди Парлана наблюдали за полетом Эмил.
      Теперь все поняли, как она намеревалась ускользнуть из замка.
      Эмил мгновенно оправилась от удара, который сотряс ее в момент приземления на спину Элфкинга, и схватилась за поводья. То, что конь был без седла, мало ее волновало. Она всегда предпочитала ездить именно таким образом. Возбуждение пронзило ее подобно порыву свежего ветра: свобода была так близко, что она уже начала ощущать ее сладкий вкус!
      Глава 3
      - Закройте ворота! Черт бы вас всех побрал, болваны!
      Подайте мне лошадь! Да не трудитесь ее седлать! Девка будет сидеть у Менгусов за столом раньше, чем вы успеете затянуть подпругу!
      Если бы Эмил не была столь напугана, она бы от души посмеялась над одураченным Парланом, над командами, которые тот отдавал своим людям, и поспешностью, с которой те кидались их выполнять. Но она поняла главное: то, что любому показалось бы страшной суматохой, на самом деле таковой не являлось.
      Просто люди Парлана очень спешили - спешили помешать ей достичь заветной цели. Воплем, который, пожалуй, перекрыл бы любой воинский клич, она послала Элфкинга в сторону ворот, створки которых уже начали закрываться.
      Люди бросались врассыпную от бешено мчавшегося жеребца, но когда всадница достигла ворот, выяснилось, что те, кто пытался их закрыть, выполнили свои обязанности на совесть. Створки почти сомкнулись, и наездница, натянув поводья, подалась назад, чтобы стража у ворот испытала па себе крепость копыт жеребца. Это подействовало - челядь Парлана бросилась кто куда, и Эмил наконец удалось вырваться из замкового дворика на простор сквозь узкий проем.
      Но задержка сбила Элфкинга с ритма, и девушка заволновалась, что потеря скорости может дорого ей обойтись: за спиной слышались звуки погони.
      Хотя Парлан и обругал на чем свет стоит своих людей, следивших за воротами, он не мог ставить им в вину страх перед белым жеребцом. По крайней мере им хватило ума сразу же после прорыва Эмил снова открыть ворота, чтобы выпустить из замка погоню. Жеребец Парлана почти не задержал бег по этой причине. Рейвен - так звали коня Парлана - был в отличие от Элфкинга вороной масти, с белыми отметинами у ноздрей и у задней левой ноги. Было общеизвестно, что трудно найти коня, такого же резвого, как Рейвен, но Парлан сразу понял, что у него почти нет шансов догнать Элфкинга, - тот, имея на спине почти невесомый груз, не скакал, а летел, едва касаясь копытами земли. Глядя на бег мелочно-белого жеребца, Парлан испытал еще большее искушение завладеть Элфкингом.
      Преследуя беглянку, Парлан невольно подумал, что между конем и его хозяйкой существовала некая внутренняя связь, что облегчало их усилия. Слившись с конем в одно целое, девушка продолжала уверенно скакать на несколько корпусов впереди Рейвена, полотнище ее волос вызывающе полоскалось перед носом Парлана. Да, в этом единении человека и лошади было нечто мистическое, и лэрд решил, что имя Элфкинг - Король Эльфов - отлично подходит для жеребца.
      Примерно о том же думали Малколм и Лаган, которые на почтительном расстоянии следовали за лэрдом с небольшой группой челяди. Они поднялись на небольшой холм и видели теперь, как их хозяин мчится за девушкой по долине.
      Черный жеребец с крупным темноволосым мужчиной на спине, мчавшийся за белоснежным конем с крохотной фигуркой девушки, - эта картина вызвала в душах суровых людей множество самых разных чувств. Своеобразное состязание двух великолепных животных заставило их затаить дыхание.
      Было ясно, что лошадям Лагана и Малколма не приходилось равняться ни с Элфкингом, ни с Рейвеном.
      - Нам их ни за что не догнать!
      - Точно. Но нам, Малколм, хочешь не хочешь, надо следовать за лэрдом. Кто знает, может быть, Парлану потребуется наша помощь, чтобы поймать ее? Кроме того, с его стороны было бы неразумно удаляться в одиночестве за пределы собственных владений.
      Малколм последовал за Лаганом, который возглавил группу сторонников Парлана, при этом, однако, прошептав себе под нос:
      - Не хотел бы я попасть под горячую руку лэрда, если он проиграет эти скачки.
      Парлан собирался эти скачки выиграть, хотя и отдавал себе отчет, что это, возможно, самое трудное состязание в его жизни. Несмотря на то что беглянка имела очевидное преимущество, нельзя было сказать, чтобы она использовала его в полной мере. Конечно, местность была для нее незнакомой, что затрудняло скачку. Парлан понимал это и с мрачной целеустремленностью следовал за девушкой в ожидании, что она неминуемо совершит ошибку.
      Эмил осознавала выгоды и недостатки своего положения. К примеру, подвернувшаяся на пути кочка мгновенно съедала несколько ярдов пространства, отделявшего ее от преследователя, поскольку тому удавалось успешно миновать препятствие. К тому же было достаточно лишь взглянуть на Парлана, чтобы лишиться спокойствия. На своем черном жеребце он напоминал мчавшегося за ней по пятам если не самого сатану, то одного из его присных. Созданию этого образа в немалой степени способствовали сплетни и слухи, окружавшие Черного Парлана.
      Но не скорость, с которой они мчались, не знание - а вернее, незнание рельефа местности, по которой они скакали, завершили бешеную гонку. Причиной этому послужило обстоятельство настолько незначительное, что Эмил решила, будто так распорядилась сама судьба. Легкий сбой в аллюре Элфкинга показал девушке, что ее дело проиграно. Конь, несомненно, продолжал бы скакать до тех пор, пока у него не разорвалось бы сердце, но хозяйка никогда бы не потребовала от него подобного. Не могла она и обречь Элфкинга на увечье, после которого жеребца ожидала бы верная смерть. Не было в ее жизни ни единой стоящей причины, из-за которой она согласилась бы принести в жертву своего любимца. Рыдая от охватившего ее чувства острой тоски, Эмил остановила коня, спрыгнула на землю и пригнулась к копытам жеребца, чтобы выяснить, что случилось.
      Скакавший следом Парлан сразу заметил, что белый жеребец сбился с ноги. Он выругался, потому что не сомневался - девушка продолжит гонку даже на покалеченной лошади, после чего вряд ли удастся излечить ногу коня. Так что лэрд никак не ожидал, что девушка остановит Элфкинга, и промчался мимо. Когда он понял свою ошибку и повернул коня назад, беглянка сидела на земле и, зажав в руке какой-то предмет, во все глаза смотрела на него. Парлан соскочил с лошади и тихо подошел к ней. Жеребец, судя по всему, почти не пострадал.
      - Камешек, - тихо сказала она, вытягивая руку. - Мне надо было подумать об этом.
      - Надо было, ну и что из того? - бросил он и сделал знак подъехавшим следом людям своего клана заняться жеребцом и не подпускать его к хозяйке.
      - Это твоя вина! - воскликнула она, вскакивая на ноги и швыряя камень в лицо Парлану.
      Камешек ударил в щеку Черного Парлана, заставив его поморщиться.
      - Ты что, сошла с ума? Какое, к черту, я имею к этому отношение?
      Эмил была слишком возбуждена и раздосадована происшедшим, чтобы отдавать себе отчет в том, на кого она повышает голос.
      - Потому что ты - мужчина, - произнесла она тоном, в котором чувствовалось неприкрытое отвращение. - Такая же свинья, как и все прочие. Если бы не вы, не мужчины - а по сути, животные, - я могла бы остаться с Лейтом. Из-за вас я бросила его, вскочила на Элфкинга и едва его потом не изуродовала.
      - Я - свинья? - со смехом спросил Парлан, переводя взгляд с личика девушки на указующий перст, которым она норовила вслед за очередным обвинением в его адрес уязвить в грудь его самого.
      Признаться, мужчину восхитила смелость, с которой она выдвигала обвинения. Он мог сломать ей шею одним хорошим ударом, но девчонка тем не менее противостояла ему как равный по мощи и отваге воин. Тонкое, с правильными чертами лицо с расширившимися от отчаяния глазами цвета аквамарина вызывало его восхищение, хотя глаза эти и сверкали от гнева. И снова он задался вопросом о ее возрасте, поскольку пухлые губы обещали чувственные радости уже сейчас. Неожиданно вопрос о ее возрасте сделался необыкновенно важным для мужчины. Его взгляд упал на камзол, в который была одета девушка, но он скрывал те прелестные выпуклости, которые наверняка у нее имелись.
      - Ну-ка сними камзол, - приказал он, ни на секунду не задумавшись о том, насколько двусмысленно подобная команда могла прозвучать в чистом поле. На самом деле он всего-навсего хотел определить ее возраст.
      Приказ прозвучал, словно удар хлыста, и вверг Эмил в еще большее неистовство:
      - Пошел к черту! - воскликнула она.
      Удивление Парлана возросло, поскольку он не привык, чтобы его желаниям и повелениям противились в подобной манере.
      - Ты поступишь так, как сказал я, женщина.
      Более всего Эмил разозлило, что ее назвали женщиной.
      - Ты получишь право называть меня так, когда рак на горе свистнет! вскричала она, но когда Парлан протянул руки, чтобы развязать шнурки на ее одеянии, она принялась ругаться, не заботясь уже об изяществе слога:
      - Убери от меня свои лапы, ты, волосатое чудовище!
      Пытаясь удержать ее, чтобы развязать шнуровку на камзоле и дивясь про себя ее гибкости и увертливости, Парлан крикнул:
      - Да погоди ты, я хочу лишь узнать, какой тебе год!
      - Для этого тебе не надо снимать с меня одежду!
      - Хорошо, скажи сама: сколько тебе? - Его глаза, впившиеся в ее лицо, с подозрением сузились.
      Неожиданно она поняла, что от ее ответа во многом зависит то, как с ней будут обращаться дальше, и прошептала:
      - Двенадцать.
      Он ухмыльнулся, поймал девушку за запястья и свел их за ее спиной одной большой и сильной рукой.
      - Тогда тебе нечего стесняться, - произнес он, продолжая свободной рукой распускать шнурки, - ведь в таком возрасте у женщины и смотреть-то не на что.
      Неожиданно на сцене этого своеобразного представления показался Алекс - тот самый юнец, которого Эмил так удачно сбила с ног в комнате брата. Алекс пришел в себя, когда висевшая на веревке девушка свистнула, подзывая Элфкинга. Хотя у парня кружилась голова, он последовал за всадниками. Надо сказать, юношу снедало чувство вины за побег Эмил, поскольку он отчасти считал себя его причиной.
      - Следи за ее коленом, лэрд, - проговорил он, неуклюже слезая с лошади.
      Эмил уворачивалась не только для того, чтобы освободиться, - она боролась с неприятелем. К ее вящему неудовольствию, предыдущая жертва вступила в беседу именно в тот момент, когда она готовилась отвесить лэрду полновесный удар коленкой. Зато ей удалось высвободить руки, и она попыталась, сцепив их замком, нанести Парлану разящий удар. Тот перехватил ее руки в самый последний момент и толчком опрокинул на спину. Теперь над девушкой склонилось смуглое лицо решительно настроенного мужчины, которое становилось все более темным от ярости. Он держал ее так, что воспользоваться коленом в качестве оружия не представлялось возможным. Более того, он фактически лишил ее всякой возможности двигаться.
      Когда Парлан извлек из ножен кинжал, девушка вздрогнула. У лэрда имелись как минимум два резона пустить его в ход, и Эмил вздохнула едва ли не с облегчением, когда он с помощью клинка перерезал наконец шнурки камзола, который она отказалась снимать по его настоянию. Пережить оскорбление, которое Парлан собирался нанести ее скромности, было легче, нежели боль от раны.
      Девственность, которую девушка защищала с таким упорством, по большому счету, была куда менее важной, чем жизнь. Но было бы лучше, если бы лэрд не пронизывал ее при этом столь ужасающим взглядом.
      Парлан и сам старался не пожирать плоть девушки жадным взглядом, но ничего не мог с собой поделать - его воля явно уступала в бесплодной борьбе с невыразимым желанием взять ее сейчас же. Поскольку камзол наконец распахнулся, Парлан мог теперь рывком разорвать полотняную рубашку и обнажить то, что, как он ожидал, могло оказаться парой самых соблазнительных грудей, какие ему приходилось видеть в жизни. Единственное, что его остановило в этот момент, была челядь, собравшаяся вокруг. Он не намеревался делиться с другими наслаждением от созерцания подобной красоты.
      - Ты отлично сформировалась для своих двенадцати, девушка, проговорил он, оторвав наконец жадные глаза от юной груди.
      - Ладно. Мне исполнилось семнадцать в день святого Михаила. И что теперь? - бросила Эмил.
      - А то, - тут он приблизил свое лицо к ней вплотную, - что понадобится нечто более существенное, нежели твои пронзительные взгляды, чтобы удовлетворить мои свинские аппетиты.
      Она вспыхнула, после чего напустила на себя отчаянно хмурый вид. На самом деле ее встревожило другое: Черный Парлан волновал ее как мужчина. Его смуглое, красивое лицо и атлетически развитое тело возбудили в ней не слишком приличный для девственницы интерес. Его слова, разумеется, вызвали у нее определенный страх, но не больший - как она догадывалась, - чем страх любой девушки, которой мужчина высказывал подобное нескромное предложение.
      Желания ее девственного тела беспокоили ее: как, в самом деле, объяснить то, что ее ничуть не трогали холеные воспитанные джентльмены с равнин, а вот этот грубый горец вызвал в ее душе и теле целый сонм чувств?
      Если забыть на время, что он Макгуин, подумала Эмил, а заодно забыть хотя бы на время о тех глупых слухах, которые ходили на его счет, и взглянуть на Парлана просто как на мужчину, - следует признать, что он очень красив.
      Высокие, развитые скулы и орлиный нос придавали ему те черты благородного человека, которые вряд ли кто-либо решился назвать непривлекательными. Тонкие, изогнутые брови и затененные удивительно длинными и густыми ресницами глаза делали его похожим на лесного бога. Это сходство усиливали смуглый цвет кожи и черные, с синеватым отливом длинные волосы. Кроме того. Черный Парлан был, пожалуй, самым рослым мужчиной, которого ей доводилось встречать, - в нем было по крайней мере шесть футов, а может, и больше. Мускулатура у него была развита очень гармонично. Распахнутая на груди рубашка и отсутствие панталон, которые заменял килт, давали возможность созерцать ровные колечки волос на груди мужчины и тонкий, нежный волосяной покров на стройных мускулистых ногах.
      Итак, он был высок и хорош собой, что, впрочем, вовсе не означало, что Эмил была готова кинуться в его объятия очертя голову. Черный Парлан относился к клану Макгуинов и был лэрдом этого разбойничьего сообщества. Кроме того, он относился к тем, кого в Шотландии называют горцами. Она была достаточно умна, чтобы не верить всем слухам на его счет, и понимала, что сейчас, в 1500 году, люди уже не жарят младенцев себе на обед, но, как говорится, дыма без огня не бывает. За сплетнями и слухами всегда скрывается истина - хотя бы отчасти. Девушка ни на миг не усомнилась в том, что Парлан любил женщин и поступал с ними не слишком благородно. Но и это было не единственной причиной, из-за которой Эмил собиралась противостоять Парлану не на жизнь, а на смерть. Она инстинктивно почувствовала, что за ее сопротивлением Парлану скрывается нечто большее, и вот это самое "нечто" пугало девушку сильнее всего на свете. Впрочем, она вовсе не собиралась демонстрировать снедавший ее ужас этому самцу.
      - Ну, теперь, когда ты узнал, что хотел, может быть, ты меня отпустишь, ты - большой волосатый бык? - дерзко спросила она. - Ты придавил мне ноги, и я их почти не чувствую!
      - Буду только рад снова вернуть им чувствительность, - двусмысленно отозвался тот, и его люди засмеялись.
      - Не вижу ничего смешного. - Шутливое настроение Черного Парлана еще больше ее встревожило. - Может, ты встанешь и прекратишь давить на меня, пока я не осталась калекой на всю жизнь? Что еще случилось?
      Последний вопрос девушки был вызван тем, что она заметила, как внезапно изменилось лицо Парлана. Оно снова сделалось злым. Эмил проследила за его взглядом и заметила, что он снова направлен на ее грудь, где выступили несколько бледноватых синяков, оставленных усилиями молодого человека, напавшего на нее в комнате Лейта. Она поняла, что именно эти пятна привели Черного Парлана в ярость.
      Он мягко вскочил на ноги и тихим, слишком тихим голосом обратился к юнцу:
      - Откуда, черт возьми, тебе известно об оборонительных ухищрениях этой девицы?
      Внятно, хотя и с трепетом в голосе, парень объявил:
      - Она использовала этот прием, когда я на нее...
      Он еще не закончил говорить, когда здоровенная оплеуха Парлана заставила его покатиться на землю. Поднявшись на ноги и стянув на груди камзол, девушка стала свидетельницей избиения, которому Черный Парлан подверг ее несостоявшегося насильника. Хотя юнец, как видно, очень при этом страдал, он не попытался сказать ни слова в свою защиту. Впрочем, за него не вступился никто из стоявших вокруг. Более того, никто из людей Парлана не выразил ни малейшего удивления расправой, а ведь это могло означать, что зловещий Черный Парлан терпеть не мог насилия над женщинами и считал его достойным самого тяжелого наказания... Эмил решила на досуге поразмыслить о слухах, заклеймивших Парлана как насильника, и о том, что она видела сейчас. Теперь же она хотела вмешаться, чтобы остановить жестокую расправу, и попыталась поставить лэрда в известность о ничтожных достижениях юнца в области насилия над женщинами.
      - Не надо, не надо, - вскричала она, хватая Парлана за руку, - ничего такого особенного он не сделал!
      - Тебе понравилось, что ли? - осведомился глава клана, которого рассердила ее попытка защитить юнца.
      - Не строй из себя идиота, - бросила девушка, и эта дерзость заставила затаить дыхание от страха за нее кое-кого из окружения Парлана. - Я не говорю, что мне понравилось то, что он пытался сделать. Просто хочу сказать, что он всего-навсего успел меня обнять и один раз поцеловать.
      - Поцелуй и одно-единственное объятие не оставляют синяков, - резонно заметил мужчина.
      - Он не виноват. На мне не было ничего, кроме этой рубашки, которая к тому же была расстегнута. Ну и еще - я распустила волосы, а он-то рассчитывал застать в комнате двух парней - оттого-то, наверное, накинулся на меня слишком уж прытко и крепко сжал в объятиях, прежде чем я начала защищаться. Кстати, синяки у меня на коже образуются очень легко. - Девушка заметила сомнение в глазах Парлана и спросила:
      - Скажи, ты так зол, потому что не успел сам наставить мне синяков?
      - Нет, - бросил он, цепенея от ярости. - Я терпеть не могу грубо обходиться с женщинами. А ты вела себя поначалу так глупо, что я и в самом деле решил, что ты - дитя.
      Эмил подавила усилием воли не слишком приятное воспоминание о том, как еще совсем недавно Парлан прохаживался на счет ее хрупкости и сжимал за спиной ее запястья.
      Следы его рук, однако, уже проступили на ее нежной коже.
      Заметив его удивление, Эмил улыбнулась.
      - Я же говорила, что наставить мне синяков ничего не стоит. Такая кожа. Зато они и рассасываются так же быстро, как появляются, и не болят. По правде сказать, мне кажется, что синяки, которыми я наградила этого парня, куда больше, - тут она смешалась и слегка покраснела.
      Взглянув на юнца, которого слова Эмил привели в замешательство, Парлан ухмыльнулся:
      - Так и быть, Алекс. На этот раз ограничимся этим, но если я когда-нибудь услышу о подобном... Твои синяки два или три дня будут напоминать тебе о твоем проступке.
      Зато слух о том, как ты не смог совладать с женщиной, будет жить куда дольше. И это послужит для тебя еще худшим наказанием, чем мои тумаки.
      Парлан взял девушку за руку:
      - Пора возвращаться в замок. Малколм проследит за твоим жеребцом. Увидев, как конь шарахнулся от последнего, Парлан добавил:
      - Миледи, не сочтите за труд дать своему коню приказ следовать за моим человеком. - На этот раз в его просьбе прозвучала напускная, на взгляд Эмил, предупредительность.
      Она ответила ему той же монетой - вежливостью, которая шла отнюдь не от сердца, а потом стояла, снедаемая яростью, пока он поправлял ей костюм, как беспомощному ребенку. В течение всего обратного пути до замка Макгуинов, который она проделала, сидя на крупе Рейвена, девушка не произнесла ни единого слова, удрученная своей неудачной попыткой к бегству. К тому же она была вынуждена сопротивляться зову собственного тела, который властно требовал от нее прижаться к сидевшему рядом Парлану, прикоснуться к силе и мужественности, исходившим от него. Когда они наконец добрались до замка, Эмил доходчиво объяснила Элфкингу, чтобы тот не волновался, и хотела отправиться навестить Лейта, но вместо этого ее провели в большой зал, усадили и налили эля.
      - Поскольку установлено, что ты не Шейн Менгус, - кто ты? осведомился Парлан, когда все уселись за столом, уставленным яствами.
      - Эмил Сьюбхан О'Коннел Менгус, младшая дочь Лахлана Менгуса.
      - Ну, значит, ты все-таки стоишь хороших денег. Я-то боялся, что ты всего лишь наложница Лейта и за тебя гроша ломаного не получишь!
      Парлан вовсе не собирался давать кому-либо понять, что за всем этим скрывается нечто большее, нежели его, Парлана, материальный интерес. Он был уверен, что терзавшей его в последнее время неудовлетворенности скоро придет конец. Он с самого начала отказывался верить, что эта маленькая женщина - всего лишь потаскушка, подружка Лейта Менгуса. Теперь же, когда он узнал правду о происхождении девушки, она еще больше заинтриговала его. Его привлекали в ней и юность, и отсутствие обручального кольца на пальце, что должно было свидетельствовать о ее девственности, и то высокое положение, которое она занимала в клане Менгусов. Черный Парлан не просто хотел быть ее первым мужчиной - он прямо-таки жаждал этого.
      В то же время сознавал, насколько трудным делом будет залучить эту строптивицу к себе в постель. Силы и мужества ей было не занимать, а на обольщение по всем правилам требовалась уйма времени. Пожалуй, девушка бы и не поверила в его надуманные терпение и покорность. Взять ее силой он тоже не мог - это противоречило правилам, существовавшим в его замке, а кроме того, он вообще испытывал ненависть к насилию над женщиной. Чтобы завлечь ее в постель, требовался некий предлог, нечто чрезвычайно для нее важное, что позволило бы ему открыть своеобразные торги и одержать победу если и не в полном согласии с ее чувствами, то хотя бы без сопротивления с ее стороны.
      Исподтишка изучая девушку, он пытался определить, что именно могло служить причиной его сильнейшей тяги к ней. В ее фигуре были привлекательные округлости, в особенности полные груди, которые Парлан так ценил в женщинах. С другой стороны, на его вкус она была слишком тоненькой. Ее лицо было красивым, что и говорить, но он знал великое множество других красивых лиц, которые - на первый взгляд - были ничуть не хуже лица Эмил. Разве что глаза... Эти глаза цвета аквамарина с длинными ресницами... Они и в самом деле были несравненными.
      И тут Парлана осенило: он искал в ней то, что можно было увидеть, так сказать, физическим взором, то, что было открыто любому смертному. Хотя Парлана никто не назвал бы романтиком, он догадывался о том, что ни лицо, ни фигура не заставляют мужчину забыть обо всех прочих женщинах и следовать за одной-единственной избранницей. Дело было куда сложнее и касалось других качеств, которые, вероятно, кто-нибудь, только не Парлан, назвал бы душевными. За то время, пока он мог наблюдать за пленницей, глава клана успел отметить человеческие качества в Эмил, коих, по его глубочайшему убеждению, в других женщинах больше не осталось.
      Он восхитился ее поведением истинного рыцаря, конного воина, прежде всего заботившегося о своем скакуне и лишь потом - о себе. Эта девушка знала цену настоящему боевому коню. У малышки хватило смелости и даже доблести до последнего противостоять ему, главе могущественного клана, и даже решиться на попытку побега, на какую отважился бы далеко не всякий мужчина. Когда Эмил вмешалась в его потасовку с Алексом, он оценил в ней развитое чувство справедливости. Но не меньше ему хотелось открыть для себя и другие черты ее характера.
      - Скажите, вы отошлете условия нашего с братом выкупа моему отцу, сэр Макгуин? - спросила девушка, нарушая ход его мыслей. - Уверена, что он безумно о нас волнуется.
      - Да уж, вышло так, будто вас поглотила сама земля.
      Мой братец обязан был послать вашему отцу хотя бы весточку о вашем с братом пленении. Тем не менее мне необходимо установить сумму выкупа, добавил он. Потом, глядя на нее в упор, произнес:
      - Надеюсь, до того момента, как будет отправлено послание вашему отцу и деньги придут, пройдет достаточно времени, чтобы ты сумела научить меня трюкам своего жеребца да и вообще передать мне его, что называется, с рук на руки.
      - Нет, этого никогда не произойдет.
      - Я собираюсь стать хозяином этой лошади.
      - Можешь попытаться - да, но моего содействия не дождешься. Элфкинг принадлежит мне. Он родился вторым, и с самого начала казалось, что он не жилец.
      Слабого жеребенка оставили бы умирать, если бы не я. Я сама поила его молоком из рожка и выходила. Он мой, и нет никого и ничего, что могло бы это изменить. Даже великий Черный Парлан ничего не сможет здесь поделать, закончила Эмил.
      - Ты испытываешь терпение мужчины, девушка.
      - Что сказано, то сказано, и я не откажусь ни от единого своего слова. - Но, положив в рот кусочек предложенной ей закуски, она выжидательно посмотрела на Парлана.
      Тот откинулся на спинку кресла.
      - Стало быть, не станешь помогать мне в попытке завоевать расположение твоего жеребца?
      - Я не стану помогать тебе воровать собственную лошадь. - Девушке показалось, что это она проговорила про себя, но по смеху окружающих и по тому, как иронично изогнулась бровь Парлана, поняла, что слова были произнесены вслух.
      - Благодарю вас, миледи.
      - Не стоит благодарности, сэр, - скороговоркой пробормотала Эмил, кляня на чем свет стоит собственную несдержанность и неумение контролировать язычок.
      - А ты знаешь, что я могу оставить коня себе независимо от того, удастся его приручить или нет?
      - Да. Знаю и то, что это ничего тебе не даст. Он убежит ко мне при первой же возможности.
      - Ну, существуют способы удержать от побега даже такого зверя.
      - Зато не существует способов сделать такого зверя своей верховой лошадкой.
      - Наверное. Но его всегда можно поставить в стойло и пустить к нему кобылиц. Уверен, как производитель он покажет себя с самой лучшей стороны.
      Она решила было соврать, но быстро поняла, что Парлан устроил ей своеобразную проверку на честность, и пришла к выводу, что лучше сказать правду.
      - Да, пока он не пропустил ни одной кобылы и неудач не знал. - Тут девушка почувствовала, что у нее в глазах защипало. - Если бы я разрешала подпускать Элфкинга к кобылицам еще год или два - стала бы богатой женщиной.
      - Тебе требуется компенсация? - осведомился Парлан, делая вид, что безмерно удивлен.
      - Интересно, а ты бы не потребовал компенсации, если бы уступил Рейвена на племя?
      - В любом случае, - Парлан нахмурился, - деньги пошли бы Лахлану - так или нет?
      - Нет. Элфкинг мой. Деньги получаю я - или кто-нибудь из сестер или братьев. Кстати, лошадь, на которой ездил Лейт, - дитя Элфкинга.
      - А чья кобылица?
      - Одна из тех, что принадлежит Маквернам.
      Парлан присвистнул как человек, хорошо знавший коннозаводство в округе. Потом ухмыльнулся, подумав, как нелегко пришлось тупоголовому Алистеру Макверну, когда он общался с этой чересчур развитой девицей. Уже то, что он вообще согласился пойти на такое, свидетельствовало о великолепных качествах Элфкинга как производителя.
      - Значит, жеребец с таким же успехом может обогатить и меня, - заметил Парлан, улыбкой встретив взгляд девушки.
      - Верно. Но жаль использовать такого коня только для этого - он прямо-таки создан для бега.
      - А кто тебе сказал, что с течением времени конь не смирится? Хороший долгий уход, отличная кормежка, и глядишь - жеребец изменит отношение ко мне, а потом, чего доброго, и признает во мне хозяина. - Парлан разглядел проблеск страха, мелькнувший в глазах девушки. - Согласись, все-таки стоит попробовать. - Парлан помолчал с минуту, давая возможность пленнице вдуматься в его слова, после чего коварно продолжил:
      - Я даже готов заключить с тобой сделку.
      Ее желание мгновенно согласиться на что угодно неожиданно угасло слишком заблестели его глаза.
      - Каковы же будут ваши условия?
      Нагнувшись вперед через стол, он прошептал:
      - Очень простые: ты или твоя лошадь.
      Эмил сдвинула брови: она не могла взять в толк, отчего мужчины за столом вдруг замолчали.
      - Я тебя не понимаю.
      Парлан вытянул указательный палец и медленно с улыбкой провел им по щеке девушки.
      - Конечно, куда тебе. Эта сделка - договор самого удивительного свойства. Видишь ли, я хочу заполучить твоего коня - но еще я хочу обладать тобой как женщиной. - Когда она вспыхнула, улыбка Парлана сделалась еще шире. - Если ты ляжешь со мной, я не стану отбирать у тебя жеребца.
      Вспышки ярости, которой - она точно это знала - все от нее только и ждали, не последовало.
      - Мне необходимо поговорить с Лейтом.
      Парлан вытянулся в кресле и утвердительно кивнул, после чего знаком велел Малколму отвести девушку к брату.
      - Я очень надеюсь получить ответ сегодня ночью, Эмил.
      Она задержалась в дверном проеме и окинула Парлана ледяным взглядом, полным презрения, который скорее подходил герцогине, нежели хрупкой девушке с непричесанными волосами, одетой в наряд пажа.
      - Сэр, до сих пор я не давала повода обращаться ко мне с подобной фамильярностью. - Потом она развернулась на каблуках и вышла, прежде чем кто-либо из присутствовавших успел ей ответить.
      Когда после ухода Эмил Парлан отсмеялся, в беседу вступил Лаган:
      - Иными словами, ты предлагаешь ей выбрать одного жеребца - или другого!
      Парлан нахмурился, не желая в этот момент понимать, почему это сравнение с жеребцом повергло его в такое раздражение.
      - Что ж, в каком-то смысле ты прав, - все-таки вынужден был согласиться он.
      - Отчего же тебе просто-напросто не соблазнить ее?
      - Думаю, что соблазнить ее не так просто, а мне не терпится сжать ее в объятиях.
      У Лагана от удивления глаза на лоб вылезли.
      - Неужто тебе так хочется переспать с бабой?
      - Дело не в этом. Уж если говорить о бабах, то Кэтрин высосала из меня все соки два дня назад. - Тут Парлан ухмыльнулся, а Лаган так просто залился хохотом. - Нет.
      Мне хочется обладать Эмил Сьюбхан О'Коннел Менгус, и я добьюсь своего, чего бы мне это ни стоило!
      - А если она не придет к тебе в постель сегодня ночью?
      - Придется изыскивать другие пути.
      - Мне показалось, что, кроме этой девицы, у тебя появилось серьезное намерение заполучить и ее жеребца.
      - И что с того? Я обещал, что не стану у нее этого коня красть, но не говорил, что не попытаюсь завладеть им каким-либо иным способом.
      - Парлан, тебя ждет ад!
      - Не сомневаюсь, но прежде я постараюсь узнать, что такое рай.
      Глава 4
      - Он это сказал?
      Эмил смотрела на своего брата и думала, что хорошая пища, уход и чистая постель немало способствовали тому, чтобы он восстановил свои силы и справился с болезнью.
      Хотя до сих пор Лейт был слаб, как младенец, и его продолжала снедать лихорадка, опасаться за жизнь юноши уже не приходилось. Тем не менее Эмил вдруг испугалась, что после рассказа о сделке, которую ей предложил Парлан, брата хватит удар. По крайней мере он уже нес во всеуслышание всю эту мужскую чушь о чести и обязанности человека перед семьей. Тут-то Эмил стало ясно, что ее собственное решение по данному вопросу окажется для него слишком нестандартным.
      - Если я приду в постель Черного Парлана, он не станет забирать у меня Элфкинга. Это, так сказать, выкуп за коня.
      Лейт заметил, что девушка старалась не встречаться с ним взглядом, и спросил с подозрением;
      - И что же? Ты согласилась?
      Эмил принялась с отсутствующим видом расчесывать волосы.
      - Отвечай мне, Эмил!
      - Точно. Я собираюсь заключить с ним сделку.
      - Ты хочешь отдать себя этому человеку ради лошади?
      - Да, я хочу отдать себя в руки Парлана ради Элфкинга. Для меня это не просто лошадь. Прошу, постарайся меня понять! - В эту минуту девушка подумала, догадается ли ее брат, что она готова на сделку с Парланом не только из-за Элфкинга.
      Лейт вздохнул, мысленно обругав себя за злые слова, готовые сорваться с губ.
      - Послушай, я понимаю, что Элфкинг для тебя не просто лошадь, но как же семейная честь?
      - Честь... - Девушка оставила гребень в покое и обернулась к брату:
      - Честь твердит мне, что я должна беречь девственность, чтобы ею мог насладиться мой будущий муж, Рори Фергюсон - человек, которого я терпеть не могу.
      Такой конь, как Элфкинг, стоит десятка Рори Фергюсонов.
      В чем же состоит понятие чести? Не в том ли, чтобы терять лучшее, а взамен получать худшее?
      - Если бы речь шла о моей судьбе, я еще мог бы тебя понять, но лошадь...
      - Ради того, чтобы спасти тебя, я отдала бы Элфкинга.
      Но спасать то, что потом должен будет уничтожить Рори, я не хочу. И не стану.
      Лейт прикрыл глаза, отчасти потому, что ему было нечем крыть. Дав понять, что он никого не собирается убивать, Парлан Макгуин, однако, безошибочно отыскал единственное слабое место в обороне Эмил. Когда Лейт открыл глаза, девушка уже привела себя в порядок и теперь стояла у изголовья кровати, глядя на брата заплаканными глазами.
      - Скажи, ты отвернешься от меня после этого, Лейт?
      Приподняв одеяло, брат ладонью слабо похлопал по постели рядом с собой. Девушка мгновенно юркнула под одеяло и положила щеку ему на грудь. Когда его рука тяжело легла ей на плечи, она с облегчением закрыла глаза. Хотя Эмил твердо решила не отступать от задуманного, она все-таки боялась, что злополучный договор с Парланом будет стоить ей любви брата.
      - Знаешь, малыш, я буду любить тебя даже в том случае, если ты превратишься в самую настоящую шлюху, - улыбнулся он, и она с готовностью отозвалась на его шутку смешком. - Господи, ну отчего я такой слабый? снова загрустил Лейт. - Дурной из меня получился защитник.
      - Не думай об этом. Судьба была против нас с самого начала - ты же не смог бы сражаться с целым кланом. Увы, Лейт, даже будь ты не ранен, и тогда ничем не смог бы мне помочь. Тебя бы в случае чего снова посадили в яму вот и все.
      - Боюсь, ты права. Но скажи, ты боишься? О Черном Парлане много всяких слухов ходит...
      - Не поверишь, но я его не боюсь. - Девушка кратко рассказала ему о случае с Алексом. - Ну, ты понял?
      Ужасный Черный Парлан, оказывается, терпеть не может, когда насильничают. А вот сказать того же самого о Рори Фергюсоне я не могу. Она заметила удивление, появившееся в глазах Лейта. - Нет, скажи, что со мной может произойти дурного?
      - Ну.., ты будешь обесчещена и... - тут Лейт сделал паузу и единым духом закончил; - ..не сможешь выйти замуж.
      - По мне, так не велика потеря. - Эмил старалась не лукавить. - Я и надеюсь на это. Более того, молю Бога, чтобы моя свадьба не состоялась. Признаюсь тебе, именно будущий союз с Рори Фергюсоном отчасти подтолкнул меня на сделку с Парланом. А потом... Кто знает? Вдруг с Парланом мне будет хорошо? Говорят, он великолепный любовник.
      - Интересно, что при этом имеется в виду - мужская сила или просто размеры предмета его гордости, - пробормотал себе под нос Лейт. - Видишь ли, когда я был при дворе, некоторые леди - если их, разумеется, можно назвать таковыми, - обменивались впечатлениями о Черном Парлане как о любовнике. - Парень нахмурил брови, вспоминая детали упомянутого разговора.
      - И что же о нем говорили эти, с позволения сказать, леди? заинтересовалась Эмил, но Лейт выдержал достойную паузу, которая, наверное, смогла бы свести с ума любую женщину.
      - Говорили, к примеру, что он прекрасно сложен. Правда, дамы преподнесли эту информацию в несколько ином ключе: сказали, что он - прямо жеребец!
      - Ох, - нахмурилась Эмил. - Ты думаешь, что он может нанести мне физический вред? В момент естественного сближения, я хочу сказать?
      - Нет, детка. Если то, что ты о нем говорила, - правда, он проявит к тебе даже известное внимание, ведь он знает, что ты девственница. На самом деле тело женщины может принять в себя оснастку практически любого мужчины - так уж оно устроено. Помни о другом: не размеры жеребца говорят о его качествах, а его прыть.
      - Мне трудно судить, но, кажется, с ним мне плохо не будет. - Девушка глубоко вдохнула, прежде чем продолжить выкладывать брату свои сокровенные мысли. - Мое тело уже сказало мне о том, что его стройный торс пришелся ему по нраву. По правде сказать, я хочу его ничуть не меньше, чем он меня. Разве плохо, если я получу от него те радости, которые Рори не в состоянии мне доставить? Что дурного в радости до брака, когда знаешь, что в браке в этих радостях тебе будет отказано?
      - Ничего, - ответствовал он. - Ты заслужила капельку счастья и, думаю, даже имеешь на это право, особенно принимая во внимание особу Рори Фергюсона, коему ты предназначена. Мне бы только хотелось, чтобы эта, так сказать, "сделка" не выставила тебя в дурном свете. Ты знаешь, каковы устои общества, а Черный Пардан такого рода "сделкой" их самым бессовестным образом попирает. Повинуясь кодексу чести, я должен убить этого человека при первой возможности.
      Эмил вздрогнула. Ей крайне не понравилась непреклонность, которую она вдруг различила в голосе брата.
      Тем не менее спорить она не стала. Парлан Макгуин собирался овладеть ею в любом случае, согласилась бы она на это или нет. Признаться, никакого для себя бесчестья в сделке с Парланом она не видела, зато другие усмотрели бы его обязательно. Именно по этой причине Лейт сейчас становился в позу дуэлянта - в фигуральном, конечно, смысле. То, что она сама решила направиться в спальню Парлана, значения не имело.
      В эту минуту в дверь вошел Малколм, правда, для приличия он изобразил нечто вроде стука.
      - Лэрд желает получить ответ сию же минуту, миледи.
      Эмил присела на кровати.
      - Неужели? Или он не в состоянии подождать еще немного? Мне кажется, такой здоровенный бык, как Парлан, мог бы попытаться наскрести в себе немного больше человечности.
      - Неумно заставлять лэрда ждать, - заявил Малколм, безуспешно пытаясь скрыть ухмылку, - как и испытывать его терпение.
      - Его нетерпение меня трогает, - проворчала Эмил, поднимаясь и подтягивая пояс своих мужских штанов. - Хотя я не понимаю, на что я ему сдалась? Женщина с обильной плотью подошла бы ему куда больше. Похоже, большие размеры твоего хозяина вовсе не свидетельствуют о его большом уме. - Как уже было сказано, Эмил менее всего на свете хотела показать собственный интерес к главе клана Макгуинов и скрывала его за нарочитой дерзостью.
      Взглянув на Лейта, Малколм получил в ответ кривую усмешку. Нет, подумал Малколм, эта женщина не понимает, насколько она притягательна для мужчин. Интересно, ее сделка с Парланом объясняется полным отсутствием женского тщеславия или нет? Уж лэрд - что ни говори - знал толк в женщинах!
      Заметив жест Лейта, Малколм приблизился к кровати, пока Эмил продолжала приводить себя в порядок.
      - Нет ли возможности отговорить хозяина от той гнусности, что он затеял? Она - девушка из благородной семьи и не заслуживает подобного обращения и позора, который навлекает на нее Парлан. - Хотя Лейт душой понимал все, что сказала ему сестра, он не мог отказаться от попытки остановить ее - хотя бы и не впрямую.
      - Я пытался - бесполезно. Лэрда терзает страсть. Я еще не видел, чтобы его так разбирало. Он бы все равно стал ее добиваться, так что разговоры о лошади - только предлог, чтобы побыстрее заполучить девушку.
      - Верно. Над сладенькими словами своего тюремщика она бы посмеялась и не более того. Она вообще считает, что всякая говорильня хуже лжи.
      - Стало быть, мы вернулись к тому, с чего начали. Но не беспокойся он не причинит ей зла. Хотя ему временами некоторые женщины не по вкусу, он все равно обращается с ними хорошо. И терпеть не может, когда в его присутствии к женщине проявляют грубость. Сами знаете, в противном случае ее мог бы изнасиловать здесь всякий, независимо от того, заплатят за нее выкуп или нет. Военная добыча - вот чем ее считают.
      - Это, конечно, так, но я все равно убью Парлана за тот позор, на который он собирается обречь сестру.
      - Можешь попытаться. Возможно, он согласится на поединок, когда ты будешь в полной силе. Впрочем, никакие угрозы сейчас на него не подействуют - у него слишком свербит в одном месте.
      Тем временем Эмил решила, что вполне готова к тому, что ожидало ее впереди, и подошла к постели брата попрощаться.
      Малколм тактично отошел к двери, чтобы не мешать прощанию брата и сестры. Девушка нагнулась, поцеловала Лейта в щеку и с удовлетворением отметила, что лихорадка наконец отступила от молодого человека.
      - Не мучай себя понапрасну, - пробормотала она. - Если мои страдания окажутся слишком велики - я просто откушу кусочек, вот и все. - Она с облегчением улыбнулась, заметив, что и он со смехом отозвался на ее шутку.
      - Я не стану мучиться. Теперь все моя мысли сосредоточены на том, как ему отомстить. Это все, на что я сейчас способен. Я не Господь Бог и не в состоянии изменить то, чего в данный момент нельзя изменить. - Лейт похлопал ее по руке. - Если тебе понадобится переговорить со мной о чем-нибудь - сразу же приходи.
      Лейт проводил ее взглядом и вздохнул. Он сказал то, что чувствовал на самом деле: парень терпеть не мог предаваться бесполезным умствованиям и предпочитал сохранить свой гнев до того мига, когда поправится и выберется на волю. Вот тогда настанет время дать выход ярости.
      Хотя он намеревался просидеть всю ночь, не смыкая глаз и размышляя о том, каково теперь Эмил в объятиях ее властелина, натура взяла свое и он забылся целительным, беспробудным сном.
      ***
      Когда Малколм вышел, оставив ее с Парланом наедине, Эмил потребовалось усилие, чтобы обрести самообладание.
      Хотя она - отчасти - пришла к нему по доброй воле, неизвестность пугала ее. Пытаясь привести растрепанные чувства в порядок, девушка принялась оглядывать хоромы главы клана Макгуинов. По стенам висели тяжелые драпировки, защищавшие от холода, и в углу горел камин, также помогавший бороться с холодом и сыростью. Мебель была простой, но добротной. Ноги утопали в богатых коврах, устилавших пол. В центре комнаты стояла массивная дубовая кровать, высокая и затянутая сверху донизу пологом из бархата, который был раздвинут. Во всей обстановке спальни ощущалась атмосфера какой-то варварской роскоши.
      Взгляд Эмил переметнулся на хозяина спальни, который возлежал, опершись о высокую спинку кровати, и всем своим видом изображал равнодушие. На нем был халат из тяжелой ткани, под которым, как она заподозрила, больше ничего не было. Сверкающая влажность волос говорила о том, что он недавно принял ванну. Девушка замерла, недоумевая: то ли ей сердиться на его напускное равнодушие и уверенность в том, что она придет, то ли посчитать за счастье, что он не пожалел усилий, готовясь к ее приходу.
      - А я уже начал подумывать, что ты решила уступить мне своего коня.
      - Этому не бывать.
      Он ухмыльнулся.
      - Что ж, ты поступила правильно. Я собирался овладеть тобой в любом случае, и единственное, что могло меня остановить, - слишком юный возраст. А так все будет проще.
      Она с облегчением вздохнула;
      - Лейт тебя за это убьет.
      - Зря он это задумал. Теперь мне придется очень постараться не убить его, когда он попытается это сделать.
      Хотя Эмил подозревала, что самоуверенность Парлана имеет под собой основания, она ее покоробила.
      - Все-таки он может тебя убить.
      - Конечно, такую возможность исключать нельзя. Но она ничтожна.
      - Кажется, что у тебя слишком высокое мнение о себе.
      Парлан ничего ей не ответил, поскольку в этот момент взял ее на руки, прижал к груди и нежно опустил прямо на середину огромной постели. Девушку удивило, что столь крупный человек в состоянии двигаться с молниеносной быстротой и очень тихо. Когда его тело накрыло ее хрупкую фигурку, она вздрогнула. Нет, она не боялась, хотя его мощный торс представлял собой разительный контраст с ее тоненьким, гибким телом. Эмил вдруг почувствовала жгучее желание, которое помимо ее воли захлестнуло ее горячей волной.
      - Не бойся меня, дорогуша. Я всего лишь хочу доставить тебе удовольствие, - прошептал он, покрывая ее щеки нежными поцелуями.
      - Ты хочешь сказать, удовольствие себе? - пробормотала Эмил, однако ощутила, как загорелась кожа в том месте, где он касался ее губами.
      - Точно, себе, но и тебе тоже, Эмил. Поэтому расслабься и предоставь действовать мне.
      - Ничего я тебе не предоставлю. - Девушка очень надеялась, что он поверит ее протестам, поскольку не имела желания раскрывать ему истинную причину своего появления в его спальне. Пусть он думает, что она пришла к нему, приняв условия "сделки".
      - Предоставишь, Эмил Менгус. - Он покрыл поцелуями сначала ее нос, а потом перешел ко рту. - Я же говорил, что предоставишь...
      Когда его губы коснулись ее губ и потерлись о них, она чуть не задохнулась. Это было очень приятно. Кроме того, у нее внутри потеплело. Эмил сама не заметила, как ее руки обвили его широкие плечи. Когда его язык властно потребовал впустить его внутрь ее рта, аквамариновые глаза девушки широко распахнулись от удивления: она никак не могла взять в толк, чего он добивается.
      - Открой для меня ротик, милашка. Я хочу ощутить мед, который таят твои уста.
      - Нет там никакого меда. Наоборот, боюсь, что моим устам не хватает свежести - я давно не полоскала рот.
      Парлан тихо рассмеялся:
      - Ты маленькая лгунья, Эмил Менгус. Сейчас же открой ротик!
      Когда его язык ворвался внутрь, с силой раздвинув ее губы, она содрогнулась всем телом. Теперь каждый поцелуй обжигал ее больше и больше. Он вошел во вкус и, казалось, никак не мог удовлетворить свой голод. Временами мужчина останавливался и начинал атаки на ее нежную шею, покрывая ее легкими, похожими на дуновение ветра поцелуями. Она зарылась своими тонкими пальцами в его густые волосы, изгибаясь всем телом, чтобы соприкоснуться с его торсом. Тепло, охватившее ее грудь, росло и становилось все более ощутимым, превратившись едва ли не в жар. Ее нежный рот теперь был раскрыт, как цветок, и испускал тихие, страстные вздохи любви. Неожиданно он замер и отстранился от нее. Сладкий туман в голове Эмил немного рассеялся, и она стала отдавать себе отчет в том, что происходило.
      - Нет, - произнесла она прерывистым, хриплым голосом, пытаясь прикрыть обнаженную грудь вдруг ослабевшими руками.
      - Да, - произнес он и развел ее руки в стороны, чтобы полюбоваться ее грудью ненасытным взглядом истинного ценителя. - Какие красивые!
      Она содрогнулась, когда его язык принялся ласкать напрягшиеся от возбуждения соски. Внизу живота у нее загорелся огонь, словно сухая кукурузная солома полыхнула.
      Теперь, когда его ладони завладели выпуклостями ее грудей и уже отваживались спускаться ниже, она снова вцепилась пальцами в его густые темные волосы, с силой прижимая его голову к себе, когда он принимался попеременно целовать то одну, то другую грудь. И снова она тихо застонала, и ее стон звучал в его ушах громче и насыщеннее звуков органа, - ведь это был голос любви. Поначалу Эмил пыталась сдерживаться, но потом, завороженная происходящим, совершенно забыла об этом. Она настолько осмелела, что принялась гладить Парлана по спине, и страстные стоны, которые он при этом издавал, дали ей понять, что ее усилия не пропали даром, увеличив ее собственное возбуждение. Когда он сорвал с себя халат и предстал перед ней обнаженным, она обрадовалась: теперь ничто уже не мешало ей ласкать его.
      Губы Парлана коснулись нежной кожи ее талии, Эмил выгнулась дугой и громко застонала. Эта девушка была настоящий живой огонь - она превзошла все самые смелые ожидания горца. Но когда Парлан начал снимать с нее узкие штаны и его руки коснулись шелковистой кожи стройных бедер, он обнаружил, что до сих пор лишь находился в преддверии ее чувственности. Едва мужчина коснулся ее обнаженных ног, как Эмил содрогнулась от охватившей ее страсти.
      Он заметил это, и жадные губы и руки не оставили на теле девушки ни одного дюйма, который бы не был им обласкан.
      Эмил испытывала несказанное удовольствие и в какой-то момент даже испугалась, что ее сердце остановится. Крупные, но, как оказалось, нежные руки Парлана гладили ее ноги, не позволяя им вырваться из круга, который он очертил, чтобы иметь возможность еще и еще целовать их. Когда он наконец начал медленное восхождение по ее телу снизу вверх, Эмил замерла как завороженная и больше уже не вырывалась.
      Он поднял голову, оторвавшись наконец от ее тела, и явственно услышал звук, напомнивший ему мурлыканье кошки.
      - Как здорово. Бог мой. Да ты просто таешь, - произнес он и снова приник жадными устами к ее груди. Рука же его находилась внизу и исследовала все самые заповедные уголки ее тела. - Не бойся, крошка, прошептал он, поцеловав ее в шею, - пусть сок любви течет. Вскорости я попробую его на вкус. Не этой ночью, но скоро.
      - Прошу тебя, прошу тебя, - стонала она в ответ, не слишком хорошо понимая, о чем, в сущности, просит. Пожалуй, она была готова получить то, ради чего оказалась в спальне Парлана, и молила именно об этом.
      - Первый раз тебе придется несладко, - пробормотал он, подготавливая себя к решительному рывку, - но это всего лишь раз.
      Она не расслышала или просто не поняла того, что он сказал, но раскрыла ему свои бедра. Он взял ее одним рывком в надежде, что чем быстрее она минует болевой порог, тем для нее будет лучше. Почувствовав, как щит ее девственности уступает его обнаженному мечу, мужчина ощутил прилив гордости за доставшееся ему первенство, хотя - надо отдать ему должное - жалел девушку оттого, что был вынужден причинить ей боль.
      Эмил вздрогнула от острого приступа боли, но она прошла так же быстро, как и появилась. И следующая мысль, которая ее посетила, была об одном - о продолжении. Она прижала его крепкие бедра к себе, одновременно с силой обхватив ногами, побуждая его тем самым к действиям.
      - О! - произнесла она, затрепетав от плотской радости, понимание которой наконец-то посетило ее, когда он задвигался в медленном, тщательно отмеряемом ритме. - Как прекрасно!
      - Прекрасно? Дева Мария, да это просто райское блаженство. Попробуй двигаться вместе со мной, милая.
      Так, так. - Он едва не задохнулся, когда она в точности исполнила его повеление, попадая в заданный им ритм. - Да, именно так это надо делать. Он прижал к себе ее бедра и стал покрывать молниеносными, как укусы, поцелуями, - Возьми его всего, девочка. Поглубже - мой Бог, как сладко!
      Поцеловав ее еще раз, он сосредоточил внимание на ее лице, по мере того как ритм, в котором они двигались, ускорялся. Однако он упустил тот момент, когда ее тело изогнулось в спазмах страсти, поскольку в этот же момент сам достиг дика удовольствия. Когда он обрушился на нее всей тяжестью могучего тела, она все еще продолжала содрогаться под ним, переживая восторг наслаждения. И эти ее движения вновь возбудили его.
      У Эмил было ощущение, словно она спускается с высоких гор, граничащих с небесами, в глубокую долину.
      Когда она открыла глаза, первой ее мыслью было удивление от того, что она еще жива. Свидетельством тому, что с ней произошло нечто необычайное, было отчаянное сердцебиение и тяжелое дыхание. То, что она получила, было несравненно большим, чем любые ее мечты. И тут же она подумала, что одного раза недостаточно. Поскольку девственность была утрачена безвозвратно, она не видела причины, отчего Парлану не попробовать доставить ей удовольствие еще разок.
      Отодвинувшись чуточку от Эмил, мужчина взглянул на нее и усмехнулся:
      - Так что же? Прав я был, когда сказал, что принесу тебе радость, или нет?
      Той на миг показалось, что грозный глава клана лучится от удовольствия, как двенадцатилетний мальчик, обнаруживший боб в куске рождественского пирога. Она знала, что опыт Парлана уже подсказал ему, какие чувства он пробудил в ней, и не сомневалась, что удовольствие, подобное только что испытанному ею, уже пережили в его объятиях многие женщины. Она вовсе не собиралась содействовать его триумфу и увеличивать его и без того огромное самомнение. Парлан должен был пребывать в уверенности, что она исполнила свою часть соглашения - не более того. Поэтому она, глядя в сторону, с некоторым равнодушием произнесла:
      - Признаюсь вам, сэр, за всю свою не слишком длинную жизнь мне не приходилось так скучать, - высокомерно произнесла она.
      Парлан закатился от смеха, поскольку ее слова не оскорбили его ни в малейшей степени. Уж он-то знал, что она подучила свое. Прошло совсем немного времени, и она, отбросив напускную заносчивость, принялась ему вторить. Эмил поняла, что надуть хозяина замка ей не удалось.
      Как только под сводами спальни утихли раскаты смеха, девушка вдруг ощутила, насколько устала. За последние двадцать четыре часа с ней случилось многое - да что за двадцать четыре часа, за всю последнюю неделю. Тело напоминало Эмил, что она уже очень давно как следует не отдыхала и что плоть, пожалуй, сама позаботится о себе, если она откажется подчиниться голосу разума.
      Парлан почувствовал, что с Эмил что-то происходит, и, приподнявшись на локте, взглянул на нее с улыбкой - он понимал, что ей необходимо отдохнуть, но желание снова охватило его.
      - Послушай, ты обручена? - спросил он, желая знать, не заявил ли другой мужчина права на нее.
      Она попыталась поднять тяжелые, словно свинцом налитые веки, чтобы взглянуть на Парлана, но у нее ничего не получилось.
      - С самой колыбели. Я должна выйти замуж в конце лета.
      - И за кого, позволь узнать?
      - За Рори Фергюсона. Извини, но сейчас я засну.
      Быстрота, с какой девушка провалилась в сон, поразила Парлана и не позволила ему в тот момент оценить услышанное. Он пару раз легонько толкнул ее, но все было тщетно: она неподвижно распростерлась на спине, словно сбитая с ног мощным ударом. Взглянув на нее и ухмыльнувшись, он улегся рядом, чтобы как следует поразмышлять о женихе Эмил.
      Если и был на свете кто-то, кого Парлан ненавидел и по-настоящему презирал, то имя ему было Рори Фергюсон. Этот человек не обладал ни одним качеством, присущим благородному господину. У Парлана не было доказательств, но были веские основания предполагать, что в страшной смерти Морны, его кузины, повинен Рори Фергюсон. Рори был мстительным, хитрым и лживым.
      Всякий раз, когда Макгуины совершали набег на Фергюсонов, Парлан надеялся обнаружить Рори в пределах досягаемости своего меча, но этому человеку всегда удавалось улизнуть. Представив себе, как редкие прядки волос Рори перемешаются с пышной гривой Эмил, Парлан уже понимал, что не пожалеет ничего на свете, лишь бы этого не произошло. Поднявшись на ноги и накинув халат, он направился в комнату, где содержался Лейт Менгус.
      Лейт уставился на человека, который разбудил его и который - он знал только что лишил девственности Эмил.
      - Чего ты хочешь?
      - Скажи, Эмил в самом деле невеста Рори Фергюсона?
      - Да, с младых ногтей, - ответил Лейт, которого невольно охватило любопытство при виде взволнованного владельца замка, - хотя, честно говоря, я не вспоминал об этом до того дня, когда мы были захвачены в плен твоими людьми. Именно тогда я узнал, что свадьба не за горами.
      - Лахлану известно, что за тип этот Рори Фергюсон?
      - Уверен, кое-какие слухи о нем дошли до отца. Но их договоренность не может быть нарушена на основании слухов. Конечно, - холодно добавил он, Рори теперь имеет право разорвать соглашение - после того, что ты совершил с моей сестрой. Обесчещенную девушку мало кто захочет взять в жены.
      - Возможно, ты и прав, парень, когда утверждаешь, что я похитил ее честь. Зато я не сделал ей ничего дурного, кроме этого. А вот Рори Фергюсон запросто может ее убить, Парлан произнес эти слова с такой убежденностью и тревогой, что вся злоба Лейта сразу исчезла.
      - У тебя есть доказательства, которые могли бы подкрепить твои обвинения?
      - Увы, нет. Пять лет назад моя кузина Морна имела несчастье стать его любовницей. Она надеялась, что Рори женится на ней, поскольку до их связи была девственна. По крайней мере она сама мне рассказывала об этих планах. Но потом надежды ее растаяли. Она стала бояться этого человека, хотя и не говорила мне почему. Когда Морна сказала мне, что собирается с ним расстаться, это меня только порадовало - я никогда не любил Рори, но девушка, честно говоря, была не слишком хороша собой, и поначалу мне не хотелось отнимать у нее единственный, возможно, шанс выйти замуж...
      - И что же случилось? - осведомился Лейт, когда Парлан вдруг впал в глубокую задумчивость.
      - На следующее утро ее нашли мертвой. Она была избита так, что, если бы не кольцо на ее пальце и не платье, мы бы никогда и не догадались, кто пал жертвой подобного зверства. Более того, ею воспользовались напоследок таким страшным способом, что женщины, обмывавшие тело, говорили, что у нее внутри все было изорвано и разворочено. Доказательств у меня, как я уже говорил, не было, но с той поры я начал пристально следить за этим человеком. Он сделал несчастными множество женщин, которые или боялись промолвить против него хотя бы слово, или - как моя кузина просто-напросто умерли. Умерли, правда, тоже не оставив доказательств тому, что причиной их смерти был Рори. Этот дьявол отлично умеет заметать следы. Я должен найти доказательство его зверствам, после чего изрублю его на куски, где бы и когда бы его ни встретил.
      Лейт не стал поднимать вопрос о вине Рори в преступлениях против несчастных женщин.
      - Единственное, что я могу сделать, - переговорить с отцом. Он старший в роду, и он решает.
      - Этого недостаточно.
      - Тогда, возможно, поможет то, что ты сделал сегодня ночью. - Как бы там ни было, Лейт не мог думать о содеянном по отношению к Эмил как о благодеянии.
      - Нет. Это зависит от того, насколько Рори желает заполучить Эмил или что он выгадает этой женитьбой.
      - Я не могу дать тебе ответ ни на один из этих вопросов.
      Парлан выругался и запустил руку в густые длинные волосы, даже не пытаясь скрыть волнение.
      - Я не могу позволить, чтобы эта свадьба состоялась.
      - Не можешь позволить? - Лейт взглянул на Парлана. - Но ты - Макгуин, а не Менгус. Какое право имеешь ты вмешиваться в дела нашего рода?
      - Как бы то ни было, но пока она у меня в руках.
      - Ее выкупят. Насколько я помню, ты собирался написать письмо нашему отцу не позднее завтрашнего дня.
      - Переговоры о выкупе - не такое простое дело, как ты думаешь, протянул Парлан, у которого уже созрел план, - предстоит торговаться - и основательно.
      - Рори может подождать. - Лейт чувствовал себя не в своей тарелке, замышляя союз с Парланом против Фергюсона.
      - Но за это время он может выставить себя полнейшим негодяем, каковым, собственно, и является. Наверняка твой отец тогда откажется благословить эту свадьбу.
      - Ничего не могу сказать по этому поводу, - с некоторым сожалением произнес Лейт. - С тех пор как моя сестра из ребенка превратилась в девицу, отец вдруг утратил даже малейший интерес к самому факту ее существования. Я как раз собирался завести с ним разговор об этой женитьбе, но твой братец захватил нас с Эмил в плен. Джеймс, дядя Рори, и мой отец в свое время были как родные братья. И оба хотели, чтобы брак детей объединил оба рода. Два года назад Джеймс умер, объявив Рори своим наследником. И это могло укрепить отца в своем решении.
      - Господи. Он дал обещание умершему другу. Изменить такому слову труднее всего. Скажи, Эмил любит Рори? - спросил Парлан.
      - Нет. Она даже говорит, что терпеть его не может.
      Вот почему я и хотел переговорить с отцом. Однако отношения между ним и дочерью настолько плохи, что беседа такого рода может ускорить события. Он желает, так сказать, сбыть дочь с рук. - Лейт говорил довольно медленно, с трудом, поскольку болезнь лишала его сил, необходимых для решения столь серьезной проблемы.
      - Но почему? Что сделала девушка, чем вызвала гнев Лахлана?
      - Выросла. Это объяснение, возможно, покажется тебе странным, но больше мне ничего не приходит в голову. В свое время Эмил была любимицей отца. Он всюду брал нас с собой. Но вот как-то раз она надела новое платье, которое подчеркнуло ее девичьи прелести, и с тех пор он к ней охладел. Никто из нас по-настоящему не знает отчего. А отец не говорит.
      - Должен же, черт возьми, быть какой-то способ избавить ее от этого брака, - пробормотал Парлан, направляясь к двери.
      - Что ж, буду только рад, если ты сможешь что-нибудь предложить.
      - Если другого способа нет, я сам, черт возьми, женюсь на этой девице, - бросил вдруг Парлан и вышел, хлопнув дверью, оставив Лейта в полнейшем замешательстве.
      Глава 5
      Лаган вошел в покои Парлана, постучав и услышав короткое: "Войдите". Он закрыл дверь и округлившимися от удивления глазами взглянул на кровать, где по-прежнему почивала Эмил. До сих пор женщины редко встречали утро в постели главы клана Макгуинов. Парлан обыкновенно использовал женщину, как ему было нужно, после чего отправлял в другое место и оставался в одиночестве.
      Этой привычке владелец замка следовал неукоснительно, разве что, подумал Лаган, изменял ей, когда бывал сильно пьян. Лаган оперся о спинку кровати и вперил недоуменный взгляд в лэрда.
      - Отчего ты не дал бедной девчонке подушку?
      Побрившись, Парлан вытер насухо лицо и подошел к изголовью кровати.
      - Я три раза подкладывал ей подушку, и она всякий раз ее отбрасывала.
      - Странно, что она не просыпалась, когда ты это делал.
      - Боюсь, она не проснется, даже если под ней рухнет кровать. Я надел на нее рубашку, но она и бровью не повела.
      - Ты уверен, что она все еще жива? - поддразнивая, справился Лаган.
      Парлан ухмыльнулся в ответ:
      - Жива, хотя я тоже сомневался. Никогда еще не видел, чтобы человек спал таким мертвым сном. Только один раз мне ее удалось разбудить, - он не обратил внимания на ухмылку приятеля, - и уж точно могу тебе сказать: в этот момент я находился в ней. Интересно знать, она вспомнит, что здесь произошло?
      - А может, она просто больна?
      - Я об этом как-то не подумал. Надо будет спросить брата, - заключил Парлан, выходя из комнаты.
      Оставшись один, Лаган внимательно оглядел девушку.
      Та лежала на спине, разбросав руки и ноги, - так часто спят дети. Почти скрытое огромной массой волос, ее лицо было повернуто в сторону. Лаган пришел к выводу, что девушка и в самом деле очаровательна, и в этот момент вернулся Парлан.
      - Лейт долго хохотал, а потом сказал, что с Эмил такое случается, когда она устает сверх меры.
      - Да, что и говорить, вчера у нее был трудный день. В жизни не видел, чтобы женщина спала в такой позе.
      - Правда? - Парлан на секунду задумался. - Никогда не обращал внимания на подобные вещи.
      - Для того чтобы видеть, как женщина спит, с ней надо спать, протянул Лаган. - Ты же всегда выставляешь их, когда дело сделано.
      Парлан, так и не решив для себя окончательно, отчего он не отослал Эмил, проигнорировал это замечание.
      - А что такого особенного в ее манере спать?
      - Ничего особенного, за исключением того, что она выглядит так, будто ей нанесли хороший удар в челюсть.
      Женщины обычно спят на боку, свернувшись калачиком.
      Пожав плечами, Парлан принялся одеваться, пробормотав:
      - Она, знаешь ли, просватана.
      - Ты что, хочешь этим сказать, что в ближайшее время у стен замка появится ее жених, жаждущий твоей крови?
      - Нет, как раз в этом я сомневаюсь, хотя много бы отдал за то, чтобы его посетила мысль встретиться со мной лицом к лицу. В конце лета она должна выйти замуж за Рори Фергюсона.
      Лаган присвистнул - он знал, с какой ненавистью относится Парлан к Рори.
      - Жаль. Он ее сломает, как тростинку.
      - Не в этом дело. Он ее просто убьет - под конец. Я не могу позволить, чтобы такое злодейство совершилось. Послушай, - тут Парлан поднял руку, заметив, что его приятель хочет что-то сказать, - я знаю суть дела. Вчера ночью мы досконально обсудили эту проблему с ее братом.
      - А я-то думал, что этот парень хочет обсудить с тобой одну-единственную вещь: где и когда он может тебя убить.
      - Это само собой. Но он вполне практичный парнишка и совсем не глуп. Он, знаешь ли, заботится о сестре и не хочет этого брака. По этой причине мы создали своего рода союз. Я, к примеру, собираюсь как можно дольше затягивать дело с выкупом. Буду требовать деньги, много денег - вот что я тебе скажу.
      - Да, пока деньги соберут - много воды утечет. Вопрос в другом сколько времени нужно тебе?
      - Трудно сказать. Главное, его должно хватить для того, чтобы парень переговорил с отцом о судьбе сестры. Ну и для того, разумеется, чтобы Рори Фергюсон успел выставить себя первостатейным негодяем, а уж в том, что это произойдет, я ни минуты не сомневаюсь.
      - Если ему нужен этот брак, он попытается с тобой разделаться.
      - Я очень надеюсь, что он так и поступит. Но этот тип - трус и заползает в самую глубокую дыру при одном только намеке на опасность. При этом он отлично знает, что я не пойду на открытое убийство без веских доказательств его вины. - Тут Парлан опустил взгляд и посмотрел на мирно спавшую Эмил. - Зная все о нем, я просто не могу отдать ему девушку.
      - Я согласен, Парлан, но как ни крути - ты не ее лэрд и не сможешь удерживать девчонку вечно. Она из Менгусов.
      - У меня лично нет никакой особенной вражды с Менгусами. Скажем, пока нет. - Он наградил Лагана улыбкой, а тот прямо-таки закатился от смеха. - И я могу оставить девушку при себе и исправить причиненное ее чести зло, женившись па ней. - Последнее он произнес медленно и с расстановкой.
      - Уж не хочешь ли ты сказать, что влюбился?
      - Нет, конечно. Но она по крайней мере мне нравится, а этого я не говорил ни о какой женщине на протяжении многих лет. Кроме того, она из хорошей семьи и недурна собой. Она была девственницей. Старой Мег придется вспомнить об этом в случае чего.
      - Все равно это дело серьезное.
      - Придется же когда-нибудь жениться, а до сих пор я не встретил женщину, с которой хотел бы обсудить эту проблему. Мне двадцать восемь, многие в моем возрасте уже обзавелись семьями. В сущности, дело обстоит так, что я, вполне вероятно, уже зачал своего будущего наследника.
      - Господи, - прошептал Лаган, удивленный до крайности, поскольку обычное хладнокровие Парлана позволяло ему до сих пор избегать подобных осложнений. - Если хочешь знать мое мнение, ты не слишком умно поступил, произнес он, помолчав с минуту.
      - В тот момент я не думал, умно или глупо поступаю.
      Признаться, у меня в голове вообще не было мыслей. Вот почему, возможно, меня осенила мысль жениться на этой милашке. Скажу тебе честно забавы с женщинами приносили мне в последние месяцы мало удовольствий.
      - И ты, стало быть, эти удовольствия нашел в постели с нею?
      - Да. Причем с ней удовольствие удесятерилось. Тем более надо подождать выпускать ее на волю: вдруг все это в один прекрасный день кончится?
      - Может быть, тебе так показалось оттого, что она оказалась девственницей? Когда мужчина берет женщину первым, у него развивается чрезвычайно высокое самомнение.
      - Знаю, знаю. Вот почему, как я сказал, необходимо подождать малость. Я не настолько стар, чтобы жениться на первой попавшейся бабе, которая мне не интересна и не доставляет мне наслаждения. К чему мне просто брак как таковой? Кстати, ты видел Артайра? - неожиданно спросил он, меняя тему.
      - Как же, видел. Его спину, когда он выезжал за ворота в сопровождении трех своих людей.
      - Имеешь представление, куда он держал путь?
      - В Абердин. Мне кажется, собирается там отсидеться, пока у тебя не изменится настроение.
      - Это лучшее, что он мог сделать. Черт меня побери, я проглядел парня!
      - Брось ты. Всему виной он сам. Ему уже двадцать.
      Хотя - как знать, - может, и он выйдет на верную дорогу. Говорят, с возрастом люди меняются... Смотри, леди зашевелилась.
      Распахнутые глаза Эмил застали мужчин врасплох. Но она еще не проснулась окончательно. Утомление последних дней все еще туманило ее мозг и свинцовой тяжестью отзывалось в руках.
      - Что это вы делаете в моей спальне? - осведомилась она хриплым со сна голосом.
      - Это моя спальня, - сообщил ей Парлан с негромким смешком.
      Протерев глаза, она снова оглядела то, что ее окружало.
      - Бог мой. И что же я, интересно знать, делаю у тебя в спальне?
      - Смотри, как быстро они все забывают, - произнес Парлан с деланной скорбью в голосе, обменявшись с Лаганом смеющимися взглядами.
      Как только воспоминания о прошедшей ночи вернулись к Эмил, она вспыхнула словно маков цвет, однако отрезала:
      - Мелкие неприятности быстро забываются.
      Лаган прикрыл рот ладонью, но и это не помогло ему сдержать смех. Парлан же с печалью в голосе промолвил;
      - Вы раните меня в самое сердце, леди.
      - Боюсь, даже самая толстая стрела не пронзит вашу толстую шкуру, сэр, - проворчала Эмил, чуть скривившись, поскольку каждое движение напоминало ей о том, что случилось ночью. - Могу ли я принять ванну?
      Парлану не надо было объяснять, отчего на лице девушки появилась гримаска боли.
      - Разумеется. Я отдам приказ старой Мег проследить за этим. Пусть она заодно разведет огонь в камине.
      - Зачем же разводить его в этом камине? Я хочу вернуться в комнату, где Лейт.
      - Если ты уйдешь, то я прикажу притащить и тебя, и ванну сюда, поскольку отныне твое место здесь. - Парлан направился к двери.
      - Ты требуешь слишком высокую плату за коня.
      - Уж слишком он хорош. - Парлан заметил, что она приоткрыла было рот, чтобы съязвить, и поспешил упредить очередной выпад:
      - А вот спорить я бы на твоем месте не стал - разве ты не знаешь, что с мужчиной нельзя разговаривать, пока он не поест как следует?
      - Язычок у нее что бритва, - заметил Лаган, следуя за Парланом в большой зал замка, где хозяина поджидала любопытная челядь. - Эта девушка не из тех, что вечно будет тешить мужское тщеславие.
      - Точно. Не хотелось бы мне попасться ей на язычок, когда она сердита.
      - А тебе не кажется, что она испытывает сейчас чувства именно такого рода? Согласись, у нее есть для этого повод.
      - Сказать тебе по чести - нет. Я дал ей возможность выбора. Выбор она сделала, так что у нее нет причины меня ненавидеть.
      - Отдать свое тело на поругание из-за лошади! Подумать только! - Лаган покрутил головой. - Поразительный поступок для женщины.
      - Взрослые мужчины рыдают над своими конями, словно дети малые, и мы не находим в этом ничего странного. А она вскормила своего жеребца собственными руками - он для нее все равно что родной. Впрочем, я уверен за выбором, который она сделала, стояло нечто большее, чем лошадь. Меня, к примеру, интересует, в какой степени ее выбор был обусловлен злополучным сватовством Рори Фергюсона.
      ***
      Пока готовили ванну, Эмил размышляла о предстоящей свадьбе с Рори Фергюсоном и тех обязанностях, которые налагал на нее этот брак. Она все пыталась обнаружить в себе чувство вины за случившееся - и никак не могла. Тот факт, что она сделалась падшей женщиной, совершенно ее не печалил. Она отлично осознавала, что на этот шаг ее толкнула помолвка с проклятым Рори. Хотя шансов на то, что из-за содеянного ею свадьба расстроится, было маловато, хотелось все-таки на это надеяться. Кроме того, с Парланом она получила подлинное наслаждение, которого - она была уверена - в постели с Рори ей не видать.
      - Ну что, смотреть будем или ванну принимать?
      Улыбнувшись, Эмил залезла в теплую воду. Старая Мег напоминала ей Энни, оставшуюся дома. Обе были сухи, словно столетние деревья, обладали острыми языками и, казалось, пережили свое время. Интересно, подумала девушка, неужели во всех замках есть такие служанки?
      - Ты, стало быть, была девушкой? - поинтересовалась старуха, занятая тем, что с двумя молодыми служанками меняла простыни на постели.
      Эмил, которая сосредоточилась на омовении, кляня при этом на чем свет стоит испятнавшие кожу синяки, весьма дерзко бросила в ответ:
      - А если и так, то что?
      - Никто не может сказать заранее, чем это обернется, девушка. Никто. А вы - знай занимайтесь делом, - пробурчала она, обращаясь к своим помощницам.
      Та из служанок, что была помоложе и не так красива, как другая, посмотрела на Эмил круглыми от любопытства глазами:
      - Неужели вы пошли на такое, чтобы сохранить лошадь?
      - Некоторые мужчины убивают и за меньшее, - ответила Эмил, решив толковать происшедшее на свой лад, чего бы ей это ни стоило. - Я просто легла на спину, закрыла глаза и предалась благочестивым мыслям о короле и государстве.
      Ей с трудом удалось подавить рвущийся из уст смех, когда она увидела растерянные лица молоденьких служанок.
      А старая Мег пристально посмотрела на девушку, и та поняла, что надуть ее не проще, чем Энни, оставшуюся в отчем доме. Неожиданно одна из горничных, миловидная и румяная, воткнула кулаки в бедра и дерзко приблизилась к краю деревянной ванны, где мылась Эмил. Интересно, как часто Парлан занимался с ней любовью, подумала Эмил.
      Горничная, однако, продолжала гнуть свое.
      - Хочешь нас убедить, что, когда Черный Парлан уложил тебя в кровать, ты думала об одном только короле? - прозвучал вызывающий вопрос.
      - Ну не все же такие умные и могут думать одновременно о двух столь важных персонах, - отрезала Эмил и очаровательно улыбнулась при этом.
      - Пошли-ка отсюда, Дженни, - сказала другая служанка, заметив, что лицо подруги наливается кровью от ярости.
      Тем временем старая Мег довольно каркала, размахивая руками, как ветряная мельница крыльями, и не делала ни малейшей попытки вмешаться в перепалку. Она в свое время была нянькой Парлана, и Эмил весьма ее интересовала. Только лучшая из лучших могла составить счастье человека, которого Мег до сих пор называла "пареньком". Она знала, что с какой-нибудь дурной женщиной "пареньку" счастья не видать, и внимательно присматривалась к женщинам, с которыми он сближался.
      - Может, оно и лучше, что ты думала о короле. Нечего тебе особенно заглядываться на Парлана. Он не в восторге от жительниц долины и отошлет тебя сразу же, как только твой скряга-папаша заплатит выкуп!
      Эмил ринулась к краю ванны так стремительно, что Дженни ни за что не удалось бы избежать возмездия. Эмил не обратила бы внимания на ее выпад, если бы это касалось только ее, но девушка неуважительно отозвалась о ее отце.
      Сентенции Дженни были прекращены в один миг - Эмил окунула голову исходившей злостью девицы в воду.
      Когда из его собственной спальни послышался вопль, Парлан, направлявшийся в комнату Лейта, остановился как вкопанный. Крик прекратился, словно кому-то заткнули рот, но хозяин решил, что выяснить причину шума все-таки стоит. Он ворвался в спальню, увидел Дженни, согнувшуюся над ванной, и в одно мгновение высвободил служанку из цепких рук своей пленницы.
      Так же быстро Эмил прикрыла груди ладонями и погрузилась в мыльную воду до подбородка. Старая Мег зашлась от хохота, наблюдая эту сцену. Старухе вторил Лаган, чья улыбающаяся физиономия маячила в дверях.
      Что касается второй служанки, то ей хотелось как можно скорее оказаться в каком-нибудь другом месте. Эмил с большим удовольствием поступила бы так же, но коль скоро это было невозможно, она попыталась скрыть смущение показной бравадой.
      - Что здесь творится? - громко осведомился Парлан и вполголоса выругался, заметив, что и сам отчасти намок.
      - Я выронила мыло, и эта девушка помогала мне его отыскать. - Эмил старалась не глядеть на Лагана, который от смеха сгибался пополам.
      - Она хотела меня утопить! - заверещала Дженни.
      - Ерунда, - бросила Эмил, - если бы ты не так широко разевала рот, то и под водой с тобой бы ничего не приключилось и ты бы не нахлебалась зря.
      - Эмил! - Парлан сначала обратился с уговорами к своей пленнице, потом переключил внимание на Дженни, после чего схватил за руку другую служанку и обратился с расспросами к ней:
      - Илка, изволь тотчас рассказать мне, что здесь произошло!
      Вторая девушка уступила его настояниям и поведала хозяину все без утайки. Она только самую малость замялась, когда заметила, как потемнело от гнева лицо Парлана, но все же храбро завершила повествование словами:
      - А потом вошли вы, сэр.
      - Поскольку ты не в состоянии нормально разговаривать с леди и даешь волю языку, придется перевести тебя на кухню, - закончив ледяную отповедь несчастной служанке и проследив взглядом за ее поспешным бегством с поля боя, Парлан повернулся к Эмил:
      - Тебе тоже было бы не вредно научиться сдерживать себя.
      - Когда подобный совет исходит от тебя, это означает, что советчику не хватает последовательности, - протянула та. - Но теперь, когда все улажено, могу я наконец побыть в одиночестве?
      - Разумеется, миледи, - произнес глава клана с издевкой в голосе и поклонился. - Постарайся только не топить больше моих служанок.
      - Раз так надо - ничего не поделаешь, - вздохнула она и подождала, чтобы он закрыл дверь с противоположной стороны, прежде чем снова приступить к мытью.
      - Илка, приготовь свежую постель, - сказала старая Мег и взглянула на Эмил. - Не знаю, право, какую одежду тебе подобрать. Давненько под этим кровом не было настоящей леди - так, все больше служанки да жены фермеров.
      Вряд ли тебе подошли бы их наряды, даже окажись здесь лишнее платье.
      - Ничего страшного. Большинство из тех, кто живет в замке, видели меня в мужском костюме. Вряд ли кого-то будет шокировать, если я стану по-прежнему ходить в наряде пажа.
      - Что ж, с платьем придется подождать, но я должна сказать хозяину, что и как. Будет лучше, если ты оденешься так, как положено девице.
      Эмил пожала плечами и продолжила мыться. С тех пор как отец перестал обращать на нее внимание, она поступала, как ей было удобно. Ей нравилось кататься верхом в окрестностях замка, переодевшись парнем. Она искренне считала, что мужская одежда куда удобнее женской, поэтому штаны и куртка не вызывали у нее ни малейшего неприятия. Эмил лишь надеялась, что, увидев ее в наряде пажа, Лейт не придет в еще большее раздражение и не станет вновь говорить о мести.
      Когда Лейт узнал о сумме выкупа, которую назначил Парлан, в первый момент юноше показалось, что всему его семейству придется идти с протянутой рукой - столь велики были требования Макгуина.
      - Ты оставляешь нас ни с чем.
      - Как ты думаешь, твой отец соберет такую сумму?
      - Он сделает все возможное, но твои запросы выше всяких разумных пределов.
      - Нет, не намного. А потому твой отец должен будет отнестись к моим требованиям серьезно.
      Нахмурившись, чтобы скрыть смущение, Лейт пробормотал:
      - Не знаю, к чему ты клонишь...
      - К тому, что мне лично столько не надо. Не в моих, знаешь ли, привычках оставлять людей нагими и босыми. Я надеюсь, что он попытается торговаться, я же проявлю упрямство и буду сбавлять сумму, но очень медленно. Если же Лахлан примет мои условия, ему все равно придется затратить немало времени, чтобы занять деньги. Я затеял все это только для того, чтобы протянуть время. В сущности, я хочу его купить. Но предложение мое выглядит вполне реальным: мужчина должен платить, если оказался настолько глупым, что позволил захватить своих детей. - Парлан не обратил внимания на гримасу, которую скорчил Лейт. - Но при всем том я сам не заплатил бы такую прорву денег, даже если бы речь шла о моей матери.
      Лейт улыбнулся краешками губ, потом снова посерьезнел:
      - Надеюсь, время разрешит все проблемы.
      - Хорошо бы. Время теперь - самое важное, а благодаря этому плану у нас его будет достаточно. Надеюсь, твой отец не догадается, что это всего лишь игра.
      ***
      Лахлан Менгус чувствовал, что время работает против него. Даже непреклонная вера в то, что его дети живы, стала угасать. Ни слова, ни строчки об их судьбе - он по-прежнему ничего не знал.
      Теперь вся семья собралась в родовом гнезде, чтобы разделить его тревогу. Обе замужние дочери с мужьями вернулись в его дом, чтобы побыть рядом с отцом. Единственное, что они могли делать, - ждать. Или требования о выкупе, или - чего они более всего боялись - обнаружения мертвых тел. От долгого бесплодного ожидания все пребывали в растерянности и унынии, и приезд Рори Фергюсона не мог ослабить общего напряжения.
      Высокий, стройный и чрезвычайно привлекательный внешне, Рори терпеть не мог чего-либо ждать. Тем более что речь шла о возможной утрате Эмил Менгус. И дело было не только в том, что с исчезновением Эмил из его рук уплывало ее приданое. Нет, речь шла о потере самой девушки, а значит, о невозможности овладеть ею, стать ее повелителем.
      Неужели ему придется расстаться с надеждой отомстить за пренебрежение, которое она демонстрировала ему в течение долгих лет? Он приехал к Лахлану, чтобы побудить старшего в роду к активным действиям.
      - Черт побери, сэр, но мне кажется, что следует напасть на Макгуинов. Давно пора вырезать это бандитское племя!
      - Но мы не знаем, у них ли те, кого мы ищем, - возразил старший. - Мы не получили послания с требованием выкупа.
      - Они специально заставляют вас ждать, чтобы вы без колебаний согласились на их требования. Это известный прием.
      - Что-то я не слышал, чтобы Черный Парлан так поступал, - вставил рыжеволосый Иен Макверн.
      - Этот человек - сущий дьявол, и мы все знаем об этом. Он готов вести любую игру, лишь бы она принесла прибыль. Он налетел на мои владения в тот самый день, когда исчезли Эмил и Лейт. Какие еще вам нужны доказательства?
      - Насколько я знаю, на тебя напал Артайр, - с расстановкой произнес Джеймс Брот. - Черного Парлана тогда не было.
      - Точно, - согласилась с мужем Дженнет Менгус Брот, и ее светло-голубые глаза осветились огоньком неожиданной надежды. - Быть может, по этой причине мы до сих пор не получили никаких известий о пропавших? Артайр мог отложить дело с выкупом до возвращения своего брата и лэрда. Что, разве не могло так случиться, отец?
      Лахлан задумчиво кивнул:
      - Да, парень мог побояться, что запросит не ту сумму, и решил все оставить как есть до решения Парлана.
      Дженнет наблюдала за Рори Фергюсоном и готова была присягнуть, что тот скрипнул зубами от злости.
      - Он предлагает нам напасть на Макгуинов, хотя отлично знает, что для такого набега нужно куда больше сил, чем те, которыми мы располагаем, пробормотала она, обращаясь к мужу.
      Джеймс почувствовал в словах жены скрытый сарказм. В самом деле, Рори Фергюсон на словах всегда был готов вступить в бой, в деле лично участвовать не отказывался, но так уж получалось, что он всегда держался подальше "от того места, где участникам сражения угрожала наибольшая опасность. В случае если бы они все-таки решились учинить набег на Макгуинов, Рори скорее всего оказался бы в арьергарде войска и пребывал там, пока не миновало бы самое худшее.
      Джиорсал, старшая дочь Лахлана, тоже во все глаза глядела на Рори. Он не нравился ей, несмотря на то что был хорош и лицом и телом. Нельзя сказать, чтобы они были близки с Эмил, но одна только мысль, что ее младшая сестра может выйти замуж за такого человека, вызывала у Джиорсал слезы. Уж если Эмил было суждено выйти замуж за Рори, лучше пусть ее не будет в живых, решила она про себя. Джиорсал нежно коснулась руки Иена, словно желая убедиться, что такой хороший человек и в самом деле достался ей в мужья. А ведь поначалу она очень расстроилась, когда выяснилось, что к ней сватается простоватый и грубоватый Иен. Но Господь благословил их двумя детками, и с самого первого дня их брака Джиорсал не видела от него никакого зла. Пусть он не умел красиво говорить и внешность у него была самая непримечательная, но она получила то, что было по-настоящему важным в жизни.
      - Да что с тобой? - сказал Иен, неожиданно покраснев: его жена, редко демонстрировавшая чувства, вдруг притянула его к себе, обняла и поцеловала. - Может, ты заболела? - прошептал он, оглянувшись, чтобы выяснить, не заметил ли кто этой нечаянной ласки.
      - Да нет. Просто вдруг захотелось, чтобы ты знал, насколько я счастлива, что мне достался в мужья именно ты, - тоже шепотом ответила она и отодвинулась, словно устыдившись своей нежности.
      - Да уж пора. Я хочу сказать, пора уже уяснить, как тебе повезло, проворчал он, но по тому огоньку, который на мгновение осветил его глаза, женщине стало ясно, что ее слова дошли до сердца мужа. - Но давай оставим это на время. Ты лучше взгляни на Рори - ему не терпится пролить кровь нашими руками!
      Она кивнула в знак согласия, но не торопилась отводить глаз от руки Иена, которую он словно невзначай положил на ее бедро. Медленно и нежно она накрыла своей ладошкой руку мужа, после чего вернулась мыслями к коварному Рори.
      - Насколько я понимаю, вы не горите желанием устроить набег на Макгуинов? - между тем с раздражением - в который уже раз - вопрошал Рори Фергюсон.
      - Именно так, Рори. Не горим. Если Лейт и Эмил и в самом деле у них, мне бы не хотелось подвергать риску жизни детей. Если же нет - с какой стати нападать?
      - А что толку сидеть и ждать у моря погоды, как делаете вы? - взревел Рори. - Мы не знаем точно, что приключится с Лейтом, попади он в руки Черного Парлана, но, надеюсь, никто не сомневается, какая судьба уготована прекрасной Эмил?
      - Отказаться от помолвки никогда не поздно, - сказал Лахлан, подавляя вспыхнувшую ярость.
      Схватив плащ и двинувшись к двери, Рори бросил;
      - Нет, от Эмил я не откажусь, но если ее лишат девственности, кое-кто за это заплатит.
      Как только Рори вышел, поднялась Дженнет.
      - Надеюсь, Черный Парлан не затащит Эмил к себе в постель?
      - Дженнет! - гаркнул ее муж, призывая супругу выбирать слова.
      - Не кричи на меня. Все равно скажу, что думаю.
      Говорят, Черный Парлан знает, как ублажить женщину, о чем Рори, кстати, не имеет представления. Если Парлан с ней и переспит, она по крайней мере узнает, как все должно быть между мужчиной и женщиной, прежде чем ее отдадут этому ублюдку! - Гневно приподняв подбородок, Дженнет поспешила из комнаты прочь, а за ней последовал Джеймс, полный желания извиниться за резкость.
      Поздно вечером, когда Джиорсал лежала в супружеской постели, она вдруг сказала:
      - Я согласна с Дженнет целиком и полностью.
      - Ты это о чем? - осведомился Иен, которого куда больше интересовал другой вопрос: с чего это его супруга сделалась такой ласковой?
      - Да все о том же. Рори принесет Эмил одни несчастья. - Женщина очень старалась не улыбаться, глядя на то, как муж осторожно скользнул под одеяло. Улыбка сделалась еще шире, когда мужчина покраснел, стоило ей обнять его. Тем не менее она сочла своим долгом продолжить:
      - Об этом человеке говорят много дурного. Я пыталась объясниться с отцом, но он ответил, что не желает слушать сплетни. Но я все-таки очень надеюсь, что Рори разорвет помолвку.
      - Так и будет. Какому мужчине захочется жениться на обесчещенной? Иен провел рукой по выпуклым ягодицам жены.
      - В Рори Фергюсоне есть что-то такое... Честно говоря, при встрече с ним меня начинает трясти. Ведь я по-настоящему сила к нему приглядываться только тогда, когда выяснилось, что Эмил обещана ему в жены. Какой дурой я была, Иен, подумать только! Но я знаю, отчего изменилась. - Она прижалась лицом к груди мужа. - Из-за тебя. Иен.
      Тот улыбнулся, прижав к себе голову жены. Он мог бы ответить, что жаловаться на нее ему и в голову не приходило.
      Только изредка, временами ему хотелось от нее чуточку больше нежности и более страстного ответа на ту любовь, которую он к ней испытывал. Зато теперь, внутренне оттаяв, Джиорсал отозвалась на его ласки с такой готовностью, что результат, которого они оба достигли, вызвал у них обоих самое настоящее головокружение. Уже забываясь блаженным сном, Иен задал себе вопрос: неужели во всех сестрах Менгус таится такой удивительный запас страсти? Коли так, можно было с уверенностью сказать, что Черный Парлан не станет торопиться с освобождением Эмил.
      Парлан Макгуин зевнул и утвердил голову на груди хрупкой женщины, распластавшейся рядом с ним на постели. Он искренне надеялся, что чувство, которое начало зарождаться между ними, не исчезнет, подобно туману, рассеивающемуся с появлением солнца. Это было прекрасное чувство, и Парлан вовсе не хотел его утратить. Перед тем как погрузиться в сон, Парлан решил, что Рори Фергюсон умрет, прежде чем хотя бы пальцем коснется Эмил.
      Глава 6
      Лахлан Менгус снова и снова перечитывал письмо, лежавшее перед ним, отказываясь понимать его смысл.
      Когда радость от того, что дети живы, отошла на второй план, он принялся изучать послание с большим, чем раньше, тщанием, поражаясь неумеренности требований главы клана Макгуинов. На мгновение ему показалось, что сумму, которую тот требовал за пленников, не смог бы уплатить и сам король. Более того, потребовались бы месяцы, чтобы сделать займы, покрывавшие хотя бы половину указанного выкупа. По его мнению, худшего придумать не смог бы самый низкий из людей.
      - Должно быть, этот человек спятил, - проревел Лахлан, снова и снова разглядывая злосчастный документ. - У меня нет таких денег!
      - Вы хотите отправить к нему посланца? - осведомился Иен.
      - Нет, сам поеду к этому негодяю. Я не в состоянии избавиться от ощущения, что все это - просто злая насмешка.
      - По крайней мере теперь мы знаем, что Лейт и Эмил живы и им ничто не угрожает, - рассудительно сказала Дженнет, осторожно - она была беременна усаживаясь в кресло.
      - Прежде чем начать переговоры о выкупе, я должен убедиться в этом собственными глазами.
      Посланник из Дахгленна, к своему немалому удивлению, возвращался назад, возглавляя небольшую процессию. Джиорсал ехала верхом рядом с мужем, настояв на этом с несвойственным ей упрямством. Поскольку это было путешествие с миссией доброй воли, мужчины, хотя и покривились, согласились на подобную эскападу. Рори Фергюсона никто не видел, хотя его, как жениха Эмил, предупредили о поездке первым. Джиорсал порадовалась его отсутствию, поскольку не верила в умение Рори вести мирные переговоры.
      Отряд пустился в путь на закате - поджидали женишка Эмил, который так и не явился, - и по этой причине путешественникам пришлось остановиться на ночевку и разбить лагерь. Джиорсал восприняла это событие как романтическое и хлопотала вовсю, обустраивая палатку мужа. Однако когда там появился Иен, никто не назвал бы его особенно улыбчивым.
      - Что случилось. Иен, дорогой? - спросила жена, аккуратно складывая одежду, по мере того как он се снимал.
      - Ничего особенного. Правда, есть вещи, которые, скажем так, меня озадачивают.
      - И что же тебя озадачивает? - не сдавалась она, присоединяясь к мужу в постели, которую расстелила прямо на земле, не позабыв окружить канавкой на случай дождя.
      - В течение последних четырех или пяти лет твой отец проявлял холодность по отношению к Эмил, а ведь девочкой она была его любимицей.
      - Да, и мы никак не можем понять, отчего это произошло. - Рука женщины отправилась в путешествие по крепкому, мускулистому телу мужа, которое она словно открыла для себя заново. - Эмил очень страдала от перемены в отношении отца, в особенности оттого, что видимой причины этому не было.
      - Я тоже не могу сказать, отчего отец переменил отношение к дочери, но мне кажется, Лахлан хитрит и Эмил по-прежнему мила его сердцу.
      - Почему же он от нее отвернулся? Какой, скажи, в этом смысл? Медленно, но настойчиво ее рука продвигалась туда, где отродясь не бывала.
      Интимный жест жены напрочь изгнал все мысли из головы Иена, и он лишь спросил:
      - Что такое? Ты о чем? - поскольку надо же было что-нибудь сказать ей в ответ.
      Джиорсал тихо засмеялась, не зная, чему приписать его растерянность то ли удовольствию, которое он испытал, то ли изумлению. Нагнувшись, чтобы поцеловать его в грудь, она пробормотала:
      - Кажется, мне надо попытаться самой ответить на этот вопрос и рассмотреть проблему со всех сторон и куда глубже, чем раньше.
      - Джиорсал? Ты что, хватила лишку? - осведомился Иен, пораженный поведением женщины и тем, что она разговаривала сама с собой, после чего, не дожидаясь ответа, повалил ее на спину.
      ***
      Парлану даже не стоило спрашивать у Эмил, пила ли она. Этот факт был очевиден. В комнате Лейта они с братом и Лаган бесшабашно предавались игре в кости, выигрывая и проигрывая большие суммы денег, которых у них не было, и выпивая при этом. Кроме того, Парлану было ясно, что ни брат девушки, ни Лаган, который должен был охранять Эмил, не обращали ни малейшего внимания на ее возлияния. Тем не менее Парлан усмехнулся и уселся рядом с Эмил на кровать Лейта. Он сделал это в тот самый момент, когда Лаган поставил на кон замок Стирлинг и проиграл его Эмил.
      - Из тебя вышел премерзкий страж, Лаган. Ты позволил женщине пить и втянул ее в азартные игры. - Макгуин покачал головой, всем своим видом изображая печаль. - Тебе не пришло в голову проследить за тем, сколько она пьет?
      - Как же, - ухмыльнулся Лаган, - но сколько бы она ни пила, все равно выигрывает. - Тут он рассмеялся вместе со всеми. - Она просто дьявольски удачлива.
      - Это очень легкая игра, - заметила Эмил и протянула руку за очередной порцией эля. Руку ее, однако, перехватил Парлан. - Я не пьяная!
      Установив кружку на стол, Парлан выдернул девушку из-за стола и поставил на ноги.
      - Прискорбно, но ты напилась.
      - Тебя никто еще не называл тираном? - поинтересовалась Эмил, блеснув глазами.
      Парлан вместо ответа потащил ее к двери.
      - Все, выпивка закончилась. Пожелай своему брату доброй ночи, - сказал Макгуин, задерживаясь с девушкой в дверном проеме.
      - Доброй тебе ночи, Лейт. И тебе, Лаган, - крикнула во весь голос Эмил, после чего Парлан захлопнул с силой дверь и тем самым заглушил ответные реплики. - Ты очень грубый мужчина. Не цивилизованный, проворчала она, не слишком уверенно двигаясь по направлению к спальне.
      - Это точно. Я не слишком игриво сейчас настроен. - Он ввел ее в комнату и запер дверь на засов.
      - Это почему же? - спросила она, усаживаясь на кровать. Как выяснилось, снять сапоги оказалось для нее неразрешимой задачей.
      Парлан, который к тому времени уже разделся, оставшись в коротких полотняных штанах, подошел к постели, чтобы помочь Эмил.
      - Ты напилась, дорогая. И весьма...
      - Нет... Хотя, может, и напилась - самую малость.
      На самом деле я плохо переношу спиртное, зато поутру никогда не болею.
      Когда его рот накрыл ее губы, женщина издала звук, напоминавший мурлыканье. Эту жажду она готова была утолять бесконечно, не говоря уже о том, что алкоголь в крови только подогрел ее страсть.
      Когда маленькие ладошки принялись его ласкать, Парлан стал терять контроль над собой. Ему хотелось мгновенно сорвать с себя всю оставшуюся одежду. Он овладел ею поспешно и торопливо, но она достойно ответила на его торопливость вспышкой такой же неконтролируемой страсти. Пик наслаждения заставил их некоторое время спустя рухнуть на кровать без сил - настолько он оказался острым. Единственное, на что хватило Парлана, - накинуть на их обнаженные тела покрывала. Даже говорить он в эту минуту был не в состоянии. Что касалось Эмил, она была уже на той тонкой грани, что отделяет сон от бодрствования.
      - Скажи мне, ты хочешь замуж за Рори Ферпосона? - последовал неожиданный вопрос со стороны хозяина.
      Эмил уже засыпала, поэтому ей потребовалось усилие, чтобы раскрыть глаза и одарить Парлана сонным взглядом.
      - Нет. Уж слишком он хорош собой.
      - Слишком хорош? Интересная мысль. Обыкновенно девушки жаждут иметь мужа, на которого, что называется, приятно посмотреть.
      - Повторяю: он слишком хорош собой. У него настолько правильные черты лица и такие прекрасные пропорции тела, что иногда меня это пугает. И еще его глаза.
      - А что у него с глазами?
      - Они похожи на змеиные. Когда я встречалась с ним взглядом, мне всегда казалось, что он выжидает удобного момента для укуса. И цвет у его глаз особенный, вернее, они просто бесцветные и еще - пустые. Кстати, он очень редко мигает.
      Перекатившись на спину, Парлан притянул девушку к себе.
      - Похоже, ты права. У него и в самом деле глаза, как у змеи.
      Чувствуя, что сон Властно забирает ее в свои объятия, Эмил пробормотала:
      - Трудно быть женой человека, которого терпеть не можешь...
      - Обещаю тебе, что этого не случится, - произнес Парлан.
      Очаровательное личико девушки все так же покоилось на широкой груди горца, когда Парлан на следующее утро пробудился ото сна. Его рука лежала на ее тонкой талии, а нога Эмил была закинута на его сильную, мускулистую ногу. Эмил показалась Парлану прекрасной, и, хотя ему было жаль нарушать ее покой, он стал гладить рукой ее легкое тело, чувствуя, как потихоньку отзывается на его нежность сонная плоть.
      Он провел пальцем по округлым чашам ее ягодиц, после чего проследил линию бедра. Страсть просыпалась в ней одновременно с ее духовной сущностью. Это было очевидно, как было очевидным и то, что раньше, до Эмил, он не находил для себя радости в радости другого существа, хотя по мере сил старался доставить удовольствие тем женщинам, что были с ним. Его опьяняла уже одна возможность увидеть, как Эмил просыпается и раскрывается для него, словно цветок.
      - О, Парлан, - произнесла она едва слышно, когда он перевернул ее на бок и его рука проскользнула меж ее бедер.
      - Какое чудесное утреннее пробуждение, - пробормотал он, уткнувшись носом в ее грудь, прежде чем принять в рот набухший от возбуждения сосок.
      - Так сейчас утро?! - воскликнула она с удивлением. - Этим заниматься по утрам нельзя!
      - Разве? - ухмыльнулся он, сдвигая ее ногу к себе на талию и нежно входя в ее теплое влажное лоно. - Но увы - мы уже этим занимаемся!
      Наконец-то она окончательно проснулась и смогла связно выражать свои мысли:
      - Сейчас светло. А этим следует заниматься в темноте.
      - Ах, дорогая, тебе многому еще предстоит научиться, - произнес он тихо, после чего запечатал ей уста поцелуем.
      Пик наслаждения наступил быстро и одновременно у обоих. Продолжая содрогаться от наслаждения, Парлан перекатился на спину, не выпуская Эмил из объятий. Он продолжал обнимать ее и тогда, когда они оба вернулись к действительности.
      - Мне кажется, ты кое о чем позабыл, - неожиданно очень нежно проговорила девушка.
      - Ничего я не забыл, - отозвался Парлан, продолжая ее удерживать, хотя чувствовал, что она мягко пытается от него отстраниться. - Давай полежим так еще, ладно?
      Потершись нежной щечкой об упругие колечки волос у него на груди, она тихим голосом спросила:
      - Ну и как тебе все это?
      Черный Парлан не нашелся, что ей ответить. И не только потому, что вопрос его озадачил. Прежде он никогда и ни с кем не разговаривал о своих чувствах. Более того, он не знал таких слов. Обыкновенно, получив удовольствие, он быстро удалялся от представительницы прекрасного пола, близостью с которой только что наслаждался.
      - Трудно сказать, милочка. То, что это чудесно, - правда, но в этом всего лишь часть правды. - Она слегка повернулась, и он издал тихий стон наслаждения. - Не делай так больше!
      - Кажется, я догадываюсь, почему мне не следует снова так поступать. В своих заветных глубинах она ощутила, как его мужественность начинает пробуждаться снова.
      - Бог мой, - проворчал он, поскольку в этот момент в дверь постучали. - Нет, не смей двигаться. - Прижав Эмил к себе, он крикнул:
      - Что там еще?
      - Лахлан Менгус, - последовал ответ Лагана из-за двери. - Он разбил лагерь у стен твоего замка и заявляет, что ему необходимо с тобой поговорить.
      - Отец приехал! - воскликнула Эмил и попыталась выбраться из объятий Парлана, но лишь возбудила тем самым их обоих еще сильнее.
      - Скажи ему, что прежде я хочу позавтракать и, если он еще не успел этого сделать, приглашаю его ко мне присоединиться! - прокричал Парлан.
      - Отпусти меня, - прошипела Эмил, хотя в своем стремлении освободиться из объятий Парлана лицемерила: ей хотелось оставаться там, где она находилась в настоящий момент.
      - Лаган ушел, - простонал в ответ Парлан, переворачиваясь с Эмил в руках таким образом, чтобы она оказалась под ним.
      - Я не могу продолжать заниматься с тобой любовью, когда чувствую, что отец где-то рядом, - прошептала девушка, начиная тем не менее двигаться в ритме, заданном мужчиной.
      - Не беспокойся, если ты будешь слишком громко стонать, я закрою тебе рот подушкой, - проговорил с улыбкой Парлан, после чего поцеловал ее сосок.
      Резкая отповедь, которой Эмил собиралась его наградить, так и не последовала. Она впилась ногтями в его ягодицы, желая слиться с ним воедино. Очень скоро она получила то, чего добивалась, и оба завершили начатое серией четких резких движений, после которых последовала эйфория.
      Когда он наконец встал, чтобы одеться, она скорчила рожицу за его спиной, выражая тем самым неодобрение его виду самодовольного самца, - хотя у него имелись для этого кое-какие основания. Помимо всего прочего, Эмил ни разу не оказала ему сопротивления, а, напротив, неистово стремилась к удовольствию. Сейчас, однако, Эмил волновало Другое: она готовилась предстать пред грозные очи своего отца, и требовалось любой ценой убрать с лица то выражение счастья, которое мигом бы объяснило родителю, чем она только что занималась. Возможно, Эмил предпочла остаться у Парлана по собственной воле, но ей вовсе не хотелось, чтобы об этом догадался отец, Ну-ка выбирайся из постели, женщина. Тебе предстоит встреча с отцом.
      - Я не могу с ним встречаться, как ты не понимаешь. - Она повернулась к Парлану спиной и зарылась лицом в подушку.
      Сорвав с нее покрывало и отвесив увесистый шлепок по округлым ягодицам, Парлан тем самым побудил ее к действиям.
      - Ты можешь, и тебе предстоит это сделать. Я желаю ему показать, что по крайней мере один из его отпрысков абсолютно здоров и вполне доволен жизнью.
      Укрывшись покрывалами, Эмил уселась на постели и взглянула на него.
      - Ничего-то ты не понимаешь.
      - Я все понимаю. Но ты напрасно беспокоишься. Он ни о чем не догадается. Конечно, этот вопрос его будет волновать, но пока ты не скажешь ему правду сама, он будет сомневаться.
      Его слова все еще звучали в ее голове, хотя он уже удалился, намекнув, что и ей не следует заставлять ждать себя слишком долго. Главное, решила Эмил, не выглядеть виноватой. Такое выражение лица, помимо всего прочего, могло заставить отца предположить, что она потеряла невинность и - того хуже - наслаждалась запретным плодом.
      Взглянув напоследок в зеркало, она решила, что явных изменений в ее внешнем облике нет, хотя в другом, внутреннем мире преобразилось очень и очень многое.
      Спускаясь по узким каменным ступеням в зал, Эмил тряхнула головой, словно отгоняя от себя дурные мысли. Глупо волноваться. Отец так мало обращал на нее внимания, что не заметил бы перемены в ней даже в том случае, если бы письмена, свидетельствовавшие о ее бесчестии, были выжжены у нее на лбу.
      Услышав низкий голос отца, Эмил остановилась у дверей, чтобы украдкой разглядеть его. Он был высок ростом, ее отец, - почти так же высок, как Черный Парлан. Высок и широк в плечах. В светлых волосах кое-где проглядывала седина, но он был строен, словно юноша, несмотря на свои сорок четыре года. Свидетельства возраста и непросто прожитых лет были запечатлены на его лице. Правильные и, пожалуй, красивые черты избороздили глубокие морщины, а в синих глазах застыла сделавшаяся его постоянной спутницей печаль.
      Эмил обожала отца, поэтому боль от разрыва с ним навсегда сохранилась в ее сердце. И не только потому она опасалась встречи с ним, что боялась разоблачения. Худшим из зол была бы вновь проявленная по отношению к ней холодность. Боль всегда бывала меньше, если она держалась от отца подальше. К сожалению, именно этого, самого главного, она не успела объяснить Парлану.
      Парлан, однако, заметил ее и не спускал с нее глаз все то время, пока Эмил наблюдала за отцом. Она напоминала в эти мгновения голодное дитя, наблюдающее за пирующими, но не рассчитывающее получить даже крохи с их стола. И этот образ никак не вязался с тем представлением об Эмил, которое уже сформировалось у него в голове. В жизни часто бывало, что неблагодарный ребенок пренебрегал своими родителями, но редкий родитель поворачивался спиной к собственному чаду, которое его боготворило. На лице Парлана появилась кривая ухмылка - свидетельство того, что в его сердце закралась ревность.
      Потом внимание Черного Парлана переключилось на Лахлана Менгуса. Эмил как раз приблизилась к столу и, повинуясь указующему жесту хозяина замка, присела рядом.
      Когда девушка появилась в зале, в голубых глазах Лахлана на мгновение промелькнула молния, высветившая их, но огонек мгновенно угас, и на лицо вернулось привычное печальное выражение. Мужчина не скрывает любовь к своему ребенку, за исключением тех случаев, когда для этого имеется веская причина. И Парлан собирался до этой причины докопаться.
      - Здравствуй, отец, - прошептала девушка, усаживаясь рядом с Черным Парланом. - Мне очень жаль, что это произошло.
      - Правильно делаешь, что сожалеешь. Мне сказали, что раны Лейта заживают благополучно. Так ли это? - Казалось, отец не обратил ни малейшего внимания на краску, которой покрылись щеки дочери.
      - Да, - коротко произнесла Эмил, проглотив обиду. - О нем хорошо заботятся, и в самое ближайшее время он окончательно поправится.
      Сказав несколько слов, Лахлан будто позабыл о дочери.
      Она попыталась было что-то съесть, старательно делая вид, что это ее мало трогает. Тем не менее мимолетное выражение жалости, проскользнувшее в карих глазах Лагана, утвердило Эмил в мысли, что ее кажущееся спокойствие никого не смогло обмануть. Да и кусок, признаться, в горло ей не лез, так что не прошло и нескольких минут с момента ее появления, как девушка поднялась, чтобы покинуть собравшихся, и жалобно замигала, когда заметила, что всеобщее внимание неожиданно переключилось на нее. Парлан попытался сгладить этот момент, отвесив ей небольшой поклон и отдав распоряжение Лагану проводить пленницу. Даже не взглянув на отца, Эмил торопливо вышла из зала.
      - Ты требуешь слишком большой выкуп, - произнес Лахлан, как только с едой было покончено. - Между тем ты захватил в плен отнюдь не короля, помни об этом.
      - Я захватил в плен твоего наследника и младшую дочь, - напомнил ему Парлан тихо, но твердо.
      - У меня еще есть сыновья. Двое. Так что наш род без наследника не останется. Рори Фергюсон тоже сумеет найти себе другую невесту.
      Парлану до смерти хотелось поговорить об этой женитьбе, но он знал, что время еще не пришло. Они с Лахланом продолжили торг, при этом Парлан оставался спокойным как скала, а Лахлан, наоборот, делал все, чтобы сдержать подступавший к горлу гнев. Хотя Парлан испытывал к Лахлану сочувствие, требований своих он умалять не стал, решив затягивать дело до последней возможности.
      - За такую цену я смогу выкупить только одного из своих детей. На другого же мне придется буквально наскребать по монете в течение нескольких месяцев.
      - Тогда решай, кого из двоих ты оставишь под моей опекой на этот срок. - На случай, если бы Лахлан потребовал освободить Эмил, Парлан готовился изобрести какой-нибудь предлог, чтобы воспрепятствовать этому.
      - По праву старшинства первым ты должен освободить моего сына, наследника рода. Но мне понадобится некоторое время, чтобы собрать требуемую сумму.
      - Ничего страшного. Парню на здешнем приволье будет хорошо.
      - Мне не хотелось бы оставлять у тебя в руках дочь.
      Она еще совсем юная.
      - Здесь ей никто не причинит вреда - ни я, ни мои люди. Хочешь ли ты повидаться с сыном?
      Как и надеялся Парлан, Лахлан не слишком настаивал на освобождении дочери. Менгус вообще оказался в чрезвычайно щекотливой ситуации. Что бы там ни думал Лахлак, выдвигать обвинения против владельца Дахгленна он не решался. Стоило ему обидеть Парлана, как игра приняла бы чрезвычайно рискованный характер, а этого в своем нынешнем положении он допустить не мог. Парлан видел, что сложившиеся обстоятельства угнетали этого человека, вызывая в нем постоянно подавляемые вспышки ярости.
      - У вас имеются платья для девушки? - спросил Лахлан, когда они с хозяином замка встали из-за стола.
      - Нет. Она была схвачена в мужском одеянии. Поначалу мы думали, что это твой сын по имени Шейн, но потом, когда она спускалась по веревке со стены, ветер сорвал с ее головы шапочку и все увидели, что это девушка. Мы обрядили ее во все лучшее, что было в замке. Если хочешь, можешь прислать ей одежду.
      - Все, что находится в ее гардеробе, - приданое, - пробурчал Лахлан. Ничего прислать не смогу. Эти одежды предназначены для ее свадьбы.
      Когда они вошли в комнату Лейта, Парлан не был удивлен, обнаружив там и Эмил. Он догадался, что девушка кинулась к тому, кто ее любит, чтобы вместе с ним пережить огорчение от холодности отца. Радость, с которой Лахлан поздоровался с сыном, стала очередной порцией соли на ее рану. И это понял даже Парлан, ощутивший сильнейший позыв ударить главу рода Менгусов. Единственное, что остановило руку Парлана, было чувство, что Лахлан умышленно поступает так, и за игрой в сурового отца кроется некая чрезвычайно важная причина.
      Эмил, стараясь остаться незамеченной, при первой же возможности направилась к двери. Это, однако, не укрылось от глаз Лагана, который, словно приклеенный, следовал по пятам за девушкой.
      - Ты скоро вернешься домой, сын, - говорил между тем Лахлан, получивший возможность собственными глазами увидеть, что парень идет на поправку.
      - Сумма выкупа слишком высока, - запротестовал Лейт, задаваясь вопросом, удался или нет план Парлана.
      Кроме того, ему в голову закралась мысль, не совершил ли он с самого начала глупость, доверившись хозяину замка.
      - Что верно, то верно, но я сумел уговорить его немного сбросить цену, - сказал Лахлан и подошел к окну. - Кроме того, я внесу поначалу только часть выкупа.
      - И за кого же? - шепотом спросил Лейт, предугадывая ответ отца, который, как всегда, должен был оказаться оскорбительным для Эмил.
      - За тебя.
      Эмил замерла у самой двери, отказываясь верить в то, что услышала.
      - А меня, стало быть, выкупать не собираются?
      - Не сейчас. Слишком велика сумма, - ответил Лахлан, продолжая стоять к дочери спиной.
      - Когда же? - тихо спросила девушка, глубоко уязвленная решением отца.
      - Не знаю.
      Чувствуя, что еще немного - и у нее из глаз градом польются слезы, Эмил выбежала из комнаты. Не замечая взглядов, которыми провожали ее все, кто встречался на пути, она побежала в стойло. Там бросилась на сено рядом с Элфкингом и зарыдала.
      Отец не обращал на нее внимания в течение долгих лет, но то, что произошло сейчас, было худшим из унижений.
      Оставляя ее в руках похитителей, он подтверждал, что дочь занимала самое ничтожное место в его сердце. Он даже не поинтересовался, как здесь с ней обращаются. Было ясно, что отец ничуть не дорожил Эмил, несмотря на то что она носила его имя.
      - Вот скотина, - пробурчал себе под нос Лаган еще до того, как за девушкой захлопнулась дверь.
      - Помолчи, Лаган. Лучше сходи и разузнай, что с ней. - Парлан пристально взглянул на Лахлана после того, как его приятель вышел. - А знаешь, он ведь отчасти прав.
      - У меня нет средств, чтобы выкупить обоих сразу.
      Наследник рода важнее, чем младшая дочь. - Лахлан смотрел на Парлана тоже не слишком дружелюбно. - Ты ведь не поверишь на слово, что деньги придут, и не отпустишь обоих сразу.
      - Я не сомневаюсь в верности твоего слова, по прежде чем отпущу на волю хотя бы одного из них, хочу ощутить на ладони тяжесть золота.
      - Что ж, так я и думал. Деньги за парня соберут в течение двух недель. Сейчас, правда, я не могу сказать, когда выкуплю девочку. - Лахлан остановился у двери. - Оставляю ее твоим заботам и уверен, что зла ей не причинят.
      - Я уже сказал, что ни я, ни мои люди не станут ей вредить, пока она будет оставаться под моей опекой.
      - Чтоб у него глаза повылазили! - выругался Лейт, едва отец вышел из спальни.
      - Все не так просто, как ты думаешь, - сказал Парлан. - На самом деле он обожает свою дочь.
      Лейт уставился на Парлана в полнейшем недоумении.
      - Как ты только мог подумать такое? Особенно после того, что произошло? Выбор между наследником и младшей дочерью должен был быть в ее пользу - хотя бы потому, что она подвергается наибольшему риску.
      - Я видел его лицо, когда Эмил вошла в зал. Существует нечто, что заставляет его скрывать свою любовь. Причина, похоже, весьма основательная. И я собираюсь выяснить, в чем тут дело. Но ты, Лейт, пока отдыхай, заключил глава клана Макгуинов и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
      ***
      Лаган и Малколм сшивались неподалеку от конюшни.
      - Ну, где девочка? - спросил Парлан.
      - Там, в стойле, со своим конем, - откликнулся Малколм. - Мы подумали, что лучше оставить на время ее в покое.
      - Я сам здесь побуду. А вы проследите за тем, чтобы у наших гостей не было недостатка в еде и питье. Они собираются скоро нас покинуть. Кстати, позаботьтесь о том, чтобы нам с девушкой никто не мешал.
      Эмил поняла, кто вошел в конюшню, еще до того как Парлан уселся с нею рядом и сжал ее в объятиях. Ей почему-то не показалось странным, что она искала утешения у Черного Парлана, в сущности, своего тюремщика. Этот человек был теперь ее надежной опорой, единственным существом, на которого она могла положиться.
      Парлан улегся на сено, не выпуская из ладоней рук Эмил.
      Его самого весьма удивляла настоятельная потребность избавить эту маленькую женщину от страданий. Еще больше его удивляло, что ее боль он чувствовал как свою. Он делил с ней ее горе, сам того не желая.
      - Ты едва не подвела меня под монастырь, девочка, - проворчал он, надеясь вызвать ее на разговор и отвлечь от печали.
      - Я изо всех сил старалась сдерживаться. - Она всхлипнула, но попыталась взять себя в руки. - Что делать, это была слабость с моей стороны.
      - Ну, не горюй. У тебя были все основания поплакать.
      Никто не осудит тебя за слезы. Но ответь мне: ты в самом деле боишься остаться под моим кровом?
      - Нет, что ты. Конечно, если ты не станешь повышать на меня голос и рычать, - сказала девушка и, улыбнувшись, положила голову Парлану на грудь.
      Повернувшись так, чтобы иметь возможность видеть ее лицо, Парлан, конечно же, заметил эту робкую, проступившую сквозь слезы улыбку.
      Приходилось признать, что Эмил была первой женщиной в его жизни, которая не только доставила ему удовольствие в постели, но и заставила его думать о ней, сопереживать вместе с нею. Он не понимал, что это значило, почему было именно так, а не иначе, - но потому он и звался Черным Парланом, человеком, обладавшим не только пронзительным темным взглядом, но и темными, никем еще не исследованными безднами в душе.
      - Ты, стало быть, боишься, что я буду на тебя кричать и даже рычать? проговорил он низким голосом и пощекотал губами ее шею, заставив Эмил улыбнуться.
      Потом, без видимой причины, она вдруг снова стала серьезной.
      - Ты, наверное, думаешь, что для отца честь семьи - пустой звук? И ему абсолютно наплевать на то, что будет со мной? Но, согласись, он же не может знать о том, что случилось между нами...
      Парлану потребовалось усилие, чтобы удержаться от смеха.
      - Ты что, думаешь, я в состоянии разобраться во всей той мешанине, которую ты только что изволила обрушить на мою голову? - Он все-таки рассмеялся, заметив, что девушка нахмурилась, размышляя над его словами.
      Осознав, что она нагородила, Эмил и сама принялась хохотать над тем сумбуром, который царил у нее в голове.
      - По-моему, ему на тебя вовсе не наплевать. По крайней мере он взял с меня слово, что я не причиню тебе вреда.
      Она снова нахмурилась, вдумываясь, после чего покачала головой:
      - С твоей стороны это было проявлением крайнего лицемерия, Парлан Макгуин.
      - Увы. - Парлан широко ухмыльнулся, а Эмил снова начала смеяться. - Но если вдуматься, скажи мне, малышка, я тебя бил?
      - Нет, телесных повреждений не было, что и говорить.
      Но ты забыл о страданиях духа - как-никак я стала твоей наложницей.
      - Ты не наложница. Ты моя любовница. Не хмурься, не хмурься - это не одно и то же. - Он принялся расстегивать сначала ее камзол, а затем рубашку.
      - Я не очень понимаю разницу, но это дела не меняет.
      Скажу тебе вот что: уж если мне суждено делить ложе с мужчиной, я хочу, чтобы рядом был ты, а не Рори.
      Он распахнул на ней рубашку и обнаружил, что ее соски уже набухли от возбуждения и взывали к ласкам.
      - Ты никогда не будешь принадлежать ему.
      - Но я должна стать его женой. Ой! - Эмил с шумом втянула в себя воздух, когда его губы жадно впились в одну из ее грудей. - Что ты делаешь? Не можем же мы заниматься этим здесь?
      - Ты всегда говоришь, что мы не можем того или этого, а я хочу тебя убедить в том, что ты не права. - Парлан приподнял ее голову, чтобы вглядеться как следует в ее глаза. - Ты никогда не станешь женой Рори.
      - Как, интересно знать, ты собираешься воспрепятствовать этому?
      - Мое дело. А теперь помолчи: я должен показать тебе, что мы можем, хотя ты и утверждаешь обратное.
      Глава 7
      - Не могу поверить! - сказала Джиорсал, глядя на отца. - Как ты мог решиться на такое?
      - Сумма выкупа слишком велика, и я не в состоянии выплатить деньги целиком. По крайней мере сейчас. Так что, хочешь не хочешь, пришлось выбирать. Наследник будет первым по праву старшинства.
      - А ты подумал, что может случиться, если ты оставишь девочку в руках этого человека? Ты ведь отлично знаешь, что может произойти! Он может овладеть ею - если и не силой, то с помощью ласковых слов, которые всегда имеются в арсенале соблазнителя.
      - Да, знаю, - проворчал Лахлан. Прошедшие несколько дней он очень переживал и волновался, поэтому был не в силах выслушивать чьи-либо возражения. - Я понимаю, он может затащить ее к себе в постель. Эмил девушка красивая, и многие мужчины были бы рады ее заполучить. Более того, может случиться, что она от него забеременеет. Интересно, как отнесется к этому Рори? Но, увы, ничего со всем этим поделать я не могу, Джиорсал.
      Ничегошеньки. Так что давай положимся на Пресвятую Деву.
      А теперь оставь меня, - произнес он в заключение и уставился невидящим взором прямо перед собой. - Ничего изменить нельзя, но, может, так оно и к лучшему.
      Джиорсал ушла от отца в слезах и гневе. Решение Лахлана выкупить в первую очередь наследника было несправедливым. Джиорсал даже собралась пожаловаться на отца мужу, хотя и понимала, что от этого будет мало проку. Как только она наконец нашла мужа, ее внимание отвлек Черный Парлан, неожиданно появившийся в лагере Менгусов.
      Главу клана Макгуинов сопровождали четверо мужчин, столь же высоких ростом и темноволосых, как и он сам. Все они, однако, сильно проигрывали в сравнении со своим господином и походили лишь на бледное его отражение. Джиорсал на мгновение решила, что такой великан может сокрушить Эмил, как хрупкий цветок, и даже не заметить этого. Когда же он остановил на ней свои черные, как обсидиан, глаза, она невольно содрогнулась, но уже не из-за страха за сестру: даже она, замужняя женщина, только недавно познавшая радость близости с мужчиной, почувствовала исходивший от него сильнейший зов плоти. Она поняла, что, если этот самец по-настоящему захочет привлечь к себе внимание младшей сестры, той при всем ее упрямстве не устоять.
      Узнав Иена Макверна, с которым ему довелось однажды встретиться при дворе, Парлан приветствовал того со всей сердечностью. Он перехватил взгляд голубых глаз, которым наградила его супруга Макверна, и пришел к выводу, что это отнюдь не взгляд дамы, склонной к флирту. Затащив в постель Эмил, Черный Парлан неожиданно для себя пришел к выводу, что все прочие женщины его не интересуют.
      Поэтому он даже обрадовался, когда ему представили эту даму как сестру Эмил. Было ясно, что ее интерес к нему имел под собой совсем иную подоплеку.
      Лахлан явился лишь в последний момент - когда с представлениями было покончено, и сразу же обратился к Парлану с вопросом:
      - Что тебе надо?
      - Я пришел, чтобы пригласить тебя и твое семейство отобедать у меня сегодня вечером, - весьма любезно ответил глава Макгуинов, пропустив мимо ушей явную невежливость Лахлана.
      - Эмил будет за столом? - осведомилась Джиорсал, решив, что бархатный голос Парлана ничуть не менее опасен для женщины, нежели его интересная внешность.
      - Да. Эмил в общем-то вполне свободна в своих передвижениях по замку. Итак, вы принимаете мое приглашение - или нет?
      - Да, мы придем, - сказал Лахлан и отвесил Парлану короткий поклон, означавший, что аудиенция окончена, после чего направился к своей палатке.
      - Он слишком опечален свалившимися на него напастями, - заметил Иен словно бы в извинение за грубость Менгуса, - поэтому не стоит на него обижаться.
      - Я не в обиде, - произнес Парлан, но, подумав о слезах Эмил, закаменел лицом. - По крайней мере за то, чему я виновник. Остальных же его обид я не знаю.
      - Интересно, что он этим хотел сказать? - спросила Джиорсал у мужа после того, как Макгуин отбыл восвояси.
      - Черт его знает. Думаю, это имеет отношение к той холодности, которую Лахлан проявляет по отношению к собственной дочери. Эмил вполне могла рассказать, насколько испорчены их отношения с отцом.
      - Ему бы следовало подумать о том, как не обидеть девочку. Она такая еще, в сущности, маленькая, а он.., а он...
      - А он такой большой? - закончил за жену Иен и ухмыльнулся. Его улыбка стала еще шире, когда он заметил, что Джиорсал покраснела.
      - Да не в этом дело, - запротестовала она. - Я не о его росте говорю, а о том, что он мужчина в полном смысле слова. Даже я это заметила.
      - И я заметил, как ты на него смотрела, - проворчал Иен. - Однако скажу тебе вот что: ты ошибаешься, думая об Эмил как о маленькой девочке. Она хороша собой и вполне созрела даже для Черного Парлана. Кроме того, не забывай, что у нее железный характер. В этом смысле она не уступает Лахлану. Вряд ли Парлану удастся одержать над ней верх. Ей наплевать на его мужское тщеславие и многочисленные победы над женщинами...
      ***
      Хотя Парлану до определенной степени нравилась самостоятельность Эмил, сейчас он смотрел на нее без одобрения.
      Он, к примеру, считал, что отказ обедать за одним столом с отцом с ее стороны не более чем проявление упрямства. Парлан полагал, что попытка бежать прочь от неприятностей вовсе не способствует их разрешению. Несмотря на неудовольствие, он тем не менее не мог не восхищаться решительностью, с какой девушка противостояла ему. Парлану, признаться, мало кто отваживался перечить.
      - Ты спустишься в зал, даже если для этого мне придется стащить тебя вниз за волосы.
      Эмил смотрела на него во все глаза, понимая, что он рассердился, но не желая принимать это в расчет.
      - Ты на это не осмелишься.
      - А ты попробуй начать спор, - прошептал он.
      Эмил осознала наконец, что ей придется подчиниться решению Парлана, но решила не уступать без борьбы.
      - Я не могу в присутствии всей семьи делать вид, будто ничего не произошло. Это слишком большая ложь, и свою роль как должно я сыграть не сумею. Кто-нибудь обязательно скажет нечто, способное вогнать меня в краску, и все догадаются о моем падении.
      - Тебе нечего волноваться, - бросил Парлан, направившись к выходу. Прошу тебя быть за столом, когда начнут подносить блюда.
      Она показала ему язык из-за двери, после чего захлопнула ее. Парлан, однако, заметил ее выходку и снова открыл дверь.
      Девушка напустила на себя выражение притворного смирения и невинности.
      - У тебя в запасе десять минут, - сурово проговорил хозяин замка, но стоило ему оказаться за пределами спальни, черты его лица разгладились. Вот ведьмочка, надо же, - пробормотал он и расхохотался. Так, посмеиваясь, и спустился в большой зал замка, где уже начали появляться гости.
      Решив, что от приглашения не отвертеться, Эмил скрепя сердце стала собираться к обеду. Мужских одеяний в ее распоряжении было предостаточно. Черно-красный костюм, который она носила, чертовски ей шел, и она улыбнулась собственному женскому тщеславию. Причесавшись и закрепив волосы алой лентой, она расправила плечи и двинулась по ступеням в зал. Эмил решила держаться как можно более сдержанно. Если кто-нибудь из ее семейства и решит, что она уже не девственница, пусть эти сведения поступят от кого угодно, только не от нее. Глубоко вздохнув, чтобы придать себе больше уверенности, она вошла в холл.
      - Выглядит что надо, - пробормотала одна из служанок, накрывавшая на стол.
      Хотя Джиорсал была вполне согласна с этими словами, она посчитала своим долгом возразить:
      - Это не дело так одеваться для молодой девушки. - Она поднялась, чтобы приветствовать сестру, и наградила ту поцелуем. - Ну, как ты, сестренка? Все ли слава Богу?
      Тебе не причиняют здесь вреда?
      Довольная спокойным дружелюбием сестры, Эмил улыбнулась:
      - Все хорошо. За мной наблюдают, но не слишком пристально. Мне приходилось бывать и в худших местах.
      - Черный Парлан лично не сделал тебе дурного?
      Встретив взгляд сестры и возгордившись от собственного спокойствия, Эмил ответила:
      - Ни в малейшей степени. - Она нахмурила брови, заметив, что Парлан в ответ на эти ее слова широко улыбнулся. - Хотя он и чрезвычайно самовлюбленный тип и слишком много о себе возомнил, - громко закончила пленница в надежде, что хозяин замка ее расслышит.
      Джиорсал широко распахнула глаза в ответ на подобную дерзость, но она удивилась еще больше, когда к ним подошел Парлан и поцеловал Эмил руку, промолвив:
      - Какой ядовитый язычок у столь очаровательного создания. В сущности, красота и невинность твоего лица обманчивы, девушка. Подходи к столу и садись.
      Оставив без внимания то, что места за столом, возможно, распределены заранее, Джиорсал торопливо уселась рядом с сестрой, чье место было по левую руку от Парлана и наискосок от отца. Между Эмил и Парланом ощущалась некая связь, и это открытие взволновало старшую сестру.
      Пожав плечами. Иен устроился рядом с женой, оказавшись, таким образом, почти напротив Лагана, место которого было между Лахланом, сидевшим по правую руку от хозяина, и Джеймсом Бротом.
      - Я полагаю, ты нашла самое подходящее место - рядом с сестрой, спокойно заметил Иен.
      - Хочу понаблюдать за этой парочкой. Они вовсе не походят на господина и его пленницу. Она разговаривает с ним почти так же, как говорила бы с Лейтом, Калумом или Шейном, - прошептала Джиорсал мужу на ухо.
      Иен хмыкнул:
      - Да, в Эмил всегда был силен дух товарищества. Она готова держаться на равных с любым, даже с самым грозным мужчиной - и не обращает внимания на такие мелочи, как громкий голос или даже крик.
      - По-моему, их объединяет нечто вроде духа товарищества. Другими словами, я уверена, что они - любовники.
      - Это бы меня не удивило, дорогая. По слухам, Парлан не пропускает ни одной юбки, а Эмил такая хорошенькая.
      - Но почему ты так спокоен, если согласен со мной?
      Как-никак ты теперь ей родственник, и я знаю, что сестричка тебе всегда нравилась.
      - Дорогая, ты только оглянись вокруг. Неужели ты не видишь, что это жилище холостяка. Эмил - пленница, и с этим все ясно. Очень может быть, что она уже побывала в постели у Парлана, в таком случае мне, разумеется, жаль, что она, так сказать, потеряла честь, но при всем том без защиты она теперь не останется. Если Эмил его любовница, никто не посмеет прикоснуться к ней даже пальцем. В постели Парлана она защищена лучше, чем в каком-либо другом месте. По ней видно, что обращаются с ней хорошо - а это сейчас главное. Пусть так пока и остается. За поруганную честь можно будет отомстить позже.
      - Ты прав, - неохотно согласилась Джиорсал. - Интересно, отец молчит потому, что ничего не замечает, или потому, что думает так же, как и ты?
      Некоторое время Иен молча созерцал Лахлана.
      - Трудно сказать. У меня есть странное чувство, что он ведет свою собственную игру, только не спрашивай меня какую.
      Пока приносили угощение и расставляли тарелки, Джиорсал пришла к выводу, что ее муж прав. Она не сомневалась: Лахлан пришел к такому же выводу, хотя делал вид, что ничего не замечает. Парлан - со своей стороны даже и не пытался скрыть жар во взоре, когда они с Эмил обменивались взглядами.
      - Интересно, почему за столом нет будущего мужа Эмил? - осведомился Парлан, когда яства были унесены, а их место заняли кувшины с напитками.
      - Он очень занят, - с готовностью ответствовал Лахлан. - Как ты, наверное, знаешь, его владениям был причинен известный ущерб, который требуется устранить.
      - А что произойдет, если к лету, когда назначена свадьба, тебе не удастся выкупить Эмил?
      - Свадьбу перенесут. Мужчина должен уметь ждать свою невесту. Несколько месяцев ничего не изменят.
      Наблюдая за тем, как из покоев выносят служанку, получившую изрядную порцию его милостей, Рори Фергюсон мечтал об Эмил. Судя по всему, ему предстояло дожидаться ее освобождения в течение долгих месяцев. Представляя девушку в объятиях Черного Парлана, Рори чувствовал, как возрастает его страсть к ней. Свидетельством этого служило состояние горничной, которой предстояло провести в постели долгие и долгие дни, чтобы оправиться от жестоких побоев, которым ее подверг Рори.
      - Ты едва не убил девушку, - проговорил Джорди, плотный мужчина с лицом, напоминавшим плохо пропеченную булку. Этот человек исполнял при Рори роль друга если в жизни того вообще было место друзьям.
      - Да мне-то что! - воскликнул Рори, усаживаясь в кресло и принимая в руки бокал, который приготовил для него Джорди.
      - Пока свадьба не состоялась, тебе следует остерегаться, чтобы слухи о твоем жестоком обращении с женщинами не достигли ушей Лахлана Менгуса.
      - Ты думаешь, до сей поры он оставался глух ко всем этим слухам?
      - Нет, конечно. Но все это, как ни крути, сплетни.
      Хотя хорошо известно, что дыма без огня не бывает. Если ты будешь продолжать усеивать Шотландию телами мертвых или изуродованных женщин, настанет день, когда и он поверит сплетням.
      - Ты прав. Мне надо быть осторожнее. Но Я потерял голову. Меня с ума сводит одна только мысль о том, что Эмил в лапах Парлана.
      Джорди попытался скрыть брезгливую гримасу; Уж он-то знал, как Парлан Макгуин распорядится столь ценной добычей, А ведь невесту Рори Фергюсона годами пасли, чтобы Эмил оказалась на его брачном ложе девственницей. Даже если предположить, что Рори Фергюсон собирался всего лишь отомстить, он желал, чтобы объект его мести был нетронутым.
      Когда Рори неожиданно затребовал себе еще одну женщину, Джорди запротестовал. С тех пор как Эмил схватили Макгуины, Рори только и делал, что пьянствовал и дебоширил. Джорди догадывался, что его приятель на грани сумасшествия, и опасался, что мысль о Черном Парлане, сжимающем в объятиях Эмил, подтолкнет Рори к настоящему помешательству. Только при условии, что ему, Джорди, будет позволено присутствовать при сближении Рори с женщиной, дабы он смог проконтролировать чрезмерные аппетиты приятеля, Джорди дал согласие на истязание очередной жертвы. Он вернулся с дородной, полной женщиной, выражение лица которой говорило о том, что она готова поладить сразу с двумя мужчинами.
      Рори лежал на кровати и наблюдал, как Джорди совокуплялся с пышкой, одновременно потягивая эль. При этом доставленная Джорди шлюха ухитрялась дарить своими ласками и самого Рори. Хотя его тело отзывалось на ласки женщины, он умудрялся при этом думать об Эмил. Что бы там ни было, он заполучит эту девицу, унизит ее и возьмет в компании с Джорди. Он сломает самый ее дух, гордыню и, уж конечно, тело, а потом лишит жизни. Размышления о будущем унижении невесты привели его в еще большее возбуждение. Эмил Менгус будет валяться у него в ногах и молить о пощаде, прежде чем он покончит с нею...
      ***
      Эмил вздрогнула. Она попыталась себя уверить, что причиной этому холод в зале, но знала, что лжет себе.
      Холод скрывался где-то внутри нее. Все, что ей удалось в этот момент сделать, - стряхнуть некий темный образ, вдруг завладевший ее душой. Однако воплощенное зло на краткое время успело коснуться ее ледяными пальцами.
      Девушке потребовалась вся отвага, чтобы не издать громкий вопль ужаса.
      - Ты что, заболела, Эмил? - прошептала Джиорсал. - Ты побледнела прямо как полотно.
      - Привиделось, как по моей могилке разгуливает гусь, вот и все.
      - Не смей больше говорить мне такого, - сказала Джиорсал и тоже вздрогнула. - Давай-ка выйдем на минутку из зала и прогуляемся, чтобы не слушать байки о битвах минувших времен. Уверена, эти рассказы, где полно крови и смертей, испортили тебе настроение.
      Лаган проследил за тем, как сестры покинули пиршественный зал и вышли во дворик. Он решил не ходить следом, поскольку и без него было кому наблюдать за гостями и пленниками. Взявшись за руки, женщины двинулись по двору неспешным шагом, и Джиорсал порадовалась неожиданному уединению: теперь они с Эмил могли спокойно поговорить.
      - Как дела у Дженнет? Должно быть, ее беременность подходит к концу?
      - Да, Эмил, ребенок должен вот-вот появиться на свет.
      Чувствует она себя неплохо, хотя и быстро утомляется. - Джиорсал пристально посмотрела на младшую сестру. - Хочу снова задать тебе тот же вопрос: как у тебя дела? Не стоит только убеждать меня в том, что этот человек не коснулся тебя и пальцем: у меня есть глаза.
      - Как ты думаешь, отец тоже это увидел? - спросила Эмил, внезапно сдавшись и даже не попытавшись отрицать очевидного.
      - По-моему, нет. Знаешь, - тут Джиорсал вспыхнула, - я и сама бы ничего не заметила, но дело в том, что за последние дни мы очень сблизились с Иеном.
      - Да что ты? И как это произошло?
      - Ты хочешь сказать, что подметила в нашем с Иеном браке некий изъян с самого начала?
      - Я бы не стала называть это изъяном. Просто между вами не было настоящей близости.
      - А это разве нормально? - Джиорсал нахмурилась. - Я ведь не хотела выходить замуж за Иена. Я считала его простаком да и вообще грубоватым малым. И это отношение у меня сохранялось довольно долго. С другой стороны, я не предавала его и никогда не отталкивала от себя. Но давала ему мало. Мало ласки, я хочу сказать. Перемена между нами произошла тогда, когда вас с Лейтом захватили Макгуины. Я очень внимательно посмотрела на типа, который предназначен тебе в мужья, и у меня словно глаза открылись. Я по-иному взглянула и на собственного мужа. Какой же дурой я была все эти годы! Несмотря на мою холодность, этот человек ни разу не вспылил, и хотя он и в самом деле малость грубоват, ни в коем случае не жесток.
      Ну, после этого я сказала ему несколько теплых слов и сама пришла в его постель, где, признаться, должна была находиться раньше, не заставляя мужа выпрашивать то, что принадлежало ему по праву.
      - На самом деле вы любили друг друга все это время, Джиорсал.
      - Теперь-то я это понимаю, но прежде я была погружена только в собственные переживания, искала в муже недостатки, не замечая его достоинств.
      Эмил приобняла сестру за плечи.
      - Я очень за тебя рада. За тебя и Иена. Он хороший человек. Его так называемая грубость - просто застенчивость наизнанку.
      - Да, ты права. К моему стыду, моя младшенькая разглядела все это раньше меня самой. Ну а теперь расскажи мне, что у вас с Черным Парланом.
      - Ты настаиваешь? - Эмил вдруг почувствовала, что и в самом деле надобно обсудить с кем-нибудь свои сердечные дела.
      - Даже очень. Он тебе не делал больно, надеюсь?
      - Нет, нет. Ему очень приглянулся Элфкинг, и он предложил мне выбор: если я приду к нему ночью, он не станет забирать у меня коня. Слушай, я, наверное, тебя шокирую?
      - Так, самую малость. - Сестра покачала головой. - Неужели ты отважилась на это ради жеребца? Такого, конечно, я понять не в силах, но все равно удивляюсь твоему выбору.
      - Конечно, с его стороны это было в какой-то мере жульничеством, однако не в этом дело. Я тебя еще больше шокирую, когда скажу, что мне нравится быть с ним в постели и что я пошла на эту сделку не только из-за Элфкинга.
      Признаться, никакого чувства вины я не ощутила, хотя очень старалась. Все время я думала об одном - скоро мне придется сделаться женой Рори Фергюсона.
      - Стало быть, отчего не получить удовольствие, если случай представился?
      - Что-то вроде. Я ухватилась за эту возможность обеими руками. Разумеется, Парлан не устает твердить, что моей свадьбы с Рори он не допустит, но я, честно говоря, не знаю, каким образом он ее предотвратит и зачем ему вообще вмешиваться в это дело.
      - Если у него получится, дай мне знать. Я буду рада этому известию. Он такой большой человек, этот Парлан, - вдруг сказала Джиорсал вроде бы без всякой видимой связи с предыдущим.
      - Так и есть, - со значением подтвердила Эмил, а ее сестра, когда уловила смысл сказанного, покраснела как рак.
      - Ты испорченная, очень испорченная девчонка. Я ведь совсем не то имела в виду. - Сестра нахмурилась. - Не могу винить тебя в случившемся, Эмил, но будь осторожна.
      Парлан из тех мужчин, из-за которых женщины сходят с ума. Ты не в состоянии получить больше того, что у тебя есть сейчас, но время может принести тебе разочарование и душевную боль.
      - Я все отлично понимаю, Джиорсал. Не терзай себя понапрасну. - Эмил с удовольствием вложила бы в эти слова больше уверенности.
      - Ты сказала, что он немного жульничал с тобой. Как это понять?
      - Уж очень ему нравится Элфкинг. Он просто не сводит с него глаз и даже не пытается скрыть этой своей страсти.
      - Но ведь он обещал не забирать у тебя лошадь. Я лично не верю, что подобный человек способен нарушить данное слово. В этом по крайней мере молва его не обвиняет.
      - Он обещал не отнимать у меня коня. Но никогда не говорил, что не попытается залучить Элфкинга в свои стойла каким-нибудь другим путем. Он хитрый. У него что-то свое на уме. Раньше я об этом только подозревала, теперь совершенно уверена. Тут еще одна сложность: отец, к примеру, говорит, что моя очередь на выкуп - вторая, значит, он не очень-то заботится о моей чести. А вот Парлан, наоборот, утверждает, что я для отца - не пустое место. Он сказал, будто папа заставил его дать клятву не причинять мне вреда.
      Парлан вроде бы такую клятву дал, и отец успокоился. Повторяю, за всем этим что-то кроется. Что же касается Парлана Макгуина, он хитрец, каких мало, и к тому же ужасно самодовольный.
      Вытирая слезы, выступившие у нее от смеха, Джиорсал наконец выговорила:
      - Из того, что ты рассказывала, видно, что он вовсе не животное, которое питается сырым мясом, как о нем болтают.
      - Точно, он не такой. - Тут Эмил поведала Джиорсал историю своего неудавшегося побега. - Ты знаешь, ничего дурного от него, кроме крика, я не увидела и не услышала. Еще, пожалуй, он топал от ярости ногами - вот, пожалуй, и все.
      После прогулки Эмил удалилась, в глубине души полагая, что развеяла все страхи сестры. На самом же деле она их только увеличила. Когда Менгусы возвращались к себе в лагерь, Джиорсал на короткое время оказалась один на один с Парланом. Женщина взглянула на великана снизу вверх, явственно озадачив его блеснувшей в ее глазах яростью.
      - Не смейте делать Эмил больно, - прошипела она.
      - Как я уже имел честь сказать вашему отцу... - начал было он.
      - Я знаю, что вы сказали отцу, двуличный человек. Но со мной эти штучки не пройдут. Мне, признаться, наплевать на ее девственность и такого рода условности. В настоящий момент я говорю о сердце девочки, и если вы оставите синяки и ушибы там, вам придется горько об этом пожалеть, Парлан Макгуин.
      - О чем это она? - осведомился Латан, когда Менгусы удалились.
      - У этой дамы при виде младшей сестры вдруг взыграли материнские инстинкты. Она предупредила меня, чтобы я берег Эмил.
      - Ты никогда не поднимал руку на женщину...
      - Это надо понимать в переносном смысле. Она заботится не о ее теле, но о сердце. Она боится, что обаяние поможет мне завоевать любовь девушки.
      Лаган хмыкнул, и приятели направились в зал замка.
      Потом - совершенно неожиданно - он вдруг сделался серьезным.
      - Слушай, а что будет, если она и вправду того?..
      - Что "того"? - рассеянно переспросил Парлан, думая в этот момент о хрупком тельце желанной женщины, которая ждала его в огромной кровати Макгуинов.
      - Вправду влюбится. Множество девушек бросили свои сердца к твоим ногам. Вполне возможно, что Эмил Менгус поступит так же.
      - Вот уж нет. Эмил Менгус не станет этого делать.
      Хотя бы потому, чтобы у меня не было возможности заставить ее сердце страдать. Она вручит мне его в руки и потребует достойного с ним обращения.
      - И что будет, если она поступит именно таким образом?
      - Если я на ней женюсь, это будет стоящее дело, ты как полагаешь? Брак обыкновенно бывает удачным, если девушка вместе с приданым вручает жениху и свое сердце.
      - Значит, подумываешь на ней жениться, так, что ли?
      - Точно. Как я уже говорил, возраст у меня для этого подходящий, кроме того, мне нужен наследник. Ну и еще - лучшей женщины я пока не встретил. Парлан улыбнулся Лагану и, когда тот направился в свои покои, крикнул ему вслед:
      - Кроме того, это наверняка успокоит встревоженную до невозможности Джиорсал Макверн!
      ***
      Старшая сестра все еще раздумывала над состоянием бедного сердца Эмил, когда в их палатку вошел Иен и стал располагаться на ночь. Джиорсал тем временем быстренько взвесила возможность женитьбы Парлана на Эмил и пришла к выводу, что это последнее из того, что может произойти. Парлан Макгуин никак не походил на человека, способного предпочесть брак ничем не ограниченной свободе холостой жизни.
      Разоблачаясь на ночь и раскладывая вещи по местам, Иен был вынужден наблюдать за бесконечными хождениями супруги туда-сюда. Наконец любопытство пересилило обычную сдержанность, и он спросил:
      - Что тебя так взволновало, дорогая?
      - Они любовники, Иен.
      - Ага, ты наконец-то пришла к этому выводу. Но ты, помнится, не хотела, чтобы это слишком на тебя давило.
      - Правильно. Но это произошло до того, как я узнала о ее чувствах к этому человеку. Если она еще его не любит, то хочу тебе сообщить, что весьма к этому близка.
      - Вот оно что. - Тут Иен снял рубаху, чтобы помыться.
      - Неужели это все, что ты можешь сказать по поводу их с Парланом отношений? - воскликнула женщина, однако не забыла подать мужу полотенце.
      - Милая, тут уж ничего не поделаешь. Сердцу, как говорится, не прикажешь. У него свои пути. Собственные.
      Джиорсал улеглась на походную постель и зарылась лицом в ладони.
      - Она разобьет себе сердце и при этом все равно будет вынуждена выйти замуж за Рори Фергюсона.
      - Да... - Иен улегся на своей стороне постели и принялся гладить жену по спине. - Тем не менее Эмил будет знать, что такое сладость любви, и сохранит прекрасные воспоминания. Думаю, что, скажи ты ей все, как оно будет, она все равно выбрала бы путь, по которому пошла. Она - девушка практичная и не забывает, что рано или поздно свадьба с Рори состоится. Вполне возможно, Эмил поэтому так спешит насладиться радостями жизни.
      - Именно это она мне и сказала. - Джиорсал повернулась, чтобы как следует рассмотреть выражение лица мужа. - Кроме того, она сообщила, что Черный Парлан обещал не допустить этой свадьбы.
      - Да ну? И он что же, объяснил, как собирается сделать это?
      - Нет. Просто заявил, что замуж за Рори Фергюсона она не выйдет.
      - Что тебе сказать? Несмотря на все неприятности, которые принес нам этот человек, я его уважаю. Если он обещал, что свадьбе не бывать, скорее всего так и выйдет. А если не упомянул причину, у него, значит, имеются веские для этого основания - вот и все.
      ***
      Парлан почувствовал, что его неприязнь к Рори Ферпосону вполне оправданна, когда глубокой ночью Эмил пробудилась от кошмара, дрожа от ужаса. Слово за словом она рассказала, что видела во сне. Главную роль в ее страшном сновидении играл именно Фергюсон. Парлан, конечно, мог рассказать возлюбленной все, что знал о Рори сам, и понимал, что это только увеличит ее страх перед этим человеком и, вероятно, навсегда лишит Эмил возможности спокойно спать.
      - Я вот думаю, неужели кошмар начался тогда, когда, сидя за столом, я почувствовала какой-то внутренний холод? - спросила она, прижимаясь к его большому, теплому телу.
      - Это что же за холод такой, милая? - Парлан старался побороть вновь вспыхнувшую в нем страсть, поскольку понимал, что ее проявления сейчас не к месту.
      - Я же говорю, за столом, когда обед уже кончался, меня пронзил холод, пробрал до костей. И при этом меня посетили очень странные мысли...
      Прижав девушку к себе, он спросил:
      - Что за мысли, Эмил? Не молчи, говори, это поможет тебе избавиться от страха.
      - Как будто на небосклоне появилась густая черная тень, на мгновение заслонившая от меня солнце. И тут я поняла, что на волю вырвалась злая сила, которая коснулась меня своими ледяными пальцами. - Она содрогнулась и уткнулась лицом в его грудь. - Не могу отделаться от мысли, что меня ждет нечто ужасное. И еще - я видела во сне мать.
      - И что же? - Парлан хотел помочь девушке стряхнуть дурное предчувствие.
      - А то, - сказала Эмил, - что она была вся в крови и указывала пальцем на Рори. Никак не могу понять, к чему этот сон.
      - Трудно объяснить твои ночные кошмары, девочка.
      Зато помни, что здесь ты в безопасности, и думай только об этом. Я не позволю злу завладеть тобой, не отдам тебя в руки Рори Фергюсона. Помни об этом. Он тебя не получит.
      Я не дам состояться этой свадьбе.
      Она подняла на него глаза.
      - Отчего ты противишься нашей свадьбе? Кто я для тебя? - Эта мысль внезапно пронзила ее сердце, причинив боль.
      - Знаешь, - сказал он, целуя ее в лоб, - пока я не стану ничего объяснять. И ты не требуй ответа. Просто верь мне - и все.
      Обняв возлюбленного за шею и прижавшись к нему всем телом, она сонно вздохнула и прикрыла глаза.
      - Я верю тебе, Парлан.
      Он посмотрел на нее и улыбнулся, задумавшись, почему ее простые и бесхитростные слова вдруг наполнили его душу гордостью и счастьем.
      Глава 8
      - Ты что, с ума сошел?
      - Ничего подобного. Просто остаюсь здесь.
      Лахлан некоторое время внимательно вглядывался в решительное лицо старшего сына. Этого он не мог предположить ни при каких условиях.
      Лейт всегда был близок с сестрой. Было ясно, что именно их дружба не позволяла парню оставить Эмил в одиночестве во вражеском лагере. Но Лахлан, со своей стороны, не считал это достаточно серьезной причиной.
      - Девушку никто не обидит. Черный Парлан дал мне слово.
      - Я не сомневаюсь в его слове, но остаюсь здесь. Будет хорошо, если рядом с Эмил окажется человек, не имеющий отношения к клану Макгуинов. Словом, пока она здесь, и я останусь тут.
      - С твоей стороны очень мило так заботиться о сестре, но у Черного Парлана могут возникнуть возражения.
      - Он не станет отсылать больного человека в утомительное путешествие. - Лейт лежал в кровати и выглядел не слишком здоровым.
      - Ты умеешь притворяться, - прорычал Лахлан, вызвав ухмылку на губах сына, - но я не уверен, что тебе удастся надуть Черного Парлана.
      ***
      "Болезнь" наследника клана Менгусов не произвела должного впечатления на Парлана, но он решил подыграть парню.
      Парлан понимал мотивы поступка Лейта и не стал возражать против того, чтобы тот остался. То, что Лейту могло прийти в голову попытаться его убить, не тревожило хозяина замка ни в малейшей степени. Лейт никогда бы не опустился до убийства исподтишка, а потребовал бы честного боя. Более того, Парлан подозревал, что решимость парня разделаться со своим тюремщиком в значительной степени поугасла, хотя и представить себе не мог, чем вызвана смена настроения пленника.
      Получив возможность остаться рядом с сестрой, Лейт вздохнул с облегчением. При этом он начал понимать, что причинить зло Парлану означало обидеть Эмил. С какой стороны он ни смотрел на все это, ему становилось ясно, что сестра была слишком счастлива для женщины, которая лишь ублажает плоть своего тюремщика. Во взгляде и повадке Эмил появлялось нечто новое, когда девушка оказывалась поблизости от Парлана. О чувствах Парлана Лейт старался не задумываться, хотя и его поведение резко отличалось от поведения человека, удерживающего наложницу силой и хитростью. Вообще все это требовало самого пристального внимания, вот почему Лейт предпочел остаться в Дахгленне.
      - Поступай как тебе вздумается. Раз ты решил остаться - ничего не поделаешь. Хотя я не верю, что тебе удалось его обмануть, - сказал Лахлан, когда Парлан оставил их наедине.
      - Какая разница? Как ты уже сказал, я решил остаться - и остаюсь.
      - Если ты надеешься улизнуть из замка Макгуинов вместе с Эмил и тем самым сберечь наши деньги, то напрасно.
      - Я на это и не рассчитываю. Охрана, правда, невелика, зато глаз с нас не спускает.
      - Надеюсь, ты не думаешь о том, чтобы его убить?
      - Нет. - Лейт испугался, что отец может догадаться об истинной природе отношений между сестрой и Парланом, что привело бы к еще большим осложнениям, которые ни той, ни другой стороне были не нужны.
      - Кто тебя знает? Вполне возможно, что для этого есть причина. Но я не советую тебе даже пытаться.
      - Отчего же? Я неплохо фехтую.
      - Да, мне это известно. И еще ты отлично бьешься на мечах. Но вряд ли ты одолеешь Черного Парлана.
      - Благодарю за твою веру в меня!
      - Нечего злиться попусту. Мудрость мужчины заключается в умении точно оценивать достоинства и недостатки врага.
      - Ты, стало быть, считаешь, что достоинства Парлана как бойца выше моих?
      - Именно так. Я думаю, и людская молва это подтверждает, что Парлан лучший боец в королевстве. Кроме того, он старше тебя на девять лет, сильнее и уж наверняка опытнее в такого рода схватках. Прежде чем обнажать меч против Парлана, нужно очень хорошо подумать. Поводом для боя должна быть чрезвычайно важная причина, ради которой ты был бы готов отдать жизнь.
      - Что ж, справедливо сказано. - Лейт наконец понял, что отец не сомневался в его способностях, но отдавал должное Парлану.
      - В заключение скажу, что оставаться здесь с твоей стороны - чистейшее безумие, зато Эмил будет этому рада, это уж точно.
      Когда Эмил узнала, что Лейт тоже остается в замке, счастью ее не было предела. Как только отец отбыл из Дахглепна, она сразу бросилась в покои Лейта. Брат и сестра хохотали, обнимались и целовались как сумасшедшие. Девушка чувствовала, что настанет день, когда ей потребуется поддержка родного человека. В то же время она не испытывала опасений за судьбу Лейта, хотя он оставался в стане врагов.
      - Как ни крути, но ты по-прежнему пленник, - все-таки сказала она.
      - Я знаю. За мной будут следить, и вряд ли представится возможность бежать.
      - Да. Парлан всегда будет ставить себя на твое место и вести себя соответственно.
      - Ответь мне лучше: отчего нам так и не пришлось увидеть твоего жениха?
      - Не могу утверждать, что меня это слишком интересует. А что говорит по поводу отсутствия Рори отец?
      - Ничего. Рори предупредили обо всех действиях наших родных, но он так и не собрался в путь. Напрашивается вывод, что твой суженый не хочет встречаться с Черным Парланом лицом к лицу.
      - Парлан терпеть его не может, заветное желание Макгуина полюбоваться на труп Рори. Уж в этом у меня сомнений нет. Похоже, Рори догадывается об этом и не торопится с ним встречаться, ведь, как известно, этот парень всегда в первую очередь заботится о собственной шкуре.
      - Ты точно знаешь, что Парлан терпеть не может Рори?
      Нет, скажи, ты уверена?
      - Да. Это ясно даже по тому, с каким презрением он выговаривает его имя. Хотя я и не знаю причины. А ты знаешь?
      Лейт отрицательно покачал головой. Он терпеть не мог врать Эмил, но ему не хотелось раскрывать перед ней суть черной души ее жениха. Лейт не испытывал особого желания пугать сестру. Поскольку он надеялся, что этот брак не состоится, нечего было пичкать девочку ужасами. Не сказал он ей и другого: главной причиной его решения остаться в Дахгленне было желание разрушить намечавшийся брак сестры с Фергюсоном. Лейт рассчитывал, что Парлан не допустит этой свадьбы, как и обещал.
      ***
      Добыть деньги, чтобы выкупить Лейта, оказалось для Лахлана делом более простым, чем предполагал Парлан. Теперь владелец Дахгленна опасался, что драгоценного времени не хватит, чтобы положить конец планам замужества Эмил.
      Он знал, что Рори был осторожным человеком, а время на руку именно таким. Озабоченный этими мыслями, Парлан впустил к себе в комнату Лагана.
      - Артайр вернулся.
      - Где он?
      - У себя в покоях.
      - Что делает?
      - Пытается читать, чтобы скоротать время до обеда.
      - Надеется, что я его не найду и не задам ему взбучку?
      - Ты все еще на него сердит?
      - Нет. Честно говоря, я больше от него устал. От него и его глупостей.
      - Ну и славно. Криком и тычками от глупости не излечишь. Надо, чтобы он сам понял, что к чему.
      - Ты, стало быть, считаешь, что я должен оставить его в покое, а он пусть живет своей отдельной жизнью, насколько хватает его мозгов, - так, что ли?
      - Слушай, что бы ты ни говорил, он твой брат и совсем еще юнец. Откуда тебе знать, что творится у него в голове?
      Станешь гладить его по шерстке - он вдруг решит, что ты слаб и с тобой можно не считаться. Начнешь рычать на него - замкнется, возненавидит тебя. Мне кажется, что оставить его в покое - самый мудрый выход. Сейчас он отлично знает, что ты на него зол. Пусть все так и остается. В этом случае винить никого, кроме себя, ему не придется.
      - Или меня за невнимание и отсутствие заботы.
      Лаган нахмурился.
      - Да, это правда. Иногда люди обвиняют друг друга без всякого серьезного повода. Уж такова жизнь.
      - Слушай, а может, показать ему, к чему привели его подвиги? Ведь он валяется без дела и пьет целыми днями, - тут Парлан позволил себе улыбнуться, - так пусть собственными глазами увидит, какого парнишку он поймал и как тот волшебным образом изменился! Ну теперь-то почему ты хмуришься?
      - Хмурюсь оттого, что эту парочку поймал Артайр.
      - И что же? - пробормотал скороговоркой Парлан, потом повторил вопрос громко и ясно:
      - Что с того?
      - Они считаются его добычей. Артайр может решить, что тоже имеет право насладиться ею в полной мере.
      - В таком случае я быстро вправлю ему мозги. Давно пора было ему объявить, кто здесь хозяин. Надо сделать это до того, как он встретится с Эмил.
      ***
      Эмил как раз поднималась в зал из маленькой комнатки внизу и радовалась тому, что Лагана не было рядом. Он был отличным человеком, но утомлял ее тем, что вечно следовал за ней по пятам и непрестанно отпускал двусмысленные шуточки. В самом конце длинного, плохо освещенного зала она наткнулась на человека, который захватил в плен ее и Лейта.
      В эту минуту Эмил пожалела, что Лагана нет рядом. Появление Артайра вызвало у нее вспышку настоящей паники.
      - Ну, откуда же мы тут взялись, крошка? Только не убегай, подожди. И почему ты одета как парень?
      К ее ужасу, Артайр не был пьян, как она поначалу решила. Он мгновенно изловил ее, когда она попыталась проскользнуть мимо, прижал к стене, и девушка испугалась, что на сей раз уроки самообороны, которым обучил ее Лейт, не смогут ей помочь. Она подумала, что Артайр знаком с такого рода уловками.
      Эмил отметила про себя, что младшенький весьма и весьма походил на Парлана - он был столь же высок, хорошо сложен и смугл, как и старший брат. Но сходство было лишь поверхностным. Эмил хорошо видела, насколько черты Артайра были мелки в сравнении с чертами Черного Парлана.
      На них лежал отпечаток слабости, безволия. Раздумывая над тем, как отразить натиск Артайра, она инстинктивно выбрала самое действенное средство.
      - Я принадлежу Парлану! - закричала она, уворачиваясь от рук, которые уже были заняты исследованием ее прелестных выпуклостей.
      - Где же он тебя откопал? - Неожиданно глаза Артайра сначала расширились, а потом снова сузились по мере того, как он вбирал в себя очертания девичьей фигуры. - Господь всемогущий! - воскликнул он. - Ты же тот самый парень из рода Менгусов, которого я захватил в плен. Должно быть, я слишком основательно выпил тогда и не разобрал, что к чему. - Он сорвал с нее шапочку и несколько раз грубо провел ладонью по тщательно уложенным локонам. - В таком случае - ты моя добыча. И Парлану придется смириться с этим, хочет он этого или нет!
      - Нет, - прямо в лицо юнцу выдохнула Эмил, пытаясь увернуться от поцелуя, которым Артайр пытался ее наградить. - Я принадлежу Парлану. - Она не могла поверить, что даже имя грозного старшего брата не способно удержать Артайра от насилия.
      Тот не обратил внимания на ее слова. Словно завороженный, он созерцал прекрасные пышные волосы Эмил.
      - Господь всеблагой, до чего же они у тебя хороши. Да стой ты тихо, женщина, не мельтеши, - прорычал он. - Я тебя сюда привез, и ты моя добыча. Незачем тратить время, спрашивая разрешения у Парлана, чтобы воспользоваться тем, что по праву принадлежит мне.
      Из уст Эмил вырвался тихий стон, когда мужчина грубо схватил ее за горло и прижал к стене. Когда он притиснул свои губы к ее губам, она попыталась поразить его ногой в пах, чтобы выскользнуть из его объятий, но вдруг поняла, что у нее ничего не получится, и вместо этого изо всех сил укусила его за нижнюю губу, отчего ее рот мгновенно наполнился его горячей соленой кровью.
      Он отпрянул, застонав от боли. Кровь струйкой стекала по его подбородку. Хотя ей удалось оттолкнуться от стены, он по-прежнему крепко держал ее за руку. Свободной рукой Артайр с силой хлестнул ее по лицу, и от этого удара Эмил едва не распростерлась на полу. Она пыталась увернуться, но он поймал ее за воротник камзола и нанес новый удар. В это мгновение Эмил подумала, что вежливость Парлана по отношению к женщинам явно не была присуща его брату. Подумала - и стала проваливаться в беспамятство. Ноги ее подкосились, и она рухнула на пол. Артайр предпринял третью попытку предъявить права на свою добычу, и Эмил следила за этим уже почти безучастным взглядом, отмечая лишь страшные ругательства, которыми младший Макгуин сотрясал гулкие своды зала. Вслед за этим прозвучал рев ярости и Артайр отлетел в сторону, как тряпичная кукла..
      Эмил не удивилась появлению в зале Парлана - она сразу узнала его голос. В большей степени ее поразила чудовищная ярость, охватившая владельца замка. О том, что Артайр тоже испугался этой вспышки ужасающего гнева, свидетельствовало выражение его лица.
      Единственная мысль, появившаяся в затуманенной голове Эмил в тот момент, призывала остановить расправу. Если Парлан собрался избить младшего брата - это одно. Но слепая ярость, завладевшая Парланом, могла толкнуть его на убийство. С криком Эмил вскочила на ноги и бросилась на Парлана, пытаясь остановить его. Она очень надеялась, что те несколько мгновений, которые понадобились бы Парлану, чтобы освободиться от ее цепких рук, вдохнут в его возбужденное сознание хотя бы капельку здравого смысла.
      Парлан инстинктивно обнял девушку, разжав кулаки.
      Дыхание из его груди вырывалось с шумом, как из кузнечных мехов, и он крепко сжал веки, чтобы прогнать страшное видение, которое и вызвало у него дикий припадок ярости и затянуло глаза алой пеленой гнева, - зрелище того, как Артайр бил Эмил. Придя в себя, он понял, что несколько мгновений назад был готов убить младшего брата. Ледяным, не допускающим возражения тоном он приказал, чтобы Артайру дали двадцать пять плетей.
      - Парлан! - с возмущением воскликнул Артайр.
      - Немедленно. Сию же минуту. Пока я не одумался и не выгнал его из замка навсегда!
      Взглянув на Артайра, Эмил заметила, как тот побледнел. Появившийся рядом Лаган уже тащил его прочь - пороть.
      - Парлан! - снова с упреком воззвал младший брат.
      - Ни слова больше...
      Эмил зарылась лицом в длинные волосы Парлана и послушно последовала за ним в их спальню. Пока ее лицо омывали ледяной водой и прикладывали к коже холодные полотенца, чтобы не допустить появления синяков и кровоподтеков, она молчала. Даже за едой, которую им подали прямо в покои, не сказала ни слова.
      В ее голове кружился целый водоворот из слов и мыслей, но Эмил упрямо их отгоняла. По правде сказать, она не знала, что говорить. Кроме того, отстраненность Парлана, которую он демонстрировал все это время, тоже не способствовала откровенности. Ей показалось, будто остановить нечто страшное, что произошло между братьями - за исключением, разумеется, убийства, - ей так и не удалось. Более того, думалось, что старший Макгуин может обвинить в случившемся ее. Это, конечно, было бы несправедливо с его стороны, поскольку она никак не спровоцировала Артайра, но владелец замка этого не знал и мог думать иначе, как, разумеется, и Артайр, который наверняка изложит свой вариант случившегося, чтобы выгородить себя.
      Когда появился Лаган, она укрылась за пологом на постели, обложившись со всех сторон подушками. Тот взглянул на нее с сочувствием, и страх девушки поубавился. Если Лаган не винит ее в происшедшем, то, возможно, и Парлан не станет этого делать.
      - Им занимаются?
      - Так точно, Парлан. Старая Мег.
      Парлан удовлетворенно кивнул и высунулся из окна, чтобы оглядеть залитый лунным светом дворик. Лаган ободряюще улыбнулся Эмил. Улыбнулся и подумал, что девушка похожа на малое дитя, ожидающее наказания. Не произнеся более ни слова, Лаган выскользнул из спальни хозяина и двинулся в покои Артайра.
      - Где же Парлан? Отчего не пришел порадоваться моему унижению? осведомился Артайр, едва Лаган отворил дверь.
      Взглянув на следы, оставленные плетью на спине младшего Макгуина, Лаган понял, что проводивший экзекуцию Малколм вовсе не пытался сдерживаться.
      - Глупец ты, Артайр, вот что я тебе скажу.
      - А что я такого сделал? Попытался получить удовольствие от бабы?
      - Было больше похоже на то, что ты пытался ее избить. В этом, что ли, заключается твое удовольствие?
      - Нет. - Артайр отвел от Лагана глаза, поскольку стыдился вспышки ярости, которая его охватила. - Она, между прочим, прокусила мне губу.
      - А нечего лезть, куда не надо. Это женщина Парлана.
      - Но ведь поймал-то ее с братцем я! Значит, она моя награда за все лишения похода!
      - Она принадлежит Парлану. У него тоже есть кое-какие права. Кроме того, она там находится не в качестве добычи. Они договорились о сделке.
      - Черт, какая разница! В любом случае он не имел права подвергать меня порке.
      Артайр негодовал, словно самолюбивый мальчик, и Лаган с осуждением покачал головой:
      - Ты получил трепку, которую заработал бы всякий, позволивший себе то, что позволил ты.
      - Я не всякий. Я его брат и наследник.
      - Ты пьяница и глупый молокосос. Только не изображай сейчас оскорбленную невинность. Ты, а не я в подобных обстоятельствах должен был оказаться рядом с Парланом.
      - Он не хочет, чтобы я находился при нем, - проворчал Артайр с обидой.
      - Ничего подобного. Просто он тебе не доверяет. Не верит, что ты поступишь, как следует умному мужу. Уж слишком часто ты напиваешься. Иногда речь идет о минутах, когда необходимо принять верное решение - хотя бы потому, что дело идет о человеческих жизнях. Парлан не может рисковать.
      - Он не дает мне возможности показать себя.
      - Разве? Ты познал радости пития и женской плоти и прямо-таки купаешься в них! На серьезное дело, оказывается, у тебя времени не остается!
      - Какое все это отношение имеет к моему положению наследника?
      - Большее, чем, боюсь, ты в состоянии понять. Если бы ты не пил так много, то, возможно, знал бы, что творится под крышей родного замка. Выяснил бы, к примеру, что паренек, которого ты захватил в плен, - младшая дочь Лахлана Менгуса, а не какая-нибудь дешевая шлюха. Тебе следовало бы также понимать, что произойдет, если ты причинишь вред дочери главы клана Менгусов.
      Будь ты умнее, ты бы уже знал, что эта девушка предназначена в жены Рори Фергюсону и что твой старший брат делает все, чтобы этого брака не состоялось. И выяснил бы заодно, почему он так хлопочет.
      Лаган направился к двери, поскольку ему надоело поучать юнца, не имевшего представления, что такое ум зрелого мужа.
      - Если бы тебе хватило мозгов, ты бы понял, что с каждым днем пленница, которую ты собрался было изнасиловать, на шаг ближе к тому, чтобы именоваться хозяйкой Дахгленна! - Лаган захлопнул за собой дверь, оставив Артайра в недоумении и вызвав больше вопросов, чем тот был способен обдумать.
      Лаган застал Малколма в зале. Налив себе эля, он уселся за стол напротив приятеля. Неожиданно Лаган подумал, что не ел весь день, но тут же понял, что есть ему, собственно, не хочется.
      - А ты исполосовал его от души.
      - Ничего подобного. Хотя он заслужил хорошую порку за попытку обидеть такую милую и нежную девицу. - Малколм покачал головой. - Признаться, я удивлен, что лэрд приказал выпороть братца. Раньше я думал, что он способен простить Артайру все что угодно.
      - Ты не стал бы удивляться, если бы видел, что там Произошло. На самом деле Парлан был близок к тому, чтобы убить парня.
      - И что же его остановило?
      - Трудно забить человека до смерти, когда у тебя на шее висит женщина. Это слегка отрезвило хозяина, и он малость оттаял. Я так думаю, что Эмил сделала это намеренно. Ну а потом Парлан предложил Артайру выбор: порка или изгнание.
      - Господи, - прошептал Малколм, - значит, у хозяина на уме не одни только плотские радости.
      - Вот именно. Одному Создателю известно, о чем он сейчас думает. Лэрд молчит как скала. Бедная девчушка сидит рядом с ним и знать не знает, чем кончится его затяжное молчание, но тоже молчит. Парлан ведет себя как-то странно. Я ушел от них в тот момент, когда он вдруг - раньше никогда такого не делал - принялся через окно созерцать двор замка.
      - Душевная боль, что тут странного. Боюсь, Парлан винит себя в том, что Артайр превратился в ничтожество.
      ***
      Вспоминая свою жизнь, Парлан не мог взять в толк, когда же просмотрел Артайра. Не мог он обвинить себя в дурных поступках по отношению к брату. Тем не менее должны же были быть моменты, когда он вел себя не правильно, в этом старший Макгуин не сомневался. Если все плохое было заложено в брате от рождения, это означало, что изменений к лучшему в Артайре ожидать не приходится, а наоборот, со временем его характер сделается еще более несносным. Получалось, что Артайр обречен, и этот вывод печалил Парлана.
      И все же он был уверен: изменить характер младшего брата не в его силах. События последнего вечера оборвали последнюю нить душевной связи, которая еще существовала между ними. Должно было пройти слишком много времени, чтобы он, Парлан, смог взглянуть на брата без злобы в сердце. К тому же Артайр оскорбил не просто женщину, но женщину, которая звалась Эмил. И это отнюдь не облегчало дела...
      Медленно Черный Парлан отвернулся от окна и посмотрел на возлюбленную, которая ответила ему нерешительной улыбкой. Эмил сидела на кровати, обложенная подушками, и было ясно: ей чертовски хочется спать. Тут он впервые подумал, что его поведение с момента стычки с Артайром могло повергнуть девушку в смятение и даже напугать, поскольку она могла подумать, будто он винит в происшедшем ее. Он подошел к кровати и принялся снимать с нее высокие сапоги.
      - Пора спать, крошка, - сказал он и нахмурился, заметив ее изумленный взгляд.
      Эмил попыталась понять, что кроется за бесстрастным выражением лица, уже который час скрывавшим подлинные эмоции и чувства Парлана. Она догадывалась - на нее лично он не сердился, хотя было видно, что гнев все еще продолжал в нем клокотать. Потому Эмил предпочла оставаться тихой и безучастной. Она боялась неверно сказанным словом или даже неловким жестом усугубить ситуацию и вызвать новую вспышку его гнева.
      - Говори, если хочешь, - пробормотал он, пытаясь подбодрить ее.
      - Мне ужасно жаль, - прошептала Эмил, чувствуя страшную слабость после всех этих переживаний.
      Прикрыв девушку одеялом, Парлан уселся рядом и коснулся пальцем синяков и кровоподтеков, проступивших на ее шее и лице, несмотря на все старания прислуги.
      - Тебе не о чем сожалеть, малютка, - сказал он, поднимаясь на ноги, чтобы раздеться. - Ты не виновата в случившемся. Я видел все собственными глазами. Жаль только, что я вмешался слишком поздно.
      - Он был зол, Парлан. Я прокусила ему губу насквозь.
      Должно быть, именно это его распалило.
      - Думаю, что так и было. - Парлан еле заметно улыбнулся и скользнул под одеяло рядом с нею. - Но в ответ хватило бы одного удара с его стороны. Он же собирался тебя избить до потери сознания - и ты сама об этом догадываешься. Оправданий подобным действиям нет. Особенно если учесть, что ему известно, как я отношусь к посягательствам на честь женщины в моем доме.
      - Может, тебе сходить навестить его? - отважилась предложить девушка, но Парлан сжал ее в объятиях, и Эмил приникла к нему.
      - Нет. Во мне еще не остыла злость на него, да что там злость ярость. Я вполне способен на то, чему ты помешала днем, - на убийство.
      - Ты этого не сделаешь. Он твой брат.
      - И что же? Почему ты пыталась меня остановить?
      - Ну, я думала, что ты забьешь его до смерти, сам того не желая. Не хочу, чтобы ты совершил поступок, о котором будешь впоследствии жалеть.
      - Признаться, мне до сих пор не верится, что я смогу простить Артайра, что перестану злиться на него - ну и конечно, на себя.
      - На себя?
      - Артайр - самая большая неудача в моей жизни.
      Прижимаясь к Парлану, Эмил, однако, ухитрилась при этом отрицательно покачать головой. Мужчина изобразил на лице подобие улыбки и провел рукой по ее волосам. Девушка успокаивала его и заставляла вновь верить в свои силы.
      - Некоторые люди просто-напросто слабы, Парлан. И с этим ничего не поделаешь. Человек не всегда знает, что побуждает его действовать тем или иным способом. Он в состоянии контролировать лишь то, что замечает или о чем имеет представление.
      - Лаган говорит то же самое.
      - Что ж, он прав.
      Когда Парлан собирался сообщить ей свою точку зрения на этот вопрос, послышался стук в дверь. Он улыбнулся, заметив, как Эмил мгновенно исчезла под одеялом, и предложил нежданному визитеру войти. И совершенно не удивился тому, что ночным посетителем оказался Лейт.
      - Не следует ли тебе, больному - если, во всяком случае, ты хочешь им казаться, - давно уже быть в постели?
      Не обратив внимания на вопрос Парлана, Лейт, в свою очередь, осведомился:
      - Как Эмил?
      - Все хорошо, - отозвалась девушка из-под одеяла.
      - Что, стыдно показаться?
      Приоткрыв лицо, она сказала:
      - До сих пор тебе не приходилось видеть на моем лице отметин, оставленных рукой мужчины. - Заметив, что при виде ее синяков улыбка брата исчезла, Эмил торопливо добавила:
      - Это не так больно, как может показаться со стороны.
      - Мне бы, честно говоря, не хотелось видеть тебя с синяками. Хотя они появляются у тебя так легко... Мне и в самом деле трудно определить, насколько ты страдаешь.
      - Он дважды хлестнул меня по лицу, прежде чем мне удалось его остановить.
      Кивнув в знак того, что принял это к сведению, Лейт выслушал рассказ о том наказании, которому подверг брата Парлан. Потом он сказал:
      - Жаль, мне не удалось понаблюдать за поркой. Ну а теперь мне пора отправляться в постель. - Тут он напустил на себя томный вид и произнес слабым голосом:
      - Знаешь, я до сих пор так легко утомляюсь...
      Когда Парлан отсмеялся этой шутке, он вдруг сделался серьезным и проговорил:
      - Я хотел бы, чтобы Артайр походил на Лейта.
      - Твой брат молод. Он еще может измениться, - возразила Эмил.
      - Судя по его образу жизни, он умрет раньше, чем это произойдет. Впрочем, это не в моей власти. Давай-ка лучше спать, дорогая моя. Тебе необходимо отдохнуть от всего пережитого, мне же надо избавиться от гнева. Боюсь, я так сердит, что могу - сам того не желая - тебе навредить.
      Она свернулась в клубочек, прижалась к нему и отдалась сну. Ничего другого ей не оставалось.
      Несколько часов Парлан разглядывал потолок спальни, поглаживая волосы Эмил. Горечь разочарования опустошила его.
      К тому же Парлан тяжело переживал собственные неудачи. Он еще раз был вынужден признаться себе: его ярость была вызвана тем, что Артайр посягнул на Эмил. Он решил подождать несколько дней, прежде чем снова позволит себе видеть Артайра. Приняв такое решение, Парлан наконец забылся сном.
      Глава 9
      - Что ты думаешь по этому поводу, Лейт?
      Лейт еще раз окинул сестру взглядом. Костюм, который был на ней, выглядел странно, но не уродливо. Чей-то плед она превратила в хорошенькую юбочку, а мужская рубашка, которую Эмил по-прежнему приходилось носить, была почти скрыта безрукавкой, стянутой на боках шнуровкой, чтобы обозначить талию.
      - Должен сказать, все это очень плохо - слишком подчеркнуты твои формы. Но по крайней мере эта одежда послужит до тех пор, пока отец не пришлет твоих платьев.
      - А как тебе моя прическа? Во всем замке не нашлось ни единой души, кто бы помог мне справиться с волосами. - Эмил сдвинула брови, разглядывая свое отражение в зеркале. С облегчением она отметила, что синяки уже прошли.
      - Я тебе помогу - и нечего смотреть на меня с таким удивлением. В конце концов у меня три сестры и в детстве мне приходилось играть с девчонками. Короче, можешь на меня положиться.
      Когда брат закончил работу, Эмил была весьма удовлетворена результатами его деятельности. Ничего особенно изысканного он, разумеется, не создал, но прическа отличалась безупречным вкусом и аккуратностью и придала всему облику Эмил более респектабельный вид. Девушка улыбнулась Лейту, подхватила его под руку, и они вместе направились в главный зал замка.
      Когда они спускались по ступеням, в зале возникло замешательство. Заметив Эмил, Парлан улыбнулся и направился ей навстречу, и в этот момент в зал вошла еще одна дама. Она была хороша собой и держалась с достоинством особы королевской крови.
      Все хорошее, что Эмил когда-либо думала о женщинах, мгновенно вылетело у нее из головы. Они все сделались для нее презираемыми соперницами, когда вошедшая дама остановила Парлана и наградила поцелуем, который оказался более долгим, чем того требовали приличия. Эмил пришлось собрать всю силу воли, чтобы не броситься на незнакомку и не оттащить ее от Парлана силой.
      Именно в этот момент Эмил осознала, что любит Парлана, - и это заставило ее побледнеть. Другого объяснения ярости, охватившей вдруг все ее существо по отношению к женщине, которую ей не доводилось видеть прежде и которую теперь обнимал Парлан, не могло быть. Неожиданно пленнице захотелось убежать прочь, спрятаться. Она боялась, что в каждом ее взгляде и жесте будет читаться ревность, и более всего боялась, что это заметит Парлан.
      Тем временем он вежливо, но решительно высвободился из объятий Кэтрин. Она была последним человеком на свете, кого он желал бы видеть у себя в замке. Парлан надеялся, что она раздумает и не приедет к нему. Он сделал глупость, поддавшись чарам Кэтрин и согрешив с нею, и теперь, заметив остановившийся взгляд Эмил, сожалел об этом всем сердцем.
      Протянув руку Эмил и устремив на нее пронзительный взгляд своих черных глаз, он произнес:
      - Хочу познакомить тебя со своей гостьей, ее имя Кэтрин.
      Эмил неохотно приблизилась к Парлану и позволила ему взять себя за руку. Женщина, появившаяся в замке, судя по всему, чувствовала, что имеет право объявляться у Парлана без приглашения, а также целовать его, презрев приличия. У Эмил, признаться, не было желания так или иначе участвовать во всем этом, и ее потянуло к брату.
      Лейт внимательно следил за сестрой. Ему тоже не хотелось, чтобы она приближалась к этой волчице в образе женщины, особенно после того как юноша заметил смертельную бледность сестры. Тем не менее он считал, что со стороны Эмил было бы неумно покидать застолье. И не только потому, что ей следовало бороться за мужчину, которого она любила, но и потому, что с приездом незнакомки относительная безопасность Эмил как подруги хозяина замка ставилась под сомнение. Как ни крути, она оставалась пленницей Макгуина, причем ее не особенно торопились выкупить.
      - Кэтрин, рад представить тебе Эмил Менгус и ее брата Лейта. Эмил это Кэтрин Данмор, кузина Лагана.
      - Сразу скажу, я нечто большее, чем просто кузина Лагана, - заявила дама нежным голосом, хотя ее глаза смотрели на Эмил, как дула пары аркебуз.
      - Неужели? - с иронией спросил Парлан, беря ее под руку. - Мы собираемся обедать. Не желаешь ли умыться и привести себя в порядок, Кэтрин?
      Эмил заметила, что любезное предложение хозяина привело женщину в ярость. Когда Кэтрин проводили в предназначавшиеся для нее покои, Эмил пришла к выводу, что гостья согласилась на это скорее чтобы успокоиться, нежели желая помыться после долгой дороги. Позволив Парлану проводить себя к креслу, стоявшему от него по левую руку, Эмил пришла к выводу, что предстоит долгий изнурительный вечер. Она подумала, что стоит отыскать достойный предлог, чтобы удалиться.
      Несмотря на все усилия, ничего, кроме односложных ответов на вопросы, Парлану от Эмил добиться не удалось.
      Ему хотелось поговорить с ней о Кэтрин, хотя он не слишком хорошо представлял, что, собственно, обсуждать. Выяснилось, однако, что место и время он выбрал неудачно. С другой стороны, бледность Эмил и взволнованные взгляды, которые она время от времени на него бросала, свидетельствовали о том, что в сердце девушки скрывалось нечто большее, чем просто влечение к нему, и это приятно льстило мужскому самолюбию. Неожиданно он понял, что только влечение со стороны Эмил его бы не удовлетворило.
      Когда в зал вернулась Кэтрин, она тотчас заметила, что с одной стороны от Парлана восседала Эмил, а с другой Малколм. Это сильно уязвило гостью. Пока она умывалась, ей удалось разговорить служанку, и Кэтрин узнала, кто такая Эмил Менгус и как она оказалась в замке Парлана. Что ж, решила Кэтрин, в ее власти изменить создавшееся положение. Девушка вполне могла пребывать у Макгуинов в качестве пленницы, ожидающей выкупа, но не обязательно же в постели главы клана!
      В тот самый момент, когда Парлан отвлекся, погрузившись в беседу с Малколмом, Кэтрин обратилась к девушке:
      - Неужели здесь вас удерживает только выкуп, который ваши родственники не в силах уплатить, миледи Менгус? - Она почувствовала, как напрягся Лейт, сидевший рядом с нею, и как насторожился Лаган. Кэтрин поняла, что стрела попала в яблочко.
      - Мой отец заплатил выкуп за Лейта. Сумма была очень велика, и ему требуется дополнительное время, чтобы занять денег, - холодно отозвалась Эмил.
      - Разумеется. Ваш отец вполне представляет себе, насколько весело вы проводите здесь время?
      - Он знает одно: тут мне не причинят зла. - Эмил изо всех сил старалась подавить подступивший к горлу гнев. - Гостеприимство мистера Макгуина не имеет границ.
      - Именно что не имеет. - Кэтрин бросила в сторону Парлана недвусмысленный взгляд. - Скажите, а там, в долине, мужчины такие же крупные?
      То, как Кэтрин произнесла слово "крупные", мгновенно поведало всему столу о том, какую часть тела хозяина замка гостья имела в виду. Парлан тоже прислушивался к разговору, который разворачивался за столом, хотя и пустил его на самотек. Но его - в который раз - покоробило то, что о нем говорят, как о племенном жеребце. Поэтому он с нетерпением ждал, что ответит Эмил.
      Эмил догадалась, что за репликой Кэтрин стоит нечто большее, но не была уверена окончательно, на что намекает эта женщина. Она подумала об одном из возможных объектов, который имела в виду эта дама, но не могла поверить, что подобные вещи можно обсуждать за пиршественным столом.
      - Да, что и говорить, ростом он высок, - откликнулась Эмил совершенно невинным голосом и нахмурилась, заметив, что за столом прокатилась волна сдавленных кашлей и смешков.
      Кэтрин взглянула на девушку, словно перед ней была умалишенная.
      - Вы или слишком невинны, или у вас с головой не все в порядке. Я вовсе не имела в виду его рост.
      Нахмурившись еще больше, Эмил продолжала гнуть свое.
      - Нельзя сказать, чтобы он был так уж широк в плечах. Мне приходилось видеть куда более широкоплечих мужчин.
      На сей раз смех прозвучал во всеуслышание, поскольку скрывать его ни у кого не хватило сил. Теперь стало ясно, что именно имела в виду эта женщина. Эмил с шумом вдохнула и покраснела.
      - О чем вы говорите? Мы же обедаем! Разве можно за столом говорить о подобных вещах?
      Кэтрин решила, что наивность Эмил ослабит ее привлекательность для Парлана, который считался человеком светским. Он как раз относился к типу людей, готовых посчитать подобную неискушенность проявлением глупости, и Кэтрин решила продолжить в том же духе.
      - А я вот считаю, что это самое подходящее место и время, промурлыкала она и провела кончиком языка по губам со значением, понятным каждому сидевшему за столом мужчине.
      Однако эта стрела пронеслась мимо Эмил, что сразу же заметил Парлан. Разумеется, они занимались любовью, но пока не достигли той стадии, на которую намекала Кэтрин.
      Парлан берег девушку, помня о ее невинности.
      На этот раз Эмил быстро догадалась, что леди изъясняется исключительно двусмысленностями. Попросив Лагана налить ей бокал вина, она близко наклонилась к нему и прошептала:
      - Мне кажется, что она всякий раз вкладывает в свои слова неприличный смысл. Я права или нет?
      - Можешь не сомневаться, Эмил. Кэтрин шлюха, и, боюсь, с манерами у нее не все в порядке. Не обращай на нее внимания. - Лаган в упор взглянул на кузину:
      - Ты становишься несносной, Кэтрин.
      - А ты, кузен, неожиданно превратился в праведника.
      Что-то слишком поздно, если тебе вдруг пришло на ум защищать нравственность этого ребенка.
      Эмил передернула плечами и тихо сказала Лагану:
      - Если она еще хоть раз назовет меня ребенком, я за себя не отвечаю.
      Парлан наконец оставил попытки делать вид, что занят исключительно беседой с Малколмом. Он-то отлично знал, как претит Эмил сама мысль, что кто-то считает ее ребенком. Блеск в глазах девушки подсказал ему, что ее терпение вот-вот лопнет, и Парлан стал ожидать очередного выпада Кэтрин.
      - Я не знала, что Парлан любит молоденьких, но в данном случае он перешел все мыслимые границы - похитил девочку прямо из колыбельки!
      - Ну хватит! - прошипела Эмил и вскочила на ноги.
      Она схватила в руки первое попавшееся блюдо с десертом из фруктов и сливок и, прежде чем Кэтрин поняла, что случится в следующую минуту, швырнула его в даму. Оружие было нацелено верной рукой, так что речь Кэтрин получилась смазанной в прямом смысле слова. Ругательств, которыми она затем огласила стол, уже никто не слышал, поскольку хохот стоял оглушительный.
      Эмил, однако, это не доставило такого удовольствия, как окружающим, хотя Лаган и потащил свою злополучную кузину чиститься и мыться. Девушка была оскорблена тем, что ее назвали ребенком, но отреагировала на это оскорбление именно так, как это сделало бы дитя. Чрезвычайно уязвленная собственным глупым - на ее взгляд - поведением, она торопливо заняла место за столом.
      - Ну, миледи, рука у вас твердая, что и говорить, - отпустил замечание в ее адрес Малколм, улыбаясь широко, будто именинник.
      - Тс-тс, - хохотнул Парлан. Его глаза засветились и ожили от промелькнувших в них искорок смеха. - Тебе следует сдерживаться хотя бы иногда.
      Смущение, которое Эмил ощутила после содеянного, прошло, как только заговорил хозяин замка.
      - Тебе уж не стоило бы судить о таких вещах с видом оракула! парировала она.
      - Я по крайней мере не швыряюсь тарелками с угощением.
      Решив, что обмениваться колкостями с Парланом сейчас не самое подходящее время, Эмил погрузилась в молчание.
      Кроме того, ей пришлось отдать должное Кэтрин, которая, как выяснилось, легко сдаваться не собиралась и вскоре появилась за столом в платье еще красивее предыдущего. Эмил решила сдерживаться изо всех сил, как бы эта женщина ни прохаживалась на ее счет. Она готовилась перенести все с достоинством взрослого человека, истинной леди.
      Сейчас задача такого рода оказалась несравненно легче.
      Кэтрин, казалось, перенесла все свое внимание на Парлана, касаясь его рукава несмотря на то, что ей приходилось тянуться, задевая тарелку Малколма. Когда же Малколм извинился и сообщил, что ему пора заступать на стражу, женщина в мгновение ока заняла его место рядом с лэрдом. Как только перемещение свершилось, Эмил пришлось как следует следить за собственными руками - чтобы ненароком не оттяпать этой леди пальчик-другой ножом для разделывания дичи.
      Ласковые, интимные прикосновения гостьи сделались достоянием всех присутствовавших, и ревность заставила Эмил забыть о принятом решении сдерживаться. Когда ладонь Кэтрин скрылась под столом, терпение Эмил было на пределе, хотя она и дала себе слово больше не причинять видимого вреда даме.
      - Вы, должно быть, что-нибудь уронили? - спросила она с нехорошей усмешкой и не поленилась наклониться, чтобы увидеть, как рука Кэтрин ползет по колену Парлана все выше и выше. - Позвольте мне вам помочь, - добавила девушка и тоже сунула туда руку.
      Пока Парлан извлекал на свет Божий ладонь Кэтрин, он ощутил, как больно щиплются тонкие пальчики Эмил.
      Откинувшись назад с ругательством, замершим на устах, хозяин замка едва не свалился на пол вместе с креслом. Потирая больное место, он взглянул на нее.
      - С какой это стати ты причиняешь мне боль? - прорычал он, перекрывая голосом плохо замаскированное хихиканье мужчин, мигом уразумевших, что к чему.
      - О, прошу меня извинить, - с достоинством возразила Эмил. - Я считала, что это ее рука.
      Кэтрин с ужасом втянула в себя воздух и уставилась на Парлана в надежде, что уж сейчас он даст волю своему знаменитому гневу. В этот момент душа Парлана и в самом деле разрывалась между снедавшей его яростью и удивлением, которое он испытывал перед смелостью девушки. Наконец осознание того, что Эмил совершила этот отчаянный поступок из ревности, перевесило чашу весов, и у Парлана неожиданным образом поднялось настроение. Он залился хохотом, а челядь принялась вторить ему без страха и смущения. Кэтрин же сидела молча, мысленно взвешивая достоинства Эмил Менгус.
      Прошло еще несколько минут, и Эмил решила, что с нее довольно и вина, и насмешек. Она тихо извинилась перед присутствующими и направилась в спальню. Правда, перед дверью в покои Парлана она заколебалась, не зная, как поступить. Все это время за ней неотступно следовал Лаган.
      Стоило ей сделать шаг по направлению к комнате Лейта, как тот в точности повторил ее движение.
      - На твоем месте я не стал бы этого делать, - сказал он.
      - Знаешь, я не привыкла спать в кровати втроем.
      - Тебе и не придется. Ему не нравится эта женщина.
      - Но ведь когда-то нравилась. Возможно, я и не поняла всего, что говорилось за столом, но я не слепая, - прошипела девушка.
      - Ну, было дело. И он до сих пор жалеет об этом.
      Кэтрин охотится за новым мужем, но она не та женщина, на которой женится умный мужчина. Она, знаешь ли, потаскуха. - Лаган отворил двери в спальню Парлана и провел Эмил внутрь. - Твое место здесь, девчушка, это тебе говорю я, друг Парлана.
      Девушка решила больше не спорить. Раздевшись, она вымылась и причесалась. Забираясь в огромную кровать, на которой не так давно они спали вместе с хозяином замка, она спросила себя, точно ли ее место здесь, как утверждал Лаган. Впрочем, ей оставалось одно: ждать Парлана и молить Бога, чтобы он явился в спальню в одиночестве.
      Парлану оказалось не так-то просто отделаться от Кэтрин, не проявив откровенной грубости. Даже когда он во всеуслышание объявил, что собирается идти спать, та не отставала. Женщина наконец вывела его из себя, проводив до самых дверей спальни.
      - Кэтрин, ты знаешь, где твоя комната. Что касается моей спальни, то в настоящий момент она отнюдь не пустует.
      - Ты можешь так говорить со мной после того, что между нами было? воскликнула Кэтрин и обвила его шею руками.
      Эмил, находившаяся за дверью, тревожно вслушивалась.
      - У нас с тобой было то, что обыкновенно именуется соитием. Совокупления такого рода бывали у тебя и с другими мужчинами. Ничего другого между нами не было.
      - Очень может быть, но и такого ты не в состоянии в полной мере получить от того ребенка, что заперт в твоей спальне!
      Эмил не сдержалась и показала запертой двери, перед которой происходил этот разговор, язык.
      - Позволь напомнить тебе, какое удовольствие может доставить мужчине настоящая женщина.
      За дверью послышались весьма подозрительные звуки, и Эмил решила, что лучше ей не слышать того, что там происходило. Она даже прижала к ушам подушку. Надув губы, она сказала себе, что все это не стоит слез.
      - Я очень старался быть вежливым, Кэтрин, но ты можешь и ангела вывести из себя, - проревел Парлан, отталкивая назойливую женщину. - Ты ничего не можешь сделать, чтобы заставить меня позабыть о той, что ждет меня в моей постели. Найди себе другого мужчину для развлечений.
      Бесцеремонная гостья наконец удалилась, и Парлан смог войти в свои покои.
      - Что, черт возьми, ты устроила у себя на голове?
      - Я не могла слушать ваших препирательств с Кэтрин Данмор и накрыла голову подушкой, - бросила Эмил.
      Он ухмыльнулся, прошел через всю комнату и заглянул за уголок означенного заграждения.
      - Пожалуй, мне стоит смыть с себя слюни, которыми она меня измазала, как ты думаешь?
      - Посмотрим, удастся ли тебе с той же легкостью смыть с себя отпечаток лапы хищника. - Эмил знала, что ведет глупейший разговор, что от ревности потеряла голову, но ничего не могла с собой поделать.
      Он негромко рассмеялся и принялся разоблачаться, готовясь ко сну. Ревность девушки немало его забавляла.
      - Более всего меня беспокоят следы щипков, оставленные тобой.
      - Ты такой крупный мужчина. Удивляюсь, как это ты их почувствовал? Она выругалась себе под нос, но Парлан лишь рассмеялся.
      Прошла одна минута обиды, миновала вторая - и вот подушка была отброшена в сторону и девушка уселась на кровати. Парлан стоял перед тазом с водой с широким полотенцем в руках, заканчивая вечернее омовение. Он и в самом деле был удивительно привлекательным мужчиной, и Эмил поняла, что руководило поступками Кэтрин. Впрочем, ее больше волновало другое - что толкнуло Парлана в объятия этой женщины.
      - Парлан? - произнесла она в тот момент, когда он принялся гасить свечи, оставив только одну - рядом с их кроватью.
      - Что, девочка? - спросил Макгуин, проскальзывая под одеяло и прижимая ее к себе.
      Эмил порадовалась, что горела только одна свеча, - слишком сильно она покраснела.
      - Когда эта женщина сказала, что за обедом самое время поговорить об этом, что она имела в виду? Она что, в самом деле своим ртом?..
      - Ну да. Вот почему, собственно, я к ней и ходил.
      - Бог мой! Тебе нравится, когда тебя целуют там?
      - Слушай, я знал, что у нее прямо-таки талант к подобным затеям, оттого и поддался ее чарам. Признаться, ничего особенно хорошего не было. Кэтрин обыкновенно оставляет у мужчины чувство, будто его съедают заживо. Один разок она меня, что называется, обслужила, но больше мне не хотелось.
      Неожиданно выяснилось, что Кэтрин для Эмил не угроза. Он говорил об этой женщине так, словно ее уже не было на свете. Но Эмил сделала кое-какие выводы и для себя.
      Она поняла, что Парлану хотелось от нее большего.
      - Тебе правда нравится, когда тебя целуют там? - спросила она шепотом, когда Парлан прикоснулся губами к ее горлу.
      Он коснулся груди Эмил, и соски девушки мгновенно затвердели под его ладонями.
      - Положим, нравится. А какому, скажи, мужчине не понравится такое?
      - Тогда почему ты не просил, чтобы это сделала я?
      Или считаешь, что на это способны только шлюхи?
      - Нет, - медленно ответил он, - хотя большей частью мужчина получает радости такого рода у шлюхи.
      - Если хочешь, я сделаю то же самое. - Эмил почувствовала дрожь, пробившую ее при этих словах.
      - Но почему? - спросил он, хотя его плоть уже напряглась в предвкушении.
      - Ну... Ты столько для меня всего делаешь, что будет только справедливо, если я сделаю это для тебя. Ты ведь даешь мне удовольствие. И я хочу сделать то же самое.
      Признаться, это было не совсем то, что он хотел услышать от нее, но спорить не приходилось.
      - Поцелуй меня там, малышка.
      Когда он отодвинулся от нее и улегся на спину, она - не без сомнений в сердце - начала путешествие по его телу.
      Инстинкт уверил ее, что медленное движение доставляет мужчине большее удовольствие. Она опускалась все ниже и ниже, не забывая касаться языком и губами его груди и живота. Его тело слегка подрагивало, и зрелище того, какое удовольствие благодаря ей получает мужчина, несказанно увеличивало и ее собственную чувственность. Этому способствовали и слова одобрения, вырывавшиеся из его горла, и стоны, которые он издавал.
      Когда девушка наконец достигла объекта этого своеобразного странствия по телу мужчины, крик, вырвавшийся из его груди, указал, что она на верном пути. Эмил изо всех сил старалась увеличить и без того зримое удовольствие Парлана, используя весь имевшийся в ее распоряжении арсенал; губы, язык и руки. Когда он слегка приподнял бедра, инстинкт снова подсказал ей, как ответить на этот молчаливый призыв мужчины, и его реакция мгновенно открыла ей, что она сделала все совершенно правильно.
      - Мой Бог, - простонал Парлан, когда мокрый жар ее рта объял его. Да, да, любовь моя. Именно так это и делается. Как это хорошо... Какое восхитительное наслаждение ты даешь мне, малышка...
      Он продолжал извиваться до тех пор, пока не понял, что еще немного - и он вообще перестанет что-либо соображать. Подхватив Эмил под мышки, он подтянул ее наверх и положил поверх себя. Еще мгновение - и она поняла, что сама вполне готова принять его внутрь. Возбуждение Парлана и саму ее несказанно возбудило.
      Сладостная дрожь упоения стала сотрясать тело женщины почти сразу же после того, как он возложил ее на себя и проник в ее горячее влажное лоно. Толчки ее бедер совпадали с усилиями его собственной плоти разрешиться от напряжения и вырваться на волю, щедро пролившись любовными соками.
      Когда она в изнеможении приникла к любовнику, он с силой притянул ее к себе. Еще долго они наслаждались друг другом, отчего наконец обессилели.
      Хотя по прошествии некоторого времени объятия Парлана слегка ослабели, он по-прежнему продолжал прижимать ее трепетавшее тело к себе. В жизни ему не приходилось испытывать большего наслаждения. Даже тот способ, каким ей удалось довести его едва ли не до потери чувств, открылся ему словно бы вновь. Каждая ночь, которую они проводили вместе - не обязательно при этом занимаясь любовью, - убеждала Парлана, что с его стороны было бы глупостью отпустить эту женщину.
      Счастье, которое он испытывал, находясь рядом с ней, не рассеивалось. Скуке, какую он обычно чувствовал, общаясь с другими женщинами, здесь явно не было места. Даже в тех редких случаях, когда Эмил приводила его в ярость, он и помыслить себе не мог, чтобы избавиться от нее. Некоторые черты ее характера, непереносимые им в других особах женского пола, у нее, наоборот, проявлялись как-то по-другому и развлекали его чрезвычайно. Наступало время, когда - по его разумению - следовало прекращать игру с выкупом и пора было на что-то решаться.
      Парлан не был человеком с романтическим складом характера, и любовь не входила в его расчеты. Теперь же - как это ни удивительно - он хотел, чтобы Эмил его любила.
      Она нравилась ему, и он ей безоговорочно доверял. Парлан ни секунды не сомневался, что с ней, с Эмил, был бы счастлив и даже гордился бы ею. Он хотел от нее детей и был бы не против проводить время с ними рядом, наблюдая, как они растут. Чтобы потом, в свою очередь, наблюдать за тем, как они обзаводятся собственными семьями. И это - по его мысли - было самым главным.
      - Эмил, - произнес он, сам удивляясь своему нежному голосу, - скажи, что тебе во мне нравится?
      - Это при том условии, что ты мне вообще нравишься? - поддразнивая, спросила она.
      - Да, при этом самом условии. Что в моей внешности тебя привлекает более всего? - Хотя в глубине души Парлан на чем свет стоит проклинал себя за глупость, тем не менее ответа Эмил он ждал с замиранием сердца.
      - Хм... - Она нахмурилась и обвела Парлана взглядом, пытаясь не столько найти ответ, сколько скрыть свои подлинные чувства.
      - К примеру, твои глаза. Я раньше и представить себе не могла, что у черного цвета может быть такое количество оттенков - в зависимости от чувств, которые ты испытываешь. За исключением, конечно, тех случаев, когда твой взгляд делается тусклым и прочитать в нем ничего нельзя.
      - Что ж, Эмил, благодарю, - сказал Парлан. В глубине души он чувствовал себя польщенным. - А еще что?
      - Ждешь комплиментов, не так ли? Еще - твои руки.
      Я люблю твои руки. - Она взяла его ладонь и поцеловала ее. - Они сильные, загрубевшие от рукоятки меча, но при этом могут быть очень нежными. Этими руками ты мог бы раздавить меня, но ни разу не попытался этого сделать. - Тут она внимательно вгляделась в Парлана, который, хотя и был доволен тем, что она говорила, хранил на лице выражение легкого недоумения. - Интересно, а ты о чем думал?
      Что я, по-твоему, должна была в тебе оценить?
      - Мое мужское достоинство, - ответил он и слегка скривился - его слова прозвучали грубовато.
      - Но почему же? Это место есть у каждого мужчины.
      Как говорит Лейт, не размеры жеребца превращают его в хорошую скаковую лошадь, но резвость и способ езды. Как известно, крупная лошадь не всегда хороша под седлом. - Неожиданно для Парлана она улыбнулась. - Если ты станешь чаще улыбаться, женщины станут чаще смотреть на твое лицо, а не только заглядывать тебе в штаны!
      Рассмеявшись, он перекатился на кровати таким образом, что она оказалась под ним.
      - Хочешь сказать, что мужское достоинство ничего для тебя не значит?
      - Ничего подобного я не говорила. Наоборот, без этого нашим встречам наверняка недоставало бы радости. - Она засмеялась вместе с ним и опустила руку вниз, чтобы убедиться, что он снова ее жаждет. - Хотя должна заметить, что из-за твоего аппетита твой "дружок" со временем просто-напросто сотрется и станет маленьким.
      - Ничего не поделаешь, придется рискнуть еще раз, ведьмочка, прорычал он, прижимаясь ртом к ее груди. - Да, чуть не забыл, я решил поднять сумму твоего выкупа.
      - Если ты прибавишь хотя бы пенни, отец будет не в состоянии его заплатить и не сможет забрать меня домой, - со значением произнесла девушка охрипшим от волнения голосом.
      - Именно. - Он медленно вобрал в рот ее сосок и порадовался, услышав, как она застонала от наслаждения.
      Когда новый порыв страсти исчерпал себя, он положил голову ей на грудь и тихо лег рядом. Эмил еще некоторое время гладила его по широкой спине, после чего тоже успокоилась, укрыв лицо в его густых черных волосах. Она уже почти позабыла то время, когда они еще не спали вместе.
      Впрочем, вспоминать прошлое ей не хотелось.
      Она думала о настоящем, о том, что принесло ей и счастье и печаль. В том, чтобы любить человека, заключалось самое большое счастье, какое она только знала до сего дня.
      Их интимные отношения с Парланом были безукоризненными, она прекрасно понимала это. Она знала, что любит человека, который помог ей достичь высот чувственной радости. И самое главное - она хотела этого еще и еще.
      Видимо, чувство любви избавляет человека от ощущения вины и стыда за происходящее, подумала Эмил. Именно так было у них с Парланом с самого начала, хотя это чувство было для нее тогда внове. Она и согласилась на эту абсурдную сделку, потому что влюбилась в него.
      В то же время печаль угнетала сердце Эмил - ей казалось, будто Парлан не разделяет ее любви. Он желал ее как женщину, и причиной его желания не было одно только тщеславие. Но это не было и любовью. Он разделял с ней страстные порывы, дарил ее своей дружбой, в то время как она отдавала ему всю душу. Что и говорить, эта сделка была не из самых честных и уж точно не могла сделать женщину счастливой. Неразделенная любовь, о которой так часто писали поэты, вовсе не была тем, к чему стремилась Эмил.
      И конечно, она боялась. Боялась того, что их отношения с Парланом должны когда-нибудь завершиться. Как только ее отец заплатит выкуп, ее отправят домой. Для того, кстати, чтобы выдать замуж за Рори Фергюсона. Она не верила, что Парлану удастся расстроить этот брак, хотя он и обещал.
      Прижав любовника к себе, она решила больше не думать о будущем, а наслаждаться настоящим. Он пробормотал во сне ее имя, и она улыбнулась, полностью отдавшись своему чувству, отринув от себя всякие мысли о завтрашнем дне.
      Глава 10
      - Элфкинг - великолепный конь.
      - Он очень капризный зверь, - сказал Парлан, который стоял, опираясь на ограду, и наблюдал за тем, как Эмил из рук кормила жеребца яблоком. Потом, слегка подначивая ее, добавил:
      - Похож на свою хозяйку.
      - Нельзя называть его капризным только потому, что он тебя к себе не подпускает.
      - Ты меня поймала, согласен. - Он даже не пытался отрицать очевидного.
      - Слишком редко мне это удается. Я-то считала, что ты не такой хитрец. И вот пожалуйста - тебе удалось провести моего отца.
      - Я - хитрец?
      - Ну да. Ты очень ловко подбираешь слова. Почти всегда то, что ты говоришь, кажется абсолютной истиной, и это убаюкивает собеседника, хотя на самом деле это только часть правды.
      - Странное дело. Я изо всех сил стараюсь ублажить тебя и твою зверюгу, и после этого ты еще называешь меня хитрецом.
      Эмил лишь лукаво взглянула на него, хотя ей хотелось расхохотаться ему прямо в лицо. Уж очень серьезный у него был вид.
      - Ладно тебе. Не потому ли ты столь добр, что в ближайшее время собираешься меня покинуть?
      - Ничего не поделаешь. Скоро мне нужно будет выехать в Данмор.
      - Уж не за тем ли, чтобы проводить домой Кэтрин? - спросила девушка, стараясь говорить как можно равнодушнее.
      - Нет. Она как раз сказала, что ей потребуется время, чтобы подготовиться к путешествию в Стирлинг, к королевскому двору.
      Парлан не сумел сдержать улыбку - было видно, что Эмил расстроилась. Его самолюбие тешили ревность девушки и ее очевидное желание обладать им безраздельно. Впрочем, он знал, что за этим скрывалось нечто большее. И его очень раздражала Кэтрин. Если бы не долг гостеприимства, он постарался бы отделаться от нее как можно быстрее. Но сейчас она находилась под его кровом, так что об этом не стоило и думать. Кэтрин в полной мере пользовалась своим положением гостьи, на каждом шагу оказывая Парлану знаки внимания и отпуская по адресу Эмил всевозможные колкости. Хорошо еще, что ревность Эмил не обратилась в сварливость и она изо всех сил старалась сдерживать себя.
      Парлан надеялся, что Кэтрин рано или поздно поймет, что ей не удастся заменить Эмил в его постели, и решит, что не представляет для него ни малейшего интереса. Как ни странно, у Эмил хватало самообладания переносить присутствие этой женщины, зато терпение самого хозяина таяло с пугающей быстротой.
      - Мне придется уехать на два дня, максимум на три.
      Удовлетворенный выражением печали, появившимся на лице девушки, он задал себе вопрос; знает ли это дитя, что все ее чувства с легкостью читаются в ее облике? Эмил, впрочем, при необходимости могла быть и скрытной, но выражение лица обычно выдавало, что в действительности она думает и чувствует.
      - Понятно. - Она пыталась уверить себя, что в отсутствие Парлана отдохнет и успокоится, но и сама не верила в это.
      Тихо, как кот, приблизившись к ней, он сказал:
      - Послушай, мы будем пить, разговаривать о делах...
      - И волочиться за юбками, - закончила она.
      - Нет, - тихо произнес он и поцеловал ее в ушко, отметив, с каким удивлением она воззрилась на него после этого единственного короткого слова. - Я этого делать не стану. Мне необходим отдых. Ты ведь такая ненасытная. - Тут он вздохнул. - Боюсь, мой "дружок" износится раньше времени.
      - Это я ненасытная? - воскликнула она, взглянув на него с яростью.
      Двигаясь так, чтобы зажать девушку между своим крупным телом и Элфкингом, который неплохо воспринимал его, хотя и не позволял до сей поры на себя садиться, Парлан пророкотал:
      - Хорошо, согласен, возможно, тут дело не в тебе одной. Может, и я временами проявляю излишнюю прыть. Что тут скажешь - ты ведь такая красивая.
      - На что это ты намекаешь?
      - Ну, судя по тому, милая, что я говорю тебе комплименты да и вообще веду себя соответствующим образом...
      - Нет, дело не в этом. Какой-то ты странный.
      Он ухмыльнулся, ничуть не разозлившись от того, что раньше назвал бы глупой женской подозрительностью, и тихо ей прошептал:
      - У меня есть страстное желание отправиться в Данмор на Элфкинге. Думаю, что мое появление на таком великолепном коне произведет в замке должный эффект.
      - На Рейвене ты произведешь ничуть не меньшее впечатление.
      - Верно, но к Рейвену там уже привыкли.
      Девушка возвела глаза к небу, давая понять, какие чувства испытывает к полнейшему отсутствию скромности у Парлана, но он в ответ лишь широко ухмыльнулся. Эмил задумалась.
      Конечно же, Парлан был прав, утверждая, что его появление на Элфкинге вызовет в замке Данмор фурор, - его смуглый цвет лица и темные волосы эффектно контрастировали бы с молочной белизной Элфкинга. Но девушка подозревала, что не только тщеславие движет Парланом.
      - Это единственная причина?
      - Ты ранишь мне сердце своим подозрением.
      - Сомневаюсь. Ты очень старался отучить Элфкинга от меня - не пытайся этого отрицать. Вот почему я думаю, что в душе у тебя созрел некий коварный замысел.
      - Нет, ты не права.
      - И ты лишь жаждешь предстать перед Данморами во всей красе?
      - Именно. Никогда не помешает дать понять своим союзникам, что ты более значителен, чем есть на самом деле.
      Он заметил, как Эмил нахмурилась, размышляя и поглаживая холку Элфкингу. На мгновение его пронзило острое чувство вины - хотя и не врал, но он не открыл девушке всей правды. Конечно, Парлан очень хотел заполучить коня и ради этого был готов на всякие уловки, но не это было главным. Когда он уедет, Эмил останется одна и - кто знает? - может попытаться сбежать. Без своего драгоценного коня девушка вряд ли решилась бы на подобную попытку. Как ни странно, Парлан ощутил ревность. В сердце ее был уголок, куда он не имел доступа и которым владел только Элфкинг.
      Эмил продолжала поглаживать коня, пытаясь привести в порядок мысли. Не столь уж была важна причина, по которой Парлан собирался оседлать Элфкинга. Девушка была уверена: стоит ему добиться цели, как заставить его расстаться с жеребцом станет делом трудным, а то и просто невозможным. Она не сомневалась, что Парлану известно: стоит коню уступить хозяину замка, как пути назад уже не будет. Лошади не понимают, что значит "временно". Позволить Парлану скакать на Элфкинге означало отдать ему коня.
      Эмил вдруг поняла, что даже это не слишком ее трогает.
      Разумеется, Элфкинг и все, что было с ним связано, представляли для нее ценность, но, как выяснилось, не самую большую ценность на свете. Сейчас, к примеру, ей было важно, чтобы Парлан оставался довольным ею. И счастливым. Когда она обернулась к нему, то на минуту испугалась, что он прочтет все ее мысли. Стоило позволить ему ездить на Элфкинге, и он бы сразу понял, что пленница отдает в его владение самое ценное, что имеет.
      Этот жест мог многое означать для Эмил, но мог означать и то, что она просто поторопилась. Хотя ее вовсе не радовало, что Парлан может посчитать ее глупой, она решила доверить ему коня, вместо того чтобы доверить ему свою душу.
      - Хорошо, можешь съездить на Элфкинге в Данмор.
      Парлан едва не кинулся ее обнимать - настолько сильное впечатление произвела на него щедрость Эмил.
      Вполне вероятно, что она не понимала подоплеку собственного решения. Слишком явное проявление эмоций она скорее всего стала бы рассматривать как выражение триумфа Парлана по поводу того, что он завладел конем, забыв о ее сердечке. Этого ему не хотелось, поэтому он просто улыбнулся.
      - И как нам следует поступить?
      - Прежде всего надо отправиться на совместную прогулку верхом.
      Помогая ей усесться на лошадь, он сказал:
      - Едем, дорогая!
      - Что-то ты слишком оживлен, - проворчала Эмил, когда он усаживался за ее спиной.
      - Интересно, какой мужчина был бы равнодушным, если бы ему было позволено показаться на таком удивительном коне, - он опустил голову на ее плечо, заставив Эмил рассмеяться, - обнимая такую восхитительную девушку.
      - Да. Ты ужасно находчив и остер на язык, когда все идет так, как тебе хочется.
      Едва они выехали за ворота, девушка одарила его хитрым взглядом:
      - А ты знаешь, что я могу завезти тебя в отдаленное место, невзначай воткнуть тебе кинжал меж ребер и удрать?
      - Малколм тебе не позволит.
      Она оглянулась и увидела Малколма и Лагана, которые верхом на лошадях держались на почтительной дистанции.
      - Но ведь они не верят в то, что я способна на подобное, не так ли? Признаться, Эмил чуточку обиделась на подобное проявление недоверия.
      - Не верят. Но они - те самые люди, которые о нас заботятся.
      - О женщине должен заботиться муж.
      - Что-то я стал замечать, что ты ищешь во мне черты обманщика.
      - А ты, стало быть, не таков?
      - Уверен, не до такой степени, как ты порой меня представляешь. Слушай, наша поездка стала напоминать прогулку старой дамы.
      - Ага, хочешь скорости., да? Что ж, держись!
      Она расхохоталась и пришпорила Элфкинга, который сразу перешел па галоп. Участвуя в скачке в крайне непривычном для себя положении, Парлан тем не менее отдал должное искусству наездницы и понял, что Эмил и в самом деле составляет со своим конем одно целое. Он не сомневался, что в Шотландии мало найдется женщин, способных сравниться в мастерстве верховой езды с Эмил Менгус. И это чрезвычайно его восхищало.
      Ну и конечно, он был в восторге от коня, на котором они мчались. Его желание завладеть жеребцом после этой поездки увеличилось бы еще больше, если бы Парлан не надеялся на то, что в один прекрасный день девушка останется в Дахгленне навсегда, как и ее конь, разумеется. Стоило ли пытаться заполучить часть, когда можно было взять все разом?
      Прогулка оказалась недолгой - Эмил не хотела утомлять Элфкинга. Поездка же в Данмор заняла бы куда больше времени. Эмил была уверена, что Парлан пожелает испытать коня еще раз, чтобы выяснить, на что способен конь.
      Наконец они выехали на маленькую поляну.
      - Вот хорошее место для твоей первой поездки на Элфкинге.
      - А ты уверена, что он не сбросит меня на землю? - осведомился Парлан, когда девушка спешилась.
      - Нет. Точно так же я приучила его к Лейту. Для того чтобы Элфкинг сбросил Лейта, мне потребовалось бы отдать специальную команду. Обыкновенно незнакомые с жеребцом люди сразу начинают понимать, что им рассчитывать не на что. Если бы ты попытался залезть в седло сам, он бы моментально тебя сбросил, но поскольку мы ехали вдвоем, а потом я оставила тебя сидеть у него на спине, это должно означать, что мы с Элфкингом против тебя ничего не имеем.
      Ну поезжай - что же ты?
      Услышав в ее голосе нотки сомнения, Парлан улыбнулся. Склонившись, он дотронулся до ее подбородка и наградил поцелуем. Затем, поскольку ему и в самом деле было невтерпеж, пришпорил Элфкинга и послал его вперед, оставив девушку в одиночестве.
      Эмил проследила, как конь и всадник исчезли за холмом, и вздохнула. Парлан и в самом деле великолепно смотрелся на Элфкинге: два сильных, изящных самца. Больше всего девушке хотелось избавиться от чувства, что она все время чем-то жертвует, ничего не получая взамен. Отогнав эту мысль, она улыбкой поприветствовала Лагана и Малколма, въехавших на поляну. Ей было бы легче, если бы на лицах мужчин не проступало столь явное сочувствие. Эмил в очередной раз подумала, что ее мысли написаны у нее на лице.
      - Как ты считаешь, есть смысл нам съездить и взглянуть, где твоя зверюга его сбросила?
      - Нет, Малколм. - Девушка позволила себе улыбнуться. - Лучше найдите его и напомните, что у него срочное дело.
      Парлану тоже пришлось напомнить себе, что у него много дел. Досадуя на нехватку времени, он проехал еще немного, окинув взглядом свои земли, после чего повернул назад.
      Главе клана Макгуинов не давала покоя мысль, что он сидит на лучшей в целом свете лошади.
      - Она умна, Элфкинг, и знает, что делает. Меня вот только занимает вопрос: понимает ли она сама истинную причину своей уступчивости? - тихо произнес он.
      Погрузившись в думы, Парлан выехал на поляну, чтобы забрать Эмил. До Дахгленна они доехали в молчании. Затем он помог ей спешиться, а сам проследил, чтобы Элфкинга как следует почистили, после чего отдал приказы, связанные с отъездом. Его совершенно не удивило, что Малколм, никогда не одобрявший его планов относительно жеребца Эмил, решил затеять с ним беседу по этому поводу.
      - Итак, ты все-таки утвердил свою задницу на спине ее коня.
      - Точно. Более того, Малколм, я собираюсь ехать на нем в Данмор.
      - Зрелище будет богатое, что и говорить.
      - Можешь не сомневаться.
      - Она тебе сделала поистине царский подарок.
      - Это так. Впрочем, это не подарок, скорее, одолжение.
      - Ты хочешь сказать, что не собираешься оставить жеребца в своей конюшне?
      - Очень даже собираюсь, но я наперев оставить здесь и его хозяйку.
      - Ты, стало быть, на что-то решился?
      - Думаю, что буду дураком, если позволю этой девушке улизнуть.
      - Дураком тебя, пожалуй, не назовешь, - промолвил Малколм, ухмыляясь. - Хотя как сказать.
      - Вот-вот, все вы так думаете. Мысль, которая пришла мне в голову после первой же ночи, не оставила меня. Более того, она превратилась в уверенность. Из Эмил получится отличная хозяйка Дахгленна. Когда вернусь из Данмора, займусь этим.
      - Ты, стало быть, берешь эту шлюху Кэтрин с собой?
      - Не хочет она домой, что ты будешь делать. Говорит, что ей необходимо подготовиться к пребыванию при дворе в Стирлинге.
      Малколм издал звук, который должен был изобразить недоверие.
      - Думаю, она использует это время, чтобы наговорить Эмил всяких гадостей о тебе.
      - Догадываюсь. Она старалась преуспеть в этом, как только объявилась здесь. К сожалению, выгнать я ее не могу. Остается надеяться, что Эмил будет помнить, что я рассказал ей об этой даме, и примет во внимание, что все ночи я проводил с ней, несмотря на призывные взгляды Кэтрин. В конце концов это вопрос доверия. Кстати, не забывай о Менгусах.
      - Если две бабы захотят подраться, тут уж я ничего не смогу поделать.
      Парлан расхохотался.
      - Я о другом. Следи за тем, чтобы оба молодых Менгуса не сбежали.
      - Думаешь, она попробует улизнуть?
      - Она сама - нет. Мне хочется верить, что оставить меня ей будет непросто. Кроме того, Эмил знает, что я уехал на Элфкинге. Но вот ее братец может подбить ее на такой подвиг. Откуда ему знать, что я задумал? План, который мы обсудили с ним в самом начале, требует для исполнения времени и немалого. Поэтому я не смогу винить Лейта, если он вдруг решит, что я его надул.
      - Если он привезет сестру домой, это будет означать, что ее отдадут Рори Фергюсону. На это Лейт не пойдет.
      - Можешь не сомневаться, что у него множество собственных планов по поводу того, как расстроить эту свадьбу.
      Он даже может решить, что настала пора избавиться от меня.
      - Отчего тебе не поделиться с ним своими идеями?
      - Как раз сейчас у меня нет для этого времени. Не упускай из виду эту парочку - вот что я тебе скажу, - добавил Парлан и двинулся из конюшни в покои замка.
      ***
      Эмил наблюдала за сборами Парлана, стараясь вести себя так, будто ничего особенного не происходит. Не слишком простое это было дело. Единственное, что радовало девушку, - так это то, что Кэтрин с ним не ехала. С другой стороны, она от всего сердца желала Кэтрин Данмор провалиться в тартарары.
      Парлан пообещал держаться от женщин подальше, и ей оставалось верить ему на слово, а это было не слишком легко. Он не был обязан давать ей такое слово хотя бы потому, что она являлась пленницей, находившейся в замке в ожидании выкупа, и всего лишь удовлетворяла его плотские желания. И так как Эмил не верила, что в замке Данмор заведено обходиться без женщин, в голову ей лезли и другие мысли - к примеру, о том, что всегда найдется какая-нибудь девица, которая приласкает Парлана в постели. Не приходилось сомневаться, что все прежние подружки были бы рады его возвращению. В сущности, ей было крайне трудно представить, что Парлан отвергнет домогательства женщин, и это разъедало душу как болячка.
      - Что-то ты выглядишь не очень. Готовишься по мне скучать? - Парлан уселся рядом с ней на кровати.
      - Я, видишь ли, боюсь за Элфкинга. Он в жизни еще никуда не ездил без меня. - Она вздернула подбородок.
      - Что ж... - Он толкнул ее на постель и сам улегся так, чтобы оказаться сверху. - Я тут подумал и решил оставить тебе кое-что на память.
      - Неужели ты сейчас думаешь об этом? Это невозможно.
      - Ты всегда говоришь, что то или это невозможно, и мне всякий раз приходится тебя убеждать в обратном.
      Эмил притворилась опечаленной.
      - Как я и говорила, ты - обманщик, Парлан Макгуин!
      - Знаю, я такой. - Он рассмеялся и ловко увернулся от шлепка, которым она собралась его наградить. - И все-таки пожелай мне доброго пути.
      - Я уже пожелала - если ты имеешь в виду "это".
      Кто, кстати, с тобой едет? - спросила она, не слишком, впрочем, этим интересуясь, но понимая, что надо поддерживать разговор.
      Беседа продолжалась еще некоторое время и завершилась в момент, когда Парлан вскочил на Элфкинга.
      Парлан знал, что расстроит Эмил, если скажет, насколько велико его желание взять ее с собой, но эти слова были бы как бальзам на ее раны. Он, однако, удержался от искушения, не желая волновать ее. До тех пор пока он не объявит во всеуслышание о намерении жениться, Эмил должна оставаться пленницей, ожидающей выкупа в Дахгленне.
      Он нежно поцеловал ее на прощание. Парлан знал, что это ничего не скажет ей, хотя тем, кто наблюдал за его отъездом, прощальный поцелуй говорил о многом. Всякий мужчина, остававшийся в Дахгленне и имевший надежды воспользоваться его отсутствием, должен был теперь сто раз подумать, прежде чем приблизиться к Эмил. Парлан никогда бы не стал демонстрировать свое отношение к ней публично, если бы не хотел уверить всех, что эта девушка значит для него куда больше, чем пленница, коротающая дни в ожидании, когда за нее заплатят выкуп.
      Выехав за ворота замка, он решил больше не думать о том, что она может сбежать. В то же время Парлан отчасти сожалел о своей сдержанности - он так и не дал девушке никаких оснований думать, что она значит для него больше, чем обыкновенная пленница. Даже у Лейта - хотя они и вели определенного свойства разговоры - не могло быть уверенности в том, что Парлан именно тот человек, за кого себя выдает, и поступит, как обещал. Вполне возможно, что Лейт считал своим долгом освободить Эмил и прекратить дальнейшие мучения их отца. Лейту не так уж трудно будет внушить Эмил эти мысли и склонить ее к побегу. Ведь она ничего не знает о его планах...
      Неожиданно ему захотелось вернуться в Дахгленн и вообще отказаться от поездки в Данмор. Парлан осознавал, что в отношениях с Эмил он слишком натянул струну времени, пытаясь выяснить, как же ему все-таки быть с девушкой.
      Уж слишком он был осторожен.
      Хотя Парлан изо всех сил пытался не думать о том, что Лейт и Эмил могут ускользнуть из замка, он догадывался, что у обоих хватит смекалки, чтобы осуществить такой план.
      Тогда ему будет нелегко заполучить ее назад. Подход, что называется, в лоб не сулил успеха, поскольку девушка уже была просватана за Рори Фергюсона. Оставалась возможность, что Рори проявит себя с дурной стороны перед Лахланом Менгусом или просто откажется от девушки после длительного плена. Парлан вдруг почувствовал, что он многое не предусмотрел.
      Но пока не вернется из Данмора, он ничего не в состоянии изменить. По крайней мере этот визит он собирался сократить до минимума. А как только он вернется в Дахгленн, то устроит прием, на котором даст Эмил понять, что она теперь не просто пленница лэрда и его любовница.
      Непривычное чувство неуверенности и тревоги вдруг окутало его, словно покрывало. Даже то, что в Данмор он скакал на Элфкинге, не прогоняло дурного предчувствия. Впервые в жизни Парлан собирался предложить женщине больше, нежели кратковременное удовольствие. Он вдруг понял, что это будет не так просто, как казалось поначалу. Теперь, когда решение было принято, выступили, словно скалы, и возможные осложнения. Оттого что он старался забыть на время о трудностях, их не становилось меньше.
      Скачка на Элфкинге, впрочем, пробудила у него все лучшие чувства, которые когда-либо испытывал всадник по отношению к лошади. Подумалось вдруг, до чего было бы здорово, если бы Эмил мчалась на Элфкинге, а он рядом - на Рейвене. Теперь он уже уверял себя, что это зрелище куда больше восхитило бы обитателей Данмора.
      Не желая никого обижать, Парлан поставил всех в известность, что остановится в замке только на короткое время.
      Он рассказал о пленниках и использовал это как предлог, чтобы извиниться за спешку. Поскольку ценность такого рода приобретений рассматривалась всеми как данность, не требовавшая доказательств, предлог был принят беспрекословно.
      Несколько дам намекнули ему, что были бы рады разделить с ним ложе, но Парлан лишь отдал им дань вежливости, хотя некоторые из них ублажали его еще недавно, когда он был в замке в прошлый раз. К его собственному удивлению, выяснилось, что он в некоторой степени стыдится своего прошлого. Он понял, что раньше, до Эмил, руководствовался одной только похотью, не пропуская ни одной юбки. Парлан даже загрустил, задумавшись о том, куда привезти Эмил, если выпадет случай, - всюду, где бы он ни оказался, обязательно нашлись бы дамы, павшие жертвой его сладострастия. Теперь он, одержавший множество побед над женщинами, почему-то не ощутил никакой особенной гордости при этой мысли.
      Лежа в постели, он понял, что скучает по Эмил. Прошло уже четыре месяца с тех пор, как они впервые спали вместе.
      Парлана посетила еще одна непривычная мысль - выяснилось, что он терпеть не может спать в одиночестве. Даже когда они лежали спина к спине, не обнимаясь и не прижимаясь друг к другу, одно то, что стоило лишь повернуться, чтобы встретить любовь, тепло - да и просто собеседника, приятно его волновало. Он решил, что в будущем по мере возможности будет стараться засыпать, обнимая Эмил. Напоследок он спросил себя; так ли остро переживает Эмил разлуку с ним, одиноко ли ей в пустой кровати?
      ***
      Эмил предавалась отчаянию, затерявшись в огромной постели Парлана, в которой без него было так пусто.
      Она ругалась, переворачивалась то на живот, то на спину, крепко-накрепко сжимала веки - все бесполезно. Она не сомневалась бы в верности Парлана, если бы в кровь не проникла отрава, разлитая Кэтрин. Все, во что она верила в этом человеке, рушилось из-за рассказов этой женщины, хотя Эмил старалась ее не слушать. С некоторой долей злобной радости она пожелала Кэтрин спокойной ночи в ее столь же одинокой постели. Было заметно, что эта женщина и в самом деле воспринимает даже кратковременное одиночество как лишение и не намеревается терпеть его слишком долго.
      ***
      - Он не заходил ко мне с тех пор, как приказал отхлестать меня плетьми, - жаловался Артайр, наблюдая за тем, как Кэтрин расхаживала по комнате.
      - Ясное дело, ты же коснулся его драгоценной Эмил, - фыркнула Кэтрин. - Господь свидетель, этот ребенок меня утомил. Парлану нравится ее невинность. Вот чем она его взяла.
      Артайр, признаться, так не думал, но проявил достаточно мудрости, чтобы промолчать. Он уже вполне оправился от порки и жаждал женщину, а присутствие Кэтрин в его покоях, как и то раздражение, которое она испытывала в данный момент к его старшему брату, свидетельствовали о том, что она будет не против его ублажить. Артайр решил, что сердить гостью не стоит. Ее качества в постели были общеизвестны, и Артайр любой ценой намеревался добиться от нее того, чтобы она преподала ему один из своих уроков. В случае с Кэтрин Артайр был уверен, что Парлан не стал бы возражать, если бы его младший брат воспользовался тем, что он, Парлан, уже попробовал и отшвырнул прочь, как подгнившее яблоко.
      - Да ладно. Скоро она вернется к своим и выйдет замуж за Рори Фергюсона.
      - Парлан собирается расстроить этот брак.
      - Я тоже слышал об этом, но представить себе не могу, как он это сделает. Она же не из нашего клана, - возразил Артайр.
      - Ну, если девушку все время держать под замком, то... - медленно произнесла Кэтрин и глубоко задумалась, разглядывая молодого человека.
      Погруженный в мысли о том, как провести ночь, Артайр поначалу не обратил внимания на этот поворот разговора.
      - Да нет, в замке она скорее гостья, нежели пленница, - возразил он простодушно.
      - Когда-нибудь все это кончится, - объявила она, приблизившись к постели и подумав, что, хотя Артайр слишком молод да и вообще не совсем то, чего бы ей хотелось, он как-никак Макгуин, а пренебрегать подобными кавалерами не пристало.
      - Что ты этим хочешь сказать?
      - Только то, что Парлана нельзя заподозрить в постоянстве, - заявила она, усевшись на край постели Артайра.
      Тот ей не поверил. Даже когда Кэтрин склонилась и принялась покрывать поцелуями его лицо, его не покидало ощущение, что эта женщина что-то затевает, - их вражда с Эмил ни для кого не являлась секретом.
      Несмотря на сложные и временами не слишком дружественные отношения со старшим братом, верность Артайра Парлану до сих пор была непоколебимой. И не только потому, что тот был его старшим братом - Парлан также являлся лэрдом их клана. Лишь теперь пришло болезненное осознание того, что Эмил Менгус значила для Парлана больше, чем обыкновенная девица для развлечений. Пока Артайр решал для себя, говорить ли старшему брату о происках Кэтрин или воздержаться, та положила свою многоопытную руку меж его бедер, и все мысли вылетели у парня из головы.
      Глава 11
      - Душа моя, я вполне понимаю, почему ты решила остаться в этом замке. - Лейт посмотрел на недовольное лицо сестры с нескрываемой симпатией.
      - Ясное дело, ты ведь помнишь о Рори.
      Лейт вздохнул и уселся рядом с Эмил на кровати Парлана. Его, беднягу, разрывало на части: Парлан был человеком чести, и его слову можно было верить. Но время шло, Рори никак себя не проявлял, зато отец Лейта влез в гигантские долги, чтобы собрать невероятную сумму выкупа, которую, по словам Парлана, тот назначил, чтобы выиграть время. Кроме того, Эмил с каждым днем все больше влюблялась в человека, вовсе не стремившегося, по-видимому, изменить ее положение наложницы. В голове у Лейта пронеслась мысль: а что, если похитить девушку? Может быть, тогда Парлан затребует ее назад, но уже в качестве жены?
      Настала пора решительных действий, и Лейт представлял себе одно побег.
      - Я сделаю все, чтобы не допустить этого брака. Клянусь могилой нашей матери - Рори тебя не получит, Эмил!
      Я помогу тебе сбежать и буду тебя прятать, если первое, что я задумал, не удастся.
      - Лейт, неужели ты пойдешь против воли отца?
      - Я уже пошел против него, когда согласился на сделку с Парланом. И сейчас пришла пора решительных действий.
      - Но Парлан уже сказал, что этой свадьбе не бывать.
      - Сказал, и мне очень хочется верить, что он говорил правду. Я не сомневаюсь, он хотел тебе добра, но с другой стороны: что он в состоянии сделать? Или поставим вопрос так: что он до сих пор сделал? Каждый день приближает срок выплаты выкупа. Он поклялся мне, что сумма выкупа столь велика именно потому, что ему нужно время.
      Удивившись собственной дерзости, Эмил заявила:
      - А пока суд да дело, и выкуп собирают, и к свадьбе готовятся. - Тут она отрицательно покачала головой. - Нет, не верю, что он пытается нас надуть. Он - честный человек.
      - Да я в этом уверен, дорогая, но в случае нашей с тобой ошибки знаешь, что может случиться? Мы пойдем по миру с сумой, поскольку этот человек уже засунул руку в карман отца чуть не по локоть! Иногда приходится признавать свои ошибки. Сейчас мы в таком положении, когда ошибаться нельзя. А ты, быть может, сейчас совершаешь непоправимое - чувства делают человека слепцом, - добавил он тихо.
      Девушка поднялась с постели, на которой сидела рядом с братом, и принялась расхаживать по комнате.
      - Да, ты прав. Чувства ослепляют человека, - сказала она. - Возможно, я себя обманываю. Но как бы там ни было, эти чувства в еще большей степени отталкивают меня от брака с Рори.
      - Клянусь тебе, родная моя, что ты никогда не вступишь с ним в брак.
      - В таком случае мы действительно должны бежать, - пробормотала Эмил в надежде, что эти слова, произнесенные вслух, смогут укрепить ее уверенность.
      - Да, бежать - из-за выкупа и из-за того, что с тобой происходит. Твое положение нынче весьма двусмысленно. Вот если бы он решил на тебе жениться... - начал было Лейт.
      - Меня очень мало занимает, насколько пристойно мое положение при дворе Макгуина.
      - Видишь ли, дорогая, многие мужчины твердят о чести и благородстве, но обыкновенно все это проверяется свадьбой.
      - Очень может быть, - Эмил вздохнула, - но я не могу сидеть здесь и ждать, что он когда-нибудь до меня снизойдет...
      - Вот именно. Кстати, немногие из мужчин будут уделять тебе внимание после пребывания в замке Парлана в качестве заложницы. Но если ты, к примеру, останешься у него по собственной воле, на тебя будут смотреть как на шлюху.
      - Я отлично это понимаю, - проговорила девушка, хотя эта мысль не казалась ей столь уж невыносимой. - Итак, когда мы отправляемся в путь?
      - Сегодня ночью. Я хотел бежать раньше, но не сумел придумать, как это сделать. Замок хорошо охраняется. И то место, через которое, я думаю, нам удастся прорваться, тоже под охраной, правда, я заметил, что стражники там более рассеянные, что ли. Короче говоря, все будет зависеть от ловкости и быстроты, с которой мы преодолеем открытое пространство и выберемся за стены.
      - Когда?
      - После ужина. Как обычно, разойдемся по комнатам, а как только в замке все затихнет, нас здесь уже не будет.
      Она улыбнулась в ответ на его поцелуй в щеку, но стоило Лейту удалиться к себе, ее улыбка исчезла. Дело в том, что Эмил вовсе не хотелось убегать из замка Парлана. Все, что говорил Лейт, было очень умно и справедливо. Спорить с ним было ей не по силам, но она бы предпочла, чтобы нашлись аргументы против. Если она вернется в отчий дом, Парлан ее больше не получит. Впрочем, Эмил не особенно верила, что он даже сделает попытку снова увидеть ее.
      Существовала, правда, надежда, что если Парлан к ней неравнодушен, то ее побег затронет его чувства, да и вообще заставит страдать. Тогда-то он наконец понял бы, кого потерял. Впрочем, эмоции - вещь иррациональная. Каким бы сильным ни было ее желание сбежать из Дахгленна, она понимала, что одновременно бежит из постели Парлана. И последнее угнетало Эмил больше всего Иногда ей приходило в голову, что, если бы Парлан относился к ней как к простой шлюхе, ей было бы только легче.
      Покачав головой, девушка попыталась избавиться от этих мыслей. Ей было необходимо убедить себя в том, что она отваживается на правое дело, на поступок, наконец. Требовались силы, а такого рода думы, наоборот, ослабляли ее решимость.
      За ужином держать себя как обычно было очень трудно.
      Эмил едва ли не возблагодарила провидение за присутствие Кэтрин и те пустые, но якобы наполненные смыслом разговоры, которые вела назойливая гостья: по крайней мере ее болтовня помогла Эмил отвлечься от того, что очень скоро ей предстоит оставить и Дахгленн, и его хозяина. От этой женщины была несомненная польза - все сидевшие за столом решили, что сумрачный вид Эмил вызван глупостью Кэтрин Данмор и обыкновенной женской ревностью.
      Расположившись в покоях Парлана, после того как ужин кончился, и ожидая Лейта, Эмил с ненавистью подумала о Кэтрин. Ясное дело, что эта особа с радостью заняла бы освободившееся место в постели Парлана. Эмил не верилось, что, если она убежит, владелец замка будет блюсти целомудрие. Когда она представляла себе его с другой женщиной - в особенности с Кэтрин, - к горлу подступала тошнота.
      Одного этого было достаточно, чтобы ее решимость пропала, но в этот момент появился Лейт.
      - Готова, душа моя? - проговорил он и одарил ее понимающим взглядом, поскольку она не смогла скрыть снедавшую душу печаль.
      - Уж если так нужно... - вздохнула она.
      Нежно обняв сестру за плечи, Лейт произнес:
      - Мы обязаны попытаться, Эмил. Если этот человек тебя любит, он тебя найдет.
      - Я невеста Рори, - возразила она.
      - Значит, Парлан расстроит вашу помолвку - он обещал это сделать. Он может сделать так, что Дахгленн станет нашим домом.
      Эмил кивнула и позволила увести себя из комнаты. У нее было сильное искушение оглянуться, но она усилием воли подавила его. Наступило время смотреть вперед и собрать воедино все силы, чтобы достойно встретить трудности побега. Воспоминания и сожаления придут позже. И она ничуть не сомневалась, что и то и другое завладеет ее сердцем, когда она окажется на свободе.
      Продвигаясь, словно тени, у стен Дахгленна, они поначалу подивились беспечности стражи. Прошло, однако, совсем немного времени, и беспечность превратилась в оскорбление - лично ей, Эмил. Это могло означать только одно: люди Парлана уже считали ее принадлежностью Макгуина. Возможность того, что женщина попытается вырваться из его рук, считалась ими крайне эфемерной. И тогда - вопреки всякой логике - она решила, что стоит доказать обратное.
      Проскользнув через дверцу, которой редко пользовались, брат и сестра оказались в дворике замка и прижались к стене, слившись с ней. Охраны во дворе было значительно больше, и стражники несли службу исправнее.
      - Куда мы направляемся, Лейт?
      - В конюшни. Между стеной конюшни и оградой замка есть лаз, через который мы попробуем протиснуться, а в наружной стене - дверца. Добраться до конюшен отсюда довольно трудно, но возможно. Когда я громко шепну "сейчас!", беги со всех ног к наружной стене. Прижмись к ней - и найдешь лазейку.
      Эмил почувствовала, как кровь стала толчками приливать к сердцу. Страха она не испытывала: была уверена, что люди Парлана в случае чего не станут их убивать - скорее всего придется отделаться несколькими синяками. Как ни странно, несмотря на первоначальное желание остаться, она испытывала азарт.
      Когда брат дал условленный сигнал, Эмил ринулась вперед без малейшего колебания. Она обратила внимание, что Лейт дождался момента, когда два стража, которые с легкостью могли их обнаружить, отвернулись. Это означало, что от нее требовалась не только скорость, но и ловкость, поэтому девушка понеслась изо всех сил, стараясь ступать при этом как можно тише.
      Вскарабкавшись на высокую каменную стену над конюшнями, Эмил прижалась к каменному холоду зубцов. Помимо всего прочего, их тень помогла ей укрыться. Девушке понадобилась всего минута, чтобы обнаружить лазейку, о которой упомянул Лейт. Прижимаясь к стене, она скользнула в щель и только тут перевела дыхание: окриков стражи не было слышно. Теперь она ожидала, что ее догонит Лейт.
      Тревогу, снедавшую беглянку в этот момент, несколько разрядил тихий свист. Поначалу она не имела представления, откуда ждать брата, - и вдруг он оказался с ней рядом.
      Эмил потребовалось несколько глубоких выдохов, чтобы утихомирить испуганно затрепетавшее сердце. Несмотря на это, она ощутила гордость от собственного мужества.
      - Где калитка, Лейт? - прошептала она, желая закончить столь удачно начатое предприятие.
      - Продвинься еще немного вперед, и ты ее нащупаешь.
      Еще несколько футов камня, и рука девушки коснулась деревянной поверхности.
      - Дверца для вылазок. Ты как думаешь?
      - Она самая. Когда-то через нее выбирались на тропу между скалой снизу и озером, которое защищает Дахгленн с этой стороны. Там, внизу, была привязана лодка, но сейчас ее нет. Боюсь, эта тропа давно всеми позабыта.
      - Стало быть, это место - слабый участок в обороне Дахгленна. По этой тропе сюда могут пробраться враги.
      - Мы пошлем дружеское письмо с предупреждением Парлану, в котором расскажем, что и как. Когда, разумеется, выберемся на свободу. Штурма Дахгленна в моих планах нет. Ну а теперь открой дверцу, дорогая. Если мы пойдем, прижимаясь к стене, то выберемся на открытое место между стеной замка и башней - и тогда придется бежать стрелой, иначе нас заметят. Хорошо бы еще, чтобы опустился туман...
      Эмил попыталась открыть дверцу, для чего потребовалась вся ее сила пришлось налечь всем телом. Лейт поддерживал сестру, поскольку оступаться было опасно.
      Одно неверное движение - и Эмил свалилась бы в озеро.
      Медленно - дюйм за дюймом - открывая дверцу, она испытала сильнейшее искушение бросить все и вернуться в постель Парлана, чтобы там дожидаться возвращения возлюбленного.
      ***
      Парлан выругался, когда Элфкинг вдруг ни с того ни с сего сбился с ноги неподалеку от ворот замка Дахгленн. Вообще-то привычки слишком уж возиться с четвероногими у Парлана не было. Кроме того, он чувствовал себя полным идиотом из-за того, что гнал коня всю дорогу - а заодно и челядь, и все ради того, чтобы поскорее встретиться с оставшейся в Дахгленне малюткой. То, что его люди пересмеивались за его спиной, раздражало хозяина еще больше. Обругав Элфкинга, стремившегося повернуть к озеру, он старался удерживать лошадь на дороге. Потом его озарила идея - зачем идти наперекор животному?
      - Поезжайте вперед! - приказал он своим людям. - Это животное во что бы то ни стало желает полюбоваться на озеро, и с пути его не свернуть. Мне кажется, пусть он поступает как хочет.
      - Я поеду с тобой, - сказал коренастый мужчина из свиты, сворачивая за Парланом на боковую дорогу.
      Парлан яростно сверкнул глазами, однако одобрил это предложение коротким кивком. Несправедливо срывать свой гнев на другом человеке. Иен всего-навсего исполнял долг - охранял своего лэрда даже в близости стен родного замка. Хотя Парлан старался не наживать врагов, у него их было вполне достаточно.
      Дав свободу Элфкингу, Парлан нахмурился. Уши жеребца навострились, а ноздри трепетали, словно под ним был не конь, а гончая. Любопытство Парлана вытеснило раздражение. Теперь он стал думать, что неповиновение коня - не одно только проявление упрямого нрава.
      Пока конь нес его вдоль седых скал, Парлан незаметно для себя начал обдумывать причины, заставившие его самого спешить в родное гнездо. Пришлось признать, что это были не только любовные утехи. Конечно, сомневаться в том, что он хотел спать с Эмил, не приходилось. Но кроме того, он хотел ее видеть. Он желал слышать ее смех, созерцать ее улыбку да и просто говорить с ней. Настоящим откровением для него явилось то, что он скучает по человеку, а не только по телу, удовлетворявшему его нужды.
      Когда Элфкинг завез его к самой воде, Парлан спешился. Ведь должно же было что-то привлечь коня в такое местечко - и он желал знать, что именно. Он достал из ножен меч и краем глаза отметил, что Иен сделал то же самое.
      - Земная твердь кончилась, - пробормотал Иен, когда они достигли края озера.
      - Точно, но у меня такое впечатление, что это животное желает прогуляться по тонкой полоске земли между стенами Дахгленна и водами озера.
      Отдав поводья коня Иену, Парлан нехорошо усмехнулся. Что ж, этого человека можно понять. Ему не нравилось быть там, где его меч бесполезен. Парлан знал, что в этом смысле Малколм более сговорчив. Кроме того, он решил обязательно поговорить с Эмил о трюках, которым та обучила коня, Парлан не хотел вновь сталкиваться с сюрпризами, вскакивая на Элфкинга.
      ***
      - Ты имел в виду именно эту дверь? - пыхтя спросила Эмил, продолжая налегать всем телом на толстые дубовые доски.
      - Я попробовал ее, и она подалась. Хочешь поменяться местами?
      - Нет. Если ты поскользнешься, я не удержу тебя и ты окончишь свои дни на дне озера. Попробую навалиться еще раз.
      - Да не нужно тебе открывать ее до конца. Щели вполне хватит - не такие уж мы с тобой толстые. Ну, как дела?
      - Подается, но нам нужно дюйм или два, чтобы проскочить. Слишком громко, - прошептала она, когда заржавевшие петли заскрипели.
      - Жаль, что я не подумал их смазать. - Беглецы замерли, выжидая, не подняла ли стража тревогу. - Не так уж громко, как нам кажется, пробормотал Лейт минутой позже. - Давай-ка жми на нее снова, - продолжал он настаивать, когда Эмил замерла в страхе. - Ведь кто-нибудь может заглянуть к нам в покои, чтобы выяснить, на месте ли мы. И увидит, что нас там нет.
      Нельзя колебаться. - Когда девушка снова надавила на калитку и ржавые петли заскрипели, Лейт тихо выругался и сказал:
      - Плюнь на шум и продолжай.
      - Но, Лейт... - возразила девушка, уверенная, что стражники обязательно услышат лязг.
      - Ни другого пути, ни времени у нас с тобой не будет.
      Если нас поймают сейчас - ничего не поделаешь, но колебаться из-за того, что нас могут поймать, еще хуже. Дави на дверь, я сказал!
      ***
      Парлан прижался к холодному камню. Он не был уверен, что слышит звуки, но что-то тем не менее его встревожило. Затаившись, он ждал. Тихое ржание Элфкинга убедило его, что конь по-прежнему там, где он его оставил. Кроме того, он понял, что конь привел его к тому самому месту, которое теперь вдруг показалось ему подозрительным.
      Неожиданно взгляд Парлана наткнулся на странную неровность, напоминавшую дверцу в стене. Одновременно ушей Парлана достиг негромкий отчетливый звук, который исходил из этого самого места.
      Очень осторожно он двинулся вдоль стены, не сводя глаз с преграды, и заметил, что дверца очень медленно подавалась. Движение это сопровождалось звуком, какой обычно издают заржавленные дверные петли. И тут Парлан догадался, что перед ним давным-давно забытый лаз. Какой-то человек нашел старинную дверь, предназначенную для вылазок, и теперь пытался ею воспользоваться.
      Продвигаясь к лазу, Парлан думал об одном; в Дахгленне было всего два человека, которым бы пришло в голову покинуть замок скрытно.
      Парлан вспыхнул от ярости, понимая, как близко к цели они оказались. Пленников обязаны были охранять денно и нощно, но, как выяснилось, никто не обнаружил их отсутствия.
      ***
      Кэтрин на мгновение замерла у двери в спальню Лейта.
      Молодой человек обращался с ней весьма сдержанно, причем холодность эта граничила с оскорблением. Это вызвало у нее вспышку гнева, но она тут же сообразила, как можно использовать молодого человека. Он был очень близок с Эмил, и сестрица слушала его, словно оракула. Кэтрин решила, что она вполне в силах отвадить Эмил от Парлана, используя влияние брата. Она могла наговорить Лейту с три короба о коварстве Парлана и тем самым заставить его глубоко задуматься о будущности Эмил. То, что Лейт был с ней холоден, нисколько ее не волновало: Кэтрин не сомневалась, что в силах изменить это.
      Отворив дверь, она скользнула внутрь, но тут же остановилась как вкопанная, уставившись на пустую постель.
      Чтобы понять, что произошло, леди потребовалось известное время. Бросившись вниз, туда, где находились покои Парлана, она распахнула двери в его спальню. Никого. Тут Кэтрин улыбнулась. Без сомнения, Лейт склонил сестру к побегу.
      Принимая во внимание время, когда молодые люди якобы удалились спать, и полное отсутствие каких-либо следов тревоги во дворе, можно было с уверенностью предположить, что их попытка увенчалась успехом. Улыбка Кэтрин стала еще шире, чем раньше.
      Неожиданный шум в коридоре заставил ее быстро выскочить из спальни Парлана и захлопнуть за собой дверь.
      Если бы ее заметили в покоях Парлана, то наверняка бы задали вопрос, почему она не подняла тревогу. Некоторое время дама стояла в коридоре, прислушиваясь к каждому звуку, но ничего похожего на шум тревоги не расслышала - до ее ушей донеслись приветственные возгласы.
      Приехал Парлан. Улыбка, казалось, приклеилась к лицу Кэтрин. Парлан сам плыл к ней в руки. Она рассмеялась мелким зовущим смехом и поспешила навстречу этому человеку, чтобы оказаться первой, кто его встретит. Женщина вовсе не собиралась напускать на себя вид обиженной и готовилась изобразить только одно: безмерную радость встречи.
      И желание излечить те душевные раны, которые нанесла Парлану эта неблагодарная выскочка Эмил.
      ***
      - Она уже отворилась на нужную нам ширину, Лейт. - Эмил перевела дух.
      - Мне следовало проверить эту дверь. Мы слишком задержались.
      - Может, бросить все это? - спросила девушка со слабой надеждой в голосе.
      Улыбка тронула губы Парлана. Он стоял очень близко от калитки и все слышал. Как выяснилось, его подозрения полностью оправдались: Эмил и Лейт собирались удрать из Дахгленна. С неохотой ему пришлось признать, что сам факт попытки побега девушки весьма болезненно его уколол, хотя он и понимал, какие за этим могли скрываться причины. Так что нерешительность, звучавшая в голосе Эмил, до некоторой степени пролила бальзам на его раны. Она поступала так, как подсказывал ей долг, но отнюдь не чувства.
      - Эмил, - вздохнул Лейт, - не время сейчас снова заводить спор. Мы поступаем так, как должно.
      Эмил отметила для себя, что понятие долга, особенно если о нем упоминается слишком часто, становится непереносимо скучным. Ее бы воля - и она перестала бы колотить в эту древнюю дверь, а отправилась бы прямиком в спальню Парлана. Ее не волновало, как о ней станут судить люди, если она останется у него навсегда. Более того, ее не слишком тревожило, насколько обеднел бы ее отец, собирая деньги для выкупа. Но к сожалению, требования долга и чести были не менее сильными, чем голос сердца.
      - Мне вовсе не хочется терять Элфкинга, - пробормотала она и сама устыдилась собственной лжи.
      - Разумеется, - проворчал Лейт, - хотя, уверен, ты думаешь о совсем другом жеребце.
      - Не смей называть его жеребцом!
      Парлан, конечно же, ни секунды не сомневался в привязанности Эмил к Элфкингу. Он знал, что она любит коня и не желает с ним расставаться. Но он подслушал другое: она защищала его, Парлана, а это означало если не любовь, то глубокую привязанность девушки к лэрду.
      - Многие его так называют. По-моему, для мужчины это не оскорбление.
      - Я бы, к примеру, не хотела, чтобы меня сравнивали с животным - даже таким великолепным, как Элфкинг. - Девушка снова нажала плечом на упрямую дверцу. - В человеке заключены совсем другие качества. Мне-то казалось, ты это понимаешь.
      - Я понимаю.
      - Тем не менее хочешь сбежать отсюда.
      - Я уже объяснял тебе, по каким причинам это необходимо сделать. Даже если удача нам не будет сопутствовать, этот поступок, возможно, заставит его как-то продемонстрировать собственные намерения, о которых он все время распространяется. - Лейт сам попробовал толкнуть дверь. - Почти открылась.
      В это мгновение Эмил толкнула дверцу изо всей силы.
      И поняла, что не только ржавые петли мешали ей отвориться. Дверь частично вросла в землю, но последнее отчаянное усилие девушки смело и эту преграду, и створка наконец распахнулась. Эмил в прямом смысле вывалилась наружу и упала, несмотря на попытки сохранить равновесие. Она повисла на самом краю узкой скалистой тропки, что вела к лазу. Девушка изо всех сил старалась удержаться на этом скалистом кряже, поскольку внизу расстилались холодные воды озера. Но сил не хватило, и девушка с тихим возгласом свалилась в ледяную воду. Эмил барахталась, стараясь вынырнуть на поверхность, но намокшая одежда потянула ее вниз. И тут ее обуял настоящий страх: она поняла, что ей не хватит сил, чтобы бороться с водами озера, слишком много их ушло на проклятую дверцу.
      Она попыталась стащить с себя одежду, которая сковывала ее усилия и тянула под воду. Ужас, однако, сковал ее члены, как и ледяная вода.
      - Эмил! - беспомощно взывал Лейт, видя, как сестру поглощают воды озера.
      Он успел только скинуть с себя тяжелые сапоги, как Обнаружил, что в его сторону из темноты направлен обнаженный меч. Хотя юноша и был поражен случившимся, но сразу же узнал крупного мужчину, который нырнул в воду вслед за Эмил. Рядом с Лейтом из темноты появился вооруженный человек, который с не меньшим волнением следил за тем, как разворачивались события.
      Парлан страшно перепугался за Эмил. Она была тепло и основательно одета. И одежда эта должна была тянуть ее ко дну. Когда он, нырнув, нашел девушку, его неприятно поразила вялость ее движений. Он отметил краем глаза, что она пыталась раздеться, но было ясно, что ей не хватило сил.
      Две пары рук протянулись ему навстречу, когда он вынырнул на поверхность со своей драгоценной ношей.
      Как только Парлан выбрался на землю сам, он начал откачивать воду, которой наглоталась Эмил. Вместе с Лейтом они возблагодарили Бога, когда девушка начала подавать признаки жизни. Отвергнув всякую помощь, Парлан сам донес свою пленницу до лошади, и они двинулись в Дахгленн.
      Глава 12
      Кэтрин сразу заметила, что Парлан несет в руках что-то тяжелое. Она замерла, разглядев на его руках Эмил, с которой стекала вода. Поначалу Кэтрин решила, что девушка мертва, но по легкому стону, донесшемуся до нее, поняла, что ошиблась. После того как Парлан поручил пленницу заботам старой Мег и приказал отвести Лейта в его комнату, Кэтрин последовала за ним в зал, наблюдая зачарованным взором, как он переодевался в сухое, и лелея новые козни против Эмил.
      - А ведь я приказал тебе следить за ними в оба, Малколм, - бросил лэрд.
      Малколм принял упреки господина как должное. Он и в самом деле мог расставить неподалеку от покоев Менгусов дополнительную стражу. В этом случае даже забытый всеми выход на берег озера не помог бы беглецам. Со стороны Малколма это было явное упущение, и тому ничего не оставалось, как признать вину.
      - Интересно, как ты их обнаружил? - спросил он, в свою очередь, Парлана.
      - Ее учуял конь. Он едва ли не силой привез меня к злополучному месту. И очень хорошо сделал. Глупышка могла утонуть...
      Парлан выпил кружку крепкого эля, которую ему поднесли по прибытии.
      - Откуда вообще взялась эта дверца? Неужели никто не помнил, что она существует?
      - Боюсь, никто. Стойла находятся на одном и том же месте со времен твоего отца.
      - Я требую, чтобы уже завтра утром этот проход заложили камнем на растворе. Ну а теперь пойду поговорю С глупым мальчишкой.
      Одарив взглядом Кэтрин, внимавшую всем своим существом каждому слову Парлана, Малколм негромко сказал то, что предназначалось исключительно для ушей лэрда:
      - В сущности, ты очень мало рассказал парню о своих планах. Я знаю, он тебе доверяет, но не слишком хорошо понимает, что происходит: его родичи все еще собирают деньги для выкупа, а ты резвишься в постели с его сестрой.
      Парлан провел рукой по влажным волосам.
      - Ты прав, Малколм. Я скажу то, что должен сказать.
      Завтра. Сегодня я слишком устал, чтобы сделать это как должно. Какой, кстати, ожидается день? - спросил он, обращаясь к Ангусу, человеку, обладавшему способностью предсказывать погоду.
      - Отличный. Тепло и солнечно, на небе ни облачка.
      Настоящий летний день.
      - Ну и славно. Ты, Мег, проследи, чтобы приготовили хороший обед. Я собираюсь отобедать завтра с Эмил в полдень на природе. - Тут он подмигнул Малколму. - Знаю отличное местечко: лесок Баньши. Ну а теперь пора к Лейту.
      Кэтрин даже думать не хотелось, что могут означать подобные приготовления. Она тихо вышла из зала и кликнула человека из своей свиты. Приказав приготовить двух лошадей для верховой езды, сообщила ему, что готовится отбыть в Стирлинг, и велела ждать ее неподалеку от Дахгленна. Не успел парень выехать за ворота, как и его хозяйка оказалась за пределами замка, воспользовавшись калиткой, через которую пытались удрать Лейт и Эмил. Удачная мысль окрылила женщину, и Кэтрин направила своего коня к тому человеку, который - она надеялась - поможет ей навсегда избавить Дахгленн от Эмил Менгус.
      ***
      - Кто она? - коротко спросил Рори, когда ему доложили о приезде гостьи.
      - Кэтрин Данмор, - проворчал Джорди. - Говорит, что хочет заключить с тобой сделку особого рода.
      - В таком случае проводи ее в мои покои.
      - У меня очень мало времени, - сразу же приступила к сути дела Кэтрин, едва ее ввели в зал. - Я должна успеть вернуться в Дахгленн до рассвета.
      - Тогда говори, зачем приехала. Признаться, мне трудно представить, чем ты можешь меня заинтересовать.
      - Я готова отдать в твои руки Эмил Менгус. - Женщина с удовлетворением кивнула, заметив, как хищно вспыхнули глаза Рори, и в нескольких словах поведала ему задуманный план.
      - А ты сама что от этого выигрываешь?
      - Парлана. Я его хочу. Живым, - сочла она нужным добавить. - Ну как, по рукам?
      - Договорились. Где и когда их можно встретить?
      - Я настаиваю на этом, - сказала Кэтрин после того, как они окончательно согласовали детали. - Парлан мне нужен живым. С девкой делайте что хотите, но его оставьте мне.
      - Разумеется. Даю слово. - Когда Кэтрин удалилась, Рори осклабился и повернулся к Джорди:
      - Десять наших лучших стрелков будут готовы выехать завтра поутру. Я верну себе невесту и собственными глазами увижу труп Черного Парлана.
      ***
      Лейт изо всех сил старался не выглядеть перед Парланом проштрафившимся молокососом. Приходилось, правда, признать, что до сих пор он оставался в Дахгленне только благодаря доброй воле хозяина. Его попытка улизнуть из замка, прихватив с собой Эмил, была оскорбительной для главы клана Макгуинов.
      Лейт очень рассчитывал на великодушие Парлана, поскольку ему не хотелось оставлять сестру в одиночестве.
      - Как чувствует себя Эмил? - быстро спросил он в надежде изменить направление мыслей Парлана.
      - Нормально, Она спит. И проспит всю ночь.
      Лейт нахмурился. То, что Эмил свалилась в озеро, отнюдь не способствовало улучшению настроения хозяина замка.
      - Как ты нашел этот ход? - повелительно вопросил Парлан.
      - Я играл в мяч, и он туда залетел. Я пошел за мячом и обнаружил дверь. Ну и проверил, возможно ли использовать этот лаз, чтобы сбежать.
      - Не слишком удачный путь оказался, так ведь? Эмил чуть не утонула.
      - Да уж, - вздохнул Лейт. - Ведь это я убедил ее бежать, и вина лежит на мне.
      - Я же говорил тебе, что не возьму весь выкуп целиком.
      - Тем не менее деньги продолжали собирать.
      - Мне необходимо было выиграть время, чтобы добыть сведения, которые опорочили бы в глазах твоего отца этого дьявола Рори. Стоило мне вернуть твою сестру домой - и ее отдали бы замуж за него. Пока собирали деньги, я имел право ее удерживать, но как только выкуп заплатили бы, мне пришлось бы с ней расстаться.
      - Сумма, которую сейчас собирает мой отец, непомерно велика.
      - Ничего. Зато попутно он узнает кое-что полезное для себя. К примеру, кто его истинные друзья, а кто - нет.
      Лейт понимал, что в словах Парлана заключалось много правды, и не стал с ним спорить. Он предпочел сменить тему, заговорив о том, что волновало его более всего:
      - Получается, что, пока мой отец познает, кто его друг, а кто враг, ты наслаждаешься ласками моей сестры.
      - У нас с ней своего рода сделка.
      - Это продолжается несколько месяцев. Проклятая лошадь уже выкуплена десять раз!
      - Элфкинг великолепный конь.
      - Довольно шуток, Макгуин. Я проявил удивительное терпение, наблюдая, как ты превращаешь мою сестру в шлюху. Это уже не вопрос плена и выкупа. Дело зашло слишком далеко.
      - Согласен.
      - Ты, стало быть, собрался отвадить ее от своей постели?
      - Нет, я собрался на ней жениться - если она даст свое согласие. Парлан улыбнулся изумлению Лейта, которое молодой человек не счел нужным скрывать. - Завтра утром, если будет хорошая погода и если она оправится после сегодняшнего купания, я поеду с ней на конную прогулку и серьезно поговорю.
      - А как же Рори? Господи, что скажет наш отец?
      - Мне нет до этого дела. Ничего они не смогут изменить, после того как священник немного поколдует над нами.
      Возможно, именно это спровоцирует Рори на какой-нибудь гнусный поступок. Все будет зависеть от того, сколь сильно он желает заполучить Эмил. Я даже надеюсь, что он вызовет меня на поединок. Господь свидетель, как я желал бы видеть Рори там, где сверкает острие моего меча!
      - Уверен, что на этом острие перебывало много народу, но Рори до сих пор удавалось ускользнуть. Впрочем, довольно о нем. Мне наплевать на этого подонка. Но вот с отцом необходимо считаться. Ты не можешь жениться на дочери Лахлана, не сказав ему ни слова. Так поступать не принято.
      - Значит, придется изменить традициям. Поверь мне, Лейт, Эмил останется у меня, что бы ни случилось. Венчанная или не венчанная. Какой вариант ты предпочитаешь?
      - Разумеется, я хочу, чтобы вы повенчались. - Лейт говорил спокойно, поскольку знал, что Эмил желает того же, что и Парлан. - Однако эта свадьба может вызвать настоящую бурю.
      - Что ж, пару раз в жизни мне приходилось бороться и с бурями, сказал Парлан. - Однако прежде всего я должен переговорить с Эмил.
      Не дожидаясь ответа Лейта, Парлан удалился. Он надеялся, что привлечь юношу на свою сторону будет нетрудно.
      Выглядело бы весьма странно, если бы брат будущей жены лэрда содержался под замком до самой свадьбы, и Парлан не хотел допустить подобного.
      Его мысли на эту тему были прерваны, когда в коридоре появился Артайр. Старший брат довольно холодно оглядел младшего, который вел себя несколько нервозно. Гнев на Артайра, пытавшегося изнасиловать Эмил, еще не прошел, и Парлан не был уверен, что его братец выбрал удачное время, чтобы попросить прощения, - если целью его появления являлось именно примирение.
      - Я пришел, чтобы попросить извинения за то, что позволил себе с твоей женщиной.
      - На самом деле извиняться тебе надо не передо мной.
      - Конечно, потом я принесу свои извинения и ей. Она сказала мне, что принадлежит тебе, но я ей не поверил. Я не имел права покушаться на то, что принадлежит тебе. С моей стороны это было ошибкой, и я ее признаю.
      - Это не просто ошибка. Это, если хочешь знать, преступление. Прежде всего дурно приставать к женщине, которая спит с другим мужчиной. Если она соглашается на твои домогательства - что ж, на то ее воля. Таковы правила игры. Но эта девушка вовсе не хотела быть с тобой, Артайр.
      А ты повел себя как настоящий насильник - даже позволил себе ударить ее.
      - Она прокусила мне губу насквозь, - возразил Артайр. Его слова прозвучали неубедительно, и он сам это почувствовал.
      - Ты, значит, ударил ее в ответ? Что ж, по своей натуре мужчина призван отвечать ударом на удар. Но ты ударил ее еще раз и продолжал избивать, когда появился я.
      И это очень смахивает на преступление, Артайр. Ты ведь сильный парень, отлично умеешь управляться с мечом и кулаком. Когда ты трезв, то гораздо сильнее любой девушки.
      Несправедливо, когда ты хочешь отобрать у девушки то, что она вовсе не расположена тебе дать. Я знаю, что многие считают меня слишком мягким в этом отношении, но моя собственная сила от этого ничуть не меньше. Да и кровать моя никогда не бывает пуста, хотя я и не беру женщин силой.
      Парлан посмотрел на Артайра, но тот молчал и прятал глаза. "Интересно, понял Артайр хотя бы малую толику из того, что я ему наговорил?" - задал себе вопрос лэрд. Одно хорошо - младший брат признал себя виновным. Хотя, если разобраться, извинения Артайра могли ничего не значить, если он приносил их только для вида. Настроение Парлана поднялось, когда Артайр наконец взглянул на него. В глазах молодого человека ясно читался стыд за содеянное. Теперь Парлан был уверен, что его брат осознал низость своего поступка.
      - Не знаю, что заставляет меня иногда совершать глупости...
      - Выпивка, дружок. С этим демоном не может справиться даже очень сильный мужчина. Существует еще один сильный демон - жестокость. Именно он побуждает человека хвататься за меч. И даже получать удовольствие от резни. Необходимо сделаться хозяином своих чувств. Выпускать из себя зверя, когда это нужно, и укрощать его, когда настает мир. Но ни один человек с головой, затуманенной винными парами, не в состоянии этого добиться. Ты обязан понимать, когда и сколько пить.
      - Да, я знаю. Ты прав. Можно мне поговорить с Эмил?
      - Не сейчас. Глупышка едва не утонула и теперь нуждается в отдыхе. Завтра - пожалуйста. - Парлан двинулся в сторону своей спальни.
      - Парлан?
      Остановившись, чтобы снова взглянуть на Артайра, тот спросил:
      - Ты хочешь еще что-нибудь мне сказать?
      - Ага. Правда или нет, что ты женишься на Эмил Менгус? Такие разговоры ходят...
      - Правильные разговоры. Я как раз хотел с ней завтра об этом побеседовать. Слишком долго я колебался. Если бы я сказал ей о своих планах с самого начала, мне не пришлось бы нырять за ней в озеро, поскольку ей было бы незачем бежать. По крайней мере, - добавил Парлан с ухмылкой, которую можно было истолковать как проявление некоторой неуверенности, так думаю я. А ты что, против? - спросил он уже совсем другим тоном, заметив, что младший брат нахмурился.
      - Нет. Просто удивлен. Не думал, что ты способен вынести тяжесть брачной жизни.
      - Когда я с Эмил, я не ощущаю никакой тяжести.
      Поэтому, наверное, и решил на ней жениться.
      - Будем надеяться, что ты прав. Вот почему я затеял этот разговор беспокоюсь, как бы тебе не стало хуже. - Тут Артайр откашлялся - от смущения у него перехватило горло - и провел рукой по волосам. - Я тут был с Кэтрин.
      Хотя, может, правильнее будет сказать, она была со мной.
      - Предупреждаю тебя, Артайр, это очень хитрая женщина. Она охотится за мужем, но жена из нее получится дурная.
      - Я знаю, что она ищет мужа, но ей нужен лэрд, а не второй в роду. Она жаждет заполучить тебя, Парлан.
      - Да, она довольно откровенно дала мне это понять, но и я - не менее откровенно - дал ей понять, что не интересуюсь ее прелестями. Можешь не волноваться. Мне знакомы такого рода игры, и меня не проведешь.
      - Не сомневаюсь. Дело, однако, хуже, чем ты думаешь: она плетет заговор, но не против тебя, как мне кажется, а против Эмил.
      - Каким же образом?
      - Кэтрин мне не сказала, да и я, по правде, не сразу понял, что к чему: она сбила меня с мысли.
      - О, на это она великая мастерица.
      - Это точно. Но я догадался, что она готовит Эмил ловушку. Она хочет, чтобы Эмил пропала, сгинула куда-нибудь. И я посчитал своим долгом сказать тебе об этом.
      - Что ж, благодарю за заботу. Можешь быть уверен, я велю глаз с этой девки не спускать. Я начинаю думать, что она у нас в замке загостилась, так что, если ты, Артайр, хочешь еще что-нибудь получить от нее, проси скорее. Ну а теперь я пойду спать. Весь день провел в дороге и, кроме того, спасал эту глупую беглянку.
      - Надеюсь, Эмил чувствует себя хорошо. Будь здоров, Парлан.
      - Будь здоров и ты, Артайр.
      Нахмурив брови, Парлан наблюдал за тем, как удалялся брат. Было очевидно, что в парне наметилась перемена к лучшему, но Парлан не знал, насколько она серьезна. В прошлом были случаи, когда он надеялся на положительные изменения в характере брата - и, как выяснилось, зря. Нет, чтобы Парлан окончательно уверовал в нового, лучшего Артайра, должно пройти время.
      В спальне Парлан обнаружил старую Мег, которая дремала в кресле у кровати. Его порадовало, что старуха взяла на себя заботы об Эмил. Он тихонько разбудил женщину, усмехнувшись тому звуку, который она издала при пробуждении.
      - Как себя чувствует эта красавица? - спросил он, рассматривая продолжавшую спать мертвым сном Эмил. - Как ты думаешь, она больна?
      - Отменно здоровая девица, которая приняла слишком холодную ванну. Ни малейших следов лихорадки я не обнаружила.
      - Кажется, сон у нее неспокойный?
      - Ничего удивительного. Ей снятся темные холодные глубины озера. Не самые приятные сновидения, я бы сказала.
      - Она хоть раз отрывала голову от подушки?
      - Да, для того, чтобы сообщить, что не терпит, когда с ней обращаются как с маленькой девочкой. Я, правда, не обратила особого внимания на эти ее заявления.
      Парлан рассмеялся и проводил старушку до двери.
      - Завтра она очень удивится, когда обнаружит, что с ней обращались именно как с больным ребенком. Отдыхай, Мег, молю Создателя, чтобы твоя помощь этой ночью мне не понадобилась.
      - Я в этом уверена, паренек. Спи спокойно.
      Когда прислуга вышла, Парлан стал наконец готовиться ко сну. Пока он раздевался и совершал вечернее омовение, его внимание было приковано к спящей Эмил. Ему и в самом деле показалось, что сон ее беспокоен, и он решил, что, оказавшись в водах озера, девушка до смерти перепугалась. Пережитый испуг часто делает человека более осторожным, и Парлан подумал, что это пошло бы девушке на пользу.
      Парлана всерьез задело, что она собиралась оставить его - хотя бы и под воздействием уговоров Лейта. Ведь он был уверен, что Эмил чувствовала себя в его постели отлично.
      Как ни странно, его интересовал вопрос, так ли сильно желала его она, как он ее. Хотя причины побега, которые Лейт приводил Парлану, выглядели вполне весомыми, уверенности, что Эмил любит его, у Парлана не было.
      Лэрд задул свечу. "Не будь дураком", - сказал он себе. Ее попытка сбежать вполне объяснима и никак не отражает истинных чувств. Эмил пришлось сделать выбор в пользу долга и так называемой чести, отринув тем самым человека, который предлагал ей одну только страсть. Утаивая от нее планы на будущее, о" сам лишил ее возможности выбора.
      Отвергнув возможность бежать, девушка представала перед всеми как шлюха лэрда. При гордости Эмил это было бы для нее невыносимо.
      Стараясь не беспокоить возлюбленную, Парлан забрался в постель. Ему до смерти хотелось заняться с Эмил любовью, но он знал, что сегодня это делать нельзя. Даже если бы она проснулась, следовало помнить о том, что совсем недавно Эмил без сознания извлекли из воды. Он решил дождаться завтрашнего дня, когда девушка окончательно отойдет от холодного купания и сделается более отзывчивой на его ласки. Когда он нежно сжал ее в объятиях и прижал к себе, то понял, что ожидание будет томительным и долгим.
      Едва Парлан смежил веки, чтобы наконец окунуться в освежающий и освобождающий от напряжения ожидания сон, Эмил вдруг принялась биться в его руках. Парлан еще крепче прижал девушку к себе. Он догадался, что она и во сне продолжала бороться с ледяными водами озера. При этом Парлан пытался ее разбудить, не желая, чтобы любимая во сне снова пережила ужас медленного погружения на дно.
      Эмил отчаянно боролась. Ей ужасно хотелось вдохнуть, но она боялась, что вместо воздуха вберет в себя все ту же свинцовую воду. Что-то крепко ее держало, и она отчаянно билась, чтобы ослабить эту хватку, но все, казалось, понапрасну. Но вот ее сознания коснулись ласковые успокаивающие слова, Эмил разглядела Парлана и потянулась к нему, уверенная, что он обязательно ее спасет. Она ощутила, как он медленно повлек ее из опасной глубины к поверхности.
      Тут девушка пронзительно вскрикнула, открыла глаза и встретилась взглядом с Парланом.
      Некоторое время Эмил пыталась прийти в себя от смущения: оба они были не в воде, а лежали в теплой сухой постели. Хотя побаливали горло и грудь, Эмил чувствовала себя неплохо. Минутой позже пришло осознание случившегося. Она вспомнила, что пыталась бежать от человека, который теперь находился рядом с ней, едва при этом не утонула, но он ее спас.
      - Это был сон...
      - Да, девочка. - Парлан ослабил хватку, с которой прижимал к себе Эмил.
      - Мне показалось, что я тону.
      - Так и было на самом деле.
      - Да, теперь я все вспомнила.
      - С тобой ничего страшного не произошло.
      Она ощутила в нем незнакомое прежде напряжение и внимательнее всмотрелась в его глаза. Радость, которую она почувствовала было от его присутствия, мгновенно улетучилась, едва она представила, как лежала на берегу озера, выпуская из себя потоки холодной воды, а он все это видел.
      Хотя Парлан казался не слишком расположенным к разговору, но она решила, что его все-таки необходимо поблагодарить. Судя по всему, спасая ее, он рисковал сам, и это наполняло девушку бесконечным чувством вины.
      - Ты спас мне жизнь.
      - Да.
      - Хочу сказать тебе за это спасибо.
      - Не нужно было бессмысленно рисковать, тогда и спасать тебя не пришлось бы.
      В его голосе звучала злость, и, хотя Эмил испытывала к нему огромную благодарность, это рассердило ее. Она решила, что Парлан не имеет никакого права раздражаться. Если бы не он, она никогда не оказалась бы в Дахгленне. Если бы не он, она осталась бы девственницей и не забивала себе голову вопросом, стала она шлюхой или нет. Он вынашивал какие-то известные одному ему планы на ее счет и вовсе не считал нужным посвящать в них ее.
      - Во всем виноват ты.
      - Я? - От удивления он чуть не подпрыгнул в постели. Кроме того, его поразила явная враждебность ее тона.
      - Да, ты, причем с самого начала. Впрочем, нет. В самом начале твой брат Артайр устроил свой дурацкий набег и взял нас с Лейтом в плен. Но ведь ты не отослал нас домой? Потом ты начал выдумывать свои чрезвычайно умные планы, а чем все кончилось? Тем, что мой отец до сих пор собирает деньги, чтобы заплатить за меня выкуп!
      - Ты мне не доверяешь?
      - Да, я тебе доверяла. Я и Лейт. Но приходит день, когда человек, который безоговорочно доверяет другому - так по крайней мере говорит мой брат, - невольно задается вопросом: сколько же еще он должен находиться в неведении относительно собственной судьбы и не мудрее ли самому предпринять что-либо, нежели ждать осуществления каких-то таинственных планов? С тех пор как мы здесь, наш отец занимается исключительно тем, что копит и занимает деньги, а я все это время сплю с тобой. И при этом мы оба знаем, что с моей стороны условия сделки полностью соблюдены.
      Все это время Эмил хмурилась, и ему пришлось пальцем разглаживать набежавшие на ее лицо морщинки.
      - Тебе что, не нравится быть со мной в постели?
      - Нравится. Но в этом-то вся и штука. Как ты не понимаешь? Как говорит Лейт, одно дело - сидеть под замком, потому что ты пленник, никто ничего дурного про тебя не скажет. Но если женщина, которая находится в плену, даже не пытается воспользоваться возможностью побега, то люди решат, что она просто шлюха, которой понравилось спать-с хозяином! - Она пристально посмотрела ему в глаза в надежде, что он все поймет. - Не могу я не думать о своей семье!
      - Разумеется. И твоя забота о семье и ее честном имени выразилась в том, что ты решила сбежать и едва не погибла при этом. - Некоторое время Парлан размышлял о том, сказать Эмил или нет о своем намерении жениться на ней, но потом решил, что лучше придерживаться первоначального плана. Стало быть, теперь ты можешь оставаться со мной, не опасаясь за честь семьи?
      Девушка решила, что он слишком самонадеян, но не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы продолжать разговор.
      Она осознавала, что не стала бы возражать, если бы Парлан предложил ей занять место своей постоянной сожительницы.
      Ей и в самом деле нравилось жить с ним, спать с ним. Но не только этого она хотела от него. Впрочем, и одна только чувственность Парлана уже таила радости, которых Эмил не хотелось лишаться. И ведь никто не мог бы сказать, что Парлан относился к ней как к шлюхе. Эмил вообще трудно было сказать что-либо определенное о его к ней отношении.
      Существовала вероятность, что он может к ней охладеть, и это чрезвычайно ее пугало. Пока, однако, она не сомневалась, что представляет для хозяина замка нечто большее, чем очередная девушка, с которой ему захотелось переспать. Что ж, она останется с ним так долго, как он ей позволит, и сделает все, чтобы завоевать его любовь.
      - Ложись-ка ты спать, детка, - нежно скомандовал между тем мужчина. Тебе необходимо отдохнуть. Если ты как следует выспишься, завтра тебе станет лучше.
      - Очень на это надеюсь, - пробормотала Эмил и широко зевнула. По-моему, у меня внутри еще полно воды из озера.
      - Это пройдет.
      Она вдруг подумала о том, что Парлан, пробыв в разлуке с ней так долго, до сих пор не сделал даже попытки заняться с ней любовью. Эта мысль настолько ее поразила, что Эмил разлепила тяжелые веки, чтобы еще раз на него взглянуть.
      - Ты ничего от меня не хочешь? Как-никак мы давно не виделись...
      - Давно, это точно. - Он улыбнулся и коснулся ее щеки губами. - Есть, конечно, кое-что, от чего бы я не отказался, но с этим можно подождать, пока ты не отдохнешь.
      - Если ты уверен, что можешь ждать... - Она снова закрыла глаза и стала проваливаться в сон. - Странно слышать от тебя такое. Ты же ненасытный.
      - Это точно. И завтра ты со мной расплатишься полностью.
      Она рассмеялась в ответ на его грубоватую шутку и почти сразу же уснула. А он лежал в темноте и улыбался.
      Хотя Эмил и проснулась от кошмарного видения, ему удалось отвлечь ее от темных мыслей и ее состояние больше не внушало ему особых страхов. Кроме того, она как-то попыталась объяснить свое поведение и ослабила горечь, которую он ощущал в душе по поводу ее побега. Многого она, правда, не сказала. Повторила почти слово в слово то, что говорил Лейт. Теперь Парлан знал и то, что она по-прежнему готова делить с ним ложе и верит ему, хотя и не до конца. Улыбаясь, лэрд думал о том, что завтра предстоит решительное объяснение с девушкой.
      Глава 13
      - Куда мы направляемся?
      Помогая ей забраться на спину Элфкинга, Парлан ответил, загадочно улыбнувшись:
      - Тебя ждет сюрприз, Эмил. Ты любишь сюрпризы?
      Она недоверчиво взглянула на своего любовника, который в этот момент садился на своего коня.
      - Не слишком, если честно. Тем более что неплохо знаю человека, который собирается мне его устроить.
      - Пытаешься меня обидеть, дорогая? Перестань, неужели тебе совсем не интересно? Пусть любопытство указывает тебе путь.
      - Любопытство может завести к черту в пекло, - ответила она с напускным смирением, которого не ощущала.
      В ответ Парлан рассмеялся и направил своего коня вперед. После недолгого размышления Эмил последовала за ним.
      Мальчишеская бесшабашность, вдруг проявившаяся в его характере, притягивала ее к себе, как магнитом. Ей и в самом деле стало любопытно, хотя она упрямо отказывалась это признать.
      Решив всячески игнорировать Парлана, она сосредоточила все свое внимание на скачке. Неожиданная поездка давала то, чего Эмил долго была лишена, оказавшись запертой за стенами Дахгленна, - безоглядную свободу. И она решила извлечь из этой прогулки максимум приятного. Девушка намеревалась наслаждаться всем: ездой на любимом коне, расстилавшимся вокруг привольем и отличной погодой, редкой в этих краях.
      Когда они наконец достигли облюбованного Парланом места и он подал сигнал остановиться и спешиться, Эмил с интересом огляделась. Вокруг царила дикая, какая-то первозданная красота. Девушка задалась вопросом, зачем Парлан привел ее сюда. Тут только она осознала, что они совершенно одни.
      - Ты оставил охрану в замке? - спросила она с удивлением, в то время как он подвел ее к одеялу, которое сам же расстелил на земле.
      - Видишь ли, мне хотелось побыть наедине с тобой, а это вряд ли было бы возможно, если бы они топтались вокруг, ведь так?
      Она собралась было что-то ответить, как вдруг услышала протяжный стон, похожий на вопль испуганной женщины.
      Затаив дыхание Эмил прижалась к Парлану. Страх ее, однако, быстро улетучился, поскольку она заметила, что мужчина ухмыляется.
      - Ты слышал? - Она замерла, прислушиваясь. - Что это, Парлан?
      - Баньши. Другими словами, злая богиня.
      Она нахмурилась, подумав, что он принимает ее за дурочку, и, посмотрев ему прямо в глаза, сказала:
      - И ты привез меня сюда, чтобы попугать? Даже человек с таким неглубоким умом, как у тебя, мог догадаться, что смешным мне это не покажется!
      Она продолжала дуться, когда он рассмеялся и вместо ответа поцеловал ее в губы. Поднявшись на ноги, Парлан потянул ее за собой в сторону ущелья.
      - Пойдем, о злоязыкая. Я кое-что тебе покажу. - Он остановился неподалеку от отверстия в земле, располагавшегося в футе от того места, где начиналась расщелина, и удержал Эмил, когда та попыталась подойти поближе. - Осторожно, дорогая. Здесь небезопасно. Возможно, дыра образовалось оттого, что провалилась крыша пещеры. Это стонет ветер. Где-то в стене расщелины есть еще одно отверстие. Когда дует ветер, начинаются эти стенания, которые называют воплем Баньши. А эта дыра называется Колодцем Баньши. Злая богиня взывает к тем недалеким людям, которые ходят, не давая себе труда глянуть под ноги.
      Вопль повторился, и Эмил вздрогнула.
      - Я понимаю, что это ветер, но звук ужасно тоскливый.
      - Да. Когда еще мальчиком я приходил сюда, то любил придумывать этому самые различные объяснения. Говорил, например, что дух Баньши хочет вырваться на волю или что Баньши одиноко, оттого она и стонет. Я даже спускался в эту дыру, но ничего не обнаружил, зато ветер свистел вовсю.
      Между прочим, внутри вой не кажется таким ужасным.
      - Там и в самом деле пещера? - спросила Эмил, когда они вернулись к одеялу.
      - Там были какие-то обломки, которыми все было завалено. Захвати я с собой какой-нибудь инструмент, возможно, удалось бы расчистить проход. А так я лишь доказал себе, что источником воя является всего-навсего ветер. Впрочем, тогда пещеры меня не интересовали.
      - А дыра очень глубокая?
      - Достаточно, чтобы сломать себе шею, если провалиться. - Он начал распаковывать корзину с провизией, которую прихватил с собой.
      У Эмил от изумления расширились глаза, когда она увидела Черного Парлана за этим занятием.
      - Ты хотел, чтобы мы здесь отобедали?
      - И хотел, и хочу. По-моему, это отличный способ провести день. Я даже прихватил с собой немного вина. Мы будем есть, пить и греться на солнышке, как беспечные представители славного племени бездельников. Тебе приходилось когда-нибудь обедать вот так - на солнышке? - Она отрицательно покачала головой, потому что поняла: речь идет не о том, когда что-нибудь жуют на ходу на скорую руку. - В таком случае, это будет для тебя приятным открытием, - добавил он. - Итак, вперед, навстречу радостям жизни!
      Она с удовольствием последовала его совету. Они пили, ели и радовались солнцу. Парлан был в удивительно хорошем расположении духа и постоянно ее смешил, поддразнивал. Эмил лежала в объятиях любовника, потягивая вино и искоса поглядывая на него. На лице Парлана появилось странное выражение.
      - У меня возникла мысль, что ты снова пытаешься со мной хитрить, Парлан Макгуин, - заявила молодая женщина, не пытаясь, однако, освободиться из его рук.
      - Хитрить? Я? - Он взял у нее чашку и отставил в сторону, после чего увлек на одеяло. - Мне казалось, что я выражаю свои намерения достаточно определенно. - Парлан начал медленно расшнуровывать ее камзол. - Достаточно одного внимательного взгляда, чтобы обо всем догадаться.
      Эмил попыталась было протестовать, но ей пришлось признать, что сопротивлялась она только для вида.
      - Мы на открытом воздухе, и солнце слишком ярко светит.
      - Точно. Не сомневаюсь, что в солнечных лучах твоя красота будет совершенно неотразимой.
      - Неужели ты хочешь заняться этим здесь?
      - Опять вопросы. Конечно же, здесь - и сейчас. Я тебе покажу, как это делается.
      Все ее протесты были заглушены поцелуями. Когда Эмил снова пришла в себя, то обнаружила, что лежит обнаженная в лучах солнца.
      Парлан склонился над ней, глаза его потемнели от страсти. Он очень быстро сбросил с себя одежду. Несмотря на то что ей тоже не терпелось быть с Парланом, Эмил покраснела, как маленькая девочка.
      - Я был прав, дорогая. - Он утвердился на ней. - Ты и в самом деле хороша, когда лежишь на солнце нагая.
      - Вот скандал-то, - произнесла она, выгибаясь ему навстречу, в то время как его жадный рот уже ласкал ее груди.
      - Знаешь, дорогая, в этой жизни намек на скандал иногда доставляет удовольствие.
      С этим более чем странным мнением она уже не могла спорить: ее поглотило желание, наполнившее все тело жидким огнем. Все прочие мысли и чувства покинули Эмил.
      Впрочем, вскоре она снова испытала потрясение, почувствовав, что он потянулся губами к светлым завиткам, что были у нее внизу живота и закрывали доступ к самым сокровенным складкам. Потом, однако, вожделение нахлынуло новой, уже оглушительной волной, и его поцелуи и признания, произносимые хриплым шепотом, окончательно погасили в ее сознании какие-либо не относящиеся к любви мысли.
      Парлан не обратил внимания на ее крики, когда она достигла пика наслаждения, и продолжал ласкать, не дав ей ни секунды передышки. Он хотел, чтобы желание снова овладело ею. Хотя избранный им способ доставлять ей удовольствие показался ему весьма волнующим, настала пора подумать и о себе. Он вошел в нее, и его страсть была велика. Когда он почувствовал, что она готова, то постарался проникнуть в нее так глубоко, как только мог, и вскрикнул, ощутив восторг наслаждения. Рухнув на трепещущее тело подруги, он прижал ее к себе изо всех сил.
      Эмил притихла, вслушиваясь в дыхание мужчины, который лежал рядом с нею. Она не сомневалась, что сразу после занятий любовью оба заснули, но сколько времени они провели в этом сладком сне, не имела представления.
      Стоило открыть глаза и взглянуть на солнце, как время перестало бы быть тайной, но она, зная, что Парлан уже проснулся и наблюдает за ней, не желала этого делать.
      Они занимались любовью в ярком солнечном свете и на сравнительно открытом месте. Подумав об этом, Эмил испытала смущение. Кроме того, она продолжала лежать на одеяле абсолютно обнаженная, и это отнюдь не прибавляло ей уверенности в себе.
      Парлан улыбнулся, заметив, как дрогнули ее ресницы.
      Он догадался, что она не торопится открывать глаза по причине глубокого замешательства. Однако времени для игры в прятки не было - солнце садилось. Тем не менее Парлан медлил - уж очень хороша была Эмил, позлащенная лучами заходящего солнца. Он знал: стоит ему дать Эмил понять, что разгадал ее маленькую хитрость, как она мгновенно вскочит и потянется за одеждой.
      - Эмил, - наконец обратился он к ней нежным голосом, - я знаю, что ты давно проснулась.
      - Нет, сплю.
      - То, что ты смежила веки, вовсе не говорит о том, что глаза закрыты у меня и я не имею возможности любоваться твоими прелестями.
      - Ты прав, но я-то этого не вижу.
      - Чрезвычайно занимательное утверждение! - Он поймал ее кулачок, когда она попыталась с закрытыми глазами ткнуть его в наказание за насмешку, после чего нежно прижал к себе:
      - Скажи, дорогая, ты смущена?
      - Вот еще. С чего бы это? - парировала Эмил, а сама задала себе вопрос: неужели Парлан не понимает, что глупо спрашивать о подобном? - Я валяюсь на солнце голой, как и положено шлюхе. Так что причин для смущения нет.
      - Если я сейчас кину тебе монету, потом шлепну тебя и двинусь по своим делам - тогда, что ж, можешь считать себя шлюхой. Но этого, как видишь, не происходит. Единственное, что должно тебя беспокоить, так это то, что солнце может слишком подрумянить твою нежную кожу. - Он расхохотался, заметив, что Эмил быстро прикрыла попку ладошками.
      - Ты ужасный, испорченный человек, Парлан Макгуин, - проворчала она, высвобождаясь из его объятий и принимаясь быстро одеваться. - У тебя никакого понятия о девичьих чувствах. А все потому, что ты с детства привык валяться на траве то тут, то там, да и вообще бог знает где.
      - По большому счету, - сказал с иронией Парлан, протягивая руку к одежде, - я не стал бы утверждать, что никогда не обедал с девушкой на природе. Зато могу утверждать, что никогда у меня не было более приятного обеда.
      - Так ты, стало быть, заранее собирался соблазнить меня на открытом для всеобщего обозрения месте?
      - Что-то я не вижу здесь праздношатающихся, - возразил Парлан.
      Когда Эмил закончила одеваться, он протянул ей руку и поймал за запястье.
      - Девочка, не стоит выдумывать ненужные предлоги для печали. Ты получила удовольствие? Получила. Кому от этого плохо?
      - Ты не понимаешь. Дело даже не в том, где мы занимались этим, а в том, как мы это делали! - Она вздохнула.
      - Бог мой! - Он поцеловал ей руку. - Взгляни на меня, Эмил. Взгляни я хочу точно знать, что ты меня слушаешь.
      Хотя Эмил и залилась краской стыда, но все-таки сменила гнев на милость и встретилась взглядом с Парланом.
      - Я знаю, что ты считаешь меня падшей женщиной, но и сама иногда думаю, что заслужила это...
      - Ничего подобного. Самое главное, детка, что ты наслаждалась любовью от души, а редкая шлюха на такое способна. Она ведь ждет платы, а не удовольствий любви.
      Потом, ей редко удается найти достойного мужчину - ведь она ложится с тем, у кого есть деньги. Кроме того, ты ведь не ложишься со мной для того, чтобы удовлетворить свое тщеславие, как это сделала бы Кэтрин. Ты ничего не стараешься выгадать в отличие от той же Кэтрин, которая только и занята тем, что пытается поймать богатого мужа, зажав его между ногами. Вот что отличает истинную женщину от шлюхи.
      Что же касается нас с тобой, то мы старались доставить друг другу наслаждение, причем совершенно бескорыстно. А если мне и тебе доставляет удовольствие тот или иной изыск в любви - то кому до этого дело?
      - Я не утверждаю, что мы делали нечто запретное, - произнесла девушка с застенчивой улыбкой, - просто все это так ново для меня.
      - Надеюсь, что у нас с тобой в любви всегда будет место новизне. Парлан улыбнулся, заметив, что она сконфузилась, после чего уселся на одеяле в менее, чем прежде, раскованной позе.
      - Теперь нам необходимо обсудить еще одну вещь. - Тут он вдруг замолчал и некоторое время смотрел прямо перед собой.
      - Парлан?
      - Погоди, девочка, дай мне собраться с мыслями.
      Его неожиданное молчание и видимое напряжение встревожили Эмил. Теперь и она ощутила странное напряжение, хотя не понимала его причины. Когда же причина стала очевидной, она с ужасом уставилась на Парлана.
      - Быстро на коня! - Парлан вскочил на ноги и потянул ее за собой.
      Дважды повторять Эмил не было нужды. К ним приближались всадники. Она не разглядела, кто это, но сердцем почувствовала беду.
      К сожалению, они слишком поздно их заметили. Любовники еще не успели вскочить на лошадей, а всадники были уже совсем рядом. Страх Эмил превратился в ужас, когда среди нападавших она заметила Рори.
      - Убейте его! Убейте Черного Парлана!
      Дикие вопли, вырвавшиеся из глоток нападавших, заставили Эмил побледнеть, но у нее не было времени раздумывать, что и как. Парлан схватил девушку за руку и побежал вместе с ней к лесу, оставив мысль поймать коней, которые заметались, охваченные паникой при неожиданном нападении вооруженных людей. Когда любовники вбежали под своды деревьев, Парлан на мгновение замер и выругался. Затем он потянул ее за собой в густые кусты. Только тут, взглянув на него, Эмил заметила, что ногу ему пронзила стрела.
      - Нет, - коротко бросил Парлан, когда она потянулась, чтобы вырвать стрелу из раны. - Кровотечение усилится, а у нас нет времени на перевязки. Мы должны продержаться час или два и не попасть в лапы этого скота.
      - А что, должны подойти твои люди?
      - Да, мы условились, что нас не оставят на долгое время без охраны, так что они должны быть. Может, сумеем как-нибудь пробраться к лошадям?
      Эмил отнюдь не была уверена, что им удастся сделать это. Казалось, они уже очень долго прятались в лесу, в то время как Рори и его вооруженные люди рыскали повсюду в опасной близости. С каждой минутой и с каждым шагом Парлан все больше слабел. Девушка поняла, что долго ее любимый не продержится, а как только он совсем ослабеет или потеряет сознание, Рори их настигнет. Не стоило даже особенно вслушиваться в крики нападавших - и так было ясно, что Рори не намеревается брать Парлана в плен: единственное, что могло удовлетворить его желание мести, было убийство.
      Когда они добрались до места, где еще совсем недавно обедали и любили друг друга, Эмил пришлось поддерживать Парлана. Ее испуг уступил место страху за него. Рану необходимо было осмотреть и перевязать, причем срочно. Конечно, мысль попасть в руки Рори пугала Эмил, но в одном она была уверена - ее жизни опасность не угрожала. Главнейшим делом было уберечь Парлана.
      - Брось меня, девочка, - попросил Парлан, когда они добрались до поляны, где оставили лошадей. Теперь там был один только Элфкинг.
      - Ни за что! У меня нет желания способствовать Рори в убийстве.
      - А у меня нет желания видеть, как этот ублюдок наложит на тебя лапы. Оставь меня и беги, пока не поздно.
      Она не обратила внимания на его слова и тихонько кликнула Элфкинга. То, что Парлан не смог подкрепить собственные слова каким-либо действием, усилило тревогу Эмил. Было совершенно ясно, что он ранен тяжело. Когда Элфкинг подбежал к ним, она помогла Парлану взгромоздиться на коня.
      - Поводья, девочка. Я не в силах до них дотянуться.
      - Сейчас подам. Ты крепко держишься?
      - Да.
      Услышав, что люди Рори приближаются, Эмил позволила себе печально улыбнуться. Конечно, Парлан будет в страшном гневе, но выбора у нее не было. Она лишь пожалела, что так мало времени ей довелось с ним провести. И, увы, девушка сомневалась, что Парлана будет волновать ее судьба, если она исчезнет с Рори.
      - Элфкинг, домой, - приказала она, хлопнув коня по крупу. Тот взбрыкнул. - Элфкинг, домой! Вперед!
      - Эмил!
      Не обращая внимания на возглас Парлана, она повернулась, чтобы лицом к лицу встретиться с Рори и его пособниками. Она знала, что еще несколько секунд - и Элфкинга не догонит уже никто.
      Чтобы отвлечь нападавших, она не стала прятаться, позволила им увидеть ее, после чего снова метнулась к лесу.
      Конникам Рори потребовалось некоторое время, чтобы поймать беглянку. Потом несколько человек спешились и устремились за ней бегом. Эмил не удивилась, когда минутой позже ее наконец сбили с ног и отволокли к Рори. Один только взгляд на него мгновенно заставил ее пожалеть, что она не сумела убежать с Парланом.
      - Ты одета как самая настоящая шлюха, - процедил Рори, с презрением оглядев ее наряд пажа.
      - Ты отлично знаешь, как они одеваются, не так ли? - Эмил бы очень хотелось чувствовать в себе ту самую уверенность, которую она отчаянно пыталась изобразить. Получив пощечину, от которой у нее щелкнули зубы и на губах выступила кровь, она вскрикнула.
      - Где твой любовник, этот сын шлюхи по имени Парлан?
      - Он мчится на Элфкинге к Дахгленну, и тебе его уже не догнать.
      Рори знал, что она сказала правду и его план покончить с Парланом потерпел крах.
      - Ты дорого заплатишь за это, дрянь!
      Отрешенно, словно это происходило не с ней, Эмил наблюдала, как кулак Рори обрушился на нее. Она совсем не была удивлена его жестокостью, но боль вспышкой взорвалась у нее в голове. Провалившись в темноту обморока, Эмил успела еще раз пожелать Парлану не упасть с коня и благополучно добраться до Дахгленна.
      Парлан от души ругал Элфкинга, но возможности остановить или повернуть животное у него не было. Поводья болтались далеко, и он вряд ли смог бы дотянуться до них, даже если бы не был ослаблен ранением. Он был в ярости от выдумки Эмил, однако отлично понимал, отчего она на это пошла. Более всего он был зол на себя - не смог уберечь девушку!
      Ощущая страшную слабость, Парлан прижимался к спине Элфкинга. Ему оставалось только надеяться, что его людям удастся перехватить отряд Рори, прежде чем мерзавец довезет Эмил до своего замка. Он старался не думать о том, как Рори поступит с Эмил, но эта мысль мучила его всю дорогу до Дахгленна.
      Когда Элфкинг наконец домчал его до замка, Парлан почти потерял сознание. Его сняли с коня, и он отметил, что его люди вооружились и подготовились к схватке с врагом.
      Увидев во дворе Рейвена, он понял, что его жеребец, вернувшись в замок без хозяина, учинил там переполох и заставил воинов готовиться к худшему.
      Ему навстречу выбежал Лейт:
      - Где моя сестра?
      - Ее захватил Рори. Едем скорее. Может быть, успеем перехватить его отряд. - С этими словами Парлан попытался шагнуть к Рейвену, но Малколм и Лаган его удержали. - Отпустите, я должен...
      - Прежде всего надо осмотреть твою рану. - Лаган повлек его к башне. На этот раз твои люди могут справиться и без тебя.
      И действительно, не успели еще Парлана довести до главной башни, как он заметил, что его люди выехали из ворот. Отряд возглавил Лейт. Раненый Парлан только сковывал бы действия своих людей, а скорость сейчас была важнее всего. Так что Макгуину не оставалось ничего другого, кроме как позабыть о собственной гордости и предоставить действовать другим. Он мог лишь молиться за них.
      Рана Парлана оказалась куда серьезнее, чем он предполагал. Извлечение стрелы оказалось мучительным, но лэрд крепился. Кровотечение удалось остановить с большим трудом, однако не собственное состояние тревожило Парлана, а то, насколько его нездоровье отразится на возможности спасти Эмил, если первая попытка его людей окажется неудачной.
      - Что случилось?
      После того как старуха Мег промыла и перевязала ему рану, а он сам подкрепился кружкой эля, можно было вспомнить о происшедших событиях.
      Парлан рассказал Лагану все, что знал сам. Во многом ему следовало винить себя - он расслабился и слишком поздно заметил опасность.
      - Понятия не имею, как Рори догадался, где вас найти.
      Не в твоих привычках разъезжать по ущельям. Да и Эмил никуда из Дахгленна не выезжала.
      - Я тоже об этом думал. Боюсь, что среди нас есть предатель. Кто-то сообщил Рори, где мы будем и когда.
      Выходит, этот человек должен был побывать у него предыдущей ночью. Я желаю найти и схватить негодяя!
      - Мы сделаем это, Парлан, - ответил Латан, хотя особой уверенности не ощутил. Накануне вечером все обитатели замка были взбудоражены неудавшейся попыткой побега Эмил и Лейта, и в суматохе злоумышленник легко мог ускользнуть из фамильного гнезда и снова вернуться в него.
      В эту минуту в комнату влетела Кэтрин. Артайр, которому несколько мешали ходить последствия не столь уж давней порки, двигался куда более степенно. Кэтрин сразу же разразилась охами и ахами и болтала беспрерывно до тех пор, пока Парлан не велел ей замолчать.
      Подавив свой гнев, женщина умолкла и стояла тихо все то время, пока Парлан рассказывал брату о событиях этого злополучного дня. Кэтрин мысленно крыла Рори Фергюсона последними словами, поскольку ей сразу же стало ясно, что этот человек не собирался соблюдать условия договора и с самого начала замыслил убийство Парлана. Услышав упоминание о предателе, Кэтрин ощутила укол страха, но постаралась об этом не думать. Своему телохранителю она вполне доверяла и знала, что он не предаст ее ни при каких условиях, а вторым, кто знал о ее предательстве, был Рори, который, доведись ему встретиться лицом к лицу с Парланом, умрет раньше, нежели успеет рассказать об этом. Таким образом, она решила, что бояться ей нечего. Теперь следовало сосредоточить все усилия на том, чтобы завоевать Парлана, а для этого следовало уделить все внимание его излечению.
      Когда Парлан с ее помощью поправится, тогда все, что надо, образуется само собой.
      ***
      Когда в комнату вошел Лейт, ему не надо было докладывать о постигшей их неудаче - об этом говорило расстроенное выражение его лица. Взревев, как раненый зверь, Парлан вскочил на ноги. Старая Мег всполошилась и обрушила на голову "паренька" страшную ругань, а заструившееся по бедру тепло убедило Парлана, что он добился одного - разбередил рану.
      Когда его снова уложили на кровать, он обругал всех и вся. Ногу вновь перевязали, и это, похоже, сильно сказалось на способности главы клана владеть собой. Когда старуха протянула ему что-то в кружке, он не раздумывая выпил и лишь потом понял, что именно ему налили. В бешенстве Парлан швырнул кружку через всю комнату.
      - Ах ты, старая карга! Не желаю я спать.
      Ни в малейшей степени не напуганная его гневом, Мег ответила ему тем же тоном:
      - Ты, молодой дурень, спать, может, и не желаешь, но тебе невдомек, что только это тебе сейчас и нужно!
      - Я должен ехать за Эмил!
      - Сначала нужно, чтобы затянулась та здоровенная дыра, что у тебя на ноге. Ты уже видел, что происходит, когда ты прыгаешь.
      - Нет у меня времени! - Отчаяние и гнев продолжали терзать Парлана, но начало сказываться действие настойки, которой угостила его старая Мег: раненого стало клонить ко сну. - Я должен спасти Эмил.
      - Не убьет он ее, Парлан, поверь мне, - сказал Лейт.
      - Пожалуй, ты прав, Лейт, не убьет. - Глаза Парлана уже застилал сон. - Но сделает так, что несчастной девочке останется только Бога молить, чтобы он ее убил.