– Отойди, женщина, – приказал Коннор.

– Мое имя Джиллианна, – выпалила она. – И я не позволю тебе вернуться к твоей любовнице.

Коннор долго смотрел на нее. Он испытывал гнев и неудержимое желание рассмеяться. Его жена была такой маленькой и хрупкой, ее лицо было на уровне его груди, но она смотрела на него как равная. Ни одна женщина, кроме его сестры Фионы, никогда не осмеливалась ему перечить и оскорблять его. Он нахмурился. Женщины в его понимании должны быть мягкими и податливыми, им полагалось слушаться мужчин. Коннор подумал о том, в какой же семье воспитывалась Джиллианна, если не знала таких простых правил.

– Твой муж приказал тебе отойти, – повторил он.

– О, так ты вспомнил, что ты мой муж. Это значит, что теперь ты будешь обращаться со мной как со своей женой?

– Будь ты проклята! Я и так обращаюсь с тобой как с женой!

Джиллианна смущенно заморгала; ее гнев растаял. Последние слова Коннора свидетельствовали о том, что он говорил с ней совершенно искренне. Но это было полнейшей бессмыслицей!

– Тогда позволь спросить, как, по-твоему, нужно обращаться с женой?

– Во всяком случае, нельзя разрешать ей уходить с другим мужчиной. Твое тело принадлежит только мне!

– Подумаешь! Что тут такого, ведь Дэрмот – твой брат. – Коннор был явно шокирован, и это доставило ей удовольствие. – Так все же, как нужно обращаться с женой?

Решив, что насчет Дэрмота она пошутила, Коннор ответил:

– Нежно.

Поняв, что он не собирается продолжать, Джиллианна испытующе посмотрела на него:

– И?

– Ее нужно хорошо кормить.

– Неужели? Тогда, может быть, мужу следовало проследить, чтобы у жены было место за столом и тарелка с едой? А он вместо этого заигрывал со своей шлюхой!

Он понял, что действительно допустил ошибку.

– Я еще не привык обращаться с женой. А ту женщину зовут Мэг.

– Очень мило. Дальше!

– Муж должен следить, чтобы жена была хорошо одета и чтобы ей не было холодно.

Джиллианна выразительно взглянула на свое грязное, мятое платье.

– Мы только что приехали, – попытался оправдаться Коннор. – Я не вожу с собой женское платье, а твои вещи остались в Алд-Дабаче.

Его извиняющийся тон Джиллианна расценила как хороший знак.

– Замечательно. Дальше.

– С женщиной нужно быть нежным в постели и особенно осторожным, когда она носит под сердцем ребенка.

– Ты говоришь обо мне как о какой-то грядке с овощами.

– Леди требуется забота и уважение, потому что она благородного происхождения. Мужчина должен удовлетворять свою грубую страсть с такими женщинами, как Мэг, чтобы не шокировать настоящую леди.

– Дерьмо собачье! – Коннор изумленно вскинул брови, но она сделала вид, что ничего не заметила. – Кто внушил тебе такую чушь?

– Мой дядя, сэр Нейл Макенрой. Он большой специалист в вопросах, касающихся благородных дам.

– Да что ты говоришь? – Джиллианна даже не пыталась скрыть насмешку в голосе. – Он что перепробовал их всех до единой, если дает тебе такие советы?

Коннор хотел ответить, но вдруг обнаружил, что не знает, что сказать. Теперь он вообще не был уверен, встречался ли его дядя хоть с одной женщиной, ведь он не рассказывал ни об одном романе.

– Он научил меня всему, что я знаю, – тем не менее упрямо произнес он.

От его внимания не ускользнула ее скептическая усмешка.

– То, чему научил тебя твой дядя, вовсе не соответствует тому, чему учили меня. – Теперь Джиллианна была уверена, что он не уйдет, и потому вернулась на кровать. – Однако он прав насчет еды, одежды и места, где я должна жить.

– Я дал тебе место, где жить, – сказал Коннор, довольный тем, что хоть что-то сделал правильно.

– О да, – вздохнула Джиллианна. Она не стала говорить о том, что он увез ее из гораздо более удобного места. – Но, будучи благородной леди, – продолжила она, – я не согласна со всем остальным, что он рассказывал тебе.

– Женщина не должна спорить с мужчиной. Его слово – закон.

Джиллианна с удивлением посмотрела на мужа. Он не мог быть настолько глуп, чтобы верить в подобную чепуху. Да, его образованием действительно следовало заняться вплотную, подумала она, а его дядя заслуживал хорошей трепки!

– Я спорю, – возразила она.

– Это я уже заметил.

Она была такой хорошенькой, словно игрушка, когда сидела на огромной кровати, и ее ноги даже не доставали до пола. Коннор почувствовал желание немедленно наброситься на нее. Всего несколько часов назад он был в ней, но все еще испытывал желание снова оказаться между ее стройных бедер. В первый раз он сдерживал себя, и это лишило его изрядной доли удовольствия. Именно поэтому ему требовалась Мэг, но теперь с любовницами возникала настоящая проблема. Если он не сможет находить удовлетворение с ними, ему придется добиваться этого от жены, а она была леди. И к тому же Джиллианна была такой маленькой и хрупкой, что он боялся сделать ей больно.

– Так вот, я буду спорить и хочу сказать тебе, что муж не должен гоняться за чужими юбками. Измена – это грех.

– В мире много греховного.

– Действительно много, но это не оправдание. Согрешив в одном, легко согрешить и в другом.

– У мужчин бывают такие желания, которые не сможет удовлетворить благородная леди. Для таких вещей и существуют женщины, подобные Мэг.

– Дерьмо!

– Леди не должны ругаться.

– Если не перестанешь пороть чушь, то узнаешь, как я умею ругаться. – Она вздохнула и растянулась на кровати. – Давай отправляйся к своей шлюхе. Если я не буду этого видеть, то мне наплевать. К тому же ты все равно не слишком хорош в постели.

Джиллианна не удивилась, когда он, вместо того чтобы уйти, улегся рядом с ней. Если разумные рассуждения на него не действуют, нужно попробовать его возбудить. Или разозлить. Ей. показалось, что он и правда слегка возбудился.

– Я был достаточно хорош, – недовольно фыркнул он. – Я лишил тебя девственности, даже не причинив боли.

– Да, ты не сделал мне больно, но ты также не доставил мне ни капли удовольствия.

Он смотрел на нее так, словно она была самым странным существом в мире.

– Леди не должны хотеть получать удовольствие. Они не могут его испытывать. Они считают, что мужчина должен удовлетворять свою страсть с любовницами.

Джиллианна приподнялась на локте, и теперь их лица были так близко друг к другу, что их носы почти соприкасались. Она вдруг почувствовала себя обманутой. Ее вынудили выйти замуж за этого красивого мужчину, и она рассчитывала по крайней мере испытать с ним то наслаждение, от которого загорались глаза ее замужних кузин. Вместо этого она получила мужчину, который обращался с ней так, словно она может сломаться во время занятий любовью. В его первых ласках было обещание страсти, и теперь она хотела, чтобы это обещание было выполнено. Если он этого не сделает, то она избавится от своего мужа.

– Давай заключим с тобой договор, – предложила она, помолчав. – Покажи мне, что это за страстные желания. Обращайся со мной так, как с любовницей, а не как с женой. Если я не смогу этого выдержать, то больше не скажу тебе ни слова о твоих подругах. Но я хочу попросить тебя об одном: никогда не демонстрируй свои отношения с ними на людях. Это унижает меня в глазах твоего клана. Я не желаю сносить подобные оскорбления. А теперь давай покажи мне, чего я должна опасаться.

Коннор встал и развязал пояс своих штанов. Он не мог устоять перед соблазном принять вызов. Ему хотелось продемонстрировать ей то желание, которое он испытывал, хотелось заставить ее глаза гореть от страсти. Он изнывал от желания прикоснуться к ее хрупкому телу, покрыть поцелуями ее нежную кожу, розовые соски, белые бедра. Правда, его немного пугало желание впиться губами в рыжие завитки волос между ее ног, проникнуть языком в ее лоно. Он слышал о таких ласках, но еще ни разу не применял их.

Почему бы нет, подумал он и начал снимать с себя одежду. Может быть, это напугает ее или вызовет в ней отвращение, за что он будет долго себя укорять. Но если потом они снова вернутся к сдержанным отношениям в постели, по крайней мере ему будет о чем вспомнить. Увидев, как расширились ее глаза, он осознал, что уже лишил ее изрядной доли решимости.

Джиллианна почувствовала, как ее тело начинает гореть, когда увидела своего мужа обнаженным. До этого она почти не видела его тела и теперь наслаждалась созерцанием гладкой кожи и выпуклых мускулов. Густые волосы покрывали низ его живота и спускались ниже, к ногам. Он действительно очень красив, подумала она и еще раз взглянула на его пах. Хорошо, что она не видела его обнаженным перед тем, как он лишил ее девственности. Если бы она видела его размеры, то не вела бы себя так спокойно. Она видела не так много мужских членов в своей жизни, причем большинство из них находилось, как со смехом говорила ее кузина Эйвери, в «скучном» состоянии. Теперь она знала – Коннору было чем гордиться и его член совсем не скучал.

– Испугалась? – спросил Коннор и начал медленно раздевать ее.

– Нет, просто я заметила, что ты… э-э… не скучаешь, – пробормотала она, немного смущенная тем, что в комнате было светло.

– Что это значит?

– Моя кузина Эйвери называет невозбужденный мужской член «скучным».

– И сколько ты их видела? – ревниво спросил он.

– Ну, я не пыталась ни за кем подглядывать, – ответила она, немного задетая его осуждающим тоном, – но когда живешь в доме, где полно родственников мужского пола, невольно заметишь кое-что. Эйвери придумала названия для… разных состояний. Есть «скучные», «немного заинтересованные» и «совсем не скучающие».

– Женщины не должны разглядывать мужские половые органы и придумывать им названия.

– Как много правил, – вздохнула она. – Думаю, следует передать Эйвери, чтобы она перестала называть член своего мужа «сэром Драконом».

Он снял с нее рубашку и уставился на ее штанишки, едва сдерживая смех. Странно, подумал.он, в ее обществе ему уже не раз хотелось расхохотаться, а ведь он крайне редко позволял себе даже улыбнуться. Лэрду не пристало смеяться. Если он будет постоянно улыбаться и хихикать, люди перестанут воспринимать его всерьез. А он должен обладать силой, чтобы всеми управлять.

– Ты так и не сняла эти штаны, – проворчал он.

– Да, и не собираюсь их снимать.

– Это мужская одежда.

– Значит, только мужчинам можно защищать свой зад, в то время как женщины должны терпеть холод и натирать себе мозоли, сидя верхом на лошади? Кроме того, какой бы скромной и осторожной ни была женщина, всегда найдется глупец, желающий заглянуть ей под юбку. Нет, то, что под моей юбкой, предназначено только для моих глаз и глаз моего мужа. Так что даже не пытайся запретить мне носить штанишки.

При мысли о том, что кто-то другой увидит его сокровище, Коннор мгновенно понял, что штаны не такая уж плохая вещь для женщины. Он развязал поддерживающий их шнурок, поднял Джиллианну на руки и уложил на кровать. Она казалась такой маленькой на этой огромной кровати! Маленькой и очень уязвимой.

Джиллианна покраснела и напряглась под его пристальным взглядом. Она знала, что ее рост невелик, однако такими были многие женщины в ее семье, и их мужьям это даже нравилось. И теперь, взглянув на его восставшую плоть, она увидела, что это не оттолкнуло Коннора.

– Ты будешь только смотреть? – спросила она, не в силах больше выносить его взгляда.

– Не только, – ответил Коннор и лег на нее.

После первого же поцелуя она едва не задохнулась от наслаждения. Джиллианна обняла его за шею и прижала к себе. Он был большой, теплый и тяжелый, но ей нравилось то ощущение, которое она испытывала под весом его тела. Он раздвинул языком ее губы и принялся нежно ласкать ее рот. Приятное тепло разлилось по ее телу.

Коннор почувствовал, как напряглись ее соски, когда он поцеловал их. Ему хотелось немедленно войти в Джиллианну, но внутреннее чутье подсказывало, что не нужно спешить. Ему хотелось, чтобы ей понравилось и они могли заняться любовью еще не раз. Непонятно почему, его вдруг охватило желание сделать для Джиллианны больше, чем он делал для других женщин, например для Мэг: несколько поцелуев, короткие ласки и быстрое совокупление. Должно быть, размышлял он, целуя ее в шею, в этом и заключается прелесть обладания женой. Не нужно вытаскивать член в последний момент и завершать дело самому. Напротив, он мог оставаться в ней до конца. Может быть, ей тоже понравится заниматься любовью?

Он приподнялся на локтях и накрыл ладонями ее груди. Казалось, они были созданы специально для него – они точно поместились в его ладонях. Обычно он выбирал крупных, полногрудых женщин и даже не представлял себе, какое это наслаждение ласкать маленькие, упругие груди. Он нагнулся и лизнул языком один из набухших сосков. Джиллианна тихо вскрикнула, и Коннор испугался, что эта ласка вызвала у нее отвращение. Но тут она выгнулась и, дрожа всем телом, принялась тереться о его грудь. Он снова лизнул сосок, и на этот раз реакция была той же. Коннор был потрясен тем, как страстно она отвечает на его ласки. Чувствуя, что начинает терять над собой контроль, он провел рукой по ее животу и нащупал рыжие волоски между ее ног. Джиллианна застонала и выгнулась так, что ему пришлось удерживать ее, чтобы она не упала с кровати. Его пальцы утонули во влажном тепле ее лона. Тогда он прижался лицом к ее животу и едва удержался, чтобы не поцеловать волосы на ее лобке, но отказался от этого, решив, что еще не настало время для подобных вольностей. Вместо этого он удовлетворился ароматом ее чистой кожи и мускусным запахом ее страсти.

Она обхватила ногами его талию, и Коннор осторожно вошел в нее. Она хрипло прошептала его имя, и он застонал. Он двигался внутри ее, постепенно набирая темп, и она отвечала на каждое его движение. Ее ногти вонзились в его спину, и это только усилило его возбуждение. Наконец наступила разрядка, и Коннор без сил упал на подушку. Джиллианна гладила его по спине и сожалела, что он слишком рано вышел из нее. Однако теперь она получила представление о том, как это должно происходить, хотя не была уверена, что Коннор действительно продемонстрировал ей все свое умение.

– Я еще жива, – сказала она.

– Мне кажется, я тоже, – ответил он, поднимая голову.

– И мне понравилось.

– Но это было лишь слабой тенью того, как настоящий мужчина занимается любовью.

– Слабой тенью?

– Да. Я могу сделать нечто такое, что вызовет у тебя отвращение.

– Да? Так сделай это.

Коннор снова спрятал лицо в подушку, чтобы она не видела, как он улыбается. Ему было трудно смириться с тем, что его дядя ошибался. Легче было признать, что Джиллианна – редкое сокровище, единственная из тысяч. Возможно, ее воспитали так, что она не видела ничего дурного в том, чтобы получать наслаждение от любовных утех со своим мужем? В его голове роилась масса вопросов, но он их отбросил. Как бы там ни было, его жена была страстной и неутомимой в любви. Ее крики были искренними и громкими, пришел он к выводу. Наверное, все в Дейлкладаче слышали, как она кричала. Только глупец не станет ценить такую жену, подумал Коннор, а он себя глупцом не считал.