Несмотря на то, что его голос был приглушен материей, обмотанной вокруг липа, Лукасу он показался до боли знакомым. Он попытался рассмотреть его глаза, но капюшон черного плаща бросал тень на верхнюю часть лица. Схватившись за протянутую руку, Лукас прыгнул вверх и сел на лошадь позади мужчины. Тот заворчал и с трудом удержался в седле, но Лукаса все равно восхитила сила этого, как он теперь понял, не мужчины, а юноши.
– Моя лошадь… – начал Лукас.
– О ней тут позаботятся, – ответил всадник, пуская лошадь в галоп.
Лукас обвил руками талию своего спасителя и крепко ухватился за него. Юноша был невероятно хрупкого телосложения. Он ощутил, что во всем облике наездника было что-то завораживающе знакомое, и нахмурился. Даже его запах заставлял напрягаться память Лукаса. Тут была тайна, которую он надеялся вскоре разрешить.
На одно короткое мгновение Лукас испугался, что избежал одной опасности и без оглядки попал в другую. Но он быстро отбросил в сторону подозрения. Если эти люди хотели причинить ему зло, то им достаточно было лишь оставить его там, где он был. Лукас не знал, почему они решили спасти его, но полагал, что это разъяснится, когда они прибудут в то неведомое ему место, куда сейчас направлялись. И может статься, он только что нашел тех, кто поможет ему отомстить. Он не хотел впутывать в это дело своих родных, но поскольку эти люди, видимо, были врагами его врагов, Лукас не видел причины, по которой он не мог присоединиться к ним или обратиться за помощью.
Кэтрин пыталась сконцентрироваться на том, чтобы безопасно одолеть едва освещенную вечерними сумерками дорогу, ведущую через лес. Только направив все внимание на эту задачу, она могла взять под контроль вихрь охвативших ее эмоций. Если ей не удастся держать себя в руках, то она, несомненно, остановится, чтобы убедиться в том, что позади нее действительно сидит Лукас. А такое попустительство собственным желаниям может быть очень опасным. Она не сомневалась, что Ранальд и его люди уже скакали за ними по пятам.
Когда она увидела Лукаса, стоявшего перед гостиницей и защищавшего свою жизнь, то чуть не закричала от радости. К счастью, победил здравый смысл. Сейчас Ранальд знает, что Лукас выжил, но зато он уверен, что она сама мертва. Это заблуждение давало ей большое преимущество в войне с Агнес.
У Кэтрин возникло ощущение нереальности происходящего. Было трудно поверить, что Лукас выжил после того, как его безжалостно избили и бросили в озеро. Она знала, что у него была сломана нога, – тогда как ему удалось выплыть? И все же мужчина, которого она только что вырвала из смертельной хватки Ранальда, был именно Лукасом Мюрреем. Все, начиная от звука его голоса и заканчивая тем, как его тело прижималось к ней, пока они скакали вперед, говорило ей о том, что это был Лукас. Все это было похоже на счастливый сон.
Через какое-то время она и ее люди разделились, оставляя позади себя полдюжины следов, ведущих в разные направления, чтобы запутать преследователей. Рядом с Кэтрин остался только Уильям. Один вопрос все не давал ей покоя: почему Лукас не попытался отыскать ее? Почему он хотя бы не дал ей знать, что остался в живых? Мимолетного взгляда па Лукаса было достаточно, чтобы понять – ему потребовалось много времени, чтобы залечить раны. Но это объясняло лишь то, почему он не сразу вернулся в Данлохан. Это не могло объяснить, почему Лукас оставил ее оплакивать его смерть, ведь они так любили друг друга. В ее голове возник возможный ответ на этот вопрос, но он был таким ужасным, что Кэтрин содрогнулась. Нет-нет… Лукас знал ее, очень хорошо знал. Он не мог бы поверить в то, что она заодно с Paнальдом.
Увидев впереди Старого Йена, Кэтрин тут же остановила жеребца и спрыгнула вниз. Она подавила желание помочь Лукасу спешиться, когда заметила некоторую неловкость в его движениях. Устремив все внимание на Йена, она отдала ему поводья лошади, так же поступил и Уильям.
– Я слышал, что парень вернулся, – сказал Старый Йен, на мгновение устремив внимательный взгляд в сторону Лукаса.
– Да, и его опять чуть не убил Ранальд, – ответила Кэтрин и нахмурилась. – Вот почему ты понадобишься нам сегодня. Я надеюсь, что мы не оторвали тебя от еды.
– Ничего страшного. Моя жена подогреет ужин. А теперь скачите, а то эти мерзавцы заметят вас.
Увидев, что Уильям уже принялся стирать их следы веткой, Кэтрин одобрительно кивнула.
– Как только преследование окончится, я пришлю кого-нибудь за лошадьми.
– Не беспокойся. У меня хватит для них овса. Удачи вам.
– И тебе тоже.
Старый Йен повел лошадей прочь, и за ним последовал Уильям, заметая отпечатки копыт. Зная, что он скоро нагонит их, Кэтрин молча махнула Лукасу, чтобы тот пошел за ней, и поспешила к старой церкви, которая служила входом в тайное убежище. Только один раз она кинула взгляд на Лукаса, чтобы убедиться в том, что он без труда поспевает за ней. Лукас немного припадал на одну ногу, но он шел быстро, и по нему не было видно, что нога причиняла ему боль. Сердце Кэтрин учащенно билось в предвкушении их разговора наедине. Что скажет он, узнав ее? Кэтрин надеялась, что они опять будут счастливы вместе.
Действия этой группы поразили Лукаса. Многочисленные ложные следы, оставленные для преследователей, ожидавшие их люди, готовые забрать лошадей, уничтожение отпечатков – все это говорило о сплоченной и организованной работе. Кто эти люди? Если они были разбойниками, то почему тогда они держались в такой близости от тех, на кого они совершали набеги? Одно это уже заставляло Лукаса задуматься о том, что дело тут было гораздо более замысловатое, чем обыкновенный грабеж ради еды и денег.
Лукас в изумлении воззрился на каменную разрушенную церковь, что появилась перед ним. Он оглянулся на мужчину, который ехал позади и держал ветку, с помощью которой заметал за ними следы. Его взгляд тоже был устремлен на церковь, кроме тех моментов, когда он смотрел по сторонам, лишний раз убеждаясь, что они успешно оторвались от погони. Видимо, они и вправду направлялись к этому массивному зданию без крыши. Лукас молчал, напоминая себе, что эти люди вырвали его из лап Ранальда с невероятным искусством, и пока в каждом их шаге чувствовалось тщательное планирование. Такие люди не могли выбрать себе убежище, которое было бы легко обнаружить, а также тяжело защитить или покинуть в случае необходимости.
Как только они вошли в церковь, два спутника Лукаса остановились, чтобы перевести дыхание, и он поступил так же. Его нога ныла от боли, но он заставил себя не обращать на нее внимания. Оглянувшись вокруг, Лукас понял, что церковь была очень древней, построенной на совесть. Каменные стены украшала богатая резьба, мотивы которой были, без сомнения, христианскими, но все же в ней чувствовалось влияние язычества. Лукас увидел, как один из мужчин – тот, что был крупнее, – направился в темный угол и положил ладонь на лицо вырезанного в стене барельефа, который был похож на изображение одного из двенадцати апостолов, и с усилием нажал. Лукас услышал скрежет и чуть не открыл рот от удивления, когда барельеф пришел в движение и открылся внутрь наподобие двери. Однако за дверью не было комнаты, а только нечто в полу, похожее на черную дыру.
– Катакомбы? – тихо спросил он, подойдя поближе.
– Да, – ответил ему юноша-разбойник, зажигая факел. – Настоящий лабиринт. – Он произносил слова еле слышно, чуть ли не бормоча их себе под нос.
– А в них ведет только один путь? – решил спросить Лукас.
– Нет, есть еще два.
Это была хорошая новость, но она не смогла полностью погасить беспокойство, которое ощущал Лукас. Он не переносил маленькие закрытые помещения, откуда нельзя было быстро выбраться. Согнувшись, Лукас последовал за своим низкорослым спасителем в темноту и принялся спускаться вниз по деревянной лестнице, стараясь двигаться как можно более ловко. Когда второй его спутник закрыл дверь и пошел за ними, Лукас едва сдержался, чтобы не побежать вверх по лестнице и вырваться из подземелья на свежий воздух.
Факел, который нес маленький ростом разбойник, не мог разогнать угнетающую темноту, что окутала их. Лукас молча вознес благодарственную молитву, когда мужчина позади него зажег второй факел и передал его идущему впереди юноше. Оглянувшись вокруг, Лукас понял, что они находятся в большой погребальной зале, и мысленно выругался. Хоть он и не был особенно суеверным человеком, но надеялся, что они тут не останутся. Несмотря на отвращение к темным маленьким помещениям, Лукас почувствовал облегчение, когда показалась еще одна спрятанная дверь. За ней оказались узкие крутые ступеньки, а потом – тесный туннель, по которому они прошли несколько ярдов и попали в другое помещение. Там стояли столы и скамьи, был очаг и место для сна.
Его спутники зажгли еще несколько светильников, и Лукас увидел два отверстия в потолке, образованном твердой скальной породой, через которые уходил дым и поступал свежий воздух. Кто-то очень потрудился, чтобы сделать это место удобным для жизни: или люди, что спасли его от Ранальда, или монахи, что когда-то обитали при церкви.
Лукас посмотрел на своих спутников и сразу же забыл о том, что хотел спросить их, где находятся остальные выходы из подземелья. Они сняли накидки и материю, скрывавшую их лица. Тот, что был поменьше ростом, оказался вовсе не юношей.
Лукас слишком хорошо помнил эти длинные, густые волосы золотисто-медового цвета. Первое мгновение он чуть не задохнулся от счастья, глядя на прекрасное лицо Кэтрин, видя ее улыбку, ее темно-голубые глаза, смотревшие на него приветливо и радостно. На него нахлынули воспоминания о времени, что они провели вместе, о теплоте их поцелуев и мягкости ее кожи. «Но это все было обманом», – резко сказал себе Лукас, подавляя восторг, который он испытал при виде Кэтрин, что стояла перед ним живой и притворялась, будто рада видеть его.
– Мне сказали, что ты умерла, – произнес он.
Его голос прозвучал холодно и сурово, и это остановило Кэтрин, которая хотела было кинуться к Лукасу и обнять его. Всего лишь одно мгновение она читала в его красивых серебристо-голубых глазах счастье, изумление и горячее приветствие, но теперь все это ушло. Сейчас Лукас выглядел далеким, бесстрастным и даже злым. В ней начало пробуждаться чувство неловкости. Их встреча происходила не так, как она себе представляла.
– Да, но этим мерзавцам тоже не удалось убить меня, – произнесла Кэтрин.
– А зачем им это было надо? Ты отказалась уплатить им за хорошо выполненную работу, так?
– Хорошо выполненную работу? Ты думаешь, что это я приказала им избить тебя?
Лукас пожал плечами:
– Тебе явно нравилось смотреть на это.
– Они схватили меня так же, как схватили тебя. Сказали, что если я буду просто стоять и ничего не говорить, ничего не делать, то они не убьют тебя.
Лукас презрительно хмыкнул, и это больно уязвило Кэтрин.
– Ты не шепнула ни слова протеста, когда меня сбрасывали со скалы.
– Я была слишком потрясена! Когда я поняла, что они все-таки собираются убить тебя, было уже поздно что-либо делать, даже протестовать. Ты уже исчез.
Она проговорила это охрипшим от волнения голосом и на последних словах запнулась, пронзая пылавшее яростью сердце Лукаса. От этого его злоба стала еще сильнее. Во второй раз он уже не даст слабину, не позволит, чтобы блестевшие в ее прекрасных глазах слезы смягчили его душу и сделали из него дурака. Сейчас самым важным было понять, почему Кэтрин на этот раз спасла его, хотя год назад пыталась убить.
– Я не могу поверить в то, что ты способен думать, будто я имела какое-то отношение к нападению на тебя. Какая причина могла побудить меня так поступить?
– Обыкновенная – ревность.
– Ревность? Ты думаешь, что я убила бы человека из-за этого?
– Всего за несколько часов до моего избиения ты была в ярости из-за того, что Агнес обхаживала меня. Ты решила, будто мне пришлись по вкусу ее знаки внимания…
– Я никогда бы не приказала избить тебя по этой причине!
– Тогда по какой причине ты это сделала?
Кэтрин смотрела на него, еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться. А потом боль, которую ей причиняли его подозрения, уступила место ярости. Она ведь горевала по нему. И все то время, пока она оплакивала Лукаса, тот считал, что причиной его страданий была любимая женщина, – вывод, к которому он пришел без единого доказательства.
– Ты не заслуживаешь этого, но сейчас я расскажу тебе всю правду. Я не имею никакого отношения к тому, что с тобой произошло. Убийцы выполняли приказ Агнес. Они сказали мне, что если я буду стоять молча, не стану умолять их, или плакать, или пытаться сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти тебя, то они не убьют тебя. Я сделала так, как они просили, потому что хотела, чтобы ты выжил. А потом они сбросили тебя со скалы. Прежде чем я полностью осознала, что они вообще не собирались оставлять тебя в живых, люди Ранальда кинули меня в озеро сразу после расправы с тобой. Агнес хотела убить и меня тоже. – Похоже, что ты полностью оправилась от этого. Кэтрин посмотрела на него так, как будто он был для нее совершенным незнакомцем, и от этого Лукасу стало не по себе. У него возникло неприятное ощущение, что своими словами он только что нанес Кэтрин глубокую сердечную рану, но это казалось абсурдным. Лукас видел ее тогда, видел, как она молча стояла, смотрела на него сухими глазами и не протестовала, когда его избивали и резали ножом.
– Может быть, все зашло дальше, чем ты планировала, – произнес он, но его резко остановила Кэтрин, взмахнув рукой.
– Да, и, может быть, мы друг друга никогда не знали по-настоящему. Может быть, я все эти месяцы горевала по человеку, который никогда на самом деле не существовал.
Прежде чем Лукас смог ответить Кэтрин, причинив ей еще более сильную боль, она вышла из помещения, оставив его наедине с другим мужчиной, который смотрел на него так, будто перед ним стоял сумасшедший.
Глава 3
Лукас хмуро взглянул на человека, который сидел по ту сторону очага. Единственное, что незнакомец сказал с тех нор, как Кэтрин покинула их, было: «Я Уильям, и я думаю, что ты повел себя как глупец». Хоть эти слова и уязвили его гордость, Лукас не мог не восхититься преданностью Уильяма, Но звенящая тишина тем не менее начинала тяготить его.
– Куда она ушла? – наконец произнес Лукас.
– Подальше от тебя, – ответил Уильям, даже не поднимая на него взгляд.
– Это я хорошо понял, но куда она направилась? Здесь есть еще такие же комнаты?
– Тут полно таких помещений. Некоторые из них приличного размера, другие – не больше чем углубление в скале. Туннелями и пещерами изрезана вся гора, они ведут аж до самой крепости в Данлохане.
– Это одно огромное убежище?
– Да, для монахов, что когда-то обитали тут, и для живущих в крепости. Я. думаю, что здесь всегда были пещеры, сотворенные природой, но сотни лет тяжкого труда сделали из них то, чем они сейчас являются. У нас тут постоянно происходят события, из-за которых приходится искать подходящее место, где можно ненадолго спрятаться.
– Твоя правда. Так почему, вы прячетесь сейчас?
– Уж точно не из-за тебя. – Уильям бросил на него короткий взгляд. Выражение его темных глаз нельзя было назвать дружелюбным. – И не из-за того, что, по твоему мнению, совершила Кэтрин.
– Ты не видел ее в тот день, не видел, какой спокойной: она была, когда собаки Ранальда били, пинали и резали меня. Они сказали, что это Кэтрин приказала им убить меня. Сам Ранальд шепнул мне об этом в ухо перед тем, как полоснул меня ножом, по лицу.
– И слова такого парня, как Ранальд, значат для тебя больше, чем слова Кэтрин? Уф, мне кажется, что эти ублюдки слишком сильно настучали тебе по голове. Ведь ясно, что с мозгами у тебя не все в порядке.
– Если Кэтрин невиновна, тогда почему она не сообщила моему клану о том, что со мной произошло?
– И направила таким образом их гнев на людей Данлохана, большинство которых не имело к этому никакого отношения? Она считала тебя погибшим и понимала, что люди клана Мюрреев могут появиться, чтобы отплатить кровью за твое убийство. Моя госпожа сильно удивилась, когда ни один из них не стал разыскивать тебя. – Уильям остановился и более внимательно посмотрел на Лукаса. – А как же тебе удалось выжить?
– Я умею плавать.
– Да, но Кэтрин сказала, что у тебя была сломана нога.
– Так и было, но человек способен выдержать почти любую боль, если от этого зависит его жизнь. Я выполз на берег и продолжал ползти, пока хватало сил. По дороге я встретил добрых людей, которые помогли мне. – Лукас пожал плечами. Ему было ненавистно вспоминать о тех наполненных болью днях и ночах, об ужасном чувстве беспомощности и обо всех трудностях, что сопровождают в пути безоружного человека, у которого даже нет возможности охотиться, чтобы добыть себе пропитание. Лукас также не хотел рассказывать о том, как его брату приснился сон, который помог ему найти его, потому что слишком много людей считали ментальную связь между близнецами глупостями, на которые не следует обращать внимания. – Я не видел никаких следов погони, организованной Кэтрин, а ведь меня было очень легко выследить и поймать.
Уильям покачал головой:
– Она была права, когда сказала, что ты не знал ее по-настоящему. Разве ты не слышал, как она сказала тебе, что они тоже кинули ее в озеро? Ага, я вижу, ты сомневаешься в правдивости этих слов, но я все-таки расскажу тебе всю историю. Они сбросили ее сразу после тебя. Так как Кэтрин гораздо легче тебя, им удалось кинуть ее дальше, и она упала в воду, ударившись всего о несколько камней, когда ушла вниз. Она едва не утонула. Кэтрин понимала, что ей нельзя показываться на поверхности, иначе эти негодяи могут увидеть ее и понять, что она умеет плавать и у нее есть шанс спастись. Потому она плыла под водой, пока не стала задыхаться, а потом заползла в укромную пещеру. Бедную девочку сильно потрепало о камни, прежде чем она смогла добраться до берега. Мы нашли ее два дня спустя, без сил и в горячке. Она звала тебя, но, разумеется, лишь затем, чтобы убедиться, что ты мертв.
Лукас лишь приподнял одну бровь, игнорируя язвительное замечание Уильяма и побуждая его своим молчанием продолжать рассказ.
– Она всех нас послала на твои поиски, – возобновил повествование мужчина, – но мы не смогли найти тебя. Прошло почти два месяца, прежде чем она оправилась от ран и горячки, которая чуть не убила ее. Сказать по правде, первые три недели единственные связные слова, что она произносила, были приказами найти тебя и никому не говорить о том, что ей удалось выжить.
– Зачем нужно было скрываться?
– Может быть, затем, что кто-то явно хочет, чтобы она умерла?
Его язвительные замечания начали действительно выводить Лукаса из себя, но он старался сдерживаться. Наконец-то он начал получать ответы. Может быть, в словах Уильяма не все было правдой или они вообще были ложью, но об этом он мог подумать позднее. Сейчас Лукасу надо было узнать, что же происходит вокруг него.
– И кто же, по мнению Кэтрин, хочет ее убить?
– Эта мерзавка Агнес, ее сводная сестра, будь она проклята. Она хочет заполучить все, понимаешь?
– Что все?
– Разве леди Кэтрин не рассказывала тебе о завещании отца, о его распоряжениях и приказах, что он оставил, когда был при смерти?
– Нет, не рассказывала.
Уильям вздохнул.
– Может быть, если бы она это сделала, то ты не стал бы гак легко обвинять ее в предательстве. Наш бывший господин, отец Кэтрин, назначил пятерых мужчин, которые после его смерти получали право судить о том, годится ли в мужья выбранный Кэтрин или ее сводной сестрой парень. Если они не одобрят его, но девушка все равно решит выйти за него замуж, то она потеряет почти все. Единственное, что ей дадут, – это маленькую хижину, кусок земли на западной границе Данлохана и очень скромное приданое. Вторая же получит все наследство. У нас почти не было сомнения в том, что совет одобрил бы тебя в качестве мужа Кэтрин, поэтому Агнес нужно было избавиться от тебя. Неужели ты не понимаешь, что у моей госпожи не было причины причинять тебе зло, что ей, наоборот, было на руку, чтобы ты и дальше здравствовал и мог выбрать ее своей женой?
– Да, но я также понимаю, что если Кэтрин думала, будто я начал ухаживать за Агнес, то ей было на руку, чтобы я умер.
Уильям резко выругался, но потом пожал плечами и опять опустил взгляд вниз.
– Как я уже сказал, ты совсем отупел после того, как тебя избили. В конце концов, если Кэтрин и правда хотела твоей смерти, то все, что ей нужно было сегодня сделать, это оставить тебя с Ранальдом и его сворой. Просто позволить этим негодяям закончить то, что они начали делать год назад. Может быть, тебе стоит над этим немного поразмыслить?
Последние слова заставили Лукаса задуматься, но он никогда бы не признался в этом Уильяму. Это было единственное, что заставляло его сомневаться в виновности Кэтрин. Но Лукас твердо сказал себе – то, что она сделала для него сегодня, не изменит того, как она вела себя в ту далекую ночь. Возможно, пока они были разлучены, ее начало мучить чувство вины и раскаяния. Вполне вероятно, она прочувствовала всю подлость своего поступка и спасла его сегодня, чтобы унять зажить в ладу с собственной совестью.
* * *
Обессилев от слез, Кэтрин медленно поднялась с кровати и ополоснула лицо холодной водой. Ей совершенно не хотелось, чтобы Лукас увидел, что она плакала. Его обвинительные слова все еще причиняли ей боль, но она не желала показывать ему, насколько сильно они уязвили ее.
Живот заурчал, требуя еды. Кэтрин знала, что ей придется вернуться в главное помещение, чтобы найти что-нибудь поесть. Это значило, что ей предстояло вновь увидеть Лукаса, а она не хотела видеть его. Рана была еще слишком свежей. Выходит, что все его сладкие поцелуи и страстные слова были ложью, иначе он никогда бы не вынес ей такой суровый приговор. Она могла бы простить и понять, если бы у Лукаса возникли сомнения. Но такое холодное, суровое осуждение – нет! Лукас не удосужился хоть на мгновение задуматься о том, что она говорила в свое оправдание. Она бы доверила ему даже свою жизнь. Но теперь ей стало понятно, что Лукасу она не нужна.
Кэтрин налила себе вина. Потягивая его, она принялась шагать взад-вперед по своей маленькой комнате и размышлять о том, как ей лучше всего вести себя с Лукасом. Ее первым желанием было просто игнорировать его, вырвать его из своего сердца и относиться к нему как к постороннему человеку. Это было хорошим решением хотя бы потому, что Кэтрин знала – такое отношение станет раздражать Лукаса. Но потом она решила, что не сможет долго следовать этому плану. Ей никогда не удавалось длительное время игнорировать Агнес, хотя никто не злил ее сильнее, чем сводная сестра.
Тогда оставалось два пути: презрительно ответить на его злобу и недоверие тем же или попытаться убедить Лукаса в том, что его подозрения абсолютно беспочвенны. Первый помог бы ей выплеснуть наружу всю ярость, что она ощутила в тот момент, когда поняла, как плохо думал о ней любимый человек, которому она отдала свою невинность. Но это осложнило бы жизнь подчиненных ей людей. А второй больно уязвлял ее гордость. Почему она должна убеждать Лукаса в своей честности только, потому, что он оказался слишком недалеким, чтобы самому увидеть, где правда, а где ложь? Конечно, когда Лукас наконец убедится в ее искренности, она сможет с удовольствием позлорадствовать. Кэтрин остановилась. Боже мой, неужели она сейчас так рассуждает о Лукасе, о ее Лукасе, с которым когда-то они были так близки?!
– А вот об этом лучше всего забыть, – пробормотала Кэтрин вслух.
Особенно теперь, когда ей стало понятно, что она горько ошибалась, надеясь, что Лукас испытывает к ней глубокие чувства. Когда Кэтрин подумала об этом, слезы опять набежали ей на глаза. Она безжалостно подавила боль и попыталась посмотреть правде в глаза. Любовь, которая, как она думала, была взаимной, оказалась лишь плодом ее фантазии. Кэтрин знала, что любила Лукаса и все еще продолжала любить – и, о Боже, какой дурой она себя чувствовала! Ведь Лукас не испытывал к ней ничего, кроме страсти. Да, они оба окунулись в нее с головой, это было прекрасно… но слишком быстро закончилось. И все-таки даже если бы она поняла еще тогда, что Лукас не любил ее и собирался скоро покинуть Данлохан, ей бы и в голову не пришло убивать его, Лукас должен был понимать это. То, что он так плохо знал ее после всего того, что между ними было, причиняло ей боль. Ведь это заставляло ее сомневаться в ценности всех его нежных слов и горячих поцелуев, воспоминания о которых она лелеяла в своем сердце.
– Проклятие, но я все хожу по кругу и никак не могу принять решение! – воскликнула Кэтрин и одним большим глотком допила вино.
Прежде чем она опять предстанет перед Лукасом, ей нужно обязательно выстроить правильную линию поведения. Было бы здорово доказать ему, что он ошибался, и заставить его извиниться. Но и это было еще не все. Что ей делать дальше, если Лукас признается и том, что был не прав? Война, против Агнес, Ранальда и их сподручных к тому времени может и не закончиться, и потому ей придется иметь дело с Лукасом, а также со страстью, что пылает в ее сердце.
Ведь она все еще любит и хочет его и не может не обращать внимания на это чувство или лгать себе, что его не существует. Боль, которую он причинил ей, не смогла убить в ней любовь и желание. У нее было леденящее душу предчувствие, что ей суждено любить Лукаса до самой смерти. Даже сейчас она продолжала надеяться, что это все окажется одной ужасной ошибкой, и когда они с Лукасом опять увидятся, то он извинится, обнимет ее и будет целовать до тех пор, пока боль в ее сердце не утихнет.
– Дура, – пробормотала Кэтрин и со злобой посмотрела в ту сторону, где находилась общая комната.
И все же она призналась себе, что объятия Лукаса – это то место, где ей действительно хотелось бы сейчас оказаться. Если он поймет, что ошибался, искренне извинится перед ней, то почему бы не насладиться страстью, что когда-то вспыхнула между ними? В конце концов, она уже была не девушкой.
Кэтрин вздохнула и пошла к выходу из комнаты. Если Лукас поверит ее объяснениям и раскается в своем обвинении, то она станет его любовницей. Целый год она не могла смотреть на других мужчин, мечтая о Лукасе; ее мучил голод, который она не могла утолить, и теперь ей хотелось насытиться. Но Кэтрин также знала, что ей понадобится много времени, чтобы простить его, вновь довериться его ласкам и нежным словам.
«Перед таким красивым мужчиной не устоит ни одна женщина», – раздраженно подумала Кэтрин, подходя к очагу и садясь рядом с Уильямом. Наконец-то она смогла рассмотреть Лукаса вблизи. Через его правую щеку шел немного неровный шрам, но он только добавлял мужественности лицу Лукаса. Он все еще был высоким, стройным и сильным, несмотря на левую ногу, которая, как успела заметить Кэтрин во время их бегства от людей Ранальда, порой не слушалась его. Было лишь одно настоящее различие между нынешним Лукасом и тем, каким она его помнила. Теперь, когда он смотрел на нее, его серебристо-голубые глаза не наполнялись теплотой, а чувственный рот не изгибался в притягательной улыбке. Когда Кэтрин поймала себя на мысли, что смотрит на ею слегка полную нижнюю губу и представляет себе, с какой охотой она бы осторожно зажала ее меж своих зубов, то мысленно надавала себе пощечин и сердито глянула Лукасу в глаза.
– Почему ты все еще здесь? – спросила она, беря из рук Уильяма миску с рагу из кролика. Кэтрин отказывалась признаться даже самой себе, что не вынесла бы, если бы Лукас ушел, пока она предавалась горю и жалости к себе.
Лукас ответил ей таким же сердитым взглядом и положил себе в тарелку тушеного мяса. Ему совсем не понравилось, что когда он увидел на лице Кэтрин следы слез, его первым желанием было обнять и успокоить ее. Ему не должно быть никакого дела до того, что ее мучают чувства вины и стыда.
– Похоже, что на этот раз перед нами стоит одна и та же задача, – ответил Лукас. – И тебе, и мне нужно убить Ранальда.
Кэтрин поморщилась от такого прямолинейного заявления. Ей был ненавистен сам факт, что она желала смерти другому человеку, но Лукас был прав. От Ранальда можно спастись, только убив его. Он был не из тех, кто мог смириться с поражением, а ее победа над Агнес значила для него именно это. Ранальд слишком ценил власть, которую он получил от ее сводной сестры, и готов был сражаться за нее до последнего вздоха.
– Ты прав. Чтобы в Данлохане опять воцарился мир, Ранальда нужно убить.
– Потому что он предал тебя? Кому он сейчас служит?
– Тому же, кому служил всегда, – Агнес. Из-за ее козней Данлохан теперь в осаде, а мы вынуждены прятаться в катакомбах под горой.
– Ты думаешь, что я поверю, будто Агнес заставила тебя и твоих людей бежать и скрываться здесь целый год? У этой девчонки на такое не хватит мозгов. Единственное, о чем она может думать, так это о мужчинах и нарядах.
– Агнес держит Ранальда в подчинении, и оба они очень хитрые и жестокие. – Кэтрин покачала головой. – Мой отец думал так же, как и ты, что Агнес всего лишь глупая девчонка, которая может лишь дразнить и завлекать мужчин да тратить огромные деньги на платья. Агнес и правда слишком много времени проводит в размышлениях о таких пустых вещах, но она к тому же очень холодная и расчетливая женщина. Ей хорошо удается скрывать жестокий, равнодушный и порочный нрав от мужчины, которого она намерена обольстить. Ее муж первое время был околдован ею, но потом понял, какой на самом деле характер у Агнес. Жаль, что у него открылись глаза лишь после того, как она убила девушку, с которой он флиртовал.
– Он видел, как Агнес убила ее?
– Нет, но у него не было ни тени сомнения, что это сделала Агнес. Он не изменял ей, а всего лишь обменялся с той девушкой несколькими улыбками и парой шуток. Но это стоило бедняжке жизни. Агнес приказала Ранальду разделаться с ней, и он выполнил ее приказ, поскольку во всем слушался ее и в то время они уже были любовниками. Ее муж Робби уехал сразу после того случая, и с тех пор его больше не видели. Агнес ищет его, но я не думаю, что ею движет желание увидеть и вернуть мужа. Нет, она хочет убить Робби.
