Глава 33

Стюарт Льюис то и дело смотрел в окно. Каждые три секунды он отходил, чтобы сделать затяжку, но тревога снова возвращала его на пост.

Он снова взглянул на часы.

Пять сорок шесть утра.

Он позвонил доктору уже двадцать минут назад.

«Скорее, скорее!» — шептал он призывно, и его лицо снова прижалось к оконному стеклу.

Наконец машина вынырнула из-за поворота и остановилась напротив их дома. Стюарт направился к парадной двери, отпер ее и раскрыл настежь.

Доктор Эдвард Кёртис широкими шагами преодолел дорожку и вошел в открытую дверь.

— Наверх, — сказал Стюарт. — Он повел доктора к лестнице, ведущей в спальню, где их ждала Мишель.

Войдя в комнату, доктор тотчас уловил запах Крови. Простыня, которую прижимала к груди молодая женщина, вся пропиталась ею.

Ребенок лежал рядом, пеленка — под ним, его ручонки и лицо потемнели от материнской крови.

Кёртис направился к младенцу.

— Когда это случилось? — спросил он, раскрывая свою черную сумку.

Стюарт ответил.

— А вы не вызвали «скорую»? — насторожился доктор, но туг же успокоился — Стюарт отрицательно покачал головой.

Кёртис полез в сумку и вытащил оттуда шприц. Освободив его от стерильной упаковки, он достал бутылочку с почти бесцветной жидкостью, открутил крышечку и окунул в содержимое иглу. Вобрав в шприц пятьдесят миллилитров жидкости, он осторожно взял руку младенца, нашел вену и воткнул в нее иглу.

Ребенок даже не пикнул. Вынув иглу, доктор бросил использованный шприц обратно в сумку. И лишь после этого обратил внимание на Мишель, по-прежнему прижимавшую к груди простыню.

— Дайте взглянуть, — попросил Кёртис.

Она опустила окровавленную ткань.

Выдран был не только сосок, но и приличный клок кожи. Из раны все еще сочилась кровь.

Кёртис снова полез в свою сумку и вынул из нее бинты и вату.

— Рану я перевяжу, но вам все равно необходимо обратиться в больницу. Вы потеряли слишком много крови.

Мишель послушно кивнула. Кёртис наложил ей на грудь ватный тампон, а сверху — бинты.

— Скажите им все, что сочтете нужным, — продолжал доктор. — Все, что в голову взбредет. А с ребенком все будет в порядке. Но его ни в коем случае нельзя оставлять одного. — Он выразительно взглянул на Стюарта.

Тот поспешно кивнул.

Кёртис поднялся и двинулся к двери. У порога остановился.

— Пять минут подождите, потом вызывайте «скорую». — Он вышел за дверь.

Минуту спустя до них донесся шум мотора. Супруги смотрели на кроватку, в которой засыпал их ребенок. Оба улыбнулись. Мишель послюнявила кончик пальца и стерла кровь с ротика младенца.

Ведь Дэниел и впрямь прелестный ребенок.

Глава 34

Она долго взвешивала все «за» и «против», наконец все-таки решила позвонить.

После похорон отца прошло больше недели, и с тех пор с мужем она не разговаривала. Сейчас Сью Хэкет сидела перед телефоном, смотрела на диск, словно ожидала, что номер наберется сам собой. Она даже не была уверена, что хочет говорить с Хэкетом. Но одиночество томило, угнетало ее, несмотря на то, что рядом была Джули со своим семейством. Она пыталась «прокрутить» в уме свой разговор с мужем и даже уже взялась было за трубку, но потом положила ее, встала и принялась мерить шагами гостиную.

Джули отправилась за покупками, Крейг был в школе, Майк — на работе. Она в доме одна наедине со своими мыслями.

Наконец заставив себя снять трубку, она набрала номер школы, в которой работал Хэкет.

Послышались длинные гудки.

— Могу я поговорить с Джоном Хэкетом? — спросила она, когда на другом конце провода наконец сняли трубку.

Женский голос вежливо ответил, что мистера Хэкета в школе нет, что он взял недельный отпуск.

— Спасибо, извините, — сказала Сью и положила трубку. С минуту она задумчиво смотрела на телефон. Потом снова сняла трубку и набрала свой домашний номер.

Ответили почти тотчас же.

— Алло?

Услыхав голос мужа, она чуть было не положила трубку, однако все же взяла себя в руки.

— Алло, Джон, это я.

— Сью? Как ты?

— Я в порядке. Звонила в школу, мне сказали, что ты в недельном отпуске.

— Да. Что-то никак не могу сосредоточиться. Нечестно по отношению к детишкам работать в полсилы. К тому же накопилось много дел по дому. Выставляю его на продажу. Несколько покупателей уже наметилось.

— Что, действительно интересуются?

— Одна пара очень хотела купить, пока не узнала, что тут произошло... — Он помолчал. — Да еще сумасшедший какой-то заявился. Этот, наоборот, — из-за того, что здесь случилось. Другие пока не приходили.

Вновь возникла неловкая пауза.

— Ты сказала, что у тебя все в порядке? У тебя усталый голос.

— Да. Я неважно сплю.

Снова молчание. Господи, как это мучительно! Словно им совсем нечего сказать друг другу. Точно чужие...

— Как Джули с Майком?

— Неплохо.

— А мальчик?

— Тоже хорошо. — Об инциденте в машине она не хотела говорить, решила просто вычеркнуть его из памяти. — Ну, а ты как?

— Отлично, — устало произнес он. — Кажется, в полном порядке...

— Слушай, Джон. Нам надо поговорить. О нас с тобой. Я сказала, что не могу вернуться в наш дом... Это действительно так.

— Понимаю. Только называй вещи своими именами: ведь ты не в дом не желаешь возвращаться, а ко мне.

Она сглотнула.

— Я могла бы попытаться простить тебе измену, Джон, но я никогда не прощу тебе того, что случилось с Лизой. Да, я виню в этом тебя. И всегда буду винить.

— Ты позвонила, чтобы сообщить мне то, о чем я уже знаю? Как, по-твоему, я себя чувствую? Я сам себе не могу простить и не нуждаюсь в твоих напоминаниях. Это ведь я живу в этом доме. Я ближе тебя к воспоминаниям. А ты от них сбежала, Сью.

— Я не сбежала. Я почувствовала, что если останусь, то с ума сойду.

— Мне знакомо подобное ощущение.

Снова наступило молчание.

— Джон, если честно, то я позвонила, чтобы сказать: тут, в Хинкстоне, есть вакансия заместителя директора одной из школ. Предоставляют дом.

— Почему в Хинкстоне?

— Потому что я больше не хочу жить в Лондоне! — выпалила она.

— Ты хочешь сказать, что тогда готова будешь начать все сначала? Если я получу эту должность...

В его голосе звучала надежда.

— Может быть. Но так, как было, уже не будет. Наши отношения уже никогда не станут прежними.

— Господи, но ведь можно попробовать! — настаивал он. — Я все еще люблю тебя, Сью. Ты нужна мне, и, думаю, я тебе тоже нужен, хочешь ты это признать или нет.

Несколько секунд она молчала, понимая, что в его словах есть доля правды.

— Сразу не получится, Джон.

— Я готов ждать, сколько потребуется.

Она дала ему адрес и номер телефона школы.

— Сообщишь мне результаты.

— Может, встретишь меня, когда я приеду на собеседование?

Наступила долгая пауза.

— Хорошо, встречу, — проговорила она наконец.

— Сью, если ты не можешь спать, дорогая, возможно, следует пройти курс лечения? Сходи к врачу. Тебе необходимо позаботиться о своем здоровье.

— Я уже об этом думала. Схожу к врачу Джули.

Снова пауза.

— Ну ладно, Джон. Сообщишь, когда соберешься на собеседование.

— Сью, спасибо, что позвонила.

— Скоро увидимся.

— Сью...

— Да?

— Я люблю тебя.

Она крепко сжала трубку.

— До встречи, Джон, — сказала она и положила трубку.

Казалось, на разговор этот ушли все ее силы. Откинувшись на спинку стула, она села, уставившись на телефон. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем она наконец поднялась и побрела на кухню. Он прав: возможно, ей следует посетить врача. Таблетка-другая снотворного на ночь не причинят вреда. На кухонном столе лежал небольшой блокнот с изображением кошки и с рельефной надписью: «Нужные люди». Настольная книга Джули. Блокнот содержал кучу телефонов на все случаи жизни, начиная с владельца газовой конторы и кончая местным ветеринаром. В алфавитном порядке. Сью пролистала странички до литеры "В". «Врач».

И ниже:

«Доктор Эдвард Кёртис».

Глава 35

Хэкет уже и не надеялся снова испытать подобное чувство. Сидя за рулем своей машины, он улыбался, поглядывая на мелькавшие мимо ландшафты. Солнце светило вовсю, что вполне соответствовало его душевному настрою.

Ничего подобного он не испытывал уже многие месяцы, даже годы. То было некое «предпраздничное» чувство — только куда более острое и возвышенное. И именно его — этого ощущения счастья — ему так не хватало последнее время.

На подъезде к Хинкстону он принялся раздумывать о своих ближайших перспективах. Если ему удастся заполучить работу в здешней школе, а вместе с ней, по словам Сью, и дом, то у него появится шанс сохранить свой брак. И вновь его захлестнула волна счастья, вновь блеснул луч надежды.

Он позвонил в школу сразу же после телефонного разговора со Сью и был немало удивлен тем обстоятельством, что его готовы принять для собеседования на следующий же день. Он рассчитывал, что ждать придется не меньше недели, но в школе, очевидно, торопились заполнить вакансию и, следовательно, желали переговорить со всеми претендентами как можно скорее. К тому же Хэкет радовался возможности хоть на денек вырваться из дому. Его раздражала необходимость общаться с людьми, потому он и взял недельный отпуск. Однако сидеть в четырех стенах наедине со своими мыслями оказалось занятием почти столь же тягостным. Путешествие в Хинкстон и перспектива получить там место заметно повлияли на его настроение. Он даже рискнул послушать музыку и вставил в магнитофон кассету. Правда, въезжая в город, он его выключил, удовлетворившись созерцанием домов, которые выглядели уже вполне по-городскому.

Остановившись перед светофором, Хэкет взглянул на листок бумаги, на котором был записан адрес школы. Где-то неподалеку, решил он.

И вдруг занервничал. Причем вовсе не из-за предстоящего собеседования. Он знал свои способности, знал, что, возможно, более других достоин занять эту вакансию, и все же его охватило беспокойство: ведь если, вопреки ожиданиям, он не получит это место, под угрозой окажется его семейная жизнь. Потерю работы он смог бы пережить, а вот потерю Сью — наверное, нет.

Школа находилась на другом конце города, в пяти минутах езды от Центра, и он наконец увидел ограду — похожие на копья металлические прутья, торчавшие из бетонного фундамента. Игровая площадка была пуста, но за большим кирпичным зданием, на примыкавшем к нему футбольном поле, гоняла мяч целая орава мальчишек. Припарковавшись на автостоянке, Хэкет заглушил мотор. Взглянул в зеркальце, пригладил волосы и лишь после этого вошел в здание школы. Мимо него с улыбкой прошла молодая женщина лет двадцати пяти, и Хэкет внезапно поймал себя на том, что слишком откровенно разглядывает ее стройные ноги. Малышка вроде Никки?..

Досадуя на самого себя за то, что посмел вспомнить о ней, он решил раз и навсегда выбросить ее из головы.

Хэкет шел по коридору, пока наконец не увидел дверь с надписью: «Д. Брукс. Директор».

Он постучал и вошел.

Сидевшая в приемной высокая женщина улыбнулась ему и, затолкав в рот последний кусочек «Кит-Кат», принялась энергично жевать, изо всех сил стараясь справиться как можно быстрее со столь важным делом.

— Мое имя Джон Хэкет, — улыбнулся учитель. — Мне назначено на десять по поводу вакансии на должность заместителя директора.

Не переставая жевать, секретарша закивала.

— Прошу прощения, — сказала она, наконец-то управившись с печеньем. — Я сообщу мистеру Бруксу, что вы здесь. — Она снова улыбнулась и, постучав в дверь у себя за спиной, поднялась и вошла туда.

Хэкет обвел взглядом приемную. На одной из стен висело школьное расписание, на другой — детские рисунки, под каждым имелась подпись.

Хэкет обратил внимание на изображение совы, сидящей на дереве, — она держала в когтях что-то красное, видимо, добычу, истекающую кровью. Он подошел поближе — хотелось лучше рассмотреть этот рисунок.

— Пожалуйста, мистер Хэкет, заходите, — пригласила женщина.

— Благодарю вас, — отозвался Хэкет, бросив прощальный взгляд на рисунок.

И, уже проходя в директорский кабинет, он вдруг понял, что держала в когтях нарисованная ребенком сова.

Человеческий глаз, кровоточащий человеческий глаз пронзала когтями ночная хищница.

Глава 36

В кабинете было душно и жарко. Хэкет почувствовал это, едва переступив порог.

Из-за широкого стола навстречу ему поднялся мужчина с очень бледным лицом. Хэкет пожал его протянутую руку, ощутив ледяную холодность ладони.

Дональд Брукс, пятидесяти с небольшим лет, выглядел довольно импозантно — пожалуй, лишь несколько хлопьев перхоти на лацканах его серого костюма несколько нарушали безупречность директорского облика. Сквозь очки на Хэкета смотрели ярко-зеленые глаза. Рукопожатие Дональда Брукса было твердым, улыбка — дружелюбной.

— Моя жена вечно недовольна, — продолжал Брукс. — Даже летом мы не выключаем отопление. — Он сконфуженно пожал плечами и предложил посетителю кофе.

Несколько минут спустя появилась секретарша с подносом в руках. Поблагодарив ее, Брукс принялся просматривать представленные Хэкетом рекомендации.

— Прекрасно, мистер Хэкет, — проговорил наконец он. — Превосходная характеристика. Однако в школе, в которой вы преподаете, более девятисот учащихся, что, очевидно, затрудняет личные контакты с подопечными...

— Боюсь, что так. Впрочем, в Лондоне почти у всех подобные проблемы. А какова ситуация у вас?

— Что касается учащихся, их у нас до двадцати человек в классе, обычно — еще меньше, во многих шестых — по три-четыре ученика.

Хэкет одобрительно кивнул.

— Вы женаты, мистер Хэкет? — неожиданно спросил директор.

— Да, женат.

— Дети?

Хэкет замялся.

— Нет, — отрезал он, потянувшись к чашке. Отхлебнув, поморщился — кофе уже успел остыть. — У вас много претендентов на это место? — поинтересовался Хэкет, явно желая сменить тему.

— Вы четвертый, — сообщил Брукс. — И Скажу откровенно, вы меня очень даже устраиваете. Когда бы вы могли приступить к своим обязанностям?

Хэкет пожал плечами.

— Думаю, со следующей недели. Мне надо управиться с продажей нашего лондонского дома.

— Что ж, прекрасно. А сейчас, полагаю, самое время показать вам нашу школу. Должны же вы иметь представление о новом месте работы.

Хэкет широко улыбнулся и, поднявшись со стула, снова пожал руку директора. Они вместе вышли из кабинета. В приемной Хэкет на секунду задержался, чтобы еще раз взглянуть на поразивший его детский рисунок.

— Талантливый парнишка, — кивнул на рисунок Хэкет, отметив про себя имя юного художника.

Филип Крэйвен.

Брукс мельком взглянул на рисунок и молча вышел в коридор.

Хэкет последовал за ним.

Обход школы занял гораздо больше времени, чем предполагал Хэкет. Дорогостоящее лабораторное оборудование впечатляло. Очевидно, школа была одной из тех немногих, которых не коснулась новая бюджетная политика правительства.

Проходя мимо красного кирпичного здания, которое Хэкет уже видел, подъезжая к школе, Брукс сообщил, что это гимнастический зал. На расположенном рядом небольшом поле девочки играли в хоккей. Наблюдавшая за ними учительница, с бедрами русской чемпионки по толканию ядра и борцовскими плечами, носилась по полю с зажатым в губах свистком — зрелище, при виде которого мужчины невольно улыбнулись.

— Вас могут попросить взять на себя часть обязанностей тренера, — сказал Брукс. — Из ваших бумаг я понял, что вы проводили спортивные занятия в вашей школе. Вы человек спортивного склада, мистер Хэкет?

— В детстве я участвовал в школьных состязаниях по регби и футболу. Конечно, сейчас я далек от прежней формы. Но думаю, что справлюсь. Во всяком случае, сердечных приступов не будет, обещаю, — улыбнулся Хэкет.

Брукс взглянул на него с недоумением, словно не понял шутки, его била дрожь, он резко развернулся и зашагал прочь. Хэкет шел рядом. Солнце светило вовсю, но Брукс, похоже, совсем продрог. Он то и дело потирал руки, восстанавливая кровообращение.

— Как вам известно, вместе с должностью в ваше распоряжение предоставляется дом, — сказал он. — Его я вам тоже покажу.

Пара ив росла в разбитом перед входом небольшом садике, который выглядел несколько запущенным. Траву давно не стригли, а в трещинах бетонной дорожки уже пробивались сорняки. «С этим можно справиться за выходные», — подумал Хэкет.

Дом, отделенный от школьной территории зарослями кустарника, выглядел довольно привлекательно. Во всяком случае, черепица с крыши не осыпалась. Да и стены, выкрашенные белой краской, смотрелись неплохо. Бросалась в глаза лишь новизна парадной двери. Ее еще не выкрасили в такой же скучный желтовато-коричневый цвет, как рамы на окнах, и создавалось впечатление, что дверь навесили несколько дней назад.

Пошарив в кармане, Брукс вытащил ключ и отпер дверь, пропуская Хэкета вперед.

За узкой прихожей начинались ступеньки, ведущие наверх и покрытые жесткой ворсистой дорожкой цвета ржавчины.

— И сколько уже времени дом пустует? — поинтересовался Хэкет.

— Недели две, — ответил Брукс, толкнув дверь в гостиную.

Ковер на полу отсутствовал, и туфли Хэкета гулко застучали по голым доскам. На стенах висело несколько гравюр, в углах расположились кресла, покрытые чехлами.

— Скажите, а учитель, который жил здесь прежде, — проговорил Хэкет, обводя комнату взглядом, — почему он съехал?

— Это произошло внезапно, — сказал директор, направляясь в столовую.

— Что это был за человек? — спросил Хэкет.

— Со своими обязанностями он справлялся, — ответил Брукс, очевидно считая подобный ответ исчерпывающим.

Они прошли на кухню, затем вернулись в прихожую и поднялись наверх, где находились три спальни.

— У него были дети? — спросил Хэкет.

— Он не любил, когда вмешивались в его частную жизнь, мистер Хэкет, — сухо заметил Брукс.

— Я ведь просто так спросил, — смущенно пробормотал Хэкет.

Брукс повернулся и направился к лестнице.

— Надеюсь, осмотр вас удовлетворил? Мне пора возвращаться к своим обязанностям.

— Понимаю, — кивнул Хэкет.

Выйдя из дома, Брукс запер дверь и для верности подергал ручку, проверяя надежность замка.

— Учитель, который здесь жил, съехал тайно, ночью. Я не знаю почему, мистер Хэкет. Надеюсь, вы окажетесь более надежным человеком.

Директор зашагал по дорожке, оставив Хэкета на верхней ступеньке крыльца.

— Съехал тайно, ночью? Гм... — пробормотал себе под нос Хэкет.

Его мысли прервал звонок. Сигнал к ленчу.

В считанные минуты школьный двор заполнили дети, и воздух огласился звонкими голосами.

Возвратившись в кабинет, Брукс прижался к радиатору, щеки его постепенно окрашивались бледным румянцем. Так он и стоял, пока Хэкет благодарил его за экскурсию по школе и дому. Наконец они распрощались. Хэкет вышел из здания школы и, с трудом пробираясь сквозь толчею на школьном дворе, добрался до своей машины. Лишь тогда Брукс отлепился от радиатора и подошел к окну, наблюдая за учителем, выезжавшим через школьные ворота на дорогу.

— Я принял его, — сказал Брукс, когда в кабинет зашла высокая женщина.

— Он задавал много вопросов? — поинтересовалась она.

Брукс кивнул.

— Он хотел знать, почему его предшественник так внезапно уехал и что он собой представлял.

— И что вы ему ответили?

— Правды, во всяком случае, я не сказал, — проговорил Брукс, потирая руки. — Я не настолько глуп.

Глава 37

Хэкет припарковался около «метро» Сью и вышел из машины. Бросив взгляд на дом, немного помедлил, потом пошел по дорожке к двери.

Нажав на звонок, он почувствовал, что волнуется, как мальчишка перед первым свиданием. Несколько секунд подождал и снова позвонил.

Дверь распахнулась.

— Привет, Джон, — просияла Джули и поцеловала его в щеку. — Как дела?

— Прекрасно, — отозвался тот, проходя в дом. — Сью здесь?

— Иди на кухню.

Сью вытирала тарелки. Увидев Хэкета, она сдержанно улыбнулась.

До чего же красивая... Хэкету казалось, что он не видел ее уже много лет.

— Я получил работу, — сообщил он.

— Прекрасно, — снова улыбнулась она. На сей раз более открыто.

Тут к ним присоединилась Джули. Пока Хэкет усаживался за стол, она поставила на плиту чайник и приготовила три чашки. Он рассказал о школе, своих новых обязанностях, о зарплате. И конечно, о доме.

Сью осталась довольна. Даже попыталась засмеяться, когда Хэкет рассказывал о Бруксе.

— Ты сегодня же возвращаешься в Лондон? — спросила она наконец.

Он кивнул:

— Нужно готовиться к переезду. К тому же завтра придут покупатели осмотреть дом... Почему ты спрашиваешь?

Она пожала плечами.

— Просто спросила...

— Может, вам нужно остаться наедине? — подала голос Джули.

— Нет-нет, останься, — поспешно возразила Сью.

Хэкет был несколько разочарован.

— Сью, я хотел бы, чтобы в следующий мой приезд ты посмотрела дом.

— А что говорил директор об учителе, который прежде там жил? — поинтересовалась Джули.

— Да почти ничего, — ухмыльнулся Хэкет.

Едва заметно покачав головой, Джули уставилась в свою чашку.

— А что? — спросил Хэкет, немного удивленный выражением ее лица.

— Возможно, мне не следует об этом говорить, но я полагаю, он должен был сказать тебе... Каждый может тебе об этом рассказать. Все газеты писали. Сенсация. Полиция так и не выяснила, почему он это сделал.

— Сделал — что? — Сью взглянула на сестру.

— Однажды ночью он, должно быть, помешался... Схватил ружье, убил жену и сына, а потом вставил себе в рот ружейный ствол и застрелился.

Глава 38

Илейн Крэйвен сидела перед кабинетом врача.

Потоки солнечного света, вливаясь в широкие окна, бросали яркие блики на белые стены комнаты. Илейн смотрела по сторонам и всякий раз, поймав на себе взгляд секретарши, улыбалась ей. Илейн взглянула на часы, висевшие над столом: доктор Кёртис должен был принять ее через пять минут. Она попыталась осторожно переменить положение левой руки в надежде, что уменьшится боль. Однако это нисколько не помогло — острая боль вновь пронзила предплечье.

— Что у вас с рукой? — спросила секретарша.

— Да так, несчастный случай, — небрежно обронила пациентка, пожав плечами, что вызвало новый приступ боли.

Женщины заговорили о погоде. Однако секретарше быстро наскучила метеорологическая тема, и она завела речь о другом.

— Как ваша семья? У вас ведь один мальчик? — спросила она у посетительницы.

Илейн кивнула.

— Да, Филип. С ним все в порядке. С мужем тоже. Это только со мной вечно происходят какие-нибудь дурацкие истории. — Она кивком указала на перевязанную руку, заодно как бы напоминая о цели своего визита.

Раздался громкий гудок селектора, установленного прямо перед секретаршей. Она щелкнула выключателем.

— Попросите ко мне миссис Крэйвен, пожалуйста. — Динамик придавал голосу Кёртиса металлическое звучание, словно говорил робот, а не живой человек.

Илейн, еще раз улыбнувшись секретарше, направилась к двери с надписью: «Без приглашения не входить». За дверью находился короткий коридорчик, ведущий к следующей двери. Она постучала и вошла.

При виде посетительницы Эдвард Кёртис улыбнулся. Пригласив ее сесть, он тотчас кивнул на перевязанную руку.

— Надеюсь, ваши домашние чувствуют себя лучше, чем вы, Илейн, — произнес он, поднимаясь со стула. — Что с вами случилось?

— Несчастный случай. Чистейшая случайность. — Она взглянула на Кёртиса, и он заметил, что в глазах ее промелькнуло что-то похожее на страх.

— Дайте-ка взглянуть, — сказал доктор.

Она положила перед ним на стол свою руку. С необычайной осторожностью Кёртис принялся разматывать бинты, извиняясь всякий раз, когда Илейн вскрикивала от боли. Размотав последний виток бинта, он увидел два больших ватных тампона, закрывавших ее предплечье. Он взял с подноса пинцет. Поддев им край ватного тампона, аккуратно отогнул его.

— Боже правый! — пробормотал он, открывая рану. — Как это вас угораздило?

На предплечье в нескольких местах отсутствовал кожный покров. Причем кожа не стерлась, а была содрана клочьями. Кёртис увидел скопления белесого гноя на месте вырванного с мясом клочка кожи.

Вторая рана выглядела еще хуже. Сняв тампон, доктор невольно вздрогнул. Часть мышцы у локтевого сгиба оказалась вырванной, и сквозь переплетение обнаженных мускулов проглядывала кость. По краям раны скопился гной, густой и многослойный, частично просочившийся в рану.

Он сурово взглянул на Илейн.

— Когда это случилось?

— Два дня назад.

— Почему вы меня не вызвали?! — рявкнул Кёртис. — Еще кто-нибудь пострадал?

Женщина покачала головой. Лицо ее исказилось от боли, когда он принялся за обработку ран.

— Я понимаю, что сама виновата, — сказала Илейн. — Я знала, что это время приближается. Мне следовало связаться с вами, но он вроде был в полном порядке.

Кёртис снял слой гноя и бросил в урну использованный тампон.

— Учтите: лечение должно проводиться регулярно, — проговорил доктор, обрабатывая другую рану. — Как мальчик?

— Беспокоен, — ответила она, немного помолчав.

— Завтра же приведите его ко мне. Пока еще что-нибудь не случилось.

Он выразительно взглянул на ее плечо. Илейн кивнула, наблюдая за тем, как он заново перебинтовывает рану. Минуту спустя, осторожно просунув левую руку в рукав, она надела пальто и направилась к выходу.

— Не забудьте же, — напомнил ей Кёртис.

Снова кивнув, она открыла дверь.

Глава 39

Когда он покидал Хинкстон, солнце клонилось к закату. Въехал же в предместье Лондона в сумерки.

Хэкет испытывал смешанные чувства. Ожидание, возбуждение, беспокойство — все эти эмоции имели отношение к его работе, а также к возможности начать новую жизнь вместе со Сью. Однако смущало его нечто другое...

Подозрение? Нет, не совсем подходящее определение... Скорее, тревога.

Почему Брукс утаил от него правду о предыдущем обитателе дома? Можно, конечно, допустить, что директор просто не желал распространяться на эту тему в беседе с незнакомым человеком. Хэкету понятно было и другое: возможно, директор опасался, что рассказ о разыгравшейся в доме трагедии отпугнет его. Но все же зачем так откровенно лгать?

Впрочем, беспокоила его даже не ложь Брукса: Хэкет с тревогой думал о причине, по которой его предшественник мог убить свою семью и покончить с собой.

Хэкет остановился у светофора. Тревожные мысли так и осаждали его.

Переутомился на работе? Нет, это уж чересчур.

«Возможно, ему не нравилась стряпня жены! — мрачно усмехнулся Хэкет. — А может, он завел интрижку и не мог больше смотреть в глаза жене? Может, они с ним товарищи по несчастью?»

Досадливо мотнув головой, Хэкет попытался выбросить эту чушь из головы. И в тот же миг вспыхнул зеленый свет.

По мере того как он углублялся в кварталы столицы, на него наваливалась какая-то странная усталость. У него возникло ощущение чего-то тяжкого и удушающего, словно свинцовое одеяло, сброшенное им сегодня утром при выезде из города, вновь накрывало его с головой.

Возможно, Хэкета угнетало само возвращение — возвращение в дом, с которым связаны столь тяжелые для него воспоминания.

«...Но ночь тянулась бесконечно... — доносилось из радиоприемника. — И я надеялся, так будет вечность. Один...»

Хэкет выключил приемник.

До дома оставалось приблизительно миль пять. Он взглянул на встроенные в панель часы.

Восемь тридцать восемь.

Хэкет зевнул, приостанавливаясь перед «зеброй». Первой улицу перешла женщина, толкавшая впереди себя переполненную коробками коляску, за ней молодая пара, державшаяся за руки. И наконец — высокий мужчина, мельком взглянувший на его машину. В ярком свете фар Хэкет хорошо разглядел его лицо. Прямые волосы, бледные щеки, запавшие глаза...