Глава 92

— Стань туда! — рявкнул Миллз, кивнув на доску, напротив которой сидела Сью.

Хэкет сделал то, что ему велел этот верзила, который целился в его голову.

Кляп заглушал стоны Сью, рвавшиеся у нее изнутри вместе с приступами боли, раздиравшими внутренности.

— Кто вы? — потребовал ответа Хэкет, наблюдая за двинувшимся к Сью мужчиной.

Великан грубым рывком вынул из ее рта кляп.

— Скажи ему, кто я! — рявкнул он, по-прежнему держа голову Хэкета на мушке.

Сью захлебнулась рыданиями, не в силах произнести ни слова.

— Скажи ему! — повторил Миллз, дернув ее за волосы.

— Ты, ублюдок! — взорвался Хэкет и сделал шаг вперед, но Миллз, держа револьвер в вытянутой руке, направил дуло прямо учителю в переносицу.

— Говори же, кто я и что я сделал! — проскрежетал Миллз.

— Он убил Лизу... — всхлипнула Сью, давясь слезами.

— О Господи! — пробормотал потрясенный Хэкет.

— Тебе что-нибудь говорит имя Питер Уолтон? — поинтересовался Миллз.

Хэкет не смог выдавить из себя ни звука.

— Я с тобой разговариваю, хрен! — рявкнул Миллз. — Ты помнишь Питера Уолтона? И то, что с ним случилось?

Хэкет сделал глубокий выдох — отчаяние, беспомощность и страх охватили его.

— Он разбился. Упал под поезд, — прошептал Хэкет.

— Нет. Это ты убил его. Я видел. Видел, как ты преследовал его. Видел, как ты его толкнул.

— Он поскользнулся. Я не трогал его.

— Но хотел.

— Это так, твою мать! — взревел Хэкет. — И если б я мог — то столкнул бы и тебя вместе с ним, ты, тварь!

Миллз рванул Сью за волосы, не выпуская Хэкета из-под прицела, огрызнулся:

— Ты бы лучше заткнул свою вонючую пасть, Хэкет!

— Что ты собираешься с нами сделать? Тебе нужен я. Отпусти мою жену.

— Пошел ты!.. Если страдает она, страдаешь и ты. До тебя тоже дойдет очередь, не беспокойся, но сначала я хочу, чтобы ты увидел, как умрет она. Точно так же, как ты убивал Уолтона. Это был мой единственный друг. Единственный, кому я доверял и кого любил. И он так же относился ко мне. И ты убил его!

— Сюда едет полиция, — сказал Хэкет, в отчаянии хватаясь за первую попавшуюся уловку, способную спасти их. — Тебя схватят, а возможно, и убьют.

— Мне плевать. Главное — вы умрете раньше меня.

— Скажи мне одно, — попросил Хэкет, — зачем ты убил Лизу?

— Она просто оказалась там. Не она, так другая. Мы вломились в ваш дом с целью ограбления. Найдя малютку, я посчитал это премией. — Он широко осклабился и принялся расстегивать брюки. — Теперь ты, Хэкет, понаблюдаешь за мной.

Сью с мольбой смотрела на своего мужа, хотя и понимала, что он так же, как и она, беспомощен перед этим маньяком. Если он бросится на Миллза, тот убьет Сью или его самого, Хэкета. Его-то он, может быть, только ранит, а вот Сью убьет наверняка — с такого ничтожного расстояния. Хэкету ничего не оставалось, как наблюдать за тем, как здоровяк развязывает веревку на ногах Сью. На ее лодыжках алели рубцы.

— Расставь ноги, — приказал Миллз, высвобождая из брюк большой возбужденный член.

Хэкет понял.

— Ради Бога, она же беременная! — завопил он.

— Заткнись ты, хрен! — проревел Миллз, приближаясь к Сью.

Он схватил ее за лодыжки и потянул на себя. Ему пришлось встать на колени, чтобы всунуть в нее свой пенис, все это время он держал револьвер нацеленным на Хэкета, который едва дышал.

Сью закричала, когда Миллз грубо втолкнул в нее свой член — и толкал все глубже и глубже.

Он принялся двигать им взад и вперед.

Сью рыдала, лицо насильника расплывалось у нее перед глазами. Вдруг она почувствовала участившиеся схватки и движение плода — из утробы к влагалищу.

Хэкет, не в силах ничего предпринять, стоял и смотрел, до боли сжимая кулаки.

Милосердный Боже, ему бы только одну секунду...

Быть бы ему только на один бросок ближе к Миллзу.

Сью громко застонала.

— Мне кажется, она получает удовольствие, — прокомментировал Миллз, продолжая глубоко проникать в Сью. Неожиданно его ухмылка сменилась выражением удивления.

«Господи, что же это?!» — подумал теряющий ощущение реальности Хэкет.

Нет, не удивление отразилось на лице насильника.

Боль.

Миллз еще раз или два глубоко всадил свой член, а потом попытался вынуть его.

И не смог.

Боль, возникшая в его пенисе, стала распространяться на всю область паха.

Сью перестала плакать.

Она теперь улыбалась, видя, как лицо ее мучителя исказилось страданием.

Он еще раз попытался вытащить из женского лона свой орган и вдруг взвизгнул от ужаса.

У него возникло ощущение, что его кто-то держит внутри. Словно мышцы женской утробы, сокращаясь, превратились в тиски. Но боль оказалась страшнее, чем можно было ждать.

Миллз попытался оттолкнуться от Сью, когда боль стала нарастать.

Хэкет, как в тумане, наблюдал за всем происходящим.

А Сью откровенно улыбалась.

Миллз визжал, не в силах терпеть все возрастающую муку. Похоже, его орган истискивали крошечные тиски.

Ручки младенца.

Он никогда в жизни не испытывал подобной боли. Умопомрачительной, от которой едва не терял сознание.

Из влагалища Сью полилась кровь, вовсе не ее кровь. Миллз терял разум от боли, отчаявшись оторваться от женщины, освободиться от страшного захвата. Колени его подогнулись, и он стал заваливаться на пол.

Миллз упал на спину.

Подобного вопля Хэкет никогда прежде в своей жизни не слышал. Вопля безграничного страдания. Миллз лежал на спине, и Хэкет рассмотрел, что на месте члена у бандита торчит залитый кровью обрубок искалеченной плоти. Скорчившийся на полу человек зажал руками рану, пытаясь остановить кровь и прикрыть изувеченный предмет мужского достоинства.

Из ужасной раны хлестала кровь, а Миллз продолжал визжать — его вопли эхом разносились по дому, отдаваясь эхом в голове Хэкета.

Нетвердой походкой Хэкет прошел мимо извивавшегося на полу мужчины к Сью. К горлу подступала желчь, готовая вот-вот вырваться наружу. Но когда, подойдя к жене, он увидел финал ужасной сцены, удержаться он уже не смог.

Губы влагалища Сью раскрылись, и оторванная часть плоти Миллза, выскользнув, упала на пол, в лужицу крови. Подобно ребенку, выплевывающему не понравившуюся ему пищу, вагинальное отверстие изрыгнуло из себя останки полового органа насильника.

Хэкет покачнулся и, отвернувшись в сторону, принялся неудержимо блевать — пока полностью не очистил желудок. Сью не переставала улыбаться, глядя на Миллза, исходящего в поросячьем визге; но он уже начинал выбиваться из сил от потери крови, которая вытекала из него сквозь прижатые к ране пальцы.

Хэкет освободил жену от веревок и прикрыл наготу поспешно снятой с себя рубашкой. Окровавленные и измученные, они проковыляли мимо Миллза.

— Мы должны вызвать полицию, — выдохнул Хэкет, вытирая рот тыльной стороной ладони.

Когда они выходили из комнаты, вопли Миллза стали постепенно затихать, переходя в приглушенные хрипы.

Хэкет не знал, сколько времени требуется человеку, чтобы изойти кровью до смерти.

Поддерживая друг друга, они спустились по лестнице и вышли из школы, жадно вдыхая в себя ночной холодный воздух, который, казалось им, поможет выветриться преследовавшему их запаху крови и смерти.

Хэкета била дрожь — следствие отнюдь не только ночной прохлады.

Окровавленная, теряя сознание от всего пережитого, Сью смотрела на него и улыбалась.

Дойдя до дома, они ввалились в него через заднюю дверь, которую Хэкет с шумом захлопнул за собой. Они добрались до гостиной, и учитель потянулся к выключателю. Вспыхнул свет. И Хэкет окаменел.

В кресле, сжимая в руке стилет, сидел доктор Эдвард Кёртис.

Глава 93

Хэкет потерял дар речи, не в силах оторвать взгляд от Кёртиса.

— Как вы уже догадались, мой брат мертв, — наконец произнес доктор, лицо его при этом оставалось бесстрастным.

— Этому следовало положить конец, — сказал Хэкет, приваливаясь к дверному косяку.

— Я согласен с вами, — отозвался доктор, поднимаясь из кресла с выставленным перед собой ножом.

Сью глянула сперва на мужа, затем на Кёртиса.

Потом она ощутила боль — такую непереносимую, что не смогла сдержать крика.

— Вот что ты с ней сделал! — завопил Хэкет. — Бог его знает, что там она в себе носит! Нечто наподобие... твоего брата?! Помоги ей! Сделай ей аборт! Сейчас же!

— Нет! — простонала Сью, лицо ее искривила маска боли. — Не дайте умереть ребенку. — Она с мольбой посмотрела на Кёртиса. — Пожалуйста!

— Убей его, Кёртис! — прорычал Хэкет. — Там у нее внутри что-то страшное!

Кёртис сделал шаг к Сью, уронив нож на диван.

— Мне он необходим, — говорила между тем Сью. — Помогите ему выжить. — Она схватила Кёртиса за руку и буквально подтащила его к себе.

К ним подоспел Хэкет. Он отшвырнул доктора в сторону и, прижав к стене, схватил за горло. В его глазах застыла ненависть. Ненависть и что-то еще, что трудно поддается определению.

Возможно, безумие?

Кёртис попытался высвободиться из рук Хэкета, державшего его мертвой хваткой, но почувствовал, что теряет силы. Голова его будто распухла, казалось, она вот-вот лопнет, взорвется. Кёртис с трудом дышал, а Хэкет все сильнее надавливал пальцами на его дыхательные пути, в ярости едва не отрывая ноги доктора от пола.

— Вот что ты с ней сделал! — ревел Хэкет, изо всех сил сжимая его глотку. — Я убью тебя! — Эти слова он выплюнул Кёртису в лицо.

И тут Хэкет почувствовал боль в пояснице. Будто что-то кольнуло его в почки. И вновь такое же ощущение. На этот раз сильнее — он почувствовал холодок в этом месте.

На третий раз до него наконец дошло.

Это Сью вонзала стилет в его позвоночник.

Он отпустил горло Кёртиса и упал на колени.

Сью вновь нанесла удар ножом.

На сей раз лезвие вошло в шею и перерезало сонную артерию. Из раны мощным фонтаном забила кровь, залив саму Сью и окрасив стену гостиной, будто кто-то щедро плеснул на нее алой краской. Хэкет обернулся и посмотрел на жену; в его глазах стояли слезы, потом он упал лицом вперед, и тело его слегка дернулось.

Рот его стал наполняться кровью, он часто моргал, и в его глазах все расплылось от слез, от боли.

Сколько времени требуется человеку, чтобы изойти кровью и умереть?

Скоро он будет знать ответ на этот вопрос.

На него сверху смотрел Кёртис — потирая горло, не в силах произнести ни звука.

Сью плакала, сжимая в руке нож, с лезвия которого слезинками стекали алые капли.

— Зачем тебе понадобилось его убивать, Джон? — всхлипывала она. — Зачем?

Хэкет попытался что-то ответить, но из его горла вырвалось только клокотание. Кровь текла изо рта, шла носом. Он потянулся к Сью, хотел коснуться ее руки, понимая, что умирает. Вместе с болью он чувствовал страх.

— Ребенок будет жить, Хэкет, — пообещал Кёртис, потирая горло.

— Мой ребенок, — забулькало внутри Хэкета, но его попытка заговорить только усилила боль и вызвала частые спазмы во всем теле. Его не отпускали судороги.

А Кёртис смотрел на него и улыбался.

— Нет, — мягко возразил он. — Не твой, а моего брата.

Сью тоже улыбалась сквозь слезы.

Джон Хэкет закрыл глаза.

Некоторые раны никогда не заживают.

Бывает боль, которая никогда не проходит.

Апоп

Ненависть не забывается.

Ее пестуют в глубинах души.

А ненависть к самому себе расцветает от подобной заботы самым пышным цветом.

Апоп

Я заглянул в зеркало безумия

и увидел собственное отражение...

16 мая 1988 года

1

Веллингтоны — сапоги с голенищем, закрывающим спереди колено.