Глава 4

— Картер!

Он попытался открыть глаза, но веки были словно заклеены.

— Картер! — вновь услышал он свое имя, и ему показалось, что он спит.

Ему на плечо легла рука, слишком реальная для сна. Он напрягся, с трудом открыл глаза и тут же почувствовал острую боль в левом плече.

Он смутно видел стоящие возле его кровати фигуры и потряс головой, словно это могло вернуть ясность зрению. Как ни странно, немного помогло. Он сделал попытку сосредоточить внимание на фигурах людей.

— Просыпайся, просыпайся.

Он услышал голос и увидел лицо склонившегося над ним мужчины лет сорока. Так, по крайней мере, ему показалось.

Картер напрягся, и ему удалось сесть. Теперь он понял, чем пахнет в комнате: антисептиком и чистым постельным бельем, то есть больницей. Но он совершенно не представлял, где сейчас находится.

Теперь он узнал человека в синем помятом костюме. Перед ним — сержант полиции Вик Райли.

— Как твое плечо? — спросил полицейский. — Тебе повезло. Пуля не задела сердце.

— Не сказал бы, что мне очень повезло, — ответил Картер, с трудом ворочая языком. В горле совершенно пересохло. Он потянулся к графину, но Райли его опередил и, быстро налив воду, протянул стакан.

Сержант уселся на краешек кровати и смотрел, как пьет Картер.

Картер увидел в комнате еще одного человека в форме офицера полиции. Но тот тут же повернулся и вышел.

— Твой брат умер, — сказал Райли. — То, что было у него в голове, сейчас смывают с сиденья машины Харрисона.

— Подробности меня не интересуют, — ответил Картер и вновь припал к стакану.

— Кто стрелял в тебя, Рэй? — спросил Райли и, вытащив из кармана платок, вытер нос.

— Я их не видел, — сказал Картер.

— Они убили твоего брата.

— Знаю. Но я все равно их не видел, — прорычал Картер. Райли кивнул.

— Автоматический пистолет, который валялся на дороге, твой? — спросил полисмен.

— Я не ношу оружия.

— Ладно, Рэй, перестань. Сейчас нет времени во всем этом копаться. Сегодня вечером тебя могли убить. Хотя нельзя сказать, что это меня особенно тревожит, — немного помолчав, добавил сержант. — Теперь скажи, кто в тебя стрелял? Что там случилось?

— Я тебе уже сказал, что ничего не видел. Почему бы тебе не арестовать нескольких проституток, которых полно на каждом тротуаре? Ведь твоя настоящая работа заключается именно в этом?

— Моя работа начинается, когда взрывают рестораны и гибнут люди. Я не пристаю по пустякам, Картер. А сейчас вы со своим проклятым шофером доставили мне кучу неприятностей. Так что или расскажи мне, что там произошло, или я привлеку тебя за попытку помешать следствию.

— Конечно, другого обвинения ты предъявить мне не сможешь, — заключил Картер и довольно улыбнулся.

— Кто имеет что-нибудь против Харрисона? — спросил полицейский.

— Я сказал тебе, что не знаю. Как не знаю, и кто в меня стрелял. Ты удовлетворен?

— Не особенно. Но здесь мне, по-моему, делать больше нечего. — Он поднялся. — А я думал, ты поможешь нам поймать убийц твоего брата. В следующий раз они проветрят кишки тебе.

Полицейский подошел к окну и посмотрел вниз на стоянку. Мигая синими огнями, подъехала «скорая помощь».

— Ты думаешь, Харрисон бы расстроился, если в тебя сегодня укокошили? — спросил Райли. — Или думаешь, он прольет хоть одну слезу по твоему брату?

Картер промолчал. Он смотрел на зажатый в руке стакан, на его лице обозначились глубокие морщины.

— Ты помогаешь своим молчанием Харрисону, — продолжал Райли. — Что ты за это получишь?

— По крайней мере останусь жив, — ответил Картер.

— Если ты согласишься дать показания против Харрисона, мы тебя защитим.

Картер невесело засмеялся.

— Показания по поводу чего? — невинно спросил он.

— По поводу всех дел, куда он запустил руку. Мы, например, слышали, что он занялся детским порнобизнесом.

— Я просто шофер и не знаю, чем он занимается. Мне все равно.

— Если бы тебе не было все равно, твой брат мог остаться в живых.

— Черт возьми, — прорычал Картер, — я не виноват, что его убили. Или ты думаешь, я этого хотел? — В его голосе были злость и печаль.

Райли пожал плечами и направился к двери.

— Если передумаешь, ты знаешь, как меня найти, — сказал он, взявшись за дверную ручку. — Да, кстати, Картер. Когда-нибудь мы доберемся и до тебя. Конечно, если до этого вы не перестреляете друг дружку. — Он подмигнул Картеру и закрыл за собой дверь.

— Ублюдок! — выругался Картер.

Он вздохнул и лег, закрыв глаза. Острая боль в плече отступила, и сейчас оно только ныло, но при малейшем движении боль снова давала о себе знать.

Конечно, ему повезло, здесь Райли прав. Повезло не в том, что пуля прошла, не задев ни одного важного органа, а потому, что его не убили. Он был везучее Джеймса.

Неожиданно на глаза навернулись слезы, и Картер тихо выругался, будто злость на самого себя могла приглушить переживания. Себя он ни в чем не винил.

У него никого не было на свете, кроме Джима. Их мать умерла от рака двадцать лет назад. Тогда ему было десять лет.

Картер помнил, как, приходя из школы, он видел мать сидевшей у огня. С каждым днем ей становилось хуже, и однажды, придя домой, он увидел, как двое выводят ее из дома, чтобы увезти на «скорой помощи».

Увозить ее уже не было смысла. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять безнадежность ее состояния. На протяжении восемнадцати месяцев смертельный недуг медленно пожирал ее, она испытывала нестерпимую боль, но не переставала бороться, не давая болезни взять над собой верх.

От воспоминаний о матери по щекам Картера снова потекли слезы, которых он уже не вытирал.

Два мальчика остались в маленьком домике в Вермондсе с отцом, но через три года со старым человеком случился удар. Он не умер, но стал беспомощным инвалидом, не способным даже самостоятельно питаться. Рэй и Джим по очереди ухаживали за ним: кормили с ложечки, обмывали, если ему случалось сходить под себя. Он превратился в шестидесятивосьмилетнего ребенка и вконец измотал обоих мальчиков.

Когда их отец умер, Джим решил, что с него достаточно, и завербовался в армию. Первые несколько месяцев Рэй чувствовал себя одиноким и обиженным. Это он должен был уехать, избавиться не столько от обстановки, сколько от своих мыслей.

С девяти лет он занимался боксом и теперь полностью посвятил себя спорту. Он тренировался упорно, как никогда, и проводил бои с яростью, которой в себе даже не подозревал. Это было чем-то вроде избавления, очищения души. И если в конце концов его забьют насмерть, то так тому и быть. Он вложил в бокс всю свою страсть и был оценен по заслугам.

Выступая в любительской лиге, в легком весе, он дошел до финала, когда ему было всего девятнадцать лет, и уже через год стал профессионалом.

Джим вернулся из армии через три года, где ему тоже удалось изгнать из себя демонов. Но некоторое время они почти не виделись.

Карьера профессионального боксера приносила Рэю стабильный доход, но затем случилось то, что навсегда закрыло для него ринг.

Он до сих пор помнит этот бой. Тот парень имел лишний вес и был медлителен. В какой-то момент он раскрылся, и Картер нанес ему мощнейший оперкот. Он рухнул как подкошенный, его глаза помутнели и закатились. Появился доктор, а Картера утащили с ринга несмотря на то, что он рвался продолжить бой.

Он умер прямо на ринге от кровоизлияния в мозг. После этого Картер больше никогда не выходил на ринг.

Джим уволился из армии, Рэй оставил бокс. Потом появился Фрэнк Харрисон.

В то время у него были только паб «Кэмден таун» и два стриптиз-клуба в Вест-Энде, но он быстро шел в гору. Ему нужны были люди. «Люди с идеями и возможностями», как он любил говорить. Но, некоторое время поработав с людьми Харрисона, Картер пришел к заключению, что садисты и психопаты здесь тоже в цене.

Так за восемь лет Картер из вышибалы ночного клуба дорос до личного телохранителя шефа. Он и его брат. Как и раньше, они снова были вместе.

Но теперь все в прошлом. От этой мысли у него на глазах снова появились слезы. Он стиснул зубы и закрыл глаза, словно, оказавшись во тьме, можно избавиться от боли.

Но это не помогало.

Глава 5

Фрэнк Харрисон опустил руку в ведро со льдом и вытащил три или четыре маленьких кубика. Он бросил их в стакан с «Джек Дэниелс» и отхлебнул изрядный глоток огненной жидкости.

— Вот что я скажу, — резко проговорил он, поворачиваясь к гостю. — Это не лезет ни в какие ворота. Я прихожу, чтобы спокойно поужинать, а в это время какие-то психи пытаются меня убить. Черт знает во что мне еще станет ремонт моего ресторана. — Он подлил себе янтарной жидкости и принялся расхаживать взад-вперед по просторной комнате. То и дело он останавливался, чтобы взглянуть через балконную дверь на Холланд-парк.

— Кто это сделал? — резко спросил он, хотя и не надеялся услышать ответ. — И почему? Здесь уже давно установился мир. Похоже, у кого-то появились нездоровые амбиции. И теперь один из моих лучших людей убит, а другой ранен. Слава Богу, с Тиной все в порядке.

Он повернулся к сидящему на кожаном диване человеку.

— Даю слово, эти ублюдки поплатятся... Если я оставлю их в покое, любой подонок возомнит, что можно безнаказанно перебегать мне дорогу.

Он повернулся к окну и смотрел на темнеющий парк. Деревья гнулись на ветру, и земля под балконом была усыпана разноцветной опавшей листвой.

— Я только хочу знать, почему они это сделали? — продолжал Харрисон. — Я никому не наступил на ногу, мои дела не затрагивают интересов других лондонских группировок. Если, конечно, это не какая-нибудь новая, мне пока неизвестная.

Он допил стакан и налил еще. Когда он повернулся к одиноко сидящему на диване человеку со стаканом бренди в руке, его злость вскипела с новой силой.

— Поспрашивай на улице, — резко сказал Харрисон. — Я хочу знать, кто стоит за этим нападением. Если нужно, заплачу за информацию, а с устроителями я разберусь сам. Хорошо?

Человек пожал плечами.

— Такого не было уже два года. И последнюю подобную заваруху затеял именно я, — сказал Харрисон.

Он снял галстук, бросил его на кресло, а затем, держа стакан в руке, принялся расстегивать жилет.

— Этого я не потерплю. Тем более все произошло на моей территории. Это вообще никуда не годится... Чертовы нервы!

Налив себе еще виски, он повернулся к гостю. Тот продолжал молчать, пережидая, пока босс гангстеров выплеснет злость, поскольку словами его не успокоить.

— Ты мне расскажешь все, что тебе удастся разнюхать. Я хочу все знать. Понятно? — прорычал Харрисон. — Или они думают, что здесь этот чертов Белфаст? Бомбы, автоматы...

Он допил виски и прислонился к шкафу.

— Ублюдки! — яростно прокричал Харрисон. — Ты выяснишь это, — рычал он, вплотную подходя к собеседнику. — И ты сделаешь это быстро, да? Я не собираюсь платить по двадцать тысяч в год зазря. Выясни, кто хочет моей смерти!

Инспектор полиции Питер Торп не спеша кивнул.

Глава 6

Он пришел в себя сразу, словно проснувшись от ночного кошмара. Его глаза широко раскрылись, а губы шептали беззвучные слова.

Его поставили на ноги, и Дэнни Веллер потряс головой, возвращая ясность сознания. Он почувствовал вонь, такую жуткую вонь, что казалось, его вот-вот вырвет.

Кто-то держал его за запястья, прижимая к стене торгового зала супермаркета.

Вдруг он явственно, вспомнил все, что с ним случилось, и глубокий стон вырвался из его груди.

Перед ним стояли темные фигуры.

Трое. Еще двое прижимали его к стене.

Он ощущал исходящий от них могильный холод и попытался вырваться, но они только усилили свою хватку.

Казалось, холод их рук перетекает ему в вены.

Один из стоявших перед ним шагнул вперед, взял его сильной рукой за подбородок и провел пальцами по щеке, словно по лицу любовницы, наслаждаясь гладкой, ровной кожей.

Рука еще сильнее сжала подбородок, и Веллер замычал от боли.

Вонь стала невыносимой, и единственное, что он мог сейчас сделать — задержать дыхание.

Луна скрылась за черным облаком, и супермаркет погрузился во тьму. Но даже сейчас Веллер чувствовал, что его захватчики рядом. Кто это или что это — он, конечно, не знал.

Тот, что держал его за подбородок, отступил и взглянул на двоих, сжимавших Веллеру руки. Он медленно кивнул, и бродягу снова прижали к стене. Веллер попробовал сопротивляться, но безуспешно.

— Кто вы?! — взвыл он, и слезы ужаса потекли у него по щекам.

Он услышал какой-то металлический звук и посмотрел налево. Один из них достал из кармана пригоршню длинных гвоздей, и приставил гвоздь к ладони Веллера. Все произошло так быстро, что он едва успел закричать.

Тот, что держал его за руку, наклонился, поднял с пола кусок отбитого бетона и сильно ударил по гвоздю. Веллер завопил от боли, когда сталь пронзила руку.

С каждым ударом гвоздь все глубже входил в стену сквозь его ладонь. Из руки хлынула кровь, залив пиджак одному из мучителей, но тот даже не пошевелился, а только смотрел в лицо Веллеру, который сделал последнюю отчаянную попытку освободиться.

Другую руку тоже прижали к стене, и гвоздь прошел сквозь вторую ладонь. Теперь его держали не ледяные руки, а толстые гвозди, которыми его распяли на стене. Кровь капала на пол, и в пыли тут же свертывалась в комочки, словно чернила на замасленной бумаге.

Сознание Веллера помутилось, он обвис, наклонившись вперед, готовый вот-вот упасть, вырвав своим весом гвозди из стены, но холодная рука снова схватила его за подбородок. Он пришел в чувство, и острая боль тотчас пронзила его руки. Ему показалось, что ладони обожгло огнем, и он пожалел, что пришел в сознание.

Перед собой он увидел лицо, которое могло присниться лишь в кошмарном сне. Кожа была так туго натянута на костях, что казалось, сейчас лопнет, как пластик. Но она вдруг начала вздыматься и опускаться, словно что-то шевелилось под этой высохшей пленкой. Она заходила волнами, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, пока под левой скулой не появилась выпуклость, которая разрасталась на глазах, словно опухоль, словно фурункул, и, наконец, лопнула...

Опухоль оказалась заполнена личинками. Дюжины корчащихся белых червей высунулись из гноящихся отверстий и, падая на пол, устремились к луже вытекшей из Веллера крови.

Он из последних сил закричал:

— Кто вы?!!

Предводитель приблизился к бродяге, и тот едва снова не потерял сознание от ужасной вони. Остальные тоже подошли и завороженно уставились на распятого на стене человека.

Он почувствовал спазмы в пустом желудке и едкую горечь во рту...

Он сразу узнал этот звук.

Легкий нож со свистом рассек воздух.

Затем он ощутил его прикосновение к своей щеке. Нажатие усиливалось, пока не брызнула кровь. Этот человек владел ножом безупречно. Легким движением он провел лезвием по лицу Веллера, разрезав кожу от виска до подбородка, сначала с одной стороны и тут же — с другой. Когда лезвие оказалось у горла, человек отдернул нож. Он подсунул два пальца под кожу, словно это была маска. Как следует потянув, он снял с черепа кожу, помогая себе ножом. Она отделилась одним куском. Одним мокрым куском.

Человек обернулся к смотрящим на него и поднял вверх эту живую маску, словно странный, экзотический трофей.

Те двое сразу же подошли к Веллеру и стали его раздевать, разбрасывая одежду в разные стороны.

Покончив с этим, они принялись за работу.

Глава 7

Его разбудили шаги за дверью.

Сразу же проснувшись, Картер сел на кровати, не обращая внимания на боль в плече.

Он услышал шаги и увидел под дверью тень.

Там кто-то стоял.

Слушая. Ожидая.

Он посмотрел на кнопку вызова медсестры в изголовье кровати и решительно нажал ее.

Дверная ручка стала медленно поворачиваться.

Картер соскочил с кровати, не отводя глаз от двери. «Черт с этой кнопкой, — подумал он. — Сам разберусь».

Дверь немного приоткрылась, и в комнату из коридора упала полоска света. На фоне двери он увидел женскую фигуру. Дверь распахнулась, и женщина шагнула в комнату.

Картер сел на краешек кровати.

Тина Ричардсон закрыла за собой дверь и улыбнулась.

— Не забыла раненого, — мягко сказал Картер, и у него на губах появилась улыбка.

Он встал, и она, подойдя к нему, обняла его за шею, всматриваясь ему в лицо. Их губы слились в поцелуе, и языки встретились во влажной глубине его рта.

Он сильно прижал ее к себе, чувствуя, как тепло разливается по его телу, и она погладила его грудь нежно пахнущими руками.

Когда они наконец отстранились друг от друга, Тина тяжело дышала.

— Я думала, тебя тоже убили, — сказала она, крепко сжав его руку.

Она опустилась рядом с ним на кровать и повела плечами, сбрасывая пальто. Картер заметил, что, кроме тоненького свитера и кожаной юбки, на ней ничего нет. Волосы красиво зачесаны. От нее пахло свежестью, словно она только что вышла из душа. Он провел по ее щеке, и, когда рука коснулась губ, она поцеловала его пальцы.

— Как тебе удалось пройти, — спросил он, взглянув на часы, — ведь сейчас только три часа утра?

— Я сидела в машине напротив главного входа, — ответила она, — внизу был швейцар, поэтому мне пришлось ждать.

Он улыбнулся.

— Чего ждать?

— Каждый рано или поздно захочет в туалет, — сообщила она. — Тогда-то я и проскочила внутрь. Я знала, что ты в этой палате. Фрэнк всегда выбирает для своих людей лучшие комнаты.

— Где он сейчас? — нетерпеливо спросил Картер.

— Мы с ним расстались около полуночи. Я сказала, что доберусь сама. — Она наклонилась и снова поцеловала его. — Я так волновалась! Мне просто необходимо было увидеть тебя. Прости, Рэй. Если Фрэнк узнает, мы оба об этом пожалеем.

— Нам нужно побыстрее отсюда уехать... — мягко сказал Картер.

— Хорошо, я поеду с тобой, если нужна тебе, — сказала она, поднимаясь.

Картер схватил ее руку, снова притянул к себе и крепко поцеловал. Его рука оказалась у нее под свитером, забираясь все выше и выше, пока не коснулась груди. Он осторожно провел по ней, ощущая ладонью ставший упругим сосок.

Она опустила руку ему на живот и почувствовала, как он возбужден.

Тина мягко толкнула его на кровать и, выскользнув из объятий, легла рядом. Она поцеловала его грудь, слегка закусив кожу, и целовала все ниже и ниже...

— Нет, — с трудом выдохнул Картер. Он сел. — Не здесь, не сейчас...

Она промолчала и тоже села на кровати, спиной к нему.

— Долго все это будет продолжаться? — спросила она.

Тина повернулась к нему, ее глаза блестели от слез. Одна слезинка сбежала вниз по щеке. Картер наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Мы встречаемся втайне от всех и боимся, что об этом узнают, — настаивала она, — так продолжается уже шесть месяцев. Если повезет, нам удается провести ночь вместе, но при этом мы постоянно должны помнить о Фрэнке...

— Ничего не поделаешь, — спокойно ответил Картер. — Нам нужно соблюдать осторожность.

— Мне это жутко надоело, — устало сказала она. — Но я знаю, ты прав. В каком-то смысле Фрэнк нужен нам обоим. Если бы не он, у меня не было...

Картер перебил ее.

— Он нам не нужен. И он нас не покупал.

— Но мы не можем просто так взять и уйти от него, — с вызовом сказала она. — Он нас убьет.

— Тогда не будем терять времени, — сказал он и притянул ее к себе, ощущая рукой ее мягкие, ласкающие волосы.

Она благодарно прильнула к нему, и ее рука снова заскользила по его животу вниз. Теперь он ее уже не останавливал и сам снял с нее свитер. Его губы коснулись упругого соска, и она откинулась на кровать.

Она выскользнула из дорогой кожаной юбки и сбросила ее на пол.

Картер снял пижаму и стоял перед Тиной обнаженным. Потом он медленно опустился на колени, развел ее ноги и осторожно снял с нее маленькие шелковые трусики.

Тина подняла ноги и положила их ему на плечи. Возбужденно дыша, она ласкала его волосы и ощущала, как он входит в нее. Ее бедра и живот горели огнем желания. Она громко застонала.

За дверью послышался какой-то шум.

Они замерли; секунды казались вечностью.

Шаги.

Картер медленно поднялся и посмотрел на дверь. Тина опустила ноги, пытаясь унять дыхание.

— Мистер Картер!

Они испуганно переглянулись.

— Мистер Картер!

Он узнал голос ночной сиделки и подошел к двери. Ручка стала медленно поворачиваться, но он сам резко распахнул дверь и увидел стоявшую в коридоре сиделку.

— С вами все в порядке? — спросила она. — Мне показалось, вы не спите...

— Не могу уснуть, — ответил Картер.

— Может, принести вам снотворное?

— Нет, спасибо.

— Вы должны попытаться уснуть.

Он кивнул, закрыл дверь и услышал удаляющиеся по коридору шаги. Обернувшись к кровати, он увидел, что Тина надевает юбку.

— Я говорила тебе, что это все бесполезно, Рэй, — в отчаянии сказала она.

Он подошел и поцеловал ее в лоб.

— Мне нужно идти, — сказала Тина. Ее щеки все еще горели от возбуждения.

— Надеюсь, тебе удастся выйти незамеченной, — улыбаясь, сказал он.

Она кивнула.

— Так не может продолжаться вечно, — сказала она. — Мы должны уехать.

Картер ничего не ответил. Он подошел к двери и выглянул в коридор. Убедившись, что там никого нет, он выпустил ее, поцеловав на прощание.

Картер прислонился спиной к двери, прислушиваясь к шагам Тины. Его переполняли противоречивые чувства и мысли.

И все-таки она права, им нужно уехать.

Но и о Харрисоне забывать нельзя.

Глава 8

Дом пустовал уже больше года. Последние жильцы съехали, и здесь теперь властвовали новые обитатели. Крысы, мыши и громадные пауки вольготно чувствовали себя в заброшенном здании. Сырая плесень покрыла стены зловещим черным саваном. Остатки обоев рваными лохмотьями свисали с выщербленной кирпичной стены, словно разлагающаяся плоть.

На кухне мокрицы и водяные блохи сновали по разбитой мебели, стараясь не попасться паукам, свившим в раковине свои паутины.

Гостиная была просторной. Там находился большой камин, в котором когда-то весело трещали смолистые поленья... Теперь холодный, черный зев камина был забит пылью и крысиными экскрементами.

Окна в гостиной наглухо заколочены, а стекла в них давно разбиты. Три спальни наверху находились в таком же запустении. В одной из них на полу валялось одеяло со следами засохшей рвоты — единственное свидетельство человеческого присутствия здесь.

Сюда заглядывали только алкоголики, прячась от дождя. Но даже они не в силах были долго выносить зловоние и паразитов.

Власти должны были снести этот дом уже более шести месяцев назад. Сделать его пригодным для жилья было невозможно, но землей, по слухам, кто-то заинтересовался.

Три дома стояли заброшенными и никому не нужными. Трава и кустарник возле зданий выросли до окон первого этажа.

Все старались держаться подальше от этих домов. Дети там не играли, боясь собственной фантазии, рисовавшей им куда более жуткие картины, чем возможность подхватить столбняк или желтуху, оцарапавшись о ржавый гвоздь.

Дети были уверены, что в этих домах водятся страшные монстры и демоны, и родителей это устраивало, поскольку чада держались в стороне от опасного места, где в любой момент может что-нибудь рухнуть на голову.

Но были и такие, кого влекли темнота и уединение. Они предпочитали жить среди вони и паразитов, в кромешном мраке, день и ночь царившем в этом жилище.

В этих домах уже две недели жили люди. Они не обращали внимания на вонь и разруху. Они видели кое-что и похуже, гораздо хуже.

Никто не видел, как они приехали, никто даже не знал, что они здесь живут. Они искали как раз такое здание, отпугивающее нормальных людей, полностью изолированно, но расположенное недалеко от центра Лондона, поближе к их жертвам.

Свет тусклой керосиновой лампы отбрасывал на стены комнаты длинные тени. Когда кто-нибудь шевелился, казалось, его силуэт на стене движется совершенно самостоятельно и при желании может покинуть комнату.

Тишину нарушал лязг ножей о консервные банки. Собравшимся здесь тарелки были не нужны: они ели прямо из банок, рассевшись словно стервятники в ожидании добычи.

Ели молча.

В углу копошилась крыса, грызла засохшую корку. Один из собравшихся обернулся, запустил в нее пустой банкой и улыбнулся, увидев, как крыса шарахнулась прочь.

Филипп Волтон громко рассмеялся и взглянул на компаньонов.

Все они были приблизительно одного с ним возраста: от двадцати до двадцати пяти. Одеты тоже одинаково: джинсы, спортивные рубашки или свитера, ботинки или кроссовки. Одна девушка сидела без обуви, выставив на всеобщее обозрение черные, как сажа, ступни.