Глава 5

Глухие раскаты грома прокатились в поднебесье. Гряды иссиня-черных туч застилали небеса. Вспыхнули бесшумные зигзаги молний. Свет в лаборатории дрогнул, замерцал — и тут же вновь ожил и засветился ярко.

Свет горевших под потолком флюоресцентных ламп отражался на рабочих столах. Приближение грозы вызвало нервозность среди животных, заметавшихся в своих клетках. Джеффри Андерсон прошел к двери лаборатории, приоткрыл ее и выглянул наружу. Коридор по обе стороны был пуст. Пол сверкал как полированный. Белые стены словно светились в потоках льющегося с потолка яркого света, отчего коридор казался еще более пустынным. Андерсон в эти секунды с особой остротой ощутил свое одиночество. А впрочем, он был доволен своим одиночеством. За спиной его, в гулкой тишине тикали часы; стрелки подползали к 10.15 утра. Ритмичный, монотонный звук, отсчитывающий убегавшие секунды, отдаленные раскаты грома да писк животных... Он один в лаборатории... Андерсон запер за собой дверь, выключил свет и несколько секунд стоял в раздумье. На лбу его выступили капельки пота, и он небрежно отерся рукавом своего белого рабочего халата. Он глянул вниз, в окно, и ему вдруг показалось, что серебристо-красная фирменная эмблема «ВК» подмигнула ему. Он нервно, судорожно сглотнул и подошел к настенному телефонному аппарату, невольно еще раз оглянувшись на матовое оконное стекло. Он принялся набирать номер, и рука его слегка подрагивала.

...Треск пишущих машинок походил на пулеметные очереди, непрерывно звучащие в ограниченном пространстве маленькой конторы. Джо Вард вздохнула, повторно читая только что отпечатанный текст. Здесь было что-то не так — но вот что именно?.. Да ну их к черту, решила Джо, по крайней мере она сэкономит время до выпуска. В других помещениях редакции работа находилась во всевозможных стадиях незаконченности и неразберихи, поскольку одни репортеры торопились закончить свои труды, другие же, завладевшие машинками, оттачивали свою машинописную технику, сводившуюся к печатанию одними указательными пальцами. Зазвонил телефон. Джо сняла трубку.

— "Аркхэм Комет", — проговорила она с тем же американским акцентом, с каким говорила и шесть месяцев назад, впервые переступив порог редакции.

— Будьте добры Джоанну Вард. — Говорили быстро и прерывисто, словно говоривший пробежал по крайней мере стометровку.

— Да, да, слушаю... Кто? А с кем я говорю? — спросила Джо.

— Простите... Мало времени. Моя фамилия Андерсон. Джеффри Андерсон. Мы уже с вами разговаривали...

Джо провела рукой по волосам, откидывая со лба каштановые пряди.

— О, ну да, конечно... парень из «Ванденбург кемикалз». — Теперь она узнала его голос. Она разговаривала с ним и раньше, но на сей раз его голос звучал как-то странно, во всяком случае, иначе. Казалось, что он чем-то обеспокоен, возможно, даже испуган.

— Мне нужно встретиться с вами сегодня вечером.

Джо взяла карандаш и принялась что-то рисовать на листе бумаги. Машинально, какие-то беспорядочные контуры. Затем взглянула на часы.

— Вечереет, мистер Андерсон, наверное, мы могли бы обсудить это завтра или...

— Нет, нет, — прервал он ее, срываясь на крик. — Сегодня непременно... — Она услышала его прерывистое дыхание.

— Где? — спросила она. — Может, в кабачке, там, где...

Он опять ее прервал:

— Нет, только не в людном месте... То, что я должен вам сказать...

Он замолчал. Надолго. Джо подумала, что прервалась связь, — за окном в этот миг ударили раскаты грома. Однако же спросила — на всякий случай:

— Мистер Андерсон, вы у телефона?

— Да, да, конечно... — Теперь голос звучал тише, но увереннее. — На шоссе между Вейкли и Аркхэмом есть придорожная автостоянка. Это вблизи заброшенного кафе. Сейчас там безлюдно. Встречаемся в 23.30.

Она что-то записала на бумаге.

— Так вы согласны?

— Да, я записала. В половине двенадцатого. Увидимся.

— Только... Вот что... Не говорите никому, — пробормотал он, задыхаясь. — Я...

Связь прервалась. Джо положила трубку, надеясь, что Андерсон перезвонит.

Она задумалась... Чего бы ни хотел от нее этот парень, похоже, он торопился ей что-то сообщить. Джо покусывала кончик карандаша, разглядывая свою запись на листке бумаги. Придорожная стоянка? Какого черта? Почему там? А может, парень был из тех, кто охотится на одиноких женщин? Нет. Она покачала головой. Ей не показалось, что он из тех. Как бы там ни было, а он боится... Голос, его голос... Она встала, убрала блокнот в сумку и, окинув взглядом комнату, направилась к двери.

...Джеффри бежал, он задыхался... На миг замешкался... Распахнул дверь... Перед ним — темная лаборатория. Коридор за спиною все так же пуст, все двери заперты. Он снял халат и стоял теперь в костюме — галстук развязан. Ему казалось, галстук душит его, сжимает горло. Он тяжело дышал. Затем расслабился, прикрыл лицо ладонью — пот разъедал глаза. Лампы дневного света гудели и потрескивали. Андерсон замер на миг, услыхав угрожающие раскаты грома. Он запер дверь лаборатории и вышел в коридор. Гулко звучали его шаги в противоестественной тишине. Андерсон повернул за угол и вышел к лифтам. Нажимая кнопку «вниз», сгорал от нетерпения, мысленно подгоняя движение кабины.

Приемная фирмы «Ванденбург кемикалз» была пуста и достаточно просторна, словно футбольное поле в свободные от матчей дни. Двери и коридоры расходились в разные стороны от главной, устланной ковром приемной, точно туннели в термитнике. В дальнем конце — застекленные двери. Дождь хлестал по ним нещадно, и сквозь завесу воды сверкали яркие вспышки молний. В приемной горели три люстры, в углах же залегли тени, сейчас таинственные и зловещие...

Андерсон быстро направился к выходу, бесшумно ступая по ковру. Оранжевый ковер напоминал ему в полутьме цвет запекшейся крови. Он дошел до дверей, замешкался, словно в раздумье. Его автомобиль, синий «форд-гранада», был припаркован по другую сторону автостоянки. Здесь же стояли одни только «скании», огромные танкерные грузовики. На черных баках — знакомая серебристо-красная марка «Ванденбург кемикалз». Небо ежесекундно взрывалось вспышками молний, и каждый раз Андерсон непроизвольно прикрывал глаза, словно робея пред яростью стихий. И тут увидел, что в восточной стороне здания ярко светилось несколько окон. Кто же там работал поздним вечером? Он взглянул на часы: 10.45. Оставалось надеяться, что его уход не заметили.

В огромных сараях справа от него было тихо; их зловещие темные очертания, казалось, вырастали из земли. То были товарные склады и фабричные помещения, где производились и складировались сотни тонн «многоцелевых» кормов фирмы «Ванденбург», рецепт которых был составлен самим Андерсоном. Невдалеке высились ярко освещенные жилые корпуса, заселенные многочисленными служащими фирмы. Он услыхал у себя за спиной шорох. Резко обернулся, затаив дыхание. Пред ним чернело огромное пространство — приемный зал. Тени — ему казалось, он заметил тени, — промелькнули в тот момент, когда лампы замигали, едва ли не потухли, — замигали, может, не случайно, возможно, утаивали кого-то в темноте... Шум повторился. Неподалеку раздался тихий свист. И слабый треск. И все пространство озарилось вспышкой молний. В это мгновение Андерсон увидел того, кто шелестел: кто-то забыл закрыть окно, и листва каучуконоса хлестала по стеклу и шелестела. Он натужно улыбнулся и вздохнул. И тут же снова улыбнулся, едва не рассмеявшись над самим собой. Уж не становится ли он жалким неврастеником? Однако — нет, его сердце билось сильно, но ровно. Он шел к своей машине, едва ли не бежал, нащупывая ключ в кармане пиджака. Небеса над ним взрывались, прорезая тьму зигзагом молний. Но вот он за рулем. Он отдыхает, прерывисто дыша. Вынул платок, отер лицо. И успокаивается наконец. Ключ в зажигании. Завел машину, и тут вдруг темная фигура возникла позади, будто материализовавшаяся из тьмы. И ощущение: что-то холодное и тонкое захлестнуло шею. Секунда-другая, и он понял: проволока, проволока на шее. Он схватился за горло, пытаясь ослабить нажим, но чем больше он боролся, тем труднее становилось дышать. Голова его запрокинулась назад, за спинку сиденья, и проволока — проволока для резки сыра — начала врезаться в его гортань, прерывая дыхание, прерывая жизнь. Еще секунда — и фонтаны крови ударили в ветровое стекло. Глаза его вылезли из орбит, он попытался закричать, но в горле у него лишь забулькало, кровь заливала рубашку, брюки, сиденье; тело забилось в конвульсиях... Темная фигура позади по-прежнему безмолвствовала, но все глубже врезалась в его горло «сырная» проволока. Его мочевой пузырь не выдержал: зловонное пятно на брюках набухало, на пол закапала моча, смешиваясь с кровью, образуя лужу под сиденьем. Глаза выкатывались из орбит, вываливались из глазниц синеватые белки, точно разбухшие в воде вареные вкрутую яйца. И шум в ушах, подобный шуму морского прибоя... А затем тяжелые, гулкие удары, заглушающие уже все остальное... Еще громче зажурчала зловонная струя — признак смерти, но палач натягивал проволоку с прежним упорством, точно пытался обезглавить мертвеца.

Запах в машине был запахом бойни. Темная фигура позади еще долго пребывала в неподвижности. И дождь все так же яростно хлестал. И растекались по ветровому стеклу красные слезы.

Глава 6

Джо Вард уже в который раз протирала ветровое стекло. «Дворники» явно не справлялись с потоками воды, и она раздумывала: не остановиться ли, не переждать ли?.. По обеим сторонам дороги, и так неважно освещенной, протянулись деревья с раскидистыми кронами, низко опустились к самому асфальту, изредка досаждая водителям. Джо сразу же включила фары своего «чеветта», и все же видимость едва ли достигала 50 футов. Оранжевые огоньки неоновых ламп отражались в лужах на дороге, мерцая подобно островкам света в море тьмы. «Какого черта? Почему Андерсон выбрал такое неподходящее место для встречи?» — размышляла Джо. Она заметила свет в заброшенном придорожном кафе. Прямо за кафе, скрытая деревьями, находилась автостоянка, о которой говорил Андерсон. Джо сбавила скорость и остановилась, развернувшись в сторону Вейкли. Она с минуту колебалась — выключить ли фары? Найдет ли он ее в темноте? Наконец решила оставить только боковое освещение. Раскаты грома, казалось, раскачивали машину, и Джо насторожилась, напряглась. Она вытащила из сумки пачку сигарет и чуть опустила боковое стекло. Вода тотчас хлынула в салон, заливая сиденья, и она поторопилась вновь поднять стекло. Машина заполнилась голубоватой дымкой. Джо улыбнулась. Ей вспомнился Нью-Йорк, — там дышалось так же. Однако улыбка тут же сползла с ее лица. От этих воспоминаний ее бросало в дрожь. Она родилась и выросла в Ист-Сайде на Манхэттене, в доме с видом на коричневый язык Ист-Ривер. Как-то она с друзьями стояла на мосту Куинсборо и смотрела на лодки и буксиры, плывущие по главной водной артерии города. Джо часто задумывалась, куда плывут эти лодки, думала о людях, плывущих на них. Плывут ли они домой к любящим женам? Или в бесконечность? Все ли они имеют хоть какое-то пристанище? Интерес Джо к другим людям в ее юные годы удивлял и даже забавлял всех, близко ее знавших, в том числе и родителей.

Ее отец работал в автомобильной компании, а мать — уборщицей в гостинице Рузвельта, расположенной через три дома от них. Джо начала свою трудовую жизнь в отеле, где зарабатывала на пропитание, одновременно пробуя силы в журналистике. Интерес к людям и природное любопытство, казалось, находили выход в ее статьях. Она постоянно была в поиске — в поиске новых тем, сюжетов, нового стиля... Работая по восемь часов в день в отеле Рузвельта, она лишь к вечеру принималась за свои статьи и часто приходила домой ночью. То есть журналистика была ее истинным призванием, но годы шли, а жалованье в отеле составляло всего лишь 1500 долларов, и она уже начала жалеть, что связала свою жизнь с журналистикой, требующей полной самоотдачи. Затем она встретила Тони. Тони Хаген был клиентом отеля, когда они впервые встретились. Его внешность поразила ее с первого взгляда, но поначалу Джо его если и не избегала, то как бы сторонилась. Джоанна была очень обаятельной девушкой и прекрасно знала это, но они принадлежали к столь разным социальным группам, что сближение казалось невозможным. И все же они познакомились поближе. И вскоре Джо обнаружила, что его модные костюмы, дорогие безделушки и те драгоценности, что он ей дарил, имели довольно необычное происхождение. Выяснилось, что Хаген работает на Альберто Сцалиса, старшего внука одного из главных подручных Аль Капоне, а затем — крестного отца крупнейшего «семейства» Нью-Йорка. Соблазн оказался для нее слишком велик. Она спала с Хагеном, она запоминала каждую мелочь из той информации, которую удавалось из него выудить. Вскоре материала уже хватало для статьи, которую она послала в «Нью-Йорк тайме». Газета потребовала дополнительной информации; Джо обещали увеличить сумму гонорара. Благоприятная возможность не замедлила представиться...

После выхода третьей статьи ей предложили постоянную работу в газете, и она незамедлительно это предложение приняла. Однако Хаген в разговорах стал уклончив, скрытен. Он просил ее больше ничего не писать о Сцалисе. Но Джо всегда была упряма. Она продолжала встречаться с Хагеном, который, как она сразу поняла, влюбился в нее, несмотря на грозившую ему опасность. Впрочем, Хаген был предельно осторожен — полезной информации от него больше не поступало. Или, возможно, ей так казалось... Но когда он сделал ей предложение и она ответила согласием, Хаген все же позволил себе некоторую откровенность. Написанная ею статья была помещена на первой странице. После этого Хагену оставалось прожить еще двое суток. Они сидели в баре на Лексингтон-авеню, когда появились те двое, — Хаген их сразу узнал. Даже сейчас, сидя в своем «чеветте», она могла бы детально воссоздать всю сцену, неизгладимо запечатлевшуюся в ее памяти. Один из них вошел в бар, перебросив пальто через правую руку, второй стоял в дверях. Хаген повернулся в их сторону, в руке его был стакан — с пивом, который он за мгновение до этого собирался поднести к губам. Первый из вошедших перебросил пальто на левую руку — в правой обнаружился пистолет 45-го калибра. Он выстрелил трижды. Первый выстрел, разбивший стакан с пивом, угодил в подбородок, раздробив нижнюю челюсть. Второй выстрел пробил грудь — тут Хаген, пошатываясь, поднялся на ноги. Третья пуля ударила в левое плеча Он упал на колени... И тут раздался запоздалый крик посетителей. Джо вскочила, прикрыла руками голову, оттолкнула ошалевшего бармена и бросилась к черному ходу. Никто ее не преследовал. Естественно, инцидент этот стал темой передовицы, хотя на сей раз Джо было не до профессиональной гордости.

Последней каплей явилось исчезновение «дворников» и дробовика из ее «линкольна» — пропажа, обнаруженная ею однажды вечером, когда она возвращалась домой. Джо покинула Америку и приехала в Лондон, где сравнительно легко нашла работу по найму. Но Лондон показался ей слишком «открытым», слишком «незащищенным» — и она перебралась в Аркхэм, где работала вот уже шесть месяцев в редакции «Аркхэм Комет».

Она бросила сигарету в пепельницу и, взглянув на часы, зажгла другую. 11.48 вечера. Где же, черт возьми, этот Андерсон?

Слева, неподалеку от нее, стояло обветшавшее придорожное кафе, ныне просто пустующий сарай. Старый заржавевший дорожный указатель покачивался на ветру; огромные окна, обращенные к дороге, были разбиты, а во дворике во множестве валялись полусгнившие доски и камни. Имелось даже ржавое крыло от «фольксвагена», в том месте, где была когда-то автостоянка.

Со стороны Вейкли до сих пор не проехала ни одна машина. Джо нервно барабанила пальцами по рулю, напряженно вглядываясь в ветреную грозовую тьму.

Джо машинально поправила прическу: взглянула в зеркало заднего обзора. Учитывая то, что ей пришлось пережить в ее двадцать восемь лет, она выглядела удивительно свежо. Она почти не пользовалась косметикой, кроме теней для глаз. Даже в темной машине светились нефритовыми пуговками ее зеленые глаза. На ней были джинсы, сужающиеся книзу, свитер облегал ее грудь. Прикуривая очередную сигарету, Джо услыхала громкое урчание мотора. Несколько секунд спустя свет мощных фар прорезал ночь, осветив на мгновение ее лицо, — машина промчалась мимо.

— Черт бы его побрал, — пробормотала Джо.

Она вновь взглянула на часы. Было почти 12.15. Она решила, что уедет через пять минут. А по дороге остановится у ближайшего автомата и позвонит Андерсону домой. Может, этот сукин сын все забыл? Джо решительно отогнала от себя эту мысль. Его голос в трубке звучал напряженно, тревожно, он был в панике. Ему действительно было необходимо ее увидеть, и она ему поверила. Возможно, у него сломалась машина. Она быстро перебрала в уме ряд причин, помешавших ему приехать, затем снова посмотрела на часы. Через три минуты она уедет. Она прищелкнула пальцами, заметив телефонную будку во дворике заброшенного кафе. Если телефон еще работает, она сможет позвонить отсюда. У нее имелся также его служебный телефон — на случай, если что-нибудь его задержало. Джо решила сначала позвонить в лабораторию. Вставив ключ в зажигание, она завела двигатель и развернула свой «чеветт» в направлении заброшенного кафе.

Остановившись, она, не заглушая мотор, выскочила из кабины и побежала к телефонной будке. Что-то шевельнулось во влажной тьме лесов. Что-то, напоминающее человеческую тень. Темная фигура медленно двигалась между стволов, следуя за Джо, — сначала притормозившей, затем остановившей машину, выскочившей из нее, бегущей к телефонной будке... Ее было видно довольно хорошо, потому что молния, в этот миг прорезавшая небо, осветила своим холодным ярким светом весь ландшафт. Незнакомец внимательно следил за Джо: вот она подбежала к будке, вот сияла телефонную трубку... Тень, крадучись, вышла на обочину дороги. Ослепительная вспышка рассекла небо — и фигура мгновенно исчезла за ближайшим кустом. Воздух в будке был тяжелый, трубка грязная, вся покрытая пылью, — перед тем как снять ее, Джо долго протирала трубку носовым платком.

Она облегченно вздохнула, услышав гудок: значит, телефон все же работал. Она Порылась в кармане джинсов в поисках мелочи и, вытащив пригоршню десятипенсовых монет, положила их на металлическую полку рядом с собой. Затем набрала номер компании «Ванденбург кемикалз». Снаружи зловеще завывал ветер, задувая в разбитые окна кафе. Вывеска, извещающая о том, что «здесь подают горячие обеды», перекосилась, едва держась на единственном гвозде. Раздался гудок, Джо опустила монету в прорезь аппарата. Последовали длинные гудки, на том конце трубку не снимали. Это повторялось многократно. Она повесила трубку и вытащила из кармана клочок бумаги с домашним телефоном Андерсона. Вновь набрала номер. Услышав гудки, опустила монету.

— Мистер Андерсон?

Тишина.

— Мистер Андерсон, алло!

Послышалось какое-то странное шипение. И больше ни звука.

«Верно ли я набрала номер?» — подумала она. Раздался оглушительный грохот, в трубке затрещало. Треск был настолько резким, неприятным, что Джо на миг убрала трубку от уха.

Когда она опять прислушалась, телефон отключился. Она раздраженно бросила трубку.

— Дьявол... — пробормотала она, резким движением сгребая с полки остатки монет и засовывая их в карман. Она на секунду замешкалась, собираясь с духом, перед тем как броситься сквозь ливень обратно к машине. Может, Андерсон играет с ней в какую-то игру? Если так — то зачем?

Возвратившись в машину, Джо хотела включить свет в салоне, но выключатель не сработал. Несколько секунд она сидела в темноте, в каком-то странном оцепенении. Затем повернулась вполоборота, чтобы выяснить причину неисправности. Лампочка исчезла. И не только лампочка — исчезли кронштейн с винтами и патрон. Она нахмурилась. Патрон был снят. Точнее вырван. Но кем, хотелось бы ей знать? Сердце ее учащенно забилось. Она нажала на педаль акселератора. «Исправна ли машина, вернусь ли я домой?» — в тревоге подумала Джо. И вместе с тем любопытство ее было возбуждено до предела, — она твердо решила, что завтра же нанесет Андерсону визит.

Лампа и патрон из «чеветта» лежали на обочине дороги, пока на них не наступила нога в ботинке, наступила тяжело, неспешно разламывая их на мелкие осколки. Темная фигура стояла у дороги до тех пор, пока огни «чеветта» не исчезли за поворотом. Так же крадучись, как и появилась, фигура направилась в сторону леса, растворившись в тени деревьев и во мраке ночи.

Глава 7

Рональда Фабера разбудил звонок. Он машинально потянулся к будильнику, но звон уже прекратился. Фабер и не думал подниматься, он неподвижно лежал под простынями, плотно прикрыв глаза, лежал, словно кто-то припечатал его к дивану. Прикрыв ладонью лицо, он пробормотал что-то невнятное. Простыни под ним были влажны от пота. Наконец, собравшись с духом, он вскочил на ноги. Откинул со лба пряди спутанных волос и вдруг закашлялся, в тревоге схватившись за грудь. Все тело его сотрясалось в приступе кашля, это не был кашель курильщика. В свои сорок два года он ни разу не прикасался к этому проклятому зелью. Приступ прошел, и он медленно выпрямился. Его беспокоила ноющая боль в животе. Тихонько поглаживая свое огромное брюхо, он подошел к окну и выглянул во двор.

Яркий свет ударил в глаза, и Фабер болезненно прищурился, отпрянув от подоконника. Внизу просыпалась главная улица Вейкли, по которой шныряли взад-вперед первые утренние торговцы. Кое-где деловые люди уже открывали двери своих контор и торговых заведений. Фабер прекрасно знал, что и ему надлежало открыть свою лавку ровно в девять, как он делал это ежедневно последние двадцать лет.

Единственный владелец фирмы «Фабер и Менсвир», он чрезвычайно гордился тем, что за все эти годы не пропустил ни единого трудового дня — Ни по болезни, ни по какой-либо иной причине. Но сегодня он отдал бы все на свете, лишь бы не спускаться к себе в лавку.

Рональд Фабер был крупным мужчиной — весил стоунов двадцать, — и одежда с трудом сходилась на его громадном животе. Его редкие темные волосы прилипли к влажному от пота черепу. Он ощущал во рту неприятную сухость, и ему казалось, что язык распух, стал чуть ли не вдвое больше. Он медленно прошел в ванную комнату и уставился в зеркало, не на шутку обеспокоенный своим видом. Кожа его была мелочно-белого цвета — и лицо, и все тело. Даже темная родинка на подбородке казалась высохшей и посветлевшей. Он медленно поднял руку, притронулся к щеке, слегка потер ее. Глаза его прищурились, потом вдруг широко раскрылись: он почувствовал под пальцами мелкие катышки кожи. Выглядело это так, как будто он обгорел на солнце и с него слезала кожа. Ногти его покрылись тонкими трещинами. Губы распухли, толстые, мучнисто-белые. А когда он открыл рот, из горла его вырвался сдавленный крик.

Расстегнув пуговицы, он увидел, что кожа с груди сходит огромными белыми лоскутьями. Ему казалось, что с отшелушившейся кожей он выглядит как-то непристойно, точно пресмыкающееся, сбрасывающее шкуру, чтобы заменить ее другой. И все тело — точно сметана, нигде ни кровинки. Он ополоснул лицо и задрожал, заметив в раковине отшелушившиеся кусочки кожи.

— О Боже, — прохрипел он.

Пошатываясь, он прошел в туалет. Рональд Фабер едва удержался от крика, когда первые струи кровавой мочи забрызгали белый фаянс унитаза. Глаза его в ужасе таращились на ярко-красную струю. Он уловил вдруг запах меди и тогда понял: это не моча цвета крови — это и есть кровь. Он закричал.

Глава 8

Снаружи комплекс вполне можно было принять за концентрационный лагерь — недоставало только пулеметных гнезд. Комплекс зданий фирмы «Ванденбург кемикалз» был расположен в сельской местности, на площади тридцать акров, на расстоянии мили от главной магистрали Вейкли — Аркхэм. Составлявшие комплекс монолитные сооружения были обнесены оградой из колючей проволоки высотой двенадцать футов. Ограда эта, и без того достаточно устрашающая и неприступная, находилась под сигнализацией. Надпись, выполненная по трафарету огромными красными литерами, гласила: «Опасно для жизни, через проволоку пропущен ток». А пониже, на том же деревянном щите перед оградой, — надпись помельче: «Территория патрулируется сторожевыми собаками» — информация, очевидно, рассчитанная на безумцев, игнорирующих высоковольтный ток.

Джо Вард, надев солнцезащитные очки, окинула оценивающим взглядом высившиеся перед ней фортификации. Она ехала вдоль ограждения, поглядывая на него то через ветровое стекло, то через открытое боковое окно. В машину задувал прохладный ветерок, за что она ему была безмерно благодарна. Уже пылало солнце в безоблачном небе, заливая ярким светом сельский ландшафт. Джо ехала медленно, ее «чеветт» то и дело подпрыгивал на многочисленных ухабах дороги. «Итак, — размышляла она, — это та самая фирма, где работает Джеффри Андерсон». Она мысленно произносила его имя, всякий раз удивляясь — какого черта он ее разыгрывал прошедшей ночью?..

Несколько обстоятельств не давали ей покоя, вызывали недоумение... Ей показалось, она слышала, как сняли трубку домашнего телефона Андерсона. И еще одно: исчезнувшая из машины лампочка. Она взглянула на то место, где раньше была лампочка с патроном. Кому это потребовалось? И зачем? Необъяснимо...

Джо надавила на педаль акселератора, увеличивая скорость. Чем быстрее она увидит Андерсона, тем лучше. Кроме того, она испытывала какое-то странное беспокойство — что именно он собирается ей сообщить?.. Еще несколько минут езды, и она оказалась перед одним из заграждений — высоченным забором, опутанным поверху колючей проволокой. Однако вход был открыт и только узкий желтый барьерчик отделял ее от длинной подъездной дороги, ведущей к комплексу «Ванденбурга». Джо сняла свои темные очки, провела рукой по волосам и дважды просигналила, пытаясь привлечь внимание мужчин в синей униформе, сидевших в будке слева от барьера. Они пили чай и весело болтали, не обращая на нее ни малейшего внимания. Наконец один из них вышел наружу и стал прогуливаться неподалеку от барьера, сдувая пылинки с рукава своего кителя и потихоньку приближаясь к ее машине. Когда он наконец-то подошел к ней, Джо разглядела на его нагрудном кармане серебристо-красный фирменный знак «ВК».

— Доброе утро, — сказала Джо.

— С добрым утром, мисс, — ответил охранник, осмотрев сначала машину, а уж потом взглянув на нее. Его внимание явно привлекала ложбинка между грудей, заметная в вырезе ее белой блузки.

— Мне назначена встреча с мистером Андерсоном, — сказала Джо.

— Ваше имя? — осведомился охранник.

Она назвала.

— Зачем вы хотите его видеть? — Он пытливо посмотрел ей в глаза.

Ложь была заготовлена заранее:

— Я представляю компанию, заинтересованную в сотрудничестве с Ванденбургом. Мистер Андерсон сказал мне, что сведет меня с нужными людьми.

Охранник облизал губы, вновь вперившись взглядом в вырез ее блузки. Затем нахмурился. Только бы он не заметил, как судорожно вцепилась она в рулевое колесо, — пластик стал влажным и липким под ее вспотевшими ладонями. Джо выбросила свой козырь:

— Позвоните ему, у вас там должен быть его телефон. — Она указала на желтую будку.

Охранник отступил на шаг. Джо почувствовала, как колотится ее сердце.

— Как называется ваша компания? — спросил он, взглянув на нее недоверчиво.

— Это должно оставаться между нами. Между иной и мистером Андерсоном, — ответила Джо, открывая дверцу машины. — Давайте я сама его вызову.

Охранник, оценивший представившуюся возможность увидеть ее в полный рост, одобрительно кивнул, когда она выбралась из машины. Он предупредительно подал ей руку.

— Хорошо, мы вас пропустим, — сказал он.

Джо проворно скользнула за руль, переполненная ощущением триумфа и тревогой, по-прежнему ее не оставлявшей. Преграда была преодолена, она проехала мимо желтого барьера, улыбаясь охраннику. Дорога со щебеночным покрытием была настолько широкой, что на ней поместилось бы четыре машины в ряд; через минуту Джо поняла, зачем такая ширина. Многотонный грузовик «скания» мчался, как ей казалось, прямо на нее; металлическая цистерна сверкала под лучами солнца. Еще мгновение — и колесница Джагернаута прогромыхала мимо. Движение стало довольно оживленным. Через главные ворота выезжали один за другим огромные грузовики. Наконец она добралась до комплекса зданий и затормозила у главного корпуса. Здесь стояло множество машин, припаркованных неподалеку от входа. Она поставила свой «чеветт» прямо напротив дверей, ведущих в главную приемную. Внутри было прохладно, и Джо с удовольствием ощущала этот холодок своей разгоряченной зноем кожей. Два больших вентилятора у дверей, включенные на полную мощность, обеспечивали помещению надлежащий комфорт. Ее высокие каблуки утопали в пушистом ковре, когда она подходила к конторке, за которой сидела молодая женщина примерно одного с ней возраста, в синей юбке и такого же цвета жакете — в костюме, напоминавшем форму стюардессы. Отличие состояло в уже знакомой Джо фирменной эмблеме на нагрудном кармашке. Кроме того, на лацкане синего жакета имелся ярлычок с ее именем и фамилией. Женщину за конторкой звали Джулия. Она одарила приблизившуюся к ней Джо вполне профессиональной улыбкой.