– Наверное, они украли и водку?
– У нас не оставалось водки.
Гарольд схватил бутылку джина и заперся в ванной. Он отказывался открыть дверь в течение почти часа. Когда наконец она вошла к нему, бутылка была на треть пустой, а сам он сидел на полу, прислонившись спиной к ванне и поставив одну ногу на биде. Его кремовый вельветовый костюм был обсыпан тальком.
Мария поддернула на несколько дюймов свою юбку и села на край ванны, обхватив одной руной его плечи. Она была на грани того, чтобы пожалеть его, но это скоро прошло.
– Думаю, это с самого начала была не такая уж хорошая идея, – проговорила она через некоторое время, тщательно подбирая слова.
Гарольд отпил еще глоток из бутылки.
– Вначале казалось, все будет в порядке, – продолжала Мария. – Все, что нам надо было сделать, это спрятать его в безопасном месте. – Она вздохнула. – Это была просто услуга.
– Именно это ему и надо было.
– Он не рассчитывал, что мы поможем ему бескорыстно.
– Бесплатное снабжение в течение пары недель.
– Да, это не пустяк…
Гарольд взглянул на нее. Она что, шутит? Конечно, нет. Ему следовало знать свою жену лучше.
– Что ты собираешься сказать ему? – спросила она.
– Я не знаю.
– Ты думаешь, он поверит правде?
– А ты?
– Мы должны позвонить в полицию?
Мария потянулась к бутылке.
– И сообщить, что у нас пропал килограмм кокаина?
– Там было тан много?
– Тан он сказал.
Мария еще немного подтянула юбку и села свободней.
– Дай мне еще немного выпить, и тогда я позвоню им. Гарольд вернул ей бутылку и хмыкнул.
– Номер полиции – 999?
Гарольд не знал. Не знал он так же, как долго сможет держать в неведении человека, для которого он временно взялся хранить значительное количество запрещенного зелья, и что он скажет ему, когда это будет необходимо сделать.
Полицейский офицер, который пришел в дом, был вежлив и говорил с йоркширским акцентом. На нем было пальто спортивного покроя из магазина «Бритиш хоум сторз», и он довольно быстро печатал на черной портативной машинке.
– Таи легче читать в суде, – объяснил он. Мария испытала редко появляющийся у нее приступ чувства материнства – полицейскому на вид было лет семнадцать.
Он осмотрел весь дом, обратив особое внимание на спальню и задний дворик, через который воры вошли в дом, а также висящие провода от сигнализации.
– Будьте осторожны и ни к чему не прикасайтесь, – сказал он. – Мы приедем утром, чтобы снять отпечатки. Хотя не думаю, что мы найдем что-либо полезное для нас.
«Замечательно!» – подумал Гарольд.
– Нельзя сделать это сегодня вечером? – спросил он.
Полицейский покачал головой: картина преступления будет готова только на следующий день. Он попросил их составить полный список того, что, по их мнению, пропало, особенно того, что можно опознать. И ушел, пожелав спокойной ночи.
Первый раз за несколько лет Мария вошла в ванную, когда ее муж вылезал из ванны и закутывался в полотенце. Она приготовила чашки с чаем и принесла их в спальню. Когда погасили свет, Мария повернулась на бок и стала гладить его плечи, грудь, шею.
– Мария?
– Мммм?
– Эти двое… они, ты понимаешь, совсем не касались тебя, правда? Я имею в виду, если это не так, если было что-то, ты бы мне сказала, не так ли?
– Разумеется, сказала бы. – Голос Марии был приглушен пуховым одеялом.
– Да, – согласился Гарольд, – конечно.
Она прижалась под одеялом к мужу, а ее мысли возвращали ее к высокому грабителю, к тому, как он смотрел на нее. Этого было достаточно, чтобы она почувствовала желание.
– Мария?
– Мммм?
Пальцы Гарольда прошлись по ее волосам.
Через несколько мгновений он закрыл глаза. Не глядя на него, Мария ждала, когда изменится его дыхание и это будет означать, что Гарольд спит.
Мария сидела с половинкой грейпфрута и чашкой слабого чая и листала страницы «Дейли мейл». По другую сторону стола Гарольд ненадолго оторвался от «Скрин интернэшнл», чтобы смешать болтушку из хлопьев с отрубями. После своего последнего дня рождения он стал мучиться запорами, чему способствовало и начало работ над нынешним сериалом для телевидения Мидленда.
– Ты можешь поверить в это? – спросил он, тщательно прожевывая.
– Во что – это?
– В эту сорок пятую версию «Джекилла и Хайда». «По одной на каждый год твоей жизни», – сказала Мария про себя.
– Антони Перкинс, – заметил Гарольд.
– Какая роль? – спросила Мария, протянув руку за чайником.
– Ну?
– Кого он играет?
Гарольд положил ложку в миску и отодвинул ее в сторону.
– Ты что, собираешься есть это? – поинтересовалась Мария, взглянув на него.
– А почему бы и нет?
– Тебе будет нехорошо.
– Мне и тан нехорошо.
Она смотрела, как он взял странички рукописи со стола и открыл свой портфель.
– Сценарий не становится лучше?
– Хуже.
– В чем проблема?
Гарольд стоял между столом и раковиной и пристально смотрел на Марию. Она перевернула страницу газеты.
– У меня нет времени, – отмахнулся он. – И в любом случае тебе это неинтересно.
– Гарольд, это неправда.
Он переложил портфель в другую руку и пошел за своим пальто. «Прошло тридцать шесть часов после грабежа, а она все еще не отошла от шока. Слава Богу, обошлось без истерик». Ночью он был уверен, что она захочет близости, и Гарольду пришлось прикинуться, что он спит, чтобы избежать этого. Он завязал шарф под воротником теплой блузы и открыл дверь.
– Пока, – крикнул он прежде, чем захлопнуть ее за собой.
– Пока!
Гарольду не давало покоя то, что он не мог понять: из-за чего она чувствует себя такой виноватой. Если только она не симулировала грабеж и не забрала все себе. Он улыбнулся при этой мысли и свернул с подъездной дорожки так резко, что задние колеса занесло на гравий и он чуть не наехал на болтливого старого ублюдка в рабочем костюме и тявкающую собачонку, которые постоянно околачиваются здесь. «Возможно, – подумал Гарольд, это он ворует трусики Марии».
И, конечно, он не знал, что за рулем встречной машины сидит инспектор Резник.
– 5 —
Резник был не единственным человеком в отделении уголовного розыска, кто хронически недосыпал. Кевин Нейлор набросился на Пателя и порвал ему несколько красочных проспектов только за то, что тот якобы взял с его стола ручку и не вернул ее. Такое было бы непростительным, даже если бы это был «Монблан» с золотым пером. Тем более для Кевина Нейлора…
Его коллеги от удивления остолбенели, как если бы увидели, что Бемби без предупреждения набросился на безобидного кролика. Любой другой на месте Пателя не отнесся бы к этому так спокойно. Но тот не удержался бы в полиции, если бы не выработал в себе стойкость к оскорблениям, причиной которых был более темный цвет его кожи.
Нейлор закончил свою эскападу ударом ноги по ближайшему шкафу с делами и направился к двери.
– Кевин… – Линн Келлог пыталась перехватить его, но он обошел ее и выскочил из комнаты.
– Идиот! – раздался в тишине голос Дивайна.
– Это еще почему? – спросила Линн.
Дивайн сдвинул в сторону пачку газет и сел на угол стола, приготовившись развлечь своих слушателей.
– Это потому, что, если наш Кевин горит желанием разыгрывать мученика перед своей привередливой женой…
– У этой, как вы выразились, привередливой жены были тяжелейшие роды.
– А, вот почему она разыгрывает роль леди Макбет, а Кев бегает вокруг нее, как глупец, не так ли?
– Вы говорите глупости. – Линн отвернулась, понимая, что, вступая в спор, играет на руку Дивайну. Но она была расстроена вспышкой Кевина и обижена его отказом говорить с ней.
– Почему же, – усмехнулся Марк Дивайн. – Он вскакивает ночью, когда заплачет ребенок, меняет пеленки, делает все, что должен делать мистер Совершенство.
Линн не могла сдержаться.
– Как я полагаю, вы считаете, что все это работа, которую должна выполнять Дебби?
– Почему бы и нет? Она – мать, не тан ли? Это ее ребенок.
– Их ребенок.
– И все же она – мать.
– И она больна.
– А-ах!
– Вы – бессердечный ублюдок.
– Факты! Разве бессердечно оперировать фактами, а? Она знала, на что идет. Если бы ей этого не хотелось, она должна была продолжать глотать таблетки. – Дивайн встал со стола. – Вот как обстоят дела, не правда ли? – Он подошел к ней с лукавым выражением на лице. – Ведь вам нечего бояться, когда прикатит на своем велосипеде ваш любовник. Конечно, при условии, что вы не забываете принимать таблетки…
Линн занимала прекрасную позицию, ее вес был сбалансирован, правое плечо резко отошло назад… звонкая пощечина развернула и резко отбросила Дивайна назад.
На сразу побледневшем лице Дивайна ярко засияли четыре красных слегка раздвинутых пальца.
– Ты!..
– Стоп! – закричал Резник, распахивая двери своего кабинета.
– Эта сука, она не…
С поразительной скоростью Резник подбежал и встал между ними. Его ладонь твердо уперлась в грудь Дивайна.
Он не раз видел, как Дивайн пробивался через стенку игроков в регби, и у него не было никаких иллюзий относительно его способностей и того ущерба, который он может нанести, если ему представится такая возможность.
Патель стоял с правой стороны Марка, готовый, если понадобится, сразу схватить его за руку. Глаза Дивайна горели болью и яростью, из приоткрытого рта толчками вырывалось хриплое прерывистое дыхание.
– Оставим это, – произнес Резник.
– Нет… – Сопротивление, которое испытывала ладонь Резника, не уменьшалось.
– Остановимся на этом.
Дивайн сделал неловкий шаг в сторону и столкнулся с Пателем. Резник последовал за ним.
– Вы видели, эта тупая корова…
– Дивайн!
– Что?
Резник смотрел ему прямо в лицо… пять, десять, пятнадцать секунд. Затем он медленно опустил руну, медленно отступил назад. Дивайн проводил инспектора злым взглядом. Лицо его горело, и ему очень хотелось хотя бы ненадолго приложить к нему ладонь, но он не хотел доставлять Резнику такого удовольствия. Ни Резнику, ни кому-либо из них.
– Все, – резюмировал Резник. – Хорошо? Дивайн не мог больше сдерживать себя. Он отвернулся, опустил голову, провел рукой по волосам и опустил плечи.
– В мой кабинет, – обратился Резник к Линн, приглашая ее войти.
– Сэр…
– Теперь все в порядке?
– Да, сэр.
Для большей уверенности Резник оставался между Дивайном и Линн, пока была открыта дверь его кабинета. Когда она закрылась и Дивайн остался по другую ее сторону, он заметил, что Линн была почти такой же бледной, как и Марк, потрясенная тем, что сделала.
– Подождите меня, – сказал он.
– Хорошо, сэр.
Вернувшийся в комнату Кевин Нейлор стоял около двери, всеми силами пытаясь подавить очередной зевок.
– При всем уважении, сэр, он – свинья.
– Какое же это уважение?
– Уважение относится к вам, а не к Дивайну.
– Во многих отношениях он хороший детектив.
– Да, сэр, если вы так говорите.
– Об этом говорит количество арестов, а не я.
– Это что, главное, сэр, – аресты?
– Так сказали бы люди.
– А вы, сэр?
– Он детектив. Вы все детективы. Ваша работа состоит в том, чтобы обнаружить преступление, задержать преступников. Если вы хотите чего-либо другого, может быть, вам стоит опять надеть форму, взять участок для патрулирования?
– Вы этого хотите, сэр? Я имею в виду – для меня?
– Нет.
Они посидели некоторое время молча.
– А как вы чувствуете сами, Линн? Вам нужна перемена?
– Нет, сэр.
– Хорошо.
Резник встал. Встала и Линн. Он менее всего хотел бы потерять ее. По сравнению с грубым и высокомерным Дивайном, с Нейлором, с Пателем, она была самой одаренной. У нее не было усердия Пателя, но она обладала очень тонким чутьем.
– Не должно быть никакого повторения того, что произошло сегодня, – заявил Резник, пройдя с ней к двери. – Вы должны совершенно четко понимать, что произойдет, если последует что-то вроде подобной стычки.
Перед этим он не оставил у Дивайна никаких сомнений в том, что малейший неверный шаг приведет к тому, что из-под его ног ковер будет вытянут так быстро, что ему покажется, что он находится в одной из рождественских инсценировок сказки об Аладдине, организованной сетью кооперативных магазинов.
– Как обстоят дела в центре? – спросил Резник. Линн ежедневно смешивается с толпой покупателей, которые заполняют торговый центр, с заданием отловить шайку воров, которые еженедельно уносят из магазинов различных товаров на сумму более тысячи фунтов. Это не ошибка и не детские проказы, хотя такое тоже бывает. Это – запланированное воровство, хорошо организованное и весьма убыточное для хозяев магазинов.
– Я полагаю, что нет никаких шансов увеличить количество людей, сэр? Вы знаете, как много магазинов в центре. И эти люди, нем бы они ни были, знают свое дело. Иначе службы безопасности магазинов уже переловили бы их.
Резник открыл дверь кабинета.
– Я замолвлю словечко. Посмотрю, нельзя ли освободить некоторых женщин-полицейских от ношения формы.
Линн Келлог, улыбнувшись, прошла мимо него.
– Вы знаете, сэр, мужчины также делают покупки.
«День начался чертовски плохо, – думал Резник, сидя за рулем своего автомобиля. – Если бы Линн сжала пальцы в кулак, Дивайн, вероятнее всего, был бы в нокдауне и поднялся только на счет «восемь». Он позволил себе улыбнуться по этому поводу, затем нахмурился снова, вспомнив о молодом Кевине Нейлоре. При первой же возможности надо поговорить с ним.
Перед ним на дорогу очень быстро выскочил красный «ситроен» самой последней модели, едва не сбив пешехода, прогуливавшего собаку. Когда он проезжал мимо, Резник заметил напряженное лицо водителя.
Гравий, выброшенный на дорогу с подъездной дорожки, подтвердил догадку Резника: или Гарольд Рой опаздывал на работу, или же ему очень хотелось уехать из дома. Он осторожно затормозил около гаража, плотно, но без шума, захлопнул дверь автомобиля и запер ее.
Мария отказалась от мысли поехать в город и пройтись по магазинам. За девять месяцев, которые они прожили здесь, она чувствовала, что уже исчерпала имеющиеся возможности. Ей надоели эти претендующие на исключительность магазины одежды, а перспектива покупки колготок у «Джона Люиса» или нового абажура в «Хабитате» вызывала у нее дрожь, стоило ей только подумать об этом. Может быть, ей побездельничать сегодня утром у себя дома, позвонить некоторым друзьям, после обеда поехать сделать прическу, купить у «Маркса» мидий и приготовить их в микроволновой печке.
Хотя достаточно уже того, что дома нет Гарольда.
Она снова стала листать страницы газеты, раздумывая, заварить ли ей чай или подняться наверх и принять ванну. Она не сделала ни того ни другого только потому, что раздался звонок в дверь.
Через окно она заметила рукав пальто из плотного материала в серо-белую елочку. В последние секунды, перед тем как открыть, Мария подумала, что, возможно, это вернулся грабитель.
Перед ней стоял высокий мужчина без головного убора, коричневый шарф небрежно завернут под воротник пальто.
От Резника не укрылись ни удивление, ни скрытое разочарование в ее глазах.
– Извините, – Резник изобразил что-то вроде улыбки. Она растерянно взглянула на него, придерживая рукой полы халата.
– Простите?
– Не тот, кого вы ждали?
– Ждала? – «Боже мой, – подумала она, – что же это я заговорила, как попугай».
– У вас такой вид, как будто вы ждали кого-либо…
– О да, моего мужа. Он уехал в спешке…
– Я думаю, что видел его.
– Ехал слишком быстро? Тогда это был он. В четырех случаях из пяти он возвращается, ругая себя последними словами за то, что забыл сценарий.
Резник сочувственно покачал головой.
– Понимаю. – И после паузы, не дождавшись вопроса, сам спросил. – Вы не хотите узнать, кто я?
Женщина глубоко вздохнула и кивнула.
Он достал бумажник и показал удостоверение.
– Резник? – переспросила Мария.
– Детектив-инспектор.
Она посмотрела в его лицо: у него были темные глаза, немного прищуренные, с сетью морщин, свидетельствовавших об усталости. Утром он побрился, но не очень тщательно: под левым ухом дорожка с пятнышками засохшей от небольшого пореза крови.
– В прошлый раз был просто полицейский, – заметила она.
Резник снова улыбнулся: теперь начиналась настоящая работа.
– Я как раз собиралась заварить новый чай, – сказала Мария, пропуская Резника в дверь.
Он предпочел бы кофе, но согласился на чай, без молока, с кусочком лимона. С каким-то странным чувством – фамильярности, что ли, он наблюдал, как женщина в халате движется по кухне, причем халат едва прикрывал колени и иногда оголял бедра. «Это натуральный шелк или имитация?» – пронеслось в его голове.
– Как чай на ваш вкус?
– Прекрасный.
Женщине было за сорок, и, если она хотела выглядеть моложе, ей требовалось другое освещение. Это совсем не трогало Резника, но он чувствовал, что ее это должно беспокоить.
– Говоря, что муж может вернуться, вы упомянули о рукописи. Он писатель?
– Писатель? Вы думаете, мы смогли бы арендовать такой дом, если бы он был писателем?
– А Гарольд Роббинс, Джекки Коллинз?
– Да-да, конечно. Но тогда мы жили бы где-нибудь в Латинской Америке, а не здесь, в Мидленде.
– Чем же он занимается? – Резник взял чашку с блюдечка.
– Гарольд? Он режиссер.
– В театре?
– Сейчас на телевидении. – Она помяла сигарету в пальцах, зажгла ее, затянулась и, отвернувшись, выпустила дым в сторону. – Он здесь по годичному контракту. Снимает телесериал.
– Почему здесь?
– Хороший вопрос. Все думают, что такие вещи делаются в Лондоне, но там больше приглашают друг друга на обеды, чем работают. – Она отогнала рукой в сторону сигаретный дым. – С тех пор как я начала сопровождать Гарольда в его поездках, я действительно увидела мир – Бирмингем, Манчестер, Саутгемптон, Белфаст. – Она поискала пепельницу, не нашла ее поблизости и стряхнула пепел на край блюдечка. – Теперь мы здесь.
Резник сделал еще глоток чая. Это была смесь «Эрл Грей» и еще чего-то, что он не смог определить. Для него чай был слишком жидким.
– Я никогда не знал, в чем заключается работа режиссера.
– Это, я думаю, также проблема и Гарольда. – Она смяла оставшиеся две трети своей сигареты и встала. – Кстати, откуда такой интерес к нему?
– Да так просто. Тема для разговора, – любезно ответил Резник.
– Я удивлена, что вы находите для этого время.
– Просто я думаю, что пытаюсь дать вам почувствовать себя свободно.
– В этом случае вам лучше совсем не касаться моего мужа.
– Извините.
– Да нет, ничего.
– Скользкая тема? – предположил Резник.
– Болото.
– О-о!
Мария продолжала смотреть на него. Галстук с красными и синими диагональными полосами не скрывал верхнюю пуговицу рубашки, которая держалась на одной ниточке другого цвета.
– Вероятно, нам следует сменить тему, – вздохнул Резник.
– Пожалуй.
– Вы сказали, что дом арендован, он не ваш.
– У нас годичная аренда. Кажется, семья, которой он принадлежит, сейчас в Канаде.
– Но страховка ваша.
– Мы поставили свои подписи на страховом документе.
– Насколько я помню по вашей переписи, речь идет о больших деньгах. Некоторые драгоценности оцениваются в крупную сумму. Очень крупную.
– Гарольд связался со страховой компанией после того, как мы въехали сюда. Они прислали специалиста, чтобы убедиться, что дом в порядке. Я полагаю, он был удовлетворен.
– Отключенной системой сигнализации?
– Нас попросили, чтобы ее восстановили. – Взгляд Марии стал более жестким.
– Почему вы не сделали этого?
– Мы начали это делать. Приходил какой-то человек, но, как сказал Гарольд, он запросил слишком дорого. Мой муж связался с другим специалистом. Видимо, тот не приступал еще к работе.
– А человек, который приходил? Вы, случайно, не запомнили его имя?
Мария покачала головой и вновь оглядела Резника: на нем были красные с белым кроссовки и светлая кожаная куртка. Его дыхание напомнило ей старого коккер-спаниеля ее родителей.
– Может быть, ваш муж помнит?
– Возможно. А это важно? Резник наморщил лоб.
– Кто знает?
Мария щелкнула зажигалкой. «Детективы в кино появляются в более интригующей упаковке. А этот слишком неухожен, чтобы показаться с ним на людях. Впрочем, он совсем неплохо выглядит как мужчина. Он высок, надо отдать ему должное». На какое-то мгновение холод пронзил ее живот; она мысленно вновь была в гостиной и наблюдала за Грабянским через стакан с виски, когда он стоял в спокойной позе в дверях, глядя на нее. Высокий сильный мужчина!
– Эти грабители, – снова заговорил Резник, меняя тему, – вы ничего больше не вспомнили о том, как они выглядели? Например, тот, которого вы увидели первым?
– Он был немного похож на вас, – не задумываясь ответила Мария.
– Но черный, – добавил Резник.
– Простите?..
– Похож на меня, но черный. Вы сказали офицеру…
– О да, конечно.
– Он был черным?
– Да.
– Они оба?
– Правильно.
– Никаких сомнений?
– Абсолютно.
– Но похож на меня? Один из них?
– Я полагаю…
– Вы тан сказали.
– Ну…
– Вы сказали: похож…
– Да, я имела в виду… – Она неопределенно взмахнула рукой. – Его рост, вес, телосложение, вы знаете, он был…
– Он был моих габаритов… примерно?
– Совершенно верно.
– Шесть футов, немного больше? Мария кивнула.
– Около девяноста килограммов?
– Я думаю так, если это…
– Крупный мужчина?
– Да, – подтвердила она, сжимая и разжимая руки. – Крупный.
Резник открыл свой блокнот.
– В описании, которое вы дали ранее полицейскому, вы заявили, что оба человека были среднего или маленького роста. Это ваши слова. Синие джинсы в обтяжку, кожаные куртки. – Он откинулся в кресле. – Не очень много здесь такого, что указывало бы на солидные габариты хотя бы одного из них. Не так ли, миссис Рой?
– Понимаете…
– Как вы объясните это?
«Ублюдок! – подумала она. – Ты подловил меня и доволен этим»
– Должно быть, я ошиблась.
– Сейчас или в прошлый раз?
– В прошлый раз.
– Вы уверены?
– Да.
– Самое время поправиться.
У Марии пересохло во рту, ей хотелось подойти к холодильнику и выпить сока, но она знала, что не сможет, не должна двигаться.
– Просто у меня было время подумать обо всем, что случилось. Теперь я уверена.
– Больше ничего не стало теперь более ясным? По прошествии времени?
– Не думаю. – Она медленно покачала головой.
– Ничего, например, относительно сейфа?
– Что именно?
– Вы не сказали им, что он находится там?
– Конечно, нет. Какой дурак?..
– Просто открыли его для них.
– Нет.
– Нет?
– Я назвала им комбинацию. Один из них открыл его.
– Тот, который был похож на меня, или другой?
– Я не помню.
– Подумайте, миссис Рой. Не торопитесь. Она вдохнула:
– Это был другой.
– Тот, который не был похож на меня?
– Да.
– Щуплый?
– Да.
– И вы ничего не сказали, не сделали никакого намека, который мог бы дать им возможность понять, что в спальне есть сейф?
– Нет. Я же вам сказала.
– Думаю, так оно и есть.
– Я рассказала все это вашему полицейскому.
– С тех пор вы изменяли свое мнение.
– Не относительно этого.
– Хорошо, подойдем к этому с другой стороны. У вас не создалось впечатления, что грабители знали о сейфе, когда они вломились в дом? Не спешите с ответом.
Мария не торопилась.
– Я не уверена, – вымолвила она наконец.
– Они не направились прямо к нему?
– Нет. Я не знаю. Я не думаю, что это было тан. Меня там не было. Я имею в виду, я не была с ними все время, с ними обоими.
– Не были, когда они нашли сейф?
– Нет. Совершенно верно.
Резник удивил ее, когда встал, взял свои чашку и блюдце и понес их к мойке. На какое-то мгновение Мария подумала, что он собирается вымыть их.
– Это все? – спросила она.
Он повернулся к ней. Она увидела в его глазах что-то безжалостное, чего в них не было, ни когда она впустила его в дом, ни когда готовила чай. Это появилось, когда он почувствовал, что уловил… уловил запах чего-то.
– Больше вы ничего не вспомнили?
– Думаю, что нет.
– Если позволите, – произнес Резник, направляясь к двери, – я попрошу кого-нибудь прийти сюда и просмотреть вместе с вами список похищенного. Просто чтобы не было ошибок. – Он помолчал немного, потом добавил: – Позже я переговорю с вашим мужем.
– С Гарольдом? Зачем это нужно? Его же здесь не было, когда…
Резник улыбнулся краями губ.
– Попытайтесь уговорить его сделать что-либо с системой сигнализации. Вы же не хотите подвергать себя риску во второй раз. В конце концов, – он повернул ручку двери, – предположим: а вдруг им придет в голову вернуться?
– 6 —
– Ты видел это?
Грабянский посмотрел на Грайса сверху вниз. Даже стоя на дубовом стуле, он был вынужден вытягивать шею, чтобы правильно пристроить бинокль.
Грайс стоял в центре комнаты с газетой в одной руке и бутербродом с беконом и коричневым соусом в другой.
– Ты еще не читал это? Грабянский покачал головой.
– Вот эту информацию. Знаешь, сколько квартирных краж было совершено в прошлом году?
Грабянский этого не знал, то есть он точно знал о семнадцати, а что касается других, его познания были весьма туманны.
– Семьдесят три тысячи, – сообщил Грайс. – Семьдесят три.
Грабянский не знал, много это или нет, но цифра звучала солидно.
– Это меньше, чем в предыдущем году. Снижение на восемь процентов.
Грайс держал бутерброд во рту, пока расправлял газету. «Приветствуя это снижение, – читал он, – министр внутренних дел подчеркнул, что эффективные действия против преступлений требуют сотрудничества с полицией каждого сознательного гражданина».
Коричневый соус капал на газету.
– Наблюдение соседей друг за другом, – язвительно заметил Грабянский.
– Замки и запоры, – добавил Грайс.
– Системы сигнализации.
– Снижение на восемь процентов, в то время как, обрати на это внимание, нападения и мошенничество возросли до четырехсот двадцати в день. – Грайс покачал головой. А посчитай, сколько это будет в год?
Грабянский занялся подсчетом в уме.
– Не принимая в расчет Рождества и праздничных дней, около ста пятидесяти тысяч.
– Правильно! – возбужденно воскликнул Грайс. – В два раза с хвостиком больше, чем квартирных краж. И, если это ничего не говорит тебе о положении, в которое поставила себя страна, я не знаю, что еще тебе нужно.
Кивнув головой, Грабянский вновь повернулся к окну.
Резник стоял у стола суперинтенданта, борясь со странным чувством, что, хотя Джека Скелтона и не было в комнате, он должен вытянуться по стойке смирно. Это, наверное, шло уже от внешнего вида Скелтона: всегда прямая спина, каждая седая волосинка тщательно зачесана, ботинки всегда блестят как зеркало. К этому следовало добавить образцовый порядок во всем, что его окружало: к пресс-папье склонялись три ручки – черная, синяя и красная, бумаги располагались в соответствующих отделениях с приложенными резолюциями, написанными его четким почерком, в центре стола – черная книга-календарь с красной лентой-закладкой на сегодняшнем дне. Из одинаковых серебряных рамок смотрели жена и дочь Скелтона с выражением полного удовлетворения от своих похожих причесок и почти одинаковых платьев.
– Чарли.
– Сэр?
Повернувшись, Резник заметил, что манжеты накрахмаленной серой рубашки его начальника завернуты два раза.
Его галстук приколот скромным серебряным зажимом. Пиджак темно-серого костюма висел за дверью. Таким образом весь вид Джека Скелтона говорил, что он все еще, как-никак, действующий полицейский.
– Садитесь, Чарли.
– Спасибо, сэр.
Усевшись, Скелтон вначале открыл свой календарь, потом закрыл его снова.
– Относительно вторжения в дом на участке Харрисона. Возможно ли, что наши друзья могут нанести туда еще один визит?
– Вполне возможно, сэр.
– Вы уверены?
Резник облокотился локтем о край стола и тут же снял его. Здесь такое нельзя было позволить себе.
– Это были профессионалы. В этом не может быть никакого сомнения. Действовали тан же осторожно, как и в том случае в Пикфорде. Нет никаких оснований полагать, что грабители знали, что именно они найдут там. Видимо, они надеялись, что не потеряют напрасно время.
– А ведь это маловероятно, а, Чарли? Чтобы каждый раз выпадало двадцать одно очко?
«Или попадался серебряный трехпенсовик в каждом куске пудинга», – подумал Резник.
– И все-таки, сэр: большие старые дома, дорогая собственность. Если только все не уходит по закладным и на содержание детей в частных школах, здесь явно есть чем поживиться.
– Они брали драгоценности, деньги, меха, иногда неименные ценные бумаги и, насколько я помню, не интересовались видео– и стереоаппаратурой.
– Совершенно верно, сэр. И ничего из краденого не находилось. Каждый дом, в который они проникали, или совсем не имел установленной системы сигнализации, или же она не срабатывала. На стене дома семьи Рой тоже есть ящик с сигнализацией, но не видно никаких следов, указывающих, что предпринимались попытки отключить ее. Думаю, это не беспечность грабителей. Что же тогда остается? Удача?
