- Да, но есть нечто такое, что док заметил, - продолжала Танг. Когда мы привели его сюда, он обратил наше внимание на освещение.
      - Освещение? - переспросил Тони.
      - Да, - ответила Танг. - Свет здесь обычно установлен совсем не так, сказал доктор. В этом он был совершенно уверен.
      Я подняла глаза к потолку. Помещение освещалось рядами ламп, с изменяемым направлением луча. Сейчас лучи были сфокусированы на пентаграмме, что производило жутковатое впечатление.
      - Вы хотите сказать, что те, кто всё это сотворил, не побоялись потратить время на то, чтобы перестроить освещение?! - изумился Тони.
      -Да, - сказала Танг. - Они хотели добиться максимального театрального эффекта.
      - Да, в этом, пожалуй, есть смысл, - согласилась я. - Как мизансцена на кладбище, так и вид места преступления в клинике нацелены на то, чтобы шокировать людей и повергнуть их в ужас.
      - На меня это, во всяком случае, действует, - заметил Тони.
      В этот момент из дверей появилась растрепанная женщина в черных брюках и светлой блузке. Даму сопровождал полицейский в форме. Танг жестом пригласила женщину подойти ближе и кивком головы отпустила её эскорт.
      - Я - Дэлия Коул, - представилась, подойдя к нам, женщина, - шеф службы безопасности клиники.
      Мы назвали себя, после чего я отослала Тони и Коул за пленками из камер наблюдения и за личным делом исчезнувшего охранника.
      Пока я отдавала это распоряжение, Танг с кем-то беседовала по головному коммуникатору. Я подождала, когда она закончит, надеясь, что для меня появится какая-нибудь хорошая новость.
      - Мы нашли третьего охранника, - сказала она, отключив связь. - Он мирно спал у себя дома. Парень утверждает, что даже слыхом не слыхивал об этой клинике. Говорит, что последние полгода работает в службе охраны в больнице в Коннере.
      - И мы можем найти его словам подтверждение?
      Танг снова включила прибор связи. Поговорив не больше минуты, она сказала, обращаясь ко мне:
      - Да. Начальник Отдела кадров больницы подтверждает версию охранника. Более того, парень оставался на дежурстве до полуночи, то есть на два часа позже того времени, когда он должен был заступить здесь.
      - Похищение идентификации? - высказала предположение я.
      - Похоже на то. Кто-то поступил на работу сюда под именем этого парня и с выданными тому рекомендациями. Не исключено, что преступник имел имитацию отпечатка большого пальца охранника.
      - Ловко, - сказала я. - Держу пари, что он же и открыл для себя вакансию, отправив своего предшественника в отпуск по медицинским основаниям.
      В моем ухе зажужжал сигнал связи. Пришел мой черед использовать головной аппарат.
      - Стрэнд слушает.
      - Это я - Тони. Что там у тебя? Доставай-ка свой ноутбук, на это, по-моему, стоит взглянуть.
      Ноутбук был со мной, я его открыла и дала сигнал подключиться к головному прибору связи Тони. Через мгновение на экране передо мной появились расплавленные оптические волокна и закопченные осколки каких-то кристаллов.
      - Что это? - спросила я.
      - Это - то, что осталось от центра памяти системы наблюдения клиники, - ответил Тони. - Кто-то поработал здесь паяльной лампой.
      - Здорово! - восхитилась я. - А как насчёт резервного блока?
      - Резервный блок находится от меня в тридцати футах, дальше по коридору, и он в точно таком же состоянии.
      - Они держат резервный блок рядом с основным? - не веря своим ушам спросила я. - Неужели здесь не слышали о том, что копии следует держать подальше от основного центра? Желательно в другом здании. На случай пожара или чего-то иного в этом духе.
      - Я их спрашивал об этом, - ответил Тони. - Создается впечатление, что они помешаны на безопасности и поэтому сосредоточили всё под охраной в одном месте. Их бьет дрожь при мысли о том, что кто-то сможет получить список сотрудников или докторов, производящих аборты, или, не дай Бог, список дам, подвергшихся этой процедуре, или...
      - Ясно. Я всё поняла.
      - Одним словом, они решили, что риск перевода данных в другое здание перевешивает риск, связанный с хранением их здесь. И надо сказать, что они организовали потрясающую систему охраны своих файлов. Огнеупорная камера, приборы слежения, лазерный...
      - Как преступники смогли эту систему взломать?
      - Никаких следов взлома. Уверен, что они знали код доступа.
      - Да, похоже на то. И что же мы теперь имеем?
      - Если наши эксперты не свершат чуда и не извлекут из этих осколков хотя бы обрывков информации, то личных дел сотрудников у нас не будет. Но дверные замки и наружные камеры наблюдения хранят оперативную информацию двадцать четыре часа - на тот случай, если вдруг окажутся по каким-либо причинам отрезанными от центрального блока. Мы начинаем "разгружать" их одну за другой. Преступники, наверняка, часть камер уничтожили, но я убежден, что на все у них времени не хватило. На каком-нибудь жестком диске обязательно сыщется изображение этого парня.
      - Хорошо, - сказала я, - мы попросим Танг взять своих людей и приступить к просмотру камер наблюдения и электронных записей посетителей. А пока возвращайся сюда, мне надо проверить на тебе свои теории.
      - Слушаюсь, мэм. Предстану пред вами в мгновение ока.
      Я сказала Танг о камерах наблюдения и электронных журналах, и та, не теряя времени, стала собирать своих ребят, чтобы воплотить мои идеи в жизнь. Я же вышла на улицу подышать свежим воздухом и привести в порядок свои мысли. Выйдя из дверей, я прошла за угол здания, чтобы мой силуэт не выделялся на светлой стене. На противоположной стороне улицы стали лагерем журналисты, а вокруг них собралась внушительная толпа зевак. Удивительно, как много людей не спит в пять часов утра! Видимо, они услыхали о событии в клинике из ночных новостей, и явились сюда, желая увидеть всё собственными глазами.
      Пройдет еще немного часов, и о том, что здесь случилось, узнает очень много людей. Большую часть этих людей охватит смертельный ужас. Оставалось лишь надеяться на то, что, испугавшись, они не начнут совершать глупости.
      Глава девятнадцатая: Его преподобие сенатор.
      Вторник десятого. 7 час. 30 мин. утра.
      Выйдя из-за угла, я быстро направился к лифту. Меня окружали люди, которые трудятся на меня, и которые не успели расступиться, чтобы освободить мне путь. Когда-нибудь я принесу с собой мачете, и прорублюсь сквозь эту ораву.
      - Не могли бы вы задержаться еще на секундочку? - сказала Кейт, нанося еще один мазок крема на мою левую скулу.
      - У меня нет времени! - рявкнул я на неё, возможно, более резко, чем она того заслуживала. Кейт - одна из лучших художников-визажистов в нашем бизнесе, и ей это известно. Видимо, мне стоит быть к ней повнимательнее.
      - Неужели вы хотите появиться перед камерой нарумяненным, как пятидесятидолларовая шлюха? - спросила она. Затем она плюнула себе на ладонь и устранила ошибку.
      Девчонка, бесспорно, права - предстать перед публикой в дурацком виде я просто не имею права. Я остановился, и Кейт принялась обрабатывать мои щеки. Покончив с румянами, она достала карандаш и стала подрисовывать мне брови. Я знал, что, взглянув в зеркало, я увижу весьма странную физиономию, но на экране эта странность всегда исчезает, и мое лицо выглядит просто великолепно. А это, в конечном итоге, самое главное.
      Пока Кейт приводила в порядок мою вторую бровь, я нетерпеливо искал взглядом настенный экран, но монитор в коридоре установить не удосужились. Ничего, кроме толпы лакеев. Я насчитал восемь рож. Создавалось впечатление, что эти людишки понимают - всем, чтобы одновременно лизать мой зад, здесь места не хватает, и они решили заниматься этим посменно.
      - Неужели ни у кого из вас не хватает мозгов для того, чтобы найти для меня дисплей? - прорычал я. - Как, по вашему мнению, я могу узнать, что происходит в мире?
      Трое из них мгновенно развернули ручные дисплеи и сунули мне под нос, видимо, ожидая похвалы. Все три экрана были настроены на мою станцию.
      - Потрясающе, - прошипел я. - Именно это я и хотел узреть в половину восьмого утра. Все другие сети страны давно ведут прямую передачу из клиники, а мы всё еще крутим документальный фильм об наших идиотах-миссионерах в Южной Америке. Не удивительно, что я до сих пор не смог шагнуть дальше Сената. Кто-нибудь может мне сказать, когда туда прибудет наша команда?
      Некоторые из этих мудрецов, начали спешно давить на кнопки в поисках информации, но больше всех в этом деле преуспела какая-то молодая женщина. Раньше я её в своем окружении не видел.
      - Два микроавтобуса в пути, Ваше преподобие. Водитель одного из них рассчитывает прибыть в клинику через восемь минут, однако, мне кажется, что он недооценивает проблем с уличным движением. Я думаю, что до начала прямой передачи на нашем канале пройдет не менее пятнадцати-двадцати мину.
      Я посмотрел на неё более внимательно. Передо мной стояла блондинка в строгом деловом костюме. У неё была прекрасная грудь, но замечать такие вещи мне не положено.
      - Вы новенькая? - спросил я.
      - Вообще-то, Ваше преподобие, последние шесть месяцев я прохожу практику в Отделе демографии. Но поскольку миссис Филлипс пока в здании не появилась, я решила на всякий случай занять её место.
      Честолюбива. К ней надо будет присмотреться.
      - Скажите, Натали, - произнес я, прочитав её имя на прикрепленной к лацкану костюма карточке, - не могли бы вы соединить меня с какой-нибудь сетью, которая уже ведет передачу оттуда?
      - Конечно, Ваше преподобние, - ответила она и тут же передала мне свой дисплей уже настроенный на нужный канал. - Команда Микрософт в эфире вот уже десять минут. Я решила подключиться к ним с самого начала. Ноадо быть в курсе того, что там происходит.
      Я взглянул на экран. В этот момент показывали толпу. Она в основном состояла их обыкновенных зевак. Кое-кто, правда, держал крест, а у некоторых в руках были даже плакаты. Я попытался прочитать текст, но надписи были чересчур длинными, а шрифт слишком мелким.
      - Безобразие! Неужели никто не догадался раздать этим людям нормальные лозунги?! - спросил я, намеренно глядя в глаза Натали. - О чем они думали?! Я не могу разобрать ни слова!
      - Я... - начала Натали, явно не зная, что ответить. Она машинально подняла руку, чтобы взглянуть на свой дисплей - но аппарат был у меня. Думаю, что... - с этими словами она оглянулась, выхватила дисплей у стоящего рядом с ней парня, очистила экран и без задержки приступила к поиску нужной информации.
      - Да, - сказала она, вглядываясь в экран, - в настоящее время на место событий направляются десять организаторов со всеми необходимыми материалами. Отдел Христианских посланий направил туда лозунги следующего содержания.
      Набрав на клавиатуре нужный адрес, она передала дисплей мне, и я прочитал, что смогли придумать мои "гениальные" спичрайтеры. В основном это было старье, вроде: "Аборт - это убийство" и "Единая Нация под Единым Богом". Однако там было и кое-что новенькое. "Аборт есть приношение детей в жертву!", например. Но больше всего мне понравилось простое изречение: "Для них это обычное дело!". Однако существовала опасность, что большинство обывателей его не поймет.
      - Неплохо, - сказал я. - Но в то же время и ничего выдающегося. Ничего такого, чтобы кричало обо всём ужасе подобной ситуации. А вот эти чересчур многословны. Пусть их снимут.
      Натали передала распоряжение дальше, что-то пробормотав в свои наручные часы. Кейт, тем временем, покончила с моими бровями и принялась за прическу.
      - Кроме того, я хочу, чтобы туда направили несколько профессионалов. Пока там нас представляют жалкие любители, которые никакого понятия не имеют, как привлечь к себе внимание телеоператоров. Откомандируйте в клинику три десятка наших лучших "протестантов".
      - Слушаюсь, сэр! - бросила Натали и передала мой приказ по назначению.
      - Да, и подкиньте пару десятков тех, которые организуют контрпротест "сторонников" абортов.
      - Сэр... - протянула Натали. Девчонка, похоже, искренне изумилась. Несмотря на всё свое честолюбие, она всё еще сохранила наивность.
      - Контрпротест, - повторил я. - Мы не можем позволить этим адвокатам смерти устроить собственный марш протеста. У всех сторонники абортов мозги, кончено, набекрень, но по телевидению это не всегда заметно. А публика должна видеть всю абсурдность их требований. Поэтому пусть пошлют туда десяток парней с лозунгом: "Аборт - наше право!" И десяток женщин со слоганом: "Мое тело! Моё право!". И позаботьтесь о том, чтобы среди женщин не было привлекательных.
      Натали замерла на секунду, но затем принялась диктовать мои указания. Тем временем Кейт закончила укладку волос. Я посмотрел на часы. 7:38. Для того чтобы прокрутить весь утренний цикл новостей, в эфир мне надо выйти не позже восьми.
      - Когда прибудет вертолет? - спросил я.
      Натали хотела передать вопрос, но здесь инициативу перехватил Джерри.
      - Нас доставят туда через десять минут, - сказал он. - Мы добились права на посадку на крыше ближайшего здания. Не исключено, что будем на месте еще до прибытия наземной команды.
      - О`кей. Теперь покажите, что там нацарапали для меня писатели.
      Джерри сказал что-то в свои часы, и на дисплее, который я уже держал в руках, возник текст моей речи. На чтение у меня ушло секунд тридцать. Слишком длинно.
      - Никуда не годится! Мне нужно, что-то короткое, броское и пугающее. А здесь приходится рассусоливать добрых полминуты. Никогда не знаешь, какую часть выступления выдернут из речи другие каналы для своих передач. Свяжитесь с этими недоумками, - продолжил я, обращаясь к Натали, - и скажите им, что мне нужны пара-тройка громких фраз, которые я мог бы выплюнуть зрителям в лицо. В этом случае на всех сетях текст пойдет полностью.
      Кейт, наконец, внесла последние штрихи в мой облик, и я смог двинуться дальше. Достигнув конца коридора, я в сопровождении двух телохранителей вошел в кабину лифта и дал знак Натали присоединиться к нам.
      - Я хочу, чтобы вы разобрались с этим табуном бездельников писателей. Поддайте им жара, и не слезайте с них, пока они не произведут на свет десять секунд хорошо наперченного текста. Для нас открываются великие возможности. Все эти либеральные церкви, хохотавшие при упоминании о Сатане, будут выглядеть глупейшим образом, когда в эфир выйдут эти новости. Все люди увидят, что мы единственные кто изрекает истину, не ограничиваясь пустыми проповедями. И это имеет огромное значение для нас.
      Дверь лифта выходила на крышу. Вертолет уже был готов к полету.
      - У вас есть пятнадцать минут до моего выхода в эфир! - крикнул я, стараясь перекрыть шум двигателя. - Дайте мне нечто такое, что я смог бы использовать!
      Натали кивнула, давая понять, что всё слышала. Я направился к трапу, но вспомнив еще кое-что, остановился.
      - Да, и кроме того, попросите их написать двухминутную речь. Мы запишем её в студии, когда я вернусь, и затем пустим по нашему каналу на фоне бушующей толпы. Это усилит впечатление. Пусть напрягутся и создадут что-то выдающееся.
      Дав это последнее указание я заторопился к геликоптеру, а мои телохранители заспешили следом. Да, у нас появилась грандиозная возможность открыть стране глаза на истинное положение вещей. Не исключено, что это наш последний шанс. Я помолился за души тех безумцев, которые все это сотворили. Вполне вероятно, что они - подлинные слуги Сатаны, но нашей стране они оказали величайшую услугу. Они привлекли к моему правому делу внимание всего народа.
      Сатана действует тихой сапой. Он вербует сторонников неторопливо и постепенно, добиваясь того, что грех для его жертвы становится привычным, не вызывающим возмущения явлением и, более того, вполне приемлемым. И вот это уже привело к тому, что страна, основанная христианским пилигримами, начинает одобрять убийство младенцев в утробе матери, снисходительно относится к нарушению таинства брака и возводит колдовство и магию в разряд признанных религий, во всем равных с верой во Христа.
      У меня нет сомнений в том, что Сатанинский заговор существует. Его участники, возможно не носят чёрных мантий и не размахивают жертвенными кинжалами. Но от этого он не становится менее реальным. Чтобы увидеть его плоды, надо лишь оглядеться по сторонам. Для этого надо лишь взглянуть на рекламные щиты, которые призывают нас заполнить пустоту нашей жизни новой машиной или дорогими нарядами. Для этого следует лишь посмотреть кино, показывающее, что смысл жизни можно обрести в случайной половой связи. А что стоят сеансы психотерапевтов, убеждающих нас, что в мире нет ни добра, ни зла, а есть всего лишь различные формы умственного расстройства. И вот эти силы, объединившись, пытаются иссушить наши души, изъять все святое и заставить поверить в то, что смысл жизни состоит лишь в удовлетворении нескольких плотских потребностей.
      И это может увидеть каждый, кто не слеп. Но люди, увы, не обращают на свою трагедию никакого внимания. Поэтому наша задача придать ей некоторый дополнительный драматизм, сделать её более заметной, более яркой. Нам нужно сделать так, чтобы они открыли глаза. Открыли глаза и ужаснулись.
      Я посмотрел на то, что передают другие каналы. Да, когда люди, проснувшись, увидят все это, они, вне сомнения, испугаются. А я, оседлав их страх, смогу ворваться в Белый дом.
      Став президентом, я не пожалею сил для того, чтобы в мире снова воцарился Христианский порядок.
      Глава двадцатая: Ведьма.
      Вторник десятого. Утро.
      Проснувшись, я некоторое время следила за тем, как луч утреннего солнца ползет по дальней от меня стене. Рядом со мной спал Алекс, и его спокойное, равномерное дыхание время от времени прерывалось едва слышным похрапыванием. Не часто случается, когда я не только чувствую себя счастливой, но и могу осознать это. Но иногда, особенно по утрам, я вдруг осознаю насколько прекрасна жизнь.
      Я повернулась на бок, чтобы взглянуть на часы, и в полной мере ощутила аромат листьев ясеня, которые сорвала вчера вечером с дерева на нашем дворе и положила под подушку. Листья ясеня, как известно, дарят вам сны, которые дают ясный ответ на все мучающие вас вопросы. А у меня в данный момент возникало столько вопросов, что немного ясности мне бы не помешало. Но если я и видела что-то во сне, то всё равно ничего не запомнила.
      Еще прошлым вечером я принялась за поиски ребенка, описанного в бумаге, найденной мной в жилище Джен. Мне были известны дата его рождения и пол, поэтому поиск я начала с анализа данных о регистрации детей в округе Большая Атланта. Поиск осложнялся тем, что округ состоит из нескольких графств, каждое из которых имело собственную базу данных, и некоторые из этих баз оказались несовместимыми. Однако, в конце концов, мне удалось установить, что шестого июня 2010 года в Большой Атланте на свет появилось 104 мальчика. К моему великому сожалению оказалось, что регистрационные данные не включали в себя группы крови, цвета глаз и всего остального в этом роде. Итак, у меня было 104 претендента, и я не имела ни малейшего представления, кто из них мне нужен.
      Часы показывали 6:57. Дождавшись момента, когда загорелись цифры 6:59, я отключила будильник. После этого я поднялась, приняла душ, причесалась, оделась и снова прилегла рядом с Алексом, который всё еще спал. Я намеревалась разбудить супруга поцелуем, чтобы его день начался с чего-нибудь приятного. Но этот негодяй, ответив на мой поцелуй практически не просыпаясь, повернулся на другой бок и продолжал почивать. Мне пришлось сдернуть с него одеяло, что повлекло за собой жалобные стенания и постукивание ладонями по постели - мой любимый супруг искал исчезнувший вдруг уют. Поняв, что уюта не найти, Алекс стал постепенно возвращаться к жизни.
      Теперь предстояло заняться девчонками. Вначале я прошла к Винтер и нежно потрясла её за плечико, приговаривая, что пора в садик. В ответ раздалось бессвязное бормотание, которое я приняла за знак согласия. Войдя в комнату Саммер, я повторила всю процедуру с самого начала. Я довольно долго пыталась вернуть старшую дочь в наш мир, но она пробормотав, что, слава Богу, еще не служит в армии, продолжала спать. После этого я вернулась к Винтер, которой ценой титанических усилий удалось выбраться из-под одеяла. Теперь она продолжала спать поверх его. (Девочки, вне сомнения, унаследовали подобную манеру поведения от отца, поскольку я всегда была ранней пташкой.) Поэтому мне пришлось щекотать пятку Винтер до тех пор, пока она не захихикала и не запищала. После этого я взяла дочь на руки, отнесла в ванную и проследила, чтобы она почистила зубы. Затем я вернулась к своему воинственному подростку, и та, заверив меня, что уже давно проснулась, потребовала, чтобы я прекратила относиться в ней, как к ребенку.
      Мне ничего не оставалось, кроме как спуститься вниз и начать готовить завтрак. Хлеб я поставила выпекаться еще с вечера, и к утру свежий каравай был не только готов, но и уже стал немного остывать. Я отломила и с удовольствием пожевала кусок теплой ароматной корочки, прислушиваясь к шагам на верхнем этаже. Я услыхала, как одевается муж, до меня доносился легкий топот крошечных ножек Винтер. Девчушка, покончив со всеми делами в ванной, пробежала в свою комнату. Но тяжелых, как у Командора, шагов своей любимой старшей дочери я почему-то не слышала. Хмм...
      Прожевав еще кусочек корочки, я сорвала цветок с росшего за окном куста жасмина. Нашептывая Заклинание послания, я аккуратно размяла цветок и затем, дунув на лепестки, направила Саммер забавное утреннее видение. Сейчас она увидит во сне, как появляется в классе в ночной рубашке, непричесанной, не умытой и с нечищеными зубами.
      Я снова полакомилась свежим хлебом. Над моей головой в комнате Саммер вначале послышался топот ног, а затем я услыхала шум льющейся воды.
      Детки! Честно говоря, я никогда не могла понять, каким образом управляются со своими отпрысками люди, не владеющие магическим искусством.
      Итак, всё мое хозяйство пришло, наконец, в движение. А я продолжила готовить завтрак. Прежде всего я достала фрукты для салата и, начав их резать, затянула Заклинание созидания. Я считаю, что любое приготовление пищи является своего рода магическим актом. Вы берете совершенно обычные предметы и превращаете их в нечто прекрасное. А если вы все сделаете правильно, то вам удатся добиться поистине великого чуда. Вы обеспечиваете почти пятнадцать минут мира в своем доме. Вы видите в сборе всю семью. Даже ваши дети не ссорятся, потому что свара и жевание не совместимы. Ну разве это не чудо?
      Заклинание созидания очень длинное и состоит из нескольких песен. Я могла бы поведать вам слова, но боюсь, что вы попытаетесь его применить, не зная того, что в неумелых руках оно способно причинить массу неприятностей. Так или иначе, но к концу первой песни я закончила шинковать фрукты. К концу второй я успела смешать мёд с йогуртом для подливки и подогреть сковороду для яичницы. А к последним словам третьей я уже имела почти готовую глазунью и хорошо поджарившийся бекон. Мои магические силы и магический аромат пищи заполнили дом, призывая семейство поскорее спуститься в кухню.
      Они одновременно протопали вниз по лестнице и кинулись за стол с такой скоростью, словно голодали целую неделю. Завтрак сопровождался как веселым хихиканьем, так и обсуждением двух весьма серьезных проблем. Во-первых, мы поговорили о сценических достоинствах пьесы, которую ставили в детском саду Винтер (ей там досталась роль цапли), и, во-вторых, договорились о нашем (моего и Алекса) поведении на родительском собрании. ( "Надеюсь, мам, пап, вы будете вести себя так, что мне за вас краснеть не придется"). Когда всё было съедено, я послала девочек собрать растения для дневных амулетов, а сама (с помощью Алекса, естественно) перегрузила грязную посуду со стола в моечную машину.
      Девочки вернулись через несколько минут, доставив мне, что я просила - все нужные мне растения произрастали на нашем заднем дворе, - и я принялась за изготовление амулетов. В мешочки Саммер и Винтер я положила листья кизила (для их охраны) и шалфея (для придания им мудрости). В мешочек Винтер я добавила несколько побегов укропа, который, как известно, является оберегом для маленьких детей. Укроп, кроме того, возбуждает похоть, поэтому в мешочек Саммер я его класть не стала. Даже если моя воинственная девица считает, что уже готова встречаться с мальчишками, то я для этого еще не совсем созрела.
      В мешочек Алекса я положила листок базилика, который помогает возлюбленным лучше понимать друг друга, и крошечный побег можжевельника, спасающего от несчастного случая. В свой мешочек я положила, естественно, базилик, листочек остролиста на счастье и зернышко сезама, помогающее раскрывать секреты. Будем надеяться, что зернышко мне поможет.
      Закончив составлять амулеты, я завязала и раздала мешочки, распевая при этом Заклинание созидания. Пропеть его следовало трижды. Девочки и я носим амулеты на шее на серебряной цепочке, а Алекс предпочитает таскать свой в кармане. Супруг остался заканчивать уборку кухни, мне же предстояло вести девчонок в школу.
      До школы было добрых пять кварталов. Когда здание школы появилось в поле зрения, Саммер увидела каких-то своих приятелей и, бросив коротко "Пока, мам", помчалась к ним. Винтер вела себя более достойно и удостоила меня поцелуя в щеку. Передав младшую дочь в руки миссис Гринбриар, её воспитательницы, я двинулась к станции подземки.
      По пути в центр города я размышляла об исчезновении Джен, о ритуалах черной магии и о мальчике, сведения о котором я нашла в её квартире. Прежде всего я попыталась как-то связать между собой эти три явления. Возможно, Джен, разыскивая мальчика, обнаружила, что тот каким-то образом связан с культом. С другой стороны, она могла вести расследование деятельности адептов культа черной магии и случайно узнать, что те намеревались что-то сделать с ребенком. Неужели его собирались принести в жертву?
      Конечно, существовала еще одна, совершенно отвратительная возможность, о которой я даже боялась думать, но мысль о которой упорно возвращалась ко мне. Я не имела права так думать о своей подруге и члене одного со мной сообщества. Но бумаги с описанием ритуалов черной магии я нашла в её жилище. Джен обладала достаточными магическими познаниями, чтобы воплотить эти ритуалы в жизнь. И кроме того...как мне было ни больно думать об этом, я могла представить её за подобным занятием. Джен страшно гордилась своими колдовскими способностями и могла решиться на сеанс черной магии просто так, для рисовки. Моя подруга принадлежала к типу "воительниц" и вполне была способна стремиться к цели, не брезгуя никакими средствами. Я вполне допускала, что она просто не устояла перед искушением использовать в своих целях то могущество, которое предоставляет черная магия. А если она решила свести с кем-то счеты...то это тем более вероятно.
      Поезд прибыл на станцию, именуемую "Центр искусств", я поднялась на поверхность и прошла два квартала до здания, в котором располагался мой офис. В 9:07 я уже сидела за своим столом, готовая во всеоружии встретить свой рабочий день. Но прежде...
      Прежде всего я позвонила Салли из Исследовательского отдела.
      - Исследовательский...Чем я могу вам помочь?
      - Привет, Салли, это Холли.
      - Привет. Что ты от нас хочешь?
      - Нечто не совсем обыч...
      - Только не это! Надеюсь, это не будет похоже на фантастический запрос, который мы получили совсем недавно? Представляешь, нас попросили узнать среднюю влажность воздуха во время последних двенадцати летних Олимпийских игр! Неужели ты хочешь, чтобы мы и для тебя совершили подобный подвиг?
      - Нет... Не совсем... Видишь ли...
      - Вот и отлично, потому что Джулия - ты её знаешь, она работает на дамском сайте - попросила нас узнать самый модный цвет губной помады за все годы, начиная с 1057-го. Представь себе, в 2008 году самый модный цвет помады назывался "Кровь вампира"!
      - Забавно.
      - А Сэм с сайта "Освобожденцев" пожелал узнать характер сезонных изменений полярных шапок Марса.
      - Вот это да!
      Я уже очень давно научилась не прерывать Салли, когда та притворно жаловалась на странные или нелепые запросы. В конце концов, это была её единственная возможность похвастаться своей работой. А похвастаться ей действительно было чем. Её разработки позволяли нам журналистам добиваться признания, а её имя нигде не упоминалось. Лишь мы знали, насколько она талантлива. Всем людям хочется видеть признание своих заслуг. Поэтому я позволила ей поведать мне о трех запросах, которые она уже успела сегодня удовлетворить. Я одобрительно мурлыкала до тех пор, пока Салли не выдохлась, а затем произнесла:
      - Теперь я понимаю, почему тебя с самого начала прозвали "Вундеркинд".
      - Да, именно так. За мой длинный язык. Когда я начала здесь работать, мне сразу следовало прикинуться идиоткой. Как только они прознали про то, что я могу совершить невозможное, я не имела ни единой свободной минуты. Итак, что же тебе надо от меня, Холли?
      - Ты меня за это возненавидишь, - начала я, прекрасно зная, что самые трудные вопросы составляют смысл жизни Салли. - Мне нужно найти мальчика, живущего в Атланте. Мне известна дата рождения, натуральный цвет его волос и глаз, а также естественная форма носа и ушей. Я также знаю, что он левша, а его группа крови - "О", резус положительный. Единственно чего я не знаю, так это его имени.
      На противоположном конце линии воцарилось длительное молчание.
      - Могу я хоть узнать, какого рода материал ты сейчас готовишь?
      - Нет, не можешь. Но я всё тебе расскажу, как только закончу.
      - О`кей. Может быть, тебе известна клиника, в которой парень появился на свет? Эти заведения, как правило, отвратно защищают свою базу данных. Я могла бы подкупить какого-нибудь ординатора и получить доступ ко всем документам.
      - Нет, не известна.
      - Плохо. Это значительно усложняет задачу. Я не могу вламываться в каждый больничный компьютер Атланты. Помолчи минутку и дай мне сообразить, в какой базе данных может находиться наш юноша. Итак, сколько ему лет?
      - Четырнадцать.
      - Хмм... Слишком молод для получения водительских прав или воинской службы. Может быть, он еще учится в школе?