Кит Хартман
      Сыщик, ведьма и виртуальный покойник
      Перевод Глеба Косова
      Глава первая: Сыщик.
      Воскресенье восьмого, 8 час. 21 мин. пополудни.
      Я поставил стакан на столик. Столик вкрадчиво зазвонил, и на его полированной поверхности рядом с пустым стаканом засветилась надпись:
      "Повторить? Да / Нет. Что-нибудь другое?"
      Я прикоснулся к точке, означавшей "Да", и протащил свою кредитную карту через прорезь на столешнице. Несложный подсчет подсказал мне, что мой, и без того скромный банковский счет, съежился еще на девять долларов.
      Ко мне подошел официант с очередным стаканом кофе "Мокко" со льдом.
      - Вы действительно уверены в том, что не желаете выпить бокал вина или кружечку пива? - спросил он с улыбкой.
      - Только не сейчас.
      - Здоровый образ жизни? - сказал он, все еще улыбаясь.
      У официанта были вьющиеся черные волосы и сверкающие ярко-зеленые глаза. Такие глаза в этом году были в моде, и их носила добрая половина юнцов его возраста. Одним словом, официант был очередным клоном того слегка тряхнутого поколения, которое я, как правило, ненавидел.
      - Ага... Да... Что-то вроде того, - пробормотал я, глупо улыбаясь и заливаясь краской. Краснею я мгновенно, и моя бывшая супруга находила это почему-то весьма забавным.
      - Меня зовут Грегор, - сказал официант, склонившись над столиком, - и если вам от меня что-либо потребуется, дайте знать.
      Мы обменялись взглядами - слишком продолжительными для того, чтобы быть приличными, - после чего молодой человек удалился. Я всегда неравнодушен к дружескому обслуживанию и поэтому еще раз протащил кредитку через щель, отваливая парню приличные чаевые. И в этот момент появилась она.
      Боже мой! Неужели у меня и без неё мало проблем?!
      Моя клиентка только что вошла через огромные парадные двери отеля. На ней был плащ военного покроя, а глаза её скрывались под солнечными очками. Одним словом, вид моей клиентки просто кричал: "СМОТРИТЕ! Я делаю всё, чтобы меня не опознали!". Этот шпионский ансамбль дополняла мягкая шляпа, скрывавшая добрую половину её лица. Шляпа была такой громадной и такой нелепой, что привлекала к её обладательнице всеобщее внимание. Видимо, мамочка так и не научила свою дочь правильно подбирать аксессуары для ведения тайной слежки.
      Я выбрал этот столик потому, что, сидя за ним, я мог прекрасно видеть как парадный вход, так и лифт. В то же время мой наблюдательный пост находился на порядочном расстоянии и от первого, и от второго. Я поднялся со стула и помахал ей рукой. Однако вестибюль отеля "Хилтон, Округ Колумбия" настолько обширен, что клиентка не сразу заметила мои призывные жесты. Заметив же, она сразу заспешила к столику.
      - Рад вас видеть, мисс Черчилл, - соврал я, стараясь придать своему голосу приличествующую случаю небрежность. - Какого дьявола вы сюда приперлись?!
      - Я была бы вам весьма признательна, если бы вы в моем присутствии перестали употреблять подобные выражения.
      - Приношу глубочайшие извинения, мэм. - Я совсем забыл, что иссушенные верой члены Южной баптисткой конвенции крайне отрицательно относятся к упоминанию Князя тьмы. - Итак, с какой стати вы сюда приперлись?
      Она села рядом со мной. Столик издал мелодичный звон и поинтересовался, не желает ли клиент сделать заказ, но клиент или точнее, клиентка вопрос мебели проигнорировала.
      - Я решила принять участие в наблюдении.
      Мисс Черчилл предстояло разменять четвертый десяток. Дама отличалась высоким (во всяком случае для её пола) ростом, и говорила она всегда весьма уверенно, с видом человека, которого все почему-то должны принимать всерьёз. Боюсь, что ни у кого не повернется язык назвать такую женщину "очаровательной". "Поразительной" - вполне возможно. Может быть, даже "привлекательной", если она ухитрится выдавить из себя улыбку. Не знаю, не знаю... Мне она, во всяком случае, никогда не улыбалась.
      - Нет! - твёрдо произнес я.
      - Что "нет"?
      - Об этом мы с вами не договаривались. Одним словом, здесь вы не останетесь. Я не могу допустить, чтобы он, войдя в дверь, заметил вас и сорвал мне всю операцию. Отправляйтесь в свою гостиницу. Когда всё закончится, я представлю вам полный отчет и передам фотографии.
      Она вскинула одну бровь и, даже не одарив меня взглядом, бросила:
      - Насколько мне помнится, мистер Паркер, я - тот человек, который оплачивает ваши услуги. Поэтому я останусь здесь столько времени, сколько пожелаю.
      - В таком случае вам придется подыскать себе другого детектива.
      Эти слова заставили её задуматься, и она немного помолчала, видимо, размышляя, не блефую ли я. Да, мне до зарезу нужны были деньги, но и она не могла обойтись без моей помощи. Ни один приличный частный детектив за такое дело не возьмется, а любой "голубой" сыщик, кроме меня, естественно, просто убежит, как только поймет, что от него требуют.
      - В чем проблема? Не хотите, не надо. Я и без вас могу понаблюдать. Уж не опасаетесь ли вы, что я увижу нечто такое, что вы не намерены включить в отчет?
      Моя клиентка лишена даже намека на наличие такта, и это - то единственное, что мне в ней нравится.
      - Нет, мой отчет будет полным. Но подобные дела так не делаются, объяснил я.
      Когда три года тому назад в моей фирме в качестве партнера появилась Джен, я вдолбил в её головку три священных заповеди. Первая из них гласила: Никогда не позволяй клиенту участвовать в наружном наблюдении. Как бы тот ни умолял, как бы ни клялся вести себя тихо, какие бы деньги ни предлагал. Этого просто нельзя допускать. Я лишь однажды нарушил первую заповедь в далеком 2019 году, и в результате едва не поплатился жизнью. Моему клиенту спастись удалось тогда лишь чудом.
      Мы с ней играли в гляделки минуты две, и никто не хотел моргнуть первым.
      - Фотографий для меня недостаточно, - наконец произнесла она.
      - Это почему же?
      - Их можно без всяких усилий сфабриковать. А я хочу быть уверенной на все сто процентов.
      Она сняла темные очки, дабы окончательно сразить меня взглядом. И мы еще целую минуту продолжили игру в гляделки. Оказалось, что глаза у неё карие. Не модные ярко-зеленые, не темно-синие, не фиалковые и не светло-золотистые, а просто карие. Одним словом, никаких специально подобранных визажистом окрасов. Мисс Черчилл сдалась первой, и когда она заговорила, тон её почему-то стал не таким агрессивно-самоуверенным, как до этого.
      - Я не знаю, как вести себя с...с человеком вашего типа, - начала было она, но тут же снова умолкла.
      Моя клиентка сжимала свою сумочку с такой силой, словно держала в руках не обычный предмет дамского туалета, а какой-то спасительный талисман. Интересно, почему она так за неё держится, подумал я. Может быть, это его подарок? А, может быть, в сумочке содержится нечто очень для неё важное? Фотография, на которой изображены они оба, например... любовная записка... Впрочем, какая разница? Сейчас мне просто надо заставить её уйти.
      - Джозеф и я... - начала она, но конец фразы снова повис в воздухе.
      Я ждал продолжения, но оного так и не последовало. Я не знал, что сказать, поэтому мы продолжали сидеть молча. Когда всё закончится, она вернется в Северную Джорджию в свою христианскую округу, чтобы вновь погрузиться во "Всемирную сеть новостей Баптистской церкви" и приступить к чтению "Откровений" - журнала Южных баптистов. Я же возвращусь в свое гетто для "геев", расположенное в самом центре Атланты, где стану смотреть "Голубое ТВ" и шляться по нашим кофейням. Мисс Черчилл и я принадлежали к противоположным полюсам общества, и общей для нас была лишь та неприязнь, которую мы друг к другу испытывали.
      Но она была абсолютно права в одном. Я, на её месте, тоже не стал бы доверять фотографиям. Картинку можно изменить без всякого труда. Наложи изображение в одном месте, убери в другом, и voila, вы получаете компрометирующий материал на любого. Я знавал нескольких детективов, которые считали, что лучше потратиться на хорошую графическую программу, чем топтать улицы.
      Всё шло не так, как надо. Мне следовало или прогнать её, или подняться и уйти самому. Подняться со стула и свалить к себе в контору, бросив это вшивое дело. А для того, чтобы заплатить по нашим счетам за этот месяц, я предложу Джен продать одну из её почек.
      Мисс Черчилл не любит гомосексуалистов - и меня в их числе, естественно; а я плачу ей той же монетой. Моя клиентка не нравится мне, возможно, потому, что я сам был взращен парочкой Южных баптистов. Ну и что из того? Ведь мы даже не пытались делать вид, что симпатизируем друг другу, а открытая взаимная ненависть, по моему мнению, один из честных способов общения между людьми. Я внимательно изучал её лицо, пытаясь по глазам прочитать, какие мысли роятся в её головке.
      Мы провели в молчании еще несколько минут. Когда ей, видимо, надоело лицезреть мою физиономию, она отвернулась и принялась исследовать вестибюль. Осмотрев в спринтерском темпе толпу, мисс Черчилл остановила взгляд на молодом человеке лет двадцати, без видимых дел болтающегося неподалеку от стеклянных шахт лифта.
      - Ведь это Дэниел, не так ли? - спросила она, указывая на юного лоботряса.
      - Да, - ответил я и нежным движением вернул её вытянутую руку на стол.
      Я был немало удивлен тем, что она смогла его узнать. Когда мисс Черчилл видела Дэниела в моем офисе неделю назад, у парня были черные вьющиеся волосы, карие глаза и прекрасная бронзовая кожа. Я тогда так и не понял, к чему этот выпендрёж. Видимо, кто-то из его партнеров обожал средиземноморский тип красоты. Юный греческий раб или что-то в этом роде. Теперь Дэниел вернул себе светлые волосы и голубые глаза, что делало его еще больше похожим на ребенка. Я так и не установил, натуральный это цвет или нет, но именно так он выглядел при нашей первой встрече. А ему очень идет быть блондином. Он становится похож не колли. Такой же игривый, забавный и... Он опять мне улыбается, дьявол его побери!
      Я сердито нахмурил брови в надежде, что Дэниел поймет намек и уберет свою идиотскую ухмылку. Однако он этого не сделал. Юнец веселился уже не первый час, и я начинал терять терпение. Тип по имени Томпсон, за которым мы вели слежку, был парнем ушлым и очень наблюдательным, и малейшая наша ошибка могла оказаться для дела роковой. Поэтому гримасы, которые строил мне мой временный помощник, были совершенно неуместны. По-прежнему глядя мимо хулигана, я четко произнес одними губами: "ПЕРЕСТАНЬ КРИВЛЯТЬСЯ!". Вместо того, чтобы сразу смыть с рожи ухмылку, этот мерзавец мне еще и подмигнул. Стараясь не привлекать к себе внимания, я все же бросил на него свирепый взгляд. Дэниел состроил страдальческую гримасу и вернулся к наблюдению за прозрачными кабинами лифтов. Оставалось надеяться лишь на то, что никто не заметил нашего маленького спектакля.
      Покончив с Дэниелом, я вновь обратился к своей клиентке. Мисс Черчилл взирала на моего юного помощника со смешанным чувством презрения и любопытства.
      - Не надо на него смотреть, - заметил я. - Это привлекает внимание к вам обоим. Шляпа, конечно, частично прикрывала её лицо, но оставаться здесь мисс Черчилл все же не могла. Риск был слишком велик. Если Томпсон её заметит, то вся операция пойдет прахом.
      - Почему он носит такую рубашку? - спросила южная баптистка, презрев мой совет не пялиться на юнца. На Дэниеле был его обычный рабочий наряд драные джинсы и белая безрукавка с изображением распятия. Спаситель на кресте был изображен настолько натурально, что у зрителя мурашки бежали по коже. Лицо Христа искажали предсмертные муки, а тело было выписано с малейшими анатомическими подробностями. Под умирающим Богочеловеком сиял слоган: "А ты думал, что это у тебя выдался трудный день!"
      - Не кажется ли вам, что это немного... - продолжила она, не сводя глаз с Дэниела.
      - Поверьте, - перебил её я. - Дэниел - профессионал, и все сигналы он посылает осознанно. Распятие на груди - нечто вроде его рекламного плаката.
      - Рекламного?
      - Будь он немного старше, на его майке, возможно, появился бы радужный флаг или розовый треугольник. Но поскольку большая часть геев в возрасте моложе двадцати трех лет - католики, то они для себя в качестве своеобразной униформы избрали религиозные регалии.
      - Католики? - переспросила мисс Черчилл таким тоном, словно подозревала меня в намерении подвергнуть проверке её умственные способности. - С какой стати эти типы вдруг обращаются в католичество?
      Подобное невежество поражало. Но с другой стороны, откуда чужаку знать детали демографических тенденций в среде геев.
      - В католичество они вовсе не обращаются, - сказал я. - Они рождены в этой вере. И это - ничто иное, как одно из побочных явлений генетического теста.
      Клиентка уставилась на меня, как на сумасшедшего. Вот и хорошо. По крайней мере она перестала пялиться на Дэниела.
      - Пораскиньте мозгами, - продолжал я. - Как вы поступаете, когда результат лабораторного анализа говорит о том, что ваш ребенок генетически гомосексуален?
      Она опустила взгляд на живот. Беременность внешне пока еще не проявлялась, и, по моей оценке, исследование плода можно будет провести только через месяц. Мисс Черчилл ничего не ответила, но мы оба прекрасно знали, что произойдет в том случае, если генетический анализ окажется положительным. Южная баптистская конвенция не приветствует аборты, но гомосексуалистов она не любит по-настоящему.
      - Именно поэтому так мало гомосексуалистов появилось за последние 23 года среди баптистов, - сказал я, - а также среди методистов, мормонов и лютеран. Вы все поднимаете страшный шум о святости жизни, но попадая, если так можно выразиться, в "клинч", всегда готовы пойти на исключение из правил. Католики так не поступают, ибо любят свою Папессу. Она, возможно, действительно старая, консервативная корова, но, дама, отдать её должноё, ведет себя весьма последовательно.
      Мисс Черчилл снова обратила холодный взгляд на моего помощника. Честно говоря, я не понимал, почему продолжаю её покусывать. Мне давно следовало не только прогнать клиентку, но и вообще отказаться от расследования. Впрочем, вряд ли можно обвинять мисс Черчилл в том, что дело оказалось мне не по вкусу.
      - Он, по существу, еще ребёнок, - сказала она. - Откуда вам известно, что он может понравиться Джозефу? ?
      - Мне это известно в силу моей профессии, - небрежно бросил я.
      Последние две недели мы вели наблюдение за Джозефом Томпсоном, и я узнал о нем такие вещи, до которых ни один из детективов с иной сексуальной ориентацией никогда бы не допер. Я знал, какие типы удостаивались его внимательного взгляд, когда он проходил мимо них на улице. Мне было известно, с какого рода людьми он заговаривал, находясь в кабине лифта, и кому из официантов в своих любимых ресторанах он отстегивал щедрые чаевые.
      Я сумел познакомиться с его финансами и знал, что время от времени Томпсон получал со счета несколько сот долларов наличными. Эти изъятия всегда предшествовали его служебным командировкам. Наличными в наше время никто не пользуется. Если, конечно, не хотят что-то скрыть. Обращение к частному сыщику, например. Или расплату со случайным любовником. У меня не было сомнения в том, что Томпсон прекрасно знал о предназначении молодых людей, похожих на Дэниела.
      Вдруг я почувствовал, как напряглась мисс Черчилл. Вот уж действительно, легок на помине! Из огромных вращающихся дверей в вестибюль отеля вступил мистер Томпсон. На нем все еще был его рабочий наряд - сшитый по индивидуальному заказу пиджак, яркий галстук и безумно дорогие ботинки. Мистер Томпсон трудился в одном из рекламных агентств Южной баптисткой конвенции в качестве пиарщика близкого им по духу сенатора. Ему, как и мне, 34 года, выглядит он весьма (даже слегка чересчур) привлекательно и при этом холост. Держу пари, что в связи с этой аномалией в его конторе уже начали шептаться, и он скоро может столкнуться с настоящей проблемой.
      Конечно, я мог и ошибаться. Нельзя исключать, что Томпсон был обычным мужчиной тридцати четырех лет от роду, решившим, что настал час создать семью. Вполне вероятно, что он вознамерился сочетаться браком в силу вполне достойных причин. Парень, бесспорно, имел все внешние признаки гея, но это, возможно, ничего не означало, так как евангелисты всегда сбивали с толку мое шестое чувство касательно мужчин. Эти ребята ведут себя точно так, как ведет вознамерившийся закадрить вас парень Они стоят совсем рядом с вами и при этом непрерывно улыбаются. Они с искренним интересом смотрят в ваши глаза и притворяются, что внимают каждому вашему слову. Одним словом, делают всё, чтобы убедить вас согласиться с ними.
      Дэниел перехватил Томсона, когда тот остановился в ожидании лифта. Их беседы я со своего места слышать не мог, но зато увидел, как Томпсон взглянул на часы. Дэниел, видимо, поинтересовался временем. Я следил за тем, как взгляд Томпсона перекочевал с циферблата на обувь Дэниела, а затем, скользнув по мускулистому телу парня, остановился на висевшем на шее медальоне с изображением святого. По улыбке Томпсона я видел, что тот понимает значение этого изображения.
      В ареопаг католических святых субкультура геев включила несколько своих избранниц. Святая Мэрилин считается у них покровительницей блондинов и голубизны. Святая Джуди отвечает за наркобизнес и программу реабилитации наркоманов. Святая Лиз несет ответственность за брак и иные безнадежные предприятия, а святая Долли покровительствует великим мечтам и силикону. Дэниел носил медальон с изображением Мадонны - но не Святой Девственницы, а той Мадонны, которая в свое время очень смахивала на невинную девицу, но таковой не являлась. Эта вторая Мадонна, считается у геев покровительницей всех тех, кто трудится на ниве секса.
      Мисс Черчилл тоже не сводила с них глаз. Томпсон, по счастью, целиком сосредоточился на Дэниеле, и на то, чтобы увидеть нас, внимания у него просто не осталось. Я покосился на клиентку. Лучше бы ей быть отсюда подальше! Даже если Томпсон нас не заметит, она может сорваться и угробить нам всю операцию. Я попытался понять по её лицу, как она воспринимает ситуацию. Понимает ли мисс Черчилл, что происходит у лифта ? Способна ли она читать язык жестов и телодвижений? В том, как Томпсон встал совсем рядом с Дэниелом, было даже что-то трогательное. Дэниел смеялся какой-то шутке собеседника, слега похлопывая его по плечу. Вот-вот наступит момент, когда молодой человек задаст сакраментальный вопрос о семье. Попросит показать фото сестры или нечто иное, что позволит Томпсону извлечь на свет бумажник. Позволит продемонстрировать наличность.
      - Не мучает ли вашу совесть то, что вам приходится подобным образом эксплуатировать юношу? - спросила клиентка, весьма меня тем самым изумив. Глаз с парочки она не сводила.
      - Парню уже двадцать два года, и он закончил полный курс средней общественной школы, - сказал я. - У него светлая голова, и он по меньшей мере научился там немного читать. И чем же, по вашему мнению, ему следует зарабатывать себе на жизнь? Неужели вы считаете, что он должен стать журналистом или программистом? А может быть, вы полагаете, что ему следовало бы заняться квантовой физикой? Дэниел делает лишь то, что может делать. И о какой эксплуатации может идти речь? Кто, по вашему мнению, больший кровосос,- парень, который готов отвалить 300 баксов за час секса, или тот, кто отстегивает семь пятьдесят за час, проведенный у жаровни для гамбургеров? - После этих слов мне следовало бы замолчать, но я, увы, этого не сделал. - Кроме того, в вашем положении я не посмел бы осуждать других людей, "эксплуатирующих" Дэниела!
      Она бросила на меня такой взгляд, от которого кобра в ужасе свернулась бы в клубок. Я же, признав свое поражение, просто отвернулся.
      Мисс Черчилл никогда не делала вида, что обожает меня. Но я был ей необходим. В данный момент, по крайней мере. Моя фирма трижды присутствует в справочнике "Желтые страницы". Во-первых, там есть телефонный номер компании "Крепостная стена" - название, которое мы используем, чтобы заманить себе корпоративных клиентов. Во-вторых, в справочнике можно найти контору под именем "Дженнифер Грей - лицензированный детектив-экстрасенс". Эту штуку изобрела Джен, с тем чтобы привлечь к нам внимание наиболее продвинутого поколения. Мисс Черчилл, зная какого рода услуги ей требуются, набрала третий, номер рядом с которым значилось: "Дрю Паркер. Частный сыщик, гордящийся своим служением сообществу геев и лесбиянок".
      Когда я снова обратил взор на мисс Черчилл, она опять пялилась на Дэниела и Томпсона так, словно могла удержать события под контролем лишь одним усилием воли.
      - Вам не следует оставаться здесь, - негромко произнес я. - Я расскажу вам о том, что произойдет. У меня нет никаких причин вам лгать.
      - Нет, - ответила она на удивление мягким тоном. - Я должна быть уверена до конца.
      Точно по расписанию Томпсон извлек свой бумажник и продемонстрировал Дэниелу какую-то фотографию. Я чувствовал, как у моего клиента нарастает внутреннее напряжение. Черт с ним с гонораром!
      - Плюньте на все это, - сказал я. - Отправляйтесь домой, а перед свадьбой попросите его сделать анализ крови. Это, конечно, не очень тактично, но многие именно так и поступают.
      Она бросила на меня полный ярости взгляд, мне даже показалось, что она вот-вот закричит, но крика не последовало. Мисс Черчилл заговорила так медленно, словно тщательно подбирала каждое слово.
      - Мистер Паркер, вы, возможно, не способны это понять, но я безумно люблю Джозефа, и если результаты теста вдруг окажутся положительными, то я от него всё равно не откажусь. Что из того, если в нем присутствует ген гомосексуализма? Каждый из нас предрасположен к той или иной форме зла. В каждом из нас живет свой демон. Но не все мы ему повинуемся. Мне безразлично, какие гены присутствуют в ДНК Джозефа, мне важно лишь то, что он носит в своем сердце. Мне необходимо знать, любит ли он меня или просто мною пользуется.
      Я знал, что мне не следует этого говорить, но я все-таки сказал:
      - У мужчин всегда присутствует элемент и того и другого.
      Мы оглянулись как раз во время для того, чтобы успеть увидеть, как Дэниел и Томпсон входят в кабину лифта. Двери лифта закрылись, и я увидел, как меняется выражение лица мисс Черчилл. Уголки её рта вдруг опустились, губы задрожали, а глаза стали влажными.
      Когда она, схватив свою сумочку, вознамерилась кинуться к лифту, я удержал её за руку. Она освободилась от захвата и одарила меня полным ярости взглядом.
      - Послушайте, - сказал я, - если вы считаете, что видели достаточно, отправляйтесь домой. Я представлю вам полный отчет, где вы получите ответы на все свои вопросы. Если я это сделаю, то сделаю безукоризненно. У вас не останется никаких сомнений. Он не получит ни малейшей лазейки, которая могла бы позволить ему отговориться. А это означает, что мы должны предоставить ему возможность действовать свободно. Минут пятнадцать. Чтобы события...получили некоторое развитие.
      На какое-то мгновение мне даже показалось, что дама готова принять мой совет - отправиться в аэропорт и улететь домой, чтобы там дождаться моего звонка. Однако этого не случилось.
      - Хорошо, - бросила она и тяжело плюхнулась на стул.
      Пока она сидела, размышляя о... Стоп! Мне не хотелось даже строить догадки, о чем она размышляет. Я чуть отодвинулся от неё и поправил микрофон, укрепленный на горле под узлом галстука. Прежде чем перейти к активным действиям, следовало провести некоторую подготовительную работу.
      - Шервин, - произнес я два слышно.
      Наушник в левом ухе ожил, и после коротко шипения я услышал глухой голос Шервина:
      - Да, босс. Что теперь?
      Компания, у которой я приобрел Шервина, утверждала: программа составлена так, что Шервин умеет подбирать слова и регулировать тембр голоса таким образом, чтобы отвечать вкусам пользователя. Я не знаю, что Шервин думает о своем боссе, но самому боссу казалось, что машина претерпевает эволюцию, демонстрируя все больше и больше симптомов маниакально-депрессивного психоза.
      Достав из кармана пиджака дисплей размером в ладонь, я сказал:
      - Шервин, покажи снимки, которые я сделал этим утром.
      - Никаких проблем, босс.
      На экране возник первый кадр, на котором была изображена горничная отеля, начинающая уборку номера. Угол, под которым был сделан снимок, никуда не годился.
      - Следующий.
      Шервин беспрекословно повиновался и выдал второй кадр, сделанный парой секунд позже. Но и это было совсем не то, что мне требовалось.
      - Следующий.
      Бинго! Я прикоснулся к нужной точке на дисплее и сказал:
      - Увеличь-ка вот это.
      Шервин сфокусировал изображение на служебный ключ горничной. Я извлек из кармана кусок картона и дырокол и принялся за изготовление дубликата. Я покосился на мисс Черчилл, но выражение её лица мне ничего не сказало. То, что происходило за этими глазами, оставалось для меня загадкой.
      Я посмотрел на часы. Прошло пять минут. Там наверху начинают разворачиваться события. Дэниел и Томпсон остались наедине. Первый поцелуй. Губы Дэниела имеют вкус синей резинки, которую он постоянно жует. Томпсон пропускает между пальцами кудри Дэниела. Тела, с которых еще не сброшены одежды, трутся одно о другое.
      Первый раз я увидел Томпсона лишь две недели тому назад. Наши пути никогда до этого не пересекались. Парень никогда меня не обижал, и у меня не было никаких причин его ненавидеть. Однако я собирался разрушить его жизнь. Потерю мисс Черчилл он, скорее всего, переживет, но его тайна выйдет наружу, и репутация рухнет. Работу он, видимо, потеряет, и вход в церкви Южной баптисткой конвенции для него будет закрыт навсегда. От него отвернутся друзья и родственники. Не исключено, что у него хватит сил начать все сначала. Он получит работу на фирме, где трудятся только геи, и обратится к их субкультуре. Возможно, что мои действия пойдут парню только на пользу. Но права выбора я его, определенно, лишаю.
      Восемь минут. Дэниел ослабляет узел его галстука. Томпсон снимает с Дэниела безрукавку, поглаживая мускулистый живот молодого человека. Дэниел обнимает партнера за талию, и его джинсы плотно прижимаются к брюкам цвета хаки.
      Мне страшно не хотелось браться за это дело. Когда мисс Черчилл позвонила первый раз, я ответил ей отказом. Затем я отказался вторично, затем еще раз. Но она не сдавалась, повторяя снова и снова:
      - Я имею право знать.
      В конце концов, мисс Черчилл поведала мне, каким образом Томпсон зарабатывает себе на жизнь и на кого работает. Оказалось, что это был Его Преподобие сенатор Захария Стоунуолл - один из тех мерзавцев, которых так обожал слушать мой папаша. И по сей день обожает, насколько мне известно.
      Десять минут. Они лежат в постели, а их одежда кучей валяется на полу, а отдельные предметы висят на спинках стульев. Парни делятся своими маленькими секретами. Предпочитает ли Томпсон целовать сам или любит, чтобы его целовали? Нравится ли Дэниелу, когда ему покусывают ухо? А шею? А пальцы?
      Я надеялся, что Томпсон окажется полным мерзавцем, и что сидящая рядом со мной женщина для него всего лишь удобный камуфляж, натянув который, он сможет сохранить свою прекрасную работу и спокойно трахаться с юными красавцами. Мне очень не хотелось, чтобы в деле возникли дополнительные осложнения.
      Но этого мне уже никогда не узнать. Я навсегда останусь в полном неведении о том, какие чувства он к ней действительно испытывал. Мне не дано знать, будет ли озаряться его лицо улыбкой, когда он станет думать о ней в трудную для себя минуту. Я не узнаю, существуют ли такие предметы, о которых он мог бы делиться только с ней. А, может быть, он мечтал о детишках? О том, как его крошечная дочка бьет ножкой по мячу? О том, как рассказывает сказку на ночь сыну?
      Двенадцать минут. К этому моменту они уже успели услышать свойственные каждому из них звуки. Придыхания, стоны, рычание, издаваемые забывшимися в порыве страсти мужчинами. Эти звуки неповторимы, как отпечатки пальцев. Почему бы ФБР ни заносить их в свои файлы? Ведь всё остальное о нас там уже знают.
      - Я имею право знать, - снова и снова повторяла она, и это, дьявол её побери, было действительно так.
      Пятнадцать минут. Я поднялся со стула. Мисс Черчилл схватила свою сумочку и двинулась следом за мной к лифту. Я нажал кнопку 47-го этажа. Она, прильнув к стеклянной стенке кабинки, наблюдала за тем, как уплывает вниз вестибюль отеля.
      - Вы кого-нибудь любили, мистер Паркер?
      Вопрос меня удивил. Мисс Черчилл все еще смотрела вниз сквозь стекло кабины. Деревья в вестибюле становились все меньше и меньше.
      - Да, - ответил я.
      - Дэниела?
      - Избави Бог! - рассмеялся я. - Откуда у вас такая дикая идея?
      - Я видела, как он ведет себя, находясь рядом с вами.
      Не исключено, что мозги у мисс Черчилл гораздо лучше, чем я считал раньше.
      - Однажды я вытащил его из драки в баре, и с тех пор он ходит за мной попятам.
      - Вы с ним спите?
      Ах, вот в чем дело! Она чувствовала себя оскорбленной и теперь изыскивала способы забраться в мое нутро.
      - Нет. Дэниел слишком...весел. Весел все время. Спать с ним - то же самое, что заниматься сексом с кокер-спаниэлем.
      Некоторое время она молча продумывала мой ответ.
      - Вы за него не тревожитесь?
      - Дэниел - парнишка сообразительный. На работу он всегда берет с собой тейзер.
      - Я вовсе не это имела в виду.
      Мимо нас вниз проплыла кабина другого лифта В ней находились мужчина и женщина. Наша стеклянная клетка неторопливо ползла вверх.
      - Значит, вы не...?
      - Нет, - повторил я.
      Она в первый раз за все то время, когда мы находились в кабине, подняла на меня глаза.
      - Почему же?
      Вначале я хотел избрать самый легкий путь к избавлению и заявить, что Дэниел для меня слишком юн. Но, сказав это, я бы солгал. Истина была гораздо сложнее, и я не знал, как сделать так, чтобы она это поняла. Да что говорить о ней?! Сам Дэниел не мог понять моего к нему отношения. Может быть, это потому, что Дэниел, слишком... слишком наивен? Нет, не так. Парень переспал с большим числом мужиков, чем сама Мата Хари1. Несмотря на это, он каким-то образом ухитрился ни разу не влюбиться по-настоящему.
      А я не хотел быть первым. У меня не было желания стать тем, кто разрушит его юношеские грезы. Я вовсе не тот человек, который отвечает нелепым представлениям двадцатидвухлетнего юнца о любви.
      В свойственном ему театральном стиле он как-то признался мне, что несмотря на то, что его тело познало в этом мире всё, душа по-прежнему сохранила девственность. Нет, девственников мне не надо. Мне нужен человек, который уже успел отыграть роль в этом шоу. Мне нужен тот, кто был настолько оскорблен и унижен, что его иллюзии разлетелись вдребезги. Этот человек будет крайне осторожен, поскольку знает, что полюбить легко, а удержать любовь крайне трудно. Ему будет известно, что страсть умирает, и все отношения обречены на гибель еще до того, как они начались. Одним словом, это будет человек, которого я смогу любить как равного себе, а не как ученика.
      Кто-то иной, ну как...мисс Черчилл, например. Не исключено, что именно поэтому я и согласился взять это дело.
      Лифт остановился на сорок седьмом этаже. Мы вышли из кабины и зашагали по коридору к номеру 4717, где остановился Томпсон. Я вытащил из кармана свернутый в спираль оптико-волоконный шнур, развернул его и сунул под дверь номера.
      - Что это? - поинтересовалась мисс Черчилл?
      - Видеокамера на оптико-волоконном кабеле, - пояснил я и, вставив штекер на свободном конце шнура в гнездо на дисплее, прошептал: - Шервин, запись.
      - Я же вам сказала... - вдруг заявила она, хватая меня за руку. Только собственными глазами. Я хочу видеть все, что там происходит.
      Я посмотрел в её глаза и вознамерился что-то сказать. Но какие бы слова я ни произнес, они все едино прозвучали бы глупо. Поэтому, ограничившись пожатием плеч, я бросил взгляд на дисплей в ладони. Мне не хотелось врываться в номер вслепую. Клиентка, вне всякого сомнения, желала полностью насладиться занимательным зрелищем. Затем я положил дисплей на пол, извлек из кармана дубликат карточки-ключа, и сунул её в щель замка. Лампа-индикатор на двери сменила цвет с красного на зеленый.
      Дверь открылась бесшумно. Ну скажем, относительно бесшумно. Шум, производимый Томпсоном и Дэниелом полностью заглушал наши шаги. Еще с порога я узрел пару ног, свисающих с края кровати. Когда я вошел в комнату, мне открылась вся картина. Дэниел лежал на спине, с выражением экстаза на физиономии. Томпсон был обращен к нам спиной, его лицо зарылось где-то в шею молодого человека, а бедра и ягодицы ритмично двигались. Я глазел на них, не забывая при этом напоминать себе, что чувство ревности мне чуждо. Изумительно красивые мышцы Дэниела то напрягались, то расслаблялись, отвечая ритму мощных движений Томпсона. Выражение лица Дэниела непрерывно менялось. Он то кусал свои губы, то открывал рот, то картинно изгибал шею. Интересно, разыгрывает ли он это шоу, или ему действительно так нравится его работа? Боюсь, что я слишком засмотрелся на Дэниела...
      Когда я оглянулся на мисс Черчилл, у неё в руке уже был пистолет.
      Глава вторая: Художник.
      Воскресенье восьмого, 8 час 32 мин. вечера.
      Аплодисменты стихли, и публика, разбившись на группы, пустилась в разговоры. Фа Кью, закончив с помощью полотенца очистку тела, схватила с подноса бокал вина и стала пробиваться сквозь толпу ко мне. Смахнув с пупка остатки похожей на иней сахарной пудры, она спросила:
      - Итак, Ирвинг, что ты думаешь?
      По рождению Фа получила имя Фрэнсис Десото, но, начав выступать на сцене, вполне легально изменила его на Фа Кью, и теперь оно по звучанию ничем не отличалось от известного похабного ругательства. Имечко ей очень подходило, ибо, как нельзя лучше, отражало стиль её сценической карьеры.
      - Фа! Ну что я могу сказать? Это было...ну просто пальчики оближешь!
      Фа, заметив двусмысленность моего ответа, помрачнела. Ничего. Это пойдет ей только на пользу. Она не меньше других любила похвалу, но почтения к ней не питала. Поэтому моей задачей было слега щелкнуть Фа по носу - очень, очень слегка, дабы не привести в ярость. Позже, когда мы окажемся вдвоем, я рискну провести более углубленный критический анализ.
      Вообще-то у меня нет никакой необходимости сохранять с Фа хорошие отношения. Она не входит ни в состав жюри, ни в выставочные комитеты. Но зато у неё превеликое множество могущественных друзей. Четвертый год подряд она получала грант Национальной Академии Изящных Искусств, и второй раз кряду выступала на церемонии вручения наград.
      В этом году её номер именовался "Телесная бестактность". Вначале Фа Кью устроила стриптиз, а затем осыпала себя сахарной пудрой с ванилью. После этого она целых сорок пять минут покрывала наиболее выдающиеся части своей анатомии шоколадной крошкой, громогласно вопя под музыку: "Ниггер!", "Белая сволочь!!", "Зайчик джунглей!!!" и бросая в публику иные расовые оскорбления. Это было бы забавно, если бы Фа сама не воспринимала себя чрезмерно серьезно.
      - Как тебе в голову пришла эта идея? - спросил я, питая надежду, что она добавит в нашу беседу блестки юмора и заявит, что, так или иначе, собиралась относить одежду, включая исподнее, в чистку.
      Но надеялся я напрасно. Вместо того чтобы отделаться шуткой, Фа Кью пустилась в скучнейшие рассуждения о том, что многие пищевые продукты исторически являлись символами расового угнетения.
      - Ты обратил внимание, на то, что торт с белой начинкой называют ангельской пищей, а с темной - едой дьявола?
      От продолжения лекции о социальном значении разного рода выпечки меня спасло своевременное появление Грин Давидсдотер и "Йе". На Грин был какой-то бесформенный балахон из грубой овечьей шерсти. Зная Грин, я не сомневался, что на балахон пошла шерсть от лично свободной, половозрелой овцы, добровольно и осознано согласившейся подписать документ, разрешающий её стрижку. "Йе" был облачен в килт, короткие носочки и берет в яркую клетку. Этот наряд дополняла кожаная сбруя. Всё это, видимо, должно было символизировать те оковы, которые вынуждены носить на себе ученицы католических школ.
      - Привет... - начал я, обращаясь к мужчине, но осознав, что не знаю точно, как следует произносить "Йе", переключил внимание на даму. - Привет, Грин.
      Имя Грин дали ей родители, и она его сохранила. Однако фамилию "Давидсон", в которой поминался сын, девица посчитала проявлением мужского шовинизма и переименовала себя в "Давидсдотер", что подчеркивало женский пол дитя Давида.
      - Привет, Ирвинг, - ответила она, пожалуй, немного натянуто. Я толком не знал, кто её пригласил на церемонию - Фа или я сам. Мы оба имеем отличные связи в жюри.
      - Ирвинг, - продолжила Грин, - мне кажется, что раньше вы не встречались. - Она, видимо, имела в виду "Йе".
      - Нет, - признался я. Однако его самую свежую пьесу я видел. Это была некая адаптация "Ромео и Джульетты". Отличие шедевра "Йе" от работы Шекспира состояло в том, что из текста были удалены все гласные звуки.
      - Ирвинг, познакомься с... - Грин показала мне ручной дисплей, на котором мелькали литеры "Йе". Интересно, неужели и она не знает, как произносятся эти две буквы?
      - Счастлив познакомиться, - сказал я.
      - А это Ирвинг Халэрант, - объявила Грин, обращаясь к "Йе".
      - Халэрант? - переспросил он, оглядев меня с головы до ног. Необычное имя. Вы француз?
      Забавно! Как тип, которого кличут "Йе", мог находить мое имя необычным? Все-таки, еще остались вещи, которые выходят за пределы моего понимания.
      - Вообще-то это всего лишь аббревиатура. Х.А.Л.Э.Р.А.Н.Т.
      "Йе", видимо, ожидал, что я расшифрую значение букв, но я решил не доставлять ему этого удовольствия. Согласно документам меня зовут Ирвинг Холеман-Абернати - Леброк- Эриксон - Русан-Анджелсон - Ньюберг-Танг. Насколько я понимаю, мои предки, сочетаясь браком, желали сохранить фамилии обеих ветвей, и, к сожалению, никто из них не подумал о том, что получится после того, как некая Сьюзан Холеман-Абернати - Леброк-Эриксон соединит свою судьбу с неким Полом Русан-Анджелсон - Ньюберг-Тангом. А в результате получился я. На моих картинах для такого имени места не хватало Но я, желая отдать честь всем предкам, сохранил их инициалы и стал подписывать полотна ХАЛЭРАНТ. Прародителям пришлось утешиться одной буквой на человека.
      Мои коллеги художники поняли, что я объяснять ничего не намерен, и неловкое молчание затягивалось. Первой нарушила его Фа.
      - Как вам мое выступление? - спросила она.
      - Потрясающе! - вступила Грин.
      - Не только потрясающе, но и восхитительно! - лучась восторгом подхватил "Йе".
      Фа уставилась на меня, видимо, сочтя мое молчание подозрительным.
      - Да, конечно, - пробормотал я, - это всех потрясло.
      Фа еще некоторое время смотрела на меня, затем пожала плечами и отвернулась. Видимо, границы приличия я не переступил. Пока.
      Четыре тысячи лет развития цивилизации и искусства в конечном итоге свелись к тому, что произведения искусства у нас ценятся, исходя из их способности потрясать или, вернее, шокировать публику. На мой взгляд, совершенно идиотская игра, но ничего более пристойного в нашем городе просто нет. Мне придется тоже в неё играть, ибо, как говорится, кто не играет, тот не выигрывает.
      Видимо, прочитав мои мысли, Грин сказала:
      - Коль скоро речь зашла о выступлениях, Ирвинг, не пора ли тебе облачиться в сценический костюм?
      - Я уже в том костюме, который нужен для моего выхода, - сказал я, показывая на свой смокинг. -Поэтому я буду пить на халяву до тех пор, пока они не явятся за мной сюда и, вырвав из моей лапы стакан, не поволокут на сцену.
      Грин вежливо рассмеялась, "Йе" ограничился улыбкой, а Фа посмотрела на меня с подозрением.
      - И что же ты собираешься сегодня сотворить?
      - Нечто весьма особенное, - ответил я. - Думаю, что на тебя это произведет сильное впечатление.
      Если, конечно, что-то еще способно производить впечатление на этих людей. Они все настолько пресыщены, что ничто не может надолго удержать их внимание. Их искусство далеко от жизни, в нем нет ни страсти, ни даже идей. Они томятся скукой, и я был бы счастлив разнести вдребезги их самодовольство. Мне страшно хотелось притащить сюда мой старый материал картины, написанные еще до тюрьмы - и продемонстрировать этим трём всадникам авангарда, что такое настоящее искусство. Однако понять его они все равно не смогут. Для того, чтобы понимать высокое искусство, следует для начала иметь душу.
      Пока я предавался размышлениям, мои соседи обратились к выборочному обсуждению длинного списка лиц, озаглавленного: "Люди искусства, которых мы ненавидим". В данный момент они поливали помоями творчество хореографа Эрмегард Ван-Гельдер, в совершенстве овладевшей одним единственным па. Я хотел, было, присоединиться к их хору, но передумал - Эрмегард была слишком легкой мишенью для критики. Балерина построила всю свою сценическую карьеру на вращении, которое лично у меня вызывало тошноту в самом буквальном смысле. Выйдя впервые не сцену, она вращалась без передыха полтора часа. После того, как Национальная академия Искусств предоставила ей грант, она наняла целую команду танцовщиков, которые толпой вываливали на подмостки и скопом кружились всё те же проклятые полтора часа. Национальный фонд поощрения искусств, будучи потрясенным достижениями Эрмегард, отвалил ей по-настоящему большой куш, который позволил ей нанять оркестр, приобрести яркие костюмы и призвать под свои знамена еще один батальон танцоров. Вся эта орава выходила на сцену и проделывала знаменитое вращение.
      Троица продолжала препарировать творческие достижения Эрмегард, а я попытался отыскать в толпе гостей своих помощников. Оказалось, что они уже заняли отведенные им позиции. Мне они не понравились, поскольку слиться с окружением, как я того хотел, им не удалось. В следующий раз, когда мне понадобятся охранники, надо будет обязательно лично проверить, как они выглядят в смокингах. Сейчас же они больше всего - несмотря на щегольские наряды - походили на вышибал из дешевого бара. Однако несмотря на это, их, похоже, пока не заметили.
      Я посмотрел на Синтию, которая выступала координатором деятельности рабочей силы, нанятой мною для проведения выступления. Синтию уже успели заметить - но совсем по иной причине. Черное платье, рыжие волосы, алые губы, туфли на шпильках из слоновой кости, сверкающие зеленые глаза и лицо, расписанное так же тщательно, как Сикстинская капелла, не могли остаться без внимания. До чего же приятно работать с профессионалом! Синтия на мгновение встретилась со мной взглядом и послала сигнал, что все О`кей. Прекрасно!
      Болтовня рядом со мной смолкла, когда в группу влилась Тереза Санчес. Ярко-красное платье Терезы кричало: "Я жажду быть в центре внимания!", но манера держаться говорила о том, что она не была полностью готова к этой роли.
      - Привет, - бросила она, стараясь казаться более уверенной, чем была на самом деле.
      Грин претворилась, что не заметила её появления, а Фа презрительно фыркнула. Тереза спала с одним из членов Комитета по предоставлению грантов, и её никто не любил.
      - Весьма любопытное произведение, - произнес "Йе", небрежно махнув рукой в ту сторону, где висела картина Терезы.
      Он сделал акцент на слове "любопытное", и вся фраза сразу приобрела покровительственное звучание. "Йе" посмотрел на меня, как бы давая понять, что мяч теперь на моей стороне.
      - А по-моему работа просто великолепная, - сказал я, послав Терезе улыбку.
      "Йе" изумленно заморгал, у Грин отвисла челюсть, а Фа посмотрела на меня, как на умалишенного.
      - Я думаю, что в этой пустой глазнице больше реализма, чем во всех полотнах написанных с 1950-го года.
      Тереза, судя по её виду, была тоже слегка удивлена и не знала, как отнестись к этому внезапно забившему фонтану похвал. Я взял её под руку и повел к картине, распространяясь по пути о прекрасной композиции, о тонком выборе темы, о захватывающем дух освещении, о текстуре, которая столь удачно передаёт цвет и вид разлагающегося трупа. Мне не составляло труда хвалить картину, поскольку я действительно верил в то, что говорил. В Терезе была искра Божья, и она умела выражать свои страсти на холсте, чего я не видел уже много, много лет.
      Тереза в некотором роде напоминала мне Алисию. Та обладала талантом, который рождается один раз за поколение или даже того реже. Она умела забраться в черепную коробку человека, а затем перенести на холст в красках всё то, что там обнаружила. Это было отнюдь не абстракция. Её картины были даже более реалистичными, чем реальная жизнь. Глядя на написанные её кистью портреты, вы видели обнаженную душу натуры. Это было почти какое-то извращение. Всем хорошим в своих работах я обязан Алисии. Да, техника у меня выше, но именно она озаряла своим гением все работы, которые мы творили, находясь рядом. В то время я и написал все свои лучшие картины. Таким тонким художником мне уже никогда не быть.
      Однако живописи Терезы было очень далеко до творчества Алисии. Она была перегружена деталями и казалась какой-то детской. В то же время в её холстах присутствовал отблеск чего-то действительно великого. Картины Терезы вселяли в меня надежду. Надежду на то, что дар Алисии все еще плавает в океане человеческих генов и со временем снова возродится в каком-нибудь художнике.
      Но это будет, естественно, не Тереза. Поспешная связь с членом Комитета было скверным дебютом для успешной карьеры. Её работы, конечно, стали выставляться, но другие члены Комитета и все художники города стали относиться к ней враждебно. Что же, пока Тереза удовлетворяет своего спонсора, на неё будут сыпаться щедрые гранты. Но как только между ними пробежит кошка, она останется в полном одиночестве на морозе. А кошка пробежит обязательно.
      Краем глаза я заметил Леттицию Вашингтон, лишь недавно введенную в Комитет по предоставлению грантов. Я еще не имел возможности познакомиться с ней поближе. Она встала за нашими спинами и принялась изучать творение Санчес. Я же продолжал критический анализ полотна.
      - А особое восхищение вызывает у меня совершенство форм, разглагольствовал я, указывая на противоположные углы картины. - Взгляните на череп и осколок стекла здесь, или на ампутированную грудь и сосущего младенца вон там. В том, как они соотносятся друг с другом через свободный центр полотна, есть нечто...я не боюсь сказать...нечто от самого Дучампа!
      - Неужели? - сказала мисс Вашингтон, прерывая мой монолог. - Почему вы так думаете?
      - О, - произнес я, прикидываясь застигнутым врасплох. - Что же...позвольте мне подыскать подходящий пример. Знакомы ли вы с мультимедийным творением Дучампа "Новобрачная, брошенная в пустыне подружками. Может быть, это Месть?"
      - Конечно, знакома! - воскликнула мисс Вашингтон, едва не задыхаясь от возбуждения. - По правде говоря, этому шедевру была посвящена моя дипломная работа.
      - Неужели?! - столь же радостно воскликнул я. - Какое совпадение!
      То еще совпадение. Текст её дипломной работы могли видеть все, кто когда-либо бродил в сайте Гарварда.
      - Знаете, - сказал я, - меня всегда интересовали трещины в стекле, которое использовал в своем творении художник.
      - Да, да. Трещины в стекле - одна из наиболее примечательных черт "Новобрачной".
      -Да, - эхом откликнулся я, - Мне кажется, что...
      Лампы в помещении несколько раз мигнули, и поставить ловушку до конца я так и не успел.
      - Простите, но это означает, что сейчас будет мой выход. Может быть, мы закончим нашу дискуссию позже. Как вы смотрите на то, чтобы на следующей неделе вместе пообедать?
      - Конечно, - сказала миз Вашингтон. - Так мы и сделаем.
      Я отошел от неё и начал протискиваться через толпу гостей. Место для выступлений было очень скромным - всего лишь слегка приподнятая площадка в середине галереи. Элегантно одетые люди вежливо проталкивались ближе к подиуму, чтобы лучше видеть представление. Я подошел к площадке и поднялся на несколько ступеней. Когда я проходил мимо Синтии, та мне подмигнула. Четверо моих людей заняли посты у углов сцены, а Синтия и еще двое расположились рядом со ступенями.
      Я смотрел на зрителей, выжидая, когда те успокоятся. Через несколько секунд на меня упал свет прожекторов, и в зале воцарилось благословенное молчание. Было так тихо, что я почти слышал непроизнесенные слова: "Интересно, что он придумал в этом году?" Мой номер был финальным действом вечера, и мне никак нельзя было подмочить свою репутацию. Они молча ждали момента - того момента, когда я сотворю нечто такое, что шокирует их сильнее, чем всё то, что они видели за весь вечер. Более шокирующее, чем вопли голой, обсыпанной сахарной пудрой Фа, или попытки Лари вскрыть себе вены прямо на сцене. Или даже более шокирующим, чем выходка Юссефа, который прилюдно испражнялся на подиуме и вытирал задницу выдранными из Корана страницами. Нет, я придумал нечто новое. Эти люди не ведают, что их ждет, с улыбкой подумал я.
      Сцена была пуста, если не считать, возвышавшегося на ней большого, задрапированного парусиной мольберта. Я неподвижно стоял 15 секунд, наблюдая за тем, как нарастает нетерпеливое напряжение публики. Затем подошел к мольберту и медленно снял драпировку.
      Картина была огромной - 6 на 8 футов, из тех, которые могли висеть в летней резиденции Медичи.
      На ней изображалась какое-то голландское семейство за ужином. Выговаривающая ребенка мамаша. Двое мальчишек, пинающих друг друга под столом. Весьма достойно выглядевший глава семейства, протянувший руку за очередной порцией. В левом нижнем углу полотна была изображена девушка. Девушка сидела чуть развернувшись на стуле и смотрела с картины с таким видом, словно прекрасно знала художника и ей хотелось посмотреть, чем он занимается. Это был единственный персонаж, который ничего не делал, но зритель не сомневался, что полотно посвящено только ей.
      Я всем своим существом ощущал замешательство зрителей. Неужели он решил, что эта картина способна шокировать, думали многие.
      - В этом году, - начал я, - я использовал свой грант на приобретение этой работы. Картину написал в 1787 Томас Аллен Брюс - англичанин, постоянно живший в Нидерландах.
      Замешательство зрителей переросло в почти неслышный ропот. Но я знал что они говорят: "И это всё? Он прикупил картину?".
      - Брюс не стяжал себе славы, - продолжал я. - Он был добротным ремесленником, и лишь однажды сумел создать шедевр. Почему? Почему ему не удавалось добиться такого успеха ни раньше, ни позже? Кто эта женщина в углу полотна? Играла ли она в его жизни особую роль? Были ли они возлюбленными? Или просто друзьями? А может быть, она обладала тем внутренним огнем, который сумел зажечь ответное пламя в его душе? Мы этого никогда не узнаем. Поскольку Брюс не был крупным художником, никто не вел детальной хроники его жизни и не останавливал внимание на его окружении.
      Ропот становился все громче и скоро перешел порог слышимости: - "Он что, свихнулся? Купил себе какую-то идиотскую картину, о которой никто ничего не знает!"
      - Я приобрел полотно в музее "Вейк", который в силу финансовых трудностей был вынужден расстаться с частью своего собрания. В последний раз картину выставляли пятьдесят лет тому назад, и тех пор она хранилась в подвале в запасниках музея.
      Ропот перешел в сердитое шипение, и до меня доносилось: "Он выдохся! Потерял изюминку!". Я же с трудом скрывал улыбку - настолько хорошо шло дело.
      - Вы только подумайте. Всё это время её никто не видел. Целых полвека картина хранилась во мраке подвала. О ней, конечно, заботились. Делали все, чтобы полотно сохранилось. Но от глаз людей картина была скрыта. Изображенные на ней персонажи - по крайней мере один - играли в жизни художника огромную роль. Полотно было обречено на забвение, и я не мог этого позволить.
      Шипение и шепот переросли в самые разнообразные шумы. До меня доносилось громкое покашливание, и это говорило о том, что публика начала терять интерес. Я заметил, что Фа проталкивается к выходу. Но затем она вдруг передумала и стала энергично пробиваться назад. Фа Кью увидела, как блеснуло золото, и, видимо, догадалась, что я держу в руке.
      А.С.К. На ней были инициалы Алисии. Как ни странно, но это была её единственная вещь, которую я сохранил. Я делал все для того, чтобы заставить её бросить курить. Но думаю, что в конечном итоге она оказалась права. Убили её вовсе не сигареты.
      Я откинул крышку зажигалки и щелкнул механизмом. Мои помощники тут же потушили огни над сценой, и меня, мое лицо освещал лишь крошечный, дрожащий язычок пламени. По репетициям я знал, насколько зловещим выглядит мое лицо в таком свете. Выдержав необходимую паузу, я поднес зажигалку к правому нижнему углу картины.
      Ропот стих. Зрители замерли. Повисла такая тишина, что я слышал, как от огня слегка потрескивает рама. Я обернулся, чтобы взглянуть на аудиторию. Люди смотрели друг на друга, не зная, как им следует реагировать. Рама вдруг вспыхнула с громким треском.
      Аудитория колыхнулась. Кто-то шагнул вперед. Впрочем, очень нерешительно.
      Через несколько секунд занялся правый угол полотна. На мгновение пламя выхватило подпись художника. Еще миг, и имя исчезло.
      Кто-то еще двинулся вперед, но замер, так и не дойдя до ступеней.
      - Он сошёл с ума! - долетел до меня чей-то возглас.
      Пламя, танцуя продвигалась вверх. Юные братьс исчезли в оранжевых языках, а их мамаша начала приобретать коричневый оттенок.
      - Остановите его! - выкрикнул кто-то. Толпа зашевелилась. Неуверенно. Сдержанно. Без всяких реальных последствий.
      Мать становилась всё чернее, чернее и чернее... Вот и она исчезла. Отец, всё еще тянущийся за порцией картофеля, тоже стал чернеть за трепещущим оранжевым занавесом.
      И в этот момент произошел взрыв. Три человека бросились на сцену, однако моя служба безопасности сумела их перехватить. Настал критический момент. Моя затея может пойти прахом, если сила духа у публики окажется крепче, чем я полагал. Если больше пяти человек кинутся на сцену, то они смогут сорвать спектакль.
      Охранники, проявив смекалку, прижали трех смельчаков к сцене. Я вглядывался в публику, ожидая, когда это произойдет. И вот это случилось. Одна из женщин двинулась к сцене, но за ней никто не последовал. Я был несказанно изумлен. Это была Фа! Кто мог предположить, что это будет она?!
      Синтия, перехватила Фа на ступенях, взяв её руку в замок, и я знаком приказал привести пленницу ко мне.
      Корчась от боли Фа, подняла на меня глаза и крикнула:
      - Это вовсе не смешно, Ирвинг!
      Отец семейства исчез. Пропал полностью. Пламя уже лизало кудри девушки. Интересно, кто же она такая?
      - Так делать нельзя!
      Синтия, не ослабляя захвата, вела Фа ко мне. Девушка на картине из блондинки вначале превратилась в шатенку, а еще через несколько секунд в брюнетку. Она внимательно смотрела на нас сквозь пламя.
      Я схватил Фа за волосы и поднял лицо так, чтобы она не могла отвести глаз.
      - Смотри на неё. Она снова заставляет тебя чувствовать. Ты ощущаешь чувство боли. Страдаешь от безвозвратности потери. Когда ты испытывала подобные чувства в последний раз?! Когда в последний раз искусство вызывало у тебя слезы? Теперь оно снова обретает для тебя значение.
      Я следил за её взглядом. Она не сводила глаз с картины, пытаясь запечатлеть в памяти каждую деталь, прежде чем огонь уничтожит шедевр Брюса.
      На полотне не осталось ничего, кроме девушки. Она сидела дальше всех от точки возгорания. Именно на это я и рассчитывал, планируя свое выступление.
      - Всё! Смотри на неё. Запоминай каждую деталь. Эти губы. Выражение лица. Глаза.
      Но пока мы смотрели, глаза исчезли в пламени, и на их месте остались лишь две черных дыры.
      - Всё кончено, - сказал я и, приблизив губы к уху Фа, добавил: Теперь до конца дней своих, ты будешь помнить это лицо. И оно навсегда останется для тебя чем-то особенным. Останется той красотой, которую ты утратила навсегда. Разве это не прекраснее, чем находиться в вечном заточении в подвале музея?
      Рама развалилась и, упав с мольберта, образовала на полу кучу горящего дерева. Со стороны аудитории до меня не доносилось ни звука. Синтия отпустила Фа, но та продолжала смотреть на горящие останки. Я медленно сошел со сцены.
      Толпа молча расступалась передо мной. Все были настолько потрясены, что не могли произнести ни звука. Когда я подходил к большим двустворчатым дверям галереи, до меня долетел шорох первых, пока еще очень робких аплодисментов. Звук постепенно нарастал и очень скоро превратился в шумную овацию. Они хотели потрясений, желали вспомнить, хотя бы на время, что все еще живут. Да, людям следует давать то, чего они жаждут.
      Через пару дней я навещу Фа. Надо думать, что она к тому времени успокоится. Сегодня Фа Кью меня поразила по-настоящему. Оказалось, что она все еще не утратила способность чувствовать. И в конце концов, кажется, все поняла.
      Иногда шедевр можно спасти, лишь уничтожив его.
      Глава третья: Сыщик
      Воскресенье восьмого, 8 час 47 мин. вечера.
      Это был небольшой пистолет, калибра 9мм., из тех, что легко помещаются в дамской сумочке. Однако, несмотря на небольшие размеры он способен проделать довольно здоровую дыру в теле человека. В данный момент указанный ствол был готов проделать здоровую дыру в спине мистера Томпсона. А если учесть угол, под которым намеревалась стрелять моя клиентка, то здоровая дыра могла появиться и в теле Дэниела. Я прыгнул.
      Выстрел прогремел, и в тот же момент я ударил её по руке. А, может быть, я вначале ударил её по руке, и лишь после этого прогремел выстрел. Не знаю. Моя голова работала не очень четко, и последовательность события я определить не мог. Мисс Черчилл не ожидала, что отдача от выстрела окажется такой сильной, а мой толчок окончательно вывел её из равновесия. Упав спиной на стену, она ожгла меня полным ярости взглядом. На сей раз для разнообразия я смог без труда прочитать обуревавшие её чувства. Дама подняла пистолет и направила ствол на меня.
      Я выдал в челюсть клиентки полновесный апперкот. Нокаутировать мне её не удалось, но её внимание я на несколько секунд я все же отвлек. Пока она приходила в себя, я осмелился бросить короткий взгляд на постель. Этого короткого взгляда мне вполне хватило на то, чтобы увидеть бросившегося на меня мистера Томпсона.
      Я захватил его руку и попытался использовать хитроумный прием из айкидо, который по всем правилам должен был заставить противника пролететь через комнату и воткнуться головой в стену. Какая жалость, что я так и не закончил курс обучения этому виду японской борьбы! Я очень хотел сделать это, но мне постоянно что-то мешало. Одним словом, мои ноги обвились одна о другую и я рухнул на пол, а сексуально возбужденный голый баптист, весом не менее ста восьмидесяти фунтов, навалившись на меня, пытался стиснуть мне глотку. В других обстоятельствах и со стороны картина могла показаться просто уморительной.
      - Что вы здесь, дьявол вас побери, делаете?! - ревел он, колотя для большей убедительности моим затылком о пол.
      Даже если бы у меня и имелись убедительные объяснения, то высказать их я все равно не смог бы. Поэтому, когда он приподнял меня, чтобы еще раз ударить о пол, я как следует врезал лбом по его носу и с удовлетворением услышал приятный хруст. Но мистер Томпсон, увы, своего занятия не прекратил. Прохрипев, он продолжал колотить меня головой о пол.
      В будущем, принимаясь за подобные расследования, мне следует драть с клиентов гораздо больше.
      Томпсону не хватало пространства, чтобы нанести хороший удар, и поэтому казалась, что он просто желает оторвать мне голову с помощью обыкновенной грубой силы. Я попытался схватить его за рожу, но кровь, льющаяся из его разбитого носа, застилала мне глаза, и я не видел, что делаю. Он в очередной раз приложил мою голову о пол, и окружающий меня мир вдруг окрасился в красные и желтые тона.
      Затем я услыхал выстрел, и придавливавшая меня к полу тяжесть чуть сместилась в сторону. На этот раз мой мозг работал достаточно быстро для того, чтобы я смог воспользоваться короткой передышкой. Я даже не знал, почему эта передышка возникла - Томпсон не был ранен. Однако он, проявив любопытство, посмотрел туда, откуда прогремел выстрел. Эта крошечная потеря концентрации с его стороны, открывала передо мной новые возможности.
      Поскольку Томпсон чуть сместил свой центр тяжести, я сумел охватить его грудную клетку и скатить с себя. Я все еще ничего не видел, а голова была очень похожа на разбитый горшок. Я покатился по полу в противоположную от него сторону и катился до тех пор, пока меня не остановила стена. Чуть приподнявшись на одной руке, я стер кровь с глаз. Встав на ноги, я увидел...
      Тайную вечерю. Я знал, что это именно Тайная вечеря, потому что всё было очень похоже на картину. Да вы и сами знаете... Леонардо да Винчи и еще многие... Разница состояла лишь в том, что Христос предстал девицей, а Иуда и Матфей дрались из-за счета. Изображение было покрыто красноватой пленкой, и создавалось впечатление, что картина охвачена пламенем. Но вот Святой Петр встал со своего места и двинулся ко мне. Подойдя вплотную, он улыбнулся и мощным ударом бросил меня на стену.
      Ну и дела! В комнате находится заряженный пистолет и по меньшей мере парочка сумасшедших, а мои мозги решили именно в это время отправиться на Флориду, чтобы понежиться под южным солнцем! Что же, возможно у меня и поехала крыша, но я не дурак. Увидев, что Святой Петр заносит для удара вилы, я сделал нырок. Послышался шорох осыпающейся штукатурки. Я оглянулся и увидел чертыхающегося Томпсона. Его кулак застрял в стене в том месте, где я только что стоял. Посмотрев на меня, он выкрикнул что-то нечленораздельное.
      Я ответил ему широченный улыбкой и ударил точнехонько в солнечное сплетение. Второй удар по нервному узлу у копчика заставил его вести себя вполне прилично. Для полной уверенности, мне следовало бы ударить парня еще разок, но мое воинственное настроение вдруг куда-то испарилось.
      Когда я повернулся, дабы увидеть, что происходит в комнате, мне показалось, что мисс Черчилл всё еще не пришла в себя от ущерба причиненного ей выстрелом из тейзера. Дэниел освободил её от пистолета и, судя по его виду, был страшно собой доволен. У меня не было сомнения, что тейзер пустил в ход именно он.
      - Вот видишь, - сказал он, ухмыляясь от уха до уха, - а ты еще пугал меня опасностью моей работы!
      Оставив без внимания этот выпад, я забросил свою клиентку за спину так пожарные выносят из огня жертвы - и направился к лифтам. Дэниел, подхватив свою одёжку и мой оптико-волоконный кабель, ринулся следом. Он подбежал к нам, когда я уже загружал мисс Черчилл в стеклянную кабину. Через несколько секунд лифт пошел вниз. Не доезжая пару этажей до вестибюля, я нажал кнопку экстренной остановки, чтобы дать возможность даме немного прийти в себя. Конечно, я мог дотащить её на себе до такси, но мне страшно не хотелось объясняться ни с портье, ни со швейцаром.
      Мимо нас вверх проползла кабина лифта, пассажирами которой, были почему-то только женщины. Одна из них показала подругам на голого Дэниела, и дамы принялись дружно хихикать. Парень улыбнулся им в ответ и, приняв позу культуриста на сцене, заиграл мышцами.
      - Оденься и перестань флиртовать! - прикрикнул я на него.
      Дэниел с обиженным видом принялся облачаться. В искусстве дуться этот молодой человек, надо отдать ему должное, достиг совершенства.
      - Ты - вонючий мерзавец! - это к моей клиентке, наконец, вернулось сознание.
      - Рад вас снова видеть, мисс Черчилл. Полагаю, что наш с вами совместный бизнес подошел к благополучному завершению, - сказал я, вручая ей счет. - Ранее оговоренная сумма моего гонорара может быть переведена на указанный здесь номер банковского счета или передана наличными в мою контору не позднее, чем...
      Она разорвала счет и выкрикнула в мой адрес очередное оскорбление. На сей раз оно было более характерным для её веры, поскольку я разобрал слова о "вечном проклятии" и "адском пламени".
      - Клиенты частенько реагируют подобным образом, узнав размеры моего гонорара, - заметил я. - Шервин, еще одну копию, пожалуйста.
      Пока мой бумажник печатал счет, я продемонстрировал клиентке экран ручного монитора.
      - Прежде чем вы решите порвать свежий экземпляр, не пожелаете ли вы взглянуть, на картинки, которые мы сняли при помощи нашей видео-змеи? Шервин, проиграй запись!
      Мисс Черчилл уставилась на крошечный экран, с жадностью ловя подробности действа. Положение камеры оказалось не очень хорошим, и даже широкоугольный объектив не смог охватить все события. Однако на экране оказалось достаточно материала для того, чтобы возбудить дело по обвинению в попытке убийства. А для того, чтобы объяснить друзьям и родственникам ситуацию, мисс Черчилл потребовалась бы масса времени. Возможно, вся её оставшаяся жизнь. Когда я вручал ей новый счет, её глаза горели ненавистью. Но счет она всё же не порвала.
      Я снова пустил лифт, и в вестибюле мы с ней расстались. Из такси по пути на железнодорожный вокзал я пытался дозвониться до Джен, чтобы порадовать её вестью о том, что мы все-таки сможем оплатить аренду помещения. Странно, что она мне не ответила. Обычно она таскает с собой аппарат связи повсюду. Даже в ванну. Впрочем, неважно, завтра утром мы с ней выступаем свидетелями в бракоразводном процессе, и я смогу ей все рассказать.
      Через два часа Дэниел и я уже сидели в купе поезда, мчавшегося в Атланту. Дэниел сел рядом со мной и уснул уже через пять минут после того, как поезд отошел от платформы. Я смотрел на молодого человека, а поезд мчал нас через ночь, бесшумно скользя по монорельсу. Лишь свист ветра за окнами напоминал о том, что мы летим со скоростью ста пятидесяти миль в час. Дэниел всегда легко засыпает.
      До чего же странно устроена жизнь. Вы все делаете так как надо разоблачаете злодея и спасаете попавшую в беду девицу. Вы побиваете скверного парня и получаете при этом свою долю побоев. Всё! Можно расслабиться. Однако в итоге оказывается, что вы все-таки не можете уснуть.
      Глава четвертая: Певец.
      Воскресенье восьмого, 9 час 03 мин. вечера.
      - В вашем распоряжении, мистер Вэйр, еще минут двадцать, - произнес за моей спиной чей-то голос.
      Я обернулся, чтобы посмотреть, кто это был, однако молодая женщина уже спешила от меня прочь, чтобы выполнить другое поручение.
      Технические работники приводили меня в восхищение. Примерно с десяток их суетились за сценой. Они что-то бормотали в микрофоны, заглядывали в блокноты, регулировали освещение и ставили какие-то подпорки. При этом ни один из них не следил за тем, чем занимаются другие. Я все время ждал, когда они начнут сталкиваться друг с другом. Но этого не происходило. Создавалось впечатление, что эти люди выработали в себе телепатическую систему связи и знали, что Джо со стремянкой на плече находится у них за спиной, а Сьюзан вот-вот выскочит из-за угла с мотком кабеля в руках. Некоторое время я молча наблюдал, как они снуют в тесном пространстве, лишь в последний момент чудом избегая столкновения. То что вытворяли эти люди, повторить мог только сам Бог. Да и то лишь после хорошей практики в цирковом искусстве.
      Прямой телеэфир. Не могу поверить в то, что простые люди способны на подобное. Ведь это какое-то безумие. Для каждого шоу необходимо учесть и привести в соответствие миллионы вещей, в то время, как миллионы крошечных катастроф ждут подходящего момента, для того чтобы разразиться. Лишь в последнюю секунду каким-то непостижимым образом их всегда удается избежать.
      Сцены с моего места я видеть не мог и следил за происходящим по монитору. Сейчас там заканчивалась программа новостей. Я сумел застать начало передачи, когда сообщалось о беспорядках в Иерусалиме. Теперь же речь шла о какой-то торговой сделке с Южно-Американским Союзом, которая меня не интересовала. Парень, сидевший справа (тот, который в Сети всегда анализирует Священное писание, и имени которого я, естественно, не знал) только что кончил объяснять, что о появлении Южно-Американского торгового блока было сказано еще в Откровении Иоанна Богослова, и что этот нечестивый союз является знаком близкого конца света.
      Блондинка, сидящая слева - Сэнди, как мне кажется, - выступила со своим обычным наводящим вопросом:
      - Но это же не справедливо! Почему Сенат одобрил сделку?
      Перед Сэнди стояла задача постоянно подкачивать насос. Она подбросывала вопросы, позволявшие сидевшему в центре мужчине, валить на публику всё то, что приходило ему на ум. За этот вечер Сэнди успела осчастливить всех такими глубокими репликами, как-то: "Ой, но ведь это же неправильно!", "Но как подобное могло случиться?!" и "Боже мой, неужели они действительно пошли на это?!".
      В центре, само собой разумеется, восседал Его Преподобие Сенатор Захария Стоунуолл - лидер Партии Христианского Союза и главный ведущий шоу. Его преподобие сенатор пребывал в отличной форме и рвал в клочья как Республиканцев, так и Демократов, продающих страну иностранным державам. Захарии в этом представлении отводилась роль просветителя и обличителя. И как прекрасно он справлялся с этой ролью! Захария не ныл. Захария не жаловался. Нет. Захария вещал!
      Поскольку я не следил за смыслом слов, я мог оценить его речь с точки зрения её музыкального звучания. Все фразы были точны и хорошо сбалансированы, а прекрасно модулированный голос выражал все оттенки чувств. Проявляя свое недовольство, сенатор постоянно наращивал темп и громкость и заканчивал филиппику грандиозным крещендо, призывающим небеса обрушить свой справедливый гнев на темные и злые силы. Его Судный Глас хлестал всех тех, кто осмеливался унижать или притеснять подлинных слуг Божьих. Захария Стоунуолл, когда входит в раж, сразу становится силой, с которой нельзя не считаться. Я старался не думать о том, что он сотворит со мной, когда войдет в раж после моей выходки.
      Истребив должным образом своих врагов, Его преподобие сенатор закончил речь и попросил аудиторию уделить немного внимания важной рекламной паузе. Неожиданно усилившийся звук заставил меня вздрогнуть.
      - ДИЕТИЧЕСКИЕ ТАЙНЫ БИБЛИИ, НАКОНЕЦ, РАСКРЫТЫ! - громогласно возвестил диктор. - Знали ли вы о том, что Библия наставляет вас на истинный путь к правильному питанию, чтобы вы всегда сохраняли стройность и здоровье? Доктор Вольфганг Петерсон из Института изучения Библии составил детальную поваренную книгу, в которой переводит Священно Писание на общепонятный современный английский язык! Теперь вы способны самостоятельно постигнуть Божьи помыслы касательно вашей диеты!
      Болтовня о Божеской диете заняла все отведенные ей тридцать секунд, после чего наступила очередь рекламы линии "чат" для одиноких христиан. Несколько весьма привлекательных и, по-видимому, глубоко верующих молодых мужчин и женщин принялись рассказывать о том, как нашли себе спутницу или спутника жизни при помощи этой службы.
      Я, выглянув из-за кулис, посмотрел на собравшуюся в студии публику. Сегодня Вещательная сеть сумела собрать весьма внушительную аудиторию. В дальнем конце зала, в кабине звукооператоров и светотехников моя помощница Линда налаживала аппаратуру для моего выхода. Помогали ей в этом деле пара местных специалистов. Линда, заглядывая в свою записную книжку, что-то требовала от техников. Речь, видимо, шла о звуковых фильтрах или о чем-то ином в этом роде. Местные парни, судя по их виду, не испытывали восторга от её пребывания в будке, но у них хватало ума не пускаться с Линдой в спор. Мало кто может на это решиться. Когда я впервые встретил Линду, она работала вышибалой в публичном доме где-то в Неваде. Конечно, я заглянул туда не для... Впрочем оставим эту тему. Это очень длинная история.
      Жизнь технического персонала существенно облегчается, когда передача идет в записи. В этом случае они могут играть со звуком и изображением до тех пор, пока не получат именно то, что хотят. Вам кажется, что вы выглядите немного бледным? Пустяки. Сейчас мы добавим вам немного здорового загара. Мешки под глазами? Ерунда. Ваши глаза мы отредактируем. Забыли побриться? Нет проблем. Эти вечерние тени на щеках и подбородке мы сотрем без труда.
      Совсем иное дело те передачи, которые идут живьем. Там надо все хватать на лету и в значительно большей степени полагаться на заранее запрограммированные фильтры. Мне повезло, Создатель наградил меня пристойной внешностью, в которой для прямого эфира ничего не надо менять. Меня она, во всяком случае устраивает, и я довольствуюсь малым. Я, например, счастлив, если физиономия в свете студийного освещения не приобретает трупного оттенка. Что касается Его преподобия сенатора, то с ним ребятам из студии приходится работать больше. Они вынуждены убирать часть морщин с его лица, слегка подкрашивать щеки и даже придавать живой блеск глазам, которого в натуре не существует. Я с нетерпением жду того дня, когда они начнут создавать вокруг его головы сияющий нимб.
      Один из звукооператоров поднялся со стула и начал отсчитывать секунды до возобновления передачи.
      - Начинаем через пять, четыре, три...
      Две последних секунды он обозначил молча, выбросив вверх пальцы. За время рекламного перерыва специалист по Священному писанию и любознательная девица вышли из студии, оставив сенатора за столом в гордом одиночестве.
      - Приветствую всех тех, кто остался у экрана, - с суровой решительностью произнес Стоунуолл. - Родителям, дети которых смотрят передачу вместе с ними, я посоветовал бы на время отправить своих чад в другую комнату. Я не рекомендовал бы незрелым душам быть свидетелями второй части нашей передачи. Тем взрослым, кто никогда не присутствовал на этом шоу, я хочу сказать, что наступает час, когда я бросаю открытый вызов силам зла. Всю неделю мне пришлось провести в Вашингтоне, где я сражался с Республиканцами, Демократами и иными жертвами Сатаны, с людьми, которые либо слепы, либо слишком узколобы для того, чтобы увидеть пророчество Священного писания. Конец света уже близок. Зверь восстает из тьмы, и Сатана сбирает армию под свои знамена.
      Мне надоело вести спор с подручными дьявола, и я жажду встретиться с ним самим лицом к лицу. Каждую неделю в этот час я бросаю вызов Сатане. Ты видишь меня сейчас, Князь Тьмы? Ты уверен в своей силе? Ты веришь в своё могущество? Если это так, то взгляни на номер, обозначенный внизу экрана, прямо сейчас набери его и ответь на мой вызов. Я готов сразиться с тобой и нанести тебе поражение, ибо на моей стороне могущество истинной веры, которой силы зла противостоять не способны!
      Захария посмотрел на будку техников, и один из операторов показал ему большой палец. Его преподобие был явно доволен.
      - Что же, похоже, мы уже получили первый звонок, - сказал он. - Что же,соединяйте...
      - Преподобный Стоунуолл, - раздался в динамике зловещий, хотя и немного писклявый, шепот. Создавалось впечатление, что какой-то ребенок желает напугать слушателя.
      - Слушаю. А кто...
      - Ты глупец, Стоунуолл! Я знаю, что такое подлинное могущество! Перед лицом Сатаны ты - ничтожество! Ничто! Я видел его. Наш владыка Сатана уже близок. Он грядет в мир! Он разорвет твою дряхлую стариковскую плоть и сожрет твое сердце!
      Лица тех, кто звонит в студию никогда, не показывают. Думаю, что сатанисты до сих пор не знакомы с техникой электронных конференций. Пока юный поклонник сатаны говорил, Великий Зах являл собой воплощение спокойствия и уверенности. Когда мальчишка выдохся, Его преподобие сенатор смог взять слово.
      - Как тебя зовут, сынок?
      - Ха! Предки называют меня Джим, но им не известно мое подлинное имя, мое тайное, мое магическое имя. Мой владыка Сатана назвал мне его, и я...
      - Скажи мне Джимми, как ты считаешь, любит ли тебе Сатана?
      - ДА! Мой властелин любит меня за то, что я такой же сильный, как и он. Он ненавидит слабых и мягкотелых, но я купаюсь в его могуществе и славе! Я наполнен ими! Я могуч и умею вселять в людей ужас, я...
      - Неужели, Джимми? Неужели ты так силен? А, может быть, ты всего-навсего маленький испуганный мальчик?
      - Нет!!
      - Знаешь, Джимми, а ведь я тебя очень, очень люблю.
      - Ха! - раздалось в динамике, но на сей раз за наглой высокомерностью голоса можно было услышать и нотки неуверенности: - Ты? Ты любишь меня? Но ты, старик, даже не знаком со мною.
      - Да, Джимми, люблю. Я знаю, что ты очень страдаешь. Мне известно, что в школе ты не пользуешься популярностью, что у тебя очень мало друзей, и никого не волнует то, что с тобой происходит. Я знаю, что наш мир представляется тебе местом, где нет справедливости.
      Захария говорил ласковым тоном, а голос его звучал вполне искренне.
      - Итак, Джимми, поведай нам, каким образом ты стал служить Сатане.
      - Я... я... - пролепетал мальчишка срывающимся голосом. - У меня была подруга, которая заставила меня играть в эту игру.
      - Какую игру, Джимми?
      - Это была магическая игра. Мы бросали кости, притворялись вампирами и произносили заклятия.
      - Но ведь это была не просто игра, Джимми. Разве я не прав?
      - Нет! Но началось все просто как игра. Для забавы... Потом она сказала, что нам надо творить заклинания по-настоящему. Среди её друзей были настоящие колдуны.
      Захария продолжал мучить свою жертву. Преподобный говорил негромко, мягко, но в то же время очень настойчиво. Через несколько минут мальчишка уже рыдал.
      - ...затем они принесли младенца. Боже мой! Этого крошечного ребеночка! Они дали мне черный кинжал и сказали, что если я этого не сделаю, то в жертву принесут меня самого! Я не хотел, но... Господи, как же он кричал! После этого...
      - Я слушаю тебя, Джимми. Что же ты сделал после этого?
      - Они заставили меня... Я хочу сказать, что был вынужден сделать это... Я пил кровь...
      Теперь из динамика доносились лишь рыдания.
      - Джимми! Ты слышишь меня, Джимми? Больше ни в чем подобном, ты не должен принимать участия!
      - Поздно! Слишком поздно! Он уже завладел мною.
      - Нет, Джимми! Еще не поздно. Повторяй за мной: Я верю в Иисуса Христа - моего Господа и Спасителя!.
      - Я...я верю в Иисуса Христа - моего...
      Захария провел мальчишку через всю процедуру изгнания дьявола. Голос Преподобного звучал уверенно и мощно. Мальчишка давился словами. Даже я напряженно следил за борьбой сенатора с Князем тьмы, хотя освобождение несчастного из лап дьявола, как мне показалось, происходит все же слишком легко и быстро. Сатане следовало бы оказать великому Заху более серьезное сопротивление. Я вспомнил, что лет десять тому назад Захария потратил добрых полчаса для того, чтобы вернуть в лоно Господа нашего одного единственного сатаниста. Похоже, что с тех пор он смог существенно улучшить свою технику изгнания дьявола. В молодости я страшно любил это шоу. Возможность прогнать сатану голосом меня тогда потрясала. Однако у публики, видимо, уже не хватало терпения на полнометражное представление, и Захарии, чтобы удержать внимание аудитории, приходилось действовать быстрее. Между двумя перерывами на рекламу он теперь ухитрялся вернуть в лоно Бога целых три заблудших души.
      Следующий звонок оказался не столь драматичным, и публика смогла немного перевести дыхание. Звонившая женщина оказалась сторонницей Унитарианства и выразила возмущение словами сенатора о том, что её церковь является частью заговора Сатаны. Зах задал даме несколько наводящих вопросов, и вскоре вынудил признать, что в её конгрегации имеется немало язычников, которые используют помещение храма для своих полуночных ритуалов. После этого Захария стал давить на неё все сильнее, и унитаристка, защищая свои взгляды, договорилась до того, что объявила приношение животных в жертву лишь одной из форм причастия. Поскольку её поражение в диспуте стало для всех очевидным, Стоунуолл жестом приказал технику вырубить телефонную связь. Лицо сенатора заняло весь экран, и он начал один из своих знаменитых монологов.
      - Чуть раньше я говорил о своих схватках со слугами Сатаны. Как вам известно, Князь тьмы был низвергнут с Небес за то, что бросил вызов власти Господа. Сатана желает быть Богом. Он желает, чтобы ему поклонялись словно Богу и поэтому сбивает с пути истинного такое множество наших братьев. Да, некоторые из них продолжают посещать храмы Божии и говорить правильные слова, но огнь нравственности в их конгрегациях уже давно угас. Таким образом, мы уже успели потерять целые некогда христианские конфессии, а некоторые члены этих конфессий даже не догадываются об этом. Эти люди по-прежнему считают себя добрыми христианами, хотя принадлежат к конфессиям, давно оказавшимся в когтях Сатаны. Эти, с позволения сказать, христиане выступают за добрачный секс, за гомосексуализм и за все иные извращения. Поэтому тот, кто остался верен подлинной церкви, должен всегда быть на страже и следить за действиями Сатаны, какие бы формы эти действия ни обретали.
      Верно подмечено, Зах! Мы должны постоянно находиться на страже, поскольку Сатана способен маскироваться под ангела и может очаровывать мир своей мнимой святостью.
      - О`кей. Мы, как мне кажется, имеем еще один звонок.
      На сей раз звонила какая-то девица. Она сходу объявила, что является ведьмой, но поклоняется вовсе не Сатане, а Природе. Девчонка сказала, что зовут её Шауна. Захария, притворившись, что заинтересовался верой ведьмы, загнал её несколькими простыми вопросами в ловушку, и после этого поддал жару:
      - Скажи-ка мне, Шауна... у вас много ритуалов?
      - О, да.
      -Любопытно... А исполняя эти ритуалы, вам никогда не доводилось вызывать некое Рогатое Существо?
      В динамике раздался изумленный вздох, а затем после паузы последовал вопрос:
      - А откуда вы это знаете?
      - О, мне известно о так называемом "Культе Виккан", или по-иному "Культе черной магии" многое такое, что чужакам знать не положено. Итак, что же произошло, после того как вы его вызвали?
      - Он...он явился. Холодный как лед. И черный. Всё было словно в кошмарном сне. Я хотела убежать, но ноги отказались мне повиноваться. Затем другие держали меня за руки, а он... он...
      - Слушаю тебя, Шауна. Итак, что он сделал после того, как вы его вызвали?
      - Он... овладел мною! -выкрикнула девица и зарыдала. - Это было ужасно! Я берегла себя для... впрочем не важно... он вошел в меня холодный, как лед. Такой холодный, что обжигал все мои внутренности. Из меня полилась кровь. Боже мой, было так много крови!
      Он позволил ей немного поплакать, а сидевшие в студии зрители замерли в молчании.
      - Почему ты не ушла от них навсегда, после того как узнали, что представляет из себя это сборище?
      - Я хотела, но они мне не позволили.
      - Кто не позволил, Шауна?
      - Другие ведьмы. Они убьют меня, если я попытаюсь уйти. Вы даже не представляете, на что они способны!
      - Очень хорошо представляю, Шауна. Но кроме того мне известно, что они не смогут сделать. Если ты воспримешь Иисуса Христа всем своим сердцем, их черная магия утратит над тобой свою власть! Принимаешь ли ты Иисуса Христа как своего Господа и Спасителя?
      - Да...
      - В таком случае повтори эти слова.
      - Я принимаю Иисуса Христа, как своего Господа и Спасителя.
      Похоже, что шоу со звонками подходит к концу. Я посмотрел на часы. До очередного перерыва на рекламу оставалось менее минуты.
      - Очень хорошо, Шауна. Но это всего лишь первый шаг. Теперь я хочу, чтобы ты пошла в церковь и прошла обряд крещения. Но я говорю о подлинной церкви. После этого ты будешь спасена.
      - Обязательно. Обязательно! Но ведь дело не только в магии. Как быть, если они начнут преследовать меня?
      - Пусть это не тревожит тебя, Шауна. Именно для подобных случаев мы создали Церковную милицию. Наши вооруженные братья защитят тебя от происков сатанинских. Возвращайся под руку Господа нашего, а мы позаботимся о том, чтобы тебя никто не обидел.
      - Я это обязательно сделаю. Прощайте, и да благословит вас Бог.
      Я снова бросил взгляд на часы. Осталось двадцать секунд. Его чувством времени можно было только восхищаться.
      - Братья, теперь вы, как я вижу, понимаете, насколько важна для нас Милиция. Сейчас будет краткий перерыв, во время которого эти замечательные люди скажут вам, что вы могли бы помочь Милиции хранить покой наших семей и наших детей. Если у вас нет возможности пожертвовать своим временем, подумайте о финансовой поддержке. После перерыва вам предстоит послушать нечто более веселое - перед вами выступит один из моих любимых певцов Джастин Вэйр.
      Это надо же, "один из любимых певцов"? Давайте без дураков! Единственное, что любил во мне Захария, был мой возраст. С моей помощью он надеялся привлечь на свою сторону молодежь от 15 до 25 лет.
      Пора было выходить на сцену. Я в последний раз посмотрел на ручной монитор - никаких вестей от Джен все еще не поступило. Ничего страшного, ведь она сказала, что на получение необходимых мне сведений может потребоваться некоторое время. Тем не менее, меня не оставляла надежда, что она каким-то чудесным образом справится до того, как я выйду в эфир. Было бы очень приятно узнать о том, что какая-то часть нашего плана успешно реализовалась еще до того, как я перешел Рубикон. Но новости не поступили, и я взял гитару.
      Когда я проходил мимо большого монитора, на нем крутили рекламный ролик. Розовощекие тинейджеры и столь же юные на вид взрослые, отдыхали на природе, читая Священное писание и тренируясь в стрельбе. Все выглядело очень мило, ну совсем как у бойскаутов. Правда эти бойскауты были вооружены штурмовыми автоматами и носили каски вкупе с бронежилетами.
      Для меня подготовили табурет и микрофон. Я уселся и положил гитару на колени. Ненавижу выступать на телевидении. Оно меня всегда страшит, хотя я, в общем, ничем не рискую. В живой аудитории я чувствую себя гораздо свободнее. Там люди смеются, аплодируют и массой других действий дают вам понять, нравится ли им ваше выступление. Это всегда заводит. На телевидении у вас нет никакой обратной связи. Миллионы зрителей могут взирать на вас с ненавистью, а вы так ничего и не почувствуете.
      Испытав мгновенную слабость, я подумал, что для исполнения, наверное, следовало бы выбрать другую, не столь вызывающую песню. У меня еще было время, чтобы пойти на попятную. Но, с другой стороны, раз уж я это затеял...
      На мониторе радостные "бойскауты" вели огонь из автоматов по силуэтам людей, правда, люди эти имели рога и хвосты.
      Ради дела, в которое веришь, иногда приходится идти на риск. Я взглянул на Линду. Она все еще торчала в контрольной будке, давая последние указания одному из техников. Уловив, видимо, мое напряжение, она поймала мой взгляд, улыбнулась и подняла вверх большой палец. Слава Богу. По крайней мере, какая-то часть нашей задумки развивается согласно плану.
      Кто-то из операторов, появившись у края сцены, поднял руку и начал отсчет:
      - Пять, четыре, три...
      Последние две секунды, оставшиеся до начала передачи, он молча показал на пальцах.
      Зах удалился со сцены, чтобы выпить водички или чего-нибудь покрепче, и представляла меня любознательная Сэнди.
      - Привет, ребята! Во-первых, благодарю вас за то, что вы смотрите "Час Искупления с Захарией Стоунуоллом", который дарит вам Служба новостей БТС, что, как вы знаете, обозначает Баптистская Телевизионная Сеть. Вчера вечером состоялась церемония вручения наград победителям Фестиваля христианской музыки, и первый приз за лучший мужской вокал получил присутствующий здесь Джастин Вэйр!
      Я поклонился, стараясь держаться, как можно естественнее, поскольку передо мной уже зажглась надпись "Эфир", а на камере светился красный рабочий огонёк.
      - Привет всем, - бросил я, и тут же пожалел об этом. Терпеть не могу, когда подобное случается. Обычно я говорю без всякого акцента, но стоит мне немного разволноваться, как из меня начинает переть южный говорок моей матушки. А этим вечером я нервничал даже гораздо больше, чем обычно.
      - Сейчас вы услышите песню, которая не вошла в мой последний альбом. Эту небольшую вещицу и начал напевать лишь пару дней тому назад. Надеюсь, она вам придется по вкусу.
      Я посмотрел вниз на гитару.
      Не смей думать о том, что камера смотрит тебе в лицо!
      Забудь о той глупости, которую ты только что сморозил!
      Не думай о том, что с тобой будет, когда кончится песня!
      Сосредоточься!
      Я закрыл глаза и попытался отгородиться от внешнего мира. Затем мои пальцы коснулись гитарных струн.
      До сей поры это представляется мне каким-то чудом. Вы касаетесь пальцем одной единственной струны, и родится чистый и красивый звук. Поплыла мелодия и я забыл о себе, целиком растворившись в музыке.
      Библия утверждает, что можно раствориться в Боге. Может быть, именно поэтому я никогда не воспринимал Бога, как личность с человеческим лицом и другими атрибутами человека. В другом человеке раствориться невозможно. Кроме того, Бог вовсе не похож на тех, кто вдруг возникает перед вами во плоти. Бог всегда казался чем-то похожим на музыку. Музыку тихую, едва слышную, но такую прекрасную, что вы ощущаете её всем своим естеством. И именно в такой музыке вы иногда можете раствориться.
      Я распахнул душу, и в эфир полетели слова:
      Мне с юных лет родители твердили,
      Что счастливы все те, кто Бога возлюбили.
      "Будь добр и честен, и люби Творца
      Сильней, чем любишь маму и отца.
      Послушай наш родительский наказ,
      Люби Творца, который создал нас.
      Иначе сгинешь без следа, как комнатная муха,
      Люби равно Отца и Сына и Святого Духа".
      Но как сказать: "Да, я люблю Его",
      Когда о Нем не знаешь ничего,
      Что думает, как выглядит, что говорит,
      Как веселится и каков, когда сердит?
      Читал я Библию и вдоль, и поперек,
      И много важных сведений я из неё извлек.
      О книжниках, царях и о пророках,
      О странниках, застигнутых злым роком.
      Узнал я о чуме, о саранче, о гладе и о море,
      О том, как древние одежды рвали в горе,
      О том, как кит какого-то пророка проглотил
      О рыбах, о пяти хлебах, и кто кого родил.
      Узнал, что соляным столпом супруга Лота стала,
      Бранились как евреи, хотя такое им и не пристало.
      Прознал я многое о хеттах и о фарисеях,
      Но то, что это значит всё, не стало мне яснее.
      Писанье изучив, остался я в печали,
      Теперь я понимал чуть меньше, чем вначале.
      Остался без ответа извечный мой вопрос:
      Ну почему, Создатель, ты нам не кажешь нос?
      Чтоб Бога увидать, нужны большие знания;
      Я в колледж поступил, дабы понять Писанье.
      Там выучил я греческий, латинский и иврит,
      Языки, на которых никто не говорит.
      Но Ты опять пред мной не появился,
      Поведай мне, Творец, на что Ты рассердился.
      Быть может ты решил, что Твой закон таков?
      Иль Ты, о, Всемогущий, устал от дураков?
      Тебе, Отец Небесный, подвластны чудеса,
      Ты телефоны ведаешь, а так же адреса,
      Сними скорее трубку и сообщи всем ясно,
      Где нам тебя искать, и будет всё прекрасно.
      Как только мы услышим могучий голос твой,
      Так сразу же колена преклоним пред тобой.
      Но мы напрасно просим, ответа нет и нет,
      Хотя и есть такие, кто знает твой секрет.
      Отправился к монахам я, попам и богословам,
      Меня молил я просветить хоть делом иль хоть словом.
      Просил я их ответить попроще без затей,
      За грех какой Отец Святой осиротил детей.
      Но не сошлись они ни в чем по всем догматам веры,
      Что истиной считал один, другой считал химерой.
      По всем святым вопросам их мненья разошлись;
      Вначале просто спорили, потом передрались.
      Встают войной народы под знаменем Твоим,
      Так почему ж не крикнешь грозно Ты слово "Баста!" им?
      Ты мог бы к ним явиться, когда бы захотел,
      Но Ты привык лениться, иль просто ни у дел?
      Укрылся я в пустыне и стал в ночи рыдать,
      От слез я утомился и завалился спать.
      Проснулся я с улыбкой, понявши наконец,
      Всё то, что Ты задумал для нас Святой Отец.
      Х Х Х
      Вдохнувши в наши души искру жизни.
      Велел Ты возлюбить детей Твоих, и, чтобы их любя,
      И в радости великой, и на скорбной тризне,
      Мы, глядя в их сердца, там видели Тебя.
      Ведь в мире нет народов выше или ниже,
      И все мы дети одного Отца.
      Лишь становясь друг другу ближе,
      Мы начинаем понимать Творца.
      Мои пальцы взяли два последних аккорда, и те долго умирали, плавая в студии. Некоторое время в помещении висела тишина, а затем оно взорвалось приветственными воплями и аплодисментами. Нельзя сказать, что они прозвучали для меня неожиданно, особенно с учетом того, что перед зрителями вспыхнула надпись, призывающая их к овациям.
      Я отвечал публике вежливыми кивками. Аплодисменты прервала какая-то реклама, и красный огонек на камере погас. Девица телеоператор выглянула из-за своей аппаратуры, чтобы получше меня рассмотреть. Мне казалось, что она спрашивает меня взглядом, осознаю ли я то, что натворил.
      На сцену вернулся Захария. Предполагалось, что после завершения песни у нас состоится беседа, поэтому я направился к стулу рядом с тем, на котором обычно восседал он. Он одарил меня взглядом, от которого кровь заледенела в моих жилах.
      - Мистер Вэйр, не могли бы перекинуться парой слов за кулисами? произнес он с такой холодной вежливостью, что я снова ощутил себя нашалившим школяром, представшим перед директором школы.
      - Конечно, Ваше преподобие сенатор, но разве мы не должны...
      Перед нами возникла работница студии.
      - Передача возобновляется через пять, четыре, три...
      - Гоните следующий ролик! - взревел Захария.
      На какое-то мгновение мне показалось, что девицу сейчас хватит удар. Однако она сумела оправиться, и начала что-то кричать в микрофон, подавая отчаянные знаки своим сидящим в будке коллегам.
      Стоунуолл обнял Сэнди за плечи и поставил перед камерой.
      - Прикрой меня, если понадобится, - сказал он и отправился за кулисы. Я последовал за ним.
      Как только мы скрылись за звуконепроницаемыми дверями, Его преподобие повернулся, сграбастал меня за отвороты куртки и прошипел:
      - Это что ещё за фокусы, дьявол тебя побери?!
      - Я... я... - забормотал я, пытаясь изобразить изумление. Изумление это было наигранным, но страх, который я испытывал - вполне реальным. - А что я такого натворил?
      - Ты прекрасно понимаешь, что сотворил!
      Да, я все прекрасно понимал, потому что, говоря юридическим языком, действовал преднамеренно и сознательно, с целью причинить вред. Я не заслуживал прощения, так как не только выступил против учения Стоунуолла, но и использовал в своих гнусных целях его шоу. Я сделал своим врагом самого могущественного человека Христианского Союза.
      - Ты представляешь, мальчишка, что я могу с тобой сделать?
      Вообще-то я прекрасно представлял, на что способен Зах, но он все же решил поделиться со мной своими планами. Я же прикидывался полоумным, что, надо сказать, не требовало больших усилий.
      - Держись подальше от нашей студии, там тебя никогда не будут записывать. Насколько мне помнится, в нашем контракте имеется упоминание о моральных принципах.
      Я не ученый физик и не ракетчик. Я простой парень, но я вполне способен увидеть опасность, когда она накатывает со скоростью девяносто миль в час.
      - ...кроме того, черт побери, мы сможем устроить специальный репортаж о коррупции в музыкальном мире. И звездой программы станет некий Джастин Вэйр.
      Если Его преподобие сенатора Стоунуолла не остановить, то он ввергнет мир в гражданскую войну. Во имя Бога он заставит христиан истреблять друг друга.
      - Ты понимаешь, что я способен мгновенно положить конец твоей карьере? Стоит мне объявить, что ты - орудие Сатаны, и тебя тут же разорвут на куски.
      Итак, кто-то должен остановить сенатора Стоунуолла, и, к моему великому сожалению, этим человеком оказался я.
      - ...и не думай, что дело ограничится только Баптистской сетью. У меня масса друзей, которые работают в других средствах массовой информации...
      Нравится ему или нет, но у меня довольно много поклонников, и кроме того Господь сподобился наградить меня харизмой, хотя, возможно, слегка и поскупился на умственные способности. Впрочем, невысокий коэффициент умственного развития иногда из недостатка может превратиться в достоинство.
      - ...и все это произойдет еще до того, как я обращусь к своим адвокатам. А они...
      Весь прошлый год я самым тщательным образом создавал себе репутацию слегка туповатого и немного наивного типа. Мне это, видимо, удалось, потому что в некоторых кругах стали шептаться: "Он такой бесхитростный, бедняжка. Все его дела ведет Линда, у которой есть хватка. Она крутит им, как хочет... так почему бы и нам им не покомандовать?" В итоге в Христианском союзе у меня появилось полдюжины влиятельных друзей, каждый из которых уверен в том, что обвел меня вокруг пальца.
      - ... и если это не грубейшее нарушение контракта, то я не знаю, что это такое.
      Мои могущественные сторонники на песню не рассердятся, поскольку не во всём согласны с Стоунуоллом. Часть из них просто завидует его славе и власти, и их не огорчит, что великого Заху слегка щелкнули по носу. "Это была лишь невинная ошибка бесхитростного юнца", скажут они.
      - Ты все понял, придурок? Тебе крышка!
      Стоунуолл сидит в центре организации и дёргает за все ниточки. Но что может случиться, если вдруг появятся порочащие его сведения. Партии придется подыскивать себе нового вождя, и это, наверняка, будет достаточно далекий от него человек, которого не скомпрометирует крушение прежнего лидера. Не исключено даже, что во главе партии станет его враг - политик достаточно популярный, чтобы консолидировать организацию на время кризиса. В то же время мои влиятельные друзья, по возможности, постараются привести к власти человека, которого можно было бы держать в узде.
      - Ни одна Христианская радиостанция не будет транслировать твою музыку!
      Для того, чтобы увести партию от края пропасти, потребуются годы.
      - Ни один Христианский журнал не упомянет твоего имени!
      Возможно - десятилетия. Очень не просто превратить то воинственное чудище, в которое превратилась партия, в организацию, призванную выполнять миссию, возложенную Христом на своих последователей и учеников.
      - Все студии захлопнут перед тобой свои двери!
      Накорми голодных. Одень нищих. Увлекай за собой людей благородным примером, а не загоняй в свои тенета устрашением.
      - Ты кончишь тем, что будешь выступать в грошовых пивных и вонючих барах!
      Дверь распахнулась, и в помещение ворвалась Линда. Стоунуолл даже не попытался прервать свою тираду, но Линда не из тех, кто позволяет кому бы то ни было встать на её пути.
      - ПРЕПОДОБНЫЙ СЕНАТОР СТОУНУОЛЛ! - заорала она, перекрывая его голос. - У меня создалось впечатление, что вам не очень понравилось выступление моего клиента. Я не ошиблась?
      - Ах ты шлюха треклятая! Ты же прекрасно понимаешь, что вывело меня из себя!
      Ого. Весьма красочный и выразительный язык. Те, кто когда-либо работал с ним в студии, знают, что такое приступы ярости Его преподобия сенатора. Но эти приступы никогда не возникали, когда могли нанести ущерб его образу в глазах публики, и, тем более, перед камерой.
      - Нет, сэр, я этого не знаю, - ответила Линда. - Слова песни теснейшим образом связаны с Богом и полностью отвечают принятой у Баптистов теологии. Неужели мне придется напомнить вам о принципе Всеобщего Священства? Неужели вы забыли, что каждый верующий баптист в то же время и священник?
      Эти слова окончательно вывели его из себя. Лицо сенатора стало багровым, и мне даже показалось, что он вот-вот лопнет, как детский воздушный шарик. Оставалось лишь надеяться, что микрокамера, скрытая в броши Линды, сможет правильно передать цвет физиономии Заха.
      Как только сенатор вновь обрел дар речи, он в весьма ярких выражениях описал сексуальную жизнь Линды, вылил ушат непристойностей на моих папу и маму и сообщил, как будет выглядеть ад, когда у меня возникнет желание издать новый альбом. Я был страшно рад тому, что Линда догадалась все это записать на пленку.
      - Не надо нас пугать, Зах, - со смехом сказала она. - Баптистская Сеть не единственная компания в мире. "Тайм-Уорнер-Сони" будут счастливы заполучить его в для своей программы Христианской музыки.
      Видео-клип с воплями Стоунуолла явится украшением нашего файла, в котором уже находится несколько весьма забавных материалов. Во время "Шоу" Линда сумела подключиться к панели управления нашей студии и получила доказательства того, что все "сатанинские" звонки поступали из соседнего помещения.
      - Они не осмелятся! - рычал сенатор. - Им известно, какие неприятности я могу доставить им в Вашингтоне, и они не променяют сенатора на какого-то вшивого музыкатишку!
      Наши записи, демонстрирующие скверный нрав Захарии и доказывающие фальсификацию передачи, возможно, его и не доконают. Думаю, что большинство хоть немного думающих членов Христианского Союза давно догадалось о том, что всё шоу Его преподобия сфабриковано. Фальшь передачи заметна не меньше, чем фиктивное исполнение убойных приемов в профессиональной борьбе. Правда, найдутся и такие, которые поверят его словам, что все наши обвинения всего лишь часть сатанинского заговора с целью его дискредитации.
      - Верно, - ответила Линда. - Но они в то же время прекрасно понимают, что вы не станете растрачивать свой политический капитал лишь для того, чтобы их наказать. Кроме того, у них есть куча своих сенаторов, с которыми вы, Зах, ссориться не рискнете. Поэтому не надо блефовать.
      Мы собрали на Захариию довольно много компромата - кое-какие сомнительные сделки, подозрительные взносы на избирательную кампанию. Однако застать сенатора на месте преступления с дымящимся револьвером в руке нам так и не удалось. В нашем распоряжении не было ничего такого, что могло бы гарантировать его низвержение. Правда, надежды я пока не терял, полагаясь в этом деле на Джен. Она сказала, что разнюхала кое-что действительно важное. Но вот уже два дня, как от неё нет никаких вестей. Если она не сделает то, что обещала... Что же, в таком случае события примут весьма скверный оборот.
      Зах продолжал вопить, угрожая объявить меня одним из активных участников заговора Сатаны.
      - ...одно мое слово, и тебя разорвут на куски!
      - Не сомневаюсь, - согласилась Линда. - Но вы не сделаете этого, Зах. Хотите знать почему? Да потому, что здесь вступает в дело демография. Как только вы объявите Джастина сатанистом, против вас поднимутся все его фаны. А вы не может позволить себе потерять сторонников моложе двадцати пяти лет.
      Иногда я искренне стараюсь понять мотивы поступков Заха. Он ведет нас вниз в темную пропасть, и я не понимаю почему он это делает. Религиозные войны всегда отличались особенной жестокостью. Неужели он действительно верит в то, что его после окончания сражений провозгласят Королем? А, может быть, он слеп настолько, что не видит моря крови, в которое мы вот-вот вступим? Возможно, он видит в этом Божественную волю? А, может быть, Захария и сам есть не что иное, как воплощение зла?
      Боевое искусство Линды привело к тому, что сенатор совсем потерял ориентацию.
      -Я...Я... - повторял он.
      - Конечно, вы попытаетесь это сделать, Захария, - сказала Линда. - но сделаете это не гласно. Вы прогоните его из своей Сети и печатных изданий. Вы станете чинить ему всяческие пакости. Но творить вы все это станете за сценой. И ваши возможности далеко не безграничны. Пошли Джастин. Думаю, нам пора.
      Линда придержала для меня дверь и мы вышли, оставив Его преподобие в одиночестве.
      Ты прав в одном, Захария. Я и в самом деле по своей природе грошовый, лишенный всякого честолюбия музыкантишка из пивного бара, который с самого начала не хотел работать в твоем шоу.
      Но нам всем, увы, иногда приходится идти на жертвы.
      Глава пятая: Ведьма.
      Воскресенье восьмого, 9 час. 03 мин. вечера.
      На поляне темно. Острый, как бритва серп только что народившейся луны висит над самыми верхушками деревьев, а Млечный путь бледной полосой тянется над нашими головами. Дует теплый, пропитанный ароматом жимолости ветерок. Летняя ночь пахнет так, как пахла в то время, когда я ребенком играла в "Захват флага" на незастроенном участке позади нашего дома. Ночь полнится магией.
      Но я совсем не думаю о магии. Я с тревогой думаю о том, что мой телефон остался в машине. Конечно, оставила его там я вполне сознательно, поскольку прекрасно помню прошлогодний конфуз, когда мобильник Остфилд начал подавать сигнал в тот самый момент, когда мы в ночь накануне Иванова дня создавали конус силы. Но как быть, если с одним из наших детишек что-то случится, и приходящей няньке потребуется немедленно связаться с нами? Знаю. Знаю. Я нахожусь в не в том возвышенном состоянии духа, в котором мне следовало пребывать. Но что есть, то есть.
      Из темноты леса начали появляться остальные братья и сестры. Все они были облачены в синие мантии с глубокими капюшонами, надежно скрывающими лица. По мере появления каждый из них занимал в кольце отведенное ему место. Они ставили зажженные свечи на землю у ног и обращались лицом к пню очень старого дуба в центре круга. На пне ждал своего часа медный котел, наполненный свежей землей и новыми идеалами. Рядом с котлом находился священный кинжал - атамэ.
      Кольцо образовали одиннадцать человек. Рядом со мной был один из четырех плоских камней, обозначавших стороны света. Это - западный камень, рядом с которым следовало бы быть Джен. Но она пока не явилась, и в нашем кольце зияла брешь. Мы подождали. Ночь полнилась звуками. Пели сверчки. Квакали лягушки. Где-то совсем рядом ухал филин. Мы подождали еще немного, но Джен так и не пришла. Место рядом со мной оставалось пустым. Ждать дальше мы не могли.
      Из темноты леса появилась женщина в белой мантии. Несмотря на темноту, она ступала уверенно, хотя свечи у неё не было. Рейвен Ясновидица прошла в центр нашего круга и подняла с пня священный кинжал. Полированный, черный клинок поблескивал в свете свечей. Кинжал был выкован из куска метеоритного железа, считался реликвией нашего шабаша и переходил по наследству от одной верховной жрицы к другой.
      Рейвен подошла к внутренней стороне кольца, подняла священный клинок и медленно двинулась мимо нас. В тот момент, когда она оказалась у первого камня, одна из фигур в синих мантиях выступила вперед и откинула капюшон, обнажив длинные рыжие волосы и вытатуированный на лбу знак, символизирующий вечность. Это была Шард. Шард развязала шнур на талии, и синяя мантия соскользнула на землю, открыв взору прекрасные формы девушки. Обнажившись перед лицом Богини, Шард вспорхнула на плоский камень, воздела руки к небу и выкрикнула:
      - Приветствую Стражей Башни Востока! Хранителей воздуха, разума и ураганов! Мы призываем тебя! Мы призываем тебя!! МЫ ПРИЗЫВАЕМ ТЕБЯ!!!
      Направление ветра изменилось, и теперь он уже пахнул не жимолостью, а кедром. Рейвен продолжала обходить кольцо. Когда она проходила мимо очередного члена группы, тот сбрасывал сандалии и позволял мантии соскользнуть с тела. Как только Рейвен достигла следующего камня, из-под капюшона появилась светловолосая головка Маргрет, а упавшая мантия обнажила плотное, сплошь покрытое татуировкой тело. Маргрет взошла на камень и крикнула чуть хриплым, низким голосом:
      - Приветствую Стражей Башни Юга! Хранителей Внутреннего Огня, интуиции и поэзии! Мы призываем тебя! Мы призываем тебя!! МЫ ПРИЗЫВАЕМ ТЕБЯ!!!
      Вершины деревьев вдруг затрепетали под порывами сильного ветра, но здесь на земле по-прежнему веял лишь легкий ветерок. Он стал даже еще легче и заметно теплее. Рейвен продолжила свой обход. Стоявший рядом со мной мой муж освободился от мантии, его черные глаза блестели в свете свечей, а на таком знакомом мне теле тени выделывали какой-то странный, магический танец. Рейвен подошла ко мне, и я сбросила мантию, открывая себя Богине. Ветерок обдувал мое обнаженное тело, и я ощущала покалывания, похожие на легкие электрические разряды. Поскольку Джен так и не появилась, её место на камне пришлось занять мне.
      - Приветствую Стражей Башни Запада! - как можно громче выкрикнула я. - Хранителей Темных Вод, скрытых глубин и неразгаданных тайн! Мы призываем тебя! Мы призываем тебя!! МЫ ПРИЗЫВАЕМ ТЕБЯ!!!
      Ветер ревел в вершинах деревьев, но здесь внизу воздух уже не колебался. Природа как бы замерла в ожидании. Такая тишина обычно бывает перед грозой. Рейвен продолжая свой путь, наконец достигла четвертого и последнего камня. Огромный, смахивающий на медведя Иван скинул свою мантию, взобрался на камень и пророкотал глубоким басом:
      - Приветствую Стражей Башни Севера! Хранителей Земли, плодородия и жизненных сил! Мы призываем тебя! Мы призываем тебя!! МЫ ПРИЗЫВАЕМ ТЕБЯ!!!
      Волосы на моих предплечьях встали дыбом, и я ощутила, как через кольцо побежал незримый поток энергии. Неподвижный воздух был наполнен влагой и запахом прелых листьев. Ветер теперь завывал где-то очень, очень далеко от нас. Рейвен поднялась на пень и освободилась от своей мантии. Её тело было худым и морщинистым, а длинные, серебряные волосы ниспадали на груди. Но голос у жрицы оставался по-прежнему мелодичным и звонким.
      - Кольцо замкнулось! - объявила она, вонзая магический кинжал в наполнявшую медный котел землю. - Мы пребываем в пространстве между двумя мирами. Мы находимся в том месте, где стирается грань между реальностью и фантазией, в месте, где способны действовать магические силы.
      Тихий воздух вдруг начал наполняться новым запахом. Я уловила аромат своих детских снов. Пахло чем-то сказочным, но чем именно-определить было невозможно. Скорее всего, это был аромат памяти.
      Рейвен встала так, что котел оказался у неё между ногами. На шее жрицы висел кожаный мешочек, из которого она извлекла нечто очень небольшое, но весьма ценное. Что именно - в колеблющемся свете свечей увидеть было нельзя, однако я знала, что это - желудь.
      - Сегодня - первая ночь новорожденной луны, - сказал Рейвен. - Время начинаний. Посеянные нами в эту ночь идеалы способны расцвести так, чтобы в будущем завладеть обоими известными нам мирами.
      Рейвен положила желудь в сложенные ковшиком ладони и продолжила:
      - Сегодня мы бросаем в землю зерно гармонии и согласия, которые способны примирить враждебные силы и создать нечто новое и прекрасное из союза прошлых антагонистов.
      Гармония? Любопытный выбор. Интересно, не имела ли Рейвен в виду пары конкретных членов нашего собрания, избирая для посева именно этот идеал? Что же, посмотрим...
      Рейвен подняла вверх руки с желудем в сложенных ладонях, и ритуал начался. Мы приступили к созданию конуса силы. Двенадцать человек объединили свои волевые усилия ради единой цели. Слившиеся воедино усилия всего круга ведьм сконцентрировались на единственном семени. Наш круг стал теснее, а дыхание синхронным. Энергия, накопленная магическим кольцом, была готова разразиться похожей на молнию вспышкой. И вот эта молния вспыхнула!
      Внешне как будто ничего не случилось, но все мы каким-то непостижимым образом знали, что все кончено. Энергия ушла, но в семени пробудились какие-то силы. Рейвен извлекла волшебный кинжал из медного котла и погрузила желудь в поджидающую его землю.
      Раз в месяц мы сеем очередное зерно, посвященное новому идеалу. Если все пойдет как надо и зерно прорастет, мы семь лет будем взращивать росток здесь, в нашей священной роще. Затем мы выкопаем деревцо и посадим его в том месте, где оно сможет принести максимальную пользу. Рядом со школой мы рассадили деревья, способные пробуждать воображение и рождать надежды. Мы сажали деревья, призванные возродить и защитить наши леса. А на скверах в центре города произрастают высаженные нами деревья мира и взаимного понимания.
      Рейвен сошла с пня. Мой супруг Алекс выступил вперед с серебряной чашей в руках. Он поднес чашу Рейвен, и та погрузила в воду кинжал, дабы придать прозрачной влаге магические свойства. После того, как жрица извлекла клинок, она и мой супруг вгляделись в блестящую поверхность жидкости. Лишь в такую темную ночь, когда можно увидеть самые слабые звезды, появляется надежда узреть будущее.
      На какой-то момент мне показалось, что там что-то не так. На лице Рейвен появилась гримаса страха, а стоящий ко мне спиной Алекс вдруг напрягся. Но уже через несколько секунд мой супруг расслабился, а Рейвен, приняв из его рук чашу, стала брызгать на землю освящённой в котле водой, произнося при этом слова благословения.
      - Свершилось, - сказала она. - Древо Гармонии посеяно. Будем весь месяц лелеять его и заботится о нем, обращая на него наши добрые мысли и творя столь же добрые дела. Будь оно благословенно!
      - Будь благословенно! - подхватил хор из двенадцати голосов.
      После этого наступило время для дружеской болтовни. Мы разбились на небольшие группы, и лишь кольцо горящих свечей обозначало границу между двумя мирами. Алекс и Рейвен о чем-то говорили друг с другом, но Шард сумела меня опередить. Подобно покупательнице перед закрытием универмага в день большой распродажи, она бегом пересекла магический круг, вклинилась между Алексом и Рейвен, отодвинула верховную жрицу чуть в сторону и принялась что-то шептать ей на ухо. На подходе к ним, я сумела уловить часть монолога.
      - ... дело в том, что у нас нет средств, чтобы пригласить футбольного тренера на полный рабочий день. Необходимо, чтобы в попечительском комитете заседал человек, готовый оказать поддержку ориентированным на спорт родителям. Этот человек мог бы сказать, что одни лишь академические успехи...
      К моему изумлению, Шард прервала свой спич, чтобы отметить мое появление.
      - О, Холли, а ты здорово сумела заменить Джен сегодня.
      - Спасибо, - ответила я, прекрасно зная, что замечание это предназначалось вовсе не для моих ушей.
      - Коль скоро речь зашла о Джен, то кто может мне сказать, что с ней случилось? - продолжала Шард.
      Рейвен подняла глаза к небу. И она, и я понимали, что здесь происходит. Шард было плевать на то, пришла Джен или нет. Ей просто еще раз требовалось обратить внимание на то, что Джен отсутствует на собрании.
      - Не знаю, - сказала я. - Но завтра у нас совместный ленч, и я обязательно поинтересуюсь.
      - Пожалуйста, сделай это, - гнула свое Шард. - На Церемонию нарождающейся луны нам необходимо собирать все силы. А она никого даже не предупредила о том, что не придет. Надеюсь, что это не причинит вреда нашей магии. Я хочу сказать, что если...
      - А я и не знала, что наша группа избрала уполномоченного по контролю за посещаемостью, - сказала Рейвен. - Неужели вы успели проголосовать еще до моего появления?
      Самоуверенность Шард как водой смыло. Я же изо всех сил пыталась подавить улыбку.
      - Нет, мэм. Мы вообще не голосовали, - пролепетала Шард.
      - Вот как? - произнесла Рейвен материнским тоном. - В таком случае, ты слегка поторопилась занять этот пост. Пожалуй тебе стоит подождать до тех пор, пока мы не решим создать подобную должность.
      - Хорошо, мэм, - сказала Шард и отправилась на поиски другой компании.
      Рейвен и я старались удержаться от смеха, но, боюсь, что это нам плохо удавалось. Алекс размышлял о чем-то своем, и, похоже, весь этот забавный эпизод прошел мимо его внимания.
      - Клянусь Богиней, - фыркнула Рейвен, - нам предстоят воистину захватывающие выборы. А ты за кого намерена голосовать?
      Нашей группе предстояло избрать члена Попечительского совета школы местного отделения "Культа Виккан". Последние три года место в Совете занимал мой муж Алекс, и его срок заканчивался через месяц. Как Шард, так и Джен проявили живой интерес к этому посту.
      - По правде говоря, я еще не решила.
      - Я тоже, - сказала Рейвен. - Но даже если бы и решила, то ни за что не призналась бы в своем выборе. Стоит мне выразить поддержку одной из них, как она тут же начнет обрабатывать всю нашу команду, заявляя что я её официально поддерживаю. Ты не представляешь, насколько глупо они себя ведут.
      - А чего вы от них ждали? Ведь они обе воительницы.
      Из трех разновидностей ведьм, воительницы выделяются своей агрессивностью. Их постоянно обуревают разнообразные желания, что одновременно является их силой и их слабостью. Воительницы любят мечтать, постоянно строят какие-то планы, что-то создают. Они не способны спокойно сидеть на месте и ждать, когда проблема разрешится сама собой. Им постоянно необходимо действовать, и они бросаются очертя голову в любую полюбившуюся им затею. Все эти свойства характера затрудняют, к сожалению, их сотрудничество с другими членами группы. А если две воительницы желают получить один и тот же предмет, то события могут принять очень скверный оборот.
      Что касается меня, то я отношусь к категории ведьм-целительниц. Мы те, кто оказывает поддержку, кто сопереживает, кто, прежде чем перейти к решительным действиям, выжидает развития событий, И именно нам приходится собирать камни, после того как воительницы их разбросают. Не могу не согласиться с тем, что воительницы иногда способны творить подлинные чудеса магии, что они, используя любую возможность, могут добиться больших успехов, однако лишь целительницы поддерживают единство нашего сообщества и спасают его от гибели.
      Рейвен относится к группе ясновидцев. Так же как и мой супруг. Ясновидцы - самая редкостная разновидность ведьм и ведьмаков. Для того, чтобы быть ясновидцем, необходимо обладать непоколебимым спокойствием. Им нельзя активно действовать или бурно реагировать на чьи-то действия. Они должны лишь сидеть и слушать. Только такая линия поведения позволяет им увидеть то, что происходит в действительности. Алекс как-то попытался объяснить мне свою психологию. "Каждый идиот может разговаривать с деревьями, - сказал он, - но очень мало тех, кто способен выслушать их ответ".
      Со стороны группы рядом с восточным камнем до нас долетел взрыв хохота. Я напрягла слух и поняла, что там играют в буриме. Каждый из играющих должен был импровизировать очередную строку. Какая-то парочка у северного камня училась вершить какие-то мелкие заклинания с помощью веточки белой омелы. Остальные члены группы, собравшись у пня распевали песни, под гармонику, на который играла Стаси, совсем недавно влившаяся в нашу компанию. Шард пела во все горло, обняв Стаси за плечи. Девицы встречались вот уже год, и ходили слухи, что они собираются съехаться под одну крышу.
      Я очень надеялась, что это случится. Стаси весьма положительно влияла на Шард, несколько снижая агрессивность последней. Кроме того, я думала, что и всей группе Стаси принесёт большую пользу. Девушка еще не избрала для себя окончательный путь, но мне казалось, что она станет ясновидицей. Если это так, то её способности нашли бы применение. Я не знала, почему мне так казалось. Казалось, и всё... В её личности присутствовала какая-то отстраненность. Все ясновидцы...не знаю, как это сказать... несколько отличны от нормальных людей. Даже среди друзей они иногда кажутся чужаками. Думаю, это происходит потому, что увидеть ясно всё целое можно только в том случае, когда ты сам не являешься его частью.
      Алекс все еще был погружен в свои мысли. Время от времени с ним случается подобное. Как хорошо, что он математик, а не авиадиспетчер! Я подошла к нему сзади, положила ладонь на его плечо и спросила:
      - О чем размышляем?
      Вместо ответа он лишь погладил мою руку. Я немного постояла рядом с супругом, а затем отравилась попеть. Это мой самый любимый момент за все время нашего собрания, жаль только, что он так быстротечен. Уже через полчаса мы влезли в сандалии, накинули мантии и заняли места у своих свечей. Рейвен встала рядом с пнем, подняла над головой магический кинжал и провозгласила:
      - Кольцо разомкнуто, но не разорвано! Несмотря на то, что мы целый месяц будем находиться вдали друг от друга, мы тем не менее останемся едины. Расходитесь по домам и отдайте тепло своих сердец семени, которое мы этой ночью положили в священную землю.
      После этого мы накинули капюшоны, подняли с земли свои свечи и разными путями углубились в темноту леса. Алекс и я молча шли к дороге, на обочине которой был запаркован наш универсал. Мы достали с заднего сиденья цивильные наряды и переоделись.
      Алекс уселся за руль, и мы покатили домой. За все это время мой муж не произнес ни слова. Когда его ум занят решением какой-нибудь задачи, он способен молчать часами. Я дала ему на раздумья еще пять минут, а затем спросила:
      - Итак, в чем же, все-таки, дело?
      Супруг не сводил глаз с дорожного полотна и ничто не говорило о том, что он меня вообще слышал. Лишь пару минут спустя Алекс произнес:
      - Произошло нечто такое, что меня тревожит.
      - Что? Может быть, Джен? Скорее всего, ничего с ней не случилось. Ты же знаешь, чем она занимается. Возможно, ей пришлось срочно выехать на расследование, и...
      - Нет Не это. Я чувствую себя так, словно...
      Я ждала конца фразы, но он так не последовал.
      - ...словно за нами наблюдали, - попыталась догадаться я.
      В последнее время у нас возникли проблемы с местными мужланами, которые тайно пробирались в лес, чтобы исподтишка подглядывать за нашими церемониями. Можно подумать, что они никогда раньше не видели голых людей.
      - Нет, - ответил Алекс. - Это меня тоже не тревожит. Мне показалось, что в тот момент, когда мы освящали воду, Рейвен что-то увидела. Но она не сказала, что именно.
      - А ты разве ничего не заметил?
      - Нет. Я смотрел, но не видел ничего, кроме отражения звезд. Но я чувствовал это.
      - Ну и что же ты чувствовал?
      Алекс снова впал в транс и молчал не менее пяти-шести минут.
      - Чтобы передать свои чувства, мне не хватает слов... Это похоже... похоже... Одним словом, мне казалось, что я стою под плотиной, которая вот-вот должна прорваться.
      - Да, это вдохновляет.
      - Прости, - сказал он, - мне хотелось бы найти другие слова. Всё было так сложно.
      - Постарайся отбросить хотя бы на время тревожные мысли, - сказала я, кладя голову ему на плечо, - дай возможность поработать подсознанию, и к утру мы увидим, что из этого получится.
      Алекс подвел машину к дому и заглушил мотор. Когда мы влезли из автомобиля, в кустах загорелись невысокие фонари, осветив дорожку, ведущую к парадному входу. Я положила ладонь на дверную ручку, произнесла: "Это я", и тут же услышала успокоительный щелчок замка.
      Переступив через порог, мы погрузились в родные ароматы дома. Мята, тайский базилик и розмарин, который я выращивала в горшках на подоконнике. В доме царила тишина, однако гостиная в дальнем конце коридора была освещена.
      Там я обнаружила своих милых детишек. Обе мои доченьки валялись на полу на ковре с визороми на глазах. Ночное шоу так их увлекло, что девчонки стали похожи на зомби. Между ними, свернувшись в клубок, сладко спала Урвази - наша прелестная кошечка необычного оранжевого окраса. Когда мы вошли в комнату, кошечка проснулась, потянулась и лениво взглянула в нашу сторону.
      Кристал, наша приходящая нянька, сидела на кушетке. На коленях она держала альбом для рисования и, как мне показалось, машинально делала в нём какие-то наброски с помощью ярко-красного карандаша. Насколько мне удалось понять, Кристал превращала изображение стандартного здания МакДональдса в неприступную крепость, подрисовав к нему оборонительные башни и бастионы, и прорыв перед ним глубокий ров. Делала она, видимо, это не зря, поскольку толпа варваров-вегетарианцев на рисунке готовилась к тому, чтобы сжечь прекрасное заведение до основания.
      - Привет, Кристал, - произнесла я, прикоснувшись к плечу девушки.
      Она вздрогнула так, словно я её разбудила, и сказала:
      - Приветствую вас, миссис Джекобс. Я не слышала, как вы вошли. Однако вы сегодня рано.
      - Нет, Кристал, вовсе не рано, - ответила я, демонстрируя ей свои часы. - Не кажется ли тебе, что девочкам уже давно пора быть в постели?
      - Что? Но почему, ведь сейчас всего половина девя... - Она взглянула на свои часы, потрясла головой, взглянула еще раз и сказала: - Но я ведь проверяла время минуту назад... я... я присела, Винтер дала мне один из своих карандашей, и... Ой! - Кристал посмотрела на мою младшенькую и добавила: - Значит она опять пошутила надо мной? Или я ошибаюсь?
      - Похоже, что так, - ответила я.
      - Не волнуйся, - вмешался Алекс. - Ты ни в чем не виновата. Её школьные учителя сталкиваются с той же проблемой.
      Наша Винтер - своего рода вундеркинд, чудо природы.
      Она была зачата семь лет тому назад во время шабаша в честь Великого Ритуала Весеннего Равноденствия, когда Рогатый Человек, властелин зимы, вступает в связь с Матерью Землей, и мир рождается заново. В тот год Алекс и я играли в церемонии главные роли. До сих пор я не могу удержаться от улыбки, вспоминая, как забавно он выглядел с оленьими рогами на голове.
      Кристал, не переставая извиняться, полезла за своим кошельком. Алекс извлек из бумажника кредитную карточку, и они принялись нажимать кнопки, осуществляя денежный перевод. Тем временем я решила посмотреть, что смотрят мои дочери. Я сняла с полки свой визор и настроилась на тот же канал что и Винтер. Затем я надвинула прибор на глаза и опустила наушники.
      Школьный спортивный зал украшен цветными шариками и веселыми гирляндами. Все готово для танцевального вечера. Камера обегает лица гостей. Затем возникает крупный план входящей в зал пары. Над их головами виден плакат: "Встреча выпускников 2024-го года". Молодой человек в школьном спортивном блейзере тревожно оглядывается по сторонам. На его руке висит кукольная блондинка с явным избытком волос на голове.
      - О, Стив, - лепечет блондинка, - я так счастлива, что ты, наконец, пригласил меня на вечер. Тебе повезло, что я смогла так быстро собраться.
      - Ага, - соглашается спортсмен, крутя во все стороны головой. - Как ты думаешь, Ксарена и Болт тоже явятся?
      Блондинка от этого вопроса явно не в восторге.
      - Выкинь из головы эту жалкую, маленькую кривляку! Ты не забыл, что это она прикалывала тебя, а не ты её?! Не пора ли и тебе показать ей что ты не тюфяк?
      В плавающем за их спинами воздушном шарике неожиданно возникает девичье личико.
      До меня, наконец, дошло, что я смотрю. Нет. Только не это. Сериал называется "Ксарена - школьная ведьма".
      - Так вот значит, что здесь творится, - произносит лишенная тела голова Ксарены. - А я-то не могла дорубить, кто меня всё время закладывает... И с Болтом тоже! Как будто я...
      Камера снова обращается на парочку, которая теперь стоит у чаши с пуншем. Спортсмен продолжает крутить головой. Блондинка наливает себе стакан зеленого пунша.
      - Знаешь, никто ничего не хотел говорить, в то время когда ты с ней нюхался, - лопочет блондинка. - Но мы все дорубить не могли, что ты нашел в этой унылой коротышке.
      Камера дает крупным планом чашу с пуншем, и в чаше возникает голова Ксарены.
      - Коротышка, значит! - с угрозой произносит голова, сводит глаза к носу и трижды моргает.
      Наезд на стакан в руке блондинки. Стакан вспыхивает зеленым пламенем и тотчас принимает нормальный вид. Блондинка, естественно, этого не замечает.
      - Знаешь, - говорит она, - у отца есть дом на берегу озера, и я думала, что...
      Она отпивает пунш. На её верхней губе тут же засветились зеленые усы. Когда она открывает рот, выясняется, что её зубы также горят зелеными огоньками.
      - ...что мы могли бы отправиться туда в пятницу сразу после школы и... почему ты так смешно на меня смотришь?
      Спортсмен в блейзере с ужасом пялится на лицо девицы.
      - Ты...ты...- бормочет он. - У тебя что-то на губах.
      Раздается записанный на пленку смех публики. Блондинка пытается вытереть губы, её рука тоже начинает сиять зеленым светом. Блондинка в отчаянии трет губы и лицо, и все больше и больше гостей, бросая танцевать, собирается вокруг парочки.
      Я подняла визор на лоб. Выдерживать и дальше это шоу у меня не было сил. Я уже говорила Винтер, что отрицательно отношусь к сериалу, но до закрытия доступа к программе дело пока не дошло. Мне не известно, что думают авторы этого сериала о своем детище, но я не желаю, чтобы это уродливое дитя влияло на мою дочь. Главная героиня сериала занимается опасным колдовством, совершенно не задумываясь о возможных последствиях. Настоящие ведьмы должны вести себя крайне осторожно. Наносить ущерб человеку разрешается лишь в том случае, если вы лишь таким образом можете преподать ему урок. Над всеми нами подобно Дамоклову мечу нависает Закон триады: Обращай свое могущество на добрые дела, и добро твое вернется к тебе в тройном размере. Но, совершая зло... и так далее.
      Утром мне предстоит серьезный разговор с Винтер. А пока не вредно посмотреть, чем увлечена моя старшая дочь Саммер.
      Я опустила визор на глаза и переключилась на канал дочери.
      - Что же, сэр, мне не удалось бы сделать это без помощи Лу. Если бы она не нашла убежища доктора Рока, я, скорее всего, до сих пор оставался бы в смертельной ловушке криптонитов. И если бы Джимми своим отвлекающим маневром не позволил нам выиграть время... Кстати, раз я уж вспомнил о Джимми.
      - Эй, Джимм, звонит Эйвон. А ты не мог придумать что-нибудь не столь крутое?
      -Не столь куртое? -отвечает Джимми. - Да мне надо было отвлечь их внимание от мониторов, как можно скорее, и это было первое, что пришло в голову.
      - Ну ладно, - произносит парень в голубом комбинезоне с огромной буквой S на груди. - Но в следующий раз постарайся придумать что-нибудь не столь соблазнительное.
      - Соблазнительное?! - возмутился Джимми. - Разве не ты летаешь повсюду в рейтузах в обтяжку. Да, да, я говорю о твоем одеянии из спандекса! Поделись со мной своими наблюдениями, все ли парни на Криптоне прошли обряд обрезания, или там все еще остались...
      - Помолчи, Джимм, - говорит супермен. - Не думаю, что нам стоит обсуждать эту тему...
      Камера обращается на Лу Лейн и её издателя, внимательно следящего за пикировкой друзей.
      - Ну и парочка, - говорит Лу, - как вы думаете, смогут ли они когда-нибудь разрешить свои противоречия.
      Издатель смеётся и показывает на экран.
      На экране возникают Супермен и Джимми. Они заключают друг друга в крепкие объятия. Затем целуются и во время поцелуя поднимаются в воздух. Парочка исчезает из поля зрения, и вниз на землю один за другим начинают сыпаться предметы мужского туалета.
      Вот это да! Секс в воздухе. Интересно, как актеры ухитряются принимать подобные позы, не свалившись на камеру. Держу пари, что весь эпизод снимался под водой, и после этого перенесён на нужный городской фон.
      Забавно. Мне раньше никогда не доводилось видеть Джимми Олсена в подобной клоунаде. Но этой части сериала я вообще не видела. Когда Саммер исполнилось четырнадцать лет, мы сняли ограничитель с её информационного агента, договорившись, что она может смотреть, что пожелает, но будет обсуждать с нами то, что увидит. Совершенно естественно, что дочь сразу же поставила регулятор уровня насилия и секса на десять.
      Как мы и ожидали, она уже через несколько дней наелась кровью и голым сексом по горло. Если поставить регулятор на десятку, то что бы вы не смотрели, вы все равно смотрите фильмы о Ирвине Бонде, из которых вырезан сюжет и любые рациональные поступки героев, ради того чтобы освободить место для демонстрации побоищ, погонь и обнаженных телес. Всю неделю она играла с регулятором насилия, и теперь он стоял на шестерке.
      Для утраты повышенного интереса к сексу нашей дочери потребовалось чуть больше времени. Регулятор сексуального наполнения передач все еще стоял на десятке, но теперь она развлекалась с более тонкой материей. Вначале она заказала своему информационному агенту шоу, в котором главными персонажами были агрессивные женщины и пассивные мужчины. После этого она просмотрела серии, где агрессивной стороной являлись мужчины, а пассивной женщины. Затем Саммер на некоторое время переключилась на лесбиянок. Теперь, судя по занятию, которому предавались Джимми Олсен и Супермен, её внимание обратилось на однополую мужскую любовь.
      Я сняла визор. Алекс и Кристал болтали об её школьных занятиях. Затем Алекс отправился проводить девушку до дверей, а я, пожелав ей спокойной ночи, плюхнулась на пол рядом со своими отпрысками.
      - Привет, семейка! - выкрикнула я достаточно громко для того, чтобы быть услышанной, несмотря на наушники.
      - Пауза! - в унисон распорядились дочери, перед тем как снять визоры.
      - Привет, мам, - сказала Саммер.
      - Салют, мамочка, - произнесла Винтер, слегка привстав, чтобы меня обнять.
      - Как прошла вечерня? - поинтересовалась Саммер.
      - Прекрасно, - сказала я и тут же поняла, что это -ложь. Никакой вечерни не было. Ну да ладно, проехали. - А не думаете ли вы, дорогие, что маленьким девочкам уже давно пора находиться в постелях?
      - Ну, маам... - одновременно протянули мои чада. Их голоса звучали на удивление гармонично, и у меня возникла мысль, что они заранее все отрепетировали.
      Первой в наступление двинулась Саммер.
      - Мама, мне уже четырнадцать. Дженни Брукс столько же лет, сколько и мне, и её мама позволяет ей не спать до...
      Дети. Девочки ведут себя так, словно их сериалы исчезнут к тому времени, когда они завтра вернутся из школы. Пока Саммер ныла, я сконцентрировалась, призвала магические силы, вдохнула и затем легким взмахом руки направила на дочерей волну успокоительной энергии.
      Саммер прекратила свою тираду, для того чтобы зевнуть.
      - Но ты...зевок... Ты должна мне... зевок... позволить. Ну да ладно, иду спать, я что-то вдруг очень устала.
      Рано или поздно Саммер узнает о заклинании, и тогда меня ждут серьезные неприятности. Оставалось надеяться, что никто не просветит её до тех пор, пока у неё не появятся собственные дети.
      Саммер отправилась спать. Маленькая Винтер продолжает излучать энергию. Моя магия на неё никогда не действует.
      - Детка, почему ты не идешь спать вместе с сестрой?
      - Потому, что Я НЕ ХОЧУ!
      Хм. По крайней мере без всяких экивоков. Я пытаюсь использовать другой гамбит.
      - А ты не хочешь, чтобы я уложила тебя в постельку? Разве ты не устала?
      - Нет, мамочка, не устала. Но если ты сама устала, то можешь идти спать. Я отправлюсь в постель, как только кончится серия. Я уже большая девочка, и могу улечься сама.
      Я зевнула. Что же, лечь спать - идея вовсе не плохая. День оказался весьма насыщенным. Я уже была готовиться направиться в спальню, но Алекс легонько постучал по моему плечу.
      - Она опять с тобой это сделала, - сказал супруг.
      - О...
      Я уверена, что наступит день, когда Винтер обретет такое могущество, что её магия сможет изменить мир. Но пока она все же еще малышка. Жаль, что доктор Спок не написал книгу о том, как следует воспитывать магически одаренных детей. Интересно, возникали ли у родителей Мерлина те же проблемы, с которыми встречаюсь я?
      Алекс и я пытаемся совместно справиться с нашей младшенькой. Несмотря на свой нежный возраст, Винтер уже весьма могущественная ведьмочка. Но с папой и мамой одновременно ей совладать не удается. Во всяком случае, пока.
      - Детка, - сказал Алекс, - пора бай-бай. Ты не хочешь, чтобы я тебя отнес наверх?
      - НЕТ! - решительно заявила Винтер.
      Но затем она сменила тактику. Девочка улыбнулась и сразу стала похожа на ангелочка. Такого чистого и милого ребенка наш мир еще не видел.
      - Но, папочка, если вы позволите мне посидеть еще немного, обещаю весь день завтра вести себя очень хорошо.
      - У тебя это не получится, - ответил Алекс. - Если ты не выспишься, то завтра весь день будешь сердитым, маленьким котенком, и никто не захочет с тобой играть. Да, кстати, дорогая, ты можешь оставить свое очарование, папочка на него все равно не поддастся.
      Винтер тут же сняла маску очарования, и её физиономия обрела прежний унылый и слегка сердитый вид. Пока Алекс и Винтер продолжали словесную дуэль, я решила предпринять фланговую атаку, и посмотрела на Урвази - нашу кошечку. Или, вернее, на кошечку Винтер.
      Урвази обнаружилась у дверей черного хода нашего дома через несколько недель после зачатия младшей дочери. Это был тощий рыжий котенок нескольких недель от роду. Кошка таскалась за мной по пятам по дому и устраивалась на коленях, как я только присаживалась. Я считала, что так будет всегда. Но я ошиблась.
      Как только Винтер появилась на свет, Урвази переключила на неё все свое внимание. Она перестала ходить за мной и всегда спала рядом с колыбелью девочки. Когда Винтер стала старше, кошечка несколько раз сопровождала её в школу. Но, несмотря на то, что Урвази стала ближе к Винтер, чем ко мне, между ею и мною сохранились некоторые специфические связи. И вот теперь я попыталась их использовать.
      Урвази перекатилась на спину, потянулась и взглянула на меня, лениво помаргивая. Я поймала её взгляд и нарисовала в уме картину, на которой кошка отправлялась спать, а Винтер шла за ней следом.
      Урвази перестала моргать, перекатилась на брюхо, облизала лапку и снова взглянула на меня. И в этом взгляде я увидела четкий вопрос:
      - А что с этого буду иметь я?
      Я ответила ей взглядом, мысленно сопровождая его четкой фразой:
      - А кто, по-твоему, в этом доме покупает тунца?
      Урвази, правильно оценив ситуацию, поднялась на ноги и отправилась к Винтер. Полемика между Алексом и дочерью, судя по всему, зашла в тупик. Кошка вначале обвила хвостом ногу девочки, затем, пройдя несколько футов по коридору, замяукала.
      - Детка, - сказала я, - мне кажется, что Урвази хочет спать. Ты не могла бы её уложить?
      - Хорошо, мамочка. Урвази, пошли!
      Винтер и кошка двинулись по коридору. Алекс наморщил лоб.
      - Ну а теперь, что не так? - спросила я.
      - Винтер что-то задумала, - сказал он. - Девочка опять превратилась в ангелочка.
      Я перехватила дочь на нижней ступеньке лестницы. Алекс и я смотрели на неё добрых две минуты, прежде чем заметили, что она тащит с собой визор. Итак, она намеревалась всю ночь просидеть в постели, наслаждаясь всей этой гадостью. Алекс повел Винтер и Урвази наверх в спальню, а я отправилась назад в гостиную, чтобы положить трофейный визор на полку.
      Пока супруг готовил младшую дочь ко сну, я постучала в дверь ванной комнаты старшей. Дверь открылась.
      - Угу? - пробурчала она, не вынимая изо рта зубной щетки.
      - Мне хотелось немного поговорить с тобой, дорогая.
      - О`кей. Давай, мам, выкладывай.
      - Послушай, мы обе знаем, что твоя сестренка - ребенок необыкновенный, но ей всего лишь семь лет. А семилетний человек нуждается в полноценном сне. Я хочу, чтобы ты мне помогала. Если ты позволишь сестре дурачить няньку для того, чтобы самой не спать, я должна буду...
      - Мам, ну что я могу сделать? Это отродье, наверное, загипнотизировала и меня, и я не узнала, что час уже поздней до тех пор, пока...
      Я протянула руку и осторожно захватила пальцами серебряную цепочку на шее дочери.
      - Вот как? Всё это, конечно, очень странно, но я обратила внимание на то, что уже целую неделю Винтер никак не может заставить тебя сделать за неё уроки или отдать ей свой десерт. И это началось с того времени, когда ты стала носить на себе это.
      Потянув за цепочку, я выудила талисман, который Саммер носила под рубашкой. Талисман был свит из каштановых волос, весьма знакомого для меня оттенка.
      - Итак, как я догадываюсь, ты подошла к ней, когда она спала и отхватила клок. Довольно противный трюк по отношению к младшей сестре.
      -Не надо, мам! Неужели ты не понимаешь, каково мне жить с младшей сестрой, которая еще по совместительству и супер-ведьма? Я сделала это в целях самообороны.
      - Разве я утверждала, что ты не должна защищаться? Я сказала, что неприлично резать клок волос у сестры, когда та спит. Кроме того, в этом не было никакой необходимости, потому что в субботу мы отправляемся к парикмахеру. Лично я добуду волосы для талисмана в парикмахерской.
      Саммер посмотрела на меня с нескрываемым уважением.
      -Значит, ты тоже собираешься изготовить амулет? Ну и хитрая же ты, мам!
      - Я хочу, чтобы Кристал в следующий раз имела возможность защищаться. Да, кстати, а где ты узнала о том, как следует делать талисманы? Я, как мне кажется, тебя этому еще не учила.
      - Я вычитала об этом в Сети. Ведь ты же сама постоянно говоришь, чтобы я читала как можно больше.
      - Покойной ночи, дорогая, - сказала я, целуя дочь в лоб.
      - Покойной ночи, мам, - ответила она.
      Я отправилась в ванную и приняла душ. К тому времени, когда Алекс закончил укладывать Винтер, я уже успела переодеться в ночную рубашку и залезть под одеяло. Поскольку супруг все еще не мог расслабиться, мне пришлось, чтобы он успокоился, помассировать ему плечи и шею. Он вскоре уснул, а я уютно устроилась, прижавшись к нему. Интересно, что Рейвен и он увидели в чаше?
      Завтра у меня ленч с Джен. Может быть, она поможет мне разобраться со всем этим.
      Глава шестая: Полиция
      Понедельник девятого. Раннее утро.
      Я бросила взгляд на часы и вбежала в здание управления. 9:07. На посту у входа дежурила Яна Торчелли.
      - Ме-еган, а ты ве-едь опозда-ала, - протянула она своим чарующим сопрано.
      Я передала её свой револьвер и проскочила через ворота металлодетектора.
      - Зна-аю, - передразнила я её своим вовсе не чарующим альтом.
      Она вернула мне револьвер, и я припустилась бегом через наш обширный вестибюль. Увидев, что двери кабины лифта начинают закрываться, я сделала рывок, но, как оказалось, зря. Кабина была битком набита цирковыми клоунами. 9:08. Пришлось воспользоваться лестницей.
      Мне надо было подняться всего лишь на два пролета, но они показались мне бесконечными. Наконец, я добралась до площадки третьего этажа и распахнула дверь своего Бюро специальных расследований. 9:11. Я заставила себя перейти на шаг. Не стоит привлекать к себе внимания. Если я успею добраться до своего стола, прежде чем меня заметит начальник...
      Я нырнула в свой стеклянный загончик и увидела там восседающего за моим столом капитана.
      - Как мило с вашей стороны, лейтенант Стрэнд, включить посещение своего рабочего места в ваше дневное расписание, - сказал он.
      - Прошу прощения, капитан, - начала я, пытаясь придумать формальные объяснения, вытекающие из данной ситуации. - Я всего лишь... - Я всего лишь, что? Постойте, постойте! Ведь я же никогда не опаздываю. Что здесь происходит?
      -Не старайтесь, - сказал капитан. - Мне, конечно, хочется познакомиться с плодом вашей необузданной фантазии, но нас, увы, ждет работа. - Он бросил мне пластиковую карточку с номером дела и добавил: Расследование началось этой ночью. Посмотрим, что вы сможете к нему добавить.
      Я сунула карточку в компьютер, чтобы затребовать полный файл. Файл возник на экране, но едва я начала читать, как за моей спиной раздались какие-то хлюпающие звуки.
      Я оглянулась и увидела Дрю, облаченного в промокшую насквозь униформу частного охранника. Под мышкой он держал чью-то голову.
      - Паркер? Что с тобой, приятель? Работаешь по спецзаданию?
      - Сегодня ты меня лучше не задевай, - сказал Дрю, ожег меня взглядом и исчез. Я уже, было, намеревалась вернуться к работе, как он сунул голову в щель между нашими загонами и пискнул: - Что-то мне не нравится твой сегодняшний макияж.
      Странные вещи он говорит. Ведь на работе я никогда не крашусь. Вытащив зеркальце из ящика стола и взглянув в него, я увидела, что мое лицо приобрело темно-синий цвет. Да, я правильно подозревала, что здесь что-то не так. Я мигнула, и моя физиономия вдруг стала зеленой. Я мигнула еще раз и к лицу вернулся его обычный цвет жженого сахара. Вот и хорошо. Мне просто следует весь день воздерживаться от моргания, и тогда все будет в порядке.
      Я спрятала зеркало и приступила к работе. Но потрудиться как следует мне не пришлось.
      - Доброе утро, Меган, - с заметным южным акцентом произнес за моей спиной глубокий мужской голос.
      Я оглянулась и увидела, что к моему столу подходит Тони Браунинг. На голове Тони красовалась огромная ковбойская шляпа, а на ногах белоснежные сапоги. Между сапогами и шляпой никакой одежды не было. О`кей, О`кей. Мне сразу следовало сообразить, что здесь происходит нечто несообразное. Ведь Тони и Дрю трудятся в разных полицейских участках. Кроме того, как мне кажется, Дрю ушел из полиции несколько лет тому назад. Но я была слишком занята, для того, чтобы предаваться размышлениям на эту тему.
      - Привет, Тони, - сказала я. - Это что, новая униформа?
      - Нет. Мы готовим рейд в клубы стриптизеров. Ищем наркотики, и я работаю сегодня под прикрытием и в штатском.
      - Вот, значит, как, - сказала я.
      Тони высокий блондин. У него голубые глаза и квадратная челюсть, которая делает его похожим на супергероя из комиксов. Держу пари, что ему неплохо удается вербовать информаторов.
      В этот миг я вдруг увидела, что держу в руке свой бумажник.
      - О... ну и где же они? - спросила я.
      - О... - передразнил Тони, обжигая меня своей яркой, как электрическая вспышка, улыбкой. - Приемник для пластиковых карт встроен прямо в сапог. Посмотри.
      Сказав это, он поставил сапог на подлокотник моего рабочего кресла. Мой компьютер начал подавать сигналы, но я была слишком увлечена иными предметами для того, чтобы обращать на него внимание. Тони склонился ко мне, а негромкие сигналы компьютера превратились в назойливое жужжание. Тони приблизил свое лицо к моему... Жужжание компьютера перешло в такой оглушительный звон, что задрожали оконные стекла. Экран монитора взорвался, и во все стороны брызнули осколки. Губы Тони прикоснулись к моим губам...
      Затем Тони неожиданно исчез, и я осталась одна в полной тьме.
      Что, чёрт побери, здесь происходит?!
      ДЗИНЬ!
      Все ясно. Будильник!
      Я села в постели, и попыталась нащупать в темноте проклятые часы. Постойте! Но почему в темноте? Неужели на улице все еще ночь?!
      ДЗИНЬ!
      Я нашла часы и посмотрела на циферблат. Раннее утро. Неужели всего лишь 5:27? Что за дьявольщина, подумала я и что есть силы хлопнула по кнопке будильника.
      ДЗИНЬ!
      Снова приняв сидячее положение, я хлопнула по кнопке, как по назойливой мухе, и снова рухнула в постель.
      ДЗИНЬ!
      Я перекатилась в кровати, взяла будильник и тщательно придавила кнопку. На сей раз мне, видимо, удалось заглушить проклятый аппарат. Вот и отлично! Теперь спать, спать и спать!
      ДЗИНЬ!
      Нет. Это не будильник.
      ДЗИНЬ!
      Ах вот в чем дело! Телефон.
      ДЗИНЬ!
      Я встала с кровати и тут же наступила на что-то острое. Негромко выругавшись, я захромала в направлении звука.
      ДЗИНЬ!
      Подождите! Но это не может быть телефоном. Моя голосовая почта автоматически, без всяких звонков, принимает все сообщения, поступающие между полуночью и восемью утра.
      ДЗИНЬ!
      Это может означать одно - кто-то решил воспользоваться экстренным вызовом. Я попыталась припомнить, кому давала секретный код, но мозг все еще отказывался работать.
      ДЗИНЬ!
      Я нашла брюки, которые носила днем, и выудила из кармана телефон.
      - Слушаю.
      - Стрэнд?
      - Да...- отвечая, я лихорадочно старалась сообразить, кто говорит. Голос был определенно знаком. -Шеф Дэвисон?
      - Вы проснулись, Стрэнд?
      - Угу...
      - Тогда слушайте. На нас свалилась куча дерьма. Одевайтесь. Патрульная машина заберет вас через пятнадцать минут.
      - Но, шеф. Сейчас всего лишь 5:30 утра.
      - Я уже подписал распоряжение о дополнительной оплате за переработку. Так что, натягивайте одежду. Я перебросил номер дела вашему информационному агенту. Вы сможете ознакомиться с досье, когда окажетесь на кладбище.
      - Не кладбище?!
      - Да, пробудитесь же, наконец, Стрэнд! У меня нет времени на болтовню! Когда пресса об этом узнает, для нас разверзнется ад! Мало не покажется. Поэтому поторопитесь. Я хочу, чтобы вы...
      - Минуточку, капитан. Что происходит? Почему вы в конторе в шеф столь ранний час?
      - Я пришел пораньше, чтобы разделаться с кое-какой писаниной.
      - В половине шестого утра?!
      Я всегда подозревала, что наш неутомимый начальник, занимавший пост Командира-наблюдателя в Бюро специальных расследований, является злобным киборгом, которого заслали к нам враждебные цивилизации. Теперь же сомнений на этот счет у меня не осталось.
      - Но почему ночная смена не приступила к расследованию?
      - Ночная смена приступила. Три человека обрабатывают данные по мере их поступления. Вскоре мы сможем воссоздать картину преступления, и передадим её вам, прямо на кладбище. Но я хочу обратить ваше внимание на следующее.
      - Да, да... Слушаю.
      - Вы помните копа по фамилии Браунинг. Судя по вашему персональному досье, вы несколько раз работали с ним в паре, когда служили в Четвёртом участке.
      - Да. Браунинг. Я его помню, - разве не его я только что видела во сне. Вот только о чем был этот сон...?
      - Стрэнд? СТРЭНД? КУДА ВЫ, К ДЬЯВОЛУ, ТАМ ПОДЕВАЛИСЬ?! Слушайте. Детектив Четвертого полицейского участка Браунинг первым приступил к расследованию. Сейчас мы анализируем его рапорт. Я хочу, чтобы вы отправились на кладбище и приняли от него дело. Если хотите, можете оставить его при себе, но держите его подальше от репортеров. О`кей?
      - Что?
      - Я спросил вас: О`кей?
      - О`кей.
      - Вот и отлично. Позвоните мне сразу, как только осмотрите место преступления. Это дело необходимо закрыть побыстрее.
      Он повесил трубку. Лишь пройдя в темноте несколько шагов, я сообразила, что бреду назад к кровати. Я сумела заставить себя повернуться и таким образом преодолеть силу её притяжения. Свершив этот подвиг, я, спотыкаясь, заковыляла к электрическому выключателю.
      Спальню залил яркий свет. Я поморгала, чтобы освоиться с изменением освещения, и затем взглянула на часы. 5:36. Оказавшись в ванной комнате, я побила североамериканский рекорд, как по скорости приема душа, так и по другим процессам, имеющим отношение к личной гигиене - без расчесывания волос, естественно. Если я займусь прической, то расследование закончится без моего участия. Взяв в руки головную щетку и посмотрев в зеркало, я сразу поняла, как выглядел Дон Кихот перед своей знаменитой атакой на ветряные мельницы. У моей мамы была богатая темная шевелюра, которой Господь частенько награждает черных женщин. Кроме того, её волосы завивались именно в тех местах, где положено. Папочка же имел прямые рыжие волосы, которые постоянно падали на его лицо, что со стороны выглядело очень мило. Сочетание двух этих крайностей породило мою шевелюру гигантскую темную копну, которую не способна одолеть вся имеющаяся в распоряжении человечества парикмахерская техника. Одним словом, борьба с моими волосами - дело заведомо проигрышное. Я вернулась в спальню и влезла в какие-то штаны и рубашку.
      Кто-то постучал в дверь. 5:47. Они прибыли на целых четыре минуты раньше заявленного времени.
      Я открыла дверь и увидела перед собой чрезвычайно утомленного копа. Это была женщина, которая, видимо, провела в патруле большую часть ночи. Теперь её смена подходила к концу. Небо уже начинало приобретать розоватый оттенок.
      - Доброе утро, лейтенант, - сказал она. - Меня зовут...
      - Кёниг, - оборвала я её. - Это написано на вашем значке.
      - Да. Если вы последуете за мной...
      - Надеюсь, у вас найдется кофе?
      - Кофе? Я не...
      - И учтите, быстрорастворимое я не употребляю.
      Кёниг нервно сглотнула слюну. Я её хорошо понимаю. Не добрав сна, я всегда становлюсь не самой приятной в обращении личностью.
      - Послушайте, лейтенант, - начала она, - я получила приказ доставить вас на клад...
      Я сурово посмотрела на неё, и она слегка поперхнулась. Несмотря на явное недовольство старшего по званию, патрульная отважно продолжала:
      -...бище. Но мне кажется, что на пути есть заведение, именуемое "Пончики Данкина", где можно получить еду, не выходя из машины.
      Я улыбнулась, и она, похоже, слегка расслабилась.
      - В таком случае, почему бы нам туда не отправиться?
      Мы влезли в машину. Поскольку мой головной аппарат связи остался валяться на моем столе в Управлении, я открыла перчаточник и извлекала из него запасной аппарат спутницы. Надев его на голову, я включила микрофон.
      - Говорит Стрэнд, номер служебного значка 334057. Ты слышишь меня, Минди?
      - Какие могут быть сомнения, детка? - послышалось в наушниках. Неужели ты думаешь, что я могла отправиться на прогулку? Но почему это мы вылезли из постельки в такую рань?
      Кошмар! С тех пор, как я прихватила одного юного хакера, мой информационный агент обрел сладенькую техасскую манеру речи. Несколько раз я чистила диски. Но всё напрасно. Через пару часов на них снова садилась зараза. Я облазила всю полицейскую сеть, но так и не смогла установить, где обиженное мной юное дарование спрятало проклятый вирус.
      - Минди, Дэвисон должен был перебросить мне один файл. Ты его получила?
      - Само собой, дорогуша.
      "Дорогуша"? Ну и дела! К самому техасскому выговору я уже начинала привыкать, но чрезмерная слащавость речи по-прежнему выводила меня из себя. Да, проклятый мальчишка знал, чем можно меня пронять!
      - Заткнись, Минди, и выведи файл не дисплей.
      - О, похоже, что сегодня кто-то встал не с той ноги. Держу пари, что...
      Я подняла наушники, достала ручной монитор и принялась изучать документы. Прежде всего я бросила взгляд на номер дела.
      Что за дьявольщина? Перед номером стояла буква "В", обозначавшая вандализм. Как это понимать. Начальство, видимо, совсем ополоумело, вытащив меня из постели среди ночи лишь для того, чтобы я расследовала дело о вандализме. Я, как меня учили, попыталась думать позитивно, и приступила к чтению. Когда я добралась до третьего абзаца рапорта, Кёниг сунула мне в чашку кофе.
      - Спасибо, - буркнула я, сделав первый глоток.
      - Не стоит благодарности, - ответила она, отъезжая от заведения мистера Данкана. .
      - Прости меня. Я с утра часто бываю не в себе.
      - Это заметно, лейтенант.
      - Друзья зовут меня Меган.
      Кёниг посмотрела на меня с таким видом словно хотела сказать: "Вот как? Неужели у тебя есть друзья". Вслух же она произнесла:
      - Меня зовут Венди. Если ты перестанешь шутить в духе Питера Пэна, то мы, возможно, и уживёмся.
      Пока она вела машину, я продолжала читать донесение. Патрульный коп сообщил о жалобе жителей (адрес, имена)... странный шум на кладбище (характер шума)...он отправляется проверить...
      Я всё еще не могла поверить в то, что начальник ради этого вытащил меня из постели. Если окажется, что какие-то детишки завалили несколько памятников, то я... Одним словом, пусть капитан побережется... И в этот момент я увидела первое изображение, направленное патрульным в Управление. Боже! Я стала просматривать остальные снимки, не обращая внимания на текст. Не удивительно, что капитан был вне себя. Публика просто свихнется, если увидит все это.
      Мы свернули на частную дорогу, ведущую к кладбищу. 6:04. Край солнца только что выглянул из-за горизонта. Машина обогнала пару женщин в беговых шортах.
      - Неужели находятся люди, которые занимаются бегом в такую рань? изумилась я.
      - Некоторые просто обожают рассвет, - ответила Кёниг.
      - Даже на кладбище?
      - А чего здесь такого? Кладбище открыто, здесь много зелени, и не надо увертываться от автомобилей. Прекрасное место. Начинай день с улыбкой, как говориться. Тебе стоит как-нибудь самой попробовать.
      Кёниг затормозила, чуть не доехав до стоящих рядом микроавтобуса экспертов и большого ничем не примечательного седана. 6:07. Перед автобусом и седаном поперек дороги стояла патрульная машина. Не перекрывая всей ширины полотна, она, тем не менее, ясно давала понять зрителям, куда им не следует таскаться. Несколько любителей бега трусцой уже топтались поблизости, в надежде узреть что-нибудь интересное. Пять женщин и двое мужчин. Один из мужчин говорил по мобильному телефону.
      Патрульный полицейский, призванный удерживать зевак на расстоянии, лениво привалившись к машине, вглядывался в глубину кладбища. С моего места не было видно, что там происходит, но, по всей вероятности, коп следил за тем, как на месте преступления трудятся эксперты.
      - Спасибо, Венди. Ты отлично вела машину.
      - Не стоит благодарности.
      - Скажи, Венди, тебе уже приходилось работать на месте серьезного преступления?
      - Да. Пара перестрелок со смертельным исходом.
      - Хм. А что ты думаешь о нашем коллеге, зевающем рядом с патрульным автомобилем?
      Венди несколько секунд разглядывала копа.
      - Никчемный растрепа, - решительно заявила она.
      - Я тоже так считаю. Когда кончается твоя смена?
      - Через два часа.
      - Тебе доводилось когда-нибудь сотрудничать с Бюро специальных расследований?
      - Нет.
      - А тебе хотелось бы поработать со мной?
      Вопрос был с подтекстом. Дело в том, что наше Бюро ведет расследование таких преступлений, которые будоражат публику и привлекают внимание прессы. Копы из полицейских участков нас ненавидят, поскольку нам достаётся вся слава за раскрытие наиболее сложных дел. Все они, естественно, мечтают о том, чтобы поработать с нами... Кому не хочется хотя бы немного приобщиться к славе?
      - Почему бы и нет? - ответила Веди, изо всех сил стараясь казаться равнодушной.
      - Вот и хорошо, - я опустила наушники и сказала: - Минди, сообщи капитану Дэвисону, что мне на некоторое время потребуется помощь офицера Кёниг. Пусть её временно прикомандируют к Бюро.
      На Венди мои слова произвели сильное впечатление.
      - И это всё? - спросила она. - Тебе достаточно попросить?
      - Как правило, нет. Но в тот день, когда меня будят ни свет, ни заря, я имею на это право. Так что приступай.
      - Что я должна сделать?
      - Так...Для начала мне хотелось бы получить фотографии зевак. Попробуй незаметно сделать снимки лиц крупным планом. После этого запиши их имена и адреса. Если окажется, что кто-то из них что-то видел, изолируй свидетеля от остальной банды. Я не хочу, чтобы они начали обмениваться побасенками, вводя друг друга в заблуждение.
      - Ясно, - сказала Венди, расстегнула ремень безопасность и распахнула дверцу машины.
      - Да, и ещё... Если кто-то из зрителей окажется одетым не для бега, немедленно сообщи мне.
      - Ты считаешь, что преступник может вернуться, чтобы полюбоваться поднятым им шумом?
      - Не исключено, - ответила я. - Ребята явно рассчитывали на то, что поднимется грандиозный шум. И в этом для них, на мой взгляд, одно из главных достоинств данного преступления.
      Мы вылезли из машины, и Венди подошла к багажнику, чтобы достать оттуда камеру.
      В стандартный полицейский головный аппарат связи, или по-иному коммуникатор, вмонтирован фотоаппарат, однако камера слишком мала, и глубина резкости не выдерживает критики. Кроме того, объектив расположен не на уровне глаз, а выше. Поэтому на снимке часто получается совсем не то, на что вы смотрите. Короче говоря, если вы хотите уверенно получить то, что надо, пользуйтесь старым, добрым Кодаком.
      Я сладко потянулась и сделала глубокий вздох. Венди права. Утром здесь просто великолепно. Нижний край солнца только что оторвался от линии горизонта. Дул свежий ветерок, наполненный летним ароматом недавно скошенной травы. Да, рассвет мне определенно сможет понравиться. Если его, конечно, перенесут на два часа дня.
      Я подошла к копу, который, по идее, должен был наблюдать за публикой, и постучала пальчиком по его плечу. Судя по служебному значку его фамилия была Джефферсон. Я предъявила ему свое удостоверение, и он лениво махнул рукой, разрешая проход. Миновав никчемного полицейского и его автомобиль, я, наконец, увидела место преступления.
      Тело висело вниз головой на высоком могильном камне. Чтобы закрепить его ноги, преступники, видимо, использовали фортепьянные струны или что-то в этом роде. Такие же струны удерживали руки покойника параллельно земле, и фигура жмурика напоминала перевернутый крест.
      Мертвец был обнажен, и от его лобка до солнечного сплетения зияла чудовищная рана. Из раны бахромой свисала часть внутренностей, но большая часть потрохов лежала кучкой под его головой, и над этой кучкой вился рой мух.
      Покойник находился в довольно глубокой стадии разложения, хотя и не все части тела распались в одинаковой степени. Некоторые части тела были вполне узнаваемы. Они, видимо, были набальзамировали более тщательно, чем другие. Но зато другие успели сгнить полностью. Остатки гениталий и форма груди, говорили о том, что это когда-то был мужчина. Из правого предплечья торчала кость. Но больше всего меня потрясло лицо трупа. Язык вывалился изо рта, а глаза были открыты. Одна из глазниц была пуста - глазное яблоко полностью разложилось. Но другой глаз частично сохранился, и в нем еще можно было прочитать чувство ужаса. Можно было подумать, что кто-то всё еще скрывается за этой ужасающей оболочкой.
      У меня закружилось голова, а проклятый кофе вдруг начал проситься на волю. Мне захотелось усесться на землю и спрятать голову между ног. Но поскольку отдавать приказы из такого положения было трудно, я собрала волю в кулак и двинулась к месту преступления. Направление ветра несколько изменилось, и я впервые смогла почувствовать царящее на кладбище амбре.
      Избавлю вас от описания того аромата, который летним августовским утром может источать полуразложившийся труп. В моем желудке началось какое-то движение. Я попыталась задержать дыхание. Но отказаться от дыхания навсегда я не могла, и с каждым новым глотком воздуха запах становился всё более невыносимым. Колени мои начали подгибаться, и я поняла, что вот-вот хлопнусь в обморок. Я качнулась, но кто-то положил руку мне на плечо и удержал от падения.
      Глава седьмая: Полиция.
      Понедельник 9-го. 6:11 утра.
      - Ты в порядке? - поинтересовался хорошо знакомый мужской голос с заметным южным акцентом.
      В ответ я лишь кивнула, поскольку сказать ничего не могла, так как, сложившись вдвое, пыталась интенсивным дыханием провентилировать легкие. Какой стыд, Господи! Мне и раньше доводилось видеть покойников, но в этом было что-то такое, что совершенно выбило меня из колеи. В этот момент до меня дошло, что мой головной аппарат связи все еще посылает сигнал в центральный банк данных. Этого только не хватало! Где-то в недрах Управления образ моих ног на века запечатлевается в кристалле памяти.
      Удержавшись на ногах, я выпрямилась и увидела перед собой темно-голубые глаза Тони Браунинга. На его лоб свисала одна единственная светлая курчавая прядь. Боже, как он похож на арийского бога любви из преисподней!
      - О, Меган. Вот уж не думал, что это ты.
      В его голосе звучали какие-то странные нотки. Создавалось впечатление, что встреча со мной явилась для него сюрпризом, и притом сюрпризом не очень приятным.
      - Тони. Рада тебя видеть. Мне сказали, что ты все еще на Четвертом.
      Это было глупое заявление, и мы оба это знали. Тони считался классным детективом и без труда мог добиться перевода в Бюро специальных расследований, в Отдел по раскрытию убийств или даже в Управление по борьбе с организованной преступностью. Но всякий перевод означал разлуку с обожаемым Четвертым, а о расставании со своим полицейским участком Тони и думать не хотел.
      - Да. А ты знаешь, как называют таких, как мы? "Два сапога пара". Ты там в своем БСР не скучаешь по нашей старой банде?
      По правде говоря, мне временами очень не хватало этой, как он говорит, "старой банды". Четвертый участок считался лучшим в Департаменте, а мне по душе все эффективно действующие конторы. В зону действия Участка входила северная часть города, включая графство Кобб, где, как известно, заправляют баптисты. Я по своим религиозным воззрениям - квакер, а это означает, что, даже не полностью соответствуя высоким моральным стандартам конгрегации Южных баптистов, я способна с ними сотрудничать. Что же касается Тони, то он был не только рожден, но и взращен в зоне действия Четвертого участка.
      - Иногда случается, - призналась я.
      - Ты уверена, что с тобой все в порядке, - с сомнением в голосе спросил Тони. - Если тебе нужен свежий воздух, то мы...
      - Нет.
      Исходя из своего прежнего опыта, я хорошо знала, как следует поступать в подобной ситуации. Если бежать от вони на свежий воздух, то ты к ней так и не привыкнешь. Но сели заставить себя побыть в удушливой атмосфере хотя бы пять минут, чувства притупляются и ты перестаешь замечать запах.
      Рука Тони всё еще оставалась на моем плече, и я её спокойно сняла, обратив внимание на то, что обручального кольца на пальце всё еще не было.
      - Нет, правда, Тони. Я в полном порядке. Тем не менее, спасибо, что поддержал.
      - Не стоит благодарности. Проклятый жмурик и мои потроха чуть ли не наизнанку вывернул, когда я его увидел в первый раз.
      Напряжение, которое я уловила в его голосе, не проходило. Может быть, он говорил так, потому что мы не виделись целых два года? Но даже и до этого наши отношения были немного странными. Такие отношения бывают у людей, у которых после первой встречи начинается бурный роман, но которые вскоре осознают, что не подходят друг другу и расстаются мирно, если не сказать, по-дружески. Но дела в том, что мы с Тони слишком рассудочные натуры для тайных свиданий, поэтому, пропустив самую интересную часть, сразу "осознали, что не подходим друг другу". Одним словом, хотя никакого бурного романа у нас не было, у всех, включая нас самих, создавалось впечатление, что он мой "бывший".
      - Послушай, Тони, а почему бы тебе не поделиться со мной тем, что уже удалось выяснить?
      - Охотно.
      Я прошла вслед за Тони, и мы остановились на краю вскрытой могилы.
      - Как ты можешь видеть, мы имеем свежую яму с пустым гробом на дне. Судя по тому, как сорвана крышка, преступники орудовали топором. Ваши эксперты сфотографировали оставленные инструментом следы и надеются получить хороший слепок лезвия.
      Тони сделал странное ударение на слове "ваши". Ваши эксперты, сказал он. Почему не просто эксперты?
      Участок взрытой земли рядом с могилой был отмечен небольшими красными флажками. Тони присел рядом с одним из флажков и продолжил:
      - Кроме того, мы располагаем отличными следами на почве, которую выкопали преступники. Снимки следов сделаны, а ваши эксперты снимут с них гипсовые слепки, как только закончат работать с телом.
      Снова "ваши". Что его разбирает? Неужели он думает, что я хочу отстранить его от расследования? Да, БСР обычно забирает следствие у участка, но мы, как правило, оставляем того, кто первым начал вести дело. Участковые детективы всегда рады сотрудничеству с нами, поскольку это дает им возможность привлечь к себе внимание прессы и побыть на виду у публики. Так что же снедает Тони?
      Я встала на колени, чтобы лучше рассмотреть следы. Их оставила пара мужских ботинок. Мокасины или что-то иное в этом роде. Один из следов имел особую примету. В подошве ботинка, примерно там, где начинались пальцы стопы, видимо, была трещина, которая и отпечаталась в мягкой земле.
      - Другие следы есть? - спросила я.
      - Только частичные. Ни одного полного. Некоторые из частичных следов с этими не совпадают, поэтому мы полагаем, что имеем дело не с единственным преступником. Все следы сфотографированы и ваши ребята из БСР ведут сравнительное изучение, чтобы установить, сколько человек участвовали в деле.
      Тони поднялся и прошел вокруг могилы к покойнику и к окружающим его атрибутам оккультизма.
      - Если вглядеться, то на рассыпанной земле все еще можно заметить пентаграмму. Её начертали, видимо, после того, как было извлечено тело.
      Я наклонилась, чтобы получше рассмотреть едва заметные линии.
      - Какой материал они использовали? Мел?
      - Нет. Оказалось, что это известь. Ваши эксперты говорят, что сделают спектрограмму, чтобы попытаться определить производителя, но не уверены,, что игра будет стоить свеч. Этого материала слишком много. Его используют на лужайках, кортах и всем таком прочем. Эксперты считают, что им, возможно, больше повезет со свечами. Они явно не заводские. Если свечи восковые, то мы попытаемся найти производителя, обежав все местные мастерские. Но только в том случае, если они отлиты из воска.
      - А разве бывают другие?
      Тони посмотрел на меня, как на дурочку и, не ответив на вопрос, продолжил:
      - Что касается петуха, то ваши эксперты утверждают, что голову ему отсекли при помощи какого-то очень острого орудия. Никаких следов инструмента на шее животного или на камне под ним. Впрочем, они не исключают, что сумеют найти в мышечной ткани микроскопические частицы металла. Это, по меньшей мере, скажет, из какого материала изготовлен нож. Да, и еще. Я попросил их провести анализ ДНК птицы. Поскольку на гены породы распространяется авторское право, мы сможем попытаться установить, на какой птицеферме вылупился этот петух.
      Я начинала вспоминать, почему так любила работать в паре с Тони. Он все делал очень тщательно, не забывая о таких тонких вещах, как петушиные гены. Не удивлюсь, если он лет через пять будет командовать на своем любимом участке всеми детективами.
      - Пластмассовая чаша рядом с птицей - предмет весьма распространенный. Толку от неё никакого. Ваши эксперты обработали посудину лазерным лучом и не обнаружили никаких отпечатков. Мы считаем, что засохшая масса на её дне - спекшаяся куриная кровь, но её пока еще никто не анализировал. Хочу обратить твое внимание на то, что остатки в чаше и крошечное пятнышко вот здесь - единственные следы крови на месте преступления. Я еще не консультировался со специалистами, но думаю, что из петуха может вылиться не меньше пинты крови. Поскольку здесь крови гораздо меньше, то можно допустить, что преступники поместили кровь в какой-то контейнер и унесли с собой, либо...
      - Либо они её выпили, - подхватила я.
      Тони взглянул на меня так, словно я сняла эти слова с его языка, и мне на секунду показалось, что мы вернулись в прошлое.
      - Точно. Да, кстати, никакой одежды мы тоже не нашли. Это означает, что если покойника не похоронили нагишом, то его пожитки унесли преступники. Теперь обратимся непосредственно к нашему приятелю.
      Тони подошел ко всё еще висевшему вниз головой мертвецу. Женщина-эксперт шарила по телу лазерным лучом. Свои роскошные, рыжие, связанные на затылке пучком, волосы она спрятала поглубже за воротник куртки.
      - Пока ничего интересного? - спросила я, обратив внимание на то, что Тони, подойдя к ней, ничего не сказал. Более того, мне даже показалось, что детектив старается на неё не смотреть. Что же, все-таки с ним происходит?
      - Пока ничего, - ответила она. На лбу эксперта был вытатуирован символ бесконечности.
      - Шард, - сказала я, - ты еще не знакома с лейтенантом Браунингом с Четвертого участка? Тони, это Шард Льюис. Она возглавляет нашу...
      - Знаком, - перевал меня Тони. - Мы обменялись приветствиями, как только она здесь появилась.
      - Вот и хорошо, - заметила я, и обращаясь к Шард, спросила: - Как ты думаешь, нам удастся получить с парня какую-нибудь информацию?
      - Не знаю, - ответила она. - Мне не приходилось снимать отпечатков с такого разложившегося трупа. Тем не менее, у него кое-где сохранились гладкие, пористые участки кожи, на которых могли остаться отпечатки. Если они там есть, то я их обязательно найду. Если не удастся ничего обнаружить с помощью лазера, я попробую поработать с рентгеном. Рентгеновский метод мы используем на живых тканях при подозрении на изнасилование и в некоторых других случаях. Но для этого придется подождать, пока мы не доставим тело в лабораторию. Стоп! Похоже, я все-таки нашла нечто любопытное.
      Льюис показала на грудь покойника почти рядом с плечом.
      Тони и я наклонились, чтобы взглянуть поближе.
      - Ничего не вижу, - сказал Тони. - Скажите, что я должен искать?
      - Вот здесь, - сказала эксперт, обведя лучом лазера небольшое пространство. - Это можно увидеть лишь в том случае, если свет падает под определенным углом. Я бы ни за что не заметила следа, если бы не лазер.
      Она повела лучом, и я вдруг тоже увидела едва заметную вмятину на коже. Буква "Х", заключенная в круг.
      - Что это? - спросила я.
      - Думаю, что отпечаток перстня, - ответила Льюис. - Возможно, с монограммой владельца или чем-то иным в том же роде. Один из преступников, видимо, прижал его к коже трупа, когда его тащили из могилы. Отпечаток сфотографируют, и, кроме того, я постараюсь сохранить его во время транспортировки тела.
      Шард вернулась к работе, а я хотела, было, подняться на ноги, но Тони остановил меня, положив руку на плечо.
      - Пока мы сидим здесь, я хочу обратить твое внимание вот на это, сказал он, показывая на свисающий изо рта язык трупа. Язык был вытянут на максимальную длину, а его кончик был разрезан точно посередине наподобие змеиного жала. Взглянув поближе, я увидела, что губы трупа вокруг языка зашиты черной нитью.
      - Да, жутковатое дельце, - заметила я.
      - Дальше будет еще страшнее, - откликнулся Тони.
      Мы поднялись и Тони показал на треугольный вырез в животе тела. Из трупа был изъят большой кусок плоти.
      - Я сверил имя, начертанное на гробовом камне, - сказал Тони, - со свидетельством о смерти. В свидетельстве ничего не говорится о такой ране. Форма выреза тебе ни о чем не говорит?
      Я еще раз взглянула на рану. Да, Тони совершенно прав. Форма выреза и его расположение порождали определенные ассоциации.
      - Это - матка, - сказала она. - Они создали парню матку.
      - Да, я тоже так подумал.
      - Так что же, черт побери, здесь произошло?!
      Тони открыл рот, чтобы высказаться, но так ничего и не сказал.
      - В чем дело, Тони? Я слушаю.
      Он продолжал молчать.
      - Лейтенант Браунинг, у вас сформировалось мнение о характере преступления? Если да, то не могли бы вы его высказать?
      Тони покосился на Льюис, которая продолжала трудиться поблизости. Я проследила за его взглядом и увидела, что коллега смотрит на символ бесконечности, вытатуированный на лбу эксперта.
      Я достаточно насмотрелась на покойника с искусственной маткой и поэтому, обратившись к Тони, сказала:
      -Знаешь, я, пожалуй, глотнула бы свежего воздуха. У тебя нет настроения составить мне компанию?
      Мы отошли от жмурика. Оказавшись вне зоны слышимости других полицейских, я подняла глаза на Тони. Он оглянулся. Мы целую минуту молча стояли на траве, неловко поглядывая друг на друга. Первой молчание нарушила я:
      - Не будем зря разряжать батареи, - сказала я, снимая с головы аппарат связи. Все, что видит или слышит аппарат, фиксируется в кристаллах памяти процессора Полицейского управления. Стереть запись невозможно. Так должно быть, иначе любой адвокат может обвинить нас в подтасовке фактов -фальсификации или изъятии улик.
      Тони намек понял.
      - Верно. Зачем зря изнашивать казенное имущество - сказал он и освободился от прибора.
      Я некоторое время ждала, когда он поделится со мной своими соображениями, но он упорно хранил молчание.
      - Давай, выкладывай! - наконец, не выдержала я.
      - Выкладывай, что?
      - Не строй из себя туповатую блондинку, Тони. Ты прячешь от меня что-то с момента моего здесь появления. Что это?
      Тони задумчиво поднял глаза в небо.
      - Меган, почему ты здесь?
      - Тони, это сильно смахивает на вопрос, - сказала я сурово. - Ты не в том положении, чтобы задавать вопросы. Твоя обязанность на них отвечать! Но если ты вдруг забыл, то позволь тебе напомнить, что возглавляю расследование я, и я выкину тебя из дела, если ты не будешь мне помогать. Итак, что здесь происходит?
      - Почему ты не хочешь мне ничего сказать, Меган? Меня направили исследовать место преступления, от которого за милю несет черной магией и культом сатаны, но едва я приступил к работе, как появляется БСР и подгребает все дело под себя. При этом, обрати внимание, во главе бригады экспертов Бюро ставит ведьму. Если ты хочешь дальнейших объяснений, то я скажу. Адепты Заговора делают все, чтобы замести следы. И у меня возникает вопрос, почему сатанисты послали сюда именно тебя?
      Ах вот в чем дело, Заговор Сатаны! Баптисты и их треклятая Теория Заговора. Еще работая в Четвёртом участке, я прочитала пару баптистских книжек, в которых оказалось полным-полно проповедей и весьма мало доказательств. Однако они принесли мне пользу, позволив взглянуть на некоторые вещи с иной точки зрения и под другим углом. Если вы не согласны с вашим боссом, то не вредно узнать, откуда он черпает свои аргументы. Если кратко изложить взгляды баптистов, то они сводятся к следующему: страна катится к гибели, и в пропасть её толкает тайная Организация Сатанистов. Сатанисты крадут детей, сочиняют дурную музыку, поощряют молодежный и внебрачный секс, придумывают ролевые игры, способствуют процветанию "Культа Виккан" и других религиозных воззрений "Новой Эры". Сатанисты торгуют наркотиками, преподают эволюционную теорию Дарвина в школах, способствуют росту внешнеторгового дефицита и поощряют жестокие способы забоя скота.
      Итак, как же мне поступить с Тони? У меня не было времени объяснять ему, что руководительница группы экспертов принадлежит к сторонникам "Культа Виккан", и что поклоняются они вовсе не Сатане, а дохристианской Богине природы. Кроме того, я понимала, что все аргументы подобного рода бесполезны. В глазах баптистов между ведьмами и сатанистами нет никакой разницы. Точка. Более того, некоторые баптисты верят, что часть христианских конгрегаций тоже являются прислужниками Сатаны.
      Я посмотрела Тони в глаза и сказала:
      - Тони, мы знаем друг друга много-много лет. Неужели ты действительно считаешь меня сатанисткой?
      - Нет, - как мне показалось неохотно ответил он.
      - В таком случае ты, видимо, полагаешь, что я его невольная пособница?
      - Я этого не говорил.
      - Нет, Тони, по существу ты это сделал. Перестань, ведь мы же работали вместе. Неужели ты считаешь, что кто-то способен утаить от меня какие-нибудь факты?
      - Нет, не считаю, - взглянув на носки своих ботинок, ответил Тони.
      - Хорошо. По крайней мере мы хоть в этом согласны.
      Взглянув через плечо Тони я увидела, как один из патрульных полицейских машет нам рукой, одновременно постукивая по наушникам. Пока линия была выключена, видимо, что-то случилось.
      - Послушай, Тони, ты по-своему смотришь на вещи, и это - прекрасно. Вполне вероятно, что ты замечаешь такое, что не могу увидеть я. Но мы должны иметь дело с доказанными фактами. И для того, чтобы обвинить коллегу копа в предательстве, одной татуировки и его странных, с твоей точки зрения, религиозных взглядов недостаточно. Мне очень хотелось бы продолжать трудиться вместе, но если ты не сможешь перестроиться и не начнешь работать с фактами, нам придется расстаться. А теперь мне пора. Дай знать, если захочешь остаться рядом со мной.
      Сказав это, я заспешила назад, на место преступления. Меня терзали сомнения, не была ли чрезмерно резка с Тони. Что же, вполне возможно, что и была. Но зато мне теперь понятно, почему шеф горел желанием поручить это расследование именно мне. Если оставить дело за Четвертым, то копы из этого участка откроют сезон охоты на ведьм, а многочисленные поклонники "Культа Виккан" примутся вопить, что их убивают. С другой стороны, если БСР направит детектива, которому в Четвертом участке не доверяют, а расследование преступления позже покажет, что ведьмы здесь ни при чем, то Баптисты поднимут вой о том, что сатанистов прикрывают. Таким образом я оставалась единственным, приемлемым с политической точки зрения, кандидатом.
      Я вернула на место и сразу же включила аппарат связи.
      - Детка, куда это ты подевалась? - вкрадчивым, полным сахарина голосом поинтересовалась Минди. - Офицер Кёниг пытается связаться с тобой вот уже целых две минуты.
      - Соединяй!
      - Лейтенант Стрэнд?
      - Да, я. Что у тебя Кёниг?
      - Скверные новости. Я фотографировала зрителей и услышала, как какой-то парень толковал по мобильному аппарату с Баптисткой службой новостей.
      - Нам только этого не хватало.
      - Я решила, что ты захочешь это знать.
      - Спасибо, Венди.
      Что же, я не сомневалась, что пресса сюда заявится, но всё же надеялась, что это произойдет несколько позднее.
      Я еще разок обежала взглядом место преступления. Тело, пентаграмма, безголовый петух... Ну и шум же поднимется, когда картина этого безобразия появятся в новостях!
      Когда-то мне пришлось прочитать научный труд о появлении и распространении панических слухов. Слухи обычно берут начало от каких-то незначительных событий. Допустим, кто-то совершил акт вандализма в церкви, какие-то ребятишки намалевали цифру 666 на могильном камне, или группа тинейджеров стала носить черные одежды. Но прежде чем это подлинное событие становится известным, люди начинают шепотом рассказывать друг другу безумные истории о таинственном культе, адепты которого намерены похитить девственницу-блондинку, дабы принести её в жертву в пятницу тринадцатого. Никаких фактов, подтверждающих эти слухи, естественно, не имеется, но поскольку россказни повторяются снова и снова, люди начинают им верить. Они начинают создавать Комитеты бдительности, держать детей дома, не отпуская их в школы и...
      О... Не может быть! Сегодня - понедельник девятое. Вторник - десятое. Среда - одиннадцатое. Четверг - двенадцатое. Пятница - тринадцатое! Вот это да!
      Я снова взглянула на тело, все еще свисающее вниз головой с могильного камня. Панические слухи обычно возникают в маленьких городах, где все друг друга знают. Крупные мегаполисы - такие, как наша Атланта, например, - обычно им не подвержены. Но последнее относится только к тем случаям, когда в их основе не оказываются вызывающие общественный резонанс события. Наш покойник с зашитым ртом и разрезанным языком произвел впечатление даже на такого уравновешенного человека, как Тони. Как только все это появится на экране в новостях, напуганные обыватели начнут кричать, требуя объяснений. Но я им ничего сказать не могу. Пока.
      Хорошо, Меган, проблема тебе известна. Теперь думай, как её решить. Преступление совершено на открытом месте, поэтому сохранить в тайне все обстоятельства тебе не удастся. Если ты даже получишь в свое распоряжение два десятка копов и создашь из них непроходимый кордон, служба новостей арендует вертолет и снимет все с воздуха.
      Я взглянула на часы. 6:32. Кёниг все еще ожидала моих распоряжений.
      - О`кей, Венди. Передай камеру одному из патрульных и пусть он продолжает фотографировать зевак. Возьми свою машину и блокируй въезд на кладбище. Как только у въезда появится автобус службы новостей, сообщи мне.
      - Хм... Конечно, я могу сделать это, но думаю, что толку не будет. Ограда кладбища не выше двух футов. Они просто перешагнут через неё.
      - Верно, - огласилась я, - но им придется прошагать немалое расстояние от входа до могилы. После твоего сообщения у нас в запасе будет еще по меньшей мере пять минут.
      - Хорошо. Еду.
      Я подошла к Льюис. Та укладывала свой лазерный прибор в футляр.
      - Когда вы, ребята, кончите возиться с трупом?
      Она подумала немного и сказала:
      - Мы кончили фотографировать и завершили поиски скрытых отпечатков. Нам остается сделать несколько гипсовых слепков, всё упаковать и навесить ярлыки. Чтобы все завершить, как надо, нам нужен еще час.
      Этого часа у нас не было.
      - Предлагаю сконцентрировать все внимание на теле? Если сейчас заняться только покойником, то как скоро вы сможете отгрузить тело в лабораторию?
      - В таком случае мне надо еще пройтись по волосам и кое-каким тканям, после чего можно будет приступить к упаковке. На это уйдет по меньшей мере пятнадцать минут. Паковать придется, соблюдая крайнюю осторожность.
      - Приступайте. Делай все, что необходимо, но я хочу, чтобы жмурика увезли отсюда как можно скорее.
      - Да, - ответила она, - и я понимаю, почему.
      - Да, кстати, можно ли снять отпечатки с пальцев парня? Кожи на это хватит?
      Шард посмотрела на сильно разложившиеся пальцы трупа и сказала:
      - Хмм... Возможно. На внешней поверхности мало что осталось, но мы можем снять кожу и попытаться снять отпечатки с внутренней стороны. Для чего они тебе нужны?
      - Я хочу покопаться в национальной базе данных, чтобы идентифицировать этого парня.
      - Полагаю, что имени на могильном камне вполне хватит, - рассмеялась она.
      - Судя по необычности дела, имени на камне может и не хватить. Здесь все очень странно и я ничего не приму на веру, до тех пока мы не произведем идентификации.
      - Что же, - сказал Шард. - Если я не смогу получить отпечатки, то можно будет сделать рентгенограмму челюстей, чтобы сравнить снимок зубов с картой врача. Если данные не сойдутся, мы будем точно знать, что здесь похоронили другого парня. Но как ты в этом случае сможешь установить его подлинное имя, - она показала на труп, - я не знаю.
      - Ладно, будем волноваться последовательно. Ты смогла определить время, когда все это случилось?
      - Пока нет. Могилу вскрыли где-то между закатом и 4:56 утра, когда труп обнаружил патрульный.
      - В таком случае, я хочу, чтобы патологоанатом определил время смерти.
      Льюис посмотрела на меня так, словно я выжила из ума.
      - Хмм... Лейтенант, этому телу по меньшей мере пара месяцев. Мы не можем...
      - Нет, - остановила я её. - Я говорю не о нём, а о петухе.
      Эксперт продолжала смотреть на меня, как на сумасшедшую.
      - Ты хочешь, чтобы я организовала вскрытие цыпленка?
      Мне начинало казаться, что до конца дискуссии я не доживу.
      - О причине смерти я могу догадаться. Мне нужно время. Ты можешь его установить?
      - Я, конечно, могу измерить температуру печени, но мне неизвестно, насколько быстро куры остывают после смерти. Я даже не знаю, где найти нужную таблицу. Курица меньше человека, поэтому остывает скорее... Впрочем, можно будет определить степень трупного окоченения.
      - Так ты можешь это сделать? - продолжала наседать я.
      -...Да. Одним словом, найду какой-нибудь способ.
      Именно это я и хотела от неё услышать. Обернувшись, я увидела, что Тони все еще находится там, где я его оставила. Я подошла к нему. Аппарат связи сидел на его голове, а сам Тони что-то внимательно изучал на ручном дисплее. Я постучала его по плечу и спросила:
      - Что делаешь?
      - Просматриваю архивные файлы, чтобы выявить все аналогичные случаи. - Вдруг став по стойке смирно, он заявил издевательски официальным тоном: - Я должен принести вам свои извинения, мэм, за свои ничем не обоснованные инсинуации о том, что вы являетесь слугой Сатаны.
      - Извинения принимаются, лейтенант, - сказала я. - Рада, Тони, что мы снова будем в одной лодке.
      - Спасибо. Меган, я могу тебя спросить кое-что?
      - Валяй.
      - Я за тебя очень тревожусь. Мы влипли здесь в то еще дерьмо. Но любому человеку - и тебе в том числе - трудно уберечься от угрозы, в которую он не верит. А ведь ты не веришь в Заговор, не так ли?
      - Нет, Тони, не верю. Мне известно, что все парни из Четверки, и ты в том числе, в существовании сатанинского заговора не сомневаются. Но я девочка, которая верит только в те вещи, которые может пощупать. Однако я пока не видела ни грана доказательств тому, что заговор существует.
      - Никаких доказательств?! А что ты скажешь о тех, кто, вырвавшись из лап Сатаны, выступал по телевизору? Их слов для тебя недостаточно?
      Ах да. Те, кто выжил. Те типы, которые пройдя полный курс психотерапии у психиатров-баптистов, принялись утверждать, что их папа и мама были сатанистами и заставляли своих чад пить кровь, есть фекалии и совокупляться с демонами. После этого любвеобильные родители при помощи чар заставляли своих отпрысков забыть обо всех этих безобразиях.
      - Тони, у тебя никогда не вызывало подозрений, что подавленные воспоминания о сатанинских ритуалах имеются в подсознании лишь у тех, кто обращался за консультацией к психиатрам-баптистам? Почему никто их тех, кто посещал обычных психоаналитиков, ничего подобного не вспоминают?
      - Да потому, что христианские психиатры-баптисты знают, что следует искать. Ведьмы используют заклинания и заговоры для того, чтобы их дети забыли об участии в ритуальных действах. По меньшей мере до той поры, когда их можно будет официально ввести в церковь Сатаны. Обычные, как ты их называешь, психоаналитики не знают, как добраться до таких глубин подсознания.
      И Тони, и я соображаем не плохо, но обитаем мы, увы, в разных мирах.
      - Знаешь, Тони, если мы пустимся в дискуссию по глобальным проблемам, то никогда ничего не решим. Почему бы нам ни сосредоточиться на деле? Ты взглянешь на него со своей стороны, я со своей, и, может быть, вдвоем мы что-нибудь и придумаем.
      - Хорошо. Итак, с чего начнём?
      - Мы знаем, что произошло. Теперь нам с тобой следует это дело обмозговать и, может быть, после этого у нас появится пара-тройка версий.
      - О`кей. У тебя уже родились какие-нибудь идеи?
      - Что же, - сказала я, - начнем с самого простого объяснения. Вандализмом обычно занимаются социальные изгои. Остро ощущая свою беспомощность, они, чтобы утвердиться в своем самосознании и показать силу, начинают всё крушить и рушить. Кладбищенский вандализм, как правило, является делом рук подростков, ищущих свое место в мире. Это может быть группа напуганных и брошенных всеми детей, сплотившихся ради...
      - Нет, - остановил меня Тони. - Я так не думаю. Во-первых, для того, чтобы выкопать тело, надо было как следует потрудиться. Сомнительно, чтобы банда пьяных тинейджеров стала бы тратить на это силы.
      - Видимо, ты прав, - согласилась я. - И, кроме того, мы не должны забывать о петухе. Такие артефакты под влиянием момента на сцене преступления не появляются. Другое дело, если бы кладбище было неподалеку от фермы. Но мы находимся в центре жилого пригорода. Появление на месте преступления мертвой птицы было частью какого-то более широкого плана.
      - Кроме того, запах, - сказал Тони. - Я могу допустить, что подростки выкопали и вскрыли гроб. Но погрузившись в океан вони, они бы не выдержали и убежали. На это оккультное мумбо-юмбо, видимо, ушло немало времени.
      - Правильное замечание, - согласилась я и, немного подумав, спросила: - Скажи, а следов рвотной массы на месте преступления, случаем, не обнаружено?
      - Нет. Если, конечно, не считать неприятности, случившейся с одним из патрульных копов.
      - Да, ты прав, - повторила я. - Трудно поверить в то, что никто из подростков не сблевнул, вскрыв гроб и получив полные ноздри этого дерьма. Меня и то едва не вывернуло наизнанку, хотя я до этого выпила всего лишь чашку кофе.
      - Итак, мы соглашаемся, что это не детишки, - сказал Тони. - Что дальше?
      - Место преступления, - задумчиво произнесла я, - напоминает мне те жуткие следы, которые оставляют после себя серийные убийцы. Есть многочисленные свидетельства того, что некоторые психопаты начинают свою деятельность с трупов и лишь потом переключаются на живых людей.
      - Да, я тоже знаком с подобными делами, - сказал Тони. - Но серийные убийцы практически всегда действуют в одиночку. Крайне редко они работают парами. В нашем же случае, судя по набору следов, мы имеем дело по меньшей мере с тремя преступниками. Не исключено, что их было даже и того больше.
      - Ты прав. И из этого вытекает следующий вопрос, что общего было у этих людей, что их объединяло? Сомнительно, чтобы они давали объявления в газетах: "Психопат, занимающийся выкапыванием трупов, ищет близких по духу людей". Нет, преступников объединяло нечто более серьезное. Между ними существовали устойчивые связи.
      Тони молча посмотрел на меня, и в его взгляде я уловила легкую издевку. На его лице можно было прочитать немой вопрос: "А я что тебе говорил?".
      - Ну хорошо, - вздохнула я. - Напрашивается очевидный ответ - все эти типы были членами одной оккультной организации.
      Тони осклабился. Мои слова ему явно пришлись по душе.
      - А я всё ждал, когда ты доберешься до очевидных вещей.
      - Осади коня, ковбой, - сказала я. - Твою теорию Заговора я пока покупать не намерена. Мне известно, что вы проталкиваете её много лет, но до сей поры она не нашла фактического подтверждения.
      - Ну и что? Это означает лишь то, что заговорщики хорошо заметают следы.
      - Даже очень хорошо, - согласилась я. - Настолько хорошо, что до сей поры свидетелями существования заговора являются лишь несколько тронутых умом пациентов, пара десятков дохлых коров, да таинственные круги на фермерских полях. Тебе доводилось раньше видеть такое же яркое проявление сатанизма, с которым мы встретились сегодня?
      - Нет, - признался Тони. - Я просмотрел все базы данных ФБР обо всех связанных с оккультизмом преступлениях, нашел там много чего тошнотворного, но подобного не встречал.
      - В таком случае возникает вопрос: с какой стати тайная организация вдруг решила явить себя людям и нагадить здесь таким образом?
      Тони задумчиво посмотрел в небо, пытаясь найти ответ. Ничего не придумав, он сказал:
      - Ты права. Участники сатанинского заговора слишком хитры и умны для того, чтобы оставлять все это на виду.
      - В таком случае, кто все это оставил? Может быть, небольшая, пока не известная группа сектантов с сильными анти-социальными склонностями?
      - Вполне возможно, - согласился Тони.
      - Тогда это возвращает нас к вопросу "почему", "с какой целью". Что, по твоему мнению, они вознамерились нам продемонстрировать?
      - Хмм... - Тони задумчиво потер шею, помолчал немного и спросил: Скажи, что тебя в этом деле поразило больше всего?
      - Тело.
      - А если конкретнее?
      - Матка, которую вырезали в его животе.
      - Да. Я тоже сразу обратил на это внимание. Держу пари, что они имитировали чье-то рождение. Рождено было "нечто", способное появиться лишь из тела мертвого мужчины. Бесенок, демон или что-то другое столь же непотребное и богохульное.
      - Вполне приемлемая гипотеза, - согласилась я и тут же продолжила, поскольку мне в голову пришла отвратительная мысль: - Если из трупа родилось "нечто", то это "нечто", видимо, следовало каким-то образом "зачать". Надо будет попросить экспертов проверить рану в животе на наличие в ней спермы.
      - Фу! - скривился Тони. - У тебя временами бывает больное воображение. Но ты права. Я скажу экспертам.
      - Спасибо. Вернемся к деталям нашей картинки. Что ты скажешь о разрезанном языку и зашитом рте. Эти частности не очень-то уживаются с гипотезой о рождении.
      - Что же, - сказал Тони, - раздвоенный язык часто считается символом лжеца.
      - Верно, а зашитые губы означают стремление заставить кого-то замолчать. Они не хотели, чтобы парень что-то разболтал.
      - И какими же, по твоему мнению, секретами он мог поделиться?
      - Понятия не имею, - призналась я, - если, конечно... Как ты думаешь, они специально выбрали именно этого парня?
      -Что ты хочешь сказать?
      - Этому захоронению уже два месяца, они вполне могли найти могилку и посвежее, такую, где земля ещё не так слежалась. Кроме того, это место не самое изолированное, и это означает, что они избрали они его не из-за уединенности. В то же время оно отстоит достаточно далеко от входа, из чего следует, что это было не первое, показавшееся им подходящим, место. Итак, есть два варианта, или они попали на эту могилу случайно, или...
      - ...или знали парня, - подхватил Тони. Он бросил взгляд на тело и добавил: - Судя по тому, как он выглядит, ребята имели на него большой зуб.
      - А это, - продолжила я, - может существенно сократить список подозреваемых. Мы потолкуем с родичами покойного и выясним, имелись ли у него враги.
      - Да, я немедленно... - конец фразы повис в воздухе, как будто он что-то вспомнил. - Постой. Нам надо ответить еще на один вопрос: почему это произошло именно сейчас? Парень оставался в земле пару месяцев, и если кто-то захотел свести с ним счеты, то почему не выкопал его сразу?
      - Интересный вопрос. Ты знаешь об оккультизме больше меня. Может быть эта ночь по астрологическому календарю имела какое-то особенное значение?
      - Сейчас проверим, - он извлек ручной дисплей и что-то пробормотал в микрофон. - Было всего лишь новолуние, и ничего больше. Ни тебе равноденствия, ни метеоритного дождя, ни языческих празднеств. Даже не знаю, что еще можно искать. Конечно, я могу кое-кого поспрашивать...
      - Поспрашивай, пожалуйста. А теперь нам следует...
      - Лейтенант Стрэнд? - послышалось в наушниках.
      - Слушаю.
      - Это Кёниг. Они здесь. Команда новостей из Баптисткой Информационной Сети. Направляются к вам пешком. В вашем распоряжении от силы четыре-пять минут.
      Я посмотрела на часы. 6:41.
      - Не ожидала, что они явятся так скоро.
      - И это, похоже, не всё. Только что прибыл автобус Службы новостей Микрософт. Их команда будет у вас лишь на минуту позже БИС.
      - Спасибо, Венди. Оставайся там и сообщи, когда появятся команды от других сетей.
      - Начали прибывать журналисты, - сообщила я Тони. - Я не хочу, чтобы тело попало в камеру.
      - Учитывая ситуацию, сделать это не просто, - сказал Тони и направился к могиле, где пара экспертов возилась с телом. Третий специалист раскладывал артефакты по пластиковым пакетам и наклеивал ярлыки.
      - Как дела? - спросила я у Шард.
      - Чтобы всё закончить, как следует, мне надо еще семь восемь минут, ответила она, не поднимая головы.
      - Ты их получишь. Но затем заталкивай тело в мешок и убирайся вмести с ним отсюда. На нас прут журналисты.
      - Ясно, - бросила Шард.
      Я оглядела место преступления. В моем распоряжении было шесть патрульных. По меньшей мере троих надо было оставить на охране рабочего пространства. На пути журналистов я могла выставить тоже троих.
      - Вы, вы и вы, - я выбрала самых могучих, - сюда!
      Трое копов бычьего телосложения затрусили ко мне.
      - Итак, парни, ситуация следующая. К нам идут две группы журналистов. Я не хочу, чтобы изображение покойника появилось в сети. Вам следует выиграть для нас несколько минут, пока мы будем паковать жмурика. Идите к выходу поприветствовать гостей. Ведите себя вежливо. Дружелюбно. Оказывайте им во всем помощь. Но оставайтесь на их пути. Если они попросят вас сказать что-нибудь перед камерой, отвечайте им идиотскими вопросами. Вы помните, чему вас учили? "Какую компанию вы, ребята, представляете?", "Какого типа ваша камера?", "А моя мама передачу когда увидит?".
      Мой взгляд задержался на правой руке одного из патрульных. Там было нечто такое, что привлекло мое внимание, породило в голове неясные ассоциации и предупредило, что я вот-вот пропущу что-то очень важное. Некоторое время я недоуменно смотрела на лапу патрульного, не понимая, чем она меня так заинтересовала. И, наконец, до меня дошло...
      - Простите меня... - я прочитала имя на значке, -... Вильсон. Вы имели какой-либо контакт с телом?
      - Никак нет, мэм.
      - Вы в этом уверены?
      - Так точно, мэм.
      - В чем дело? - спросил Тони.
      Я взяла правую руку копа и поднесла к глазам детектива.
      - Тебе это ничего не напоминает?
      Тони наморщил лоб так, как делает всегда, когда не может что-нибудь вспомнить. Затем его лицо просветлело, и он сказал:
      - Точно. Отпечаток на теле.
      Это был вовсе на "Х" в круге. Это был крест. Серебряный крест в золотом кольце с какой-то надписью по окружности. Я поднесла руку с перстнем к глазам и прочитала: "Единая Нация под Единым Богом".
      Глава восьмая: Одержимая.
      Понедельник 9-го. 8:22 утра.
      Стояло великолепное августовское утро, и путешествие в город оказалось просто восхитительным. Большую часть пути я провела в медитации, воспроизводя в памяти поэму, которая еще не была написана.
      Кто мы такие, чтоб учить детей,
      Которые играют в Робин Гуда,
      Которые не могут без затей
      И вечно ожидают чуда?
      Жизнь пролетела, словно краткий миг,
      На душу давит лет наследство...
      Доносится ребячий крик,
      Как эхо прожитого детства.
      Лимузин свернул за угол, и я успела заметить название улицы. "Кортлленд". Это означало, что мы находимся всего в нескольких минутах езды от здания суда города Атланты.
      Сидящий напротив меня телохранитель по имени Сломанная Стрела достал пистолет и проверил наличие патронов в магазине. Состояние оружия его, по-видимому, удовлетворило и он вернул пистолет в наплечную кобуру. Выражение его лица под синей боевой раскраской являло собой наивысшую степень сосредоточенности. Остальные мужчины из моего окружения старались подражать ему во всем, поскольку он служил для них образцом и в любой ситуации держался так, как должен держаться настоящий воин. Однако в моих глазах образ телохранителя несколько принижал его тотем. Это был дятел из мультика, круживший с маниакальным хихиканьем вокруг головы воина и время от времени клюющий его в висок.
      Второй телохранитель, которого звали Последняя Мышь, неотрывно смотрел в окно. Он появился на свет 19 лет тому назад - в тот день, когда скончалась последняя на земле кенгуровая крыса. Иногда мне хочется, чтобы его родители не так спешили с выбором имени, поскольку парень стыдится своего прозвища и постоянно пытается казаться круче, чем он есть на самом деле. Но от меня свою мягкость ему скрыть не удается. Когда дело доходит до тетивы и наступает время убивать, он начинает испытывать колебания. И он умрет. До этого печального момента пройдет еще много, много лет, а я уйду из этого мира еще до конца недели. Но пока мне очень приятно находиться в его обществе. Между ними сидит моя ученица Забудь Улыбку и вносит какие-то данные в свой ноутбук. Примерно каждые двадцать секунд появляется её тотем - кошка - и принимается покусывать карандаш. Забудь Улыбку его не замечала. Я наблюдала за девушкой и за тотемом, надеясь, что они готовы к ожидающему их испытанию. Сегодня нам предстояло узнать имя моего наследника. Я страшно хотела, чтобы это была она. Но называть имя избранника предстояло, увы, не мне.
      Колесо лимузина попало в выбоину и сидящий рядом со мной Смеющийся Медведь воспользовался этим, чтобы ткнуться лицом в мои колени.
      - Хоп! -произнес он с ухмылкой.
      - Ты что, спрятал револьвер под боевым нарядом из львиной шкуры, или это просто результат того, что мы сидим рядом?
      Смеющийся Медведь на миг приподнялся, чтобы ответить мне поцелуем, а затем снова устроился на моих коленях. Никакой львиной шкуры на нем не было. Он носил самые обычные штаны из оленьей кожи и нагрудник из цветных птичьих перьев, оставлявший открытыми руки и плечи. Несмотря на некоторую экстравагантность наряда, Смеющийся Медведь смотрелся в нем просто великолепно. Я не переставала удивляться тому, как сумасшедшая, больная старуха вроде меня смогла обзавестись таким мужем. Но Смеющийся Медведь был членом Общества воинов тетивы, а те, как известно, поклялись делать всё наоборот. Воины тетивы хохотали во время кровавой битвы и рыдали, слушая веселые истории. Не исключено, что женитьба на старой уродливой женщине была всего лишь еще одним актом их игры. Впрочем, какое это имеет значение, если я с ним счастлива.
      Вначале я услышала крики, а затем какой-то увесистый предмет ударился о крышу лимузина. До здания суда оставалось лишь несколько кварталов, и все тротуары были заполнены людьми. Мы миновали группу христиан, которые, яростно размахивая Библиями и американскими флагами, призывали к убийству. Один из них держал в руках десятифутовый крест, заключенный в золотое кольцо. В центре креста находился дисплей на жидких кристаллах, и на бегущей строке я успела прочитать несколько слов.
      "...Единая Нация под Единым Богом..."
      "...Уступи Сатане один акр..."
      "...и он захватит весь мир!"
      Неподалеку от верзилы с крестом находился мальчонка, которому явно не было еще и пятнадцати. Мальчишка молча, с милой улыбкой размахивал плакатом, на котором было начертано: "Сатина нам в Джорджии не надо! Убирайся!" Юнец выглядел настолько трогательно, что мне захотелось выйти из лимузина и объяснить ему, что его требование относится вовсе не к политике или религии, а к области моды. Обезьяна - тотем парнишки - сидела у него на плечах и прикрывала лапками его уши.
      На противоположной от христиан стороне улицы толпились индейцы племени чироки. На "Чистокровных" были майки с короткими рукавами и джинсы, а "Возвращенцы" натянули на себя костюмы из оленей кожи и украсили головы безумными сооружениями из орлиных перьев. Среди индейцев я заметила нескольких адептов одного из культов "Новой эры". Парни из "Новой эры" в руках держали деревянные посохи, а их обнаженные торсы были украшены хрустальными подвесками.
      У въезда в здание суда нас остановил полицейский, чтобы сверить номер лимузина со списком пропусков. Убедившись, что номера совпадают, он обошел автомобиль и постучал в закрытое окно. Сломанная Стрела опустил стекло и показал удостоверение личности. Рёв толпы на тротуарах просто оглушал. Полицейский проверил наши удостоверения, внимательно сверяя фотографии с оригиналами. Убедившись в их (или нашей) подлинности, он знаком приказал Сломанной Стреле выйти из машины. Они о чем-то поговорили. Во время короткой беседы коп успел показать на беснующуюся у входа толпу пикетчиков и на пытающихся сдержать их полицейских. Как ни странно, но стражам порядка это удавалось. Между баптистами и индейцами чироки сохранялся свободный, ведущий до самых дверей суда коридор.
      Сломанная Стрела сунул голову в окно лимузина и начал отдавать приказы. Он сам и Последняя мышь, чтобы прикрыть нас от стволов баптистов, заняли позицию справа от меня и моей ученицы. Смеющийся Медведь встал слева, на тот случай, если в рядах чироки спрячется какой-нибудь безумный стрелок. Приняв этот боевой распорядок, мы двинулись к дверям суда.
      До дверей нам оставалось пройти каких-то пятьдесят футов. Нужно было всего лишь пересечь улицу и тротуар, а затем подняться по ступеням. Но между нами и дверьми бушевал ураган. Да, полиция сумела развести враждующие стороны, но тотемы непримиримых противников вели отчаянное сражение за обладание ведущей к дверям суда лестницы.
      Большая часть христианских тотемов приняла облик ангелов. Я увидела, как пара херувимов в камуфляже и с АК-47 в руках наступали на горного льва. Лев угрожающе рычал и отмахивался от врагов тяжелыми, вооруженными огромными когтями лапами. Другой, вооруженный шестизарядным кольтом, ангел, весьма смахивающий в своей ковбойской шляпе на Джона Уэйна1, охотился на Громового ястреба. Один из баптистских тотемов принял облик крылатой собачки породы бассет с нимбом вокруг головы. Собачка дралась с койотом.
      В битве участвовало множество духов, породы которых я определить не могла. Один из тотемов являл собой профессора из Гарварда. На чьей стороне он выступал понять было невозможно. Четыре духа, похожих на зайчика Баггза Банни, дрались между собой. Ничего я не могла сразу сказать и о большом, медленно вращающемся кристалле, бросающим во все стороны яркие лучи света. Лишь через некоторое время я сообразила, что кто-то в этой толпе явно переборщил, наслаждаясь телевизионным сериалом "Звездный путь".
      Когда мы прошли почти полпути, один из враждебных духов бросил нам прямой вызов. Откуда-то с неба на нас свалилась вооруженная огнеметом Жанна д`Арк.
      - И куда же ты направляешься, маленькая колдунья? - поинтересовалась Орлеанская Дева, направив на меня своё оружие.
      - Отвали, сестричка, меня не легко испугать.
      Девственница рассмеялась, и это, надо сказать, был весьма неприятный смех.
      - В таком случае мне, может быть, стоит поучить тебя бояться?
      Я не знала, какую карту она припрятала в рукаве, но для игр настроения у меня не было. Я спустила с цепи свой тотем. Перед Жанной возникла двадцатифутовая змея. Змея извивалась и шипела. Её длинные, изогнутые зубы источали смертельный яд. Дева посмотрела на змею и сразу поняла, что мы с ней выступаем в разных весовых категориях.
      - Я пошутила, - пискнула она с нервным смешком, отвалила от меня и незамедлительно принялась поливать огнем из огнемета чей-то тотем, принявший облик Бэтмена.
      Я всегда считала, что до изобретения телевизора шаманам жилось значительно легче. Они всего лишь понимали, что говорят друг другу животные. По своему опыту могу сказать, что вначале подобный способ общения казался довольно странным, но потом я к этому привыкнла. Иногда, встретив христианина, шаман мог увидеть ангела, а при появлении адепта индуизма двадцатирукого демона. Но, как правило, они видели животных. Не знаю, каким образом и откуда возникли все эти новые проявления. По этой проблеме даже развернулась широкая дискуссия на состоявшемся недавно на Аляске межплеменном съезде шаманов. После долгих дискуссий мы решили, что люди подсознательно избирают новые формы для своих тотемных духов под влиянием того, что увидели по телевизору. Правда, была высказана и иная, более тревожная точка зрения. Алармисты утверждали - духи сами настолько увлеклись телевизором, что начали самостоятельно избирать для себя новые формы.
      Вскоре я, мой муж и моя ученица, пройдя через ворота металло-детектора, оказались в здании суда. Сломанная стрела и Последняя мышь не могли расстаться с оружием и поэтому остались ждать нашего возвращения в лимузине. Теоретически, пока я находилась в охраняемом помещении суда, мне ничего не грозило. Однако на тот случай, если теория разойдется с практикой, со мной оставался Смеющийся Медведь. Конечно, парень мог хихикать во время битвы, но в рукопашной схватке, тем не менее, он не знал себе равных.
      В вестибюле нас встретила Последний Робин - начинающий юрист, выступающая в нашем деле лишь на подхвате.
      - Летний Лёд, - сказала она. - Новая встреча с вами - огромная честь для меня. Не знаю, помните ли вы меня, но...
      - Конечно, помню, - остановила я поток её красноречия. - Тогда мы договорились, что ты будешь называть меня Бабушкой. Так же, как и все остальные.
      (Хорошо, хорошо. Я согласна, что со стороны выглядит очень смешно, когда все племя обращается к тебе "Бабушка". Но что, по вашему, можно предложить взамен? "Ваше Преосвященство"? Не годится. Чересчур напыщенно и слишком официально. "Святая женщина"? Никуда не годится. Кто, скажите, захочет пойти на свидание с дамой, носящий столь отталкивающий титул? Есть, правда, еще один вариант. Как вам нравится: "Эксцентричная старуха, которая видит странные вещи и при этом непрерывно болтает. Но мы тем не менее терпим её, поскольку она стара, как Мафусаил, и может наболтать нечто для нас полезное"? Эта формулировка почти точно воспроизводит моё занятие, но, на мой взгляд, слишком многословна. Не кажется ли вам, что обращение "Бабушка" звучит заметно короче?)
      - Хорошо, Бабушка, - сказала Последний Робин. Её личико просветлело, она взяла меня за руку и повела через вестибюль к лифтам. - Всё идет не очень хорошо, - прошептала она мне на ухо.
      Её слова меня удивили.
      - Мне казалось, что наши люди разработали стратегию поведения еще несколько недель тому назад. Во всяком случае, её юридическую сторону. Что с тех пор изменилось?
      - Сюда пожаловал Ревущий Гризли.
      Только этого нам не хватало! Из всех живущих на земле людей, мне меньше всех хотелось иметь дело с этим типом. Ревущий Гризли - шаман племени чироки, который доказал, что телепроповеди не являются привилегией христианской религии. Он вылезает на экран пять раз в неделю по системе нашего кабельного ТВ, и роль, которую он играет в духовной жизни Народа, по влиянию уступает лишь моей. Как ни странно, но я стала силой более могущественной, чем он, главным образом в результате моего уединения. Выпустите человека на экран, и он становится вашим знакомым. Тот же, кто всегда пребывает в тени, остается мистической загадкой.
      По правде говоря, он должен был появиться здесь. Ведь не кто иной, как Ревущий Гризли, сумел организовать Танцы Духов. Именно он увел своих последователей в Священный Лес, надеясь, что этот древний ритуал поможет нам изгнать бледнолицых с земель наших предков. Неужели он рассчитывал на то, что христиане будут спокойно взирать на подобные безобразия? Баптисты тут же поспешили объявить, что индейцы призывают себе на помощь самого Сатану. Неужели эти фанатики не могли предвидеть, к чему могут привести их попытки помешать этому древнему ритуалу? Неужели они думали, что у нас не найдется несколько парней с ружьями, чтобы встретить вооруженную банду Заха? Надо радоваться тому, что в той перестрелке погибли лишь семеро индейцев и четыре баптиста.
      Думаю, что было бы несправедливо обвинять во всем Ревущего Гризли. Но у меня есть и иные причины для того, чтобы ненавидеть этого человека. Этот скользкий, зацикленный на себе эгоист никогда не задумывается о возможных последствиях своих затей. Но больше всего меня выводит из себя то, что Гризли действительно обладает даром Видения. Он склонен к клоунаде и показухе, но иногда проявляет себя подлинным провидцем, что делает его крайне опасным. Мне очень хотелось, чтобы он сейчас держался подальше от здания суда.
      Мы вошли в кабину лифта, и Последний Робин нажала кнопку седьмого этажа.
      - Похоже, что ты не очень любишь Ревущего Гризли? - сказала я.
      - Он всего лишь еще один безмозглый "Возвращенец", - ответила она спокойно.
      Я лишь вздохнула. Её предвзятое отношение к Гризли меня нисколько не удивило. Дело в том, что Последний Робин была одной из так называемых "Чистокровных", из тех, предки которых, оставаясь в резервациях, научились играть по правилам белого человека. Они умели извлекать прибыль из своих казино и обращать её на политические цели. "Чистокровные" прекрасно адаптировались к современному миру. "Возвращенцы", главным образом, состояли из тех, кто вернулся в племя потому, что не смог приспособиться к современности. Эти люди становились отчаянными защитниками девственности окружающей среды, а самые непримиримые пополняли ряды адептов культа, призывающего людей вернуться к земле и забыть обо всем, что было сделано после открытия огня. Предметом своего поклонения эти ребята почему-то сделали кристаллы горного хрусталя. Все "Возвращенцы" старались быть индейцами чироки больше, чем сами чироки. Они повсюду появлялись в национальных одеждах, тратили месяцы и годы на то, чтобы обучиться стрельбе из лука, а самые отчаянные из них даже отказывались от употребления мыла и дезодорантов, в результате чего пребывание в их обществе всем нормальным чироки удовольствия не доставляло. Утешало лишь то, что проведя несколько лет в первобытных условиях, они несколько смягчались. Несмотря на те сложности, которые "Возвращенцы" порождали, Народ в них нуждался, так как ему недоставало свежей крови. После того, как семь поколений чироки провели в резервациях, инбридинг в их среде достиг такого уровня, что рождаемость резко упала, и "Чистокровных" оставалось все меньше и меньше.
      Я взяла Последнего Робина за руку и прижала её к своей щеке. Кирпично-красная кожа девушки резко контрастировала с моим бледным покровом.
      Она, поняв намек, судорожно вздохнула и опустила глаза.
      - Простите меня, Бабушка, - сказала Последний Робин. - Я совсем забыла. Но вы так не похожи на других "Возвращенцев".
      И это было близко к истине. Мое возвращение к Народу не имело ничего общего ни с "Зелеными", ни с увлечением магией кристалла. Я была вполне счастлива в мире бледнолицых, лишь иногда вспоминая о том, что один из моих предков был индейцем. У меня была потрясающая квартира, очень приличный доход и интересная работа разработчика графических программ в одной из самых престижных компаний. Иногда, правда, я видела события, которые еще не произошли, но это меня не беспокоило, так как очень многие люди, насколько я знала, часто испытывают ощущение deja vu, как говорят французы. А если мне снился еще не родившийся поэт и его пока не написанные стихи, то я, просыпаясь, почему-то их помнила, что, надо сказать, было не совсем обычно.
      В тот день, когда мне исполнилось 35 лет, на меня налетел автомобиль с пьяным водителем. Очнувшись в больнице, я вдруг начала видеть беседующих между собой животных и персонажей из старинных комедий положения. Несколько часов спустя у моей койки объявился ветхий шаман племени чироки и поведал мне о двух открывающихся передо мной возможностях. В мире белых, сказал он, способность видеть беседующих животных сделает меня первым кандидатом в психушку. Вернувшись к своему Народу, я стану Святой. Как вы понимаете, выбор оказался несложным.
      С тех пор, пребывая со своим Народом, я не испытывала никаких сложностей в общении, как с "Чистокровными", так и с "Возвращенцами". Я для всех осталась посторонней, и роль эта, надо сказать, меня вполне устраивает.
      Мы добрались до седьмого этажа, и Последний Робин провела нас по коридору в конференц-зал. Она была права. Там царил полный бедлам. Ревущий Гризли и Стэн Упавшая Голубка, орали друг на друга через стол. Все остальные, не желая быть втянутыми в битву гигантов, внимательно изучали стены. Глава группы наших адвокатов Джейсон Преследователь Ураганов поймал мой взгляд, и мне показалось, что он безмолвно кричит: "Помоги!".
      Я спокойно уселась. Прежде чем совать нос в перепалку, следовало уяснить диспозицию враждующих сторон. Стэн с такой силой барабанил кулаком по столу, что создавалось впечатление, будто он разнести в щепки этот предмет казенной мебель. Стэн обычно очень уравновешенный парень, но Ревущий Гризли способен вывести из себя кого угодно.
      Стэн - Президент Племенной корпорации, и мы прежде не раз сшибались с ним лбами. Во время наших стычек он никогда не знал, как ему следует себя вести. Я обладала очень интересной информацией, но, увы, не по конкретным вопросам. Я, например, не могла предвидеть, какие изменения претерпят на будущей неделе цены на нефть. Но зато я способна безошибочно предсказывать такие серьезные события, как войны, засухи, наводнения и ураганы. Стэн же должен был придумать, как, опираясь на полученные от меня сведения, заработать для Народа пару-тройку баксов.
      В принципе, я очень высоко ценю Стэна. Во всяком случае, гораздо больше, чем он думает. Под его руководством наши казино стали приносить большую прибыль. Кроме того, Стэн сумел преуспеть в сборе средств для наших политических целей. Он провел несколько очень удачных и, главное, вполне легальных кампаний по поиску новых спонсоров. Конечно, это не такое яркое действо, как битва конных бойцов прошлых лет, но в наше время, увы, победы в войнах достигаются именно таким способом. Однако деятельность Стэна может привести к тому, что мы превратимся в такие же опустошенные и нищие духом создания, какими стали большинство бледнолицых. Какой смысл в победе, которая сделает вас клонами своих бывших врагов? Неужели мы станем алчными существами, грабящими свою землю и жадно стремящимися завладеть массой ненужных предметов, в надежде на то, что они принесут им счастье. Неужели мы забудем, кто мы и откуда явились?
      Двое мужчин продолжали яростно спорить, но я обратила внимание на то, что тотем Ревущего Гризли начал утрачивать интерес к происходящему. Он спустился на столешницу и принялся забавляться со стоящими там цветами. Это был, естественно, медведь, но мне он всегда являлся в виде плюшевого медвежонка.
      - Если в мире есть справедливость, - едва слышно пробормотала я, - то ты должен превратиться в ласку.
      Он, видимо, меня услышал, потому что сразу обрел облик зверька с черной полоской вдоль спины.
      - Эй, шутник, разве я просила тебя о подобных излишествах? пробормотала я, имея в виду черную полоску.
      На Ревущем Гризли была мантия из шкуры медведя, а на голове наподобие нелепой шляпы сидела медвежья голова. Челюсть зверя нависала надо лбом человека, а стеклянные глаза чучела вылезали из орбит. Под козырьком из белых зубов медведя виднелась темная физиономия Ревущего Гризли. Как и многие "Возрвщенцы" он сделал все, чтобы придать себе вид "Чистокровного". Крашенные в цвет вороньего крыла волосы, темно-карие контактные линзы и татуировка по всему телу, с целью придать ему более темный оттенок. Оставалось надеяться, что эти косметические ухищрения не причинили серьезного вреда его здоровью. Интересно, что сказали бы зрители, если бы узнали, что их кумир каждое утро тратит целый час на то, чтобы при помощи горячего утюга выпрямить свои волосы.
      Нельзя сказать, что я ненавижу Ревущего Грили. Скорее всего, я его просто боюсь - боюсь до умопомрачения. Как шаман с даром предвидения, он на вполне законных основаниях может претендовать на место моего наследника. Возможно, что на это у него даже больше прав, чем у моей ученицы Забудь Улыбку. Но Ревущий Гризли фанатически предан традициям и сделает все, чтобы заставить всех нас вернуться к земле и жить так, как жили наши предки. Но что это значит? Вернуться к временам, когда еще не был изобретен порох? Когда на американском континенте еще не было лошадей? А может быть, и к тем древним эпохам, когда люди не умели сеять маис? Это страшно, ведь дело в том, что чироки всегда шли в ногу с прогрессом и с успехом использовали в своих целях многие новые достижения науки и техники.
      Итак, чем же грозит приход Ревущего Гризли на мое место? Думаю, что ни он сам, ни Упавшая Голубка не имеют об этом ни малейшего представления. Мне будущее Народа тоже неизвестно. Мы уже успели забыть свой язык, и сейчас бы не поняли тех слов, которые произносили наши прародители. Помимо языка мы утратили и многое другое. Многие из наших священных ритуалов навеки канули в прошлое. Теперь мы копируем их у кого угодно - у индейцев прерий, у ирокезов и даже у пуэбло. Одним словом, у всех тех, кто помнит свои старинные обряды. Но это не сосем то, что нужно чироки.
      Итак, чем же всё это грозит моему Народу? Этот вопрос преследовал меня с первого дня возвращения, и я, исходя из своей оценки ситуации, пыталась руководить своим племенем. Мой путь не был усыпан розами, но дорога моего наследника окажется гораздо более каменистой. Именно поэтому меня так беспокоит исход сегодняшнего испытания. Остается лишь надеяться, что у моей ученицы достанет сил, и мантия, которую я столько лет носила, не ляжет на плечи Ревущего Гризли. Если это случится, но Народ уйдет в небытие. Нет, моей наследницей должна стать Забудь Улыбку!
      Гризли и Стэн всё еще орали друг на друга. Я оглядела зал. Присутствующие разбились на два лагеря. Сторонники силы поддерживали Ревущего Гризли, а те, кто имел хотя бы малейшее отношение к праву, стеной стояли за Упавшую Голубку. Нельзя сказать, что Стэн недооценивал значение схватки безумных танцоров-призраков с такими же психами-баптистами, но он лучше понимал юридическую сторону вопроса и знал, что дело должно решиться в суде.
      Стэну было плевать на то, кто выстрелил первым, и его не интересовало, с какой стати среди танцоров и фундаменталистов вдруг оказались люди с винтовками. Нет, эти проблемы были вне сферы его интересов. Для него имело значение лишь то, что перестрелка произошла в Северной Джорджии - на земле наших предков. На той земле, которую правительство признало нашей в договорах 1816 и 1817 годов, а Верховный суд в своих решениях в 1831 и 1832 годах снова подтвердил это. На той земле, с которой, несмотря на все договоры и решения, нас в 1838 году изгнали президент Джексон и его армия. Янки пожелали освободить место для новых поселенцев. Мой народ был вынужден пройти скорбный путь по Тропе слез до пыльной, иссушенной солнцем Оклахомы. Чироки оставались в Оклахоме до тех пор, пока янки не решили, что им нужна и эта земля.
      Проблемы Вины или Невиновности не интересовали Стэна. Для него единственным мерилом истины оставалось Право. Стэн верил в то, что опираясь на Закон, он сможет вернуть нам земли пращуров. Его юристы готовились доказать, что в соответствии с решением Верховного суда от 1832 года, все вопросы собственности на земли относятся к юрисдикции Племенного суда, и Верховный суд штата Джорджия не может принять эти дела к рассмотрению. Все понимали, что мы находимся в начале пути. Но, как говорится, лиха беда начало. В будущем году мы подадим иск в Международный суд в Гааге, в котором потребуем возвращения своих земель. Основанием для возвращения явится наш договор с Правительством США, в соответствии с которым северная часть Джорджии признавалась собственностью племени чироки. Законное решение суда по этому вопросу должно показать миру нашу правоту.
      Это вовсе не означает, что власти штата Джорджия будут сидеть, сложа руки и смотреть на то, как у них отхватывают здоровенный кусок земли. Генеральный прокурор, вне всякого сомнения, заявит, что мы отсутствовали на этих землях уже более двух сотен лет. Но у нас имеются Договоры и подтверждающие их решения Верховного суда страны. Пусть на стороне бледнолицых история, зато на нашей - закон. И кроме того у Народа сейчас достаточно денег для того, чтобы заставить этот закон работать.
      Упавшая Голубка и Ревущий Гризли продолжали бодаться. Я пыталась проследить за ходом их рассуждений, но деталей спора уловить так и не смогла. Неужели они не понимают, что происходит. Мы стоим на пороге знаменательного события, и к этому следует относиться с почтением. Нам предстоит возвращение на землю отцов, в места, по которым ходили наши пращуры, туда, где всё еще обитают духи, с которыми в стародавние времена общались чироки. Возвращение на землю предков - цель слишком святая, для того чтобы позволить двум негодяям испортить своими спорами сей торжественный момент.
      Я запалила одну из своих самокруток. Все окружающие, включая моего дражайшего супруга, сморщили носы. Дело в том, что я курю только табак-самосад, и не просто самосад, а одну из его самых свирепых разновидностей. Его запах... Его запах... Одним словом, его аромат таков, что привлекает всеобщее внимание.
      Табачный дым распространился по помещению. Ревущий Гризли и Стэн прекратили спор для того, чтобы откашляться. На это у них, надо сказать, ушло довольно много времени. Ревущий Гризли, продышавшись, посмотрел в мою сторону и сказал:
      - Не кажется ли вам, Бабушка, что курить не стоит? Мне сказали, что у вас эмфизема.
      Он изображает трогательную заботу, поскольку знает, что я долго не протяну. Гризли не борется со мной только потому, что понимает - борьба за власть со старой, больной женщиной уронит его авторитет в глазах Народа.
      - Я предвидела возможность своей смерти с очень давних времен, сказала я, пуская в него кольцо дыма. - И поэтому сознательно делаю выбор. Поверь, единственная сигарета ничего не изменит.
      Затем, прежде чем они оба успели вспомнить тему своей дискуссии, я принялась читать стихи:
      На смертном одре, испуская дух,
      Не об ошибках жизни зарыдаю вслух,
      И не о глупостях своих, или своей гордыне,
      Не о грехах, мной не отмоленных поныне.
      Оплакивать стану я лишь зря потраченное время,
      Людьми напрасно в землю брошенное семя,
      Свои незавершенные дела, умершие в мечте...
      Да, я уйду без горя и без злобы,
      И лишь секунды, что растратили мы оба,
      Стучать мне станут в душу,
      Словно гвозди в крышку гроба.
      Обратившись к предводителю наших адвокатов Джейсону Преследователю Ураганов, я спросила:
      - Ты знаешь, что надо делать, когда эти двое заткнуться?
      Джейсон посмотрел на Ревущего Гризли, а затем перевел взгляд на Упавшую Голубку. Парень явно боялся гнева этих могущественных людей. Я посмотрела на него так, что он сразу вспомнил, кто я такая, и что со мной лучше не шутить.
      - Да, Бабушка, знаю.
      - В таком случае - вперед!
      Я кивнула своей ученице, та извлекла из сумки небольшой глиняный горшочек и поставила его на стол. Джейсон встал передо мной и я, макнув пальцы в горшочек, нанесла ему на лицо синюю боевую раскраску. При этом я приговаривала придуманное мной заклинание:
      "Иди, сын племени, иди смелей на бой,
      И мудрость предков будет там с тобой.
      С их помощью избегнешь ты напастей,
      Ты борешься за их потомков счастье,
      За честь и земли пращуров своих,
      И пусть тебе поможет нехитрый этот стих".
      За Джейсоном последовали и остальные адвокаты. Я нанесла на их лица боевую раскраску и благословила на битву.
      Юристы отправились вниз в зал суда, а мы последовали за ними. Места для нас, само собой, были зарезервированы на галерке. Я изо всех сил пыталась вникнуть с дискуссию. Честное слово, пыталась. Но все это было так скучно. Юристы бесконечно цитировали выдержки из древних судебных решений. Случалось так, что обе стороны пытались доказать свою правоту одними и теми же цитатами. Я начала испытывать никотиновое голодание и закурила свою сигарету. Судебный пристав, сурово взглянув на меня, молча показал на запрещающий курение знак. Я посмотрела на парня так, чтобы он смог увидеть змею в моем взгляде и сообразить, с кем имеет дело. Видимо, мне это удалось, так как пристав побледнел, отвернулся и отправился по менее опасным делам. Думаю, парень понял, что у него есть более важные задачи, чем борьба с вонючим сигаретным дымом.
      Чтобы убить время, я принялась рассматривать тотемы. Тотемы адвокатов проявлялись особенно ярко, когда их владельцы начинали говорить - пусть это даже было какое-либо техническое заявление. Один из юристов противной стороны особенно привлек мое внимание. Как только он брал слово, за его спиной возникал тотем. Это были несколько сверкающих, быстро вращающихся боевых щитов. Этот символ был мне знаком, но что он обозначает, я никак не могла вспомнить. Но вот на мгновение вращение прекратилось, и из сверкающего торнадо возник воин с воздетыми к небу руками. Меч его блестел подобно бриллианту, а за спиной трепетали золотые крылья.
      Вот это да! Архангел Михаил?! Я послала мысленный сигнал Джейсону, чтобы тот особенно внимательно следил за этим адвокатом. Парень, тотемом которого был Архангел, мог доставить нам серьезные неприятности.
      Когда мне надоело наблюдать за юристами и их тотемами, я переключилась на зрителей. Время от времени их тотемы тоже появлялись в поле зрения. Дракон из мультфильма. Зорро. Гигантский робот. Горгулья. Примерно через два часа я увидела, как над зрителями проплыла чья-то тень.
      Такую тень отбрасывает кружащий над головой ястреб. Как только мрачная тень появилась, все остальные тотемы поспешили спрятаться. Тень, словно зловещий предвестник смерти, медленно парила над зрителями. Именно этого я и ждала. Ибо лишь пройдя через смерть, живое существо может снова возродиться к новой, совсем иной жизни.
      - Не мог бы ты принести мне кофе? - спросила я, обращаясь к Смеющемуся Медведю.
      - Но ты ж не пьешь кофе, - ответил он изумленно.
      - А я не говорила, что собираюсь его пить. Я всего лишь попросила тебя принести мне кофе.
      На миг мне даже показалось, что Смеющийся Медведь был готов оспорить правомерность подобной логики. Но, видимо, совладав с собой, он просто пожал плечами и удалился. Супруг прекрасно понимал, что со мной лучше не спорить.
      Тень, сделав еще три круга под потолком зала, скрылась через запасной выход.
      - Пошли, - сказала я своей ученице.
      Забудь Улыбку подняла на меня взгляд и, ни слова не говоря, поднялась со своего места.
      Ревущий Гризли, увидев, что мы уходим, бросился в погоню. Настиг он нас у самых дверей. Мне следовало раньше сообразить, что отделаться от него нам не удастся.
      - Бабушка! Куда вы? Нам необходимо ваше духовное руководство...
      - Час испытания настал, - ответила я, - Думаю, что ты должен быть там.
      Одно из преимуществ общения с шаманом состоит в том, что вам не приходится ему объяснять смысл тайных посланий.
      Оказавшись в коридоре, я не увидела там никаких следов Темного Ястреба. Я огляделась по сторонам в поисках какого-либо знака и заметила судебного клерка с пачкой документов в руках. Клерк шел по коридору, а его модные кожаные ботинки оставляли на полу кровавый след звериных лап. Я отправилась вслед за ним, а оба кандидата в наследники потащились за мною в кильватере.
      Когда мы свернули за угол, следы вдруг исчезли.
      - Куда мы идем? - спросил Ревущий Гризли.
      - Шшш! - оборвала я его.
      К нам приблизилась женщина с боа из норки, соболя или какого-то иного грызуна благородных кровей. Когда дама проходила мимо, грызун открыл глаза и негромко зарычал.
      Я в свою очередь рыкнула на него. Женщина остановилась и посмотрела на меня. Норка ухмыльнулась и сказала:
      - Шагай, шагай, маленькая колдунья, если горишь желанием умереть.
      - Мне известен час моей смерти, крыса, - ответила я. - Поэтому брось свои фокусы и веди куда надо.
      Женщина, поняв, что имеет дело с сумасшедшей старухой, резко развернулась и быстро зашагала к одному из лифтов. Я и мой эскорт заторопились следом и успели втиснуться в ту же, что и она, кабину, хотя дама и не подумала придержать для нас дверь. Норка продолжала хихикать. Итак, мы, видимо, на месте.
      На следующем этаже в кабину вошел молодой человек. На нем была спортивная майка с эмблемой местной футбольной команды и джинсы. На вид парню было не больше девятнадцати. Судя по всему, он явился в здание суда, чтобы заплатить штраф. Скорее всего, за неправильную парковку. Из-за спины юноши, испуганно помаргивая, выглядывал его тотем - тиранозавр.
      Еще через два этажа в лифт вошел средних лет мужчина. Его появление заставило меня вздрогнуть. В этом человеке было нечто странное. Несколько секунд я вглядывалась в него, пытаясь сообразить, в чем дело. Но затем до меня дошло - я не видела его тотема.
      Особенно ярко тотемы проявляются в минуты крайнего возбуждение. В битве, например. Или во время секса. Но даже и во время покоя они обычно мелькают каждые несколько секунд. Иногда они едва заметны и больше похожи на клуб дыма, но я их все равно замечаю. Но у этого парня тотема не было.
      Тотем у него, конечно, имелся. Они имеются у всех. Но этот человек сумел глубоко закопать его. Не исключено также, что парень обладает исключительным даром самоконтроля. Так или иначе, но это именно тот человек. Это - убийца.
      Я заметила, что он бросил на меня короткий взгляд, а затем принялся изучать более внимательно. Убийца оглядел мое платье, мое лицо, мою шею, и на его лице мелькнуло недоумение. Но вот он улыбнулся, и по его глазам поняла, что этот человек догадался, кто я. Он постиг мою тайну!
      Да, в проницательности ему не откажешь! Среди англосаксов почти нет тех, кто способен постичь мой секрет. Но истины ради следует признать, что никто из них при виде меня просто не останавливается и не задумывается над тем, кем на самом деле является эта старая женщина племени чироки, в платье из оленей кожи. Не исключено, что этот парень обладает даром ясновидения. Или, скорее всего, его зачатками.
      Он заметил, что я за ним наблюдаю, и между нами возникло то чувство неловкости, которое возникает тогда, когда двое людей понимают, что знают друг о друге нечто такое, что знать им не положено. Если он намерен меня убить, то, пожалуй, все же стоит представиться, подумала я и сказала с улыбкой:
      - Хэллоу! меня зовут Летний Лед. А как ваше имя?
      - О... Приветствую вас...мэм. Мое имя...
      В этот момент кабина резко остановилась между этажами, и тут же зазвенел сигнал тревоги. Это было странно, поскольку я не видела, чтобы он нажимал кнопку экстренной остановки. Затем я услышала рев тиранозавра и почувствовала острую боль в животе.
      Как я могла этого не заметить?!
      Я опустила глаза и увидела, что мальчишка вытягивает нож из моих кишок. Оружие было сделано из прозрачного акрила, и на клинке не осталось никаких следов крови. Выходя из тела, он сверкал наподобие прозрачного хрусталя. Затем мальчишка со смехом схватил меня за волосы и рывком откинул голову назад и одновременно занес руку с ножом для нового удара.
      Я отвела взгляд от ножа и посмотрела на Забудь Улыбку. Наступал момент истины. Момент, который должен был заставить мою ученицу сделать последний шаг и пробудить скрытые в ней силы. Если это должно когда-нибудь случиться, то это случится сейчас. Или никогда. Я посмотрела в её глаза, ожидая, что в них вот-вот проснется кошка - кошка всё видящая, всё понимающая и способная заглянуть в душу. Мальчишку тогда парализует ужас, который остановит занесенную для смертельного удара руку. Я смотрела на Забудь Улыбку и ждала. Но ничего не происходило. Ни-че-го.
      Нож начал медленно описывать длинную дугу, для того чтобы вспороть мое горло. Я заставила себя посмотреть в сторону Ревущего Гризли. Какое жестокое поражение я потерпела! Ведь я никогда не хотела, чтобы плюшевый медвежонок превратился в грозного гризли! Но беспокоилась я зря. Глаза Ревущего Гризли оставались такими же пустыми, как и глаза моей любимой ученицы. А нож опускался все ниже.
      Но это не должно случиться. Скверный наследник может принести Народу несчастье... Но остаться без наследника...? Оказаться последней...? Умереть сейчас в кабине лифта, оставив незавершенным труд всей жизни?
      Эта мысль пробудила мои силы. Ведь я же вовсе не беспомощная старуха, которую может убить вооруженный ножом ребенок! Я спустила с цепи змею, и её могущество затопило крошечную кабинку лифта. Стоящая напротив меня женщина от ужаса побледнела и медленно осела на пол. Затем я попыталась повернуть голову, чтобы разобраться со щенком, который почему-то решил, что может меня убить.
      Но он так крепко держал меня за волосы, что я не могла взглянуть в его глаза. А нож опускался все ниже. Со стороны все это, наверное, выглядело страшно театрально. А я думала лишь о том, что не должна умирать, страдая от разрывающей все тело боли. Нет, я себя готовила к другому концу.
      Мне все же удалось повернуть голову, и я увидела, как смеющейся мальчишка отлетел к дверям лифта. В руке он всё еще сжимал клок моих волос. А человек, тотема которого я так и не увидела, применил к нему какой-то сложный захват.
      - Может быть, ты перестанешь дергаться, парень? - сказал он. -У меня, поверь, большой опыт общения с такими, как ты.
      Затем, обращаясь ко мне, человек без тотема спросил:
      - Вы в порядке, мэм?
      Я приложила руку к шее и с облегчением увидела, что вся влага на ней - всего лишь пот.
      Забудь Улыбку закудахтала над кровавым пятном на моем платье, а Ревущий Гризли пытался поддержать меня. Но будь я проклята, если позволю себе опереться на него.
      - Это меня не убьёт, - сказала я, глядя незнакомцу в глаза.
      Забудь Улыбку настолько пришла в себя, что догадалась нажать кнопку, и лифт пошел вниз.
      Наступила какая-то странная тишина. Создавалось впечатление, что внешний мир все больше и больше отдаляется от меня. Я думала лишь о том, что жива. Что у меня нет наследника. Что я последняя. Что я умираю. Что я старая. И последняя...
      Ну это уж чересчур. И я заговорила.
      "И вот приходит мой последний час,
      Чу, бьют часы! Я ухожу от вас,
      Мои мечты о славе, счастье и величье,
      В каком бы не являлись вы обличье.
      Я ухожу от вас...".
      Человек, державший мальчишку, внимательно слушал стихи, и мне показалось, что они не оставили его безучастным.
      - Это мой любимый поэт, - сказала я.
      - Да, - ответил он. - Его стихи мне всегда нравились. - Он усилил захват, так как мальчишка снова начал дергаться, повернулся ко мне и закончил строфу:
      "Я ухожу от вас ни первым,
      И совсем ни лучшим.
      Но, кто сказал, что жизнь моя,
      Всего лишь частный случай?".
      Я лежала на полу. Дверь лифта открылась, и в вестибюле оказалось полным-полно полицейских. Кто-то что-то кричал о скорой помощи, а кто-то пытался остановить кровотечение из раны в животе.
      Я медленно, медленно скользила вниз по кольцам свернувшейся змеи. Незнакомец передал парня в руки полиции и растворился в толпе. Я попыталась крикнуть ему вслед, но моему старому телу не хватило дыхания и никто не услышал мои слова:
      - Кто вы такой, чёрт побери?! И откуда вы знаете стихи, которые будут написаны только через полвека?
      Глава девятая: Избранник.
      Понедельник 9-го. 10:55 утра.
      Я смотрел на оценку и не верил своим глазам.
      "D"...
      Мое лицо пылало, и я с трудом разбирал запись в дневнике. Только чувствовал, как глаза заполняются слезами. Вот это да! Именно этого мне и не хватало!
      Я прикрыл глаза рукой и попытался придать лицу равнодушное выражение. Мне не хотелось, чтобы всей школе стало известно о моем провале в английском. Обратившись лицом к стене, я прочитал запись до конца:
      "Прекрасная идея и добротные аргументы в поддержку тезисов. Но прошу обратить внимание на три грамматические ошибки, которые я отметила в твоем сочинении. Как ты знаешь, за каждую подобную ошибку я снижаю общую оценку на один балл. Меньше полагайся на автоматическую проверку правописания и всегда внимательно перечитывай то, что написал.
      Дж. Чандлер".
      "Прекрасная идея", значит? Да я же написал обалденное сочинение, в котором убедительно доказал, что Роберт Хейнлайн - всего лишь эпигон Г.Торо1 и жалкий адепт трансцендентализма, расцветавшего в Х1Х веке. Да, я понимаю, что это звучит безумно, но посмотрите еще раз "Чужак в чужом краю" и вы это увидите. Надо лишь знать, что искать. Я несколько раз прочитал от корки до корки "Озеро Уолдена" и нашел кучу цитат, железно подтверждающих мои идеи. И за все свои хлопоты и "за прекрасную идею" я обрел лишь какое-то жалкое "D".
      Я заставил себя посмотреть на те три ошибки, которые соблаговолила отметить Дж. Чандлер. Она была, конечно, права. Это были те глупейшие ошибки, которые может пропустить программа проверки правописания. Во-первых, я написал "драть" вместо "брать". Во-вторых, в одной из фраз оказалось неверное согласование. И, в-третьих, я употребил не ту глагольную форму. Ну и дьявол с ней, с этой Дж. Чандлер! Кому интересно, что она думает? Я ввел в ноутбук команду стереть замечания и отправился по коридору к своему персональному шкафчику.
      Уже давным-давно я смирился с тем, что являюсь избранником Бога. Не в том смысле, что я какой-то там Мессия и явился в мир в качестве второго пришествия. Нет, я просто понял, что один раз в несколько столетий Творец решает, что ему пора хорошенько повеселиться, и выбирает какого-нибудь несчастного сосунка, вроде меня. На следующий век этот сосунок становится объектом его приколов. Думаю, что это вполне справедливо. Ведь Старикану приходится здорово вкалывать, управляя вселенной, поэтому иногда не грех и оттянуться немного. Разве вправе мы отказать ему в возможности насладиться комедией положений?
      Одним словом, теория "Избранника" объясняет множество фактов моей биографии. Например, то что мой шкаф находится рядом со шкафчиком Кейла Гордона -даром Господа нашей баскетбольной команде. Несмотря на то, что мы с ним одного возраста и принадлежим к одному и тому же виду животного мира, он примерно на пару футов выше меня, а фигура у него такая, какую пятнадцатилетнему подростку иметь не положено. Кейл, по-видимому, лучший игрок во всей Баскетбольной лиге Баптистских школ.
      Я тоже мог бы стать таким, если бы мои предки озаботились кормить меня той химией, которой пичкают его. Я как-то видел меню его ленча. Оно включало таблетку хрома, пару таблеток витаминов, капсулу с гормоном роста, пачку креатина, который следовало растворять в соке, и способствующую пищеварению пилюлю. И всё это, не считая той хреновины, которую дважды в неделю вспрыскивали в его задницу доктора.
      Я бы не возражал, если бы на этом процесс превращения Кейла в чудо-клоуна закончился. Ан, нет! Папа и мама, помимо всего прочего, решили превратить своего отпрыска в красавчика. Пару лет тому назад, сразу после рождественских каникул Кейл появился в школе с новым носом. В прошлом году он приобрел волевой подбородок, и, наконец, в этом году во время пасхальных вакаций ему чуть подняли скулы. Думаю, что его предки решили, что нет смысла превращать сына только в суператлета, если он не будет достаточно красив для того, чтобы стать сверхчеловеком.
      В данный момент этот мистер Чудо, небрежно опершись плечом на мой шкафчик, беседовал с парой своих прихвостней. Проскользнув между этими Твидлди и Твидлдамом, я приложил большой палец к пластинке замка. Открыть дверцу я, естественно, не мог, поскольку на неё навалились все 215 фунтов стальных мышц героя. Я ждал в напрасной надежде, что он соблаговолит меня заметить и переместит свой центр тяжести. Ну и глупец же я!
      - Послушай, Кейл, - наконец осмелился я прервать беседу, в ходе которой обсуждался важнейший вопрос: когда он играл лучше - вчера вечером или на прошлой неделе. Герой умолк и обратил на меня свой взгляд.
      - Да?
      Наши с ним шкафчики соседствовали вот уже почти год, но он не снизошел до того, чтобы узнать мое имя.
      - Не возражаешь? - спросил я, указывая на замок.
      - О... - протянул он, выпрямился и вернулся к разговору.
      Я открыл дверцу и заменил батарейку в блоке питания ноутбука. Кроме того, я схватил сникерс, дабы сжевать его на уроке правоведения.
      По коридору галопом мчался Скотт, а на его горбу восседал Тим.
      - Привет, Бенджи! - выкрикнули они в унисон. А Скотт к тому же и заржал.
      Смешно до отвращения. Ну просто обхохочешься.
      Кейл умолк, взглянул на моих дружков, а затем перевел взгляд на меня. Я было решил притвориться, что вообще их не знаю, но потом сообразил, что лучше иметь в друзьях идиотов, чем не иметь друзей вовсе.
      - Привет, парни! Увидимся на ленче.
      - Точно, - сказал Скотт и подмигнул Кейлу.
      - Салют! -произнес Тим, ударил Скотта пятками и крикнул: - А теперь, мой могучий скакун, неси меня на...алгебру!
      Скотт зарысил по коридору. Раздался звонок, и я отправился на урок правоведения.
      Войдя в класс, я увидел Джулию - девочку, которая выступает на ведущих ролях во всех школьных спектаклях. Она подняла глаза и улыбнулась. На секунду я ощутил счастье, и всё мое существо наполнилось теплом, словно кто-то повернул выключатель в моем сердце. Затем я оглянулся и увидел за своей спиной толпу школьников, так что улыбка могла предназначаться любому из них.
      Но в то же время это мог быть и я. Надежда всегда умирает последней.
      У Джулии такое личико, что его можно описать, лишь прибегнув к метафоре, упоминающей об ангелах. Метафора стала настолько избитой, что превратилась в клише, и я не хочу сейчас оскорблять ею ваш слух. Но я зато скажу вам вот что: глядя на Джулию, у вас не возникнет ни малейшего сомнения в том, что её душа столь же прекрасна, как и её лицо. Сомнения не возникнет потому, что имеются вещи, подделку которых запрещает сам Бог. Когда Джулия улыбается, всем кажется, что солнце светит ярче.
      Нет, я вовсе не хочу сказать, что она какая-то там святая. Девчонка, как я подозреваю, не лишена некоторого тщеславия. Кто-то сказал, что зеленый цвет гармонирует с её глазами, и с тех пор она непременно носит на себе какой-то оттенок зеленого. Лесную зелень, зелень гороха, изумрудную зелень, зелень моря. Сегодня, например, на ней блузка цвета весенней зелени. Такой оттенок бывает у первой мартовской листвы.
      Рядом с Джулией есть несколько свободных мест, но мне хорошо известно, что занимать их нельзя. Как только прозвучал последний звонок, в классе появился Кейл со своими присными, и вся команда заняла стулья вокруг Джулии. Это было сделано с таким видом, словно все эти места навсегда закреплены за ними.
      Что, как я понимаю, так и есть.
      Учительница правоведения миссис Брэдли призвала класс к порядку и включила монитор, чтобы мы могли познакомиться со сводкой новостей, которые нам предстояло обсудить на занятиях. Вначале на экране появился логотип Баптисткой сети. Затем логотип медленно растворился, и вместо него возникло знакомое лицо Сэнди Робертс.
      - Привет. Я, как вы знаете, Сэнди Робертс, и я благодарю за то, что вы присоединились к нам, чтобы посмотреть выпуск новостей, специально предназначенных для школ.
      У Сэнди такие белоснежные зубы, что мне они кажутся радиоактивными. Может быть она чистит их отбеливателем? Или они просто прогоняют её изображение через программу, которая перед передачей перекрашивает зубы?
      - Главная сенсация этого дня: Полиция города Атланты обнаруживает отвратительные следы сатанинского ритуала!
      Сэнди обладает уникальным даром излучать радость вне зависимость от того, какую новость излагает. Прошлый раз она с радостной улыбкой поведала нам о цунами в Индии, в результате которого был уничтожен целый город со всеми жителями.
      Радостная физиономия Сэнди исчезла с экрана, и вместо неё появилась снятая с вертолета панорама кладбища.
      - Этим утром патрульный полицейский, действуя по сигналу обеспокоенных жителей, обнаружил на кладбище Форест Грин начертанную мелом пентаграмму, несколько черных свечей, жертвенного петуха и обезображенный труп.
      Сэнди раньше выступала в паре с другим ведущим по имени Карл. Они вели дружескую дискуссию по поводу тех новостей, которые представляли зрителям. Но вот уже несколько недель Карл в этом шоу не появлялся. Поговаривали, что Сэнди, завидуя высоким рейтингам партнера, просто вытеснила его с экрана.
      - Полиция отказывается сообщать какие-либо иные детали преступления, но лейтенант Меган Стрэнд из Бюро специальных расследований проявляет оптимизм в отношении результатов следствия.
      На экране возникла черная женщины с огромной копной волос на голове.
      - В целях расследования, - сказала она, - Департамент полиции Атланты использует все свои ресурсы и возможности. Мы не знаем, кто это сделал, нам пока не известны мотивы преступления, но я не сомневаюсь в том, что преступник или преступники будут изобличены. Точка. Больше я вам ничего не скажу.
      До меня даже доходили слухи, что Сэнди вовсе не реальная личность, а лишь компьютерный аналог, запрограммированный на чтение новостей.
      - Служба баптистских новостей обратилась к доктору Терренсу Уайтсайду с просьбой поделиться своими мыслями о характере совершённого на кладбище ритуала.
      На экране возник доктор Уайтсайд. Доктор - на удивление молодой человек - сидел за девственно чистым столом, украшенным лишь вазой со стеблем папоротника.
      - Что же, Сэнди, как вам хорошо известно, в настоящее время самой большой угрозой для Соединенных Штатов является Сатанинский Заговор. Поскольку заговорщики действуют в очень многих сферах и на разных уровнях, в каждом конкретном случае крайне трудно догадаться, какие цели они преследуют. Их конечная цель, правда, сомнений не вызывает. Они стремятся к тому, чтобы наша страна отвернула лицо от христианской веры отцов-основателей и обратилась к темной, исполненной злом религии. Религии, адепты которой приветствуют извращенные сексуальные связи. Религии, которая призывает к поклонению языческим идолам. Религии, которая выступает за умерщвление детей в утробе матери. Большинство экспертов едины во мнении, что легализация абортов есть ни что иное, как первый шаг участников Сатанинского заговора на пути к их конечной цели - законодательному разрешению приношения в жертву младенцев. Некоторые детали свежего преступления сатанистов или, вернее, ритуала позволяют мне полагать...
      Пока доктор Уайтсайд бубнил о сатанистах, Кейл сунул свою длинную нижнюю конечность под стол Джулии и принялся толкать ногу девочки. Интересно, как она на это реагирует? Сурово не него смотрит? Или, может быть, улыбается?
      Когда я снова посмотрел на монитор, говорила уже Сэнди.
      -...привело к тому, что Его преподобие сенатор Захария Стоунуолл был вынужден заявить, что Христианский Союз предпримет самостоятельное расследование этого преступления.
      На экране возник Стоунуолл. Он находился на кладбище на фоне группы полицейских. Я знаю, что старикану на прошлом месяце стукнул 51 год - мои предки не преминули отметить это великое событие, - однако, на мой взгляд, он выглядел гораздо моложе. Стоунуолл куда-то шел, отвечая на ходу на вопросы:
      - Прошу меня правильно понять, - говорил он. - Как один из сенаторов, представляющих наш замечательный штат, я питаю полное доверие к талатну и мужеству Департамента полиции города Атланты. Однако превосходная работа большинства служителей закона сводится на нет подрывной деятельностью некоторых элементов.... Обратите внимание, что ДПА доверяет собирать улики по этому делу практикующим, самозваным и нераскаявшимся ведьмам. В то же время за последние десять лет в городе не был арестован ни один сатанист. Неужели мы поверим в то, что это является простым совпадением?
      Свои слова Стоунуолл произнес в сопровождении негромкой, но весьма героической по звучанию музыки. Это было нечто классическое с большим количеством барабанов. Ничего удивительного - баптистская сеть принадлежит ему. А, как известно, кто платит деньги, тот и заказывает музыку.
      Оператор дал Стоунуолла крупным планом. Сенатор стоял, склонив голову и смежив веки. Камера чуть отошла назад, и все увидели, что Зах с одной стороны держит за руку какую-то крошечную белоголовую леди, а с другой студента в футболке колледжа с надписью на груди -"Эмори". Затем камера отодвинулась еще немного назад, и все увидели длинную шеренгу взявшихся за руки людей.
      - Его преподобие сенатор Стоунуолл, закончив свою речь, организовал религиозное бдение у места преступления, - пояснила Сэнди.
      Картинка вдруг сменилась, и на экране возникла группа индейцев в боевой раскраске. Индейцы кричали и размахивали томагавками. Полицейские пытались сдержать беснующихся воинов.
      - Сегодня начались слушания в суде по делу пяти индейцев чироки, обвиняемых в убийстве четырех баптистов. Убийство произошло в Национальном королевском парке в тот момент, когда индейцы пытались приступить к так называемым "Танцам духов". "Танцы духов" - оккультный ритуал, во время которого индейцы призывают злых духов, чтобы те истребили все белое население Америки. Совершению магического обряда помешало появление Баптистской милиции. Помимо четырех убитых баптистов, 17 человек получили ранения. В завязавшейся перестрелке было также убито шесть индейцев.
      Впрочем, не имеет никакого значения, нравится ей Кейл или нет. Важно лишь то, что она знает о его существовании, о его присутствии.
      - В ходе суда был объявлен краткий перерыв, после того как поступило известие о нападении шестнадцатилетнего ученика Баптисткой школы имени Фурмана (г. Огаста, штат Джорджия) Джеймса Сингелтона на одну из колдуний племени чироки, посетившей заседание суда. Сингелтон нанес колдунье один удар акриловым ножом. Нанести второй удар ему помешал один из находившихся поблизости мужчин. Джеймс Сингелтон арестован, и ему предъявлено обвинение в покушении на убийство.
      А, собственно, с какой стати я дергаюсь? Что интересного Джулия может найти в Кейле. Кроме его сногсшибательного вида, естественно.
      - Это - всё на сегодня. Передачу вела Сэнди Робертс, а вся наша команда благодарит вас за то, что вы смотрели утреннюю сводку новостей Баптистской сети.
      Монитор погас, и миссис Брэдли обратила свое внимание на нас.
      - Итак, класс, какие мысли породила у вас эта передача?
      Первым возник Жефф - жирный, сидевший в первом ряду оболтус.
      - Не понимаю, почему полиция не устроит рейд и не арестует всех ведьм? - сказал он.
      - Что же, Джефф, - ответила миссис Брэдли, - если бы ты не проспал тот урок, на котором мы обсуждали соответствующий раздел нашей Конституции, ты бы знал, что Первая поправка гарантирует свободу религии.
      Это было провокационное заявление, призванное развязать дискуссию. Учительница не ошиблась в своих расчетах. Надеясь без труда зашибить несколько важных баллов, слово взял один из подручных Кейла. (Молоток! Имени его я не знал. Вообще-то, он, похоже, не из тех ребят, которые не мыслят своего существования без Кейла. Этот парень вдруг, ни с того ни с сего, напружинил мускулы и начал таскаться следом за клоуном. Однако я, похоже, несколько отвлекся).
      Так или иначе, подручный вскочил с места и заявил:
      - Да, но колдовство нельзя считать религией. Оно подразумевает поклонение дьяволу, что...что... ,скорее, можно назвать анти-религией.
      Миссис Брэдли спросила, что можно считать религией. После этого началась всеобщая свалка. Пара ребят высказали свои соображения, и даже я возник, чтобы дать собственную формулировку.
      - Всё, как мне кажется, зависит от первоначальной нравственной установки человека, - сказал я. - И именно это имели в виду отцы-основатели, когда сочиняли Конституцию. Сочли бы они колдовство и ритуалы ведьм одной из форм религии? - задал я риторический вопрос. Считаю, что нет, - решительно закончил я, надеясь, что этим ответом заработал себе несколько баллов. ( Мне очень нужны были очки, чтобы в этом семестре закончить хотя бы один курс).
      После этого мы перешли к обсуждению разных проблем права. Мы поговорили о необходимости проявлять терпимость к иным религиозным взглядам, оставаясь нетерпимыми к греху. Мы немного потолковали о парне, подколовшим колдунью-индианку, и в этой связи о том, имеем ли мы право брать исполнение закона в свои руки. Мы вспомнили заповедь "не убий" и высказали соображения о том, как лучше приспособить её к нашему полному насилия миру. Кроме того, мы обсудили проблему чироки и сошлись на том, что передача части страны в управление индейцам - затея весьма опасная. Затем мы прошлись по касательной на тему о возможной связи между Сатанинским заговором и индейским колдовством. Миссис Брэдли против наших рассуждений не возражала, а когда ей, как и нам, надоела дискуссия, она продемонстрировала несколько потрясных клипов из жизни индейцев. Особенно сильное впечатление произвел на нас их "Танец солнца", в ходе которого танцоры протыкали себе кожу деревянными крючьями, а один, войдя в раж, даже отрубил себе палец. Затем, видимо решив, что мы достаточно развлеклись, миссис Брэдли врубила на удивление унылый клип, в котором какой-то профессор свободного университета занудно талдычил о том, что иск чироки не выдерживает никакой критики, что в нем дыр больше, чем в решете. В то же время он высказал опасение, что индейцы смогут выиграть дело, поскольку не скупятся на взятки конгрессменам и судьям.
      Я уже начал было засыпать, но звук вдруг резко усилился, и динамики заговорили глубоким, чуть сладковатым альтом.
      - Прошу внимания, мои верные подданные, - донеслось из динамиков. - Я поднял глаза и увидел на экране женщину весьма злобного вида. Глубину её черных глаз подчеркивали темная губная помада и густые синие тени на веках. - Да, это я - мадам Палапринц, ваша милостивая правительница. Я хочу... с прискорбием отметить, что мы вновь подверглись нападению со стороны мятежника, именующего себя "Зеро". Однако, по счастью, планам злодея смог помешать наш могучий, со стальными мускулами Заступник Капитан Кул. Капитан Кул одновременно сумел отразить попытку похитителей мозгов с иных планет внедриться в наше справедливое и процветающее общество.
      В классе захихикали. Все те, кто следил за развитием этой анимации, знали, что с похитителями мозгов разделался "Зеро", а вся слава, как обычно, досталась Капитану Кулу.
      - Те граждане, которым известно местонахождение "Зеро", должны ради собственной безопасности немедленно сообщить об этом Капитану Кулу.
      После этого на экране возник Капитан Кул, и по классу прокатилась волна смеха. Высоким ростом, широкой грудью и квадратным подбородком он сильно смахивал на Кейла.
      - Это -я! Капитан Кул! - даже голос его походил на голос нашего мистера Чудо. - Заступник Планеты "G-8"! Запомните, с вашей помощью мы сможем схватить этого опасного изменника и обеспечить ему лечение в психиатрической клинике. Вы все знаете, насколько необходимо подобное лечение!
      Лицо Капитана Кула медленно исчезло с экрана под звуки героической музыки. Но сквозь эти торжественные, мажорные аккорды слышался негромкий смех. Если вы подумали, что смеялись ребята в классе, то вы ошиблись. Это был глубокий, раскатистый смех самого "Зеро".
      Как только смолкла музыка, в классе раздался дружный хор электронных сигналов - ноутбуки школяров зарегистрировали получение срочных сообщений. Поскольку мой ноутбук уже стоял передо мной, я сразу указал на ярлык электронной почты в углу экрана. Точно, это был очередной недельный выпуск комикса, озаглавленный: "Капитан Кул и похотливые марионетки мадам Палапринц".
      За стеклом студии Миссис Фитцпатрик что-то отчаянно приказывала своему рабочему столу, и тот после долгих уговоров, снизошел до того, что отключил монитор. (Догадаться просто выдернуть штепсель из розетки она не могла. Столь простые решения находятся, как мне представляется, за пределами женского разума.) Раздался звонок, призывающий всех на большую перемену. Я взглянул на Кейла и с удовлетворением отметил, что лицо нашего героя приобрело свекольный оттенок.
      Все помчались в столовую на ленч, но я на минуту задержался. Повинуясь неожиданно возникшему соблазну, я сунул голову в комнатушку миссис Фитцпатрик. Так и есть. Достойная дама склонилась над столом, что-то высматривая на экране своего ноутбука. Попробуйте догадаться с трех раз, что она смотрела. Лично я догадался с первой попытки.
      По дороге в столовую я вывел на экран свежую серию и из чистого любопытства взглянул на обратный адрес. На сей раз электронное послание поступило из Финляндии. Прошлый комикс был доставлен на нашу электронную почту из Малайзии, а позапрошлый - из Буэнос-Айреса. Забавно. Прежде чем добраться до столовой, я успел открыть первую страницу.
      На экране был человек в чёрной маске. Он находился в темной комнате, едва освещенной тусклыми огоньками разных электронных приборов. Надпись под картинкой гласила: "Зеро из своей подземной "Крепости Тайн" следит за действиями тех, кто обитает в тоталитарном государстве на поверхности планеты". Я прикоснулся пальцем к экрану, картинка стала ярче. В глазах Зеро сверкнул огонек, и пошел звук.
      - Доргушечка, потрогай меня вот за это местечко, - произнес голос Мадам Палапринц - безумного диктатора Планеты "G-8". Узнать его было не сложно, поскольку это был лишь слегка отфильтрованный голос директрисы, или по-иному Принципала школы. - О, да! Здесь! И еще здесь! Принеси мне усладу, Дрейк. И если ты доставишь мне райское наслаждение, то мы... возможно... потолкуем с тобой о продвижении по службе.
      Что есть справедливо.
      Я вошел в столовую.
      Все ребята, открыв свои ноутбуки, углубились в последний выпуск комикса. Увидев за нашим обычным столом Скотта, я обратил свои стопы в его сторону.
      - Привет, Скотт, - сказал я. - А где же Тим? - мне редко доводилось встречать их поодиночке.
      Скотт отхватил здоровенный кусок от сэндвича с тунцом и махнул головой в сторону одного из центральных столов, за которым восседал Тим. Бедняга занял место самого Кейла!
      - И давно ли у него возникла склонность к суициду? - спросил я.
      Скотт ухмыльнулся, подмигнул и, проглотив кусок, сказал:
      - Жди.
      Через минуту от автомата с соками вернулся Кейл, а за ним тащился весь его эскорт. Кейл что-то сказал Тиму, а тот ему что-то ответил. Я не имел понятия, о чем они там говорили, но беседа кончилась тем, что два телохранителя героя взялись за рубашку Тима и подняли его со стула. После этого они опустили беднягу на пол, а третий подручный швырнул ему пакет с едой.
      Тим заправил рубашку в джинсы и, улыбаясь от уха до уха, направился к нашему столу.
      - И что это должно было означать? - поинтересовался я.
      Тим занял свое место, извлек из кармана какой-то черный кубик, вставил его в свой ноутбук, и я вдруг услышал голос Кейла.
      -...нет, ничего не могу придумать. Эй, Том, плесни-ка мне еще немного. Я никого не обидел настолько, чтобы меня...
      Вначале мы услышали скрип стула, а затем какой-то щелчок и бульканье. Все звуки были заметно усилены.
      - Разливают под столом, - не скрывая восторга, заметил Тим, - там, где стоит жучок.
      Тим отвечает в нашем трехстороннем заговоре за разведку и, надо признать, выполняет свою миссию превосходно. Думаю, что в будущем он в качестве шефа департамента наведет тот еще шорох в ЦРУ.
      -Жаль, что у нас нет видео связи с кабинетом директрисы, - задумчиво произнес Том. - Как мне сейчас хочется взглянуть на её рожу. На следующей неделе это дело надо будет хорошенько обмозговать.
      Да, сексуальная сцена в офисе Мадам Палапринц была гвоздем программы на этой неделе. Та еще бомба! Наш комикс являлся тонкой смесью реальности и вымысла. И аудитория получала дополнительный кайф, пытаясь определить, где в нём правда, а где фантазия. Как я подозреваю, в данный момент мадам Принципал или, если хотите, директриса отчаянно пытается сообразить, каким образом анонимные создатели подпольного комикса смогли узнать о её романе с преподавателем физкультуры. По правде говоря, директорский кабинет - как раз то место, где поставить жучок проще простого. Тима, например, вызывают туда чуть ли ни каждую неделю.
      Как я уже успел сказать, Тим возглавляет наш Департамент разведки. Он добывает для нас всякую чернуху и записывает голоса, которые мы потом обрабатываем на синтезаторе. Скотт отвечает за художественные образы и анимацию и немного помогает мне в разработке сюжета. Однако идея комикса является порождением моей мысли, и я тот человек, который в основном и пишет сценарии. Я придумал "Зеро" и сочиняю все его диалоги. "Зеро" раньше был незаметным обывателем Планеты "G-8", страдающей под игом безумного деспота Мадам Палапринц. Однако его загнали в угол, и он взбунтовался. "Зеро" не обладает никакими сверхчеловеческими способностями. Он не умеет летать, и его физическая сила не выходит за рамки обычного. Одним словом, он вовсе не супермен. Зато Капитан Кул обладает ужасным могуществом, поскольку является продуктом генной инженерии. Капитан носит титул Заступника Планеты и может свободно летать, отражать грудью пули и снаряды, удерживать силой мышц межзвездный крейсер и всё такое прочее. Но могучий капитан всего лишь орудие в лапах безумной Мадам.
      За соседним столом сидела какая-то девица из выпускного класса. Она так зашлась, что едва не свалилась со стула. Потеряв равновесие, девица взмахнула своим ноутбуком, и я заметил на его экране картинку: Мадам Палапринц укладывает Дрейка на свой письменный стол. Приятно иметь поклонников своего творчества, даже если они и не знают, кто ты такой. Из состояния восхищения собой меня вывел Скотт.
      - О`кей, друг-писатель, - сказал он. - Хватит почивать на лаврах. Что ты намерен сделать для очередного выпуска. Идеи имеются?
      - Никаких, - признался я. - Я даже думать на эту тему не начинал. А у тебя есть идеи?
      - Что же, - сказал Скотт, - я думал, что мы могли бы устроить похищение Джейд работорговцами инопланетянами. Эти злодеи хотят определить её в свой космический гарем...
      Джейд - союзница Капитана Кула и так же, как и он - продукт генной инженерии Мадам Палапринц. У неё зелёные глаза, она способна гипнотизировать всех, кто встретится с ней взглядом. Джейд постоянно носит зелёные одежды, и вы, как я надеюсь, уже догадались, кто послужил прообразом этой девицы?
      - Можно, - согласился я. - Это даст тебе повод в очередной раз изобразить Джейд в чем мать родила.
      - Неужели ты станешь меня за это осуждать? - спросил Скотт, покосившись в сторону сидевшей неподалеку от Кейла Джулии.
      - Полегче, - заметил я, - а то твой дружок может тебя к ней приревновать.
      Тим был настолько занят записью беседы Кейла с дружками, что не слышал этих слов, и мой юмор пропал втуне.
      - Нет, правда, - продолжал Скотт. - Я уже все продумал. Джейд похищена, и Безумный Диктатор посылает Капитана Кула на выручку. Но Капитан Кул следует ложным путем и, оказавшись в совсем ином квадранте, втягивается в бой с тяжелым космическим крейсером, не имеющим ни малейшего отношения к похищению красотки. Тем временем на спасение Джейд отправляется Зеро.
      Не переставая жевать сэндвич с арахисовым маслом, я размышлял над идеей Скотта.
      - Не плохо, - сказал я, - только чересчур прямолинейно. Надо слегка усложнить сюжет.
      - Ты у нас писатель, - ответил Скотт. - Тебе и усложнять.
      - Что же... - протянул я, пытаясь выиграть время, чтобы немного подумать. - Предположим Зеро догоняет работорговцев и тайно проникает на их корабль, а затем и в космический гарем. Определив, где содержится Джейд, он по вентиляционной системе добирается до места, с которого можно поговорить с ней через решетку. Он объявляет, что явился спасти её, а Джейд, естественно, полагает, что спасителем является Капитан Кул. Решетка частая и лица героя она не видит. Она заявляет, что любит его, Зеро отвечает, что он от неё тоже без ума, после чего следует перешептывание эротического содержания. Затем Зеро расстегивает на ней рабский ошейник и уходит, чтобы совершить отвлекающий манёвр. Джейд выскальзывает из темницы, похищает космический челнок и возвращается на Планету "G-8". Она благодарит Капитана Кула за спасение, но тот не помнит даже тех любовных слов, которые он шептал ей через решетку. Джейд по-прежнему влюблена, но только не знает в кого. Затем...
      - Вот это да, парень! - восхищенно глядя на меня произнес Скотт. Завидую тебе, Бенджи. Ты обитаешь в жутко интересном мире фантазий. Мне это нравится. Я с удовольствием нарисую её голой и в цепях. А пока давай подумаем, каких еще персонажей мы разместим в космическом гареме. Мы можем посадить туда женщину-кошку с восемью сиськами и втягивающимися когтями на пальцах...
      Мне, видимо, следовало сказать что-то на сей счет, дабы вернуть к теме, но я решил дать возможность Скотту высказаться. Иногда я задумываюсь над тем, чем он сможет заниматься, когда вырастет. Скорее всего, будет рисовать детские комиксы или целиком посвятит себя порнографии.
      -...а так же бабу, сотканную из тумана и способную менять форму по просьбе клиента. Ею можно любоваться, а дотронуться нельзя. Да! И еще девушку-змею без рук и ног, извивающуюся и жутко сексуальную. У неё будет длинный язык, которым она может удерживать любые предметы, и...
      - Ты прав, - прервал я его, - твои рабыни из гарема всех позабавят. А что, если Джейд вместо того, чтобы просто украсть челнок, устроит восстание рабынь? Мы можем изобразить классные батальные сцены. Твои разношерстные девицы-инопланетянки сражаются со стражами гарема.
      - Точно! - возрадовался Скотт и принялся развивать тему: - Рабыни накинутся на своих бывших мучителей и начнут истязать их в разнообразных извращенных формах, как те истязали девушек до этого. И...
      Я прикончил свой арахисовый сэндвич, а Скотт продолжал распространяться о возможности полового акта в состоянии свободного падения. Я же думал о том, как нам успеть вовремя выпустит очередную серию. Доработку сюжета надо закончить к пятнице, тогда весь уик-энд мы сможем посвятить сочинению диалогов и рисункам.
      Я взглянул на записи Тима. Меня интересовало, что он смог извлечь из дружеской болтовни на перемене. Одна фраза на четвертой строчке была подчеркнута. Фраза гласила: НА ПРОШЛОЙ НЕДЕЛЕ КЕЙЛ СПАЛ С ОДНОЙ ИЗ ДЕВЧОНОК ИЗ ГРУППЫ ПОДДЕРЖКИ ЕГО КОМАНДЫ. Увидев в моих глазах признаки паники, он поспешно добавил к записи: "Не с Джулией".
      Уф! Иногда случаются дни, когда жить стоит. Похоже, что в следующем эпизоде Капитану Кулу не удастся отделаться лишь схваткой со Звездным крейсером. На следующей неделе его ждут и другие весьма пикантные приключения.
      Звонок возвестил о начале занятий. Тим дождался, когда Кейл и его компания освободили столик, и снял жучок. Затем парни, взявшись за руки, отправились изучать испанский язык. Мне же предстояло заняться математикой, которая, увы, также не входила в число любимых предметов. Нельзя сказать, что я сильно отставал, но для того, чтобы программа допустила вас на следующий уровень, надо правильно решить двадцать задач подряд. Я отставал всего на два уровня, что было совсем неплохо. Если потребуется, я смогу собраться и за неделю покончить с этим хвостом.
      На математике я обычно не отвлекаюсь на посторонние размышления, но сегодня я продолжал думать о Кейле, пытаясь сообразить, с кем он мог завалиться в постель. Интересно, знает ли об этом Джулия? А если знает, то как реагирует? Печалится? Злится? А, может быть, ей и вовсе плевать на это? Эти мысли привели меня к следующему вопросу: А как она сама - спит с кем-нибудь или нет? Все эти размышления, к сожалению, не способствовали процессу дифференцирования какого-то довольно сложного многочлена. В тех случаях, когда вы ошибаетесь, компьютер обычно указывает, где вы пошли не тем путем, объясняет ошибку и дает аналогичную задачу, чтобы проверить, насколько вы усвоили урок. Но я продолжал делать те глупейшие ошибки, которые машина не могла распознать и была вынуждена снова и снова приглашать ко мне учителя. Учитель смотрел, что я натворил, и ставил меня на нужные рельсы. К тому времени, когда прозвонил звонок, я пять раз успел пообщаться с математиком, и мы оба нашли эту внезапную и избыточную близость несколько утомительной.
      После математики мне предстояло посвятить себя физической культуре. Лично я убежден, что основная цель занятия физкультурой состоит в том, чтобы научить школяров мужественно встречать любое унижение. Другого смысла я в ней не вижу. Я бы относился к ней по-иному, если бы нас учили чему-нибудь действительно полезному. Карате, например. Или фехтованию. Или джиу-джитсу. Но они выбрали баскетбол! Я не вижу той ситуации, в которой моя жизнь зависела бы от того, смогу я забросить мяч в кольцо или нет.
      Мистер Дрейк разбил нас на две команды. При этом он руководствовался одним принципом - команды комплектовались в зависимости от того, кто с кем кучковался, войдя в спортзал. Поэтому Тим, Скотт и я оказались в одной, с позволения сказать, команде. Команду наших противников возглавлял Кейл. Нам при этом еще и повезло - все его головорезы занимались физкультурой в другом потоке. Но результат игры, тем не менее, сомнений не вызывал. Я предложил назвать нашу сборную "Жертвенные агнцы", а в качестве боевого клича избрать блеяние. Когда мы готовились к вбрасыванию, я заметил, что Тим и Скотт обменялись взглядами. Скотт наморщил лоб, а Тим в ответ чуть приподнял локоть. Я давно подозревал, что эти парни давно выработали свой собственный язык жестов.
      Нашим противникам выпал жребий играть голыми по пояс, и Кейл стащил с себя спортивную рубашку.
      - О, Кейл, - восхищенно протянул Скотт, - похоже ты в последнее время здорово накачался.
      - Да, - смущенно сказал Кейл. Он, вообще, часто смущается.
      - Вот это да, - продолжал Скотт, - классные боксеры!
      - Что?
      - Я сказал " Классные боксеры". Калвин Клайн, наверное?
      Пояс подштанников Кейла чуть выглядывал из-под широкой резинки спортивных шортов.
      - Да... хмм...да, - промямлил Кейл, мучительно пытаясь сообразить, куда может завести их эта беседа.
      - Они очень тебе к лицу, - добавил Скотт.
      К этому времени мистер Дейкер заметил, что мы не играем, и подошел, чтобы приструнить виновных.
      - Тайлер, Брекин, чем вы здесь занимаетесь? - сурово спросил он.
      - Просто беседуем, - ответил Скотт.
      - Кончайте беседовать и вбрасываете мяч, - распорядился мистер Дрейк, но заметив на шее Тима цепочку, продолжил: - Тейлер, что у тебя там на цепочке? Распятие?
      Тим посмотрел вниз на украшение с таким видом, словно сам видел его в первый раз.
      - Да, действительно. Я никогда не замечал, что там есть маленький человечек.
      - Сними. Распятие в стенах школы носить не разрешается.
      - Но почему? - широко открыв глаза, невинным тоном спросил Тим.
      Я видел, как мистером Дрейком постепенно овладевает отчаяние. Он знал, что Тим не может быть геем. Нас всех приняли в школу лишь только после того, как мы прошли генный анализ. Мистер Дрейк сделал попытку вежливо пояснить, что распятие обычно носят гомики, но Тим не дал ему возможности закончить разъяснение.
      - Но...но мне подарила его тетя Алиса. Неужели вы хотите сказать, что моя тётя Алиса была лесбиянкой?!
      - Нет, не хочу... Я всего лишь... Всё хватит! Двадцать кругов по залу!
      - Но я же ничего такого не сделал... - заныл Тим.
      - Бегом!! И ты тоже! - добавил он, глядя на Скотта.
      - Есть, сэр! - в унисон выкрикнули они и учинили шоу, именуемое бегом. Было ясно, что до звонка закончить дистанцию парни не успеют.
      Кейл посмотрел на то, что осталось от моей команды, и спросил, впервые за все время обращаясь ко мне:
      - Послушай, почему ты ошиваешься с этими типами?
      Хороший вопрос. Я и сам хотел бы получить на него ответ. После того, как Скотт с Тимом ударились "в бега", нам осталось лишь делать вид, что мы разминаемся с мячом. Разбившись на пары, мы стали играть один на один. Мне сразу следовало сообразить, чем это все может кончиться. Против Кейла играть никто не пожелал. Никто не захотел играть и против меня. Поскольку рост мой не превышает пяти футов, терпеть не могу этой глупой игры. Теперь попробуйте догадаться, кто во всем классе выпал в осадок? Вот именно! Угадали.
      - Итак, - спросил Кейл, - ты хочешь сыграть со мной один на один? по его тону было ясно, сколь абсурдной кажется ему эта идея.
      - Вообще-то, лучше было бы сыграть в шахматы... - ответил я.
      Герой даже улыбнулся моей шутке.
      - Чем же мы всё-таки займемся до конца урока? - спросил он.
      В конце концов мы договорились сыграть в ЖЕРЕБЕНКА, причем он должен был делать броски с расстояния вдвое большего, чем я. До звонка он успел выиграть у меня три раза, хотя и я был не так уж и плох. В одной из игр я довел счет до буквы "Р" - то есть сделал три точных броска.
      Само собой разумеется, что он так и не снизошел до того, чтобы поинтересоваться моим именем.
      По счастью, физкультура была в этот день последним уроком. Я быстро принял душ и выскочил из раздевалки. По пути к своему шкафчику я прошел мимо группы семиклассников. Ребята склонились над ноутбуками, наслаждаясь приключениями Зеро. Когда в поле зрения появился Кейл, парни захихикали. Кейл сделал вид, что ничего не замечает. Затем я увидел, как по коридору решительно шагает наш Принципал. Директриса, кипя словно готовый взорваться вулкан, внимательно вглядывалась в лица школяров. Видимо, она тоже успела ознакомиться с последним выпуском нашего комикса. Семиклассники, заметив её, захлопнули ноутбуки и изобразили непринужденную беседу. Я тоже принял небрежный вид, хотя в тот момент, когда она посмотрела мне прямо в глаза, я почувствовал себя довольно скверно. Директриса проследовала дальше, а я подошел к шкафчику.
      Господи, до чего же здорово быть писателем!
      Глава десятая: Ведьма.
      Понедельник 9-го. 11:35 утра.
      Дело почти сделано. Я протерла глаза и посмотрела на экран монитора. "Суд по делу Танца духов начинается с попытки убийства". Я перечитала свою прозу и решила, что получилось как раз то, что надо.
      Если верить досье, присланном мне Исследовательским отделом, какой-то парень, предотвратив убийство колдуньи из племени индейцев чироки, передал нападавшего в руки полиции и затем...скрылся. Воспользовавшись переполохом, он просто ушел. Никто не знает, кто это был. Одним словом, какой-то таинственный незнакомец.
      Если это не захватывающий сюжет, то я не знаю, какие сюжеты могут быть более захватывающими.
      Человек спасает жизнь другого человека и удаляется, не оставив своего имени. И по какой-то непонятной причине никто не может вспомнить, как он выглядит. Полиция пыталась установить его изображение на пленке службы безопасности, камеры которой фиксировали всех, кто в то утро входил в здание суда или выходил из него. Но ни один свидетель не смог его опознать. В кабине лифта находилась еще одна белая женщина, которая видела все события с начала до конца, но ничего не запомнила, поскольку, судя по всему, получила сильнейшую психическую травму. Кроме того, в лифте были три индейца чироки, не пожелавшие ничего говорить о спасителе. Они не произнесли ни единого слова. Последнее обстоятельство представлялось мне особенно любопытным.
      Парень, очевидно, обладает даром волшебства, и даром весьма сильным. Только этим можно объяснить тот факт, что никто не запомнил его лица. Я слышала, что чироки владеют подобного рода магией. Ходят слухи о существовании так называемого Ордена охотников-призраков, которых никто не видит до тех пор, пока они не нанесут удара. Не исключено, что один из таких призраков был телохранителем этой женщины-колдуньи. Весьма удобно иметь телохранителем человека, на которого никто не обращает внимания и который может оставаться практически невидимым до того момента, когда ему приходится вступить в дело. Это объясняет, почему ни один чироки не пожелал говорить о спасителе.
      Я обратилась к одной из баз данных по проблеме магии, чтобы получить сведения об Ордене охотников-призраков. Сведения оказались разрозненными и отрывочными, и мне не удалось собрать убедительных доказательств того, что спаситель был членом Ордена. Поэтому я изложила свою гипотезу в двух абзацах и поместила в качестве врезки в основную статью. Читатели смогут порассуждать на эту тему самостоятельно.
      Затем, вернувшись к основному материалу, я заменила в нем несколько слов и обратилась к графическому файлу. Меня интересовало, какие иллюстрации подобрали к статье девочки. Я перебрала примерно три десятка фотографий и остановилась на снимке адвокатов, направляющихся в зал суда. Это были юристы, представляющие интересы индейцев. Мне очень понравилось сочетание важности дела, которое они защищали с боевой раскраской на их лицах. Я поместила снимок рядом со вторым абзацем, в котором давала резюме хода процесса. Затем я взяла фотографию, на которой полицейские уводили убийцу, и поставила её почти в самом конце статьи. И наконец, я решила использовать начертанный черной тушью силуэт мужчины с вопросительным знаком в центре фигуры. Это было, конечно, банально. Но силуэт будет находиться рядом с заголовком, что может привлечь к статье дополнительное внимание.
      Поставив последнюю точку и отправив статью редактору на утверждение, я посмотрела на часы. 11:40. Отлично. Скоро можно будет идти на ленч.
      И несколько раз мигнула, чтобы немного увлажнить глаза. За это утро я уже успела состряпать пять материалов: "Канадский ученый с тревогой говорит о наступлении ледников", "Конгресс связывает повышение торгового статуса Бразилии с борьбой этой страны против экологических преступлений", "Калифорнийские сепаратисты поднимают налоговый мятеж против федералов" и еще один, поистине грустный материал: "Актер Эдди Рокленд арестован за хранение наркотиков".
      Мне всегда было жаль этого мальчишку. Я слышала о его властной, одержимой жаждой славы мамаше. Вирджиния Рокленд, естественно, была не единственной женщиной, купившей для своих детишек генетический материал умершей кинозвезды. В школе, где учится моя старшая дочь, можно встретить по меньшей мере пяток мальчишек, подозрительно похожих на Тома Круза. Однако их матери держат имя отца в тайне и носят эту тайну в глубине своего сердца. И уж во всяком случае, не заставляют своих отпрысков идти по стопам отца.
      Но Вирджиния Рокленд была совсем иной. Она открыла для себя новую золотую жилу. Своих пятерых парней Вирджиния вывела в инкубаторе одной из специализированных крупных фирм. Возможно, я несколько старомодна, но сама идея передать по контракту свою беременность в какую-то корпорацию кажется мне отвратительной. Я не хочу этим сказать, что мои девочки достались мне очень легко, но то время, когда я носила их в себе, я не променяла бы ни на что.
      Одним словом, примерно семь лет тому назад мадам Рокленд стала торговать своими детишками. Поскольку это были пять однояйцовых близнецов, они оказались взаимозаменяемыми. Это давало возможность снимать пять разных сцен одновременно, но с одним и тем же актером. Кто откажется от исполнителя, способного трудиться 80 часов в сутки? Идея мамаши оказалась вполне плодотворной. Трое из пяти парней - Берни, Чарли и Дуг - пошли именно путем, предначертанным мамашей, и снимались в нескольких телевизионных сериалах. Альберт почему-то решил выступать самостоятельно и своих братьев не подменял. Он, в основном, подвизался в рекламных клипах, а однажды даже снялся в кино.
      Итак, оставался один Эдди. Бедный Эдди, абсолютно лишенный актерского дара. Некоторое время он выступал на подиуме, демонстрируя нижнее белье, а теперь "играет" в порно-фильмах. Однажды я была на вечеринке, и там кто-то просто засыпал меня последними анекдотами из жизни Эдди.
      11:42. Я снова протерла глаза, которые слезились в очищенном, воздухе офиса. Обычно замкнутая воздушная среда меня не очень беспокоит, но временами длительное пребывание в стерильной атмосфере начинает выводить из себя. Я почувствовала срочную необходимость соприкоснуться с матерью землей.
      Я сняла с головы коммуникатор, положила его на стол, скинула с ног туфли и провела пальцами по паласу. Лишенная всякой жизни синтетика. Однако под ковром я смогла ощутить пол - прохладный и скользкий. Под полом находились - и я их тоже чувствовала - металлические поперечные балки, связывающие между собой опоры, образующие скелет. Стальные опоры тянулись далеко вниз. Они шли через все этажи до уровня улицы. И, наконец, пройдя цоколь и пронизав фундамент, они встречались с землей. Землей темной и могущественной. Я тоже воссоединилась с землей и почувствовала, как ко мне перетекает часть её силы. Всё мое тело наполнилось энергией. Благодарю тебя, Матушка!
      Я медленно выдохнула, следя за тем, как подаренная мне матерью-землей свежесть смешивается со стерильным воздухом офиса. Всем своим существом я ощущала, как свежий поток растекается по помещению и соприкасается в поисках выхода с наглухо запечатанными окнами. Ищет он их не напрасно. Оказывается, в окнах все же имеются щели, и холодный воздух моего офиса радостно вырывается в теплый летний день. Там он вступает в игру с воздухом улицы и продолжает её до тех пор, пока каждый из них забывает о том, кто есть кто, и о том, что они когда-то были разлучены.
      Я вернулась к делам, полностью обновившись. 11:47. Джен появится у меня в полдень, и мы отправимся на ленч. У меня еще есть время на то, чтобы влезть в исследовательский файл и подобрать материал для очередной статьи. Я быстро просмотрела список событий, ожидающих освещения. Интервью с Премьер-министром Квебека. Ну и скучища! Вручение наград победителям Фестиваля христианской музыки. Не подойдет, поскольку я, в основном, пишу на сайт новостей "Культа Виккан", и моих читателей христианские награды не интересуют. Я принялась быстро просматривать список, в надежде обнаружить там что-нибудь достойного внимания.
      ...Диетический анализ пищевых продуктов, способных предотвратить импотенцию...
      ...В китайском парламенте Кибер-демократы неожиданно вступают в союз с Нео-конфуцианцами с целью сформировать коалиционное правительство...
      ... Пиротехнический фестиваль. Палата Представителей лишает Национальный фонд искусства финансовой поддержки, как результат связанного с Фестивалем скандала ...
      ... Школьного учителя обвиняют в том, что он сколотил банду рэкетиров их своих учеников...
      ... Акт вандализма на кладбище в северном округе Атланты...
      Кладбищенский вандализм? Это может быть любопытно. Я открыла файл просто для того, чтобы взглянуть, в чем там дело. Итак, что же мы имеем? Обезображенный труп на кладбище; свидетельства оккультных действий; сенатор-баптист что-то бубнит о черной магии и колдовстве; Анти-диффамациионная лига "Культа Виккан" делает резкое заявление; для ведения дела привлечено Бюро специальных расследований.
      Я открыла графический файл. Брр! Гротескная картина, достойная пера самого Эдгара Аллана По. Я быстро прощелкала несколько изображений и задержалась на какой-то диаграмме. Полиция, к сожалению, убрала труп до того, как наши фотографы успели приступить к работе. Тем не менее, репортеры сумели опросить зевак, нашли несколько свидетелей, видевших тело, прежде чем оно было запаковано. На основе их рассказов отдел иллюстраций создал схематический рисунок, на котором было показано, что преступники сделали с телом, в какой позе покойник находился и как располагались все сопутствующие преступлению артефакты.
      Получившаяся картина оказалась тревожной, и не только из-за дикости преступления. Те, кто это сделали, были сведущи в реальной магии, и это беспокоило меня больше всего. Это не было актом мести или умело спланированной мистификацией. Это было нечто гораздо более опасное.
      Я углубилась в изучение деталей, пытаясь сообразить, какой ритуал мог здесь иметь место. Мне хотелось догадаться, какого рода заклятие они выпустили в мир. Некоторые элементы были мне знакомы. Свечи, например, говорили мне о том, что преступники обладали достаточными познаниями для создания огненного кольца, в котором можно было аккумулировать магические силы, возникающие по ходу ритуала. А некоторые из тех манипуляций, которые были произведены с телом, указывали на использование приемов так называемой "магии внушения". Интересно, с какой целью ему зашили рот. Для того, чтобы заставить замолчать кого-то другого, или показать, что покойника вынудили молчать еще при жизни? А что должно означать это иссечение на животе?
      Я начала делать заметки о возможном значении каждого из обнаруженных на месте преступления элементов. Но роль некоторых из них я так и не могла истолковать. Перевернутый крест явно призван был напомнить о христианских верованиях. Насколько я помнила, обратный крест, согласно их книгам чрезвычайно дурной знак. Я, честно говоря, никогда не понимала всех нюансов этого символа. Впрочем, удивляться здесь нечему, поскольку всё мое знакомство с христианской мифологией ограничивалось беглым чтением "Потерянного рая" в колледже. Этот труд Мильтона входил в наш курс по литературе, и знать его было обязательно. Придётся обратиться к кому-нибудь за консультацией.
      Я высунула голову из своего загончика и обежала взглядом другие, столь же крошечные кабинеты. Томас, обслуживающий Сайт католических новостей, только что отправил редактору свою статью о кладбищенском вандализме и был готов поделиться со мной всеми пикантными подробностями так называемой "Черной мессы", во время которой ведьмы пьют человеческую кровь и пожирают плоть. Пишушая на сайт геев и лесбиянок Фелиция оказалась дзен-буддисткой и ничем помочь мне не смогла. Терренс, который работает на сайте новостей для Черных, о вандализме пока не знал, но когда я упомянула о жертвенном петухе, сказал, что это может быть элементом африканской магии в духе Вуду. Все остальные уже ушли на ленч. Все, кроме Сьюзан, работающей на Баптистском сайте. Сьюзан изо всех сил старалась держаться со мной в рамках приличий, и я решила ответить ей тем же. Спрашивать её я не стала, так как любой мой вопрос на эту сколькую тем мог её оскорбить, а портить с ней отношения мне вовсе не хотелось.
      Вернувшись в свою нору, я решила провести исследование по другим каналам и обратилась к религиозной базе данных Гарварда. В свой запрос я ввела описание некоторых элементов ритуала. Через пару секунд я получила ответ. На первом месте стоял средневековый текст "Malleus Mallefactum", что в переводе на наш язык означает "Молот ведьм". "Молот ведьм" всего лишь справочник для инквизиторов, поясняющий, как искать ведьм и как с ними обращаться. В труде приводились тексты некоторых заклятий, которые, якобы, использовали ведьмы. База данных содержала отчеты антропологов о тех манипуляциях, которые колдуны Вуду производили с телами, чтобы вернуть покойников к жизни или навредить родственникам усопших. Там же оказалась книга 70-х годов прошлого века, именуемая "Сатанинская библия". Это, в основном, был философский труд, но помимо общих рассуждений в нем высказывались и довольно странные соображения по поводу магических ритуалов, напоминавших те, которые могли быть совершены на кладбище в Атланте. И, наконец, в базе данных оказался огромный массив баптисткой литературы. Во всех этих книгах и брошюрах говорилось о различных оккультных действиях и о том, как увидеть за ними лапу сатаны.
      Это было захватывающее чтиво, и я не могла оторваться от него до тех пор, пока желудок не сообщил мне о том, что я еще не ела. Я бросила взгляд на часы. 12:43.
      12:43? Не может быть! Куда, во имя нашей Богини, подевалась эта Джен?! Я тут же ей позвонила, но мне ответила лишь её голосовая почта, из чего я заключила, что сама Джен занята разговором еще с кем-то. Я оставила ей послание, в котором в весьма саркастических тонах упомянула об её обязательности и предполагаемым совместном ленче. Затем, в ожидании её звонка, я вернулась к чтению.
      Десять минут спустя, я повторила звонок, и мне снова ответила голосовая почта. Всё это было более, чем странно. Вначале она пропускает церемонию луны, затем не показывается для того, чтобы пойти поесть, а теперь не отвечает и по телефону.
      Что же, контора Джен всего в нескольких кварталах от моего офиса. Я нацарапала в журнале, что ушла подкрепиться, и двинулась пешком по Спринг-стрит. День был жарким и воздух был наполнен ароматами летнего города. Воняло гниющими кухонными отбросами и человеческим потом. Лишь время от времени я чувствовала дуновение чего-то свежего и зеленого... Потом я поняла, что это в Персиковом парке стригут траву. И еще там был запах дождя. Дождь пока шел где-то очень, очень далеко, но постепенно приближался к нам. К вечеру в городе будет гроза.
      Прошагав четыре квартала по Спринг-стрит, я свернула на Восьмую улицу, а затем вошла в дом, где Джен и её партнер арендовали помещение. Когда-то это здание служило складом, но затем его перестроили, и оно стало прибежищем для множества крошечных контор. Сколько бы раз я сюда ни приходила, я всегда ухитрялась заблудиться. Поиску верного пути особенно мешало то, что каждый раз, когда я здесь появлялась, на дверях офиса Джен сверкало новое название.
      В конце концов, я обнаружила офис на третьем этаже в глубине извилистого коридора. Сегодня на дверях конторы значилось: "Крепостная стена". Как-то я поинтересовалась у Джен о причине подобного непостоянства, и она показала мне набор медных литер, снабженных небольшими магнитами. Это позволяло по желанию изменять название фирмы. Как я поняла, название зависело от того, с каким клиентом они вели дела в данный момент.
      Я постучала. Никакого ответа.
      Я громко позвала Джен. Ответа не последовало.
      Я попыталась открыть дверь. Она была заперта.
      Нет, здесь, определенно, что-то не то.
      Я вышла из здания и направилась на городской вокзал, чтобы добраться до предместья Декатур, где жила Джен. По пути я позвонила ей еще раз. И снова мне ответила голосовая почта.
      Выйдя из поезда, я чуть ли не бегом преодолела три квартала, отделявших станцию от жилого комплекса, в котором обитала Джен. Комплекс состоял нескольких десятков невысоких кирпичных домов. Взлетев по металлическим ступеням, я громко постучала в дверь.
      И опять никакого ответа.
      Я прижала большой палец к ручке двери и услышала, как щелкнул замок. Поскольку мне поручено кормить кошку Джен, когда хозяйка бывает в отлучке, запор запрограммирован так, что узнает форму моих папиллярных линий. Осторожно открыв дверь, я вступила из теплого солнечного дня в сумеречную прохладу жилища Джен.
      Жалюзи на окнах были закрыты, и на то, чтобы мои глаза приспособились к полутьме, потребовалось некоторое время.
      - Джен, ты дома? Джен!
      В то же миг я почувствовала чье-то прикосновение к моей ноге. Я едва не умерла от страха, прежде чем сообразила, кто это. Поняв, что это всего лишь кошка, я наклонилась и подняла животное с пола.
      - Привет, крошка! А где же твоя хозяйка?
      Я почесала ей шейку, и Медея благодарно замурлыкала. Опустив кошку на пол, я приступила к осмотру помещения. Всё, как мне казалось, осталось на месте. В углу кухни стояла миска Медеи. Миска была пуста, но я вспомнила, что Джен вот уже целый год угрожает посадить кошку на диету. Кроме того, в кухне находился большой таз с водой. Медея, как все абиссинки, любит поиграть в воде. Я намочила палец и попробовала жидкость на вкус. Вода уже потеряла хлорный привкус, а это означало, что Джен этим утром её не меняла. Водопроводная вода, как известно, полностью освобождается от хлора за шесть-восемь часов. Если она, конечно, не ублажает свою кошечку родниковой водой из бутылок. Весьма сомнительно, что Джен дошла до этого.
      Я сунула нос в ванную комнату. На мой взгляд помещение остро нуждалось в чистке, но ничего такого, что могло вызывать подозрение, там не оказалось. Оставалась лишь одна большая комната.
      Солнечный луч, пробившись через щель в занавесях, плясал на магических шарах из коллекции Джен. Их у неё было больше дюжины - и все из разных минералов. Кварц. Обсидиан. Аметист. Аквамарин. Пара металлических горгулий охраняла магические кристаллы и одновременно служила подсвечниками. С потолка свешивалась эскадрилья бумажных драконов. Драконы слегка покачивались в прохладном ветерке кондиционера.
      Весь этот антураж полностью гармонировал с характером Джен. Все помещение было насыщено её энергией. Энергией мощной, но несколько неупорядоченной. Энергией прекрасной, как вспышка молнии, и столь же непредсказуемой. Жилище Джен было отражением нрава его обитательницы - в нём было полным-полно разных, бросающихся в глаза антикварных вещей, но зато полностью отсутствовала мебель, в её обычном понимании. Все предметы меблировки контрастировали друг другу. Письменный стол, на котором стоял её компьютер, был огромным, похожим на крепость сооружением, купленным, видимо, у какой-то большой корпорации, распродававшей избытки мебели. Книжные полки, размером два на четыре фута, покоились на столбах, сложенных из шлакобетонных блоков. Вешалкой для пальто служил надувной Тиранозавр Рекс.
      И кроме того, там была кровать в викторианском стиле. Здоровенное сооружение с балдахином, деревянные опоры которого украшала вычурная резьба. Я всегда недоумевала, как этот шедевр мог попасть к Джен. Может быть, она получила кровать в дар от бывшего любовника? Или её подарил клиент, которого Джен спасла от разорения? Я никогда её об этом не спрашивала. Одним словом, это было нечто гигантское и очень красивое. Это нечто, по моему разумению, стоило лишь чуть меньше моей годовой зарплаты. И кроме того, кровать испускала легкое свечение.
      Раньше я этого за ней не замечала, и теперь подошла поближе, чтобы посмотреть, в чем дело. Некоторое время я стояла в недоумении, стараясь сообразить, откуда идёт свет, а затем заглянула под балдахин. Там, вверху на фоне тёмного ночного неба сверкали тысячи ярких точек. Среди этой россыпи я сразу узнала летние созвездия Геркулес и Южный крест. Здорово придумано - ты лежишь в постели и наслаждаешься видом звездного неба! Интересно, это постоянная картина, или небосвод меняется в соответствии с сезоном?
      Отойдя от замечательной кровати, я еще раз осмотрела всю квартиру и не обнаружила никаких признаков пребывания Джен. Я открыла стенные шкафы, чтобы посмотреть, не взяла ли она оттуда какие-нибудь вещи. Однако мне удалось узнать лишь то, что Джен по меньшей мере лет десять не наводила порядка в своем гардеробе. Что она оттуда взяла (или не взяла) понять было невозможно. Однако я нашла блузку, которую дала ей временно поносить четыре года тому назад.
      Проверять больше было нечего. Я посмотрела на монитор компьютера. На нем не вращались обычные спирали и не плавали разноцветные кубы. Вместо этих заставок там непрерывной и бесконечной чередой меняли друг друга кадры из старинных детективных фильмов. Богарт показывал пальцем на мистера Мото, который, в свою очередь, наставлял револьвер на Бэзила Рэтбоуна. Если мне удастся влезть в систему Джен, то я смогу узнать много полезного - может быть, даже и о деле, которое она сейчас ведет, но я не имела ни малейшего понятия о том, как это сделать. Интересно, как это делают хакеры? Пытаются угадывать пароль до тех пор, пока им не улыбнется удача?
      Я начинала понимать, насколько нелепыми являются все мои действия. Что я собственно ищу? Ну хорошо, Джен скрылась из вида, не предупредив никого в нашем сообществе... Что из этого следует? Что я рассчитывала обнаружить? Следы борьбы? Недоеденный завтрак? Или таинственное послание, начертанное губной помадой на стекле зеркала в ванной? Да, с неумеренным чтением детективов, пожалуй, пора кончать...
      Конечно, оставалась еще одна вещь, которую я могла бы проверить. Это будет явным вторжением в её личную жизнь, но учитывая обстоятельства...
      Я подошла к кровати и начла изучать сложную резьбу на обращенной в сторону письменного стола панели. Там была изображена русалка. Длинные волосы морской девы развевались во все стороны, увлекаемые невидимыми подводными течениями. Джен как-то сказала мне, что следует делать, если с ней что-нибудь случится.
      У каждой ведьмы имеется тайник, где она прячет свою "Книгу теней" объемистый том, в котором записаны все секреты её магического искусства. Все записи носят глубоко личный характер и не предназначены для постороннего взгляда. Когда ведьма умирает, одна из подруг приходит за книгой, чтобы сжечь её во время похорон.
      Дело до этого еще не дошло, но мне хотелось убедиться, что "Книга теней" на месте. Джен ни за что не рассталась бы с ней больше, чем на пару дней. Если она уехала надолго, то книги в тайнике не окажется.
      Я надавила на глаз русалки, часть панели откинулась, и из ниши с глухим стуком упала книга и следом за ней несколько разрозненных листков бумаги. Мне хватило одного взгляда, чтобы убедиться в том, что передо мной "Книга теней". Книга была переплетена в кожу, с серебряным дубовым листком на переплете и очень сложным серебряным замком.
      Вот и ответ. Джен вовсе не собиралась надолго уезжать из города. А если и уехала, то всего на несколько дней. Если она в ближайшее время не появится, я буду знать, что с неё что-то случилось.
      Я подняла книгу и осторожно вернула её в тайник. Затем нагнулась, чтобы собрать листки. Оказалось, что все они выпали из папки. Я подняла первый, положила в папку...и замерла. У меня не было намерения читать личные бумаги Джен, но на листке оказался рисунок, который я сразу узнала. Это была страница из "Malleus Mallefactum".
      "Молот ведьм".
      Я быстро просмотрела остальные листки. Их было всего одиннадцать. Листки содержали инструкции о том, как проводить ритуалы черной магии и какие-то диаграммы. Некоторые из них являлись извлечением из тех материалов, которые я изучала утром. В совокупности они воссоздавали точную картину ритуала, совершенного прошлой ночью на кладбище.
      Прошлой ночью. Именно тогда, когда Джен отсутствовала на празднике новой луны!
      В какую историю позволила втянуть себя Джен?!
      Последняя страница оказалась наиболее интересной, поскольку на первый взгляд не имела никакого отношения к предыдущим. Это была краткая биографическая спрака.
      "Пол: муж. Дата рождения: 5/12/10...
      Хмм. Значит сейчас ему четырнадцать. Я продолжила чтение.
      "...Глаза: голубые. Волосы: каштановые, вьющиеся. Нос: римский, небольшой. Рост после взросления: 5 футов 11 дюймов. Сексуальная ориентация: гетеро. Руки: левша".
      Биографическая справка заняла всю страницу и содержала массу детальных сведений о мальчишке. Форма ушей. Группа крови. Аллергическая реакция на плесень. Там было всё, кроме его имени. Оно ни разу не упоминалось. Не было там ни номера телефона, ни адреса электронной почты, одним словом, ничего такого, что позволяло его найти.
      Это создавало для меня дополнительные сложности. Мне необходимо поговорить с парнем, и я очень надеялась, что при встрече он введет меня в курс дела, ибо, чтобы ни происходило, этот мальчишка, наверняка, был в самом центре событий.
      Глава одиннадцатая: Сыщик.
      Понедельник девятого. Утро.
      Похоже, что мне предстоит тот еще денек. И говоря это, я вовсе имею в виду вовсе не мелочевку, когда ваш водяной матрас внезапно дал течь, или вы вспомнили, что ваш бывший любовник увел вашу кредитную карту, а ветеринар любезно сообщил, что ваша маленькая собачка и не собачка вовсе, а какой-то южно-американский грызун, вступающий в брачный период. Нет, я говорю о более масштабных событиях. Я имею в виду "тот еще денек", когда на землю рушится гигантский астероид, с неба идет дождь из лягушек, а какой-то безумный эстрадный спонсор, выкрав из криогенной установки голову Бой Джорджа, разморозил её и отправил в кругосветное концертное турне. Мне предстоял именно один из таких дней.
      Началось с того, что на дорогу в суд у меня ушел почти час. По какой-то неизвестной мне причине две сотни индейцев решили воспроизвести на ступенях суда "Последний бой" Кастера1. Но на сей раз в виде живой картины, и мне пришлось прокладывать путь через их нестройные ряды. Затем я долго проторчал в очереди к металло-детектору и потратил немало времени на беседу с охранниками, которые страстно желали выяснить, с какой целью я прибыл в здание суда.
      В конце концов, мне удалось перешагнуть порог комнаты, где вот-вот должен был начаться бракоразводный процесс, но...Джен там не оказалось. Мой партнер бесследно исчез. Срочные поиски ничего не дали. Решив, что она застряла среди психов у входа, я ей позвонил.
      Никакого ответа.
      Это создавало для меня просто гигантскую проблему. Или, если быть более точным, мой клиент оказывался перед кучей проблем, что и являлось моей главной проблемой. Дело в том, что я мог выступить свидетелем только по той части расследования, которую проводил лично. Я мог продемонстрировать суду фотографии супруги клиента, совершающей половой акт с его деловым партнером. Фотографировал эту захватывающую сцену лично я и поэтому имел полное право дать клятвенные показания о том, что снимки подлинные и не претерпели никаких изменений. Но о том, что накопала Джен, я свидетельствовать не имел права. Я, конечно, мог предъявить суду документы, подтверждающие, что жена клиента в сговоре с его деловым партнером мошенническим образом обкрадывала фирму, но я, увы, не имел возможности подтвердить, что это именно те документы, которые Джен добыла в сейфе компании. Тем более, я не мог объяснить, каким образом она это сделала. (Я знал, что ей пришлось выступить в качестве временного работника, страдающего эпилепсией, но все, что случилось позже, было для меня покрыто мраком неизвестности).
      Таким образом, часам к одиннадцати процесс зашел в тупик, так как моя фирма не смогла отгрузить весь заказанный ей товар. Моего клиента это вовсе не обрадовало, так же как, впрочем, и судью, и оба достойных джентльмена в весьма ярких выражениях сообщили мне, всё, что они думают о моей конторе и обо мне лично. Затем слушание было отложено на неделю. Я в глубине души горячо поблагодарил судью, поскольку продолжение заседания не сулило ничего, кроме увеличения моих страданий.
      Наивно полагая, что дневная доза дурной кармы мною уже исчерпана, я вошел в кабину лифта, чтобы убыть домой. Но злой рок не оставлял меня в покое, и я оказался в самом центре поножовщины. Какой-то тинейджер-недоумок пытался прирезать престарелую шаманку племени чироки. ( Мне даже не хотелось знать, что послужило причиной кровопролития). Но, так или иначе, я скрутил мальчишку и не позволил ему никого убить.
      Поскольку я когда-то служил копом, то прекрасно знал, что произойдет потом. Первым делом меня доставят в Департамент полиции, где обалдевший от усталости детектив будет задавать мне в разной форме один и тот же вопрос, чтобы убедиться в том, что я не вру. На это дурацкое занятие уйдет вся вторая половина дня. А кончится всё это дело тем, что меня пригласят свидетелем в суд, и мне придется по меньшей мере неделю ждать своей очереди дать показания. Всё это время я не смогу работать и в итоге не получу ни цента. Весьма заманчивая перспектива! Поскольку я не мог позволить себе даже недели неоплаченного отпуска, пришлось всучить парнишку первому встречному копу. Коп оказался женщиной, и пока дама возилась с парнем, я сумел тихо смыться.
      Не исключено, что полиция примется меня разыскивать, но вряд ли станет вкладывать в это дело душу и силы. Ведь у них и без меня останется четыре свидетеля нападения. С другой стороны, копы, если обозлятся, могут сцапать меня и обвинить в бегстве с места преступления, но где они сыщут такого идиота прокурора, который решиться открыть дело. Если он, конечно, хочет снова баллотироваться на этот пост. "Обвиняемый спас жизнь человеку, но мы арестовали его за то, что он не задержался на месте преступления, чтобы подписать необходимые бумажки". Могу представить реакцию большого жюри на подобное обвинение. Но если до этого все же дойдет, придется обратиться к помощи старых друзей из полиции, которых у меня, к счастью, немало.
      Покинув здание суда и выйдя из зоны боевых действий вокруг него, я снова попытался дозвониться до Джен. Она по-прежнему не отвечала, и я начал заводиться. Я напустил на неё Шервина, велев ему звонить каждые пять минут. После этого я отправился в "Бистро" на Коммерс-стрит, чтобы проглотить там миску борща и сэндвич с котлетами по-киевски.
      Ленч меня не успокоил, поэтому я заскочил в офис, схватил свой тренировочный костюм и отправился в "Инквизицию", чтобы слегка размяться. У меня нет какой-либо четкой системы физической подготовки. Я начинаю нагружать себя, когда впадаю в ярость или отчаяние. В такие, увы, нередкие моменты у меня возникает потребность выпустить немного пара. Это объясняет, почему я нахожусь в столь прекрасной спортивной форме.
      За стойкой сегодня сидел парень в рясе монаха. Капюшон рясы был откинут, а на груди монашеское одеяние было широко распахнуто от шеи до солнечного сплетения. На загорелом теле святого отца поблескивало золотое распятие. Парня звали Джон. Или Джим. Или Джо. Одним словом, его имя начиналось на "Дж", а все эти широко распространенные имена я запоминать просто не умею.
      - Привет, Дрю, - с улыбкой сказал он.
      Я обратил внимание на то, что прежде чем произнести мое имя, он бросил взгляд на листок регистрации.
      - Привет, милашка, - ответил я, тоже улыбаясь. - Прости мое любопытство, но ты под рясой что-нибудь носишь?
      - Можешь взглянуть, если хочешь, - игриво подмигнув, сказал он.
      Джон ( или Джим, или Джо) и я флиртуем с того момента, как он начал здесь работать, но о свидании никак не столкуемся. Сейчас наши отношения вступили в весьма сложную фазу. Мы не только задали друг другу все легкие вопросы - "Как тебя зовут? Из какого ты города? Где учился?" - но и уже успели забыть ответы на них. Темы для бесед были почти исчерпаны, и я уже стал повторяться. Пожалуй, пора начинать делать записи, когда пускаешься флиртовать, подумал я.
      Переодевшись, я бросил свое барахло в шкафчик и приложил большой палец к пластинке запора. В раздевалке находилось еще несколько парней. У них были прекрасные тела, но их темные вьющиеся волосы и зеленые глаза вызывали у меня отвращение. Похоже, что клоны в стиле диско выступают теперь повзводно. Впрочем, чему здесь удивляться, ведь фитнесс-центр "Инквизиция" пользуется в этом году у геев особенной популярностью.
      Я поднялся в зал аэробики, чтобы немного размяться, но там занималась группа, и места для меня не нашлось. Мое внимание привлек парень в ручных и ножных кандалах. Он, видимо, должен был изображать из себя попавшего в лапы инквизиции еретика. Я наблюдал за ним некоторое время, ожидая, что он вот-вот заедет себе по черепу тяжелыми цепями. Но парень, видимо, долго тренировался и потому увечья себе не причинял. Другие члены группы работали в более традиционной манере, с обычными отягощениями для рук и ног.
      Центр обратился к теме инквизиции примерно полгода тому назад, а до этого он именовался "Колизеем", и в центре общего внимания в то время были римские гладиаторы. Мне эта затея нравилось хотя бы потому, что все "центурионы", из которых состоял персонал, выглядели в своих одеяниях весьма соблазнительно. Еще раньше фитнесс-центр был "Крейсером", и персонал носил морские мундиры. Упражнения в зале аэробики шли в сопровождении прекрасной музыки. Вот уж никогда не думал, что в наших краях так много рок групп, способных умело аранжировать григорианские песнопения.
      Я спустился в зал тяжелой атлетики и сделал пару десятков отжимов на дыбе. Затем я забрался в нутро Нюренбергской девы, чтобы слегка покачать пресс. Неподалеку от меня какой-то парень разрабатывал трицепсы, загнав руки в средневековые колодки. Я не перестаю удивляться и восхищаться тому, как эти орудия пыток вписываются в общий декор центра, и как хорошо методы, к которым когда-то прибегала инквизиция, повышают спортивную форму современного человека. Впрочем, я всегда подозревал, что при конструировании современного спортивного оборудования образцом служили орудия пыток прошлых эпох.
      Покончив с очередной серией упражнений, я оглядел зал. Собравшаяся здесь на время ленча публика уже разошлась. Остались лишь несколько клонов в стиле диско, да пара-тройка людей, которых, как мне кажется, я уже. встречал. Среди них оказался адвокат, на которого я однажды работал, и мы с ним обменялись приветствиями. Я надеялся, что в "Инквизицию" заскочит Дэниел. Я все еще не мог забыть утренних страданий и пребывал в мрачном состоянии духа, а Дэниел каким-то образом всегда ухитрялся улучшить мое настроение.
      Я немного помолотил кулаками по подвесному мешку - не больше пары раундов - и отправился в душ. За мной двинулся какой-то клон. Он занял место рядом со мной и не сводил с меня глаз пока я обмывался, что было странно, так как большинство зеленоглазых клонов в мою сторону даже не смотрят. Я имею в виду - буквально. Пару дней тому назад я спросил одного из них, в чем тут дело, а он в ответ лишь презрительно осклабился. Как и все другие клоны, парнишка был живой иллюстрацией модного рекламного слогана: "Химия сделает твою жизнь красивой!" У молодого человека была такая развитая мускулатура, которую без помощи стероидов сформировать просто невозможно. Судя по мечтательно-счастливому выражению глаз, он активно употреблял новый наркотик, именуемый "блаженство". Я это "блаженство" как-то тоже попробовал, чтобы узнать, что это такое. Ничего особенного. Всего-навсего очередная разновидность "экстази" - только более убойная. Он меня возбуждал, и после дозы я просто жаждал завалиться в постель. Все равно с кем. Одним словом, "блаженство", если можно так выразиться, пришлось мне не по вкусу.
      Однако нельзя не отдать должного магам химии. Кем бы мы, геи, были без их помощи? Химики создали стероиды, чтобы сделать наши тела мускулистами, и синтезировали "блаженство", дабы мы пылали страстью друг к другу. Мне очень хотелось, чтобы теперь они создали препарат, который делал бы человека милым, веселым и умеющим сочувствовать своим собратьям существом. Назвать этот наркотик можно было бы: "Цельная личность в одной таблетке". Впрочем, можно будет придумать и более броское название.
      Я не мог не заметить, что некоторые части тела моего юного друга начинают демонстрировать его все возрастающую тягу ко мне. В этот момент я его узнал.
      - Привет, Ланс.
      Он улыбнулся и намылил место, которое уже дважды мылил до этого.
      - О, Дрю! Так это ты? Тренировки, похоже, приносят результат. Ты наростил мускулатуру. Особенно в этом месте.
      Ланс воспользовался своим комплиментом для того, чтобы возложить ладонь мне на грудь. Ланс вел себя явно несдержанно. Впрочем, его внезапно проснувшийся интерес ко мне был всего лишь результатом недостатка информации. Увидев, как льнет ко мне Дэниел, Ланс, видимо, вообразил, что я купаюсь в деньгах. Я решил его не разочаровывать и позволил остаться в неведении о моем подлинном финансовом положении. Пусть парень на собственном опыте убедиться в том, насколько опасно начинать дело, не изучив предварительно состояние рынка.
      Ладонь Ланса медленно заскользила по моему торсу и остановилась где-то в области пупка. Разум подсказывал мне, что я не хочу спать с этим клоном, но другие части моего тела отреагировали на его прикосновение по-иному. Помимо воли, я начал изучать его тело. Начал я, естественно, с икр ног. Парню на вид было не более двадцати, но некоторые органы оказались у него просто выдающимися. Когда я добрался до плеч, мой ум пришел в согласие с иными частями тела, и я попытался представить, как этот клон будет выглядеть в постели, и в каких позах мы могли бы с ним позабавиться. Но затем я улыбнулся. В парне было что-то от собаки. Заостренное, чуть вытянутое вперед лицо, неестественно зеленые, жутковатые глаза...Я понял, что секс с ним окажется не столь занимательным, как флирт. Что, кстати, случается не так уж и редко.
      Я заставил себя выйти из-под душа, обтереться полотенцем и одеться. Закрепив микрофон на горле, я сразу связался с Шервином.
      Он так и не сумел дозвониться до Джен.
      Это начинало меня пугать. Почему она не отвечает на вызовы? Впрочем, нельзя исключать, что Джен проводит одну из своих секретных операций и забыла или не смогла связаться со мной. Не смогла она явиться и в суд. Это всё объясняет. Я знаю её стиль работы. Принимая чей-то образ, она так "входит в характер", что вывести её из него становится довольно сложно. Простого щелчка пальцами, как это делают гипнотизеры, здесь явно не хватит.
      Если Джен проводит тайную операцию, то это объясняет, почему она не отвечает по своему телефону. Мой партнер, видимо, использует другой номер, который мы зарезервировали для наших иных ипостасей. Нет ничего подозрительного в том, что "временный секретарь" Дарлен Дебромович принимает все звонки для частного детектива Дженнифер Грей. Мало ли кто может нас подслушивать?
      Я попросил Шервина прозвонить все номера, которые мы используем во время секретных расследований. Не исключено, что на одном из них мне оставлено голосовое послание.
      Дарлен Дебромович: "Алле! Говорить Дарлен. Я просить вас оставлять свои слова".
      Сьюзан Лакруа: "Я чувствую себя страшно виноватой, но говорить сейчас не могу. Оставьте, дорогуша, мне послание. Целую".
      И, наконец, Ивана Мантрап: "У меня сейчас дел по горло, герой. Если ты и по правде хочешь...иметь дело со мной, скажи что-нибудь зажигательное и пикантное после того, как воскликну в порыве страсти... О!!..."
      На каждом из номеров я оставил голосовое письмо. Боюсь, что мне придется серьезно поговорить с Джен по поводу тех персонажей, которые она изобрела для связи. Придется объяснить ей разницу между работой детектива и идиотским шоу. Впрочем, если принять во внимание уровень нашей клиентуры, то различие окажется не таким уж и заметным.
      Итак, Джен не отвечает ни по одному из номеров. Где же она может быть? Я попросил Шервина дать мне список всех незаконченных дел. Оказалось, что осталось лишь три самых вшивых заморочки. Но ни одна из них не могла удержать её вдали от телефона белее чем на несколько минут.
      Вот теперь я забеспокоился по-настоящему и решил заскочить к ней на квартиру. Оставалась слабая надежда на то, что Джен заболела и отключила все телефоны, чтобы отдохнуть. Вернувшись к офису, я сел в машину и покатил в район Декатур.
      Джен обитает в двухэтажном кирпичном доме жилого комплекса, заселенного, главным образом, адептами "Культа Виккан", студентами и пожилыми супружескими парами. Я оставил машину на том месте, где обычно паркуется она, поднялся по ступеням и забарабанил в дверь. Никакого ответа.
      О`кей. Теперь вы можете смело вычеркивать слово "забеспокоился" и вставить вместо него "испугался".
      Для того чтобы обойти сенсорную систему охраны, мне потребовалось целых три минуты. После этого я спокойно отжал замок. Видимо, я начинаю утрачивать навыки. Какие бы хитрые прибамбасы они не ставили на электронные запоры, щеколды замков не становятся прочнее.
      Внутри, как мне показалось, всё было в полном порядке. Джен там, правда не было но на полу не валялось и её мертвое тело. Всё было, как всегда, за исключением крошечной детали - её кошка тоже куда-то провалилась.
      Чтобы убедиться в исчезновении млекопитающего, я осмотрел всю квартиру. Мне было известно, что кошки способны скрываться в самых немыслимых местах. Но на сей раз животное скрылось капитально. В кошачьей миске оставалось немного воды, в блюдце - какие-то крошки. Но самой кошки не было.
      Я проверил дверь и окна. Если не считать тех царапин, которые я оставил, вскрывая замок, все было в полном порядке. Никаких следов взлома. Ничего не указывало и на то, что моего партнера обокрали. Компьютер находился на столе, а рядом с окном в полном порядке располагались весьма дорогие на вид хрустальные шары. Из дома ничего не исчезло.
      За исключением кошки.
      Я присел на край кровати и попытался обдумать ситуацию. На мой взгляд, существовало несколько причин, в силу которых кто-то мог похитить Джен или причинить ей вред. Люди не становятся частными детективами для того, чтобы участвовать в конкурсе популярности. Но за каким дьяволом похитители увели и её кошку? Мои мозги раскалились настолько, что отказывались работать. Поэтому я перестал размышлять о кошке и занес животное в длинный список, который для себя именовал так: "Темы, которые следует продумать, в случае бессонницы". Решив таким образом вопрос с домашней фауной, я снова обратился к людям и возобновил осмотр жилья.
      Её чемодан оказался под кроватью, из чего я заключил, что Джен никуда не уехала. В холодильнике обнаружился пакет молока. Молоко прокисло, и я, будучи опытным детективом, сразу сообразил, что хозяйка дома отсутствует по меньшей мере два-три дня. Никаких более полезных сведений я из осмотра квартиры не извлек.
      Как я успел заметить ранее, в полиции у меня еще остались кое-какие друзья. Я набрал номер Меган...и получил записанный на пленку ответ.
      "Прошу извинить, но я в данный момент очень занята и не могу подойти к телефону".
      Надо сказать, что к этому времени я был уже по горло сыт законсервированными ответами. Я вызвал Шервина и потребовал от него её номер срочного вызова. Номер был семилетней давности, и оставалось лишь надеяться, что она его не меняла. Я нажал нужные кнопки, и она ответила после первого гудка.
      - Стрэнд слушает.
      - Привет, Меган.
      Ей потребовалось несколько секунд на то, чтобы узнать мой голос.
      - Дрю? Это ты?
      - Послушай, Меган, не могла бы ты оказать мне услугу...
      - Дрю! Вот уже действительно привет из прошлого... Я с удовольствием с тобой потолковала бы, но... подожди секунду... - Она что-то прокричала неизвестному мне человеку на её конце линии. - Дрю, боюсь, что тебе придется подождать. Я сейчас в такой запарке, что...
      - Это займет не больше минуты, Меган. Мне надо...
      - Ну пойми же, Дрю, я действительно...
      - Это очень важно. Исчезла Джен.
      - Джен? Ты всё еще таскаешься с этой полоумной девкой?
      - Да. Эта, как ты говоришь, "полоумная девка" - по-прежнему мой деловой партнер. А ты прекрасно понимаешь, что это значит.
      - Что же, Дрю, у каждого своя жизнь, но поверь, когда-нибудь она причинит тебе серьезные неприятности. Итак, что тебе от меня надо?
      - Поищи в базе данных Департамента полиции сведения о неопознанных трупах и обо всех недавно поступивших в больницы пациентах, личность которых установить не удалось. Это займет у тебя не более минуты.
      - Хорошо, хорошо, - бросила она и, отвернувшись от микрофона, что-то крикнула одному из своих коллег. Затем, снова обратившись ко мне, сказала: - О`кей! В твоем файле, надеюсь, найдутся её отпечатки?
      Я приказал Шервину отправить Меган отпечатки пальцев Джен.
      - Порядок, - услышал я в наушнике. - Подожди немного... Нет. Таких пациентов нет. Никаких Джейн Доу в последнее время тоже не обнаруживали. Сейчас я взгляну, есть ли жмурики, личность которых вообще не поддается идентификации...Так когда она, говоришь, исчезла?
      - Я говорил с ней пару дней тому назад.
      - О`кей. У нас имеется три обгоревших до неузнаваемости тела. Два из них принадлежат мужчинам, а третье - ребенку.
      - Спасибо, Меган. Я - твой должник.
      - Не больше, чем обычно. Послушай, Дрю, почему бы нам как-нибудь не встретиться, чтобы вместе поужинать? Я знаю местечко, где... Всё! Мне надо бежать. Звякни мне на следующей неделе. Ладно?
      - Будет сделано. Пока.
      Я услышал, как щелкнула кнопка отключения.
      Итак, что дальше? В больницах Джен нет. В морг она пока тоже не угодила. Её нет на работе. И дома тоже нет. Так куда же, дьявол её побери, она могла подеваться?!
      Я сел за её письменный стол. По экрану монитора бегали персонажи из кинофильма с Чарли Чэном. Я ткнул пальцем в клавиатуру. Кино кончилось, а на экране появилось изображение старинного секретера с закрывающимся верхом. Верх был опущен, а рядом с замком секретера замигала стрелка курсор.
      Хорошо. Какое слово могла в качестве пароля использовать Джен? Избавившись от всех посторонних мыслей, я попытался сосредоточиться на тех словах, которые она теоретически могла употребить. Иногда мне таким образом удается вломиться в чужую систему, но я всегда считаю это простым везением. А в этом случае задача облегчалась тем, что мне были знакомы привычки и образ жизни партнера. Перед моими глазами возникло слово, и я набрал его на клавиатуре. МАГИЯ.
      Замок секретера щелкнул, пластинчатая крышка скользнула вверх, открыв поверхность стола. Изображенные на столешнице ярлыки выглядели забавно, но в принципе не очень отличались от обычных. В центре стола находился чистый листок бумаги, на котором она, видимо, печатала запросы. Справа от листка лежала стопка писем. Этот ярлык, наверняка, открывал доступ к электронной почте. Рядом с письмами был изображен старинный телефонный аппарат с висящей на крюке трубкой - доступ к голосовым письмам. Слева от чистого листка я увидел изображение русалки. Морская дева была заключена в изящную рамку, а глаза её горели красными огоньками. О том, что означал этот ярлык, я не имел понятия.
      Первым делом я ознакомился с электронной почтой Джен. Большинство посланий не представляло никого интереса, и лишь одно письмо явно выпадало из общего ряда. Отправитель - владелец одной из картинных галерей где-то в районе Вирджинского нагорья - писал:
      "Джен,
      Мне, наконец, удалось опознать картину по той фотографии, которую ты мне прислала. Это оказалось делом весьма нелегким. Где ты нашла эту штуковину? Обнаружила склад похищенных шедевров? Картина эта нигде не описана и ни разу не проходила через руки приличных торговцев предметами искусства. Один из моих друзей оценил общий стиль картины, а я, разобрав закорючку в углу, решил, что это подпись. Одним словом, судя по всему, мы имеем дело с одной из поздних работ Сен-Клод. Возможно, ты помнишь, что несколько лет тому назад Алисия Халэрант - Сен-Клод была зарезана собственным супругом. Всем любителям живописи с этой историей знакомы, и любая неизвестная работа Алисии может стоить достаточно дорого. Передай владельцу, что я могу купить картину и готов предложить за неё вполне приличную цену.
      Желаю успеха, чем бы ты сейчас не занималась.
      Себастьян."
      Похищенная картина? Хмм... Ни одно из наших последних дел не имело никакого отношения к искусству. Видимо, Джен взяла левую работу, но мне об этом сообщить пока не удосужилась. Что же. при встрече мне придется еще раз ей напомнить о необходимости заносить в нашу базу отчет обо всех своих служебных действиях.
      Просмотрев файл с её исходящей перепиской, я нашел письмо, которое она отослала в картинную галерею, и взглянул на картину убиенной Алисии. Я не шибко разбираюсь в искусстве, но на сей раз даже я понял, что подобные картины не увидишь в коридорах или номерах гостиниц, включая "Холидей инн". На картине был изображен какой-то парень в средневековых доспехах. Парень бился с целой ордой демонов, сражая духов тьмы мечом в форме распятия. Фигурка человека на кресте была забрызгана демонской кровью. Пара дьяволят цепляла бойца за ноги, а один, взобравшись ему на плечо, кусал за ухо. Однажды я видел нечто подобное, но тогда это был Святой Георгий, убивающий змия. На шедевре мадам Сен-Клод присутствовал даже золотой луч небесного, божественного света, но освещал он не фигуру размахивающего мечом воителя, как положено, а всего лишь часть его локтя да клочок земли у ног. Наверное, здесь была скрыта какая-то грандиозная метафора, но её смысла я усечь не мог. Для меня это был всего лишь парень, которому следовало бы выгнать своего осветителя и нанять нового. Тем не менее, я отправил копию изображения Шервину. Так, на всякий случай.
      После этого я обратился к голосовой почте.
      На то, чтобы выслушать все послания, ушло немало времени. В субботу вечером звонил я. Какая-то дама по имени Шард интересовалась, почему Джен прогуляла важное колдовское сборище. Шервин звонил ей тридцать два раза. Подруга интересовалась, почему Джен не пришла на ленч. Из общего ряда здесь выпадало лишь три звонка - и все три от человека по имени Джастин Вэйр. Я набрал на клавиатуре это имя и еще раз прослушал его сообщения:
      ДЖАСТИН ВЭЙР, 7/7/23г. 14:42: "Привет, Джен, говорит Джастин. Звоню лишь для того, чтобы узнать, как развиваются события".
      ДЖАСТИН ВЭЙР, 7/8/23г. 15:14: "Привет, Джен, это снова я. Как идет наше дело? Если ты сумеешь позвонить мне сегодня перед выступлением, то сильно облегчишь тем самым мою жизнь".
      ДЖАСТИН ВЭЙР, 7/8/23г. "Джен, привет. Это опять Джастин. Я не забыл о том, что тебя трудно застать дома. Но, тем не менее, не могла бы ты, когда услышишь эти слова, позвонить и сказать, как развиваются события? Заранее благодарю".
      Джастин Вэйр. Кто это может быть? Среди наших недавних клиентов этого парня не было, но имя мне казалось знакомым. Я попросил Шервина просмотреть все файлы. Через пару секунд пришел ответ, что в нашей базе данных сведений о человеке по имени Джастин Вэйр нет. Его не было ни среди бывших клиентов, ни среди бывших подозреваемых. Это имя по ходу всех наших дел даже мельком не упоминалось.
      Отсюда вопрос - какое дело вела для него Джен, и, какого дьявола, она мне ничего о нём не сообщила?
      Я снова прослушал послания, одновременно пытаясь мысленно воссоздать возможный облик парня. Это был голос зрелого человека, но в то же время он не успел приобрести те мрачные обертона, которые приходят с возрастом. Итак, ему где-то между двадцатью и сорока. Говорит с легким южным акцентом и явно пытается его подавить. Акцент был, вне сомнения, южный, но вовсе не та разновидность, которая характерна для Джорджии. Я не настолько знаком со спецификой произношения, чтобы на слух определить его происхождение. В любом случае, это был очень красивый голос. Глубокий, мужественный и в то же время мелодичный. Если я услышу его еще раз, то обязательно сразу узнаю. Я набрал на клавиатуре имя парня, и компьютер мгновенно выдал мне номер телефона.
      Я уже почти собрался уходить, но мой мозг снова принялся выкидывать свои трюки. Краем глаза я заметил, что морская дева на ярлыке машет мне рукой. Вглядевшись получше, я увидел, что на плечах русалки сидит голова Джен, и эта Джен внимательно смотрит мне в глаза. Я несколько раз моргнул, потряс головой, и видение исчезло.
      Этого только мне не хватало! Теперь я точно знал, что в мою оздоровительную программу следует включить визит к психиатру.
      Тем не менее, повинуясь зову любопытства, я коснулся курсором ярлыка. Изображение секретера исчезло, и на пустом белом экране возникли слова: "Сейф открывался девятого июля в 13:48." После этого на экране возникла подвижная картинка.
      Какая-то женщина снимала тяжелую, деревянную панель с кровати. Я оглянулся на роскошную кровать с балдахином и сразу понял, откуда велась съемка. Клип сделала маленькая камера, закрепленная на компьютере Джен. При помощи подобных камер обычно проводятся телеконференции.
      Я увидел, как женщина сняла секретную панель, подняла выпавшую книгу, вернула её в нишу и принялась изучать какие-то листки. Освещение было скверным, и я видел лишь силуэт. Но в том, что это не Джен, я не сомневался. Женщина была ниже и гораздо плотнее, чем мой партнер, и её фигура не имела ничего общего с фигурой Джен.
      Дама, кем бы она ни была, сложила листки в папку, вернула панель на место и ушла, захватив с собой документы. Через секунду кончилась и съемка.
      Я потер в раздумье лоб. Сперва исчезнувшая кошка, затем таинственная картина, а теперь вот и это. Я встал со стула и подошел к кровати. Для того чтобы сообразить, как открыть панель, мне потребовалось добрых десять минут. Но в конце концов я все же сообразил, в чем здесь фокус. Сняв панель, я осмотрел её края и обнаружил сенсорные контакты. Зная, что все мои действия фиксируются, я повернулся лицом к камере и приветственно помахал рукой.
      В сейфе ничего не осталось, кроме книги, которая, очевидно, не представляла никакой ценности, поскольку похитительница ею пренебрегла. Впрочем, кто знает. Книга была закрыта на замок, и мне пришлось воспользоваться перочинным ножом, чтобы разрезать стягивающий переплет кожаный ремень. Многие страницы книги были заполнены каким-то мистическим мумбо-юмбо, и я даже не смог понять, где там голова, а где ноги. Не исключено, что за консультацией мне придется обратиться к какой-нибудь ведьме.
      Теперь, судя по всему, я нашел здесь все, что мог найти, и пора было уходить. Поставив панель на место, я вернулся к компьютеру. На минуту присев за секретер, я скопировал содержимое электронной почты Джен, все голосовые сообщения и клип с изображением воровки. После этого я отключился от её системы, тщательно закрыл входную дверь и направился к своему автомобилю.
      Итак, что же мы имеем? А имеем мы следующее: а) пропавшего партнера, б) информацию о ряде дел, которые она вела, не удосужившись мне об этом сообщить, в) таинственную картину, г) клип с изображением неизвестной персоны женского пола, проникнувшей в её жилье, чтобы украсть некие документы, д) исчезнувшую кошку и е) книгу, заполненную магическими письменами, в которых я ни черта не могу понять. Что еще можно к этому добавит? Ах да, у меня есть еще Джастин Вэйр.
      Пожалуй, пришло время поболтать немного с этим самым таинственным Джастином.
      Глава двенадцатая: Избранник.
      Понедельник девятого. 3 часа 07 минут пополудни.
      К тому времени, когда я выгреб свое барахло из шкафчика и затолкал в рюкзак, появились Скотт и Тим.
      - Ты видел рожу Кейла? - ухмыляясь от уха до уха спросил Скотт.
      - А ты видел физиономию директрисы? - ответил я вопросом на вопрос.
      - О да, - сказал со зловещей улыбкой Тим. - Джентльмены, я объявляю наш последний выпуск шедевром, ибо он пользуется непревзойденным успехом. Итак, каким же образом мы отпразднуем это событие?
      - Есть предложение, - сказал я. - Как вы посмотрите на то, чтобы отправиться по домам и начать готовить очередной выпуск?
      - Эксплуататор, - мрачно заявил Тим.
      Да, хорошая рабочая сила в наше время редкость, подумал я и со вздохом спросил:
      - Ну и что же вы предлагаете?
      Тим и Скотт посмотрели друг на друга и произнесли в унисон:
      - Торговый мол.
      У нас было несколько часов, которые мы могли посвятить разным безобразиям. Предки вернутся домой не раньше семи. Вообще-то, они у меня помешаны на идее контроля, и постоянно считывают показатели электронного замка, чтобы проверить, пошел ли их отпрыск из школы прямо домой или свалил еще куда-нибудь. Однако Тим нашел способ обойти датчики. Он поставил жучок в спальне родителей, и мы узнали пароль. Теперь я могу перепрограммировать замок так, что он будет показывать именно то время моего возвращения домой, какое требовали предки. Но, в любом случае, мне следует быть дома до того, когда папа и мама вернутся со службы.
      Понимая, что нахожусь в меньшинстве, я согласился с их предложением, и между нами тут же возник короткий, но горячий спор, какой центр торговли и развлечений выбрать. Я всегда предпочитаю "Ленокс", поскольку он находится рядом. Тим обожает "Суат пойнт", так как там расположен лучшей магазин электроники. А Скотт любит "Затерянный мир", ибо тот сооружен еще в десятых годах и отличается своей старомодной, стилизованной архитектурой, которой все увлекались в то время. Мы сыграли на пальцах, Скотт победил, и мы сели на поезд подземки, идущий на юг в направлении "Затерянного мира".
      Лично я считаю, что тот парень, который проектировал это заведение, прочитал слишком много романов Эдгара Райса Берроуза1. Выйдя и поезда на станция "Затерянный мир", вы оказывались как бы внутри полуразрушенной пирамиды ацтеков. Я в принципе не имею ничего против растрескавшихся каменных плит, с гнездящимися на них бетонными змеями. А свисающие с потолка летучие мыши-вампиры с лампами-глазами мне даже нравятся. Вампиры издают скрипучие звуки и машут кожистыми крыльями. Еще больше нравятся мне небольшие кибер-обезьяны. Обезьяны раскачиваются на лианах, все время оставаясь вне зоны досягаемости. То, что этих роботов нельзя схватить, мне известно не понаслышке. Выбрав момент, когда на станции никого не было, Скотт вскарабкался мне на плечи и... (одним словом, из нашей затеи ничего не вышло). Однако каменные жертвенные алтари, стоящие на станции, представляются мне проявлением дурного вкуса. Я совершенно определенно могу прожить без этих кровавых пятен и ржавых оков.
      Мы поднялись на эскалаторе на третий этаж, где Тим и Скотт нырнули в туалет, чтобы влезть в свой хулиганский прикид. Я удовлетворился тем, что на мне было. Первым из туалета возник Тим. На его шее болталось здоровенное золотое распятие, а на майке были изображены два целующихся, обнаженных по пояс мужика. Ну и черт с ним. Кто сказал, что друзья существуют не для того, чтобы вгонять вас в краску в общественных местах? Скотт появился минутой позже. На нем был...
      - О, нет... - не выдержал я. - Это несерьезно!
      - Неужели недостаточно круто? - с деланным изумлением спросил Скотт.
      На майке Скотта было изображено распятие. Подбородок обнаженного и страшно мускулистого Христа украшала козлиная бородка, а в ухе болталась здоровенная серьга. Но больше всего меня поразил его огромный, ну...этот самый.... Этот самый был в состоянии эрекции.
      - Не беспокойся, - сказал Скотт, - я и для тебя кое-что припас.
      С этими словами он извлек большую клипсу в форме распятия и прикрепил её к мочке моего правого уха. Я громко вздохнул, но снимать украшение не стал. Оставалось надеяться, что мы не встретим здесь знакомых девчонок.
      Итак, приняв достойный продвинутых молодых людей вид, мы зашагали по торговым рядам.
      Тим, естественно, первым делом направился в лавочку, где торговали всяким шпионским оборудованием. Его предки вот уже несколько лет как развелись, и Тим, играя на их чувстве вины, взимал дань и с папы, и с мамы. Этот пройдоха процветал, имея еженедельный доход, как минимум в пять раз превышающий мою скромную субсидию. Готов поспорить, что его бюджету может позавидовать даже Центральное разведывательное управление.
      Зная, что Тим проторчит в своей электронной земле чудес по меньшей мере полчаса, Скотт и я отправились в павильон, известный под названием "Постер пагода". Я отправился к стеллажам с фотографиями обнаженных женщин, а Скотт двинулся в отдел высокого искусства. Радостный вопль Скотта донесся до меня как раз в тот момент, когда я изучал снимок особенно привлекательной, развалившейся в стоге сена девицы, и размышлял, где можно спрятать красотку, чтобы её не нашли родители.
      - Что случилось? - спросил я, зарысив к приятелю.
      - Я нашел её! - восторженно вопил он. - Я охочусь за ней Бог знает сколько времени!
      На картине, вызвавшей восторг Скотта, был изображен один из вариантов Тайной вечери. В общем это была довольно неплохая копия известной картины. Разница с оригиналом состояла лишь в том, что все апостолы трахались друг с другом, а Христос насильно совал длинный французский батон в рот Иуды. Картина называлась "Жри мою плоть".
      - Я видел репродукцию картины в художественном альбоме, - пояснил Скотт. - Её написал какой-то ХАЛЭРАНТ. Парень работал в тюряге, когда мотал срок за убийство жены. Жуть, правда?
      По моему мнению слово "жуть" было слишком скромной характеристикой этого шедевра. Скотт повторил вслух номер постера и отправился к стойке сделать заказ. Он хотел, чтобы этот образ был запечатлен для него на футболке. Теперь я точно знал, что он будет носить, когда мы в очередной раз ударимся в развлекуху.
      Затем мы отправились в музыкальный салон, чтобы послушать новый альбом Джастина Вэйра. Скотт постоянно доводит меня своим тяжелым Христианским роком, но даже и он признает, что Джастин отличается от всех остальных певцов. Вся эта христианская попса - всего лишь куча вонючих жополизов, пытающихся своими завываниями убедить всех нас в том, каким крутым парнем является их Бог. "Какой Он совершенный, какой великолепный!" -гундосят они в бесконечной череде своих песен. Ребята не устают повторять восхваления, как будто Создатель никогда раньше их не слыхивал. А Джастин поет об отношениях между людьми и Богом, что, на мой взгляд, гораздо интереснее. В его песнях можно услышать сомнения, поиск и размышления о том, почему мир именно таков, каков он есть. Иногда, вдрызг разругавшись с предками, я запираюсь в своей комнате, тушу свет и ночь напролет снова и снова слушаю его песни.
      Еще до того, как мы вошли в студию, мой телефон пискнул, и Тим возвестил, что выходит из своей шпионской лавочки. Мы условились встретиться в "Лепешечной Йеремии", чтобы слегка перекусить. "Лепешечная", само собой разумеется, изображала собой затерянное в джунглях Амазонки бунгало. Покончив с едой, мы направились в "Храм судьбы", расположенный в дальнем конце Центра.
      Вход в Храм - то, что надо. Врата храма охраняют два каменных змия с горящими глазами. Чудовища следят за вами, когда вы входите в храм, а из их пасти клубится ледяной туман, сквозь который вам волей-неволей приходится проходить. Создается впечатление, что вы вступаете в потусторонний и очень холодный мир.
      Сразу у входа стоит несколько игральных автоматов "Хозяин небес". Скотт хотел поиграть, но все машины уже были заняты парнями из мормонской школы. Мы увидели, как одна кабина перевернулась вверх дном - её пилот, видимо, пошел на отчаянный шаг и заложил иммельман. В тот же момент вторая кабина перешла в плоский штопор, и мы сразу догадались, кто кого сбил.
      У Тима возникла идея взять на прокат лазерные ружья и поиграть в охоту на человека. Но лабиринт был переполнен, а охотится на собратьев, когда они прячутся за каждым углом, мне показалось неинтересным. Кроме того, я точно знал, чем хочу заняться.
      Незаметно и как бы между прочим я привел друзей к ряду автоматов, именуемых "Смертельная схватка". Четыре капсулы были свободны. Скотт поднял шум, но Тим на сей раз решил для разнообразия выступить на моей стороне, и два наших голоса перевесили голос Скотта. Мне плевать, что этой игре уже три года. Для меня она до сих пор остается самой крутой забавой всех времен и народов.
      Мы подошли к стойке смотрителя, получили все нужные принадлежности, и Тим расплатился за всех троих при помощи своей пластиковой карты. (Он всегда так поступает, когда мы играем в аркаде. Мне немного стыдно, но я не могу фиксировать свои расходы в "Затерянном мире" на карточке, поскольку все мои счета, в конечном итоге, оплачивают предки).
      Я влез в комбинезон и нацепил на руки и на ноги металлические шины. К тому времени, когда я закончил экипировку, Скотт и Тим были уже полностью облачены в боевые костюмы. Отсалютовав друг другу, мы взяли шлемы и разошлись по своим машинам, чтобы встретиться в качестве врагов на поле битвы.
      Изнутри капсула выглядит, как небольшая шаровидная комната, с покрытыми мягкой обивкой стенами, с решетчатым полом и несколькими небольшими отверстиями в оболочке, через которые видеокамеры следят за положением тела игрока. Я надел на голову шлем и нажал на кнопку активации.
      Стены капсулы исчезли, и я оказался в темноте в окружении полудюжины довольно неприятных типов. Покрутив головой, я нашел того, в которого хотел превратиться. Это был человек-рептилия, с огромными кожистыми крыльями и хвостом.
      - Вот этот, - сказал я, указывая на хвостатого.
      Все неприятные типы исчезли, а я, опустив взгляд, увидел, что мои руки покрылись чешуей, а пальцы заканчивались огромными когтями. Из-под ног высовывался ощетинившийся острыми шипами хвост, за спиной чуть шевелись сложенные крылья. То что надо!
      Затем я ощутил как из-под пола потянул ветерок. Дождавшись, когда ветерок превратился в подобие урагана, я шагнул в воздушный поток и сразу почувствовал, как ноги оторвались от пола. Я взлетел чуть выше и принялся ждать момента, когда оживет внешний мир.
      Возник он как всегда совершенно неожиданно. Скалы. Я оказался среди скал. Надо мной проплывали небольшие валуны. Огромные глыбы, медленно вращаясь, причудливо отражали солнечные лучи. Я сообразил, что попал в поле астероидов. Раньше подобного ландшафта я не встречал, но мне было известно, что время от времени они добавляют новые игровые пространства.
      Я вытянул перед собой руки, показывая, что хочу лететь вперед, и тут же услышал биение своих чудовищных крыльев. Лавируя между астероидами, я летел на поиски Скотта и Тима.
      Прежде чем что-то увидеть, я услышал какой-то писк. Передо мной было пусто. Я огляделся по сторонам. Никого. Я посмотрел вниз, но и там ничего не увидел. Чтобы взглянуть назад, пришлось перевернуться на спину. Так я и думал. Летучие мыши. Один из созданных компьютером противников (впрочем не очень опасный). Они не могут поражать на расстоянии, но если войдут в контакт то могут снять несколько очков с индикатора жизни. Я направил руки на их лидера и, сжав пальцы в кулак, произвел выстрел. Плазменный шар сжег плоть вампира, а его крошечный обгорелый скелет, беспорядочно кружась, полетел куда-то вниз.
      Затем я вошел в пике, чтобы выиграть время, поскольку программа игры позволяла сделать следующий выстрел только через две секунды. Досчитав до двух, я выстрелил и сжег еще одну летучую мышь. Третья задала мне гонку. Она висела на моем хвосте, не давая возможности выстрелить. Я устроил с ним игру в прятки, лавируя меду между астероидами. В результате тонкого маневра мне удалось выйти на врага с тыла, и я успел произвести выстрел. Я сжег у мыши правое крыло, и она с писком провалилась в пустоту. Мне ничего не оставалось, кроме как отправиться на поиски более крупной добычи. Летучие мышки являются приятной закуской для охотника, но очков они приносят очень мало. Приличного счета можно добиться, лишь выводя из строя других игроков.
      Искусно избежав столкновения с несколькими крупными астероидами, я вылетел на обширное свободное пространство. Передо мной величественно плыл громадный плоский планетоид, на котором стоял город. Башни из цветного стекла тянулись в высь на сотни футов, их соединяли подвесные мостки, и между ними роились летающие платформы безумных форм и типов. Я напрягся, ожидая неожиданного нападения из засады.
      Когда я, пролетев между парой стеклянных башен, оказался под роскошным висячим садом, плазменный шар едва не сжег мое левое крыло. Оглянувшись назад я увидел, как мелькнула и тут же скрылась за балюстрадой балкона голубая накидка. Ха! Так вот значит где скрывается Тим. Играя, он всегда избирал для себя образ Супермена.
      Тим, наверняка, ждал, что я брошусь за ним, но я избрал иной план действий. Я спрятался между корней растений висячего сада и стал ждать его появления. Летает Тим отлично, но выдержкой он никогда не отличался. Рано или поздно он примется меня разыскивать.
      Так и есть. Уже через несколько секунд я увидел, как над балюстрадой возникла его голова. Затем он спрыгнул с балкона и полетел над садом, меня не замечая. Дождавшись момента, когда между нами оставалось всего несколько футов, я влепил ему по полной программе.
      Вылетев из корней, я выстрелил ему в грудь. Он вошел в штопор и стал терять высоту. Я снижался за ним следом, хладнокровно выжидая момента, когда смогу выстрелить вторично. Но Тим успел восстановить контроль над телом быстрее, чем я ожидал. Он отлетел в сторону, и мой плазменный удар прошел мимо цели.
      Это оставило меня на несколько секунд безоружным, а Тим имел полную возможность ударить меня струей плазмы. Увидев, как он, перевернувшись в воздухе, изготовился к выстрелу, я нырнул назад к свешивающимся корням в надежде найти там укрытие. Но в этот момент мощная огненная струя, ударив в Тима, бросила его на стеклянный переходный мостик. Мостик не выдержал, и во все стороны брызнули осколки стекла.
      - Да, похоже, что Супермены нынче пошли совсем не те, что были раньше, - услышал я насмешливый, с металлическими обертонами голос.
      Я повернулся, чтобы увидеть, кто это, но парень не стал ждать выстрела, и я успел лишь заметить как, скрываясь за углом башни, мелькнула какая-то фигура. Вначале я подумал, что это Скотт, но тут же от этой мысли отказался. Скотт всегда выступал в образе Архангела, а этот парень был бронирован с головы до ног, и его металлические сапоги были снабжены реактивными двигателями.
      Я полетел вокруг башни в противоположном направлении, рассчитывая встретить врага с другой стороны здания. По пути я миновал два переходных мостика и пару-тройку балконов. Но железного человека нигде видно не было. Я стал медленно вращаться, чтобы видеть всё, что происходит вверху и внизу. Но главная опасность состояла в том, что я не мог следить за тем, что происходит сзади меня.
      Всё же краем глаза я успел заметить, как бронированный парень вынырнул из-под переходного мостка, мимо которого я только что пролетел. Он, видимо, парил под ним, ожидая моего появления. Железный человек уже приготовился выстрелить, и я никак не успевал ответить ему тем же. Я попытался сжаться в комок, но даже и этого сделать не успел. Струя плазмы ударила меня в плечо, и я почувствовал, как магниты по команде компьютера рванули металлическую полосу на моей руке, заставив тело вращаться в горизонтальной плоскости. До меня донёсся жестяной, механический смешок, и металлический голос произнёс:
      - Ха. Ха. Получи свое, змеюка!
      Вот это да. Какое тонкое замечание! Я хотел сразу поставить парня на свое место, но трудно, согласитесь, придумать достойный ответ, когда крутишься словно волчок.
      Я сумел остановить вращение, но враг уже был надо мной и успел выстрелить еще до того, как я окончательно пришел в себя. На сей раз удар плазмы бросил меня на одну из башен. Посыпались осколки, и столкновение унесло у моей жизни еще несколько очков. Мир вокруг меня находился во вращении, и я с трудом мог различать бронированного парня с ракетными двигателями на ногах. Во всяком случае, он оставался где-то здесь, рядом.
      Но я не новичок в этой игре и знал, что надо сделать всё, чтобы не получить еще одного подобного удара. Следующий выстрел меня просто прикончит. Нет, так легко я ему не дамся, подумал я и сразу перешел из вращения в пике. Я быстро терял высоту, но это позволяло мне хотя бы на некоторое время стряхнуть со своего хвоста железную башку.
      Упав вниз футов на двести, я перешел в горизонтальный полет. Теперь от преследователя меня укрывали стеклянные башни. Я оглянулся и увидел, что железный болван не очень от меня отстал. Парень играл осторожно, и не палил просто так. Он готовился стрелять наверняка, выжидая, когда мне надоест лететь зигзагами. Следовало сделать все, чтобы не предоставить ему такой возможности.
      У меня в рукаве был припрятан один трюк, который, насколько я знал, никто кроме меня выполнить не мог. Думаю, что и железная черепушка тоже не был с ним знаком. Дав ему возможность приблизиться, я, сгруппировавшись, неожиданно сделал переворот через голову, сразу же выпрямился и долю секунды летел хвостом вперед. Парень от неожиданности ошалел, и этой доли секунды мне вполне хватило для того, чтобы почти в упор всадить заряд в его металлическую рожу. Враг потерял ориентировку, но и я на некоторое время утратил контроль над своим телом, так как вращение продолжалось. Теперь это уже было сальто прогнувшись. Как видите, любой, даже самый остроумный боевой прием не лишен недостатков. Я надеялся, что остановлю вращение первым и сумею еще раз выстрелить в прохвоста, но он восстановил контроль так же быстро, как и я. Выбора у меня не осталось. Даже после моего удачного выстрела показатель его жизни насчитывал по меньшей мере в два раза больше очков, чем мой. У меня нет никаких шансов, если я начну просто обмениваться с ним ударами.
      Поэтому, как только он двинулся в моем направлении, я, пытаясь скрыться, снова вошел в пике. Железный парень последовал за мной. Создавалось впечатление, что мы пролетели много миль. Стеклянные, поблескивающие под лучами солнца вершины башен остались где-то очень далеко. Становилось всё темнее. На смену переходным мостикам пришли скоростные подвесные дороги. Но что бы я ни делал, какие бы зигзаги не выписывал, железный болван не желал отставать. Мы опускались все ниже, и темнота постепенно сгущалась. Теперь мы неслись над какими-то металлическими фермами и многочисленными трубами. Я по-прежнему не мог избавиться от этого упертого преследователя.
      Снизившись еще немного, я был вынужден сбавить скорость, так как оказался в лабиринте трубопроводов. Но те же трубы не позволяли железной башке произвести в меня прицельный выстрел. Мы извивались между окрашенными в разные цвета магистралями, но враг не отставал. Но и не приближался. Но вот впереди меня возникло большое отверстие, в котором медленно вращался вентилятор. Судя по всему, это была воздушная шахта. Что же, в ураган любая бухта может служить гаванью.
      Я выбрал момент и ухитрился нырнуть в трубу так, что лопасти вентилятора меня не разрубили. Оставалось лишь уповать на то, что железному олуху повезет меньше, но полностью полагаться на это я не мог. Я рассчитывал, что, оказавшись внутри трубы, смогу развернуться и неожиданно напасть на него. Но труба оказалась слишком узкой, и совершить разворот было невозможно. При любой попытке сделать это, я неизбежно ударился бы о стенки трубы и тем самым еще больше укоротил бы свою жизнь. Поэтому я всё больше и больше углублялся в систему вентиляции.
      Труба изгибалась под самыми немыслимыми углами, и для того чтобы не ударяться о стенки, мне требовалось все мое лётное искусство. Оказавшись на развилке, я свернул направо. На следующем разветвлении я поднялся вверх, затем взял еще раз направо. Таким образом я рассчитывал не только уйти от железной башки, но и найти выход из этого безумного лабиринта. По системе вентиляции вслед за мной катился зловещий металлический смех. Источник смеха не отставал, но и не приближался.
      На развилке я снова свернул направо, пронесся словно слаломист через серию безумных S-образных поворотов, а затем... А затем я нашел именно то, что было нужно. Труба неожиданно расширялась на пару футов. Это, конечно, было немного, но вполне хватало для того, чтобы развернуться. Пролетев несколько ярдов по инерции, я остановился, сделал сальто на 180 градусов и завис в воздухе. Теперь я был готов к встрече со своей Немезидой, всё ещё летевшей по узкой трубе.
      Ждать долго мне не пришлось. В трубу едва-едва пробивался свет из вентиляционных отверстий, и в царившем там полумраке я хорошо видел отблески пламени реактивных двигателей на стенах воздухопровода. Железный болван проходил S-образные повороты. Я вытянул руку, устремил взгляд вдоль коридора и стал ждать, когда враг вылетит из-за последнего угла.
      Как только он появился в поле зрения, я выдал ему полной мерой.
      Плазменный шар ударил металлическую куклу в плечо, и та начала вращаться, ударяясь о стенки трубы. Настала моя очередь смеяться. С каждым ударом о трубу враг терял жизненные силы, и я очень сильно рассчитывал, что он ничего не успеет сделать до того момента, как я прикончу его следующим выстрелом. Меня распирало самодовольство, и я едва не лопался от злорадства.
      - Хорошо смеётся тот, кто...- начал я (компьютер усиливал все шипящие, чтобы голос больше походил на голос рептилии), -...смеётся...
      Но, поняв, что вот-вот должно произойти, я заткнулся. Враг полностью потерял контроль над телом, его бросало от одной стены к другой, но по инерции он продолжал лететь в моем направлении.
      - Ну и гов...
      Сделать я ничего не мог. Для того чтобы развернуться и бежать, мне не хватало времени, а уйти от удара в узком пространстве было невозможно. Он отлетел вначале от одной стены, затем от другой и после этого врезался в меня. Удар был достаточно силён для того, чтобы окончательно отнять остаток отведенных мне по игре жизненных сил. Мир вокруг меня погрузился во тьму, а перед глазами загорелись буквы: "Бенджи, человек-рептилия сражен Космическим мстителем после семи минут 32 секунд игры. Всего Бенджи набрал 632 очка". Шестьсот тридцать два?! Ну и дела! Последние два месяца я ни разу не набирал менее двух тысяч.
      Сила воздушного потока начала спадать. Иногда, заканчивая игру, я распластывался в воздухе, чтобы как можно дольше пробыть в полете. Но на сей раз я сразу принял вертикальное положение, и мои ноги тотчас коснулись пола.
      Когда я выбрался из капсулы, Тим и Скотт меня уже ждали. Я стащил с головы шлем и спросил у Скотта:
      - Похоже, что ты тоже повстречался с нашим маленьким железным другом?
      - Я не продержался и двух минут, - с отвращением ответил Скотт. - Он прикончил меня еще до того, как вы оба вступили в игру.
      - Что же, - сказал я, - пожалуй, настало время поближе познакомиться с этим весельчаком.
      Мы немного побродили среди игровых капсул и нашли ту, на экране которой светилось слово: "Мститель". Парень всё еще играл, из чего следовало, что столкновение со мной он сумел пережить. Однако, судя по экрану, очков жизни у него почти не осталось. Через пару минут его жизненные силы иссякли, и на дисплее вспыхнули цифры. Я с неудовольствием отметил, что железный болван на целых семьдесят очков превысил мой личный рекорд.
      Но я - игрок и способен без особой горечи признать, что есть люди, которые играют лучше меня. Как только мой бывший противник вылез из капсулы, я подошел к нему и протянул руку.
      - Привет, ас, - произнес я, стараясь говорить так, чтобы голос звучал как можно более искренне, - я Бенджи-Рептилия, которого ты прикончил в тоннеле.
      Он пожал мне руку и вылез из комбинезона, после чего Скотт и Тим представились парню. Такого крутого прикида, как на Мстителе, мне видеть еще не доводилось. На нем была длиннющая черная рубаха, украшенная россыпью созвездий. Где-то под рубахой, видимо, были спрятаны батарейки, поскольку все звезды мерцали. Я хотел спросить у парня, где тот раздобыл такое чудо, но в этот момент он повернулся ко мне лицом, и я увидел, что у него есть...груди.
      Что это значит?
      Он снял с головы шлем и улыбнулся. Я хочу сказать, что она сняла с головы шлем и улыбнулась. У неё были каштановые волосы и зеленые глаза.
      - Привет! - весело сказал она, - Так, значит, это ты чуть было не аннулировал мой билет? Ну и прикол же ты мне устроил в этой вентиляционной системе! Да, кстати, что это за маневр, когда ты сделал сальто и стрелял мне в спину, летя хвостом вперед? Я как-то проделала нечто подобное, но не могла надолго стабилизир... Эй, приятель! Моё лицо вовсе не в том месте, на которое ты пялишься.
      А я не догадывался, на что я смотрю. Нет, я, конечно, видел, что там находится, только просто не предполагал, что пялюсь на них. Я почувствовал, как физиономия заливается краской, и мне очень хотелось испариться или взорваться... Одним словом, я был готов на все, только бы покончит с этим позором.
      - Прости, - заплетающимся языком пролепетал я, - Я вовсе не хотел...
      - Не пыхти, - сказала она. - Эти штуки появились у меня всего лишь пару месяцев тому назад, и я к ним тоже пока не очень привыкла. Но меня поражает их удивительная способность влиять на мужчин. Груди их как бы гипнотизируют... Однако на геев они, как правило, не действуют, - немного помолчав, добавила она.
      - Эй! Почему ты вдруг подумала, что я..., - возмутился, было, я, но тут же вспомнил о клипсе в ухе. Я сорвал украшение и подумал, что убью Скотта самым изощренным способом. Возможно, что для этой цели мне придется воспользоваться расплавленным свинцом и клизмой.
      - Да брось ты переживать, - сказала она. - На какой бы стороне забора ты не сидел, играл ты все едино классно. Кстати, скажи еще раз, как тебя зовут.
      - Хм... Бенджи...
      Ну какой же я идиот! Откуда это "Хм...Бенджи"? К чему этот лишний слог? Почему не одно лишь короткое слово "Бен", брошенное уверенным тоном?
      - Что же, приветствую тебя, достойный Хм-Бен-Джи, - сказала она, произнеся мое имя то ли на африканский, то ли на китайский манер. Как ни странно, но её слегка издевательский тон меня почему-то совсем не сердил. А меня зовут Саммер. И давно ли ты увлекся этой игрой?
      - Я... - Она сказал, что груди появились у неё всего пару месяцев тому назад. Интересно, насколько быстро они растут?
      - Эй, Хм-Бен-Джи! Бен! Эй, дорогой! - с этими словами Саммер протянула мне свои шлем и комбинезон, и я рассеянно их от неё принял. Затем, скрестив руки на груди и обняв себя за плечи, она добавила: Послушай, Бен, неужели для того, чтобы иметь счастье беседовать с тобой, я должна постоянно пребывать в этой позе?
      После того, как она скрестила руки, грудь её стала еще выпуклее, но я попытался этого не замечать. Я, поверьте, делал всё что мог!
      О чем мы говорил потом, я, по правде говоря, не очень хорошо запомнил. По какой-то не известной мне причине Тим и Скотт отправились по своим делам, а наша беседа завершилась тем, что мы оказались в "Тропической Соковарне", чтобы принять там мангового коктейля. Мне запомнилось, что мы толковали о видео играх, о том, каким глупым заведением является моя баптистская школа, и о том, каким глупым местом является школа Культа Виккан, в которой учится она. Кроме того, мы обсудили все те глупости, которые творят наши предки, чтобы свести нас с ума.
      - Клянусь Богиней, - вдруг заявила она, взглянув на часы, - мне крепко влетит, если я не встречу младшую сестру. У неё сегодня занятия за городом по теме "Мы восхищаемся природой". Ты пойдешь со мной или останешься? - немного помолчав, спросила она.
      Глава тринадцатая: Полиция
      Понедельник девятого, 3 час. 20 мин. пополудни.
      Кайон из Службы информации, пытаясь привлечь мое внимание, отчаянно махала рукой с противоположной стороны рабочего стола. Я тоже подняла руку с растопыренными пальцами, показывая, что вижу её сигналы и прошу дать мне еще пяток минут. После этого я отреагировала на сигнал телефона. Аппарат пищал мне прямо в ухо вот уже пятнадцать секунд.
      - Стрэнд слушает. В чем дело?!
      На противоположном конце провода вначале возникла пауза, а затем я услышала:
      - Это Льюис. Ты на всех так рычишь?
      Я досчитала до пяти, чтобы успокоиться. Обычно я считаю до десяти, но сейчас у меня не было времени.
      - Прости, - сказала я, - у нас здесь полный бедлам.
      - Представляю. Но думаю, что тебе не терпится узнать, что накопали патологоанатомы. Кроме того, я хочу тебе сообщить, что мы еще кое в чем преуспели.
      - Давай, выкладывай.
      - Во-первых, мы окончательно идентифицировали труп. Описание зубов покойника, соответствует прижизненной зубной карте типа, имя которого значится на гробовом камне. Его звали Карл Филлипс. Это избавляет нас от неприятной необходимости снимать отпечатки с того, что осталось от его пальцев.
      - Отлично, - сказала я, обрадовавшись, что в этом деле хоть что-то начинает проясняться. - Причина смерти известна?
      - Да. Я раздобыла оригинал свидетельства о смерти и ввела в файл. Наверное, ты его уже получила.
      Я опустила глаза и увидела на полированной поверхности стола несколько мерцающих красных цифр - номера файлов, которые я еще не успела просмотреть.
      - Видимо, получила, - ответила я. - Но передо мной куча не прочитанных файлов. Не могла ли ты мне пересказать главное?
      - Без проблем, - ответила она, и с противоположного конца провода до меня донесся стук клавиатуры. - Причина смерти - остановка дыхания, вызванная массивной потерей крови, что в свою очередь явилось следствием обширной закрытой травмы в области груди и живота. Парень попал в автомобильную аварию. Виновной стороне грозит суд по обвинению в неумышленном убийстве и уже предъявлен гражданский иск.
      - О`кей. Подожди секунду.
      На противоположной стороне стола Кайон проговаривала в микрофон какой-то документ. Я опустила наушники и махнула рукой, чтобы привлечь её внимание. Она подняла глаза, и я сказала:
      - Мы получили подтверждение, что покойника звали Карл Филлипс. Попроси кого-нибудь добыть на него биографическую справку. В первую очередь мне хотелось бы узнать обо всех его возможных врагах.
      Кайон вначале закатила глаза, демонстрируя отчаяние, но затем утвердительно кивнула. Я снова опустила наушники.
      - О`кей, Шард, я опять с тобой. Чем еще можешь меня порадовать?
      Когда я заговорила с Шард, Кайон подошла ко мне, бубня что-то в микрофон своего головного аппарата связи. Встав рядом, она наклонилась над столом и приложила большой палец к одной из горящих красным огоньком цифр. На полированной поверхности стола возник документ. Я бросила взгляд на заголовок. Заголовок гласил: "Биографическая справка на Карла Филлипс: 1/12/1978 - 4/14/2023". Затем Кайон нацарапала что-то на обрывке бумаги и со снисходительной улыбкой положила его передо мной на стол. "Неужели ты считаешь, что мы сами не могли допереть до того, что потребуется такая справка?" Я заставила себя улыбнуться и сложила пальцы кольцом, давая понять, что всё - о`kей.
      - Кроме того, - продолжала Шард, - путем измерения температуры печени мне удалось установить примерное время гибели петуха. Я избавлю тебя от описания кровавых подробностей процесса, при помощи которого я разрабатывала таблицу сравнительных данных. Итак, птица скончалась между двумя и тремя часами ночи. Никак не раньше.
      - Два или три пополуночи? Прекрасно. Это здорово сужает временные границы расследования. Огромное спасибо, Льюис. Я перед тобой в долгу.
      - Без проблем. Только не жалуйся, когда тебе придется утверждать мои расходы. Я пришлю тебе оплаченный счет на тридцать живых цыплят.
      - И...и не подумаю, - неуверенно сказала я.
      - Вот и прекрасно. Кроме того, мы проверили ДНК птички по патентным таблицам производителей. Петушок принадлежит к группе птиц, именуемой "Монсанто". Этот вид особенно хорош для жарки. Я поговорила с ветеринаром, и он сказал, что эта порода получила широкое распространение. Агробизнес этого штата предпочитает именно этих кур. Большинство фермеров, как правило, держат немного петухов, так что ты можешь послать кого-нибудь проверить, не продал ли кто-нибудь недавно живого петушка, или не было ли кражи оного в последние несколько дней.
      - Отличная идея. Попрошу Службу информации её проработать.
      Я снова привлекла внимание Кайон и, не прекращая говорить, написала пальцем задание прямо на столе. Кайон чуть привстала, прочитала мое послание, кивнула и тут же приступила к работе.
      - Что еще? - спросила я у Шард.
      - Сейчас взгляну...На теле обнаружены волоконца. Довольно интересные. Одно из них - белая льняная нить, судя по всему, из носового платка или белой рубашки. И второе - темно-синяя хлопковая нитка, скорее всего, из жакета. Хм...Больше, пожалуй, ничего интересного. Во всяком случае, ничего такого, что ты не сможешь найти в файле. Да, вот еще свечи...
      - Что скажешь о свечах?
      - Это еще одна наша удача. На одной из них мы обнаружили фрагмент отпечатка пальца.
      - Отпечаток?! Льюис, позволь я тебя расцелую.
      - Спасибо, не надо. Моя подружка страшно ревнива. Так или иначе, но на воске остался отпечаток. Хотя, на самом деле это вовсе не воск. Свечи отлиты их какого-то животного жира. Роджер пытается установить, из какого именно, но, как ты понимаешь, это чрезвычайно сложно, так как жир был обработан при высокой температуре, и все белки денатурировались, в результате чего ДНК анализ может...
      - Прости, - сказала я, пожалуй, более нетерпеливо, чем следовало. Не могли бы мы вернуться к отпечатку.
      - Хорошо, - согласилась Льюис. - Судя по его виду, это отпечаток боковой поверхности указательного пальца. Отпечаток крошечный, и работать с ним почти невозможно. Боюсь, что обращение в центральный банк данных ничего нам не даст, и идентифицировать его мы не сможем. Впрочем, если у нас появятся подозреваемые, мы определенно сумеем провести сравнение.
      - Отпечаток - это хорошо! Поработай все же с центральным банком. Если зона поиска сузится до нескольких тысяч человек, это нам здорово поможет. Дальнейшее ограничение зоны мы проведем по другим показателям.
      - Приступаю. Что еще?
      - Пока все. Как ты считаешь, сколько еще времени медэксперт провозится с телом?
      - Не имею понятия. Подожди немного, я суну в анатомичку нос и спрошу, много ли им еще осталось. - После этого я услышала, как Льюис, открыв аудио-видео связь с лабораторией, произнесла несколько слов. Выслушав ответ, она снова обратилась ко мне: - Минут десять, примерно. Похоже, что Браунинг уже сворачивает дела.
      - Отлично. Попроси Браунинга связаться со мной, как только они всё закончат.
      Это я направила Тони проследить, как патологоанатомы будут работать с трупом. Для того чтобы все обнаруженные на теле улики имели юридическую силу, присутствие при вскрытии офицера полиции было обязательным. Когда предварительный сбор данных закончится, нам придется поделиться всеми сведениями с баптистами. И я хотела, чтобы это сделал именно Тони. Ему евангелисты поверят и не станут обвинять нас в том, что мы искажаем факты. Некоторые из них все едино начнут визжать о фальсификации, но моя совесть будет чиста, я сделала всё что могла, дабы предупредить эти вопли.
      Я отключилась от Льюис и сняла с головы коммуникатор, который носила почти непрерывно, с того момента, когда ранним утром явилась на место преступления. Проклятая машина так намяла мне виски, что голова моя просто раскалывалась от боли. Я сладко потянулась и посмотрела на часы. 3:27 пополудни.
      Положив аппарат связи на стол, я попыталась провести ревизию всего того, что мы успели получить. Большую часть поверхности стола занимала схема места преступления. Самые важные точки на схеме были пронумерованы. Одиннадцать или двенадцать номеров мигали красными огоньками, и это означало, что в отношении их появились новыми данными, с которыми я еще не успела познакомиться. На другом конце стола находилось тоже схематичное, но все же более детальное изображение тела. На нем примерно каждые пятнадцать секунд вспыхивали цифры, и это означало, что патологоанатом, закончив обследование, диктует свой отчёт.
      На противоположной от меня стороне стола Кайон изучала какой-то заказанный ею документ. Пробегая глазами текст, она ритмично постукивала кончиками пальцев по столу.
      - Что-нибудь интересное? - спросила я.
      - Ничего особенного. Просто просматриваю содержание всех телефонных звонков, возможно, связанных с преступлением.
      - И чего полезного можно из них извлечь?
      - Не знаю, - ответила Кайон. - Одна дама сообщила, что своими глазами видела, как из могилы восстал огромный демон. Другой доброхот считает, что здесь, наверняка, не обошлось без "парапсихологического влияния со стороны бразильцев". Какой-то бдительный мужчина видел, что с места преступления убегал подозрительного вида пудель, а целых три человека заметили ведьм, пролетавших над кладбищем на мётлах. Но все рекорды побили сообщения о паривших над местом преступления летающих тарелках. О тарелках нам доложили семь человек. Со всеми семерыми я связалась лично, поскольку нельзя исключать, что они видели зависший над могилами вертолет.
      - Они действительно видели геликоптер?
      - Нет. Но зато все они видели недавно несколько серий "Космической атаки".
      - Что же, никогда не знаешь, где тебе повезет, я где нет, глубокомысленно заметила я.
      - Похоже, что мы слегка переработали, - сказала Кайон, и тут же врубив микрофон, ответила на очередной вызов.
      Я снова потянулась - два часа утреннего недосыпа давали знать о себе по-настоящему. Когда я собралась вновь нацепить на голову аппарат связи, дверь распахнулась и в зал вступил патрульный коп, с какими-то коробками в руках. Мне в ноздри ударил пряный запах, после чего я осознала, что ничего сегодня не ела.
      Проклятие! Я и не заметила, что кто-то здесь собирал у коллег заказы. Мне не оставалось ничего иного, как с завистью взирать на Кайон, берущую свою коробку из лап патрульного.
      Заметив мой взгляд, он привстала со стула, перегнулась через стол и спросила:
      - Надеюсь ты не будешь сердиться? Ты была так увлечена работой, когда мы все договаривались о ленче, что я решила сделать заказ от твоего имени. Надеюсь, что против соуса кари ты ничего не имеешь? И не забудь, что я тебя кредитовала на двадцать баксов, и при случае ты их мне вернешь.
      Я улыбнулась в ответ. Кайон никак не могла выработать свои кулинарные пристрастия, и чтобы ускорить этот процесс, она избрала меня в качестве подопытного объекта.
      Полицейский двинулся вокруг стола, раздавая коробки сидящим вокруг него экспертам и детективам. Наконец, он добрался и до меня.
      - Пожалуйста, лейт... - начал он, но в тот же миг лицо его исказилось, приобретя при этом зеленоватый оттенок.
      Клянусь, это была не моя вина. Мне удалось выкроить время, для того чтобы, вернувшись в Департамент, принять душ. Я дважды помыла голову шампунем, но несмотря на все усилия, продолжала вонять, как зрелый, разложившийся труп. Где скрывается этот аромат, я понять не могла. Возможно, он проник в поры кожи, в фолликулы волос или в иные потайные места. Чтобы избавиться от этого амбре, мне, видимо, придется побрить голову и немного постоять под пескоструйным аппаратом.
      - Спасибо, - сказала я, принимая из его рук коробку. Патрульный отступил, пытаясь изо всех сил выдавить вежливую улыбку. Я обежала взглядом стол, чтобы проверить, не затошнило ли еще кого-нибудь. Из всех присутствующих я была единственной, кому довелось побывать на месте преступления.
      Все остальные коллеги прилежно жевали, из чего я заключила, что их носы как-то приспособились к не совсем застольному запаху.
      Я открыла свою коробку. Жареный цыпленок под зеленым соусом кари. Одобрив про себя выбор Кайон, я извлекла из пакета пластиковую вилку и отковырнула кусок цыпленка. Едва начав жевать, я увидела, как на столе загорелись новые огоньки. Ну, никакого покоя утомленному организму!
      Я дотронулась до мерцающего номера рядом с белой пентаграммой и, не прекращая жевать, прочитала донесение. Лаборатория провела анализ и установила, что белая субстанция является широко распространенной маркой извести, именуемой "Прекрасная лужайка". От этого открытия пользы немного, так как в небольших количествах этот химикат приобретает множество людей. Тем не менее, если мы найдем тару, в которой она была куплена, мы сможем установить, с какой партией товара поступила наша известь.
      Прикончив цыпленка, я прикоснулась к другой мерцающей цифре. Донесение о характере следов ног показалось мне более многообещающим. Две пары следов вполне годились для дальнейшей работы. Первую пару оставили ноги, обутые в кроссовки "Найк", размером 10?, а вторая, с разрезом на подошве - принадлежала некогда парадным туфлям восьмого размера. И та, и другая обувь была мужской. Глубина следа с учетом плотности почвы позволяла оценить вес носившего кроссовки преступника примерно в 190 фунтов, а вес второго - в 210. Кроме того, сохранился частичный след еще одной кроссовки "Найк" девятого размера. Но след был сильно попорчен, и оценить вес третьего преступника было невозможно.
      Я хотела приступить к чтению очередного донесения, но вспомнив о биографии покойника, решила вначале познакомиться с ней. Материал оставался на столе, в том месте, куда его вывела Кайон. Я передвинула свой стул и начала читать документ. Но писк в наушниках коммуникатора не позволил мне продолжить чтение. Я взяла прибор со стола и надела на голову.
      - Стрэнд слушает.
      - Привет, Меган, это Тони.
      - Рада тебя слышать. Есть ли что-нибудь интересное для меня?
      - Твой патологоанатом сейчас диктует отчет. Похоже, что он намерен навалять страниц сорок, а то и все пятьдесят. Думаю, будет не вредно, если я поведаю о его самых волнительных открытиях еще до того, как трактат ляжет перед тобой на стол.
      - Отлично. Выкладывай.
      - Выкладываю. Только позволь мне вначале достать запись. О`кей, посмотрим, что здесь у нас... Твоя идея о сперме в полости раны подтверждения не получила, и, должен признать, что я в связи с этим испытываю большое облегчение. Рана нанесена очень острым инструментом со слегка изогнутым лезвием. На внутренней поверхности раны твои эксперты сумели обнаружить микроскопические следы металла. Это весьма необычный сплав на основе меди. В производстве современного холодном оружия он не применяется, поэтому эксперты считают, что мы имеем дело либо с древним кинжалом, либо с ритуальным ножом. Да, вскрытие живота, рассечение языка и умерщвление петуха было произведено одним и тем же инструментом.
      Скрытых, пригодных для идентификации отпечатков на теле не обнаружено. Как сообщают другие эксперты, добротных отпечатков на месте преступления нет, если не считать оттиска на свече. Из этого можно заключить, что большая часть преступников работала в перчатках. Справа, на расстоянии 1,5 дюйма от отпечатка перстня, мы нашли углубления, оставленные костяшками пальцев. Поэтому мы считаем, что по крайней мере один человек, присутствовавший на месте преступления, перчаток не носил. Очевидно предполагалось, что этот тип не будет к чему-либо прикасаться. Возможно, что парень потерял равновесие и ткнул кулаком в тело, когда то переносили.
      - Замечательно. Скажи, а по частичному оттиску кулака идентификация возможна?
      - Меня это тоже заинтересовало, и я спросил у твоих экспертов. Они полагают, что этого сделать нельзя. Во-первых, оттиск очень слаб, и, во-вторых, на суставах крайне мало деталей, особенно по сравнению с пальцами.
      - Жаль. Иначе мы получили бы классную улику. Ну ничего, у нас остается перстень.
      Коп сказал, что перстень подарил ему отец. Старик, в свою очередь сообщил, что получил украшение после того, как пожертвовал большую сумму Христианскому союзу. Сделав пару звонков в штаб-квартиру Союза мы выяснили, что перстень является своего рода признательностью тем, кто пожертвовал 10000 долларов или больше.
      - Верно, - сказал Тони, - ну и как идет дело?
      -Очень медленно. Мы не можем найти в Христианском союзе человека, который мог бы передать нам список всех тех, кто получил перстень.
      - Понимаю... Им ваши домогательства явно не по вкусу. Этот список доноров - настоящая золотая политическая жила.
      - Именно поэтому я хочу, чтобы им занялся ты. У тебя по сравнению с нами гораздо больше шансов копнуть эту жилу. Попробуй поморгать им своими голубенькими глазками и посмотри, что из этого получится.
      - Попытаюсь. Но тебе надо запросить ордер.
      - Мне этого очень не хотелось бы, - простонала я. - Стоунуолл имеет множество рычагов влияния, и если парень решит, что мы действуем через его голову, то он заставит нас требовать информацию только через суд. Пройдут годы, прежде чем мы получим возможность взглянуть на проклятый список. Попробуй обаять их, и, может быть, они растают.
      - Хорошо. Сейчас я приму душ, если не возражаешь, а затем пойду их очаровывать.
      Я стащила с головы аппарат и вернулась к биографической справке на нашего жмурика.
      "Карл Филлипс: Родился в 1978 году; скончался 14 апреля 2023 года от травм, полученных в результате автомобильной аварии. Водителю другого транспортного средства Фрицу Роту предъявлено обвинение в неумышленном убийстве, большое жюри посчитало обвинение обоснованным, и обвиняемый предстанет перед судом. Кроме того Фрицу Роту предъявлен гражданский иск.
      Филлипс родился на севере штата Нью-Йорк. Отец работает менеджером по регулированию товарных запасов сети обувных магазинов. Мать - учительница начальной школы. Семья переехала в Нью-Джерси, когда Филлипсу было 7 лет. Среднюю школу закончил в 1995 году. В том же году поступил в армию. Служил в Югославии. В 1999 году демобилизовался и в 2000-2004гг. работал личным охранником. В 2004 году медиа-холдинг "Либерти" пригласил его в штат для охраны Захарии Стоунуолла, который в то время еще был рядовым конгрессменом. В "Либерти" прослужил до 2020 года. Оставил работу, получив от компании исключительно крупное разовое вознаграждение "за выдающиеся заслуги и длительную беспорочную службу". Выйдя в отставку, открыл оружейный магазин в округе Мариетта."
      Итак, наш покойник трудился на Стоунуолла - того самого парня, который утром толкал речь на месте преступления. Забавное совпадение. Однако, продолжим:
      "Был женат на Памеле Риз-Филлипс. Имеет дочь по имени Джессика, 2007-го года рождения. Развелся в 2021 году. Жена и дочь живут в г.Орландо, штат Флорида.
      Состоял членом Национальной ружейной ассоциации, Христианской милиции, и Лиги любителей булинга Северной Атланты. Кроме того работал на добровольных началах в Летнем библейском лагере в качестве советника.
      В 2006 году подвергался аресту за незаконное ношение оружия. Признал себя виновным в обмен на условный приговор. В 2021 году после получения правоохранительными органами анонимной информации подвергался проверке по подозрению в торговле краденым оружием. Фактов, подтверждающих обвинение, обнаружено не было и расследование было прекращено.
      В связях с организованной преступностью не замечен. О связях с оккультными группами ничего не известно".
      И это все. Из вышесказанного не становилось яснее, почему преступники сочли тело Карла Филлипса более привлекательным, чем остальные трупы кладбища.
      Я посмотрела на Кайон, та в свою очередь оторвала глаза от документа, мы встретились взглядами.
      - Да? - сказала она. - В чем дело, лейтенант?
      - Мне хотелось бы поглубже покопаться в истории жизни Филлипса, ответила я. - Найди пару телефонных дознавателей, и пусть они позвонят во Флориду жене нашего усопшего приятеля. Пусть припомнит, не было ли у её бывшего муженька серьезных врагов. Кроме того, я хотела бы получить список друзей парня. Начиная с армейских корешей и кончая достойными членами Лиги любителей игры в кегли. В биографии Карла Филлипса должно быть нечто такое, за что его труп удостоился особого к себе отношения, но это нечто нам пока не известно.
      - Я уже к этому приступила, и, если мы что-то выясним, я сразу дам тебе знать, - ответила Кайон, и начала отдавать приказы через микрофон аппарата связи.
      Я прикоснулась к столу, и на его полированной поверхности возник список лиц, выделенных для расследования.
      Десять рядовых копов вели опрос жителей домов вблизи кладбища, и эта работа уже близилась к завершению. Опрос, надо сказать, почти ничего не дал. Пара людей вспомнили, что слышали прошедшей ночью какой-то непонятный шум, но никто не видел никаких странных типов, рыскавших вокруг кладбища, и не заметил подозрительных автомобилей.
      Пробежав глазами список полицейских, которые вот-вот должны были вернуться в штаб-квартиру, я обратила внимание на то, что Кёниг все ещё болталась вблизи кладбища. Пришлось снова натянуть на голову коммуникатор и попросить Минди связать меня с Торичелли - парнем, которого я поставила руководить опросом населения.
      - Конечно соединю, детка, никаких проблем - до отвращения приторным тоном ответила Минди.
      - Это Торичелли. Что там у вас? - через мгновение услышала я.
      - Привет, Торичелли. Говорит Стрэнд. Когда твои парни закончат опрос?
      - Заканчиваем. Остался один квартал, в котором работаем я и Кёниг. Остальные освободились, а пара ребят уже готова направиться к вам.
      - Скажи им, чтобы не торопились. Я хочу сохранить твой отряд. Вам теперь придется поработать на севере. Тело мы сумели идентифицировать, и твоим людям надо напрямую поговорить с бывшими друзьями покойника. Вы охватите всех местных, а с иногородними приятелями потолкуют люди из телефонного пула. Постарайся выяснить, были ли у него враги, кого он мог обидеть, и не имел ли он связей с оккультными группами. Последнее особенно важно. Для того чтобы обработать тело подобным образом, должны существовать особые мотивы.
      - Слушаюсь, мэм! Мы двинем на север, как только закончим здесь.
      - Да, и еще кое-что. Скажи Кёниг, чтобы она отправлялась домой и поспала немного. Она уже 14 часов на ногах.
      - Хорошо, Меган, скажу, но боюсь, что это ей не понравится. Девчонка просто в восторге оттого, что ей доверили заниматься этим делом.
      - В таком случае, передай Кёниг, что я клятвенно обещаю в ближайшие шесть часов преступников не обнаруживать, и что, отдохнув, она снова сможет приступить к делу. Нельзя позволить, чтобы кто-то от усталости мог пройти мимо важных улик.
      - О`кей, будет сделано.
      - Ну и отлично.
      Я разъединилась, и снова взглянула на стол. На нем призывно мигали еще десяток красных точек. Еще хуже дело обстояло со схематическим изображением тела. Оно было так усыпано мерцающими огнями, что напоминало рождественскую елку.
      Я откинулась на спинку стула и на несколько секунд смежила веки. Создавалось впечатление, что погружаясь в мелкие детали, я все дальше ухожу от решения проблемы. Пожалуй, настало время для того, чтобы попытаться из отдельных кусков воссоздать общую картину.
      Придвинув к себе бумажную салфетку, которую мне принесли вместе с ленчем, и вооружившись обыкновенной шариковой ручкой я начала вычерчивать схему связей. То же самое можно было сделать и на поверхности стола, сэкономив время, но мне не хотелось, чтобы процесс моих умственных усилий навсегда остался в полицейских файлах. Итак, я изобразила квадрат, в коем написала: "Карл Филлипс". От квадрата во все стороны пошли стрелки, по числу известных мне связей. Первым делом появилась стрелка, ведущая к прямоугольнику с надписью: "Место оккультного ритуала". Затем я соединила моего "Карла Филлипса" с квадратами: "Армия", "Торговля оружием", "Библейский лагерь", "Боулинг", "Ружейная Ассоциация" и "Христианская милиция". От этих шести квадратов дальнейших связей пока не прослеживалось. Немного подумав, я начертила еще один квадрат, в который вписала: "Сенатор Стоунуолл".
      После этого я соединила "Стоунуолла" с "Христианской милицией", что было вполне естественно. Филлипс вступил в милицию, видимо, потому, что работал со Стоунуоллом. Затем появилась линия, соединяющая квадрат "Стоунуолл" с квадратом "Место оккультного ритуала". Это тоже было вполне нормально, поскольку там появился сенатор со своими приспешниками, чтобы извлечь из события политические дивиденды. Когда Стоунуолл толкал спич, имени покойника мы еще не назвали, поэтому сенатор не знал, что с этим человеком он был знаком при жизни. Забавное совпадение.
      В результате мне пришлось изобразить еще один квадрат и вписать в него слово "Заговор". Это был интересный ход, означавший, что кто-то из окружения Стоунуолла мог иметь отношение к издевательству над трупом. Но с какой целью? Я не допускала мысли о том, что это делалось по указанию сенатора в качестве громкого рекламного трюка. Политическое положение Стоунуолла эта выходка существенно не улучшала, а если затея будет разоблачена, то его карьере придет конец. Если не он, то кто? Неужели кто-то из участников Сатанинского заговора сумел тайно внедриться в Христианский союз? Даже меня подобная гипотеза почему-то не вдохновляла.
      Когда головной аппарат связи дал сигнал срочного вызова, я всё еще продолжала размышлять над системой связей.
      - Стрэнд слушает.
      - Говорит Дэвисон. Через десять минут мне предстоит информировать мэра. Что там у нас?
      Всю вторую половину дня мой начальник был на виду. Он выступал перед впавшей в панику городской элитой, устраивал пресс-конференции и пожимал руки всем, кто был того достоин. Одним словом, он использовал все свои ресурсы, чтобы оказаться в свете рампы. Я его вовсе не осуждаю за это. У парня есть хорошие шансы стать шефом полиции, и сейчас ему крайне необходимо, чтобы все влиятельные лица увидели, что он кипит энергией и занимается именно тем, чем надо. Кроме того, он не принадлежит к числу тех начальников, которые прикарманивают всю славу. У моего босса хватает ума заботиться о подчиненных. Он и в прошлом помогал моему продвижению по службе, поручая дела, в которых я могла проявить себя в полной мере. Он следил за тем, чтобы каждый раз мне воздавалось должное. Но это дело, видимо, имело для Дэвисона огромное значение, и мое назначение означало, что шеф питает ко мне большое доверие. Но особенно красноречиво об этом говорило то, что он не лез а ход следствия, предоставив мне полную свободу действий.
      Я кратко доложила начальству о наших достижениях, сообщила наиболее важные технические подробности и объяснила, как намерена распорядиться людским ресурсами в целях дальнейшего ведения следствия. Затем я рассказала ему о результатах беседы с ребятами из ФБР, а, если точнее, из Отдела изучения стандартов поведения. Я подробно описала им место преступления, и они обещали представить мне психологический портрет преступников еще до конца недели. Мне показалось, что они не восприняли это дело серьезно, поскольку оно шло под грифом "Вандализм". Я попыталась дать им понять, насколько взрывоопасной является ситуация здесь в Атланте, но у меня не было уверенности в том, что они прониклись важностью момента. Дэвисон обещал позвонить в ФБР, после того как кончит просвещать мэра. Оставалось надеяться, что этим звонком удастся подстегнуть парней из Отдела стандартов поведения.
      И наконец, я поведала шефу об отпечатке перстня и о нашем намерении получить от Христианского союза список крупных спонсоров.
      - Тони сказал, что попытается, - закончила я, - однако он сильно сомневается, что нам...
      - Не беспокойся. У меня есть кое-какие связи. Список будет у тебя через час, или чуть позже.
      Эти слова меня несказанно удивили. Меня всегда поражало, с каким искусством шеф ведет политические игры, но я даже не подозревала, что у него имеются рычаги влияния в Христианском союзе. Правда, я, вообще, мало что знала о жизни Дэвисона за пределами офиса. Он успешно делал карьеру государственного служащего, и у него хватало ума не распространяться о своих религиозных взглядах или семейной жизни. По правде говоря, я даже не знала, женат ли мой шеф или нет.
      Я горячо поблагодарила начальника, и он положил трубку. Следует, пожалуй, поинтересоваться его связями в Христианском союзе, подумала я. Конечно, после того, как закончится это расследование. У меня были свои карьерные планы, а для их успешного воплощения всегда полезно знать, кто с кем делит ложе.
      Глава четырнадцатая: Избранник.
      Понедельник девятого, 4 час. 45 мин. пополудни.
      Мы вначале вскочили в поезд, идущий на юг до станции "Общественный центр", а затем пересели в экспресс, который и доставил нас до "Литтл Файф-Пойнтс" - места, где живет Саммер. По дороге мы толковали о музыке. Я был поражен тем, что она знала, кто такой Джастин Вэйр. Честно говоря, я не думал, что дочка ведьмы может слушать этого парня. Но, вообще-то, она больше всего присохла к группе, именуемой "Ямбический хищник", которую, как она почему-то решила, я знать не мог. Эта группа не входит в завизированный предками список исполнителей, введенных в программу моего информационного агента, но я, тем не менее, был с ней знаком. Иногда группу слушает Скотт, когда я бываю в его доме. Особенно нравится мне вещица под названием "Дорога в пекло", где они поют о том, что мы все время стараемся делать добрые дела, а эти добрые дела оборачиваются тем, что нам плюют в морду. Кончилось все тем, что Саммер и я пропели "Дорогу в пекло" от начала до конца. Все пассажиры подземки не сводили с нас глаз, но я почему-то совсем не стеснялся. Не стеснялся я, видимо, потому, что вместе со мной пела Саммер. Когда мы закончили, она сказала, что я заработал дополнительные очки за то, что знаю все слова.
      Мы вышли на станции "Литтл файф" и протопали семь кварталов до её дома. Дом окружала высокая и густая живая изгородь. В изгороди была калитка из кованого железа, к центру которой были приварены изображения льва и единорога. Саммер сказала что-то калитке, и та открылась. Площадь владения оказалась гораздо больше, чем я ожидал. Там было множество увитых лианами высоких деревьев и разных цветов, включая розы. У всех этих представителей флоры был первозданный и довольно неухоженный вид. Огромный дом какой-то старомодной архитектуры имел высокую, покатую крышу, удлиненные окна, а на уровне второго этажа по его периметру шла смешная веранда. Их, насколько я помнил, еще называют "вдовья тропа". Это был очень красивый дом, хотя и немного жутковатый. Он чем-то напоминал мне "Дом с привидениями" из Диснейленда. Впрочем, удивляться здесь было нечему. Ведь они же здесь все ведьмы. Разве не так?
      Внутри жилище Саммер еще больше походило на дом, заселенный призраками. Нет, этот дом не пугал меня, он просто выглядел очень необычным. Первая комната на нижнем этаже оказалась библиотекой. Вместо обычных стекол на окнах были цветные витражи, сквозь которые пробивались лучи заходящего солнца, порождая на деревянном полу изображения драконов. На полках стояли весьма странные книги, хрустальные шары и какая-то большая металлическая хреновина, смахивающая на те штурвалы, которые крутили португальские моряки во времена средневековья. Я не мог решить, к какой категории отнести её предков - просто богатых людей или богатых людей с большим прибабахом.
      Мы прошли по коридору, миновав по пути ведущую на второй этаж лестницу. Лестницу украшали деревянные перила в виде длиннющей змеи. Зато кухня оказалась вполне нормальной, если не считать растений с очень чудным запахом в горшках на подоконниках. Саммер налила нам содовой, и я заметил на дверце холодильника улётный рисунок, на котором была изображена превращающаяся в волчицу женщина.
      - Твоя работа? - спросил я.
      - Моя, - ответила она, выгребая пригоршню льда из морозильника. Нравится?
      - Классно. Особенно глаза. У человеческого глаза и у волчьего совершенно одинаковое выражение. Как будто она думает о том, что...что-то теряет. Любовь, невинность или...
      - Любовь или невинность? Очень свежо. Мне кажется, что твоё призвание - писать поздравительные открытки.
      - Спасибо, - сказал я, принимая этот сомнительный комплимент.
      - Вот уж не думала, что у тебя есть поэтические склонности, Бенджи. Ты заработал очередные дополнительные очки. Эта женщина - один из персонажей моей игры. Её зовут Петуния Костедробилка.
      - Петуния?
      - Да, это у них своего рода семейное проклятие. Все отпрыски этого семейства получают цветочные имена...
      Звонок у дверей.
      - О, Богиня, - произнесла Саммер, - неужели это отродье уже вернулось?
      Она пошла к дверям, а я двинулся за ней следом. Из-под кухонного стола возникла кошка оранжевого окраса, которую я до этого не видел, и присоединилась к шествию. Мы прошли по коридору до входной двери, и когда Саммер открыла её, перед нами оказалась пожилая дама в соломенной шляпе с широкими полями и маленькая девочка со светлыми волосами.
      - Благодарю вас за то, что вы доставили её до дома, миссис Петерсон, - сказала Саммер. - Надеюсь, она не причинила вам беспокойства?
      - Никакого беспокойства, - лучась радостью ответствовала дама. Такая очаровательная девочка!
      - Да, это так, - ответила Саммер, взирая сверху вниз на сестричку.
      - Огромное вам спасибо, миссис Петерсон, - сказала маленькая, светловолосая девочка, подняв глазки, - без вас я до дома ни за что бы не добралась.
      Пожилая леди погладила крошку по головке и удалилась, а крошка вошла в дом. Саммер закрыла дверь и, глядя на сестру с подозрением, спросила:
      - Ну и как тебе, недомерок, понравилась мать-природа?
      - Ух, это было круто! Мы изучали полевые цветы и мисс учила нас, как их называть. Мы видели "черноглазую Сусанну"1, жимолость, шиповник и...
      - И шоколадное мороженое, насколько я могу заметить.
      - Но шоколадное мороженное - вовсе не цветок, глупышка, - сказало дитя с искренним изумлением.
      - Не цветок, но следы на твоей роже оно оставило. Итак, ты, как я вижу, по пути домой заставила миссис Патерсон сделать небольшой крюк. Я не ошиблась?
      Девчушка скрестила руки на груди и одарила сестру таким взглядом, из которого явствовало: "А тебе, проклятый коп, я не скажу ни слова!".
      - Прости, Бенджи, - со смехом произнесла Саммер, - мне следовало бы тебя представить. Винтер, это - Бенджи. Бенджи, перед тобой еще один отпрыск нашего семейства, и зовут этого отпрыска Винтер. А теперь вы можете проследовать в гостиную, чтобы ближе познакомиться друг с другом. А я пока поищу, чем можно протереть её физиономию.
      Саммер исчезла в кухне, а рыжая кошка прыгнула в руки Винтер. Девочка подняла глаза на меня, почесывая кошечку под подбородком. У меня почем-то возникло такое ощущения, что я - вовсе не я, а - подержанный автомобиль.
      - Хм, а Винтер - очень красивое имя, - попытался я завязать светскую беседу.
      -Еще бы. А вот Бенджи, на мой взгляд, звучит по-идиотски.
      -Согласен, - сказал я, - Именно по-идиотски. Наступит день, когда полной мерой рассчитаюсь со своими предками за то, что они наградили меня этой кличкой.
      Винтер посмотрела на меня и спросила с лукавой улыбкой:
      - Итак, Бенджи, не хочется ли тебе поиграть вместе со мной в куклы?
      В тот момент, когда Саммер вошла в гостиную, я пытался втиснуть секретаршу Ребекку за её письменный стол (держу пари, что это рабочее место было рассчитано на более тощую куклу), а Винтер, изображая могущественную финансового титана по имени Максина Могул, отдавала мне приказы:
      - Соедините меня с компанией Фокс-Уорнер по первой линии! А с этим кретином режиссером - по второй! Неужели здесь нет никого, кто мог бы принести мне чашечку какао?! Привет, Спенсер! Не тревожься, детка, я тебя люблю. Как ты смотришь на то, чтобы вместе поужинать?
      Саммер, остановившись у дверей, молча взирала на нас.
      - Прошу прощения, - сказал я пытаясь спасти положение. Обратив Ребекку лицом к Саммер, я продолжил: - У вас назначена встреча? Боюсь, что Максина не сможет вас принять без предварительной договоренности.
      - Теперь я начинаю понимать, почему некоторые птенцы истребляют своих более юных собратьев, - глядя на Винтер, протянула Саммер.
      Я вернул Ребекку в первоначальное положение и поднялся с пола.
      - Продолжай, не стесняйся, - сказала Саммер. - Учись исполнять её приказы. Тебе это пойдет лишь на пользу, поскольку годам к двенадцати это отродье будет управлять всей нашей планетой. Я лично в этом не сомневаюсь.
      - Бенджи! Почему ты перестал играть? - сурово спросила Винтер.
      Я уселся на пол, поднял Ребекку, но тут же усилием воли взял себя в руки. Нет, здесь что-то не так. В комнате находились две девочки, и я точно знал, с которой из них мне хочется играть. Хм... вы, конечно, понимаете, что я имею в виду? Так с какой стать я держу эту куклу?
      Саммер взяла меня за ворот и рывком подняла с пола. Я выронил куклу. Старшая сестра поставила меня перед младшей и прорычала, глядя последней в глаза:
      - МОЙ! Ты поняла?!
      Винтер пожала плечами, подняла Ребекку с пола и посадила во вращающееся кресло за рабочим столом. Оранжевая кошка подошла к нам и принялась обнюхивать крошечный игрушечный офис. Саммер утащила меня в самый дальний угол гостиной.
      - Прости, Бенджи. Мне следовало предупредить тебя об этой маленькой мисс, способной контролировать поведение окружающих. Итак, о чем же мы толковали перед тем, как на нас обрушилась эта юная террористка?
      - Ты показывала мне рисунок девушки-волчицы. А ты еще что-нибудь рисовала?
      - Само собой.
      Мне показалось, что проявленный мною интерес её очень обрадовал. Она взяла свой ноутбук и вывела на экран несколько рисунков.
      Это были просто превосходные работы. Среди них была пара рисунков девушки-волчицы и один портрет жуткого на вид вампира. Но особенно крутым был рисунок, на котором вооруженная мечом девица рубила каких-то зомби в мундирах нацистов. Это натолкнуло меня на мысль о том, что она может рисовать комиксы. Когда я с ней этой идеей поделился, выяснилось, что она это уже делает. Тогда я рассказал ей о наших успехах в этой области. Рассказывать мне не очень хотелось, поскольку Саммер стояла совсем рядом со мной, и мысли мои путались. Когда она захотела взглянуть на нашу работу, я открыл свой ноутбук и продемонстрировал пару первых выпусков.
      И ей они понравились! Я хочу сказать, понравились по-настоящему. Саммер сказала, что Зерро - парень что надо, а диалог просто классный. Сцены сражений и драк, как ей казалось, нам тоже удались. Но, когда мы добрались до сцены, в которой один из инопланетян-похитителей мозгов пробирается вслед за Джейд в душевую кабину, Саммер нахмурилась и умолкла. Сцена, судя по её виду, ей не понравилась.
      - Что не так? - спросил я.
      - Что же... - начала она, сморщив носик, - ...сдается мне, что вы, парни, видели не так уж много обнаженных девиц. Разве не так?
      - О чем ты толкуешь? Если хочешь знать, то я видел их не одну сотню!
      - Я, мой тестостероновый юноша, имею в виду настоящих девиц, а вовсе не тех красоток, которых изображают на постерах.
      - Ах, вот оно что, - протянул я, - в таком случае число увиденных мною ню резко сокращается.
      - Я так и думала. Взгляни на размер их грудей. Неужели все супер-дамы вашего мира накачивают их силиконом? А, может быть, сиськи подобного размера и вида являются их секретным оружием? Может быть, ваша Джейд киборг и палит из своих грудей лазерным лучом?
      - Нет, она настоящий человек! - возмутился я.
      - А откуда ты это знаешь?
      - Да потому что я писал весь этот текст и не оборудовал её грудями роботами. Она просто хорошо сложена.
      - И это называется "хорошо сложена"?! Ничего себе! Да она накачала в себя силикона больше, чем его содержится во всем мире!
      - А вот и нет!
      - А вот и да!
      - А вот и нет!!
      - А вот и да!!
      - Да!!!
      - Нет!!! И я тебе это сейчас докажу!
      Она закрыла комикс и послала своего информационного агента в сеть с приказом раздобыть нужные ей фотографии. Он вернулся менее чем через секунду с тремя центральными вклейками из "Плейбоя".
      - Ничего себе! - восхитился я. И твои родители допускают тебя к подобным штучкам?
      - Конечно, почему бы и нет? Однако вернемся к нашей теме. Как мне кажется, женщины в твоем представлении выглядят именно так, - сказала она, постукивая пальцем по экрану.
      Оказавшаяся под её ноготком дама возлежала на краю бассейна. В одной ручке красотка все еще держала нижнюю часть своего бикини, другой рукой она прикрывала грудь таким образом, что её пальцы касались...
      - Эй, Бенджи! Ты всё еще здесь?
      - А...? Прости. Я тебя слушаю.
      - Сомневаюсь. С вами, мальчишками всегда так. О`кей, смотри сюда. - С этими словами она вывела на экран еще пару разворотов и очистила изображение от всего, кроме грудей. Расположив груди рядом, она спросила: Итак, что ты здесь видишь?
      - Хм... Три пары сисек.
      - Верно. А что еще?
      - Больше ничего. Эта роскошь затмевает мое зрение.
      - Обрати внимание на их форму. Ты заметил, что все они совершенно одинаковые?
      - Да. Это так.
      - Это, потому, Бенджи, что подобные сиськи изготовляются серийно. Поточное производство, так сказать. В вот как выглядят настоящие груди.
      Саммер послал агента за новой партией фотографий, и он вскоре вернулся, доставив нам целый вагон иллюстративного материала. Там были старинные живописные полотна, черно-белые художественные фотографии и целая куча любительских снимков женщин, сделанная, видимо, их дружками.
      - Теперь, Бенджи, ты видишь, что природный продукт имеет различную форму, - сказала она, меняя картинки на экране. - Ты всегда можешь отличить фальшивую грудь от настоящей, поскольку соски первой расположены строго по центру, как фары у автомобиля. В жизни же соски обращены либо чуть внутрь, либо немного наружу.
      - Неужели? Никогда этого не замечал, - заявил я, воровато покосившись на её грудь и стараясь сообразить, в какую сторону смотрят соски. Поймав мой взгляд, она взяла меня за подбородок и повернула лицом к монитору. Однако, делая это, она почему-то улыбалась.
      Мы еще немного потолковали о формах грудей, а затем, расширив тему, принялись обсуждать достоинства и недостатки различных манекенщиц. Когда я сказал, что одна из выведенных на экран моделей по-настоящему красива, Саммер расцвела и сказал, что я заслужил еще один поощрительный бал за хороший вкус. Оказалось, что эта женщина и ей нравилась больше всех других.
      Через некоторое время я услышал, как открылась и закрылась входная дверь, а затем в коридоре раздались чьи-то шаги.
      - Кто это? - спросил я.
      - Скорее всего, мама.
      - А... Хорошо, - но вдруг вспомнив, какими видами мы любуемся, я тревожно выпалил - МАМА?! - и протянул руку, чтобы вырубить компьютер.
      Однако Саммер шлепнула меня по лапе.
      - Эй, - сказала она, - оставь всё как есть. Мне показалось, что ты собирался объяснить мне, почему эта крошечная мисс "Двенадцатый размер" сфотографирована в таком ракурсе.
      - Но, Саммер, не лучше ли будет выключить эту штуку, твоя...
      - Привет, семейка! -произнес женский голос, и мама Саммер вступила в гостиную. В одной руке мама держала пачку каких-то листков, а в другой ящик для транспортировки домашней живности.
      - Мамочка! - восторженно взвизгнула Винтер и со всех ног понеслась к дверям. Женщина поставила на пол ящик и подхватила младшую дочь.
      - Здравствуйте, мои дорогие детки. Признавайтесь, какие безобразия вы успели натворить за время моего отсутствия?
      - А я сегодня видела полевые цветы, и выучила их имена! Я видела "черноглазую Сусанну" и...
      - Привет, мам, - сказала Саммер, прерывая болтовню сестренки, - а это мой новый друг. Его зовут Бенджи.
      Мама кивнула мне, стараясь не выронить бумаги и дочь.
      - Рада познакомиться, Бенджи. Да, кстати. Ужин сегодня немного запоздает. Мне надо поработать, поэтому ваш папа прихватит еду в тайском ресторане по дороге домой.
      Она произнесла эту фразу, уже шагая по коридору. Через пару секунд я услышал, как хлопнула дверь в его дальнем конце.
      - Всё это очень странно, - сказала Саммер. - Вернувшись домой, она обычно учиняет нам допрос с пристрастием. "Чем вы сегодня занимались? Что видели? Чему научились? Что чувствовали? Почему бы нам ни сесть рядком и ни поделиться мыслями?". А уж то, что она ничего не захотела узнать о тебе, вообще выходит за всякие рамки!
      Оранжевая кошка крутилась вокруг ящика, из утробы которого доносился басовитый вой. Саммер и я подошли к ящику, чтобы провести расследование. В ящике сидел здоровенный черный котяра, и пребывание взаперти, видимо, не доставляло животному никакого удовольствия.
      - Да, мама действительно чем-то здорово озабочена, - продолжала Саммер. - Она даже не познакомила нас с новой гостьей.
      - Откуда ты знаешь, что это кошка? - спросил я.
      - Просто знаю, и всё. Это свойство всех ведьм.
      Саммер поняла решетку на лицевой стороне ящика. Черная кошка, выдержав небольшую паузу, высунула наружу свой нос. Оранжевая соперница попыталась двинуть по нежному носу когтями, но ей не хватило проворства. Черная гостья выскочила из ящика, и оба зверя начали ходить кругами, выгнув спины и злобно шипя.
      - Мне кажется, что приглашение в дом черной твари - не самая лучшая идея, - заметил я.
      - Возможно ты и прав, - согласилась Саммер. Но затем её лицо просветлело и она спросила: - Эй, Бенджи, а ты не хочешь посмотреть на сеанс самой настоящей магии?
      - Очень хочу.
      - Хорошо. Я считаю, что теперь тебе следует познакомиться с магическим миром.
      - А что это такое?
      - ВИНТЕР! - закричала она так громко, что у меня едва не лопнули барабанные перепонки. Вопль подействовал, и шестилетка мигом примчалась из коридора в гостиную.
      - Что тебе ... Ой! Кисочка!!
      Девочка подняла черную кошку с пола и прижала к себе. Как мне показалось, животное чуть-чуть растерялось. Винтер понесла новую подругу в дальний угол гостиной, а оранжевая обитательница дома поплелась следом. Затем Винтер опустила кошку на пол и принялась рыться в своих игрушках. Оба животных внимательно следили за действиями девчушки. Винтер извлекла на свет шкаф, в котором хранились наряды самых больших кукол, и уже через несколько минут, облаченные в короткие летние платьица кошки чинно сидели за кукольным столиком, вежливо принюхиваясь к стоящим на нем чайным чашкам, наполненных молоком.
      - Вот это да! - восхитился я. - Она - действительно настоящая ведьма.
      - Да. Моя сестренка - настоящая ведьма, и ты можешь звать её Ксареной. Да, кстати, а ты не хочешь остаться на ужин? Я могу позвонить папе и попросить его захватить еще одну порцию.
      - Нее... Мне надо быть дома, до того как вернуться родители.
      - Хорошо. Тогда я провожу тебя до калитки.
      Она провела меня до двери, а затем и дальше до жутковатой железной калитки и живой изгороди. Мы постояли там некоторое время, пока я придумывал какой-нибудь улетный способ сказать ей гуд-бай.
      - Всё получилось классно, - наконец разразился я, - теперь я даже рад, что ты так врезала мне по заднице во время игры.
      Она рассмеялась, что меня несколько удивило, поскольку ничего смешного я, вроде бы, не произносил.
      - Ты красиво принимаешь поражение, - сказала она, - и за это я награждаю тебя еще одним выигрышным очком. Спокойной ночи, Бенджи.
      - Спокойной ночи... Да, кстати, а что я получу за те очки, которые ты мне выдала?
      - Я скажу, когда ты их наберешь достаточно, - лукаво сказала она и наградила меня поцелуем.
      Нет, правда! Она поцеловала меня по-настоящему!
      После этого Саммер закрыла калитку и направилась к дому.
      Дождавшись, когда она скроется из вида, я двинулся на станцию подземки. Это был просто потрясающий вечер!
      Глава пятнадцатая: Сыщик.
      Понедельник девятого, 5час. пополудни.
      Итак, Джастин Вэйр. По дороге в офис я размышлял над этим именем. Оно мне почему-то казалось знакомым. В наших файлах его не было, следовательно, профессионально я с этим типом не сталкивался. Так откуда же оно мне известно? Я щелкнул выключателем микрофона и попросил Шервина поискать в сети информацию о проживающем в Атланте человеке по имени Джастин Вэйр. Обычно я избегаю широких поисков такого рода, но имя "Вэйр" было достаточно необычным, и прочесывание сети могло принести желаемый результат. Шервин, пожаловавшись на перегрузку и пробормотав, что его недооценивают, сообщил о том, что обнаружил 14.872 сайта, на которых упоминается личность, отвечающая заданным критериям.
      От изумления я едва не въехал в телеграфный столб. Четырнадцать тысяч!? Что за чертовщина? Всё было бы понятно, если бы я попросил Шервина найти упоминание о каких-нибудь Джоне Смите, Киме Ли или Абдулле Магомете. Но чтобы Джастин Вэйр... Сколько человек с таким именем может проживать в нашем городе?
      Оказалось, что в Атланте нет никаких Вэйров. Если верить справочникам, конечно. Во всём регионе Большой Атланты под этим именем не значилось ни одного телефона. А если на то пошло, то и во всем штате Джорджия. Ни в одном электронном справочнике адрес Джастина Вэйра не упоминался. Не существовало и его электронного адреса. Связавшись со Службой общей информации, я выяснил, что таинственный Джастин Вэйр ни разу в жизни не подписывал гарантийной карточки на товары длительного пользования и даже не отвечал на приглашения принять участие в лотерее. Этот парень был бестелесным призраком. И призраком весьма заметным, судя по той рекламе, которую он получал в сети.
      Я попросил Шервина отработать все сайты, на которых упоминался Вэйр, и составить на парня биографическую справку. После этого я вырубил связь и целиком отдался управлению машиной в надежде хоть немного прочистить мозги.
      Уже через пятнадцать минут я оставил машину на парковке и пошел в офис. Вдохновение, увы, так меня и не посетило, и дело не становилось яснее. Я открыл дверь конторы и окинул взглядом помещение. Все предметы находились там, где им было положено находиться, а беспорядок, царивший на столе Джен по меньшей мере два дня, сохранился в первозданном виде. Судя по всему, за время моего отсутствия Джен в контору не забегала. Я соорудил себе чашечку кофе и уселся, чтобы ознакомиться с той информацией, которую накропал для мен Шервин.
      "Джастин Вэйр: Родился 27-го марта 1995-го года в г. Бун (Северная Каролина). Единственный ребенок Вирджинии Вэйр (1957-2019), занимавшейся продажей программного обеспечения, и Томаса Вэйра (1951-2020) программиста".
      Любопытно. Вирджиния понесла Джастина, когда ей было 37. Пожалуй, немного поздновато.
      "Семейно положение: Холост. Раса: Белый. Цвет волос: Шатен. Глаза: Голубые. Рост: 5 фут. 11 дюйм. Место жительства: г. Атланта. Профессия: Музыкант.
      Закончил Мемориальную Баптистскую школу в г. Бун и три курса Свободного университета. Исключен из университета в 2015 г. За период с 2015 до 2018 информация крайне ограничена. Известно лишь то, что Вэйр выступал с музыкальными программами в небольших клубах и на религиозных бдениях. В 2019 году Вэйр издал за свой счет первый альбом. Альбом имел ограниченный успех из-за чрезвычайной языковой грубости текстов. В 2020 году Вэйр был замечен фирмой "Тринити Мьюзик", входящей в холдинг "Либерти медиа". Изданный в 2022 году альбом получил платиновый диск. Так же как и новый альбом 2023 года. Вэйр был дважды признан "Лучшим вокалистом" на конкурсе Христианской музыки".
      Итак, парень - звезда рока, и именно в этой связи я слышал его имя. Теперь понятно, почему номер его телефона и адрес не значатся в справочниках.
      Да, события, похоже, начинают обретать некоторый смысл. Гигант рока попросил Джен - самого что ни на есть заштатного детектива-парапсихолога оказать ему помощь в каком-то сугубо личном деле. И как это можно увязать с тем, что парень - баптист, один из тех чудесных людей, которые видят в парапсихологах слуг Сатаны, распространяющих по миру его влияние? (И не только бедных парапсихологов, но и Микки Мауса вкупе с Папой римским). И как прикажете понять то обстоятельство, что парень, способный скупить все полицейские силы Атланты, обращается за помощью в третьеразрядное детективное агентство?
      Потрясающе! Вот теперь действительно всё встало на свои места. Я поднялся со стула, подошел к стене и несколько раз довольно сильно приложился об неё головой. Осознав, что это действие озарения мне не приносит, я вернулся к столу и попытался продумать всё с самого начала.
      Итак, начнём. Исчезнувший партнер. Христианская рок-звезда, прибегнувшая к услугам указанного партнера. В жилище партнера проникает грабитель и похищает какие-то документы, оставляя на месте принадлежащую партнеру книгу заклинаний. И кроме того, в деле имеется исчезнувшая кошка. Я начинал чувствовать то, что чувствовала Алиса, преследуя белого кролика. Чем дальше я продвигался, тем больше утрачивали смысл все события.
      Мне не оставалось иного выбора, кроме как собирать части мозаики в надежде, что они в конечном итоге сложатся в стройную картину. В данный момент единственной надеждой для меня оставался Вэйр. Он, по меньшей мере, должен был знать, что происходит. Организовать встречу с ним будет нелегко. Я не могу просто так появиться на его пороге и потребовать свидания. Для этого хотя бы следовало узнать, где расположен этот порог. Адрес звезды тщательно скрывался.
      Шервин по моей просьбе нашел несколько фотографий Вэйра, и разглядывая снимки, я стал размышлять о том, как лучше подойти к парню. Выглядел он вполне располагающе. Вьющиеся волосы и дружелюбная улыбка. Он ничем не напоминал кукольного Кена - супруга Барби, - в которого превращаются многие звезды эстрады после серии пластических операций.
      Итак, по сравнению со мной Вэйр обладал некоторыми преимуществами. Во-первых, он был достаточно богат для того, чтобы обеспечить себе охрану, и, во-вторых, он был лучше меня знаком с общей ситуацией. Но и я, со своей стороны, тоже имел кое-что в рукаве. У меня имелся номер его личного телефона, и ему не было известно, насколько мало я знаю. Из нескольких, имевшихся в моем распоряжении, способов розыгрыша этих слабых карт, я решил избрать так называемый "Шпионский гамбит".
      Я попросил Шервина набрать его номер, пропустив предварительно звонок через специальную службу в Нэшвиле, не позволяющую определить номер звонящего. Вэйр поднял трубку после первого гудка.
      - Алло?
      Я сразу уловил тот южный акцент, который услышал в голосовой почте Джен.
      - Я - друг Джен. Нам необходимо поговорить.
      - Как ваше имя? Постойте...Почему она дала вам этот... - он был в явном замешательстве. Вот и отлично.
      - В восемь часов, - бросил я, не давая ему опомниться. - Если вы не появитесь до восьми, я уйду. Где?
      - Не понимаю...
      - Я спрашиваю, где мы встретимся.
      - Встретимся? Думаю, что лучше всего встретиться здесь...
      - Здесь? Нет, думаю, что "здесь" нам не поможет. Не могли бы вы назвать мне координаты?
      - О... Простите. Подойди-ка сюда... Он просит назвать место...
      Парень с кем-то разговаривал, но слов я уловить не мог. Через несколько секунд мне ответил уже женский голос:
      - Приходите к дому 4322 на Крествью Сёркл в округе Северная Мариетта. Когда вы сможете туда прибыть, мистер...
      - В семь тридцать, - бросил я и тут же прекратил беседу.
      Я прекрасно понимал, что всё это напоминало сцену из плохого шпионского кино. Но именно по такому пути и должен был развиваться избранный мною гамбит. Вы пробуждаете у парня любопытство, и он открывает вам дверь. После этого вам следует идти на приступ, ибо чем сильнее вы будете мямлить, тем скорее он установит, что вы ни черта не знаете. После телефонной беседы Вэйр знает обо мне не больше, чем я знаю о нём, и это уравнивает наши шансы.
      По крайней мере до того момента, как он поймет, что я блефую. Что произойдет после этого, никто не знает. О Вэйре мне известно лишь то, что он нанял на службу моего партнера, и вот теперь этот партнер исчез. Наша встреча должна была произойти на его поле, и я решил, что некоторые меры предосторожности мне не помешают.
      Книга заклинаний была моим единственным вещественным доказательством, поэтому, прихватив её, я отправился в "Инквизицию". За стойкой в вестибюле все еще восседал тот же Джон-Джо-Джек. Он позволил своей рясе соскользнуть с плеча, обнажив загорелый бицепс и большую часть груди. Мы пофлиртовали немного, после чего я попросил сдать мне на ночь в аренду один из шкафчиков в раздевалке. Положив книгу заклинаний в металлический шкаф, я запечатал его, приложив к замку большой палец. Прежде чем уйти, я заглянул в спортзал в надежде увидеть там Дэниела, но он, видимо, где-то работал. Завтра надо будет ему позвонить, подумал я. Если, конечно, у меня не найдется иного занятия. Вполне вероятно, что мне будет не до звонка, поскольку я стану валяться дохлым телом в какой-нибудь яме или займусь чем-то иным столь же полезным.
      По пути в офис я надиктовал письмо для Меган, в котором рассказал, с кем встречаюсь и почему. Кроме того я поделился с нею теми фактами, которые мне были уже известны. Я попросил Шервина соединить письмо, номер шкафчика в раздевалке, картину и видеоклип с похищающей документы женщиной в один пакет и переслать его ровно в десять вечера Меган. Затем, на всякий случай, я сменил пароль в памяти Шервина. Обычно я делаю это раз в месяц, но нельзя было исключать, что Джен его знала или могла вычислить так же, как я вычислил пароль на её машине. Лучше перестараться сейчас, чем потом лить слезы. Для пароля я выбрал фразу: "Месть моржа-чечёточника" - случайное, но отлично запоминающееся сочетание слов.
      Встреча с Вэйром назначена на 7:30. Если всё пройдет нормально, я до десяти часов успею отменить приказ об отсылке послания. А если нет... Что же, Меган, по крайней мере будет знать, с чего начать расследование моего исчезновения. Вот пусть она и разбирается, что должно означать исчезновение кошки.
      Вернувшись в контору, я велел Шервину проверить состояние уличного движения и выдать мне свои рекомендации. Шервин поработал немного и сообщил, что на дорогу к месту свидания потребуется 45 минут. Это означало, что в моем распоряжении был еще целый час, который можно было посвятить более углубленному знакомству с мистером Вэйром.
      Я попросил Шервина порыться в сети и доставить мне все имеющиеся материалы о музыканте. Интервью с ним, очерки, слухи и сплетни из желтых газет. Шервин по моей просьбе проиграл пару песен Вэйра, которые оказались вовсе не такими плохими, как можно было ожидать. Всё мое прежнее знакомство с христианской рок-музыкой ограничивалось песней "Мы идем к Христу". Песня посвящалась современным мученикам, и по какому-то недоразумению, стала мелодией, которую всё прошлое лето крутили во всех гей-клубах. Все эти три ужасных месяца я чувствовал себя самым настоящим мучеником. Когда я решил, что пытка закончилась, кто-то аранжировал мелодию как танец, и её начали крутить снова и снова. Если на небе имеется Бог, то он - или она, или оно обладает поистине извращенным чувством юмора.
      Благодаря сайтам новостей я получил довольно полное представление о Вэйре, или вернее, о его общественной жизни. Но они не дали мне ответа на фундаментальный вопрос - почему этот юный миллиардер обратился за помощью к двухдолларовому детективу-парапсихологу.
      Нельзя было исключать, что обратиться к Джен ему рекомендовал один из наших прежних клиентов. Я попросил Шервина сравнить имена всех наших клиентов и именами тех людей, которые упоминались в статьях о музыканте. Шервин нашел одно единственное совпадение. Репортер, готовившей статью о Вэйре, обращался к Джен с просьбой найти пропавшего кокер-спаниеля. Связь, надо сказать, довольно хилая. Не думаю, что парень поделился с Вэйром о том, какую грандиозную работу провела Джен, чтобы вернуть его любимую животину. Это было бы неуместно, поскольку собака сдохла дня за три до того, как мы наткнулись на её тело.
      Нет, между ними должна существовать какая-то гораздо более тесная связь. Я начал поиск общих родственников. Таковых не оказалось. Шервин сверил старые телефонные справочники, чтобы проверит, не жили ли они в одном и том же городе. Нет, не жили. В конечном итоге, я приказал Шервину проверить не появлялись одновременно их имена в газетах или других изданиях. И он выдал мне семнадцать совпадений подобного рода. Шестнадцать раз имена Джастина Вэйра и Дженнифер Грей давным-давно упоминались в газетенке города Никельклинтелока (Уэльс, Великобритания). Оказалось, что в начале века два человека с такими именами входили в Муниципальный совет городка и не имели ни малейшего отношения как к моему партнеру, так и к звезде рока.
      Оставалась еще одна статья из так называемой "Фридом Газзет", издававшейся в университете, в котором когда-то учился Вэйр. На театральном факультете университета был поставлен мюзикл "1776", и газета давала критический анализ спектакля. Вначале я подумал, что это всего лишь еще одно совпадение, и в мюзикле принимала участие какая-то другая Дженнифер Грей. Но статья сопровождалась фотографией. Изображенная на ней женщина в наряде миссис Джефферсон выглядела гораздо моложе, чем теперешняя Джен, но у меня не было никакого сомнения, что это - она.
      Не может быть! Не может быть, чтобы образцовый член Культа Виккан, радикальная феминистка и парапсихолог училась в университете религиозных фанатиков. В принципе, во всех учреждениях многие факты биографии коллег остаются для их товарищей по работе неизвестными. Я в этом смысле не являлся исключением, и прошлое Джен было мне практически незнакомо. За годы сотрудничества мы толковали о многом, но ни разу не обсуждали семейную жизнь и не предавались воспоминаниям о своих юных годах. Между нами, казалось, существовал какой-то негласный договор избегать подобные темы.
      Итак, я всё же обнаружил связь между Вэйром и Джен. Порывшись в справочниках Свободного университета, я узнал, что они учились там в одно им то же время. Джен на пять лет старше Вэйра, но она поступила в колледж значительно позже и училась на курс ниже его. Они совместно выступали в трех мюзиклах и, вне сомнения, хорошо знали друг друга. В университетских справочниках я нашел и еще кое-то весьма любопытное. В 1015 году Джен перевелась из Свободного университета в Колледж Эмори, который, как она мне говорила, и закончила. В том же году Вэйр был изгнан из университета. Возможно, это лишь случайное совпадение, но нельзя исключать, что там что-то произошло.
      Да, мне еще многое предстояло узнать, события начинали обретать смысл. По крайней мере два фрагмента мозаики нашли свои места. Вэйр обратился за помощью к Джен, во-первых, потому, что он её знал и, во-вторых, в силу того, что полностью ей доверял.
      Я бросил взгляд на часы. 6:40. Пора в путь.
      Глава шестнадцатая: Сыщик.
      Понедельник, девятого. 6 час. 40 мин. пополудни.
      Я спустился вниз, сел в машину и велел Шервину вывести на дисплей приборной доски карту с обозначением кратчайшего пути до дома Вэйра. Выехав со стоянки, я проследовал по Персиковой улице до съезда на идущую к северу скоростную дорогу И-75.
      Оказавшись на 75-ой, я включил крейсерский контроль и позволил автомобилю управлять самим собой. Сам же я еще раз попытался свести вместе разрозненные части мозаики, из которых пока состояло это необычное дело. Может быть, мне повезет, и еще пара кусочков смальты займут отведенное им место. Не переставая размышлять, я любовался проносящимися за окнами машины видами. Где-то в районе пересечения 75-ой с 285-ой проходила граница между двумя мирами. На рекламных щитах вдоль дороги вместо полуголых мужчин, прославляющих нижнее белье, витамины и одеколон, появились объявления местных церковных общин. На бамперах машин становилось все меньше и меньше изображений розовых треугольников и радужных флажков, а их место занимали слоганы типа: "Да спасет нас Иисус", "Аборт - это убийство" и "Единая нация под Единым Богом".
      Когда мы добрались до Мариетты, я снова взял управление в свои руки и, съехав со скоростного шоссе, повел машину по лабиринту мощеных улиц к тому кварталу, в котором обитал Вэйр. Это был один из хорошо охраняемых жилых комплексов. Я остановился перед массивными скользящими в пазах воротами, за которыми из дорожного покрытия торчали выдвижные металлические шипы. Одним словом, каждый, кто намеревался въехать в комплекс, должен был понять, что здесь шутить не любят. В обе стороны от железных ворот тянулась высокая и густая живая изгородь, призванная защитить обитателей квартала от такой шушеры, как я. Я узнал образующие изгородь растения. Их несколько лет назад вывели методами генной инженерии по заказу армии, чтобы ненавязчиво защищать наши базы в странах с так называемыми "неустойчивыми режимами". Растение получило официальное название "Б+У", что расшифровывалось как "Боль и Ужас". Чтобы продраться через подобную изгородь одного мачете мало, без огнемета здесь не обойтись. Ветви "Б+У" отличаются густотой и упругостью, и кроме того они усеяны длинными и острыми шипами. Весной же кусты "Б+У" украшены белоснежными, ароматными цветами.
      Рядом с воротами возвышалась колонна с пластиной для сканирования большого пальца и цифровым кодовым замком. Сообщить мне код Вэйр, видимо, не счел нужным, и пришлось попросить Шервина связать меня с музыкантом.
      - Слушаю, - Это был не Вэйр. Голос принадлежал женщине, с которой я говорил во время предыдущей беседы.
      - Я здесь.
      - Я так и думала, что это вы. Подождите секунду.
      Вначале я услышал, как открылась дверца автомобиля, а затем, оглянувшись, увидел, как из черного "Трансцендентала", запаркованного на противоположной стороне улицы, появилась высокая женщина. У дамы были темные волосы, прекрасно гармонировавшие с черными туфлями, черными обтягивающими брюками и черной шелковой блузкой. При виде этого черного одеяния я вспомнил свои студенческие годы, когда носил только темные одежды, рассчитывая как можно больше оттянуть время посещения ненавистной мне прачечной.
      Женщина в черном подошла к моей машине, наклонилась и внимательно посмотрела на меня через стекло со стороны пассажирского места. Вернее, она посмотрела на меня через дыру в разбитом стекле, которое я неоднократно намеревался сменить, как только у меня появятся на это средства. Средства время от времени появлялись, но сменить стекло я так и не удосужился. Открывшаяся перед ней картина, видимо, её удовлетворила. Дама открыла дверцу и уселась рядом со мной. Я стал ждать дальнейшего развития событий.
      - Итак, чего же мы ждем? - спросила она, кивая в сторону ворот.
      - Вот этого и ждем, - ответил я, показывая на ворота.
      - Ах да, - сказала она, расстегнула ремень безопасности и, протиснувшись между мной и баранкой, вытянула руку и коснулась большим пальцем пластинки сканера.
      Совершая эту процедуру она весьма соблазнительно прильнула ко мне, одновременно определив, не припрятал ли я на себе оружие. Это был тонкий маневр. Если бы её роскошные формы были способны меня увлечь, то эта милая разновидность обыска могла бы остаться незамеченной.
      Ворота открылись, и я проехал на территорию комплекса. Это было прекрасное, но на мой взгляд немного странное место. На крошечных лужайках стояли большие дома, перед каждым из которых развевался американский флаг. Заборов между домами не было и повсюду носились дети и собаки: за детьми, похоже, никто не присматривал, а все собаки были без поводков. Родители не без основания считали, что за подобной изгородью их чада находятся в полной безопасности. Я обратил внимание на то, что каждый фонарный столб был оборудован камерой наблюдения.
      - Меня зовут Линда, - объявила дама в черном, протягивая руку.
      - Привет, Линда, - сказал я, тряся её ладонь. - Меня зовут Дрю.
      Наше рукопожатие несколько затянулось, поскольку Линда, не отпуская моей руки, повернула её ладонью вверх и, похоже, приступила к сеансу хиромантии.
      - Вы это делаете профессионально, или как любитель? - поинтересовался я.
      - Ни то и ни другое, - ответила она, извлекла из кармана портативный дактилоскоп и прижала его к моему большому пальцу. - Я просто хотела проверить, не пользуетесь ли вы фальшивыми папиллярами. В последние несколько лет они стали весьма популярны среди желающих украсть чужую личину.
      С этими словами она отпустила мою руку и соединила дактилоскоп с портативным дисплеем.
      - Посмотрим... - сказала она, вглядываясь в экран. - Итак, перед нами действительно Дрю. Дрю Паркер. Неужели вы... Неужели вы действительно коп?
      Она явно была разочарована. Я хотел ей все объяснить, но дисплей меня опередил.
      - Ах, вот оно что, - продолжала она. - Бывший коп. А ныне профессиональный, лицензированный сыщик. Работает в трех разных фирмах...которыми владеет совместно с мисс Грей. Так вот откуда вы знакомы с Джен.
      - Именно, - ответил я, пытаясь сообразить из какой базы данных она черпает эти сведения. Не исключено, что у неё есть дружок в полиции. Я ожидал, что, когда я приеду к Вэйру, ореол таинственности, окружающий мою личность, начнет постепенно исчезать, но кто мог предположить, что это произойдет так быстро. - Насколько я понимаю, вы осуществляете охрану мистера Вэйра? - вежливо поинтересовался я.
      - Нет. Скорее, я решаю некоторые его проблемы, - она с таким нажимом произнесла слово проблемы, что я решил сделать всё, чтобы не стать одной из них. Если это мне, конечно, удастся.
      - Посмотрим, что там дальше, - продолжала она. - Родился в 1990 году в городе Шарлотта, штат Северная Каролина. Хм.. По виду вы на тридцать четыре не тянете, - сказала Линда, обратив на меня взор. - Вы что, пользовались пластикой?
      Я промолчал, так как точно знал, что выгляжу именно на свои 34 года.
      - Ну так как? Почему молчите? Впрочем, похоже, вы не тот тип, который пользуется пластической хирургией. Если бы это было не так, то вы наверняка что-нибудь сделали бы со своим носом, который вам кто-то изрядно покалечил.
      Подумав, что мне следует когда-нибудь поблагодарить её за столь лестную оценку моей личности, я посмотрел в окно. Мы проезжали мимо игровой площадки рядом с небольшой школой. Детишки с визгом кружились на карусели. На противоположной стороне улицы располагался бассейн, в котором также плескались дети. Количество детей, резвящихся на школьной площадке, не поддавалось учету. Судя по тому, что я видел, в каждой доме этого комплекса должно было обретаться по меньшей мере пять-шесть чад.
      - В 2011 году окончил Городскую полицейскую академию Атланты, - гнула свое Линда, - и в 2016 году получил звание детектива. Два года спустя ушел из полиции, подняв шум по поводу...
      - Благодарю вас, - прервал я её. - Я прекрасно знаком со своим послужным списком.
      По мостовой передо мной вдруг запрыгал футбольный мяч, и я ударил по тормозам. Следом за мячом перед капотом возник мальчишка. Вышедшие на прогулку пожилые супруги, узрев Линду, сделали ей ручкой.
      - Здравствуйте, мистер Джонсон, здравствуйте миссис Джонсон, вежливо приветствовала их Линда.
      Мальчишка тоже махнул нам рукой и, подхватив мяч, понесся прочь. Мы снова двинулись вперед. Перед каждым домом на веранде или на лужайке обязательно кто-то сидел. Интересно, думал я, с какой стати они вот так просто сидят, ничего не делая. Не исключено, что я видел всего лишь манекены, а может быть и роботов, призванных отпугивать возможных грабителей.
      Крествью Сёркл оказался обыкновенным тупиком. Участок рядом с домом Вэйра застроен не был, но пустым его, видимо, оставили сознательно. Посередине участка возвышалось дерево с шалашом на ветвях. С дерева свисали качели, сооруженные из автомобильных покрышек, а на обширной, поросшей зеленой травкой поляне дети играли в "Захват флага". Когда я поставил машину, из соседнего дома появилась женщина с пачкой бумажных стаканчиков в одной руке и кувшином, наполненным какой-то розовой жидкостью - в другой. Дети мгновенно прекратили игру и с визгом бросились к даме так, как бросаются голодные шакалы на раненую газель.
      Вэйр обитал в двухэтажном особняке, сооруженном в колониальном стиле. Дом был чуть больше, чем остальные здания комплекса, и по фасаду его украшали белые колонны, служившие к тому же основанием для открытой веранды второго этажа. Мы с Линдой вышли из машины и неторопливо зашагали по зеленой лужайке к дому. Позади нас послышались чьи-то шаги. Оглянувшись, я увидел девчушку четырех-пяти лет. Девчушка бросилась к Линде, и та ловко подхватила её на руки. Было заметно, что у неё в этом деле был изрядный опыт. Я обратил внимание на то, что девочка относится к азиатскому расовому типу.
      - Поиграй с нами, Линда! - радостно взвизгнуло дитя.
      Линда опустила девочку вниз головой и, взяв за лодыжки, сделала несколько оборотов. Ребенок, совершая круги над землей, весело хихикал.
      - Чуть позже, Сьюзи, - ответила Линда, осторожно опуская девочку на землю. - Сейчас мне обязательно надо повидаться с Джастином.
      - О`кей, - сказала крошка и, отбежав на пяток шагов, добавила: - Даю тебе на это ровно пять минут. - После этого она, не оглядываясь, помчалась назад к своей малорослой уличной банде.
      - Ваша? - спросил я.
      - Я взяла её из неблагополучной семьи, - ответила она. - В этой округе каждая семья пытается взять на воспитание пару детей, или даже усыновить одного-двух. Это часть программы "В защиту жизни". Вы, наверное, слышали их слоган: "Усынови, но аборта не допусти!".
      Мы повернули к дому, и она обняла меня за спину, как бы показывая путь. Это был весьма удобный способ проверить, не прячу ли я на себе пистолет или нож. Мы поднялись на веранду, и Линда распахнула для меня дверь. Перешагнув через порог, я увидел перед собой седовласую даму лет пятидесяти пяти. На даме был передник с надписью: "Рок-бабуля". Над надписью была изображена сидящая в кресле-качалке старушка. В руках старушка держала электрическую гитару.
      - Приветствую вас, - сказала с улыбкой роковая бабуля. Её произношение указывало на северные равнинные штаты. На Висконсин или, может быть, даже на Миннесоту. Одним словом, на те места, где производят много сыра.
      - Привет, - пробормотал я. - Меня зовут Дрю.
      - Счастлива познакомится с вами, Дрю, - сказала седовласая любительница тяжелого рока и извлекла из кармана передника портативный металлоискатель. - Не могли бы вы на секундочку слегка приподнять руки?
      - Неужели и вы тоже...Хм...решаете его проблемы? - спросил я, стараясь говорить так, чтобы вопрос не прозвучал чересчур вызывающе или, не дай Бог, грубо.
      - Что вы, что вы! Я всего лишь домоправительница мистера Вэйра, и зовут меня миссис Темплетон. Вы не забыли, что я попросила вас немного приподнять руки?
      Я повиновался. У меня почему-то возникло смутное чувство, что миссис Темплетон без колебаний раздробит мне коленные чашечки, если решит, что я недостаточно послушен. Мое шестое чувство, уберегающее меня от неприятностей, как я понял, вступило в дело.
      Не найдя на мне металла, домоправительница положила прибор в карман, и принялась ощупывать меня в поисках не металлического оружия. "Ощупывать" - слишком мягко сказано. Еще совсем немного и она полезла бы во все полости моего тела. Так или иначе, но этот общий шмон произвел на свет: микрофон, ручной дисплей, оптико-волоконный шнур, карманную камеру, магнитофон, выглядевший, как старая пуговица, швейцарский армейский нож, несколько дюймов медного провода, кусачки, кредитную карту и старинную долларовую монету, которую я храню для тех случаев, когда не знаю, как поступить. Миссис Темплетон аккуратно разложила все эти предметы на столе, а Линда провела их тщательный осмотр.
      - А это для чего? - спросила она, поднимая монету.
      - Вы не поверите, - ответил я. - Я гоняю монетку туда-сюда между пальцами, когда надо успокоиться. Вещь для частного детектива незаменимая.
      Линда внимательно осмотрела монету, словно рассчитывала обнаружить в ней микроскопическую камеру, взрывной заряд, оружие или нечто иное в этом роде.
      - Итак, у вас нет с собой оружия? - спросила она, неудачно пытаясь воспроизвести трюк с монеткой. Провести монету между пальцами гораздо труднее, чем может показаться с первого взгляда.
      - Ничего, кроме моего острого как бритва ума, - ответил я.
      - Ах, только это. Следовательно, ничего более опасного у вас нет?
      Закончив осмотр монеты, она кинула её мне.
      - Всё остальное получите на обратном пути. Пошли, я представлю вас Джастину.
      - Детки, - обратилась к нам миссис Темплетон, - может быть вы хотите что-нибудь выпить? Лимонада, например. Чая со льдом. Или просто воды.
      - Мне ничего не надо, - ответила Линда. - Как вы, Дрю?
      - Я? Нет, спасибо. Я ничего не хочу.
      Игра шла явно не по моим правилам. Я привык иметь дело со здоровенными вооруженными гориллами, облаченными в костюмы от лучших кутюрье, и миссис Темплетон меня почти пугала. Когда дама, наконец, скрылась в кухне, я почувствовал сильное облегчение.
      Линда повела меня через зал в глубину дома. Дом выглядел очень ухоженным, хотя там и тут я замечал следы деятельности детишек. В некоторых местах на полу виднелись темные следы от колес самоката, а стены украшали карандашные рисунки, которые миссис Темплетон или не смогла, или не успела удалить.
      Зал заканчивался рядом дверей во французском стиле. Линда открыла одну из них, и мы оказались в библиотеке. Это была роскошная комната, и, судя по её виду, детей в неё не допускали. На полу лежал пушистый персидский ковер, а стену над настоящим камином украшал превосходной образец английской ландшафтной живописи. На книжных полках стояли старинные книги в твердых переплетах и различные безделушки. В центре комнаты находился стол. На столе я увидел компьютер, с подключенной к нему электрической гитарой. За этим столом музыкант, видимо, занимался аранжировкой своих песен.
      Здесь же был и сам Вэйр. Еще не видя его, я почувствовал его присутствие. Молодой человек сидел в кресле в углу комнаты за дверью. На нем были джинсы, белая футболка с короткими рукавами и сапоги. На груди сверкал массивный золотой крест. Я сразу узнал лицо, которое видел в сети. Но я не мог понять, почему я называл его внешность "располагающей". В жизни этот парень выглядел просто сногсшибательно! Особенно красили его обаятельная улыбка и теплый, доверчивый взгляд огромных голубых глаз.
      Он излучал сексуальную энергию, словно ядерный реактор, в прямом смысле этого слова. Я чувствовал, как эта энергия, подобно электрическому заряду растекается по комнате, и как волосы на моей руке от её присутствия встают дыбом. Не считая других частей моего тела. Не удивительно, что мальчишка сумел продать такое количество своих пластинок. Я молча смотрел ему в глаза и мучался, не зная, залились ли мои щеки предательским багрянцем или нет. Будь она проклята этот моя вечная застенчивость!
      Но вот мои мозги, включив нужную скорость, выдали мне эпизод из старого черно-белого фильма, который я видел пару месяцев тому назад. В этом эпизоде детектив встречает роковую женщину и так ею увлекается, что не замечает пару важных улик, и в результате едва не теряет жизнь дальше по ходу фильма.
      Я поблагодарил свое подсознание за то, что оно помогло мне выйти из клинча, и попытался усмирить свои гормоны. Вэйр, вне всякого сомнения, был красавчиком, но нельзя забывать и того, что из-за него пропал мой партнер.
      Вэйр смотрел мне прямо в глаза.
      - Привет, - сказал он, вставая и протягивая руку. - Меня зовут Джастин. - Это был тот же самый южный выговор, который я слышал по телефону.
      Я подошел к нему, пожал протянутую руку и испытал большое облегчение, увидев, что между нашими ладонями не вспыхнула вольтова дуга. Я старался держаться, как можно спокойнее, но Вэйр не мог не заметить, как пылает мое лицо. Оставалось лишь надеятся на то, что этот, наделенный огромной харизмой юнец привык к тому восторгу, который охватывает при его виде всех приближающихся к нему людей.
      - Меня зовут Дрю... - выдавил я, глядя ему в глаза и не имея ни малейшего представления о том, что скажу дальше. Иногда я просто ненавижу себя, как мужчину.
      Меня спасла Линда.
      - Его фамилия Паркер, - сказала она. - Дрю Паркер - партнер Дженнифер Грей. Парень, в общем, на уровне. Он бывший коп, и за ним ничего нет, если не считать обвинения в нарушении общественного порядка насколько месяцев тому назад. Драка в баре клуба стриптизеров, именовавшегося в то время "Монастырь".
      Вот это да! Я совсем забыл, что тот крошечной инцидент стал известен общественности. Вэйр взглянул на меня с таким видом, словно с трудом удерживался от смеха. Воля победила, и парень не расхохотался. Но он, видимо, и до этого знал, какого рода стриптизы бывали в "Монастыре". Линду ситуация явно забавляла, и у меня не было ни малейшего сомнения в том, что она прекрасно осведомлена, какие люди собираются в этом заведении. Вэйр жестом показал на кресло против себя и мы сели, в то время как Линда осталась стоять, прислонившись к книжной полке.
      - Я рад, что вы пришли, мистер Паркер, - начал он, - а то я уже начинал беспокоиться.
      - Надеюсь, что не я стал тому причиной? - вежливо осведомился я и тут же добавил: - Когда вы в последний раз говорили с Джен?
      - Три дня тому назад, - без малейших колебаний ответил Вэйр. Это означало то, что он либо говорит правду, либо заранее подготовил ответы.
      Что касается меня, то я знал очень мало. Мне было известно лишь то, что она работала на Вэйра, и то, что она исчезла. Не исключено, что она столкнулась с врагами клиента. Но с другой стороны, она могла докопаться до чего-то такого, что по мнению Вэйра ей знать вовсе не следовало.
      - И с тех пор она не вступала с вами в контакт?
      - Нет, - ответил Вэйр. - Джен сказала, что может на некоторое время исчезнуть. На то время пока проводит тайную операцию. Я очень надеялся, что она вернётся к нам еще до передачи. Джен была уверена, что напала на горячий след.
      Передача? Интересно, о какой передаче идет речь?
      - Знаете, что я вам скажу, сыщик, - вмешалась Линда, - вы задаете слишком много вопросов. Почему бы вам не рассказать нам о том, что случилось с Грей?
      - Да, скажите, с ней всё в порядке? - спросил Вэйр.
      Я взглянул на Линду. Ты прекрасно владела собой, и на её лице я ничего не мог прочитать. Девица разыгрывала свои карты, держа их поближе к груди. Что же касается Вэйра, то он был для меня открытой книгой. Он сидел, опершись локтями на колени и положив подбородок на ладони. Поза говорила о том, что всё его внимание сосредоточено на мне, но она не была ни напряженной, ни вызывающей.
      - Не знаю, - честно сказал я, глядя музыканту прямо в глаза. Если он имел отношение к исчезновению Джен, то в его глазах хотя бы на мгновение должно было появиться выражение облегчения. Его должно было обрадовать то, что я о ней ничего не знаю. Но в его глазах я увидел лишь искреннее огорчение с некоторой примесью отчаяния.
      - Но с ваших слов мне показалось, что вы получили от неё какое-то сообщение. Разве не так?
      - Нет, - поправил я его. - Я сказал вам лишь то, что я её друг и что нам необходимо поговорить.
      - О`кей, Дик Трейси - снова вмешалась Линда, - почему бы вам не поделиться с нами всем тем, что вам известно?
      По тону её голоса я понял, что приближаюсь к той опасной черте, переступив которую, сразу попаду в категорию "проблем", входящих в сферу её трудовой деятельности.
      - Хорошо, - сказал я, не зная, как продолжить. Настал момент для принятия ответственного решения - доверять или не доверять этим людям.
      Нутром я чувствовал, что доверять можно, но некоторые части моего нутра, связанные не с мозгом, а с иными частями тела, стремились к таким контактам с Вэйром, которые не имели ни малейшего отношения к нашему расследованию. Поэтому следовало быть очень осторожным, принимая столь важное решение. Не лучше ли будет сохранить свою обычную параноидную подозрительность по отношению к клиенту? Однако, беспокоился он совершенно искренне, а я всегда могу отличить подлинные чувства от фальсификации, и лишь Богу известно, почему у меня это получается. Но пока я еще ни разу не ошибался.
      Иное дело Линда. Она была совсем не похожа на Вэйра и могла доставить серьезные неприятности кому угодно, если того требовали обстоятельства. Однако Линда не могла причинить зла Джен без команды со стороны Вэйра, а он - и в этом я был уверен - такой команды дать не мог. Кроме того, на след Джен я мог выйти только при помощи этой парочки, и мне не оставалось ничего другого, кроме как поделиться всем, что я знаю, или забрать свои игрушки и свалить домой.
      - Итак, мне известно следующее, - продолжил я после несколько затянувшейся паузы. - Во-первых, мне известно, что мой партнер исчез. Джен не появилась сегодня утром на очень важном судебном заседании и пару последних дней не была в офисе. Я знаю, что этим утром кто-то тайком проник в её жилище и взял там какие-то бумаги. Кроме того, мне стало известно, что она работает на вас.
      Вэйр внимательно посмотрел на меня, и впервые за все время я заметил в его взгляде тревогу. Затем он вопросительно покосился на Линду, а та в ответ лишь пожала плечами. Я видел, что они оба пребывают в нерешительности, не зная стоит ли мне доверять. Я решил разыграть карту втемную в надежде, что она окажется не двойкой, а тузом.
      - Послушайте, - сказал я, - я прекрасно понимаю, что вы, ребята, знакомы со мной не с Адама. Но мне известно, что вы полностью доверяете Джен. Я знаю то, что много лет назад произошло в Свободном университете, и понимаю, почему она пользуется у вас таким доверием. Джен, со своей стороны, полностью доверяет мне, в противном случае, она не была бы моим партнером. Итак, почему бы вам, друзья, не скрасить моё существование и не рассказать, чем для вас занималась Джен?
      Вэйр посмотрел на Линду. Секунд тридцать они молча взирали друг на друга, после чего Вэйр сказал:
      - Я не думаю, что она в опасности.
      - Совсем напротив, - произнес я, принимая предложенный мне гамбит. Кто-то проник в её дом и украл бумаги из тайника. И грабителю не пришлось разорять жилье, чтобы найти и открыть тайник. Из этого можно заключить, что кто-то вынудил Джен говорить.
      Подобное соображение, видимо, не приходило им в голову. Глаза музыканта от страха округлились, и даже Линда, судя по её виду, слегка запаниковала. Вэйр взглянул мне в глаза, видимо, пытаясь определить, не шучу ли я, а затем перевел взгляд на Линду.
      - А ты что думаешь?
      - Я думаю... - начала она, но тут же умолкла и посмотрела на меня (таким взглядом обычно оценивают размеры куска мяса для бифштекса). - Я думаю, что если Грей попала в их лапы, то кот уже выскочил из мешка. Что же касается Паркера, то он мне кажется порядочным человеком. Я бы на твоем месте рискнула.
      - Похоже, что нас просто нет иного выбора, - ответил Вэйр. - Если Стоунуолл узнал о наших планах, то ситуация резко осложняется.
      - Послушайте, ребята, - вмешался я, - я не желаю знать, какие у вас там тайны, и мне на них, по правде говоря, плевать. Я всего лишь хочу выяснить, что случилось с моим партнером, и мне кажется, что в данный момент мы играем в одной команде. Почему бы вам сразу не выложить карты на стол?
      Вэйр еще раз внимательно посмотрел на меня и, выдержав паузу, утвердительно кивнул.
      - Согласен. Но только на одном условии. Всё, что вы здесь услышите, останется между нами.
      - Я шантажом, увы, не занимаюсь. Если бы это было не так, то я давно бы вышел в отставку, чтобы наслаждаться жизнью в уютном домике на Багамах.
      - Вы подняли весьма важный вопрос, мистер Паркер, - вдруг сказал Вэйр. - Каков ваш обычный гонорар?
      - Пять сотен в день плюс расходы, - мне не следовало так торопиться с ответом. Вэйр зарабатывал столько, что я мог заломить раза в четыре больше, а он и глазом бы не моргнул. Но такая манера ведения дел, к сожалению, совсем не в моем стиле. Кроме того, парень был готов оплачивать мне розыск моего же партнера. - ...плюс бонус в пять тысяч, если дело будет успешно решено, - все же не удержался я.
      - Цена разумная, - сказала Линда. - Даже, пожалуй, чуть дешево для...
      - ... и еще пять тысяч баксов, - прервал я её, - если в меня станут стрелять. Мне придется платить докторам.
      - Согласен, - протянул Вэйр, - я вас понимаю...
      - Подожди, - остановила его Линда. - Означает ли, что вы получите пять тысяч только в случае попадания? Или Джастин должен будет выплатить пять тысяч и в том случае, если вас всего лишь возьмут на мушку?
      - Платить придется и в том случае, если меня, как вы изящно выразились, "возьмут на мушку". Дело в том, что попасть в меня, как правило, не легко.
      - Но это же не справедливо.
      - Напротив, это весьма справедливо, с моей точки зрения.
      - Ну хорошо. А сколько вы берете за рану, нанесенную ножом или за простое нападение с холодным оружием?
      - Эту услугу я предоставляю бесплатно.
      - О`кей. А как насчет гранаты?
      - С этим я не встречался, - ответил я с улыбкой. - Пока.
      - Как я уже сказал, - остановил наш диалог Вэйр, слегка повысив голос, - я принимаю все ваши условия. Линда, проследит, чтобы вы получили гонорар авансом за неделю работы. И я надеюсь, что все то, что вы узнаете, находясь у меня на службе, останется...
      - Нашей маленькой тайной, - подсказал я.
      - Именно, - ответил с заметным облегчением Вэйр.
      - Итак, Дрю, - снова возникла Линда, - теперь, после того, как вы включены в нашу платежную ведомость, не могли бы вы поведать нам все, что вам уже стало известно?
      Мне не очень хотелось выворачивать наружу все свои потроха, но я решил им поверить, особенно учитывая то, что они оплачивают все мои расходы. Кроме того, даже если они и замешаны в похищении Джен, ничего такого, чего бы они не знали, я сообщить им всё равно не смогу.
      Итак, я поделился с ними всем, что мне было известно. Я рассказал о том, что Джен не явилась в суд утром, и о том, как мне удалось установить, что она работает над каким-то делом, которого нет в наших файлах. Я поведал им о книге заклинаний и о голосовой почте, которая вывела меня на Вэйра. Я показал им картину, изображающую битву с демонами. К картине мои новые клиенты проявили некоторый интерес, но ничто в манере их поведения не говорило о том, что они уже были с ней знакомы. И, конечно, я не мог не рассказать им о пропавшей кошке. Закончил я свое выступлением клятвенным заверением, что пойду до конца, дабы узнать, что все это означает.
      - Очень странно, - сказал Вэйр. - Я не думаю, что книга заклинаний, картина или пропавшая кошка имеют отношение к делу, которое она вела для меня. И я не имею ни малейшего представления о том, что содержалось в украденных документах. Итак, вы продолжаете утверждать, что Джен никогда при вас не упоминала моего имени?
      - Нет. Она вообще не любила распространяться о своем прошлом.
      - Хм... Странно. Каким же тогда образом вы узнали о том инциденте в Свободном университете?
      - А, вот вы о чем? Так это было вовсе не сложно. Я просто сопоставил некоторые факты, которые извлек в режиме диалога из различных баз данных, и кроме того меня осенила пара-тройка счастливых догадок.
      - Неплохо, - заметила Линда, на которую мои слова, видимо, произвели сильное впечатление. - Может быть, вы поделитесь своими знаниями и со мной? Джастин так и не удосужился поведать мне о том фиаско, которое он испытал на последнем курсе.
      - Простите, не могу, - сказал я. - Конфиденциальность во всём, что касается личной жизни клиента. А теперь не могли бы вы рассказать мне, с какой целью вы прибегли к услугам Джен? Или вы намерены оставить меня во тьме, чтобы я искал истину, спотыкаясь и набивая себе шишки?
      - Хорошо, - сказал Вэйр и начал вводить меня в курс дела.
      На это у него ушло целых двадцать минут. Это было то еще дельце! Паренёк, очевидно, ставил перед собой серьезные политические цели и нанял Джен, для того чтобы она накопала как можно больше грязи на сенатора Стоунуолла - большую шишку в Христианском союзе. Именно поэтому Вэйр не мог обратиться в христианское детективное агентство. Парень не был уверен, что в этом деле может доверять даже людям своего круга, и выбрал человека, которому верил.
      Лично я не считал, что Вэйр скроен для того, чтобы стать политиком. Для этого парень был, по моему мнению, чересчур наивным, а его затея превратить сборище воинствующих евангелистов, каковым был Христианский союз, в сообщество сопливых филантропов, представлялась мне просто безумной. Я не видел парнишку в кресле вождя. Но я мог и ошибаться. В политике иногда случаются странные вещи. Ведь мог же Рейган стать президентом США в 1980-ом году, а Сильвестр Сталлоне повторить его успех в 2012-ом. Я обратил внимание на то, что о безумном плане распространялся только Вэйр, а Линда всего лишь позволяла ему говорить. Создавалось впечатление, что идея рок звезды вызывает у неё энтузиазма ничуть не больше, чем у меня. Но в тоже время я понимал: если Вэйр попытается воплотить свою затею в жизнь, Линда пойдет вместе с ним до конца и сделает все для того, чтобы музыкант добился успеха. Интересно, какого рода тайное соглашение они друг с другом заключили?
      Выслушав Вэйра, я решил, что порученная Джен работа была довольно сложной, но всё же не настолько, чтобы она не могла с нею справиться. Ей следовало найти старых знакомых Стоунуолла и попытаться скрытно получить от них информацию. Джен должна была установить его прежних подружек, деловых партнеров и других связанных с ним лиц. Линда и Вэйр успели собрать на сенатора внушительное досье, поэтому Джен начинала не с пустого места. Она работала на Джастина уже три недели, выкраивая на это время без ущерба для наших общих с ней дел. Это было не трудно сделать, учитывая тот застой, в котором пребывал наш бизнес в последние месяцы. Джен успела сообщить Вэйру, что откопала нечто потрясающее, и что через несколько дней он сможет захватить своего противника с еще дымящимся пистолетом в руке. И это, увы, было её последнее сообщение. К сожалению, Джен не сказала клиенту, в чем состоит её открытие, и как она собирается его использовать. Джен Грей всегда любила некоторую театральность и постоянно стремилась всех чем-нибудь грандиозно удивить.
      - Итак, что вы обо всем этом думаете, мистер Паркер? - спросил Вэйр, закончив свое повествование.
      - Думаю, что Джен должна была порекомендовать вам пригласить меня, как только вы затеяли это предприятие несколько недель тому назад, - сказал я.
      - Она хотела это сделать, - вмешалась Линда, - но Джастин и я хотели свести риск к минимуму.
      - Но таким образом вы рисковали гораздо больше. Утечка информации ничто по сравнению с тем, что мы сейчас имеем, - бросил я.
      - О`кей, о`кей, - примирительно произнес Вэйр. - Сейчас не время для споров. Мы попали в скверное положение, и нам следует решать, как действовать дальше.
      - Нам никак действовать не надо. Действовать буду лишь я. Вы же будете тихохонько сидеть здесь, где Линда и миссис Темплетон будут присматривать за вами. Если Стоунуолл действительно захватил Джен, то это означает, что она откопала нечто потрясающе важное. Сенатору не потребуется бездна времени, для того чтобы выяснить, кто её послал. Узнав это, он станет задавать себе всего два вопроса - что вам известно, и как вы намерены распорядиться этой информацией. Как только сенатор кончит размышлять на эту тему, он сразу накатит на вас. Будем надеяться, что у нас еще есть некоторое время.
      Мне показалось, что Вэйр готов пуститься в спор, но Линда остановила его жестом и утвердительно мне кивнула.
      - Вот и хорошо, - сказал я. - Теперь мне нужны все данные, которые вы собрали на Стоунуолла, и запись ваших телефонных бесед с Джен. И если у вас имеются какие-нибудь соображения о том, где сенатор может держать пленницу, поделитесь ими как можно скорее со мной.
      - Вы думаете, что Грей все ещё жива? - спросила Линда.
      - Да, - ответил я, как всегда чересчур поспешно. Теперь срочно требовалось отыскать аргументы подтверждающие мой оптимизм. - Во-первых, нам не известно, что Стоунуолл хочет кого-нибудь убить. Но даже если сенатор и стремиться всех устранить, то он ничего не сделает с Джен, прежде чем не решит, как поступить с Джастином. Возможно, он попытается использовать её, чтобы достать вас.
      Мои слова прозвучали достаточно убедительно. Но я верил в то, что Джен жива вовсе не в силу своих аргументов. Если бы Джен умерла, то я об этом бы знал. В течение четырех лет мы были партнерами и проводили много времени вместе, обсуждая планы операции и все такое прочее... Она тоже отлично меня знала. Одним словом, если бы она умерла...то я об этом сразу же узнал. Каким образом? Не знаю... Наверное, просто почувствовал бы...
      Вэйр пообещал подумать о том, где Стоунуолл мог бы спрятать Джен, а Линда передала те файлы, о которых я просил, Шервину. Она также устроила так, что на мой счет поступила оплата за первую неделю службы. Трансакцию произвел какой-то банк на Каймановых островах, и первоначальный источник средств установить было невозможно.
      - Я буду выходит на связь с вами каждые двенадцать часов. Возможно чаще, если у меня возникнут дополнительные вопросы или появятся первые ответы. Если я в указанный срок на связь не выйду, то вам придется обратиться к копам или подумать о длительных вакациях где-нибудь в Буэнос-Айресе.
      Они оба проводили меня до дверей, и по пути Линда вернула мне все вещи, отобранные домоправительницей во время телесного досмотра.
      - Берегите себя, Дрю, - сказал Вэйр на прощание.
      - Я всё время только этим и занимаюсь, - сказал я, думая о том, что если Стоунуолл захватил Джен, то в данный момент он, наверняка, разыскивает её партнера. Для полного счастья мне этого только и не хватало! Интересно, сколько неприятностей сенатор Соединенных Штатов Америки может доставить простому частному детективу? То есть мне. Видимо, из своей прошлой жизни я ухитрился приволочить с собой в новую реинкарнацию весьма скверную карму.
      Затем я сел в машину и покинул их немного жутковатый мирок. Выехав из железных ворот, я полчаса кружил по улицам Мариетты и, лишь убедившись, что за мной нет слежки, заехал на заправочную станцию. Пока подзаряжались батареи двигателя, я достал из багажника прибор и проверил автомобиль на наличие жучков и прочей нечисти. Пока мне везло, машина была чистой. Затем я связался с Шервином и отменил отсылку сообщения для Меган.
      После этого я направился в центр города. Наконец-то события начинали обретать кое-какой смысл. Но дело, похоже, становилось дьявольски опасным.
      Глава семнадцатая: Сыщик.
      Понедельник, девятого. 8 час. 10 мин. вечера.
      Съехав на дорогу И-75, я включил крейсерский контроль, позволив машине двигаться самостоятельно. Я ещё не решил, куда направиться. Пока я просто стремился на юг, подальше от той части города, в которой обитали баптисты и поближе к своему дому. Если за мной начнется охота, то пусть она пойдет на моем поле.
      Я попытался свести воедино всё, что узнал о деле. Сама идея о том, что сенатор Соединенных Штатов захватил и удерживает Джен, за то что та вызнала кокой-то ужасный секрет, казалась притянутой за уши. Уж очень сильно она напоминала плохое кино. Но в то же время это была единственная теория, которая хотя бы отчасти объясняла факты. Если Стоунуолл удерживает моего партнера, то можно не сомневаться, что в данный момент он разыскивает меня. Избежав до сих пор встречи с подручными сенатора, я, видимо, исчерпал всю отпущенную на мою долю удачу, и впредь мне следует вести себя осторожнее.
      Пока автомобиль самостоятельно катил на юг, я успел ознакомиться с файлами на Стоунуолла, собранными Линдой. Линда поработала на удивление тщательно, и у меня сложилось впечатление, что она занималась подобным делом не в первый раз. Все его неблаговидные делишки она разбила на четыре категории: подозрительные взносы на проведение предвыборных кампаний, откровенное лоббирование, чрезмерно прибыльные сделки и уход от налогов. По каждому из этих пунктов накопилось довольно много грязи. Но в то же время я понимал, почему они попросили Джен схватить сенатора с еще дымящимся пистолетом. Дело в том, что собранные Линдой материалы серьезно повредить сенатору не могли. Во-первых, все государственные служащие - за исключением муниципальных ловцов бродячих собак - грешили не меньше, а даже больше, чем сенатор. И, во-вторых, - и это было самое главное, - махинации были достаточно сложными и изложить их суть за пятнадцать секунд по телевизору не представлялось возможным. А публика наша, как известно, больше пятнадцати секунд информации за один раз не воспринимает. Из чего следовало, что собранный Линдой компрометирующий материал общественное мнение просто проигнорирует.
      В то же время я обратил внимание на то, что в досье нет материалов, связанных со скандалами на сексуальной почве. Одно из двух - или Стоунуолл вел целомудренный образ жизни, или умело заметал следы. Линда все еще надеялась откопать что-нибудь важное и для этой цели составила список телохранителей Стоунуолла, справедливо полагая, что эти парни уж точно знают, с кем мог делить ложе наш уважаемый сенатор. К тому времени, когда я закончил знакомство с файлами, автомобиль уже приближался к центральной части города. Я взял управление на себя и покинул скоростное шоссе в промышленном районе Атланты. Куда ехать дальше, я все еще не решил. Офис исключался. Христианские штурмовики Стоунуолла примутся искать меня прежде всего по месту работы. Затем последует мое жилище - следовательно и туда путь для меня заказан.
      Затем я порассуждал на тему, не стоит ли забраться в квартиру Джен, чтобы скоротать там ночь. Идея мне страшно понравилась и целую милю я только о ней и думал. Я живо представил себе, как Рейнджеры Армии спасения рыщут по городу в поисках партнера Джен, в то время как указанный партнер мирно почивает в квартире этой самой Джен. Забавно, не правда ли? Однако, повеселившись немного, я от этой идеи отказался, найдя её все же слишком рискованной. Если кто-то из соседей заметит мое проникновение, то мне придется крепко попотеть, объясняясь с полицией. Решающим фактором, в конечном итоге, стало мое пристрастие к кофеину. Поскольку в любимую кофейню я всё по тем же причинам отправиться не мог, мне пришлось проехать по Понс де Леон на восток и затем на юг по Мореленд. Эта улица вела в "Литтл Файф-Пойнтс" - один из самых необычных районов нашего города. Остановившись на перекрестке на красный свет, я с интересом наблюдал за тем, как наряженные в одежды вампиров ребятишки пересекают улицу. Это был стиль "Ретро", популярный среди подростков, желающих вернуться в то время, когда им еще не было десяти лет. Когда свет поменялся на зеленый, с другой стороны улицы хлынула толпа деток в одеждах столь ужасных и нелепых, что их стиль вполне можно было бы назвать "Террористическим". Я решил, что эта банда совершает сознательный акт вандализма по отношению ко всякой моде.
      Проехав еще один квартал, я свернул в узкий проезд и поставил машину на парковке рядом с заведением, именуемым "Бриджтаун-грилл". Я выключил мотор и, немного покопавшись, извлек из-под пассажирского сидения пятьдесят долларов наличными. Полсотни - была та максимальная сумма, которую я позволяю себе держать на случай непредвиденных обстоятельств. Я не знал, успел ли Стоунуолл установить контроль за моей банковской картой, но предполагать, что он этого не сделал, я не имел права. Во всяком случае, на спор по этому вопросу я ни за что не пошел бы. Оставив машину, я вернулся на улицу и оказался лицом к лицу с дьявольским черепом, являвшим собой вход в известное заведение, под названием "Дьявольское кафе". Я забегал сюда всего пару раз и был уверен в том, что здесь меня искать не станут. Свободным оказался лишь один столик. Я занял место, и ко мне подошла дама в изящном наряде времен Возрождения.
      - Добрый вечер, - сказала она ласково, - меня зовут Лукреция Борджиа и я целиком к вашим услугам.
      Она наклонилась над столом, чтобы мог я полнее насладиться её глубоким декольте; хотя я, как вы понимаете, и не очень увлечен подобными предметами, но все же их замечаю.
      - Как насчет Мокко?
      - Хм... Вам с мышьяком или нет? - промурлыкала она.
      - С мышьяком... Но только без свинца, если не возражаете.
      - Какие могут быть возражения? С вас восемь пятьдесят. О цене противоядия мы поговорим позже.
      Я вручил ей десятку, и у меня сложилось впечатление, что она просто не знает, что с ней делать. Поняв, что она готова задать мне жару за то, что я плачу ей наличными, я тут же сунул ей пятерку в виде чаевых. Пятерку она приняла более благосклонно и тут же удалилась, пританцовывая и напевая какой-то похоронный мотивчик.
      Ожидая, когда она вернется с моим заказом, я рассматривал посетителей. В основном это были ребятишки школьного возраста, облаченные в наряды разнообразных монстров. Я догадался, что это был главный вечерний шик "Дьявольского кафе". За соседним столиком сидела девица, изображавшая из себя зомби. На ней было обшитое бисером бордовое платье, на голове красовалась шляпка из перьев, а из спины торчал топор. Компанию девице составлял крутой гангстер двадцатых годов. Его прикид состоял из темного костюма в узкую полоску и коротких гетр на лакированных туфлях. К стулу был прислонен футляр для скрипки, в котором, видимо, хранился пистолет-пулемет. Но воспользоваться оружием парень не успел, так как на его лбу темнело входное пулевое отверстие, а на щеке остался след засохшей крови и кусочки мозгов. Что же, очень хорошо. Если здесь появятся подручные Стоунуолла, то я на фоне этой публики их сразу замечу.
      Лукреция принесла мой "Мокко", и я вернулся к работе с файлами, в надежде быстро пройти путь, который до меня прошла Джен. Если мне удастся узнать, какого рода грязь она накопала на сенатора, то я смогу использовать эти сведения для того, чтобы с ним поторговаться. Первым делом я расставил проступки Стоунуолла в определенном порядке, исходя из того, какой из них мог скорее всего привести к дымящемуся пистолету. Кроме того, я учитывал и то, какое из его правонарушений легче всего поддается расследованию.
      Линда собрала огромный материал, и выпив три чашки "Мокка", я едва добрался до половины. Я покрутил головой в поисках Лукреции, чтобы заказать еще чашечку, но вместо отравительницы увидел какого-то парня в наряде индейцев, который только что вошел в заведение. На нем были джинсы и забавная кираса из перьев. Руки его были обнажены. Ах, какие это были руки... Мощные, обнаженные руки! Из черных волос, стянутых на затылке в пучок, торчало орлиное перо, а за пояс был заткнут стальной томагавк.
      Томагавк заинтересовал меня больше всего. Ну хорошо, хорошо... Больше всего меня заинтересовали его обнаженные руки. Томагавк же заставил несколько удивиться, поскольку в наше время появляться с подобным оружием в общественных местах как-то не принято. Заметив мой внимательный, взгляд, он в свою очередь уставился на меня. На вид парню было под тридцать. Я улыбнулся,
      стараясь при этом не казаться полным идиотом, и тут же почувствовал, что опять краснею. Видимо, надо срочно искать врача, который способен убить во мне этот дурацкий рефлекс. Парень в индейском костюме, окинув меня взглядом с головы до ног, вышел из кафе.
      Если бы вы знали, как мне надоел мой дурацкий животный магнетизм! Вместо того, чтобы притягивать ко мне людей, он их отталкивает.
      Я все еще размышлял о самых сокровенных тайнах своей общественной жизни, когда дверь кафе открылась и на пороге возник мой индеец. Но на сей раз он катил перед собой инвалидное кресло. Я мгновенно узнал сидящее в кресле существо, что не удивительно, так как мне довольно редко приходится встречать восьмидесятилетних старух, раскрашенных словно Тигровая лилия.
      Я поспешно отвернулся, надеясь, что это всего лишь еще одно нелепое и невероятное совпадение. Возможно, что мы оба случайно выбрали одно и то же экзотическое кафе, чтобы слегка поразвлечься. Но как я уже неоднократно говорил, в жизни мне не везет. Парень в кирасе из перьев, подкатил мою, страдающую комплексом Покахонтас1 пожилую подругу прямо к моему столику, а сам образовал нечто вроде почетного караула за спинкой её кресла.
      Я ждал, когда старуха произнесет первое слово. Но она молчала. Вместо этого карга, не спуская с меня глаз, запалила огромную самокрутку и принялась пускать кольца дыма. Смотрела она на меня как-то странно. Создавалось впечатление, что она хочет прочитать то, что запечатлелось в самых глубинах моего сознания.
      Я обернулся разок, чтобы убедиться в том, что она не пялится на нечто такое, что располагается за моим затылком. Когда вонь от её сигареты шибанула мне в ноздри, я не выдержал:
      - Хм... разве вам не следовало бы находиться в больнице? - спросил я. В тот момент, когда я видел её в последний раз какой-то юный тип проводил на старушке не запланированную операцию по
      удалению аппендикса. Это происходило совсем недавно в кабине лифта. Сейчас же, если не обращать внимания на инвалидное кресло, бабушка выглядела вполне здоровой. Во всяком случае для человека, который одной ногой уже стоит в могиле.
      - Я уже там была, - ответила она. Голос у неё был чуть более хриплым, чем утром. И более слабым, естественно.
      Наша беседа превратилась в совершенно убийственное занятие. Очередная пауза затянулась еще на добрых тридцать секунд. Наконец, она протянула мне через стол руку. Я не знал, как поступить - приложиться к ней губами или ограничиться простым рукопожатием. Немного подумав, я выбрал последнее.
      - В прошлый раз нам не дали познакомиться, - сказал я. - Меня зовут Дрю.
      - Летний лёд, - заявила она, крепко пожимая мою руку.
      Я не знал, как относиться к этим словам. Нельзя исключать того, что это было вовсе не имя, а приглашение побеседовать о погоде.
      Появилась Лукреция. Но вместо того, чтобы наполнить мою чашку, она стала что-то лопотать о запрете на курение в их ресторане. Летний лёд подняла на неё глаза, Лукреция побледнела и, кажется, совсем забыла то, о чем только что говорила.
      - Слушаю вас, - пропела она.
      - Было бы очень мило, если бы вы принесли мне мятный чай, - сказала Летний лёд с лучезарной улыбкой и, кивнув в сторону парня с томагавком, добавила:- А моему супругу - чёрный кофе.
      Лукреция кивком дала понять, что всё поняла, и чуть ли ни бегом бросилась прочь от стола, забыв поинтересоваться, не нужно ли и мне что-нибудь.
      Летний лёд и я снова уставились друг на друга.
      - Итак, - начал я, - вы пожелали со мной встретиться?
      Более дурацкий вопрос придумать было трудно. Ведь она сидела прямо передо мной. Но я наделся, что эти бессмысленные слова положат начало беседе. Но надежда оказалась напрасной.
      - Скажите, как вы меня нашли? - не сдавался я.
      Ответом мне было молчание. Наконец, пустив в потолок еще одно кольцо дыма, она произнесла:
      - Да, это немного меня удивляет...
      - Простите, я не понял...
      - Совсем не то, что я ожидала увидеть...
      Произнеся эти таинственные слова, она откинулась на спинку своего транспортного средства и сотворила еще несколько колец. Появилась Лукреция и, быстро поставив на столик их заказ, исчезла. Я снова не успел попросить её налить мне еще. Летний лёд подняла чашку и принялась потягивать свой мятный чай.
      Мне надоело пялиться на старушку и я перевел взгляд на её супруга. Честно скажу, что это было гораздо более приятное занятие. У парня была темная кожа, а взирал он на меня своими карими глазами даже с некоторым доброжелательным любопытством. Я не мог решить, действительно ли он индеец, или просто ухитрился так красиво загореть, проводя много времени на солнце. Но в том, что парень много времени уделял спорту, я не сомневался. Я попеременно смотрел то на старую каргу в инвалидном кресле, то на смуглого красавца, размышляя о том, как лучше заставить Летний лёд поделиться со мной её секретом обольщения мужчин.
      От этих мыслей меня отвлекло кольцо дыма, выпущенное мне в физиономию На моих глазах выступили слезы, а сам я закашлялся. Не знаю, что она курила, но в любом случае, это была адская смесь.
      - Итак, Дрю, насколько часто ты видишь события, о которых ты ничего не знаешь, и предметы, которых перед тобой нет? -неожиданно спросила она.
      - Не понимаю, о чем вы...
      - Не ври. Ты всё прекрасно понимаешь. Я говорю о тех "галлюцинациях", на которые ты изо всех сил стараешься не обращать внимания, поскольку кроме тебя их никто не видит. Я имею в виду те интуитивные озарения, которые ты объяснить не в состоянии. Речь идет о голосах, открывающих тебе такие тайны, о существовании которых ты даже не догадывался. Я говорю о духах, знамениях и наделенных даром речи животных.
      Я вскинул брови, пытаясь тем самым продемонстрировать, что не понимаю, о чем вообще идет речь. Мне страшно не хотелось, чтобы эта престарелая индианка проводила со мной сеанс психотерапии.
      - Из-за этого вы сюда и пришли? - спросил я.
      - Естественно.
      Я ждал продолжения, но она молча продолжала дымить.
      - Могу ли я рассчитывать на то, что вы мне объясните это явление?
      - Конечно. Но сейчас я ограничусь лишь одним советом, - сказала она, пустив очередное дымное кольцо.
      - И в чем же он заключается?
      Старуха огляделась по сторонам, склонилась над столом и, поманив меня пальцем поближе к себе, прошептала.
      - 1776.
      Я подождал, что она еще скажет. Но это было всё.
      - 1776? - тупо переспросил я.
      - Да, - произнесла она таким тоном, словно эти цифры имели колоссальное значение.
      - Вы говорите об известном мюзикле?
      - Пусть будет мюзикл, если это поможет тебе лучше запомнить цифры, ответила она, вновь откидываясь на спинку кресла.
      - Скажите, леди, в ваших словах хоть когда-нибудь содержится смысл?
      - Всё время стараюсь, чтобы его было как можно меньше, - бросая окурок в мою давно опустевшую кофейную чашку. - Если все станут понимать смысл моих слов, то это убьёт окружающую меня ауры тайны.
      Она подняла глаза на мужа и кивнула, тот развернул кресло и покатил его к выходу. Только когда супруги были уже в дверях, я сообразил, что они оставили меня расплачиваться за их мятный чай и кофе.
      Короче говоря, весь этот день был похож на один бесконечный эпизод из "Сумеречной зоны" Стивена Кинга. Я бросил на стол двадцатку, схватил свой ручной дисплей и вышел через боковую дверь. Мне было известно совершенно точно лишь то, что какая-то индейская карга сумела меня найти, и это означало, что Стоунуолл вполне способен повторить её подвиг. Сев в машину, я некоторое время покружил по соседним улицам, чтобы проверить нет ли за мной хвоста. Убедившись, что всё чисто, я двинулся на запад, продумывая дальнейший ход действий.
      Вариантов у меня, надо сказать, было не густо. Останавливаться в гостинице я не хотел, так как мне пришлось бы в этом случае использовать пластиковую карту, или оставить отпечаток большого пальца. Ночевка в машине мне тоже не улыбалась. Я уже далеко не мальчик, и моя спина громко протестует, когда я предаюсь подобным эксцессам. Здесь я, по счастью, вспомнил, что у меня есть добрый друг, в доме которого имеется прекрасная кушетка, и который сам ложится спать очень поздно. Кроме того, и это было самое важное, мало кто знал о моей дружбе с ним.
      Я позвонил Дэниелу и поинтересовался, не могу ли ворваться в его мирный дом и провести там ночь? Он ответил в обычной для него форме любовного флирта, что я, естественно, принял за согласие и сообщил, что прибуду через двадцать минут.
      Дэниел живет в кирпичном доме на улице, которая одним концом упирается в "Пьемонт парк". Квартплата там не высокая, а до многих злачных мест города рукой подать. Я оставил машину за его домом так, чтобы никто не мог увидеть номерных знаков, поднялся по лестнице на второй этаж и постучал в дверь.
      Дэниел появился лишь через пару минут. Из всей одежды на нем было лишь полотенце вокруг бедер, а с волос капала вода. Сегодня он снова был блондином и выглядел, как только что вылезший из реки щенок. Щенок, который проводит массу времени в спортивном зале.
      - О, Дрю, привет! -сказал он и улыбнулся - такая улыбка обычно бывает у маленьких детишек, неожиданно получивших приятный подарок.
      - Привет, Дэниел, - ответил я, и взглянув на полотенце, добавил: Классный прикид.
      - Ты застал меня в душе, - сказал он и по-собачьи закрутил головой, естественно, меня обрызгав.
      Когда я заглянул к нему в первый раз, версию с душем я принял за чистую монету. Когда он и во второй раз открыл дверь лишь с полотенцем вокруг бедер, я начал подозревать, что это, видимо, не случайность. Когда же он сделал это и в третий раз, то я уловил в этом систему.
      Закрыв за мной дверь, Дэниел отправился к платяному шкафу. Я слонялся по квартире, а Дэниел тем временем устроил превосходной спектакль, связанный с вытиранием тела и одеванием. Это был своего рода обратный стриптиз. Время от времени я поглядывал в его сторону, чтобы он не подумал, что я сознательно его игнорирую.
      Жилье Дэниела являло собой образец наисовременнейшей студии, с кухней в виде обширной ниши и ванной. Одну половину комнаты занимала широкая кровать, а другую - кушетка и телевизор. На стене висели несколько стандартных полок с коллекцией мягких игрушек, состоящей сплошь из динозавров. Дверь ванной комнаты украшал календарь с фотографиями мускулистых мужчин. Я быстро пролистал календарь. На художественных черно-белых снимках были изображены мясистые парни на сплавных плотах. Чтобы удержаться на ногах, парни принимали самые невероятные позы. Подойдя к кушетке, я увидел, что на одном из подлокотников лежит раскрытый томик Реймонда Чандлера.
      - С это каких пор ты увлекся чтением? - спросил я.
      - Что? - спросил Дэниел, перестав застегивать пряжку пояса. - Ах это... Примерно неделю назад. Я подумал, что романы Чандлера помогут мне лучше понять присущую тебе психологию молчаливого мужского шовинизма.
      Хмм... По крайне мере, он хоть что-то читает, подумал я, извлек свой ручной дисплей, уселся на кушетку и принялся за работу. Я начал классифицировать версии еще в кафе, но работы оказалось больше, чем я предполагал. В то время, как я просматривал список и делал заметки, Дэниел сидел передо мной на полу и смотрел телевизор. Это был какой-то лихо закрученный фантастический фильм о политических интригах на марсианской колонии землян. Во всяком случае, мне показалось, что это Марс. Телевизор Дэниела имел встроенный фильтр сексуальной градации, и мой приятель настроил его так, что вместо некоторых диалогов на экране демонстрировались половые акты между мужчинами. Сношения эти происходили в самых немыслимых позах и самых невероятных местах. В воздушном шлюзе. В гидропонной оранжерее. На письменном столе премьер-министра. Но за всем этим скрывался довольно интересный сюжет о предательстве и двойном предательстве. Между персонажами складывались забавные отношения. Одним словом, осознав вдруг, что уже давно не работаю, я оказался сидящим на полу рядом с Дэниелом.
      После второго акта шоу, мы заказали себе пиццу (без чеснока, поскольку Дэниел ночью работал) и прикончили её в ходе третьего акта. Когда до конца действа оставалось еще минут десять, зазвонил телефон, и Дэниел отправился на работу. Прежде чем удалиться, он поставил ТВ на "паузу", с тем чтобы досмотреть захватывающую концовку позже.
      Избавившись на пару часов от Дэниела, я вернулся к работе с файлами. Еще полтора часа я классифицировал версии по значению, но затем вдруг понял, что делаю всё вовсе не так, как надо. Я расставлял их в том порядке, в каком вел бы расследование сам. Но это был мартышкин труд. Мне следовало разместить приоритеты так, как разместила бы их Джен. Приходилось возвращаться к линии старта.
      Итак, с какого конца Джен могла подступиться к проблеме? Мой партнер, как правило, неплохо идет по электронному следу, но начала бы она точно не с этого. Главная сила Джен в том, что она прекрасно разбирается в людях и умело ими манипулирует. Поняв, что ими движет, она заставляет их поступать, так, как ей нужно. Поэтому она прежде всего принялась бы изучать характеры людей, замешанных в этих почти что скандалах чтобы найти среди них того, кого можно было бы хитростью или силой вынудить рассказать всё, что ему известно.
      Итак я снова вернулся к файлам и принялся искать людей, которые могли привлечь её внимание. Но файлы были поистине бесконечны. Стоунуолл уже более двадцати лет занимался политикой, и за это время у него возникли связи со многими тысячами людей. Джен могла начать работать с любого из них.
      От масштабов затеи у меня начинала болеть голова.
      На время отложив дисплей, я отправился в закуток, именуемый кухней, и принялся рыскать по шкафам в поисках кофе. Такового там не оказалось. Дэниел, видимо, не употреблял даже растворимой мерзости. И вообще, все его запасы пищи состояли из трех пакетов лапши быстрого приготовления, четырех плиток протеина, каких-то двух блюд глубокой заморозки и шести банок кока-колы. Да, там была еще бутылка оливкового масла - но, как мне кажется, вовсе не для пищевого употребления.
      Ограбив Дэниела на банку кока-колы, я отправился к кушетке и не меньше получаса пялился на потолок, надеясь на то, что оттуда мне прямо на физиономию свалится какая-нибудь блестящая идея. Но и на потолке идеи, видимо, тоже не было. Настала пора взглянуть фактам в лицо. Мне ничего не добиться, если я не найду записи Джен о ходе расследования, или у меня не будет пары месяцев на анализ файлов. И первое и второе было из области фантастики.
      Итак, тупик. До сих пор я рассчитывал на то, что наткнусь на ту грязь, которую нарыла Джен, и обменяю эту мерзость на её свободу. Но это исключено. Итак, какими же иными возможностями я располагаю?
      Когда вернулся Дэниел, я все еще ломал голову над этой проблемой. Молодой человек кипел энергией и болтал со скоростью сто миль в час. Поначалу мне показалось, что парень под кайфом, но его зрачки были в норме, да и других признаков наркотического опьянения - кроме безудержной болтовни - я не заметил. Видимо, это было его обычное состояние после работы. Дэниел принял душ, влез в свежие боксеры (на ширинке трусов, как я заметил, был изображен сумчатый дьявол из Тасмании) и плюхнулся рядом со мной на кушетку, чтобы досмотреть последние десять минут фильма, который, как я, наконец, узнал, назывался "Марс поднимается". Затем ему опять кто-то позвонил, и он начал одеваться, чтобы продолжить службу.
      - Он вызывает сразу трех, - сообщил Дэниел, натягивая джинсы, - это значит, что меня не будет несколько часов. Если утомишься, не стесняйся и лезь прямо в кровать.
      - Обойдусь и кушеткой, - ответил я, - боюсь, что после возвращения, хороший отдых будет тебе просто необходим.
      - Не глупи, - сказал Дэниел, натягивая белую майку безрукавку. - Я могу отсутствовать всю ночь. А если вернусь до того, как ты проснешься, завалюсь к тебе под бок. Кстати, на какой стороне ты предпочитаешь почивать?
      Я с подозрением посмотрел на парня.
      - Что? - переспросил он, изображая невинность, а я не сводил с него взгляда. - Да брось ты Дрю. Выше головы не прыгнешь. Это мой третий вызов за день. Ты явно переоцениваешь мою сексуальную мощь. На тебя меня уже просто не хватит.
      - При чем здесь твоя сексуальная мощь? - проронил я, с удовольствием оглядывая его отлично развитую мускулатуру.
      - Ах вот оно что... - протянул он с просветлевшим лицом. Мне показалось, что мое замечание пришлось Дэниелу по вкусу. Он улыбнулся, подмигнул, влез в кроссовки и удалился.
      Как только за ним закрылась дверь, я вернулся к работе. В какой-то момент во время нашего трепа до меня вдруг дошло: если я не могу найти ту грязь, которую накопала Джен, то что мешает мне попытаться найти саму Джен. Не так много сыщется мест, где можно спрятать живого человека. В файлах Линды имелся список как всей собственности Стоунуолла, так и недвижимости, контролируемой его друзьями или союзниками. Список был довольно длинным.
      Прежде всего я поставил себя на место Стоунуолла.
      Итак, в моих руках оказался детектив, который слишком много знает. Убивать свою пленницу я не хочу, по крайней мере до тех пор, пока не узнаю имя нанявших её людей. Где мне лучше разместить эту даму?
      Во-первых, я должен позаботиться о безопасности этого места. Я не могу позволить, чтобы заходящие в мой офис люди спрашивали, почему к моей кофеварке прикована женщина. Следовательно, убежище должно быть удалено. В принципе, это может быть лесной домик, или место с ограниченным доступом. Нечто вроде финансового учреждения с комнатами-сейфами.
      Во-вторых, мне необходимо подумать о лояльности своих сотрудников. Где бы она ни находилась, я должен быть уверен в том, что персонал будет хранить тайну и не предаст меня ни при каких обстоятельствах.
      Первым делом мне на ум пришел особняк Стоунуолла. Там, наверняка, сыщется лишняя комната, в которой можно держать пленницу. Охранять её там будет один из личных телохранителей сенатора. Нет, это не пойдет. Слишком рискованно. Если кто-то из прислуги проговорится, явится полиция с ордером на обыск, сенатор просто не сможет дать внятных объяснений. Он будет схвачен на месте преступления. Не думаю, что Стоунуолл настолько глуп.
      В результате я ввел в систему еще один критерий - возможность отрицать свою причастность. Надо искать место, которое находится под полным контролем Стоунуолла, но напрямую с ним не связанное. В этом случае он сможет заявить, что ему ничего не известно о даме, томящейся в подвале. Новый критерий резко сократил перечень способных заинтересовать меня объектов. Теперь он состоял всего лишь из пяти пунктов, каждый из которых вполне годился для содержания Джен. Но один из них, как мне казалось, подходил для этой цели лучше, чем все остальные.
      Национальная штаб-квартира христианской милиции.
      Теперь посмотрим, что она из себя представляет.
      Штаб-квартира занимала часть старого техно-парка на окраине города. Некоторые здания пустовали, и Христианская милиция приобрела одно из них восемь лет назад за бросовую цену. Окружающая территория была превращена в воскресный тренировочный полигон для милицейских отрядов Атланты и её ближайших окрестностей. Там располагалось стрельбище, полоса препятствий и заросшая площадка для игры в пейнт-бол. Игра проводилась средь растущих на площадке кустов и деревьев. В здании размещались финансовый, рекрутский и политический комитеты. Территория была ограждена металлической сеткой, а у единственного въезда находилась сторожевая будка с охранником. При этом дежурство велось круглосуточно.
      Лучшего места для содержания пленника не найти. Железная охрана. Лояльный персонал. Собственностью Стоунуолла не является. Если что-то пойдет не так, он сможет заявить, что за похищением стоит какая-то чрезмерно воинствующая фракция Христианской милиции. Итак, остановимся на Национальной штаб-квартире.
      Я попросил Шервина показать мне план территории, хранящийся в архивах Строительного управления Атланты. Оказалось, что плану более десяти лет, и он безнадежно устарел. Мне же, для того чтобы отправиться на рекогносцировку, требовалось нечто более свежее. Я взглянул на часы. Половина пятого утра. Набрав номер Линды, я ожидал услышать ответ её голосовой почты, но вместо этого до меня донесся сонный голос самой Линды.
      - Мм... Кто это?
      - Паркер.
      - Какой еще Паркер? - пробормотала она.
      - Ваш новый знакомый, - напомнил я. - Мы встречались вчера вечером.
      - Ах да, Паркер. Вы что-нибудь обнаружили?
      - Возможно. Я пробежался по списку мест, где Стоунуолл мог упрятать Джен, и одно из них показалось мне весьма подходящим.
      - И где, же это?
      - Национальная штаб-квартира Христианской милиции, - ответил я и сразу же пояснил, почему это место больше всего годится для содержания пленника.
      Линда внимательно меня выслушала, задала несколько вопросов, чтобы лучше уяснить ход моих мыслей, и сказала:
      - Да, здесь что-то есть. Итак, каков же план игры? Как я догадываюсь, вы вознамерились оседлать своего большого белого скакуна и, ворвавшись в замок чародея, спасти попавшую в беду девицу. Я не ошиблась?
      - Хмм... Нечто вроде того. У меня есть планы территории и сооружений. Но они слегка устарели. Думаю, что милиция серьезно все перестроила. Не найдется ли среди ваших знакомых человека, который недавно там побывал и мог бы мне сказать обо всех изменениях.
      - Дайте подумать. У Джастина и у меня может сыскаться друг, один из приятелей которого туда иногда захаживает.
      - Отлично. Узнайте об этом месте все, что можно. Особенно меня интересует система охраны.
      - О`кей. Приступаю немедленно. Но думаю, что ничего не узнаю до тех пор, пока люди не проснутся и не начнут знакомиться со своей голосовой почтой. Свяжусь с вами, как только что-нибудь выясню.
      - Благодарю, - сказал я и отключил связь.
      Что же, по крайней мере, у меня появился план действий. Но, увы, это было не всё, что у меня появилось. Появлению указанного плана сопутствовало возникновение страшной головной боли. Ну и пусть себе болит! Я все едино ничего не могу предпринять до тех пор, пока Линда не сообщит мне план местности. Сняв наушник и отстегнув горловой микрофон, я разделся до трусов и заполз в постель. Думаю, что я отпал еще до того, как моя щека коснулась подушки.
      Весть остаток ночи меня преследовали кошмары. В одном из них я, оказавшись в яме, заполненной цитрусовом желе, вступил в борьбу с гигантским змеем. Во время схватки змей превратился в адвоката, но мне это было без разницы, и я обратил внимание лишь на то, что юрист облачен в рубашку из оленей шкуры шерстью наружу. Шерстинки нещадно меня щекотали. Когда схватка прекратилась, служитель закона извлек откуда-то орлиное перо и принялся чертить на моей обнаженной груди карту местности, объясняя при этом детали какого-то старинного и очень сложного земельного договора.
      Затем я увидел себя в библиотеке Джастина. Музыкант снова знакомил меня со своими планами. Но на сей раз он не говорил, а пел. Пару куплетов я записал, но затем Джастин принялся стягивать с себя рубашку, и мое внимание почему-то начало рассеиваться. Он передал мне рубашку и, не переставая петь, стянул сапоги, расстегнул ремень и, наконец, вылез из джинсов. Я не мог не заметить того, что парень считает нижнее бельё излишней роскошью. Затем Джастин пошел в соседнюю комнату, а я отправился следом. Мы оказались в студии. На рок звезду набросилась толпа гримеров и начала натирать его с ног до головы Детским маслом фирмы Джонсон, а банда осветителей, тем временем, занималась установкой прожекторов. Джастин принес мне извинения за то, что нам помешали. Мол всё это цена славы и все такое прочее... После этого он улегся на каменную глыбу, которую притащили специально для съемок. Какой-то технический работник поставил рядом с Джастином фотоэкспонометр. Режиссер придал музыканту нужную позу, и фотографы защелкали затворами. Я подумал, что надо будет обязательно найти журнал, в котором опубликуют эти снимки.
      После этого я оказался тренером украинской ватерпольной команды, принимавшей участие в балетной версии известно фильма А.Хичкока "Психоз". Следует добавить, что это был не просто балет, а балет на воде.
      До чего же здорово, что у меня не хватает бабок, чтобы пройти полный курс психотерапии!
      Так или иначе, но я проснулся оттого, что сквозь жалюзи на мою физиономию лился солнечный свет, а нос, тем временем, щекотали чьи-то светлые волосы. С тумбочки, рядом с кроватью, подавал отчаянные сигналы мой наручный дисплей. И в этот момент я с ужасом почувствовал, что моя левая рука утратила подвижность и, кроме того, я не мог повернуться.
      Лишь проснувшись окончательно - на что ушло чуть ли не полминуты - я понял, что не могу двинуть рукой потому, что она обвилась вокруг Дэниела. Когда я стал освобождать свою конечность, он что-то пробормотал, слегка пошевелился, но так и не проснулся. Бедный ребенок. Видимо ему выпала бессонная ночь. Я, как можно аккуратнее, вылез из постели, взял со стола микрофон и наушники и отправился в кухню, чтобы ответить на вызов.
      - Слушаю.
      - Доброе утро, Дрю. Это Линда.
      - Очень рад. Удалось что-нибудь?
      - Удалось и порядочно. Я поползала по сети и нашла женщину, которая работала в интересующем нас месте. Правда, всего лишь в секретариате, но со зданием, тем не менее, женщина хорошо знакома. Я переслала вам по электронной почте схему, которую она начертила. Мне даже удалось выжать из неё кое-какие сведения о системе охраны. Мне пришлось сказать ей, что Джастин намеревается там побывать, но я должна быть уверена в его безопасности. Мы говорили об идущей по периметру сетке и о сторожевой будке. Сетку, как она полагает, никто не патрулирует, однако там имеются камеры, фиксирующие любое движение, и система, подающая сигнал тревоги, если кто-то пересекает границу участка. Само здание оборудовано стандартным набором: сканером отпечатка большого пальца на входных дверях и камерами слежения в залах и коридорах. На окнах установлены сенсоры. Одним словом, система охраны ничего особенного из себя не представляет, если, конечно, удастся проникнуть за периметр.
      - Отличная работа, - восхитился я. - Как вы думаете, не...
      - Да, и еще кое-что. У нас имеется приглашение. Я поговорила с заместителем директора, курирующего финансовые вопросы, и наплела ему о том, как Джастин страдает оттого, что до сих пор ничего не сделал для Христианской милиции, и как он жаждет дать в их пользу большой концерт.
      - И парень купил вашу историю?
      - Более или менее. В любом случае мы получим возможность побывать в штабе и немного принюхаться.
      - Отлично, - сказал я, делая все, чтобы не выдать ей своего восхищения. - Когда мы отправляемся?
      - Думаю, что нам лучше поторопиться. Мы договорились встретиться ровно в два. Не могли бы вы прибыть в Мариетту в час дня?
      - Сейчас... - сказал я, вернулся к столу и посмотрел на наручный дисплей, узнать время. Было 11часов 12 минут. - Без проблем.
      - Хорошо. Подъезжайте к заправочной станции на углу Мейн-стрит и Кавалерийской улицы. Я остановлюсь там по пути а штаб.
      - Понимаю. Там и встретимся, - бросил я и прервал связь.
      Быстро побрившись, я прыгнул под душ. Правда, для того, чтобы среди разнообразия флаконов со средствами ухода за волосами найти обыкновенный шампунь, мне потребовалось порядочно времени. Обыкновенного шампуня я не обнаружил, и мне пришлось мыть голову бальзамом, полученным из растений, еще произрастающих в жалких остатках тропических лесов Амазонки. Бальзам имел прекрасный аромат и, к моему величайшему изумлению, не придал моим волосам никакого экзотического колера. Я обтерся полотенцем, быстро оделся и позавтракал протеиновым батончиком, запив его кока-колой. Затем я вернулся к кровати, чтобы обуться.
      Дэниел все еще спал. Мне нужно был торопиться, но я не смог устоять перед искушением и целую минуту смотрел на него, не спеша шнуруя ботинки. Он спал в нижнем белье. Его ноги были плотно укутаны простыней, мускулистая спина медленно вздымалась при дыхании, а солнце играло в завитках его золотистых волос. Я ласково потрепал его по голове и вышел, чтобы вторгнуться в логово вооруженных до зубов, воинствующих баптистов.
      Не пора ли мне приступать к поискам более приятной работы?
      Глава восемнадцатая: Полиция.
      Вторник десятого. 3 час. 50 мин. утра.
      Папа разрезал индейку, а мама и сестра внимательно смотрели друг на друга через обеденный стол. Пока всё было тихо. Но я знала, что мир в нашей столовой долго не продержится.
      - Итак, - начала мама в тот момент, когда отец сделал надрез на груди птицы между третьим и четвертым ребром, - разве не прекрасно, что вся семья собралась дома на...уик-энд, - неожиданно закончила она, поймав предупреждающий взгляд моей сестрицы.
      Папа отложил в сторону скальпель и взял в руки хирургические щипцы. Через мгновение он с их помощью извлек из надреза на груди индейки какой-то предмет и положил его на блюдо рядом с клюквенным соусом.
      - Да, - произнесла сестра ( её голос просто сочился сарказмом), - Как мило, что мы без всякой причины собрались на ужин с индейкой в конце ноября.
      Сестренка согласилась приехать домой на каникулы только потому, что мама обещала ей не устраивать никакого празднования. Папа предпринял героическое усилие изменить тему беседы.
      - Хм... - задумчиво произнес он. - Похоже, что вокруг входного отверстия имеются следы порохового ожога. Можно предположить, что роковой выстрел был произведен с расстояния не более шести дюймов. Держу пари, что птичка была знакома с убийцей.
      Я подвинула свою тарелку, надеясь получить лучший кусок до того, как начнется пальба.
      - Как хорошо, что обе мои девочки дома, - сказала мама, - я хочу воздать благодарность за то, что мы собрались вместе...
      - Вот оно! - взвизгнула сестрица, вскакивая со стула и швыряя свою салфетку на стол. - Я так и знала, что ты попытаешься это сделать! Я не намерена сидеть здесь и праздновать высадку расистов-пилигримов на какую-то скалу двести лет тому назад, с целью начать политику (не в обиду тебе, папа) геноцида и рабства! А если ты забыла, мама, то на Плимут-Рок наш народ не высаживался. Это Плимут-Рок сел на шею...
      - Не смейте разговаривать со мной в таком тоне, юная леди! возмутилась мама. - Разве не я первой уговорила тебя познакомиться с тем, что писал Мальком-Х?! И почему мы все должны отказываться от празднования Дня благодарения, если одна эгоистичная девчонка...
      Сестра, не давая ей закончить, выпалила злобную тираду в адрес всех и всяких Дядей Томов. После этого они принялись орать, не слушая одна другую. Папа, тем временем, спокойно взрезал индейкино брюхо и начал ложкой переливать его содержимое в сосуд для хранения жидких вещдоков. На какой-то момент он, оторвавшись от этого важного занятия, посмотрел на меня, и мы улыбнулись друг другу.
      - Меган...
      - Да, папа?
      - Меган!
      Нет, здесь явно что-то не так. Папа всегда зовет меня "Мег". И кроме того, произношение у него бостонское, а вовсе не южное.
      - В чем дело, папа?
      Теперь и мой голос стал звучать как-то странно. Создавалось впечатление, что я глотаю слова. Голова моя кружилась, и я вдруг поняла, что в комнате погашен свет. Кто-то, склонившись надо мной, повторял мое имя.
      - С тобой все в порядке, Меган?
      Теперь я узнал голос. Это говорил Тони.
      Я попыталась сесть и разобраться, что к чему. Оказалось, что я нахожусь в темной комнате. Через щель под дверью пробивался свет, а рядом с моей койкой стоял Тони.
      Так вот значит что. Я была на службе. Я припомнила, что отправилась в заднюю комнату немного вздремнуть, пока ФБР готовит для нас психологический портрет преступников. Это было примерно в час ночи.
      Я начала приходить в себя, но для того, чтобы всё полностью встало на свои места, потребовалось несколько минут. Я поводила руками вокруг койки, рассчитывая нащупать тумбочку и взять положенные на неё часы. До меня не сразу дошло, что они все еще находятся на моем запястье. 3:52 утра.
      - В чем дело? - спросила я, пытаясь подавить зевоту.
      - Мы имеем еще один инцидент, - сказал Тони. - На сей раз в центре города. В районе Второго участка. Надо ехать. Твое начальство желает, чтобы ты была на месте преступления.
      - Понятно... - пробормотала я, протирая глаза. - Что там случилось?
      - Расскажу по дороге. А теперь закрой глаза, я включу свет.
      Я последовала его совету, и через несколько мгновений мой мир окрасился в оранжевый и красный цвета. Я несколько раз моргнула, но к тому времени, когда глаза адаптировались к свету, Тони уже ушел. Нагнувшись, я нащупала под койкой туфли, и не только нащупала, но даже ухитрилась надеть, при этом не перепутав ног. К тому времени, когда я встала с кровати, в комнате вновь появился Тони. В руке у него была закрытая дорожная кружка с горячим кофе. По пути к лифту я успела сделать пару глотков.
      К тому времени, когда мы добрались до гаража, я пришла в себя настолько, что вспомнила о головном приборе связи, который остался лежать на столе в рабочей комнате. Я хотела сбегать за ним, но как только я повернулась, чтобы уйти, Тони постучал мне по плечу и протянул искомый аппарат. Да, той, кому он станет мужем, остаётся только позавидовать.
      Мы расположились на заднем сиденье казенного крейсера, за рулем которого сидел какой-то незнакомый парень в полицейской униформе. Когда мы выехали из гаража, я порылась в карманах и обнаружила залежалую пачку стимулирующих таблеток. Одну из них я бросила в рот и проглотила, сопроводив глотком кофе. Таблетка вовсе не заменяла сон, как утверждала надпись на пакете, но они поддерживали уровень серотонина в вашей организме на должном уровне, не позволяя вам тем самым бросаться на людей, как бы вы ни устали.
      - О`кей, можешь приступать, - произнесла я, пытаясь казаться более бодрой, чем была на самом деле. - Итак, куда же мы направляемся?
      - В "Клинику планирования семьи", ту самую, которая расположена на углу Восьмой и Персиковой, - сказал Тони, глядя на экран своего ноутбука. Мы по-прежнему пытаемся воссоздать полную картину того, что там произошло. На месте событий находятся ребята из Второго участка, но перед ними стоит лишь ограниченная задача - не подпускать зевак, пока не прибудут наши эксперты.
      Я обратила внимание на то, что он использовал слова "мы" и "наши". Хорошо, что Тони, наконец, стал считать себя частью команды.
      - Итак, что же там произошло?
      - Вандализм. Пара разбойных нападений. Возможно, ограбление инвентаризацию в клинике пока не произвели.
      - Ну а причем здесь мы? - удивилась я. - Неужели они считают, что это имеет какое-то отношение к событиям на кладбище?
      Тони вывел на экран ноутбука какую-то информацию и передал компьютер мне. Я увидела изображение комнаты, с начертанной на полу белой пентаграммой. В центре пентаграммы находилось какое-то смазанное изображение, по форме похожее на сложенную в кольцо веревку. Я посмотрела на контрольный код в углу экрана. Съемка проводилась с головного прибора связи.
      - Кто снимал? - спросила я.
      - Первый прибывший на место событий патрульный. Парень по имени Спайви. Прогони картинку чуть дальше и взгляни на то, что его так испугало.
      Я коснулась стрелки быстрого просмотра в правом верхнем углу экрана, и передо мной замелькали кадры. Вначале я увидела углы помещения - коп проверял, нет ли угрозы со стороны спины. Комната была похожа на вестибюль. Мраморные полы. Стойка для приема посетителей. Какие-то объявления на стенах. Затем объектив обратился на...
      Я прикоснулась к ярлыку паузы и увидела на экране обнаженную женщину. Женщина лежала на спине, раскинув ноги так, что они обрамляли один из лучей пентаграммы. От её ног к темному мазку в центре звезды вел темный след.
      - Боже мой!
      На сей раз Тони не сделал мне замечания за то, что я помянула имя Божье всуе. Я увеличила ту часть изображения, на котором было лицо женщины. Она лежала с закрытыми глазами, а на её любу был какой-то рисунок. Приглядевшись, я увидела, что это обратный крест. Создавалось впечатление, что его начертал пальцем маленький ребенок. Кроме того, у неё на голове был венец с острыми шипами, проколовшими в нескольких местах кожу на лбу. Из проколов текла кровь. Я не сразу поняла, что венец сплетен из колючей проволоки.
      - Она жива?
      Тони извлек второй ноутбук и, сверившись с записями, сказал:
      - При обнаружении была жива. Новой информации со скорой пока не поступало.
      Я еще несколько секунд смотрела на экран, чтобы изображение во всех деталях отложилось в моей памяти. Затем я обратилась к меню всех, относящихся к делу, документов, но еще до того, как они начали обретать для меня какой-то смысл, мы прибыли на место. Клиника находилась не более чем в десяти кварталах от нашей штаб-квартиры, а уличное движение в это время суток почти отсутствовало. Водитель поставил наш крейсер позади семи полицейских автомобилей рядом с парой машин без каких-либо опознавательных знаков. Там же находились карета скорой помощи и...три микроавтобуса службы новостей.
      - И как эти мерзавцы, будь они прокляты, ухитрились прибыть так скоро? - спросила я, выбираясь из машины. Терпеть не могу, когда журналисты оказываются на месте преступления раньше меня.
      - Преступники, практически, им сами сигнализировали, - сказал Тони, показывая на клинику. Огромное окно первого этажа было залито похожей на кровь жидкостью. Кровавые растекающиеся пятна имели форму креста, обращенного перекладиной вниз. Поскольку в помещении за стеклом горел свет, окно было похоже на чудовищный витраж.
      - Да, - пробормотала я, - картинка для сайта новостей - лучше не придумаешь. Именно такие фокусы заставляют обывателей сидеть по домам.
      - Да, - согласился Тони. - Боюсь, что нам сейчас придется иметь дело, по меньшей мере, с дюжиной насмерть испуганных людей.
      Мы протолкались сквозь банду телеоператоров из Службы новостей Микрософт и обошли стороной блондинку-гермафродита из радиостудии "Атланта сегодня", уже лопотавшую что-то в микрофон. Насколько я поняла, она, (или, скорее, оно) выдвигала свою, ничем не подкрепленную версию преступления. У основания, ведущей к входу в клинику, лестницы я показала свой значок одному из патрульных копов, и тот пропустил меня через линию оцепления.
      На ступенях лестницы нам повстречалась команда санитаров скорой помощи с носилками. Я посмотрела на их груз и увидела совсем не то, что ожидала. Это была вовсе не та женщина, которая лежала на полу у пентаграммы. Скорая помощь увозила какого-то здоровенного мужика в форме частного охранника. Охранник пребывал без сознания, но его жизни, видимо, ничего не угрожало, поскольку респиратора у него на физиономии не было.
      На входе в клинику мы осторожно обошли эксперта, снимавшего отпечатки с ручки дверей. В самом помещении пара команд, из трех человек каждая, занималась фотографированием. Два копа ходили с рулеткой обмером, а третий работал с фотоаппаратом.
      Я покрутила головой, пытаясь определить, кто здесь командует, и, после некоторого раздумья, остановила свой выбор на отдававшей распоряжения невысокой даме азиатского обличия. Я подошла к ней и, подождав, когда она кончит давать указания о том, что следует фотографировать в первую очередь, представилась:
      - Лейтенант Стрэнд из Бюро специальных расследований.
      - Привет, - сказала она. - А я, ребята, вас так скоро не ожидала. Я Танг. Из Второго участка.
      Мы обменялись рукопожатием.
      - Рада знакомству, - сказала я. - А это лейтенант Браунинг с Четвертого участка.
      - Привет, - бросила Танг, пожимая руку Тони. - Из утренних новостей я узнала, что произошло у вас на кладбище. Когда меня вызвали сюда, я сразу обратилась за поддержкой в Бюро специальных расследований.
      - Отличное решение, - сказала я.
      - Значит, вы тоже видите здесь связь? -спросила Танг.
      - Может быть, расскажете о том, что успели накопать? - не ответив на вопрос, вступил в разговор Тони.
      - Охотно. В основном мы занимались тем, что удерживали форт, отбивая штурм журналистов и напор зевак. Иначе ваши эксперты не смогли бы работать. Кое-что любопытное я все же наскребла, хотя...
      - Что именно? - довольно невежливо прервала я её, так как терпеть не могу, когда кто-то, пытаясь драматизировать события, тянет с предоставлением фактической информации.
      - Что же... Для начала мы получили подтверждение, что жидкость на окнах - настоящая кровь. Так же как и пятно на пентаграмме. Один из экспертов провел экспресс-анализ, чтобы посмотреть, с чем мы имеем дело. На то, чтобы определить её тип, времени не было, поэтому мы не знаем, кому она принадлежит - человеку или иному существу.
      - Может быть, у вас имеются какие-нибудь предположения? - спросил Тони.
      - Имеются, - ответила Танг. - Мы обнаружили восемь или девять пустых пластиковых пакетов, в которых обычно хранится кровь для переливаний. Сейчас их проверяют на наличие отпечатков.
      - А как насчет женщины? - спросила я. - В каком она состоянии?
      - Жива, - ответила Танг. - Похоже, что её накачали наркотиком. Зрачки расширены, дыхание замедлено. Мы не смогли привести её в чувство, в данный момент проводится деинтоксикация. Я на всякий случай направила к ней специалиста с необходимым набором средств для установления возможности изнасилования. Через полчаса ила чуть позже мы получим свежую информацию.
      - Личность пострадавший установить удалось? - спросила я.
      - Без всякого труда, - сказала Танг. - В одном из помещений, неподалеку от зала мы обнаружили её одежду. К блузке была приколота карточка частного охранника с фотографией и именем. Женщину зовут Далила Коллинз, и она входила в команду дежурных охранников.
      - Команду? - удивился Тони.
      - Именно. Они здесь просто помешаны на безопасности. Всё время опасаются, что их или взорвут, или сожгут. Поэтому в клинике каждую ночь охрану несут три человека. Кроме того, на третьем этаже дежурит врач, наблюдающий за состоянием аппаратов, именуемых "искусственные матки". Туда преступники не заходили. Доктор читал роман и узнал о том, что здесь произошло лишь с наших слов.
      - Что случилось с двумя другими охранниками? - спросила я.
      - Одного из них только что отправили в госпиталь, мы нашли его в комнате отдыха. Он находился в кресле без сознания, с теми же симптомами наркотического отравления, что и у женщины. Рядом с ним стояла чашка с остатками кофе, а на полу у ног имелись темные пятна. Кроме того на столе были еще две недопитых чашки кофе. Я попросила ваших экспертов взять образцы.
      - А где же третий охранник?
      - Исчез бесследно. Мои люди провели поэтажный осмотр здания, но ничего не обнаружили. Думаю, что мы его не найдем.
      - Почему? Вы считаете его соучастником?
      - Никаких следов насильственного проникновения в клинику не имеется. Взлома наружных и внутренних замков не было. Тот, кто это сделал, вне всякого сомнения, имел карту допуска и знал все необходимые коды.
      - Хорошо, - сказала я, - мы скоро всё узнаем, просмотрев пленки из камер наблюдения и познакомившись с электронным журналом посещений.
      - Возможно, - согласилась Танг. - Но пока в их систему мы войти не смогли. Я связалась с шефом службы безопасности клиники, и она должна прибыть с минуты на минуту.
      - Отлично. Не дала ли она вам более подробную информацию о третьем охраннике?
      - Дала. Похоже, что она держит в памяти весь график дежурств. Третьего сотрудника службы охраны зовут Клинтон Таннер. Она приняла его на службу три недели назад на место человека, подвергшегося ограблению и теперь находящегося в краткосрочном отпуске по состоянию здоровья. Сказала, что у парня отличные рекомендации.
      - И мы знаем его адрес?
      - Да. Я направила туда машину, чтобы забрать его, если...
      - Никогда не знаешь, где тебе повезет, - остановила я её.
      Заметив, что Тони, склонившись над пентаграммой, изучает тёмное кольцо в её центре. Я подошла к нему.
      - Как ты считаешь, это именно то, что я думаю? - спросил он.
      Я внимательно посмотрела на кольцо. Как оказалось оно было выложено из связанных один с другим кусков плоти очень похожих на обрезки окровавленных кишок.
      - Точно, - вмешалась Танг. - Это пуповина. Я спросила у дока, и тот сказал мне, что после приема родов клиника их сохраняет, методом глубокого замораживания. Время от времени пуповину отсылают в какой-то университет, где проводятся эксперименты с зародышевой тканью.
      Нам с Тони пришла в голову, видимо, одна и та же мысль, и мы посмотрели друг на друга. Кем бы ни были преступники, и в первом и во втором случае их несомненно преследовал образ женской матки. Интересно, что нас ждет дальше?
      - Вы упомянули об искусственных матках, - сказала я. - В их работу никто не вмешивался?
      - Не думаю, - пожала плечами Танг. - Доктор сказал, что он от них не отлучался. Можете сами его спросить. Сейчас его как раз допрашивают.
      - Я это обязательно сделаю, - сказала я, - а пока попросите его еще раз внимательно посмотреть, не пытался ли кто-нибудь помешать работе аппаратов.
      К помощи "искусственных маток" часто прибегают женщины, не способные или не желающие вынашивать своего ребенка. Я боялась думать о том, что преступники могли натворить, добравшись до этих сложнейших аппаратов.
      - Да, но есть нечто такое, что док заметил, - продолжала Танг. Когда мы привели его сюда, он обратил наше внимание на освещение.
      - Освещение? - переспросил Тони.
      - Да, - ответила Танг. - Свет здесь обычно установлен совсем не так, сказал доктор. В этом он был совершенно уверен.
      Я подняла глаза к потолку. Помещение освещалось рядами ламп, с изменяемым направлением луча. Сейчас лучи были сфокусированы на пентаграмме, что производило жутковатое впечатление.
      - Вы хотите сказать, что те, кто всё это сотворил, не побоялись потратить время на то, чтобы перестроить освещение?! - изумился Тони.
      -Да, - сказала Танг. - Они хотели добиться максимального театрального эффекта.
      - Да, в этом, пожалуй, есть смысл, - согласилась я. - Как мизансцена на кладбище, так и вид места преступления в клинике нацелены на то, чтобы шокировать людей и повергнуть их в ужас.
      - На меня это, во всяком случае, действует, - заметил Тони.
      В этот момент из дверей появилась растрепанная женщина в черных брюках и светлой блузке. Даму сопровождал полицейский в форме. Танг жестом пригласила женщину подойти ближе и кивком головы отпустила её эскорт.
      - Я - Дэлия Коул, - представилась, подойдя к нам, женщина, - шеф службы безопасности клиники.
      Мы назвали себя, после чего я отослала Тони и Коул за пленками из камер наблюдения и за личным делом исчезнувшего охранника.
      Пока я отдавала это распоряжение, Танг с кем-то беседовала по головному коммуникатору. Я подождала, когда она закончит, надеясь, что для меня появится какая-нибудь хорошая новость.
      - Мы нашли третьего охранника, - сказала она, отключив связь. - Он мирно спал у себя дома. Парень утверждает, что даже слыхом не слыхивал об этой клинике. Говорит, что последние полгода работает в службе охраны в больнице в Коннере.
      - И мы можем найти его словам подтверждение?
      Танг снова включила прибор связи. Поговорив не больше минуты, она сказала, обращаясь ко мне:
      - Да. Начальник Отдела кадров больницы подтверждает версию охранника. Более того, парень оставался на дежурстве до полуночи, то есть на два часа позже того времени, когда он должен был заступить здесь.
      - Похищение идентификации? - высказала предположение я.
      - Похоже на то. Кто-то поступил на работу сюда под именем этого парня и с выданными тому рекомендациями. Не исключено, что преступник имел имитацию отпечатка большого пальца охранника.
      - Ловко, - сказала я. - Держу пари, что он же и открыл для себя вакансию, отправив своего предшественника в отпуск по медицинским основаниям.
      В моем ухе зажужжал сигнал связи. Пришел мой черед использовать головной аппарат.
      - Стрэнд слушает.
      - Это я - Тони. Что там у тебя? Доставай-ка свой ноутбук, на это, по-моему, стоит взглянуть.
      Ноутбук был со мной, я его открыла и дала сигнал подключиться к головному прибору связи Тони. Через мгновение на экране передо мной появились расплавленные оптические волокна и закопченные осколки каких-то кристаллов.
      - Что это? - спросила я.
      - Это - то, что осталось от центра памяти системы наблюдения клиники, - ответил Тони. - Кто-то поработал здесь паяльной лампой.
      - Здорово! - восхитилась я. - А как насчёт резервного блока?
      - Резервный блок находится от меня в тридцати футах, дальше по коридору, и он в точно таком же состоянии.
      - Они держат резервный блок рядом с основным? - не веря своим ушам спросила я. - Неужели здесь не слышали о том, что копии следует держать подальше от основного центра? Желательно в другом здании. На случай пожара или чего-то иного в этом духе.
      - Я их спрашивал об этом, - ответил Тони. - Создается впечатление, что они помешаны на безопасности и поэтому сосредоточили всё под охраной в одном месте. Их бьет дрожь при мысли о том, что кто-то сможет получить список сотрудников или докторов, производящих аборты, или, не дай Бог, список дам, подвергшихся этой процедуре, или...
      - Ясно. Я всё поняла.
      - Одним словом, они решили, что риск перевода данных в другое здание перевешивает риск, связанный с хранением их здесь. И надо сказать, что они организовали потрясающую систему охраны своих файлов. Огнеупорная камера, приборы слежения, лазерный...
      - Как преступники смогли эту систему взломать?
      - Никаких следов взлома. Уверен, что они знали код доступа.
      - Да, похоже на то. И что же мы теперь имеем?
      - Если наши эксперты не свершат чуда и не извлекут из этих осколков хотя бы обрывков информации, то личных дел сотрудников у нас не будет. Но дверные замки и наружные камеры наблюдения хранят оперативную информацию двадцать четыре часа - на тот случай, если вдруг окажутся по каким-либо причинам отрезанными от центрального блока. Мы начинаем "разгружать" их одну за другой. Преступники, наверняка, часть камер уничтожили, но я убежден, что на все у них времени не хватило. На каком-нибудь жестком диске обязательно сыщется изображение этого парня.
      - Хорошо, - сказала я, - мы попросим Танг взять своих людей и приступить к просмотру камер наблюдения и электронных записей посетителей. А пока возвращайся сюда, мне надо проверить на тебе свои теории.
      - Слушаюсь, мэм. Предстану пред вами в мгновение ока.
      Я сказала Танг о камерах наблюдения и электронных журналах, и та, не теряя времени, стала собирать своих ребят, чтобы воплотить мои идеи в жизнь. Я же вышла на улицу подышать свежим воздухом и привести в порядок свои мысли. Выйдя из дверей, я прошла за угол здания, чтобы мой силуэт не выделялся на светлой стене. На противоположной стороне улицы стали лагерем журналисты, а вокруг них собралась внушительная толпа зевак. Удивительно, как много людей не спит в пять часов утра! Видимо, они услыхали о событии в клинике из ночных новостей, и явились сюда, желая увидеть всё собственными глазами.
      Пройдет еще немного часов, и о том, что здесь случилось, узнает очень много людей. Большую часть этих людей охватит смертельный ужас. Оставалось лишь надеяться на то, что, испугавшись, они не начнут совершать глупости.
      Глава девятнадцатая: Его преподобие сенатор.
      Вторник десятого. 7 час. 30 мин. утра.
      Выйдя из-за угла, я быстро направился к лифту. Меня окружали люди, которые трудятся на меня, и которые не успели расступиться, чтобы освободить мне путь. Когда-нибудь я принесу с собой мачете, и прорублюсь сквозь эту ораву.
      - Не могли бы вы задержаться еще на секундочку? - сказала Кейт, нанося еще один мазок крема на мою левую скулу.
      - У меня нет времени! - рявкнул я на неё, возможно, более резко, чем она того заслуживала. Кейт - одна из лучших художников-визажистов в нашем бизнесе, и ей это известно. Видимо, мне стоит быть к ней повнимательнее.
      - Неужели вы хотите появиться перед камерой нарумяненным, как пятидесятидолларовая шлюха? - спросила она. Затем она плюнула себе на ладонь и устранила ошибку.
      Девчонка, бесспорно, права - предстать перед публикой в дурацком виде я просто не имею права. Я остановился, и Кейт принялась обрабатывать мои щеки. Покончив с румянами, она достала карандаш и стала подрисовывать мне брови. Я знал, что, взглянув в зеркало, я увижу весьма странную физиономию, но на экране эта странность всегда исчезает, и мое лицо выглядит просто великолепно. А это, в конечном итоге, самое главное.
      Пока Кейт приводила в порядок мою вторую бровь, я нетерпеливо искал взглядом настенный экран, но монитор в коридоре установить не удосужились. Ничего, кроме толпы лакеев. Я насчитал восемь рож. Создавалось впечатление, что эти людишки понимают - всем, чтобы одновременно лизать мой зад, здесь места не хватает, и они решили заниматься этим посменно.
      - Неужели ни у кого из вас не хватает мозгов для того, чтобы найти для меня дисплей? - прорычал я. - Как, по вашему мнению, я могу узнать, что происходит в мире?
      Трое из них мгновенно развернули ручные дисплеи и сунули мне под нос, видимо, ожидая похвалы. Все три экрана были настроены на мою станцию.
      - Потрясающе, - прошипел я. - Именно это я и хотел узреть в половину восьмого утра. Все другие сети страны давно ведут прямую передачу из клиники, а мы всё еще крутим документальный фильм об наших идиотах-миссионерах в Южной Америке. Не удивительно, что я до сих пор не смог шагнуть дальше Сената. Кто-нибудь может мне сказать, когда туда прибудет наша команда?
      Некоторые из этих мудрецов, начали спешно давить на кнопки в поисках информации, но больше всех в этом деле преуспела какая-то молодая женщина. Раньше я её в своем окружении не видел.
      - Два микроавтобуса в пути, Ваше преподобие. Водитель одного из них рассчитывает прибыть в клинику через восемь минут, однако, мне кажется, что он недооценивает проблем с уличным движением. Я думаю, что до начала прямой передачи на нашем канале пройдет не менее пятнадцати-двадцати мину.
      Я посмотрел на неё более внимательно. Передо мной стояла блондинка в строгом деловом костюме. У неё была прекрасная грудь, но замечать такие вещи мне не положено.
      - Вы новенькая? - спросил я.
      - Вообще-то, Ваше преподобие, последние шесть месяцев я прохожу практику в Отделе демографии. Но поскольку миссис Филлипс пока в здании не появилась, я решила на всякий случай занять её место.
      Честолюбива. К ней надо будет присмотреться.
      - Скажите, Натали, - произнес я, прочитав её имя на прикрепленной к лацкану костюма карточке, - не могли бы вы соединить меня с какой-нибудь сетью, которая уже ведет передачу оттуда?
      - Конечно, Ваше преподобние, - ответила она и тут же передала мне свой дисплей уже настроенный на нужный канал. - Команда Микрософт в эфире вот уже десять минут. Я решила подключиться к ним с самого начала. Ноадо быть в курсе того, что там происходит.
      Я взглянул на экран. В этот момент показывали толпу. Она в основном состояла их обыкновенных зевак. Кое-кто, правда, держал крест, а у некоторых в руках были даже плакаты. Я попытался прочитать текст, но надписи были чересчур длинными, а шрифт слишком мелким.
      - Безобразие! Неужели никто не догадался раздать этим людям нормальные лозунги?! - спросил я, намеренно глядя в глаза Натали. - О чем они думали?! Я не могу разобрать ни слова!
      - Я... - начала Натали, явно не зная, что ответить. Она машинально подняла руку, чтобы взглянуть на свой дисплей - но аппарат был у меня. Думаю, что... - с этими словами она оглянулась, выхватила дисплей у стоящего рядом с ней парня, очистила экран и без задержки приступила к поиску нужной информации.
      - Да, - сказала она, вглядываясь в экран, - в настоящее время на место событий направляются десять организаторов со всеми необходимыми материалами. Отдел Христианских посланий направил туда лозунги следующего содержания.
      Набрав на клавиатуре нужный адрес, она передала дисплей мне, и я прочитал, что смогли придумать мои "гениальные" спичрайтеры. В основном это было старье, вроде: "Аборт - это убийство" и "Единая Нация под Единым Богом". Однако там было и кое-что новенькое. "Аборт есть приношение детей в жертву!", например. Но больше всего мне понравилось простое изречение: "Для них это обычное дело!". Однако существовала опасность, что большинство обывателей его не поймет.
      - Неплохо, - сказал я. - Но в то же время и ничего выдающегося. Ничего такого, чтобы кричало обо всём ужасе подобной ситуации. А вот эти чересчур многословны. Пусть их снимут.
      Натали передала распоряжение дальше, что-то пробормотав в свои наручные часы. Кейт, тем временем, покончила с моими бровями и принялась за прическу.
      - Кроме того, я хочу, чтобы туда направили несколько профессионалов. Пока там нас представляют жалкие любители, которые никакого понятия не имеют, как привлечь к себе внимание телеоператоров. Откомандируйте в клинику три десятка наших лучших "протестантов".
      - Слушаюсь, сэр! - бросила Натали и передала мой приказ по назначению.
      - Да, и подкиньте пару десятков тех, которые организуют контрпротест "сторонников" абортов.
      - Сэр... - протянула Натали. Девчонка, похоже, искренне изумилась. Несмотря на всё свое честолюбие, она всё еще сохранила наивность.
      - Контрпротест, - повторил я. - Мы не можем позволить этим адвокатам смерти устроить собственный марш протеста. У всех сторонники абортов мозги, кончено, набекрень, но по телевидению это не всегда заметно. А публика должна видеть всю абсурдность их требований. Поэтому пусть пошлют туда десяток парней с лозунгом: "Аборт - наше право!" И десяток женщин со слоганом: "Мое тело! Моё право!". И позаботьтесь о том, чтобы среди женщин не было привлекательных.
      Натали замерла на секунду, но затем принялась диктовать мои указания. Тем временем Кейт закончила укладку волос. Я посмотрел на часы. 7:38. Для того чтобы прокрутить весь утренний цикл новостей, в эфир мне надо выйти не позже восьми.
      - Когда прибудет вертолет? - спросил я.
      Натали хотела передать вопрос, но здесь инициативу перехватил Джерри.
      - Нас доставят туда через десять минут, - сказал он. - Мы добились права на посадку на крыше ближайшего здания. Не исключено, что будем на месте еще до прибытия наземной команды.
      - О`кей. Теперь покажите, что там нацарапали для меня писатели.
      Джерри сказал что-то в свои часы, и на дисплее, который я уже держал в руках, возник текст моей речи. На чтение у меня ушло секунд тридцать. Слишком длинно.
      - Никуда не годится! Мне нужно, что-то короткое, броское и пугающее. А здесь приходится рассусоливать добрых полминуты. Никогда не знаешь, какую часть выступления выдернут из речи другие каналы для своих передач. Свяжитесь с этими недоумками, - продолжил я, обращаясь к Натали, - и скажите им, что мне нужны пара-тройка громких фраз, которые я мог бы выплюнуть зрителям в лицо. В этом случае на всех сетях текст пойдет полностью.
      Кейт, наконец, внесла последние штрихи в мой облик, и я смог двинуться дальше. Достигнув конца коридора, я в сопровождении двух телохранителей вошел в кабину лифта и дал знак Натали присоединиться к нам.
      - Я хочу, чтобы вы разобрались с этим табуном бездельников писателей. Поддайте им жара, и не слезайте с них, пока они не произведут на свет десять секунд хорошо наперченного текста. Для нас открываются великие возможности. Все эти либеральные церкви, хохотавшие при упоминании о Сатане, будут выглядеть глупейшим образом, когда в эфир выйдут эти новости. Все люди увидят, что мы единственные кто изрекает истину, не ограничиваясь пустыми проповедями. И это имеет огромное значение для нас.
      Дверь лифта выходила на крышу. Вертолет уже был готов к полету.
      - У вас есть пятнадцать минут до моего выхода в эфир! - крикнул я, стараясь перекрыть шум двигателя. - Дайте мне нечто такое, что я смог бы использовать!
      Натали кивнула, давая понять, что всё слышала. Я направился к трапу, но вспомнив еще кое-что, остановился.
      - Да, и кроме того, попросите их написать двухминутную речь. Мы запишем её в студии, когда я вернусь, и затем пустим по нашему каналу на фоне бушующей толпы. Это усилит впечатление. Пусть напрягутся и создадут что-то выдающееся.
      Дав это последнее указание я заторопился к геликоптеру, а мои телохранители заспешили следом. Да, у нас появилась грандиозная возможность открыть стране глаза на истинное положение вещей. Не исключено, что это наш последний шанс. Я помолился за души тех безумцев, которые все это сотворили. Вполне вероятно, что они - подлинные слуги Сатаны, но нашей стране они оказали величайшую услугу. Они привлекли к моему правому делу внимание всего народа.
      Сатана действует тихой сапой. Он вербует сторонников неторопливо и постепенно, добиваясь того, что грех для его жертвы становится привычным, не вызывающим возмущения явлением и, более того, вполне приемлемым. И вот это уже привело к тому, что страна, основанная христианским пилигримами, начинает одобрять убийство младенцев в утробе матери, снисходительно относится к нарушению таинства брака и возводит колдовство и магию в разряд признанных религий, во всем равных с верой во Христа.
      У меня нет сомнений в том, что Сатанинский заговор существует. Его участники, возможно не носят чёрных мантий и не размахивают жертвенными кинжалами. Но от этого он не становится менее реальным. Чтобы увидеть его плоды, надо лишь оглядеться по сторонам. Для этого надо лишь взглянуть на рекламные щиты, которые призывают нас заполнить пустоту нашей жизни новой машиной или дорогими нарядами. Для этого следует лишь посмотреть кино, показывающее, что смысл жизни можно обрести в случайной половой связи. А что стоят сеансы психотерапевтов, убеждающих нас, что в мире нет ни добра, ни зла, а есть всего лишь различные формы умственного расстройства. И вот эти силы, объединившись, пытаются иссушить наши души, изъять все святое и заставить поверить в то, что смысл жизни состоит лишь в удовлетворении нескольких плотских потребностей.
      И это может увидеть каждый, кто не слеп. Но люди, увы, не обращают на свою трагедию никакого внимания. Поэтому наша задача придать ей некоторый дополнительный драматизм, сделать её более заметной, более яркой. Нам нужно сделать так, чтобы они открыли глаза. Открыли глаза и ужаснулись.
      Я посмотрел на то, что передают другие каналы. Да, когда люди, проснувшись, увидят все это, они, вне сомнения, испугаются. А я, оседлав их страх, смогу ворваться в Белый дом.
      Став президентом, я не пожалею сил для того, чтобы в мире снова воцарился Христианский порядок.
      Глава двадцатая: Ведьма.
      Вторник десятого. Утро.
      Проснувшись, я некоторое время следила за тем, как луч утреннего солнца ползет по дальней от меня стене. Рядом со мной спал Алекс, и его спокойное, равномерное дыхание время от времени прерывалось едва слышным похрапыванием. Не часто случается, когда я не только чувствую себя счастливой, но и могу осознать это. Но иногда, особенно по утрам, я вдруг осознаю насколько прекрасна жизнь.
      Я повернулась на бок, чтобы взглянуть на часы, и в полной мере ощутила аромат листьев ясеня, которые сорвала вчера вечером с дерева на нашем дворе и положила под подушку. Листья ясеня, как известно, дарят вам сны, которые дают ясный ответ на все мучающие вас вопросы. А у меня в данный момент возникало столько вопросов, что немного ясности мне бы не помешало. Но если я и видела что-то во сне, то всё равно ничего не запомнила.
      Еще прошлым вечером я принялась за поиски ребенка, описанного в бумаге, найденной мной в жилище Джен. Мне были известны дата его рождения и пол, поэтому поиск я начала с анализа данных о регистрации детей в округе Большая Атланта. Поиск осложнялся тем, что округ состоит из нескольких графств, каждое из которых имело собственную базу данных, и некоторые из этих баз оказались несовместимыми. Однако, в конце концов, мне удалось установить, что шестого июня 2010 года в Большой Атланте на свет появилось 104 мальчика. К моему великому сожалению оказалось, что регистрационные данные не включали в себя группы крови, цвета глаз и всего остального в этом роде. Итак, у меня было 104 претендента, и я не имела ни малейшего представления, кто из них мне нужен.
      Часы показывали 6:57. Дождавшись момента, когда загорелись цифры 6:59, я отключила будильник. После этого я поднялась, приняла душ, причесалась, оделась и снова прилегла рядом с Алексом, который всё еще спал. Я намеревалась разбудить супруга поцелуем, чтобы его день начался с чего-нибудь приятного. Но этот негодяй, ответив на мой поцелуй практически не просыпаясь, повернулся на другой бок и продолжал почивать. Мне пришлось сдернуть с него одеяло, что повлекло за собой жалобные стенания и постукивание ладонями по постели - мой любимый супруг искал исчезнувший вдруг уют. Поняв, что уюта не найти, Алекс стал постепенно возвращаться к жизни.
      Теперь предстояло заняться девчонками. Вначале я прошла к Винтер и нежно потрясла её за плечико, приговаривая, что пора в садик. В ответ раздалось бессвязное бормотание, которое я приняла за знак согласия. Войдя в комнату Саммер, я повторила всю процедуру с самого начала. Я довольно долго пыталась вернуть старшую дочь в наш мир, но она пробормотав, что, слава Богу, еще не служит в армии, продолжала спать. После этого я вернулась к Винтер, которой ценой титанических усилий удалось выбраться из-под одеяла. Теперь она продолжала спать поверх его. (Девочки, вне сомнения, унаследовали подобную манеру поведения от отца, поскольку я всегда была ранней пташкой.) Поэтому мне пришлось щекотать пятку Винтер до тех пор, пока она не захихикала и не запищала. После этого я взяла дочь на руки, отнесла в ванную и проследила, чтобы она почистила зубы. Затем я вернулась к своему воинственному подростку, и та, заверив меня, что уже давно проснулась, потребовала, чтобы я прекратила относиться в ней, как к ребенку.
      Мне ничего не оставалось, кроме как спуститься вниз и начать готовить завтрак. Хлеб я поставила выпекаться еще с вечера, и к утру свежий каравай был не только готов, но и уже стал немного остывать. Я отломила и с удовольствием пожевала кусок теплой ароматной корочки, прислушиваясь к шагам на верхнем этаже. Я услыхала, как одевается муж, до меня доносился легкий топот крошечных ножек Винтер. Девчушка, покончив со всеми делами в ванной, пробежала в свою комнату. Но тяжелых, как у Командора, шагов своей любимой старшей дочери я почему-то не слышала. Хмм...
      Прожевав еще кусочек корочки, я сорвала цветок с росшего за окном куста жасмина. Нашептывая Заклинание послания, я аккуратно размяла цветок и затем, дунув на лепестки, направила Саммер забавное утреннее видение. Сейчас она увидит во сне, как появляется в классе в ночной рубашке, непричесанной, не умытой и с нечищеными зубами.
      Я снова полакомилась свежим хлебом. Над моей головой в комнате Саммер вначале послышался топот ног, а затем я услыхала шум льющейся воды.
      Детки! Честно говоря, я никогда не могла понять, каким образом управляются со своими отпрысками люди, не владеющие магическим искусством.
      Итак, всё мое хозяйство пришло, наконец, в движение. А я продолжила готовить завтрак. Прежде всего я достала фрукты для салата и, начав их резать, затянула Заклинание созидания. Я считаю, что любое приготовление пищи является своего рода магическим актом. Вы берете совершенно обычные предметы и превращаете их в нечто прекрасное. А если вы все сделаете правильно, то вам удатся добиться поистине великого чуда. Вы обеспечиваете почти пятнадцать минут мира в своем доме. Вы видите в сборе всю семью. Даже ваши дети не ссорятся, потому что свара и жевание не совместимы. Ну разве это не чудо?
      Заклинание созидания очень длинное и состоит из нескольких песен. Я могла бы поведать вам слова, но боюсь, что вы попытаетесь его применить, не зная того, что в неумелых руках оно способно причинить массу неприятностей. Так или иначе, но к концу первой песни я закончила шинковать фрукты. К концу второй я успела смешать мёд с йогуртом для подливки и подогреть сковороду для яичницы. А к последним словам третьей я уже имела почти готовую глазунью и хорошо поджарившийся бекон. Мои магические силы и магический аромат пищи заполнили дом, призывая семейство поскорее спуститься в кухню.
      Они одновременно протопали вниз по лестнице и кинулись за стол с такой скоростью, словно голодали целую неделю. Завтрак сопровождался как веселым хихиканьем, так и обсуждением двух весьма серьезных проблем. Во-первых, мы поговорили о сценических достоинствах пьесы, которую ставили в детском саду Винтер (ей там досталась роль цапли), и, во-вторых, договорились о нашем (моего и Алекса) поведении на родительском собрании. ( "Надеюсь, мам, пап, вы будете вести себя так, что мне за вас краснеть не придется"). Когда всё было съедено, я послала девочек собрать растения для дневных амулетов, а сама (с помощью Алекса, естественно) перегрузила грязную посуду со стола в моечную машину.
      Девочки вернулись через несколько минут, доставив мне, что я просила - все нужные мне растения произрастали на нашем заднем дворе, - и я принялась за изготовление амулетов. В мешочки Саммер и Винтер я положила листья кизила (для их охраны) и шалфея (для придания им мудрости). В мешочек Винтер я добавила несколько побегов укропа, который, как известно, является оберегом для маленьких детей. Укроп, кроме того, возбуждает похоть, поэтому в мешочек Саммер я его класть не стала. Даже если моя воинственная девица считает, что уже готова встречаться с мальчишками, то я для этого еще не совсем созрела.
      В мешочек Алекса я положила листок базилика, который помогает возлюбленным лучше понимать друг друга, и крошечный побег можжевельника, спасающего от несчастного случая. В свой мешочек я положила, естественно, базилик, листочек остролиста на счастье и зернышко сезама, помогающее раскрывать секреты. Будем надеяться, что зернышко мне поможет.
      Закончив составлять амулеты, я завязала и раздала мешочки, распевая при этом Заклинание созидания. Пропеть его следовало трижды. Девочки и я носим амулеты на шее на серебряной цепочке, а Алекс предпочитает таскать свой в кармане. Супруг остался заканчивать уборку кухни, мне же предстояло вести девчонок в школу.
      До школы было добрых пять кварталов. Когда здание школы появилось в поле зрения, Саммер увидела каких-то своих приятелей и, бросив коротко "Пока, мам", помчалась к ним. Винтер вела себя более достойно и удостоила меня поцелуя в щеку. Передав младшую дочь в руки миссис Гринбриар, её воспитательницы, я двинулась к станции подземки.
      По пути в центр города я размышляла об исчезновении Джен, о ритуалах черной магии и о мальчике, сведения о котором я нашла в её квартире. Прежде всего я попыталась как-то связать между собой эти три явления. Возможно, Джен, разыскивая мальчика, обнаружила, что тот каким-то образом связан с культом. С другой стороны, она могла вести расследование деятельности адептов культа черной магии и случайно узнать, что те намеревались что-то сделать с ребенком. Неужели его собирались принести в жертву?
      Конечно, существовала еще одна, совершенно отвратительная возможность, о которой я даже боялась думать, но мысль о которой упорно возвращалась ко мне. Я не имела права так думать о своей подруге и члене одного со мной сообщества. Но бумаги с описанием ритуалов черной магии я нашла в её жилище. Джен обладала достаточными магическими познаниями, чтобы воплотить эти ритуалы в жизнь. И кроме того...как мне было ни больно думать об этом, я могла представить её за подобным занятием. Джен страшно гордилась своими колдовскими способностями и могла решиться на сеанс черной магии просто так, для рисовки. Моя подруга принадлежала к типу "воительниц" и вполне была способна стремиться к цели, не брезгуя никакими средствами. Я вполне допускала, что она просто не устояла перед искушением использовать в своих целях то могущество, которое предоставляет черная магия. А если она решила свести с кем-то счеты...то это тем более вероятно.
      Поезд прибыл на станцию, именуемую "Центр искусств", я поднялась на поверхность и прошла два квартала до здания, в котором располагался мой офис. В 9:07 я уже сидела за своим столом, готовая во всеоружии встретить свой рабочий день. Но прежде...
      Прежде всего я позвонила Салли из Исследовательского отдела.
      - Исследовательский...Чем я могу вам помочь?
      - Привет, Салли, это Холли.
      - Привет. Что ты от нас хочешь?
      - Нечто не совсем обыч...
      - Только не это! Надеюсь, это не будет похоже на фантастический запрос, который мы получили совсем недавно? Представляешь, нас попросили узнать среднюю влажность воздуха во время последних двенадцати летних Олимпийских игр! Неужели ты хочешь, чтобы мы и для тебя совершили подобный подвиг?
      - Нет... Не совсем... Видишь ли...
      - Вот и отлично, потому что Джулия - ты её знаешь, она работает на дамском сайте - попросила нас узнать самый модный цвет губной помады за все годы, начиная с 1057-го. Представь себе, в 2008 году самый модный цвет помады назывался "Кровь вампира"!
      - Забавно.
      - А Сэм с сайта "Освобожденцев" пожелал узнать характер сезонных изменений полярных шапок Марса.
      - Вот это да!
      Я уже очень давно научилась не прерывать Салли, когда та притворно жаловалась на странные или нелепые запросы. В конце концов, это была её единственная возможность похвастаться своей работой. А похвастаться ей действительно было чем. Её разработки позволяли нам журналистам добиваться признания, а её имя нигде не упоминалось. Лишь мы знали, насколько она талантлива. Всем людям хочется видеть признание своих заслуг. Поэтому я позволила ей поведать мне о трех запросах, которые она уже успела сегодня удовлетворить. Я одобрительно мурлыкала до тех пор, пока Салли не выдохлась, а затем произнесла:
      - Теперь я понимаю, почему тебя с самого начала прозвали "Вундеркинд".
      - Да, именно так. За мой длинный язык. Когда я начала здесь работать, мне сразу следовало прикинуться идиоткой. Как только они прознали про то, что я могу совершить невозможное, я не имела ни единой свободной минуты. Итак, что же тебе надо от меня, Холли?
      - Ты меня за это возненавидишь, - начала я, прекрасно зная, что самые трудные вопросы составляют смысл жизни Салли. - Мне нужно найти мальчика, живущего в Атланте. Мне известна дата рождения, натуральный цвет его волос и глаз, а также естественная форма носа и ушей. Я также знаю, что он левша, а его группа крови - "О", резус положительный. Единственно чего я не знаю, так это его имени.
      На противоположном конце линии воцарилось длительное молчание.
      - Могу я хоть узнать, какого рода материал ты сейчас готовишь?
      - Нет, не можешь. Но я всё тебе расскажу, как только закончу.
      - О`кей. Может быть, тебе известна клиника, в которой парень появился на свет? Эти заведения, как правило, отвратно защищают свою базу данных. Я могла бы подкупить какого-нибудь ординатора и получить доступ ко всем документам.
      - Нет, не известна.
      - Плохо. Это значительно усложняет задачу. Я не могу вламываться в каждый больничный компьютер Атланты. Помолчи минутку и дай мне сообразить, в какой базе данных может находиться наш юноша. Итак, сколько ему лет?
      - Четырнадцать.
      - Хмм... Слишком молод для получения водительских прав или воинской службы. Может быть, он еще учится в школе?
      - Точно не знаю, но готова держать пари, что это так.
      - Отлично, сделаем ставку на образование. Большинство средних школ имеют свой ежегодный сайт в сети, а это означает, что где-то там спрятана фотография парня. Перешли мне все данные на мальчишку, а я пока составлю программу на поиск человека с соответствующими цветом волос, глаз и черт лица. Но на поиск уйдет порядочно времени.
      - Замечательно! - восхитилась я. - Но как быть, если мальчишка перекрасил волосы и носит тонированные линзы? Как это может отразиться на поиске? Не помешает?
      - Мне, Холли, это не помешает, - презрительно фыркнула Салли. - Ты же знаешь, как я умею работать. Я составлю программу, которая выдаст мне серию фотографий наших объектов, начиная с детского садика. В какой-то момент у ребенка обязательно будет натуральный цвет волос и глаз. И если хоть один будет отвечать твоему описанию, программа сразу даст сигнал.
      - Спасибо, Салли. Ты - гений.
      - С комплиментами подожди до конца работы. Пока я не заслужила этого высокого звания. Пересылай данные, и я свяжусь с тобой сразу, как что-нибудь появится.
      Я сканировала листок с данными мальчишки и перебросила всё на её адрес. После этого я попыталась выбросить это дело из головы и приступить к работе, за которую получаю деньги. Я вывела на экран сводку новостей и просмотрела заголовки, помеченные ночной сменой. Прежде всего следовало узнать, что происходит в мире.
      "Всемирная торговая организация предъявляет иск Бразилии в связи с нарушением последней Договора о мерах по предотвращению парникового эффекта".
      "На астероиде "Сервейер-У11" обнаружены крупные залежи платины".
      "Ботаники Принстонского университета сообщают о создании "вакцины" против Болезни голландского вяза".
      "Космическая станция "Европа" столкнулась с техническими проблемами".
      "Сепаратисты Калифорнии получают 33% мест в Законодательном собрании штата".
      "Адепты Черной магии напали на охранников одной из клиник по планированию семьи".
      Последний заголовок привлек мое внимание, и я вызвала на экран полный текст. Написана статья была отвратительно. В ней было много слов, но совсем мало информации. В статье приводились несколько заявлений полиции, типа: "мы вам ничего сообщить не можем", пара-тройка высказываний самозваных экспертов, не знавших сути дела, но уже имевших собственное мнение, и слова некоторых зевак.
      Но фотографии были что надо и они стоили многих томов текста. Темно-красные пятна крови на окнах клиники. Носилки, с лежащим на них охранником. И рисунок. Рисунок, сделанный после бесед с полицейскими агентами и дежурным врачом клиники, производил жуткое впечатление. На нём была изображена лежащая на полу обнаженная женщина. Её раскинутые ноги обрамляли один из лучей пентаграммы, в центре который лежал человеческий эмбрион. Мне стало настолько плохо, что пришлось даже подняться из-за стола и походить по комнате, чтобы немного прийти в себя.
      У меня возникло желание позвонить в полицию, заявить о пропаже Джен, и передать копам найденные в её доме бумаги. События в клинике просто требовали, чтобы я поступила именно так. Но я не была уверена в том, что Джен каким-то образом связана с этим делом. Кроме того, как можно передавать в полицию документы, доказывающие, что "Культ Виккан" действительно прибегает к черной магии? Баптисты постоянно обвиняют нас в том, что мы - скрытые сатанисты. Если появятся убедительные доказательства того, что одна из нас практикует черную магию, то...наше положение может стать просто отвратительным. Прежде чем что-то предпринимать, следует до конца выяснить, что происходит.
      Как только тошнота прекратилась, я вернулась к столу и вывела статью на ту же тему, но только с сайта баптистов. В их статье было не больше информация, чем в нашей, но зато в ней чувствовался заметный апокалиптический привкус. Кроме того, их материал сопровождался новыми для меня иллюстрациями. Прикоснувшись курсором к снимкам, я щелкнула мышью, и изображение пришло в движение. Протестующие христиане и язычники принялись метать друг в друга бутылки и камни. Затем я увидела, как Его преподобие сенатор Стоунуолл произносит речь. Голова сенатора была рассечена, а по щеке текла кровь. Голос его напомнил мне голос Чарльтона Хестона, зачитывающего послание "О положении страны".
      - Мы отнимем свою страну у захвативших её сил тьмы! - гремел преподобный. - Мы уничтожим убийц детей, прислужников сатаны и извращенцев, развращающих наш народ порнографией!"
      Речь была короткой, и в конце её Стоунуолл объявил о том, что Христианский союз создает штурмовые отряды из профессиональных "Охотников за ведьмами". Эти отряды будут разыскивать виновных в развращении нации и обеспечивать торжество справедливости. По окончанию речи баптисты сообщили номер телефон, по которому можно было звонить ( бесплатно, естественно), для того чтобы сделать денежный взнос. Если верить статье, то Христианский союз к 9:30 утра уже успел собрать 7,8 млн. долларов.
      Эти цифры заставили и меня вспомнить о времени. 9:55. Вот это да! Я и понятия не имела, что потратила столько рабочего времени на посторонние дела. Я сижу за столом почти час, и за это час не выдала еще ни одного материала. Поскольку изгнание со службы в мои планы не входило, я выбросила из головы Стоунуолла вместе с Джен и вывела на экран список тем, рекомендованых мне Исследовательским отделом.
      Первым делом я решился обработать интервью с очередным Томом Крузом по имени Джен Дарк (Том Круз, как известно, каждый год возникает у нас в новом обличие). Я быстро просмотрела его биографию и настучала вводную часть, подчеркнув, что Джен является практикующим членом "Культа Виккан". Затем я погрузилась в текст интервью. Мне повезло, и большая часть сырья вполне годилась к дальнейшему использованию. Я целиком сохранила все те пассажи, в которых парень рассказывал о своем последнем фильме, о карьере и о том, как с помощью магии он смог усовершенствовать свое актерское мастерство. Все его наивные политические рассуждения я выкинула. Следом за политикой в корзину отправились и ужасно скучное описание нового дома звезды. Когда мне удалось найти отличную фотографию - на ней Дарк стоял, завернувшись в полотенце, - я страшно обрадовалась, подверстала картинку к материалу и отправила весь опус к редактору.
      Стремясь наверстать упущенное время, я галопом сочинила еще две короткие заметки. В одной из них говорилось о браконьерах в Амазонском заповеднике, а в другой - об орнитологе, пытающемся спасти Императорских пингвинов после того, как в результате глобального потепления резко изменилась их среда обитания. Прервав работу в 11:20, я снова позвонила Салли.
      - О`кей, - сказала она, - теперь ты можешь назвать меня гением.
      - Ты - гений, Салли. И что же тебе удалось?
      - Я могла сделать это еще быстрее, но позвонил Фландерс. Парень был в полной панике, так как ему очень срочно потребовалось узнать, как совокупляются слоны. Ты не поверишь, но процесс этот гораздо сложнее, чем может показаться.
      - Охотно верю. Ну а теперь поведай о том, что сумела найти для меня.
      - Ах, да. Слушай. Из 104 младенцев мужского пола, появившихся на свет в Атланте в указанный день, можно сразу списать 83, так как их данные полностью не совпадают с искомыми. Иные расовые признаки, другое строение лица и так далее. Одним словом, твоим парнем они никак быть не могут. Итак, у нас остается 14 человек, которые отвечают сообщенным тобой признакам тот же нос, такое же строение ушей, а цвет волос и глаз в некоторые периоды их жизни полностью соответствовал цвету волос и глаз подозреваемого. Как это ни печально, но я обнаружила свидетельства о смерти трех из указанных ранее четырнадцати. Таким образом, у тебя остается всего восемь человек. Надеюсь, что это облегчит твою задачу.
      - Замечательно. Четырнадцать душ просеять гораздо легче, чем сто четыре. Но где остальные? Восемьдесят три плюс четырнадцать, получается всего девяносто семь.
      - Я рада, что ты еще не забыла арифметику. Остальные семеро включены мною в категорию, условно поименованную: "Вероятные".
      - И что это должно означать?
      - Двое из них скончались, не достигнув пяти лет, и в школьных ежегодниках нет их фотографий. Остальные пятеро каким-то образом просто исчезли с лица земли. Никаких следов в школах, свидетельств об их смерти не имеется. Думаю, что этих мальчиков усыновили.
      - Ясно. Огромное спасибо, Салли. Ты - замечательный работник!
      - Не стоит благодарности, - сказала она и, помолчав немного, добавила: - А с другой стороны, почему не стоит? Можешь восхищаться моей гениальностью, и желательно, в присутствии начальства - редакторов или боссов из Отдела персонала. В таком случае благодарность может принять и материальные формы.
      - Считай, что это сделано.
      - О`кей. Пересылаю тебе список как полных совпадений, так и всех "Вероятных". Пока.
      Она повесила трубку, а я посмотрела на список имен, возникший на экране монитора. Итак, их число сократилось до четырнадцати, но ни одно из них мне ничего не говорило. Родителей этих мальчиков я не знала.
      Теперь следовало вернуться к работе. Редактор пока не звонил, чтобы поинтересоваться таинственной причиной резкого падения моей производительности за первый час работы, и я надеялась, что и не позвонит, если я успею до ленча наверстать упущенное.
      К часу дня недоработка была полностью ликвидирована. Сил у меня не осталось, но устоять перед соблазном еще раз просмотреть список полученных от Салли имен я не могла. Поэтому вместо того, чтобы отправиться на ленч, я взяла в автомате, а затем сжевала за своим столом сэндвич с сыром бри и кресс-салатом.
      Изучая имена, я не имела ни малейшего представления о том, что разыскиваю. Оставалось надеяться, что, наткнувшись на искомое, я это узнаю. Свой анализ я начала с одиннадцати живых мальчиков. Выведя на экран их фотографии, я приступила к чтению отчетов об их деятельности. Футбол, легкая атлетика, научные общества, хоровое пение, драматические кружки и так далее, и тому подобное. Если один из них и увлекался черной магией, то среди своих хобби он это увлечение не назвал.
      Я провела поиск статей, связанных с этими именами, и такие статьи нашлись. В одной из них был снимок с подписью, гласящей, что научная работа этого парня заняла первое место в конкурсе. Другой молодой человек упоминался в статье в связи с легкоатлетическими соревнованиями. А третий, был назван, как член семьи, проявившей большую активность в сборе средств на содержание вышедших в отставку беговых собак. И в этих трех случаях ничто не указывало на какую-либо связь молодых людей с черной магией.
      После этого я переключилась на тех троих, которые безвременно покинули наш мир. Один из них погиб вместе с отцом в автомобильной катастрофе. Второй был убит шальной пулей во время перестрелки в школе. А последний умер от саркомы. Все они скончались, по меньшей мере, год назад, и ни один из них не был похоронен на том кладбище, где был обнаружен обезображенный труп. И здесь ничто не говорило о том, что парни увлекались черной магией.
      Я напрягла все свои умственные способности, чтобы понять причину, в силу которой один из этих мальчишек попал в поле зрения поклонников черной магии, но из этого ничего не получилось. В час тридцать, отказавшись от дальнейших размышлений на эту тему, я вернулась к работе и с головой ушла в подготовку материалов о нелегальной эксплуатации детского труда, о недавнем приграничном конфликте между Квебеком и Онтарио и об электронной русской мафии.
      Как правило мне удается целиком сосредоточиться на текущей работе, но на сей раз мои мысли то и дело возвращались к списку имен. Что мне следует там искать? Какая специфическая черта выделяет этого мальчишку среди всех остальных? И как я его отличу, если он окажется в списке?
      Вся вторая половина рабочего дня тянулась бесконечно долго, и увидев, наконец, что часы показывают 5:30, я облегченно вздохнула. Расписавшись на выходе в журнале, я прошла два квартала до станции подземки, наслаждаясь остатками великолепного летнего дня. Теплый вечерний ветерок унес все мои заботы, и я перестала размышлять о проблемах, которые мучили меня весь день. Всем вопросам придется подождать того момента, когда на меня накатит вдохновение.
      Хмм... А может мальчик здесь вообще ни при чем? Может быть, здесь замешаны его родители, братья и сестры? Надо будет проверить все семьи из списка. Не исключено, что изучив родственников, я найду нужный ответ. Теперь подумать, как это лучше всего сделать...
      Я настолько погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, как дошла до станции подземки и как спустилась вниз. Вернувшись к действительности, я с изумлением обнаружила, что ужу стою на краю платформы в окружении мальчишек-подростков.
      В их поведении я заметила нечто странное. Во-первых, они стояли ко мне слишком близко и, во-вторых, они не спускали с меня глаз. Проследив за их взглядами, я увидела, что парни изучают мои аксессуары: мешочек с травами, серьгу в виде полумесяца в ухе, шелковый головной платок с изображением третьего глаза на нём. Неужели им раньше не приходилось видеть ведьм?
      Но внимательно посмотрев на их одежду и поняв в чем дело, я ощутила беспокойство. На одном из молодых людей была футболка с надписью "Студенты за Христа". На майках двух других я прочитала: "Единая Нация под Единым Богом". В правом ухе каждого из юнцов болталась золотая серьга в форме креста.
      Ни один из нас не произнес ни слова. Мы стояли на краю платформы, молча глядя друг на друга. Я не сомневалась, что они видели новости о событиях в клинике и уличных столкновениях. Затем один из них - высокий светловолосый юноша - закурил сигарету. Но зажигалку он прятать не стал. Пустив первую струйку дыма, он приподнял руку и несколько секунд смотрел на меня сквозь через язычок огня. Кто-то из парней прошипел:
      - Ведьма!
      Сигнал был предельно ясен.
      Когда подошел поезд и молодые люди дружно ринулись в вагон, высокий блондин с зажигалкой на мгновение задержался и еще раз взглянул на меня. Когда двери закрылись и поезд двинулся, он все еще продолжал сверлить меня взглядом через стекло.
      Что касается меня, то я решила ехать следующим поездом.
      Глава двадцать первая: Избранник.
      Вторник десятого. 10 час. утра.
      Миссис Чандлер что-то бубнила о Меллвиле1 и о формировании специфически американского литературного языка. Я открыл ноутбук, делая вид, что увлечен её повествованием и намерен делать заметки. Как только она соблаговолила от меня отвалить, я открыл свою электронную почту. Там уже находилось свежее послание от Саммер.
      "Привет. Пропадаю на геометрии. Надо доказать, что две хорды пересекаются под нужным углом, или что-то в этом роде. Более занудного занятия не придумать. А у тебя что?".
      Я взял стило и начертал: "Английский. Меллвил. Тощища."
      Через несколько секунд на дисплее возникли слова: "Мелвилл? А она вам сказала, что он был геем?"
      Лишь с большим трудом мне удалось сдержать смех.
      "Нет, пока она об этом не упоминала. Хотя это меня не удивляет. Достаточно вспомнить сцены порки в Билле Бадде. Так значит ты думаешь, что он и Хоторн2 крутили любовь?"
      Подняв глаза и увидев, что миссис Чандлер направляется в мой конец класса, я очистил экран быстро написал на нём "Мелвилл. Рождение американского литературного языка" и добавил несколько коротких бессмысленных фраз, выделив некоторые слова в них жирным шрифтом. Эта военная хитрость оказалась весьма полезной, поскольку, проходя мимо меня, миссис Чандлер посмотрела на мой дисплей.
      После этого мне стало казаться, что она не спускает с меня глаз, и переписку пришлось прекратить.
      Прозвенел звонок, я вышел в коридор, открыл ноутбук и обнаружил целых три послания от Саммер.
      "Нет. Ты никогда не видел портрета Хоторна? Типичный барбос. Мне кажется, что Мелвиллу больше подходил Уитмен. Да ну их всех. Лучше скажи, ты сегодня после школы свободен?"
      "Бенджи? Ты еще там? Ау...Бенджи!"
      "Ясно. Тебя взяли с поличным. Ответь сразу, как только тебя выпустят из заточения".
      Я шел на полугодовой экзамен по истории и писать не мог. Пришлось на ходу продиктовать устное послание:
      "Условно освобождён за примерное поведение. Прикинулся паинькой. Какие предложения на вечер? (Прежде чем решить, мне надо явиться за разрешением в полицейский участок). P.S. Не смогу выйти на связь в течение часа. Экзамен по истории. Свяжемся во время ленча".
      Я вошел в класс и плюхнулся за парту одновременно со звонком. Никакого напряга я, как ни странно, не ощущал. В прошлом семестре мы проходили первую половину двадцатого века. Две Мировые войны, шпионы, сражения, революции и другие крутые заморочки, про которые было интересно читать. Одним словом, к экзамену я был готов.
      Я сел за парту, познакомил её с рисунком моего большого пальца, получил задание и начал с самых коротких ответов. Через этот раздел "да" и "нет" я проскочил за шесть минут. Хронология заняла чуть больше времени, но как только я поставил Сражение на Сомме в нужное место, всё пошло на лад.
      Самой собачьей частью экзамена, как всегда, оказалось эссе на заданную тему. Автомат-инструктор предложил мне изложить свои соображения о причинах Первой мировой войны. Я решил доказать, что в основе этого всемирного побоища лежали техника и технология. В Европе каждые несколько лет вспыхивали небольшие войны между Великими державами, и Первая мировая война была еще одним конфликтом из той же серии. Единственное отличие от других, более мелких войн состояло в том, что она велась на базе передовой техники и с использованием новейших вооружений, не говоря о новых транспортных средствах. Новый технический уровень позволил всем воюющим сторонам выйти за рамки приграничных конфликтов. То, что раньше было бы обыкновенной приграничной сварой, превратилось в побоище, в ходе которого народы стали пожирать друг друга.
      Я решил, что это классная гипотеза. Нельзя сказать, что мысли были исключительно свежими, но, в любом случае, мне они казалась более привлекательными, чем то занудство, которое мы слышали от миссис Шеффилд на её уроках. Но автомат-инструктор в меня буквально вцепился. Приведя в качестве примера Гражданской войну в США, он заметил, что это была просто кровавая баня, не уступающая по относительным масштабам потерь Первой мировой войне. "Почему европейцы не извлекли из неё уроков?" поинтересовался электронный палач.
      Я дал краткий ответ, суть которого сводилась к следующему: европейцы видели в американцах варваров, не знакомых с искусством ведения войн, и поэтому не пожелали менять свою тактику из-за каких-то печальных ошибок невежественных янки.
      После этого электронный мучитель поинтересовался, что я думаю о русско-японской войне, в ходе которой применялась почти такая же техника, как и на Первой мировой. Несмотря на это, съязвил автомат, русско-японский конфликт не перерос в глобальное побоище.
      К сожалению, русско-японскую войну я просек не так хорошо, как нашу Гражданскую или Первую мировую, поэтому пробормотал, что только японцы использовали передовую технику, в то время как русские дрались на окраинах своей Империи, вдали от промышленных центров и без достаточных транспортных средств. Это принесло решительную победу Японии и позволило быстро закончить войну. Оставалось надеяться, что этот ответ будет принят.
      Подводя итоги, автомат поймал меня на мелких фактических ошибках, но с общей линией рассуждений, видимо, согласился. После этого он пригласил меня порассуждать вместе о взаимосвязи техники и дипломатии. Автомат вел себя безжалостно, но у меня создалось впечатление, что я смог удержать форт до прихода кавалерии - то есть спасительного звонка на ленч.
      Когда я подошел к нашему обычному столу, Тим и Скотт уже потели над следующим выпуском комикса. Они вели яростный спор о том, как должны выглядеть инопланетные гейши. Перед Скоттом стоял открытый ноутбук, на экране которого был набросок женщины-жабы, с перепончатыми пальцами рук и ног, огромными глазами и, само собой разумеется, неохватными грудями. Скотт полагал, что кожа дамы должна была быть влажной и скользкой, как у амфибии, а Тим считал это явным перебором. Пока они спорили, я поставил свой ноутбук на стол так, чтобы они оба могли видеть экран. Там меня уже ждало послание Саммер.
      "Искренне сочувствую. История чего? Но я не об этом. Сестру из садика сегодня забирает пап, и я поэтому свободна. Если хочешь, мы можем встретиться в "Затерянном мире", чтобы я еще раз могла прикончить тебя в "Смертельной схватке". Ну как?"
      Я принялся диктовать ответ.
      "Хмм... Надо подумать. Скотт, Тим и я хотели встретиться после школы, чтобы обсудить следующий выпуск комикса. Нам надо всё поскорее обмозговать и приступить к рисункам и диалогу, чтобы успеть к понедельнику".
      Скотт на полуслове оборвал диатрибу, касательно пользы различных кремов и косметических масел, и посмотрел на экран моего ноутбука.
      - С кем это ты? - спросил он.
      - Да так. С одной девочкой, - как можно небрежнее бросил я.
      Они оба посмотрели на меня, и их обалделый вид доставил мне искреннее удовольствие. Я чувствовал, что в их глазах индекс моего общественного положения взлетел сразу пунктов на двадцать.
      - Ты переписываешься с девочкой? - переспросил Скотт.
      - Да вы её знаете, - сохраняя невозмутимость, сказал я. - Её зовут Саммер, она вчера побила меня в "Смертельной схватке".
      - Вот это да!! - возопил Тим. - Чува на миллион гигабайт! Покажи, что она говорит.
      Я подвинул ноутбук вперед, чтобы они могли сунуть рожи в экран. В этот момент на нем появился ответ Саммер.
      "Клёво. А я могу присутствовать? Мне хочется посмотреть на мозги, которые стоят за этим нездоровым предприятием.
      - Эй! - возмутился Скотт. - Ты рассказал ей о нашем комиксе?!
      - И кому она о нем может сказать, по-твоему, - ответил я, одарив его презрительным взглядом. - Она, вообще, не из нашей школы.
      Мне показалось, что приятель всё еще испытывает серьезные сомнения, и я подбросил ему наживку.
      - Ей очень понравилась твоя мазня.
      - Точно?
      Теперь я знал, что они оба у меня на крючке. Но я не мог устоять от соблазна добавить еще перцу.
      - Но это даже не главное, - таинственным шепотом протянул я.
      - А что еще? - спросил Тим, склоняясь ко мне.
      - Она... Она - ведьма!
      Готов поклясться, что глаза Тима и Скотта едва не выскочили из орбит. Если парень успешно разыгрывает из себя гея, то это круто повышает его престиж в глазах приятелей, но никакой фальшивый гомосексуализм не идет ни в какое сравнение с тем восторгом, которое этот парень вызывает, встречаясь с ведьмой.
      Тим взял мой ноутбук и принялся диктовать послание:
      - Привет, Саммер. Это Тим. Ты не хочешь поработать моделью для одной из наших инопланетных гейш?
      Я, вырвав ноутбук из лап мерзавца и с трудом подавив желание врезать ему аппаратом по башке, был готов послать извинение, но в этот момент на экране вспыхнул ответ Саммер:
      "Охотно. Но только в том случае, если вы правильно изобразите мои груди. Я не желаю появляться в вашем комиксе с теми баскетбольными мячами, которые вы навешиваете на всех своих персонажей женского пола".
      Тим и Скотт прочитали послание и взглянули друг на друга с таким видом, словно не поверили своим глазам. Получалось, что я встречаюсь не с простой девочкой - пусть даже и ведьмой, - а с девочкой плохой, или даже очень плохой. Они вдруг осознали, что по части крутизны им за мной уже не угнаться.
      Я продумывал достойный ответ, но на экране возникло её очередное послание:
      "Ну так как? Я могу принять участие в вашей конференции?"
      Взглянув на Тима и Скотта, я понял, что голосовать поднятием рук нет никакой необходимости, и тут же дал ответ, что её присутствие будет более, чем желательным. Обменявшись еще несколькими посланиями, мы договорились встретиться после школы на станции подземки "Норт Финч", недалеко от дома Скотта.
      Весь остаток дня я не находил себе места. На уроке химии я разбил две пробирки. На математике я рекордное число раз - ровно восемь - сшибался лбом со своим компьютером, а урок физкультуры как всегда был обыкновенным издевательством над личностью.
      Когда занятия закончились, я встретился с Тимом и Скоттом у моего шкафа, и чуть ли не бегом ринулись на станцию "Феарфилд", в надежде успеть на идущий в центр поезд. В центре, чтобы доехать до "Норт Финч", нам предстояло пересесть на южную линию. Добравшись до места, мы устроили наблюдательный пост на верхней платформе, откуда открывался прекрасный вид на оба эскалатора и на все выходы.
      В это время (половина четвертого) во всех школах города заканчивались занятия, и станция кишмя кишела школярами всех возрастов. Высматривая в толпе Саммер, которая могла приехать раньше нас, я заметил пожилую даму в жутко смешной шляпке. Дама протискивалась сквозь толпу, неся перед собой два больших проволочных мобиля. Перед старушкой все расступались, опасаясь, зацепиться за подвижную скульптуру. Я тоже отступил на пару шагов, так как не хотел, чтобы мне выкололи глаз одной из проволочных висюлек.
      Но когда я чуть отошел назад, дама совершила правый поворот, и трахнула меня по затылку своим произведением искусства. Вообще-то, скульптура была не тяжелой и убить меня не могла, но урон она мне все же нанесла. Сразу после этого старушенция повернулась ко мне лицом, чтобы принести извинения. В этот момент обнаружилось, что проволочные завитки и пружинки запутались в моей шевелюре.
      Одним словом, дама едва не подняла меня в воздух. Я схватился за затылок, а бабулька принялась громко извиняться. Затем мы оба сделали попытку освободить меня из плена. (Тим и Скотт ржали так самозабвенно, что помощи от них ждать не приходилось). Вот-вот должна была появиться Саммер, и я ужаснулся при мысли о том, что она увидит, как её парня пожирают какие-то нелепые куски проволоки. Ну почему мне всегда так не везет?!
      Но Саммер не появилась. Пожилая дама и я общими усилиями освободили меня из плена настолько удачно, что большая часть волос осталась на голове. После этого милая дама, еще раз рассыпавшись в извинениях, предложила в знак полного примирения угостить меня шоколадкой. Но я сказал ей, что родители запрещают мне брать сладости у незнакомцев, и, кроме того, она ни в чем не виновата. Конечно, не виновата, поскольку это был всего лишь еще один эпизод в моём главном призвании - развлекать Господа Бога. Как мне хотелось, чтобы наш Творец не так сильно обожал комедию положений.
      Пожилая дама наконец удалилась, чтобы успеть на подходящий поезд, а я извлек расческу и попытался хотя бы частично устранить нанесенный моей шевелюре ущерб. Эта попытка почему-то вызвала очередной приступ веселья у моих придурков приятелей. Когда я приготовился потребовать от них более пристойного поведения, до меня донеслись слова:
      - Привет, парни. Давно ждете?
      Тим и Скотт представились Саммер по новой, она пожала им руки, а затем повернулась ко мне. Я в тайне надеялся, что Саммер меня на их глазах поцелует, но она, увы, этого не сделала. Ну и хорошо, потому что я просто не смог бы пережить той славы, которую бы обрел, если бы это вдруг случилось.
      Выйдя со станции, мы прошли три квартала до жилища Скотта. Его мама возвращается с работы довольно поздно, поэтому дом был в нашем распоряжении часов до восьми вечера. В их распоряжении, если быть точным. Что касается меня, то я должен быть дома к семи вечера, чтобы обогнать предков.
      Первым делом мы отправились в кухню и прихватили там коку и мешок баклажанных чипсов. Тим и Скотт их обожают, а я думаю, что чипсы из баклажана- это уж слишком. После этого мы расселись в гостиной и приступили к работе.
      Хотели приступить. Мы даже врубили свои ноутбуки, но Тим и Скотт вдруг замкнулись в себе и замолчали. Они сидели и молча пялились на Саммер. Осуждать их за это я был не вправе.
      - Может быть, парни, вы расскажете мне, над чем трудитесь? - спросила она.
      Поскольку Тим и Скотт начисто отключили свои мозги, вводить её в курс дела пришлось мне. Я рассказал Саммер о том, что Джейд будет похищена межпланетными работорговцами, о романтическом Зеро и о восстании рабынь. Она не только пустилась в расспросы, но и выдала пару приличных идей, способных улучшить очередной выпуск комикса. В частности, Саммер сказала, что история будет правдоподобнее, если работорговцы выманят Джейд с планеты "G-7" при помощи ложного призыва о помощи. Когда все поняли, что наша затея её по-настоящему заинтересовала, Тим и Скотт принялись делиться своими задумками. Очень скоро дело пошло на лад, и идеи стали возникать с такой скоростью, что мы даже не успевали их записывать.
      Когда мы, наконец, добрались до инопланетных девиц, Скотт продемонстрировал нам свои наброски, а Саммер начала вносить в них изменения. Забыв о нас, парочка принялась обмениваться свежими идеями. Я и Тим время от времени вставляли свои замечания, но нам было ясно, что те двое - творческие личности, и что наша роль состояла в том, чтобы наблюдать за ними и восхищаться.
      Саммер и Скотт дружно трудились, а Тим и я дружно восхищались. Но вот минут через двадцать они добрались до проблемы грудей. Скотт изобразил женщину-кошку с восемью сиськами, и Саммер прочитала ему ту же лекцию, которой недавно осчастливила меня. В своем выступлении она определила размер, а также характеризовала форму и расположение женских грудей. Но Скотт с её критикой не согласился. Гигантский размер груди был для него предметом поклонения - чем-то вроде религии. Отстаивая право на свое видение предмета, наш художник заявил, что в состоянии невесомости груди могут достигать больших размеров, и что он ни за что не согласится уменьшить размеры бюста женщины-кошки с номера бюстгальтера "8" до какого-то жалкого "3". Саммер же со своей стороны утверждала, что груди любой величины не могут иметь такой формы расположения в момент нанесения бокового удара ногой в прыжке. Тим принял участие в дискуссии и заявил, что груди женщины-кошки могут располагаться иначе, чем у обычной женщины. Столь некомпетентного заявления Саммер выдержать уже не смогла.
      - Смотрите, парни, сами, - сказала она и, стянув через голову футболку, кинула её мне. После этого она расстегнула лифчик, сняла его и со словами: - Подержи-ка его, Бенджи, - сунула этот предмет туалета мне в руки.
      После этого она приняла защитную боевую стойку в стиле кунг-фу и начала по-боксерски перемещаться по комнате.
      - Посмотрите. Когда я наношу удар, мои груди так не перемещаются, сказала она и приняла несколько поз, копируя положение фигур на рисунках Скотта. - Видите, - продолжила она, когда мы налюбовались боем с тенью, - у меня всего пара их, но и все восемь не могут принять такого, как на твоих набросках, положения!
      Скотт, слегка опомнившись, принялся делать наброски с натуры, а Тим и я молча сидели на своих местах, любуясь этим улётным шоу. Если бы я знал, что уроки рисования могут оказаться столь увлекательными, то ни за что не бросил бы это занятие еще много лет тому назад. Саммер взвилась в воздух и произвела потрясный удар ногой с поворотом на 360 градусов.
      - Вот это да! - восхитился я. - Где ты училась карате?
      - Мама заставила меня учиться рукопашному бою. Она, вообще, у меня помешана на самообороне. Говорит, что не позволит мне ни с кем встречаться до тех пор, пока я не получу синий пояс.
      Саммер продемонстрировала еще несколько ударов ногой, а после научила нас паре оборонительных приемов руками. За приемами защиты последовали удары ладонью. А затем в гостиную вошла мама Скотта.
      Как писатель, я должен был бы сразу найти нужное слово. Но я до сей поры не знаю, как назвать тот звук, который издала мама приятеля, увидев, как обнаженная по пояс Саммер, демонстрирует нам приемы рукопашного боя. Думаю, что это было нечто среднее между бульканьем и визгом. Саммер повернулась, чтобы увидеть источник столь странного звука.
      - Привет, - сказала она, протягивая для пожатия руку, - вы, наверное, мама Скотта?
      Миссис Брекин еще немного побулькала, а затем выдавила нечто похожее на слова:
      - Ты... Ты - голая!
      - Да, кончено, - ответила Саммер, посмотрев на обнаженные груди. - Но пусть вас это не тревожит. Я разделась только ради искусства.
      Миссис Брекин посмотрела на сына; у Скотта был такой вид, словно он вознамерился заползти под ковер. Я надеялся, что там останется достаточно места и для меня. Лицо его мамы начинало постепенно приобретать свекольный цвет. Она подступила ко мне и вырвала рубашку Саммер из моих рук.
      - Прикройся! - рявкнула она, протягивая одежду девочке.
      - Охотно, - совершенно спокойно сказала Саммер и протянула руку, чтобы взять футболку. - Но вы можете не беспокоиться, миссис Брекин. Ничего такого здесь не происходило. Мы просто рисовали. Понимаете, у вашего сына довольно странные представления о женских грудях и... - конец фразы прозвучал невнятно, поскольку голова Саммер находилась внутри майки.
      - И ты разделась, чтобы их ему показать?!
      - Именно, - сказала Саммер, появляясь с другого конца футболки. Почему бы и нет? Мальчишки постоянно снимают рубашки на людях. Какая между нами разница?
      - Разница в том... - заикаясь и еще больше покраснев, выдавила миссис Брекин, - ...разница в том, что ты - девочка!
      - Да, - хладнокровно согласилась Саммер, - но в этом и был смысл раздевания. Почему вы считаете, что это плохо?
      Дискуссия вступала в стадию "...да потому, что я так говорю!". Вы, наверное, заметили, что в споре между детьми и родителями обязательно наступает момент, когда взрослые перестают прикидываться, будто в их аргументах есть смысл, и начинают доказывать свою правоту лишь ссылками на свой возраст. Мама Скотта выкрикнула еще пару инвектив, на что Саммер отвечала спокойно и исключительно вежливо. Между тем, я и Тим изыскивали возможность исчезнуть из комнаты таким образом, чтобы не проходить между ними. Я вполне серьезно размышлял о том, чтобы разбить стекло и выскочить из окна.
      Дискуссия продолжалась, а мы с Тимом переминались с ноги на ногу, не зная как поступить. Мама Скотта визжала, а Саммер пыталась её успокоить. Я решил не вмешиваться, оставив всё дело в руках Саммер. Чем больше заводилась миссис Брекин, тем спокойнее держалась моя подруга. Конечно, можно оставаться спокойной, зная, что безумному предку, с которым вы вступили в спор, не известен номер телефона вашей мамы.
      Не знаю, сколько времени это продолжалось, но в какой-то момент мать Скотта сумела пробить ледяную броню Саммер, назвав её не признающей Бога нечестивицей. Саммер ответила, что нужно говорить не о Боге, а о Богине, и что она лично предпочитает, чтобы её называли не нечестивицей, а Язычницей. После этого события приняли по-настоящему интересный оборот. Дамы начали топтаться и ходить кругами наподобие боксеров, а я стал серьезно опасаться, не применит ли Саммер какой-нибудь магический трюк, чтобы раз и навсегда решить эту проблему. А что, если она наложит на маму Скотта заклятие, и та превратится в лягушку. Вообще-то, я в подобную чепуху не верю. Но кто знает...
      Их дебаты закончились тем, что мама Скотта завизжала: "Вон из моего дома!!!". А Саммер, сказав, "Если я вас правильно поняла, меня здесь на ужин не приглашают?", ринулась к выходу. Лишь когда за ней захлопнулась дверь, я сообразил, что все еще держу её бюстгальтер. Спешно затолкав его под диван, я попытался проскользнуть мимо миссис Брекин к выходу. Но та успела ухватить меня за ухо.
      - Нет, нет, - сказала она, - ты никуда отсюда не уйдешь. Это относиться и к тебе, Тим. Вы будете сидеть и думать о том, что сотворили, пока я не позвоню вашим мамам.
      Последующие 45 минут были худшими минутами моей жизни. Моей пока еще не долгой жизни. Никто не знает, что припасла для меня судьба в будущем. Миссис Брекин позвонила маме на службу и в весьма живописных терминах поведала ей о том, что здесь произошло. Но зато мне не страшен никакой ад, после тех мук, которые я претерпел, ожидая прибытия мамы.
      Прозвенел дверной звонок, в коридоре раздались шаги, и мое сердце оборвалось при виде мамы Тима. Слава Богу, что это пока была не моя матушка. По выражению лица миссис Тайлер, я видел, какая судьба уготована Тиму. Они ушли, и вместе с ними ушло то чувство временного облегчения, которое я испытал, поняв, что мой час еще не пробил.
      Мама появилась десять минут спустя. Она была холодна, как полярный лед. Извинившись перед миссис Брекин за мое поведение, она схватила меня за руку и поволокла к машине. Затолкав меня в автомобиль, мама завела мотор, и минут пять мы ехали в гробовом молчании. Она даже не смотрела на меня.
      Теперь я понимаю, что и мне следовало промолчать и, уныло повесив голову, ждать, когда минует самое худшее. Но даже на столь простую вещь мне не хватило мозгов. Искусство выдержки я пока освоить не сумел.
      - Послушай, мам... Всё было совсем не так плохо, как можно понять со слов мамы Скотта.
      Эти слова открыли шлюзы её гнева. Взвизгнули тормоза. Это мама совершила резкий поворот на парковку возле универсама. Поставив машину сикось-накось на обозначенное белыми полосами место, она вырубила двигатель.
      - Не так плохо, как можно понять?! Я прекрасно поняла, что танцевали голышом вместе с ведьмой! И что же здесь по-твоему "не так плохо, как можно понять"?
      К этому времени я уже знал, что совершил непоправимую ошибку. Но давать обратный ход было уже поздно.
      - Нет. Не совсем так. Я вовсе не был раздетым. И никто не танцевал. Она...Она просто позировала Скотту, чтобы тот мог нарисовать...
      - Какой же ты у меня дурак!! - закричала мама во всю силу своих лёгких. Этот крик меня испугал, тем более что в замкнутом пространстве машины у меня от него заболели уши. Я отпрянул и прижался к дверце.
      - Ты же знаешь, как они поступают! - выкрикнула мам, но уже чуть тише. - Сколько раз мы тебе об этом говорили! Господи, неужели ты нас не слушал? Так послушай еще раз! Они с помощью секса заманивают в свои сети мальчишек вроде тебя, а потом приносят их в жертву! Или, что еще хуже, вынуждают поклоняться Сатане. Ты этого хочешь? Неужели ты хочешь умереть или превратиться в пешку на их сатанинских игрищах? Неужели ты настолько глуп, что готов променять свою бессмертную душу на дешевый секс с какой-то малолетней шлюхой?!
      - Господи, мам, ты действительно делаешь из мухи...
      - Не смей употреблять Имя Божье всуе!
      - Но, мам, ты...
      - Она давала вам пить зелье?
      - Нет, мам. Если бы мы могли...
      - Ты же знаешь, что они так поступают! Дают выпить зелье и обращают к Сатане...
      - ...говорить немного спокойнее.
      - Как ты мог?! Твой папа и я...
      - Всё было совсем не так, как...
      - ... растили тебя...
      - ...ты думаешь. Она простая...
      - ... вовсе не для этого. После всего того, что мы для тебя сделали...
      - ...девочка, которая пришла, чтобы помочь Скотту
      - ... ты отплатил нам подобным образом! Что ...
      - ...рисовать. Ну, конечно, все пошло не совсем...
      - ...с тобой случилось? Мы определили тебя в хорошую школу...
      - ...так, как мы задумывали. Но никакого секса там не было!
      - ...но ты получаешь отвратительные оценки. Ты не желаешь...
      - ...я хочу сказать, что она даже не была по-настоящему голой...
      - ...заниматься спортом, хотя я...
      - ...на ней были брюки, а мы...
      - ... просила тебя тысячу раз выступить хотя бы за какую-нибудь школьную команду.
      - ...были в другом конце комнаты...
      - ... А ты вместо этого связался со шлюхой,...
      - ...Там ничего такого не было! Ты меня...
      - ...дочерью Сатаны. После того, как твой папа и я...
      - ...не слушаешь, мам? Там ничего такого не было! Это совсем...
      - ... тебя, Бенджи, усыновили, мы тебя одевали, кормили и учили...
      - ...не то, что...
      - ...И что же мы получили взамен?
      ...Усыновили? - переспросил я.
      Мне показалось, что кто-то что есть силы двинул меня под дых. Внутри у меня все заболело, а глаза налились слезами.
      Я отвернулся от неё, открыл дверцу, выскочил из машины и помчался прочь. Откуда-то издалека до меня доносился вопль этой безумной женщины. Она призывала меня вернуться.
      Но я вовсе не обязан её слушать.
      Всё! Хватит!
      Глава двадцать вторая: Певец.
      Вторник десятого. Полдень.
      Я сидел на кровати Линды, машинально перебирая струны гитары. Она же находилась за своим туалетным столиком и, готовясь к битве, наносила на лицо боевую раскраску. Я же перебирал струны.
      - Перестань бренчать! - бросила Линда, раскрашивая губы. Этот темно-красный цвет она обычно использовала во время ведения важных переговоров. - Если хочешь что-нибудь сыграть, играй! Но не дергай просто так струны.
      Я оставил струны в покое, но уже через несколько секунд моя рука самопроизвольно принялась постукивать по инструменту, отбивая какой-то ритм. Когда я нервничаю, мне обязательно нужно себя чем-то занять. Линда сурово посмотрела на меня из зеркала.
      Я перестал стучать.
      - Терпеть не могу сидеть без дела и беспокоиться о тех, кто берёт на себя весь риск, - сказал я.
      Линда, закончив красить губы, приложила к ним бумажную салфетку.
      - Хмм... Если ты уж вознамерился о ком-то беспокоиться, то беспокойся лучше о бедных агнцах из Христианской милиции, - сказала Линда и, достав из туалетного столика кожаные ножны, прикрепила их к внутренней поверхности бедра, там, где они будут скрыты юбкой её делового костюма. Затем она извлекла пластиковый кинжал и сунула его в ножны. - Если дела пойдут скверно, достанется именно им. Я - не тот человек, с которым им стоит связываться, да и Паркер, как мне показалось, способен постоять за себя.
      Она поднялась с пуфика и взглянула в зеркало. Оружия видно не было. Охраннику, прежде чем добраться до кинжала, придется вначале пригласить её на ужин и сводить в кино.
      Я снова машинально пошевелил струны, и она снова взглянула на меня.
      - Что ты думаешь о Дрю? - спросил я.
      - О Паркере? Мне показалось, что он вполне прилично справляется со своим делом. Думаю, что мы поступили мудро, пригласив его подняться на борт. Почему ты спросил?
      - Да просто так, - небрежно протянул я. - Мне он показался вроде бы интересным парнем.
      Линда отвернулась от зеркала и внимательно посмотрела на меня. Она заметила, что я снова заговорил с южным акцентом.
      -Почему? - спросила она.
      - Что почему? - поинтересовался я, взял пару аккордов и послал ей невинную улыбку.
      Эта улыбка, как правило, успокаивает людей и сбивает их со следа, но Линда находилась рядом со мной уже давно, и сумела выработать иммунитет к моему обаянию.
      - Почему ты вдруг вспомнил о Паркере? - спросила она, изумленно вздернув брови. - И почему нервничаешь, как только речь заходит о нём?
      Включив вместо невинной загадочную улыбку, я пожал плечами и вернулся к своей гитаре. Линда оставила эту тему. На время. Я тоже её хорошо изучил. Эта женщина никогда ничего не оставляет навсегда.
      - Итак, ты уверена в том, что Джен находится там?
      - Взглянуть, во всяком случае, стоит, - ответила она, влезая в черные туфли. - Паркер прав, это лучшее место из всех тех, где Стоунуолл мог припрятать заложника.
      Я извлек из гитары еще несколько звуков, и Линда взглянула на меня чуть ли не с ненавистью.
      - Прости, - сказал я, и, прекратив измываться над инструментом, стал наблюдать за тем, как она вдевает в уши скромные, но весьма дорогие серьги. - Знаешь, что меня больше всего беспокоит?
      - Нет. Но догадываюсь, что это совсем не тот человек, который беспокоит меня.
      - Меня беспокоит Стоунуолл. Ты помнишь, как он держал себя вечером в воскресенье?
      Линда добавила к своему наряду золотой крест на грудь. Крест занял стратегическую позицию между грудями, вынуждая даже случайного наблюдателя пуститься в размышления о том, что может скрываться под этим строгим деловым костюмом.
      - Ты имеешь в виду его вопли и багровый цвет лица?
      - Именно. Создалось впечатление, что мы действительно застали его врасплох.
      - Но именно в этом и заключался наш план, Джастин. Мы хотели унизить его во время его собственного шоу, в тот момент, когда он меньше всего мог этого ожидать.
      - Да. Но если он прихватил Джен, то почему он ни о чем не догадался. Если бы она оказалась у него, то он точно знал бы, что я что-то затеваю, и реагировал бы по-иному. Он держался бы так, как держится человек, припрятавший в рукаве козырной туз. Неужели ты думаешь, что он способен так убедительно сыграть приступ ярости?
      - Не знаю, - ответила она, еще раз оглядывая свой наряд. - Я никогда не могла понять, что творится в голове этого человека.
      - Я тоже. И мне очень хотелось бы это узнать.
      Линда была готова выступить в поход, поэтому я поднялся и проводил её до гаража. Она обещала позвонить сразу после того, как вместе с Дрю познакомится со штабом Христианской милиции. Перед тем, как влезть в машину, она меня поцеловала, а я помахал ей вслед, когда автомобиль двинулся. Вернувшись к себе, я смыл мазок её помады со щеки.
      Я дал ей фору пятнадцать минут (в течение которых сжевал сэндвич с арахисовым маслом), затем сел в свою машину и отправился в Атланту, чтобы там наведаться в "Башню свободной прессы".
      Езда до башни обычно занимала минут сорок пять, но я ничего не имел против этого, поскольку взял свой любимый кабриолет марки "Овен", вести которой сплошное удовольствие. Опустив верх машины и включив музыку, я снова подумал о Паркере. Этот парень почему-то напоминал мне персонаж старого вестерна, который я видел еще мальчишкой. Это был немолодой бандит, утративший всё, кроме своего кодекса чести. Не потому, что он в него верил, а только потому, что это было единственное, что у него осталось. Его собственный кодекс чести. Я не мог не заинтересоваться Паркером, коль скоро он заставил меня вспомнить этот древний фильм.
      Добравшись до "Площади свободы", я поставил машину в гараж напротив башни. Прежде чем выйти из автомобиля, я заглянул в зеркало заднего вида, чтобы проверить состояние прически. Всё было прекрасно, если не считать ниспадающего на лоб локона. Он выглядел немного нарочито. Поэтому я убрал локон и потряс головой так, чтобы на лоб упали несколько случайных прядей. Заглянув в зеркало, я понял - это как раз то, что надо. Очень мило и непосредственно. Я стал чем-то похож на потерявшегося щенка. Что же, Бог вручил Давиду пращу, Самсона наградил силой, вот и мне приходится пользоваться тем, чем одарил меня Создатель.
      Я вылез из машины и направился через всю площадь к огромным парадным дверям Башни свободной прессы. Вступив под её сень, я едва не отказался от своей затеи. Моя нервная система начала давать сбои. С какой стати я отдаю себя в руки человека, который, скорее всего, желает моей смерти?
      Чтобы подавить страх, пришлось напомнить себе о том, что я оказался здесь потому, что Захария ведет мою страну к гражданской войне. Рано или поздно его фанатики-христиане выйдут на улицы и начнут истреблять людей во имя своего Бога. Я пришел сюда для того, чтобы узнать, насколько он осведомлен о наших планах, и что намерен в этой связи предпринять.
      В Библии есть рассказ о пророке Данииле, которого бросили в ров со львами. Пророк был вооружен лишь своей верой, но тем не менее выбрался изо рва живым и здоровым. Не знаю, верую я столь же сильно, как и Даниил, но готов держать пари с кем угодно, что Захария не отдаст приказа застрелить меня в своей приемной.
      За дверями находился охранник, сверявший фамилии на значках входящих с данными своего компьютера. Меня он остановил, но я улыбнулся, и парень сразу узнал, кто перед ним.
      - Вы Джастин Вэйр? - спросил он.
      - Ммм... Да, - ответил я, слегка покраснев. Это легкое смущение должно было показать охраннику, что я стесняюсь своей славы.
      - Вы знаете, моя дочь без ума от вас.
      Парень широко улыбался и всё время пытался поймать мой взгляд. Мне показалось, что до сей поры его просто никто не замечал.
      - Неужели? Как её зовут?
      - Элизабет. Девочка будет в восторге, когда узнает, что я с вами познакомился.
      - Передайте Элизабет персональный привет от меня.
      Он всё еще улыбался, хотя было заметно, что знакомство со звездой повергло его в легкий шок.
      - Я должен повидаться с Его преподобием Стоунуоллом.
      - Очень странно, но вас нет в списке гостей, - произнес охранник, взглянув на экран.
      - Вот как? Не могли бы вы позвонить в его офис? Встреча должна начаться через десять минут. Боюсь, что я уже опаздываю.
      - Не переживайте, - сказал охранник. - Полагаю, что вам можно верить. Я просто внесу вас в список.
      Он настучал мое имя на клавиатуре и вручил гостевой пропуск.
      - На карточке имеется код доступа, поэтому лифт доставит вас по назначению. Только нацепите пропуск так, чтобы его видела камера слежения.
      - Я так и сделаю. Весьма вам благодарен, мистер... Картер, - прочитав имя на его значке, сказал я.
      - Зовите меня просто Стивен.
      - О`кей. Огромное спасибо, Стив.
      Мы пожали друг другу руки, и я направился через вестибюль к лифтам. Добравшись до 51-го этажа, я вышел из кабины напротив офиса Захарии. Чуть приоткрыв дверь, я посмотрел, что происходит в приемной. Мне снова повезло, дежурная секретарша оказалась моей хорошей знакомой.
      Когда я вошел, она разговаривала по телефону. Подняв глаза и сразу узнав меня, она помахала рукой, предлагая мне сесть. Я присел на край её стола.
      - Нет, губернатор. Но на шестнадцатое в его расписании окно найдется.
      Она снова подняла глаза и отвела с моего лба упавшие на него пряди.
      - Хорошо. Я запишу это в его расписание. Да... Конечно... До свидания, губернатор Васкез.
      Закончив беседу, она отвела в сторону микрофон на головном аппарате связи и воскликнула:
      - Джастин! Что ты здесь делаешь?!
      Я в ответ пожал плечами так, как делал это в то далекое время, когда хотел продемонстрировать родителям свое раскаяние.
      - Привет, Берта. Рад тебя видеть. Мне надоело пребывать в ссоре с Захарией, и я решил, что кто-то из нас должен проявить величие души и сделать первый шаг к примирению. Поэтому я здесь.
      Она посмотрела на меня так, словно я совсем выжил из ума.
      - Джастин, мне кажется, что он не захочет тебя видеть.
      - Что же, - сказал я, глядя в пол и принимая вид виноватого ребенка, - ведь должен же я был что-то предпринять. В каком он настроении?
      - Джастин, - произнесла она, подняв глаза к небу, - у босса не бывает настроений. Настроение бывает у крупного рогатого скота. Настроение бывает у актеров. А наш босс - стихийное явление, и его состояние надо оценивать именно в таких терминах. Так вот, если взять отношение к тебе, то мы имеем нечто среднее между торнадо и ураганом пятого класса.
      - Вот как... - протянул я и посмотрел на неё с выражением обиженного щенка. Берта сдалась не сразу - для того чтобы её сердце дрогнуло, потребовалось целых пять секунд.
      - Ну, хорошо, - сказала она. - Посмотрим, что можно сделать. Но обещать тебе я ничего не могу.
      Берта вернула микрофон на место и вызвала босса.
      - Ваше преподобие, - сказала она, - здесь у меня неожиданный посетитель... Конечно, сэр, но я решила, что в данном случае вас может заинтересовать, кто это... Это Джастин Вэйр.
      В её наушниках слова загремели так, что даже я мог слышать этот гром. Берта вскинула руки и отвела наушники от головы, пытаясь спасти свои барабанные перепонки. Посмотрев на меня, она беззвучно одними губами произнесла: "Я же тебе говорила..."
      Секунд через тридцать громовые раскаты немного стихли, и наушники снова заняли свое место.
      - Нет, сэр, адвоката с ним нет.
      Написав на блокноте "Это так?", она взглянула на меня.
      Я утвердительно кивнул.
      - Нет, сэр, насколько я поняла, он хочет попросить прощения.
      После этого последовала длительная пауза. Берта посмотрела на меня и пожала плечами. Наконец, Его преподобие что-то произнес, и она ответила:
      - Да, сэр. Конечно, сэр.
      - Итак? - спросил я.
      - Итак, - ответила она, отводя в сторону микрофон, - ты, видимо, ведешь благочестивый образ жизни. Босс сказал, чтобы ты подождал - он постарается выкроить для тебя время.
      - Спасибо, Берта. Ты спасла мне жизнь, - сказал я и поцеловал её в лоб. Это было, конечно, грубовато, но учитывая мою личность, я мог себе это позволить.
      - Ваше счастье, что я замужем, мистер Вэйр, - неожиданно покраснев, сказала она.
      - Какое же это счастье, Берта? Скорее наоборот.
      Она шлепнула меня по спине, и я соскочил со стола.
      - Садись в кресло, негодяй, и я скажу тебе, когда Его преподобие сможет тебя принять.
      Я плюхнулся в кресло, стоявшее у стены напротив её стола, и принялся ждать. Прошло пять минут. Затем десять. Я придвинул к себе один из мониторов с материалом для чтения и просмотрел последний номер журнала "Откровение". Статья о библейских принципах игры на бирже. Очерк, прослеживающий сатанинские следы в деятельности "Консультативной сети Здорового тела". И большая статья с анализом нескольких пассажей из "Откровения Святого Иоанна Богослова". Эти отрывки, по мнению автора статьи, доказывали, что Антихрист должен явиться из Бразилии. Появление подобного материала означало, что Захария продолжал активно выступать против заключения договора с Южно-американским торговым союзом.
      Закончив читать журнал, я взглянул на часы. Со времени беседы Берты с боссом прошел целый час. Этого следовало ожидать. Зах, прежде чем встретиться со мной, обязательно должен был как следует промариновать меня в приемной.
      Вернувшись к монитору, я быстро пробежал глазами список доступных публикаций.
      Там оказался свежий номер "Журнала Христианской музыки" со списком лучших хитов. Я вывел его на экран и увидел, что редакция ухитрилась дать список всех лауреатов всех конкурсов Христианской музыки, не упомянув меня. И это, несмотря на то, что я не раз признавался лучшим вокалистом. Захария не шутил, когда говорил о том, что я попаду в черные списки, и ни одно издание не напишет обо мне ни слова.
      Покончив с музыкальным изданием (не это ушел еще час), я переключился на "Христианскую науку". Для меня это было слишком заумно, но через простейшие статьи я все же смог продраться. Наконец, где-то около четырех часов дня, Берта объявила, что Зах готов меня принять. Когда я направился к дверям кабинета, она, желая мне успеха, подняла большой палец. Я улыбнулся в ответ и, готовясь шагнуть в неведомое, набрал полную грудь воздуха. Выдохнув и придав своей физиономии выражение, именуемое "маленький мальчик, который знает, что поступил плохо", протянул руку к двери с надписью: "Его Преподобие Сенатор Захария Т. Стоунуолл".
      Он восседал за огромным деревянным письменным столом. Стол считался антиком и, кажется, когда-то принадлежал то ли Рональду Рейгану, то ли какой-то другой столь же важной шишке. Стол располагался в углу, и за спиной Заха была открывающаяся на две стороны стеклянная стена, за которой виднелись силуэты небоскрёбов делового центра Атланты. Я обратил внимания на то, что стула ( не говоря уж о кресле) для меня не было. Зах, видимо, решил выдать мне по полной программе.
      Я ждал, когда Его преподобие соблаговолит, что-нибудь произнести, но преподобие хранил молчание. Ясно. Он возлагает всю работу на меня.
      - Ваше преподобие... - начал я, склонив голову еще на несколько градусов.
      Стоунуолл едва заметно кивнул, давая понять, что заметил мое присутствие.
      - Я знаю, что сильно прокололся... - произнес я и сделал долгую паузу, чтобы продемонстрировать, с каким трудом даётся мне это признание. Зах продолжал молчать, наслаждаясь моим несчастным видом, - ...просто не подумал... - закончил я и поднял глаза ровно настолько, чтобы увидеть его лицо.
      Меня не оставляла надежда, что я смогу что-то понять по его первой реакции на мое появление. Но понять что-либо было невозможно. На его физиономии не было заметно ни удовольствия, оттого что он меня "поимел", ни страха, оттого что я, возможно, что-то о нём знаю. Лицо его преподобия оставалось похожим на маску.
      Мне не оставалось ничего иного, как приступить к реализации плана "Б". Я принялся лепетать о том, насколько высоко ценю его движение, и как важно для меня его одобрение. Я говорил о том, что делал всё для того, чтобы не разочаровать его и так далее, и тому подобное. К концу спектакля мне почти удалось убедит Заха в том, что он мне почти как отец родной. Я прекрасно знал, что в мире не найдется такого человека, который мог бы на меня долго злиться. Захария в этом отношении исключением не являлся.
      Немного смягчившись, он попросил Берту принести для меня стул, чтобы я мог выслушивать его сидя. После этого он принялся разглагольствовать о сути моих прегрешений. Чтобы облегчить ему работу, я притворился дураком, что мне, как я уже успел сказать ранее, легко удается. Захария долго и многословно изобличал меня во множестве преступлений. Начал он с песни, которую я исполнял во время его воскресного шоу. Этот опус, сказал он, даёт понять, что людям не обязательно обращаться к Христу, чтобы попасть на небо. Этим самым, подчеркнул Захария, я подвергаю слушателей опасности погубить свою бессмертную душу и обрекаю их на вечные муки в аду. Я воспринимал все его сентенции смиренно с видом побитой собаки, ожидая, когда он перейдет к осуждению моего смертного греха, состоявшего в найме частного детектива с целью покопаться в его грязном белье.
      Но он этого так и не сделал. Минут двадцать он поносил меня за песню, но в конце концов сказал, что считает её не более, чем моей глупой ошибкой, и что я должен понять, насколько опасны подобные ошибки. Закончив обличение, его преподобие заявил, что теперь, после того, как я попросил прощения, он принимает меня обратно в свое стадо.
      Я пребывал в некотором замешательстве, так как не мог понять, темнит ли сенатор, или действительно ничего не знает о Джен. Захария человек скользкий, но если он сейчас темнит, то им остается лишь восхищаться, как поистине гениальным актером.
      Аудиенция закончилась тем, что он пригласил меня не ленч на следующей неделе. Я повернулся, чтобы удалиться, и в этот момент увидел её... Картину на дальней от его письменного стола стене. За все время пребывания в кабинете, я не обращал на неё никакого внимания.
      На ней был изображен человек, стоявший на вершине горы. Человек сражался с ордой демонов, пытающихся стащить его вниз. На плечо человека с неба падал луч света. И вдруг я понял, кто изображен на картине. Я повернулся и посмотрел на Захарию. Борец с демонами выглядел лет на пятнадцать - двадцать моложе сенатора, но это, вне сомнения, был он.
      Зах уже успел забыть обо мне, погрузившись в чтение каких-то документов.
      - Какая интересная картина, - сказал я. - Это ваш портрет?
      На этот раз его реакция не оставляла места для сомнений. Захария весь напрягся, посмотрел на меня и на какое-то мгновение на его лице появилось выражение ужаса. Он сразу же взял себя в руки, но я был уверен в том, что Зах испугался. Извинившись за то, что снова его потревожил, я направился к дверям. Оказавшись в приемной, я выразил свою безмерную благодарность Берте, и вошел в лифт.
      Хмм... Эта картина находилась в файлах Джен, и та, еще до своего исчезновения, пыталась выяснить, что она может означать. Любопытно, что Захария держит перед собой произведение искусства, которое его почему-то смертельно пугает. Картина явно таит в себе какую-то опасность, а какую именно, мне еще предстоит узнать.
      Глава двадцать третья: Сыщик.
      Вторник десятого. 12:10 пополудни.
      Я выехал на скоростное шоссе, включил крейсерский контроль и доверил машине самостоятельно пожирать мили, отделяющие меня от округа Мариетта. Мне следовало думать о деле, о своем партнере, о клиенте и о том, как выбраться из всей этой замазки. Но вместо этого я размышлял о Дэниеле. Каким трогательным и забавным он выглядел, когда я уходил от него утром. Моя фантазия просто творила чудеса, представляя меня рядом с ним. Но как только она выдавала приемлемый сценарий, мой же здравый смысл сразу отметал его прочь. Я слишком хорошо знаю, что такое Дэниел. Мне известно, насколько он непостоянен, и трезво оценивать наши отношения. Возможно, что еще пару недель он потаскается за мной, а затем ему станет скучно, и Дэниел прилипнет еще к кому-нибудь. И это случится не потому, что он очень плохой или слишком ветреный. Нет, причина кроется в том, что ему всего двадцать два года.
      Когда-то мне довелось прочитать стихи, посвященные примерно такой же ситуации. Точных слов я не помню, но речь в поэме шла о том, с каким трудом герой приходит к истинному пониманию сути любви, о том, как он сожалеет о своих прошлых иллюзиях и о том, как иногда завидует людям, всё еще способным на глупости.
      Но фантазия продолжала создавать образы Дэниела и меня в различных ситуациях. Дэниел и я на траве, рядом с беленым известью забором в обществе щенков. Дэниел и я в Касабланке. Дэниел и я в воздушном шлюзе на Марсе. Видимо, мое либидо предупреждало меня, что я слишком долго пребываю в одиночестве. Последний любовник был у меня...страшно подумать...больше года тому назад. У меня возникла связь с адвокатом, для которого я вёл дело. Мы встретились пару раз после того, как расследование благополучно завершилось. Тогда я еще подумал - это как раз то, что мне надо. Но вскоре парень вдруг оказался настолько занятым, что не мог даже выкроить времени для встреч. Видимо, настало время обзавестись любовником. Странно, почему я не сделал этого раньше. Может быть, этот Джо или Джим или Джон согласится посидеть со мной вечерок в пиццерии?
      Когда мы добрались до округа Мариетта, я снова взялся за баранку. Мы съехали со скоростной дороги на Мейн-стрит и уже по ней двинулись на запад в сторону Кавалерийской. Подъехав к перекрёстку, я увидел заправочную станцию, о которой говорила Линда. На следующем перекрестке я развернулся и пару раз объехал квартал, чтобы проверить, нет ли за мной хвоста. Убедившись, что горизонт чист, я заехал на парковку рядом с небольшим торговым центром и поставил автомобиль перед заведением, именуемым "Христианская диета". "Познайте чудо потери веса! Сегодня же!!", прочитал я, открыл багажник, извлек из него пару дымовых шашек и отправился к заправочной станции, до которой от этого места оставалось чуть меньше квартала.
      Линда ждала меня, стоя рядом с машиной. Я зашел в помещение станции, взял там банку кока-колы, вышел и встал у счетчика, где она могла меня видеть. Линда осторожно огляделась по сторонам и едва заметно кивнула. Я взобрался на пассажирское сиденье, и мы отъехали.
      - Как настроение, Дрю? - спросила она, когда мы выехали на Мейн-стрит. - Готов к штурму замка?
      - Пока не знаю. Всё зависит от того, успели ли эти парни подготовить для нас котел кипящей смолы или нет.
      - Не беспокойся чрезмерно, Дрю. Да, кстати, протяни руку за спину. Там на заднем сиденье ты найдешь кейс с одеждой.
      Я расстегнул ремень безопасности и, повернувшись, достал упомянутый кейс. Открыв крышку, я обнаружил строгий деловой костюм, белую рубашку, синий галстук и выходные кроссовки фирмы "Найк". Большой кейс был изготовлен из дорогой кожи, и его украшали множество ремней с медными пряжками.
      - Замечательно, - произнес я, вылезая из своей рубашки. - Итак, кто же я теперь?
      - Ты - мой личный секретарь. Твоя задача будет состоять в том, чтобы записывать и делать все для того, чтобы я выглядела важной персоной. Пару раз я повернусь к тебе и спрошу о своем расписании и расписании Джастина. Ответы уже запрограммированы в ноутбуке, и тебе останется их лишь прочитать в нужном порядке. В ноутбук также загружен поэтажный план помещений, отчеты архитекторов и еще пара-тройка полезных сведений, которые мне удалось выудить у работавших там людей.
      Я надел белую рубашку и теперь боролся со своими джинсами.
      - Носишь боксеры с изображением Багза Банни? - спросила Линда, посмотрев вниз. - А я почему-то решила, что тебе по духу ближе Калвин Клайн.
      Нижнее белье я утром позаимствовал у Дэниела, но в объяснения пускаться не стал. Линда продолжала смотреть на стоящего в позе культуриста зайца.
      - Смотри-ка лучше на дорогу, - сказал я, влезая в брюки. Она повиновалась, но на её физиономии почему-то возникла зловещая улыбка. Кроме того, я решил, что ты и Джастин - единое целое, - добавил я, внимательно глядя на неё, в надежде, что она себя чем-то выдаст.
      - Брось, Дрю. Я прекрасно понимаю, что ты хочешь этим сказать, и конечно понимаешь, что я тебе ничего не скажу. Так что перестань ловить рыбку в мутной воде.
      Я пожал плечами и повязал галстук. Затем я извлек из карманов куртки шнур из оптического волокна, швейцарский армейский нож, тейзер, отмычку и долларовую монетку, служившую мне амулетом. Рассовав всё это хозяйство по карманам пиджака, я открыл кейс, достал ноутбук, а место ноутбука в кейсе заняли дымовые шашки. На экран компьютера я вывел план здания и, глядя на него, принялся размышлять, где бы спрятал пленника, если бы был владельцем данного строения.
      - О чем думаешь? - поинтересовалась Линда.
      - Я думаю, что перед нами открываются кое-какие возможности, ответил я. - Дело в том, что здесь не так много мест, где можно спрятать Джен.
      - Почему ты так решил?
      - Во-первых, они должны поместить её туда, где бывает мало людей. Как бы лояльны не были служащие, Стоунуолл не может допустить, чтобы каждый уборщик или секретарь, входя в здание, узнавали, что там содержится пленница. Кроме того, если разместить Джен слишком близко к тем местам, где работают люди, она может поднять шум, и привлечь ненужное внимание к своей особе.
      - О`кей. И что же это нам в таком случае оставляет.
      - Скорее всего, либо верхний, либо нижний этаж. На верхнем располагается несколько конференц-залов. Если верить описанию, то в них отличная звукоизоляция, и они защищены от электронного наблюдения. Друзья Стоунуолла могли поместить её и там.
      - Но, судя по твоему тону, ты сам в это не очень веришь.
      - Не очень. От этих залов рукой подать до кабинета начальника штаба. Кончено, они могли спрятать её и поближе к начальству, но на их месте я все же держал бы Джен в другом месте - там, где в случае появления копов с ордером на обыск, с ней можно было бы разделаться быстро и без шума.
      - Итак, ты полагаешь, что она в цокольном этаже.
      - Да. Там множество маленьких комнат с бетонными стенами, где её можно спрятать. Если верить твоей подруге, работавшей в штабе, в этих помещениях хранятся солдатские пищевые рационы, боеприпасы, герметические емкости с водой - одним словом всё то, что может понадобиться, если эта страна пойдет в разнос. И людей там, видимо, немного. Во всяком случае, на их месте, я сунул бы Джен в подвал. - Я высветил на экране пять комнат цоколя и продолжил: - Вот эти помещения расположены вдали от лестничной шахты и лифта. Кроме того, в них нет наружных труб.
      Линда бросила короткий взгляд на план и спросила:
      - А причем здесь трубы?
      - А притом, что они хорошо проводят звук. Если в её камере окажется труба, Джен может добраться до неё и начать стучать. Звук от ударов распространится на другие помещения, и люди начнут задавать вопросы. Убежден, что у парней Стоунуолла хватило ума, учесть это обстоятельство.
      - О`кей, - согласилась Линда. - Но как ты предлагаешь разыграть партию?
      Я изложил ей свой план. Она предложила несколько уточнений, и я изложил свою идею, с учетом её уточнений. Она еще раз уточнила мою идею, изложенную с учетом её уточнений, и после нескольких подобных процедур план операции был готов. Это была большая удача, так как мы прибывали в пункт назначения.
      Едва я успел затолкать свою старую одежду под сиденье, как мы подкатили к воротам. На металлической решетке заграждения имелись надписи, предупреждавшие, что через ограду пропущен электрический ток, но мне казалось, что ребята просто блефуют. Во-первых, я не слышал того специфического низкого гудения, которое издают находящиеся под высоким напряжением ограды, и, во-вторых, если бы это было так, то парни не вылезали бы из судов, куда их тянули бы по случаю гибели многочисленных собачек, возжелавших пописать на заборчик. Скорее всего, они держали ограждение под напряжением не все время, а только тогда, когда им грозила опасность. Во всяком случае, я надеялся, что это именно так.
      К нам подошли два охранника. Один из них поинтересовался, с какой целью мы прибыли и, обнаружив имя Линды в электронном списке, знаком руки разрешил следовать дальше. Я решил, что это так называемые "воскресные воины", добровольно несущие обязанности охранников в свободное от основной работы время. За свои подвиги они получают специальный значок или какую-то иную символическую награду.
      Мы поехали через территорию лагеря к зданию штаба. Территория являла собой довольно любопытную картину. Полоса препятствий. Стрельбище. Искусственный утес для тренировки скалолазов. Мы миновали площадку, сплошь уставленную старыми автомобилями, меж которыми две команды милиционеров сражались в пейнтбол. Чуть дальше взвод христиан занимался строевой подготовкой, а рядом с плацем для маршировки еще одна команда училась наносить на лица маскировочную раскраску. Всё это очень напоминало лагерь бойскаутов. Отличие состояло лишь в том, что здешние бойскауты были вооружены автоматами.
      Здание милицейского штаба напоминало огромный стеклянный параллелограмм. Создавалось впечатление, что вначале кто-то соорудил прямоугольное в плане здание, а потом слегка передвинул его длинные стороны, чтобы не осталось прямых углов. Мы оставили машину на стоянке и направились к главному входу. За дверями нас встретил еще один охранник и, спросив у Линды имя, сверил его со списком гостей. Я обратил внимание на то, что все интересуются лишь её именем. Я, в качестве её помощника, личного приглашения не удостоился, что меня вполне устраивало.
      Охранник позвонил по телефону и через пару минут к нам спустилась секретарша. Девица нас поприветствовала и выразила свою радость по поводу того, что мистер Вэйр наконец проявил интерес к Христианской милиции. Затем она провела нас к лифтам, и мы все вознеслись на четвертый этаж, где размещался офис вице-президента.
      У вице-президента был очень большой кабинет, а практически полное отсутствие мебели лишь подчеркивало его размеры. Одна стена была сплошь стеклянной, и через неё открывался прекрасный вид на всю территорию штаб-квартиры. Я увидел, как вдалеке, подняв автоматы над головой, совершают пробежки добрые христиане. Другую стену украшала огромная фотографий, на которой вице-президент и сенатор Стоунуолл сердечно пожимали друг другу руку. А на стене за спиной вице-президента висел красочный плакат, с начертанными на нём Десятью Заповедями.
      Секретарша, представив нас своему боссу, назвала и его полный титул. Оказывается мы имели дело с "Подполковником Стивенсом, Вице-президентом по финансовым вопросам". На подполковнике был синий парадный мундир. На груди мундира, на левой стороне сиял большой белый крест, с вышитой над ним надписью: "Единая Нация под Единым Богом". Стивенсу, судя по его виду, едва перевалило за тридцать, и по моему мнению он был слишком юн для того, чтобы быть вице-президентом чего-либо. У вице-президента было четко очерченное мужественное лицо, короткая стрижка, но, на мой вкус, он, пожалуй, всё же чуть-чуть полноват. При виде Линды подполковник стал лучиться счастьем.
      - О, мисс Джордан, вы даже не представляете, как я рад встрече с вами, - произнес Стивенс, и они принялись трясти друг другу руки. Затем вице-президент предложил ей стул, и они начали говорить о делах. Подполковника интересовало, какого рода концерт может дать мистер Вэйр в их пользу и когда это может произойти. Он хотел знать, где желает выступить "наш гениальный певец" и на каких условиях. Я стоял за стулом Линды и отвечал на вопросы, сверяясь с данными из ноутбука и претворяясь, что делаю заметки. Но если быть честным, за моими действиями никто не следил. Подполковник, склонившись над столом, внимал каждому слову Линды, и я не мог его за это осуждать. На Линде был строгий, и в тоже время слегка подчеркивающий её соблазнительные формы деловой наряд. Кроме того, она посылала собеседнику сигналы, которые в психологии именуется сублимацией. Линда наклонялась к подполковнику, когда тот говорил, смотрела ему в глаза и без видимой причины расцветала улыбкой в середине фразы. Успеху общения способствовало еще одно немаловажное соображение - речь шла о многомиллионных доходах для организации и возможной награде для самого вице-президента. Бедняга. Его искушали сексом и деньгами одновременно. Никаких шансов устоят против подобных средств обольщения у парня не было.
      Я начал сбиваться в ответах, но подполковник не обратил на это никакого внимания. Линда же, напротив, сразу заметила сбои, и сурово сказала, что я действую не столь эффективно, как обычно. В итоге мне пришлось со смущением признаться, что мой желудок вступил в конфликт с суши, которое мы ели сегодня во время ленча. Линда, являясь понимающим работодателем, предложила мне подышать свежим воздухом, принять какой-нибудь антиоксидант и отдохнуть немного в машине.
      - Я надеюсь, - закончила она с очаровательной улыбкой, - что полковник не станет возражать, если мы закончим наш разговор без вас.
      Молодец Линда, думал я, пятясь к дверям, не забыла, что во время личной беседы этикет требует величать "подполковника" "полковником". Парочка, не глядя на меня и отчаянно флиртуя, вернулась к обсуждению захватывающей темы авторских прав и проценте прибыли, отчисляемой в пользу Сети.
      Оказавшись в приемной, я попросил секретаршу, во-первых, дать мне таблетку алька-зелцер и, во-вторых, указать дорогу в мужской туалет. Милая девушка выдвинула ящик стола и извлекла оттуда лекарство, а затем сказала, что искомое помещение находится в конце коридора. В ответе я не сомневался, так как видел план этажа и знал, где искать туалет. Важно было то, что меня официально направили по коридору, который шел мимо двух конференц-залов с хорошей звукоизоляцией.
      Я медленно двинулся по коридору в указанном направлении. Оказавшись у дверей первого зала, я огляделся по сторонам. В мою сторону шел какой-то парень в синем мундире. Парень что-то диктовал в свой головной аппарат связи. Я приветливо ему кивнул, но он прошествовал мимо, даже не подняв на меня глаз.
      Как только синий мундир оказался ко мне спиной, я взялся за ручку двери конференц-зала и слега её повернул. Дверь была не заперта. Приоткрыв её, я заглянул в помещение. Стол для заседаний, стулья, большие мониторы на стенах. Никаких признаков недавнего присутствия Джен в зале видно не было.
      Я закрыл дверь и двинулся ко второму конференц-залу. Дойдя до цели, я снова огляделся. На сей раз коридор был пуст.
      Медленный поворот ручки. Замок и здесь не был заперт. Я стал осторожно открывать дверь.
      Через мгновение я уже смотрел в на стол заседаний, за которым сидело множество людей. И всё это множество пялилось на меня.
      - Чем мы можем помочь тебе, сынок? - спросил какой-то человек, с генеральскими знаками различия.
      - О... (как вы наверное понимаете, для того чтобы изобразить смущение, больших усилий от меня не потребовалось) ... Ищу туалет, пролепетал я.
      - Понимаю тебя, сынок, это и со мной случается постоянно, добродушно хохотнув, произнес генерал. - Топай до конца коридора, и по правой руке увидишь то, что тебе так требуется.
      - Благодарю вас, сэр, - сказал я, осматривая комнату. За столом сидели шесть человек, но Джен среди них не оказалось. - Прошу извинить, за вторжение, - закончил я и ретировался.
      Итак, в залах, как и предполагалось, Джен нет, не сдержав улыбки, подумал я. Они спрятали её подальше от больших шишек, чтобы в случае опасности, те могли от всего откреститься. Искать Джен следовало в цокольном этаже.
      Я зашел в туалет, ополоснул лицо, открыл ноутбук и, еще раз изучив поэтажный план, решил, что легче всего добраться до цоколя по пожарной лестнице, расположенной в дальнем конце здания. Вот и отлично, благо я был уже почти рядом с выходом на лестницу. Но с четвертого этажа спускаться не стоило, чтобы свети к минимуму риск нежелательных встреч.
      Я подошел к вентиляционному люку, снял при помощи отвертки из набора инструментов в швейцарском армейском ноже крышку и положил в воздуховод первую дымовую шашку. Для того чтобы вывести Джен из здания, если я её, конечно, найду, необходимо будет произвести небольшую отвлекающую операцию. Вернув крышку, люка на место, я вернулся по коридору в приемную вице-президента, дружески помахал ручкой милой секретарше, спустился на лифте на второй этаж и зашагал по коридору в сторону туалета. Встречные, видя мою уверенную походку, не сомневались, что парень шагает по срочному и очень важному делу. Заглянув в туалет и убедившись, что он пуст, я повторил операцию и загрузил в вентиляционный люк вторую и последнюю дымовую шашку. Затем я продолжил свой путь по коридору и, миновав пару поворотов и тройку дверей, оказался у выхода на пожарную лестницу. По ней мне предстояло спуститься вниз в подвал.
      Как только я окажусь на цокольном этаже, мое положение сразу осложнится, поскольку у меня нет веских причин, чтобы там быть. Вопрос о том, где находится мужской туалет на цокольном этаже не сработает. Следует быть предельно острожным. Я приложил ухо к двери, открывающейся на нужный мне этаж. За дверью царила полная тишина. Не доверяя слуху, я отмотал несколько футов оптического шнура, и сунул объектив под дверь. За дверью находилось какое-то складское помещение, и в моем поле зрения не оказалось ни одного человека.
      Я открыл дверь и моему взору предстал штабель коробок, на каждой из которых значилось: "Неприкосновенный запас". Ясно. Христианская милиция скупила старые армейские излишки. Я вывел на экран план этажа, а затем, собравшись мыслями, увеличил изображение пяти комнат, в которых по моим расчетам могла быть Джен. Ближайшая из них находилась в северо-западном углу здания.
      Я осторожно двинулся в нужном направлении. Пару раз до моего слуха долетали чьи-то шаги, но склад был так забит, что укрыться от чужих глаз было совсем просто. Я так и не видел, кто это был, и он тоже меня не заметил. Возможно, к нашему общему благу.
      На подходе к первой комнате, я внимательно огляделся. Судя по всему, часового рядом с ней они не выставили. Я подошел вплотную к дверям и прислушался. Ни звука. После этого настал черед моей оптической змеи. В комнате царила тьма, но, по счастью, объектив прибора был способен бросать тонкий луч светя на две стороны. Я включил освещение, вывел картинку на экран и стал медленно вращать линзу.
      Моему взору открылся штабель коробок с патронами. Я протолкнул оптическую змею чуть дальше, чтобы убедиться в том, что за этим штабелем не спрятана Джен. Мне не повезло, моего партнера там не оказалась. Что же, одну комнату долой - остается еще четыре.
      Следующие две комнаты так же ничего мне не дали. Одна из них даже не была заперта. В ней хранились складные пластмассовые бочки, которыми когда-то укомплектовывали атомные убежища. В другой я обнаружил склад портативных компьютеров для штурмовых автоматов.
      На пути к четвертой комнате я едва не столкнулся с уборщицей. Услышав музыку в её наушниках еще до того, как она вынырнула из-за ряда ящиков, я успел отступить в тень. Мне повезло, так как дама, по-видимому, обожала мелодии с преобладанием басов.
      Четвертая комната принесла мне очередное разочарование. Она служила хранилищем для касок и бронежилетов.
      Оставалась последняя - пятая. Я достал и открыл ноутбук, чтобы освежить в памяти её местонахождение. Она располагалась в самом углу здания, в отдалении от главного входа и, следовательно, от основного скопления людей. Да, в этом есть смысл... Видимо, с неё и надо было начинать. Жаль, что мои умственные способности меня на сей раз подвели. Я бы на месте этих добрых христиан поместил свою пленницу именно здесь. Кроме того, оказавшись на их месте, я обязательно поставил бы рядом с этим помещением часовых. Достав из кобуры свой тейзер, я начал медленно и бесшумно двигаться к цели.
      Когда я прошел уже полпути, неподалеку от меня раздался хриплый голос:
      - Чем могу быть вам полезен, сэр?
      Мое сердце не преминуло вежливо напомнить, что в последнее время я очень часто нарушал диету и слишком растолстел. Но от инфаркта на сей раз, оно все же решило воздержаться. Я оглянулся и увидел мальчонку лет двадцати, облаченного в камуфляж, который носят все здешние охранники. В его руках был фонарь, а на бедре болталась кобура с пистолетом. Однако оружие он пока не извлек.
      Я улыбнулся, пытаясь изобразить безмятежность, и попытался использовать свой быстрый как молния разум, чтобы придумать более или менее правдоподобное объяснение моего здесь присутствия.
      - Я........., я........
      Охранник приблизился и направил луч фонаря мне прямо в лицо.
      - У вас имеется какое-нибудь основание для пребывания в этой части здания?
      - Вообще-то, - мой быстрый ум, как мне показалось, нашел подходящее объяснение, - я спустился сюда, чтобы собраться с мыслями. Вы же знаете, что несколько минут, проведенных в покое...
      Охранник слушал меня с довольно скептическим видом, но его скепсис мгновенно рассеялся, когда он узрел в моей руке тейзер.
      Глава двадцать четвертая: Сыщик.
      Вторник десятого. 2 час. 41 мин. пополудни.
      Он посмотрел вначале на тейзер, затем мне в глаза и лишь после этого потянулся к кобуре.
      Это была серьезная ошибка. Видимо, парень еще не успел получить знака отличия за успехи в рукопашном бое.
      Я нанес ему сильнейший апперкот, пока он продолжал теребить кнопку на кобуре. Его голова резко дернулась, а сам он отступил на пару шагов. Я хотел закончить схватку выстрелом из тейзера, но вовремя передумал, так как под его униформой мог находиться бронежилет, который стрела тейзера пробить не может. Поэтому я сделал шаг вперед и дважды ударил его в солнечное сплетение. В результате я лишь ушиб себе кулаки, так как мое предположение о бронежилете оказалось верным.
      Мальчишка устоял на ногах, но урока, видимо, не усвоил. Он снова потянулся к кобуре, а я снова врезал ему в челюсть. Результат был примерно такой же, как и в первом случае, но на сей раз я успел дать ему подножку и слегка толкнуть. Он с глухим стуком рухнул на спину, но шевелиться все же продолжал. Поэтому я наступил коленом ему на грудь, попросил не шуметь и выстрелил из тейзера в открытую шею. Это его успокоило. Думаю, что паренек очень страдал от боли, но на нежности времени у меня не было.
      Ожидая, пока перезаряжается тейзер, я продумывал свои следующие шаги. Действовать следовало быстро. Мой юный друг не долго будет валяться без сознания, но даже и в том случае, если он решит как следует вздремнуть, кто-то может его хватиться. Я обыскал карманы мальчишки, и мне, наконец повезло. Оказалось, что он зачем-то таскал с собой наручники.
      Я вскинул охранника себе на плечи так, как это делают пожарные, отнес в угол за какие-то ящики и там приковал к трубе. Он уже начинал двигаться, но от временного паралича всё еще не оправился. Я снял с его головы коммуникатор, чтобы, оправившись, он не смог призвать помощь. Поначалу мне захотелось сломать прибор, но решив, что в результате поломки на чьем-то столе может вспыхнуть красная лампа, я забросил аппарат на штабель ящиков, куда охранник при всем желании не мог дотянуться. Это должно было подарить мне еще пару минут после того, как он придет в себя и начнет орать, взывая о помощи. Если мне повезет, то его крики смогут отвлечь часовых от комнаты, в которой томится Джен.
      Взглянув на тейзер и убедившись, что на нём уже горит зеленый огонек готовности к бою, я потрепал Спящего красавца по щечке, и еще раз сверившись с поэтажным планом, осторожной рысцой или, скорее, тихой трусцой направился к пятой комнате.
      Вход в неё охраняла груда картонных коробок, и никаких часовых. Не исключено, что Фортуна, наконец, решила обратиться ко мне лицом. Я подошел к двери и целую минуту стоял, прислушиваясь. Ничего не было слышно. Вот и хорошо. Комната либо пуста, либо там находится всего один человек. Если бы помещение охраняли двое или трое, то они разговаривали бы или производили какой-то иной шум. Я извлек оптический шнур и уже готовился сунуть его под дверь, но в этот момент мой Спящий красавец пробудился и принялся орать во всю силу своих легких.
      Я сунул оптический шнур назад в карман, отступил от двери и подготовил тейзер. Если Фортуна останется ко мне милостивой, то сидящий за дверью охранник, заслышав крики о помощи, должен выскочить наружу, для того чтобы узнать, что происходит. Я дал ему тридцать секунд. Но никто не появлялся. Либо стены помещения не проводили звук, либо часовой получил строгий приказ ни при каких обстоятельствах не оставлять свой пост. Я выждал еще десять секунд, а затем принялся барабанить в дверь, крича:
      - Эй, там! Вы можете нам помочь?!
      Выкрикнув эти слова, я отступил в сторону, держа тейзер наизготовку. Однако из дверей никто не появился.
      Это означало, что я либо имею дело с упёртым часовым, либо часового в комнате вовсе нет. Последний вариант пугал меня сильнее всего. Джен могли оставить без охраны только в том случае, если она не имела возможности двигаться самостоятельно. Неужели её накачали наркотиком? А, может быть, даже и хуже того...
      Вопли прекратились, и это означало, что кто-то обнаружил моего спарринг-партнера, и теперь спаситель вместе с жертвой докладывали начальству о происшествии. Надо спешить. Я быстро осмотрел дверь. Петли с моей стороны. Стандартный, считывающий рисунок большого пальца замок. Если бы у меня было время, то можно было бы обойти сканер, не подняв тревоги. Но времени не было, поэтому пора прибегнуть к отвлекающему маневру.
      Я включил микрофон и передал Шервину номер, с помощью которого можно было взорвать те дымовые шашки, которые я спрятал наверху. Уже через несколько секунд по всему зданию, разрывая барабанные перепонки, ревели сирены пожарной тревоги. Оставалось надеяться, что в панике Христианские милиционеры не заметят, что где-то в подвале кто-то вскрыл одну единственную дверь. Не обращая внимания на шум, я обратился к замку. Я планировал ворваться в комнату, схватить Джен, выбежать вместе с толпой через пожарный выход, сесть в машину и свалить отсюда, прежде чем кто-то в этом бедламе сообразит, что случилось. Всё очень просто. Если, конечно, замок последней комнаты пойдет мне навстречу.
      Замок с первого взгляда показался мне просто примитивным. Чтобы справиться с подобными запорами, обычно требуется не более тридцати секунд. Как бы ни так! На то, чтобы открыть этот ушло целых две минуты. К тому времени, как я вскочил в комнату, в цокольном этаже уже слышались чьи-то шаги. Судя по звуку, эти люди были обуты в армейские башмаки. Подкрепление прибыло.
      Я взял тейзер наизготовку, отступил чуть в сторону и распахнул дверь. В помещении зажегся свет, это, видимо, сработал автоматический выключатель. Я на мгновение заглянул в комнату. Поскольку никто в меня не выстрелил, я снова заглянул в неё, чтобы всё как следует рассмотреть. Убедившись, что мне ничего не грозит, я переступил через порог.
      Мороженое. Помещение было заполнено ящиками с мороженым. Вот и всё. Никакой охраны. Никаких тайных камер для содержания пленников. Джен, само собой разумеется, там тоже не оказалось.
      Я передвинул пару коробок для того, чтобы проверить, нет ли за ними потайной двери. Дверей там не было. Я даже открыл одну из коробок. Шоколадное. Это действительно было хранилище сухого мороженого.
      До меня доносился стук открывающихся и закрывающихся дверей. На всём цокольном этаже, видимо, шла серьезная облава. Ловили меня. Следовало убираться отсюда, как можно скорее.
      Я открыл ноутбук, чтобы найти кратчайший путь с цокольного этажа наверх. Здесь был один лифт, но его должны были отключить, как только прозвучал сигнал пожарной тревоги. Оставалась лестница, расположенная примерно в пятидесяти ярдах к востоку от хранилища мороженого. Стараясь не производить шума, я направился в сторону лестницы.
      Один раз мне пришлось остановиться, чтобы пропустить мимо себя пару охранников. Они так топали своими башмаками, что усечь моего присутствия не смогли. Как только милиционеры скрылись из вида, я продолжил путь.
      Итак, Джен в здании штаба не оказалось. Но об этом я подумаю позже. Пока же мне надо было каким-то образом подняться на первый этаж, чтобы смешаться с толпой и без ущерба для здоровья выбраться из этого бедлама. Если бы мне удалось добраться до лестницы...
      Но Фортуна все-таки от меня отвернулась. Осторожно выглянув из-за угла, я увидел, что около выхода на ступени маячит часовой. Только этого мне и не хватало. Оказалось, что эти добропорядочные христиане соображают гораздо лучше, чем я думал. И в отличие от моего последнего партнера по танцам, этот охранник держал пистолет наготове.
      Да, с одним тейзером мимо него проскользнуть не удастся. В моем распоряжении есть всего лишь один выстрел, да и тот принесет пользу только в том случае, если я попаду ему в руку или голову. Охранник же был вооружен автоматическим пистолетом, и каждая из пятнадцати пуль магазина, могла проделать дыру в любой части моего тела. Отказавшись от неравного боя, я отступил в коридор, еще раз сверился с планом помещения и решил воспользоваться другой лестницей.
      Но добраться туда я не мог. Продвигаясь по коридору на юг, я увидел, что милиционеры приближаются ко мне, проверяя по пути все двери. Ну и пусть себе идут. Я пригнулся и двинулся по коридору, ведущему на восток. Но и там оказался вооруженный автоматом охранник. Мне это очень не понравилось. Выйдя на открытое пространство и оглядевшись, я увидел трех охранников в камуфляже. И эта троица, выстроившись в линию двигалась в моем направлении. Ребята заглядывали поверх штабелей, освещали проходы между ящиками и совали носы в любой место, где мог бы спрятаться порядочный человек. Судя по всему, программа обучения бойскаутов в этом лагере включала в себя курс охоты на человека.
      Я повернул на север и, стараясь держаться впереди их, снова взглянул на план. Эти трое поставили меня в довольно неприятное положение, отрезав пути к двум лестницам, а у третьей, как я уже знал, торчал часовой. Путей к спасению становилось все меньше и меньше, и я начинал серьезно опасаться, что скоро их не останется вовсе. Пока же я мог попытаться найти укромное местечко и переждать там, в надежде, что эти трое, не заметив меня, пройдут мимо. Помимо этого, у меня имелась возможность броситься в смертельно опасную атаку на часового у лестницы. И, наконец, можно было просто им сдаться, рассчитывая на то, что эти ребята отнесутся к моей эскападе с юмором.
      Два последних варианта спасения показались мне не очень надежными, и я решил обратиться к первому. Стараясь выдерживать дистанцию между собой и загонщиками, я двинулся на север, выискивая место, где можно было бы остаться незамеченным. Я слышал, как позади меня охранники открывали двери и двигали ящики. Похоже, что на поиск поставили самых добросовестных работников. У меня возникла идея открыть один из ящиков и забраться в него, но по здравому размышлению я от неё отказался, поскольку не знал, как поступить с его содержимым. Нет, это не годится, надо искать нечто иное, думал я, продвигаясь на север. Думал я до тех пор, пока не уткнулся в северную стену.
      Облава двигалась в каких-то тридцати-сорока ярдов от меня, постепенно приближаясь. Поскольку уходить от них возможности у меня не было, я начала буквально протискиваться вдоль северной стены, не оставляя надежды найти хоть какое-нибудь укрытие. Вентиляционный люк. Сточную решетку. Или что-то иное в этом роде.
      И вот в стене, почти рядом с западным углом здания я увидел металлическую крышку люка, совершенно неуместную в этом подвале. В отличие от всех других дверей, крышка имела округлую форму, и была снабжена не только обычным считчиком рисунка большого пальца, но и кнопочным сейфовым цифровым замком. Я сверился с планом этажа, никакого люка на нем не значилось. Видимо, это было то небольшое изменение, которое баптисты внесли в планировку здания.
      Стук тяжелых башмаков по бетонному полу звучал всё громче. Облава приближалась. Времени на размышления у меня не оставалось, и, куда бы этот люк ни вел, я должен попытаться в него нырнуть. И я начал набирать принятые среди идиотов коды. 1234. 1359. 2468. 69. 666.
      Проклятие! Время от времени мне это удается. Иногда это - результат простого везения, а иногда мне помогает знание характера человека, установившего код. Но на сей раз приходилось действовать вслепую.
      Я попробовал набрать год. 2024. Безрезультатно.
      Охранники двигали ящики где-то совсем рядом. Мое время истекало.
      Я набрал еще несколько цифр. 9876. 1111. 2222. Результат всё тот же.
      Шаги уже раздавались за моей спиной. Я лихорадочно думал, стараясь не обращать на стук сапог внимания. Итак, номерной код. Он должен быть легко запоминаемым. Всего один вшивый номер, и я спасен.
      3333. 4444. Ничего.
      И в этот момент я вспомнил, что кто-то называл мне число. И не только называл, но и повторил, чтобы лучше я его запомнил. Я надавил нужные кнопки.
      1776.
      Люк распахнулся.
      Глава двадцать пятая: Сыщик.
      Вторник десятого. 2 час. 49 мин. пополудни.
      Я настолько изумился, что почти утратил способность двигаться. Почти, но не совсем. Нырнув в люк, я помчался по туннелю. Вопрос к Летнему Льду о том, как она узнала секретный код баптистов придется оставить на потом. Но если мне удастся выскочить из этой переделки живым, индейской бабушке придется многое объяснять. И объяснять весьма серьезно. Туннель был достаточно высок, и я мог бежать по нему, лишь слегка склонив голову. Я мчался, следуя линии неярких зеленых огоньков на полу. Позади меня послышались крики, и я понял, что преследователи обнаружили открытый люк.
      Я всё бежал, бежал и бежал. Туннелю не было конца и лишь через пару тысяч ярдов (так мне, во всяком случае показалось) я добежал до первого перекрестка. Мне предстояло сделать выбор между вертикальной шахтой, ведущей к поверхности, или продолжением туннеля, ведущим в неизвестность.
      В этот момент я услышал выстрелы. Пули с визгом рикошетировали от стен. Похоже, что дополнительный пункт моего договора с Вэйром вступил в силу. Однако для того, чтобы потратить премиальные выплаты, следовало, по меньшей мере, остаться в живых.
      Я прыгнул, уцепился за первую скобу и принялся взбираться вверх по шахте. Примерно через двадцать футов я уткнулся головой в еще один люк. Я набрал код 1776, и люк открылся. Яркий солнечный свет меня ослепил, но я все же заставил себя выползти на поверхность.
      Зрение частично вернулось ко мне лишь через несколько секунд. Я стоял лицом к кирпичной стене. Мусорные баки. Граффити. Крышка, которую я открыл, выбираясь из тоннеля, ничем не отличалась от крышки обычного городского водопроводного или канализационного люка. Создавалось впечатление, что я оказался в проходе между домами в каком-то закоулке города. Но так далеко убежать я явно не мог.
      Я подбежал к углу дома и оглядел улицу. Нет, здесь что-то не так. Вдоль тротуара стояли машины, но на проезжей части никакого движения не было. Улица была совершенно безлюдна. Я поднял глаза и увидел, что все здания как бы обрезаны на уровне третьего этажа. А вся улица занимала всего лишь квартал, и оба её конца выходили в открытое поле.
      Я не сразу смог сообразить, что оказался на очередной учебной площадке Христианской милиции. Здесь добрые христиане, видимо, тренировались в ведении уличных боев. Это означало, что я по-прежгнму пребывал во владениях баптистов.
      О`кей. Думай, Дрю, думай. Тоннели на территории штаб-квартиры, видимо, были частью фортификационной системы. Через них милиционеры могли зайти в тыл нападающим или тайно входить и выходить из своей штаб-квартиры. Поэтому должен существовать хотя бы один тоннель, способный вывести меня с враждебной территории. Если бы меня с дуру не понесло в шахту, то...
      Я услышал, как заскрипели петли крышки люка, и для сожалений об утраченных возможностях времени у меня не осталось. Я припустился по улице. Это без всяких скидок можно было назвать бегом наперегонки со смертью. Я выскочил в поле (к этому времени пристрелить меня еще не успели) и тут же свернул направо, уходя с линии огня. Через несколько секунд я оказался на полосе препятствий и еще через полминуты на стрельбище. По счастью, там никого не оказалось.
      Бросив на бегу взгляд через плечо, я увидел верхние этажи здания штаба, чуть выглядывающие из-за стен фиктивного города. Вот это да. Оказывается, я бежал совсем не в ту сторону и с каждым шагом всё больше удалялся от Линды и её автомобиля. Но, возможно, это как раз то, что надо. К этому времени они учинили на меня такую громкую облаву, что ставить под удар Линду я не имел права.
      Миновав стрельбище, я оказался в небольшой роще на беговой тропке. Общее направление тропы меня вполне устраивало, и я мчался по ней, следуя всем её изгибам. Очень скоро тропа уткнулась в сетку изгороди и свернула налево.
      Изгородь. Симпатичная металлическая сетка с бодрящей надписью желтыми буквами: "Высокое напряжение! Опасно для жизни", и свободная дорога за ней. Оставалось надеяться лишь на то, что я не ошибся в своих предположениях и ограда была обесточена.
      Я знал, что имеется какой-то трюк, позволяющий узнать обесточена линия или нет, но вспоминать этот фокус времени у меня не было. Поэтому я просто поднес руку к сетке, и поскольку волосы на предплечье не встали дыбом, я быстро провел пальцем по металлу. Ничего не случилась. Ограда была мертва.
      Хорошо, что хоть в этом мне сегодня повезло.
      Лезть по сетке было несложно, но когда я оказался наверху, моя нога запуталась в колючей проволоке. Один шип, без труда прорезав тонкую ткань парадных брюк, впился в бедро. Это было больно, но немедленная смерть мне явно не угрожала. Однако в тот момент, когда я начал себя освобождать, мной овладело какое-то весьма странное чувство.
      Случались ли в вашей жизни моменты, когда вы вдруг ни с того, ни сего начинали ощущать, что вам грозит страшная опасность? Со мной это происходило и притом не единожды. Вот и сейчас, сидя на ограде и пытаясь освободить ногу от впившегося в неё металлического шипа, я вдруг непостижимым образом почувствовал, что какой-то неведомый мне охранник, решив включить ток в ограде, уже говорит по телефону, чтобы дать соответствующую команду.
      Испытывая панический ужас, я покрепче ухватился за ограду и резко дернул ногой. В результате я преуспел лишь в том, что засадил в неё еще один шип, но на сей раз чуть выше колена. Я поднял глаза и увидел, что по дороге вдоль ограды катит роскошный лимузин. Да, эти ребята хорошо соображают. Они быстро догадались выслать машину на перехват. Видимо, по пути к ограде, я где-то пересек инфракрасный сенсорный луч.
      О`кей. Главное не психовать. Будем волноваться последовательно. Первым делом следует избежать гибели от удара током. После этого у меня вполне хватит времени на то, чтобы быть застреленным. Впрочем, кто знает? Может быть, они пожелают взять меня в плен, и тогда мы в спокойной обстановке сможем обсудить все проблемы. Устраним, как говорится, наши разногласия за чашечкой кофе. А сейчас будем методично освобождаться от колючей проволоки. Необходимо соскочить с изгороди до того, как она меня поджарит. Чувство опасности, залегавшее где-то в район желудка, неожиданно поднялось к горлу. Поняв, что времени у меня не осталось, я прыгнул.
      Шипы вырвали здоровенный клок ткани из брюк и порядочный кус мяса из ноги. Ощутив, как по ноге хлынула кровь, я решил, что порвал бедренную артерию. Но времени на то, чтобы волноваться по столь пустячному поводу, у меня решительно не было. Дело в том, что в тот момент, когда был пущен ток, обе мои ноги всё ещё соприкасались с изгородью. Вообще-то, ничего особенного. Всего лишь мгновенный удар с силой в десять тысяч вольт. Своего рода намек на то, что мне грозило, если бы я не прыгнул, пожертвовав брюками.
      Я упал под оградой на спину с так, что удар мог спокойно вышибить из меня дух. Так бы и случилось, если бы другие силы не позаботились об этом раньше. Одним словом, я валялся в крови под забором, полумертвый от удара током. Послышался стук дверцы машины, а затем раздались чьи-то шаги. Где-то в глубине мозга мелькнула мысль, что надо встать и бежать, но, увы, мозг мой уже утратил всякую связь с частями тела, способными реализовать его идею. Правда, я попытался сесть, но даже это оказалось явной переоценкой моих возможностей. Мне удалось лишь слегка приподнять голову, чтобы увидеть, кто ко мне приближается.
      То что я увидел, породило у меня серьезное подозрение, что от удара током пострадало не только мое тело, но и голова. Одно из двух: или у меня поехала крыша, или ко мне действительно направлялся воин племени чироки в боевой раскраске и в кожаных штанах.
      Воин встал рядом со мной на колени и внимательно посмотрел мне в лицо. Одна половина его физиономии была выкрашена в синий цвет, а другая белой. Вокруг глаз были нарисованы круги, только цвета поменялись местами. Воин склонился ниже и поцеловал меня, это был крепкий, затяжной поцелуй.
      После этого мир погрузился во тьму.
      Глава двадцать шестая: Его преподобие сенатор.
      Вторник десятого. 5 час. 42 мин. пополудни.
      Приближался прекрасный конец совершенно великолепного дня. Вначале события в клинике, затем бунт и, наконец, появление Вэйра в моем кабинете. Юнец приполз на брюхе, дабы вымолить прощение и вернуться в стадо. Вообще-то, в воспитательных целях следовало бы дать ему помучиться еще немного, но я пребывал в благодушном настроении. Кроме того, его возвращение пойдет мне только на пользу.
      Мне просто необходимо поднять свой рейтинг среди электората в возрасте от 15 до 25 лет. Особенно сейчас. Возможно, я сумею его убедить специально сочинить песню для избирательной кампании. Точно. Великолепная мысль. У парня милая мордашка и врожденный талант касаться самых сокровенных струн человеческой души. Важно и то, что его высоко ценят музыкальные критики, не входящие в консервативные баптистские круги. Да, хорошая песня, повторяемая по радио, может принести мне дополнительны голоса на предстоящих выборах.
      А нам потребуется каждый процент. На общенациональных выборах Христианский союз ни разу не набирал более 17% голосов. Мы способны выиграть некоторое число мест в Сенате и Конгрессе за счет нескольких южных штатов и штатов Среднего запада, но на выборах Президента нам не удалось добиться серьезных успехов. Пока. Но эти события... Да, они открывают перед нами возможность выиграть финальный забег.
      Я сел за письменный стол, чтобы еще раз взглянуть на то, какое отражение нашло мое выступление в средствах массовой информации. Вначале я просмотрел отрывки передач CNN, затем Сети новостей Микрософт, а затем и Ньюсуик. Я видел, как я выкрикиваю слова, а по моей левой щеке в это время струится кровь.
      "Пробил час для победы справедливости и торжества правого дела! Мы заставим всех считаться с нами! Мы должны во весь голос заявить о том, что есть добро и что - зло!".
      Сопровождающие речь кадры - были чистое золото. Черчилль. Рейган. Удачей было и то, что бунт разгорелся перед самым нашим появлением на месте события. Однако подлинный политик не может рассчитывать лишь на удачу. Разве можно быть уверенным в том, что пущенная рукой бузотера бутылка или камень попадет вам в голову в нужный момент? Поэтому один из моих телохранителей сделал на моей голове порез, и, прежде чем начать речь, пришлось подождать, когда кровь потечет ручьем. Что же, Господь охотнее оказывает помощь тем, кто помогает себе сам.
      Я прикоснулся ко шву. Он все еще побаливал. В таком глубоком порезе нужды, конечно, не было, но как бы то ни было, рана сыграла свою роль. Кроме того, швы будут помогать мне еще, по меньшей мере пару недель. Они станут напоминать о том, что доброго христианина заставили пролить кровь только за то, что он пытался сказать, что есть добро, а что - зло. Эта рана будет кричать о том, что силы Сатаны пытались сразить меня, но потерпели фиаско. Я опяит дотронулся до шва и подумал о том, что надо будет попросить Кейт сделать его при помощи грима более заметным.
      Я еще несколько раз прослушал свою речь. Оказывается она появилась даже в еврейской сети и на сайте мормонов, что открывало перед нами дополнительные возможности. Это был наш последний шанс сплотить большинство людей вокруг идеи о том, что в мире еще существует такая вещь как мораль. Если мы не воспользуемся этой возможностью, страна неизбежно погрузится во тьму и хаос. Да, мы должны заставить всех прислушаться к нашему голосу!
      Отключив клипы со своей речью, я приступил к наброску сценария для ночных новостей. Видимо, придется полностью переписать сценарий программы: "Библейские пророчества сегодня". Программа целиком посвящалась возвышению "темнокожей нации" и торговому договору с Бразилией. Эту тему следовало снять, и вместо неё поставить события в клинике. Я составил примерную схему того, что мне хотелось бы увидеть. Во-первых, надо будет что-то сказать о борьбе сил света с прислужниками Сатаны, связать эту идею с абортами и жертвоприношениями. Ребят из отдела библейских исследований следует заставить хорошенько порыться в Священном писании, чтобы найти подходящие к случаю пассажи. Библия хороша тем, что в ней можно найти всё что угодно, если, конечно, постараться.
      Я просмотрел также все звонки зрителей, запланированные для моего вечернего выступления, и попросил сценаристов подготовить что-нибудь новенькое. Мне хотелось, чтобы в одном из звонков была озвучена прямая связь между сборищами ведьм и инцидентом в клинике. Звонить должен какой-нибудь нераскаявшийся грешник, грозящий наступлением еще более страшных времен. Я дал указание, чтобы для этого звонка подбирали актера особенно тщательно. Его слова должны не только пугать зрителей, но и вызывать у них какую-то неопределенную внутреннюю тревогу.
      Затем я связался с нашим лучшим режиссером-постановщиком Ричардом и попросил его поработать над новым видео, который зрители могли бы посмотреть на нашем сайте.
      - Минут на двадцать. Больше чем на двадцать минут, обыватели сосредоточиться не способны. Это надо сделать быстро. Поищи в наших архивах интервью с каким-нибудь парнем, пережившим издевательства сатанистов, разбавь его рассказ сценами с танцующими ведьмами. Пусть голые ведьмы и любители металлического рока истребляют животных. Используй, пожалуйста, документальную съемку марша геев, того самого, в котором участвует жуткий парень в кожаном костюме. На него наша публика всегда правильно реагирует. Если потребуется, можешь поставить некоторые сцены с актерами, но я хочу, чтобы это появилось на экранах не позже, чем завтра утром. Я направляю тебе список наших политических противников, вставь их каким-нибудь образом в видео, а в конце сообщи публике, что мы собираем средства, чтобы прогнать с насиженных мест этих слуг Сатаны, и привести на занятые ими по недоразумению посты добрых христиан.
      Отключив телефон, я посмотрел на часы. Всего лишь 6:30. Масса времени до того, как пора будет начинать готовиться к девятичасовому шоу. Я откинулся на спинку кресла и стал размышлять о предстоящей нам борьбе. До президентских выборов оставалось всего полтора года, и их следовало использовать с максимальной пользой. Эти два инцидента были для нас просто Божьим даром, позволявших нам установить контакт с теми избирателями, до которых мы никак не могли достучаться раньше. Президентские выборы не станут для нас легкой прогулкой. Для того чтобы победить на них, нам следует несколько смягчить свои позиции и сильнее напирать на те моменты, с которыми большинство людей согласны. Например, на то, что между понятиями "добра" и "зла" зияет непреодолимая пропасть. Ключ к победе давали не те 10%, которые ненавидят нас всеми своими потрохами. Врата храма победы могли распахнуть для нас те, кто стоит в центре - люди, которые веруют в Бога, но забыли Его законы. И теперь, когда зло показало свой свирепый оскал всему миру, я должен стать тем человеком, который напомнит людям, почему Он создал Свои законы.
      А что потом? Президент Стоунуолл... Звучит совсем неплохо. Но я не настолько наивен, чтобы льстить себе надеждой на то, что, даже став президентом, смогу за одну ночь полностью изменить курс, по которому движется эта страна. Наши враги трудились много лет, и потребуется время, чтобы очистить государственную систему от того яда, который они день за днем в неё вводили. Начать придется с судов. Я стану назначать судьями тех, кто понимает, что лишь Бог является истинным творцом всех законов. Для них все созданные людьми уложения не должны ничего значить по сравнению законами Божьими, и последние должны всегда иметь приоритет перед первыми. У меня уже есть несколько кандидатов на должности судей. Ну хорошо, с юридической системой ясно. А что же потом?
      Потом следует сделать все, чтобы помочь людям открыть глаза. Наши враги ухитрились превратить терпимость в достоинство. По их мнению, вы заслуживаете похвалы за то, что отворачиваетесь, когда слуги дьявола творят свое беззаконие. Мы заставим людей прямо взглянуть на те ужасы, которые они сейчас просто игнорируют под видом всеобщей терпимости. На тех, кто поклоняется Дьяволу. На убийц детей в утробе матери. На сексуальных извращенцев. На тех, кто исповедует мусульманство. На поклонников шаманов Вуду. Одним словом, мы заставим их по-новому взглянуть на всех неверных. Я отдам все свои сила для того, чтобы американцы наконец узрели, какие опасности подстерегают их со всех сторон. Если мне удастся достаточно запугать соотечественников, то они согласятся и со всем остальным, что я для них задумал. После этого Америка снова станет христианской страной свободной и могучей. А хранить её будет сам Бог.
      Я увидел в своих приятных мечтах страну, граждане которой могли без страха ходить по ночным улицам. Страну с нерушимыми и здоровыми семейными устоями и с улыбающимися детишками...
      Сигнал телефона прервал эти прекрасные мечтания.
      - Слушаю.
      - Простите за беспокойство Ваше преподобие, - это была моя секретарша Берта. - Мы получили для вас довольно странное послание и решили, что вы можете пожелать сами взглянуть на него.
      - И в чем же эта странность?
      - Во-первых, в конверт вложена банкнота достоинством в тысячу долларов. Тысяча долларов наличными?!
      - Теперь я тебя понимаю -такое действительно не совсем обычно.
      - Да, сэр. Кроме того, автор дает понять, что знал вас в прошлом, и я решила, что он может входить в круг ваших друзей.
      - Что же, ничего удивительного, я знаком с множеством людей. Как его зовут.
      - Здесь только инициалы "И"и "Х", сэр.
      - "И" и "Х"? И больше ничего.
      - Ничего, сэр.
      Мне была известна личность с инициалами И.Х. Но сомневаюсь, чтобы Эта Личность сошла на землю для того, чтобы поучаствовать в моей избирательной кампании.
      - Любопытно.
      - Да, сэр. Кроме того в конверт вложена еще пара предметов, которые с моей точки зрения выглядят несколько необычно. Это завязанная узлом прядь волос и очень, очень странный детский рисунок.
      - Ты сказала, волосы?
      - Да, сэр. Каштановые, если это имеет какое-нибудь значение.
      Письмо выглядело действительно странно.
      - А что же там нарисовано?
      - Я...я не могу сказать, сэр.
      - Хм... Что же давай его мне, Берта. Я на него, пожалуй, всё же взгляну.
      Глава двадцать седьмая: Певец.
      Вторник десятого. 9 час. вечера.
      Я услыхал, как машина Линды въехала в гараж. Это хорошо. Вот уже два часа я сижу за кухонным столом, наигрывая на гитаре какие-то дурацкие мелодии. Она сильно запаздывала, и я уже начинал за неё беспокоиться.
      Хлопнула гаражная дверь, и спустя несколько секунд Линда вошла в кухню. Волосы её пребывали в полном беспорядке, а колготки и строгий деловой костюм были усеяны репьями и иными колючками растительного происхождения. Ни слова не говоря, она подошла к холодильнику, извлекла двухлитровую бутылку кока-колы и принялась пить прямо из горлышка.
      - Что случилось? - спросил я.
      - Знаешь что, Джастин, - сказала она, вытирая губы, - по-моему, тебе все же следует держать в доме выпивку. Бог, изобретая бурбон, имел в виду именно такие дни.
      Линда закрыла бутылку и вернула её в холодильник, затем подошла к раковине и сполоснула лицо.
      - Что случилось? - повторил я.
      - Не знаю, - ответила она, вытираясь. - В штаб мы попали без проблем. Дрю отправился вниз на поиски Джен. Довольно скоро взорвались дымовые шашки, и я решила, что Джен уже с ним, и ему потребовалось прикрыть отход...
      Она замолчала.
      - Ну, а что потом?
      - Наше рандеву так и не состоялось. Я прождала на парковке минут десять, но затем была вынуждена уехать. Если баптисты его схватили, подумала я, то они очень скоро начнут разыскивать и меня. Одним словом, я выехала с территории штаба, отъехал на полмили, или около того, и стала ждать. Если Дрю был на свободе, то ему могла потребоваться помощь, поэтому я решила остаться поблизости.
      Она достала из шкафа стакан и открыла кран с ледяной водой.
      - Прошел час, но от Дрю не было никаких вестей. Я попыталась вызвать его, но ответа не получила. Я вернулась пешком к штабу и прошла по всему периметру, рассчитывая понять, что затевают милиционеры, и в надежде увидеть перелезающего через ограду Паркера. Битых три часа я ползала в кустах и зарослях репейника и поняла лишь то, что баптистов что-то очень сильно испугало. Они дали ток в ограду, и изнутри вдоль ограды ходили патрули. Я насчитала по меньшей мере двадцать человек.
      Линда сделала здоровенный глоток ледяной воды и продолжила:
      - Я почувствовала некоторое облегчение, так как это означало, что схватить Паркера им пока не удалось, и они продолжают поиски. - Прости, Джастин, что не смогла порадовать тебя более приятным известием, закончила Линда, опершись спиной о кухонную стойку.
      - Ничего страшного, - успокоил я её. - Возможно, мне удалось найти выход из ситуации. Мне кажется я нашел кое-что, что можно обменять на свободу Джен и Дрю.
      Линда поставила стакан и, вопросительно подняв, брови, спросила:
      - Ну и что же ты нашел?
      - Сдается мне, что я обнаружил Ахиллесову пяту Заха. Я сегодня был в его офисе и...
      - Ты был где?!
      - Я побывал в его офисе. Ведь кто-то должен был попытаться выяснить, что задумал Захария. И мне кажется, что я...
      - Это называется "жажда смерти", Джастин! Давно ли она у тебя стала проявляться? Мы ведем смертельно опасную политическую игру, Джастин, и Стоунуолл...
      - ...никак не мог отдать приказ застрелить меня в его кабинете, как бы он того ни хотел. Если бы Зах задумал меня прикончить, то устроил бы это дело так, что мою смерть никоим образом нельзя было связать с ним. Для меня на всей планете нет места более безопасного, чем его кабинет. Но самое главное - я нашел нечто такое, что мы могли бы использовать.
      Я поманил её пальцем к кухонному столу, открыл ноутбук и вывел на экран картину, которую прошлым вечером показывал нам Дрю.
      - Помнишь это?
      - Да. Это картина, с которой работала Джен.
      - Верно. А знаешь где висит подлинник?
      Линда взглядом показала мне, что не испытывает ни малейшего желания играть в "угадайку".
      - Ну хорошо, - сказал я, - подлинник этой картины висит в кабинете Стоунуолла напротив его письменного стола.
      Это сообщение не произвело на Линду никакого впечатления.
      - Ну и что? Мы знали, что Джен для нас копается во всех его делах. Да, она увидела на стене картину. Что здесь такого?
      - Это означает, во-первых, что она каким-то образом получила приглашение посетить офис Стоунуолла. Во-вторых, Джен сочла, что картина играет в нашем деле какую-то важную роль. Я знаю, почему она так решила. Жаль, что ты не видела реакции Захарии, когда я обратил внимание на картину. Он вел себя так, словно я вылил ведро ледяной воды в его подштанники.
      - И что же из этого следует? - равнодушно произнесла Линда, возложила ногу на стол и принялась извлекать репьи из нейлона.
      - Ты помнишь, как Паркер сказал, что картина никогда не выставлялась и не поступала в продажу? Возникает вопрос, каким образом она оказалась у Стоунуолла?
      Линда поднесла к глазам веточку ежевики, которую сняла с колготок, внимательно её изучила и неспешно произнесла:
      - Итак, ты решил доказать, что сенатор имеет дело с крадеными произведениями искусства. Проснись, Джастин. Стоунуолл - слишком крупная личность, чтобы заниматься подобной чепухой. Но даже если это и так, то он не такой дурак, чтобы выставлять похищенный шедевр на всеобщее обозрение.
      - Дело совсем не в этом. Я вовсе не думаю, что он украл картину. Я полагаю, что картину ему подарил художник.
      Линда добыла еще одну веточку ежевики, затем огромный репей, с отвращением посмотрела на свою добычу, поднялась со стула, стянула колготки и снова уселась.
      - Послушай, Джастин, - сказала она устало. - Я целых три часа ползала по кустам и траве. Я с ног до головы утыкана разнообразными колючками, меня кусали многочисленные букашки, я скрывалась от парней, которые считают, что лучшим средством приобщения к богу является крупнокалиберный пулемет. Поэтому брось метод рассказа, который так обожал Сократ - если ты помнишь, его именно за это и отравили, - давай выкладывай все напрямую.
      Она отпила еще немного холодной воды и со стуком поставила стакан на стол.
      - Хорошо, постараюсь изложить всё, как можно проще. Во-первых, вглядись как следует в картину. На ней изображен Стоунуолл. Там сенатор выглядит лет на пятнадцать моложе, но это бесспорно он.
      Линда поднесла к глазам ноутбук, внимательно посмотрела на картину и кивнула с довольно безразличным видом.
      - Во-вторых, художника зовут Алисия Халэрант Сен-Клод. Тебе это имя что-нибудь говорит?
      Линда ответила мне непонимающим взглядом.
      - Разве ты не помнишь об одном нашумевшем деле? Лет пятнадцать тому назад оно проходило по всем новостям. Алисию в припадке ревности убил муж. У неё с кем-то был роман. Но никто так и не узнал имя любовника.
      Я сделал паузу, чтобы лучше понять реакцию Линды, но та лишь пожала плечами.
      - Если верить художественному критику, отвечавшему на письмо Джен, картина написана в стиле поздней Халэрант Сен-Клод, то есть где-то в течение двух лет перед её смертью, - продолжил я.
      Линда посмотрела в потолок и, снова пожав плечами, сказала:
      - Я высоко ценю твою лекцию по искусству, Джастин, но что из неё следует?
      - Как что? Женщина имела любовную связь. Одним из её последних шедевров был портрет Захарии, который она ему и презентовала. Неужели ты утомилась настолько, что не можешь сложить два и два?
      Линда склонила голову и, взглянув на меня краем глаза, сказала:
      - Значит ты утверждаешь, что Зах был тем таинственным парнем, который пятнадцать лет тому назад был любовником убиенной художницы?
      - Именно!
      - И ты делаешь этот вывод лишь на основании того, что в его кабинете висит эта картина?
      - Тебе следовало бы там быть, - ответил я. - Надо было видеть его реакцию, как только я упомянул о картине. Я точно тебе говорю, картина его чем-то пугает.
      - И поэтому он повесил её напротив своего письменного стола?
      - Не знаю, почему он её там повесил. Может быть, только для того, чтобы она напоминала ему о прошлых ошибках.
      Линда взяла со стола стакан с остатками ледяной воды и приложила его ко лбу.
      - Не знаю, Джастин, но по-моему всё это притянуто за уши.
      - А мне кажется, что в этом есть большой смысл, - не сдавался я. Именно поэтому Джен так интересовалась картиной. Она поняла, что картина до смерти пугает Заха. Зах догадался о находке Джен и поэтому её похищает. Это объясняет страх Заха, когда я упомянул о шедевре. И я, по правде говоря, не могу его за этот страх осуждать. Супружеская измена сама по себе считается большим грехом. А супружеская измена, повлекшая за собой убийство, тем более. - Здесь я хихикнул, и это хихиканье прозвучало довольно отвратно. Ты же знаешь, что Христианский союз, прознав об этом, не колеблясь отправит сенатора на политическую свалку.
      - Возможно, Джастин, возможно... Если, конечно, подобное действительно произошло, и если мы сможем это доказать.
      Скептицизм Линды начинал меня злить, но в её словах, увы, была доля истины.
      - Что будем делать, если я смогу добыть доказательства?
      - Каким же это образом?
      - Я могу вернуться к нему, имея в кармане магнитофон. Если лишь одно упоминание о картине нагоняет на него страх, то прямое заявление о том, что нам все известно, повергнет его в ужас и он расколется. Я заставлю его сделать признание перед магнитофоном. После этого мы сможем не только обменять пленку на свободу для Джен и Дрю, но и вынудим Заха отойти от руководства Христианским союзом. Уверен, это сработает в лучшем виде!
      Джен поставила стакан на стол и, делая ударение на каждом слове, сказала:
      - Во-первых, мне необходимо принять душ и выспаться, и я не имею ни малейшего желания далее обсуждать эту тему.
      Она поднялась со стула и продолжила, глядя мне прямо в глаза:
      - И, во-вторых, ты впредь не посмеешь приблизиться к его офису и на пушечный выстрел. Ты меня хорошо понял, или мне придется приковывать тебя к батарее отопления каждый раз, когда я выхожу из дома?
      Я заскрипел зубами, но тут же, овладев собой, кивнул согласно и послал ей улыбку, означавшую : "Я очень хороший мальчик". Эта улыбка неоднократно выручала меня в прошлом. Вот и Линда сейчас на неё купилась.
      Ну и прекрасно. Ведь завтра мне предстоит провести светскую беседу с Захом, беседу, которая положит конец всему этому делу.
      Глава двадцать восьмая: Художник.
      Вторник десятого. Вторая половина дня и вечер.
      Я сижу в твоем любимом чайном заведении, Рейвен, пью твой любимый чай и жду твоего появления. Мои маленькие мышки следят за тобой вот уже несколько недель и рассказывают мне обо всех твоих привычках. Мне известно, что ты любишь жасминовый чай без сахара, я знаю, что перед отходом ко сну ты выпиваешь чашку теплого молока, знаю я и то, что ты заходишь сюда каждый день после того, как кончаются уроки в школе.
      Ты, как и говорили мои маленькие мышки, являешься в 3:45. На тебе свободное зеленое платье, а твои длинные серебряные волосы связаны на затылке и ниспадают на спину пышным конским хвостом. Я слежу за тем, как ты заказываешь чай, как садишься за столик и как смотришь через окно на пробегающие по улице машины. Мои мышки, Рейвен, сообщают мне, что теперь стала ведьмой. Ты - ясновидящая, и способна заглянуть в будущее. Интересно, получаешь ли ты сигнал о том, что я здесь, и видела ли ты огненные письмена на стене, предвещающие мое появление? Если это так, то события принимают еще более драматический оборот.
      Ты несколько минут неторопливо потягиваешь чай, а когда чашка пустеет, внимательно вглядываешься в неё. На твоем лице появляется изумление, и ты сердито хмуришь брови. Создается впечатление, что ты что-то узрела на дне пустой чашки. Неужели расположение чаинок может тебе что-то сказать? Неужели оно предупреждает тебя об опасности? А может, чаинки говорят тебе о приближении часа справедливого возмездия?
      Ты выходишь на улицу, а я следую за тобой, незаметно наблюдая с противоположной стороны улицы за тем, как ты неторопливо проходишь два квартала, между чайным заведением и твоим домом. Я вижу, как ты останавливаешься, чтобы полюбоваться игрой солнечных лучей в листве клена. Может быть, ты что-то видишь в этой смене яркого света и легкой тени? Ты видишь знамения, говорящие о том, что эта ночь уготовила для тебя? А может быть, тебе просто нравятся те причудливые пятна, которые танцуют на тротуаре? Ты смотришь на свой, непонятный мне мир еще несколько минут а затем входишь в дом.
      Ты входишь в свой дом, а я залезаю в свой микроавтобус, чтобы там дождаться наступления вечера. Сгущается темнота, передо мной появляются мои маленькие мышки Джек и Люсьен, мы тайком проскальзываем в садик за твоим домом и продолжаем наблюдать за тобой через окна. Ты готовишь себе ужин, но почти к нему не притрагиваешься. Ты зажигаешь камин и долго сидишь перед ним, вглядываясь в пламя. Не слышишь ли ты в потрескивании поленьев отзвука прошлых преступлений? Не видишь ли ты в пляшущих языках огня лиц старинных друзей, которых надеялась забыть навсегда?
      Наконец ты отходишь от камина и направляешься в кухню, чтобы согреть для себя молока. Если ты и ощутила в напитке присутствие наркотика, то по твоему лицу этого не видно. Затем ты отправляешься в кровать.
      Я выжидаю тридцать минут, а затем знаком даю понять Джеку и Люсьену, что час настал. Они проникают в твой дом быстро и бесшумно. Высокие профессионалы! Ключ к успеху любого начинания - высококлассные исполнители. А тот, кто проводит много лет в тюрьме, неизбежно обзаводится кругом великолепных помощников. Мы осторожно поднимаемся по ступеням на второй этаж к спальне Рейвен. Скорее всего, она нас не слышит, транквилизатор в молоке должен сделать свое дело. Но стоит ли рисковать понапрасну?
      Мы подходим к спальне. Джек и Люсьен готовы сразу приступить к реализации моего плана, но я знаком прошу их подождать. Мне хочется посмотреть, как она спит. Не мучают ли её дурные сны? Помнит ли она то, что когда-то сделала?
      Она что-то бормочет во сне, затем вдруг садится в кровати и смотрит мне в лицо.
      - Это ты? - говорит она и в её голосе я улавливаю скорее не страх, а удивление и любопытство.
      - Да, - отвечаю я. - Ты должна была знать, что я появлюсь.
      Она пытается встать, но понимает, что не может. Растворенный в молоке реагент, видимо, лишил чувствительности её конечности.
      - Да, знала, - отвечает она после долгой паузы. - И в какой-то степени ощущаю облегчение...ожиданию пришел конец.
      Люсьен и Джек готовят оборудование для ночной работы.
      - Я хочу, чтобы ты знал, - говорит она, - что в этом я им не помогала. Я ни о чем не знала. До тех пор, пока все не было кончено.
      - Я тебе верю, - отвечаю я. - Но ты так ничего и не сказала. Ты всё знала, но хранила молчание.
      Её голова снова опускается на подушку.
      - Я не могла...Не могла в это поверить. Вначале.
      - А потом?
      - Потом... Потом у меня не было никаких доказательств. Это прозвучало бы как безумное обвинение, безумная выдумка безумной женщины. И...
      - И...?
      - И...я чувствовала себя виноватой. За то, что верила в него. За то, что не увидела всего раньше.
      По щеке Рейвен катится слезинка. И я тронут.
      - Это всё равно должно произойти, - говорю я, а Люсьен, тем временем, затягивает на её руке жгут. - Но прежде мне хочется сделать тебе подарок. Я наклоняюсь и шепчу ей в ухо: - Из всех тех, кто замешан в это дело - ты единственная, кого я прощаю.
      Она улыбается, но я не знаю, является ли эта улыбка следствием моих слов, или на Рейвен действует наркотик. На какой-то краткий миг у меня возникли сомнения. Я вижу насколько она изменилась за эти пятнадцать лет. У меня возникает желание бросить всё и уйти.
      Но я вспоминаю об Алисии, и все мои сомнения исчезают.
      Мои маленькие мышки приступают к работе.
      Глава двадцать девятая: Ведьма.
      Среда одиннадцатого. 8 час. 30 мин. утра.
      В трубке послышался гудок. Затем второй. Лишь после третьего сигнала я услышала голос своего редактора.
      - Слушаю?
      Проклятие! Я рассчитывала на то, что ответит мне её голосовая почта. Врать машине гораздо легче, чем человеку.
      - Привет, Анжела, - сказала я, пытаясь придать своему голосу хрипотцу. Оставалось только надеяться, что хрип звучит достаточно убедительно. Последний раз симулировать болезнь мне приходилось еще в школе, и я несколько утратила навыки. - Это Холли.
      - Холли?! У тебя ужасный голос! Что с тобой?
      Да, похоже, я слегка переборщила. Мне следовало изобразить всего лишь простуду, а вовсе не рак горла.
      - Грипп, видимо. Он просто жрет меня заживо. Скорее всего, его притащила из школы одна из моих девчонок. Так или иначе, но работать сегодня я не могу.
      - Глубоко сочувствую, - совершенно искренне ответила Анжела, тем самым усугубив мое чувство вины. - Может быть, ты попытаешься потрудиться дома?
      - Хм... Не думаю, что из этого что-нибудь получится. У меня высокая температура, и связность мыслей куда-то испарилась. Думаю, что ты не захочешь, чтобы я в таком состоянии принялась живописать разнообразные мировые кризисы.
      - Что же, в таком случае посиди пару-тройку дней дома. Почему бы тебе сейчас не заползти в кроватку и поваляться в ней некоторое время?
      - Спасибо. Я именно так и поступлю.
      - Береги себя и выздоравливай, как можно скорее. Позвони завтра утром и скажи, как себя чувствуешь.
      - О`кей. Еще раз спасибо, Анжела.
      - Не стоит благодарности, - ответила она и положила трубку.
      Фу... По крайней мере хоть с этим покончено. Терпеть не могу врать. Во-первых, это у меня получается плохо, и, во-вторых, всякая ложь рано или поздно обращается против тебя. Даже самая крошечная и совершенно невинная. Я лелеяла надежду, что эта не обернется бумерангом, пока текущий кризис не разрядится.
      Девочки находились наверху. Я решила подержать их сегодня дома. Может быть, я чрезмерно осторожничаю, но развитие событий начинает меня пугать. Винтер страшно ворчала из-за того, что ей пришлось сидеть дома. Она терпеть не может вставать по утрам, но обожает общаться а друзьями. Я ожидала, что Саммер окажет мне более серьезное сопротивление - она в таком возрасте, когда общение со сверстниками очень много значит, но со вчерашнего дня дочь пребывала в мрачном расположении духа, ни с кем не разговаривала и большую часть времени проводила в своей комнате. Так или иначе, но я заставила их подключиться к сети домашнего обучения, чтобы они могли слушать лекции и знать о том, что происходит в классе. Я попросила Саммер навещать Винтер каждые десять минут, чтобы проверить, насколько усердно та слушает своих учителей.
      Вообще-то, мне следовало самой присматривать за младшей дочерью, но я была слишком занята расшифровкой записей, найденных мною в доме Джен. Прошедшим вечером мне удалось собрать информацию обо всех четырнадцати соответствующих описанию мальчиках, и теперь я знала о них значительно больше, чем раньше. Мне было известно об их увлечениях вне школы. Я прочитала об их родителях, об их братьях и сестрах, но не нашла ничего такого, что могло даже теоретически заинтересовать поклонников чёрной магии. Одним словом, я оказалась в тупике..
      Я приготовила себе чашку чая из листьев гаультерии и уселась за стол, чтобы прочитать об этих четырнадцати всё с самого начала. Я еще надеялась, что пропустила нечто важное, надеялась на то, что на глаза мне попадется какая-то деталь, которая позволить воскликнуть "Вот оно! Это тот самый мальчишка! Тот, который сможет пролить свет на происходящее!"
      Я перечитала все материалы, и если там был ключ к загадке, то я его не нашла.
      Ужасно огорчившись, я перешла к тем семи мальчикам, которые входили в рубрику "Возможные". Это были юноши, родившиеся в нужный день, но фотографиями которых мы не располагали. Материалов о них было очень мало. Я начала со статей, в которых упоминалось о том мальчике, который погиб в два года. Это была автомобильная авария, и родители вчинили иск против изготовителей детского кресла безопасности. Условия внесудебного соглашения не оглашались. Отец младенца был преподавателем физвоспитания в одной из престижных школ в Бакхеде, а мать - логопедом. И здесь ничто не указывало на поклонников Сатаны или на средневековых охотников за ведьмами.
      Об остальных возможных кандидатах - тех, которые исчезли из поля зрения сразу после рождения, - сведений было и того меньше. Скорее всего, их усыновили. Если быть точным, то я располагала лишь свидетельствами о рождении. Однако, я изучила их еще раз в надежде, что фамилии родителей мне чего-нибудь да скажут. Или я увижу в них нечто такое, что подаст мне сигнал.
      Именно так и произошло в тот момент, когда я смотрела на сертификат, значившийся у меня под номером пять.
      " Имя: Джон Доу. Имя отца: Не разглашается. Имя матери: Не разглашается. Характер плодоношения: Искусственная матка".
      Но мое внимание привлекли не эти, вполне заурядные сведения, а крошечная деталь в самом конце документа. Там было написано: "Место рождения: Клиника планирования семьи. Адрес: Восьмая и Персиковая".
      Клиника планирования семьи на Персиковой улице - та самая, где отслужили вторую мессу адепты черной магии.
      Вполне возможно, что это всего лишь совпадение. Но чем больше я смотрела на свидетельство о рождения, тем более странным казались мне обстоятельства, связанные с появлением на свет этого мальчишки. Почему не указаны имена родителей? Я проверила еще раз все свои материалы, нет ли там сведений, имеющих отношение к этому ребенку. Ничего. Ни статей в газетах, ни свидетельства о смерти. А это означало, что Салли права - этот мальчишка был усыновлен и получил имя приемных родителей.
      Но в этом не было никакого смысла. Вынашивание плода в искусственной матке дело весьма дорогостоящее. Возникает вопрос, зачем тратить несколько сот тысяч долларов лишь для того, чтобы отдать ребенка на усыновление. Да, с этим мальчишкой произошло нечто необычное. Видимо, именно его я и разыскиваю.
      Ну и что из того, что разыскиваю? Сколько-нибудь заметно продвинуться в поисках мне не удалось. У меня есть свидетельство о рождении. Замечательно. Но мне не известно, как его сейчас зовут, где он живет, и я даже не знаю имен его биологических родителей.
      Но зато я знала имя человека, способного всё это выяснить.
      Я подняла телефонную трубку и набрала номер Салли. Она схватила свою трубку еще до того, как закончился первый гудок.
      - Слушаю?
      - Привет, Салли. Это я, Холли. Мне снова нужна твоя помощь.
      - Холли?! Интересно, с какой стати ты звонишь мне по городской линии.
      - Это довольно сложно объяснить. Я сказалась больной, чтобы спокойно заняться подготовкой грандиозной статьи. Но это - государственная тайна. Даже мой редактор о ней ничего не знает. Поэтому прошу тебя держать всё в секрете.
      - Ух-ты! Конечно сделаю. А о чем речь?
      Зная Салли, я не сомневалась, что она теперь сделает для меня все. Этот вундеркинд обожает всякого рода таинственные заморочки.
      - Пока сказать не могу. Но помощь мне необходима. Не могла бы ты провести для меня поиск?
      - Кончено. Что искать?
      - Слушай. Я нашла свидетельство о рождении того мальчишки, который мне нужен. Он родился в "Клинике планирования семьи" - той, что на Персиковой улице. Имена родителей держаться в тайне. Никаких более поздних сведений о ребенке нет, следовательно, его, скоре всего, усыновили. Есть ли...
      - Персиковая улица... Эй, да ты, видимо готовишь материал о Сатанизме! Разве не так? Ты уже установила тех, кто свершал этот вонючий ритуал?
      - Близко к тому, - сказала я, стараясь, стараясь подпустить как можно больше таинственности.
      - О`кей. Я тебе помогу. Но при одном условии. В своей речи при получении Пулитцеровской премии ты обязательно упомянешь меня.
      - Замётано. Итак, можно ли узнать, где этот мальчишка находится сейчас? Кроме того, мне хотелось бы узнать имена его биологических родителей. Это возможно?
      - Хм... Ты делаешь серьезный заказ, сестренка.
      - Поэтому и обращаюсь к самой лучшей. Итак, ты сможешь это сделать?
      - С биологическими родителями ничего не получится. Все эти клиники планирования семьи просто больны по части секретности. Опасаются, что фундаменталисты могут прикончить их доктора или пациента. Но даже если я и найду волшебника хакера, то пользы не будет. В случае попытки взлома, все их файлы запрограммированы на самоуничтожение. Так, во всяком случае, об этом говорят.
      - Откуда тебе это известно?
      - Да потому, что моя работа состоит в том, чтобы знать подобные вещи, - фыркнула она. - Кроме того, у меня есть приятельница, которая трудится в Бюро специальных расследований, в лаборатории обработки данных. Так вот - все последние сутки она пытается выловить хоть какие-нибудь сведения из обгорелых осколков того, что осталось от базы данных интересующей тебя клиники. Пока у неё ничего не получается.
      - Жаль.
      - Однако, к счастью, я могу сделать кое-что, чтобы установить сегодняшнее местонахождение мальчишки. Тебе известно имя учреждения оформлявшего усыновление?
      - Мне стыдно признаться, но...
      - Хм. Это несколько усложняет дело...
      После этих слов последовала длинная пауза.
      - Попробуй что-нибудь, Салли, - поторопила её я. - Ведь речь идет о твоей репутации вундеркинда.
      - Я сказал "усложняет"! - рявкнула она в ответ. - Я не сказала "делает невозможным". Дай мне подумать!
      Я принялась ждать, прислушиваясь к тому, как она выстукивает кончиками пальцев какую-то дробь. Через некоторое время в трубке раздался её голос.
      - Итак, я хочу сказать тебе, что собираюсь сделать. Я снова обращусь к школьным ежегодникам и проведу поиск всех школьников Атланты соответствующего возраста и отвечающих твоему описанию. После этого устраним тех, у кого имеются действующие свидетельства о рождении. В итоге мы получим сравнительно небольшой список усыновленных мальчиков четырнадцати лет от роду, и чей облик не противоречит определенным параметрам. С этого момента ты начинаешь работать самостоятельно. Согласна?
      - Еще бы! Сколько времени уйдет на поиск.
      - Гораздо меньше, чем на изложение его сути. Не вешай трубку.
      Я слышала, как она принялась торопливо излагать своему информационному агенту инструкцию по поиску. Я почти ничего не понимала, но в программу её агента, очевидно, был введен тот телеграфный стиль, которым она излагает свои мысли. Не прошло и минуты, как она снова обратилась ко мне.
      - О`кей. Получай свой список. В нем всего четыре пункта. Направляю тебе имена и все те сведения, которые мой агент смог почерпнуть из школьных ежегодников. Счастливой охоты!
      - Спасибо, Салли, ты просто чудо.
      - Знаю. Только не забудь упомянуть меня в своей речи.
      - Ты услышишь свое имя. Пока.
      Я повесила трубку и открыла присланный ею файл. Там были фотографии всех четырех. Эти мальчишки вполне могли быть братьями. У всех были голубые глаза, вьющиеся каштановые волосы и примерно одинаковые черты лица.
      - Итак, кто же из вас мой таинственный незнакомец?
      Я снова обратилась к их школьным ежегодникам. Один из подозреваемых посещал обычную школу в Стоун Маунтин, второй учился в баптистской школе в округе Мариетта, третий - в католической школе на юге Атланты, а последний проходил курс в чрезвычайно дорогом колледже с углубленным изучением математики и иных точных наук. Один из мальчишек хорошо играл в теннис, а другой - на скрипке. Ничто не указывало на их хотя бы отдаленную связь с черной магией. Я ознакомилась с жизнеописанием их родителей, но и там не обнаружила ничего подозрительного.
      В полдень, на время прекратив поиски злых волшебников, я приготовила на гриле несколько сырных сэндвичей для себя и для девочек. Когда мы все вместе уселись за стол, я поинтересовалась, что сегодня изучали в школе. Винтер принялась болтать, о том, что всё кругом нас "метафорично" (думаю, что сегодня они осваивали это слово), а Саммер, пробормотав нечто невнятное об английской литературе, замолчала и уже не открывала рта до конца ленча. Я попыталась её разговорить, но в ответ на все вопросы получала лишь нечленораздельно мычание. В итоге я оставила старшую дочь в покое, не забыв предупредить, что если в течение двенадцати часов эта подростковая дурь из неё не выветрится, я серьезно начну совать нос в её дела.
      После ленча я отправила дочерей наверх для продолжения образования, а сама пошла охотиться за колдунами. Я еще раз прочитала всё, что написано о мальчиках в ежегодниках, но снова не нашла ничего такого, что могло связывать их с чёрной магией. Возникал вопрос - что дальше?
      У меня оставалось несколько карт, которые я еще не успела разыграть. Надо подумать, как можно использовать информацию о том, что мой герой левша и имеет группу крови "0". Я еще раз проверила внешкольные увлечения мальчишек и решила начать с игрока в теннис. Я набрала номер его домашнего телефона.
      - Слушаю вас, - произнес женский голос. Голос прозвучал очень весело, а откуда-то издалека (видимо, из глубины комнаты) до меня доносились отголоски семейной болтовни. Судя по всему, я оторвала её от ленча.
      - Я хотела бы поговорить с миссис Михель Шульц.
      - Я к вашим услугам. Кто это?
      - Прошу прощения за то, что прервала ваш ленч, миссис Шульц. Меня зовут Холли Джекобс, и я репортер журнала "Левша".
      - Вот как? И чем же я могу вам помочь?
      - Не столько вы, сколько ваш сын Джаред. Мы готовим материал о школьных спортсменах-левшах, и тех сложностях, с которыми они встречаются. В школьной газете я увидела фото вашего сына с теннисной ракеткой в левой руке. Скажите...
      - Нет, нет. Джаред вовсе не левша. Видимо, парень просто валял дурака перед объективом.
      - Что же, весьма сожалею, что отняла у вас время.
      - Никаких проблем. А я очень сожалею, что не смогла вам помочь.
      Отлично, один - долой.
      После этого я взялась за любителя скрипки. Оказалось, что его мамаша была бы счастлива увидеть статью о сыне, но, к сожалению, её мальчик держит всегда смычок в правой руке. Дама не могла понять, как я ухитрилась увидеть фото, на котором он играл левой.
      Ещё одним меньше.
      Теперь настала очередь мамы католика. Этой женщине я сказала, что пишу статью о тоннельном синдроме лучезапястного сустава среди левшей. Название моего исследования даже мне казалось нелепым, но на даму, как ни странно, эта заумная бессмыслица произвела сильное впечатление. Она сказала, что охотно мне помогла бы, но, к сожалению, все три её сына - не левши.
      Итак, трое подозреваемых отпали. Оставался один. Последний шанс. Если мне и здесь не повезет, то все придется начинать с начала. Я скрестила пальцы и набрала номер мамы мальчика-баптиста.
      - Слушаю? - голос на противоположном конце провода был чуть хриплым и звучал несколько нервно.
      - Добрый день, миссис Денверс, - произнесла я, как можно дружелюбнее. Мне зовут Холли Джекобс. Я...
      - Джекобс? Не знаю я никаких Джекобсов.
      - Действительно, мы с вами раньше никогда не встречались. Я звоню для того, чтобы поговорить о вашем сыне...
      - О Бенджи? - в её голосе неожиданно зазвучали панические нотки. - Вы его нашли? С ним все в порядке? Я молю Бога, чтобы мальчик не пострадал!
      - Хм... - её вопросы и последовавший за ними взрыв эмоций застали меня врасплох, и я потеряла нить легенды, которую собиралась изложить. ...Вообще то я хотела спросить - ваш Бенджи левша?
      - Левша?? Да вы все там совсем рехнулись?! Какое значение имеет, левша он или нет? Как это может помочь в поисках мальчика?
      Итак, мальчишка пропал. А что, если именно в этот момент адепты черной магии вершат над ним свой чудовищный ритуал, подумала я, и меня охватил ужас. Что она имела в виду, говоря "вы все там". Кто еще кроме меня мог интересоваться мальчиком?
      - Прошу прощения, миссис Денверс...я не знала, что мои коллеги уже спрашивали вас об этом... - я помолчала секунду, чтобы сделать вдох и закончила: - ... но разве они не объяснили вам, зачем эти сведения нам нужны?
      - Сказали что-то наподобие того, что им нужен образец волос какого-то мальчика, который, якобы, был свидетелем преступления. И вы считаете, что это мог быть Бенджи? Да, ребята, наглости вам не занимать! Нервы у вас тоже крепкие. Я обратилась к вам за помощью, а в ответ вы мне сказали, что с момента исчезновения не прошло и суток, и что делать вы пока ничего не будете. И вдруг, как гром с ясного неба, вы появляетесь на пороге моего дома и начинаете выспрашивать, где мой сын, потому что он нужен вам как свидетель! Неужели всем наплевать на то, что мой сын может валяться в каком-нибудь проулке, истекая кровью?! А вас интересует, какой рукой он пишет! Что с вами происходит?! Мальчик никогда не доставлял мне никаких хлопот. Прежде чем с ним разговаривать таким тоном, мне самой надо было успокоиться. Я должна была...
      Я позволила ей выговориться до конца. Во-первых, мне надо было узнать, что она скажет. И, во-вторых, мне казалось, что это ей просто необходимо.
      Как только миссис Денверс выдохлась, я сказала, как можно мягче:
      - Я, как никто другой понимаю вас, мэм. У меня самой две дочери, и я понимаю, что должна чувствовать мать, когда её ребенок вдруг исчезает.
      С противоположного конца провода до меня донеслись её рыдания.
      - ...Мне очень жаль, что мои коллеги напустили столько тумана. Приношу за них свои извинения. Неужели они совсем не объяснили вам сути дела...?
      - Нет, ни слова, - услышала я сквозь всхлипывания. - Сказали, что не имеют права ничего рассказывать, до того как произведут арест.
      - О... Да, боюсь, что это именно так. Но позвольте мне заверить вас информация, которой располагает ваш сын, может спасти не одну жизнь. А я лично сделаю всё для того, чтобы ваш сын вернулся домой целым и невредимым.
      Ответила она лишь через несколько секунд, и при этом её голос звучал по меньшей мере на три тона ниже.
      - Большое спасибо...
      - Не стоит благодарности. Я просто хочу сделать для вас всё, что в моих силах. Но боюсь, что в докладе, который представили мои коллеги, имеются серьезные разночтения. Мне известно, что на эти вопросы вы уже отвечали, Но не согласились бы вы ответить на них еще разок? Это очень поможет нам в поисках Бенджамина.
      Я ощущала свою вину за то, что играла на её чувстве страха, но, по правде говоря, это была не совсем ложь. Я действительно искала её сына, хотя и не служила в полиции.
      - Хорошо...
      - Итак, какая в Бенджи группа крови?
      - "О", резус положительный. Прежде чем сказать это вашим коллегам, я сверилась с его медицинскими данными.
      - Не могли бы вы назвать мне имена его биологических родителей?
      После этого вопроса последовала очень длинная пауза. Мне даже показалось, что она начала подозревать что-то неладное.
      - Откуда вам это стало известно?
      - Прошу прощения, мэм, у меня нет желания вторгаться в вашу личную жизнь. Но мы тщательно проанализировали все доступные файлы. Свидетельства о рождении на то имя, которое он сейчас носит там не оказалось, и мы пришли к выводу, что мальчик был усыновлен. Как я понимаю, мои коллеги не удосужились спросить вас об этом?
      - Нет, они не спрашивали. Но зачем это надо знать имена его настоящих родителей?
      - Прошу извинить, но пока я не в праве вам это сообщить. Но это может помочь в поиске. Вам известно, кто они?
      Последовала еще одна продолжительная пауза. Неужели я все-таки попалась. Я прекрасно знала, что лгун из меня получается никудышный.
      - Нет, - в конце концов ответила она. - В Социальной службе нам этого не сказали.
      Проклятие! А я так надеялась, что, узнав имена его подлинных родителей, смогу понять, кто им так интересуется.
      - Хорошо. И последнее. Уверена, что мои коллеги уже спрашивали вас о том, куда, по-вашему мнению, мог убежать Бенджи. Не могли бы вы еще раз высказать свои догадки? Возможно, у вас появились и какие-то новые соображения.
      - Если вы найдете это шлюху, - прошипела она в трубку, - то найдете и Бенджи.
      - Простите, я не совсем вас поняла, - сказала я, изумившись столь неожиданной вспышке ярости.
      - Шлюху. Шлюху из сатанистов. Ту, которая его совратила.
      Мое внимание привлекло слово "сатанистов". Баптисты многим клеят ярлык "сатанистов". Под эту категорию у них попадают все, кто им не нравится. Члены "Культа Виккан". Атеисты. Унитарианцы. Демократы. Но я ищу адептов черной магии, так что, видимо, на сей раз баптистка имела в виду настоящих сатанистов.
      - Почему вы решили, что она сатанистка? - спросила я.
      - Да потому, что она сама в этом призналась! Миссис Брекин застала её танцующей голой перед мальчиками. Когда миссис Брекин потребовала, чтобы юная шлюха прикрылась, та заявила, что является безбожной язычницей.
      Язычница? Теперь мое сознание зацепилось за это слово. Для баптистов оно было очень необычным. Иноверцев они обычно называют: "служителями дьявола", "неверными", "безбожниками" или просто "варварами". "Язычниками" называют друг друга люди, исповедующие Культ Виккан. У меня начало возникать довольно неприятное предчувствие. Нельзя было исключать, что за всеми этими событиями стояла ведьма. Но кто это мог быть? Джен? Неужели она способна принимать участие в столь зловещих представлениях?
      - И вам известно имя этой юной ведьмы? - спросила я.
      - Когда у меня появился первый полицейский, я сразу позвонила миссис Брекин. Её сын Тим сказал, что девчонку зовут то ли Сью, то ли Сьюзан. Фамилии он не знает.
      - Не могли бы вы описать её внешность? Возможно, вы припомнили что-то новое.
      - Я эту шлюху не видела, но миссис Беркин говорит, что ей не больше четырнадцати-пятнадцати лет.
      Пятнадцать? Значит Джен исключается. Ни один человек в трезвом уме не даст ей пятнадцати, даже если она загримируется, а освещение будет хуже некуда.
      - Длинные каштановые волосы, - продолжала тем временем миссис Денверс. - Зеленые глаза. Большие для её возраста груди.
      В этом описании было что-то очень знакомое, но связать его с каким-то конкретным человеком я не могла.
      - Можете ли вы вспомнить ещё что-нибудь?
      - Нет. Это - всё. Умоляю вас, найдите его!
      - Я сделаю все, что в моих силах, мэм. Обещаю.
      - Благодарю вас.
      Я повесила трубку. Бедная женщина. Я попыталась представить, что бы чувствовала, если бы вдруг исчезли Саммер или Винтер. Однако, так или иначе, я была исполнена решимости найти мальчишку и выполнить свое обещание.
      О`кей. Итак, я имею ударившихся в бега четырнадцатилетнюю ведьму и её ровесника баптиста. Где они могут укрыться? Чтобы ответить на этот вопрос, я составила список мест, куда могли бы направиться подростки. Этот список включал: дешевые отели, дома приятелей, ночлежки для бездомных. Но меня не оставляли мысли о внешности девочки, описание которой я услышала из уст миссис Денверс. Я попыталась представить, как она может выглядеть, но чем больше я старалась, тем более расплывчатым это образ становился.
      Может быть, я видела её фотографию в одной из статей, имеющих отношение к делу? На то, чтобы просмотреть все снимки, связанными с обоими случаями вандализма, ушло несколько минут. Ни на одном из многочисленных фото не было и намека на девчонку-подростка, с длинными каштановыми волосами.
      Я заварила себе еще одну чашку чая из гаультерии и некоторое время размышляла, неторопливо потягивая душистый напиток. Я снова подумала о юной ведьме, уже не сомневаясь, что где-то её видела, только не помнила - где. Может быть, такое чувство у меня возникло потому, что внешность девчонки, судя по описанию была достаточно типичной? Девочек-подростков с длинными каштановыми волосами, зелеными глазами и развитыми не по возрасту грудями сколько угодно, и я могла встретиться с одной из них в любом месте. Даже Саммер подпадает под это описание...
      И в этот момент моя подозрительная натура окончательно восторжествовала над моим разумом. Но усилием воли я сумела прогнать охвативший меня страх. Шансы на то, что полиция разыскивает именно Саммер, были менее, чем микроскопичны. Кроме того, она просто не могла быть замешанной в чем-то действительно серьезным, без того чтобы я об этом не узнала. Ведь я, как-никак, ведьма, и говорят даже неплохая. И вообще, исходя из самых общих соображений, должен существовать лимит неприятностей, которые четырнадцатилетнее дитя может доставить своим родителям.
      Убедив себя в том, что Саммер здесь ни при чем, я отпила чаю. Вся эта история начинает отражаться на состоянии моей нервной системы, и посему я начинаю дергаться не по делу. Я сделала еще один глоток.
      В этот момент перед моим мысленным взором предстали события позапрошлого вечера. Саммер тогда пыталась познакомить меня с одним из своих новых приятелей. Но я была так погружена в свои мысли, что не обратила на него никакого внимания. Как же она его назвала? Я помнила лишь то, что имя оканчивалось на "и". Рики? Кенни? А, может быть, Микки? После нескольких безуспешных попыток вспомнить имя, я по какому-то наитию вывела на экран фотографию Бенджамина Денверса и секунд тридцать изучала её.
      Меня охватил ужас.
      Глава тридцатая: Саммер.
      Среда одиннадцатого. 10 час. утра.
      Бенджи снова задергался.
      - Перестань, - сказала я. - Или ты хочешь залить этой дрянью весь ковер?
      - Я стараюсь изо всех сил, - ответил Бенджи, хихикая. - Но это очень трудно.
      - Беда с этими мальчишками, - заметила я, пытаясь снять обрывком бумажной салфетки избыток жидкости. - Никакого умения владеть собой.
      Я подставила пластиковый мешок для мусора, чтобы поймать в него стекающую с ноги струйку, но из этого ничего не получилось.
      - И перестань хихикать, - сурово добавила я. - Мама услышит, поднимется сюда и тебе - крышка.
      - О`кей, о`кей, - сказал он, не прекращая смеяться, - но эта штука ужасно щекочет.
      - Как может "эта штука" щекотать? - спросила я, проводя катриджем по той части ступни, которая все ещё оставалась сухой. - Это же всего-навсего чернила.
      - Они холодные! - пискнул Бенджи, выдергивая ногу из моих рук.
      - Послушай, ты хочешь, чтобы я сняла отпечаток твоей ступни или нет? Ведь первоначально это была твоя идея.
      - Да, моя, - согласился он, - но я же не знал, что для этого тебе придется сломать тонирующий катридж.
      - Не помню, чтобы ты предлагал иные, более элегантные методы. Итак, ты хочешь, чтобы я продолжала, или нет?
      - Продолжай, но только побыстрей.
      - О`кей, - сказала я, беря лист бумаги со стола, - но теперь уж точно не дергайся.
      Я приложила лист к его ступне и плотно прижала при помощи книги. Затем, отодрав прилипшую бумагу, я взглянула на дело рук своих. На листке осталось здоровенное, размазанное пятно, отдаленно напоминающее по форме ступню.
      - Ну и как? - нетерпеливо спросил Бенджи.
      - Не дергай ногой. Всё смазалось. Я, наверное, перехватила чернил. Сейчас сделаю еще один оттиск.
      Я прижала к его ноге чистый листок. Эта попытка оказалась более удачной. Чернила чуть подсохли, и на бумаге остался какой-то рисунок. Третий отпечаток оказался еще лучше, а четвертый был просто совершенством. После того, как чернила на ноге окончательно высохли, я отправила Бенджи в ванную, чтобы он их смыл.
      Пока он там скрёбся, я сканировала изображение ступни.
      -Эй, Саммер, - послышалось из ванной, - эта дрянь, похоже, не смывается!
      - А что ты используешь, чтобы смыть? - спросила я, регулируя контрастность картинки.
      - Мыло.
      - Мыло? - нет, эти мальчишки, действительно, ничего не знают, - Мыло чернила, скорее всего, не возьмет. Попробуй мою абрикосовую жидкость для очистки лица, - сказала я и прошла в ванную комнату.
      - Жидкость для очистки лица? - с сомнением протянул он, и я поняла, что он скоро врежет мне по полной программе за увлечение косметикой.
      - Именно, Черная нога. Тебе, индейский воин, надо счистить верхний слой кожи вместе с впитавшимися в неё чернилами.
      Он посмотрел на меня, как на полную ку-ку, и принялся втирать жидкость в пальцы.
      - И кроме того, абрикос придаст твоим ногам мягкость и фруктовое благоухание.
      Он поднял на меня глаза и что-то проворчал, а я вернулась к своему компьютеру.
      Отпечаток ступни был еще слишком светлым, и мне пришлось еще чуть-чуть усилить контрастность. Потом я покосилась на ту часть экрана, где маячила моя учительница биологии миссис Уайтфайр. До меня доносилось "Бла-бла-бла... передающийся по воздуху спермий в отличии от спермия, передающегося по воде...бла-бла-бла... способность к воспроизводству в более прохладном и сухом климате... бла-бла-бла..."
      Об этом я уже читала, но следить за миссис Уайтфайр всё же следовало. По её движениям я поняла, что она вот-вот начнет задавать вопросы. Перед тем, как начать опрос, биологичка слегка волнуется и потирает руки. Ей почему-то всегда кажется, что она потеряла контроль над классом.
      Из ванной комнаты появился Бенджи. Его правая ступня по-прежнему оставалась черной. Он продемонстрировал свою пятку и состроил несчастную рожу.
      - Ну и что? - сказала я. - Чернила сотрутся через неделю. Или две.
      Он уселся на край моей кровати, и я подвинула ему ноутбук с изображением его ноги.
      - Вот твоя лапа, - сказала я, - можешь приступать к поиску. Учительница ботаники начинает опрос публики, и мне надо быть внимательной.
      Бенджи начал работать, а я не сводила глаз с миссис Уайтфайр. Как я и ожидала, уже через пару минут она приступила к игре в вопросы и ответы. Услыхав третий вопрос, я тут же врубилась и выдала ей по полной программе о смене поколений. Совсем недавно я прочитала по этой теме массу литературы. Выслушав её замечания и задание на следующий урок, я приглушила звук.
      - Ну вот я и вернулась. Она никогда не спрашивает одного человека дважды, так что несколько минут я свободна. И куда же привел тебя поиск?
      - Никуда.
      - В чем же дело?
      - А дело в медицинских документах. Они все глухо закрыты.
      Я села рядом с ним, чтобы лучше видеть экран ноутбука.
      - Но мы же не спрашиваем о здоровье какого-нибудь человека... ...болеет, например, он раком или еще чем-то таким. Нам всего-навсего нужны сведения о новорожденных и отпечатки их ступней.
      - Знаю, - ответил Бенджи, - но к тому, что нам надо доступа тоже нет.
      - Неужели отпечатки лапок младенцев такая большая тайна?
      - Выходит, что так оно и есть.
      Нет, это слишком странно, чтобы быть правдой. Я взяла у него ноутбук и сама начала поиск. Однако Бенджи сказал правду. На экране одна за другой вспыхивали яркие надписи - "Доступа к базе данных нет".
      - Да, ты прав, - сказала я. - Они держат отпечатки младенческих ножек в тайне. Но почему? Почему кто-то должен делать из этого секрет? Что плохого мы можем сделать с этой информацией?
      - Кто поймет этих взрослых? - произнес Бенджи. - Разве все их поступки поддаются логическому объяснению?
      Да, и в этом он тоже был прав.
      - О`кей, - сказала я. - Итак, что же нам делать? У тебя есть хоть какие-нибудь соображения насчет того, как напасть на след родителей?
      - Дай мне подумать, - ответил он и наморщил лоб.
      - Думай, - милостиво позволила я и бросила взгляд на монитор компьютера. - Вот это да! Ботаника, оказывается, уже закончилась, и следующий урок вот-вот начнется. Бросаю тебя на произвол судьбы, - с этими словами я шлепнула его по спине и уселась за письменный стол.
      Урок начался и весь следующий час я не отлипала от монитора. Учительница литературы мисс Старбрайт всё время держит ухо востро, и когда она ведет занятия, всем приходится ходить на цыпочках. Кроме того, рассказывает она очень интересно. Время от времени я поглядывала на Бенджи, который, сидя на моей кровати, что-то выстукивал на клавиатуре ноутбука и при этом еще грыз яблоко. Яблоко я увела из кухни, возвращаясь с завтрака.
      Когда урок закончился, я проверила всё, что Бенджи за это время сделал, но ни один из проведенных им поисков ничего не дал. Затем мама громогласно объявила, что ленч готов. Я чмокнула Бенджи в щеку и пообещала добыть для него сэндвич.
      Во время ленча мама интересовалась нашими делами даже больше, чем обычно. По счастью Винтер была передо мной в долгу за то, что я не проболталось о том, что действительно случилось с её нянькой на прошлой неделе. Я просигналила сестре рукой: "Возьми маму на себя". Винтер все прекрасно поняла и принялась тараторить в режиме нон-стоп о тех новых словах, которые узнала в школе. Ну и талант у этого ребенка! Она может полностью овладеть вниманием мамы, когда того хочет.
      Вернувшись после ленча к себе, я отдала Бенджи половину сэндвича с сыром, которую смогла припрятать в карман. Он истребил сэндвич за три укуса и закончил пиршество стаканом холодной воды, взятым из ванной.
      - Через полчаса я сойду вниз и попробую увести бутылку фруктового сока, - утешила я его. - А пока поведай, насколько ты продвинулся в поиске.
      - Ни на дюйм, - ответил он.
      - До начала занятий у меня еще осталось несколько минут. Давай подумаем вместе. Может быть, нам удастся найти какой-нибудь новый подход.
      - Думаю, что ничего у нас не выйдет. Если клиника не захочет...
      Мой телефон пискнул, и я остановила Бенджи, поднеся палец к губам.
      - Алло. Саммер слушает.
      - Привет, Саммер. Это Тим. Ты случайно не знаешь, где можно найти Бенджи.
      Я прикрыла ладонью трубку и прошептала, обращаясь к Бенджи:
      - Я случайно не знаю, где можно тебя найти?
      - Знаешь, - ответил он, затратив на размышления не более секунды.
      - Конечно, знаю, Тим. Он в каких-то двух футах от меня. Ты хочешь с ним потолковать?
      - Да. Это очень важно.
      Я переключила телефон на настольный спикер, чтобы мы оба могли слышать Тима.
      - Привет, Тим, - сказал Бенджи. - Ну что там у тебя?
      - И ты еще спрашиваешь "чего?", придурок. Да я пытаюсь дозвониться до тебя все утро!
      - Я отключил свой телефон. Мама все еще злится, и мне не хочется с ней разговаривать.
      - Могу представить, - ответил Тим, - моя мама, узнав обо всем, громыхала, как пушка, а ведь моя родительница по сравнению с твоей - милый котенок. Итак, ребята, где же вы ошиваетесь?
      - У меня дома, - ответила я.
      - Да, - вмешался Бенджи, - она позволила мне провести у себя ночь.
      - О...
      В голосе Тима я услышала изумление, и сразу поняла, о чем он подумал. Вообще-то, Бенджи провел ночь в ванной комнате, а если еще точнее, то в ванне. Для того, чтобы бедняга чувствовал себя там комфортнее, я уступила ему пару подушек. Мне очень не хотелось, чтобы мама, поднявшись утром ко мне, чтобы разбудить, увидела в комнате дочери незнакомого мальчишку.
      - ...кей, - наконец закончил Тим и начал готовиться к тому, чтобы выдавить из себя очередной слог: - Хм...
      - Послушай, Тим, - сказала я, - вытряхивай поскорее свои мозги из мусорного ящика и расскажи нам, зачем звонишь.
      - Ах да, - опомнился Тим. -Этот придурок Бенджи сильно влип.
      - Может быть, скажешь о том, что мне ещё не известно? - ответил Бенджи.
      - Нет, я хочу сказать, что у тебя действительно большие неприятности. Ты просто не поверишь, что случилось сегодня!
      - Что касается меня, то я не знаю, - сказала я. - Неужели Папесса позировала нагишом для центрального разворота "Плейбоя"?
      - Хмм...нет.
      - НАСА обнаружила признаки разумной жизни в Вашингтоне?
      - Нет. Это...
      - Ты превысил мой рекордный счет в "Смертельной схватке"?!
      - Нет, не это...
      - Этого не могло случиться ни при каких обстоятельствах, - вмешался Бенджи.
      - Эй вы! - заорал Тим. - Вы, в конце концов, хотите узнать, что произошло, или нет?
      - Хотим, - сказала я. - Никак не возьмем в толк, почему ты так долго телишься,
      - Итак, - начал Тим, - я в полной замазке. Мамаша собирается держать меня дома до тех пор, пока не решит, куда меня отправить: к психиатру, экзорцисту, на военную службу или куда-нибудь подальше. Пока она решала эту проблему, ей позвонили копы и сказали, что ищут тебя.
      - Вот это да, - сказал Бенджи. - Полиция? Я так и знал, что мама прореагирует слишком бурно.
      - Дальше было еще интереснее, - поспешил заверить нас Тим. - Копы приперлись к нам, чтобы потолковать о тебе с моей мамочкой.
      - Надеюсь, ты моего имени не упоминал? - поинтересовалась я. - Как раз я к этому подхожу, Саммер. Эти двое парней стали задавать мне разные вопросы, но они так и не сунули мне под нос своих значков, как положено полицейским. Я попросил их показать мне удостоверения. Парни показались мне подозрительными, поэтому я постарался запомнить их имена и номера значков.
      - Ну и дальше что? - нетерпеливо спросил Бенджи.
      - А дальше, как только они ушли, я врубил компьютер и проверил их в режиме он-лайн. Одним словом, в полиции Атланты об этих ребятах никакого понятия. Копы о таких даже не слышали.
      - Ну и кто же они? - спросила я.
      - Кто их знает, но их удостоверения выглядели что надо. Готов спорить на что угодно, что нас навещали профессиональные шпики. Может быть, ЦРУ или что-то в этом роде.
      - ЦРУ!! - чуть ли ни заорала я. - Неужели ты хочешь сказать, что мама Бенджи пустила по следу сына ЦРУ?!
      Ничего себе. Я догадывалась, что эта дама могла напустить страху, но о том, что у неё имеются возможности поднять на ноги ЦРУ, я и понятия не имела.
      - Возможно. Не исключено также, что это было ФБР или какие-то профессионалы-наемники...
      Ну и влипла же я! Мама вообще не хотела, чтобы я встречалась с мальчишками, а теперь мне придется сказать ей не только о том, что у меня появился новый приятель, но и сходу сообщить, что за ним охотится ФБР.
      - Но ты, надеюсь, ничего не сказал им о Саммер? - спросил Бенджи.
      - Нет, придурок, не сказал. Мозгов у меня, слава Богу, в достатке. Я сказал, что девочку зовут Сьюзан, а фамилии её не знаю. По электронной почте я предупредил Скотта, чтобы тот говорил то же самое, но он пока мне не ответил. Думаю, что его мама с утра напустилась на него, как стадо разъяренных бизонов. Не тряситесь, думаю, он найдет способ ознакомиться со своей корреспонденцией.
      - Ты не хочешь сказать мне, каким образом твоя мамочка ухитрилась пустить по твоему следу ЦРУ? - спросила я.
      - Понятия не имею, - ответил он. - И что же нам теперь делать?
      - Я слышала, что в Рио-де-Жанейро в это время года держится отличная погода.
      - Послушайте, ребята, - произнес Тим, - почему бы вам, прежде чем отправиться за билетами в Рио, не выяснить, кто эти парни и чего им надо?
      - А как? - спросила я, - Как, по-твоему, мы можем это сделать?
      - Очень даже просто, - ответил Тим, - вам надо будет следовать за жучком, который я на них посадил перед их уходом.
      - ЧТО?! - заорал Бенджи.
      - Вообще-то, это даже и не жучок, а заурядный сигнализатор. В тот момент ничего более серьезного у меня в карманах не нашлось. Крошечная финтифлюшка. Прикупил в лавчонке шпионских причиндалов в тот раз, когда мы были в "Затерянном мире"...
      - Ты посадил жучка на ЦРУ? - переспросила я, не поверив своим ушам.
      - А что такого? Ты хочешь меня за это осудить? Брось. Я считаю, что это просто честная игра. Разве ты не знаешь, как ЦРУ прослушивало все разговоры того несчастного парня в Тампе? Они поставили...
      - А они не найдут эту твою "финтифлюшку"?
      - Найдут, конечно. Но на это у них уйдет уйма времени. Я ухитрился сунуть сигнализатор одному из них под воротник пиджака. Конечно, как профессионалы, они рано или поздно - скорее рано - проведут электронное сканирование на предмет обнаружения жучков. Так что вы ребята сможете сидеть у них на хвосте до тех пор, пока не прекратится сигнал.
      Бенджи посмотрел на меня с таким видом, словно извинялся за то, что у него такой чокнутый друг.
      Тим, видимо, обеспокоенный нашим молчанием, произнес:
      - Ей, ребята, вы еще со мной, или уже слиняли в Рио?
      - Точно! - заявила я, - Мы так и сделаем. Всегда мечтала стать шпионкой.
      - О`кей, - улыбнулся Бенджи, - значит теперь, тебя можно будет звать Мата Хари.
      - Вообще-то, - сказала я, - меня зовут Бонд. Джейн Бонд.
      - Хорошо. В таком случае Тим будет у нас мистер "Q"1. Итак, какой заумной штуковиной мы должны обзавестись, чтобы следит за сигналом?
      - Основное достоинство данной модели состоит в том, что вам для слежения не требуется ничего, кроме ноутбука или ручного дисплея, - судя по голосу парень от гордости раздувался как индюк. - Сигнализатор использует систему сотовой телефонной связи. Каждые пять минут он дает знать свое местонахождение, исходя из своего положения по отношению к двум ближайшими релейными антеннам. После этого он посылает сигнал по адресу электронной почты, который я открыл. Вам надо выйти в систему "Технический шпионаж", набрать пароль "Крутой Тим" и просмотреть последнее сообщение. Полный улёт!
      - Улёт, - согласилась я. - Но как мы узнаем этих парней, когда окажемся рядом.
      - Ну это проще простого, - сказал Тим. - Эти шпики - типичные ПЧК. Вы их сразу заметите.
      - Что такое ПЧК? - спросила я.
      - ПЧК это ПЧК. Расшифровывается как Парни в Черных Костюмах. Ты же, наверняка, видела хотя бы один шпионский фильм, в котором эти хорошие ребята носятся в своих черных костюмах и темных очках за плохими парнями в прикиде иной расцветки.
      - Видела.
      - Ну вот, они такие и есть. Если бы они попытались изо всех сил изобразить шпиков, то вида лучше, чем у них есть уже они все едино не добьются. На вашем месте, я бы... Оп-ля! Конец связи. Ко мне поднимается мама.
      - Мы можем тебе позвонить позже? - спросил Бенджи.
      - Ни в коем случае. Они могли поставить мой телефон на прослушивание. Этот звонок я зашифровал и на всякий случай провел его через Финляндию. Позвоню сам, как только осядет пыль, - сказал Тим и тут же отключился.
      - Меня потрясает, что твои друзья могут быть одновременно придурковатыми и умными, лопухами и крутыми.
      - Да, я это знаю.
      - Но скажи своему Тиму, что если он когда-нибудь попробует посадить на меня жучок, я его так отделаю, что мало не покажется.
      - Ладно, скажу, - произнес Бенджи, взял мой ноутбук и добавил: - Я тебе позвоню, как только их найду.
      - Простите, сэр, как прикажете понимать ваше: "я тебе позвоню"?
      - Да очень просто. Во-первых, ты должна быть в школе, а, во-вторых, мама сразу заметит твое отсутствие, и...
      - О, нет! Ни за что, мой маленький беглец от закона. Подобное приключение я ни при каких обстоятельствах пропустить не могу. И, кроме того, - продолжила я, подмигивая, - я знаю, как справиться с мамой.
      Я заглянула под кровать и вытащила оттуда ящик с нужными для заклинания предметами и веществами.
      - Следи за дверью, а я сотворю "Заклинание душевного покоя".
      - "Душевного покоя"? - переспросил Бенджи.
      - Да. Я использую его по вечерам в пятницу, когда отправляюсь повеселиться в кафе "Пять малышей". Я говорю ей, что делаю уроки, затем творю заклинание, и она забывает обо мне до утра.
      - Неужели это сработает?
      Я подошла к глупцу, взглянула ему прямо в глаза и произнесла с расстановкой:
      - Позволь мне считать это вопрос лишь плодом невежества, а не проявлением неверия в мои колдовские способности. А ответ на него будет таков: ... моя мама весьма искусная ведьма, - я сделала паузу, ожидая реакции на эту шутку. Бенджи промолчал, а я продолжила, сделав вид, что шутки вовсе и не было: - но и я припрятала в рукаве пару-тройку фокусов.
      Порывшись в ящике, я достала из него веточку ясеня и локон маминых волос.
      - Теперь заткни пальцами уши, и начинай мычать свою любимую песню, сказала я. - Мне придется произнести Магическую формулу иллюзии, и тебе её слышать не рекомендуется.
      Бенджи бросил на меня вопросительный взгляд, и мне пришлось сказать, что это вовсе не шутка.
      Он пожал плечами, сунул пальцы в уши и принялся мычать "Боевой гимн Республики". Врал он при этом немилосердно. Я подумала, что перед тем, как обзавестись новым парнем, надо будет проверить, есть ли у него музыкальный слух.
      Пока Бенджи развлекал себя Боевым гимном Республики, я произнесла Магическую формулу и завязала тройным узлом мамин волос на веточке ясеня. Покончив с этим, я постучала пальцем по плечу Бенджи.
      - О`кей, приятель. Первая часть завершена. Теперь помоги мне отыскать гнездо паука.
      С этими словами я распахнула окно спальни и прыгнула из него на растущий рядом с домом дуб. Повиснув на ближайшей ветке, я тут же подтянулась и угнездилась на ней. Бенджи сидел на подоконнике, с выражением глубочайшего сомнения на физиономии.
      - Ну ты идешь, или как? - спросила я. - Не бойся. Это совершенно безопасно. Мне приходится заниматься этим с восьми лет.
      Идея его явно не вдохновляла, но он, естественно, не мог признаться, что не может сделать то, на что способна какая-то девчонка. Одним словом, уже через несколько секунд он сидел рядом со мной на ветке.
      - Видишь, - сказала я, - ты даже не сломал себе шею. Теперь давай искать паутину.
      Разделившись на две поисковых группы, мы принялись обшаривать дерево. Я работала на верхних ветвях, а Бенджи трудился ниже. Ему повезло первому, и он шепотом предложил мне спуститься.
      - Ой, какая огромная, - сказала я, - Подойдет, как нельзя лучше. Достав веточку ясеня, я велела Бенджи снова заткнуть уши. Пока он мычал, я еще раз произнесла Магическую формулу иллюзии, и намотала паутину на веточку и на мамин волос. Уже заканчивая Магическую формулу, я заметила паука - хозяина паутины. Паук выглядел ужасно несчастным.
      - Прошу прощения, мистер Паук, - сказала я. - Но мне очень нужна паутина. Вы соткете себе новую, и она будет лучше, чем прежняя. Надеюсь, вы меня понимаете. Большое вам спасибо.
      Бенджи вынул пальцы из ушей.
      -Ну что, закончила? - спросил он.
      - Почти. Остался всего лишь один шаг.
      Мы забрались в мою комнату, и я взяла из своего запаса трав несколько листиков ромашки.
      - Как работает это твое заклинание? - спросил Бенджи.
      - Очень просто, - ответила я. - Веточка ясеня символизирует способность человека заглядывать в суть вещей. Повязав вокруг него мамин волос, я устанавливаю связь с её возможностью видеть окружающий мир. Обернув ветку с волосом в паутину, я создаю своего рода туман, не позволяющей ей замечать меня. Листья ромашки оказывают успокоительное действие и снимают чувство беспокойства.
      - И это, действительно, помогает?
      - Во всяком случае, пока я ни разу не попалась. Теперь сунь пальцы в уши, чтобы я могла закончить.
      Он послушался, а я, воткнув листки ромашки в паутину, третий раз произнесла Магическую формулу иллюзии. Покончив с колдовством, я повесила свое творение на ручку двери и погрузила ноутбук в рюкзачок. Кроме того, я сложила туда некоторые компоненты для тех заклинаний, которые, по моему мнению, могли нам потребоваться в будущем.
      - Ты уверена, что мама тебя не хватится?
      - Я делаю это всё время. Мама даже не заметит того, что меня нет, сказала я и выпрыгнул через окно на ветку.
      Охота началась.
      Глава тридцать первая: Полиция.
      Среда одиннадцатого. 11 час. 10 мин. утра.
      Колеса машины ударились о какой-то бугор. Я проснулась, протерла глаза и попыталась определить, где нахожусь.
      - Проснись, спящая красавица, - сказал Тони. - Мы почти на месте.
      - Я для тебя - лейтенант, а не какая-то там спящая красавица, -проворчала я. Мы ехали по неизвестному мне жилому району. Через ветровое стекло я увидела цель нашей экскурсии - дом, три стоящие рядом с ним полицейские машины и микроавтобус экспертов.
      Тони остановился в хвосте одного из черно-белых полицейских автомобилей, а я натянула головной прибор связи, расстегнула ремень безопасности и вылезла из машины, стараясь при этом не зевать. Я вовсе не планировала спать в пути, но начиная с субботы мы все крепко недосыпали по ночам, так как хотели как можно скорее закрыть дело.
      Я включила аппарат связи, и мы направились к дому. Подобно всем остальным домам квартала он был сооружен в вычурном стиле "ар деко", столь модным в 20-30 гг. прошлого века и обретшим снова бешеную популярность в 10 гг. века нашего. Везде преобладали пастельные тона, дома были изобильно украшены лепниной, все окна имели цветные стекла, а крыши, соответственно, цветную черепицу. Нужный нам дом имел два этажа и выкрашенную в нежно-зеленый цвет веранду с навесом, крытым голубой черепицей. Поддерживающие навес столбы были сплошь увиты глицинией. На прекрасно ухоженной лужайке перед домом произрастали кизиловые деревья весьма редкого вида. В весеннее время всё это должно было выглядеть очень красиво. Тони показал свой значок одному из сдерживающих напор соседей патрульных, и мы проследовали по гладкой дорожке к дому.
      Входная дверь стояла распахнутой, а её ручку, чтобы сохранить возможные отпечатки, прикрывал пластиковый пакет. Внутри дом кишел фотографами и группами экспертов, вынюхивающих латентные отпечатки пальцев, волосы, части ткани или иные следы пребывания преступников. Я прошла в гостиную. Каминную доску украшал хрустальный шар. Вместо стекол в окнах были цветные витражи с изображением гадальных карт и надписями на них "Глупцы". Масса свечей. Небольшой книжный шкаф целиком заполненный изданиями оккультного содержания. Я быстро просмотрела корешки книг. В некоторых из них описывались магические свойства различных растений, в других ритуалы поклонения природе, толкование снов и способы гадания на картах. Одним словом, всякая пустяковина. Я не увидела ничего, имеющего отношение к демонологии. Там не было ни Библии Сатаны, ни чего-то иного в этом роде. Я спросила у одной из женщин-экспертов, где можно найти патрульного копа, сообщившего о преступлении. Эксперт молча показала куда-то вглубь дома.
      Тони и я проследовали в указанном направлении, внимательно глядя себе под ноги, чтобы случайно не наступить на какую-нибудь улику. В кухне нам пришлось обойти техника, фотографирующего частичные следы ног, оставшиеся на линолеуме. Еще пара экспертов трудилась над дверью черного хода. В данный момент они измеряли круглое отверстие в стекле рядом с дверной ручкой.
      Мы вышли на заднее крыльцо. Перед нами был небольшой сад, а полицейский в униформе показывал группе экспертов какие-то следы. Черные волосы копа были коротко подстрижены, и выглядел он весьма привлекательно. Я решила, что в парне в равных долях намешана латиноамериканская и азиатская кровь. Как только он кончил давать объяснения, я жестом поманила его к себе.
      - Офицер Торес, - сказала я, прочитав имя на нагрудном знаке, - я лейтенант Стрэнд из Бюро специальных расследований, а это - лейтенант Браунинг из Четвертого участка, приписанный к БСР. Вы, как я понимаю, первым оказались на месте преступления?
      - Так точно, сэр, - радостно ответил он. Парню было чуть за двадцать и в полиции он, видимо, служил год, от силы два.
      - Расскажите нам, как это произошло.
      Юный служитель закона извлек ручной дисплей и приступил к чтению. Скорее всего, он надиктовал доклад в то время, когда ожидал прибытия экспертов.
      - В 10:47 в Участок поступил звонок от Эдвин Сичайлд - соседки покойной. Ей перед этим поступил звонок от работодателя жертвы - директора начальной школы, который проявил беспокойство в связи с её отсутствием на работе и невозможностью связаться с ней по телефону. Покойная ранее доверила миссис Эдвин Сичайлд ключ от своего дома на случай чрезвычайных обстоятельств. Миссис Сичайлд использовала указанный ключ для проникновения в дом жертвы. Обнаружив тело, она вернулась в свой дом и позвонила по телефону 911. Сигнал был передан мне, как ближайшему к месту события офицеру. Я вошел в здание и сделал попытку обнаружить у жертвы признаки жизни. Не обнаружив таковых, я приступил к осмотру помещений, с целью убедиться в отсутствии в указанном помещении преступников. Таковых в здании не оказалось, но в процессе осмотра на дверях черного хода дома я увидел признаки взлома с целью насильственного проникновения в данный дом, и следы ног в кухне и на заднем дворе. Завершив осмотр дома и заднего двора, я вернулся к входным дверям здания и поставил диспетчера в известность о сложившейся ситуации.
      Коп помолчал немного, а затем сказал:
      - Я также посоветовал ей вступить контакт с Бюро специальных расследований, поскольку у меня сложилось впечатление, что данное преступление может иметь отношение к тем актам оккультного вандализма, которые вы сейчас расследуете.
      Откашлявшись и тем самым слегка прочистив горло, офицер Торес возобновил чтение:
      - Выйдя из владений усопшей, я встретил ожидавшую меня миссис Сичайлд. Согласно требуемой по уставу процедуре, я попросил её пройти к моей машине и пробыть в ней, чтобы она не могла сопоставить свой рассказ с показаниями других свидетелей. После этого я изолировал место преступления, удерживая любопытствующих за пределами владений жертвы и ожидая появление группы следствия. По прибытию указанной группы...
      - Офицер Торес, - остановил его Тони, - Вы, видимо, прошли курс обучения в Полицейской академии, не так ли?
      - Так точно, сэр! - радостно ответил парень. Для него это, вне сомнения, было первым случаем расследования убийства, и он был не в силах сдержать радостного возбуждения. - Окончил полный курс восемь месяцев тому назад, сэр!
      Не зная, что делать дальше, паргтшка попытался вернуться к чтению своего донесения. Он посмотрел на ручной дисплей и, набрав полную грудь воздуха, продолжил:
      - По прибытию указанной группы...
      На сей раз его остановила я:
      - Офицер Торес, позвольте заверить вас, что в ближайшее время я с огромным интересом ознакомлюсь с каждой буквой вашего донесения. Но не могли бы в данный момент заострить свое внимание на важнейших его элементах?
      - Ну... конечно, сэр, - произнес он, и принялся прокручивать на дисплее свой великий доклад.
      Бедный мальчишка - я своей бестактной просьбой нарушила стройный ход его мыслей.
      - Вы сказали, что видели следы ног, - помогла я ему.
      - Да, - с облегчением подтвердил он, сообразив, наконец, с чего можно начать. - Частичный земляной след на полу кухни и еще несколько следов на заднем дворе. Стекло на двери было вырезано, и я заключил, что этим путем преступники проникли в дом?
      - И тем же путем, видимо, из него вынукнули? - не удержалась я.
      - Так точно, сэр...То есть, мэм.
      - Скорее всего это - правильное умозаключение, но следует проверить и иные варианты. Вы не видели ничего, что указывало бы на возможность выхода преступников из дома иным путем?
      Офицер Торес подумал немного и сказал:
      - Нет. Но сейчас, после того, как вы спросили, я вспомнил слова соседки о том, что входная дверь была заперта. Это означает, что они могли выйти из парадной двери и запереть её за собой лишь в том случае, если бы у них имелись ключи.
      - Хорошо, - подбодрила его я. - Что еще?
      - Я обратил внимание на состояние трупа там наверху, но это вы сами увидите. Остальные комнаты я осмотрел лишь поверхностно. Для того, чтобы убедиться, что там нет других тел или укрывающихся в каком-нибудь закутке преступников. Никаких признаков грабежа. Вся дорогая электроника осталась на месте. Признаков обыска я тоже не увидел. Вот, пожалуй, и все.
      - Отлично, - сказала я и добавила: - А теперь почему бы вам ни отправиться в машину, чтобы продиктовать до конца свое донесение? Мы свяжемся с вами сразу после того, как организуем работу в доме.
      Торес кивнул и удалился. Тони обернулся ко мне и зловеще осклабился. Поняв, что он сейчас отвесит одну из свои шуточек, я ткнула его локтем под ребра.
      - Ой! За что?
      - За то гнусное замечание, которое ты вознамерился сделать в адрес нашего юного коллеги-полицейского. Ты пытался бросить в мальчишку ком грязи.
      Тони встал по стойке смирно, выпятил грудь и забубнил с издевательской серьезностью:
      - После этого я изолировал место преступления, удерживая любопытствующих за пределами владений жертвы и ожидая появление группы следствия. По прибытию указанной группы... - Он фыркнул и добавил: Насколько я помню, это прямая цитата из "Наставления по проведению розыска".
      - Что же, по крайней мере мальчишка изучил наставление, - сказала я.
      Мы с Тони вернулись в дом и поднялись на второй этаж. Там, у дверей спальни нас ждали Шард Льюис и еще один эксперт, а сама спальня была отдана в распоряжение фотографа. Я сунула нос в комнату и взглянула на труп.
      Кровь отхлынула от моего лица. Это было... Не знаю, как лучше сказать... Это выглядело почти прекрасно. Если, конечно, забыть, на что смотришь.
      На постели лежала очень пожилая женщина. Преступники разбили в спальне все осветительные приборы, а настольную лампу приспособили под потолком так, что узкий луч света падал лишь на лицо жертвы. Длинные седые волосы женщины были так разложены на подушке, что казалось будто вокруг головы пылает серебряное пламя. Впрочем, кому-то могло показаться, что это вовсе не пламя, а серебристый нимб, который обычно сияет над головами святых на иконах и картинах. И на её лице я увидела то выражение, которое бывает на изображениях праведников. Или на лице Будды. В этом выражении было понимание, какое-то неземное просветление или что-то еще в этом роде. Если бы не смертельная бледность щек, можно было подумать, что она спит. Бледность и пластмассовая трубка, связывающая её левую руку со стоящим на полу сосудом, емкостью не менее двух галлонов.
      Сосуд был почти пуст, но для того, чтобы обнаружить его содержимое, не надо было никуда идти. Кровать была заключена в кровавое кольцо, и по окружности на равном расстоянии друг от друга стояли огарки черных свечей. Судя по всему, свечи сгорели уже довольно давно. На окнах были изображены обратные кресты, и от подтеков крови на стекле появились тонкие красные полоски. Стены являли собой весьма необычный вид. Преступникам, видимо, пришлось как следует потрудиться.
      С одной из стен на меня смотрела нарисованная кровью обезьяна с надетыми на уши наушниками. На другой стене тоже была изображена обезьяна, но в отличие от первой, у неё вместо глаз зияли пробитые в стене дыры, из которых свисала пара ручных дисплеев. В данный момент на них демонстрировалась популярная мыльная опера. У обезьяны на третьей стене рот был заклеен двадцатидолларовой банкнотой. А там, за кроватью мольбертом служила не стена, а дверь. Дверь была чуть-чуть приоткрыта, и из образовавшейся щели по дверной панели и полу лилась широкая кровавая струя. На двери были начертаны какие-то слова, но разобрать, какие именно я не смогла.
      На то, чтобы все это увидеть у меня ушло не менее минуты. Здесь, вне всякого сомнения, действовали те же парни, которые устроили шоу в клинике. Та же самая необузданная театральщина. На кладбище, кстати, было так же. Я вышла из комнаты.
      - Это означает: "Я иду", - сказала Льюис.
      - Что? - не поняла я.
      - "Je Viens". Слова на двери. Они написаны по-французски и переводятся: "Я иду".
      Из спальни вышел фотограф и сказал, что закончил серию снимков, и что к работе может приступить команда экспертов, специализирующихся в поиске мелких улик и скрытных отпечатков. Льюис и её помощница - невысока девица азиатского типа - подняли с пола свои рабочие сумки и вошли в комнату.
      - Вот это да! - произнес Тони, вступая следом за мной в спальню. Для того чтобы все это свершить, им потребовалось куча времени.
      - Это соответствует общему стилю всех преступлений, - сказала я. Парни вовсе не какие-нибудь спонтанные убийцы или вандалы. Они тщательно планируют все свои операции. У них не было никаких оснований торопиться или излишне нервничать.
      Я подошла к телу, над которым склонилась Шард. Шард при помощи лупы искала мельчайшие обрывки ткани, волосы или иные микроскопические следы. Её помощница теме временем прикладывала пальцы жертвы к блестящей поверхности электронного дактилоскопа.
      - Сообщите результаты сразу, как проведете сверку, - сказала я. - В принципе жертва отвечает описанию внешности хозяйки дома, но я хочу получить точную идентификацию, как...
      - Её зовут Рейвен, - сказала Шард, не отрываясь от работы. - Рейвен Стрейлайт. И это, можешь мне поверить, - абсолютно точная идентификация.
      - Вы её знали? - спросил Тони, удивленно вкинув брови.
      - Да. Она была Верховной жрицей нашего Собрания, - ровным, лишенным всякого рода эмоций голосом ответила Шард.
      Тони открыл рот, чтобы что-то сказать, но вовремя передумал. Некоторое время он молча следил за тем, как работает Шард, а затем произнес:
      - Позвольте выразить вам сочувствие в связи с вашей потерей.
      Мне показалось, что слова эти прозвучали вполне искренне.
      Шард сдвинула лупу с глаз на нос и посмотрела на Тони так, словно хотела убедиться в его искренности.
      - Спасибо, - бросила она, увидев, что лейтенант говорит вполне серьезно, и снова вернулась к работе.
      - Может быть, тебе известно о ней нечто такое, что может нам помочь? - спросила я.
      - Я уже думала об этом, - ответила Льюис ровным голосом, а на лице её можно было увидеть лишь сосредоточенность, связанную с обнаружением какого-то волока. - Правда, для того чтобы привести мысли в порядок, времени у меня пока не было. Допросите меня после того, как я здесь закончу, и я сообщу имена всех, кто с ней так или иначе связан и всё остальное, что может представлять интерес.
      - Мы так и сделаем, - сказал Тони.
      - Мне не хочется на тебя давить, - добавила я. - Но ты знаешь правила - следует, как можно быстрее выявлять все факты. У кого, по-твоему, могли иметься мотивы для подобного убийства?
      Шард взяла пинцетом пару волосков и положила их в крошечный пластиковый пакет.
      - Ты начиталась слишком много страшных сказок, если считаешь, что это каким-то образом связано с нами. У ведьм нет кровавых ритуалов, и подобного рода магию мы не практикуем. - Она сняла линзу, внимательно посмотрела в глаза Тони и добавила: - А кто еще мог пожелать её смерти, вам это лучше знать. Может быть, вы выскажете свои предположения?
      В помещении повисла тяжелая, неловкая тишина.
      - Хорошо, - сказала я. - Покончив с общими умозаключениями и обратимся к цифрам и фактам. Имеем ли мы право заключить, что она погибла в результате потери крови?
      - Может быть, это и так, - сказала Шард, - но в то же время нельзя исключать и других причин смерти. Следов борьбы в комнате нет, но я не могу представить, что Рейвен вот так спокойно, не вставая с постели, позволила им совершить задуманное. Я полагаю, что вначале её накачали изрядной дозой наркотиков, и, вполне возможно, что смерть наступила еще до начала операции. Мы обязательно проведем токсикологический анализ. Я также возьму пробу из её кружки и тарелок, оставленных в мойке. Не исключено, что ей что-то подсыпали в пищу.
      - А как насчет оборудования, с помощью которого откачивали кровь? спросила я. - Сможем ли мы установить его происхождение?
      - Что касается трубок, то - нет, - ответила Шард. - Абсолютно заурядные. Но из иглы мы, видимо, сможем, кое-что выжать. Дело в том, что на каждой из них во время изготовления выжигается серийный номер. Для того чтобы прочитать его, требуется микроскоп, и я не думаю, что преступники знали о существовании этих цифр.
      - Что же, возможно, нам повезет, - сказала я. - А что ты думаешь об этих картинках?
      - Мы внимательно их осмотрим. Возможно, там осталась пара-другая волосков от кисти. Я смогу сказать, какая компания их изготовляла. Но не больше.
      - А как насчет угла, под которым делались мазки? - спросил Тони. Сможем ли мы определить рост парня и узнать, какой рукой он предпочитает работать?
      Шард задумчиво посмотрела на рисунки, затем глубоко вздохнула и сказала:
      - Никогда не слышала о подобных экспертизах. Позвольте мне взглянуть поближе.
      Шард подошла к стене и внимательно изучила обезьяну, которая не слышит ничего дурного.
      - Не знаю, - ответила она наконец. - Возможно, нам удастся сканировать неровности краски, а потом определить под каким углом он держал кисть. Одним словом, кое-что из этого может получиться.
      - Хорошо, - сказала я, - сделай все, что можешь. - Если найдешь что-нибудь интересное, сразу сообщай мне.
      Тони как-то неловко кивнул ей, после чего мы вышли вначале в коридор, а затем спустились вниз.
      - Ну что скажешь? - спросила я.
      - Если честно, - сказал Тони, - то эта твоя Льюис либо железная баба, либо у неё вот-вот поедет крыша. Пограничное состояние психоза.
      - Нет. Она - в полном порядке. Шард просто относится к тем людям, которые не умеют делиться своей болью. Она будет страдать в одиночестве. Мне такие типы хорошо знакомы.
      - Итак, что же дальше?
      - Прежде всего узнай, что думают наши эксперты о следах ног. Особенно меня интересует, не совпадают ли они, хотя бы частично с тем, что мы получили на кладбище. Затем надо будет выяснить, не остались ли какие-нибудь следы после взлома задней двери. Я же свяжусь с отделом информации и спрошу, какие данные о жертве там успели собрать, Встретимся на веранде через десять минут и обменяемся гипотезами.
      - Слушаюсь, мэм!
      Тони отправился в глубину дома, а я вышла на веранду. Какой-то эксперт пытался с помощью лазера выявить отпечатки на перилах. Я попросила Минди связать меня с Кайон из Службы информации. Кайон ответила сразу:
      - Приветствую вас, лейтенант Стрэнд. Как продвигается осмотр места преступления?
      - Прекрасно. Послушай, к тебе должны были поступить отпечатки пальцев жертвы. Когда ты сможешь...
      - Уже смогла, лейтенант. Пока ты катила на место преступления, я посадила целую команду готовить биографическое описание обитательницы дома. Я подумала, что даже в том случае, если жертвой окажется не она, то ты все равно заинтересуешься этой информацией. Я ввела жизнеописание в общий файл, так что на досуге ты сможешь с ним познакомиться.
      - Спасибо... - я так и не могла до конца понять свое отношение к Кайон. Из всех моих коллег она была единственной, кто предоставлял мне все данные еще до того, как я успела их попросить, и меня это иногда даже раздражало.
      - Кроме того, я взяла на себя смелость особо выделить некоторые моменты биографии, которые, на мой взгляд, могли бы тебя особенно заинтересовать.
      - Ты, как всегда, здорово соображаешь, Кайон. Кроме того, к тебе должны были поступить фотографии с места преступления...
      - Я их уже просмотрела, и решила, что ты захочешь направить картинки в ФБР в Лабораторию по изучению стандартов поведения. Я не ошиблась?
      - Не ошиблась, - ответила я, скрипя зубами. - Посмотри, что еще может помочь нам идентифицировать преступников.
      - Будет сделано! Что еще?
      - Да. Я попросила Льюис хорошенько поработать с обезьянами. Возможно, нам удастся установить рост художника и то, какой рукой он работал. Не могла бы ты просмотреть литературу. Не исключено, что подобные экспертизы ранее уже проводились.
      - Сделаю, лейтенант.
      - Хорошо. Если наткнешься на что-то полезное, немедленно сообщи Льюис. Я свяжусь с тобой после того, как...
      - Прости, что прерываю, но прежде чем ты отключишься, я хочу спросить, прочитала ли ты мое сообщение, которое я направила тебе тридцать минут тому назад.
      - Какое?
      - То, которое я обозначила пометкой "Срочно!".
      - Нет, - призналась я, и уже была готова начать извиняться и ссылаться на занятость. Но вовремя вспомнив, что командую здесь я - хотя, имея дело с Кайон, я этого как-то не ощущала - я довольно резко бросила: Изложи главное!
      - Хорошо. Тщательный допрос охранников клиники, на котором ты так настаивала, принес результаты. Стивенс провел их через виртуально воссозданное место преступления и они указали на несколько предметов, к которым, по их мнению, прикасался в последний момент преступник. Большая часть подозрительных поверхностей была тщательно протерта - кофейная чашка, например, или вещевой шкафчик, но некоторые места он пропустил. Особенно повезло нам с микроволновой печью в комнате отдыха служащих. На кнопке включения обнаружился прекрасный отпечаток указательного пальца.
      Указательный палец? Великолепно! Похитители идентификации обычно воспроизводят рисунок большого пальца, так как именно он проверяется прежде всего. Неужели нам, наконец, повезло?
      - Это просто здорово! -не удержалась я. - Ну а теперь скажи, что владелец отпечатка числится среди зарегистрированных преступников. Порадуй меня еще раз.
      - Точно. Числится. Отпечаток пальца принадлежит некоему Джеку Бандерсу, полное жизнеописание которого я переслала тебе вместе с сообщением. Подвергался аресту за нападение и незаконное ношение оружия. Был осужден по обвинению в рэкете. В основном работал по заказам. Досрочно освободился из тюрьмы Клейтона восемь месяцев тому назад, на контроль в полицию не является два месяца.
      - Прослеживается ли какая-либо связь между Бандерсом, событиями на кладбище и жертвой последнего убийства?
      - Пока такой связи я не установила. Но судя по биографии парня, он вполне мог принимать участие в качестве наемника.
      - Хорошо. При первой же возможности сообщи обо всем лейтенанту Браунингу. Свяжись с судьей и запроси санкцию на контроль за всеми действиями Бандерса в электронной сети. Может быть, нам снова повезет, и он использует где-нибудь свой собственный большой палец, или попытается получить деньги по чеку. Одним словом, ты меня понимаешь.
      - Конечно, лейтенант. Будет сделано. Желаю удачи.
      Покончив с Кайон, я подключилась к видеоканалу головного аппарата связи лейтенанта Браунинга. Он беседовал с парой экспертов, заливавших гипс в углубления, оставленные в земле ногами преступников. Поскольку мне показалось, что это займет у него еще несколько минут, я подошла к эксперту, работающему на веранде, и, указав на диван-качели, спросила:
      - Здесь чисто?
      - Так точно лейтенант. Мы его уже обработали в поисках латентных отпечатков.
      - Благодарю.
      Я уселась на качели и вывела на экран ручного дисплея жизнеописание жертвы.
      "Имя и фамилия: Рейвен Стрейлайт. Юридически изменила имя в 2013 г. До этого - Роберта Стивенс. Возраст 54 года. Сведений о противозаконной деятельности нет. Родилась в г. Тайдуотер (штат Вирджиния). Родители..." буквы перед глазами вдруг начали расплываться. Я не спала так долго, что роговица, видимо, сильно воспалилась. Я протерла глаза и решила прочитать всю биографию позже, а пока сосредоточиться на тех пассажах, которые выделила для меня Кайон.
      Я нашла первый подчеркнутый абзац и прочитала:
      "Начиная с 1980 года была менеджером справочных баз данных информационного холдинга "Свободная пресса". В 1985-2008 гг. работала Персональным помощником Его преподобия Захарии Стоунуолла. (Прим. Кайон: Период работы частично совпадает со временем работы Карла Филлипса - это наш изуродованный труп - в качестве телохранителя Стоунуолла)".
      Это становилось интересным, и я прочитала всю биографию Стрейлайт. Она ушла от Стоунуолла в 2008 году и девять месяцев нигде не работала. После этого она трудилась, существенно потеряв в заработной плате, в качестве вспомогательного работника в штаб-квартире корпорации Кока Кола. Через два года она опять поменяла работу и стала воспитательницей детского сада для детей адептов культа Виккан. Школа называлась "Священный дуб".
      Эта интересная биография рождала множество столь же интересных вопросов. Во-первых, почему она бросила работу у Стоунуолла, не имея в запасе никакого другого места? И, во-вторых, почему она поменяла воззрения Баптистов-Фунадменталистов на верования культа Виккан? Когда Тони появился на веранде, я всё еще пыталась найти ответ на эти вопросы.
      - Ну и чего же полезного сообщила тебе Служба информации?
      - Есть кое-что, - ответила я, и рассказала ему, что наркотик охраннику клиники подсунул ранее судимый Джек Бандерс.
      - Аллилуйя! Нам сейчас очень нужна удача, - сказал Тони, включил головной прибор связи, пробормотал в укрепленный на горле микрофон распоряжения, затем открыл ноутбук, вывел на экран какие-то данные и продолжил: - Хмм... Похоже, что этот юноша Бандерс принимал участие и в последних событиях. Один из следов во дворе совпадает с номером его обуви. Судя по углублению, его оставил человек фунтов на 12 тяжелее Бандерса, когда того в последний раз осматривал тюремный врач, но в этом нет ничего удивительного. Он мог набрать вес, после того как переключился с тюремной баланды на настоящий харч.
      - Есть ли еще что-нибудь общего между этим убийством и предыдущими преступлениями? - спросила я.
      - Да. Я как раз и хотел тебе об этом сказать. Там есть еще пара следов, которые похоже совпадают со следами выходных туфель с трещиной на подошве. А следы третьей пары ног очень похожи на частичный след кроссовки, который мы нашли на кладбище.
      - О`кей. Теперь мы можем доказать, что имеем дело с одними и теми же парнями.
      - Я в этом практически не сомневался.
      - Я тоже. Кроме того, у нас возникла еще одна чрезвычайно любопытная связь между этими делами, и я хотела бы обмозговать это вместе с тобой.
      Поскольку жизнеописание жертвы всё ещё оставалось на экране, я передала ручной дисплей Тони со словами:
      - Начинай сразу с подчеркнутых абзацев.
      - Интересно, - протянул он, закончив чтение и подняв глаза на меня. Но, может быть, это всего лишь простое совпадение?
      - Не исключено, - согласилась я. - Но это - единственное, что связывает жертву последнего преступления с трупом на кладбище.
      - Хорошо, - задумчиво произнес Тони. - Если это так, то как сюда вписывается клиника? Не могу представить, каким образом Его преподобие Стоунуолл может быть связан с этим лечебным учреждением.
      - Пока я тоже никакой связи не вижу. Но поискать, по-моему, стоит. Согласен?
      - Это - одна из версий, и мы должны её разрабатывать.
      - Вот и славно. Кроме того, я хотела бы, чтобы родственникам жертвы позвонил ты. Согласно биографии, в Вирджинии у неё остались мать и младшая сестра, - я не сказал ему, что женщины, скорее всего, баптистки. Но именно по этой причине я хотела, чтобы допрашивал их Тони.
      - Что именно я должен прежде всего выяснить?
      - Узнай, почему она ушла от Стоунуолла в 2008 году. Кроме того, мне хотелось узнать о её религиозных верованиях. Баптистки, насколько я понимаю, не часто становятся ведьмами. Скорее всего, ей пришлось пережить духовный кризис чудовищной силы.
      - Силы тьмы знают, как соблазнить невинную душу.
      - Возможно. Но нельзя исключать и того, что за этим стоит нечто большее.
      - Хорошо. Я попытаюсь выяснить.
      - Как только с этим закончишь, приступай к охоте на Бандерса. Найди его, но не задерживай. Следи за парнем, чтобы узнать, с кем он встречается. На организацию преступлений ему мозгов явно не хватает, и я не хочу брать его до тех пор, пока не узнаю, кто все это устроил и с какой целью.
      - Понял.
      - Я же пока организую обход квартала. Может быть, соседи что-то видели или слышали прошлой ночью. После этого я вернусь на службу. Если патологоанатомы найдут что-то интересное, я сразу дам тебе знать.
      - Слушаюсь, мэм.
      Тони занял мое место на качелях и стал знакомиться с данными о родственниках жертвы: перед допросом всегда полезно узнать, с кем тебе придется иметь дело. Я вышла на улицу, собрала подкрепление в виде полудюжины недавно прибывших копов и, объединив их со старыми кадрами, направила опрашивать соседей. Пятерых я оставила у дома, чтобы гнать подальше репортеров и фотографов. Фотографы уже давно крутились поблизости, но снимать вне помещения им было решительно нечего. Я не забыла поставить в напарники Торесу опытного коллегу, чтобы тот мог продемонстрировать ему, за какие нити следует дергать, беседуя с возможными свидетелями. После этого я вернулась в дом, нашла место, где меня не могли видеть эксперты, и набрала номер начальника Отдела специальных расследований.
      - Слушаю, - Дэвисон всегда снимал трубку после первого гудка. - Что там у вас, Стрэнд? - спросил он, сразу узнав мой голос.
      Я описала ему все, что в данный момент происходило на месте преступления. И о том, что связывает убийство Рейвен с событиями на кладбище. После этого я сообщила об идентификации Бандерса, как одного из преступников, и спросила, нельзя ли получить в помощь еще группу оперов из участков. Я ожидала, что шеф начнет ворчать, что мы и без того отвлекаем слишком много живой силы, но он, к моему великому изумлению, не только сразу согласился, но и сказал, что лично проследит за этим. И, наконец, я рассказала ему о той связи между двумя трупами, которую нам удалось выявить.
      - Стоунуолл... - в голосе шефа я вдруг уловила какие-то необычные обертона. - Весьма странная связь... И что, по-вашему, это должно значить?
      Шеф обычно говорит со скоростью сто миль в час, но на сей раз между словами он делал паузы, словно продумывая, что сказать дальше.
      - Не знаю...- ответила я, - ... пока. Возможно, мы имеем дело всего лишь с совпадением. Но с другой стороны, это может иметь и исключительно важное значение. Если удастся выявить мотивы преступлений, то нам будет легче вычислить исполнителей.
      - Да... Хорошая идея... Дайте мне знать, если что-нибудь нащупаете.
      Всё это выглядело несколько странно. Несколько следующих минут я потратила только на то, чтобы понять, что произошло. Может быть, я все выдумала, начитавшись научных трудов об изменениях в речи? Я извлекла нашу беседу из файла и несколько раз воспроизвела её. Чем больше я слушала, тем сильнее убеждалась в том, что упоминание Стоунуолла обрушило шефа в штопор.
      Что же, я никогда не смогла бы занять в Отделе такой пост, если бы бродила по жизни с закрытыми глазами. И если между боссом и сенатором имеются политические узы, я должна об этом узнать до того, как эти самые узы сами выскочат наружу, чтобы хорошенько врезать мне по заднице.
      Глава тридцать вторая: Избранник.
      Среда одиннадцатого. 1 час. 30 мин. пополудни.
      Саммер загружала свой рюкзачок. Полдюжины каких-то чудных растений и несколько прутьев уже нашли там свое место. Теперь она разбирала коллекцию хрустальных шаров, решая, какой из них стоит прихватить с собой.
      Пока она этим занималась, я взял её ноутбук и вышел через сеть на адрес, который сообщил нам Тим. Не могу сказать, что мне очень хотелось найти агентов ЦРУ, неожиданно воспылавших ко мне жгучим интересом, но Саммер горела желанием сыграть в Джейн Бонд. Я до сих пор так и не смог уяснить для себя некоторые детали её плана. Например:
      Что мы станем делать, когда найдем этих парней?
      Что с нами будет, если они заметят нас раньше, чем мы их?
      И как нам поступать после того, как они выхватят пистолеты и примутся в нас палить?
      До сих пор Саммер уходила от ответа на эти вопросы заявлением типа: "что-нибудь придумаем, когда настанет время". Я лично испытывал на это счет большие сомнения. Даже сейчас я ощущал весьма серьезный дефицит идей, а в тех картинах, которые возникали перед моим мысленным взором, я видел полицейских, осматривающих наши мертвые тела, причем происходило это почему-то в разных местах. Несмотря на все сомнения, я не смел заявить Саммер, что смертельно боюсь пуститься вместе с ней в это безумное предприятие.
      Пока я размышлял на эту тему, на экране ноутбука появился логотип системы "Технического шпионажа" - это открылся нужный мне сайт. В углу экрана возникла фигурка в черном плаще военного покроя и в широкополой фетровой шляпе. Фигурка огляделась по сторонам и протопала на цыпочках в центр картинки. Виртуальный шпик остановился, повернулся к зрителю лицом и распахнул полы плаща, явив тем самым девять или десять ярлыков основных товаров, или скорее групп товаров и услуг. Он сразу же попытался толкнуть мне винтовку с суперприцелом, но я, проигнорировав эту выгодную сделку, щелкнул мышью на ярлыке системы "Технический шпионаж", а когда появилось меню, вывел на экран подсистему "Приборы слежения". После этого я набрал сообщенный мне Тимом серийный номер сигнализатора и пароль - "Крутой Тим".
      На экране возник план Атланты. Крошечная стрелка указывала местонахождение сигнализатора. В углу карты находился ярлык увеличения и ярлык с изображением песочных часов, позволявший проследить весь предыдущий путь наблюдаемого объекта. Пользование системой оказалось на удивление простым. Кто мог бы подумать, что имеются люди, производящее шпионское оборудование, дружески расположенное к потребителю.
      - Ну и как? - поинтересовалась Саммер, засовывая в рюкзачок небольшой хрустальный череп.
      - Нашел, - ответил я. - Они на юге, неподалеку от аэропорта.
      - Классно. Теперь вперед.
      Я отдал ей ноутбук, и тот отправился следом за прозрачным черепом. После этого мы вылезли из окна и по дереву спустились вниз на задний двор. Затем мы обошли дом, стараясь пригибаться как можно ниже, чтобы её мама нас не заметила, если случайно посмотрит в окно. Благополучно избежав этой опасности мы, воспользовавшись дырой в живой изгороди, проползли на соседний участок, сделали резкий рывок по враждебной территории и в итоге оказались на тротуаре всего в четырех кварталах от станции подземки "Литтл Файф-Пойнтс". На "Литтл Файф-Пойнтс" мы сели в поезд, идущий на юг. На станции "Мартин Лютер Кинг" мы перешли на западную линию, чтобы затем, уже со станции "Файф-Пойнтс", поехать на северо-восток. Я попросил Саммер дать мне ноутбук, чтобы посмотреть, чем сейчас заняты наши таинственные друзья. Я пару раз щелкнул ярлык с изображением увеличительного стекла, чтобы поточнее увидеть их местонахождение.
      - Ничего себе, - пробурчал я. - Всё это как-то странно.
      - Что именно? - спросила Саммер и нагнулась, чтобы лучше видеть экран.
      На ней была футболка с короткими рукавами, изображением волка на груди и очень широким, свободным воротом. Поэтому, когда она наклонилась...Возможно, вы поняли, почему я вдруг потерял способность соображать?
      - Хм...............
      Саммер взяла меня за подбородок и обратила мое лицо в сторону экрана.
      - Ты, кажется, что-то говорил, Бенджи?
      - Ах, да. Я сказал, что всё это очень странно. Судя по карте эти парни сейчас торчат в Школе Св. Иоанна.
      - Ну и чего же здесь странного?
      - Если они ищут меня, то что им делать в католической школе? Было бы больше смысла, если бы они отправились ко мне домой, или в мою школу, или даже в аркаду "Затерянный мир". Но что они потеряли в школе Св. Иоанна?
      - Не знаю, - сказала Саммер. - Может быть, они просто захотели задать вопросы твоим друзьям. Ты знаешь кого-нибудь из этой школы?
      - Как бы ни так! Неужели ты думаешь, что предки позволят мне якшаться с католиками?
      - Чем же это плохо?
      - Ничем. Но ты не знаешь моих родителей. Одним словом, так или иначе, но ни с одним католиком я не знаком.
      - Итак, - сказала, Саммер, разглядывая карту, - что могут делать ПЧК в католической школе?
      - Что же, - ухмыльнулся я, - мы пока даже не знаем на кого они работают. Может быть они секретные агенты Папессы.
      - Бенджи, немедленно прекрати!
      - А почему? Ты только подумай. Держу пари, что у неё найдется пара-тройка шпиков. Было бы удивительно, если бы Ватикан не имел секретной службы. Ведь это как-никак независимая держава.
      - Кончай валять дурака!
      - Своего рода Святое ЦРУ.
      - ...Бенджи!
      - Что? Ну ладно... Шучу. Если серьезно, то я не имею ни малейшего представления о том, зачем они туда поперлись.
      Саммер ткнула меня под ребра и вернулась к созерцанию карты.
      - Я тоже этого не знаю, Бенджи. Но намерена выяснить.
      - Ага... - произнес я, стараясь продемонстрировать энтузиазма больше, чем испытывал на самом деле. - Поверь, Саммер, у меня нет намерения портить тебе настроение и вносить нежелательные элементы реальности в эти шпионские фантазии, но всё же поведай мне, что мы будем делать, когда найдем этих ребят. Эта часть нашего плана для меня еще не вполне ясна.
      - Не волнуйся. Будем импровизировать или, если хочешь, играть с листа. Думаю, что вначале мы за ними немного понаблюдаем, смешавшись для прикрытия с другими ребятами, а затем...
      - Прости меня, - перебил её я, - но с кем же ты намерена там смешиваться для прикрытия? - на Саммер были джинсы, футболка с изображением волка, а на шее весел мешочек с оберегом. - Думаю, что ты даже с большим напрягом не сможешь потянуть на католическую девочку. Они же все носят форму. Клетчатые юбки, блузки или что-то в этом роде.
      - Юбки?! Ик!! - она довольно правдоподобно икнула. - Ладно, забудем эту идею. Но не сомневаюсь, к тому времени, когда мы туда приедем, у нас появятся какие-нибудь свежие мысли.
      Мне очень хотелось подобно Саммер верить в то, что в последнюю минуту у нас возникнет действительно убойный план. Я призвал на помощь все свои мыслительные способности, но единственное, что я вспомнил, был трюк, который видел в одном из шпионских фильмов. Там пара хороших парней, заманив часовых в сортир, измолотила бедняг до потери сознания, надела их мундиры и начала творить чудеса. Я попытался представить, как мы вдвоем затаскиваем католичек в туалет, снимаем с них юбчонки и смешиваемся для конспирации с остальными ребятами. Да... Оставалось надеяться лишь на то, что светлый разум Саммер сможет породить более плодотворную идею.
      По счастью потребности в столь героических действиях у нас не возникло. К тому моменту, когда мы уже готовились пересесть на северо-восточную линию, стрелка сигнализатора снова пришла в движение. Искать противника, пока тот находился в движении, не имело смысла, поэтому мы с Саммер заскочили в какую-то подземную забегаловку, чтобы перекусить. Она купила мне калифорнийскую булочку, а себе взяла бурду, именуемую зеленым, газированным чаем.
      - Хочешь попробовать? - просила она.
      - Хочу, - ответил я, набрал полный рот напитка и едва не выплюнул его обратно. Мне никогда ранее не приходилось пробовать ничего такого, что напоминало бы рыбьи потроха в газировке. - А... Боже! Это же отрава!
      - Хмм... Думаю, что к этому надо привыкнуть, - сказала она и принялась наблюдать за тем, как я пытался избавиться от оставшегося во рту привкуса с помощью калифорнийской булочки. Когда я немного пришел в себя, она спросила: - Скажи, Бенджи, кем и каким ты хочешь стать, когда вырастешь?
      Вот это да! Вопрос этот прозвучал для меня, как гром среди ясного неба. Я отхватил здоровенный кус от калифорнийской булочки и принялся неторопливо жевать. Похоже, что мне предстоял первый серьезный разговор со своей новой подругой, и надо было начать с чего-нибудь покруче и посмешнее.
      - Прежде всего я хотел бы стать немного выше, - ответил я, проглотив кусок.
      Саммер рассмеялась моей шутке.
      - Хорошо. А что еще?
      - Хм... И гораздо красивее.
      - Перестань, Бенджи.
      Я попытался ответить серьезно, но мы с ней были слишком стары для того, чтобы сморозить какую-нибудь глупость. Вроде того, что я хочу стать кинозвездой, банковским грабителем или президентом. В то же время мы все еще были слишком юны для того, чтобы признаться в приземленных целях. В таком возрасте стесняются заявлять, что хотят стать адвокатом, чиновником или менеджером в обувной лавке.
      - Не знаю, - признался я. - А как ты?
      - Ты хочешь знать, чем я хочу заниматься помимо того, чтобы править миром?
      - Да, - сказал я, - никогда не вредно иметь на всякий случай еще одно занятие.
      - Что же, - серьезно сказала она, - я подумываю о том, чтобы рисовать комиксы в каких-нибудь первоклассных сериалах. "Воины Марса", например. А, может быть, "Каллисто" или "Подземный мир".
      - Круто, - сказал я и задумался.
      Мне захотелось предложить ей сотрудничество - она будет рисовать, а я писать тексты. Но я так ничего и не сказал, поскольку самые ценные мысли всегда посещают меня минут через пять после завершения темы.
      Мы несколько минут посидели в неловком молчании, однако не забывая при этом жевать. Но вот стрелка сигнализатора остановилась, и я увеличил точку, на которую она теперь указывала.
      - Школа имен Рона Рейгана?
      Саммер перегнулась через стол и взглянула на карту.
      - Еще одна школа? Кого они там ищут?
      - Не знаю. Но, во всяком случае, не меня. Я слыхом не слыхивал об этом учебном заведении.
      - Что же, пойдем проверим.
      Я запихнул всё, что осталось от калифорнийской булочки, в рот, а Саммер вылила остатки своего замечательно напитка в мусорный бак. После этого мы, воспользовавшись эскалатором, спустились на платформу и отправились на север до станции "Сэнди Спрингс". Поднявшись на поверхность, мы выяснили, что до школы им. Рона Рейгана нам предстоит протопать не менее двух миль. (Вообще-то, парни из Управления городского планирования могли бы соорудить её ближе к подземке, но, как известно, взрослые толком ничего сделать не способны). Так или иначе, мы рысцой затрусили в школу, надеясь, что шпионы ко времени нашего прибытия всё еще будут там.
      По счастью, оказалось, что школу найти легче легкого. Это учебное заведение было просто гигантским. Средняя школа им. Рона Рейгана размещалась в помещении одного из тех торговых центров, которые город скупил, воспользовавшись мощным кризисом на рынке недвижимости, разразившимся в первом десятилетии нашего века. Я слышал о таких школах, но ни в одной из них мне бывать еще не приходилось Мы с Саммер пересекли большую парковку и вошли в здание через западные двери. Охранник, стоявший у арки металлоискателя, взмахам руки показал нам, чтобы мы проходили. Если он и удивился тому, что пара учеников появилась на уроках около двух часов дня, то ничего по этому поводу не сказал.
      Внутри эта школа производила несколько жутковатое впечатление. Она по-прежнему была похожа на торговый центр с большими залами и эскалаторами. Но, в отличие от обычных центров, здесь вдоль стен стояли металлические персональные шкафчики, и на вас со всех сторон глядели объективы видеокамер наблюдения. Здесь же болтались без дела несколько ребят. Это, видимо, были старшеклассники, которым дозволялось находиться в коридорах. Увидев доску со схемой здания, я подошел к ней. Там имелся план всех трех этажей, а кабинеты были обозначены разными цветами в зависимости от предмета. Синим обозначался английский. Красным - математика. А зеленым не известный мне предмет, именуемый "Ихистория".
      Саммер достала ноутбук и проверила местонахождение стрелки сигнализатора.
      - Похоже, что наши ПЧК где-то...здесь, - она ткнула пальцем в северо-западный угол плана здания. - Точнее, как мне кажется, определить не удастся.
      - Хорошо, - сказал я, - а этаж можно установить?
      Она посмотрела на экран ноутбука и щелкнув пару ярлыков, бросила:
      - Не... Во всяком случае с этой штукой.
      - Что же, в таком случае нам придется осмотреть довольно большое пространство на всех трёх этажах. С чего начнем?
      - Посмотрим, что мы здесь имеем, - пробормотала она, вглядываясь в план здания. - Хмм... Английский 202. Английский 203. Английский 204. Раздевалка для девочек. Раздевалка для мальчиков. Пост охраны. Медпункт. Мастерская. Школьная администрация. Помещение для оставленных после уроков. Склад...
      - Постой. Давай-ка обратно. Школьная администрация. Там находится принципал и его подручные?
      - Наверное...
      - Давай оттуда и начнем, - предложил я. Думаю, что и шпионы, прежде чем начать шпионить, должны согласовать свои действия с администрацией. Разве не так? Они должны показать ордер, спросить разрешение или еще что-нибудь.
      - О`кей, - согласилось Саммер. - Похоже, что с этого места и надо начинать.
      Мы спустились на эскалаторе вниз и двинулись к северной части здания. По пути я заглянул в несколько классных комнат. Ученики с унылыми рожами смотрели и слушали записанные на пленку лекции. Какие-то взрослые столь же уныло взирали на уныло слушающих лекции учеников. Я так и не смог определить, кто эти взрослые - учителя или охранники.
      Мы прошли через огромный зал, в котором когда-то торговали продовольственными товарами. Теперь зал был превращен в игровую площадку. Построенные в помещении качели производили какое-то странное впечатление. Несколько старшеклассников, весело болтая, кружились на карусели. Какой-то белый парнишка с зеленой шевелюрой отчаянно флиртовал с чернокожей девочкой. У той волосы были, напротив, гладко выбриты, а вместо них череп унизывало множество металлических колец, продетых через кожу. Девочка в свою очередь, висела на каком-то явно азиатском типе, который с равным успехом мог быть, как парнем так и девицей. Тело этого не то парня, не то девицы украшала татуировка. Азиат беседовал с другим белым пареньком, выглядевшим вполне нормально. Во всяком случае, не более ненормальным, чем я.
      Когда мы подошли к северной стене здания, я увидел трехгранную тумбу, с поэтажным планом и списком помещений. Мы остановились, чтобы определить наше местонахождение. Но едва я успел найти стрелку с надписью "Вы находитесь здесь", как Саммер неожиданно толкнула меня на тумбу.
      - Эй! В чем дело?
      - Сссс..., - прошипела Саммер, и всем телом приникла ко мне. Затем она осторожно выглянула из-за тумбы и тут же дернулась обратно. - Они здесь.
      Я вытянул голову и в свою очередь выглянул из-за тумбы, но с другой стороны. Точно. Метрах в двадцати от нас, дальше по коридору перед открытой дверью стоял здоровенный парень в темном костюме. Тим был прав - типичный ПЧК.
      ПЧК, похоже, придерживал для кого дверь. Через пару секунд из комнаты вышел парнишка примерно моего возраста. Белый, невысокий, с вьющимися, каштановыми волосами. ПЧК что-то сказал ему, затем они пожали друг другу руки и парнишка ушел.
      Саммер постучала пальцем по моему плечу. Я втянул голову за тумбу и посмотрел на эту Джейн Бонд.
      - Тебе не кажется, что он на кого-то похож? - спросила она.
      - Очень похож на хороших парней из шпионских фильмов, - сказал я.
      - Нет. Я имею в виду мальчишку.
      - На кого он может быть похож? - немного подумав, ответил я. - Я его вообще первый раз вижу.
      Саммер закатила глаза, а затем посмотрела на меня. Это был типичный "до чего же ты глуп" взгляд.
      - Выкладывай. Мама постоянно смотрит на меня таким образом и этими взглядами я сыт по горло.
      - Бенджи, ты хоть раз видел себя в зеркале?
      - Ах, вот ты о чем, - бросил я и выглянул из-за тумбы. Но мальчишка уже был далеко. - Глупости. Он на меня совсем не похож. Во-первых, я гораздо выше ростом...
      Саммер насмешливо вскинула брови.
      - И вообще...
      Чтобы удостовериться в своей полной правоте, я снова выглянул из-за тумбы. Мальчишка почти скрылся из вида, но к нам шагал еще один ученик. Белый и невысокий. С вьющимися каштановыми волосами. Кроме того, у этого были огромные уши и... полным полно застарелых прыщей на роже.
      - Жуть какая-то, - прошептал я.
      Саммер высунула голову с моей стороны тумбы, чтобы бросить взгляд на то, что произвело на меня такое впечатление.
      - Надо же! Еще один. Неужели тебя успели клонировать?
      - Как бы ни так! Никто меня не клонирует. Если они хотят потратить на создание моих копий большие деньги, то им следовало бы подобрать кого-нибудь повыше ростом, не с такими ушами и без угрей на физиономии.
      - Не знаю, не знаю, - сказала она. - Вообще-то, было бы забавно иметь в своем распоряжении еще парочку Бенджи. Небольшое собственное стадо клонов. Я могла бы начать их коллекционировать.
      - Должен ли я быть польщен этим замечанием или, напротив, впасть в ужас?
      - Это зависит от того, насколько тебе понравится состоять в моем гареме.
      Эти слова были произнесены так быстро, что я почти пропустил их мимо ушей.
      - Теперь подсчитаем, - продолжала она. - Мне понадобиться один Бенджи для работы в саду, другой для уборки дома и еще один в качестве личного массажиста. Раз в неделю я могла бы отвозить всех вас в аркаду и громить в "Смертельной схватке".
      - От скромности ты не умрешь.
      - Я обратила внимание на то, что ты не сказал: "от чрезмерной скромности".
      - Ты же выиграла у меня только раз!
      - Тонко подмечено. И сколько же, по-твоему, раз мы играли друг против друга?
      - Как только мы покончим с этим делом, тебе придется вступить со мною в бой, чтобы отстоять титул "Космического рыцаря".
      - Нет, - ответила она, - подожди немного.
      - Ага, сдрейфила? Испугалась матча-реванша?
      - Я вовсе не об этом, человек-рептилия. Мое "нет" означает, что мы на сей раз имеем дело не с клоном. Взгляни на его лицо. Примерно такое же, но вовсе не твое.
      Я еще раз посмотрел на парня и понял, что она хотела сказать. Очень похож на меня, но в то же время совсем не я. Из дверей комнаты появился ПЧК и поманил мальчишку.
      - Что, дьявол их всех побери, здесь происходит? - спросил я.
      - Что же, если бы ты был на фут выше ростом, блондином и при этом красавчиком, я бы сказала, что они подыскивают звезду для модельного бизнеса.
      Я покосился на неё.
      - Это вовсе не значит, Бенджи, что ты не нравишься мне таким, какой ты есть.
      Да, эта ведьма действительно умеет сделать так, чтобы парень почувствовал себя счастливым. Я обернулся и внимательно посмотрел на план этажа.
      - Хмм... Судя по схеме, это вовсе не кабинет принципала.
      - Не кабинет?
      - Нет. Это медпункт.
      - Медпункт. Что они там делают? Изыскивают лекарство от угрей?
      - Послушай, - сказал я, одарив её еще одни сердитым взглядом, - когда я сам о себе так говорю - это одно дело, а когда другой...
      - Перестань, Бенджи! - бросила она и врезала мне по руке, потому что я в ответ на её шутку попытался её обнять.
      - Ну и ладно, - продолжал я, потирая руку (сил на удар она не пожалела) - и что же ты намерена делать, кроме того, чтобы отпускать глупые шутки в мой адрес?
      - Сделаем так. Ты жди меня здесь. Я же войду в медпункт и попробую узнать, что они делают.
      - Что?!
      - Тебе идти нельзя - они тебя сразу узнают.
      - И что же ты предпримешь? Пройдешься мимо них в вальсе скажешь: "Простите, я обратила внимание на то, что вы формируете армию из четырнадцатилетних мальчиков невысокого роста и с угрями на физиономии. Не соблаговолите ли вы мне сообщить, какую зловещую цель вы при этом преследуете?".
      -Не волнуйся, Бенджи, угрей у тебя почти нет. Понимаешь, на мне амулет, который позволит многое прояснить. Может быть...
      - Ты уходишь от вопроса.
      - Вовсе нет. Я просто войду туда и посмотрю, чем они заняты. ПЧК, скорее всего, меня вообще не увидят. Во всех школах у медпункта по той или иной причине постоянно толкутся пять-шесть ребят.
      - А если тебя спросит, что тебе там понадобилось?
      Саммер согнулась, схватилась обеими руками за живот и издала вполне правдоподобный стон.
      - Ой, простите. У меня жутко болит живот. Не могли бы вы дать мне алька-зельцер или еще что-нибудь в этом роде? Может быть...
      - Постой, - прервал я её, - ты хочешь войти туда и притвориться, будто у тебя болит живот?
      - Именно, - ответила она. - Я не вижу в этом ничего плохого.
      - Нет, нет, нет! Неужели ты никогда раньше не пыталась сачковать?! Никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя говорить медсестре, что у тебя болит брюхо. После того, как один пацан умер от аппендицита на экзамене по математике, все школьные сестры визжат от ужаса, когда слышат о боли в животе. Как только ты заявишь им об этом, они отгрузят тебя в карету скорой помощи с такой быстротой, что у тебя закружится голова.
      - Неужели?
      - Верь мне. Я знаю, что говорю. Я встречаюсь с нашей школьной медсестрой настолько часто, что она уже завела для меня персональную койку. Ты заковыляешь в медпункт с растяжением голеностопного сустава.
      - Голеностопного сустава?
      - Да. Медсестры просто обожают растяжение голеностопа. Это прекрасная, не угрожающая жизни травма. Им это известно. Они положат тебе на ногу лёд, ласково подержат за руку, а затем погонят обратно в класс.
      -Здорово! - сказала Саммер, передавая мне свой рюкзачок. - Я вернусь через пять минут и расскажу тебе обо всем, что узнала.
      С этими словами она пошла в медпункт, оставив меня в одиночестве. Хорошо, что она не забывала при этом хромать.
      Я встал за тумбой с указателем помещений и стал ждать. Я всегда ненавидел, когда мне по той или той причине приходилось оставаться в стороне от важнейших событий. А на сей раз это было особенно несправедливо. Разве это было не моё личное шпионское приключение? Ведь они же охотились за мной. Спрашивается, с какой стати я торчу за этим дурацким столбом, в то время когда Саммер проводит крутую контрразведывательную операцию?
      Я вывел на экран ноутбука часы и принялся следить за тем, как бегут секунды. Я решил, что отпускаю ей ровно пять минут, по прошествии которых отправлюсь на выручку. Всю операцию спасения я проиграл в уме. Итак, распахнув дверь и сделав кувырок, я вскакиваю на ноги и мощным ударом в солнечное сплетение укладываю на пол одного из ПЧК. Второго я заваливаю ударом ноги в прыжке с поворотом. А когда третий уже вытаскивает пистолет, я через всю комнату бросаю в него тяжелое пресс-папье. Саммер увидит, на что способен Бенджи. Картину её спасения я представил себе ясно, во всех малейших деталях.
      Если бы я только знал карате!
      И был бы на фут выше.
      И обладал бы еще несколькими фунтами мышечной массы.
      И чтобы цвет лица у меня был лучше.
      Вернувшись из фантазии в мир реальностей, я взглянул на часы. Шесть минут. Она сказала, что вернётся через пять. Я продолжал наблюдать за тем, как бегут секунды. Семь минут. Восемь.
      Девять.
      Десять.
      Одиннадцать. Куда она запропастилась? Не могу же я торчать здесь вечно? Саммер действительно могла попасть в беду. Я вышел из-за тумбы и направился к медпункту. От страха мне казалось, что мои ноги налились свинцом, но я продолжал шагать. Я рассчитывал на ходу заглянуть в помещение и, не задерживаясь, продолжить путь. Но когда я оказался рядом с дверью, она неожиданно распахнулась и прямо перед моим носом из неё шагнул один из ПЧК.
      Я едва не уткнулся в него. ПЧК вопросительно посмотрел на меня.
      - Хмм... - произнес я, ощущая полную пустоту в голове.
      Я знал, что следует, как можно скорее повернуться и убежать, но ноги отказывались мне повиноваться. Кроме того, он стоял настолько близко, что без труда успел бы меня поймать.
      - Привет, - произнес ПЧК, и сунул руку в карман. Я думал, что он вытащит пистолет, но он вместо пушки извлек крошечный ручной ноутбук, что-то прочитал и спросил:
      - Ты Томас Сен - Жермен?
      Я понятия не имел, кто этот самый Томас, но положение этого парня, явно, было гораздо лучше, чем мое.
      - Хмм... Да... Томас... Это я.
      ПЧК сделал какую-то пометку в ручном ноутбуке.
      - Мы пока еще не готовы к встрече с тобой, Том. Посиди, пока мы не закончим разговор с другим мальчиком, - сказал он, показывая на стул за дверью.
      Я вошел в комнату и сел, а ПЧК закрыл за мной дверь.
      Глава тридцать третья: Сыщик.
      Я беру кока-колу в холодильнике Дэниела и прохожу в главную комнату его квартиры. Дэниел хихикает в постели под каким-то темноволосым итальянским парнишкой. Итальянец лижет ему шею. Я некоторое время наблюдаю за их упражнениями, лениво потягивая коку. Наконец Дэниел замечает, что я в комнате.
      - Привет, Дрю, - произносит он, пытаясь сесть. Это ему не удается. Он перекатывается и оказывается поверх итальянского парнишки. Одарив итальянца поцелуем, Дэниел оборачивается ко мне лицом и продолжает: - Познакомься с моим новым другом Винсентом. Винс, перед тобой Дрю.
      Я оглядываю Винсента. Темные волосы и те же неестественные зеленые глаза, невероятно модные среди клонов из дискотек. На его левом плече татуировка. Что-то на тему орнаментов древних кельтов. На шее у парня медальон с изображением какого-то святого, а чресла прикрыты боксерами с рисунками "Марвин Марсианин". Скорее всего, подарок Дэниела. В знак приветствия я слегка наклоняю голову.
      Винс в свою очередь оглядывает меня с ног до головы.
      - Привет, старик, - говорит он, и парни возвращаются к своим поцелуям.
      Я чувствую, как всё внутри у меня напрягается, и мне приходится напомнить себе, что я, в принципе, не ревнив и надо радоваться тому, что Дэниел перестал на мне виснуть и нашел себе близкого по возрасту партнера.
      Но легче мне не становится.
      Я поворачиваюсь к ним спиной, не понимая, что меня беспокоит. Ведь я всегда знал, что дело кончится именно так.
      Всё это выглядит очень странно, и я перестаю думать о том, что вижу. Я понимаю, что это пока не случилось, но случится обязательно. Всё будет точно так, как сейчас. Будет мальчишка по имени Винсент, будут и дареные боксеры "Марвин Марсианин", а на глазах у этого мальчишки окажутся нелепые контактные линзы зеленого цвета.
      Я допил коку и подошел к холодильнику, чтобы взять еще банку. В холодильнике оказывается мертвое тело. Какая-то немолодая женщина с серебристыми волосами и с наколотым на левой груди изображением ворона1. Судя по разрезам на теле, с ней уже успел поработать патологоанатом. Он разрезал ей живот, чтобы познакомиться с содержимым желудка, и осушил мочевой пузырь, с целью провести анализ мочи на предмет обнаружения в ней ядов или наркотиков. Рядом с телом стоит несколько склянок с образцами. Кровь. Моча. Спинномозговая жидкость. Кока Кола у Дэниела кончилась, поэтому я беру бутылку с ледяным "Мокка" и закрываю дверцу холодильника. Выйдя из кухонной ниши, я снова оказываюсь в главной комнате. Дэниел и Винсент перебрались с кровати на кушетку. Они жуют пиццу и смотрят какую-то чушь по телевизору. При этом они хихикают. Винсент обращает на меня свои необычные зеленые глаза и говорит:
      - Что? Ты еще здесь? Почему?
      Он, конечно, прав. Мне здесь нет места. Всё кончится именно так, и я не могу это предотвратить.
      Я выхожу из квартиры Дэниела и оказываюсь в коридоре. Мимо меня шныряют секретарши и какие-то похожие на техников типы. На стене мигают красные цифры, отсчитывая оставшиеся до выхода в прямой эфир секунды. Я проталкиваюсь через эту возбужденную толпу к лифту. Двери открываются, и я вхожу в кабину.
      Дверь начала закрываться, но её раздвигает какой-то тиранозавр, облаченный в форму бейсбольного клуба "Щенки из Атланты". Оказавшись в кабине, ящер издает низкий рык, что я воспринимаю как извинение. Другие пассажиры лифта не обращают на него внимания, но я их, судя по всему, раздражаю. Плюшевый медведь сердито косится в мою сторону, а кошка выгибает дугой спину и злобно шипит.
      - Не обращай на них внимания, - обращаясь ко мне, произносит змея в боа из птичьих перьев. Кончиком хвоста она удерживает изящный длинный мундштук с дымящейся сигаретой. Змея затягивается сигаретой и пускает кольцо дыма в физиономию плюшевого медведя. - Они просто тебе завидуют, говорит она.
      Лифт останавливается, двери открываются и я выхожу на крышу. Змея следует за мной. Я слышу, как за моей спиной шуршит гравий. Но вдруг характер звука меняется. Я оборачиваюсь и вижу женщину в зеленом платье и с боа из птичьих перьев. В пальцах женщины я замечаю длинный мундштук с дымящейся сигаретой.
      Ну и плевать!
      Я иду до тех пор, пока не натыкаюсь на свою машину. Какой-то придурок налепил мне на ветровое стекло плакат, на котором написано:
      "Торжественно прощание с шедевром Алисии Сен-Клод. Всего лишь один показ. Пятница 13-го".
      Я открываю дверцу, сдираю плакат, бросаю его на заднее сиденье, которое давно собираюсь почистить, и влезаю на водительское место. Женщина-змея развалилась на пассажирском сидении с так, будто это её автомобиль. Вообще-то, у неё такой вид, словно она владеет чем-то более престижным транспортным средством, и попала в мою развалюху по чистой случайности.
      - Сваливай отсюда, мышь мелкая! - говорю я. - Я не беру случайных попутчиков.
      Она затягивается сигаретой и выпускает кольцо дыма. Кольцо обретает вид змеи, кусающей себя за хвост. Забавный фокус.
      - Глупышка, - говорит она, - я здесь не пассажир, я - твой штурман. Теперь давай двигай. У меня назначена еще одна встреча, и у нас почти нет времени.
      У меня нет настроения вступать в спор, и я не вижу ничего, что она могла бы стибрить. Что она может сделать? Разве что угнать это старое жестяное ведро? Поэтому я завожу мотор и подъезжаю к краю крыши.
      Мы валимся вниз и ветер свистит в лишенном стекла боковом окне. В ближайшие дни надо заняться его ремонтом. Под нами кишащая людьми площадь, в центре которой высится гора из цветов.
      - Коль скоро я твой штурман, - говорит женщина-змея, - то я тебе советую что-нибудь предпринять, дабы избежать грозящего нам столкновения с мостовой.
      Ценное замечание. Я включаю сигнал левого поворота и увожу машину от земли. На какой-то момент право и лево, верх и низ меняются местами, и у меня начинает кружиться голова. Но затем я прихожу в себя и уверенно веду машину по стене здания. Осколки оконных стекол сыплются из-под колес автомобиля.
      Я не имею ни малейшего представления о том, куда гоню машину.
      - Ну, коль скоро, вы - штурман, - говорю я, - то указываете, куда нам ехать.
      Она снова затягивается сигаретой и выпускает очередное кольцо дыма. Кольцо на моих глазах преобразуется в слова: "Единая Нация под Единым Богом". Здорово! Надо будет спросить, как она это делает.
      - Боюсь, что нам ехать некуда, Кимосабе, - говорит она. - У нас нет времени. Мне надо спешить на очередную встречу, да и у тебя есть кое-какие незавершенные дела. Я просто заскочила на секунду, чтобы пожелать тебе удачи и указать нужное направление. Кстати о направлении, - продолжает женщина-змея совершенно спокойно, указывая куда-то мундштуком - может быть, ты попытаешься избежать столкновения с этими мойщиками окон?
      Я поднимаю глаза и вижу в висящей у стены люльке команду мойщиков. Шины визжат, и стекольный дождь превращается в ливень. Я бросаю взгляд в зеркало заднего вида и вижу орущих нам вслед мойщиков окон. Один из них показывает мне палец в непристойном жесте. Оставалось надеяться, что ни один из них не запомнил номера машины.
      Я делаю левый поворот, и мы начинаем ехать по стене к крыше здания. На нашем пути появляется толпа демонов, я отчаянно жму на клаксон, и демоны разбегаются.
      - Ей, тютя! - кричит один из них. - Не подскажешь, который час? - На демоне футболка с розовым треугольником на груди, а в лапах он держит хоругвь с каким-то лозунгом.
      Я бросаю взгляд на приборную доску и ору, обернувшись:
      - Ровно полночь!
      Мы продолжаем ехать вверх по стене. Где-то под крышей полыхает пожар и столб темного дыма вздымается в небо. Я веду машину сквозь пламя и, сразу перестав слышать звон разбивающегося стекла, понимаю, что мы теперь едем по столбу дыма. В зеркале заднего вида я вижу панораму Атланты. В городе там и тут полыхают пожары.
      - Следи за дорогой и слушай, - говорит женщина-змея. - Правило первое: никогда не обращайся к психиатрам, если не хочешь оказаться в желтом доме.
      - Что?
      - Поверь мне, мысль проконсультироваться с ними обязательно придет тебе в голову. Гони эту мысль прочь. И кстати, - продолжила она, сделав затяжку, - постарайся не столкнуться с луной, не забывай, что она очень хрупкая.
      Я бросил взгляд на дорогу и увидел прямо перед собой луну. Во всяком случае, я решил, что это луна. Наше ночное светило оказалось трехцветным. Треть полумесяца была окрашена в зеленый цвет, треть - в синий и треть - в красный. Удивительно красиво. Но вдоволь насладиться этим зрелищем я не успеваю. Луна совсем рядом и избежать столкновения невозможно. Я что есть силы жму на тормоза, но автомобиль продолжает движение. Мы проскакиваем сквозь луну и я слышу как за хвостом машины сыплются её осколки.
      - Почему у тебя до сих пор не отобрали водительские права? удивленно вкинув брови, спрашивает женщина-змея. - Впрочем, это не имеет значения. Слушай второй совет. Сделай так, чтобы люди ищущие с тобой встречи, чтобы испросить указаний, добивались этой встречи лишь с большим трудом. Все твои советы должны являться в виде загадок и метафор. В этом случае люди решат, что получили именно то, за что платили деньги. А если ты заставишь их еще и поработать, чтобы исполнить твой совет, они будут убеждены, что получили больше, чем того заслуживали.
      За окном появился какой-то свет и я повернул голову, чтобы полюбоваться восходом солнца. Мы, видимо, уехали очень далеко, поскольку машина уже поднималась вверх по сооруженному из света пандусу. Я включил указатель правого поворота и съехал на самый яркий солнечный луч.
      - Простите меня, леди, но разве вы не считаете, что мне следует понимать то, о чем вы говорите? - спрашиваю я.
      Она снова глубоко затягивается и стряхивает пепел в окно. Красные точки начинают роиться за нами словно крошечные огненные мухи.
      - Пока в этом нет необходимости, - отвечает она. - Но со временем ты все поймешь. Да, и еще кое-что. Примерно через неделю ты страшно разозлишься на Смеющегося Медведя. Дай ему время, и он к тебе обязательно привыкнет.
      С этими словами она расстегивает ремень безопасности и распахивает дверцу машины.
      - Подождите, - говорю я. - Всё это полнейшая бессмыслица. Разве бывают смеющиеся медведи, Дьявол вас, побери?!
      Женщина-змея берет меня двумя руками за подбородок и поворачивает лицом к себе.
      - Как жаль, что у нас больше нет времени, - говорит она. - Мне надо спешить на очередное свидание. - Она с решительным видом гасит окурок в подставке для стакана и добавляет: - Однако не волнуйся. Ты найдешь свой путь. А если у тебя возникнет потребность узнать еще что-то, обратись к своему тотему, он тебе всё скажет.
      - Постойте! - ору я. - Кто или что, черт побери, является моим тотемом?!
      Но леди-змея не ответила. Она шагнули из машины, и её тут же унес ветер.
      Глава тридцать четвертая: Избранник.
      Среда одиннадцатого. 2 час. 30 мин. пополудни.
      Я опустился на предложенный мне стул и осмотрелся по сторонам. ПЧК, впустивший меня в медпункт, всё еще стоял у дверей. Другой ПЧК добывал кровь у одного из моих почти что клонов. Делал он это в глубине кабинета. Напротив меня на медицинской кушетке сидела Саммер, а к её ноге были привязаны синие пакеты с сухим льдом. Она вела спор с медсестрой на тему о том, почему её имя отсутствует в медицинских файлах школы. Саммер бросила на меня короткий взгляд и едва заметно пожала плечами. Что же, даже самые лучшие планы иногда терпят крах.
      Тип, который пригласил меня зайти, вручил мне ноутбук, на экран которой был выведен какой-то опросный лист.
      - Вот что, Томас, - сказал он. - Если ты ответишь на эти вопросы, пока мы занимаемся с другим мальчиком, дело пойдет быстрее.
      Я посмотрел на форму, которую мне предстояло заполнить. Обычная медицинская чушь. Рост. Вес. Какая рука рабочая. Группа крови. Естественный цвет глаз. Естественный цвет волос.
      - Ммм... Моя учительница не объяснила мне, зачем я вам нужен.
      - О, пустяк, - небрежно бросил ПЧК. На его лице появилась улыбка, которая, видимо, должна была считаться дружеской. Однако на меня этот оскал поверг в ужас. - Понимаешь, Центр медицинского контроля недавно выявил ген, наличие которого указывает на повышенный риск заболеть некоторыми видами рака кожи. Этот ген чаще всего встречается у лиц мужского пола со светлой кожей и голубыми глазами, как у тебя. Если тест на наличие гена окажется положительным, мы вручим тебе брошюру, в которой даны нужные рекомендации для сведения риска заболевания к минимуму. Так что волноваться не стоит. О`кей? - закончил он со всё той же жутковатой ухмылкой.
      Я заставил уголки своих губ чуть дернуться вверх, полагая, что это может сойти за улыбку, и кивнул. Его объяснение выглядело вполне убедительно, и в него можно было бы поверить, если бы несколько часов назад эти типы не говорили Тиму совсем иные вещи. Кроме того, эти парни совсем не были похожи на докторов. Впрочем, их могли принять в медицинский колледж лишь за успехи в футболе. Второй ПЧК кончил брать кровь у моего близнеца и поместил пробирку в какую-то штуковину, назначение которой мне было не известно. Я посмотрел на Саммер, всё еще ведущую спор с сестрой.
      - Я никак не могу найти твое имя в файлах!
      - Может быть, оно неправильно записано? Мое имя все всегда неправильно пишут. Попробуйте ДЕЗЕРЦКИ. Иногда его именно так транскрибируют.
      Я взглянул на своего двойника. ПЧК наклеил пластырь ему на руку. Перед тем как отпустить мальчишку в класс, он потрепал его по голове и заверил, что известит, как только будут получены результаты анализа.
      - Теперь, сынок, мы можем заняться тобой, - сказал тот, который пустил меня в медпункт.
      Я едва не выпрыгнул из джинсов. У меня было такое чувство, что вот-вот должно произойти нечто ужасное. Я понимал, что следует что-то предпринять, чтобы избежать катастрофы. Лучше всего было бы просто убежать, но надо мной стоял один из ПЧК. Он положил мне руку на плечо и провел к своему коллеге. Коллега предложил мне сесть и закатать рукав, что я и сделал. ПЧК взял у меня ноутбук, взглянул на экран и сказал:
      - О, ты еще это не заполнил? Ну ничего, заполнишь позже.
      С этими словами он снял колпачок с иглы нового шприца.
      Что же, может быть, всё не так уж и плохо? Может быть, я трясусь не по делу? Они возьмут у меня кровь и отпустят на волю. Я посмотрел на Саммер, которая предлагала медсестре всё новые и новые варианты написания "Дезерцки". И в этот момент я увидел, как открылась дверь, и на пороге возник еще один из моих почти что клонов. У меня внутри всё оборвалась, поскольку я сразу понял, кем может быть этот плюгавый, бледнорожий тип.
      - Привет, - произнес пришелец, - меня зовут Томас Сен - Жермен. Учительница сказала, что вы хотели меня видеть.
      Сидящий напротив меня ПЧК казался растерянным. Я хотел все объяснить, но мой язык, не говоря уж о мозгах, отказывался служить. Краем глаза я заметил, что Саммер соскользнула с кушетки.
      - Постой, постой, - сказал стоящий у дверей ПЧК, - если ты Сен -Жермен, то кто же...
      Он начал поворачиваться ко мне лицом, но в этот момент Саммер в лучшем стиле каратиста ударила его ногой по...по...одним словом, по тому месту, по которому благовоспитанные юные леди бить мужчин не должны. Я вовсе не хочу сказать ничего плохого о её воспитании. Я лишь надеялся на то, что прибинтованные к ноге пакеты со льдом хотя бы немного смягчили улар.
      Сидящий предо мной ПЧК, услыхав вопль партнера, стал оборачиваться на звук, и я увидел, как его рука нырнула за борт пиджака. Мне было не известно, что он оттуда извлечет, но я не хотел, чтобы это было использовано против Саммер. Единственным тяжелым предметом в зоне моей досягаемости была та штуковина, в которой прятали образцы крови. Я вдруг вспомнил, что она называется контейнером. Одним словом, я схватил этот самый контейнер и врезал им что было сил по черепушке Парня в Черном Костюме.
      Послышался глухой звук. В кино плохие парни после таких ударов падают на пол в полной отключке. Но мой ПЧК оказался более живучим, он всего лишь опустился на колени, схватившись за затылок. Я увидел, как между его пальцев начала сочиться кровь. Я посмотрел на контейнер, который всё еще держал в руках. На нем было пятно крови, и к этому пятну прилипли клочок кожи и прядка волос.
      Контейнер выпал из моих рук. Я вовсе не хотел увечить парня. Да, я хотел его стукнуть, чтобы он не навредил Саммер, но так сильно калечить не намеревался. Я рассчитывал его просто оглушить или что-то в этом роде.
      - Бежим! - схватив меня за руку, крикнула Саммер.
      - Но он же ранен!
      - Что же, парень выбрал для этого прекрасное место. Медсестра ему поможет. А нам надо бежать.
      Она оттолкнула мальчишку по имени Томас (тот с идиотским видом всё еще торчал в дверях) и выбежала в коридор, волоча меня за собой. Получивший удар в пах ПЧК попытался меня перехватить, но я увернулся, и парень остался ни с чем. Оказавшись в коридоре, мы рванули мимо тумбы с планом здания, промчались через игровую площадку и поднялись наверх, сменив при этом два эскалатора. С того места, где мы оказались, к выходу вел прямой коридор. Со своего места я уже видел металлодетектор и рядом с ним охранника. Страж порядка разговаривал с кем-то по телефону.
      Когда нам оставалось добежать до дверей какие-то двадцать футов, я увидел, что охранник потянулся к кобуре за тейзером.
      - Не сюда! - заорал я, и мы бросились назад по коридору.
      На первом перекрестке я осмелился оглянуться. Охранник топал за нами, но он отличался тучностью, и мы смогли без труда от него оторваться. Но о том, куда бежать дальше, мы не имели ни малейшего понятия.
      Я рванул направо, и Саммер последовала за мной. Дальше по коридору, ярдах в двадцати от нас, я увидел еще один указатель. Подбежав к нему, я остановился, чтобы попытаться определить наше местонахождение.
      - Ты что, Бенджи, рехнулся?! Они же позади нас! Совсем рядом!
      - С таким же успехом они могут оказаться и перед нами. Нам надо определить, куда отсюда рвать. Иначе они будут гнаться за нами до тех пор, пока не загонят в угол.
      Я изучал план, а Саммер нервно крутила головой во все стороны.
      - Может быть, нам повезет, Бенджи, если ты поторопишься.
      - Я и так тороплюсь. Но у нас, похоже, возникли сложности.
      - Скажи-ка мне лучше о том, чего я пока не знаю.
      - Если верить плану, то все выходы и выходы бывшего торгового центра закрыты. Требования безопасности или что-то в этом роде. Осталось только двое дверей - через одни мы вошли, а другие находятся в противоположном конце здания.
      - Ну и бежим туда!
      - Ничего не выйдет. Они просто предупредят охранника по телефону, и нам - крышка. И кроме того, мне кажется, что им известно, где мы сейчас обретаемся, - сказал я, показывая на камеру слежения.
      - Бенджи! - Саммер дернула меня за руку, чтобы я оглянулся.
      Пузатый охранник, наконец, появился из-за угла. Мы без оглядки понеслись по коридору, чтобы оказаться подальше от него.
      - Послушай, - задыхаясь пропыхтела Саммер, - из этого здания должны быть и другие выходы.
      - Я готов принять любое предложение.
      Мы сделали рывок до конца коридора, затем спустились на эскалаторе этажом ниже, и помчались в обратном направлении. В ста ярдах от нас я увидел еще одного охранника. Он бежал нам навстречу, и в отличие от первого находился, похоже, в прекрасной спортивной форме. Я обернулся. Пузан уже топал вниз по эскалатору. Мы попали в окружение.
      И в этот страшный миг я заметил прикрепленную к стене ярко-красную коробку. Я не сразу понял её предназначение, а, поняв, заорал
      - Эврика!
      Я подбежал к стене, сорвал с коробки крышку и прижал большой палец к кнопке электронного сканера. Когда осядет пыль, они, без сомнения сразу же меня идентифицируют, но думаю, что обвинения в ложной пожарной тревоге ничто по сравнению с тем, что грозит мне в данную секунду.
      Взревели сирены, и коридор мгновенно заполнился детьми. Дети визжали, а учителя безуспешно пытались навести порядок. Мы с Саммер слились с классом, покидавшим какую-то лекцию по истории, проследовали вместе со школярами через пожарный выход и через минуту оказались на школьной парковке под яркими лучами солнца.
      Глава тридцать пятая: Избранник.
      Среда одиннадцатого. 2 час. 45 мин. пополудни.
      Пребывание на территории школьной парковки не означало, что нам удалось выбраться из заколдованного замка. На нас по-прежнему вела охоту пара парней из ЦРУ, которым помогала целая банда охранников. Я обратил внимание на то, что некоторые учителя ответили на вызовы своих мобильных телефонов, и у меня возникло подозрение, что они получили распоряжение присоединиться к поискам. Поэтому при первой возможности Саммер и я ускользнули от нашего класса и укрылись между запаркованными автомобилями.
      Парковка была заполнена примерно на половину, что ставило перед нами трудную задачу - как пересечь пустое асфальтированное пространство и остаться при этом не замеченными. По счастью, я увидел решетку дождевого стока и с помощью Саммер ухитрился её поднять.
      - Ты думаешь, это безопасно? - спросила Саммер.
      - Спрашиваешь, - ответил я, первым спускаясь в колодец. - Тим и я все время лазаем по дождевому коллектору под нашей школой. Мы составили план тоннелей, а на одном из пересечений даже устроили тайник. Оттуда я и почерпнул идею крутой подземной базы для Зеро.
      Глубина колодца была не более пяти футов, и я помог Саммер спустится, поддерживая её за бедра. По пути вниз она потерлась о меня разными приятными местами, и думаю, что это произошло не совсем случайно. Оказавшись под землей, мы вернули решетку на место, отделавшись всего лишь парой царапин на пальцах.
      Из колодца на несколько сот футов тянулась прямая труба, по которой можно было пробираться только ползком. Когда мы добрались до кювета на противоположной стороне парковки, я обнаружил на коленях моих джинсов две новых дыры, а оглянувшись назад - Саммер ползла следом за мной, - я увидел, что её ладони сильно потерлись
      - Ой, - сказал я, - мне следовало тебя предупредить заранее.
      - Не напрягайся, на мне всё в миг заживает.
      - О`кей, - согласился я. - Но когда мы в следующий раз отправимся охотиться на шпионов, напомни мне прихватить пару перчаток.
      Саммер поднялась на ноги, стряхнула с себя пыль и грязь и посмотрела в сторону школы.
      - Вот это да! - восхитилась она. - Мы так далеко уползли под землей? Если бы ты знал, как мне хочется нырнуть в ванну.
      - Мне тоже, - признался я.
      Грязь является наиболее неприятным элементом ползанья по дождевым коллекторам. Когда вы вылезаете из дренажной системы на воздух, то вам кажется, что всю вашу шкуру хорошенько обработали бетонным раствором.
      Мы пригнулись и зашагали по дну кювета к ближайшей дороге. Выбравшись на поверхность, мы увидели перед собой небольшой торговый центр с закусочной быстрого питания. Саммер сказала, что не плохо было бы перекусить, и я горячо поддержал эту свежую идею. Она заказала себе тарелку борща, а я ограничился пирожком с капустой.
      - Кстати, - сказала она, после того как мы утолили голод настолько, что к нам вернулась способность говорить, - ты классно придумал с пожарной тревогой. На этом ты заработал у меня еще одно дополнительное очко.
      - Ты мне всё никак не скажешь, что мне обломится за эти самые очки.
      - Верь, награда, которую ты получишь, стоит ожидания. Не хочешь попробовать борща?
      - Нет. Не люблю свеклу. Как ты думаешь, не стоит ли нам позвонить Тиму и рассказать ему, что случилось.
      - Отличная идея.
      Саммер набрала нужный номер и склонилась ко мне, чтобы я могли слышать весь разговор.
      - Слушаю?
      - Эй, Тим, это Саммер.
      - Кто? Ах, да, секундочку.
      В трубке раздался какой-то странный щелчок.
      - Тим, где ты?
      - Теперь всё в порядке. Я включил шифратор. Где вы были, недоумки? Я уже полчаса пытаюсь с вами связаться. Решил, что вы попали в лапы ПЧК.
      - Почти попали, - сказала Саммер. - Нам пришлось прятаться в дождевом коллекторе, и телефонный сигнал туда, видимо, не проникал.
      - Как это случилось?
      - Это длинная история, - сказал я, - нам пришлось...
      - Расскажешь потом, - прервал меня Тим. - А сейчас вам надо убираться с линии.
      - Что за паника? - спросила Саммер.
      - Слушайте внимательно, потому что у нас мало времени. Мама Скотта просмотрела его ноутбук до того, как он успел стереть адреса.
      - Ну и что?
      - А то, что она передала все сведения ПЧК. Они теперь знают электронный адрес Саммер и, естественно, её имя. Следовательно им теперь известно кто ты.
      - Ик! - произнес я.
      - Ик?! - возмутилась Саммер. - ЦРУ собирается взломать двери моего дома, чтобы сообщить маме, что я врезала одному из них по яйцам, а ты способен только на какое-то жалкое "ИК!"?
      - Ты права, это было, пожалуй, слишком мягкое выражение.
      - Эй вы, придурки! - орал Тим. - Алло! Вы меня слышите?! Им, наверняка, известен ваш номер, и они могут вас по нему выследить. Вам надо отключить телефон и модем на компьютере. Отключите все, что работает на радиоволнах. Когда эти фитюльки включены, они постоянно посылают сигнал в систему сотовой связи, чтобы можно было определить, к какому трансмиттеру вы ближе всего, и найти оптимальный путь для вашего звонка. Поэтому, если ПЧК знают ваш номер, они могут провести обратную операцию и определить, рядом с какой станцией вы находитесь...
      - Понятно, - остановила его Саммер, - они определят наше точное местонахождение.
      - Ну не совсем точное... Примерно в радиусе четверти мили. Однако достаточно близко для того, чтобы начать прочесывание местности. Поэтому вырубайте всё, что у вас там имеется.
      - Постой, - вмешался я, - нам от тебя потребуется кое-какая помощь. Как тебя найти?
      - Найдите безопасное место и звоните по наземной линии или с чужого телефона... Впрочем, постойте. Не звоните мне вообще. Оставьте сообщение по адресу "Хитрый Тим @ Супермен. Com", и я сам свяжусь с вами по номеру, который вы дадите.
      - Хорошо. Нам есть, что тебе рассказать.
      - Лады. А сейчас вырубайте все приборы и быстрее двигайте с того места, где находитесь. Пока мы болтаем, они, наверняка, уже на вас вышли. Пока.
      Тим отключил телефон. Я посмотрел на Саммер, та пожала плечами и расстегнула рюкзачок. Мы перебрали его содержимое и отключили все, что могло указать наше местонахождение. Затем она залпом допила то, что осталось от борща, я запихал в рот остатки пирога, и мы быстро зашагали к станции подземки.
      - Ты случайно не знаешь, куда мы едем? - спросил я.
      - Знаю, - ответила Саммер. - У меня есть приятель по имени Джеральд, который может нам помочь. Он - кибер-маг.
      - Кибер-маг? - переспросил я. - Полный улёт! И ты думаешь, что он нам поможет?
      - Надеюсь, - ответила Саммер, - это зависит о того, свободен ли он, или предки по-прежнему держат его в заключении.
      Глава тридцать шестая: Его Преподобие Сенатор.
      Среда одиннадцатого. 2 час. 56 мин. пополудни.
      Вошла Берта и принесла заказанный мной стакан молока. Я взял молоко и выпроводил её из кабинета. Всю прошлую ночь я так и не смог сомкнуть глаз. Я лежал, смотрел в потолок и размышлял о предстоящих событиях. Я думал о том, как легко могут рухнуть даже самые безупречные планы.
      Я попробовал выпить молоко, но уже первый глоток вызвал у меня приступ тошноты. За весь день я сподобился съесть лишь один банан. Мне казалось, что желудок мой превратился в один большой туго затянутый узел. Мне захотелось снова вызвать Реджи и спросить, как идет поиск, но по большому счету в этом не было смысла. Как только его поймают, мне сразу же сообщат.
      Я снова просмотрел результаты генетического анализа волос и снова не поверил своим глазам. Этот мальчик не мог существовать. Подобное просто невозможно, даже если его вскормил собственной грудью сам Сатана. Но тем не менее мальчика существовал, и это отродье было способно уничтожить как меня, так и всё, что я создавал всю жизнь.
      Я делал всё, чтобы обуздать свой страх. Никто не может сказать, что я безоружен, или что у меня нет могущественных друзей. А ту орду демонов, которую он на меня наслал, я без труда сотру в порошок.
      Мысль о демонах побудила меня вспомнить Картину. Я встал из-за стола и подошел к шедевру, на котором в одиночку противостоял всем силам Ада. Алисия знала меня хорошо. Даже, пожалуй, слишком хорошо. Она поняла, что сам процесс сражения со злом уводит борца из-под луча божественного света, сжигает мало по мало его душу, вытравляя из неё ту чистоту и невинность всё то, ради чего он и вступил в битву. Я держал картину перед глазами для того, чтобы она постоянно напоминала об этом. И о той цене, которую мне придется заплатить за малейшую ошибку или за секундную потерю бдительности.
      Я почувствовал, как по моей щеке прокатилась слезинка. Возможно, я оплакивал Алисию, которая меня так хорошо понимала. Гораздо лучше, чем жена. Лучше, нежели родители. И даже лучше, чем я понимал самого себя. Я так её любил. Впрочем, не исключено, что я оплакиваю самого себя, и то, чем мне пришлось пожертвовать ради этой священной войны.
      Я вернулся на свое место и стал ждать сообщения от Реджи о том, что они сумели найти мальчика, и тот уже не сможет помешать нашему делу. Я ухитрился сделать глоток молока, и мне показалось, что по пути в желудок жидкость превратилась в огромный, тяжелый кусок льда. После этого мне каким-то образом удалось смежить веки, и я погрузился в благостный сон.
      Зазвонил телефон.
      - Слушаю тебя, Реджи...
      - Это не Реджи, сэр. Это Берта.
      - О... - я произнес все это нервно и напряженно, и мне снова пришлось взять себя в руки. Для всех я должен был оставаться всё тем же спокойным и уверенным в себе вождем.
      - О, Берта. В чем дело?
      - Джастин Вэйр снова пришел к вам, сэр, и...
      - Я же сказал - никаких посетителей! - бросил я и тут же понял, что сорвался на крик. Я в данный момент очень занят и я...
      - Он настаивает, сэр... Эй, стой! Подожди! Туда нельзя!
      Двери кабинета распахнулись, и в него вошел Джастин Вэйр. Похоже, что на сей раз он решил отказаться от образа провинившегося щенка. Через порог он переступил с решительным или, даже скорее, с вызывающим видом.
      - Привет, Джастин, - сказал я, - и до свидания. До тех пор пока я не назначу тебе встречу.
      Он улыбнулся и присел на край моего стола. Вызывающее поведение мальчишки быстро перерастало в угрожающее.
      - Я не уйду, Преподобный, поскольку нам обязательно надо обсудить одно неотложное дело. Не вижу необходимости откладывать разговор на день или два.
      Вот так. У меня не было не малейшего желания тратить время на беседы с испорченными детьми, поэтому я поднял трубку и попросил Берту пригласить ко мне охрану.
      - На вашем месте, я этого не стал бы делать, - сказал Вэйр и склонившись ко мне, прошептал: - Мне всё известно о вашей картине.
      Я окаменел. Или, скорее, превратился в лёд. Зазвонил телефон. Это был офицер службы безопасности.
      - Всё в порядке, - пробормотал я и бросил трубку.
      Лицо Вэйра находилось в каких то дюймах от моего, и при этом он внимательно смотрел мне в глаза. Я чувствовал, как бледнеют мои щеки, но ничего поделать с собой не мог. Меня разбил паралич.
      Он продолжал с ухмылкой смотреть на меня. Мерзавец наслаждался моим испугом. Я попытался овладеть собой, но, боюсь, что из этого ничего не вышло.
      - И что же тебе известно о картине? - голос мой прозвучал хрипло и не очень уверено.
      Он соскользнул со стола и взял в руки стоящую сбоку от меня фотографию моей жены.
      - Если быть точным, то мне известно об авторе этой картины и о вас. И я знаю, что тогда произошло.
      Я почувствовал, как во мне всё напряглось, а мои руки непроизвольно задрожали. Я попытался спрятать их под столом, но не смог - руки вообще отказывались мне служить.
      Итак, он это знал.
      - И у меня имеются доказательства, - продолжал Вэйр.
      Доказательства...? И в этот миг на меня нашло озарение. За всем этим стоял он. Он сумел отыскать мальчишку. Перед моим мысленным взором промелькнула череда образов. Я увидел суд, увидел себя в этом жутком оранжевом тюремном комбинезоне... Всё разваливалось. Буквально всё ускользало из рук.
      - Прекрасная работа... - начал Вэйр, поворачиваясь к картине. - Боюсь только, что вам не следовало держать её здесь, - добавил он, как мне показалось, снисходительным тоном. - Вы...
      Но следующей фразы закончить ему было не суждено. На краю моего стола находился горшок с каким-то цветком, который подарила мне Берта, вернувшись с вакаций в Израиле. Я поднял глиняный горшок двумя руками и что было сил обрушил его на затылок певца. Горшок разлетелся на тысячу кусков, а Вэйр согнулся в три погибели, обхватив голову руками. Между его пальцами потоком лилась кровь.
      И в это момент я ощутил, что тело вновь стало мне полностью послушным. Я перестал быть слабым и беззащитным. Мои руки и ноги действовали так, словно обладали собственным разумом. При этом конечности думали гораздо быстрее, чем их владелец. Я обежал вокруг стола.
      Вэйр едва держался на ногах. Я рванул его за волосы, повернул к себе и ударил кулаком в лицо, получив при этом ни с чем не сравнимое наслаждение.
      - Ты, выродок! - крикнул я. - Неужели ты думал, что сможешь на меня накатить?! Неужели ты верил в то, что тебе удастся повесить это на меня?!
      Я еще раз ударил его в лицо. Руке от ударов было больно, но эта боль доставляла мне наслаждение.
      Еще не совсем придя в себя, он нанес ответный удар. Вэйр целил мне в грудь, но я почти ничего не почувствовал. Я ударил его еще раз, и мой кулак окрасился в красный цвет. Из его носа брызнула кровь и потекла по губам и подбородку. Я же чувствовал, как мое лицо горит от гнева.
      Вэйр поднял руки, чтобы защитить голову, поэтому мой очередной удар пришелся ему в солнечное сплетение. Удар вышел смачным. Звук был такой, словно лопнул резиновый баллон с водой. Из разбитых губ Вэйра со свистом вырвался воздух, а сам он рухнул на пол, судорожно пытаясь вдохнуть.
      Я ударил его ногой в лицо. Его голова резко откинулась назад, и он стал чем-то похож на старинную коробочку для хранения мятных конфет. От удара кровь брызнула во все стороны, и на стенах кабинета появились красные пятна. Я что есть силы пнул его в живот. Он судорожно открыл рот и свернулся в клубок, чтобы защитить брюхо, поэтому я перешагнул через него и ударил ногой в крестец.
      - Ты, вонючая шпана! - ревел я. - Ты, ничтожество, вздумал меня свалить?!
      После этого я ударил его еще раз. А, может быть, три или четыре раза кряду. При последнем ударе в нем что-то хрустнуло, и ублюдок перекатился на спину.
      Я упал на него и стиснул пальцами шею. Но он каким-то непостижимым образом продолжал сопротивление, стараясь оторвать мои пальцы от шеи. Его лицо было залито кровью, а по меньшей мере пара ребер треснули, и несмотря на это, ублюдок всё еще пытался трепыхаться. Чтобы освободиться, он хватал меня за руки и сучил ногами. Но я прижал его лапы к полу коленями и, нащупав под руками на шее цепочку резко потянул за неё. Захватив цепь обеими руками, я стал затягивать её всё туже и туже, ощущая прилив нечеловеческих сил. Цепь так и не порвалась. Лицо Вэйра стало красным, затем фиолетовым, а затем синим. После этого он прекратил сопротивление.
      Мои колени всё еще придавливали его руки к полу. Я отпустил цепь, скатился с него и растянулся рядом. Меня била дрожь, мое тело трепетало от обретенной мной нечеловеческой силы. Ярость постепенно уходила, и на её место возвращался страх.
      Так, как он возвращается ко мне уже много, много лет.
      Глава тридцать седьмая: Полиция.
      Среда одиннадцатого. 3 час. 42 мин. пополудни.
      Изображения на рабочем становились всё более расплывчатыми, а я всеми силами старалась подавить зевоту. Пару суток я вместо того чтобы спать, лишь изредка подремывала, и это начинало сказываться. До меня вдруг дошло, что патологоанатом продолжает говорить, а я не имела ни малейшего представления о том, что он успел мне рассказать за последние две минуты.
      - Простите, - остановила его я, - Не могли бы вы повторить то, что только что сказали?
      - Охотно. С чего начать?
      Я попыталась сосредоточиться и вернуться к той части нашего разговора, которая еще сохранилась в моей памяти.
      - Вы говорили об анализе на наличие токсинов.
      - Ах, да. Мы получили позитивный результат на наличие рогипнола, который, как вам несомненно известно, является сильнейшим седативным средством. Тот же препарат был обнаружен в кофейной чашке охранника в клинике. Рогипнол нашли не только в теле жертвы, но и в сосуде на полу у кровати. В соскобах с рисунков на стене также найдены следы этого транквилизатора. С большой долей вероятности можно утверждать, что перед тем, как приступить к обескровливанию, они накачали жертву огромной дозой препарата. Она, видимо, потеряла способность двигаться. Сохранялось ли во время операции сознание или нет, сказать не берусь.
      - Вы смогли определить способ, каким было введено лекарство?
      - Следов уколов на теле не обнаружено, из чего можно заключить - доза была введена либо через нательный пластырь, либо через желудок. Лично я отдаю предпочтение второй версии. Могу сказать точнее, после того, как закончим анализ образцов, взятых с посуды, находившейся в кухонной мойке. Свяжусь с вами примерно через полчаса.
      - Отлично. Что ещё?
      - Шард в настоящее время ведет исследование волоса, обнаруженного на месте преступления. Один из них, видимо, соответствует волосу, найденного в клинике. Кроме того у нас есть обрывок льняной нити, идентичной той, которая была обнаружена на кладбище. Ну и особый интерес, конечно, представляют манипуляции с телом.
      Я бросила взгляд на рабочий стол, в то место, где был изображен труп Рейвен. В разных местах тела помаргивали крошечные светящиеся цифры: одна у рта, вторая рядом с тем местом на руках, куда вонзались иглы для отбора крови, третья в волосах на голове и четвертая около вырезанного на животе обратного креста.
      - Есть ли что-нибудь, кроме очевидного?
      - Да. И много. Эти парни совершенно отвратительным образом изуродовали тело. Судя по всему, они проводили эту операцию уже после того, как большая часть крови была отсосана. Об этом говорит отсутствие кровавых пятен на простынях в районе ран. Начнем с того, что у трупа вырезан язык, а обратный крест на животе представляет большой интерес.
      - Каким образом?
      - Повреждения на самом деле гораздо глубже и серьезнее, чем кажется на первый взгляд. Насколько я понимаю, они отвернули края раны для проведения серьезной хирургической работы, по завершению которой вернули их на место. У женщины удалена матка.
      - Матка?
      - Именно. Человеком, который знал свое дело. Я обратил внимание на то, что в ваших, ребята, докладах отсутствует упоминание об обнаружении каких-либо органов на месте преступления. Надеюсь, что здесь нет недосмотра с вашей стороны?
      - Нет.
      - Из этого напрашивается вывод - тот, кто вырезал матку, прихватил её с собой.
      - Но зачем? - спросила я, после секундной паузы. - Какая польза может быть от матки?
      - Вы, наверное, хотели сказать, какая польза может быть от матки человеку, в теле которого она не находилась изначально?
      - Да, да.
      - Я думал над этим, но ничего придумать не смог. Если бы пропали почки, печень или сердце, тогда - другое дело. Их можно трансплантировать. Но трансплантация матки...? Это же никому не нужно. Я хочу сказать, что на тот случай, если у женщины не функционирует её естественный орган, всегда можно прибегнуть к помощи искусственной матки. Имеются и иные средства.
      Я подумала над его словами. Мысль об ампутации матки вызывала у меня тошноту, но за этим действием несомненно что-то было. В клинике они похитили человеческий зародыш, здесь унесли с собой матку. Я в этом не видела логики, но какая-то система здесь бесспорно намечалась.
      - А как насчет иглы? - спросила я. - Удалось ли установить поставщика?
      - О, да. Мы сообщили серийный номер в Службу информации, и они проследили путь иглы от производителя до Клиники планирования семьи на Персиковой улице. Полагаю, что наши парни пополнили запасы материалов в Клинике.
      - Проклятие! А я так на это рассчитывала. А как с отпечатками?
      - На теле ничего не нашли. Преступники, по-видимому, работали в перчатках. Что же касается дома, то по словам Берни, он нашел много четких оттисков, результаты он сообщит чуть позже, так как сейчас ведет их сверку. Пока мы успели отсеять лишь отпечатки жертвы и соседей, навещавших её в последние дни. У нас осталось 14 комплектов, которые еще предстоит идентифицировать.
      - Хорошо. Немедленно позвоните, если что-нибудь обнаружите, - сказала я и отключила связь.
      После этого я позволила себе зевнуть, а затем и потянуться. Теперь оставалось лишь сосредоточиться на очередном файле. Но из этого ничего не вышло. Я обежала взглядом помещение. Кайон что-то диктовала в микрофон головного коммуникатора. Говорила она со скоростью десять миль в минуту, используя стенографический стиль речи, собственного изобретения. Документы и фотографии на рабочем столе перед ней менялись с такой скоростью, что я не успевала их рассмотреть. Я лишь смогла заметить, что среди них был список жертвователей, получивших перстень идентичный тому, отпечаток которого был обнаружен на кладбищенском трупе. Увидела я и полученный из ФБР психологический портрет возможных преступников.
      Сидевшая рядом с Кайон Эллис суммировала результаты опроса соседей. На рабочем столе перед ней была карта округи радиусом в полмили от места преступления. На карте были обозначены все дома с именами их обитателей. Большая часть домов была окрашена в зеленый цвет, но несколько красных пятен указывали на то, что с некоторыми людьми поговорить пока не удалось. Рядом с Эллис сидел эксперт, обобщающий результаты допросов знакомых жертвы. А еще один эксперт просматривал случайные сообщения и те разрозненные сведения, которые теоретически могли помочь следствию. Одним словом, в нашем улье все трудились, не покладая рук.
      Поняв, что мир без меня не рухнет, а работа не остановится, я решила прерваться минут на пять, чтобы слегка подзарядиться, выпив кофе. Положив головной прибор связи на стол, я отправилась в комнату отдыха. Пара парней из секции прослушивания что-то жевали. По телевизору показывали ток-шоу Черри Чанг. Мне не хотелось стать очередной жертвой этого ящика для идиотов, но наливая кофе, я краем уха уловила, что одна из гостей Черри разглагольствует о том, как дружки из какой-то крутой дизель-группы соблазнили её принять участие в оргиях поклонников Сатаны. Что же, расследуя такие дела, я не могла уйти, не выслушав до конца это потрясающее повествование.
      Я уселась и, потягивая кофе, слушая как гостья Черри - дама с умопомрачительной копной обесцвеченных платиновых волос (интересно, почему все женщины в этих ток шоу - умопомрачительные искусственные блондинки?) описывает ритуалы, в которых её, якобы, вынуждали участвовать. Она поведала о том, как во время двух первых посещений сатанинских сборищ напивалась и "трахалась" со всеми парнями из группы. Но затем всё стало меняться. Участники ритуалов распевали гимны Сатане и заставляли её пить во время оргий кровь. А однажды, накачав бедняжку наркотиками, толкнули её на путь проституции. Добившись первого успеха, прислужники дьявола стали вынуждать её заманивать невинных мальчиков на ритуал, в ходе которого их кромсали ножами во славу Сатаны.
      После этого зрителям показали ребят из дизель-группы, облаченных в демонического вида костюмы. Ребята поливали молоком публику, целиком состоящую их визжащих тинейджеров. Молоко брызгало на головы подростков из гигантских размеров резинового пениса.
      Когда камера вернулась к Черри, та уже начинала беседу с фальшивым блондином, провозгласившим себя психиатром и специалистом по излечению жертв сатанинского культа. Блондин сделал несколько сильно научных заявлений.
      90% всех исчезнувших детей, которых не удалось найти, с серьезным видом заявил он, были похищены и принесены в жертву Сатане. Я ожидала, что Черри задаст блондину естественный вопрос: откуда ему это стало известно, коль скоро дети не были найдены. Но, судя по всему, ей это просто не пришло в голову. Черри не хватило ума и на то, чтобы подтвердить или опровергнуть его рассказ, показав фактическую картину исчезновения детей в крошечном городке в Огайо, в котором, как он утверждал, и происходили жертвоприношения. Если верить этому доморощенному психиатру, то в каком-то вшивом поселении исчезло больше десятка мальчишек, а там никто даже и ухом не повел. Очевидно ничего не заметили.
      Кто-то тронул меня за плечо, и я от неожиданности едва не подпрыгнула в кресле.
      - Прости, - сказала Кайон, многозначительно мне подмигивая.
      - Всё в порядке, - ответила я, снова поворачиваясь к телевизору. Теперь эксперт по вопросам сатанизма говорил о признаках, по которым родители могли определить, вовлечены ли их дети в оккультные секты или нет. Одним глазом я пялилась в ящик для идиотов, а вторым следила за Кайон, шествующую по комнате отдыха в направлении женского туалета. Выждав пару минут, я двинулась по проложенному Кайон маршруту.
      Кайон, стоя перед зеркалом, расчесывала волосы, что было нелегкой задачей, так как они широким потоком ниспадали ей почти до талии. Я подошла и встала так, чтобы она смогла увидеть мое отражение в зеркале.
      - Я проверила кабинки, - сказала она. - Кроме нас здесь никого нет.
      - И что же ты накопала?
      - Поначалу надо сказать, что в своих подозрениях ты была совершенно права. Я прогнала твой разговор с шефом через анализатор голоса. Как только ты упомянула Стоунуолла, показатель напряжения или, если хочешь, стресса стал зашкаливать.
      - Да, мне тоже показалось, что его голос начал звучать несколько странно.
      - Формулировка не точная, но в целом правильная. Но я нашла кое-что даже более интересное. Мне захотелось узнать, чем занимался шеф сразу после разговора с тобой, поэтому я проверила список всех служебных разговоров. И что, по-твоему, я получила?
      - Кайон, давай не будем играть в викторину. Что ты получила?
      - Ничего.
      - Кайон, я хотела бы узнать подробности.
      - Какие могут быть подробности у "ничего"? В течение десяти минут после вашего разговора шефа как будто не было. Он не запрашивал файлы, не звонил по телефону и не диктовал. Вот и получается "ничего".
      - Но в это время у него в кабинете мог кто-то находиться. Там мог происходить конфиденциальный разговор.
      - Возможно. Но молчание показалось мне подозрительным, и я решила проверить его личный сотовый телефон.
      - Ты что...?! Как ты могла пойти на это без санкции?!
      - Если перестанешь задавать глупые вопросы, то мне не придется врать, - ответила Кайон с ухмылкой. - Так или иначе, но твой шеф восемь с половиной минут разговаривал с каким-то человеком, в Башне свободной прессы. Это означает...
      - Стоунуолл. О чем они могли говорить? У тебя есть соображения на эту тему?
      - Соображения сколько угодно. Только доказательств маловато.
      - Если бы это была служебная беседа, то шеф воспользовался бы обычным телефоном.
      - Естественно.
      - Хорошо, пойдем дальше, - сказала я. - Итак, они что-то творят под ковром. Весь вопрос в том: хотел ли шеф слить сенатору информацию о нашем расследовании, или он рассчитывал получить какие-то сведения от Стоунуолла.
      - Этого я не знаю, - пожала плечами Кайон.
      - Почему бы нам, в таком случае, не покопаться в прошлом? Тебе не попадалось никаких сведений о том, что Стоунуолл когда-то протежировал нашему начальнику? Может быть, он использовал свое положение для продвижения шефа по служебной лестнице?
      - Трудно сказать. У Дэвисона прелюбопытное прошлое. Он быстро сделал карьеру, но в то же время следует признать, что ему удалось раскрыть несколько весьма серьезных преступлений. Нельзя исключать, что ему специально предоставлялись наиболее перспективные дела. Но никаких доказательств этому я не нашла. Одни лишь восторженные характеристики.
      - Какие еще между ними могут быть связи?
      - Я просмотрела все возможные варианты. Безрезультатно. Они члены разных клубов, подписаны на разные сайты новостей. Не учились в одной школе. Ничего такого, чтобы их объединяло.
      - Хорошо, - сказала я, наполнила раковину умывальника холодной водой и сполоснула лицо. - Нам надо быть крайне осторожными. Если ты случайно обнаружишь какую-то новую связь между этим делом и Стоунуоллом, держи её при себе до тех пор, пока не переговоришь со мной.
      - Так точно, мэм!
      - Вольно! - я осушила лицо бумажной салфеткой и добавила: - А если ты узнаешь, что шеф и сенатор опять говорили по телефону, дай мне знать.
      Кайон вышла, а я, выждав примерно минуту, последовала её примеру. Вернувшись в комнату отдыха, я снова взяла чашку, которую успела наполнить еще до появления Кайон. Телевизионная аудитория увеличилась еще на два человека. Ток-шоу Черри Чанг закончилось, и после него давали сводку новостей. Какой-то репортер - естественно блондин - брал интервью у девушки, сторонницы культа Виккан. На неё, оказывается, напала банда подростков, причем нападение было совершено только по религиозным мотивам. Они обозвали её ведьмой, бросили на землю и подожгли волосы. Девушка рассказывала все спокойно и с ужасающими подробностями. После этого был показан сюжет о мальчике-баптисте, попавшим в больницу с переломом нескольких ребер и множественными ушибами. Насколько я поняла, его облик соответствовал описанию внешности одного из тех, кто поджигал волосы девушки. Потрясающе!
      Когда, оторвавшись от печальных мыслей, я снова обратилась к экрану какой-то репортер, захлебываясь, тараторил: "...Атланту охватила паника, и страх населения нарастает по мере приближения пятницы, которая на этот раз совпадает с тринадцатым числом месяца!" После этого последовал репортаж из оружейного магазина, владелец которого сказал, что полностью распродал большую часть огнестрельного оружия и боеприпасов.
      Я покачала головой. Расследование необходимо заканчивать, как можно скорее.
      Вернувшись в конференц-зал, я нацепила на голову прибор связи. Некоторые эксперты подняли на меня глаза.
      - Что случилось за время моего отсутствия? - спросила я.
      Одна из женщин в ответ лишь молча пожала плечами, а эксперт-мужчина, так же молча, мотнул головой в сторону дюжины новых мигающих цифр на изображении тела Рейвен.
      Я уселась за стол и вывела на экран список дел, требующих моего личного вмешательства. Их оказалось более пятидесяти. Что же, придется заняться бюрократической рутиной. Пробежав глазами список, я выделала дела, который могли подождать. Где-то в середине списка был обозначен звонок Тони с информацией о том, как идет поиск преступника. Решив убить одним махом несколько зайцев, я вместо того, чтобы читать доклад, вызвала его по прибору связи. Прежде чем уговорить Минди соединить меня с лейтенантом Браунингом, мне пришлось выслушать несколько льстивых замечаний в мой адрес. Наконец я услышала голос Тони.
      - Браунинг слушает.
      - Привет, Тони, говорит Меган. Как у тебя дела?
      - Только, только собирался доложить, что закончил допрос родственников жертвы. Полный отчет уже передан в главный файл.
      - Скажи мне лишь самое интересное.
      - Не знаю, насколько это будет для тебя интересно. Самое любопытное на мой взгляд состоит в том, что жертва вернулась жить в дом родителей через пару месяцев, после того как оставила работу в "Свободной прессе". У родителей сложилось впечатление, что во время работы их дочь испытала какое-то потрясение. Но все разговоры на эту тему она пресекала. Затем она разошлась с семьей. Разрыв произошел, как я понял на... мм... на религиозной почве. Она перестала посещать церковь, а родителям это крайне не нравилось. Одним словом, жертва вернулась в Атланту. Через пару лет обе стороны предприняли попытки примириться, но из этого ничего не получилось. Родители не встречались с дочерью вот уже одиннадцать лет.
      - Честно говоря, я нахожу это чрезвычайно интересным, - сказала я. Очень хотелось бы узнать, что за всем этим стояло.
      - Согласен, мэм. Дайте мне знать, когда вам удастся это выяснить.
      - Как продвигается облава?
      - Пока похвастаться нечем. Я попросил офицера, следившего за Бандерсом после выхода того из тюрьмы, поговорить с его дружками. Интерес этого копа ни у кого не вызовет подозрения. Даже Бандерс не встревожится, узнав об этом. Он решит, что это всего лишь обычная проверка. Кроме того, я посадил ребят в штатском во всех местах, где может возникнуть Бандерс. Скорее всего, он проявится где-нибудь в районе Бакхед. Там находятся его излюбленный стрип-клуб, пара любимых баров, и бразильский ресторан, куда он частенько захаживает. Немного выдержки, и он сам придет к нам в руки. Дай мне знать, когда рыбка всплывет на поверхность.
      - Отлично. Сообщи мне сразу, если что-то узнаешь.
      Сказав это, я замолчала. У меня было сильное искушение потолковать с Тони о сенаторе, но мне не хотелось делать этого на служебном канале, так как все разговоры фиксировались и тут же загружались в главную базу данных. Шеф, наверняка, не пройдет мимо нашей беседы. С другой стороны, у меня были вполне законные основания интересоваться Стоунуоллом. Более того, если я стану избегать этой темы, то подозрения шефа, если они существуют, конечно, только усилятся.
      - Знаешь, Тони, мне хотелось бы обсудить с тобой еще один вопрос.
      - Выкладывай.
      - Стоунуолл.
      - Понятно. Я все время ждал, когда ты вернешься к этой теме.
      - Насколько хорошо ты с ним знаком?
      - Я регулярно смотрю его шоу. Голосую за его партию. А однажды он даже пожал мне руку за удачный сбор средств.
      - Его имя продолжает возникать в связи с делом. Кольцо, оставившее отпечаток на трупе, получено одним из его сторонников, подобно тебе отличившемуся при сборе средств. И все обнаруженные до сих пор тела принадлежат людям когда-то на него работавшим. Меня очень интересует, что это может означать?
      - Неужели ты действительно считаешь, что здесь каким-то образом замешан Стоунуолл?
      - Я просто обязана рассматривать все возможные версии, - сказала я. Но пока версия со Стоунуоллом представляется мне наиболее шаткой. Я не вижу у него мотивов, если, конечно, не считать стремление к саморекламе.
      - Ты хочешь сказать, что он пугает людей для того, чтобы заработать дополнительные политические очки?
      - Да, - ответила я, - но это, увы, не вяжется с фактами. Зачем, спрашивается, привлекать внимание к себе, уродуя трупы двух своих бывших сотрудников? В целях рекламы он мог использовать кого угодно.
      - Согласен, - сказал Тони. - Да и время сейчас вовсе не подходящее.
      - Что еще за время?
      - Я имею в виду выборный цикл. Выборы в Сенат произойдут только через пять лет, так что Преподобному волноваться пока не приходится. Даже если он вдруг возжелал стать Президентом, то и в этом случае до выборов осталось еще более года. Ко времени начала кампании все сегодняшние сенсации уже успеют изрядно протухнуть.
      - Как я вижу, ты тоже продумывал эту версию.
      - Тебе прекрасно известно, Меган, что я никогда не сбрасываю со счетов ни одного подозреваемого. Сенатор в этом отношение - не исключение. Преподобный - хитрющий лис. Поверь, Меган, если бы за этим стоял он, то всё произошло бы не сейчас, а только в августе будущего года.
      - Звучит убедительно.
      - И, помимо всего прочего, подобная реклама сопряжена с огромным риском. Игра не стоит свеч.
      - Твои слова означают, что наши позиции полностью совпадают. Стоунуолл нам совершенно бесполезен. По крайней мере, в качестве подозреваемого.
      - Отлично, Меган, я перезвоню тебе, как только с Бандерсом что-то прояснится, а пока...
      - Подожди, - остановила я его. - Патологоанатом сообщил мне довольно странные вещи о состоянии трупа.
      - Здесь нет ничего удивительного, если судить по всем другим обстоятельствам дела. Ну и что же тебя там потрясло?
      - У жертвы удалена матка. На месте преступления этот орган мы не обнаружили, следовательно преступники унесли его с собой.
      - Что же, это полностью соответствует тем символам, которые мы видели в предыдущих эпизодах. Может быть, они хотят использовать её в качестве инкубатора для какого-нибудь демона.
      - Я думала об этом, но особенно беспокоит меня одна вещь...
      - Всего лишь одна? Я, на вскидку, могу назвать дюжину вещей, которые меня очень сильно беспокоили бы, будь я в твоем положении.
      - Нет, то что меня беспокоит, вовсе не связано с текущими делами. В словах патологоанатома я уловила нечто мне уже знакомое. Ты, случайно, не помнишь о каком-нибудь убийстве, после которого у жертвы вырезали матку? Не только вырезали, но и унесли с места преступления.
      - Хмм... Теперь, когда ты об этом сказала, у меня тоже возникло ощущение, что я об этом уже слышал. Думаю, что об этом сообщали в то время, когда я только прибыл на Четвертый участок. Значит, это случилось пятнадцать-шестнадцать лет тому назад. Вспомнил! Какой-то безумный художник зарезал свою жену. Средства массовой информации подняли страшный шум. Особенно много визга было по поводу ампутации матки и гениталий. Насколько помню, эти части тела обнаружить так и не удалось.
      - Не может ли быть какой-нибудь связи между тем старинным убийством и нашим трупом? - спросила я.
      - Маловероятно. В том случае поводом для убийства была всего лишь заурядная семейная ссора. Никакой черной магии или иного мумбо-юмбо.
      - О`кей. Спасибо за то, что снял все мои сомнения. Если бы не ты, этот вопрос мучил бы меня до конца дней.
      - Всегда рад помочь. Позвоню, как только рыбка появится рядом с наживкой, - сказал Тони и разъединился.
      На рабочем столе выскочили и принялись мелькать еще две цифры. Я посмотрела на умницу Кайон, продолжавшую что-то диктовать машине на своем ужасном курином диалекте. Мне удалось поймать её взгляд, и она тут же прекратила диктовку.
      - Лет пятнадцать тому назад, - сказала я, - было одно шумное дело. Какой-то художник убил жену и вырезал у неё матку. Не могла бы ты...
      - Дело Халэранта, - бросила она, не дав мне закончить. - Тебе нужен наш файл или сводка новостей?
      Мне оставалось лишь изумленно вскинуть брови.
      - Ты, наверное слышала, что говорят о тебе злые языки? - спросила я. - Если не слышала, то я скажу. Злые языки утверждают, что ты имплантировала себе в мозг чип памяти. Это правда?
      - Не знаю, откуда пошли эти слухи, - сказала она, постукивая ногтем по выведенному на поверхность стола ярлыку какого-то файла. - Как ты видишь, я сейчас переправляю обзор печати и судебный файл твоему информационному агенту. Ключевое слово "Халэрант". Что еще?
      - Ничего..., - я хотела присовокупить к этому "ничего" слова благодарности, но прежде, чем я успела что-то сказать, Кайон уже начала тараторить в свой микрофон.
      Рядом с левой ногой Рейвен вспыхнула и принялась отчаянно мигать еще одна цифра. Что же, несколько минут она может подождать. Я попросила Минди вывести все материалы по делу Халэранта на свободный участок рабочего стола и, как только они появились передо мной, приступила к чтению.
      Глава тридцать восьмая: Сыщик.
      Я шел через кладбище. На надгробных камнях были высечены изображения демонов, горгулий и прочей нечисти. Когда я проходил мимо них, они провожали меня взглядами. Это действовало мне на нервы.
      Я бросил автомобиль давным-давно, еще на рассвете. Вождение машины в этом сумасшедшем доме было делом немыслимым, а новые проколы в моих правах мне были совсем не нужны. Но по крайней мере я всё же смог найти эту хренову черепаху.
      Диаметр её панциря был не менее шести футов, а само пресмыкающееся восседало (или возлежало) на сферической скале, наполовину ушедшей в землю. На открытой части были выбиты какие-то изображения. Я узнал в них очертания Австралии и Южной Америки.
      - Именно, - произнесла черепаха, медленно поворачивая голову в мою сторону. - Я великая черепаха Акабакнамадекереатенеакаблерад, и я ожидала твоего появления.
      Пресмыкающееся говорило удручающе медленно.
      - Вот и хорошо, - сказал я. - Теперь сообщи мне...
      - Фу! - прервала мою речь черепаха, закатывая от возмущения глаза. Как я уже успела сообщить, я ожидала твоего появления. Я ждала, что ты предстанешь предо мной, вооруженный стрелами мудрости, луком истины и сверкающим копьем предвидения? Разве тебе не ведомо, что в твоих исканиях тебе предстоит неблизкий путь?
      В ответ на эти слова я издал довольно громкий стон, что вызвало у черепахи раздражение. Или лучше будет сказать - она начинала выглядеть раздраженной. Для завершения этого процесса ей потребовалось добрых десять секунд.
      - КАК Я СКАЗАЛА, - проревела она, подчеркивая каждое слово, - В твоих исканиях тебе предстоит неблизкий путь. Во-первых, тебе следует найти корабль, который перенесет тебя через море невежества в царство страха. В царстве страха ты должен найти вход в подземный мир. Путь туда лежит через тьму, и только через семь дней и ночей блужданий во мгле ты достигнешь Мира мертвых. В Мире мертвых ты должен будешь предстать лицом к лицу с ужасным...
      Я схватил проклятое пресмыкающееся за его морщинистую, кожистую шею.
      - Как смеешь ты?! - взревело чудовище. - Я - великая черепаха Акабакнамадек...
      - ...брик-а-брак и так далее со всеми остановками. Да мне плевать на тебя, будь ты самой Папессой! - прошипел я, подтянув её голову поближе к своему лицу. - Слушай меня внимательно, старая пепельница! Вначале мне встречается кролик, который заявляет, что мне следует продраться через терновник, чтобы получить какие-то дурацкие стрелы и потолковать с лисой. Затем лиса говорит, что я должен побывать в лесу иллюзий, добыть там этот идиотский лук и поговорить с ястребом. Это пернатое создание известило меня о том, что мне необходимо вскарабкаться на гору отчаяния и завладеть там столь же идиотским копьем. А теперь и ты бормочешь, что мне надо пройти через новые испытания! Благодарю за предложение, но мне кажется, что я уже заслужил свой почетный нагрудный знак. Поэтому выкладывай немедленно, где я могу найти свой вонючий тотем.
      - Как я тебе уже сказала, - забубнила черепаха, во-первых, тебе следует найти корабль, который перенесет тебя через море невежества в царство страха. В царстве страха ты должен найти вход в подземный мир...
      В конце концов, в соревнованиях по перетягиванию каната победила черепаха. Мои руки соскользнули с её шеи, и она втянула голову в панцирь. Теперь её голос доносился до меня глухо, как из пещеры:
      - ...Путь туда лежит через тьму и только через семь дней и ночей блужданий во мгле...
      В отчаянии я пнул проклятое пресмыкающееся ногой, и оно чуть сдвинулось с вершины каменной сферы, на которой возлежало. И в этот момент меня осенила прекрасная мысль. Я подвел плечо под край панциря и, собрав все сила, приподнял чудовище. Панцирь некоторое время находился в неустойчивом равновесии. Я надавил еще, и черепаха, соскользнув со скалы, приземлилась на спину.
      Абракадабра, или как её там, похоже изрядно изумилась и по началу даже не могла сообразить, что с ней произошло. Она осторожно высунула одну лапу и попыталась нащупать твердую землю. Затем она высунула вторую лапу. Затем голову. На морде черепахи появилось выражение ужаса. Не сразу, конечно, а очень медленно. В итоге она явила свету все четыре ноги и принялась беспомощно сучить ими в воздухе.
      - Как смеешь ты поступать таким образом с великой черепахой Акабакнамадекереатенеакаблерад?! Переверни меня немедленно!
      - А теперь слушай меня внимательно, - произнес я, наступив одной ногой ей на брюхо. - Попробую объяснить тебе всё на понятном тебе языке. Эта неделя оказалась для меня очень скверной. Скверной по-настоящему. Я почти дошел до ручки. И если ты не скажешь мне то, что мне следует знать, я подложу под тебя немножко дровишек, растопки, налью в тебя водички и сварю себе черепаховый супчик во французском духе. Ты меня comprend?
      Черепаха, похоже, забеспокоилась всерьез.
      - Но я же уже сообщила тебе, как найти тотем... - заныла она. Во-первых, тебе следует найти корабль, который перенесет тебя через море невежества в царство страха...
      Я, ни слова не говоря, принялся обламывать с ближайшего куста ветви и складывать их вокруг панциря.
      - Что ты делаешь? - спросила черепаха и изогнула шею, чтобы увидеть меня. - Я же говорю тебе чистую правду! Только правду!! Ничего кроме правды!!! Поиски тотема требует соблюдения определенных правил. Неужели ты никогда не читал Кэмпбелла? Вспомни его "Героя с тысячью лиц". Ведь там всё написано. Для того чтобы достигнуть цели, ты должен путешествовать по воде, под землей на...
      Я продолжал складывать ветки под её панцирем.
      - Скажем так, - произнес я, принеся пригоршню сухих листьев для растопки. - У меня не хватило духу одолеть его до конца. Поэтому выдай мне выжимку в стиле "Ридерс Дайджест"1.
      - Что?
      - И давай покороче, - бросил я, доставая зажигалку.
      Черепаха на секунду задумалась, а я щёлкнул зажигалкой и поднес язычок пламени к листьям.
      - О`кей! О`кей! - возопила черепаха. - Пройди сто футов прямо, сверни направо у фонтана крови, а затем, чуть не доходя до поющей трясины, налево. Далее по коридору - третья дверь направо.
      - И это всё? - спросил я. - Ты в этом уверена?
      - Да, да! Но только потом не кляни меня за то, что упустил возможность поучаствовать в интереснейших приключениях. А теперь, как насчет того, чтобы перевернуть меня в нормальное положение?
      Я затоптал горящие листья и с помощью длинного рычага перевернул пресмыкающееся брюхом вниз. Черепаха бросила на меня злобный взгляд и принялась карабкаться на сферическую скалу.
      Как говорит Джен, стиль моего межличностного поведения нуждается в существенном улучшении. Видимо, она в чём-то права.
      Последовав указаниям черепахи, я вышел с кладбища, прошел через сад, миновал болото, вошел в викторианскую библиотеку, покинул её через каменную арку и оказался на третьем этаже здания, в котором размещалась моя контора.
      Сюрпризы, сюрпризы... Третья дверь налево вела в мой офис. Через матовое стекло было видно, что в кабинете кто-то двигается. Скорее всего, это был мой тотем - тот парень, который, наконец, сможет сообщить мне, что происходит. Я надеялся на то, что он не будет выглядеть слишком глупо. Не окажется бобром, пуделем, чихахуа или чем-то иным в этом роде.
      Я глубоко вздохнул, медленно открыл дверь и вошел в собственный кабинет. Оно предстало передо мной в черно-белых тонах, как в старинном кино, и лишь сквозь жалюзи пробивались отблески неоновой рекламы. Вся мебель в офисе оказалась ужасно старомодной.
      А оно восседало за моим столом.
      Боже! Это оно оказалось настолько банальным и нелепым, что о нем не стоило и говорить.
      Глава тридцать девятая: Полиция.
      Среда одиннадцатого. 4 час. 39 мин. пополудни.
      Я попросила Минди представить мне все газетные сообщения по делу Халэранта и принялась их читать, потягивая свой кофе. Уже через несколько минут все события того времени встали в моей памяти. Я читала о преступлении в то время, когда оно произошло, то-есть пятнадцать лет тому назад. Не знать об этом деле тогда было просто невозможно, так как пресса обсасывала его со всех сторон. Убийство стало суперсенсацией, подобно взрыву самолета в Лейкерби в конце прошлого века или суда над Тори Спеллингом в десятых годах века нашего. Знаменитый художник убивает свою жену в припадке ревности и уродует её тело. Часть органов так и не была найдена. Визг в прессе мог бы продолжаться и дальше, если бы Халэрант сразу не признал бы себя виновным в обмен на снижения срока заключения. Держу пари, что множество репортеров рыдали, узнав, что никакого открытого суда над убийцей не будет.
      Читать это было интересно, но в то же время я должна была согласиться с Тони, что дело Халэранта не имеет отношения к нашему расследованию, Правда, между тем давним преступлением и текущим делом имелось некоторое сходство. Во-первых, исчезнувшая матка, и, во-вторых, Халэрант был художником, а наши преступники тоже обладали некоторыми художественными наклонностями. Но способ действий был совершенно иным. Халэрант не создавал из тела своей супруги произведения искусства, в то время как в нашем случае трупы выглядели весьма художественно. Преступление Халэранта было спонтанным актом, явившимся результатом необузданной страсти, а те, кого мы сейчас разыскиваем, тщательно продумывали все свои кошмарные действия. Я еще некоторое время почитала статьи об убийстве художником своей жены и пришла к выводу, что копаться в старье не стоит. Ничего нового для расследования гибели Рейвен старая история дать не могла. Меня ждали более важные дела.
      Убрав файл художника, я вернулась к галактике мигающих цифр на поверхности рабочего стола. В течение нескольких следующих часов я смогла разобраться с созвездием чисел, покрывающих изображение трупа, и даже успела вгрызться в длиннющий перечень других сообщений, благоразумно задвинутых на самый край рабочего стола.
      Но и там оказалось несколько любопытных докладов. Девчонки из Лаборатории изучения стандартов поведения оценили действия преступников примерно так же, как и я. По их мнению, мы имеем дело не с психопатами, а с так называемыми, социопатами - людьми, чьей истинной целью является не личность, подвергнувшаяся нападению, а общество в целом. Кроме того, Служба информации сумела дать описание некоторых особенностей парня, рисовавшего на стенах в спальне Рейвен. Судя по углу, под которым двигалась кисть, художник работал правой рукой. Рост его находится в пределах между пятью футами десятью дюймами и шестью футами двумя дюймами. Да, из этого много не выжмешь. Эксперты сообщили новые детали в связи со следами ног, обнаруженных на заднем дворе. А при опросе соседей выяснилось, что одна дама видела у дома жертвы белый микроавтобус. Номера машины соседка, к сожалению, не запомнила.
      Около восьми вечера в штаб-квартиру вернулся Браунинг. Я ещё раз попросила его немедленно сообщить, если копы обнаружат Бандерса, и отправилась перекусить. Вернувшись с ужина и узнав, что ничего нового не произошло, я попросила Тони держать оборону еще пару часов, чтобы самой немного вздремнуть.
      Из этой затеи, естественно, ничего не вышло. Каждый раз, когда я намереваюсь поспать, в этом деле что-то обязательно происходит.
      Глава сороковая: Избранник.
      Среда одиннадцатого, 5 час. 20 мин. вечера.
      Мы нашли дерево с низко расположенным горизонтальным суком и с его помощью перелезли через ограду. Саммер первой спрыгнула вниз и сразу же проползла за куст.
      - Быстрее, Бенджи! Его мама может тебя увидеть.
      - Иду, иду, - проворчал я и подтянулся на ветке до половины изгороди. Но в этот момент пуговицы на моей рубашке полетели, и мне в брюхо уткнулось множество мелких веток.
      - Бенджи! - прошипела Саммер.
      Ухитрившись чудесным образом перевалиться через ограду, я присоединился к скрывающейся за кустом Саммер. Между нами и домом стояло огромное дерево, с болтающейся на нем в виде качелей старой автомобильной покрышкой. За деревом находилось довольно обширное пустое пространство. Я обратил внимание на то, что в двери черного хода было прорезано отверстие для собаки. Для очень большой собаки.
      - И за что же твоего приятеля Джеральда держат взаперти? поинтересовался я.
      - Да ни за что. Он провалил экзамен по работе с компьютером.
      - Экзамен по компьютеру?! Постой! Ты же сказала, что он в этом деле сечет, как бог.
      - Так и есть. Но, согласись, довольно трудно сдать любой экзамен, если из-за тебя разразился грандиозный скандал.
      - Понимаю. Со мной это случалось.
      - Но держу пари, что ты не вламывался в компьютер полицейского управления, чтобы выписать ордер на арест своего учителя.
      - Вот это да! Клёво!
      - Но это только начало. После этого он запустил пару вирусов и джинкса в школьную сеть, которая...
      - Что такое джинкс?
      - Джинкс это джинкс. Что-то вроде полтергейста. Один из тех крошечных духов, которые чинят неприятности и всё ломают. Те вещи, которые должны работать вдруг перестают действовать, и никто не может понять почему.
      - Да, мне приходилось с этим сталкиваться.
      - Видимо, в компьютерах поселилось довольно много джинксов. Одним словом, Джинкс, вызванный Джеральдом, поменял всем ребятам оценки, стер результаты контрольных работ и экзаменов, поставил термостат отопительной системы на 32 градуса по Цельсию и сотворил еще много чего. В результате школу пришлось на пару-тройку дней закрыть.
      - Как же они его поймали?
      - Во-первых, Джеральд не очень старался замести следы, а во-вторых, его классный руководитель - очень сильный ворлок. Когда сеть очистили от вируса, классный смог загнать Джинкса на дискету, и, угрожая навсегда оставить там в заточении, вынудил назвать имя негодяя, который его призвал. Да, кроме того, в школе появилась какая-то черная женщина из полиции и прихватила Джеральда за то, что он вломился в их систему. Все хором они доконали Джеральда, а ведь, в сущности, он никому не причинил вреда...
      - Саммер... - прервал я её, указывая на здоровенную скотину, только что вынырнувшую из собачьего лаза в дверях. Первым делом песик подошел к дереву с качелями из покрышки и отметился, а затем лениво направился в нашу сторону. Судя по размерам, зверюга был помесью добермана пинчера с танком "Шварцкопф". Я, намечая путь отступления, покосился в сторону изгороди, но Саммер положила мне на плечо руку и прошептала:
      - Замри! - После этого она так же шепотом позвала: - Призрак! Ко мне, Призрак!
      Песик навострил уши и затрусил к нам. Он обнюхал Саммер, которая, протянув руку, поскребла у него за ухом, приговаривая:
      - Хороший, мальчик. Замечательный мальчик. Ты не мог бы приласкать него, Бенджи? - закончила она.
      Вообще-то, у меня не было ни малейшего желания иметь дело с псом, превосходящим меня ростом. Но в то же время я не мог показать себя трусом в присутствии Саммер. Короче говоря, я осторожно почесал ему шею под челюстью. На ошейнике собаки я нащупал кожаный мешочек - очень похожий на тот, который висел на шее Саммер.
      - Что это? Очередной талисман?
      - Да.
      Я рассмеялся.
      - Чего здесь смешного. Разве собачке не нужен оберег? Дай-ка я тебе покажу, - отстегнув мешочек от ошейника и открыв его, Саммер продолжила: Вот листки мяты, защищающие от несчастных случаев. Наезда машины, например, или чего-то другого в том же роде. А вот это семечко тмина, которое делает собаку беззлобной и довольной жизнью.
      - А это что? - спросил я, показывая на какой-то стручок.
      - Это семена эвкалипта. В них нет никакого волшебства. Просто их запах отгоняет блох.
      Саммер положила кожаный мешочек на землю и принялась шарить по своим карманам.
      - У тебя не найдется ручки, Бенджи?
      Я вытянул шариковую ручку из заднего кармана и вручил ей. Саммер что-то нацарапала на крошечном листке бумаги, положила листок в мешочек и пристегнула последний к ошейнику.
      - Ну как, Призрак, ты еще не забыл нашу хитрость? Вперед! Ищи Бага Джеральда!
      Песик поднял уши, но с места не сдвинулся.
      - Давай, Призрак, давай! Вспомни, как ты делал раньше. Ищи Бага Джеральда! Ищи!
      До Призрака, наконец, дошло, что от него требуется, и он бегом направился к дому. Через несколько секунд я увидел, как в собачьем лазе мелькнул хвост.
      - Что теперь?
      - Теперь будем ждать.
      Саммер уселась на землю и привалилась спиной к ограде. Я уселся рядом с ней. Через пару минут я рискнул взять её за руку. Она руки не отняла.
      По прошествии некоторого времени, я услыхал, как дважды хлопнула дверца собачьего лаза, а еще через несколько секунд к нам присоединился Призрак и принялся вылизывать физиономию Саммер. Несмотря на странные поползновения собачки, Саммер ухитрилась снять с ошейника кожаный мешочек и передать его мне. Достать послание она не могла, так как ей приходилось увертываться от огромного собачьего языка.
      Открыв мешочек, я нашел там листок бумаги.
      "Проведу отвлекающий маневр с мамой ровно в 5:40. Дверь черного хода открыта. Поднимайтесь наверх. Только тихо!".
      Призрак к этому времени, чтобы удобней было лизать ей лицо, успел завалить Саммер на спину. Я отвлек зверюгу, пощекотав его, и он в знак благодарности стал лизать меня. Саммер вытерла лицо, и я сунул ей записку.
      - О`кей. У тебя есть часы, Бенджи?
      Я достал ноутбук и показал ей время. Часы на экране показывали пять часов тридцать семь минут.
      Мы вернули талисман Призраку и принялись следить за бегом секунд. Ровно в 5:40, мы сделали рывок через задний двор. Саммер приоткрыла дверь, сунула голову в щель, а затем знаком призвала меня следовать за ней. Мы на цыпочках прошествовали через большую кухню с медными котлами и дымящимися кастрюлями на плите, прошли по коридору и быстро поднялись по лестнице на второй этаж. Суля по тишине в доме, нас никто не видел. Наверху нас встретил какой-то белоголовый мальчишка, даже более тощий, чем я. Он провел нас в свою спальню, закрыл дверь и запустил музыку погромче, чтобы заглушить звук наших голосов.
      - Спасибо, что протащил нас к себе! - воскликнула Саммер, восторженно его обняв.
      - Без проблем, - пожал плечами тощий Джеральд, - чтобы не потерять квалификацию, мне время от времени надо тренироваться.
      - Это Бенджи, - представила меня Саммер.
      Джеральд и я помахали друг другу, обойдясь без рукопожатия.
      - Как ты сумел спровадить маму, - поинтересовался я.
      - Очень просто. Я отключил предохранитель на линии, ведущей в кухню, и маме пришлось спуститься в подвал, чтобы дать ток.
      - Круто, - восхитился я, подумав, не скажет ли он, как это делается, если я его спрошу.
      Саммер всё еще висела на Джеральде, но я не чувствовал, что он представляет для меня какую-то угрозу. Создавалось впечатление, что этот пацан и Саммер - дело прошлое. Кроме того он по жизни был, похоже, таким же клоуном, как и я. Да и комната у него была отделана, что надо! Потолок он оклеил бумагой с цветным изображением какой-то туманности. Под этим потрясным потолком болталось несколько космических кораблей. Пара из них были моделями подлинных космических станций - я узнал нашу станцию "Фридом" и южно-американскую "Либертас", а все остальные звездные корабли в свое время действовали в старинных кинофильмах. Я узнал "Мстителя" из "Последнего шанса", "Тысячелетнего Сокола" из "Звездных войн", но большую часть из них я вычислить не мог.
      - А это что? - спросил я, показывая на самый странный из всех кораблей. Он походил на воткнутый в яйцо камертон.
      - Это - "Вояджер". Одушевленный корабль из первого полнометражного фильма сериала "Звездный путь". Жалко, что сериал закончился. Последние пять серий были абсолютно улётными. Они наконец избавились от Джейнуэя и кораблем стал управлять "Семь-из-Девяти". Если хотите, я покажу вам, где в Сети можно найти эти эпизоды...
      - Вообще-то, Джеральд, мы в большой замазке, - сказала Саммер, - и надеемся, что ты поможешь нам из неё выбраться.
      - Что за вопрос. С чего начнем?
      - Для начала, - ответила Саммер, - мне надо отправить послание маме. Боюсь, что к этому времени у неё от беспокойства уже крыша сдвинулась.
      - Почему бы тебе ей просто не позвонить?
      - Не могу. За Бенджи ведет охоту ФБР, и мы с ним находимся в бегах.
      Джеральд, похоже, был сражен. Он еще раз, и на сей раз гораздо внимательнее посмотрел на меня. Похоже, что я в его глазах мгновенно вырос до заоблачных вершин. И я его понимаю - ведь парень не знал, что быть объектом охоты со стороны ФБР вовсе не так захватывающе, как это кажется со стороны.
      - Следовательно, - продолжала Саммер, - мы не можем воспользоваться своими телефонами, потому что они сразу засекут сигнал и выйдут на нас. По таксофону я маме позвонить не могу, так как её линия, возможно, прослушивается.
      Джеральд подумал немного, потер подбородок и спросил:
      - Хорошо. Что, по-твоему, следует сделать?
      - Я думаю, что можно отправить маме письмо по электронной почте. Письмо надо написать так, чтобы мама его сразу поняла, а для тех, кто его перехватит, оно показалось бы совершенно обычным. Но оно должно оплачено, как угодно, но только не с моего счета.
      - Сделаем, - сказал Джеральд. - Хочешь я открою какой-нибудь фальшивый счет и мы с него произведем оплату?
      - Валяй. Но счет не должен выглядит подозрительным. Никаких служб пересылки на Мадагаскаре или в других столь же экзотических местах.
      - О`кей, о`кей. Сделаю. Давай мне свой ноутбук.
      - Зачем?
      Джеральд махнул рукой в сторону своего девственно чистого рабочего стола.
      - Видишь? Они уволокли мой компьютер. Как часть наказания.
      Я передал ему свой ноутбук. Он взял отвертку и принялся снимать заднюю крышку.
      - Что ты делаешь?
      - Подключаю твой модем к моему телефону. Чтобы звонок не попал на твой номер. Поскольку тебя ищет ФБР и вообще...
      Пока он трудился я принялся осматривать его книжные полки. Джеральд оказался владельцем весьма впечатляющего собрания старинных комиксов, включая практически все номера "Хроник Ф.А.Р.С.А." и "Охоты". Будучи гостем, я не осмелился извлечь их из пластиковых упаковок, но соблазн сделать это был весьма сильным.
      - Порядок, - сказал Джеральд и передал ноутбук Саммер, которая тут же приступила к сочинению письма маме.
      В итоге мы с Джеральдом оказались один на один. Говорить нам было не о чем, и мне не оставалось ничего иного, кроме как поинтересоваться комиксами. Это вопрос пробудил его к жизни. Оказалось, что на полках хранилась лишь часть его коллекции, причём часть меньшая. Остальные сокровища были спрятаны в многочисленных коробках, сложенных штабелем в стенном шкафу. Там были такие старые сборники, о которых я даже не слышал. Но Джеральд заверил меня, что все они страшно крутые, особенно "Пеосчный человек" и "Вендетта начинается с буквы В". Он показал мне старинный роман в рисунках, озаглавленный "Часовой". Роман я досмотреть не успел, потому что нас окликнула Саммер.
      - Всё в порядке, я закончила, - сказала она. - Если мама поймет послание, она стряхнет хвост (если его за ней пустили), а затем встретится с нами на смотровой площадке Парка Пьемонт.
      - И ты думаешь, она сможет нам помочь? - спросил я.
      - Ты не знаешь её. Мама у меня что надо. Если кому и известно, что надо делать, так это только ей. Завершив акцию спасения, она, скорее всего, оставит меня сидеть дома на хлебе и воде. Я буду страдать за то, что прятала тебя в своей спальне, а затем вывела из дома без спроса...
      - Высоко ценю твою жертву.
      В этот момент в двери комнаты кто-то постучал. Я окаменел. Джеральд отчаянным взмахом руки показал на стенной шкаф. Саммер и я нырнули в темноту и закрыли за собой дверь в тот момент, когда мама Джеральда сунула голову в спальню сына.
      - Папа скоро вернется, - сказала она. - У тебя нет желания накрыть стол?
      - Желания сделать...что?
      -Перефразирую: Ты не хочешь накрыть стол, поскольку вот-вот вернется твой отец?
      - Охотно сделаю, как только закончу читать эту главу.
      Я услыхал как закрывается дверь.
      - Горизонт чист, - сказал Джеральд, а когда мы с Саммер появились из шкафа, спросил: - Чем ещё, ребята, могу быть вам полезным?
      - Я знаю, что ты сумел влезть в сеть городской полиции, так почему бы теперь тебе не вломится в сеть ФБР и не выяснить, что они хотят от бедного Бенджи? - сказала Саммер, и я заметил, что, задавая вопрос, она как можно сильнее выпятила грудь.
      - Хм... Можно попытаться, Но это займет некоторое время. И мне потребуется твой ноутбук.
      - О`кей, - сказала Саммер, протягивая ему компьютер.
      - Можешь заодно проверить и ЦРУ, - бросил я, пытаясь быть хоть в чем-то полезным.
      - Сделаю, - ответил Джеральд. - Нет ничего проще. Что еще прикажете взломать? Может быть пожелаете, взломать для вас Федеральную резервную систему1 и перевести на ваш счет пару миллиардов баксов?
      - Послушай, Джеральд, если ты сделать этого не можешь...
      - Разве я сказал, что не могу? Я сказал, чтобы вы не ждали быстрых результатов. Может быть, мне удастся вызвать авгура, чтобы подобрать ключ к одному из их паролей. Но после того жуткого случая в Сан-Диего, ФБР стало более тщательно защищать свои системы от магического вмешательства. Следовательно...
      - Вот и хорошо, - перевал я его. - Сразу дай нам знать, если на что-нибудь наткнешься.
      - Что еще? - вздохнул Джеральд.
      - Если ты сможешь связаться с моей мамой, передай ей, что её сын в полном порядке.
      Я всё еще был страшно на неё зол, но мне не хотелось, чтобы она сильно волновалась.
      - Так точно, сэр! Будет исполнено. Теперь, надеюсь, всё?
      -Вольно! - сказал я, - Это всё, но пара сэндвичей в дорогу нам бы не повредила.
      Глава сорок первая: Ведьма.
      Среда одиннадцатого. 6 час. 38 мин. вечера.
      - Дом Старбрингеров. У телефона Кристал.
      - Привет, Кристал. Говорит Холли Джекобс.
      - Салют, Холли. Рада тебя слышать. Как там Алекс и девочки?
      - Хмм... Собственно поэтому я и звоню. Саммер к тебе случайно не забегала?
      - Саммер? Нет. А в чем дело? Что-нибудь не так?
      - Полагаю, что с ней всё в порядке, - ответила я, пытаясь казаться спокойной. - Она ушла с одной из своих подружек и к ужину не вернулась.
      - Почему бы тебе ей просто не позвонить?
      Как будто я этого не пробовала!
      - Последнее время она очень активно пользовалась телефоном, - соврала я, отметив про себя, что с каждым разом это у меня получается всё лучше и лучше. - Думаю, что подсел аккумулятор. Позвони мне, если она вдруг у тебя объявится. Хорошо?
      - Обязательно позвоню, а теперь мне надо идти готовить ужин.
      - Желаю успеха. Пока.
      Я повесила трубку и вычеркнула строку, на которой значилось: "Джеральд Старбрингер". Это было последнее имя в списке друзей Саммер. Ни один из них моей дочери не видел.
      Я заглянула в гостиную, где Винтер дразнила Урвази с помощью клубка шерсти. Я настолько разнервничалась, что стала опасаться за свою младшую, и поэтому старалась не спускать с неё глаз. Но сходить с ума от волнения я не имела права.
      Через черный ход я вышла во двор. Наступал ранний летний вечер. Алекс, оставшись только в шортах, лежал на траве, а на его указательный палец был намотан локон волос Саммер. Лежал он, положа голову на руки и неотрывно глядя в пламя небольшого костра, который он разжег из ясеневых поленьев.
      Я села рядом с Алексом и слегка помассировала ему спину, а он продолжал смотреть на огонь. Мне очень хотелось спросить мужа, что он видит, но прерывать сеанс ясновидения было нельзя. Время от времени он брал волосок из локона и бросал его в огонь. Волосок мгновенно выпихивал и исчезал. Солнце неторопливо утонуло за линией горизонта. Крики дневных птиц умолкли, и им на смену пришел стрекот ночных насекомых. Поленья сгорели, превратившись в янтарные уголья. А он всё еще продолжал смотреть.
      И лишь когда уголья перестали светиться, а закат полностью погас, Алекс перекатился на спину и протер глаза.
      - Удалось что-нибудь? - спросила я.
      Некоторое время он молча смотрел в темно-синее небо, видимо, продумывая ответ. Я сумела справиться с искушением поторопить его, и стала ждать, когда он подберет нужные слова.
      - Мне кажется, что она не одна, - сказал, наконец, Алекс. - А видел я очень много. Клубок змей. Паутину. Гончих псов, преследующих зайца. Оленей - самца и самку. Самка была хромой. Что всё это означает, я пока понять не могу.
      Он поднял глаза на меня и пожал плечами.
      - Но она жива? - спросила я.
      - Да. Я практически в этом уверен, но... - он снова задумался, и на этот раз, я ждать не стала.
      - Что "но"?
      Он снова поднял глаза, явно пытаясь найти точные слова.
      - ...кто-то должен умереть. Кто-то ей близкий. Тот, кто будет с нею рядом.
      Во мне всё напряглось. В какую беду позволила себя втянуть Саммер?
      Я помогла Алексу встать, и мы направились к дому.
      - Что теперь? - спросила я.
      - Я думаю... - неуверенно произнес он, и, после короткой паузы закончил: - Думаю, что пора звонить в полицию.
      Я согласно кивнула, а Алекс отправился к Винтер, чтобы позаниматься с ней перед сном.
      - Полицейское управление Атланты, - услышала я в трубке. - Куда переправить ваш звонок?
      - Туда, где занимается поисками исчезнувших людей, - ответила я.
      - Подождите секунду, - в трубке послышался щелчок, после чего, другой голос произнес: - Управление розыска. Чем мы можем вам помочь?
      Голос принадлежал женщине с тем чистым британским акцентом, который бывает только у компьютеров или у дикторов Би-би-си. Я беседовала с программой.
      - Хочу заявить о пропаже человека.
      - Хорошо. Имя?
      - Саммер Джекобс.
      - Очень красивое имя. И как давно она исчезла?
      - Примерно пять часов тому назад.
      - О. Скорее всего она найдется. Мы приступаем к поиску только по истечении 24 часов с момента исчезновения.
      - Понимаю, но это особый случай. Она с мальчиком, и этого мальчика разыскивает полиция.
      - Он тоже исчез?
      - Нет. Я думаю, что его ищут, как свидетеля. На каком-то месте преступления полиция обнаружила его волосы.
      - Боюсь, что я не совсем вас понимаю, - этот ровный, доброжелательный голос начал выводить меня из себя.
      - Конечно не понимаете, - охотно согласилась я. - Мальчишка попал в переплет, и моя дочь вместе с ним.
      - Вы хотите сказать, что она находится в обществе объявленного в розыск преступника?
      - Нет. Впрочем, не исключено. Не знаю. Его зовут Бенджамин Денверс. Не могли бы вы проверить ваши файлы или что там у вас...?
      - Боюсь, что я все же не совсем понимаю, что вы хотите...
      Всё! Хватит!
      - А что ты вообще понимаешь, недоразвитая железка?! А теперь, ублюдочный робот, заткнись и соедини меня с живым человеком!
      Воцарилось недолгое молчание, а затем тот же голос, так же спокойно произнес:
      - Мэм, позвольте мне вас заверить, что я вполне живой человек. Меня зовут Рейчел Дезай, если вы требуете доказательств, то номер моего служебного значка тринадцать шестьде...
      - О... Не надо. Я вам верю.
      - Хорошо. А теперь глубоко вдохните, мэм, и попробуйте не торопясь объяснить, что вы хотите.
      Я воспользовалась её советом, и дело пошло гораздо лучше.
      - Итак, - начала я, - моя дочь отсутствует пять часов. Она не отвечает по телефону. Дочь находится в обществе мальчика по имени Бенджамин Денверс, которого полиция разыскивает в связи с каким-то другим делом.
      - Вам известно, с каким именно?
      - Хмм... Его мать точно не знает, но считает, что дело каким-то образом связано с событиями на кладбище и в клинике.
      - Вот как? В таком случае ваша тревога меня нисколько не удивляет. Итак... - последовала недолгая пауза. - Возможно, вы не знаете, мэм, что мы не имеем права разглашать имена лиц, находящихся в розыске. Но ничего не случиться, если я немного нарушу правила и скажу, что молодой человек по имени Бенджамин Денверс в розыске не значится. Надеюсь, что это вас хоть немного успокоит.
      Интересно.
      - Вы в этом уверены?
      - Абсолютно, мэм. Когда кто-то разыскивается, пусть даже и отдельным детективом, имя разыскиваемого вносится в общий файл для проверки, не подвергалось ли это лицо аресту за превышение скорости, нарушение общественного порядка или иные мелкие правонарушения. На Бенджамина в центральном файле нет никаких данных.
      - Огромное спасибо.
      - Видимо, кто-то что-то перепутал. Не беспокойтесь, скорее всего ваша дочь уже через пару часов будет дома.
      Что, дьявол их всех побери, происходит?
      Я попросила своего информационного агента воспроизвести мой телефонный разговор с миссис Денверс. Она была уверена в том, что её сына ищет полиция. Кто лжет? Она? Или, может быть, полиция? Я еще раз прослушала весь разговор. Если лгала мать Бенджи, то она, вне всякого сомнения гениальная актриса. Но и у полиции нет никакого основания для лжи. Что происходит?
      Я прошла в гостиную и, оторвав Алекса от игры с Винтер в шпионов, рассказала о том, что узнала в полиции.
      - Ну и что же нам теперь делать? - спросила я, закончив рассказ.
      Алекс поскреб в затылке и уставился в потолок.
      - Ждать, - наконец произнес он.
      Идея, конечно, была гениальной.
      - Ждать?! - возмутилась я. - Мы не можем сидеть, сложа руки! Надо что-то предпринять!
      - Мы и предпримем. Невод уже заброшен. И теперь будем ждать, когда в него заплывет рыба. Может быть, ты хочешь, чтобы я занялся ужином? закончил он, поднимаясь с пола.
      Мне казалось возмутительным и даже непристойным то, что Алекс в подобной ситуации мог хранить спокойствие. Но на это, как известно, у него особый дар. Спокойствие. И он, безусловно, прав.
      - Нет. Я всё приготовлю сама. Мне просто необходимо себя чем-нибудь занять.
      Алекс вернулся к игре с Винтер, а я попыталась сообразить хоть какой-нибудь ужин. Но мои мысли блуждали где-то очень далеко от кухни. В итоге я вначале сожгла в тостере маисовую лепешку, после чего у меня подгорел и рис. В конце концов мне пришлось бросить все свои силы на изготовление холодного салата с тунцом и соусом карри, который подгореть уж никак не мог. В итоге мне удалось справиться с салатом, избежав катастрофы.
      Мы поужинали в гостиной, а потом стали смотреть какую-то комедию положений. По крайней мере, Алекс и Винтер смотрели это дурацкое шоу. У меня же для веселья не было настроения. Поэтому я подключила персональный визор к передаче новостей. Это были не новости, а настоящий апофеоз насилия. Каких-то подростков христиан сильно избили за то, что они сожгли волосы девушки, исповедующей "Культ Виккан". В книжной лавке "Древо жизни" произошла перестрелка. Там, по счастью, никого не убили и не изувечили, и дело ограничилось всего лишь серьезным материальным ущербом. После этого начали передавать новые подробности об убийстве Рейвен, и сил на то, чтобы смотреть это, у меня просто не было.
      Я проверила свой телефон и убедилась, что он в полном порядке. Просто мне никто не звонил. Я убрала кухню. Затем гостиную. Затем до блеска протерла ванную. По-прежнему никаких звонков. Когда мыть и чистить ничего не осталось, я решила просмотреть электронную почту.
      Там был обычный завал рекламных посланий, которые я стерла даже не читая. Моя редакторша вежливо интересовалась, оправилась ли я от гриппа. Администрация школы спрашивала, будут ли девочки на уроках завтра. Кроме этого в электронной почте обнаружилось краткое послание от Урвази.
      Это послание привлекло мое внимание - не так часто приходится получать письма от своей домашней кошки. Содержание письма оказалось весьма любопытным.
      "Холли,
      Спешу сообщить, что наша встреча на обзорной площадке доставила мне огромное удовольствие. Нам следует чаще встречаться. Давай встретимся поскорее и поболтаем!
      Урвази"
      P.S. Мне очень понравилась твоя статья о Манксе. Ну и умны же эти кошки. Нам следовало бы у них учиться".
      Так-так. У меня не было старинных друзей по имени Урвази. По крайней мере, среди людей. Кроме того, о котах или кошках я в последнее время ничего не писала. Я посмотрела характеристику отправителя и выяснила, что письмо пришло от женщины адвоката бенгальского происхождения, проживающей в районе Большой Атланты и увлекающейся кулинарией, фехтованием и... электронной игрой "Смертельная схватка".
      Саммер, явно, пыталась привлечь мое внимание. Но к чему все эти шутки и игры? Почему она просто мне не позвонила? Что-то явно происходить. Хорошо хоть, что упоминание об обзорной площадке поддавалось легкой расшифровке.
      Я нашла Алекса в спальне Винтер, где он читал дочери сказку на ночь. Когда я рассказала ему о письме, он согласился остаться дома, чтобы присмотреть за младшей дочерью.
      В итоге я могла отправиться на свидание со старшей и получить ответы на все занимающие меня вопросы.
      Глава сорок вторая: Полиция.
      Среда одиннадцатого. 10 час. 49 мин. вечера.
      Не доезжая двух кварталов до места мы услышали шум толпы. Это был грозный, похожий на отдаленные раскаты грома рокот, который время от времени пронизывали выкрики и женский визг.
      Тони вначале провез нас на юг по Спринг-стрит, а затем свернул на Бико. Там ему пришлось остановиться, чтобы пропустить спешащих к Площади Свободы зевак. Подождав секунд тридцать и поняв, что этого нескончаемого потока ему не переждать, он поставил машину на тротуар.
      Я затолкала в рот последнюю пару крекеров, вылезла из автомобиля и, чтобы облегчить крекерам путь в желудок, допила одним глотком кофе из дорожной кружки. Я безмерно радовалась тому, что прежде чем принять участие в этом карнавале, мне все же удалось урвать два с половиной часа сна. Я надела на голову аппарат связи и ринулась вслед за Тони в битву.
      На площади царило безумие. Там уже собралось не менее четырех сотен граждан, и к ним постоянно прибывало подкрепление. В этой части города полным-полно ночных клубов и иных злачных мест, и их завсегдатаи стекались на площадь. Само собой разумеется, что из дверей Башни свободной прессы, высящейся в северо-западном углу площади, тоже изливался поток людей. Я заметила, как несколько вооруженных камерами телевизионщиков пробиваются сквозь толпу. Скорее всего, это была команда Баптисткой службы новостей, благо сенсационное событие произошло у их порога. Над нашими головами кружили два геликоптера, обшаривая лучами своих прожекторов место происшествия. Одним словом, журналистская братия старалась во всю.
      Предполагалось, что наш путь к месту преступления будут расчищать копы из Второго участка, но бедняги ничего не могли поделать с многократно превосходящей их по численности толпой. Тони и я, расталкивая локтями граждан Атланты, медленно пролагали путь к телу. На площади образовалась весьма странная смесь людей. Служащие ночных клубов в сверкающей униформе, бармены с бабочками на шее и с белыми передниками на животе, немолодые мужчины в строгих деловых костюмах отчаянно жестикулиоровали и что-то выкрикивали. В толпе я заметила несколько женщин, рыдавших так горько, словно они только что похоронили своих детишек. Рядом с ними какой-то здоровенный оболтус размахивал шестифутовым деревянным крестом. Я напрягла слух и услышала, как детина орет: "Сатана на сможет противостоять подлинной Вере! Греховность - это смерть!" Я обратила на него объектив головного аппарата связи, чтобы зафиксировать лицо фанатика. Мне показалось странным, что, едва услыхав о преступлении, он уже оказался вооруженным шестифутовым крестом. Впрочем, это ни о чем не говорило. Некоторые из этих безумцев постоянно возят кресты в багажниках машин, ожидая лишь повода заклеймить Сатану и вступиться за веру.
      Вскоре толпа развела меня и Тони в разные стороны. Я попыталась связаться с ним через головной коммуникатор, но толпа гудела так, что от этой идеи пришлось отказаться. Тони - уже большой мальчик. Не заблудится. Пробившись, наконец, через толпу, я показала значок патрульному, все еще не оставляющего надежду сдержать поток зевак.
      Ребята из Второго, делали все, что позволяли им их скудные людские ресурсы, и им удалось очистить площадку примерно в десять квадратных ярдов. В центре этой площадки и находился труп. Это была большая удача, так как тело занимало довольно много места. При ударе о мостовую кожа жертвы лопнула, а кровь и обрывки плоти брызнули во все стороны. Если бы у меня был выбор, я изолировала бы всю площадь, чтобы попытаться обнаружить предметы, отлетевшие или откатившиеся от тела. Но мы опоздали, очистить площадь уже не представлялось никакой возможности.
      Высокая блондинка в чине сержанта орала в мегафон, приказывая толпе разойтись Но законопослушные граждане Атланты на сотрудничество с полицией почему-то не шли и продолжали напирать. Я постучала пальцем по её плечу, показала удостоверение и спросила, нельзя ли вызвать подкрепление, чтобы обеспечить порядок. Зеваки, пытаясь хотя бы бросить взгляд на тело, давили на полицейских со всех сторон. Она сказала, что уже сделала запрос и что подкрепление в пути.
      - В чем дело? Почему весь этот шум? - спросила я, показывая на толпу.
      - Жертва - какая-то большая знаменитость, - ответила она. - Певец или что-то в этом роде. Один из зевак его узнал, и всё началось, прежде чем мы могли понять, откуда и почему на нас обрушилась эта лавина.
      Я отошла от неё, чтобы осмотреть тело. Вначале я осторожно обошла труп, стараясь не наступить на окружающие его пятна крови и куски человеческого мяса. На вид жертве было где-то под тридцать. Тело было обнажено и покрыто с ног до головы какой-то маслянистой субстанцией. Не надо было быть специалистом в области судебной медицины, чтобы понять, что тело упало с очень большой высоты. Я огляделось, чтобы понять, откуда оно могло свалиться. Единственным местом, с которого можно допрыгнуть до этой точки, была Башня свободной прессы. Но даже и она, пожалуй, располагалась слишком далеко. Для того, чтобы долететь сюда, покойному нужно было прыгать с большого разбега, а мне ни разу не доводилось слышать о том, чтобы самоубийцы разбегались перед прыжком. Обычно они после долгих колебаний просто шагают вниз. Нельзя исключать и того, что тело выброшено не из окна, а с вертолета или даже самолета.
      Я наклонилась, чтобы получше рассмотреть смотрящее в сторону лицо. На лбу трупа я увидела изображение обратного креста. Крест был начертан какой-то темно-красной краской - скоре всего кровью. Из уха и из угла рта сочились тоненькие струйки крови. Глаза трупа были широко раскрыты. И...
      Я достала ручку фонарь, и посветила в глаза покойника. Глаза были налиты кровью, что указывало на разрыв капилляров. Такое обычно случается при смерти от удушения, а о том, что кровоизлияния в глаза возникают после падения с высоты, я никогда не слышала. Надо будет спросить патологоанатома, подумала я.
      Когда я притупила к осмотру шеи, чтобы проверить, не осталось ли на ней следов удушения, на месте преступления появился Тони.
      - Какая радость... - начала я.
      - Радоваться будем позже, - оборвал он меня. - По пути сюда я кое-что услышал. Дай-ка мне взглянуть на его личико, - сказал Тони, опускаясь на колени рядом с трупом. - Будь я проклят! - после короткой паузы продолжил он. - Это Вэйр. Меган, нам нужен здесь по меньшей мере взвод, чтобы сдержать толпу. И взвод этот нужен немедленно.
      - Я уже затребовала подкрепление, - крикнула я, пытаясь перекрыть шум толпы. - Что нам, по-твоему, грозит?
      - Ты достаточно стара для того, чтобы помнить, какое волнение вызвало убийство Мадонны...
      - Неужели так скверно?
      - Даже хуже. Я видел кусок репортажа из Баптистских новостей. Мы сидим на пороховой бочке. На твоем месте, я затребовал бы сюда патрульных со всего города, предварительно вооружив их рвотным газом и электрошокерами.
      Я посмотрела на толпу. Тони был прав. Толпа увеличивалось, и напряжение в ней всё возрастало.
      - О кей. Я потребую, чтобы Второй участок прислал всех, кто у них остался. Потом свяжусь с Первым и попрошу их тоже помочь. Кроме того, я позвоню дежурному в БСР. Посмотрим, что они смогут нам прислать. И пусть кто-нибудь выяснит, куда, дьявол их побери, подевались все эксперты. Я хочу, чтобы тело, как можно быстрее, затолкали в мешок и увезли отсю...
      Я оборвала фразу на полуслове, потому что рев толпы внезапно стих. Не далее, чем в десятке метров от меня, в том месте, где полицейские держали фронт, вспыхнула драка. Мы опоздали. Побоище охватывало всё большую площадь, расширялось кругами так, словно в толпу бросили большой камень. Толпа, видимо, чем-то похожа на воду, подумала я. Охваченные горем люди били тех, у кого гибель любимого певца вызвала приступ ярости. И все они были злы на нас за то, что мы не пытаемся остановить насилие. Толпа прорвала оцепление и всеобщее побоище продолжалось уже над телом. Я пыталась удержаться на ногах, но мне этого не удалось. Меня толкнул какой-то мужчина, пытавшийся несмотря на весь этот бедлам, бросить взгляд на труп Вэйра. Тони пытался пробиться ко мне, но я видела лишь его голову и руки.
      Я бессильно наблюдала за тем, как над его головой поднялся а затем опустился здоровенный шестифутовый крест из бруса сечением 2х4 дюйма. Вместе с крестом на голову Тони обрушился и лозунг: "Единая нация под Единым Богом".
      Глава сорок третья: Избранник.
      Среда одиннадцатого. 11 час. 05 мин. вечера.
      Я и понятия не имел, что ночь имеет столько голосов. Весь последний час я занимался тем, что подсчитывал число отдельных, доносящихся до меня звуков. Это была увлекательная игра. Лягушки. Плеск рыбы. Спор двух торговцев наркотиками на детской площадке. Шаги бродяги, собирающего алюминиевые банки. И птицы. Я насчитал 14 разновидностей птичьего пения.
      Дождь то кончался, то принимался лить снова. Облака, подсвеченные огнями Атланты, приобрели фиолетовый оттенок, и озеро тоже стало фиолетовым, поскольку в нём отражались облака. Но всё остальное было серебряным. Луна сияла в разрывах облаков, и это был самый яркий свет во всем парке. В перерывах между дождями с поверхности озера поднимались небольшие клубы пара, искажая отражения небоскребов. Я смотрел на воду и мне казалось, что башни какого-то странного города плавают в фиолетовых облаках. Надо будет запомнить эту картину и попросить Скотта перенести её в наш комикс. Если, кончено, мне суждено когда-нибудь вернуться к нормальной жизни.
      Саммер уснула час назад, опершись спиной на одну из колонн обзорной площадки. На неё падал свет луны. Одна половина её лица была серебряной, а другая скрывалась в таинственном мраке. Она казалась такой милой и беззащитной, но...но, даже и во сне в ней было что-то от кошки. Жаль, что я не умею рисовать как Скотт. Если бы я умел, то обязательно написал её портрет - лицо наполовину в тени, и башни в фиолетовых облаках за ней.
      Вот уже несколько часов мы ждали появления её мамы, но та всё не приходила. Я уже потерял надежду, но иного выбора, кроме как продолжать ждать, у нас не было. В мой дом путь был закрыт. К Саммер мы тоже не могли идти. Если же мы попытаемся провести ночь в гостинице, нас вычислят по электронной кредитной карте и ПЧК тут же явятся за нами. И это при условии, что найдется отель, готовый предоставить номер паре малолеток.
      Саммер что-то пробормотала, но не проснулась. Я же достал один из рисовых брикетов с ванилью, украденных для нас Джеральдом, и принялся его грызть, постоянно делая паузы, чтобы выслушать очередную птичью трель, казавшуюся мне незнакомой. Затем я увидел, что дождь полил снова.
      Обзорная площадка сооружена в середине моста, соединяющего берега озера, так что дождь можно увидеть прежде, чем он до вас доберется. Я видел как капли дождя поднимают рябь на поверхности воды, продвигаясь по направлению к нам с юга на север. Через несколько секунд дождь забарабанил по крыше. Я слушал этот успокаивающий звук, догрызая рисовый брикет. Ночь была теплой, и мы находились в укрытии. Ну и пусть себе идёт.
      Из тени деревьев на восточном берегу озера появилась фигура человека. Человек явно направлялся к мосту. Я наклонился над Саммер и легонько потряс её плечо. Она проснулась мгновенно. Я приложил палец к губам, и увлек её в тень. Нас уже сегодня выгоняли из парка. Это сделал какой-то коп сразу после захода солнца.
      На сей раз это мог быть кто угодно, но только не полицейский. На человеке был какой-то бесформенный наряд, похожий на платье или на мантию, а сам он опирался на высокий - выше меня - посох. Двигалось это существо крайне медленно, так словно каждый шаг давался ему с огромным трудом. Это был не полицейский. И не ПЧК. И уж, конечно, не мама Саммер. До сих пор нам удавалось избежать встреч с психами и бездомными, шляющимися по ночам в парке. Оставалось надеяться, что и на этот раз удача нас не покинет.
      Я слышал ритмичное постукивание посоха о настил моста. Затем характер звуки изменился - неизвестное существо поднималось по ступеням на обзорную площадку. И вот оно вступило под крышу и опустилось на скамью. Луч луны, прорвавшись через облако осветил серебряные волосы, заплетенные на спине в две длинных косы. Это была женщина. Женщина очень старая. Я не знал, видела ли она нас или нет.
      В неведении я оставался лишь до того момента, когда она заговорила.
      - Надеюсь, вы не будете возражать против того, что я воспользуюсь тем же убежищем, что и вы? - спросила она. Голос у женщины был похож на кваканье лягушки. Очень старой лягушки и к тому же страдающей ларингитом. На улице дождь.
      Саммер вышла из тени. Я последовал за ней.
      - Конечно, не будем, - ответила Саммер.
      - Простите, - сказал я. - Мы не хотели вас испугать неожиданным появлением. Мы просто не знали, кто идет.
      - Пусть вас это не беспокоит, - произнесла старуха. - Я прожила такую длинную жизнь, что испугать меня чем-либо уже невозможно.
      Только подойдя совсем близко, я увидел насколько сильно морщины избороздили её лицо. Такой кожи мне раньше видеть не приходилось. Видимо, несчастная старуха была бедна настолько, что у неё не было средств на обычную пластическую операцию. Но в её глазах я увидел нечто такое, что невозможно было описать словами.
      Она взглянула на воду, помолчала немного и произнесла:
      "Открыв глаза, увидел я тебя с собою рядом,
      Пробившись сквозь стекло, луна твой серебрила лик,
      Не весь, а только часть его,
      А часть скрывала тень.
      И в этот миг,
      Ты мне предстала, чудной незнакомкой,
      Такой, который видел я тебя десятки лет назад,
      В ночи, когда угас прекрасный день..."
      Старуха перестала читать стихи и посмотрела на нас.
      - Как красиво, - сказала Саммер.
      - Да, - согласился я, и хотел добавить, что только что рисовал в уме точно такую картину. Но, испугавшись, что меня сочтут дешевым плагиатором, я лишь спросил: - Откуда это?
      - О... - со смешком сказала она, - Это всего лишь начало поэмы, которая еще не написана. - Затем старуха как-то странно на меня посмотрела и добавила: - Возможно, ты как раз тот, кто сумеет её закончить.
      Глава сорок четвертая: Одержимая.
      Среда одиннадцатого. 11 час. 50 мин. вечера.
      - Вот уж не думаю, - сказал мальчик. - Я вовсе не какой-нибудь слюнявый поэтишка.
      Стоящий за его спиной тотем согласно кивнул и одобрительно хлопнул мальчишку по спине. Тотем являл собой высокого детину в темном костюме, с маской домино на лице и цифрой "Z" на груди. "Супергерой", догадалась я.
      Я заметила, как девочка ткнула его локтем под ребра за эту очевидную грубость. Её тотемом был волк, с вплетенными в гриву одуванчиками.
      - Не суди его строго, - сказала я. - Он сейчас в таком возрасте, когда мальчишки стремятся продемонстрировать свою независимость, как себе, так и всему миру. Поверь мне. Я это знаю. И кроме того, - продолжала я, он прав. Большая часть поэзии - всего лишь упражнения в слюнявом сентиментализме, или того хуже в академической игре словами. Но, к счастью, это еще не вся поэзия. Есть стихи, молодой человек, - их, увы, мало, которые таят в себе чудо. Искру магии, если можно так выразиться. Эти стихи позволяют людям взглянуть на себя по-новому, а некоторым даже помогают открыть для себя смысл жизни.
      Я посмотрела мальчишке в глаза, чтобы понять, воспринимает он мои слова или нет. По его взгляду я поняла, что он считает меня слега чокнутой, или, как теперь принято говорит в их среде, - играю не полной колодой.
      - Вообще-то, - ответила я на его мысли. - В моей колоде есть даже пара лишних карт, да и разыгрываю я не совсем стандартный вариант игры.
      Он и этого не понял. Жаль, что мы не сможем долго побыть вместе. Я могла бы научить его многому из того, что видела в жизни, помогла бы многое понять. Но насколько мне было известно, до самых важных мыслей он дойдет самостоятельно.
      Тотем девочки поднял голову и принюхался. Судя по его виду, он унюхал нечто знакомое. Не прошло и секунды, как девочка сказала:
      - Мама пришла.
      Мальчик посмотрел сквозь сетку дождя на берег и на темную линию далеких деревьев.
      - Где она? - спросил он, потому что в отличие от подруги ничего не ощущал.
      - Там, - ответила девочка, показывая на едва различимую фигуру, выступившую из тени деревьев и двинувшуюся по тропе в нашем направлении.
      - Откуда ты знаешь, что это она? - спросил мальчик.
      - Знаю и всё. Это точно она.
      То что произошло после этого, было похоже на сон.
      Её мама, пройдя по берегу озеру, вступила на мост и направилась к смотровой площадке. Она прошла уже половину пути, когда за её спиной из темноты вынырнули несколько теней. Какие-то мужчины осторожно следовали за женщиной, но женщина их не замечала. Девочка крикнула, предупреждая мать об опасности, и та обернулась. Мужчины перешли на бег.
      Девочка и мальчик, окаменели от ужаса.
      - Бегите! - прошептала я, но они продолжали стоять, словно каменные изваяния. Тогда я призвала на помощь змею, и лишь с её помощью, изгнав один страх с помощью другого, мне удалось заставить их мне повиноваться. БЕГИТЕ! - на сей раз изо всех сил крикнула я.
      Дети выскочили с обзорной площадки на мост в тот момент, когда мужчины поравнялись с матерью Саммер. Та попыталась их остановить, но они не замедляя бега столкнули её в воду.
      Дети мчались по мосту к противоположному берегу, к спасительной темноте деревьев. Но до цели им было еще очень далеко, а мужчины уже начали на бегу доставать пистолеты.
      Я поднялась со скамьи и начала спускаться по ступеням на мост. Преследователи выстрелили раз. Потом другой. Этих выстрелов я не опасалась. Первые две пули, как правило, летят мимо, и лишь третья находит свою цель.
      Именно поэтому я здесь и оказалась Здесь, это значит посередине моста. Потому что несмотря на весь свой дар, всё своё могущество, я не могла преподнести миру дара большего, чем просто оказавшись здесь. Оказавшись в нужном месте в критический момент. Пусть он вырастет, чтобы писать прекрасные стихи.
      "Я ухожу от вас не первой,
      И совсем не лучшей.
      Но, кто сказал, что смерть моя,
      Всего лишь частный случай?".
      Глава сорок пятая: Полиция.
      Четверг двенадцатого. 0 час. 39 мин. пополуночи.
      - Мы почти закончили, - сказала медицинская сестра. - Вы сможете увидеть его через минуту.
      - Спасибо, - ответила, я, изумившись тому, что она выкроила момент, чтобы сообщить мне это.
      Комната ожидания была забита людьми, жаждущими хоть что-то узнать, что случилось с их друзьями и родственниками, попавшими в обезумевшую толпу. Я уступила свой стул пожилому джентльмену, которому сказали, что у его внучки сломана нога. Что же, в моем распоряжении остался первоклассный кусок свободной стены, к которой можно было прислониться.
      Я достала ручной дисплей и вернулась к просмотру передачи Баптистской сети новостей. Они прибыли на место преступления раньше меня, и я надеялась, что на их пленке я увижу нечто такое, что не заметила на площади. До того, как ребята со Второго участка прогнали операторов, те несколько раз успели снять тело крупным планом. Кроме того, они сумели запечатлеть на пленке толпу, после того как ситуация вышла из-под контроля. В данный момент БСН давала репортаж с заседания экспертов по оккультизму, высказывающих свои соображения в связи с данным делом. Господствующая среди них на данный момент теория сводилась к следующему: Вэйр являлся тайным членом Сатанинского заговора, и с помощью колдовских сил пытался пролететь над Башней свободной прессы, чтобы наложить на неё ужасное проклятие и, таким образом, утвердить конечное господство Сатаны над Америкой. Но поскольку Бог могущественнее Сатаны, колдовство над освященной Им землей потеряло силу, и Вэйр, упав на землю, обрел свою смерть. Такова была суть их рассуждений. Суть эта, естественно, была облачена в наукообразные одежды. Эксперты в подтверждение своих слов приводили псевдоисторические примеры и цитаты из библии. Но в сухом осадке оставалось то, что было сказано мною ранее. Лично у меня относительно причин гибели Вэйра были несколько иные теории, и именно их я решила проработать, прежде чем взяться за гипотезу магического полета.
      - Лейтенант Стрэнд, - сказала медсестра, прикоснувшись к моему локтю, - мы готовы его отпустить.
      Я кивнула, и она подвела меня к низкому столику, рядом с которым находился лейтенант Браунинг. Бедный лейтенант, сидя в коляске, пытался поставить свою подпись под документом о выписке. Его правая рука была в гипсе, поэтому Тони что-то мучительно царапал левой.
      - Привет, красавчик, - сказала я.
      Тони поднял на меня глаза. Его губа распухла, а лихая прядь светлых волос падала на лоб, частично прикрывая довольно длинный ряд металлических скрепок.
      - Тебе, по-моему, стоило бы начать не с меня, - сказал он, возвращаясь к попытке изобразить свое имя печатными буквами.
      - Возможно, но уж больно мило ты выглядишь. Так, наверное, выглядел бы Франкенштейн, если бы увлекался сёрфингом.
      - Неужели ты до сей поры не удосужилась взглянуть в зеркало? ухмыльнулся он.
      - Туше! - ответила я.
      Мне было известно, что глаз у меня заплыл, и в данный момент находился в стадии преобразования из рядового фингала в нечто красновато-багровое. Утешало лишь то, что синяк выглядел бы еще более отвратительно, будь у меня более светлая кожа. Кроме того, у меня треснуло ребро, но этого со стороны никто не видел, так как трещина имела название "волосяной". Мне влепили дозу вакцины, стимулирующей рост кости и посоветовали месяц не падать.
      Тони, наконец, закончил свои упражнения с ручкой и бумагой. То, что он нацарапал, вполне могло сойти за его имя, впрочем, как и на короткое непристойное ругательство.
      - Насколько всё скверно? - спросил он, когда служитель покатил его к дверям. - Или ты еще этого не знаешь?
      - Трое погибли, - ответила я. - Пока. Семьдесят три раненых, девять из которых находятся в критическом состоянии.
      Услыхав это, Тони лишь присвистнул. Мы молчали до тех пор, пока не оказались за дверями больницы. Тони выбрался из кресла, и мы направились к гаражу. Я спросила у Минди, куда поставили заказанную мною машину. Получив ответ и поднявшись на четвёртый уровень, я, приложив большой палец к сенсору, открыла автомобиль. Тони забрался на пассажирское место, я заняла сиденье водителя, после чего мы целую минуту сидели молча.
      Я пока не знакомилась с жизнеописанием трех жертв массовых беспорядков. Это можно будет сделать позже. Умом я понимала, что моей вины в их гибели нет. Мы работали изо всех сил, чтобы как можно быстрее завершить все формальности и увезти тело с площади. Но я знала, что если в самое ближайшее время нам не удастся завершить следствие, то к этим троим, погибшим в толпе, скоро присоединится довольно большая компания.
      После пары минут молчания Тони достал ноутбук и стал поглощать информацию, с которой я успела познакомиться в то время, когда ему ставили заклепки на лоб. Я надела головной прибор связи и вызвала шефа нашей службы Дэвисона. Я не говорила с ним с момента начала беспорядков, хотя к этому времени он уже должен был располагать всей доступной информацией. Шеф не ответил, что для него было совершенно не характерно. Обычно он снимает трубку после первого звонка. Видимо, проходило какое-то важное совещание. Или, может быть, для разнообразия, Дэвисон решил хотя бы немного вздремнуть.
      Я оставила ему сообщение и вызвала отдел Экспертизы.
      - Бакстер у телефона, - услышала я.
      Я рассчитывала, что ответит Шард, но поскольку за временем я не следила, то совсем забыла, что её смена уже закончилась.
      - Привет, Бакстер. Говорит Стрэнд. Что у вас там новенького по делу об убийстве Вэйра?
      - Хмм, лейтенант, не знаю, учили ли вас этому или нет, но вы существенно облегчили бы нашу задачу, доставив нам его тело.
      - У меня не то настроение, Бакстер, поэтому давай выкладывай, что там у вас.
      Поняв по моему голосу, что мне не до шуток, он сразу перешел на деловой тон.
      - Прости. Итак, надеюсь, тебе сообщили, что после бунта тело найти не удалось?
      - Да я слышала об этом.
      Я знала, как люди поклоняются своим героям, но похищение тела Вэйра не поддавалось логическому объяснению. Я понять не могла, кому мог понадобиться его труп. Неужели те, кто уволок его, хотят открыть новый бизнес и торговать в розницу зубами и локонами музыканта? А, может быть, те, кто украл тело, рассчитывают сделать из него чучело, чтобы постоянно держать перед собой в кресле за кухонным столом?
      - Итак, есть ли у тебя что-нибудь для меня? - продолжала я.
      - Да, поскольку ты упомянула о кровоизлиянии в роговицу, я взглянул на изображение, полученное с твоего головного прибора. Твои подозрения вполне оправданы, подобного рода кровоизлияния бывают при асфиксии, но не встречаются при падениях. Возможно, Вэйр был задушен. Правда, после падения с такой высоты нельзя исключать и нетипичных проявлений на теле.
      - Значит, ты не до конца уверен?
      - Почти до конца. Включи ноутбук, чтобы я мог перебросить тебе картинку.
      Я сделала то, что он просил, и экран заполнило лежащее на мостовой тело Вэйра.
      - Я смоделировал картинку, сопоставив изображения с головных приборов связи всех, кто ходил вокруг тела. Поскольку жертву на живот не переворачивали, я не смог смоделировать спину, но в остальном картинка получилась удачно. Имея изображение, сделанное под разными углами, можно сформировать весьма детальную модель.
      На трупе большое число ушибов и ссадин, что говорит о том, что после удара о твердую поверхность тело слегка подпрыгнуло и несколько раз перекатилось. Если бы место падения осталось не тронутым, то по расположению капель крови на мостовой мы могли бы рассчитать траекторию полета и...
      - Бакстер!
      - Верно, после драки кулаками не машут. Обрати внимание на царапины и ссадины на его шее. - Бакстер увеличил участок картинки и продолжил: - Это следы - следствие затягивания на шее либо проволоки, либо тонкой цепочки. Следы подтверждают версию удушения, а результатом падения, напротив, ни коем образом быть не могут.
      - Итак, нет сомнения в том, что перед падением он был задушен?
      - Если хочешь услышать мое мнение, - то да, Я в этом не сомневаюсь. Но тебе крепко придется попотеть на суде, если на основании этой картинки ты попытаешься убедить присяжных в том, что Вэйра задушили.
      - Ничего, попотею. Нам надо иметь под рукой нечто такое, что может сделать жизнь Окружного прокурора более весёлой и яркой. Есть еще что-нибудь?
      - Да. Мы определили, какой субстанцией было покрыта кожа жертвы.
      - Как это вам удалось, не имея тела?
      - Нам повезло при осмотре площади после завершения мятежа. На одном из кустов, футах в пятнадцати от того места, где ранее находился труп, удалось обнаружить лоскут кожи. Результат генетического анализа полностью соответствует картине, полученной после анализа его волос. Образцы волос, как ты догадываешься, мы взяли в его жилье.
      - Ну и что же это за субстанция?
      - Держись за что-нибудь. Это человеческий жир.
      - Что?!
      - Человеческий жир. Жир полученный с человека. К Вэйру он не имеет никакого отношения - совсем иной тип ДНК. Более того - другая группа крови. К жиру примешаны частицы растений: в основном белладонна и вербена.
      Как только я прихожу к выводу, что это дело не может обрести более жуткий и странный вид, чем оно уже имеет, как жизнь тотчас опровергает мои домыслы.
      - Хорошо, удалось ли выяснить, из кого мог быть вытоплен этот жир? спросила я.
      - Да. Я сумел поработать с ДНК. Итак, мы имеем особу женского пола, европеоидного типа, темные волосы, карие глаза, праворукая. Предположительно хорошо упитанная. Рост во взрослом состоянии от пяти футов четырех дюймов до пяти и шести. Проверив базу данных, сведений о прохождении воинской службы или правонарушениях не обнаружил, поэтому идентифицировать источник жира не мог.
      - О`кей. Спасибо. Не мог бы ты направить эти с ведения в ФБР. Мне любопытно, что об этом скажут девицы из Лаборатории изучения стандартов поведения.
      - Сделаю. И еще... - начал было он, но тут же умолк.
      - Говори, говори.
      - Мне казалось, что я нечто подобное когда-то слышал и залез в базу данных по оккультизму.
      - И? - поторопила его я.
      - Существуют старинные предания о ведьмах, которые готовили специальную мазь для полетов из жира некрещеных младенцев. Я подумал, что для тебя это может оказаться интересным.
      Итак, некрещеные младенцы. Преступники, как нам известно, похитили в клинике планирования семьи человеческий зародыш. Боже, до чего же это все отвратительно и страшно!
      - Спасибо, - сказала я. - Это действительно любопытно.
      У Бакстера для меня больше ничего не было, и я тут же связалась Кайон. Я не сомневалась в том, что она все еще торчит на службе прорабатывая все версии.
      - Привет, лейтенант, - сказал она, - что от меня теперь требуется?
      - У меня проблема, решение которой требует твоих талантов.
      - Выкладывай!
      - Вполне вероятно, что мы действуем методом тыка, но все же попытаться стоит. Тело жертвы было покрыто человеческим жиром, однако образцов ДНК нет ни в армии, ни у нас. Поэтому идентифицировать источник сала мы не смогли. Но у нас имеются характеристики субъекта, полученные путем анализа ДНК. Не могла бы ты пропустить эти данные через свои файлы.
      - Хмм... Попробую. Что кроме генетической характеристики вам еще известно о доноре?
      - Исходя из требований оккультизма, мы полагаем, что донор мог быть ребенком, не прошедшим обряд крещения. Поэтому посмотри в моргах. Не поступали ли туда за последние пару дней тела младенцев женского пола с надрезами, говорящими о том, что преступники частично снимали кожу с трупа, чтобы соскоблить жировые отложения. Я лично полагаю, что донором, скорее всего, мог послужить один из зародышей, похищенных из клиники на Персиковой улице. Если так, то можно попытаться найти родителей. Может быть они имеют какое-то отношение к мотивам, стоящим за всем этим кошмаром. Я знаю, что прошу слишком много, но...
      - Что же, задачка интересная, - сказала, не дав мне закончить, Кайон. - Попробую достойно ответить на брошенный мне вызов.
      - Спасибо, - сказала я, разъединилась с Кайон и, обратившись к Тони, спросила: - Как там у тебя? Справляешься?
      - Более или менее, - ответил он, отодвигая ноутбук.
      Я рассказала ему все, что только что узнала, включая сведения о жире, которым была покрыта кожа Вэйра.
      - Человеческий жир? - переспросил Тони, задумчиво скребя подбородок здоровой рукой, и мне стало ясно, что он прекрасно осведомлен об оккультном значении этой субстанции. - Ты знаешь, с какой целью используют человеческий жир ведьмы?
      - С целью изготовления мази для полетов, насколько мне известно. Но только не говори мне, что готов подписаться под этим колдовским мумбо-юмбо и согласиться с теми болванами, которые утверждают, что Вэйр парил над площадью.
      - Я вовсе не утверждаю, что целиком разделяю эту гипотезу, - серьезно ответил Тони. - Но в то же время и не могу сказать, что полностью её отметаю. Могущество Сатаны, Меган, - явление вполне реальное. Несмотря на то, что ему удалось убедить большинство человечества в том, что он вообще не существует. - На некоторое время в помещении повисло неловкое молчание, и первым его нарушил Тони. - Но это вовсе не означает, - проговорил он с улыбкой, что у меня нет вопросов, которые мне хотелось бы задать в связи этой небольшой воздушной катастрофой.
      - Вот и хорошо, - ответила я, - и у меня тоже осталась пара-тройка вопросов по этому делу.
      - И что же мы теперь предпримем?
      - Я уже направила несколько человек выяснить все перемещения Вэйра за два последних дня. К счастью, парень подобный ему, не может передвигаться, не привлекая к себе внимания. Пока мне удалось выяснить, что примерно в два часа дня он вошел в Башню свободной прессы, а восемь часов спустя его нашли у подножия башни. Парень был разбрызган чуть ли ни по всей площади Свободы. Надеюсь, что нам удастся найти людей, которые помогут нам заполнить этот восьмичасовой пробел.
      Глава сорок шестая: Сыщик.
      Он сидел в моем кресле, закинув свои огромные, поросшие волосами ноги на стол, и сосал из стакана какую-то темную жидкость. Увидев меня, он махнул волосатой лапой, что, видимо, должно было служить приветствием.
      - Привет, малыш, - сказал он, - а я уж, было, решил, что тебе сюда не добраться.
      Я в ужасе смотрел на него.
      - Мой тотем... Мой тотем - Обезьяна Марлоу?! Быть не может! До чего же банально!
      - Эй, дружок, полегче - с угрозой произнес он, вставая из-за стола, тебе в этом некого винить, кроме самого себя. Разве не ты подростком с восторгом смотрел все эпизоды дурацкого сериала под названием "Горилла-Сыщик"? Неужели ты считаешь, что мне нравиться ходить с такой рожей? Я, да будет тебе известно, мечтал быть похожим на Тома Круза, или на этого, как его там... Ах да! Ди Каприо.
      - Ничего, - заметил я, - могло быть и хуже. Подумай, что случилось бы, если бы я вместо "Гориллы" смотрел "Коломбо"? Тебе, в таком случае, до конца дней пришлось бы таскаться в шкуре Питера Фалька.
      - Это было бы совсем хреново. Так что твой аргумент проходит. Ну, а если уж на то пошло, то в конкурсах красоты мне все едино не участвовать.
      Он выдвинул ящик стола, достал оттуда банан и засунул фрукт в пасть наподобие сигары.
      - Итак, - начал я, слегка оправившись от первоначального шока, - мне сказали, что ты - тот парень, который сможет дать ответ на все мои вопросы.
      Он уселся в мое кресло и откинулся на спинку, забросив лапы за голову.
      - Не исключено, - буркнула Горилла-Марлоу. - Если вопросы будут поставлены, как надо.
      Поверхность стола была усыпана какими-то листками бумаги. Отгребя часть листков в сторону, я уселся на край стола и сказал:
      - Начнем с главного. Кто ты такой?
      Он извлек банан из пасти и, ткнув им в мою сторону, произнес:
      - Не пойдет. Вопрос никуда не годится.
      Тотем вознамерился сунуть банан себе в рот, но я перехватил его лапу и спросил:
      - Хорошо. Что, по-твоему, является правильным вопросом?
      - Правильнее было бы спросить, - ответил он, воткнув банан в пасть: Кто такой ты?
      - Я часто прогуливал занятия по философии, - сказал я. - Поэтому не мог бы ты мне внятно это объяснить?
      - Начнем с того, что ты никогда не учился философии. Я это знаю точно, потому что "был там". - С этими словами он взял со стола бутылку сока грейпфрута и, плеснув себе в стакан, продолжил: - Хорошо, попытаемся подступиться к проблеме с другой стороны. С кем ты беседуешь, когда задаешь вопрос самому себе? И кто, по-твоему, на этот вопрос отвечает? А уже если говорить об этом... - он протянул лапу к ящику с файлами, открыл его и извлек толстенную папку. Я прочитал заголовок: "Привлекательные мужчины/Замечания по проблемам флирта".
      Он протянул мне папку, я открыл её и увидел на первой странице досье на Джима-Джо-Джона. Оказалось, что парня зовут Джейк.
      Я закрыл папку и посмотрел разбросанные на обезьяньем столе бумаги. В основном это были фотографии. Некоторые из них, видимо, были сделаны на месте убийства. На этих снимках был изображен в разных ракурсах труп женщины с зияющей дырой в том месте, где должен был находиться живот. Все остальные снимки являлись репродукциями с картин.
      - Увлекаешься изобразительным искусством? - поинтересовался я.
      - В некотором смысле. Я думал, что не вредно будет поработать, пока ты пытаешься разоблачить Стоунуолла или спасаешься от его Христианской милиции. Я рассудил, что хотя бы одному из нас, стоит заняться делом.
      Я взглянул на фотографии картин. Картины показались мне знакомыми, и лишь через минуту я сообразил, что все они напомнили мне то жутковатое полотно, которое я выудил из компьютера Джен.
      На углу стола лежала лупа. Я взял её и внимательно изучил подписи. Они оказались одинаковыми под всеми картинами. Алисия Сен-Клод.
      - Хороший мальчик, - произнес тотем, внимательно наблюдая за моими действиями. - Возможно, для тебя еще не всё потеряно.
      - Благодарю, - сказал я. - А теперь не мог бы ты помочь мне разрешить еще одну проблему? Скажи, как мне сбежать из этого цирка и оказаться снова в реальном мире.
      Горилла печально вздохнула и, немного помолчав, проговорила:
      - Нет, боюсь все же, что твоя тупость полностью соответствует твоему облику. Это и есть реальный мир, - бросил он, обведя вокруг себя лапой. Поскольку подавляющее большинство людей являются проводящими всю жизнь во сне недоумками, они видят лишь крошечную часть окружающего их мира.
      - Отлично, - сказал я, - но, к сожалению, один из этих недоумков оказался моим клиентом. Поэтому не могу ли я вернуться в сонный мир, чтобы завершить начатую работу.
      - Если ты хочешь только этого, - зевнула горилла, - то способ вернуться, конечно, найдется. - Оглядевшись по сторонам и приложив палец к губам, словно хотел произнести нечто вроде "и у стен бывают уши", тотем движением пальца поманил меня склониться к нему поближе. Что я и сделал, открыв тем самым свою челюсть для сокрушительного апперкота.
      Глава сорок седьмая: Полиция.
      Четверг двенадцатого. 5 час. 31 мин. утра.
      - Итак, вы помните, что он приходил? - напористо спросила я.
      Человек на другом конце линии зевнул. На экране было видно, что на парне был махровый купальный халат с изображением тигра.
      - Да. Я уже это говорил. Не каждый день удается встретиться с Джастином Вэйром. Он даже перекинулся со мной парой слов.
      - Отлично. А время посещения вы случайно не запомнили?
      Охранник поскреб за ухом, подумал немного и сказал:
      - Точно не помню. Это было где-то между двумя и тремя часами. Я уверен, что он внесен в список посетителей.
      - Хорошо, я проверю.
      Вообще-то я это уже проверила. Согласно списку, Вэйр вошел в здание в 2 часа 38 минут. Своим вопросом я просто хотела проверить память парня.
      - А когда он ушел? - продолжала допрос я.
      - Я не видел его на выходе.
      - Вот как?
      - Не видел. Но я не всю смену находился у главного входа.
      - Почему?
      - Произошла какая-то путаница с моей карточкой регистрации прихода и ухода, и начальник вызвал меня к себе. Оказалось, что это был какой-то глупый компьютерный сбой.
      - Да, - согласилась я, - такие вещи случаются. Однажды компьютер решил, что я недоработала семнадцать часов, и вычел деньги из недельной зарплаты, вместо того чтобы отправить их на мой депозит в банке.
      - Неужели?
      - Не сомневайтесь. Интересно, а сколько времени ушло у вас на то, чтобы благополучно разрешить проблему?
      - Меньше часа.
      - И это произошло между...
      - Постойте. Дайте подумать... Что-то между тремя тридцатью и четырьмя тридцатью...
      На сей раз он говорил очень неуверенно.
      - О`кей. Кто вместо вас в это время охранял вход?
      - Какой-то новый парнишка.
      - Хорошо, пожалуй, мне стоит его как следует поспрашивать. Вы случайно не знаете, как его зовут?
      Парень в тигровом халате наморщил лоб, помолчал немного и затем произнес виновато:
      - У меня всегда плохо с именами. Чтобы запомнить имя, мне надо встретиться с человеком пару-тройку раз...
      - Следовательно до этого вы его не видели?
      - Как я уже сказал, парень - новичок.
      Я подняла листок бумаги и сделала вид будто читаю список имен.
      - Может быть его имя Джонс? Высокий блондин...
      - Нет. У того шевелюра морковного цвета. Кроме того, парень уже начинает лысеть.
      - Огромное спасибо, мистер Картер. И еще раз прошу извинить за то, что вытащила вас из постели.
      - Не беспокойтесь. После такого безумного дня я все едино не могу как следует уснуть.
      Я выключила связь и попросила Минди немедленно вывести на экран фотографии всех сотрудников службы охраны Башни свободной прессы. Просмотр снимков не принес результата. Парень или успел перекрасить волосы, или просто не служил в охране.
      Я заметила, как Тони отключил головной аппарат связи и со смаком потянулся.
      - Как дела? - спросила я.
      - Дела довольно странные, - ответил он. - Ты готова, как говаривали в старину, сравнить наши заметки?
      - Готова. Итак, что ты узнал у секретарши?
      - Она помнит, как Вэйр пришел к сенатору. По её словам это произошло примерно без четверти три. Однако, как он уходил, она не помнит, но в половину третьего её с рабочего места вызвали. Дама предполагает, что именно в это время музыкант и ушел.
      - Любопытно. У меня только что состоялся разговор с охранником, дежурившим на входе. Он помнит, как Вэйр вошел, но его ухода парень тоже не видел. Его отозвали с поста примерно в три тридцать. Замещавший его охранник пометил уход музыканта тремя часами сорока двумя минутами. Но никто не знает этого охранника и с тех пор он не появлялся.
      - Ничего себе совпаденьице, - с мрачным видом заметил Тони.
      - Это еще не всё. Я посадила людей обзвонить всех, кто работал в то время в здании...
      - Меган, но в здании, наверное, было больше тысячи человек!
      - Если хочешь знать точную цифру, то их 1789, включая временный персонал и приходящих уборщиц. И я намерена спросить у каждого из них, видели ли они, как Вэйр выходил из здания. Люди, подобные Джастину Вэйру, не могут слоняться по зданию, оставаясь незамеченными. Один мог запомнить, как спускался вместе с ним в лифте, другой видел, как великий человек шел через вестибюль, а третий столкнулся с ним в дверях.
      - Ну и каков же общий счет?
      - На данный момент 0 из 1027 попыток, - ответила я, посмотрев, как меняются цифры на рабочем столе. Пока я говорила, выскочила цифра 1028, а следом за ней и 1029.
      Тони сидел, склонив голову набок и закрыв глаза. Такую позу он обычно принимает, когда чем-то сильно огорчен и не хочет, чтобы это заметили другие. Я понимала, что ему очень не нравилось то, куда ведут следы. Но я также знала, что он слишком хороший коп, чтобы игнорировать очевидное. Я дала ему еще несколько секунд на переживания, а затем продолжила:
      - Это означает...
      - Это означает, что Вэйр так и не вышел из Башни свободной прессы, прервал меня Тони. - Это означает, что кто-то из находившихся в этом здании людей задушил его и спрятал тело до наступления темноты. Преступник раздел труп, разрисовал его сатанинскими символами и выбросил из окна.
      - Их было по меньшей мере двое, - поправила я его. - Тело лежало довольно далеко от здания, что говорит о том, что его швырнули с большой силой.
      - Ну ладно, - со вздохом, сказал Тони, - ведь ты считаешь, что здесь не обошлось без участия Стоунуолла, не так ли?
      Я была рада, что мы говорим с глазу на глаз и с отключенными приборами связи.
      - Иных вариантов я просто не вижу, - сказала я. - Он, как минимум, организовал прикрытие. Чтобы устроить сбой компьютера с целью отозвать охранника, потребовались усилия еще нескольких людей, но...
      - ... но именно Стоунуолл услал свою секретаршу в три тридцать с каким-то заданием. Он лично просил её об этом. Я проверил. Но, честно говоря, Меган, я в этом не вижу абсолютно никакого смысла.
      - А разве во всем этом деле есть какой-то смысл?
      - Нет, я хочу сказать совсем о другом. Подумай. Стоунуолл выступает на политической арене довольно давно. Если бы он был глуп, то так высоко бы не забрался. А ты хочешь мне сказать, что Вэйр договаривается с ним о встрече, входит в кабинет, где Стоунуолл его и приканчивает. В своем собственном кабинете? Во время рандеву? Подобное просто невозможно. Если бы сенатор вздумал убить парня, то он бы обтяпал это так, что не осталось бы никаких следов. Кроме того, зачем ему, фигурально выражаясь, убивать курицу, несущую золотые яйца? Вэйр за несколько последних лет сделал для Его преподобия кучу денег.
      - То, что ты говоришь, звучит вполне разумно но, увы, не согласуется с фактами. И, как я догадываюсь, Стоунуолл надавил на кое-какие рычаги в Департаменте полиции, чтобы максимально затормозить расследование.
      По правде говоря, я уже давно с беспокойством ожидала, что шеф мне позвонит и прикажет прекратить разработку этой версии. По счастью, этого не произошло. Во всяком случае, пока.
      Тони сидел с несчастным видом, стараясь не встречаться со мной взглядом.
      - Может быть, у тебя есть другая, столь же убедительная версия? спросила я, пытаясь хоть как-то ему помочь.
      - Нет, - ответил он. - Но одного я понять не в силах. Если Стоунуолл стоит за убийством Вэйра, то как связать его с другими преступлениями? И чем оно может нам помочь во всем расследовании?
      - Не знаю, - призналась я. - Могу сказать лишь, что последнее преступление не было спланировано столь тщательно, как предыдущие. Некоторые из оккультных символов - те же. Но их легко скопировать, если смотришь новости...
      В этот момент в комнату отдыха вошла Кайон.
      - Прошу извинить за вторжение, - сказала она, - но ты просила сообщить, если я смогу идентифицировать донора.
      - Неужели тебе это удалось? - спросила я, безуспешно пытаясь скрыть изумление.
      - У вас что-то со слухом, лейтенант? - спросила она. - Именно это я и сказала.
      - Великолепно! И кто же она? - я надеялась, что обнаружится связь, которая поможет в расследовании.
      - Неужели ты не хочешь вначале выслушать о цепи железных логических умозаключений, которые привели меня к правильному ответу? О взлете фантазии? Об интуитивном озарении? О...
      - Всем этим ты сможешь потрясти меня позже, - ответила я. - Кто она, и как она умерла?
      - Её зовут Кармен Фитцпатрик. Это ответ на первый вопрос. А ответ на второй - никак?
      - То есть...? - вмешался Тони.
      - Она вовсе не умерла, - продолжила Кайон. - Кармен жива и вполне бодро шевелит клешнями. Работает ночным кассиром в первоклассной гостинице в центре города. Имеет сына пяти лет, обожающего баскетбол. Супруг добывает нефть где-то в Антарктике...
      - Прости, - остановила я этот поток слов. - Не могли бы мы вернуться к той части, которую можно условно озаглавить "Бодро шевелит клешнями"? Если она жива, то как жир из её тела попал на труп Вэйра?
      - Что же. Я задала себе тот же вопрос, когда не смогла обнаружить идентичный генотип у всех тех, кто недавно оставил земную юдоль, - ответила в своем обычном стиле Кайон. - И вот здесь на меня накатило вдохновение, о котором ты не пожелала слушать. Я вспомнила о еще одном источнике информации. В городе сейчас находится несколько специалистов по пластической хирургии, которые очень недовольны тем обстоятельством, что я вытащила их из теплой постели в четыре часа утра. Для того, чтобы ответить на мои вопросы. У них создалось ложное мнение о том, что если номера телефона нет в справочнике, то им никто не может позвонить. Видимо. им никогда не...
      - Специалисты по пластической хирургии? - недоуменно переспросил Тони.
      - Именно, - ответили Кайон, дотронувшись пальцем до кончика носа. - А если быть точным, то доктор Сен-Джеймс. Операция была произведена этим утром. Когда я позвонила пациентке домой, та отдыхала. Похвасталась, что покупает себе новый купальник, чтобы продемонстрировать успехи современной хирургии.
      - Спасибо, Кайон, - сказала я.
      Кайон кивнула, надела головной аппарат связи и отправилась в рабочую комнату.
      - Поправь меня, если я ошибаюсь, - произнесла я, обращаясь к Тони, но мне кажется, что отсос жировых отложений пока не входит в число сатанинских ритуалов.
      Тони пожал плечами.
      - Считаю это отрицательным ответом, - сказала я, глубоко вздохнула и, слегка приведя в порядок свои мысли, спросила: - Как идет охота на Бандерса?
      - Пока безуспешно, - сказал Тони. - Видимо, он залег на дно.
      - Хорошо. Поручи это дел Маккормику. А тебя я попрошу как можно скорее проследить путь жира от операционного стола до жертвы. Допроси хирурга, медицинскую сестру, тщательно осмотри операционную, найди тех, кто занимается вывозом из больницы биоматериалов. Одним словом, постарайся узнать, как преступники могли получить доступ к жиру. Не исключено, что таким образом мы найдем против них неопровержимые улики. А я тем временем попытаюсь отыскать проходы в том политическом минной поле, на котором мы сейчас находимся.
      - Тебе предстоит та еще работенка, так что постарайся не очень рисковать.
      Тони взял головной прибор связи и отправился в гараж, а я стала готовиться к важным телефонным переговорам. Настало время немного поболтать с шефом Дэвисоном на тему его отношений с сенатором Стоунуоллом. Подобная перспектива меня вовсе не вдохновляла. Тони прав, надо быть предельно осторожной и разыграть свои карты с особой тщательностью. Я попросила Минди связать меня с шефом и, услыхав ответ его голосовой почты, испытала чуть ли не облегчение.
      Я вспомнила, что оставила для него сообщение еще четыре часа тому назад, но он мне до сих пор не ответил. Я так увлеклась анализом различных версий, что совсем об этом забыла. Скорее всего, шеф спал. Однако новости были настолько сенсационными, что он, наверняка, рассердится, если я его не разбужу. Одним словом, я попросила Минди набрать код экстренного вызова.
      Ответа не последовало. На шефа это было уж совсем не похоже.
      - Минди, где сейчас находится шеф Дэвисон.
      - Боюсь, что я этого не знаю, детка.
      - Как не знаешь? Поясни.
      - Шеф Дэвисон в данный момент от централизованной связи отключен. Никаких совещаний в его программе на данное время не предусмотрено.
      - Он хотя бы в здании?
      - Зарегистрировал уход в 12 час. 07 мин. пополуночи.
      Отлично. Шеф, скорее всего, дома. С другой стороны, он мог отправиться куда-нибудь в связи с этим делом.
      - Не брал ли он, случайно, казенную машину?
      Все служебные полицейские машины снабжены встроенным маяком, и их местонахождение всегда известно.
      - Прости, дорогуша, но машины из нашего пула он не брал.
      - Головной аппарат связи при нём?
      - Зачем спрашивать, радость моя, ты же знаешь, что шеф с прибором не расстается.
      - Где аппарат сейчас?
      - Прости, милая, но я же сказала тебе, что шеф не на связи, и потому, сказать, где прибор находится в данный момент, я, увы, не в состоянии.
      - О`кей, - сказала я, - но ты можешь мне сказать, сколько времени Дэвисон отключен от связи.
      - Обижаешь, милая. Конечно, могу. Шеф вырубил связь (ведь так, кажется, выражаются некоторые твои знакомые) три часа и семь минут тому назад.
      - Хорошо. - Я сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться, и напомнила себе, что орать на программу бессмысленно. - Дай мне карту с указанием местонахождения шефа за двадцать минут до отключения связи.
      - С удовольствием. Кстати, любимая, ты не думаешь, что тебе стоит хотя бы не надолго отказаться от кофе. В последнее время ты сильно нервничаешь, и неуровнове...
      Я вырубила звук - как, по словам Минди, говорят мои знакомые - и взглянула на ручной дисплей. Там появилась карта Атланты, центром которой был Департамент полиции. От нашей парковки на север в направлении Персиковой улицы тянулась пунктирная линия с точками, на которых было указано время. Затем линия свернула на восток, пошла вдоль Понс де Леон и закончилась на пересечении Понс с Хайленд-стрит. Я включила аппарат связи ровно настолько, чтобы спросить у Минди домашний адрес Дэвисона. Оказалось, что шеф жил в южной части города, из чего следовало, что отправился он вовсе не домой.
      Вернувшись в конференц-зал, я взмахом руки привлекла внимание Кайон.
      - Держи здесь оборону, - сказала я, - а мне надо кое-что проверить. Я обошла вокруг стола и склонилась к её уху. Поняв намек, Кайон на мгновение выключила головной аппарат связи. - Если у тебя будет время и возможность, узнай, пожалуйста, с кем шеф беседовал по своему личному телефону около полуночи. Он уехал отсюда в большой спешке, и мне страшно интересно, с кем он собирался встретиться.
      Кайон кивнула и принялась диктовать в микрофон какие-то данные для программы поиска. Я же вышла их конференц-зала и направилась вниз. По пути я попросила Минди сообщить, кто из откомандированных в мое распоряжение полицейских находится в здании. Оказалось, что Кёниг, закончив обход соседей, вернулась в штаб-квартиру, и я тут же велела Минди соединить меня с ней.
      - Кёниг у аппарата, - услышала я.
      - Привет, говорит Меган. Когда кончается твоя смена?
      - Она закончится тогда, когда я тебе не буду нужна.
      - Отличный ответ. В таком случае, подгоняй свою машину к главному входу в здание. Там встретимся.
      Я прибыла на место свидания за тридцать секунд до неё. Машина выехала из-за угла, Кёниг распахнула дверцу и я впрыгнула на пассажирское место. Всё это было сделано, практически, на ходу.
      - Итак, что случилось, - спросила Кёниг, когда мы уже ехали на север по Персиковой улице.
      - Мой шеф не выходит на связь уже более четырех часов. Не отвечает даже на экстренный вызов. Нам предстоит узнать, что с ним, - сказала я и проверила магазин пистолета.
      - Ожидаешь осложнений?
      - Я всегда их ожидаю.
      Когда Кёниг свернула на Понс, я попросила Минди дать мне описание личной машины Дэвисона. Оказалось, что шеф ездил на темно-синем "Хроносе" в стиле ретро. Хвост машины украшали плавники, бывшие в ходу в 60-х гг. прошлого века, и недавно снова ставшими последним писком моды. Похоже, что заметить машину будет не сложно.
      Через пять минут мы оказались на углу Хайленд-стрит - последним зарегистрированным местонахождении головного аппарата связи Дэвисона. Я попросила Венди сбросить газ, чтобы можно было лучше рассмотреть машины на ближайших парковках. Оказалось, что в этих кварталах во всю кипит ночная жизнь. Еще работал ресторан "Мажестик", в старинном кинотеатре шел фильм, а из пары кофейных заведений доносилась музыка. Однако темно-синего "Хроноса" ни перед одним из этих учреждений видно не было.
      Я попросила Кёниг покружить по ближайшим кварталам на тот случай, если шеф оставил машину на одной из боковых улиц. В конечном итоге именно Кёниг заметила автомобиль, притулившийся в темном проулке за зданием местного филиала городской публичной библиотеки. Я приказала ей двигаться дальше и остановиться лишь за углом, чтобы можно было подойти к машине, соблюдая все меры предосторожности. Выйдя из автомобиля, я расстегнула кобуру. Заметив это, Кёниг последовала моему примеру.
      Мы подходили к проулку с юга, миновав перед этим стоянку машин библиотеки. С вечера шел дождь, и намокшая мостовая поблескивала. На стенах между темными окнами пустого здания были изображены персонажи различных мультфильмов - все с книгами в руках или лапах. Рисунки в слабом свете уличных фонарей были едва заметны.
      Дойдя до входа в проулок мы остановились, чтобы оценить обстановку. Автомобиль шефа стоял в глубине, почти в самом конце аллеи. Чуть ближе к нам находился большой контейнер для сбора мусора, за контейнером виднелась какое-то желтоватое свечение. И никакого движения.
      Я достала из кобуры пистолет и знаком приказала Кёниг следовать за мной. Мы продвигались по проулку медленно и настороженно, я напряженно пыталась выявить все места, с которых можно было ожидать нападения. Контейнер. Машина. Возможно, крыша.
      Первым я исключила мусорный ящик. Подойдя к нему, я быстро скользнула за угол. Там ничего не оказалось, кроме сложенной из шлакоблоков стены библиотеки и металлической двери. Из-за чуть приоткрытой двери сочился желтый свет. Я взмахом руки приказала Кёниг осмотреть машину, а сама взяла на прицел дверь. Венди осторожно подошла к темно-синему Хроносу, быстро заглянула внутрь и после этого приступила к более тщательному осмотру уже с помощью фонаря. Подав сигнал, что в машине всё чисто, она одновременно со мной двинулась к двери.
      О`кей, - прошептала я. - На счет "три" я распахиваю дверь и мы сразу же врываемся в здание.
      Дверь открывалась наружу, поэтому я встала со стороны ручки. Кёниг заняла место у петель, но я дала напарнице знак отступить подальше, чтобы она не получила удар дверью, когда я её распахну. Подобную ошибку я допустила еще в свою бытность стажером. Поверьте, я ни раньше, ни потом не испытывала такого стыда, как в тот момент, когда получила удар по физиономии дверью, распахнутой партнером.
      На сей раз я попыталась сделать это тихо и лишь слегка потянула за ручку, чтобы привести панель в движение. Отняв руку, я замерла и прислушалась. Те кто находятся за дверью, могут решить, что дверь качнулась от движения воздуха.
      Это какая-то паранойя, подумала я, за каждым углом мне чудится монстр. Но с другой стороны, шеф не отвечает на экстренный вызов, а это чрезвычайно дурной знак. Лучше страдать от паранойи, чем быть покойницей.
      Дверь продолжала медленно открываться, и Кёниг пришлось её придержать, чтобы она не ударилась о стену. Я прислушалась, но в здании царила мертвая тишина. Я выглянула на миг из дверного проема и тут же вновь спряталась за раму. На то, чтобы осознать, что я увидела, потребовалось несколько секунд.
      Великий Боже!
      Кёниг, видимо, успела заметить выражение моего лица; и я увидела в неярком свете, как вопросительно взметнулись её брови. Дав ей понять кивком, что со мной всё в порядке, я включила видео вмонтированную в головной аппарат связи камеру.
      Мы с Венди оказались на месте преступления. Я вызвала Минди и едва слышным шепотом велела ей связаться с дежурным по БСР и попросить для нас подмогу и бригаду экспертов.
      Я посмотрела на Кёниг и, показав на стену, широко развела руки, давая понять, что помещение за дверью имеет внушительные размеры. Так же жестом я показала, что буду действовать внизу, а ей следует занять верхнюю позицию. После этого я низко пригнулась и подняла руку с тремя выпрямленными пальцами.
      Два.
      Один.
      Я вбежала в комнату, и встав на одно колено, прикрыла всю правую стену. Кёниг осталась стоять во весь рост, прикрывая левую. Я обежала взглядом свою сторону комнаты, не обращая внимания на кровью забрызганные стены. Убедившись в отсутствии противника, я перевела взгляд на сторону, которую контролировала Кёниг.
      Пистолет она не выронила, но в то же время и не осматривала помещение, как того требуют все учебники. Она не сводила глаз с деревянного креста у противоположной стены. На кресте вниз головой висело обнаженное тело. Руки и ноги жертвы были приколочены к дереву гвоздями, а чело - если так можно выразиться, - украшал венец из колючей проволоки. Тело был выпачкано с ног до головы грязью, или чем-то иным на неё похожим, но личность покойника сомнений не вызывала. Для того, чтобы привести Кёниг в чувство, мне пришлось помахать ладонью перед её глазами.
      На осмотр здания у нас ушло не более трех минут. Убедившись, что в библиотеке никого нет, мы вышли на улицу и произвели наружный осмотр на тот случай, если преступники по какой-то причине еще не успели покинуть место убийства. Подмога прибыла еще минуты через три, и я направила пару парней переписать номера всех машин у библиотеки и на примыкающих к ней улицах. Преступники, конечно, давно уехали, но не исключено, что их кто-то видел.
      Затем я вошла в помещение, чтобы внимательнее посмотреть на то, что сделали с Дэвисоном, и дождаться прибытия экспертов.
      Глава сорок восьмая: Полиция
      Четверг двенадцатого. 5 час. 23 мин. утра.
      - Лейтенант!
      Я не могла оторвать глаз от мостовой. Видимо, наблюдая за тем, как дождевые капли падают на асфальт парковки, я полностью отключилась. По небу бежали низкие облака, и на востоке нельзя было заметить никаких признаков рассвета. Подняв глаза, я увидела, что меня зовет патрульный полицейский один из тех парней, которые первыми откликнулись на призыв о помощи.
      - Слушаю. В чем дело?
      - Хмм... Эксперты почти закончили и просят вашего разрешения на отгрузку тела.
      - Понимаю, - вздохнула я. - Скажите им, что я иду.
      Постояв еще немного, я вернулась в библиотеку. На улицу я выходила, чтобы проветрить мозги и привести в порядок мысли, пока эксперты занимаются своим делом. Однако единственная светлая мысль, которая посетила меня в то время, когда я мокла под дождем, состояла в том, что мне просто необходимо поспать.
      Я пришла в то служебное помещение, где мы нашли Дэвисона. Он всё ещё висел вниз головой на кресте. Грязь, которой убийцы покрыли тело, успела высохнуть. Так же как и кровь вокруг гвоздей. Эксперты укладывали обнаруженные артефакты в свои рабочие кофры.
      - Ты в порядке? - спросила Шард, как только я переступила через порог.
      - Да. Только страшно устала. Расскажи самое главное и можешь его упаковывать
      - Значит так, - сказала Шард. - Для начала надо сказать, что он сражался до последнего. - Она указала на следы нескольких ушибов и неестественно выпирающие кости груди. - Перелом трех ребер, смещение ключицы, разбитый локтевой сустав, многочисленные ссадины и ушибы на голове и торсе. Причина смерти - асфиксия, последовавшая после того, как ударом была перебита трахея. Рентген позволит дать более точный ответ, но судя по углу, под которым был нанесен последний удар, он еще был жив, когда его распинали. Об этом же говорят и разрывы ткани ладоней вокруг гвоздей. Вот здесь и здесь, - Шард указала на две точки. - Создается впечатление, что он пытался вырвать гвозди из дерева.
      Я понимала, что ужасная смерть шефа должна была вызвать у меня более сильное потрясение, чем я в этот момент испытывала. Но в то же время она казалась мне такой не реальной! Мне еще предстояло до конца пережить трагическую гибель Дэвисона.
      - Время смерти? - спросила я.
      - Судя по температуре печени - примерно три часа утра. Плюс минус полчаса.
      Шеф отключился от централизованной связи около часа ночи. Следовательно, вся процедура распятия заняла у преступников пару часов.
      - А как насчёт грязи?
      - Детали сообщу после того, как она пройдет лабораторные исследования. Пока могу сказать лишь то, что она не местного происхождения. Здесь кругом красная глина, а мы имеем дело с перегноем. Скорее всего - это цветочная земля.
      - Отпечатки?
      - На теле чисто. Они, наверняка, работали в перчатках. Скрытых отпечатков в помещении сколько угодно. Мы проверим всех сотрудников библиотеки, чтобы устранить лишние, но...
      - ...но особой надежды ты не питаешь. Ясно. Что еще мне следует знать?
      - Хмм... Ничего такого, что не может дождаться завершения лабораторных исследований.
      - Хорошо. Приступайте к упаковке тела. Всё остальное я узнаю из твоего доклада.
      Шард дала знак паре экспертов из своей команды, и те стали снимать Дэвисона, отпиливая те части креста, к которым были приколочены его конечности. Я вышла на улицу и села в машину к экспертам, отвозившим в штаб-квартиру собранные улики.
      Добравшись до места, я поднялась на четвертый этаж и сразу же направилась в конференц-зал. Несмотря на то, что у некоторых коллег закончилось дежурство, и в помещении появились новые лица, накал работы не спадал. На рабочем столе возникло схематическое изображение еще одного тела, покрытое целым созвездием красных мигающих цифр. Последние трое суток слились для меня в единое целое.
      Я не сразу заметила, что Кайон отчаянно пытается привлечь мое внимание. Поймав её взгляд, я слегка кивнула и отправилась в комнату отдыха выпить кофе. Она вышла следом и встав рядом со мной стала наполнять для меня стакан.
      - Мне показалось, что тебе это будет интересно узнать, - прошептала она. - Я проверила все звонки личного телефона шефа. За семь минут до того, как он ушел, ему кто-то звонил.
      - Откуда?
      - Звонок шел с номера в Ираке. Там расположена известная компания посреднической связи.
      - Есть ли возможность выявить исходную точку первоначального звонка?
      - Только в том случае, если мы решимся на полномасштабное вторжение в эту страну. Впрочем, это будет не первое наше вторжение.
      - Не искушай меня. Я в таком состоянии, что готова отправиться в крестовый поход против кого угодно.
      Кайон нацедила себе кофе и вернулась в конференц-зал. Я посмотрела на черную жидкость в своем стакане. Даже кофе принял для меня какой-то отвратительный вид. В таком состоянии от меня нет и не будет никакой пользы. Я вошла в конференц-зал и делегировала всю свою власть парнишке по фамилии Андропов. Приказав ему держать оборону до прихода Тони, я проследовала в заднюю комнату, рухнула на койку и велели Минди разбудить меня через четыре часа.
      Если меня и посещали сновидения, то я их все равно не запомнила. В моей памяти остался лишь шум грандиозной драки, который меня, собственно, и разбудил.
      Глава сорок девятая. Избранник.
      Четверг двенадцатого. 7 час. 48 мин. утра.
      Я отмахнулся от очередного комара, пытавшегося позавтракать моей рукой. Он и его собраться истязали меня всю ночь. Как только я начинал дремать, на мое лицо садилась муха, или жук пускался в путешествие по моей руке или что-то иное - я не хотел даже знать, что именно начинало вдруг копошиться под газетой, которую мы использовали вместо матраса. Саммер же, напротив, не испытывала никакого дискомфорта. Она крепко спала, свернувшись калачиком и положив голову мне на грудь. Время от времени она легонько всхрапывала. Это было восхитительно.
      Я поднял голову, чтобы взглянуть на её ногу. Она споткнулась о корень дерева, когда мы ночью бежали по парку. Кровь уже запеклась. Ранка подсохла, но колено распухло и стало похоже на футбольный мяч.
      Впрочем, всё это мелочи. Нам повезло, что мы сумели отыскать для себя подходящий закуток. Мимо нас в поисках бутылок, банок и прочего полезного мусора прошествовали несколько бездомных, но беспокоить нас не стали. Я возблагодарил Бога за его милость, пусть и не очень большую. У меня не было ни малейшего представления о том, что делать дальше, и как нам из этой замазки выбраться. Поскольку никаких светлых идей мне в голову не приходило, я вообще прекратил думать и теперь без единой мысли о чем-либо наблюдал за тем, как черное небо постепенно становилось розовым, а затем и голубым.
      Саммер подняла голову, села, потянулась и зевнула.
      - Видела сладкие сны? - спросил я.
      Она наклонилась и поцеловала меня в лоб, и это, видимо, был правильный выбор, ибо я уже почти сутки не чистил зубы и не полоскал рот.
      - Как твоя коленка?
      Саммер попыталась согнуть ногу, но у неё ничего не вышло, и она застонала.
      - Это должно означать "не очень чтобы", не так ли? - сказал я. Ходить-то хоть сможешь?
      - Пока не знаю. А куда мы собираемся?
      Хороший вопрос. Что же, если вас одолевают сомнения, то...
      - А как насчет завтрака? - спросил я. - Есть хочешь?
      - Классная идея. Умираю от голода.
      Последние рисовые палочки мы прикончили еще вчера, но у меня оставались те полсотни баксов, которыми снабдил нас Джеральд. Он не сказал, где ему их удалось раздобыть, а я и не спрашивал. Я помог Саммер подняться, и она провела эксперимент, перенеся всю тяжесть тела на больную ногу. Выяснилось, что колено болело, и мне пришлось обнять её за талию, чтобы ей было удобнее на меня опираться.
      Вначале мы добрались до проулка, проходящего вдоль задней стены игрового центра "Волшебная земля", расположенного примерно в квартале от парка, затем доковыляли до Четырнадцатой и прошли по ней несколько кварталов в направлении Персиковой улицы. На углу Четырнадцатой и Персиковой находилась закусочная, в которую мы и ввалились, напоминая пару, сошедшую с дистанции в ярмарочном забеге трехногих. Я усадил Саммер, сел рядом с ней и попытался привлечь внимание кого-нибудь из обслуживающего персонала. Наличными мне раньше расплачиваться не приходилось, поэтому я не был уверен в том, примут ли у нас деньги или нет. Кончилось всё тем, что я попытался запихнуть полтинник в щель для кредитной карты, давая официантке понять, что готов сделать заказ.
      Девица подошла к нам уже через пятнадцать секунд. Она посмотрела на банкноту, затем посмотрела на нашу грязную одежду и после этого перевела взгляд на сине-черное колено Саммер.
      - Вопросов не надо, - поспешил предупредить я. - Принесите-ка мне пару яиц, мясное рагу и кока-колу.
      Саммер заказала для себя корнфлекс, апельсиновый сок и какой-то салат. Официантка приняла наш заказ вместе с банкнотой и скрылась в кухне, на её лице было написано: "Не спрашивай, и тебе не соврут".
      В ожидании прибытия заказа, я выудил лед из стакана с водой, завернул его в салфетку и приложил к колену Саммер со словами:
      - Как я слышал, это помогает при опухоли.
      - Спасибо, - сказала она, взяла салфетку из моих рук и прижала к колену.
      Вскоре появилась еда и сдача с полсотни. Некоторое время мы поглощали пищу в полной тишине, а затем, немного утолив голод, Саммер спросила:
      - Ну и что же дальше?
      Я затолкал в рот побольше рагу, чтобы выиграть время для процесса мышления. Тщательно разжевав мясо и проглотив его, я глубокомысленно произнес:
      - Быть вечно в бегах мы не можем. И нам до сих пор не известно, с какой стати они за мной гоняются.
      Высказавшись, я снова набил рот мясом в надежде на то, что у Саммер появится хоть какая-нибудь плодотворная идея. Но она держалась необычно тихо.
      - О`кей, - начал я, пытаясь говорить, как можно увереннее, - думаю, нам прежде всего надо связаться с Джеральдом и выяснить, узнал ли он наконец, что, черт побери, происходит. Затем...затем мы и будем знать, куда танцевать дальше... Всё будет зависеть от того, что нам скажет Джеральд.
      - Верно, - слегка оживившись, сказала Саммер. Мне казалось, что она больше всего страдала оттого, что у нас не было плана действий. Впрочем так же, как и я. - Неплохая идея. Мне кажется, что по пути сюда я видела телефон-автомат.
      Она начала вставать со стула, но я вернул её на место, положив руку на плечо.
      - Ты что, совсем ку-ку? Тебе нельзя нагружать колено, пока оно не заживет. Я сам позвоню. А ты сиди здесь и приканчивай свой силос. Да, и попроси их подрумянить для меня еще пару кусочков хлеба. Я сгреб несколько долларовых монет, поступивших вместе со сдачей, и вышел на улицу, чтобы позвонить. Судя по утру, день должен был быть жарким. Я всё еще набирал номер Джеральда, как за моей спиной чей-то голос произнес:
      - И долго ты намерен разговаривать?
      Я обернулся. Рядом с будкой стоял парень в черной кожаной куртке. Он смотрел на меня как-то странно, но я хорошо понимал, что может означать подобный взгляд. Особенно в этой части города.
      - Минут пять. Не больше, - бросил я и быстро отвернулся, рассудив, что если не стану на него смотреть, то он поймет, что его заходы меня не интересуют.
      И в этот момент я почувствовал, что в мою спину уперся какой-то твердый предмет. Принимая во внимание то, как протекала вся эта неделя, можно было не сомневаться, что это был пистолет.
      Глава пятидесятая: Полиция.
      Четверг двенадцатого. 9 час. 55 мин. утра.
      Вначале я услышала крики, а затем до меня донесся грохот падающей мебели. После этого раздался тяжелый удар - создавалось впечатление, что кто-то всем прикладом врезался в стену.
      Что происходит? Поначалу мне показалось, что всё это сон, и лишь через минуту до меня дошло, что за стеной действительно развернулась грандиозная драка. С трудом заставив себя подняться с койки, я на заплетающихся ногах протащилась к двери, распахнула её и зажмурилась. Из соседнего помещения в глаза мне хлынул яркий свет. Соседнее помещение (это была комната отдыха) превратилось в ринг, на котором два моих товарища полицейских старательно пытались вышибить друг из друга дух. Судя по виду бойцов, они едва успели обменяться парой ударов по физиономии, а главной жертвой схватки пока явились лишь мебель и кофейник. На противоположной от меня стороне, в дверях конференц-зала я увидел Тони и пару экспертов, с интересом следивших за ходом поединка.
      Я посмотрела на Тони, вопросительно вскинув одну бровь. Он пожал плечами и показал на свою загипсованную руку. У меня возникло желание самостоятельно разобраться с бойцами, но встревать в драку между двумя идиотам было делом, мягко говоря, неблагодарным. Я посмотрела на Тони и постучала кончиком пальца себе по уху. Он кивнул и прикоснулся здоровой рукой к головному коммуникатору, давая понять, что необходимые меры уже приняты.
      Через минуту появились вызванные Тони патрульные и при помощи электрошокеров быстро положили конец драке. Но к этому времени побоище уже само собой шло на убыль, поскольку каждый из комбатантов успел превратить рожу противника в бесформенную массу. После того, как гладиаторы были укрощены, я схватила одного из них - того, кто выглядел поприличнее, - за шиворот и грозно спросила:
      - Что, дьявол вас побери, здесь происходит?!
      У парня распухла губа, изо рта текла кровь - похоже, что он лишился пары зубов. Об этом говорили не только струйки крови изо рта, но и явный дефект дикции. Однако несмотря на шепелявость, заглушаемую каким-то бульканьем, мне минут через пять удалось понять суть конфликта.
      Оказывается, оба блюстителя порядка смотрели телевизор, когда начали передавать сообщение о ходе расследования гибели Вэйра и странных обвинениях в его адрес. Речь в этих обвинениях шла об оккультизме. Один из копов - мормон по своим религиозным взглядам - сделал довольно едкое замечание. Он сказал, что история с Вэйром его не удивила, поскольку во всех баптистских организациях полным-полно тайных агентов Сатаны. Второй полицейский оказался не только добрым баптистом, но и яростным поклонником погибшего певца. Он возразил первому не только слишком эмоционально, но чересчур громко. Начиная с этого момента события пошли вразнос.
      Боже! И это люди, которые призваны охранять закон и порядок!
      К тому времени, когда я выяснила ход событий у второго парня, чтобы сравнить их с показаниями первого гладиатора, прибыли медики и принялись накладывать бойцам швы на раны. Усмирившие бойцов патрульные не знали, что делать дальше. В обычных обстоятельствах мы должны были донести о ЧП шефу, но...он в данный момент находился в морге в качестве трупа. Я пока не знала, назначен ли уже кто-нибудь на его место. Один их патрульных посмотрел на меня и спросил:
      - Как прикажете с ними поступить, лейтенант?
      Этого еще не хватало. У меня по горло дел, а тут еще приходится решать, как наказать двух недоумков. Я в раздумье провела ладонью по своей роскошной шевелюре. Парни сами нарывались на здоровенную взбучку, но если я сейчас прикажу посадить их под арест и формально этот факт зафиксировать, то наживу врагов не только в их лице, но и в лице всех их друзей, служащих в Департаменте полиции города Атланты. И кроме того, где бы я сейчас была, если бы меня наказывали на всю катушку за все мои прегрешения и проступки?
      - Ведите их вниз в обезьянник. Посадите в одну клетку и дайте час времени. Если они за это время извинятся друг перед другом и дадут мне честное слово, что подобного больше никогда не случится, я отпущу их лишь с устным выговором. Но если они снова попытаются один другого изувечить, то приведите их в чувство доступными вам средствами и составьте на каждого из них протокол о хулиганском нападении с нанесением телесных повреждений. Я позабочусь, чтобы дело пошло в суд.
      Патрульные копы увели бойцов, и сразу после этого Минди сладким голосом напомнила мне, что мне пора просыпаться. Как раз вовремя. Спасибо.
      Я подошла к торговому автомату (хорошо, что эти идиоты не успели его сломать) и взяла себе протеиновый коктейль с ванилью. Немного подумав, я добавила к своему меню фрукты. Подошел Тони и взял себе банку коки и пакетик чипсов из сладкого картофеля.
      - Как спалось? - спросил он.
      - Замечательно. Нет ничего лучше, как проснуться утром под звуки драки.
      Хмм... Некоторое время он молча хрустел чипсами, а затем произнес:
      - Мне страшно не хочется, чтобы твой день начинался с этого, но нет ли у тебя всё же желания взглянуть на сайт новостей?
      - Что еще произошло? - спросила я, опять же вскинув брови. Похоже, что вскидывание бровей в последнее время стало моим любимым занятием.
      - Они сейчас передают изображение тела Дэвисона. С крестом и прочими причиндалами.
      - Что?! Как, дьявол их побери, им удалось получить картинку?! Кто слил инофрм...
      - Полегче, Меган. Никто ничего не сливал. Насколько я понимаю, преступники сами сняли фильм и несколько часов тому назад переправили его по электронной почте в средства массовой информации.
      Боже!
      - И как это воспринимает публика?
      - В основном так, как можно было ожидать, - ответил Тони. - Люди напуганы. Они считают, что если так поступают с шефом БСР Департамента полиции города Атланты, то никто из них не находится в безопасности. Обстановка на улицах становится все более отвратной.
      - Насколько отвратной?
      - Что же, - сказал Тони, сделав глоток кока-колы. - Некоторые "бдительные" граждане приступили к действиям еще до того, как новость о Дэвисоне появилась на экранах. Какие-то баптисты "арестовали" двух, принадлежащих к Культу Виккан девушек, когда те появились в северной части города, и "депортировали" их назад в район Декатур. Какому-то парнишке из Сэнди Спрингс повезло меньше. Его привязали к телефонному столбу, облили керосином и подожгли. Парень получил обширные ожоги третьей степени, но, судя по всему, останется жить. Мы полагаем, что он стал жертвой потому, что у него оказалась книга "Сатанинские стихи", изданная, как тебе известно, ещё в 80-х годах прошлого века. Кроме того, кто-то стрелял в лавку травницы в цитадели религий "Новой эры" в Декатуре. Никто не пострадал, и дело ограничилось лишь материальным ущербом. А всего пару часов назад неизвестные разбили все стекла в Христианской библиотеке, и подожгли здание. Не исключено, что это был акт мести.
      Я поднесла руку к лицу. Итак, началось.
      - Дальше - больше. Утром в боевую готовность была приведена Христианская милиция, и сейчас её отряды перебрасываются на север города в округ Мариетта. Руководство Христианского союза выступило с заявлением о том, что коль скоро власти не способны обеспечить безопасность их единоверцев, то это сделает Милиция. Примеру Христианского союза последовали вожди "Нации Ислама", выставив на всех углах мусульманских кварталов в южной части города вооруженные посты. Мормоны из Сэнди Спрингс также сколотили собственные охранные отряды. Мормоны ведут себя чуть сдержаннее чем другие, но, тем не менее, и они вооружены до зубов.
      Я потерла ладонью лоб. Мне следовало это предвидеть. Ведь я читала специальный труд, в котором анализировались закономерности распространения основанной на слухах паники. Авторы труда утверждали, что первыми поддаются панике члены тех наиболее консервативных религиозных конфессий, в которых существует понятие абсолютного зла. Эти одержимые всегда готовы открыть пальбу во имя своего Бога.
      - Прямые столкновения уже были? - спросила я.
      - Нет. Отряды трех наиболее многочисленных групп окопались в своих округах, так что схваток между ними ждать пока не приходится. Однако имели место столкновения этих отрядов с копами из местных участков. Но пока, слава Богу, в полицейских еще не стреляли.
      - Хорошо, - сказала я. - Возможно, у нас еще есть шанс успешно завершить это дело до того, как начнется всеобщая свара. Что удалось сделать, пока я пребывала в мире прекрасных снов?
      Глава пятьдесят первая: Саммер.
      Четверг двенадцатого. 10 час. 05 мин. утра.
      Я поблагодарила Петрова за то, что он дал мне попользоваться телефоном, и набрала нужный номер. Тим ответил на второй гудок.
      - Алло, - сказал он.
      - Тим, говорит Саммер. У тебя найдется минутка?
      - Саммер? Хмм... Мама категорически запретила мне с тобой разговаривать. Прощай, - сказал он и повесил трубку.
      Телефон зазвонил уже через десять секунд. Петров поманил меня к себе, но я сказала, что это, видимо, звонит мой друг.
      - Слушаю.
      - Саммер, это я. Теперь мы на шифрованной линии, и у меня есть пара минут между уроками. Что происходит?
      - Они только что схватили Бенджи.
      - Ну и дерьмо! Как же они вышли на вас, ребята?
      - Понятия не имею. Он пошел позвонить по автомату, тут его кто-то и сцапал.
      - ПЧК?
      - Не знаю, но парень выглядели совсем не так, как те. Совсем другой прикид. Черная кожаная куртка. Правую руку держал в кармане. Думаю, что там у него был пистолет.
      - Круто! Бедный Бенджи. Интересно, что им от него надо?
      - Не знаю, - ответила я, - но думаю, что сейчас самое время выяснить. Я поймала такси и проследила за ними до какого-то дома в центральной части города. Сейчас я за этим зданием веду наблюдение. На подъездной аллее стоят две машины. Не мог бы ты сачкануть и подвалить сюда с парой своих приборов? Если они будут перевозить Бенджи, то мы сможем за ними проследить.
      - Спрашиваешь... Контрольную по истории мне все едино не сдать. Как только я прихвачу Скотта и пару подслушивающих устройств, мы сразу же двигаемся на юг. Где точно ты находишься?
      Я спросила Петрова, не знает ли он случайно той улицы, где мы были. Петров улыбнулся и назвал улицу. Классный парень этот Петров. Когда я рассказала ему, что произошло, он сразу согласился мне помочь. Оказалось, что у него на Украине есть дочь, примерно моего возраста. Он взял с меня плату только за поездку, а не за то время пока я сидела в машине, наблюдая за домом. И это было мне в кайф, так как после завтрака у меня осталась всего лишь одна банкнота в двадцать долларов.
      - Угол улиц Ала Гора и Восьмой, - сказала я Тиму. - Приезжай, как можно быстрее.
      Глава пятьдесят вторая: Ведьма.
      Четверг двенадцатого. 12 час. 12 мин. пополудни.
      Всю ночь я провела в разговорах с полицейскими, после чего мне существенно пришлось пересмотреть свое мнение об их вербальных способностях. В сторону понижения, естественно.
      По началу они решили, что у меня поехала крыша. Но осуждать их за это, я честно говоря, не могу. Что бы вы подумали, если бы средь ночи вам навстречу из парка выбежала насквозь промокшая баба и, остановив вашу машину, принялась бы нести околесицу о своей дочери, убежавший с каким-то мальчиком, который до этого был свидетелем человеческих жертвоприношений, в результате чего черные силы открыли на него охоту...? Уф!
      В конце концов, после того, как они проверили меня на наличие алкоголя в крови, а затем и на наркотики; после того, как позвонили супругу, дабы тот подтвердил, не сумасшедшая ли я, они, наконец, соблаговолили отправить в парк патрульную машину. Никаких следов моей дочери они не нашли, но зато обнаружили труп женщины, облаченный в церемониальный наряд индейцев племени чироки. Это означало, что мне снова пришлось отправиться в полицейский участок и пересказать всё с самого начала, совершенно другой команде копов.
      После этого события приняли весьма интересный оборот. Полиция сумела определить, что убитой оказалась жрица (или что-то вроде того) племени Чироки по имени Летний Лёд, которую в понедельник ранили ножом в кабине лифта. Дело сразу же приобрело политическую окраску, и на авансцену вышли люди из Бюро специальных расследований, потому что любое политическое дело подпадает под их юрисдикцию. А это, в свою очередь, означало, что мне пришлось рассказывать всё с самого начала, но уже их детективам. Жаль лишь, что мой рассказ от многократного повторения яснее не стал.
      Одним словом, они решили, что займутся моим делом после полудня. Сейчас они ведут поиски Саммер, но только потому, что она могла быть свидетельницей убийства. Выходя из участка, я увидела небольшую группу индейцев чироки, сильно отравлявших жизнь дежурному сержанту. Все индейцы носили национальные одежды, а их лица были раскрашены в боевые (синим с белым) цвета. Один из индейцев даже использовал медвежью голову в качестве своего рода шлема. Я прошла мимо них, не задав ни единого вопроса.
      Добравшись до парка, я села в оставленный на одной из стоянок автомобиль и поехала домой в Декатур. По пути я попыталась разобраться в ситуации. Итак, моя дочь каким-то образом связалась с адептами черной магии, убитой колдуньей из племени чироки и парой парней, которые бегают ночами по паркам и стреляют в людей, прежде чем узнают в кого палят. Думаю, что подобной ситуации не предусмотрел в своей книге о воспитании даже сам доктор Спок.
      Домой я вернулась примерно в половине первого. Остатки моего семейства сидели в кухне и приканчивали ленч. Винтер посадила Урвази на стол, и та с удовольствием лакала из тарелки дочери, что, как они обе прекрасно знали, было категорически запрещено. Алекс с отсутствующим видом пялился в свою лапшу. Такой вид у него бывал лишь после чересчур длительных сеансов ясновидения.
      Я рассказал обо всём, что произошло в полицейском участке, и он понимающе кивнул.
      - Не пыталась ли она связаться с тобой? - спросила я.
      - Нет, - ответил он, глядя в суп.
      Интересно, видит ли он что-нибудь в этом супе или просто так придается размышлениям?
      - Но она позвонит?
      - Да.
      Слава Богине! Значит её не схватили и не убили.
      - Когда?
      Алекс размял шею и несколько раз наклонил голову из стороны в сторону. Казалось, что по меньшей мере половина его всё еще пребывала в другом месте.
      - Вечером, - ответил он. - Сразу после восхода луны.
      Таких точных ответов Алекс обычно не дает. Но жизни нашей дочери обычно ничего не угрожало. Я подошла к календарю. Луна сегодня встает из-за горизонта в одиннадцать ноль восемь. К этому времени я должна быть готова.
      Я взяла телефон и принялась созывать своих друзей.
      Глава пятьдесят третья: Полиция.
      Четверг двенадцатого. 2 час. 15 мин. пополудни.
      В конференц-зал вошел Тони.
      - Что предпочитаешь? Тунца или ростбиф? - спросил он.
      - Ммм... Тунца, пожалуй.
      Он бросил мне коробку, взятую в торговом автомате. Мечта гурмана!
      - Итак, как идут дела?
      - Страшно медленно, - ответил я, потирая глаза. - У меня сложилось такое впечатление, что я погрязла в деталях и упускаю из вида что-то действительно очень важное. Более того, из-за деревьев я не вижу леса. Я чувствую, что есть нечто такое, что объединяет все эти преступления, но что именно - понять не могу. Мне ясно, что преступники выбирают жертвы и место преступления, следуя какому-то, лишь им известному принципу.
      Тони меланхолично жевал свой сэндвич.
      - Знаешь, Меган, - сказал он, проглотив кусок, - а почему бы тебе ни заняться географией и не разместить места преступлений на карте?
      - Уже занялась. Никакой системы. Я даже дошла до того, что попросила эксперта проверить имена жертв на предмет выявления общей анаграммы, но и из этого ничего не получилось. Не дали результата и сверка телефонов и адресов, если какой-то псих вдруг решил заняться математическими играми. Ничего! Мы решили, что от дальнейших упражнений подобного рода толка не будет.
      Тони молча грыз сэндвич. Я взяла свой и с трудом заставила себя его съесть. У меня не было сомнений в том, что я упускаю из вида какой-то очень важный фактор.
      - Что происходит в мире? - поинтересовалась я. - Новые волнения?
      - Ты действительно хочешь это знать? - спросил Тони.
      - Нет, - ответила я после непродолжительного раздумья. - Отвлекаться мне сейчас ни к чему.
      Минут пять мы молча жевали. Тони неизвестно почему мне улыбался. Я не могла взять в толк, как он может улыбаться в такое время, но мне это нравилось. Еще до того, как мы покончили с нашими деликатесами, явилась Кайон, чтобы сменить Фуэнтоса.
      Я вскрыла пакет с увлажняющими салфетками, который придавался к сэндвичу, и тщательно протерла руки.
      - Ну что теперь? Назад в соляные копи? - спросил Тони.
      - Да, здравствует рабский труд! - в тон ему ответила я и тут же вполне серьезно продолжила: - Посмотри ещё раз заключения экспертов и показания свидетелей. На тот случай, если мы что-нибудь упустили.
      - Будет сделано, мэм!
      Тони нацепил на голову коммуникатор и принялся выводить нужный материал - доклады, фотографии и диаграммы - на отведенный ему угол рабочего стола. Я уселась поудобнее и попыталась пустить свои мысли в несколько ином направлении. Для этого надо было начать с наиболее фундаментальных фактов.
      Я составила список жертв и рядом с каждым именем написала то, что было с ними сделано. В итоге у меня получилось:
      1. Шеф Дэвисон - распят.
      2. Джастин Вэйр - выброшен из окна небоскреба.
      3. Рейвен Стрейлайт - обескровлена.
      4. Делила Коллинз - накачана наркотиками, раздета
      и использована в сатанинском ритуале.
      5. Карл Филлипс - изуродован посмертно.
      Я внимательно посмотрела на список, пытаясь представить, что могло объединять всех этих людей.
      Итак, их бесспорно объединяет то, что все они - за исключением Делилы Коллинз - мертвы.
      Я задумалась. А, может быть, Делила Коллинз вовсе и не жертва? Или, скажем так: преступники не считали её одной из своих жертв. Скорее всего, они использовали её в качестве реквизита, только потому, что она оказалась под рукой. Они её не убили и не изнасиловали. Из этого следует, что никаких личных счетов они с ней не сводили.
      Я еще раз посмотрела на её имя, и без всяких колебаний вычеркнула его из списка. Теперь там осталось четыре пункта. Их объединяло то, что все они, так или иначе, были связаны с сенатором Захарией Стоунуоллом. Дэвисон имел отношение к политическим играм сенатора. Вэйр пел для него и его паствы. Стрейлайт когда-то была его личным секретарем, а Филлипс телохранителем.
      Для простого совпадения здесь наблюдался явный перебор, но что это могло означать, я не знала. Если Стоунуолл производил генеральную уборку помещения, истребляя всех, кто что-то о нем знал, то зачем ему уродовать тело Филлипса, который успел благополучно скончаться. Однако с другой стороны, Стоунуолл мог устроить всё это как рекламный трюк, чтобы напугать людей и заставить их голосовать за себя. Но в таком случае, зачем ему привлекать к себе внимание, убивая тех, кто был связан с ним по жизни? Нет, в этой версии не было никакого смысла. Здесь надо искать другие связи.
      Я снова взглянула на список, чтобы найти иные, объединяющие этих людей звенья. Взгляд остановился на втором пункте, под которым значился Джастин Вэйр. Некоторые аспекты этого преступления меня немного смущали. Стиль его исполнения несколько отличался от всех других. В нём присутствовал элемент какой-то случайности, а кража человеческого жира у хирурга-косметолога вообще выглядела каким-то неуклюжим трюком. Если они заранее решили использовать жир, то его без всякого труда можно было снять с тел предыдущих жертв или с похищенного из клиники зародыша. Чем больше я думала об этом, тем больше убийство Вэйра казалось мне сознательной имитацией других преступлений.
      Одним словом, имя Вэйра я тоже вычеркнула.
      В списке осталось всего три пункта. Что связывало между собой этих трёх покойников? Я надела головной аппарат связи и принялась шарить по тем базам данных, где эта связь теоретически могла бы обнаружиться. Но, как я не старалась, какие бы комбинации не строила, никаких общих знаменателей для этой троицы я не находила. Они никогда не принадлежали к одной и той же организации. У них не имелось общих родственников. Выросли они в разных городах, учились в разных школах и колледжах. Никогда не работали на одну и ту же компанию. Никаких сведений о финансовых трансакциях между ними я не обнаружила. И если верить данным телефонных компаний, то эти трое ни разу друг другу не звонили.
      Но я чувствовала, что какая-то связь должна была существовать. Я принялась проверять самые маловероятные версии. Судя по журналам посещения той школы, где преподавала Стрейлайт, дети Филлипса и Дэвисона там не учились. Я просмотрела данные о продажах в оружейном магазине Филлипса. Ни Стрейлайт, ни шеф его покупателями никогда не были. Я проверила прошлое Стрейлайт и Филлипса на предмет нарушения ими законов. Нельзя исключать, что Дэвисон производил их аресты. Ничего подобного. Стрейлайт никогда не нарушала законов. Филлипса однажды арестовали за незаконное ношение оружия, но арестовывал его вовсе не Дэвисон. В конечном итоге я решилась на отчаянный шаг и попросила Минди просмотреть всю базу данных полиции и выявить те случаи, когда все три имени упоминались рядом. И здесь ничего...
      Затем я вспомнила, что Рейвен Стрейлайт меняла имя и фамилию. До этого она была Роберта Стивенс.
      И здесь я, наконец, попала в точку.
      Один раз - но зато в самое яблочко.
      Я открыла представленный Минди файл старого дела Халэранта. Пятнадцать лет тому назад художник убил свою жену и вырезал у неё матку.
      Разве я не говорила вам, что не верю в простые совпадения? Так вот, события еще раз подтвердили, что не верю я совершенно правильно.
      Вчера я прочитала несколько статей о деле Халэранта, но имени шефа не встретила. Ничего удивительного. Основное расследование вел не Дэвисон, но он входил в команду полицейских, опрашивавших знакомых жертвы, и ему пришлось беседовать с Робертой Стивенс и Карлом Филлипсом. И...с только что избранным сенатором Захарией Стоунуоллом. Оказалось, что жена Халэранта Алисия Сен-Клод за несколько недель до смерти писала портрет сенатора и встречалась с ним за день до гибели.
      Я решила прочитать всё дело от корки до корки. Как правило, на это уходят дни, но файл Халэранта оказался небольшим, поскольку следствие было очень коротким. Улики против художника были неоспоримы, и его арестовали почти сразу. За два дня до убийства многие посетители ресторана слышали, как Халэрант обвинял жену в измене. Убили её дома. Следов взлома не было, что указывало на то, что убийца имел ключ или что она сама открыла ему дверь. Женщину убили, а затем изуродовали при помощи ножа для разделки мяса, взятого в её же кухне. На рукоятке ножа были обнаружены отпечатки пальцев Халэранта и его жены. Алиби подозреваемого не выдерживало критики: его заявление о том, что он во время убийства работал в студии, никто подтвердить на смог. Если бы убийство не получило столь широкого резонанса, полиция не стала бы опрашивать знакомых жертвы. Но поскольку за ходом расследования следил весь мир, полиция решила прикрыть тылы.
      Знакомство с делом заняло у меня несколько часов, но я познакомилась с каждым протоколом допроса, с каждым заключением экспертов. Но ничего существенного, увы, не обнаружила. Но одна вещь мне всё же бросилась в глаза. Это была дата в заголовке файла. 11 июня 2009 года. Убийство произошло ровно за неделю до того, как Роберта Стивенс перестала работать на Стоунуолла. Что, очередное совпадение?
      Закончив чтение, я почувствовала, что ни на йоту не приблизилась к решению текущих проблем. Не просмотренными оставались лишь видео и аудио записи с головных коммуникаторов проводивших допросы полицейских. Буквально тысячи часов пленки. Я поднялась из-за стола и прошла в комнату отдыха, взяла из автомата йогурт и стала неторопливо поглощать его, не зная, как поступить дальше. В конце концов я решила, что на беседу Дэвисона с сенатором Стоунуоллом все же стоит взглянуть.
      Я вывела картинку на одно из незанятых мест на рабочем столе, а звуковой ряд пустила через головной прибор связи. Допрос проводился в Башне свободной прессы, в кабинете Стоунуолла. Сенатор заметно нервничал, что, собственно, было не удивительно - политики всегда больше всего опасаются оказаться замешанными в скандале. В случае убийства они всегда крайне неохотно признаются даже в шапочном знакомстве с жертвой. Дэвисон задавал ему обычные вопросы о настроении жертвы, спросил, не высказывала ли она каких-либо опасений за свою жизнь, не говорила ли о том, что ей угрожали, и так далее и тому подобное. В допросе не были ничего необычного и тем более ничего интересного.
      Ничего, кроме разрыва во времени.
      Перерыв случился в самый разгар беседы. Коммуникатор Дэвисона был выключен и не посылал сигналов в течение десяти минут. Когда изображение снова пошло, Стоунуолл казался смущенным. Лицо сенатора покраснело, а на лбу появились капельки пота. Он спросил Дэвисона, нужна ли тому еще какая-нибудь информация, на что мой будущий шеф ответил, что услышанного ему более чем достаточно. Поблагодарив сенатора за сотрудничество, он поднялся и вышел. К этому времени Халэрант уже находился в камере предварительного заключения, и окружной прокурор вносил последние штрихи в обвинение.
      Итак, десять минут. На бесспорную улику, вроде дымящегося пистолета, этот перерыв записи не тянул. Это могла быть подсевшая батарея или ослабленный контакт. С другой стороны, нельзя было исключать, что за этим стоит нечто более любопытное. Я просмотрела служебное досье Дэвисона. Спустя месяц после странного выхода из строя его аппарата связи, он был переведен в Бюро специальных расследований. Через три месяца он встал во главе группы по расследованию чрезвычайно шумного дела. (Директор школы организовал из учеников старших классов сеть сбытчиков наркотиков). Начинающих детективов практически никогда не ставят на столь громкие дела, но Дэвисон, тем не менее, с успехом его раскрыл, и пресса тут же провозгласила его вундеркиндом. Следом за этим последовала череда громких дел, из тех, которые способствуют восхождению детектива по служебной лестнице. Обычно это занимает несколько лет, но карьерный рост Дэвисона оказался просто умопомрачительным.
      Это не могло быть простым стечением благоприятных для него обстоятельств. Дэвисону, видимо, было что-то известно, и он использовал эти сведения, чтобы давить на сенатора с целью быстрого продвижения по службе. Роберта Стивенс тоже располагала какой-то информацией. Возможно, она не могла ничего доказать, либо не хотела предавать факты огласке, но в том, что ей было известно нечто важное, я теперь не сомневалась. Именно поэтому она ушла от Стоунуолла, а затем даже сменила веру. И Филлипс что-то знал о сенаторе, и это объясняет ту щедрость, которую проявил в отношении своего бывшего охранника его шеф.
      Возникал вопрос, что такое это "ЭТО"? Терпеть не могу мыслить стереотипами, но первым делом я подумала о скандале на сексуальной почве, в котором мог быть замешан наш евангелист. Прессе так и не удалось установить, с кем предавалась любви вне брака Алисия Сен-Клод, и поэтому заключила, что Халэрант ошибся и убил жену в припадке ревности за любовную связь, которой не существовало в реальности. Но что, если средства массовой информации сами совершили ошибку? Разве нельзя исключать, что позирование для портрета сменилось более интимными отношениями?
      Но всё это оставалось пустой теорией. Я могла строить какие угодно предположения, но доказательств у меня не было. Но эти теории, по крайней мере, объясняли многие известные мне факты, что уже было лучше, чем ничего.
      Итак, допустим, что Стоунуолл состоял в любовной связи с женой Халэранта. Скандал на сексуальной почве мог отрицательно сказаться на его дальнейшей карьере. Но мог ли подобный скандал привести к убийству? Политически он его не пережил бы. Итак, Дэвисон узнал об этом и использовал свои знания в качестве рычагов для продвижения по службе. Роберта Стивенс, узнав о любовных шалостях своего кумира, утратила в него веру. Карл Филлипс счел это всего лишь еще одной тайной, связанной с характером его работы, и молчал. Всё сходится. Но с какой стати кто-то по прошествии стольких лет вдруг начал их убивать?
      На этот вопрос имелось два ответа. Стоунуолл мог затеять генеральную чистку, устраняя всех, кто знал его грязное прошлое. Но это возвращало нас к событиям на кладбище. Какой смысл извлекать из могилы человека, который уже умер? Нет, сенатор здесь ни при чем. Скорее всего, Халэрант, отбыв срок за убийство жены, начал охоту за её бывшим любовником и за всеми теми, кто его когда-то защищал. Да, второй ответ имел больше права на жизнь.
      Все эти предположения были построены на песке, но иных версий у меня так или иначе не оставалось, и я решила продолжить разработку Халэранта.
      Итак, он был освобожден досрочно два года тому назад, и с тех пор регулярно, каждую пятницу встречался с контролирующим его полицейским служащим. Он постоянно жил в Атланте.
      Мне в голову пришла интересная мысль, и я вновь привлекал внимание Кайон.
      - Не могла бы ты отложить дела и провести для меня небольшой поиск? спросила я.
      - Конечно, могла бы. Меган. Итак, что тебе теперь надо?
      - Просмотри всю информацию по тюрьмам штата. ПроверьЮ не имел ли наш парень Бандерс контактов с заключенным по фамилии Халэрант. Не сидели ли они в одной тюрьме или...
      - Ясно, - бросила она, прежде чем я успела закончить вопрос, и после короткой паузы продолжила: - Они были сокамерниками с 2018 по 2021 год в коррекционном заведении "Клейтон" штата...
      - Вот оно! - воскликнула я, в свою очередь не дождавшись конца ответа. - Бросай все! - сказала я Тони. - Прихвати с собой несколько человек и отправляйся в дом Ирвинга Халэранта. Если его найдешь, то постарайся задержать до тех пор пока я не вышибу у судьи ордер на арест. Кайон, дай мне, пожалуйста, адрес.
      - Уимблдон Плейс, 128, - мгновенно откликнулась Кайон.
      Нет, как только закончится это дело, я поцарапаю её шкуру, для того чтобы посмотреть, польется ли из неё кровь, или полетят искры.
      - Будет сделано, Мэм, - сказал Тони. - Но нет ли у вас желания поставить меня в известность о том, что происходит?
      - С удовольствием сделаю это, как только сама пойму, как объяснить требование об аресте судье и заставить его выдать ордер. В данный момент поверь на слово, что Халэрант именно тот человек, который нам нужен, и отправляйся за ним.
      Тони, судя по его виду, вновь намеривался что-то спросить.
      - Немедленно!! - гаркнула я.
      - Есть, Мэм! - выкрикнул в ответ он, а я повернулась лицом к Кайон и уже спокойно сказала:
      - Скажи, есть ли смысл просить тебя глубже копнуть Халэранта, или ты уже это сделала?
      - Так точно, лейтенант, сделала, - ответила она. - Идет проверка его банковских счетов, телефонных переговоров и всего остального, что требуется в подобных случаях.
      - Я так и думала. Постарайся, кроме того, выяснить, с кем он путался после выхода из тюрьмы. Если парня не окажется дома, то, может быть, мы прихватим его у кого-то из знакомых.
      Кайон принялась за работу.
      Что же, по крайней мере, теперь мы имели достаточно убедительную версию, кто и по каким мотивам стоит за всеми этими делами. Против Халэранта пока не было никаких прямых улик, но они, возможно, появятся после того, как его сюда доставят. Это может быть обрывок нити или след от обуви... Одним словом, нечто такое, что связывало бы его с одним из мест преступления. Если повезет, то мы найдем в доме Халэранта оружие и тогда сможем обвинить художника в его незаконном хранении. Так или иначе, нам надо упрятать этого типа за решетку до того, как события окончательно не вышли из-под контроля.
      Глава пятьдесят четвертая: Джен.
      Четверг двенадцатого. 3 час. 09 мин. пополудни.
      Услыхав, как щелкнул замок, я подняла одеяло с пола и бросила его на кровать. Я прятала под ним магический треугольник, который начертала на паласе пару дней тому назад. Треугольник следовало бы изобразить мелом или солью, но единственным имевшемся в моем распоряжении материалом был соевый соус, который как-то вечером мне принесли вместе с ужином из ресторана Эг-Фу-Йонга. Эти бандиты, отдать им должное, кормили меня вполне прилично.
      Я встала на колени в центре круга и приступила к работе.По правилам, приступая к магическим действиям надо было полностью обнажиться, поскольку одежды создают барьер между энергией тела и энергией вселенной. Но я не Гудини, и разоблачиться с наручниками на запястьях не могла. Я сфокусировала все свои мысли и настроила тело на могучий поток магической энергии, омывающий нашу вселенную. Где-то за стенами и стальными дверями этого подвала находилось голубое небо с его магической звездной силой. А там, внизу под паласом и бетонным полом лежала владеющая поистине безграничной мощью мать-земля. А между двумя вселенскими силами на коленях стояла я, повторяя заклинание, призванное воздвигнуть энергетическую колонну, по которой я могла направить свое послание.
      Я пыталась связаться со своими друзьями с того самого момента, когда меня схватили. А произошло это в воскресенье, во второй половине дня. Оставалось надеяться, что мое обращение достигнет хотя бы одного из членов нашей группы. Скорее всего, это будут ясновидцы - Рейвен или Алекс. Больше всего шансов на успех у меня было в воскресенье, когда мои сестры и братья собирались на встречу новой луны. Тем не менее, я не теряла надежды и продолжала попытки установить связь. Я была единственной, кому были более или менее известны намерения Халэранта, и я была просто обязана предупредить о них всех остальных.
      Громкий звук отодвигаемого дверного засова нарушил мою концентрацию. Я вскочила на ноги и бросила одеяло на пол. Надо быть осторожной, большинство людей даже не поняли бы, что перед ними магический треугольник, но мои тюремщики серьезно увлекались черной магией и, увидев вписанный в треугольник круг, сразу же догадались бы о моей затее.
      Дверь открылась и два бандита внесли в комнату завернутого в большой плащ ребенка. Лицо ребенка закрывал глубокий капюшон. Имен этих двух мерзавцев я не знала и называла одного из них Вышибалой, а другого Зашибалой. Пока я видела четверых подручных художника, и, судя по их виду, было ясно, что парень затеял нечто весьма серьезное. Что именно, я так до конца и не поняла.
      Бандиты откинули с головы пленника капюшон, и я увидела мальчишку лет четырнадцати. Шатен. Курчавые волосы. Короткий римский нос. Голубые глаза. Чтобы понять, кто передо мной, можно было не спрашивать, какая у него группа крови, и какой рукой он предпочитает писать. Но я до сих пор оставалась в неведении, зачем он так нужен Халэранту. Или какую судьбу он уготовил мальчику.
      Они сняли с мальчишки плащ и наручники, и он сделал шаг в сторону, растирая запястья. Я в свою очередь вытянула руки.
      Вышибала посмотрел на наручники и рассмеялся:
      - Пока, пожалуй, не стоит, - сказал он.
      - Да брось ты, - я улыбнулась, поймав его взгляд. Если бы я знала, что они явятся, я держала бы наготове всё свое очарование, а теперь их появление застало меня врасплох. - У меня зуд во всех местах, до которых я не могу дотянуться в этих железках.
      - Тебе следовало подумать об этом раньше - до того, как швырять моего дружка на стену, - ухмыльнулся Зашибала, а Вышибала махнул рукой, давая сигнал напарнику на выход.
      - Нельзя осуждать девушку за попытку, - сказал я и на шаг приблизилась к Зашибале. Мне он казался наиболее слабым звеном в цепи. Он явно испытывал ко мне симпатию. Похоже, парень принадлежал к тому типу мужчин, которые любят, чтобы их слегка били о стену.
      Я медленно подняла руки, и они оказались на его груди.
      - А твой приятель просто потерял бдительность. Если хочешь, то я тебе как-нибудь покажу, как следует швырять мужиков. Тебе это может понравится.
      Зашибала рассмеялся, но на шаг от меня все же отступил. Однако я успела получить от него то, что хотела. Это был волосок, прилипший к его рубашке. Зажав волосок в ладони, я отошла назад. Позже я могу использовать его для приворотного заклинания. Если, конечно, не успею до этого убежать, или переломать им руки. Я надеялась, что кто-то, наконец, совершит ошибку и явится ко мне в одиночку.
      Вышибала ухмыльнулся, погрозил мне пальцем, и они оба направились к двери спиной вперед. Проклятие. У них хватило ума не поворачиваться ко мне спиной. Дверь закрылась, и я услышала, как заскрипел тяжелый засов. Я уже проверила всю камеру на предмет обнаружения слабых мест, но так ничего не нашла. Бетонные стены, стальные двери. Если я хочу выбраться отсюда, то мне придётся полагаться только на человеческие слабости.
      Я повернулась лицом к мальчишке, к тому, кого так тщательно выслеживал Халэрант. Может быть, он сможет ответить на мои вопросы?
      - Привет, - сказала я, протягивая обе скованных ладони для рукопожатия. - Меня зовут Джен. А тебя как?
      - Бенджи, - как мне показалось смущенно, ответил мальчишка.
      - Рада приветствовать тебя, Бенджи, в этом крошечном раю. Горничных здесь, правда нет, и в нашем распоряжении всего лишь один монитор, но у нас здесь имеется хорошее собрание книг, а еда, как это ни удивительно, просто превосходна. От ленча у меня осталось немного креветок под соусом карри. Полакомиться на желаешь? - сказала я, показывая на коробку с ресторанной едой.
      Бенджи отрицательно покачал головой.
      - Откуда эти люди? - спросил он. - Из ФБР? Из ЦРУ?
      - Вряд ли, - ответила я.
      Наши похитители, судя по их виду, были наемными бандюгами и не имели никакого отношения к правительственным профи, но для мальчишки это различие было слишком тонким.
      - Ты, случайно, не знаешь, почему они тебя сюда доставили? - спросила я.
      - А я рассчитывал, что вы мне это скажете, - ответил он. - Я бегаю от них вот уже два дня.
      - Неужели? - недоверчиво произнесла я, пытаясь толкнуть его на более подробный рассказ.
      Моя затея удалась и мальчишка поведал мне безумную историю о том, как команда Парней в черных костюмах расспрашивала приятелей, где можно его найти, о том, как они поставили прибор слежения на одного из них и прошли за ним до школы, где другие ПЧК брали кровь у похожих на Бенджи учеников. Парень захлебываясь поведал, как ПЧК пытались его схватить, как он убежал и как провел ночь со своей подругой в парке. Там его нашли и стали стрелять, но он снова убежал. Однако, в конце концов, его схватил другой парень в черной кожаной куртке. Это случилось, когда он собирался позвонить по телефону... Бенджи говорил очень быстро, и я не всё уловила.
      Он был слишком напуган для того, чтобы связно излагать свои мысли. Мне очень хотелось его успокоить. Но врать я не хотела, а то, что было мне известно, в официальных отчетах характеризуется как "слова, способные усугубить панические настроения".
      Я так и не поняла, зачем Халэранту так остро потребовался этот ребенок. На жестком диске в компьютере художника был океан информации, посвященной этому пареньку. Свидетельство о рождении. Свидетельство об усыновлении. Генетические характеристики. Школьные фотографии. Я вначале даже подумала, не сын ли он Халэранта, но потом от этой идеи отказалась, сравнив их генетические характеристики. Ни их генетические коды, ни группы крови не совпадали.
      - А вы как сюда угодили? - в свою очередь поинтересовался он.
      Я немного подумала, не зная, насколько открыто я могу с ним говорить. Но мальчишка, видимо, оказался в такой ситуации, ухудшить которую не мог даже самый откровенный рассказ.
      - Я расследовала одно дело и в ходе этого расследования неожиданно всплыло имя Халэранта.
      Я внимательно следила за его реакцией на упоминании имени художника и очень обрадовалась, когда на его физиономии появилось выражение жгучего интереса. Но уже через миг меня постигло полное разочарование.
      - Вы - коп? - с надеждой спросил он.
      - Нет... Я - частный детектив.
      - Ух! Тоже круто! А кто такой этот Халэрант?
      - Ты никогда о нём не слышал?
      - Никогда, - ответил мальчишка, подумав чуть ли ни минуту.
      - Хмм... Он художник.
      - Неужели вас поймал художник? - изумился Бенджи.
      - Да. Так же как и тебя, - напомнила я ему. Но до него это кажется не дошло.
      Если бы я действовала не столь неуклюже, я бы ни за что не оказалась в подобной замазке. Я догадывалась о связи Халэранта и Стоунуолла и правильно рассчитала, что, как человек искусства, он ведет что-то наподобие дневника. Поэтому я влезла в его компьютер и перекачала материал с жесткого диска.
      Это была настоящая золотая жила! Разнообразные и жуткие сведения по оккультизму. Копии речей Стоунуолла. И множество сведений об этом мальчишке. Я должна была понять, что возвращаться в жилье Халэранта мне не следовало. Это было слишком опасно. Но откуда мне было знать, что художник нанял на службу бандитов?
      Что же, меня должно утешать то, что один из боевиков запомнит меня на долгие годы. Он, наверное, еще до сих пор вытаскивает осколки зеркала из своей рожи.
      Я посмотрела на Бенджи. Мальчишка, видимо, пересмотрел свое отношение к креветкам под соусом карри и уплетал остатки моего ленча с большим аппетитом, используя в качестве столового прибора собственные пальцы. Хорошо. Он не знал, кто такой Халэрант. Но, может быть, ему известно, что затевает художник?
      - Скажи, Бенджи, ты следил за новостями? - спросила я.
      - Ммм... - он прожевал и проглотил креветку. - В последнюю пару дней не очень. Я был в бегах.
      - А мне в последнее время делать было совершенно нечего, кроме как пялиться в это, - я небрежно махнула рукой в сторону маленького телевизора в углу комнаты. - Ты слышал о тех страшных событиях. Связанных с оккультизмом?
      - Вы имеете в виду то, что произошло на кладбище и в клинике? спросил он, проглотив очередную креветку. - Ага, мы проходили это в школе.
      Бенджи продолжал жевать, но у меня сложилось впечатление, что парень снова утратил интерес к деликатесам. Он оглядел помещение и, увидев туалет, который, естественно, не имел никакой ширмы, изумленно вскинул брови. Мальчишек часто беспокоят глупейшие проблемы.
      - Послушай, Бендж, - сказала я. - Я должна тебя кое о чем спросить, но прежде чем ответить, ты обязательно хорошенько подумай. О`кей?
      - Конечно, - сказал он, глядя на меня огромными доверчивыми глазами. - Особенно, если это поможет нам выбраться отсюда.
      - Тебе что-нибудь известно об этих оккультных преступлениях? Что-нибудь необычное - то, что не знают другие люди?
      - Нет. Ничего такого особенного. Но моя подружка - ведьма. Возможно, она что-то знает. Неужели преступления совершил этот самый художник?
      Я решила быть до конца честной с парнем. Ведь мы были с ним в одной лодке, и его положение, как мне казалось, было гораздо опаснее моего. Кроме того, интуиция подсказывала, что я могу ему доверять.
      - Да, Бенджи, я нашла сценарии всех ритуалов на жестком диске его компьютера. Кроме того, я несколько раз с ним разговаривала, и это, надо сказать, были очень странные беседы. Одним словом, за всем этим стоит он.
      - Но почему? - спросил мальчик. - Что он хочет сделать?
      - Не знаю, - призналась я. - Я спросила, но он в ответ сказал нечто такое, что я не поняла. Может быть, ты знаешь, что это означает?
      - Не знаю. Проверьте меня.
      - Он сказал буквально следующее: "Иногда шедевр можно спасти, лишь уничтожив его".
      Глава пятьдесят пятая: Ведьма.
      Четверг двенадцатого. 6 час. 30 мин. вечера.
      Друзья услышали меня и явились на мой зов. Всю вторую половину дня, незаметно появляясь по одному или по двое, они собрались в моей кухне. Я подала легкую закуску, зная, что нам потребуются силы для ночного бдения. К пяти часам вечера нас было восемь, а к пяти тридцати - уже десять. Около шести появилась Шард, и сбор полностью завершился. Учитывая обстоятельства, естественно.
      Покончив с едой, мы вышли в задний двор дома. Каждый из нас нес в руках зажженную свечу. Нас было только одиннадцать, а не тринадцать, как должно было бы быть. Рейвен мертва, а Джен... кто может сказать, что случилось с Джен? Шард принесла атамэ и осторожно положила этот магический клинок на камень, который должен был служить нам алтарем. После этого она и все остальные образовали круг, оставив меня в центре, рядом с камнем. О том, кто возложит на себя обязанности Рейвен, никаких споров не возникло. Похоже, что каждый из моих друзей уже принял решение.
      Я высоко подняла тяжелый и холодный клинок, подошла к внутренней стороне круга и двинулась мимо своих соратников, устанавливая границу между мирами. Когда я подошла к Шард, та посмотрела мне в глаза и едва заметно кивнула. После этого она сделал шаг вперед и призвала Стражей Башни Востока - хранителей воздуха, разума и ураганов. И я почувствовала их появление. Воздух наполнился электричеством - накопление магических сил началось. Маргрет призвала нам на помощь Стражей Башни Юга - хранителей внутреннего огня, интуиции и поэзии. Алекс обратился к Стражам Запада отвечающих за темные воды, скрытые глубины и неразгаданные тайны. И, наконец, Иван призвал силы Севера, хранящих землю, плодородие и жизненные силы. С каждым призывом поток магической энергии возрастал, и его характер менялся. Наконец я достигла точки, с которой начала обход.
      Круг замкнулся, - провозгласила я, - и мы пребываем между двух миров.
      Я всем телом ощущала энергетическое кольцо, соединившее воедино всех моих соратников. Магическая сила протекала по этому кольцу могучим потоком. Да, мы действительно находились в том пространстве, где сны соприкасаются с явью, и где вечность обнимает наше время. Мое сердце было преисполнено благодарности, до последней секунды я опасалась, что у меня ничего не получится.
      Мы начали творить заклятия. Наши заклинания должны были спасти Дженнифер, мою дочь и Бенджамина, предохранить их от ран и помочь найти. Некоторые заклинания мы обратили против пока неизвестных нам врагов. Нет, мы не чинили им зла, мы просто хотели помешать их действиям.
      Час за часом мы произносили таинственные слова, и магическая энергия, циркулирующая между двумя мирами, постоянно нарастала. Когда говорить уже не было сил, мы запели, а после того, как наши голоса окончательно сели, мы принялись танцевать. Когда наши ноги стали ослабевать, мы стали делать куколок, готовить амулеты и приступили к магии внушения.
      К восходу луны, когда нам удалось создать конус силы, Шард подошла ко мне с куском древесного угля в руке.
      - Это - пепел дуба, - торжественно произнесла она, нанося рисунок на мое лицо. - Это - древний дуб, который поразила молния. Но дуб - могуч. Молния его не убила. И да пребудет с тобой сила этого бессмертного древа! склонившись к моему уху, она ласково прошептала: - Возьми вместе с силой дуба и мою силу.
      Она кончила наносить узоры на мое лицо, взяла атамэ, уколола себе палец, нанесла мазок крови на мою щеку и легонько поцеловала.
      Мы разомкнули кольцо, и я отправилась на поиски своей дочери. Все оставшиеся взялись за руки, чтобы сотворить еще несколько защитительных заклинаний. Я увидела, как в центр круга вошла Шард и подняла атамэ. Я же схватила ноутбук и просмотрела свою почту. В голосовой её части новых посланий не оказалось, но зато в почтовом ящике обнаружилось письмо от еще одной старой подруги, имени которой я никогда не слышала. В письме говорилось о ленче в кафе "Макдональдс". Толковая девочка. В Атланте несколько дюжин "Макдональдсов", но есть один, в который мы с Саммер захаживали регулярно. Он находился неподалеку от "Музея высоких искусств".
      Я взяла ключи и помчалась к выходу. По пути, бросив взгляд в зеркало, я увидела, что изобразила Шард. Мои глаза смотрели из-за волчьей маски.
      - Отлично, - подумала я, открывая дверь. - Пусть это послужит им предупреждением.
      Глава пятьдесят шестая: Сыщик.
      Четверг двенадцатого. 8 час. 40 мин. вечера.
      Я резко принял сидячее положение. Голова раскалывалась от боли. Вокруг было темно и тихо. Лишь откуда-то издали доносились громкое пение цикад и звуки лягушачьего концерта. А рядом со мной кто-то находился.
      - Шш... - произнес незнакомый голос. - Не пугайся. Ты в полной безопасности.
      Через мгновение он включил карманный фонарь, и я едва не подпрыгнул от неожиданности. Его лицо являло собой дикую смесь синего и белого цвета. На какой-то миг мне почудилось, что передо мной мутант, зомби или иное создание в этом роде, но, поняв, что вижу парня в боевой раскраске, немного пришел в себя. Хотя огромный синий улыбающийся рот, намалеванный на его физиономии, был присущ, скорее, цирковому клоуну нежели воину.
      Мы находились в вигваме. Рядом со мной стояла аптечка первой помощи, и крышка коробки была открыта. Рядом с аптечкой на открытом огне в глиняном горшке кипело какое-то варево. Что это было, я толком не рассмотрел, хотя мне показалось, что в горшке варились листья и корни. Тело мое укрывало одеяло из оленьей шкуры. Я сбросил его и увидел, что не мне всё те же боксеры с изображением Баггз Банни, которые я позаимствовал у Дэниела.
      Я посмотрел на парня в боевой раскраске, пытаясь определить, насколько он опасен.
      - Меня зовут Смеющийся Медведь, - сказал он, заметив мой оценивающий взгляд. - Мы уже встречались.
      Я вгляделся в него, пытаясь представить, как будет выглядеть его лицо в нормальном цвете. Но узнал я не его физиономию, а руки.
      - Ааа, - протянул я. - Это было в кофейне, и ты сопровождал даму по имени Летний Лёд?
      - Да, - ответил он.
      Я сделал попытку подняться, но ноги отказались мне служить.
      - Полегче, - сказал он. - Ты пребывал в беспамятстве два дня. Чтобы избежать обезвоживания, мне удалось влить в тебя немного супа, но ты еще крайне слаб.
      - Два дня?!
      - Да.
      - Значит я бредил, и ты, конечно, не поверишь в те идиотские видения, которые...
      Конец фразы повис в воздухе, поскольку в этот момент из-за плеча Смеющегося Медведя выглянул Тигра и состроил мне рожицу. Вы, конечно, знаете этого Тигру-приятеля Винни Пуха. Я протер глаза, но он не исчез. Совсем напротив, спрыгнув на землю, он принялся хохоча скакать по вигваму на своем хвосте.
      Да, к этому, видимо, придется привыкать.
      - Где мы? - спросил я.
      - В священном месте, - ответил Смеющийся Медведь, - довольно высоко в горах. Летний Лёд попросила доставить тебя сюда и позаботиться о тебе.
      - О`кей. Где она сейчас? Мне очень надо с ней поговорить.
      Как вы понимаете, это было слишком мягкое заявление.
      - Она умерла, - ответил с какой-то странной улыбкой Смеющийся Медведь. - Да, и прежде чем удалиться в мир духов, она попросила меня передать тебе еще одно печальное известие. К этому моменту твой клиент тоже умер. Она попросила прощения за то, что не предупредила тебя заранее, чтобы ты попытался предотвратить его гибель. Но этот путь он избрал сам, и изменить что-либо вы оба были не в праве.
      Для разнообразия, мне и в голову не пришло, что эти слова могли быть ложью. Нет, я почему-то не сомневался в том, что Вэйр действительно мертв. Однако Джен жива. И теперь я знал, где найти того парня, который держит её взаперти.
      - Где мой коммуникатор? - спросил я.
      Смеющийся Медведь открыл рюкзак и извлек из него мой микрофон, наушники и ручной дисплей.
      - Спасибо.
      Я вызвал Шервина и попросил просмотреть все сайты, на который упоминалась Алисия Сен-Клод и выделить для меня тот, где её имя встречалось наиболее часто.
      Ответ пришел через секунду.
      - Насколько далеко отсюда до Атланты, - спросил я у Смеющегося Медведя.
      - С учетом пути до машины, а она стоит выше по склону, три часа езды.
      - Отлично. Мне необходимо срочно вернуться в город.
      Я снова попытался подняться ( на сей раз не столь торопливо), и это мне удалось.
      - Да, и одежда бы мне тоже не помешала.
      - Естественно, - сказал Смеющийся Медведь, снова расстегнул рюкзак и достал оттуда длиннющее одеяние из оленьей шкуры. Одеяние украшал сложный, вышитый бисером орнамент.
      Ну и неделька! Чем дальше, тем забавнее.
      Глава пятьдесят седьмая: Его преподобие сенатор.
      Четверг двенадцатого. 11 час. 25 мин. вечера.
      Время шло к полуночи. Я сидел в своем кабинете, погасив все лампы. Отсвет городских огней окрашивал помещение и все, что в нём находилось, в зеленые и голубые тона. Далеко в небе я видел огни полицейских вертолетов. Время от времени они бросали вниз прожекторные лучи. Видимо, в тех местах, которые они освещали, происходило нечто действительно серьезное. Мой рабочий стол был настроен на прием новостей, и ведущие что-то уныло бубнили о "кризисе и трагедии". В южной части Атланты вспыхнул мятеж, после того как полиция попыталась арестовать члена Исламской гвардии, застрелившего девушку-вампира. В районе Каменной горы случилась перестрелка, в которой оказались замешанными сторонники доктрины Свободной воли. В округе Мариетта произошло столкновение между Христианской милицией и полицейскими.
      Да, мне следовало более пристально следить за развитием событий. Надо было собрать в кулак все свои войска, но я был слишком углублен в личные проблемы. Одной из них был Вэйр. Я до сих пор не знал, что известно полиции о причинах его смерти. У меня хорошие связи во всех полицейских участках, но дело передано в Бюро специальных расследований, и местные копы ничего не знают. Долгие годы моими глазами и ушами в БСР был Дэвисон, но теперь и он мертв. Я стал слеп и глух, и мне ничего не оставалось делать, кроме как ждать, когда полиция раскроет свои карты.
      Кроме Вэйра был еще и мальчишка. Мальчишка, способный разрушить всё, что я с таким трудом создавал. Я все еще надеялся дождаться сообщения от своих людей о том, что они его обнаружили, но надежда на это у меня постепенно угасала. Прошлой ночью им удалось его заметить, но парень сумел ускользнуть. Прошли сутки с того момента, как он пропал из их поля зрения, и теперь мог быть где угодно. Я даже направил своих людей обыскать жилище Вэйра, но там, как и следовало ожидать, никого не оказалось.
      Я откинулся на спинку кресла и посмотрел в окно. Да, многое мне не известно, но у меня по крайней мере есть одно преимущество - я понял, кто стоит за всеми этими событиями. Этот человек сказал Вэйру о существовании мальчишки и приказал музыкантишке меня шантажировать. Вычислить главную фигуру в деле было не сложно. Надо было всего лишь составить список тех, кто когда-либо знал о существовании мальчишки. Таковых было совсем немного. Дэвисон. Стивенс, Алисия. И еще пара людей, которые успели удалиться в мир иной. Итак, все свидетели мертвы. Кроме меня, естественно, и того другого. Думаю, что очень скоро он явится и за мной.
      Я увидел, как в сторону башни летит геликоптер. Он завис ярдах в пятидесяти от моего окна, и осветил своими прожекторами площадь под ним. Весь день на площади толпились люди. Некоторые из них возлагали цветы на то место, куда упал Джастин. Они, судя по их поведению, видели в певце какого-то мученика. Другие его поносили как колдуна и сатаниста. Этих людей я не знал, и подобного поручения никому не давал. Эти две группы затевали драки до тех пор, пока полицейским не надоел шум, и они не изолировали площадь. Это случилось часов двенадцать тому назад, но люди по-прежнему не оставляли попыток проскользнуть на площадь и прикоснуться к месту, на котором он, якобы, умер.
      Мне не надо было поддаваться мгновенному импульсу. Прежде, чем действовать, следовало продумать, как поступить с Вэйром. Как иронично это не звучит, но после своей смерти музыкант внес такой раскол в мою церковь, который ему ни за что не удалось бы внести, останься он жив. Я познакомился с результатами опроса. Те из моих сторонников, кому перевалило за тридцать пять, приняли официальное разъяснение, состоявшее в том, что Джастин Вэйр, будучи тайным агентом Сатаны, разбился, пролетая над святой обителью. Мнение верующих в возрасте от 25 до 35 раскололось в пропорции пятьдесят на пятьдесят. Но зато все те, кто еще не достиг двадцати пяти, вели себя так, словно Вэйр был, по меньшей мере, святым.
      Насколько просто всё разрушить. Вы совершаете единственную крошечную ошибку. Затем, для того, чтобы прикрыть этот грешок, вам приходится грешить гораздо серьезнее. И так продолжается до тех пор, пока одна глупейшая ошибка не губит дело всей вашей жизни, заставляя предпринимать все более и более отчаянные шаги.
      Раздался звонок. Я еще раньше сказал Берте, чтобы она не соединяла меня ни с кем. Исключением могли быть лишь сообщения чрезвычайной важности. На рабочем столе мерцали два слова - "Ответить" и "Проигнорировать". Я выждал еще пару звонков, а затем прикоснулся к слову "Ответить".
      - Стоунуолл слушает.
      - Прошу прощения, Преподобный, - услышал я голос Берты, - но на ваш адрес поступило странное видео. Оно потупило от человека, подписывающегося инициалами И.Х. Я вас побеспокоила потому, что вы просили меня поставить вас в известность, как только мы получим от него новое сообщение. Вы разрешите вывести его на ваш экран?
      - Да, конечно.
      На экране возник портрет женщины. Её глаза прикрывал визор, а уши наушники. В вытянутой руке виртуальная дама держала весы. Я с изумлением смотрел на рисунок. Но вот выражение её лица изменилось и губы задвигались.
      - Должна сказать, преподобный сенатор Стоунуолл, что у вас сейчас весьма обеспокоенный вид.
      Он, видимо, использовал анимационную программу, так как лицо женщины обрело новое выражение.
      - Привет, Халэрант. По-прежнему прячетесь за своими картинками?
      Портрет рассмеялся.
      - Не за своим, преподобный, не за своим. Это - работа моей жены. Я надеялся, что вы узнаете её манеру. Но, видимо, вы были знакомы с ней не очень долго.
      Картина трансформировалась в фотографию Алисии. Она мне улыбнулась и продолжила голосом Халэранта:
      - Но я рад, что вы, по крайней мере, догадались о сути моих трудов. Я беспокоился, что вы до сих пор не догадались, что к чему.
      - Да, на это ушло некоторое время. Но вы разбросали там и сям достаточно ключей для решения шарады.
      - Да. Создание шедевра всегда требует какой-то прелюдии. Драматической развязке должен предшествовать период напряженного ожидания. Вы со мной согласны?
      - Я - не критик.
      - Неужели? Находясь в тюрьме, я проводил много времени, слушая изложение вышей программы (старший надзиратель был очень доволен тем, что я проявляю столь горячий интерес к религии), и мне показалось, что вы критикуете всех и вся. Художников, геев, адептов религии "Новой эры", рок музыкантов, методистов...
      - Кончайте болтовню, Халэрант. Чего вы хотите?
      - Чего Я хочу? По правде говоря, очень многого. Я хочу вернуть жену. Я очень хочу повернуть вспять свою жизнь. Но, боюсь, что ни того, ни другого, мне сделать не удастся. Почему бы нам ни обсудить более реальные материи? Мне, например, очень интересно знать, чего хотите вы.
      Фотография Алисы повернулась в сторону, вытянула руки и поставила перед собой на экране какого-то испуганного мальчишку. У него были каштановые вьющиеся волосы, голубые глаза - совсем, как у меня. На вид пареньку можно было дать лет четырнадцать. Мне не надо было спрашивать, кто он такой.
      - Как мне кажется, вы оба пока не имели счастья познакомиться друг с другом. Я попытаюсь исправить это недоразумение. Сенатор Стоунуолл, позвольте представить вам вашего сына Бенджамина. Бенджи, познакомься. Это твой папочка - Его преподобие сенатор Захария Стоунуолл. Я охотно познакомил бы тебя и с мамой, но она умерла несколько лет тому назад в результате недоразумения.
      Мальчишка посмотрел на меня полными страха и, в то же время, любопытства глазами. Я в свою очередь стал разглядывать его. Но я не мог себе позволить даже малейших проявлений слабости.
      - Как прикажете это понимать? - спросила фотография. - Неужели вы не замечаете поразительного сходства? Должен признать, сенатор, что подбородок у него, конечно, не такой волевой, как у вас, но взгляните на скулы и брови. Не видите сходства? Хмм... Однако не стоит волноваться, простой анализ ДНК внесет полную ясность. Для этого потребуется всего лишь взять у Бенджи несколько волосков и получить характеристику вашей ДНК из соответствующего файла. Вы, надеюсь, не забыли, что у всех народных избранников берут образцы ДНК на тот случай, если появятся самозванцы, пытающиеся выдать себя за достойного человека. Насколько я помню, подобная процедура была введена в практику после того, как какой-то бедолага пытался выдать себя за сенатора Сильвестра Сталлоне, пройдя через пластическую операцию и сфальсифицировав рисунок линий на большом пальце. И ему это могло бы удастся, сумей он ликвидировать дефекты дикции. Но так или иначе, характеристики вашей ДНК хранятся в блоке памяти. И характеристики ДНК моей покойной супруги, бесспорно, сыщутся в старых полицейских досье, поскольку она пала жертвой убийства. Одним словом, все получится, как надо. Думаю, что даже любой журналист сможет сообразить, что к чему.
      Закончив эту речь, Алисия на снимке хитро мне подмигнула.
      - О`кей, Халэрант. К чему все эти разговоры? Если вы хотите всем этим поделиться с прессой, то почему вы это до сих пор не сделали?
      Фотография снова изменилась. Это по-прежнему была Алисия, но на сей раз её губы растянулись в ужасной усмешке, лицо оказалось обескровленным, а под левым глазом был виден след от удара. Я не выдержал и отвернулся, несмотря на то, что до этого всеми силами пытался не проявлять слабость.
      - С какой стати? - произнесла посмертная маска Алисии. - Неужели вы считаете, что я всего лишь хочу прогнать вас с вашего поста? Нет, сенатор. Мы мило беседуем только потому, что я хочу увидеть, как все ваши мечты и достижения отправляются в выгребную яму истории, как всё, что вы строили, рушится в одночасье. Мы беседуем с вами потому, что мне надо, чтобы вы были рядом со мной в момент вашей смерти. Я хочу посмотреть в ваши глаза и увидеть, как в них умирает последний лучик надежды. Умирая вы будете знать, что ваши последователи увидели в вас филистера и чудовище.
      Я заставил себя взглянуть на фотографию Алисии. Её открытые глаза были пустыми, словно у куклы.
      - Всё очень просто, - продолжала покойница голосом мужа, - Я ожидаю тебя в "Музее высоких искусств". Чтобы туда добраться, тебе потребуется не больше десяти минут. Но я, проявляя щедрость, дарю тебе пятнадцать. Приходи один и без оружия, чтобы мы могли встретиться лицом лицу, вооружившись лишь своей яростью. Пусть все кончится так, как должно кончится - один из нас вырвет у своего противника сердце. Если ты победишь, то уйдешь, забрав с собой своего сына.
      Я уставился в мертвые голубые глаза Алисии, пытаясь увидеть прятавшегося за ними Халэранта. Теперь я знал, где он находится, и можно было вызывать полицию. Пусть они с ним разбираются. Но в то же время я не мог допустить, чтобы копы оказались рядом с мальчишкой.
      - На сколько мне помнится, Халэрант, вы лет на десять моложе меня, так что это не может быть честной игрой.
      - В таком случае, можете не приходить, а я познакомлю Бенджи с ребятами из службы новостей. Для того, чтобы принять решение, у вас еще есть пятнадцать минут, - он выдержал паузу и продолжил: - Не подумайте, Зах, что я вам не доверяю, но на всякий случай я расставил в нужных местах своих людей. Они не станут вмешиваться в нашу схватку до тех пор, пока вы не попробуете сжульничать, вытащив пистолет или что-то еще в этом роде. При первой попытке сыграть не по правилам они вас застрелят, что будет не столь драматичным финалом, на который мы оба рассчитываем. Вы согласны? Поэтому оставайтесь хорошим мальчиком и играйте честно.
      Связь оборвалась и фотография постепенно исчезла с экрана. Я взглянул на часы. 11:43. Музей высоких искусств находился на Персиковой улице, недалеко от Башни свободной прессы. Он прав, чтобы добраться до Музея, мне потребуется не более десяти минут.
      Значит у меня в запасе было еще около пяти минут на то, чтобы преподнести мерзавцу небольшой сюрприз. Я принялся названивать по телефону. Негодяй, видимо, не представляет, с кем имеет дело.
      Глава пятьдесят восьмая: Полиция.
      Четверг двенадцатого. 11 час. 31 мин. вечера.
      Мне следовало догадаться, что идти в комнату отдыха не стоит. Си-Эн-Эн вело передачу. В итоге я обнаружила, что сижу в кресле и слежу за том, как меня капля за каплей отравляют скверными новостями.
      В южной части города какая-то девчушка-подросток нарядилась во всё черное и отправилась на вечеринку в "Клуб вампиров". По дороге её остановил патруль Исламской гвардии. На вопрос, почему она так одета, девчонка ответила грубостью и отмахнулась. Взмах руки был воспринят, как магическое проклятие. В итоге она оказалась в критическом состоянии в госпитале и легко отделается, если дело ограничится лишь потерей руки.
      В северном районе Атланты члены Христианской милиции окружили жилище одного из сторонников "Культа Виккан", и разожгли большой костер на лужайке перед домом. Воинствующие баптисты всем своим видом давали понять, что собираются жарить отнюдь не барбекю. Сосед попытался помочь соседу и получил за это пулю в ногу. Но в этот момент вмешались парни из Четвертого участка и спасли обоих. В перестрелке погибли четыре человека, и, по счастью, в этой четверке оказался всего лишь один коп. Согласитесь, что выступать с табельными пистолетами против автоматов дело довольно неблагодарное.
      Хорошо, что хоть мормоны никого не пришили. Пока. Но зато они установили блок-посты на всех улицах, ведущих в их кварталы. Они не пропускали ни единой машины, и оставалось лишь ждать того момента, когда они попытаются задержать какого-нибудь чересчур горячего парня. Одним словом, и здесь ситуация в любой момент могла выйти из-под контроля.
      Там и здесь то и дело вспыхивали потасовки (иногда с нанесением тяжких телесных повреждений), за которые никто не хотел брать на себя ответственности. В центре города кто-то дал очередь из автомата по окнам гей клуба. А в другом месте неизвестные злоумышленники подожгли церковь унитарианцев1. А вот и новость, которая произвела на меня самое глубокое впечатление. Кто-то решил, что кафе в районе "Литтл Файф-Пойнтс" является штаб-квартирой сатанистов, и подбросил туда самодельную бомбу во время вечернего наплыва посетителей. На экране возникла девушка в бальном наряде времен Ренессанса. Бедняга пыталась выползти из-под обломков. Её лицо было залито кровью, а когда она подняла руку, чтобы продвинуться вперед, я увидела, что кисть руки оторвана. Из культи хлестала кровь.
      Губернатор, чтобы навести порядок, объявил мобилизацию национальной гвардии, но я не знала, как он намеревался её использовать. Время было безнадежно упущено. Вне зависимости от того, сумеем мы сегодня закрыть дело или нет, последствия этого вечера нам придется расхлёбывать еще много лет. Люди утратили в нас веру. И нам еще очень долго придется за это расплачиваться. И всё это произойдет лишь потому, что я слишком поздно сообразила выйти на Халэранта.
      Я выключила телевизор и, прихватив с собой недопитый кофе, вернулась в рабочую комнату. Нечего рассиживаться, если тебя ждет работа.
      - Что слышно? - спросила я у Кайон.
      - Ни Халэрната, ни Бандерса никто пока не видел. Браунинг возвращается из дома художника. На всякий случай он оставил там двух человек, но всё говорит о том, что Халэрант не показывался у себя по меньшей мере неделю.
      - Плохо. Полагаю, что и по части финансовых операций мы тоже ничего путного не получили?
      - Пока ничего. И думаю, что не получим. Я проверила его банковский счет. В прошлую пятницу Халэрант перевел 400000 долларов на свой счет на Каймановых островах.
      - Вот это да. А мы ещё говорим о несчастных, умирающих от голода художниках.
      - Именно. С того времени он исчез словно призрак. Кредитной карточкой не пользовался. В банк не обращался. Сотовым телефоном не пользовался. В Интернет не влезал. Одним словом, превратился в невидимку.
      - Никто не может долго оставаться невидимым, - заявила я, глубоко сожалея, что ничем не могу подтвердить данное утверждение.
      Я села на свое место и еще раз ознакомилась с психологическим портретом Халэранта, полученным нами от тюремного психолога. От этой бумажки не было никакого проку. Она пестрела такими словами как "умный", "восприимчивый", "коммуникабельный". А в одном месте ученый муж даже употребил такой, с позволения сказать, научный термин как "очаровательный". Психолог рекомендовал комиссии освободить художника досрочно, поскольку тот был образцовым заключенным и глубоко сожалел о содеянном. Преступление было совершено в состоянии аффекта, и рецидива ожидать не следует. Вывод медика был однозначным и он гласил: "По моему мнению, мистер Халэрант угрозы обществу не представляет".
      Не представляет, значит? Скажи мне, Боже, как удалось художнику так запудрить мозги этому парню?
      Я прочитала все материалы о жизни Халэранта с момента убийства жены. Это, в основном, были статьи из различных художественных журналов. Халэрант продолжал писать картины, как в тюрьме, так и после освобождения. Я просмотрела образчики живописи художника в надежде глубже проникнуть в его душу и мозг. Ранние работы представляли некоторый интерес, чего нельзя было сказать о последних полотнах. Одного изображения Фрейда, препарирующего тело Девы Марии, должно было убедить комиссию по помилованию в том, что она имеет дело с нездоровым человеком.
      К тому времени, когда я закончила чтение, вернулся Тони.
      - Что нового? - спросил он.
      - Ничего, - ответила я и добавила. - Может быть, нам стоит зайти с другого конца. Коль скоро мы не можем найти Халэранта, почему бы нам не попробовать вычислить его очередную жертву?
      - И кто же, по-твоему, это может быть?
      - А ты сам не догадываешься?
      - Стоунуолл, скорее всего.
      - Да. Напрашивается именно этот вариант. Если мотивом преступлений является месть, то художник рано или поздно должен взяться за парня, который спал с его женой, что, в конечном итоге, и привело к убийству женщины.
      - Если адюльтер вообще был, - резонно заметил Тони. - Пока у нас нет никаких данных, подтверждающих твою теорию. Но попытаться, тем не менее, стоит. Хочешь, я направлю пару человек понаблюдать за Стоунуоллом?
      Я глубоко задумалась. Тому, кто ценит свою работу, очень не просто вот так, между прочим, приказать начать слежку за сенатором Соединенных Штатов. Но ситуация складывалась таким образом, что все карьерный соображения отступали на второй план. Я глубоко вздохнула и сказала:
      - Да, действуй. Но пусть это будет сделано незаметно. Я не хочу пугать Халэранта до того, как мы его прихватим. Ты случайно не знаешь, оборудован ли автомобиль Стоунуолла сигнализацией на случай угона?
      Тони произнес несколько слов в микрофон и, выслушав сообщение, ответил:
      - Да. На его имя зарегистрированы две машины. Кроме того, он постоянно пользуется одним автомобилем, зарегистрированным на медиа-холдинг Свободной прессы. Все три машины оборудованы сигнализацией.
      - Отлично. Значит мы имеем возможность следить за его перемещением. Посади людей на хвост всем трем машинам, и пусть они постоянно держат их в поле зрения. Сенатор наиболее уязвим в то время, когда находится в пути. Если Халэрант предпримет против него какие-нибудь действия, неподалеку от Стунуолла должны находиться наши люди.
      - Будет сделано. Но как быть, если Стоунуолл вдруг решит воспользоваться своим вертолётом.
      - Ах, да! Еще и вертолёт, - я немного подумала и продолжила: Пусть это тебя не волнует, чтобы добраться до вертушки сенатора, Халэранту придется воспользоваться по меньшей мере ракетой земля-воздух. Вряд ли мерзавец заранее приготовил противовоздушные средства. Не думаю, что в его планы входило уничтожение геликоптера. Если наши предположения верны, то Халэрант жаждет... как бы это поточнее выразить... жаждет личной встречи с сенатором, поскольку хочет получить максимум удовольствия.
      - Полагаю, что ты права.
      Тони начал названивать, вызывая подмогу для слежки за Стоунуоллом. Мы практически исчерпали свои людские ресурсы, но я не сомневалась, что, учитывая обстоятельства, начальство выделит мне еще три машины и шесть парней в штатском.
      Пока Тони звонил, я отметила на карте местонахождение машин сенатора. Это было совсем не сложно. Однако я не знала, какой из машин пользуется Стоунуолл в данный момент, что серьезно затрудняло поиск. Одна машина оставалась у его дома в округе Мариетта, вторая находилась в гараже Башни Свободной прессы, а третья... Третья была запаркована всего в нескольких кварталах от нас.
      - Кайон, взгляни-ка сюда, - я увеличила изображение кварталов, где стояла третья машина. - Как ты думаешь, что он может делать в нашей части города в столь поздний час.
      - Хмм... - Кайон потянулась через стол, чтобы лучше видеть карту. Давай взглянем, что здесь находится. - Она произнесла несколько слов в микрофон головного коммуникатора, и через несколько мгновений на рабочем столе возник какой-то список. - Хмм... Театр "Альянс". Наш друг может наслаждаться там спектаклем. Чуть южнее находится открытая допоздна закусочная - сенатор мог проголодаться... Затем пара жилых домов... Местное отделение Публичной библиотеки... Музей высокого искусства... Стоматологическая клиника... Макдональдс...
      - Постой. Музей высокого искусства?
      - Да. Примерно через три дома от его машины.
      Итак, художественный музей. А Халэранту, как известно, присуща тяга к театральщине.
      - Какие специальные выставки открыты сейчас в Музее?
      - Сейчас, как ты понимаешь, там всё закрыто. Однако днем действует выставка современных мастеров. Вандермеер. Карлов. Аль-Абсин...и Алисия Сен-Клод!
      Кайон подняла глаза, наши взгляды встретились. Я так часто утверждала, что не верю в совпадения, что вас, наверное, тошнит уже от каждого очередного повторения.
      - Организуй переброску сил к Музею, - сказала я ей. - Но это должно быть сделано скрытно. Ни сирен, ни маяков. И пусть никто не входит в здание без моего прямого приказа.
      Кайон молча кивнула и принялась за дело.
      - Пошли, - бросила я, хватая Тони за рукав.
      - Пошли куда? Я как раз занимаюсь организацией наружного наблюдения, о котором ты...
      - Забудь об этом. Мы его нашли.
      Глава пятьдесят девятая: Художник.
      Четверг двенадцатого. 11 час. 50 мин. вечера.
      Часы на стене громко тикали, отбивая немногие, оставшиеся до полуночи секунды, и это был единственный предмет, не имевший отношения к скульптуре. Почти всё помещение занимала одна из гигантских инсталляций Вандермеера. На мониторах, установленных им вдоль стены непрерывно прокручивались сцены со стрельбой из старинных голливудских вестернов, а в центре зала, в трех стеклянных колоннах плавали в формалине подлинные трупы жертв реальной стрельбы. Я никогда не мог понять, как их родственники согласились на это. Возможно, он сказал им, что его шедевр, являясь протестом против демонстрации сцен насилия в средствах массовой пропаганды, поможет спасти множество жизней.
      Идея творения была навязчиво очевидна, но некоторые части инсталляции мне нравились. В одной из колонн находилась маленькая девочка лет пяти. В её крошечной грудке виднелась дырочка от пули, а на тельце были ясно видны следы вскрытия. Светлые, длинные волосы свободно плавали в формальдегиде. Это могло бы выглядеть весьма трогательно, если бы Вандермееру слегка не изменил вкус. Вместе с ребенком скульптор посадил в колонну и плюшевого медвежонка, превратив тем самым подлинный ужас в дешевку. Большой художник обязательно должен знать чувство меры.
      Несмотря на то, что вся инсталляция была образчиком сентиментальной пошлости, она все же принесла мне существенную пользу. Я перепрограммировал мониторы так, что они показывали новости, передаваемые различными каналами. В данный момент на одном из них полиция разгоняла толпу при помощи рвотного газа. На другом - какой-то черный юноша, сраженной резиновой полицейской пулей, катался по мостовой. На третьем мониторе боец христианской милиции стрелял из автомата, укрывшись за баррикадой. А на четвертом полиция где-то в центре города разгоняла людей, поливая их противопожарной пеной. Картинка из взорванного кафе тоже производила впечатление. Одним словом, это была прекрасная коллекция крови, смертей и боли.
      Что же, сказал я себе, не я породил всё это. Насилие, накапливаясь годами, превратило общество в легко воспламеняемый материал. Я всего лишь поднёс спичку.
      Пришел Ральф - на нём все еще была униформа охранника - и заверил меня, что в здании всё спокойно. Он отключил действующие остатки системы сигнализации, а другой охранник (тот, который на меня не работал) крепко спал, проглотив вместе с кофе большую дозу снотворного. Усыпить парня удалось без всяких проблем.
      - А как камеры наблюдения? - поинтересовался я.
      - С ними работает Джек. Ему осталось обойти пару защитных систем, после чего к ним можно будет подключаться. На всё это уйдет максимум пять минут.
      - Отлично, - сказал я. - Мне было нужно, чтобы камеры работали. У меня еще сохранились кое-какие связи среди журналистов, и я сказал им, чтобы они около полуночи ждали сенсационной передачи. Согласитесь, что спектакль без зрителей - не спектакль.
      - А как идет подготовка во всем остальном? - поинтересовался я.
      - Ву внизу охраняет входную дверь. Как только наш гость появится, он проводит его наверх. Микаэл в подвале размещает заряды, взрыв которых прикроет наш отход. Синтия и Руперт занимаются тем, что устанавливают лифты и запирают двери в здании в том порядке, который вам нужен. И, наконец, Люсьен монтирует освещение в галерее.
      - Превосходно.
      Галерея была той сценой, на которой должна была состояться последняя схватка, и я хотел, чтобы сражение выглядело по возможности кинематографично. Люсьен, к сожалению, не имел специального образования осветителя, но зато обладал врожденным чутьем в этом искусстве, а огромный опыт по взлому охранных систем сделал парня замечательным специалистом-электронщиком. Как хорошо, когда у тебя такие помощники. Настоящих людей можно найти только в тюрьме. Надо полагать, что я не единственный, кто занимается там вербовкой рабочей силы.
      Я поблагодарил Ральфа за отличную работу и попросил привести ко мне Бенджамина. Прежде чем наступит конец, я хотел провести несколько минут с сыном своей жены.
      Поджидая Ральфа с Бенджамином, я любовался сценами насилия на мониторах и слушал, как тикают часы. Еще одна перестрелка. Новый мятеж. Очередной взрыв бомбы. Что же, пусть посмотрят, что такое война, к которой они все готовились. Мы так долго пребывали в мире, что совсем забыли, как война выглядит.
      Наконец появился Ральф с Бенджамином. Я кивком дал понять своему помощнику, чтобы тот вышел за дверь, оставив меня наедине с мальчиком. Я посмотрел на одежду Бенджамина. Она сидела на нем скверно, а по стилю больше всего подходила ребенку года на три моложе сына моей покойной супруги. Скорее всего экипировкой мальчика занималась его приемная мать. Я давно заметил, что такой стиль одежды для своих сыновей предпочитают женщины, не желающие признать тот факт, что их отпрыск вырос настолько, что уже может знать кое-что о сексе.
      Это полностью отвечало тому, что я слышал о его приемной матушке. Мне страшно не хотелось, чтобы парня отдали в такое ортодоксально религиозное семейство, но это было необходимо. Если бы он рос адептом Культа Виккан, унитарианцем или методистом, Захарий смог бы без особых усилий демонизировать парня. Бенджамин просто оказался бы одним из тех, против кого выступал с проповедями Его преподобие сенатор Стоунуолл. Нет, для того чтобы мой план сработал полностью, ни у кого не должно возникнуть даже тени сомнения в том, что сенатор убивает невинного агнца.
      Пока я оценивал Бенджамина, тот осматривал помещение. Когда он увидел тела в прозрачных колоннах, глаза его округлились от ужаса.
      - Успокойся, - сказал я ему с улыбкой. - У меня нет намерений бросить тебя к ним. Особенно учитывая те деньги, которые я потратил на то, чтобы доставить тебя сюда.
      Он не отрывал взгляда от прозрачных сосудов и, главным образом, от тела светловолосой девчушки, которой я сам любовался совсем недавно. По крайней мере, у мальчишки есть вкус, унаследованный им, наверняка, от матери.
      - Должен с прискорбием заметить, - продолжал я, - что ты проявил чудовищную невежливость, сбежав из дома как раз в ту единственную неделю, когда ты мне был нужен больше всего. Ты выбрал очень плохое время, малыш. И, надо добавить, крайне для себя опасное. Если бы Стоунуолл сумел найти тебя раньше, чем я, события могли бы пойти по иному...более неприятному пути. Однако, по счастью, у меня имеются кое-какие связи в не видимом обывателям подпольном мире. Связи эти возникли и окрепли благодаря вполне бескорыстным усилиям Тюремно-исправительной системы штата Джорджия. Или, скажем, как побочный продукт деятельности этой уважаемой системы. Тем не менее, мне пришлось изрядно потратиться на то, чтобы половина преступного мира Атланты отправилась на твои поиски.
      Бенджамин молчал. Его взгляд постоянно бегал от плавающих в формальдегиде тел к мониторам и обратно. У парня был довольно обалделый вид, но я не мог его за это осуждать, понимая, какие трудные деньки ему выдались. Как бы чувствовали себя вы, если бы на вас вдруг свалилось известие, что вы - усыновленное баптисткой семьей незаконнорожденное дитя сенатора Захарии Стоунуолла и убиенной художницы? Да, бедняге пришлось усвоить слишком много новой для него информации. Но самое страшное ему пока не ведомо. Полная история его зачатия и рождения похожа на греческую трагедию. Софокл показывал бы её в амфитеатре в сопровождении большого хора, мне же пришлось ограничиться музеем и полудюжиной наемных бандитов. Будем надеяться, что история одобрит результаты моей постановки.
      Бенджамин теперь смотрел на мониторы, на которых впечатляющие жестокие сцены мятежа сменялись крупными планами истекающих кровью людей.
      - В этом феномене нет ничего нового, - сказал я. - В 1190 году в британском городе Йорке кто-то распустил слух о том, что евреи воруют христианских младенцев, для того чтобы приносить их в жертву. В этих россказнях, как ты понимаешь, истины было ни на йоту, но поскольку они повторялись непрерывно, то многие христиане в них поверили. Их охватил ужас, и они за один день и за одну ночь истребили все еврейское население города. Позже...
      Я собирался рассказать ему о судьбе рыцарей-тамплиеров, о печальной участи еретиков-катаров во Франции и о злоключениях сторонников более поздних религиозных течений. Но от этой идеи я отказался, обратив внимание на то, что Бенджамин пялится в мониторы и, судя по его отрешенному виду, совсем не слышит моих слов. Увы, мне еще раз пришлось увериться в справедливости утверждения о том, что в наше время даже самые захватывающие лекции по истории (когда их читают подросткам) не в силах конкурировать с телевидением.
      Некоторое время я вместе с ним смотрел новости. Ведущий зачитывал какое-то заявление, а фоном ему служила замедленная съемка разлетающейся от удара пули головы молодого человека.
      - Твоя мама предчувствовала наступления этого, - сказал я.
      Да, уже пятнадцать лет тому назад Алисия видела семена, которым предстояло разрастись в гражданскую войну. Величайшее достижение и величайшее проклятие информационной эры состоит в том, что вы всегда можете найти нечто такое, что полностью соответствует вашим вкусам и вашим взглядам. Вам показывают мир таким, каким вы хотите его видеть. И вы начинаете верить, что этот мир и есть подлинная реальность. Программы новостей демонизируют ваших врагов и прославляют ваши ценности. Все ваши друзья готовы подтвердить, что вы правы в своих убеждениях. И разве не этого всегда хотели люди? Да, конечно, есть горстка сомневающихся, готовых рискнуть и отправиться на поиск неизведанного. Но подавляющая часть населения земного шара, увы, лишь жаждет услышать подтверждения своей правоты.
      Однако подобная ситуация порождает неразрешимую для людей проблему. Если каждый считает свои взгляды единственно правильными, то он просто не может вступать в диалог с теми, кто не разделяет его убеждений. "Если цивилизация не объединена общим искусством, - любила повторять Алисия - в ней не существует общего языка".
      Бенджамин посмотрел на меня, упоминание о его матери на некоторое время отвлекло парня от телевизоров.
      - Ты не хотел бы познакомиться со своей мамой? - спросил я.
      Мальчишка напрягся и в его глазах появилось паническое выражение.
      - Нет, нет, среди них её нет, - поспешил успокоить его я, показав на стеклянные баки с формальдегидом. - Но она, тем не менее, в этом здании. Пойдем, я тебя ей представлю.
      Я протянул ему руку, но он её не принял, что меня, надо сказать, вовсе не удивило. Я повернулся и вышел из зала, Бенджамин последовал за мной, а шествие замыкал Ральф на тот случай, если мальчишка попытается сбежать. Мы поднялись на лифте на третий этаж и прошли в галерею, в которой предстояло завершиться этой драме.
      Люсьен как раз завершил установку света. Парень отлично поработал. Большая часть галереи осталась в темноте, лишь на каждую из картин падал яркий луч света. Кроме того, в самом центре помещения на полу было очерчено большое световое пятно. Прекрасная сцена для убийства. Люсьен, увидев меня, кивнул и вышел, чтобы закончить все приготовления.
      - Вот она, - сказал я Бенджамину, раскинув руки в стороны.
      Он довольно робко осмотрел помещение. Но затем любопытство победило страх, и сын Алисии двинулся вдоль стен галереи, изучая творения своей матушки. Я шел за ним, приотстав на несколько шагов, а Ральф остановился в дверях, на тот случай, если возникнут осложнения.
      - Большинство выставленных работ входят в так называемую "Портретную серию", - пояснил я. - Два последних года своей жизни она путешествовала по стране, беседуя с людьми, чтобы лучше их понять. После этого она пыталась перенести свое понимание на холст. Бенджамин задерживался у каждой картины. Это - Элиа Шабаз - председатель Исламской лиги. А это - Джек Крокленд лидер арийцев в штате Вайоминг. Дадьше раввин Шварц - глава хасидов и Епископ Гонзалес - мятежный вождь Епископата Флориды. Твоя мама верила, что сможет помочь людям лучше понять друг друга, - продолжал я давать пояснения. - Она считала, что искусство способно преобразить мир. Я знаю, что сейчас это звучит наивно, но было время, когда мы оба верили в святую силу искусства.
      Я не сказал ему, что верю в это и сейчас. Но теперь я понимал, насколько трудно привлечь внимание людей и пробить брешь в стенах, воздвигнутых между различными субкультурами. В конечном итоге оказалось, что лишь страх способен объединять людей. Если вы хотите привлечь внимание общества - напугайте его.
      Бенджамин остановился у портрета Джеффри Сен-Джорджа - конгрессмена гомосексуалиста. Как и на всех портретах Алисии здесь вы видели совсем не то, что ожидали увидеть. Она написала его не во главе демонстрантов, не на трибуне Конгресса и не в полемике со Стоунуоллом. Нет, Алисия изобразила его ужинающим в обществе своего любовника. Двое мужчин, склонившись над ресторанным столиком друг к другу и взявшись за руки, о чем-то говорили. Но...но в то же время в их глазах было нечто такое, что навевало грусть. В них не пылал огонь любви. Напротив, создавалось впечатление, что они что-то скрывали друг от друга. Что именно? Сомнения? Тревогу?
      - Я помню, как твоя мама писала эту картину. "Я стремилась поймать момент, когда они оба вдруг осознали, что всё кончено", говорила она. И это ей, как мне кажется, удалось. Я видел, как люди, глядя на эту картину, начинали плакать.
      Бенджамин изучал картину, а я в свою очередь изучал его лицо, пытаясь отыскать в нём черты Алисии. У него были её глаза и почти такая же линия подбородка. Я надеялся (понимаю, насколько это наивно), что в глубине души он носит частичку её таланта. Мне хотелось верить в то, что дар Алисии не оставил вместе с ней наш мир.
      Я повернулся лицом к картине, и мы некоторое время молча постояли у полотна. Мы смотрели на работу моей жены и его матери. На мгновение мне даже показалось, что между нами возникла какая-то особая связь. В этот момент зазвонил телефон.
      - Да? - сказал я.
      - Говорит Ву. Наш гость прибыл.
      Глава шестидесятая: Пятница тринадцатого.
      Полночь.
      Художник.
      - Спасибо, Ву.
      Итак начинается заключительная часть кровавого концерта.
      - Отведи нашего гостя в комнату отдыха, обыщи и раздень. После этого дай ему заготовленный нами комплект одежды. Сделай так, чтобы он не мог спрятать на себе оружие. Но обеспечь, чтобы с ним был какой-нибудь документ, удостоверяющий личность. Зачем осложнять жизнь полицейским, когда те станут идентифицировать тело?
      - Обеспечу, - сказал Ву и положил трубку.
      Я повернулся лицом к Бенджамину. Как жаль, что мы смогли провести так мало времени вместе.
      - Твой папа пришел, - пояснил я ему.
      Бенджамин посмотрел на меня, и в его глазах больше не было страха. Что это было - отвага или тупость - я понять не мог.
      - Вы и вправду хотите его убить? - спросил он.
      Я едва не расхохотался. Если бы всё обстояло так просто, я давно прикончил бы Стоунолла, и дело с концом. Однако расплата по старинным долгам требовала не только крови. Каким образом можно отплатить человеку, убившему вашу жену, укравшему вашу свободу и уничтожившему плоды всей вашей жизни? И всё это было сделано одним ударом! Свои лучшие работы я создавал, оставаясь рядом с Алисией, а когда она умерла, душа покинула и все мои творения.
      Более того. Я должен отплатить ему не только за свои страдания. Он украл Алисию как у меня, так и у человечества. Он уничтожил те картины, которые она еще не написала, те шедевры, которые могли бы объединить людей. Каким судом следовало бы судить тех, кто отнял бы у людей творения Леонардо Да Винчи или Микеланджело? Какого наказания требовали подобные преступления?
      Я посмотрел на Бенджамина. Мне надо было так много ему объяснить, но времени на это уже не оставалось.
      - Пошли, - сказал я мальчику и дал сигнал Ральфу следовать за нами. К встрече с Его преподобием сенатором надо подготовиться. Кроме того, Бенджамин, я хотел бы попросить тебя об одном одолжении.
      Мальчик громко рассмеялся. В гулкой пустоте музея его смех звучал очень странно.
      - Вы хотите, чтобы я сделал вам одолжение?
      - Именно, - ответил я. - Я понимаю что твой, в некотором роде насильственный привод сюда и мои намерения умертвить твоего папу не могли привести тебя в благостное расположение духа, но я прошу тебя, по крайней мере, выслушать мою просьбу. Не исключено, что, к тому времени, когда всё закончится, ты будешь думать по-иному.
      Ведьма.
      Я свернула на стоянку автомобилей у Макдонольдса и заняла первое попавшееся место. В закусочной горел свет и некоторые запоздалые посетители сидели за столами, приканчивая свой ужин.
      Я вышла из машины в теплый ночной воздух и меня охватило какое-то странное чувство. Все мои чувства обострились, а ноги с необычайной легкостью несли по асфальту стоянки. Я обернулась, чтобы убедиться в том, что меня не преследуют, и случайно увидела свое отражение в боковом окне машины. На меня из-под волчьей маски смотрели чужие, холодные глаза.
      Я подошла к закусочной, но вовнутрь заходить не стала. Внимательно вглядевшись через окна, я убедилась, что моей дочери среди клиентов заведения нет. Отойдя от окна, я обошла здание, стараясь все время держаться в тени. Легкий ветерок приносил с собой запахи города. Пахло людьми, машинами, отбросами и роскошной листвой последнего месяца лета.
      Из окон ресторана на автомобильную стоянку лился свет, но он казался мне очень слабым и каким-то безжизненным. Цвета ночи представлялись мне и более близкими, и гораздо более насыщенными. Странно, что я никогда не замечала эти цвета раньше. Над головой я видела трепещущие крылья летучих мышей, и пока еще неуверенный, чуть мерцающий свет молодой луны. А в кустах...
      Да. Из кустов за мной кто-то наблюдал. Я еще раз обошла автомобильную стоянку и словно невзначай двинулась в направлении, которое привело бы меня к месту, где укрывался наблюдатель. Я подошла к нему настолько близко, что уже слышала его дыхание. Почувствовав, что убежать он не успеет, я одним резким шагом вступила в кусты и увидела его.
      - Кто ты такой? - спросила я, хватая его за шиворот.
      - Хм...я... Я - Тим... А вы... вы, наверное, мама Саммер?
      - Где она?!
      - Она...она в музее. Следит за Бенджи. Она повредила ногу, поэтому мы подумали, что я могу...
      - Показывай! - прорычала я.
      Джен
      Я сидела в магическом треугольнике, отчаянно стараясь направить очередное послание. Сфокусировав всю свою энергию на Бенджи, я пыталась предупредить своих друзей о том, что мальчишка находится в смертельной опасности. О том, что следующей жертвой маньяка станет он.
      Примерно час назад они увели его из застенка. Я пыталась их остановить, но что можно сделать в одиночку против троих и, вдобавок, с закованными руками? Я с ужасом представляла, что они сейчас делают с мальчишкой. Перед моим мысленным взором возникали все более и более ужасные картины. Я читала отчеты о прошлых преступлениях и видела то, что хранится в памяти его компьютера. Бенджи дал мне клок своих волос, и я пыталась связать из них защитный амулет, одновременно произнося слова заклинания. Я могла надеяться лишь на то, что послание достигнет моих друзей.
      Я принялась напевать волшебные слова, устанавливающие связь с близкими мне душами. Но в этот момент ожил установленный в камере монитор. Я попыталась не обращать на него внимание, напевая заклинание, но вдруг поняла, что он говорит со мной.
      - Мисс Грей, - услышала я и, подняв голову, увидела, что на меня смотрит картина.
      Это была работа какого-то старинного голландского мастера, изображавшая сидящую на стуле девушку. Девушка повернула головку, улыбнулась и сказала:
      - Я полагаю, что вы знаете, кто скрывается за этим милым личиком, и в силу этого обстоятельства, у меня нет необходимости называть себя?
      - Да, я знаю, Халэ...
      - Я хочу принести свои извинения за то, что был вынужден держать вас всю последнюю неделю в заключении, я просто в отчаянии оттого, что не мог обеспечить вам более комфортабельных условий. Дело в том, что я не рассчитывал на появление гостя, и ваш прием мне пришлось организовывать в самый последний момент. К моему величайшему сожалению, я никоим образом не мог позволить вам совать свой очаровательный носик в мои дела в этот, чрезвычайно важный для меня момент. Однако, поскольку эти дела практически завершены, необходимости держать вас за закрытыми дверями у меня больше нет. Двери вашей, если так можно выразиться, "темницы" разомкнуться сразу после того, как вы выслушаете это послание.
      Мне хочется компенсировать потерянное вами время и тот урон, который потерпели ваши деловые интересы в результате моей деятельности. Среди книг на полке в вашей комнате вы найдете "Потерянный рай" Милтона. Если вы снимете с неё наклейку с экслибрисом, то увидите серию цифр. Это контрольный код к счету в банке "Швейцарский кредит". Ровно через неделю на него будет депонировано 40000 тысяч долларов, которые вы можете использовать по своему усмотрению. Я понимаю, что сумма слишком мала, чтобы компенсировать недельное пребывание в заключении, но у меня, увы, имеются иные расходы и некоторое число верных сотрудников, которые не без основания ожидают премиальных выплат после благополучного завершения этого непростого дела.
      Ах да, чуть не забыл. Компенсацию вы получите только при соблюдении одного, очень несложного условия. Если в течение следующей недели вы хоть раз публично упомянете мое имя, депозита, увы, не последует. Я имею в виду упоминание о моем интересе к оккультизму и моей причастности к вашему исчезновению. Через неделю вы можете забрать деньги и начать высказываться на любую тему. Если пожелаете, то можете обратиться в полицию или устроить пресс-конференцию. Однако полагаю, что к тому времени вы увидите всю ситуацию в совсем ином свете.
      Прощайте, мисс Грин. Весьма сожалею, что нам не пришлось встретиться при других, более благоприятных обстоятельствах.
      Монитор отключился, и я услышала, как щелкнул дверной запор.
      Я осторожно приоткрыла двери, но за ними никого не оказалось. Я поняла, что нахожусь в подвале какого-то частного дома. К стене клейкой лентой был прикреплен конверт с моим именем на нем. Я его открыла и обнаружила ключи от наручников.
      Не забыв прихватить "Потерянный рай", я поднялась наверх, соблюдая при этом все меры предосторожности. Но дом оказался совершенно пустым. Я из чистого любопытства осмотрела все помещения, но ничего интересного не обнаружила. Там не оказалось никаких документов, ни одежды, ни аппаратов, память которых могла бы хранить какие-нибудь сведения. Все комнаты походили на гостиничные номера, покинутые постояльцами. Покинутыми, надо добавить, без всякой спешки. Что бы Халэрант ни затевал, возвращаться сюда намерения у него явно не было.
      Я подняла трубку телефона, но связь была отключена. Я в этом, собственно, и не сомневалась.
      Ведьма.
      Дорога заняла пять минут, и все это время мальчишка болтал без устали. Эта была бесконечно длинная и чрезвычайно сложная история о том, как мою дочь и Бенджи преследовали какие-то таинственные тайные агенты. Если бы я сама этого не видела, то ни за что бы в рассказ Тима не поверила.
      Тим, подробно объяснив свою роль в этой истории, наконец добрался до эпилога повествования.
      - ...и это всё, - сказал он. - Правда, я еще должен сказать, что мы со Скоттом, чтобы помочь Саммер, прогуляли занятия и нарушили приказ родителей сидеть дома. Поэтому не могли бы вы, когда все кончится, позвонить нашим мамам и все объяснить?
      - Конечно, - сказала я и, подумав, добавила: - Если сама пойму, что всё это означает.
      Музей высоких искусств был совсем рядом мы пошли медленнее, стараясь соблюдать полную тишину. Поднявшись на пандус для подъезда машин и спустившись с него, мы оказались в проулке, проходящем вдоль задней стены здания. Над единственной стальной дверью горела неяркая лампа. Тим поманил меня за собой и мы скользнули за мусорной ящик, стоявший рядом с дверью. В тени железной коробки меня встретили незнакомый мне мальчишка и моя дочь.
      - Мама? - мне показалось, что на какой-то момент Саммер меня испугалась Я прижала её к себе ( какое счастье, что она жива!) и дочь тоже меня обняла. Постояв, прижавшись ко мне несколько секунд, она отпрянула. Типичное поведение подростка, старающегося перед лицом своих сверстников продемонстрировать независимость.
      - Скажи, мам, - произнесла она как можно более небрежно, - что должно означать столь разительное изменение твоего лица?
      - Ты в порядке? - спросила я.
      - Само собой, - ответила она. - Немного повредила колено, но ничего страшного. Заживет. Надеюсь, что положение Бенджи не хуже моего.
      Мальчик! Я так возрадовалась, увидев дочь, что совсем о нем забыла.
      - Вы уверены, что он всё еще в музее?
      - Очень даже, уверены, - сказал незнакомый мне парнишка (это, видимо, был Скотт). - Мы видели, как они загружали Бенджи в микроавтобус около дома. Потом автобус остановился здесь, и мы сюда прибежали. Через полчаса из здания вышел какой-то мужчина и увел машину. Бенджи с ним не было.
      - И кроме того, - добавила Саммер, - мы слышим чьи-то голоса, а около музея все время идет движение. - Она подняла с земли какой-то прибор и, присмотревшись, я увидела, что это - чувствительный микрофон направленного действия. Такие микрофоны используют профессионалы промышленного шпионажа. - Я слышала несколько разговоров, но понять, что происходит не смогла. Несколько минут назад мне показалось, что я слышу голос Бенджи. Но я в этом не уверена.
      Я посмотрела на микрофон, Мне было интересно, кто из мальчишек его приобрел и с какой целью. У моей дочери появились весьма забавные друзья. Но об этом мы поговорим позже. Сейчас же я обняла её и прошептала на ухо.
      - Надеюсь, ты понимаешь, что мое прошлое решение не выпускать тебя из дома, не относится к твоим последующим действиям?
      - Понимаю, мам. Но о наказании лучше поговорим потом. Сейчас надо что-то делать с Бенджи.
      Я подумала, что должна поблагодарить Богиню. Поблагодарить за то, что моя дочь по-прежнему верит в мою способность уладить любой конфликт. Как бы мне хотелось иметь её веру.
      Разум требовал, чтобы я отвела свою дочь в безопасное место и вызвала полицию. Пусть всем этим делом занимаются те, кому положено. Но я обещала матери мальчика, что верну его ей. Я не имею права обмануть эту женщину. И кроме того, если я права, то он попал в лапы к тем же мерзавцам, которые убили Рейвен.
      Полиция, в отличие от меня не готова к борьбе с черной магией. Я же явилась сюда, вооружившись всем могуществом моих друзей и сподвижников. За мной стоит сила Рогатого существа и моя вера в Природу.
      - Все, марш в закусочную! Вы, парни, позвоните своим мамам и скажите им, что с вами ничего не случилось. Они от беспокойства уже сходят с ума. А ты, Саммер, позвони отцу. Я же займусь Бенджи.
      Детишки не знали, как поступить, но я одарила их таким взглядом, что они без лишних слов двинулись вдоль задней стены дома. Саммер едва ковыляла, а пара рыцарей поддерживала её с обеих сторон.
      Хорошо. Теперь, когда дочь в безопасности, я могу делать то, что от меня ждут. Подойдя к металлической двери, я потянула за ручку. Дверь открылась без всякого труда.
      Его преподобие сенатор.
      Какой-то азиатского вида бандит, направив пистолет мне в живот, следил за тем, как я раздеваюсь. Я должен был предвидеть, что этот негодяй Халэрант совершит нечто подобное. Бандит, с грязной ухмылкой на роже, смотрел на то, как я обнажаюсь. Меня утешала мысль о том, что уже через несколько минут он станет трупом.
      К этому моменту мои люди должны были окружить здание, и теперь ждали моего сигнала к атаке. Но это, увы, не меняло того факта, что я стоял перед азиатом обнаженным и беззащитным. Или почти беззащитным. Я осмелился бросить взгляд на ручку и часы, лежащие на куче моей одежды. Ручка была всего лишь забавной игрушкой, стреляющей слезоточивым газом. Толку от неё было немного. Убить она никого не могла, но давала возможность выиграть время. По-настоящему мне нужны были лишь часы. В случае похищения, они подавали электронный сигнал моей охране, а этой ночью я должен был с их помощью дать сигнал к атаке. Как только я окажусь в одной комнате с мальчишкой, я нажму кнопку, и мои люди явятся, чтобы спасти меня от маньяка и схватить ребенка, способного погубить дело моей жизни. Позже я решу, как с ним поступить. Мы не можем позволить, чтобы образцы его ДНК сохранились. Пожалуй, лучше всего его кремировать.
      Я понимаю, что веду опасную игру. Но Халэрант прав - выбора у меня нет. Пока мальчишка жив, моя судьба останется в его руках.
      Азиатского вида бандит передал мне боксеры. Это была именно та модель, которую я всегда носил. Халэрант отлично подготовился. Когда всё благополучно закончится, надо будет выяснить, кто из моего ближайшего окружения мог снабдить его подобной информацией. Поле этого бандит дал мне штаны, а затеем - и рубаху. Азиат начал заметно терять бдительность. Как только он повернулся, чтобы взять носки и туфли, я схватил часы и опустил их в карман брюк. Движение было очень быстрым, и мой страж ничего не успел заметить. Я натянул носки, сунул ноги в туфли и улыбнулся. Песенка негодяя почти спета, а он об этом даже не догадывается.
      Сыщик.
      Смеющийся Медведь с подчеркнутым почтением придержал для меня дверь. Мне захотелось его как следует вздуть, но я воздержался, так как и без свалки мы являли собой нелепое зрелище. На нем была боевая раскраски и бронежилет из птичьих перьев. А на мне...хмм... Одним словом я чувствовал, что необходимо срочно вернуться домой и влезть в более привычную одежду. А, да ладно! Хорошо, что немногочисленные посетители ресторана не заметили прыгающего на хвосте Тигру, который вошел вместе с нами.
      Линда сидела в Макдональдсе в самой глубине зала, забавляясь с кофейной чашкой. Заметив нас, она даже не удосужилась привстать.
      - Ты в порядке? - спросил я, присаживаясь за её столик.
      Она взглянула на меня и из-за её спины в то же мгновение выступило её alter ego. Это была затянутая в облегающий кожаный комбинезон женщина с головой кошки. В руках дама держала кнут.
      - В порядке ли я? - сказала она, а женщина-кошка для вящей убедительности щелкнула кнутом. - И у тебя еще хватает наглости спрашивать? Ты исчезаешь на два дня и даже не считаешь нужным позвонить! Ты не объявился, когда погиб Джастин! Я уже начала задумываться о том, как лучше организовать твои похороны. Мне для этого не хватало совсем малого - твоего трупа. Затем, как гром с ясного неба, раздается звонок и ты сообщаешь, что возвращаешься в Атланту и что тебе нужна помощь и...и...и, кто, дьявол его побери, это чучело, которое ты приволок с собой?!
      Смеющейся Медведь был готов произнести нечто непристойное, но я ткнул его локтем под ребра, и бедняга вместо того, чтобы пуститься в оскорбления, принялся хватать воздух широко открытой пастью.
      - Это долгая и очень непростая история, - ответил я.
      - Не сомневаюсь, - бросила она и отпила немного кофе. - Да, кстати, твоя обувь совершенно не гармонирует с остальным нарядом.
      Я покраснел еще сильнее.
      - Послушай, - сказал я, - сейчас у меня нет времени на объяснения, скажу лишь, что я вышел на парней, которые похитили Джен и убили Джастина. Мне нужна помощь и, кроме того, я решил, что ты захочешь поучаствовать в операции. Но если ты...
      - Ты всё правильно решил. Итак, где они?
      - Совсем рядом, - ответил я. - Пошли.
      Мы вышли из кафе и пошли по улице в сторону Музея высоких искусств. Уже издали я увидел, что здание музея оплетено сетью, сплетенной из серебряных и эфирных нитей. Две из этих нитей бешено пульсировали.
      Похоже, что несколько мух уже запутались в паутине.
      Его преподобие сенатор.
      Бандит с азиатским обличием провел меня к лифту и, как только мы вошли в кабину, нажал на кнопку третьего этажа. Я собрал нервы в кулак, ожидая наступления решающего момента. Как только я увижу, что мальчишка находится там, я дам сигнал. Моим людям потребуется от трёх до пяти минут для того, чтобы проникнуть в здание и добежать до меня. Но эти три-пять минут мне следует продержаться. Если повезет, и Халэрант окажется в болтливом настроении, я предоставлю ему возможность немного поговорить. Если нет, то мне придется вступить с ним в схватку. Я пощупал лежащие в кармане часы. Как жаль, что не удалось прихватить и ручку.
      Так или иначе, но всё это через несколько минут закончится и Халэрант умрет. Интересно, что я почувствую, увидев его агонию. Вместе с ним умрет и вся эта древняя история. Халэрант, надо воздать ему должное, сумел прекрасно разделаться со всеми, кто знал о моих прошлых грехах. Как только он уйдет, не останется никого, кто мог бы бросить мне обвинение.
      Кроме меня самого, естественно. Но я давно сделал свой выбор, и пути назад для меня нет. Прости меня, Алисия. Но жизнь одной женщины - ничто по сравнению с судьбой целой страны.
      Ведьма.
      Я переступила через порог и оказалась в очень большом помещении. Все лампы были потушены, но торговые автоматы светились разноцветными огоньками, и мои глаза быстро привыкли к этой мерцающей полутьме. Я разглядела столы и стулья. Судя по всему, я оказалась в комнате отдыха персонала. Я замерла и напрягла слух, чтобы уловить, есть ли в комнате еще кто-нибудь, и не услышала ничего. Ни дыхания, ни движения. Лишь негромко гудел автомат по продаже кока-колы.
      Я прошла по комнате, держась поближе к стенам, чтобы в случае необходимости можно было быстро найти укрытие. Подойдя к двери на противоположной стороне помещения, я снова прислушалась. И на сей раз услышала шаги. Совсем близко. Кто-то прошел мимо двери, и звук шагов постепенно затих вдали.
      Я чуть приоткрыла дверь и выглянула в щель. Света в коридоре не было, но я увидела фигуру удаляющегося человека, освещающего себе путь карманным фонарем. На какой-то момент мне показалось, что это охранник музея. Но охранники носят форму, а на этом были футболка с короткими рукавами и джинсы.
      Открыв дверь, я выскользнула из комнаты отдыха и двинулась по коридору следом за человеком с фонарем. Мои ноги ступали по полу мягко и бесшумно
      Иди, иди, маленькая мышка. Покажи мне, где скрываются твои друзья.
      Сыщик
      - Здесь? - спросила Линда, глядя на здание Музея. - Неужели здесь мы найдем парня, который убил Джастина?
      - Да...Похоже на то.
      Белые нити паутины проникли в музей и, пронзая стены, пучком тянулись в какое-то место внутри его. Там где они заканчиваются, мы, видимо, и найдем ответы на все наши вопросы.
      - Не хочешь ли сказать мне, каким образом ты это вычислил? - спросила она.
      - Честно говоря, нет, - ответил я.
      Я увидел, как женщина-кошка выпустила свои коготки.
      - О`кей. Но планом дальнейших действий ты можешь со мной поделиться?
      - Конечно, - ответил я. - Мы должны идти следом за этими тремя парнями.
      - Какими ещё тремя парнями? - спросила Линда, явно теряя терпение. И осуждать её за это я был не вправе.
      - Там в тени находятся трое парней, - сказал я показывая на здание. Один из них сейчас пытается взломать боковую дверь.
      Самих парней я в темноте не различал, но зато прекрасно видел их тотемы. Рыцаря на закованном в броню боевом коне и со знаменем на длинном копье. Маленького, жирного херувимчика с ружьем в руках и сигарой во рту. Херувимчик был совершенно гол, однако его кудрявую головку украшало камуфляжное кепи. И, наконец, Стеллу - добрую волшебницу Севера.
      Интересно, какой сексуальной ориентации придерживается последний парень?
      Мы осторожно проскользнули до места, с которого могли хорошо рассмотреть всю троицу. Это было вовсе не трудно сделать, поскольку парни были заняты дверью. Все трое были облачены в камуфляжные костюмы, и в руках держали автоматы. Они прикрепили к стальным дверям термитный заряд и отступили в сторону, ожидая, когда тот прожжет металл. Действовать тихо эти ребята нужным не считали. Когда дверь открылась, двое вошли в здание, а третий остался на страже.
      Я знаком приказал Смеющемуся Медведю обойти часового с другой стороны. Дав понять кивком, что всё понял, индеец начал обходный маневр. Я дал ему две минуты на подготовку, затем прошептал театральным шепотом:
      - Брось, Франчина, перестань разыгрывать невинность.
      Линда тотчас вступила в игру и произнесла целую диатрибу о том, что, "она вовсе не такая, за которую я её держу", и что она имеет дело всего лишь с трансвеститом, и что, если я тотчас не уберу лапу с её груди, то мне через секунду придется держаться ею за яйца. (В этот момент я искренне пожалел того парня, которому доведется назначить ей свидание по-настоящему). Так или иначе, но между её заявлением о том, что "настоящий мужчина должен уметь держать себя в руках", и моим воплем " ах ты, ничтожная тварь!" появился Смеющийся Медведь и объявил, что мы можем прекратить шоу.
      Художник.
      Ву привел Захарию в галерею. В реальной жизни сенатор выглядел гораздо старше и жирнее, чем на телевизионном экране.
      - Как мило с вашей стороны, Захария, что вы решили придти, - сказал я. - Должен принести свои извинения за то неудобство, которое доставило вам переодевание, но после столь длительных и трудных приготовлений к этой встрече, мне очень не хотелось, чтобы вы всё испортили, вытащив откуда-нибудь припрятанный вами пистолет или нечто подобное в том же роде.
      Я улыбнулся. Теперь я мог себе позволить улыбаться ему.
      - Надеюсь, ваше новое одеяние вам нравится? - продолжил я. - Я пытался выдержать ваш стиль - тот, который видел по телевидению. Консервативный, но дорогой, с акцентом на те цвета, которые подчеркивают властность. Над определением размеров, правда, мне пришлось помучиться. Хмм...Похоже, что брюки сзади сидят чуть свободно... Что же, я пытался сделать всё, что в моих силах. Мне не хотелось, чтобы покойника сочли недостаточно элегантным. Захария сунул руки в карманы брюк и спросил с презрительной усмешкой.
      - Где мальчишка?
      - Ах да, - произнес я, - какая непростительная забывчивость. Понимаю, как вам не терпится встретиться со своим сыном.
      Я знаком приказал Ральфу ввести Бенджамина. При виде сына, глаза Захарии блеснули, и кровь отхлынула от лица.
      - Но как...? - заикаясь начал он. - Как он вообще мог появиться на свет? - и я впервые увидел в его взгляде признаки страха.
      - Ах, вы, оказывается, находитесь в неведении? А я то думал, что вы давно обо всем догадались. Возможно, вы не так умны, как я полагал.
      Я подошел к нему ближе. Настолько близко, чтобы можно было посмотреть ему в глаза, чтобы увидеть, как по лбу текут струйки пота, и для того чтобы почувствовать аромат его страха.
      - У меня было искушение ничего вам не говорить. Но затем я передумал, так как вы не смогли бы оценить всей иронии ситуации.
      - Иронии?
      - О да - иронии. Понимаете, Захария, что весь юмор всей этой истории - невероятно трагический, ужасный юмор, - состоит в том, что всё это вы сотворили напрасно.
      Я приблизился к нему еще на шаг. Теперь лишь дюймы отделяли наши лица.
      - Когда моя жена умерла, она уже не носила Бенджамина в своем чреве. Мы с ней помирились и решили сохранить ребенка. Но у Алисии возникли небольшие проблемы со здоровьем, и доносить ребенка она не могла. Поэтому мы поместили плод в искусственную матку в Клинике планирования семьи. Да, да. В той, что находится на Персиковой улице.
      Наконец-то, судя по его взгляду, он понял. Самое время, сообразить, поскольку я ему практически всё рассказал.
      - Но я догадываюсь, почему у вас создалось в то время неправильное представление. Что именно сказала моя супруга в тот злополучный день, когда пришла к вам объявить о разрыве ваших отношений? Неужели она сказала, что она беременна от вас? Ах, какая ужасная, роковая неточность. Эти слова позволили вам решить, что она продолжает носить плод.
      Меня все время интересовало, да и сейчас очень занимает, какая именно сцена разыгралась тогда в вашем кабинете. Интересно, сказала ли она о ребенке до слов о разрыве, или после? Может быть, вы решили, что она использует ребенка против вас? Положит конец вашей карьере?
      Теперь в его глазах читался ужас. По лбу струями катился пот. А я продолжил с улыбкой:
      - Если это так, то становится ясно, почему ваши подручные её убили. И не только убили, но и вырезали матку. Вы хотели уничтожить не только её, но и плод вашей любви.
      Его подбородок дрожал. Было заметно, что Захария с трудом сдерживал слезы. Неужели он сейчас зарыдает? Нет, это было бы чересчур театрально. Я склонился и прошептал ему на ухо:
      - И вы пошли на это только ради того, чтобы спасти свою карьеру. Глупый сенатор. Оказывается вы совсем не знали человека, которого любили. Алисия никогда ничего никому не сказала бы. Я хотел вырастить ребенка, как своего. И никто никогда не узнал бы, что и вам, Ваше преподобие, не чуждо нечто человеческое.
      Ведьма.
      Я шла за ним вот уже несколько минут, постоянно оставаясь за углом, постоянно скрываясь в тени, так чтобы он меня не мог увидеть. Я надеялась, что он приведет меня к своим сообщникам, но его маршрут приводил меня в изумление. Мы проследовали по нескольким коридорам. Я никак не могла понять его действий, хотя следила за ним очень внимательно. У него в руках был какой-то похожий на дирижерскую палочку жезл, при помощи которого он открывал и запирал двери. Думаю, что на кончике жезла имелся искусственный отпечаток пальца. Но в его действиях я не видела ни системы, ни логики. В одном из коридоров он запер двери всех кабинетов. В другом не запер лишь одну, оставив её приоткрытой.
      При этом он пользовался фонарем, не зажигая верхний свет. Возможно он опасался, что свет увидят с улицы. Парень вошел в одну из дверей в конце коридора, и я осторожно последовала за ним. Эту дверь, как и некоторые другие, он оставил распахнутой.
      Пройдя через дверь, я оказалась в длинной галерее. Узкие лучи света падали на странные, отвратительные скульптуры. Моя добыча шагала впереди меня. Он спокойно шел между рядов скульптур, а я металась между изваяниями из стороны в сторону. В конце концов он скрылся за очередной дверью, а я приблизилась к ней, бесшумная, словно туман. Но эту дверь он запер, и продвинуться дальше я не могла.
      Его преподобие сенатор.
      Он внимательно смотрел на меня. Он улыбался. Он наслаждался моим видом. Продолжай, Халэрант, продолжай. Болтай, как можно дольше. Еще пара минут, и здесь появятся мои люди, чтобы навсегда стереть улыбку с твоей мерзкой рожи.
      Он замолчал на мгновение и снова посмотрел мне в глаза. Интересно, закончил он свое трагическое повествование или нет? Надо потянуть еще немного. Придется еще пару минут поломать комедию.
      - Всего лишь один вопрос, Халэрант. Почему? Если вы всё знали четырнадцать лет тому назад, то почему вы ничего не предпринимали? Чего вы ждали?
      Халэрант расплылся в улыбке, которая говорила, что он счастлив дать пояснения по этому вопросу.
      - Что я мог в то время сделать с вами, Захария? Да, конечно, при помощи Бенджамина я мог доказать, что у вас была интрижка с моей женой, но доказательств того, что вы участвовали в её убийстве, у меня не было. Нет, вы подставили меня весьма умело. Кроме того, мне было ясно, что кто-то из ваших людей в полиции фабрикует против меня улики. На то чтобы узнать, кто это делал, ушло немало времени. Но как раз времени у меня было более, чем достаточно. Кроме того, прошедшие годы придавали моим планам особую изюминку. Что вы могли потерять четырнадцать лет тому назад? "Младший сенатор от штата Джорджия замешан в скандале на почве секса!" Кого это могло в то время заинтересовать? Почти никого. Нет, я выжидал, пока вы не подниметесь по лестнице успеха. Ждал того момента, когда вам будет, что терять. Когда я мог бы отнять у вас плоды всей вашей жизни.
      Вопрос состоял лишь в том, как это лучше сделать, как заставить вас заплатить полную цену. Очень долго я не мог придумать ничего достойного. Убив мою жену, вы одним ударом отняли у меня любовь, искусство и свободу. Более того, вы лишили мир её дара. Всех тех шедевров, которые ей еще предстояло создать. Вы обокрали души и умы людей, которые она была способна изменить. Подумайте об этом. Как бы вы поступили с существом, лишившим человечество Микеланджело, Шекспира или Моцарта?
      На то, чтобы найти отвечающее требованиям справедливости возмездие, и ушли все эти годы.
      Полиция.
      Я хотела сесть за руль, но Тони заявил, что в состоянии вести машину. Бросив взгляд на его загипсованную правую руку, я удивленно вскинула брови, но ничего не сказала, не желая уязвить его мужское самолюбие. Пусть крутит баранку, если ему так нравится.
      Как ни странно, но он ухитрился довезти нас до Музея в целости. Я попросила его проехать еще один квартал и остановиться рядом с Публичной библиотекой, чтобы мы могли незаметно подойти к дверям музея. Достав из багажника прибор ночного видения, мы вначале припустились рысцой, но завидев нужное нам здание, остановились и, пригнувшись, укрылись за кустами.
      - Видишь что-нибудь? - спросил Тони.
      - Да, - ответила я, регулируя объектив ночного бинокля, - Вижу какого-то парня с автоматом.
      - Где?
      - Чуть правее статуи, - ответила я, передавая ему прибор. - В тени, у стены.
      - Вижу, - отозвался Тони. - У него на голове коммуникатор. Но это не наш прибор, а армейский.
      - Может быть, национальный гвардеец? - спросила я. - Губернатор несколько часов тому назад объявил мобилизацию.
      - Не думаю, - ответил Тони. - На нем нет формы.
      - Раз у парня есть головной аппарат связи, значит он с кем-то разговаривает. Может быть, стоит обойти здание, чтобы взглянуть на его друзей? Я начну обход с правой стороны, а ты - с левой. Встретимся позади Музея и сравним наблюдения.
      - Понял.
      Сыщик.
      Мы бесшумно двигались по темному коридору. Смеющийся Медведь держала в руке свой томагавк. Линда, как существо более практичное, достала пистолет.
      В конце коридора оказалась лестница. Ведущая на неё дверь была заперта, но замок оказался дешевой финтифлюшкой, и я за пару секунд открыл его при помощи пластиковой карты.
      - А ты уверен, что знаешь, куда идешь? - шепотом спросила Линда. Или импровизируешь маршрут по мере продвижения?
      - Шшш... - прошипел я, открывая дверь.
      Я вовсе не собирался объяснять ей, что нахожу путь, по нитям паутины, которые, как мне было известно, сходятся в одну точку несколькими этажами выше нас.
      Его преподобие сенатор.
      Халэрант умолк и несколько секунд внимательно смотрел мне в глаза. Я хотел задать еще вопрос, чтобы мерзавец продолжал говорить, но он приложил палец к моим губам. Художник сделал шаг назад, снял пиджак и вручил его одному из своих бандитов. Затем он расстегнул манжеты рубашки и закатал рукава. Его глаза вдруг зажглись злобным огнем.
      - А теперь, Захария, закончим все это так, как договаривались, сказал он и нанес удар.
      Я успел отскочить назад.
      - Перестаньте, Захария, не надо меня разочаровывать. Особенно после всего, что мне пришлось проделать для устройства нашей встречи. Уверен, что в схватке вы сможете себя проявить. Неужели вы не пылаете благородным гневом? Или вы способны убивать лишь ничего не подозревающих женщин?
      Он сделал шаг вперед в моем направлении.
      Я пытался пробудить в себе ярость, которая позволила бы мне ответить силой на силу. Ведь смог же я, в конце концов, справиться в Вэйром. А он был моложе Халэранта. Но тогда я был по настоящему зол, а сейчас меня одолевал страх.
      Где мои люди? Почему они все еще не здесь? Умоляю Тебя, Господи! Ведь я знаю, что Ты уготовил мне вовсе не такой конец. Я лишь орудие твое, ниспосланное на землю, дабы вернуть заблудшую страну на путь истины. Ты не можешь позволить мне умереть подобным образом!
      И Он услышал меня. Всю жизнь я хотел увидеть знамение, говорящее о том, что Творец меня слышит, что заботится обо мне. Наконец это свершилось!
      Посыпался дождь искр, все огни в помещении погасли, и мы погрузились во тьму.
      Ведьма.
      Заперта. Думай, Холли, думай. Музей высокого искусства очень велик, но ты бывала в нем неоднократно. Этим летом на выставке Пикассо, например. Итак, где они могут находиться? Думай!
      Они намерены совершить какое-то ритуальное действо. Для этого нужно свободное пространство. Где в музее можно найти достаточно большое свободное место? Место, где можно было бы начертать круг и...
      Вестибюль! Вестибюль в музее просто огромен. Кроме того там черный мраморный пол. Идеальное место для сатанинского ритуала.
      Определив примерно свое местонахождение - это была, скорее, догадка, - я направилась туда, где по моим расчетам должен был находиться вестибюль. Путь туда занял у меня довольно много времени. На моем пути оказалась пара запертых дверей, и мне пришлось подняться на два этажа, чтобы обойти препятствие. Одним словом, я оказалась на балконе третьего этажа, с которого открывался прекрасный вид на весь вестибюль. Через прозрачный купол просачивался лунный свет, освещая гигантский, свисающий с потолка мобиль. На стенах громадного пустынного зала играли причудливые тени.
      Перегнувшись через балюстраду, я осмотрела весь вестибюль. Никого и ничего. Ни людей в черных мантиях, ни черных свечей, ни магического круга. Мое предположение оказалось ложным.
      Глядя в черный колодец под собой, я продолжала лихорадочно размышлять. Где ещё? Может быть, в галереях? Но их здесь так много. Надо начинать поиск и надеяться на то, что успею найти их вовремя.
      Я уже готовилась уйти, как до меня вдруг долетел звон разбитого стекла. Через главную дверь музея в вестибюль вошли трое мужчин, в их руках я увидела нечто похожее на автоматы.
      Итак, начиная с этого момента я, видимо, веду охоту уже не в одиночестве.
      Полиция.
      Я двинулась вокруг здания, стараясь держаться в тени. Мне удалось насчитать еще троих людей с автоматами, охраняющих три входа в музей. Меня поразило то, что все они смотрели на двери. Создавалось впечатление, что перед ними стояла задача задерживать не тех, кто входит в здание, а тех, кто выходит из него.
      Тони обнаружил четвертого часового у южного входа. Парень в полном отпаде валялся в кустах. Напарник вызвал меня через коммуникатор и к тому времени, когда я к нему подошла, он уже успел определить личность часового. Он молча передал мне водительское удостоверение.
      - Чейз Смит, - прочитала я. - Тебе это что-нибудь говорит?
      - Нет, - сказал Тони. - Но зато вот это говорит о многом.
      Он приподнял руку парня, и я увидела на пальце перстень с изображением заключенного в золотое кольцо серебряного креста. Для того, чтобы рассмотреть все детали, было слишком темно, но я и без этого знала, что по золотому ободку идут слова: "Единая Нация под Единым Богом".
      - Один из людей Стоунуолла? - спросила я.
      - Да. Скорее всего, телохранитель сенатора. Или боец Христианской милиции. Этот штурмовой автомат является их стандартным вооружением.
      - Ясно, - сказала я. - Но если телохранитель здесь, не означает ли это, что и сам старик обретается где-то поблизости?
      Тони в ответ пожал плечами, а я внимательно посмотрела на лежащего .
      Блондин. Рост примерно шесть футов один дюйм. Вес - около 180-ти фунтов. На вид лет двадцать. На затылке телохранителя даже в темноте была заметна огромная шишка. Скорее всего, у парня сильнейшее сотрясение мозга. Я была уже готова вызвать скорую помощь, как вдруг откуда-то из недр музея до меня долетел звук автоматной очереди.
      Тони и я рухнули рожами в землю и выхватили пистолеты. Вернее, я выхватила свой пистолет, а Тони, чтобы достать оружие, потребовалось с десяток секунд. Вы когда-нибудь пробовали извлечь пушку левой рукой из наплечной кобуры, приспособленной под правую руку. Если не пробовали, то попытайтесь.
      Лежа на земле, я при помощи Минди вызвала Кайон.
      - Слушаю, лейтенант.
      - Здесь уже стреляют. Где та поддержка, которую я затребовала?
      - Хмм... Боюсь, лейтенант, что им до вас еще минуты три езды.
      Я поделилась этой информацией с Тони.
      - Будем ждать? - покосившись на дверь, спросил он.
      - Будем, если ты согласен объяснить начальству, почему мы, лежа в пыли, ждали подмоги в то время, когда сенатора Соединенных Штатов Америки расстреливают, распинают на кресте или творят с ним иные столь же малоприятные вещи.
      - Мне что-то очень не хочется кому-либо что-либо объяснять, - покачал головой Тони.
      Мы подползли к музею и заняли позицию по обеим сторонам двери.
      - На счет три, - сказала я.
      Оставалось надеяться, что лейтенант Тони Браунинг стреляет левой рукой лучше, чем водит ею машину.
      Его преподобие сенатор.
      Я слышал, как кричат сталкивающиеся в темноте люди. Затем, где-то довольно далеко от нас поднялась стрельба. Итак, мои люди, наконец, прибыли. Теперь моя задача - выжить еще несколько минут. После этого ситуация изменится на 180 градусов, и я могу насладиться видом агонизирующего Халэранта.
      Я, спотыкаясь, добрел до стены и принялся ощупью искать дверь. Я помнил, что она находится где-то здесь.
      Ага! Вот она! Я потянул за ручку и дверь распахнулась. В коридоре свет тоже не горел, но светящаяся надпись "Выход" кое-как рассеивала тьму. Я со всех ног бросился в сторону спасительной надписи, но дверь под ней оказалась на запоре. Я подергал дверь рядом. Тоже закрыта. И соседняя с этой тоже была заперта. В конце коридора кто-то появился из-за угла, освещая себе путь карманным фонариком. Я рванул ручку очередной двери. Слава Богу! Дверь распахнулась.
      Оказавшись в другом, уже освещенном, коридоре, я закрыл за собой дверь и помчался вдоль стены, стараясь найти еще одну незапертую дверь, за которой можно было скрыться. Чей-нибудь кабинет. Складское помещение. Одним словом, любое место, где можно было бы выждать, пока все это не закончится. Но все двери оказались запертыми. Лишь добежав до конца коридора, я увидел путь к спасению. Дверь в торцовой стене была распахнута настежь. Я пробежал в дверной проем и оказался в очередной галерее.
      Передо мной бесконечными рядам стояли скульптуры, освещенные каким-то нездешним, неестественным светом. Странные, современные творения. Причудливо искривленное дерево, камень и металл создавали впечатление, что по этим шедеврам промчался чудовищной силы торнадо.
      Я услышал еще одну автоматную очередь, но стреляли по-прежнему где-то вдали. Я напряг слух, надеясь услыхать приближение своих людей, надеясь, что они явятся сюда раньше Халэранта и его бандитов. Но услышал я не приближающуюся стрельбу. Я услышал лишь звук приближающихся шагов. Они звучали в коридоре за моей спиной. Человек шагал неторопливо. Небрежно. Беззаботно. Лишь один человек был достаточно безумен для того, чтобы хранить спокойствие в этом сумасшедшем доме.
      Я побежал. Его шаги громом отдавались в моих ушах. Я оглянулся через плечо, но ничего не увидел. Я всего лишь слышал его шаги. Шаги приближались.
      Если бы я мог продержаться еще несколько минут...
      Добежав до конца галереи, я увидел, что она имеет форму буквы "L", нижний ветвь которой вела к другой экспозиции. Но свернул за угол я не сразу. Что-то привлекло мое внимание и, задержавшись на секунду, я увидел, что на деревянной скульптуре прямо передо мной что-то поблескивает. Лишь, подойдя ближе, я понял, что это такое.
      Кинжал. Длинный, медный кинжал - очень древний, но вполне годный к употреблению. Он торчал в каком-то нелепом подвижном бревне, закрепленном на большом валуне. Я схватил кинжал за рукоятку, потянул, но кинжал не поддался. Оружие застряло прочно. Я удвоил усилия и в конце концов выдернул его из дерева. Я нуждался хоть в каком-нибудь оружии, и вот я его получил. Создатель еще раз продемонстрировал мне свою милость.
      Я резко развернулся, ожидая нападения Халэранта. Что же, мерзавец, сразимся, если ты того хочешь. Чего же ты ждешь? Почему не нападаешь? Но врага я не видел. Может быть, он скрывается в тени? Прячется за скульптурами? Где же он?!
      Я разрывался между искушением броситься на его поиски и желанием бежать, спасая свою жизнь. Но я его не видел, хотя знал, что он здесь. Я слышал дыхание врага, но самого его не видел. Я снова резко развернулся, опасаясь, что он проскользнул мне за спину. Но его там не было.
      Я снова побежал и уже через мгновение оказался в очередной галерее.
      Полиция.
      Тони и я по счету "три" ворвались в дверь и оказались на складе. Перед нами громоздились коробки с открытками, художественными альбомами и прочими товарами сувенирной лавки музея. Мы открыли вторую дверь и вышли в служебный коридор. Но и там никого не оказалось. Откуда-то из глубины здания до меня долетели звуки еще одной автоматной очереди и нескольких одиночных пистолетных выстрелов. В какой части Музея стреляли, я определить не смогла. Осторожно продвигаясь рядом с Тони по коридору, я попросила Кайон помочь мне определить направление нашего движения.
      - Только побыстрее, - сказала я, - в каких-то файлах обязательно сыщется поэтажный план Музея.
      - Наверняка, лейтенант, - ответила она, - весь вопрос в том, как эти файлы найти... Ага, вот они! Я перебрасываю их на твой дисплей.
      Я достала ручной монитор и взглянула на план. Боже! До чего же велик этот Музей. Но это было еще полбеды. Главная проблема состояла в том, что здание являло собой бесконечный лабиринт выставочных залов, галерей и служебных коридоров. Я сунула дисплей в карман, поскольку от него не было никакого толку. Халэрант и сенатор могли быть где угодно, а на обход здания времени не оставалось.
      И в этот момент ко мне пришло озарение.
      - Кайон, - сказала я, - не могла бы ты найти галерею, в которой проходит выставка картин Алисии Сен-Клод?
      - Естественно... Это Галерея Руссо. Третий этаж. Выйди из дверей в конце коридора и сворачивай налево. Затем вторая дверь справа выведет тебя на лестницу.
      Я поделилась этой информацией с Тони и, следуя инструкциям Кайон, мы помчались в конец коридора. Но дверь в торцовой стене была на запоре.
      - Кайон...
      - Всё ясно. Я уже нашла и применила музейный код на случай чрезвычайных обстоятельств. Он отменяет все обычное кодирование. Попробуй еще раз.
      Тони толкнул дверь и она без труда открылась.
      - Что же, - сказала я негромко, - пора, пожалуй, разобраться в этом деле до конца.
      Сыщик.
      - Штурмовой автомат, - заявила Линда услыхав выстрелы. - Стреляют где-то внизу. Возможно, на первом этаже.
      Мы находились в длиннющей галерее, уставленной нелепыми скульптурами, на которые лился какой-то странный свет. Нити паутины сплетались в толстый канат за углом чуть впереди нас. Ответ на все вопросы был совсем рядом.
      Я шел, не замедляя шага.
      - Хмм... Может быть нам стоит что-то предпринять? - спросила Линда, крепче сжимая рукоятку пистолета.
      - С какой стати? - ответил я вопросом на вопрос. - И что ты можешь сделать со своим пугачом против штурмового автомата?
      - Ничего... Но...
      Я продолжал шагать. Но Линда остановила меня, ухватившись за край моего одеяния.
      - Хватит! С меня достаточно! - прошипела она. - Кто-то должен мне всё объяснить, и притом, немедленно! Я сыта по горло всеми этими...
      Смеющийся Медведь избрал этот момент, чтобы заговорить.
      - Простите, леди, - сказал он, - вы не пытались принимать успокоительное? Хорошее лекарство могло бы вам по...
      Линда отпустила меня и обратила все свое внимание на Смеющегося Медведя.
      - Я прощаю тебе твою наглость только потому, что у тебя красивое тело и ты не носишь рубашку. Но не переусердствуй, иначе...
      - О... Мне лишь показалось, что вы излишне нервничаете...
      Я двинулся дальше, и нити паутины привели меня в следующую галерею. Именно здесь располагалось сердце интриги и лжи. Здесь находился ответ.
      Я посмотрел на неё. Затем посмотрел еще раз. Затем я несколько раз моргнул и посмотрел снова. После этого я подошел к стене и принялся колотиться об неё головой. Вы спросите почему? Да потому, что ответа я не получил. Все события по-прежнему не имели смысла.
      В центре паутины зияла дыра. Одна сторона крепилась к какой-то скульптуре, а другая - к малозаметной бежевой металлической двери в глухой стене. Да, это вовсе не тот ответ, который я так жаждал получить.
      Прежде всего я изучил скульптуру. Это была какая-то абстрактная глыба металла, искривленного под разными углами и пронизанного многочисленными дырами. Мне это шедевр напоминал гигантскую навозную кучу, по которой когда-то ползал гигантский слизняк. Дверь, как и куча, не представляла никакого интереса. Металлическая, окрашена в бежевый цвет и ведет, скорее всего, в какой-нибудь кабинет. Я потянул дверь на себя, но та, как я и ожидал, была заперта.
      Всё. Конец. В меня стреляли, меня били, за мной гонялись по всей Атланте, и все ради того, чтобы я нашел какую-то дурацкую скульптуру и наглухо закрытую железную дверь. Это могло свести меня с ума, если бы я уже не свихнулся.
      Появились Линда и Смеющейся Медведь. Свой диспут они, видимо, уже успели завершить.
      - Итак? - нетерпеливо спросила Линда.
      - Что итак? - спросил её я.
      - Ну и что же дальше? - поинтересовался Смеющейся Медведь.
      - Извините меня на секунду, - сказал я, подошел к железной двери и что было сил приложился об неё головой. На сей раз, этот метод решения проблем сработал, что надо.
      Как только моя голова взорвалась болью, все сразу встало на свои места. Перед моим мысленным взором неожиданно предстала вся мозаика мира, в которой каждый кусочек смальты занимал отведенное ему место. Я увидел, как много зависит от моего единственного правильного действия, которое я должен произвести немедленно. Это действие призвано не только нанести поражение силам зла, но и направить дальнейшее развитие мира по иному курсу. Это был момент полной ясности и абсолютного понимания.
      Я понял, почему так много людей предпочитают идти по жизни в состоянии ступора. Они делают это потому, что полная ясность есть страшное зло. Вы хотите видеть, как малозаметное, ничтожное событие влияет на вселенную? Боюсь, что нет. Что может быть страшнее этого? Теперь всю следующую неделю меня будет волновать вопрос, какие катастрофы космического масштаба могут последовать в зависимости от того, опустил я сиденье унитаза или забыл это сделать.
      Но в данный момент я знал, как следует поступить.
      - Пошли! - бросил я, подошел к скульптуре, ухватил торчащий из неё металлический прут и попытался его отломить.
      - Не могли бы вы мне помочь? - спросил я своих спутников.
      Смеющийся Медведь, не говоря ни слова подошел ко мне, и присовокупил свои мускульные усилия к моим. Линда же смотрела на меня с таким видом, словно я свихнулся. Что, впрочем, было не далеко от истины.
      - Ты совсем потерял разум, Дрю, - сказала она, подтверждая правильность моей догадки. - Ты это понимаешь?
      - Нет, проблема состоит в том, что я его нашел, - ответил я, - и это гораздо хуже. Так ты нам поможешь, или нет?
      Линда, выражая всем своим видом отвращение, все же протянула нам руку помощи, и мы общими усилиями смогли отломить от статуи выпирающий из неё металлический прут.
      - Что теперь? - спросила Линда.
      Вместо ответа я стянул с себя рубашку и тщательно стер с железки следы пальцев. Я когда-то был копом, отпечатки моих пальчиков хранились в полицейских файлах, а мне страшно не хотелось объяснять своим бывшим коллегам, какую роль мне пришлось сыграть в этом небольшом приключении. Я подошел к двери и закрепил прут так, чтобы распахнуть дверь было невозможно, даже открыв замок.
      - Ну и что же теперь? - гнула свое Линда.
      - А теперь мы покидаем Музей, - ответил я и отправился в путь.
      - Но почему? - спросила она, схватив меня за руку.
      - Потому что мы сделали всё, что надо, и больше нам делать здесь нечего.
      - Постой. Ты же сказал, что мы здесь для того, чтобы поймать убийцу Джастина.
      - Мы только что сделали это. Помимо всего прочего.
      - Не понимаю...
      - Поймешь позже. А теперь пошли, Джен будет ждать нас в моем офисе.
      - Что?! Это какое-то безумие!
      - Именно, - сказал я. - Но поверь, что это так.
      Мы прошли в конец галереи, и я провел их через другую металлическую дверь, которая стояла открытой.
      - Смелее, - произнес я, - он оставил путь спасения для своих людей. В подвале здания они сняли решетку с ливневого стока, и мы можем покинуть это заведения, не вступая в беседы с копами, что, по моему мнению, отвечает как нашим, так и их интересам.
      Полиция.
      - А теперь, - сказала Кайон, - первая дверь направо.
      Еще не дойдя до цели, я услышала, как щелкнул замок. Я осторожно открыла дверь. Мы слышали стрельбу, но ни одного стрелка пока не видели. Создавалось впечатление, что мы попали под перекрестный огонь солдат-привидений.
      - О`кей, - произнесла Кайон, когда я сообщила, что прошли через дверь. - Вы почти на месте. Дверь в конце коридора выведет вас в галерею, которая приведет к выставке шедевров Алисии Сен-Клод. Пройдя всю галерею, сверните направо и через анфиладу залов вы доберетесь до громадного прямоугольного помещения с творениями Алисии.
      Мы с Тони бесшумной рысцой добежали до конца коридора. Я взялась за ручку двери, и осторожно толкнула, надеясь, что дверь откроется бесшумно. Но та вообще не открылась. Я нажала сильнее, но проклятая дверь не поддавалась.
      - Кайон, ты что, запор пока не открыла?
      - Конечно открыла, Меган. Почему ты спрашиваешь?
      - Ты уверена.
      - Абсолютно уверена, лейтенант. И если верить дисплею, замок открыт.
      - Этого еще не хватало, - сказала я. - Видимо, её чем-то заклинили с той стороны.
      Тони и я что есть силы навалились на дверь, но из этого ничего не получилось.
      - Дело плохо, - сказала я Кайон. - С противоположной стороны, видимо, поставлен прочный засов. Не могла бы ты найти для нас обходной путь?
      - Уже работаю... - последовал ответ. - Есть! Но это займет у вас еще пяток минут. Вам надо будет спуститься на один этаж, пройти под галереями и залами, и попытаться зайти с противоположной стороны.
      Где-то совсем не далеко от нас прогремела еще одна автоматная очередь.
      - Да, кстати, а где же обещанная помощь?
      - Приношу извинения, - ответила Кайон - дорога заняла больше времени, чем они рассчитывали. Прибытие на место можно ожидать через две минуты.
      Его преподобие сенатор.
      Я пробежал еще через одну галерею, а затем промчался по очень длинному коридору. Новые ряды скульптур, новые лучи прожекторов. Мне казалось, что я стою на месте, а странные фигуры проплывают мимо меня. Детали скульптур были ярко высвечены и бросались в глаза. Крошечный череп видимо, кошачий, смотрел на меня с горы костей. Вслед за черепом я увидел голограмму, изображавшую женщину, с рассеченной топором головой. Кровь и мозги разлетались во все стороны. Затем я увидел восковую скульптуру двух мужчин, творящих чудовищную непристойность. При этом один из мужчин душил другого с помощью веревки.
      Добежав до конца коридора, я свернул направо и, оказавшись в каком-то прямоугольном зале, замер.
      Зал принадлежал ей. Кругом была она. Куда бы я ни смотрел, на стенах висели лишь её картины. Мне не надо было изучать подпись на полотнах. Это были её творения - творения мощные и захватывающие.
      Отсюда не было выхода. Я попал в тупик. В зале имелась еще одна дверь, похожая на ту, через которую я в него попал. Но она была на запоре. Я понял это сразу, потому что её отчаянно дергал, пытаясь открыть, мальчишка.
      Мальчишка. Мой сын. Я смотрел на него, уже не замечая картин Алисии.
      Парень увидел, как я вбежал в зал, и удесятерил свои усилия. Он тянул за ручку. Толкал дверь плечом. Колотил в панель ногами. Дверь не открывалась.
      Я подошел к нему, а он, встав спиной к дверям, смотрел на меня округлившимися от ужаса глазами.
      - Прости меня, - сказал я.
      - Вы убили мою маму... - сказал он таким тоном, что я не понял, обвиняет он меня или всего-навсего спрашивает.
      - Прости меня, - повторил я, пытаясь придать своему голосу благодушие. - Именно за это я и прошу у тебя прощения. - Отрицать очевидное не было никакого смысла. Но своими словами я надеялся отвлечь его внимание. - Ставки были слишком велики, и я испугался. Она могла все погубить.
      Я сделал по направлению к нему еще шаг. Ужас парализовал мальчишку, и он даже не пытался бежать. Отлично. Как только его не станет, против меня не останется никаких улик. Мои люди найдут Халэранта. А тела мы спрячем так, что никто не сможет их отыскать.
      Я сделал еще один шаг в сторону мальчика. Его взгляд упал на кинжал в моей руке. Но он по-прежнему не сделал попытки к бегству. Так обычно ведут себя кролики. Если вы приближаетесь к ним медленно, они не решаются бежать. И бросаются в бегство слишком поздно. Еще несколько шагов, и всё будет кончено. Вначале я быстро ударю его в живот, чтобы он не смог убежать. А затем придержу и перережу горло. Придется что-то сделать с пятнами крови на ковре. Надо будет найти вещество, которое исказит результаты анализа ДНК. Но об этом мы еще успеем подумать. После того, как я сумею себя обезопасить. Еще пара шагов и...
      Кто-то внезапно схватил меня сзади. Халэрант. И как только этот мерзавец мог войти столь бесшумно? Всего минуту назад он топал так, что мог поднять из могилы мертвеца.
      Он сжимал меня в медвежьих объятиях, но у меня имелся кинжал. Я исхитрился поднять оружие и вонзить его в предплечье негодяя. Ему ничего не оставалось, кроме как отпустить меня.
      Резко повернувшись и глядя ему у глаза, я выкрикнул:
      - Ты хотел привести меня в ярость, мерзавец?! Ты желал увидеть пламя?! Так получи его!
      Я чувствовал, как во мне закипает гнев, как он поднимается, охватывая тело и разум. Я попытался нанести режущий удар. Но дьявол оказался проворнее. Он шагнул вперед и захватил руку, в которой я сжимал оружие. Я пустил в ход свободную руку и, схватившись ею за рукоятку, сделал попытку вонзить в него клинок обеими руками. Но художник обладал чудовищной силой. Мы стояли схватив один другого, а между нами находился кинжал. Я навалился на оружие всем своим телом, чтобы металл прошил грудь негодяя.
      - Беги! - крикнул он, посмотрев в сторону мальчишки.
      Тот послушался и рванул в направлении двери, через которую вошел я. Он убегал, и ситуация вновь выходила из-под контроля. Надо кончать.
      Собрав воедино всю свою силу, я обратил её на кинжал. Халэрант уже снова смотрел на меня, удерживая кинжал обеими руками. Еще несколько мгновений мы боролись за обладание оружием. Затем он улыбнулся своей странной, кривой улыбкой и неожиданно отпустил руки. Клинок резко пошел вперед ещё до того, как я смог осознать, что произошло, и вонзился в его плоть по самую рукоятку.
      Халэрант с глухим звуком рухнул спиной на пол и раскинул руки. Из его груди лилась кровь, а изо рта вздувались и тут же с бульканьем лопались кровавые пузыри. Но он по-прежнему улыбался. Я выдернул кинжал из раны, и кровь брызнула фонтаном, заливая мне лицо и рубашку. И у неё был такой...такой чудесный вкус. Я ощущал себя на седьмом небе, наблюдая за тем, как умирает этот демон. И почему, спрашивается, должно быть по-иному? Разве не должен я испытывать восторга, уничтожая врага моего Бога?
      Я посмотрел на лицо умирающего, ожидая увидеть на нем признание поражения. Я хотел усмотреть в его угасающем взоре признание моей победы. Но негодяй продолжал улыбаться так, словно не его кровь лилась на пол, словно не я, а он оказался победителем. Я еще раз ударил его кинжалом, но он продолжал улыбаться. Я ударил его еще, еще и еще... И вот, наконец, содрогнувшись всем телом, он перестал дышать, а его глаза погасли.
      Чудовище мертво!
      Но мальчишка все еще был где-то здесь, и он мог причинить мне неприятности. Мои люди приближаются, но я не мог рисковать, не мог позволить ему ускользнуть. Я побежал в том направлении, где он скрылся. С кинжала капала кровь, а мои ботинки оставляли на ковре кровавые следы.
      Ведьма.
      Звуки выстрелов доносились отовсюду. Это был не сплошной огонь, просто отдельные очереди звучали то тут, то там. Создавалось впечатление, что противоборствующие отряды рыщут во мраке, лишь время от времени вступая в секундный контакт.
      Возможно, мне следовало бояться, но страх не приходил. В темноте я чувствовала себя в безопасности. Ночь - моя союзница. И пусть враги боятся меня.
      Я двигалась по третьему этажу, рассчитывая на то, что увижу их первой. Все лампы под потолком были погашены, и лишь отдельные яркие лучи света выхватывали из темноты картины и скульптуры. Странно. Вряд ли музей оставляет на ночь эти фонари зажженными. С другой стороны, я не могла представить, кто иной мог затратить силы и время на то, чтобы их зажечь. Войдя в четвертый по счету зал, я услышала звук шагов. Кто-то бежал по музею. Я хотела отойти назад, но замок двери за моей спиной защелкнулся, и мне не оставалось ничего иного, кроме как отступит в тень. Я прижалась к затененной стене между двумя скульптурами и стала наблюдать.
      Через мгновение я увидела какого-то человека, мчащегося в моем направлении. Человек этот был очень низкого роста, и я сразу поняла, кто это. Это был мальчик. Наконец-то! Но за ним с топотом мчалась еще одна фигура. Гораздо больше и темнее. В руке преследователь сжимал какой-то слегка поблескивающий предмет. Не надо быть ясновидицей, чтобы понять, какое зло нёс в себе этот человек.
      Мальчик добежал до двери, через которую я только что хотела выйти, подергал ручку и понял, что дверь заперта. Преследователь замедлил шаги, подобно волку, загнавшему свою жертву в угол, и теперь решающему с какой стороны на неё легче напасть.
      Итак, мое время пришло.
      Я выступила из тени.
      Бенджамин.
      Я изо всех сил дергал дверь, но та была на запоре. Вокруг меня шла стрельба, но это не имело никакого значения, так как я знал, что он следует за мной по пятам. И если я не сумею открыть дверь, то уже через несколько секунд умру. Но дверь на замке, и я знаю, что мне его не взломать. Я слышу его шаги. Он бежит. Шаги все ближе и ближе. Я тяну за ручку двери с силой отчаяния. Я кричу, пинаю проклятую дверь ногами, но она не поддается.
      Шум шагов немного стихает и я оглядываюсь. Он уже здесь, а мне бежать некуда. Я понимаю, что через мгновение мне предстоит умереть, но сделать ничего не могу. Он неторопливо приближается ко мне. Я вижу лишь темный силуэт, да поблескивающий нож в его руке.
      И вдруг я почувствовал присутствие чего-то нового, чего-то еще более страшного. Это было нечто бесконечно древнее и не менее ужасное, чем кошмарное видение из полузабытых детских снов. Это было нечто такое, что заставляло меня в детстве страшиться темноты.
      Оно выступило из тени рядом со мной, у него была волчья морда, а одежда его была похожа на саван. В глазах у этого существа я не увидел ничего человеческого. Они были холодными и очень враждебными. Мне хотелось кричать от страха и от охватившего меня чувства бессилия.
      Но в этот миг произошло чудо. Монстр отвернулся от меня и двинулся к моему отцу, а я с чувством невыразимого облегчения понял, что это потустороннее создание явилось вовсе не за мной. Оно сразу стало казаться меньше, а через мгновение я увидел, что это вовсе не вервольф, а женщина. Но лицо её было насуплено, и она выглядела очень сердито. Так сердито может выглядеть только женщина.
      Он остановился, потому что не только почувствовал присутствие женщины, но и увидел её. Женщина встала между мной и им, и он попытался обойти её, чтобы напасть на меня. Она не позволила ему это сделать. Тогда он с ревом напал на неё, размахивая кинжалом. Я видел, как металл коснулся её руки и как в воздух брызнула кровь. Затем они бросились друг на друга подобно разъяренным животным.
      Я был страшно напуган и даже не подумал о том, что я могу проскользнуть мимо них и убежать через дверь, в которую вошел отец. Мой мозг отказывался воспринимать что-либо, и я мог только смотреть. Я стоял, прижавшись спиной к двери и, не отрывая глаз, следил за тем, как они с рычанием барахтаются на полу. Никогда бы не подумал, что человеческое горло способно издавать подобные звуки.
      В этот момент перед моим взором возникла черная женщина с пистолетом. Как она вошла в зал, я не заметил.
      Полиция.
      - Не двигаться!! - крикнула я, обращаясь к двум фигурам ведущим борьбу в партере.
      Женщина скатилась с сенатора и посмотрела на меня. На какую-то долю секунды мне показалась, что на ней маска волка, но затем я догадалась, что на её лице начертан какой-то безумный оккультный орнамент. Я заметила в руках сенатора кинжал и резаную рану на предплечье женщины. Возможно, старикан способен позаботиться о себе лучше, чем я думала.
      - О`кей! Я - лейтенант Меган из Департамента полиции Атланты. Сенатор, с вами всё в порядке?
      Стоунуолл молча смотрел на меня округлившимися от ужаса глазами. Бедняга, видимо, так испугался, что утратил способность рассуждать здраво. И, глядя на напавшую на него женщину, я не могла его за это осуждать. Я заняла позицию между ними на тот случай, если эта дама решится повторить свое нападение на него. Я держала её на мушке, не будучи уверена в том, что она в своем уме.
      - О`кей, сестренка, игра закончена. Где Халэрант?
      Она ничего не ответила. Мне показалась, что мой вопрос даму изумил, хотя под столь необычным макияжем понять выражение лица было очень трудно.
      - Послушай, сестрёнка, - продолжала я. - Мы можем решить все очень просто, или...
      - Сзади! - крикнула она, глядя мне через плечо.
      - Именно сзади, детка, - ухмыльнулась я. - Меня этим не куп...
      Я не закончила фразу, потому что чья-то рука коснулась моего плеча. Прежде чем я успела отступить в сторону, рука схватила меня за подбородок и рванула голову назад. Я увидела как над моим лицом блеснул нож...
      ...а затем я услышала выстрел.
      На мое плечо брызнула какая-то красная жидкость, а кинжал со звоном покатился по полу у моих ног.
      Я освободилась от захвата и, повернувшись, уткнула ствол пистолета в живот Его преподобия сенатора. Стоунуолл был изумлен, на сей раз в определении эмоции у меня не было сомнений. Затем он опустился на колени, и зажал ладонью левое плечо, издавая при этом какие-то булькающие звуки. За его спиной я увидела Тони с дымящимся, в буквальном смысле слова, пистолетом в руке. Меньше всего я ожидала такого исхода, когда просила меня прикрыть.
      - Что...? - начала я, и тут же осознала, что повернулась к женщине спиной. Сделав шаг в сторону, я начала пятиться, чтобы держать в поле зрения как Стоунуолла, так и безумную бабу. Впрочем, Стоунуолл опасности не представлял. Единственное в чем он в данный момент остро нуждался, была скорая помощь. Я отступила еще шаг назад и уже готовилась вызывать медиков, как спиной столкнулась с каким-то предметом, который вдруг задвигался. Оглянувшись, я увидела в тени притулившегося к стене насмерть напуганного мальчишку.
      Я осторожно отступила в сторону, пытаясь найти точку, с которой можно было одновременно наблюдать за сенатором, женщиной и мальчишкой.
      - Может хоть кто-нибудь объяснить мне, что здесь происходит? прошептала я себе под нос.
      - Возможно, я смогу, - пропищал голос в наушниках. - Прошу прощения за задержку с ответом, лейтенант. Я не могла оторваться от передачи новостей...
      - Кайон, здесь была стрельба, и нам нужна...
      - ...медицинская помощь. Скорая уже в пути. Наши ребята окружили здание и сейчас входят в него. А теперь, прежде, чем ты ещё что-нибудь скажешь, я хотела бы предложить тебе взглянуть на ручной дисплей.
      Не опуская пистолета, я свободной рукой достала монитор, и Кайон передала на него видеоряд. На картинке возникла комната, снятая широкоугольным объективом. В комнате находилось пять человек. Двое из пяти держали в руках пистолеты. Лишь через несколько секунд мне удалось сообразить, что одной из пяти являюсь я сама. В углу экрана я заметила логотип Сети Новостей Микрософт.
      - Что за дьявол?
      - Советую быть осторожнее в выражениях, лейтенант. Музейные камеры наблюдения передают и звуковой ряд.
      - Каким образом...? - поинтересовалась я едва ли ни шепотом.
      - Не знаю. Кто-то перепрограммировал камеры охраны на передачу. По моим подсчетам, кроме Микрософт, сейчас прямую передачу ведут двадцати новостных сетей. Хоп! Только что в эфир вышла двадцать первая.
      Двадцать одна сеть? Я осмотрелась по сторонам и увидела камеру наблюдения. Вот это номер! Никогда раньше мне не приходилось производить арест в прямом эфире.
      - И как давно они нас показывают?
      - Тебя не очень долго. Что же касается сенатора, то...минут пять, наверное. Я всё еще просматриваю пленку. Но если ты подержишь дисплей еще секунду, я перекину тебе запись небольшой сценки, разыгравшейся несколько минут назад на выставке Алисии Сен-Клод. В ней, как мне кажется, ты найдешь ответы на все свои вопросы. Да, и постарайся сделать вид, что ты всё понимаешь. Похоже, что ты и Браунинг только что стали национальными героями.
      Глава шестьдесят первая: Полиция.
      Понедельник шестнадцатого. 2 час. 11 мин. пополудни.
      Перед тем как войти, я на несколько мгновений задержалась, чтобы собраться с мыслями. Я знала, что устала и мыслила не столь ясно, как обычно. По пути сюда я проглотила еще одну стимулирующую таблетку, но она еще не начала действовать. Сейчас мне нужно было собрать в кулак всю свою выдержку. Я наивно полагала, что смогу выспаться после того, как мы поймали парня, стоявшего за всеми этими оккультными выходками. Конечено, я не рассчитывала на то, что им окажется сенатор Соединенных Штатов Америки. Так же как и на то, что задержание будет производиться перед телевизионной камерой, и за ним станут наблюдать миллионы зрителей. Одним словом, заслуженного отдыха я не получила. Последние два дня я как заведенная без остановки составляла отчеты, участвовала в пресс-конференциях и приводила в порядок все улики и факты для окружного прокурора. Мы не могли допустить, чтобы нам в этом деле натянули нос. А для этого вся документация должна была быть в абсолютном порядке.
      О`кей, зевнув подумала я. Еще одно усилие, и ты можешь отправляться домой, чтобы как следует выспаться. Для этого надо только сосредоточиться. Как только всё это закончится, я возьму неделю отпуска, и всю эту неделю не буду вылезать из постели.
      Я решительно открыла дверь. Секретарь окружного прокурора рыжеволосый молодой человек - разговаривал по телефону. Я позволила ему закончить беседу, затем назвала себя, не забыв упомянуть, что мне назначена встреча. Он улыбнулся, провел меня в кабинет мисс Бико и вышел, прикрыв за собой дверь.
      Кабинет окружного прокурора был своего рода этюдом в жанре минимализма. Одни прямые линии и сплошной черный цвет - так же, как и волосы хозяйки кабинета. Интересно, подумала я, подбирала ли она прическу, гармонирующую с мебелью, или, наоборот - мебель в стиле своей прически. Никаких семейных фотографий. Никаких фотографий выдающихся политиков. Никаких намеков на религиозные или политические предпочтения. Единственным предметом, нарушавшим черноту её стола, было карликовое деревцо, притулившееся на углу столешницы.
      Когда я вошла, она поднялась мне навстречу. На ней был отлично сшитый строгий деловой костюм. О каких либо аксессуарах или бижутерии не было и речи.
      - Лейтенант Стрэнд, - сказала она, протягивая руку, - я, как вы догадываетесь, Окружной прокурор Серафима Бико. Благодарю вас за то, что вы согласились встретиться со мной.
      Продемонстрировав таким образом свой пиетет, она жестом руки пригласила меня присесть на черную металлическую конструкцию, отдаленно похожую на стул. Я была уверена, что моего веса сооружение не выдержит.
      - Не стоит благодарности, - ответила я, рискнув опуститься на этот, с позволения сказать, предмет мебели. - Насколько я поняла, есть кое-какие вопросы, которые вы не хотели обсуждать по телефону?
      - Нет, нет, - бросила она чересчур небрежно, и что-то в её тоне заставило меня насторожиться. - Иногда для разнообразия хочется обсудить дела, видя перед собой собеседника. Вы согласны?
      - Естественно, - ответила я. - Я жажду завершить дело и передать его в ваш офис.
      И пусть все это дерьмо разгребают юристы (как вы понимаете, эту фразу я вслух не сказала).
      - Да, дело весьма и весьма интересное, - произнесла мисс Бико и, выдержав небольшую паузу, добавила: - Однако у меня к вам осталась пара вопросов.
      - Вот как? - сказала я, пытаясь изобразить удивление. - Неужели мои люди в своих отчетах что-то упустили?
      - Нет, нет, ничего подобного, - поспешила заверить меня мисс Бико. Совсем напротив. С моей точки зрения, объем представленных вами фактов, свидетельств и улик по делу выглядит просто устрашающе. Доказательств так много, что у меня возникли трудности с интерпретацией некоторых из них. Не могли бы мы пробежаться по ним вместе? Лишь для того, чтобы убедиться в том, что я не пришла к ложным заключениям.
      - Ну, конечно, - произнесла я чуть ли ни радостно, одновременно пытаясь заставить мозг работать на полную мощность. (На её заход - "ах, я маленькая непонятливая бедняжка" - я, конечно, не купилась). - С чего мне следует начать? - спросила я, не забыв принять участливый вид.
      - Начнем с наших самых сильных позиций. С убийства Ирвинга Халэранта. Насколько убедительно выглядят улики, собранные вами против сенатора Стоунуолла?
      - Они непоколебимы, - ответила я. - Вся сцена убийства была зафиксирована одной из камер слежения музея. Наши эксперты тщательно проанализировали запись и признали её аутентичность. Были проверен кадр за кадром с целью выявления на них кода службы безопасности музея. Код был обнаружен, и это означает, что запись не подвергалась никаким изменениям. Кроме того, ряд вещественных доказательства подтверждают подлинность изображенных на пленке событий. Расположение и форма пятен крови на одежде сенатора в точности совпадают с изображением на пленке. Кинжал, находившийся в его руках в момент нашего прибытия, полностью идентичен орудию убийства. Анализ ДНК крови на клинке и на одежде Стоунуолла соответствуют ДНК жертвы.
      - Да...вещественные доказательства выглядят убедительно, - заметила мисс Бико и, выдержав очередную паузу, продолжила: - Я обратила внимание на то, что вы не упомянули о свидетеле. Разве мальчик не присутствовал на месте преступления.
      - Бенджамин Денверс. Да... но он страдает от вызванной нервным потрясением амнезии, - ответила я с каменным выражением лица профессионального игрока в покер. (Вот когда мне пригодилась вся моя выдержка).
      - Амнезия? Неужели? - она изумленно вскинула брови. Я была уверена, что окружной прокурор верит рассказу мальчишки ничуть не больше меня.
      - Да, - сказала я. - Похоже, что из эго памяти выпали все события со времени похищения из телефонной будки и до того момента, когда мы его обнаружили.
      - Хмм... - произнесла мисс Бико. - Какая неудача.
      - Именно, - согласилась я.
      - Есть ли надежда на то, что память бедного ребенка до суда восстановится?
      - Об этом надо спросить у медиков, - ответила я, придав тону голоса максимально возможный скептицизм. - Лично я не вижу причин, в силу которых мальчик может врать. Кого он хочет защитить? Стоунуолла? Да, сенатор был его отцом, но в то же время он убил его мать, и пытался убить его самого. Но если это не сенатор, то кто еще? Остается лишь один Халэрант.
      - Хмм... Для суда это, возможно, не будет иметь значения. Учитывая, что ему будет представлена видеозапись. Надеюсь, что мотивы Стоунуолла для совершения этого и других преступлений выглядят столь же убедительно?
      - Да, - ответила я. - Думаю, что нам удалось их установить, хотя они выглядят довольно сложными...- я замолчала и посмотрела на мисс Бико, чтобы увидеть её реакцию. Она знаком дала мне понять, что могу продолжать. Вот и отлично. Нервно сглотнув, я, очертя голову, кинулась в воду: - Всё началось, как мне представляется, пятнадцать лет тому назад, в то время, когда был зачат Бенджамин Денверс. Генетический анализ показывает, что Бенджамин является ребенком сенатора Стоунуолла и художницы Алисии Халэрант - Сен-Клод. Из этого следуют, что они состояли в связи. Романтические отношения, видимо, возникли в то время, когда она писала его портрет. Судя по заявлению сенатора Стоунуолла, сделанного перед камерой, он, узнав об её беременности, убил - или приказал убить - миссис Халэрант Сен-Клод. У жертвы была удалена матка с целью скрыть их любовную связь путем уничтожения доказательств - а именно плода. Сенатор Стоунуолл, видимо, не знал, что плод к этому времени уже был перемещен в искусственную матку в Клинике планирования семьи на Персиковой улице. Это было вызвано состоянием здоровья Алисии Сен-Клод.
      Судя по всему, недавно он узнал (мы не знаем, каким образом) о своей ошибке, и решил исправить её таким образом, чтобы одновременно бросить тень на, так называемые, сатанинские ритуалы. Этим он намеревался пустить следствие по ложному следу и, возможно, способствовать своей дальнейшей карьере. Сцена вандализма на кладбище явилась всего лишь прелюдией, с целью вызвать панику и представить все дальнейшие события звеньями одной оккультной цепи. Второй инцидент - нападение на клинику - был устроен с целью уничтожения базы данных. Поскольку Бенджамин Денверс был выношен в искусственной матке, а в базе данных клиники содержался геном сенатора Стоунуолла. Этот геном мог впоследствии помешать успеху Сенатора в его политических устремлениях. После этого Стоунуолл устранил двух людей, которым было известно его прошлое - а именно: Рейвен Стрейлайт, (прежнее имя Роберта Стивенс), бывшую когда-то его личной секретаршей, и Шефа Бюро специальных расследований Дина Дэвисона. Полагаю, что Шеф знал только о любовной связи, но отнюдь не об убийстве.
      Другое убийство - я имею в виду смерть Джастина Вэйра - выглядит несколько странно, так как заметно выпадает из общего ряда. Оно в отличие от других представляется спонтанным и не имеющим надежного прикрытия. Однако нам известно из заслуживающих доверия источников в Баптистской службе новостей, что между мистером Вэйром и сенатором произошла серьезная ссора. Скорее всего, Стоунуолл воспользовался моментом и покончил с врагом, снова придав убийству оккультный характер.
      Нам пока не известно, каким образом сенатор сумел установить местонахождение Бенджамина Денверса, хотя у нас и имеются несколько весьма перспективных версий. Некоторые из служащих сенатора признали, в частности, что посещали школы и брали образцы генетических материалов у четырнадцатилетних мальчиков, внешне похожих на Денверса. Видимо, этим и объясняются многочисленные обращения родителей в полицию в последние дни. Родители были встревожены какими-то секретными экспериментами правительства в области генетики. Мы убеждены, что Стоунуолл вел активные поиски ребенка и, судя по тому, что Денверс появился в Музее, в этом преуспел.
      Стоунуолл планировал устранить Бенджамина Денверса, и это, скорее всего, должно было быть последнее убийство в серии. Среди других улик, обнаруженных на месте преступления находился брошенный ноутбук с очищенным жестким диском. Однако, по счастью, нашим экспертам удалось восстановить большую часть файлов. В одном из файлов содержался план имитации оккультного ритуала в вестибюле Музея. В соответствии с планом, Стоунуолл собирался сжечь тело Денверса в печи для обжига керамики ( печь расположена в цокольном этаже здания), сделав таким образом генетический анализ останков невозможным. Пепел предполагалось использовать для изображения пентаграммы.
      Я сделала паузу, чтобы передохнуть, а затем продолжила:
      - Но случилось так, что на его пути оказался Халэрант. Мальчик, как нам представляется, пытался бежать, а сенатор стал его преследовать. Халэрант попытался защитить ребенка и... Что произошло дальше, вы видели собственными глазами.
      - Да, - ответила Бико, - глядя на меня с каменным выражением лица. -Видела. Но тем не менее, мне очень хотелось бы понять, почему Халэрант оказался в здании.
      - Мне тоже этого очень хотелось, - сказала я. - Вскоре после ареста я провела допрос хранителя музея, и тот проинформировал меня о том, что мистер Халэрант был приглашен для инсталляции крупного произведения искусства, и ему было позволено оставаться в здании после закрытия музея. Как нам удалось установить, мистер Халэрант задерживался там допоздна. Встреча мистера Халэранта и сенатора Стоунуолла оказалась следствием совершенно невероятного стечения обстоятельств. - Произнося последние слова, я делал всё для того, чтобы не заскрипеть зубами.
      - Да, конечно, - сказала Бико, скрестив руки на груди и не сводя с меня взгляда: - Весьма, весьма, странное совпадение. Что же, подобные вещи иногда случаются, - добавила она и, откинувшись на спинку кресла, спросила: - Насколько я понимаю, вы прибыли на место преступления сразу после убийства?
      - Да, - ответила я, пытаясь сохранять спокойствие.
      - По-моему, я читала об этом в вашем докладе, - продолжила она, постукивая по ярлыку на экране компьютера, чтобы вызвать нужный файл. - Да. Вот оно. Ваше прибытие на несколько минут запоздало, так как одна из дверей была забаррикадирована. По отсчету времени на мониторе я вижу, что вы могли предотвратить убийство Халэранта, если бы вас не вынудили искать обходной путь. Любопытно. Ведь это была дверь, которую заперли при помощи обломка скульптуры, не так ли?
      - Да, мисс Бико. Полагаю, что так.
      - Хмм... Еще одно совпадение. И кто, по вашему мнению, сделал это?
      Я не сомневалась, что это сделал либо сам Халэрант, либо один из его людей. Специально для того, чтобы мы не прибыли до того, как произойдет убийство. Всё шоу было срежиссированно не хуже, чем мюзикл на Бродвее. Я не могла понять одного: как он узнал, что мы подъезжаем, и как догадался, что нам придется ткнуться именно в эту дверь. В том коридоре камеры наблюдения не работали, так же как, впрочем, и 80% других охраняющих здание камер. Они были отключены как раз перед нашим появлением.
      - Не имею ни малейшего представления.
      Мисс Бико, выдержав паузу, сказал задумчиво.
      - Что же... Возможно, это не имеет значения. Важно лишь то, что мы имеем непоколебимые доказательства, и все это грязное дело можно передавать в суд. Общественность, наконец, сможет облегченно вздохнуть. - Она снова немного помолчала, а затем, глядя мне прямо в глаза, спросила: - Да, кстати, не испытываете ли сомнений в том, что за всеми этими оккультными эскападами стоял Стоунуолл? Если такие сомнения имеются, вы должны поделиться ими со мной.
      - Ни малейших сомнений, - ответила я. - Туфли, которые он носил в момент ареста имеют специфическое повреждение подошвы. Следы туфель полностью совпадают со следами обнаруженными как на кладбище, так и на заднем дворе дома Рейвен Стрейлайт. Более того, глубина отпечатков ноги и степень сжатия почвы соответствуют весу подозреваемого. Волокно рубашки и пиджака идентичны тем, которые мы нашли на местах всех трёх преступлений. Кроме того, на шнурках его туфель обнаружены следы крови. Часть этой крови из этих следов совпадает с кровью шефа Дэвисона, а часть с кровью петуха, принесенного в жертву на кладбище. Кинжал, с которым он напал на меня и которым убил Халэранта, изготовлен из весьма необычного сплава на основе меди. Состав сплава полностью совпадает с микроскопическими частицами металла, обнаруженными в разрезах на кладбищенском трупе, в тушке петуха и на Рейвен Стрейлайт.
      - Хмм... Весьма весомая улика.
      - Так точно, мэм.
      - Тем не менее, очень жаль, что у нас нет живых свидетелей.
      - Да, - согласилась я.
      - Какие шансы на то, что мы найдем сообщников? Они могли бы дать показания против него.
      - К сожалению, окружив здание, мы не смогли арестовать всех его сообщников. Мы задержали нескольких личных телохранителей Стоунуолла, но какое-то число его неизвестных нам сообщников ускользнуло через тоннель в подвале, ведущий в ливневый коллектор. Не исключено, что они имели в своем распоряжении ультразвуковой молот. Это механизм, который разрушает бетон с помощью...
      - Я знакома с его устройством. Продолжайте.
      - Те, кого мы задержали, утверждают, что им ничего не известно о преступлениях, или вообще отказываются говорить. И нет никаких прямых улик, связывающих кого-либо из них с предыдущими преступлениями.
      - Иначе говоря, можно допустить, что какая-то часть преступных элементов все еще находится на свободе?
      - Да.
      - И насколько велика вероятность того, что вы сможете их задержать?
      - Одного из них нам удалось идентифицировать. Это некий Джек Бандерс. В преступном мире он считался боевиком, и на сей раз, видимо, трудился на Стоунуолла. Если нам повезет, то позже мы сможем его задержать. Мы располагаем частичным отпечатком указательного пальца еще одного преступника, но идентифицировать его пока не смогли. Боюсь, что других улик у нас немного, и шансы на то, что мы задержим всех участников группы не велики.
      - Хмм... - на сей раз Бико предавалась медитации чуть больше минуты. Видимо, взвесив все про и контра, она наконец сказала: - Что же, вожак преступной группы в наших руках, а это, на мой взгляд, самое главное.
      - Так точно, мэм.
      Она побарабанила великолепно наманикюренными ноготками по крышке стола и произнесла:
      - Я должна выразить вам благодарность за работу, лейтенант. Не могу припомнить дела, в котором были бы собраны столь убедительные доказательства вины. Полагаю, что у обвиняющей стороны трудностей не возникнет. В деле не осталось никаких неясностей.
      - Совершенно верно, мэм.
      После этого мы замолчали долго сидели молча, глядя друг на друга и пытаясь определить, что еще известно каждой из нас. Мы обе читали отчеты и понимали, что всё получается как-то очень легко. Нас обеих беспокоила серия этих маленьких случайных совпадений, и я чувствовала, что ей до смерти хочется узнать, что же произошло на самом деле.
      Мне этого тоже очень хотелось. Нутром я чувствовала, что всё это дело каким-то образом организовал Халэрант. Я была готова пожертвовать своим правым глазом ради пятиминутного свидания с ним. На этом свидании я узнала бы, как он всё это устроил, и какие цели преследовал. Что это была месть, я понимала. Но Халэрант играл не только со Стоунуоллом. Он играл со всеми нами. Эта была настолько большая игра, что её смысла я уловить не могла.
      Халэрант сделал всё, чтобы посеять в обществе панику, а затем столь же эффективно устранил её. После того, как Стоунуолл был арестован, и публике стало известно, что вся эта сатанинская угроза всего лишь трюк его преподобия, мятежи прекратились, а все их участники разбрелись по домам. Обыватели испытывали некоторое смущение. Им было стыдно за то, что их сумели так легко обмануть, и они были напуганы тем, как легко события могут выйти из-под контроля. На сайтах новостей появились слезливые редакционные статьи о том, что всем нам следует извлечь из этих событий урок. Мэр созвал общегородское собрание представителей всех субкультур в надежде, что те, поговорив, лучше поймут друг друга. Дело дошло до того, что некоторые религиозные лидеры начали произносить слова о том, что "...людей надо обращать в веру силой примера, а не силой оружия...". Не знаю, может быть, всё это предвестники серьезных перемен? Но у меня не было уверенности в том, что они будут помнить этот урок очень долго
      Однако, как бы то ни было, в данный момент всё успокоилось, поскольку Стоунуолл был схвачен и его вина была бесспорна. Никто не сомневался, что все эти ужасы и беспорядки сенатор устроил в своих политических целях, и теперь они не повторятся. Я поклялась себе, что ни за что не стану снова приоткрывать эту банку с могильными червями. И у меня создавалось впечатление, что сидящая напротив меня мисс Бико тоже не испытывает желания сделать это. Да и какой в этом смысл? Что это изменило бы? Халэранта все равно не было бы в живых, а Стоунуолл в любом случае закончил бы жизнь в тюрьме. Лишь перечень его жертв стал бы чуточку короче.
      - Да, кстати, - нарушила молчание я, - вы намерены что-нибудь предпринять в связи с убийством Алисии Сен-Клод?
      - Я думала об этом, - ответила Бико. - Полагаю, нет смысла прямо обвинять в этом Стоунуолла. Его признание перед камерой допускает различную интерпретацию. И у него было пятнадцать лет на то, чтобы замести следы. По этому пункту обвинения выиграть будет крайне сложно. Из тюрьмы ему в этом тысячелетии, так или иначе, не выйти. Обвинения с Халэранта я постараюсь снять, а обвинительный приговор формально отменить. Это будет хороший жест в сторону публики.
      - Думаю, что для него самого это значило бы очень многое, - сказала я.
      - Согласна. Да, кстати, меня очень интересует... - начала Бико, но тут же замолчала.
      - Еще что-нибудь? - поинтересовалась я.
      - Нет, - ответила Окружной прокурор Бико, - это всё, что мне надо было узнать.
      Она поднялась со своего места, пожала мне руку, и я покинула её офис, чтобы отправиться домой и наконец отоспаться. Проезжая по улицам города, я продолжала размышлять об этом деле. Узнаю ли я когда-нибудь, что произошло на самом деле, и что случится, если я это узнаю.
      В глазах общественности Халэрант умер героем, спасая жизнь ребенку. Все обвинения в убийстве жены с него будут сняты. Что же касается Стоунуолла, то он останется в истории как отвратительное чудовище. Меня лично подобный вариант вполне устраивал, хотя бы потому, что истина, видимо, была более страшной и более запутанной.
      Пусть философы рассуждают о том, что есть истина. Меня же вполне удовлетворят тишина и покой на улицах нашего города. Я не хочу чтобы люди сегодня убивали себе подобных, а все будущие проблемы будем решать, по мере из возникновения.
      Эпилог. Бенджи.
      Пятница, четвертого сентября. 9 час. вечера.
      Папа шагал впереди нас, глядя прямо перед собой. Мне казалось, что он таким образом сознательно давал возможность мне и Саммер побыть как бы наедине. Не много, а совсем чуть-чуть. Похоже, что он чувствовал себя несколько виноватым за тот небольшой инцидент, который случился после ужина. (Мы всей семьей уселись на диван перед телевизором, и мама специально устроилась так, чтобы оказаться между мною и Саммер).
      Мы подошли к машине, и папа сел за руль, а я придержал дверцу для Саммер, чтобы она могла забраться на заднее сиденье. Затем я обежал машину и влез на то же сиденье, что и она, но с другой стороны. Между мной и Саммер на том месте, куда опускался подлокотник лежали Библия и брошюра под названием "Истинная любовь терпелива". Ну и хитра же моя мама. По-настоящему хитра. Саммер взяла меня за руку, положила мою ладонь на библию и прикрыла сверху своей.
      В машине всё еще уютно пахло персиковыми сдобами, которые Саммер принесла на ужин в наш дом. Она склонилась ко мне и прошептала:
      - Похоже, что я понравилась твоему папе.
      - Еще бы. Ты покорила его сердце своими замечательными сдобами. Не знаю даже, стоит ли мне делать попытку догадаться, какими средствами ты узнала о тайной страсти моего папочки?
      - Не понимаю, о чем ты, - глядя на меня невинным взором, сказала Саммер.
      Она подняла глаза и увидела, что папа смотрит на нас через зеркало заднего вида. Впрочем, поймав взгляд Саммер, он тотчас отвел взгляд.
      Я не сомневался, что Саммер использовала какое-то заклинание, чтобы выяснить кулинарные пристрастия папы. Меня подмывало спросить, не подсунула ли она в свою стряпню листву растений "мира и дружбы", но передумал, решив принять за чистую монету её простое отрицание присутствия магии за мирным семейным ужином.
      Затем я хотел спросить, что она думает обо всём вечернем мероприятии, но в этот момент папа откашлялся, давая тем самым тактично понять, что мы сидим слишком близко друг к другу. Мы откинулись на спинку сиденья, продолжая обмениваться взглядами. Я до сих пор не мог поверить в то, что предки пригласили её на ужин в наш дом. Может быть, это произошло потому, что её мама спасла мне жизнь. И это все видели ни много, ни мало по национальному телевидению. С другой стороны, это мог быть хитрый маневр, обеспечивающий контроль за ситуацией. Выслушав рассказ о том, как мы с Саммер пребывали в бегах, родители, видимо, поняли, что я, так или иначе, найду способ с ней встретиться. Еще бы! Если мы смогли скрыться от вооруженных наемников, то неужели мы не изыщем способ ускользнуть на несколько часов от родителей? Возможно, мама позволяла нам быть вместе потому, что так ей было легче играть роль дуэньи.
      Не исключено, правда, что мои родители таким образом пытались шагать в ногу со временем. Недели, прошедшие с пятницы тринадцатого, были странными во всех отношениях. Мне казалось, что весь мир за это время перевернулся и обрел новые формы. Кадры, показанные утром 13-го, потрясли всех от мала до велика. Сделанное Стоунуоллом признание в убийстве моей биологической матери, попытка прикончить меня, убийство Халэранта и борьба с ведьмой никого не оставили равнодушным. А окончательно доконало публику заявление, сделанное через несколько часов окружным прокурором. Оказалось, что сенатор стоял за всеми этими оккультными убийствами и вандализмом. Он не только был режиссером преступлений, но и сам принимал в них участие. Одним словом, он натворил такое, что мало никому не показалось. Все пытались осмыслить для себя значение этих событий.
      С этого времени все стали вести себя по-иному. Описать эти изменения в поведении я толком не могу, но не заметить их нельзя. Вот, например, несколько дней тому назад миссис Брэдли заявила о том, что обращать неверных в истинную веру следует своим примером. И это еще не все. Она сказала, что нам следует заводить друзей среди неверующих, для того чтобы попытаться привести их к Иисусу. И думаю, что мы были не единственными школярами, которых стали воспитывать по-новому. На прошлой неделе к нам подвалила пара ребят-мормонов и предложили вмести с ними сыграть во "Властителя небес". И это произошло несмотря на то, что у Тима в ухе болталась серьга в форме креста, а Скотт красовался в своей знаменитой футболке с изображением "Тайной вечери" - той, которую нарисовал Халэрант, если вы запамятовали. Одним словом, как я уже сказал, всё изменилось.
      Я тоже изменился, хотя пока еще точно не знаю как. О том, что действительно произошло, я знаю гораздо больше, чем большинство людей, и думаю, что если бы захотел, то мог бы вставить палки в колеса официального расследования. Я размышляю об этом все последнее время. Для того чтобы лучше все осмыслить, я начал записывать свои мысли. У меня уже накопилось много страниц мыслей и замыслов. Не исключено, что некоторые из них я использую когда-нибудь в одном из своих будущих комиксов. Но, боюсь, что он будет очень сильно отличаться от рассказов о похождениях "Зеро".
      Я до сих пор не знаю, что думать о Халэранте. Мне не известно, за какими событиями стоит художник, а за какими - сенатор. Но я, в любом случае, решил уважить его последнюю просьбу, и никому не скажу, что похитил меня он. В каком-то смысле это похищение спасло мне жизнь. И я вовсе не желаю оказывать услугу Стоунуоллу. Хотя я ему благодарен за то, что смог по-настоящему оценить своих маму и папу. Пусть они мои приемные родители. Пусть они чересчур прямолинейны. Но зато они, по крайней мере, не убивают людей ритуальными кинжалами. Я пообещал себе, что постараюсь в будущем причинять им меньше неприятностей.
      Так или иначе, но я сказал полиции, что не помню ничего после того, как меня похитили. Этот неожиданный приступ забывчивости им очень не понравился, но сделать они ничего не могли. Я крепко держался за эту версию, и они в конце концов от меня отвязались.
      Жаль, что пресса всё еще продолжает ко мне липнуть. Начиная с тринадцатого числа журналисты не отстают от меня. Они берут у меня интервью, фотографируют и все такое прочее. Они встали лагерем на лужайке перед нашим домом. Они провожали меня в школу, поставили жучки в нашем доме и даже пару раз подключались к телефону. ( Тим сразу это определил и начал шифровать все мои переговоры). Но с пятницы тринадцатого прошло уже три недели, и журналисты, похоже, начали терять интерес. Из всех этих событий я извлёк один очень важный урок - громкая слава не доставляет такого удовольствия, как может показаться со стороны. Я решил, что когда вырасту и стану писателем, я буду творить анонимно, точно так, как сейчас сочиняю комиксы. Пусть пресса ведет облаву на кого-нибудь другого.
      Саммер сжала мою ладонь и улыбнулась. Как-нибудь мы сядем рядом, поговорим обо всём, что случилось, и попробуем всё это обмозговать. Но это произойдет только после того, как перестану оглядываться через плечо, опасаясь репортеров с узконаправленными, телескопическими микрофонами.
      Папа остановил машину у дома Саммер. Мы вышли, и я отправился проводить её до калитки.
      - Что же, - сказала она, - это был очень интересный вечер.
      - Да, - согласился я. - Не хочешь ли повторить визит не следующую пятницу.
      - Почему бы и нет? Мне приходилось встречаться с существами более страшными, чем твои родители.
      - Здорово, - сказал я, и не стал говорить ей о том, что мама поступила на краткосрочные церковные курсы, где её учат обращать язычников в христиан. - Да... Возьми вот это, - пробормотал я и сунул в руки Саммер листок бумаги.
      - Что это такое?
      - Это...это стихи... - ответил я, чувствуя себя полным кретином. - Я думал о тебе и о том, что говорила о нас безумная индианка. Некоторые мысли мне запали в голову, и я... Одним словом, ты сделала так, что я стал лучше разбираться в себе.
      Саммер взглянула на меня как-то странно и сказала:
      - Вот это да! А ты, оказывается, еще и поэт. Этим ты заработал новые очки, Бен.
      После этого она меня поцеловала. Я поцеловал её, затем мы поцеловались вместе.
      Что же. Папа выскажет мне всё, что об этом думает. Но это произойдет позже.