— Что, если мы назовем его Питер, — предложила она.

Трэвис отрицательно качал головой:

— По мне, Питер ничуть не лучше Хораса. Наверное, потому, что когда я был маленький, я знал одного типа по имени Питер, это был мерзкий драчун и злыдень. Что ты скажешь насчет Эндрю?

Сэм сморщила нос:

— Пока он будет маленький, все будут называть его Энди. Это ничего, но я не могу представить себе взрослого мужчину с таким именем.

— Стюарт?

— Нет.

— Джеремия?

— Гм.

— А как тебе Дуглас?

— Стоит подумать, а что ты скажешь насчет Брэдли?

Так продолжалось довольно долго. Только несколько недель спустя они остановились на имени Тревор, если родится мальчик, но имя для девочки никак не давалось им.

— Пока будем называть ее просто Малышка Пустышка, — пожал плечами Трэвис.

Взгляд Сэм красноречиво сказал ему, что она думала по этому поводу.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещала она, подавляя зевоту. — Может, завтра. — С этими словами она свернулась и уснула, прижавшись животом к изгибу спины Трэвиса. Как бы в отместку за неудачное имя «Малышка Пустышка» энергично толкала Трэвиса в спину почти всю ночь.

Сэм слишком была утомлена, чтобы обращать на это внимание, а Трэвису это даже нравилось. Он забылся чутким сном с улыбкой на губах.

За три дня до Дня благодарения Хэнка выпустили из тюрьмы. Сэм была вне себя от радости. Она водила его по дому, словно это был королевский дворец.

— Смотри, Хэнк! На кухне есть насос, так что нам не приходится таскать ведра со двора.

Но Хэнк оценил не так кухонные усовершенствования, как свою собственную комнату.

— Сэмми, как мне здесь нравится, — сказал он, оглядывая спальню. Коричнево-голубые занавески на окнах красиво сочетались с покрывалом на кровати в тех же тонах. Он сел на кровать, попрыгал для пробы на матрасе и улыбнулся. — Это, пожалуй, лучше, чем койка в камере. Спасибо.

— Представляю! Хуже, наверное, и нет ничего. Ах, Хэнк! Я так рада, что ты с нами. — Она села на кровать рядом с ним, крепко обняла его за плечи. Слезы счастья щипали ей глаза.

— Я тоже очень рад, Сэмми, и я обещаю, что не буду вам с Трэвисом в тягость. Я стану много работать и не попаду больше ни в какие передряги.

— А по воскресеньям будешь ходить с нами в церковь, — добавила Сэм.

Глаза Хэнка сразу погрустнели так, что это выглядело несколько комично.

— А это обязательно? Сэм кивнула:

— Да, Хэнк. Судья очень советовал, чтобы ты ходил в церковь. Это хороший способ познакомиться со здешним народом, и мы с Трэвисом полностью с этим согласны.

— Но я и так заведу знакомства в платной конюшне, где буду работать, — возразил он.

— Это верно, — сказала Сэм, — но, посещая церковь, ты как бы покажешь, что вступил на праведный путь. Прежде чем тебя действительно примут в общество, тебе придется еще долго доказывать, что ты не преступник.

— Ты тоже ходила в церковь?

— Конечно, но в моем случае церковью дело не ограничилось. Мне пришлось прилагать гораздо больше усилий. А тебе в церкви даже понравится, надо только начать.

На следующий день Хэнк начал работать у Эда Говарда. Эд неохотно согласился взять к себе Хэнка, он лишь уступил настояниям судьи Эндрюса и Трэвиса. Несмотря на подозрительное и холодное отношение к нему со стороны Эда, Хэнк с удовольствием принялся за работу. Ему нравилось возиться с животными. Без единой просьбы хозяина он целыми днями убирал навоз, кормил, поил и чистил лошадей. Работа была тяжелая, рабочий день нескончаемый, плата мизерная. Но Хэнк был доволен, словно это и было его призванием. Мало-помалу отношение Эда к нему стало изменяться в лучшую сторону. Он заметно смягчился, особенно когда своими глазами увидел, как лошади отзываются на ласковое обращение с ними Хэнка.

Сэм хотелось отметить свой первый с Трэвисом День благодарения как можно лучше, ей хотелось, чтобы это был настоящий праздник в кругу семьи и друзей. С согласия Трэвиса она позвала в гости Чеса и Молли. Еще она пригласила пастора с женой и была очень рада, что они приняли приглашение.

Элси планировала провести этот день у своей дочери вместе с остальными детьми и внуками, однако сама предложила свою помощь в подготовке первого званого обеда, который устраивала Сэм, к большой радости последней. Задолго до прибытия гостей дом уже сиял чистотой, пироги охлаждались, фаршированная индейка распространяла повсюду дразнящий аромат. Кухонный стол ломился от расставленных на нем разнообразных блюд.

Сэм вихрем вылетела из кухни, чтобы успеть одеться. С помощью Элси она сшила себе новое платье и, несмотря на размеры своего живота, чувствовала, что оно ей очень идет. Судя по блеску глаз Трэвиса, он тоже придерживался такого же мнения. Платье цвета ржавчины, но не тусклого, а яркого, как осенний лист, его украшал идущий по скромному вырезу широкий белоснежный, связанный крючком кружевной воротник. Кружевами оканчивались манжеты длинных рукавов. Густые сборки у талии скрадывали округлившуюся фигуру Сэм, а тугой лиф отвлекал внимание от располневшего живота и подчеркивал ее крепкую, высокую грудь.

Даже непослушные кудри сегодня повиновались ей и, приподнятые с помощью гребенок, падали ото лба назад блестящими медно-красными локонами, открывая лиц.

— Ты выглядишь просто неотразимо! — похвалил Трэвис, окидывая жену с ног до головы восхищенным взглядом. — Сегодня, когда наши гости разойдутся, обещаю тебе, что твое очарование тебе даром не пройдет.

— Ловлю тебя на слове, начальник Кинкейд! — лукаво улыбнулась она, чувствуя, как к ней возвращается уверенность в ее обаянии. — Позволь ответить тебе комплиментом. На тебя тоже приятно посмотреть.

И в самом деле, брюки и сюртук из коричневой ткани в рубчик ему очень шли. Этот цвет хорошо оттенял светлые волосы и светлые, недавно подстриженные усы. Галстук в тон костюма отлично выделялся на фоне хрустящей белоснежной рубашки. Ради такого торжественного случая Трэвис начистил сапоги до зеркального блеска. Сэм не могла глаз от него отвести, такой он был красивый.

День прошел очень хорошо, и Сэм осталась довольна собой. Впервые у нее на обеде присутствовали не один или два человека, как случалось и раньше, а сразу несколько, и она поэтому немного нервничала, но все прошло очень удачно. Индейка зажарилась как раз в меру; булочки к столу получились мягкими и пышными; пироги пропеклись; и, о чудо из чудес, ей удалось приготовить соус без комков, и все совершенно самостоятельно.

Все уверяли ее, что все получилось вкусно, И щедро рассыпали похвали хозяйке в кулинарном искусстве, пока Сэм не смутилась окончательно.

— Мне помогала Элси, — честно призналась она. — В этом обеде есть и ее заслуга.

— Но в основном ты все сделала самостоятельно, Сэм. Я очень горжусь тобой, — сказал Трэвис, заставив ее покраснеть еще больше.

Хэнк не мог поверить своему счастью.

— Сэмми, вот бы папаша удивился, если бы узнал, что ты научилась так хорошо стряпать. Билли что-то толковал нам, что ему не хватает твоих пирогов, но мы решили, что он шутит. Да я и сам помню, что ты не умела разогреть банку с бобами, чтобы они не подгорели! Если ты и дальше собираешься так готовить, я думаю, мне здесь понравится.

Собрав соус с тарелки куском булочки, Хэнк засунул его целиком себе в рот, но Сэм была так счастлива, что он ее похвалил, что не стала бранить его за неумение вести себя за столом. Это все придет позже, необходимо только повозиться с Хэнком, как делали это с ней Трэвис и Элси. А пока что Сэм блаженно купалась в лучах похвал и ласковых слов.

Женщины убрали со стола лишние тарелки, и теперь все уселись есть тыквенный пирог, украшенный сверху взбитыми сливками. Вдруг Чес громко откашлялся и выразительно посмотрел на Молли. Когда присутствующие услышали это и подняли на него глаза, он выгнул бровь в сторону Молли, та ответила смущенным кивком головы и стала нервно покусывать зубками нижнюю губу.

— Мы с Молли хотим сделать объявление именно здесь, в кругу наших лучших друзей, если никто не возражает, — сказал Чес. В ответ на любопытные взгляды он выпалил: — Я спросил Молли, выйдет ли она за меня замуж, и она согласилась.

Первой криком восторга отреагировала Альма. К огромному облегчению Сэм, миссис Олдрич не возражала против того, чтобы сидеть с Молли за одним столом. Более того, супруга пастора изо всех сил старалась быть с ней как можно любезнее. Ее муж поступал точно так же, и за столом не сложилась напряженная атмосфера, которой так опасалась Сэм, когда обсуждала список гостей с Трэвисом. И Хэнка и Молли общество не принимало, но Сэм надеялась, что супруги, посвятившие себя христианству, не дадут им почувствовать себя отверженными.

Пастор Олдрич воззрился поверх своих беспрестанно сползающих с носа восьмиугольных очков и благосклонно улыбался. Трэвис повел себя с большим пылом, он вскочил из-за стола и от всей души хлопнул приятеля по спине. Быстро обойдя стол, он поцеловал зардевшуюся Молли.

— Мои поздравления вам обоим! — воскликнул он. — Это замечательно! Правда же, Сэм?

Все головы повернулись в ее сторону. Сэм, выпрямив спину, сидела на своем стуле, строго сложив руки на груди. Уголки губ слегка дрожали, что предвещал блеск в темных глазах, сказать было трудно. Она посмотрела сначала на Чеса, потом на Молли, выждала, когда в комнате установится полная тишина, и строгим голосом произнесла:

— Да, Чес Браун, давно пора было сделать ей предложение.

И только после этого Сэм улыбнулась широкой теплой улыбкой, которая осветила ее лицо и доказала, как она рада за них обоих.

— Это чудесно! Надеюсь, тебе не потребуется столько же времени, чтобы повести «е к алтарю. Когда свадьба?

К этому моменту Чес покрылся багровыми пятнами, и Сэм уже начинала жалеть о своих шутках. Чес иной раз становился слишком застенчивым. Но на сей раз он воспринял подначивания добродушно.

— Мы с Молли решили пожениться к Рождеству, если пастор Олдрич согласен обвенчать нас. Теперь все глаза устремились на пастора.

— Конечно, сын мой, — ответил священник. — Выберите подходящую дату, и я буду счастлив провести совершить церемонию.

— Согласен быть у меня шафером? — спросил Чес Трэвиса.

— Я бы обиделся, если бы ты попросил кого-то другого.

Тут впервые подала голос Молли:

— А ты, Сэм, будешь моей подружкой?

Представив себе, как она будет выглядеть с выпирающим животом, Сэм поморщилась. Но, увидев расстроенное лицо Молли, поспешно сказала:

— Это для меня большая честь, Молли. Правда. Вот только жаль, что к тому времени меня окончательно разнесет. Единственный повод принарядиться, а я буду выглядеть как корова.

Все рассмеялись и дальше почти целый час обсуждали подготовку к рождественскому бракосочетанию. Даже Хэнк принял участие в разговоре, потому что и его обещали пригласить на свадьбу. Альма вызвалась играть на органе.

— Сколько гостей вы собираетесь пригласить? — спросила жена пастора, простодушно задев щекотливую тему, которую до сих пор все старательно избегали.

— Гм, учитывая обстоятельства, мы хотели бы, чтобы гостей было как можно меньше, — прерывающимся голосом произнесла Молли, пальцами нервно комкая салфетку. — Почти все мои друзья, какие есть у меня в городе, из «Серебряного самородка».

Теперь смутилась Альма:

— О, дорогая! Простите меня! Как я не подумала! Превозмогая свою робость, Чес выпалил:

— Это одна из причин, почему мы решили, чтобы свадьба состоялась в Рождество. Мы подумали, что у всех будет праздничное настроение и тогда, наверное, вокруг нас не будет слишком много шума. Тогда все спокойно отнесутся к нашей свадьбе.

— Совершенно верно, — согласился пастор Олдрич. — В Рождество все немного смягчаются, стараются быть щедрыми, прощать обиды. Стыдно, что они не в состоянии продлить это благородство на весь год.

— Так, давайте немного подумаем, — сказала Альма и стала размышлять вслух. — Как вы знаете, в Рождество у нас бывают дополнительные службы. Например, торжественное шествие. — К удивлению присутствующих, ее лицо приняло расчетливое выражение. — Так, если мы назначим обряд бракосочетания сразу после торжественного шествия или сразу за рождественской службой, когда еще никто не разойдется, то куда они денутся? Особенно если никто заранее знать об этом не будет, потому что мы объявим о свадьбе в тот же вечер? Что вы на это скажете, мистер Олдрич?

Муж нежно улыбнулся ей:

— Я скажу, что вы весьма изобретательная и умная женщина, моя дорогая. Они у нас попадутся, как овцы на стрижку.

— И никто из них не посмеет сказать и слова против, если подруги Молли решат посетить рождественскую службу, так? — продолжала Альма. — В конце концов, какой христианин откажет другому в праве выслушать слово Божье в такую священную ночь? В самом деле, не можем же мы выгонять кого бы то ни было из церкви, когда празднуется рождение Господа!

Довольно усмехнувшись, Трэвис снял воображаемую шляпу в честь Альмы:

— Миссис Олдрич, я вас поздравляю. У вас острый ум, который может сравниться только с добротой вашего сердца. Глядя на вас и Сэм, я начинаю удивляться, почему миром правят мужчины, а не женщины.

— Женщины и правят, милый мальчик, — безмятежно улыбнулась Альма. — Только не на сцене, а из-за кулис.

День благодарения остался позади, и Сэм начала с нетерпением ждать приближающегося Рождества и свадьбы Чеса и Молли. По странной случайности одеяло, над которым она трудилась, получалось у нее довольно милым, и Сэм решила, что из него выйдет приличный подарок молодым, если она успеет закончить его вовремя. Однако ей предстояло подумать о подарках Трэвису, Хэнку, Элси и некоторым друзьям. Сейчас она хвалила себя за то, что не растратила свои сбережения от игры в покер в брадобрейной Лу. Теперь у нее было немного своих денег, на которые она могла купить подарки, а Трэвис так и не узнает, сколько она потратила.

Поскольку в связи с приближающимися праздниками хлопот значительно прибавилось, Элси сама вызвалась приходить помогать Сэм почаще. Они вместе напекли печений, ромовых баб, украсили дом красными лентами и пахучими сосновыми ветками и начали шить для Сэм новое платье, которое она должна была надеть на рождественскую службу и следующую за ней свадьбу.

Элси была посвящена в планы относительно свадьбы и поклялась хранить тайну. Узнав Молли получше за последние несколько месяцев и найдя ее вполне симпатичной, несмотря на ее сомнительное занятие, Элси всей душой поддерживала эту идею.

— А знаешь, — как-то случайно вырвалось у нее, когда они с Сэм скатывали соленые шарики и теста, чтобы сделать из них украшения на елку, — просто позор, что Молли не может устроить девичник, как принято перед свадьбой.

— Девичник? — удивленно переспросила Сэм. — Что это такое?

Теперь опешила Элси.

— Ах, прости меня, Сэм. Вы с Трэвисом поженились в такой спешке, что я забыла, что у тебя тоже не было девичника. Да, честно признаться, мне и в голову не приходило, что ты можешь не знать, что это такое.

Она принялась объяснять:

— Девичник — это когда все подружки невесты собираются за несколько дней до ее свадьбы и устраивают праздник в ее честь. Они дарят ей подарки, пьют чай или пунш, едят печенье и разные сласти. Иногда они играют в смешные игры, но в основном они по очереди рассказывают всякие истории о том, как они сами выходили замуж, как готовились к свадьбе, как жили с мужьями в первые месяцы после свадьбы. Это всегда бывает очень весело.

Элси вздохнула и покачала головой:

— Но я как-то не представляю себе, как это гордые и чинные дамы Тамбла соберутся на девичник в честь Молли. Никто из них и пальцем не шевельнет, попади она хоть в огонь. Стыдно, конечно, да ничего не поделаешь. Достаточно того, что их хитростью заставят присутствовать при бракосочетании, да еще им придется здороваться при встрече с ней на улице. Сдается мне, бедняжке Молли придется стерпеть гораздо больше, чем тебе, прежде чем ее примут в обществе.

— Почему?

— Видимо, потому, что ты в отличие от Молли не торговала своим телом. Воровство почему-то считается меньшим грехом, чем проституция, несмотря на то что у Молли не было большого выбора. — Надо сказать, что обе, и Сэм и Элси, уже выслушали печальную историю Молли и знали, что она в тринадцать лет осталась сиротой. Не умея ничего делать, предоставленная себе самой, Молли, чтобы выжить, стала проституткой.

— Нет, — поправила Сэм. — Я не про то. Я о том, почему нельзя устроить для нее девичник? Элси досадливо поморщилась:

— Разве ты не слышала, что я тебе сказала? Или твой слух испарился вместе с твоей талией, Сэм?

— Ну, не надо злиться, Элси, — попросила Сэм, — иначе у меня начнутся спазмы и придется тебе возиться с украшениями без меня.

— Ну, хорошо, что ты там задумала?

— Мне пришло в голову, почему бы нам самим не устроить праздник для Молли? Трэвис и Лу собираются на вечеринку в честь Чеса накануне свадьбы. Трэвис сказал мне, что придут все друзья Чеса отпраздновать его последнюю ночь свободного человека. — Сэм презрительно сморщила носик. — Я так понимаю, все они усядутся в кружок, будут плакать друг другу в жилетку и вернутся домой пьяными в стельку.

Элси рассмеялась:

— Ты все понимаешь правильно. И все же вернемся к Молли. Разве можно устраивать вечер, когда некого приглашать в гости?

— О, недостатка в гостях не будет. — В глазах Сэм заиграли чертики, что всегда предвещало какую-нибудь проказу. — И в то же время обеспечим на эту ночь целомудрие наших гуляк. Пусть себе празднуют счастливую или несчастную, это уж кто как посмотрит, судьбу Чеса.

— Могу я спросить, какую проделку ты задумала? Я по глазам вижу, что ничего хорошего.

— Не бойся, Элси, — улыбнулась Сэм. — Я подумала, почему бы не позвать кое-кого из подруг Молли к нам и устроить праздник в узком кругу. Я уверена, им очень понравится идея отметить будущую свадьбу Молли, и мы можем пригласить их в тот вечер, когда мужчины соберутся на холостяцкую вечеринку. Больше никто об этом не должен знать. Не будем же мы делиться этой новостью с так называемыми настоящими леди.

Элси так громко ахнула, что Сэм побоялась, как бы она не проглотила собственный язык.

— Тебе в голову пришла мысль пригласить всех шлюх в этот дом? Саманта Кинкейд! Трэвиса хватит удар, если он узнает, что ты сейчас сказала! Да он запрет тебя в твою комнату на неделю, если ты осмелишься на такое.

— О, ради всего святого! — с досадой вздохнула Сэм. — Речь идет всего лишь о невинном, исключительно женском вечере по случаю бракосочетания Молли. Я же не предлагаю, чтобы Моллины подружки привели с собой всех своих клиентов. Что здесь плохого? Какие неприятности могут грозить нам? Почему ты возмущаешься?

— Раз ты это задумала, все может быть, — воскликнула Элси в отчаянии. — Единственное мое утешение, что Трэвис никогда, никогда не согласится на это, а уж будь спокойна, я первая доложу ему о твоих замыслах, пока не дошло до дела, а то от тебя всего можно ожидать, Саманта.

— Ах, так я сама расскажу ему обо всем, как только он придет домой, и могу побиться об заклад, Элси, на этом самом месте, что мы устроим праздник для Молли именно так, как я хочу.

— Да ни за что на свете. Ставлю все свое жалованье за месяц.

Сэм коварно улыбнулась:

— Договорились, уплачу тебе эту сумму, Элси, и освобожу на целую неделю от мытья посуды после ужина. Но если выиграю я, ты поможешь мне устроить вечеринку.

— Идет!