ГЛАВА 3

На следующий день Брендону представился повод вспомнить о Рексе. За ночь украли еще дюжину голов скота, и Брендон пришел в бешенство. И снова не было никаких веских улик против Рекса Бурке, только предчувствие. Как бы то ни было, Рекс был уверенным в себе и очень влиятельным в округе человеком. Шериф просто высмеет Брендона и выставит из города, если он обвинит Бурке, не имея веских оснований и неоспоримых доказательств.

Интересно все же, подумал Брендон, знает ли Лорел о проделках отца? Может, вчера, прискакав домой, она с ходу рассказала Рексу об их свидании на берегу речки, и они вволю посмеялись над этим дурачком Брендоном, который клялся Лорел в любви и уверял ее, что желает ее. Можно ли верить Лорел, а если можно — то насколько? А что, если она всего лишь хочет снова его подурачить, как два года назад? Впрочем, не исключается, что причиной их разлуки послужил тогда Рекс. В таком случае, он из ненависти и презрения к Прескоттам играл ими обоими. Или Лорел лжет, строя из себя невинную жертву?

Не находя ответов на эти вопросы, Брендон распалялся все больше. Рексу, безусловно, пришлось не по душе его появление в церкви вчера утром. Бурке кипел от злости, и вот теперь Брендон пожинает плоды своего безрассудства.

В ночь с воскресенья на понедельник воры, очевидно, хорошо и выгодно поработали. Днем к Брендону наведался его друг Джим Лаусон и сообщил, что его ранчо также стало жертвой ночных грабителей. Утром недосчитались десяти голов скота.

— Поверь, Брендон, я больше не в силах мириться с этим разбоем, и не только потому, что он грозит мне разорением, хотя это важнее всего, — угрюмо сказал Джим. — Мы с Беки и без того еле сводим концы с концами. Если мы лишимся ранчо, а Бурке за наш счет разбогатеет, я за себя не ручаюсь — могу в ярости задушить его голыми руками.

У Брендона было по крайней мере то преимущество, что, в отличие от Джима, он не зависел полностью от доходов ранчо. Его дед со стороны матери сколотил сначала состояние во время золотой лихорадки тысяча восемьсот сорок девятого года, а затем нажил второе на добыче серебра в Неваде. Все, что у него было — роскошный особняк в Сан-Франциско, акции главной железной дороги в Калифорнии, компанию по добыче и обработке древесины, банк и небольшую, но уже обросшую процентами наличность на текущем счету, — все это он завещал своему первому внуку Брендону.

Хенк также получил порядочное наследство от второго деда — Харриса, но мальчики родились и воспитывались на ранчо, оба выросли с мыслью не покидать его и заниматься любимым делом — скотоводством. Может быть, со временем, когда они женятся и обзаведутся семьями, их намерения изменятся, но пока что они были искренне привязаны к родной земле, соединенной с ними множеством уз. Они были вполне счастливы на своем ранчо и вовсе не желали, чтобы оно пришло в упадок. О том, что это далеко не единственный источник их доходов, в городе знали очень немногие. Остальные в Кристалл-Сити воспринимали братьев соответственно образу их жизни и видели в них всего лишь молодых фермеров, тяжелым трудом на ранчо зарабатывающих себе на жизнь и обремененных теми же заботами, что и другие.

— Могу дать тебе немного в долг, Джим, чтобы продержаться, пока мы не застанем его, — предложил Брендон.

— Спасибо, Бренд, но лучше я повременю. Дело вскоре может принять критический оборот, но, пока мы на плаву, я воздержусь. Терпеть не могу брать взаймы, если можно без этого хоть как-то обойтись.

— Смотри, дружище, как бы гордыня не пошла во вред твоей семье, — сказал Брендон. — В конце концов, ты ведь ни в чем не виноват. Всем известно, как ты вкалываешь. Ну, дело твое, если что, дай знать: чем смогу — помогу.

— Судя по твоему рассказу, ты, при ваших с Лорел отношениях, вполне можешь жениться на ней, — улыбнулся Джим. — Может, тогда папаша прекратит угонять скот у тебя, а заодно ты и за меня замолвишь словечко, сделайте, мол, как родственник, такую милость, оставьте моего друга в покое. Я даже согласен быть свидетелем на свадьбе. Все-таки воровать у своего собственного зятя и его лучшего друга не совсем удобно, — мрачно пошутил Джим.

— Ну, брат, я тебя не понимаю, — сухо усмехнулся Брендон. — Деньги взять у меня отказываешься, зато охотно советуешь на всю жизнь потерять свободу. Тоже мне друг!

— Ах, Брендон, жениться на Лорел — далеко не самая худшая доля. Дурнушкой ее никак не назовешь, а ты ведь когда-то волочился за ней.

— Так-то это так, но могу ли я ей доверять? — Брендон внезапно стал совершенно серьезным. — В конце концов, она дочь Рекса Бурке.

В последующие недели Брендон старательно избегал Лорел. В воскресенье он сидел в церкви в противоположном от ее семейства конце церкви. Сталкиваясь с ней в городе лицом к лицу, он выражал ей свою признательность, учтиво касаясь полей своей шляпы, и уходил. Если было возможно, он прятался в ближайшем входе в дом или переходил на другую сторону улицы, избегая Лорел. Однажды, не желая попасться ей на глаза, он ненароком заскочил в магазин «Принадлежности дамского туалета» и попал в очень неловкое положение. Впредь он решил внимательнее следить за тем, в каком заведении собирается укрыться.

Лорел очень скоро поняла, что Брендон нарочно ее избегает, но никак не могла понять почему. Этот человек, вне всякого сомнения, дал ей понять, что желает ее, но, завидев столь желанную в десяти футах от себя, обращается, как заяц, в бегство!

— Хоть бы он сам уяснил, чего хочет, — кипела она от злости. — То он желает меня, то отворачивается! Здешняя погода — и та менее изменчива!

Лорел допускала, что подобное поведение Брендона больно ранит ее самолюбие, хотя чрезвычайно облегчает жизнь с отцом. Кроме того, она разобралась в своих чувствах. «Видит Бог, я люблю этого человека, — признавалась она себе. — Но просто иметь его мне недостаточно. Никогда не примирюсь с тем, чтобы быть у него на вторых ролях. Ах, если бы он тогда не влюбился по уши в Беки!»

Дело в том, что, несмотря на упорные заверения Брендона в обратном, Лорел по-прежнему не сомневалась, что у него был роман с Беки. Он просто не хочет вспоминать о своем поражении, да и, зная теперь, почему она сбежала из города, щадит ее чувства, решила она.

С другой стороны, рассуждала она, если Брендон озабочен тем, чтобы не обидеть ее, почему он подчеркнуто избегает встреч с ней в городе? Это ведь и вовсе лишено смысла. «Он просто не желает связываться со мной, так как на самом деле мечтает о Беки, — с грустью думала она. — Может, оно и к лучшему. Если он никогда не сможет любить меня всей душой, то к чему он мне? Играть вторую скрипку в отношениях с мужчиной меня не заставит никакая любовь. Я, безусловно, заслуживаю лучшей участи».

Между тем, у Лорел было полно дел и без Брендона. Она помогала Марте по хозяйству, выполняла кое-какие посильные поручения на ранчо, а когда остальным было не до того, ездила за покупками.

Ребенком Лорел беспрепятственно бегала по всей территории ранчо, кроме нескольких запретных мест, и рабочие не только терпели ее присутствие, но и радовались ему. Теперь, когда она вышла из детского возраста, все, казалось, изменилось. Уезжала она девочкой, а приехала уже взрослой девушкой, и никто не мог взять в толк, как следует к ней относиться.

Для Лорел явилось полной неожиданностью, что люди, которых она знала, с которыми чувствовала себя вполне непринужденно, вдруг стали вести себя словно незнакомцы. Те, что помоложе и в прошлом казались ей как бы двоюродными братьями и сестрами, при встречах с ней от смущения не могли выговорить ни слова, а некоторые даже старались не попадаться ей на глаза. Большинство работников, особенно немолодых, проявляли к Лорел чрезмерную почтительность и не позволяли себе шутить с ней, как в былые дни. Правда, несколько недавно нанятых парней было начали пялить на нее глаза, но товарищи быстро поставили их на место.

— Что случилось с Бейли? — спросила как-то Лорел, заметив у него распухшую губу.

— Да вот разевает рот на слишком жирный кусок, — съехидничал Лестер. Изо всех парней на ранчо Лестер был единственным, кто относился к Лорел по-прежнему. Сколько она себя помнила, он всегда был на ранчо, ни чуточки при этом не меняясь с годами. Лорел иногда казалось, что он так и родился стариком: седые густые волосы Лестера не становились реже, ноги, кривые от верховой езды на протяжении всей его жизни, были такими вроде бы сызмальства, да и лицо, худое и загорелое, невозможно было представить себе без избороздивших его и въевшихся глубоко в кожу морщин.

— И Курт тоже? — поинтересовалась Лорел.

— Да вроде того, — пробормотал Лестер. И с прямотой, на которую ему давала право многолетняя работа у Бурке, добавил: — Лучше бы ты не расхаживала в этих обтягивающих штанах, как вертихвостка, выставляющая напоказ свои прелести.

— Лестер! — Лорел аж раскрыла рот от удивления.

— Да-да, он прав, мисс Бурке! — раздалось за ее спиной. Она обернулась и увидела управляющего Неда Ноулана, неслышным шагом приблизившегося к ним.

Его узенькие глазки, не мигая, смотрели на нее с красного мясистого лица. «Глаза, как у змеи», — внутренне содрогнувшись от отвращения, подумала в тысячный раз Лорел. За десять лет его верной службы на ранчо она никак не могла к нему привыкнуть, хотя он не подавал для этого никакого повода. Неизменно вежливый и почтительный с дочерью хозяина, он никогда не позволял себе ничего лишнего. Работал хорошо, не пил, не дрался, хозяйство знал досконально, до самых последних мелочей. И с работниками умел поладить — ни груб, ни жесток никогда с ними не был, а они тем не менее старались изо всех сил. Одним словом, он делал все, что нужно, и делал хорошо. Но, хотя он был великолепный управляющий, Лорел никогда не испытывала к нему симпатии, а почему — и сама не могла понять. Общаться с ним ей было всегда крайне неприятно. «Дело, наверное, в его глазах, — подумала она. — Холодные такие, смотрят не мигая. Мне всегда кажется, что он способен ни за что ни про что убить человека и не вспомнить об этом».

И вот, глядя на нее этими своими змеиными глазами, Нед произнес:

— Извините, мадам, если я вас обидел, но Лестер дело говорит: такая одежда только раздражает людей. У меня и без того хватает дел, чтобы еще выяснять отношения и разнимать драчунов, сцепившихся из-за хозяйской дочки.

— Я подумаю об этом, Ноулан, ради спокойствия людей. — Именно людей, а не твоего, хотела она дать понять своим ледяным тоном. За то непродолжительное время, что она провела дома после возвращения из Бостона, у нее с Ноуланом уже произошло несколько столкновений. Стоило ей захотеть развлечься в пределах ранчо, например, проехаться верхом по пастбищам или понаблюдать за клеймением молодняка, как Ноулан был уже тут как тут и накладывал свое вето. К сожалению, отец был с ним заодно.

— Не для того я потратил столько денег на твое обучение в модной школе, чтобы ты скакала среди моих людей и мешала им работать, — твердо сказал Рекс дочери. — Пойди испеки пирог или съезди в гости к подруге, на худой конец, помоги Марте в женской работе по дому.

А теперь Рекс выступил еще с одним заявлением.

— Шкаф у тебя ломится от нарядов, один другого лучше, тебе есть что надеть без того, чтобы выставляться в этих синих штанах.

— Но я ношу их только дома, на ранчо, и когда езжу верхом. К тому же и Марта носит точно такие же.

— На Марте они выглядят совсем иначе, чем на тебе, — твердо сказал Рекс. — Кроме того, тебе нечего болтаться около сараев, а значит, носить их ни к чему. Ездить будешь в юбке, как все женщины, а эти ужасные штаны чтоб я на тебе больше не видел.

После этого разговора Лорел, если и облачалась в штаны, отправляясь на верховую прогулку, то втайне от Рекса, но отказываться от них совсем не могла. Уж очень они были удобны — не стесняли свободы движений и не цеплялись за кусты или скалы на холмистой местности, чего никак нельзя было сказать о юбке для конной езды.

В последующие недели Лорел возобновила знакомство с несколькими своими подружками. Это оказалось менее сложно, чем она предполагала, и имело тот приятный результат, что она вновь почувствовала себя полноправным членом маленького местного общества.

Большинство ее друзей никогда не выезжали за пределы Кристалл-Сити и, естественно, проявляли живейший интерес к ее жизни в Бостоне.

— Там действительно холоднее, чем ты ожидала? — спросила Мэри-Лу.

— Гораздо холоднее! — ответила, содрогнувшись всем телом, Лорел. — Мне пришлось первым делом отправиться в магазин и купить самое теплое из имевшихся в продаже суконных пальто. Я даже домой привезла кроличью шапку с муфтой, хотя зачем — ума не приложу. Может, тетя Марта станет вытирать ими пыль с мебели, — засмеялась Лорел.

— А жизнь в большом городе и в самом деле сильно отличается от нашей? — с любопытством поинтересовалась Дебора.

Лорел улыбнулась при воспоминании о том, как ее сначала ошеломила уличная толпа и городской шум.

— О Деб! Даже не знаю, с чего начать. Представь себе множество людей на каком-то пятачке, и все куда-то спешат, спешат, спешат… Улицы забиты транспортом, мимо непрестанно едут лошади, экипажи и даже повозки без лошадей. Они приводятся в движение бензином и издают отвратительный запах, шум же производят такой, что многие лошади в испуге встают на дыбы и пускаются вскачь. На первых порах не перестаешь всему этому удивляться.

— Подумать только! — вздохнула Имоджин, широко раскрыв от удивления глаза.

— Ну, к виду улицы я постепенно привыкла, а вот чудодейственным изобретением мистера Белла — телефоном — не перестану восхищаться никогда!

— Ах, как бы мне хотелось, чтобы у нас здесь тоже был телефон! — воскликнула Сара. — Ведь как удобно: разговариваешь с кем хочешь через весь город и нет надобности ехать самой или посылать записку.

— Да, теперь мне его очень недостает, — призналась Лорел. — Поразительно, как быстро привыкаешь к тому, что можно снять трубку и заказать в универмаге или в гастрономе все, что твоей душе угодно, и тебе пришлют на дом.

— А как выглядит универмаг? Выдержит ли сравнение с ним «Продукты и галантерея» Миллера?

— Только раза в два больше. И гастроном тоже.

Имоджин даже присвистнула от удивления.

— Не расстраивайся. У нас вот открылось новое кафе «Мороженое» и пункт проката велосипедов, — утешила подруг Дебора.

— Ну, это только для тех, кто не боится иметь дурацкий вид, — вставила Сара. — Я, например, никак не научусь одновременно крутить колеса, управлять рулем и следить, чтобы юбки не запутались в спицах. В один прекрасный день какая-нибудь бедняжка попадет таким образом под колеса, и никто не успеет ее спасти.

— Ах, если бы Бен разрешил мне заказать велосипедный костюм, — сногсшибательные шаровары под короткой юбкой и жакет! — сказала Мэри-Лу.

— Попробуй заикнись об этом, Мэри-Лу, и Бен запрет тебя надолго в чулан, — предупредила Дебора, сестра этого самого Бена, хорошо себе представляющая, как отнесется к подобной затее ее братец. — Будь счастлива, что он купил тебе хотя бы керосиновую печь. У матери и такой нет.

— Да, конечно, но Бен купил ее только для того, чтобы я не пилила его по утрам из-за пустующего ящика для дров в кухне, — улыбнулась Мэри-Лу. — Теперь я уговариваю его приобрести кухонный холодильник. Возьмусь за это, пожалуй, как следует, а о велосипедном костюме лучше забыть.