Что, как понял Чарли по ее выражению лица, насильник и сделал.

– Он измывался надо мной три или четыре часа, и самым скверным было даже не то, что он меня, девственницу, насиловал, а то, что страшно избивал. Без всякой причины. Я уже не могла сопротивляться, едва дышала. Мой нос и лицо распухли. А он все требовал от меня признания в любви.

– И ты сказала? – спросил Чарли.

– Нет.

– Он продолжал тебя избивать?

– Он говорил: «Скажи, что любишь меня, скажи, что ты меня любишь». А я мотала головой, и он снова начинал меня бить.

– Ты оказалась сильной девочкой. – Чарли печально потер лоб, представляя себе шестнадцатилетнюю Джулию. Длинноногую, все еще с челкой, беспрерывно жующую жвачку. Если у тебя растет дочь, ты полон сочувствия к другим дочерям, подумал он. Зачем она рассказывает мне это? – Боже, как ужасно, – наконец вымолвил он.

– Он бросил меня на дороге. Просто выбросил из машины – открыл заднюю дверь и выбросил. Думаю, он решил, что я умру. На мне не было одежды. Я брела по дороге, пока не подошла к какому-то домишке. Помню, как я стояла на крыльце и нажимала на звонок в чем мать родила. Женщина, которая открыла дверь, была сильно удивлена. Но она все поняла, она оказалась замечательной. Ее муж тоже все немедленно понял, снял с крючка большую охотничью куртку и прикрыл меня. Они сделали все, что нужно. Позвонили в полицию и моим родителям. Я им была так благодарна.

– Этого типа поймали?

Она кивнула.

– Кто-то в ресторане знал его, он во всем признался, или из него выбили признание, я не знаю.

– Его посадили?

– На шесть лет. Я долгое время беспокоилась, что будет, когда он выйдет из тюрьмы. Сама мысль о том, что он на свободе и поблизости, вызывала тревогу. Я страшно боялась. Каждый год в этот день, который я запомнила на всю жизнь, мне становилось физически плохо от воспоминаний. Пережив такой кошмар, становишься другой. Я ведь была целомудренна до этого, едва ли целовалась с парнем. Когда начала встречаться с Риком, то все ему рассказала. К тому времени того типа должны были вот-вот выпустить. Условно, правда. Но я все равно очень нервничала. Тогда Рик исчез на несколько дней, а когда вернулся, сказал, что я больше могу об этом типе не беспокоиться. Он разыскал его в Пенсильвании. Что-то он с ним сделал, но, конечно, не убил. На Рика это не похоже. Ты же понимаешь, Рик был здоровенным парнем. Его побаивались. Он всегда хотел меня защитить. Иногда мне это нравилось, иногда нет. Я знала, что он мне друг. Но все как-то пошло наперекосяк. Рик встретился с моей матерью, чего я вовсе не хотела. Они много болтали об этом изнасиловании, и моя мать сказала ему лишнее…

– Например?

Она подогнула под себя ноги, вглядываясь в темный экран телевизора.

– От этого типа я забеременела. У меня ни с кем не было секса, и вот я изнасилована и беременна. Тебе покажется странным, но я хотела сохранить ребенка. Мне еще не было шестнадцати, я ничего не соображала, и мне было все равно, откуда этот ребенок. Он был мой. Невинный ребенок, он ничего не знал, так почему же его жизнь должна быть уничтожена? Вот так я об этом размышляла. Кроме того, аборт представлялся мне еще большим насилием, а с меня хватило того, что я пережила. Попробовала вернуться в школу, но про меня пошли разговоры, потом перешли к побоям. Стали присылать школьные задания на дом. А моя мать заладила: «Тебе нужно избавиться от плода, пока он не превратился в ребенка. Ребенок будет обузой, испортит всю твою жизнь. Наступит лучшее время, чтобы завести ребенка». И я вроде как понимала, что она права, но не была уверена, что хочу избавиться от ребенка. Отец ни во что не вмешивался. Думаю, что он испытывал двойственное чувство. А мать, по мере того как проходила неделя за неделей, нервничала все больше. Наконец, она повела меня к врачу, сказав, что просто для проверки. Но как только сестра ввела мне в руку катетер и я увидела их лица, я поняла. Я боролась с ними, им пришлось меня усмирять. Они…

Она замолчала.

– Они принудили меня раздвинуть ноги. Я вырвала катетер и укусила мать за руку. Я была как безумная. Когда проснулась, все было кончено. После этого мы с матерью стали ссориться. Она сделала то, что считала нужным, желала мне добра. Это я понимала. Но аборт мне сделали насильно, моего согласия даже не спросили. – Кристина подошла к окну. – Отец ничего не знал, пока мне не сделали аборт. Мать его тоже обманула.

Мы с отцом много разъезжали на машине. Отец сказал, что научит меня водить «мустанг», и научил. Мы отправлялись в дальние поездки – иногда миль за двести, – он разрешал мне вести машину и курить сигареты, разрешал все что угодно. Он был очень чутким. Говорил, что я сильная и что со временем я приду в себя. Через несколько месяцев он разрешил мне ездить на «мустанге» самостоятельно, что очень расстроило мать. Потому что ей водить не разрешалось. Отец знал, что я буду очень аккуратна с машиной, и я действительно была. Я сама покупала бензин. Езда меня успокаивала. Прошло два года, и мне стало лучше. Тогда я узнала, что такое настоящий секс. Это случилось в машине. Я рассказала отцу с некоторым вызовом: видишь, какой сюрприз я тебе преподнесла. Но он только спросил: «Надеюсь, парень был нежен?» Понимаешь, отец обращался со мной как со взрослой, не так, как мать. Вот почему я решила спрятать деньги в машине. Мне хотелось, чтобы отец нашел коробки и перестал беспокоиться о деньгах. Я его очень любила. И только хотела, не знаю, как это сказать, я хотела…

– Искупления, – сказал Чарли каким-то чужим голосом. – Ты хотела искупления. – К этому времени он уже очень устал. – Я не понимаю, почему ты не отправилась во Флориду, как только вышла из тюрьмы.

– Потому что я не хотела, чтобы моя мать оказалась во все это втянута. – Она закурила сигарету. – Я думаю, Чарли, что это Тони вытащил меня из тюрьмы. Мой срок еще не кончился. Он как-то договорился с полицией, кому-то заплатил, и меня выпустили.

– Он знает, что это ты взяла деньги.

Она кивнула.

– Думаю, что знает.

– А чего Тони сейчас хочет – денег или мести?

– Возможно, денег, – ответила она.

– А ты можешь найти их и вернуть?

Она не ответила прямо, вместо этого пошарила в своей сумке и извлекла фотографию.

– Вот что они сделали на прошлой неделе, когда мы в первый раз были вместе. Вот что поджидало меня, когда я пришла домой, Чарли.

Он взглянул на фотографию. Мужчина держит кровоточащий обрубок своей руки. Футболка замарана чем-то – похоже, кровью.

– Что это?

– Это Рик.

Уходи, сказал Чарли себе.

– А где он сейчас?

– Не знаю… Однако сомневаюсь, что они его убили.

Чарли внимательно изучил фотографию и отложил ее. Мне нужно поспать, подумал он. Я разберусь со всем этим утром и придумаю, что делать дальше. В отеле они были в безопасности. Он взял телефон и попросил, чтобы его разбудили в шесть сорок пять. Она забралась под одеяло. Он перекатился на свою сторону. Элли спит сейчас одна, подумал он с печалью. Одна, со своими снотворными снами.

– Как давно я не спала рядом с мужчиной, – пробормотала Кристина. – Как приятно.

– Ты чувствуешь себя защищенной? – тихо спросил он.

Она притянула его руку к себе.

– Только начинаю чувствовать.

Он проснулся с ощущением, что все еще живет по китайскому времени, свет просачивался сквозь окно, часы показывали шесть утра. Он вылез из кровати, желая уйти немедленно. Это означало разрушить магию новизны и вернуться в рутину. «Текнетрикс». Элли. Спина одеревенела. Ему нужен был вонючий чай. Он посмотрел на свои ступни – костлявые, обрубленные с одной стороны, с трупного цвета венами. Он чувствовал себя истощенным – ему хотелось спать, рот болел, но ум был живой. Вступай в игру, Чарли. Он прошелся по комнате. Кристина выглядела маленькой и уязвимой, лежа в кровати. Он включил телевизор и без звука пробежался по тридцати каналам. Увидел Дэна Марино, делающего тачдаун пас. Жаль, что Дон Шула уже не играет. Выключил телевизор и посмотрел на нее снова. Черт тебя возьми, Чарли, сказал он себе, тебе пятьдесят восемь лет, и ты провел ночь с только что вышедшей из тюрьмы женщиной, великой обманщицей.

Он заметил фотографию ее любовника на столе. Здоровенный мужик, держащий собственную культю. Устрашающее зрелище. Мне, пожалуй, лучше уйти, подумал он. Мелисса, то есть Кристина, одна сплошная беда. Она лежала так невинно, спящая мертвым сном, волосы спутаны, костяшки пальцев прижаты к губам. Он нашел ее сумку и без зазрения совести заглянул в нее. Щетка для волос, мелочь. Мобильный телефон. Посмотрел на марку телефона и улыбнулся – возможно, в телефоне были детали, которые производила «Текнетрикс». Косметика. Карандаш. Не так уж много добра. То же самое, что и в сумочке Элли, скорее всего. У всех женщин есть такая странность – они относятся к своим сумочкам как к чему-то интимному. Меню ресторана под названием «Джим-Джек». Крошечный пузырек с духами. Его визитная карточка со всеми данными, включая номер мобильного телефона. Бумажник. Что там внутри? Ни кредитных карт, ни водительского удостоверения, только засаленная карточка социальной безопасности. Ни одного документа с ее фотографией. Как же так? Она много говорила о том, что водила машину, но у нее нет прав. Неужели, когда человека сажают в тюрьму, у него забирают водительские права? Вряд ли. Ничего из содержимого ее сумки не подтверждало, что спящая на кровати женщина была Кристиной Уэллес.

Черт возьми, подумал он. Может быть, и само имя «Кристина» тоже придумано. Он взял ее мобильный, включил его и просмотрел телефонные номера, которых было больше сотни. Почему-то они принадлежали фармацевтическим компаниям, немецким фотоагентствам, торговцу мебелью в Ист-Сайде, отелю в Лондоне, о котором он никогда не слышал, двум женщинам с пометкой «КЛИЗМА О'КЕЙ», еще водопроводчику, электрику, маляру, штукатуру и компании по доставке масла для печей отопления. И никого с именами

Рик, Тони, Кристина или Мелисса, а также ми одного упомянутого ею имени. Ни черта не понимаю, размышлял Чарли. Не представляю, что мне делать.

Было почти шесть тридцать. Он вспомнил о телефоне сэра Генри Лэя в ванной, прошел туда и закрыл дверь. Включил обогреватель, чтобы заглушить свой голос. Она упомянула Сарасоту во Флориде и имя Аниты Уэллес. Он позвонил в справочную. «Есть только одна А. Уэллес», – сказал оператор. Чарли записал номер. Может, и это придумала? Хотел бы я знать, подумал он, действительно ли это номер ее матери; может быть, Кристина на самом деле Анита. Оба имени не слишком различаются. Возможно, А. Уэллес – это муж Кристины, что мне не мешало бы выяснить. Аллан Уэллес. Альберт Уэллес. Но какое отношение они имеют к фотоагентствам в Германии? Все, что она мне рассказала, возможно, сплошная ложь, решил Чарли. Неужели никто не может подтвердить ее слова?

Он опять снял трубку. Буду играть по ее правилам, подумал Чарли.

Набрал номер во Флориде. После третьего гудка хриплый женский голос ответил: «Алло».

– Здесь проживает Кристина Уэллес?

– Я ее мать, – последовал ответ.

– Анита Уэллес?

– Да. А где она?

– Она здесь, в Нью-Йорке, – сказал Чарли с облегчением. – С ней все в порядке. Примите мои извинения за столь ранний звонок.

– О, я поднялась час назад, дорогой, – сообщила мать Кристины, как если бы говорила со старым приятелем. – И уже выпила слишком много кофе. У нас, похоже, скоро будет еще один ураган. Меня уже тошнит от них. Последний разнес мой гараж. Это ее друг? Она пыталась со мной связаться, но теперь-то я вернулась и буду дома весь день. Скажи, что хочу с ней поговорить.

– Обязательно, – ответил Чарли, чувствуя себя гораздо лучше.

– Так говоришь, ты из Нью-Йорка звонишь?

– Я ее друг.

– С ней все в порядке?

– Она спит сейчас.

Ее разбирало любопытство.

– По голосу ты, похоже, старший друг.

– Полагаю, что так. – Ему хотелось закончить разговор. – Хотите, чтобы она вам позвонила в какое-то определенное время?

– Может, мне самой ей позвонить?

– О.

– Можешь дать мне телефон?

Он уставился на телефонный аппарат. Возможно, Кристина не хочет, чтобы ее мать знала, где она находится. А может, обрадуется?

– У меня карандаш наготове, – сказала женщина, поторапливая его.

И он дал ей номер отеля.

Чарли подошел к кровати и в течение нескольких минут стоял, с любовью глядя на Кристину. Ему хотелось вновь увидеть ее обнаженной. Особенно шелковистые груди, но он не решался откинуть простыню. Возвращайся, пока не поздно, к стариковскому сексу с Элли, вялой возне раз в неделю. Да и что за радость Кристине увидеть его наготу светлым утром?

Пройдя в ванную и закрыв дверь, он отменил побудку, потом позвонил домой, чтобы выяснить, не оставила ли Злли сообщения. Сообщений не было. Я в игре, сказал Чарли себе. Потом принял душ, обрушивая на себя потоки горячей воды, щедро намыливая гениталии. Дома побреется и переоденет костюм. Ничего страшного. Он вытерся полотенцем и оделся в заполненной паром ванной, и когда вышел, то обнаружил Кристину уже сидящей на кровати.

– Будешь завтракать?

– Конечно, – ответила она заспанным голосом.

– Ты можешь еще немного поспать. Она притянула к себе подушку.

– Который час?

– Почти семь тридцать.

– Ничего себе.

– Я тут кое-что смешное предпринял, даже можно сказать параноидальное, – исповедался он с улыбкой.

Она повернулась на другой бок, будто собиралась опять заснуть. – Что?

– Я позвонил твоей матери.

Она нахмурилась.

– Повтори, что ты сказал.

– Я позвонил твоей матери.

Она с ужасом посмотрела на него, сон как рукой сняло.

– Когда?

– Примерно час назад. Я просто хотел проверить, действительно ли ты Кристина. Она сказала, что позвонит тебе в номер.

– Ты дал его?

– Я счел, что это меня не слишком скомпрометирует.

– Ты? – внезапно она сбросила простыню и начала искать свою одежду. – Ты? Не могу поверить этому.

– Что такое? – спросил он.

– Это невероятная глупость, – с ненавистью выпалила она, натягивая трусы и лифчик. – Кто дал тебе право? Теперь они знают, где я! О, боже! Ты, который делает эти чертовы части к телефонам, и такой кретин!

– Обожди, послушай… – начал он обиженно и озадаченно.

Ее всю трясло, взгляд был бешеным.

– Мне нужно убираться отсюда.

Он обнял ее.

– Послушай, давай-ка…

– Хренов имбицил! – завопила она, вырываясь и надевая туфли. – Наверное, они уже внизу, поджидают.

Она засунула оставшееся добро в сумку и выскочила за дверь. Он быстро оглядел комнату, взял часы, бумажник, фотографию ее любовника – не оставлять же – и поспешил за ней.

Спускаясь в лифте, она в ярости мотала головой.

– Тони, или полиция, или еще кто-нибудь прослушивает телефон моей матери.

– Ты мне ничего об этом не говорила.

– Вот не думала, что ты, мудила эдакий, будешь названивать моей матери, Чарли!

Двери лифта открылись. Кристина метнулась к выходу из отеля со склоненной головой.

– Не могу поверить, что ты такое натворил, – прошипела она.

Они вышли из отеля на Шестьдесят первую улицу. Чарли хотел было предложить ей поискать место, где можно позавтракать, но она рванула от него прочь.

– Эй! – крикнул Чарли ей вдогонку. – Эй\ Стоя на тротуаре, она переждала, пока проедут два такси; воспользовавшись моментом, скинула туфли, босиком пересекла Пятую авеню и метнулась в Центральный парк. Ее темные волосы развевались – слишком быстро, подумал Чарли, мне ее и за миллион лет не догнать. Он смотрел, как она бежит с туфлями в руках и исчезает меж деревьями. Он осмотрелся по сторонам, чувствуя себя озадаченным. Что все это значит? Кроме звонка матери, разве он не вел себя адекватно? И разве не провели они чудесную ночь? Я плачу за роскошный номер, с горечью подумал он, обхаживаю ее, как знатную особу, а она убегает от меня прочь. Отчего она так перепугалась? Он бросил взгляд на пожилую женщину, с умилением созерцавшую, как ее маленькая собачка выдавила на салфетку крошечную завитушку какашки.

Потом Чарли двинулся по улице, действительно наслаждаясь утром, но чувствуя необычную, новую боль в спине. Это все из-за ночного траханья, с гордостью подумал он, потянул, наверное, что-то, но оно того стоило. Сможет ли он когда-нибудь повторить свой вчерашний подвиг? А почему бы и нет? Дома у него еще оставалось немного китайского чая, скоро пришлют еще! Мысли об этом подняли ему настроение. Он просмотрит за завтраком газету. Яичница, ведь он сможет приготовить яичницу, запросто сможет. Прочтет в газете о «джетс». Про Билла Парцельса. Позвонит Элли и выслушает ее болтовню о кустах азалии.

Когда он свернул за угол на Шестьдесят третью улицу, перед ним возник высокий мужчина, державший в руках «Нью-Йорк пост».

– Позвольте представиться, сэр, – он протянул руку. – Меня звать Томми.

Чарли вскользь взглянул на него, но продолжал идти. Швейцар Келли стоял напротив дома, ловил такси. Из парадного на улицу, и так целый день, причем всегда улыбается.

– Сэр? – обратился к Чарли высокий мужчина, продолжая следовать за ним.

Чарли раздраженно обернулся.

– Что такое?

Чарли увидел, что из-под газеты торчит черный полуавтоматический пистолет.

– Давай в машину.

Из задней двери машины, бесшумно подкатившей, вылез другой мужчина, третий же, в зеленой бейсбольной куртке, сидел за рулем.

– Эй, ребята, – сказал добродушно Чарли, – похоже, вы ошиблись адресом.

Водитель в зеленой куртке приподнял темные очки, кто-то схватил Чарли за руку.

– Боюсь, что нет, – сказал один из мафиози.

Они ехали по центру, Томми осматривал содержимое бумажника и карманов Чарли. В нагрудном кармане он обнаружил документы на Виста-дель-Мар. Руки Чарли были крепко стянуты наручниками. Водитель представился как Моррис.

– Мы никак не ожидали, что твоя подружка убежит в парк.

Чарли хранил молчание.

– Быстро же она бежала.

– Неслась как угорелая.

– Ведь ты нам поможешь, правда?

– Этого парня звать Чарльз Равич, – объявил Томми. – Теперь мы знаем его домашний адрес, адрес офиса и еще вот это, вроде как дача в Нью-Джерси.

– Посмотри, женат ли он.

Томми просмотрел документы на Виста-дель-Мар.

– Элизабет.

– Что там еще? Проверь все.

– Телефон в кармане.

– Чарльз, – спросил Моррис, – у нее есть твой номер? Включи телефон, Томми, посмотрим, может, она ему позвонит.

– Эй, эй, – вскричал Томми, обнаружив фотографию Рика и размахивая ею перед Моррисом, – только взгляни на это.

– Чудовищно! – покачал головой Моррис. – Просто варварство!

В течение пяти минут они ехали на юг, потом свернули на запад, на Четырнадцатую улицу, проехали еще один квартал на юг, в район мясокомбината. Остановились и вытащили его из машины напротив ржавой двери в стене.

Ничего, уж я из этой переделки как-нибудь выкручусь, Элли, сказал он себе, не беспокойся.

– У тебя что, проблемы со спиной? – спросил Моррис, оглядывая Чарли.

– Все в порядке, – ответил тот.

Войдя в здание, они подтолкнули его вверх по цементным ступеням и провели в помещение, выглядевшее как старый заводской цех. В углу он заметил старый сгнивший матрас. Напротив стоял большой рабочий стол с лампой и три массивных стула. На одном из них сидел мужчина лет шестидесяти.

– Так, давай-ка… сюда, – сказал Моррис, подталкивая Чарли к грязному изрезанному столу и приковывая его руку к кольцу. – Это мистер Равич, – сообщил он.

– Привет, мистер Равич, – пожилой мужчина поднял руку.

– Кто вы такой? – спросил Чарли. – Тони? Моррис улыбнулся.

– Я тебе говорил, что мы взяли нужного парня.

Тони поднялся со стула.

– Мистер Равич, вы состоятельный бизнесмен, как я вижу.

Чарли пожал плечами. Телефон в руке Томми зазвонил. Он вручил его Моррису.

– Да, – ответил Моррис. – Это она, – сказал он.

– Дай-ка сюда, – Тони взял телефон. – Так ты уже приготовила мои пять миллионов долларов, Кристина?… Ведь ты видела, что случилось с твоим бывшим любовником… Мне на это наплевать – даю тебе три часа. Ты потратила немало моего времени, ты об этом знаешь. Годы. А что ты там наворотила с налоговой службой? Я должен позавтракать со своей женой и к одиннадцати часам получить долг. Иначе мы сделаем из твоего нового любовника фарш, его можно будет намазать на бутерброд. А потом займемся твоей мамашей, понятно? Мы знаем, что она сейчас дома, в своей розовой спаленке… Попридержи язык и не вздумай туда звонить… Я вовсе не шучу. Мои ребята докладывают, что она сейчас поливает газон и цветочки, вьющиеся по гаражу… Теперь поверила? – Он взглянул на Чарли. – Она хочет с тобой поговорить. – Тони поднес телефон к уху Чарли.

– Прости, – воскликнула Кристина, – прости меня!

– Скажи им, где…

Тони отнял телефон от его уха.

– Перезвони через десять минут. Десять минут… Нам потребуется твоя помощь.

Потом Тони набрал номер, который дал ему Моррис.

– Да, хеллоу, миссис Равич? Это офис «Белл Атлантик», проверка линии, мадам. – Он кивнул Чарли. – Все в порядке, просто производятся работы на линии. Да. Благодарю вас. – Тони повесил трубку. – Очень милая женщина. Итак, Чарли, ситуация такая. Ты у нас в руках, и мы знаем, где находится твоя жена. Мы не знаем, где Кристина, но мы знаем, где ее мать. Кристина знает, где пять миллионов, которые она у меня украла, но не говорит.

– Деньги в двух больших коробках на заднем сиденье старого голубого «мустанга-кабриолета», что стоит в гараже ее матери, – сказал Чарли, – она мне так сказала.

– Нет, их там нет, – ответил Тони. – Мы там все как мыши обшарили. Никакой машины там нет. Мы нашли кучу старых кукол и прочей дряни, но никаких денег. Я этим занимаюсь уже месяцы.

– Ничем не могу вам помочь, – сказал Чарли. Он увидел, что Томми несет два больших ящика для инструментов.

– Можешь, без всякого сомнения, – ответил Тони, с улыбкой разглядывая визитную карточку Чарли.

– Каким образом?

– Видно, что ты главный управляющий компании «Текнетрикс», а это, по-моему, большие деньги. Так что карманы у тебя глубокие. Твоя подружка стащила мои деньги, и тебе придется расплатиться за нее. А долг она может вернуть тебе сама.

– Парни, вы сделали серьезную ошибку, – произнес Чарли голосом, в котором слышалось желание договориться. – Таких денег у меня нет. А где ваши деньги, я не знаю. Я думал, что они в коробках с кондиционерами.

Моррис вытащил электродрель из одного из ящиков и включил ее в розетку.

– Это всего лишь деньги, – добавил Чарли.

– Нет, это не только деньги. – Тони покачал головой, давая понять, что устал от непонимания. – Это много чего еще, Чарльз. Обман и неуважение. Это также то, что деньги были не мои, не вполне мои. Мне пришлось расплачиваться из других фондов, что отбросило меня назад, ты меня понимаешь? И вызвало еще одну маленькую проблему… решить которую тоже стоило денег. Кроме того, три года мы думали, что деньги украл честный парень по имени Френки. Но мой друг, – Тони кивнул в сторону Морриса. – очень неплохо умеет убеждать. И мы получили кое-какую информацию от бывшего любовника Кристины. Правда, он не хотел ее давать.

– Тони, Тони, – произнес Чарли, слегка дернув рукой в наручнике, как бы проверяя на прочность кольцо, к которому был прикован. – Давай мыслить здраво.

Мобильный телефон опять зазвонил.

– Да, – ответил Тони. – Одну минутку… – Он протянул руку с телефоном. – Давай!

Моррис включил дрель.

– Ты это слышишь, дорогуша? – Моррис по знаку Тони выключил дрель. – Это то, что мы сделаем с твоей матерью, если ты откажешься нам помогать.

Он вручил телефон Чарли. – Да?

– Чарли? Ты в порядке?

– Я в порядке.

– Я все что угодно сделаю, Чарли.

– Верни им их чертовы деньги!

– У меня их нет!

– Вчера вечером ты говорила, что…

– Моя мать избавилась от машины! – закричала Кристина. – Я об этом не знала.

– Когда? – завопил он. – Когда ты об этом узнала?

– Только что! – завопила Кристина в его ухо. – Вчера, Чарли.

– Ты могла бы мне об этом сказать.

– Прости, я не могу позвонить в полицию. У него перехватило дыхание.

– Потому что твоя мать у них в руках?

– Да, Чарли.

– Так, значит, или я, или твоя мать, – произнес он обескураженно.

– Нет, нет, не совсем так, Чарли.

Моррис взял телефон.

– Дай мне свой телефон. – Он записал номер. – Никуда не уходи. – Моррис оборвал разговор и подал трубку Чарли.

– Начинай доставать мне мои деньги, ты, мудила. – Тони извлек книжку с кроссвордами и взглянул на часы. – Три часа. Больше я ждать не собираюсь.

Чарли уставился на телефон. Это, должно быть, сон. Всего час назад он принимал душ в «Пьер-отеле». В голове у него стучало. Ни кофе, ни чая, а уже перевалило за восемь утра.

– Если попытаешься нас дурачить, тогда мы навестим твою жену.

– Я все понял, хорошо, – с горечью выдавил из себя Чарли.

Он набрал номер Теда Фулмана в «Сити-банке». Тед работает в банке. Он пошлет деньги, и я выпутаюсь. Пять миллионов приплыли и уплыли – чемодан с деньгами от сэра Генри Лэя.

– Тед, это Чарли Равич.

– Чем могу быть полезен в столь ранний час? Он услышал стук компьютерных клавиш.

– Вы производите операции с наличными?

– Иногда, по обстоятельствам.

Чарли потер висок.

– Я хочу сказать, можешь ли ты выслать наличные в мой офис?

– Сколько?

– Очень много. Шести– или семизначное число.

– Мы обычно не делаем выплаты наличными в таких размерах.

– Я понимаю.

– Мы можем выдать банковский чек.

– Как быстро?

– В тот же день в течение нескольких часов с посыльным.

– А вы когда-нибудь выдаете наличные?

– Только в случае заблаговременного запроса, Чарли. Не семизначные числа. Также необходимо заполнить множество форм, если достаточно крупная сумма снимается с персонального счета.

– Форм?

– Правительственных форм, форм, гарантирующих законность валютных операций, и все такое прочее. Сколько тебе нужно?

– Много.

– Любая сумма больше пятидесяти тысяч потребует подписи вышестоящих инстанций, тогда…

– Одну секунду. Я могу предоставить банковский чек, – сказал он Тони, прикрывая телефон рукой.

– Да ты что, смеешься надо мной? – Тони начал перелистывать свою книжку с кроссвордами, ища неразгаданный. – Наличные, мистер Равич, только наличные.

– А как насчет перевода денег в офшор?

– Ни в коем случае, – ответил Тони, – я им не доверяю.

Чарли вернулся к телефону, начиная беспокоиться.

– Тед, я еще хочу кое-что сделать. Ты можешь перечислить одну треть моего последнего депозита обратно в Лондон Джейн?

– Вот это я могу сделать. Одну треть?

– Примерно, скажем, ровно пять миллионов долларов.

– У тебя все в порядке, Чарли?

– Замечательно. Все замечательно.

Тед издал смешок.

– Ты что, опять затеял какую-то финансовую махинацию?

– Да, – ответил Чарли нетерпеливо. – Хорошо бы нам с тобой встретиться в конце года за ланчем, Тед.

– Было бы здорово.

– Как скоро ты сможешь перевести деньги Джейн?

– Скажем так, минуты через две на ее экране высветится счет.

– Хорошо, хорошо. Позвоню тебе завтра. – Чарли повесил трубку.

– Где же деньги? – спросил Тони.

– Я работаю над этим.

– Ты послал деньги в Лондон?

– Так их легче получить, – ответил Чарли. – Это не банк, а брокерская фирма.

– И ты, черт тебя побери, послал деньги в Лондон?

– Я всего лишь послал их на другой компьютер, – пробормотал Чарли. И подумал: пять миллионов на счету в Лондоне. Как скоро можно превратить их в наличные? Невозможно купить стоки или бонды и получить на них сертификаты. В наше время все электронное. Он взглянул на часы. Восемь тридцать здесь, час тридцать там. Вся эта операция может затянуться. Проблема в разнице во времени. Он позвонил Джейн.

– Чарли? – спросила она.

– Джейн, можешь проверить мой счет?

– Конечно, одну секунду.

Он заметил, как Моррис приблизил лампу.

– Твой банк только что прислал нам пять миллионов долларов! – воскликнула она. – Собираешься скупать евро?

– Нет, спасибо, никаких валютных операций.

– Что я могу для тебя сделать?

– Твой нью-йоркский офис выдает наличные? – спросил он.

– Сомневаюсь.

– А вы оформляете контракты на покупку золота?

– Иногда.

– И что происходит, когда контракт подписан?

– О, в действительности само золото из рук в руки не переходит, – объяснила она. – Все происходит на бумаге. Я даже не знаю, где оно хранится. В каком-то банке.

– Хорошо. Я хочу, чтобы кто-нибудь из вашего офиса в Нью-Йорке мне помог.

– Я могу соединить тебя прямо сейчас. Тот же экран, брокер из нью-йоркского филиала.

– Ты ведь еще несколько часов будешь на работе, так?

– Два. Но сегодня у нас хлопотный день.

Он услышал гудок.

– Тимоти, звоню тебе по просьбе Чарли Равича. Я тебе говорила о той сделке с «ИТ» несколько недель назад? Так это тот самый человек. Ему требуется помощь. Чарли один из наших лучших клиентов, будь добр станцевать фанданго, если потребуется. Я бы стала, уверяю тебя.

– Спасибо, Джейн, – сказал он без всякого энтузиазма, глядя, как Тони вытаскивает из кармана карандаш.