– Выгодной?

Знал ли Мин о его спекуляции после смерти Генри Лэя? А чего он не знал? – Да.

Чарли дал знак метрдотелю, и тот повел их к заказанному столику. Мимо других бизнесменов, которых мучили их заимодавцы, мимо гор сыра и овощей и пожилых официантов-итальянцев, способных распознать степень влиятельности своих клиентов с той же быстротой, с какой нарезали бифштексы, – и выставить соответствующий счет. Обед обойдется в пятьсот долларов, подумал Чарли. Столько отец в моем возрасте зарабатывал в месяц. Мистер Мин взял салфетку и поднял глаза. На его лице была лисья улыбка. Когда они сделали заказ, он спросил:

– Как идут дела?

– Укладываемся в график на следующий квартал.

– Как идет строительство завода?

– Есть кое-какие заминки. Обычное дело.

– До какой степени вас беспокоит «Манила телеком»?

– Беспокоит. Изрядно беспокоит, – сказал Чарли.

– Позвольте вам показать, до какой степени мы обеспокоены. – Мин достал из кармана листок и протянул Чарли. – Это доклад, подготовленный нашим отделом по капиталовложениям. Мы приступили к глобальной оценке всех отраслей, поставляющих продукцию для телекоммуникаций.

Недавнее усиление позиций «Манила телеком» ослабило позиции «Текнетрикс» на бирже и подорвало их отношения с поставщиками. Однако это, возможно, временная тенденция, поскольку «Текнетрикс» разрабатывает и выпускает первоклассную продукцию: самые качественные аппликации для WAN и ISP, мультиплексов, глобальных сетей цифровой связи, а также для цифровых банков информации и мобильной связи. Чем не лакомый кусок для захвата конкурирующей компанией?

– Ваш успех причина вашей уязвимости, – заметил Мин.

– Мы отдаем себе отчет в том, какую опасность представляет для нас «Манила телеком», – сказал Чарли твердо. – Даже беру домой доклады об их продажах.

Мин пристально посмотрел на него.

– Как вам известно, Чарли, корпоративное финансирование в Гонконге в настоящее время очень динамично. – Мин говорил с видом человека, способного переплыть на спор океан. – География наших инвестиций необычайно широка. Недавно мы усилили свое присутствие на Филиппинах.

– Правительство оказывает на вас давление, чтобы вы помогали «Манила телеком»? – спросил Чарли. – Черт возьми, я хотел бы услышать, как в действительности обстоят дела.

– Я не могу ответить на этот вопрос прямо, – Мин отправил в рот маленькую креветку, – но могу сказать, что в правительстве не одобряют американский пакет займов.

– Замечательно, – ответил Чарли. – Я отлично понимаю, что вы имеете в виду. Мне известно, что представители отдела продаж «МТ» обещают своим клиентам – нашим клиентам – значительное увеличение поставок через год или два, а также увеличение производственных мощностей и скорости выполнения заказов. Мы считаем, что «МТ» получила большие инвестиции через биржу, или в виде прямого займа, или посредством того и другого.

Мин кивнул.

– Что вы на это скажете? – спросил Чарли. Мин положил вилку на тарелку. Размышляя, он смотрел в пространство, будто пытался настроить редкий и сложный музыкальный инструмент.

– Я не имею возможности комментировать финансовую стратегию клиентов нашего банка, – сказал он.

Чарли наклонился вперед, спина у него болела.

– Вы мне говорите, что ваш банк открыл новый филиал в том же самом городе, где располагается мой главный конкурент. Что ваш банк осуществил биржевые операции или заключил какую-то сделку по финансированию «МТ». И что все это может быть использовано, чтобы скупить «Текнетрикс» на корню. О чем, не сомневаюсь, о чем, собственно, и говорится в докладе, подготовленном вашим банком, который вы мне дали прочесть. Вы мне это хотите сказать?

Мин застыл в неловком молчании.

– Ситуация с нашим банком чрезвычайно сложна, – произнес он наконец. – Давайте лучше обсудим ваш многофункциональный микропроцессор Q-4.

– Но ведь он пока в стадии разработки, – прошипел Чарли, – и вам это известно.

– Уже шесть месяцев!

– Таково положение дел.

– Я подозреваю, что разработки продвинулись дальше, чем вы признаете.

– Мы довольны своими успехами, – сказал Чарли, – но мы не желаем поднимать шумиху раньше времени. Нужно провести испытания, сделать доводку технических деталей и прикинуть стоимость серийного производства.

– Если продукт выйдет на рынок к апрелю, у вас будет серьезное преимущество перед «МТ».

– Да, до тех пор, пока они его не скопируют, – сказал Чарли с горечью, – и не начнут продавать его ухудшенный вариант за девяносто процентов цены.

Чарли хотел понять, в какой мере внутренняя политика банка ставила под угрозу как самого Мина, так и тот заем, на который Чарли рассчитывал. Или банк просто беспристрастно делал ставку на финансирование всей отрасли, поддерживая обе компании. Возможно, он решал, какую из компаний стоит поддержать. Чарли допускал, что Мин был достаточно осведомлен об успехах «Технетрикс» – ее возможности добиться важного преимущества, максимально ускорив разработку и производство Q-4. А может быть, Мин хотел узнать, в какой стадии находятся разработки Q-4? Тогда он будет в состоянии проконсультировать «МТ» относительно подходящего времени для атаки на «Текнетрикс».

Мистеру Мину подали форель, завершившую свое плаванье в блюде с рисом, один ее глаз изучающе глядел вверх. Она поймана на крючок, выпотрошена и приговорена к съедению. Совсем как я, усмехнулся Чарли. Но он может нанести ответный удар «МТ», выбросить на рынок акции, обратиться за помощью в другой банк и рефинансировать заем на строительство, расплатиться с Мином и снова оказаться на коне. Также в их силах ускорить производство Q-4, сжать сроки до минимума и не упустить контрольного пакета акций. Форсаж, сказал он себе, пора включать форсаж и вылетать из зоны бедствия.

– Мне нужно лететь в Шанхай, – объявил он Элли, едва войдя в квартиру. Уголки ее губ опустились.

– Нет. – Да.

Она перебирала почту.

– Ты же только оттуда.

– Но муниципальные власти Шанхая заморозили нашу стройку. Ответственный за строительство сейчас в Шенжене, устраивает контракт на цемент. Я вылетаю в четверг утром.

Элли уронила конверты, которые держала в руках.

– Чарли, у тебя же есть люди, чтобы решать такие вопросы.

– К сожалению, без меня не обойтись. Это всего лишь часовой разговор, но он должен состояться с глазу на глаз.

Она разозлилась.

– Ты мне нужен здесь.

– Я нужен моей компании там.

– Ты нужен своей жене здесь.

– Это очень короткая поездка, Элли.

– А когда вернешься, ты поедешь туда? Чтобы посмотреть?

– На что посмотреть?

– На дом. В Виста-дель-Мар.

– Может, поискать еще в других местах?

– Нет, думаю, что это идеальное место. Я очень… – Она испуганно на него взглянула. – Я забыла слово.

– Выбирала тщательно? Она грустно улыбнулась.

– Внимательно? Оценивающе? Старательно? Скрупулезно? Ты это хочешь сказать, Элли?

Она начала плакать.

Ты пугаешь меня, дорогая, подумал Чарли.

– Ну что? Что с тобой? – Он поймал руку Элли и нежно повернул ее ладошкой к себе. Ее напряженный взгляд и сжатые губы не оставляли сомнения.

– Так ты купила этот дом? Ведь я прав?

– Да. – Она наблюдала за его реакцией. – Да, Чарли, купила.

– За сколько?

– За много. Я внесла первый взнос и подписала все документы.

– А со мной ты не могла обсудить?

– Ты бы сказал «нет».

Он присел на стул.

– Значит, купила?

– Я заплатила членские взносы, и мы теперь официальные члены Виста-дель-Мар.

Наверное, четверть миллиона долларов, решил Чарли.

– Но я не заметил, что были израсходованы деньги. Как же тебе удалось это сделать?

– Я продала кое-какие драгоценности, из тех, что оставила мне мать.

– Но они не могли столько стоить.

– За все про все – шестьдесят две тысячи.

– А как насчет Джулии? Ты ведь хотела отдать драгоценности ей.

– Я ей показала шкатулку и позволила выбрать то, что она захочет. Взяла колечко и бусы.

– Шестьдесят две тысячи не сумма, чтобы тебе оформили купчую, дорогая.

– Я играла на бирже.

– Биржа последнее время была не особенно прибыльной.

– Акции «Текнетрикс» особенно не дешевели, – напомнила она.

Чарли вскочил со стула.

– Ты что, торговала «Текнетрикс»?!

Она промолчала, только улыбнулась.

– Элли, все мои трансакции должны быть зарегистрированы! Комиссия по биржевым фондам не делает различий между мной и членами моей семьи при покупке…

Она прижала руку к его груди.

– Имей немного веры в свою жену.

– Не понимаю.

– Ты же знаешь, что твой конкурент преуспевает.

– «Манила телеком»?

– Ты приносишь домой отчеты об их деловой активности каждые две недели.

Он нахмурился, едва веря своим ушам.

– Так ты читала секретные материалы по «Манила телеком»?

– Они содержат никого полезной информации.

– Ты покупала акции «Манила телеком»?

– Если они могут составить тебе серьезную конкуренцию, значит, это очень сильная компания.

Чарли сделал шаг назад.

– Так ты скупала акции моих конкурентов, чтобы запихнуть меня в Виста-дель-Муэрте?

– Я бы не стала выражаться так.

– Просто замечательно. Ничего более приятного в жизни не слышал. Я-то думал, что кое-что знаю о ней, но нет. Старина Чарли не знает ничего!

Она подалась к нему.

– И все же я могу сказать, что ты отчасти доволен.

– Ну что ж, черт побери, ты меня, во всяком случае, развеселила.

– Я хотела сделать тебе сюрприз.

– Что тебе вполне удалось. Очень хорошо удалось. Просто ужас как удалось…

Ему было интересно, как жена это все провернула.

– Так вот куда ты все время ходила. Где проходили биржевые сделки?

– В офисе Чарльза Шваба на Шестой авеню есть очень приятный молодой человек. Все, что я ему сказала, так это то, что хочу торговать акциями «МТ». – Она вся сияла от гордости. – И я была очень дисциплинированной.

– Индекс «МТ» был около двадцати пяти?

Она покачала головой.

– Нет же, нет, он приближается к тридцати четырем.

– Боже, а я и не знал.

Имея на руках много двухтысячных пакетов, объясняла Элли, она продавала их, когда рыночная стоимость поднималась на доллар или два, и скупала при ее падении на два доллара. Огромный объем акций, выставленных «Манила телеком» на биржевые торги, позволял сравнительно легко покупать и продавать акции. В иные дни, рассказывала Элли, она зарабатывала несколько тысяч долларов, так что смогла со временем оперировать пятитысячными и даже несколькими десятитысячными пакетами. В общем, было трудно не сделать деньги, попав в ритм и общий поток торгов.

– Так сколько тебе удалось заработать? – спросил Чарли.

– Ну, что-то около трехсот тысяч. Почему это так сильно укололо его?

– Ты превратила шестьдесят две тысячи в триста всего лишь за пять-шесть месяцев?

– Да. И очень горжусь своей удачей.

– А кто будет платить налоги на доходы? Она улыбнулась.

– Вы, мистер.

Он внимательно вгляделся в ее лицо.

– Да, думаю, что я.

– Виста уже почти полна. Мне удалось опередить других претендентов.

– Итак, мы повязаны этой сделкой?

Она кивнула.

– Абсолютно. Но дом прекрасный, Чарли.

– Во сколько обошелся? Нет, пока не говори.

– Необязательно переселяться прямо сейчас. Хотя дом нас ждет. Как же ты не понимаешь, я была вынуждена так поступить, потому что ты никогда и ни за что не согласился бы на переезд. У меня просто не было другого выхода. Я слишком хорошо тебя знаю, милый.

Не так уж хорошо, подумал он не без сарказма. После тридцати восьми лет брака я задумал чудовищную авантюру, по сравнению с которой твой обман с Виста-дель-Мар выглядит жалким и мелким. Тебе не удастся руководить мной, моя дорогая жена, и подрезать мне. крылья. А если все-таки удастся, я не останусь без тайного утешения.

После того как Элли приняла снотворное (Интересно, сколько? Больше, чем обычно?), он решил прогуляться. Как бы ему хотелось сейчас оказаться в Шанхае и вопить на Андерсона, чтобы тот быстрее возобновил работы на заводе. Элли не понимала всей неотложности его забот, а если и понимала, то как нечто само собой разумеющееся… «Текнетрикс» был для нее отвратительным чудовищем, пожиравшим то время, которое Чарли мог бы потратить на игру в гольф или путешествия. То, что он был слишком сильно вовлечен в дела своей компании, вгоняло ее в депрессию. Конечно, она пытается отвлечь меня, размышлял он, прислушиваясь к ее невнятному бормотанию и ожидая, когда снотворное подействует. Он находил эти звуки трогательными, словно она старалась поддержать разговор, будучи смертельно уставшей. Тот самый бесконечный разговор с подружками, который велся по поводу любого ничтожного события, либо несчастья, либо интриги по телефону, за чаем, за ланчем, в их любимом японском ресторане. Частенько они обсуждали мужчин, но, прямо скажем, без особого задора. Однажды Чарли подслушал телефонный разговор Элли с подругой. Он понял, что они готовы считаться со страстями и слабостями мужчин, даже обсуждать их, но по-настоящему их занимали другие персонажи: матери, дети, близкие и дальние родственники. Чем старше он становился, тем больше убеждался в не поддающейся разрешению проблеме психологического различия между мужчинами и женщинами. Хотя ему казалось, что теперь он понимал Элли лучше, чем когда-либо.

Чарли чувствовал себя так, будто его поймали в ловушку и Элли, и Мин. Необходимо было действовать – лететь в Шанхай, наладить строительство завода по нормальному графику, добиться, чтобы в конструкторском бюро наконец-то сделали производственную документацию по Q-4. Пришло время двинуть компанию вперед, подстегнуть отдел продаж, разослать множество пресс-релизов, провести консультации с аналитиками каждого сектора производства, объявить об открытии новой технологической линии, поднять акции компании на бирже. Все это он изложит завтра на собрании высшего руководящего звена, затем помчится в Китай. Пошевеливайся, дружок, пошевеливайся!

На кухне он оставил Элли короткую записку. «Вышел погулять, не мог заснуть, скоро вернусь, телефон при мне». На тот (маловероятный) случай, если она проснется, Он вызвал лифт и стал вслушиваться в его мягкий ход. Дверь отворилась.

– Добрый вечер, мистер Равич, – сказал Лайонел, человек в униформе с засыпанными перхотью плечами.

– Добрый вечер, – ответил Чарли. – Не мог заснуть, подумал, что неплохо прогуляться.

Лайонел, воплощение благоразумия, кивнул. Чего он только не перевидал – ссоры счастливых пар, детей, награждающих тумаками своих матерей, состоятельных вдовцов и матрон, забывающих дома свои зубы. За умение молчать ему неплохо платили, кстати.

В вестибюле ночной вахтер, с которым Чарли редко встречался, козырнул двумя пальцами и слегка кивнул ему. Нахожусь при исполнении служебных обязанностей, сэр. Хорошего вечера, сэр! Если полицейским случится вести расследование и они захотят узнать, был ли мистер Равич в такое-то время дома, он сможет ответить: «Мистер Равич вышел чуть позже одиннадцати, сэр». И если миссис Равич позвонит вахтеру, он скажет, как обстоят дела. А что случится с Чарли после того, как он вышел, его совершенно не касается.

Мне необходимо выпить, подумал Чарли, шагнув из кондиционированного помещения в тепло ночи. Выпить так, чтобы мозг отключился и я наконец-то смог заснуть. На углу Пятой авеню он повернул налево и под навесом деревьев двинулся к «Пьеру». Там можно немного расслабиться, хорошо бы, чтобы работал тот ловкий пожилой бармен. Может, он съест еще кусок торта. Однажды Чарли пригласил в бар своего отца, бедный старикан ел картофельный суп, расплескивая его на рубашку. Поскольку по понедельникам там не много народу, можно будет связаться по телефону с Андерсоном и задать ему нагоняй.

Он кивнул швейцару в фуражке и белых перчатках и вошел в бар, направившись сразу к стойке. Сонные бизнесмены и парочка мужчин, явно членов ракетбольного клуба, в сопровождении своих типично гринвич-виллиджских жен, слушали, как певец, аккомпанируя себе на пианино, вздыхал о потерянной любви. За стойкой сидели несколько женщин с маленькими блестящими сумочками, казалось, совершенно равнодушных к происходящему. Приглушенный свет и сладкие звуки погружали посетителей в наркотическое состояние.