После ухода врача холл вдруг наполнился какими-то людьми, которые перешептывались и переговаривались тихими голосами.
      Обеспокоенная Лорин отправилась в комнату Менсура.
      - Ничего серьезного, - сказал он в ответ на ее вопрошающий взгляд, просто грипп. Он продержится у меня пару суток. Здесь эти обострения достаточно частое явление. Жара опасна для здоровья.
      Вздохнув с облегчением, Лорин тем не менее оставалась в некотором смущении. Если этот случай был настолько распространенным, насколько делал вид Менсур, то к чему весь этот ажиотаж?
      Вскоре прибыла Фозия со своими двумя детьми. Она принесла пирожные розового и зеленого цвета и растирания.
      Находясь в каком-то полуоцепенении, Лорин узнала голос Ашрафа.
      - Вы здесь? - бросила она ироническим тоном. - Пришли повидать больного?
      - Вовсе нет. Я здесь ради вас.
      - Ради меня?
      Лорин в замешательстве посмотрела на него.
      - А почему?
      - Я подумал, что среди этого бедлама вам понадобится поддержка. Лорин бросила на него признательный взгляд.
      - Но как вы узнали?
      - О! Здесь все узнается очень быстро. Вокруг них суетились домочадцы. Не обращая на них никакого внимания, Ашраф развязал шелковую ленточку на пакете, который он положил перед собой на стол.
      - Я принес вам кое-какие сладости, - сказал он. Она ему радостно подмигнула.
      - Вы по-прежнему преисполнены внимания. Пока она пробовала финики с начинкой, он не без иронии предложил:
      - Поспорим, что Салима и глаз не сомкнет ночью!
      - Ну, вы, как всегда, преувеличиваете.
      - Нет, нет, вы увидите.
      - После всего я задаю себе вопрос, не заболеть ли мне в свою очередь, - Не надо заблуждаться на сей счет, вы не сможете рассчитывать на подобное внимание...
      - Вы полагаете? - Лорин в задумчивости покачала головой.
      - В любом случае ваши страхи преувеличены. Цвет вашего лица свежее, чем когда-либо.
      Она, казалось, оценила комплимент, но воздержалась от какой-либо благодарности.
      Ашраф глубоко вздохнул, прежде чем продолжить.
      - Мне бы хотелось называть вас Анаркали.
      - Анаркали? - От неожиданности она рассмеялась. - Анаркали, - повторила она, словно привыкая к этому необыкновенному имени.
      - В этом имени есть большая нежность. Вы знаете, что оно означает?
      - Абсолютно не представляю.
      - Гранатовый цветок. Оно к вам чрезвычайно подходит.
      Лорин рассмеялась от души.
      - Не знаю, что сказал бы на это Менсур.
      - Я думаю, что он был бы не против. Имя Анаркали дали за красоту Надере Бегум, прелестной девушке, воспитанной в гареме Ахбара.
      - Какая честь! Должна ли я так понимать, что похожа на нее?
      - Некоторыми чертами - да. У вас такая же пылкость, - Ашраф сделался серьезным. - Вы так же грациозны, как и она, но в остальном я не желал бы вам иметь подобную судьбу.
      - О, правда! Почему? Что с ней случилось? Ашраф принял сострадательный вид.
      - Прекрасная Анаркали исчезла при драматических обстоятельствах... - Он замолчал. Лорин пришла в нетерпение.
      - Вы заставляете меня ждать. Это невежливо. Итак, как же она умерла?
      - Из-за государственных интересов и страстной любви.
      - А еще из-за чего?
      - Ужасный Ахбар приказал заживо замуровать ее в стену.
      - Нравы вполне в ваших традициях. И.., я полагаю, вы обожаете этого принца?
      Эти слова прозвучали как оскорбление. У Ашрафа появилась шутливая улыбка.
      - Это был великий правитель. Он во многом способствовал тому, чтобы сделать Лахор чудным городом.
      Лорин не унималась.
      - За что ему следует отпустить любые грехи. Но.., объясните, пожалуйста.
      - Так вот, эта история несколько запутана. Каждый пересказывает ее по-своему...
      - Каков же ваш собственный вариант?
      - Говорят, что император Ахбар якобы застиг ее в тот момент, когда она улыбалась его сыну Селиму. И тогда, подозревая ее в некой тайной связи, он приговорил ее к смерти. Когда же шесть лет спустя Селим взошел на престол, то приказал построить в ее честь мавзолей...
      - Хорошенькое утешенье! - с иронией заметила Лорин. - Судьбе этой несчастной трудно позавидовать. Но что за мысль сравнивать меня с ней!
      - Все дело вкуса! Одно не мешает другому.., очень красивое имя, и оно вам бы изумительно подошло.
      - А мое вам не нравится?
      Вопрос вырвался сам по себе, прежде чем она смогла удержать его. Она тотчас же об этом пожалела.
      Уже не сдерживаясь, он твердо заявил:
      - Оно меня волнует не меньше, чем вы сами. На какое-то короткое мгновение она была ошеломлена и оставалась в прострации от этого едва скрытого признания.
      Тогда, поддавшись какому-то внутреннему позыву, она, запинаясь, проговорила:
      - Скажите мне, Ашраф, вы никогда не думали жениться?
      Застигнутый врасплох вопросом, он помолчал некоторое время, прежде чем ответить:
      - К сожалению, я с вами встретился слишком поздно.
      Ей показалось, что почувствовала в голосе Ашрафа легкое волнение, которое выдавало его смущение, но тот уже спохватился.
      - Пойдемте взглянем на Менсура, - предложил он несколько грубоватым голосом. - Как бы не стали удивляться, что видят нас слишком долго вдвоем.
      Она вздохнула и подумала, что действительно, может быть, было не так уж разумно продолжать этот разговор с глазу на глаз.
      Они поднялись и подошли к комнате Менсура.
      Больной только что вышел из того бесчувственного состояния, в которое его ввергла лихорадка. Фозия суетилась возле своего брата.
      Лорин повернулась к Ашрафу.
      - Поверьте мне, он поймает насморк из-за обмахивания веером, - сказала она. - Моя свекровь, будучи очень крепкой женщиной, ратует за настои из кресс-салата... - Затем добавила, понизив голос:
      - Лично я задаюсь вопросом, не лучше было бы совершить паломничество в Мекку.., по крайней мере...
      Ашраф прервал ее:
      - Замолкните, о несчастная, иначе вас постигнет та же участь, что и Анаркали.
      В его глазах отразился лукавый огонек, однако Лорин подумала, что в действительности не должна была шутить святыми местами и религиозными обрядами.
      Как только Салима заметила Ашрафа, так сразу же заговорила первой.
      - Как это мило с вашей стороны зайти к нам! В такие вот моменты Менсур до смерти не любит быть один.
      Лорин с удивлением посмотрела на нее. Что она хотела этим сказать? Совершенно спокойно встретив повелительный взгляд свекрови, она заявила вкрадчивым голосом:
      - У него это редко случается, мама. Но вы правы, надо создать ему окружение.
      Обменявшись с Ашрафом заговорщической улыбкой, она немного рассердилась на себя за это замечание. Менсур был болен. Он ни в коей мере не был в ответе за смешное поведение матери или своего окружения. Тем не менее она была удивлена. Никогда раньше он не позволил бы, чтобы по отношению к нему вели себя таким образом.
      Ашраф подошел к кровати Менсура. Потом Лорин увидела, как подходил Фуад, а за ним Якуб. Оба мужчины обменивались взглядами, в которых не было и тени любезности.
      "Но зачем они в таком случае все вьются тут?" - спросила она себя.
      Пока Якуб присоединялся к своему кузену, стоящему у изголовья, Менсур жестом отстранил свою сестру, несшую ему чай, и перекинулся с ней несколькими фразами на урду. Тут же Фозия удалилась в сопровождении Салимы.
      Лорин поняла, что муж велел им уйти. Менсур не был человеком, способным долгое время выносить материнскую заботу.
      Салима покинула комнату, но прежде, чем та закрыла дверь, Лорин успела увидеть ее сверкающие грозно черные глаза. Несмотря ни на что, она подчинялась. Лорин уже подметила, что та никогда не выступала против чьей-то более сильной воли, чем ее собственная.
      Теперь Менсур и Якуб разговаривали между собой. У мужа был озабоченный вид. Он переоделся в домашний халат и, словно маятник, мерил комнату шагами. Она чувствовала, как он наполняется глухим гневом.
      Время от времени вступал в разговор Ашраф. В свою очередь Фуад уже не знал, по всей видимости, какую занять позицию. Будучи не столь близким человеком, он уже подумывал о том, как бы незаметно уйти, и тут помогла Лорин.
      - Можно вам предложить что-нибудь выпить?
      Видя трех мужчин, погруженных в обсуждение, таинственный характер которого не мог от нее ускользнуть, она интуитивно почувствовала, что следовало увести Фуада подальше.
      Тот секунду был в нерешительности, прежде чем ответить, а затем согласился.
      Лорин повела его за собой. Оказавшись в гостиной, она налила ему чашку чая и пригласила сесть. Фуад приблизился к ней и сказал тихим голосом:
      - Я счастлив этому случаю, он дает мне возможность видеть вас наедине.
      Застигнутая врасплох, Лорин спросила себя, куда он клонит.
      - Видите ли, - продолжал тот, - если вы имеете некоторое влияние на вашего мужа, то вам надо было бы посоветовать ему не слишком-то раскрываться перед Якубом Хаятом.
      - Разве это возможно? Ведь он его партнер.
      - Покуда дело касается его профессиональных занятий, это еще куда ни шло, но в остальном как бы ему не пришлось об этом пожалеть.
      - Я вас не понимаю.
      - Вправду?
      Лорин не смогла сдержать себя.
      - Итак, мосье, что вы этим хотите сказать?
      - Может быть, вы не знаете, но под прикрытием гуманитарной помощи, что может показаться вполне нормальным, Якуб в настоящий момент проявляет несколько излишний интерес к афганскому населению.
      Лорин увидела, как у него заходили желваки по скулам.
      - Вы знаете, Пакистан гостеприимная страна. Сейчас большое количество беженцев оседает.., и подчас на длительный срок, по западной границе нашей территории. Между беженцем и повстанцем разница подчас очень тонкая.
      - Я по-прежнему не вижу, каким образом это касается Менсура? - раздумчиво спросила Лорин.
      - Так вот, если он будет слишком глубоко вмешиваться в эти происки, то в результате вместо этого он, возможно, будет иметь пагубные последствия.
      Лорин сделала усилие, чтобы сохранить спокойствие.
      - И какие же, например?
      - Контракт, который он только что получил, может быть у него отобран.
      Это предположение заставило вскочить ее с места.
      - Ну, не говорите же вы всерьез! - вскрикнула она.
      Она относилась теперь к нему со смешанным чувством отвращения и негодования.
      - Я не думаю, что дело дойдет до этого, но...
      - Не знаю, на что вы намекаете, - нервно продолжила Лорин. - Менсур никогда не был замешан ни в каком заговоре, ни в каком сомнительном предприятии. Я была бы в курсе.
      - Именно поэтому я и хотел бы вас предостеречь. Возможно, вам удастся изменить ход событий...
      Она прервала его с железным хладнокровием.
      - Не вы ли мне говорили, мосье, что не нужно вмешиваться в судьбу?
      Какая-то искорка вспыхнула во взгляде мужчины, но он промолчал.
      Лорин посмотрела на небо. Ночь наполнялась свежестью. Потоки воздуха полились в комнату через распахнутое окно. Неожиданно она почувствовала, насколько ей осточертели все эти тайные заседания.
      В этот момент из комнаты Менсура в сопровождении Якуба вышел Ашраф. Оба кузена распрощались с Лорин, которая воспользовалась этим, чтобы избавиться от Фуада.
      - Я подумаю над тем, что вы мне сказали, - заверила она, покидая его.
      Он молча откланялся.
      После их ухода Лорин пошла к себе в комнату. У Менсура было замкнутое выражение лица. Лорин не осмелилась его расспрашивать, но дала себе слово сделать это на следующий день.
      Фуад, должно быть, ошибался. Однако эта сцена утвердила ее в мысли, что Менсур держит ее в стороне от каких-то граней своей жизни.
      Перед тем как уснуть, она мысленно прокрутила картинки этих последних дней, пытаясь понять, отчего ее жизнь изменилась столь быстрым и необъяснимым образом. В какое-то мгновение ей представился образ насекомого, отчаянно бьющегося о стекло. Подобно ей самой, растерянной перед загадочностью этой страны.
      Глава 7
      Лорин так и не обрела вновь всю свою безмятежность вплоть до самого отлета три дня спустя самолетом до Исламабада. Она должна была явиться в посольство Соединенных Штатов, чтобы ей уточнили рамки ее полномочий. Там она должна будет встретиться с кем-нибудь из представителей Всемирного банка, который финансировал часть работ по реконструкции кварталов.
      После того что несколько дней назад сообщил ей Фуад, эта поездка, казалось, должна была иметь для нее самое большое значение, и она рассчитывала воспользоваться ею, чтобы разузнать об этом побольше.
      Когда Менсур узнал о ее планах, то настоял на том, чтобы сопровождать ее. Поначалу она была удивлена этой неожиданной услужливостью: ей казалось, что присутствие ее мужа необходимо в Лахоре; однако он тут же выразил желание свозить ее в земли, которыми он владел на севере страны.
      Тем не менее она не могла удержаться от мысли, что у Менсура были какие-то тайные причины для отъезда, хотя не могла угадать, какие именно. В конце концов она обрадовалась этой возможности, которая позволяла ей лишний раз побыть с ним вдвоем.
      Их пребывание в столице было непродолжительным. В аэропорту Шакламы их ждала автомашина, и, хотя до полудня у нее была назначена встреча в посольстве, Лорин попросила отправиться в объезд через Ревалпинди.
      Старинный центр вместе со своими широкими проспектами, обсаженными деревьями, аккуратно подстриженными зелеными изгородями и лужайками нес в себе дух Британии, за исключением разве что подходов к Раджа-Базару, где они вновь столкнулись с привычной сутолокой. Не лишенный интересных черт город, однако, не обладал большой привлекательностью, и они быстро добрались до Исламабада, находившегося оттуда в двадцати километрах. Расположенный в живописном оформлении холмов, Исламабад был пока лишь огромной стройкой, где кипела жизнь, но в ней уже угадывались черты" будущей метрополии.
      Лорин видела ее макет. Площадь под застройку была значительной, если учесть, что Ревалпинди оказался бы лишь зернышком в центре новой столицы.
      Она знала, что для реализации этого грандиозного проекта были привлечены архитекторы и специалисты по урбанистике с мировыми именами, но в данный момент город представлял собой только бросающуюся в глаза сетку пустынных улиц. Поиски современной архитектуры, казалось, ограничились проектировкой общественных зданий, тогда как жилые кварталы до бесконечности повторяли единый образец особнячков, сливающихся в однородную череду невыразительных фасадов.
      Уже очень скоро Лорин почувствовала скуку, так что она была довольна, когда приехала в посольский жилой квартал.
      Хотя здания, построенные у подножия самых первых горных кряжей, не отличались ярко выраженным вкусом, они все же указывали на наличие воображения, что уже внушало определенные надежды.
      Она оставила Менсура, который должен был навестить одного из своих кузенов, и пересекла уверенным шагом порог посольства.
      По правде говоря, переговоры с уполномоченным Всемирного банка оказались довольно обескураживающими. Он сам ожидал инструкций и предложил увидеться с ней на следующей неделе. Она воспользовалась этим, чтобы провести несколько встреч, и дала себе слово не уезжать, не определив для себя круг своих полномочий.
      Когда же двумя часами позже она присоединилась к Менсуру в баре гостиницы "Шахерезада", то они решили отправиться тотчас, поскольку ближайшие окрестности не представляли сколь-нибудь заметного интереса.
      Менсур оставил импозантный автомобиль с шофером, который был выделен им в пользование, чтобы взять на время более поворотливую машину своего кузена.
      С общего согласия и несмотря на жару они отправились в путь. Лорин выразила желание проехать через Таксилу - одно из наиболее примечательных археологических мест Пакистана, о котором она к тому же много слышала.
      Являясь крупным религиозным буддийским центром, святилища которого были местами разрушены в V веке, Таксила была известна своими развалинами, которые хорошо сохранились и были раскопаны.
      Лорин ожидала, что Менсур, всегда воспринимавший с энтузиазмом все, что касалось его страны, покажет себя хорошим рассказчиком в отношении последних раскопок и редких образцов скульптуры, которые, как она знала, имели всемирную известность.
      К ее великому удивлению, он об этом не заговорил. Она заметила, как он с отсутствующим видом и рассеянным взором осматривал руины, которые между тем давали впечатляющее представление о раннем индийском искусстве Однако он пошел за ней дальше, в глубь холмистой местности. От древних ступ - этих круглых башен, предназначенных для хранения реликвий Будды, - остались всего лишь основания, но в отдельных молельнях еще размещались статуи, покрытые смолой.
      Лорин задержалась у одного водоема, совершенно заросшего диким перцем с красными цветами, но потом, видя, сколь мало интереса проявлял ко всему этому Менсур, предложила ему отправиться дальше.
      Менсур объяснил ей, что у него была мысль добраться до лесистых высот Муррея, недостижимых в силу своей удаленности для резких перепадов индийского климата. Муррей являлся излюбленным местом дачного отдыха, и Менсур владел там домом. Туда вела хорошая проезжая дорога. Поскольку местность располагалась на высоте, они прибудут туда достаточно поздно, однако более прохладная температура позволит им отдохнуть лучше, чем на равнине.
      Лорин села рядом с Менсуром, и он тронул машину с места. Когда автомобиль проехал среди различных повозок, набитых мужчинами и женщинами с детворой, Лорин рискнула расспросить своего мужа, поведение которого продолжало казаться ей странным.
      Она рассчитывала устроить себе праздник из этой поездки, а он держался таким молчуном, напуская на себя отрешенный вид.
      - Должна признаться, что разочарована сегодняшним утром, - сказала она без обиняков. - Я рассчитывала добиться большей ясности. Рональд Мур был как нельзя более уклончив. Он сам ожидает инструкций. Я предложила ему самой связаться со Всемирным банком, но, по всей видимости, моя идея не пришлась ему по вкусу.
      У Менсура появилась ироническая улыбка.
      - Поживешь здесь подольше и увидишь, что дела так быстро не делаются. Идея разработки принята, наше участие подтверждено, теперь надо, чтобы весь механизм включился в работу. Если будешь слишком сильно их торопить, то рискуешь восстановить людей против себя.
      Лорин пребывала некоторое время в молчании.
      Начинала опускаться ночь, а вместе с ней появлялся какой-то намек на прохладу, наполнившую близлежащие хлопковые поля.
      Неожиданно она заговорила вновь:
      - Скажи мне, у тебя нет никаких опасений по поводу этого проекта? Менсур бросил на нее вопросительный взгляд.
      - Нет. А что?
      - Не знаю... Просто интуиция. Ты уверен в своем партнере?
      - Якубе? Безусловно! Что за вопрос! Вдруг в свете фар всплыла молодая парочка, которая шагала вдоль дороги. Их гигантская тень моментально упала на заросли перелеска у обочины. Машина подъезжала к развилке. Менсур взял направление на Абботабад.
      Подавляя зевоту, Лорин осторожно высказала свое предположение:
      - Послушай... До меня дошли разговоры, что Якуб занимается какой-то политической деятельностью, которая может нанести тебе вред.
      - Кто это дал тебе такие сведения?
      - А угадай.
      - О! Это не так уж трудно сделать. Представляю, как Фуад доставил себе удовольствие, посеяв сомнение в твоей голове.
      - И как я должна это понимать?
      - Ты знаешь, здесь тоже не все так просто. В этой стране в той или иной степени все занимаются политикой.
      - Возможно, но если, едва приехав, ты теряешь заказ, ради которого работал месяцами, то это нельзя назвать успехом.
      - Не понимаю, к чему это? Какие еще глупости мог тебе наговорить Фуад?
      - Если конкретно, то не много. А в действительности чем он занимается? У тебя, коль ты его знаешь, должны быть какие-нибудь мысли по этому поводу или нет? - В ответ на молчание Менсура она продолжила:
      - Я полагаю, что он адвокат...
      - Он и является им, только без практики. Заинтригованная Лорин спросила:
      - А за счет чего он живет?
      - Это крупный землевладелец. Он много путешествует, а остальное время работает на правительство.
      - В какой области?
      Менсур молчал. Лорин опустила стекло. Порыв теплого ветра ворвался в машину, принеся сильный, едкий запах, свидетельствующий о присутствии скотины. Проехав дальше несколько метров, они встретили массу запряженных волов, которые тянули тяжелые повозки.
      - Ты мне так и не ответил, - сказала она какое-то время спустя.
      - Это достаточно сложно понять, и связано с афганским кризисом. Как ты знаешь, Пакистан принимает на своей границе беженцев.
      Она тут же закусила удила.
      - Вот это гуманное отношение, которое можно только приветствовать. Менсур едва улыбнулся.
      - Конечно, но.., это не бесплатно.
      - Ты хочешь сказать, что страна получает от этого какие-то преимущества?
      - В какой-то степени - да. Средства, направляемые международным сообществом для обеспечения жизненного минимума иммигрантов, позволяют поддерживать экономику страны. Но это и все... - Он замолчал.
      - Так что? Продолжай, - неожиданно раздражаясь, настаивала она.
      В глазах Менсура пробежал лукавый огонек, когда он наклонился к ней, быстро поцеловав.
      - Ты не находишь нудной эту дискуссию? Она встряхнула головой.
      - Мне хотелось бы знать, - упрямо твердила она.
      Он, уступая, кивнул головой и начал говорить с какой-то убежденной и страстной интонацией:
      - Позиция властей крайне противоречива. С одной стороны, они опасаются возмездия. Нарушения воздушного пространства уже больше не в счет.., но одновременно Пакистан не может позволить иностранным вооруженным силам закрепиться у ее границ, не подвергая опасности свое собственное существование. Учитывая все это, возможности для маневра ограничены.
      - А тогда какова роль Фуада?
      - Он - среди нескольких лиц, которые размышляют совместно с правительством над окончательными решениями.
      - То есть?
      - Ну хорошо! Прежде всего надо установить контроль над этим населением. Это как если бы у нас было три миллиона новых жителей. Проблемы многочисленны: снабжение продуктами питания, обеспечение водой, создание рынка рабочей силы... Затем, нельзя ободрять повстанческие движения, чтобы избежать любой эскалации напряженности.
      Эта сторона дела заинтриговала Лорин, но она не задумывалась о многоликости интересов.
      Как бы в ответ на ее мысли Менсур продолжал:
      - Не забывай, что движения за автономию очень многочисленны и они могли бы набрать союзников в стане беженцев. Тогда бы ситуация обернулась против нас же.
      Лорин почувствовала озноб то ли от ночной прохлады, то ли из-за только что сообщенного Менсуром.
      Они поднялись немного в горы; поля уступили место холмистой местности, покой которой умиротворял Лорин.
      Она рискнула вкрадчиво заметить:
      - Все это не объясняет мне, каким образом это тебя касается. А враждебность, существующая между Фуадом и Я кубом.., есть у нее причины?
      - Да!
      Утверждение прозвучало очень сухо. Лорин умолкла, ожидая уточнений.
      - Якуб входит в Пакистанский комиссариат по делам беженцев. В этом качестве он занимается вопросами управления, что очень трудно. Он распределяет продовольствие, но в основном следит за доставкой легкого стрелкового оружия, предназначенного для участников сопротивления.
      - Якуб? - Лорин не верила своим ушам. Мысль о том, что этот такой утонченный, уравновешенный человек взял на себя подобную работу, повергла ее в замешательство. - Как же ему удается сочетать эту роль с теми обязанностями, которые он уже несет?
      - Не беспокойся, ему помогают. Неожиданно она прозрела.
      - Он что, работает на секретные службы?
      - Трудно сказать. Во всяком случае, я этого не знаю.
      - А между тем в нем ничего нет от авантюриста...
      - Именно поэтому это прекрасная кандидатура. Соединенные Штаты интересуются важными действиями с технической точки зрения, и можно предположить, что они стараются помочь сопротивлению. Вполне возможно, что Якуб поставляет им сведения.
      - Однако он не обладает данными для шпионской работы!
      Менсур склонил голову набок, его рот медленно растянулся в улыбку.
      - Что ты об этом знаешь? Если он занимается подпольной деятельностью, то она до настоящего момента конечно же была крайне засекречена. Хотя тот факт, что Фуад в такой степени интересуется им, доказывает, что его роль не нейтральна.
      - Какие же выгоды он может из этого извлечь? У Якуба сейчас устоявшееся положение. Он сам признает, что пострадал от предыдущих конфликтов...
      - Это верно, но в противоположность Фуаду он всегда был на стороне меньшинства. У Фуада же есть политические амбиции, и в этом отношении он должен быть начеку. Все разъединяет этих двух людей. Более того, существующая ситуация благоприятствует определенному кругу действий... - Менсур внезапно смолк.
      - У меня такое впечатление, что ты знаешь об этом больше, чем хочешь рассказать, - заметила Лорин.
      - Это только твое впечатление.
      - В любом случае я беспокоюсь за тебя. Если Якуб под подозрением, то тебе тем более не избежать треволнений.
      - Послушай, Лорин, я нахожусь абсолютно вне всех этих историй. Мне нечего опасаться.
      - А чем ты тогда объяснишь угрозы Фуада в твой адрес?
      - Просто запугивание.
      Его голосу явно не хватало убедительности. Оставив разговор, Лорин осмотрелась вокруг разочарованным взглядом.
      Жилища из самана сменились плодородными, тщательно орошаемыми террасами. Они по-прежнему поднимались в гору. На какое-то время она полностью потеряла представление о пространстве и времени, потом наступило резкое ускорение, машина увеличила скорость, и они осилили последние метры пути.
      Не выключая фар, Менсур вышел из машины и потянулся. Вид Муррея вселял бодрость. Чувствуя себя несколько уставшей, Лорин вышла из машины.
      - Это здесь, - сказал Менсур. Пройдя за ограду, они увидели прелестный маленький домик, который скрывался за дубами и ореховыми деревьями. Здесь были даже заросли дикой вишни.
      Лорин показалось, что она слышит в отдалении журчание ручейка. Когда же она наклонилась, чтобы захватить свою сумку, то неожиданно ощутила приступ сильной тошноты. Положа руку на сердце, она глубоко вздохнула, но ее недомогание только усилилось, так что Менсур лишь успел подхватить ее в тот момент, когда у нее началось головокружение. В глазах все завертелось. Она хотела перевести дыхание, но ей это не удалось. Она закрыла глаза и обмякла на руках своего мужа.
      К реальности ее вернуло ощущение того, что за ней наблюдают. Она вздрогнула и огляделась вокруг.
      Она находилась в просторной комнате, украшенной лепкой. Пол был покрыт ковром и шелковыми подушками.
      Она заметила, что ее одежда на груди была чуть расстегнута. Кто так позаботился? Возможно, Менсур. Она закрыла глаза. Глубокая усталость охватила все ее тело.
      Чей-то голос вывел ее из этого оцепенения.
      - Выпей этого спиртного.
      Нахмурив брови, она ценой мучительного усилия выпила залпом содержимое бокала и улыбнулась мужу, который только что присел на постель.
      - Ну как! Что с тобой?
      - Не знаю. Должно быть, от поездки. В долине было так жарко.
      Какое-то время они пребывали в молчании. Затем исполненный нежности Менсур принялся снимать с нее одежду и накрыл ее простыней. Не будучи в состоянии заснуть, она осматривала блуждающим взглядом комнату, пытаясь обрести некоторое подобие покоя.
      Через открытое окно до нее докатился свежий ночной воздух, весь напоенный ароматом боярышника. В каком-то мираже она видела себя в Европе вместе со своими родителями. Она была в то время совсем маленькой, и та весна в цветах оставила чудесные воспоминания. Она обожала бегать по лугам, по которым стелился туман, и навряд ли могла сказать, что ей больше всего запомнилось; лениво текущие реки со своими водяными лилиями, покоящимися словно звездочки на зеленых подушечках, или лягушата и насекомые, которых она ловила.
      Не отдавая себе в том отчета, она заснула в подавленном состоянии и была очень удивлена на следующий день, когда проснулась под внимательным взглядом своего мужа.
      Ее ожидал изысканный завтрак: жареные хлебцы и айвовое варенье с корицей, галеты с начинкой из миндаля, лесных орешков и нуги, не считая кофе, аромат которого придал ей сил и жизнерадостности.
      Продолжая есть, Лорин искоса рассматривала энергичный профиль своего мужа и его рот, который, даже когда он оставался безучастным, сохранял черты нежности и иронии.
      Он наклонился к ней поверх подноса, чтобы поцеловать, и это было мгновением незамутненной радости.
      Взволнованная его запахом, она вздохнула с радостным чувством. Его кожа показалась ей более смуглой по контрасту с ее собственной, выделявшейся на фоне белизны простыней. Она прильнула к его шее. Ее волосы, которые какое-то мгновение назад она собрала в пучок, распустились и рассыпались по плечам.
      Он тут же сжал жену в своих объятиях и, запрокинув ей голову, жадно прижался губами к ее губам. От столь повелительного соприкосновения у нее перехватило дыхание. Это было похоже на какой-то обжигающий ликер, который лился в горло и проникал в кровь.
      Охваченная слабостью, она отдалась ощущению удовольствия от поглаживания его руки, ласкавшей сквозь тонкое полотно рубашки спину, плечи, талию. Ее пальцы впились в волосы Менсура. Теперь она в свою очередь приблизила к себе его лицо и охватила губами его рот.
      Они долго и ненасытно целовались, в то время как их ноги переплетались в страстном порыве. Из ее горла вырвался короткий стон. Менсур чуть отстранился, чтобы посмотреть на нее. Позволяя разглядывать себя, она вся трепетала от возбуждения.
      Он улыбнулся. Медленным, изящным движением он спустил бретельку, удерживавшую легчайшую ночную рубашку, слегка коснулся ее груди, а затем молча разделся сам. Обнаженный, он жадно прильнул к ее отзывчивому телу.
      Лорин с радостью отдавалась счастью принадлежать ему и растворялась в неведомой ранее новизне, уводящей их обоих к новым и новым далям.