– Элен Дурбан? Очень приятно с вами познакомиться. – Уилсон Хобэк сверился со списком, лежавшим перед ним. Он был высоким и широкоплечим, с густыми светлыми волосами, пронизанными ранними седыми прядями, и внимательными карими глазами. Он носил большие роговые очки. Хобэк прямо-таки излучал сияние Манхэттена, состоящее из девяти десятых уверенности и одной десятой озабоченности. – Вы в первый раз на нашем семинаре, не так ли?
      Элен кивнула.
      – Я так долго ждала этой возможности. – При первой встрече все, что отметила про себя Элен – была его самоуверенность. Она вдруг забеспокоилась, что так сильно растрепались волосы, пока она прошагала четыре квартала в ветренную апрельскую погоду от машины, которую оставила на 71-й улице, где проходили курсы «Кулинарного искусства». Магнетизм Уилсона Хобэка покорил ее – что впрочем и было запланированно, – и, ослепленная, она с трудом воспринимала его слова, когда он говорил ей, что она может занять любое понравившееся ей место.
      Четырехнедельные курсы кулинарии только для профессионалов – подарок ее свекрови – велись четырьмя идолами Элен: Джеймс Берд обучал их, как лучше готовить рыбу и различные дары моря; Джулия Чайлд читала лекции по приготовлению изделий из теста; Крег Клейборн посвятил одну лекцию приготовлению блюд «чили» и всевозможных жгучих экзотических приправ. И, наконец, Майкл Филд занимался десертами. Все проходило на высшем уровне, Элен была зачарована, полна благодарности. Ей также очень нравилась улыбка Уилсона Хобэка. Когда она следила за тем, как Берд запекает рыбу и готовит к ней соус, руки его работали необычайно точно и профессионально, – она постоянно чувствовала присутствие Уилсона Хобэка, так, как никогда раньше не чувствовала близость ни одного мужчины – даже Льюиса Свана – с тех пор, как впервые встретила Фила Дурбана. Она неожиданно вспоминала, что можно беспокоиться о том, в каком состоянии у тебя волосы, что можно быть взволнованной просто от мужского взгляда, и тревожиться о том, что ее мысли легко смогут прочитать все окружающие – так четко они были написаны у нее на лице.
      Когда Берд закончил, все слушатели были приглашены попробовать приготовленные блюда и выпить итальянского вина, которое полагалось к рыбным блюдам. Элен пробовала рыбу и болтала с остальными. Среди слушателей был автор книги по индийскому кулинарному искусству. Элен часто готовила, используя рецепты из этой книги. Кроме него курсы посещали двое коллег Элен – один из Нью-Джерси и второй из Манхэттена, редактор «Чикагской газеты», которая регулярно печатала кулинарные советы, редактор специального кулинарного журнала, на который подписывалась Элен, и несколько поваров из ресторанов, которые совершенствовали свое мастерство.
      В который уже раз Элен ощутила, как она одинока. За исключением заказчиков, ее жизнь была связана только с родителями Фила и с ее детьми. Она совсем забыла о том, что существует другой мир вне ее собственного; и он очень интересен и полон самыми разными людьми. Без Фила она не знала, куда ей можно сходить, чтобы встретить новых людей. И она поняла, что ее изоляция усиливалась из-за того, что за исключением графини Тамары она была единственной женщиной, которая занималась бизнесом сама по себе. Это было интересное занятие, оно давало надежду, и Элен было интересно сравнить свое маленькое предприятие с делами других специалистов, которые также работали по организации праздников и готовили дома для заказчиков. Одна из них была женщина, которая работала и жила в Манхэттене. Лэни Уэллс была разведена, она пыталась справиться с теми же проблемами, с которыми сталкивалась и Элен: она также училась распоряжаться деньгами, оставаться твердой и уметь сказать «нет» беспричинно раздраженным или излишне требовательным клиентам, собирать все силы, чтобы назвать достойную плату за свою работу. Но с кем бы ни разговаривала Элен, как бы ни была увлечена беседой, она всегда чувствовала на себе глаза Уилсона Хобэка. И однажды, когда она пошла, чтобы взять пальто, ей навстречу поспешил Хобэк. Элен, пожалуй, не слишком удивилась тогда его вопросу.
      – Что вы думаете о том, чтобы выпить на ночь стаканчик вина с незнакомцем? – спросил он.
      – Я думаю, – протянула Элен, раздумывая одновременно о позднем времени и своей заинтересованности в этом мужчине. Потом, вдруг решившись, она сказала: – Я думаю, что приму ваше предложение.
      – Если дела пойдут совсем плохо, я всегда смогу убедить Кеннеди признать Кубу, – заявил неожиданно Уилсон после того, как рассказал Элен историю о том, как сложно координировать график – и сложные взаимоотношения четырех суперзвезд – в семинарах по кулинарии, спонсором которых он является.
      – Если судить по тому, что вы мне рассказали, проблема с кубинцами– это просто пустячок на закуску, – сказала Элен, завороженная рассказами о мелочной ревности и совсем не мелких проявлениях эгоизма великих людей кулинарного искусства. – Но если вы думаете, что только великие специалисты в нашем деле невозможные люди, то вы ошибаетесь. Я забыть не могу одну историю из своей практики. Однажды мне пришлось обслуживать церемонию обручения двух сестер с разницей в один год. И эти сестрицы во всем стремились перещеголять друг друга. – Элен со смехом продолжила свою остроумную историю о соперничестве двух девушек, которое касалось абсолютно всего. Начать хотя бы с выбора вин: одна заказывала только французские, а другая предпочитала домашнее вино; в соревнование вступила икра против копченой лососины, джаз-банд против концерта старинных инструментов, затронута была и сервировка стола, и скатерти, и количество цветов на каждом столике. Рассказывая, Элен впервые поняла, сколько же смешных моментов существует в ее работе. До сих пор она видела только одну сторону – суровую необходимость работать.
      Разговор от общих тем перешел к их собственным проблемам. Уилсон с сожалением рассказал о своем разводе.
      – Никогда не думал, что это может случиться, – сказал он, объяснив, что у него католическое воспитание. – Проблема состояла в том, что Мэри Лу не росла вместе со мной. – Он рассказал Элен, что скучает по детям, им сейчас тринадцать и одиннадцать лет. Они живут с матерью и отчимом в штате Мэриленд.
      Элен рассказала Уилсону о Филе, об обрушившихся на нее проблемах, о том, как она старалась дать нормальную жизнь детям, о необходимости сочетать заботу о детях и свое собственное дело. В рассказах Элен «А Ля Карт» представала более преуспевающим делом, чем было на самом деле. Она угадала интерес Уилсона к ее делам. И чтобы доставить ему удовольствие, несколько преувеличила свои успехи в бизнесе: Элен всегда нравилось говорить то, что ее собеседникам приятно было услышать.
      Бокал вина обернулся четырьмя часами непрерывных разговоров. Было половина четвертого утра, когда Элен наконец тихо вошла в дом. Не было ничего необычного в ее позднем возвращении, так как уборка после больших приемов обычно кончалась в это время. Но только в первый раз за все это время Элен пришла домой после свидания с мужчиной.
      Только Элен погасила свет, как зазвонил телефон. Это был Уилсон.
      – Я только хотел вам сказать, что ваши удивительные глаза до сих пор передо мной, – признался он. – Вы пообедаете со мною завтра?
      Элен очень хотелось принять приглашение, но она не могла. Вечером она обслуживала ужин на десятерых. На следующий день планировался коктейль для тридцати пяти человек, а в субботу – еще один коктейль и ужин.
      – Может быть, в воскресенье? – настаивал Уилсон.
      – Это единственный вечер, который я могу провести с детьми, – ответила Элен. – Я обещала, что схожу с ними на «Музыкального человека». – Хотя Элен знала, что глупо ожидать от малознакомого человека подобного предложения, но она вдруг решила, что Уилсон отправится вместе с ними.
      – Хорошо, Элен, я позвоню вам на следующей неделе, спокойной ночи, – сказал он.
      Элен надеялась, что Уилсон позвонит обязательно.
      Да, обслуживание праздников – это сезонный бизнес. Но она не должна чувствовать себя беспомощной жертвой. Разговор Элен с Лэни Уэллс по поводу коммерческих клиентов Лэни подсказал Элен одну идею.
      Просмотрев в телефонном справочнике списки коммерческих компаний и все объявления в местной газете, Элен составила список всех учреждений, которые, по ее мнению, могли нуждаться в ее услугах: компания, которая поставляла товары в магазинчик, где подрабатывала Элен, компании, связанные с поставками для больниц, дантистов и других специалистов-медиков; модные магазины одежды, магазины цветов, адвокатские конторы, брокерские и банковские конторы; распространители журналов и недорогих изданий; книжные и сувенирные магазинчики, ювелирные магазины. Большинство из них, как Элен узнала из разговора с Лэни, время от времени должны развлекать и угощать своих клиентов и спонсоров, организовывая коктейли, приемы, завтраки, конференции, и отмечать приходы новых служащих или выпуск новой продукции. Она узнала, что в отличие от частных заказчиков, деловые люди должны были развлекать нужных людей круглый год. Элен понимала, что если бы ей удалось установить контакты с деловыми людьми, то периоды непомерной нагрузки во время праздников и полнейшего затишья между ними были бы ей не страшны. Элен составила краткое письмо, обозначив в нем услуги, которые она может оказывать, и разослала в копиях каждой компании, которая была у нее в списке.
      Она едва дождалась вторника – дня начала занятий, чтобы рассказать Уилсону, как она собирается реализовать идею, которая возникла у нее после занятий на семинаре по кулинарии. Его взгляд был для нее наградой. И хотя она едва ли бы призналась себе самой в подобном ощущении, но где-то в глубине сознания Элен шевельнулась неясная мысль, которая постепенно оформилась в словах: «Если ты, Уилсон, хочешь, чтобы я добилась успеха, я его добьюсь!»

* * *

      Уилсон Хобэк считал себя романтиком. Нет, не старомодным романтиком, совсем напротив – романтиком новой формации, очень современным романтичным мужчиной.
      Он посылал Элен цветы. Не какие-то там старомодные букетики фиалок или же банальные красные розы. Нет, он посылал Элен модные в этом сезоне роскошные орхидеи из самого дорогого цветочного магазина.
      Он посылал ей книги. Не традиционные тонкие томики поэзии, нет, он послал ей переплетенные гранки с автографом самой Джулии Чайлд. Книга, которая только еще должна была выйти в свет.
      Он обхаживал ее и так и эдак, водил ее в рестораны. Не в те, плохо освещенные, со скатертями в красную клеточку и свечами в бутылках из-под кьянти, которые были расположены в Виллидже. Нет, это были лучшие рестораны – «Двадцать один» или же «Четыре времени года», где отварной папоротник в белом соусе, привезенный из Канады, подавался к столу с такой торжественностью, словно это были драгоценные камни.
      Уилсон держал Элен за руку в кино, но не в обычных кинотеатрах, где демонстрировались последние фильмы для толп жаждущих зрителей. Нет, он водил ее в роскошные просмотровые залы ведущих киностудий, где перед выпуском фильма в прокат его прокручивали для избранных и посвященных.
      Он водил ее на бродвейские пьесы, и в маленьких зальчиках они сидели на гостевых местах; на обеды в пентхауз, где на стенах висели произведения искусства, которые вряд ли где-либо еще можно было бы увидеть рядом – поп-арт, представленный картинами Джима Дайна и Энди Уорхола, соседствовал с работами Ренуара и «Балеринами» Дега. Они бывали на коктейлях, о которых на следующий день упоминалось в «Таймсе» на страничке, посвященной светским сплетням.
      Больше чем блеск светской жизни или приобщение к элитарным кругам на Элен произвели впечатление женщины, с которыми она встречалась. Достаточно было вспомнить ужин на 68-й Восточной улице.
      Уолли Нестор был финансовым репортером в «Уолл Стрит Джорнел». Бет Курос возглавляла собственную фирму по общественным связям и рекламе, которая специализировалась по работе с ведущими косметическими компаниями. Уолли и Бет были мужем и женой.
      Стив Рейнберг – адвокат, специалист по вопросам банкротства. Барбара Клаймб редактировала брошюры для бюро путешествий. У каждого из них была семья, но с некоторых пор они жили вместе.
      Брюс Рич был помощником прокурора округа в Бронксе, Линн Фарленд – дизайнер театральных костюмов. Брюс и Линн были разведены друг с другом, но продолжали жить одним домом. Майкл Штейн был брокером, который занимался драгоценными металлами. Шарон Херц работала вице-президентом компании, которая занималась кондиционерами и обогревательными приборами. Майкл и Шарон были женаты, но жили в разных квартирах.
      – Вы обратили внимание, – спросил Уилсон Элен, когда вез ее с вечеринки домой, – что ни одна из женщин не носит фамилию мужа?
      Элен кивнула.
      – Я правильно поняла, что каждая из них сделала себе карьеру? В Нью-Йорке, что, нет просто домохозяек?
      – Если они и есть, то прячутся от стыда, – уверенно ответил Уилсон. – Или же их прячут мужья.
      Элен улыбнулась, потому что она знала, что Уилсон ожидал от нее именно такой реакции.
      – У меня такое ощущение, как будто я только что посетила «дивный новый мир», – заметила она. – В Уэстчестере есть только одна работающая женщина – это я. – Элен, правда, знала еще одну такую женщину – Тамару, но все же они были скорее исключением.
      – Что ж, значит, вы впереди всех, – сказал Уилсон. – Мне это нравится… ходить по острию бритвы.
      Его голос был полон нежности и тепла. Элен впервые за годы своего одиночества почувствовала себя желанной. То же тепло и ласку несла его рука, когда Уилсон опустил ее на руку Элен. Уилсон обнял ее и поцеловал на прощанье. Поцелуй его был страстным и долгим, и вызвал реакцию Элен – он волновал ее.
      – Для нас это только начало, – прошептал он. – Только подумай, какое перед нами будущее. У нас оно непременно будет, Элен. Долгое, долгое будущее.
      У Элен задрожали колени, она вся растворилась в объятиях Уилсона. Она поняла, что хотела его, хотела любить и быть любимой.
      Дома, ложась спать, она подумала, что Уилсон позвонит ей. Как он это сделал после их первого свидания… он хотел пожелать ей доброй ночи и хороших снов… снов, в которые придет он. Но телефон молчал, время шло, никто не звонил. Элен остро ощутила какую-то пустоту, будто ее обманули в чем-то очень важном.
      Но в следующий раз, когда Элен увидела Уилсона – это было на просмотре нового телесериала – и он держал ее за руку, время от времени поднося к губам и ласково целуя, иногда легко касался языком ее кожи, по спине Элен пробегала дрожь.
      Когда Уилсон представил Элен своим друзьям после просмотра, он с гордостью сказал, что Элен имеет свое дело – «А Ля Карт». Он смотрел на нее и весь светился, как будто бы она была главным призом, который он получил после длительной борьбы.
      – Вам, милочка, просто повезло, – сказала Элен одна из знакомых Уилсона, красавица с львиной гривой в экстравагантном хипповом наряде со стразами, с бесчисленными браслетами и цепями. Весь этот наряд призван был замаскировать ее шестизначные заработки удачливого брокера по недвижимости. – Все женщины в городе бегают за ним.
      И Элен вдруг вспомнила, что сказала ей много лет назад студентка в Пенсильванском университете, когда она только начала встречаться с Филом: «Он – единственный. Все его хотят, все добиваются. Я думаю, что он достанется тебе». Элен тогда только улыбнулась. Точно так же, как и сейчас.
      Все, что касалось Уилсона, казалось мечтой, которая, кажется, начала становиться явью. Только к ритму его жизни Элен никак не могла привыкнуть. Между телефонными звонками Уилсона мог пройти целый месяц, полтора месяца отделяли их свидания. Элен никогда не знала, когда услышит его голос в следующий раз и услышит ли она его вообще? Когда Уилсон был с ней, он вел себя так, словно был безумно влюблен в нее – держал ее за руку, смотрел в глаза и страстно целовал. После таких встреч она нисколько не сомневалась, что он позвонит на следующий день. Но проходило целых шесть недель, прежде чем раздавался звонок.
      – Я тебе позвоню, – всегда говорил он, прощаясь.
      Элен больше не разрешала себе верить этим словам.
      Хотя он говорил о будущем – их будущем, – он никогда не пытался заняться любовью с Элен, он никогда не пытался заманить ее в кровать. Он целовал и обнимал ее страстно, но казалось, что ему большего и не нужно! Элен не знала, что думать по этому поводу. Она не задавала Уилсону никаких вопросов… ничего по поводу его страсти без секса, и ничего не спрашивала о его многодневных исчезновениях.
      Но все же именно благодаря Уилсону Элен снова почувствовала себя привлекательной. Она осознала, как в ней снова просыпается желание быть с мужчиной: Элен чувствовала глухую неудовлетворенность и тоску от своих одиноких ночей.
 
      – Вам не следует это покупать, – сказал Жак Буш, когда Элен поставила выбранную ею сковородку с длинной ручкой на прилавок. Он разговаривал властным, не терпящим возражения тоном. – Я продаю эти сковородки, потому что люди их покупают. Но в них нет ни черта хорошего. Они покрываются ржавчиной, на них появляются царапины, ручку неудобно держать в руке. Вам нужна другая сковородка.
      Он вышел из-за прилавка и направился в дальний конец склада, похожего на огромный ангар. Склад был расположен позади магазина «Кухонные принадлежности от Жака». На металлических полках и крючках висело большое количество сковородок, кастрюлек для тушения, сковородок для приготовления цыплят табака, чугунных кастрюль, эмалированной посуды и кастрюль с двойным дном. Он выбрал одну сковородку для Элен.
      – Вот то, что вам нужно, – сказал Жак, ставя сковороду на прилавок, рядом с другими покупками Элен. – Это прочная нержавеющая сталь. Дно изготовлено из алюминия – прекрасный проводник тепла. На сковородке практически не остается царапин. Ручка специальной формы, чтобы ее было удобно держать. Я получаю их из Италии. В нашей стране они продаются только в моем магазине. Эта сковорода стоит на четырнадцать долларов дороже, чем та, что выбрали вы, но вам никогда не придется покупать ни одной сковородки, этой хватит вам на всю жизнь! Это, – он взял сковороду, которую выбрала Элен и бросил ее в картонный ящик, который стоял рядом с кассой и предназначался для мусора, – это просто кусок барахла.
      Элен взяла в руки итальянскую сковородку. Она была тяжелой, но ее было приятно держать в руках. Элен поняла, что хозяин магазина прав – за такую стоит заплатить лишние четырнадцать долларов.
      – Вы мне не верите? – спросил Жак, пока она размышляла и взвешивала все «за» и «против». – Пожалуйста, мне не нужны ваши деньги. – Он выхватил сковородку из рук Элен. – Берите ту, другую, если вы этого хотите. Я только пытался порекомендовать вам то, что действительно будет хорошо служить вам. Кстати, для чего вы собираетесь использовать эту сковороду?
      – Я обслуживаю праздники по вызову, – ответила Элен. – Мне придется часто пользоваться этой сковородкой.
      – Вы обслуживаете праздники и банкеты? Вы откуда? – спросил он, отпивая чай из белой чашки, в которых обычно подают чай в средних ресторанах. Во всем огромном складе, до самого потолка забитом кухонными принадлежностями, не было ни одного покупателя.
      – Из Нью-Рошели.
      – Тогда вы должны знать Тамару, эту старую мошенницу, – заметил Жак, поставив локти на прилавок, готовый поболтать с Элен. – Она такая же графиня, как я король Англии. Она прибыла сюда на пароходе из Бразилии сразу после второй мировой войны. Кто знает, как она попала в Бразилию! Но она готовит самые лучшие кулебяки, которые мне приходилось пробовать!
      – Она их готовит? – спросила изумленная Элен.
      – Так она говорит. Она говорит, что в них должен чувствоваться русский дух, – ответил Жак, продолжая пить чай.
      – Так вот, чтоб вы знали. Это я их готовлю, и в них присутствует дух Нью-Рошели!
      – Нет, правда? Я ничему на удивляюсь! Она – мошенница. К тому же еще и привирает. Я это всегда знал. Так вы занимаетесь приготовлением пищи по заказам? Почему же я никогда не слышал о вас?
      – Я занимаюсь этим сравнительно недавно, – ответила Элен. – Я называюсь «А Ля Карт от Элен».
      Жак Буш излучал такое количество энергии и мужественности, что ее можно было измерять в тысячах ватт. Его рост был что-то около метра восьмидесяти, у него была мощная грудная клетка и плечи атлета, светлые волосы, постриженные совсем коротко, как было модно много лет назад, и умные, хищные, живые светло-голубые глаза.
      – Если вам нужно настоящее кухонное оборудование, я смогу помочь вам, – сказал он. – Мне пришлось заниматься готовкой на нефтеразработках. Я работал в Венесуэле – в сраных джунглях, которые выпивают силу из мужчин, как проклятый песок в пустыне всасывает воду. В Ньюфаундленде. Там можно запросто отморозить задницу. И в Саудовской Аравии. Только Бог знает, почему они не могут отыскать нефть в каком-нибудь удобном для вас месте. Но я все это вам говорю, чтобы вы поняли, что я кое-что знаю о кухне и кухонных принадлежностях. Я знаю, какие кастрюли и сковородки хорошие, и какие – барахло. Я знаю, что стоит покупать, а без чего можно обойтись. Пожалуйста, мисс, пройдите сюда!
      Он занимался с Элен полтора часа, давал ей советы и объяснял очень подробно и со знанием дела разницу между медью, алюминием и нержавеющей сталью. Как определять, приклепана ли ручка или она держится на винтах: в первом случае ручка будет хорошо держаться все время, а во втором – она разболтается после нескольких дней употребления сковороды. Он рассказал ей о ножах, изготовленных из углеродистой стали, о разнице между разделочными досками, сделанными из ели и клена. О самых лучших скороварках, шампурах для зажаривания мяса и хороших духовках.
      Через час он спросил Элен, не желает ли она чего-нибудь выпить, и прежде чем она успела ответить, он всунул ей в руку свою чашку.
      – Выпейте, – сказал он, и когда увидел, что Элен колеблется, добавил – Не бойтесь, у меня нет никаких заразных заболеваний.
      Чай оказался просто виски, и их беседа закончилась в офисе Жака, в другом конце этого немыслимо огромного ангара. Жак начал жадно целовать Элен. Его медвежьи объятия душили Элен, он крепко сжимал ее руки.
      – Пожалуйста, оставьте меня, – просила она, сопротивляясь, но он просто закрыл ей рот поцелуями.
      Его руки, казалось, были везде – на ее волосах, лице, груди, бедрах, животе… Она пыталась увернуться, но объятия Жака стали только крепче.
      – Не надо сопротивляться, – шептал он ей. – Ты ведь сама этого хочешь! Я тоже хочу тебя. – Он везде касался ее языком и проник им глубоко в ее рот. Он одновременно был нежным и грубым. Элен перестала сопротивляться, у нее уже не было сил.
      Жак оказался прав: ей действительно был нужен секс, она сама даже не подозревала, насколько ей был нужен секс!
      Для Элен это был первый сексуальный контакт после смерти Фила. Она даже не могла бы сказать, нравился ли ей Жак Буш или нет. Она поняла одно, что начинающиеся и прекращающиеся ухаживания Уилсона только возбуждали, тревожили ее, но не находили разрешения. Да, она изголодалась по прикосновению мужчины, а Жак был сильным и нежным любовником, и Элен была загипнотизирована его агрессивной мужской силой.
      Когда она уходила, с трудом веря в то, что случилось, Жак сказал:
      – Элен, ты настоящая женщина. Здесь нет ни одной, равной тебе. Приезжай в следующий вторник в четыре тридцать.