Перевод М.Гершензона

Иллюстрации М.Волковой

      Как-то вечером мама долго искала своего сынишку. Джоэля не было ни в доме, ни во дворе. Она услышала голоса в старой хижине дядюшки Римуса, заглянула в окно и увидела, что мальчик сидит рядом со стариком.
      Мальчик прислонил голову к плечу дядюшки Римуса, во все глаза глядя в морщинистое ласковое лицо.
      И вот что услышала мама.
 
      — Гонялся, гонялся Братец Лис за Братцем Кроликом, и так и этак ловчился, чтобы его поймать. А Кролик и так и этак ловчился, чтобы Лис его не поймал.
      — Ну его совсем, — сказал Лис.
      И только вылетели эти слова у него изо рта, глядь, вот он скачет по дороге — гладкий, толстый и жирный Кролик!
      — Эй, там, погоди, Братец Кролик! — сказал Лис.
      — Некогда мне, Братец Лис.
      — Мне с тобой поболтать охота, Братец Кролик.
      — Ладно, Братец Лис. Только ты оттуда кричи, где стоишь, не подходи ко мне близко: блох у меня сегодня, блох! — так сказал Кролик.
      — Я видал вчера Братца Медведя, — сказал Лис. — Он такую мне трепку задал за то, что мы с тобой все не ладим. «Вы, говорит, соседи, должны жить дружно». Я обещал ему, что потолкую с тобой.
      Тут Кролик поскреб лапой за ухом — вроде как от радости, — встал и говорит:
      — Отлично, Братец Лис. Приходи ко мне завтра, пообедаем вместе. Ничего такого нет у нас дома, да женушка с ребятками пошарят, уж найдут, чем тебя угостить.
      — Я с удовольствием, — сказал Лис.
      — Ну, я буду ждать, — сказал Кролик.
      Домой пришел Братец Кролик грустный-грустный.
      — Что с тобой, муженек? — спрашивает Матушка Крольчиха.
      — Завтра в гости обещался прийти Братец Лис, — говорит Кролик. — Нужно держать ухо востро, чтобы он не застал нас врасплох.
      На другой день Братец Кролик и Матушка Крольчиха встали ранехонько, до света, и пошли в огород; набрали капусты, моркови и спаржи, состряпали знатный обед.
      Вдруг один из крольчат, который играл во дворе, кричит:
      — Ой, мама! Ма! Братец Лис идет!
      Тогда Кролик живо детишек за уши и усадил их, а сам с Матушкой Крольчихой — у дверей: ждут Братца Лиса.
      Ждут они, ждут — не идет Лис.
      Вот немного погодя выглянул Братец Кролик за дверь потихоньку. Смотрит — из-за угла торчит самый кончик хвоста Лиса. Тогда закрыл Кролик дверь, сел, лапки положил за уши и запел:
 
Если миску уронить —
Разобьется миска.
Если близко лисий хвост —
Значит, близко Лиска.
 
      Вот пообедали Братец Кролик, и Матушка Крольчиха, и все ребятки, и никто им не мешал. А потом приходит Братец Еж и говорит:
      — Братец Лис просит прощенья: он захворал, никак не мог прийти. Он просит, чтобы Братец Кролик завтра пришел к нему на обед.
      Солнышко поднялось совсем высоко; тогда Кролик вскочил и побежал к дому Лиса.
      Прибегает, слышит — стонет кто-то. В дверь заглянул и видит: сидит Лис в кресле, весь закутанный в байковое одеяло, а вид у него слабый-слабый.
      Глянул Кролик по сторонам — нигде не видно обеда. Миска стоит на столе, а рядом острый ножик.
      — Никак, на обед у тебя курочка, Братец Лис? — говорит Кролик.
      — Да, Братец Кролик, а какая молодая да свеженькая! — говорит Лис.
      Тут Кролик разгладил усы и сказал:
      — Ты, никак, сготовил без укропа, Братец Лис? Что-то мне в горло не лезет курятина без укропа.
      Выскочил Кролик из дверей и стрельнул в кусты, присел и ждет Лиса.
      Долго ждать не пришлось, потому что Лис сразу скинул байковое одеяло — и за ним вдогонку. А Кролик кричит ему:
      — Эй, Братец Лис! Вот я тут положил на пенек укроп. Бери скорей, пока не увял!
      Так он крикнул и поскакал дальше. И Лис его не поймал.

      — Что же, Лис никогда-никогда не поймал Кролика? А, дядюшка Римус? — спросил Джоэль на другой вечер.
      — Было и так, дружок, — чуть-чуть не поймал. Помнишь, как Братец Кролик надул его с укропом?
      Вот вскоре после этого пошел Братец Лис гулять, набрал смолы и слепил из нее человечка — Смоляное Чучелко.
      Взял он Чучелко и посадил у большой дороги, а сам спрятался под куст. Только спрятался — глядь — идет по дороге вприскочку Кролик: скок-поскок, скок-поскок.
      Старый Лис лежал тихо. А Кролик, как увидел Чучелко, удивился, даже на задние лапки встал. Чучелко сидит и сидит, а Братец Лис — он лежит тихо.
      — Доброго утра! — говорит Кролик. — Славная погодка нынче.
      Чучелко молчит, а Лис лежит тихо.
      — Что ж это ты молчишь? — говорит Кролик.
      Старый Лис только глазом мигнул, а Чучелко — оно ничего не сказало.
      — Да ты оглох, что ли? — говорит Кролик. — Если оглох, я могу погромче кричать.
      Чучелко молчит, а Старый Лис лежит тихо.
      — Ты грубиян, я тебя проучу за это! Да, да, проучу! — говорит Кролик.
      Лис чуть не подавился со смеху, а Чучелко — оно ничего не сказало.
      — Когда тебя спрашивают, надо отвечать, — говорит Кролик. — Сейчас же сними шляпу и поздоровайся, а нет — я с тобой разделаюсь по-свойски!
      Чучелко молчит, а Братец Лис — он лежит тихо.
      Вот Кролик отскочил назад, размахнулся и как стукнет Чучелко по голове кулаком! Кулак прилип, никак не оторвешь его: смола держит крепко.
      А Чучелко все молчит, а Старый Лис лежит тихо.
      — Отпусти сейчас же, а то ударю! — говорит Кролик. Ударил Кролик другой рукой, и эта прилипла.
      А Чучелко — ни гуту, а Братец Лис — он лежит тихо.
      — Отпусти, не то я тебе все кости переломаю! — так сказал Братец Кролик.
      Но Чучелко — оно ничего не сказало. Не пускает, и только. Тогда Кролик ударил его ногами, и ноги прилипли. А Братец Лис лежит тихо.
      Кролик кричит:
      — Если не пустишь, я буду бодаться!
      Боднул Чучелко — и голова прилипла. Тогда Лис выскочил из-под куста.
      — Как поживаешь, Братец Кролик? — говорит Лис. — Да что ж ты не здороваешься со мною?
      Повалился Лис на землю и ну смеяться. Уж он хохотал, хохотал, даже в боку закололо.
      — Ну сегодня-то мы пообедаем вместе, Братец Кролик! Нынче я и укроп припас, так что ты у меня не отвертишься, — сказал Лис.
 
      …Тут дядюшка Римус замолчал и стал вынимать из золы картошку.
      — Старый Лис съел Братца Кролика? — спросил мальчик дядюшку Римуса.
      — А кто их знает, — ответил старик. — Сказка-то кончена. Кто говорит — Братец Медведь пришел, его выручил, а кто говорит — нет. Слышишь, мама зовет тебя. Беги, дружок.

      — Как-то ночью, — сказал дядюшка Римус, посадив мальчика к себе на колени и задумчиво поглаживая его по волосам, — как-то ночью Братец Опоссум зашел к Братцу Еноту; опростали они большую миску тушеной моркови, выкурили по сигаре, а потом отправились погулять, посмотреть, как поживают соседи. Братец Енот — все трусцой да трусцой, Братец Опоссум — вприскочку да вприпрыжку. Опоссум до отвала наелся фиников, а Енот наглотался вволю лягушек и головастиков.
      Гуляли они, гуляли. Вдруг слышат — где-то в лесу сама с собой толкует собака.
      — Вдруг она кинется на нас, Братец Опоссум. Что мы будем делать? — спросил Енот.
      Опоссум только усмехнулся:
      — Ну уж я не дам тебя в обиду, Братец Енот. А ты что будешь делать?
      — Кто? Я? — сказал Енот. — Пусть попробует сунется только — все ребра пересчитаю!
      А собака увидала их и не стала тратить времени зря. Она и здороваться не стала. Прямо кинулась на них — и все тут.
      Братец Опоссум в ту же минуту осклабился, рот до ушей, и кувырнулся на спину, будто мертвый.
      А Енот — тот мастер был драться. Подмял под себя собаку и ну трепать. Правду сказать, от собаки не много осталось, а то, что осталось, вырвалось — и наутек, в самую чащу, будто кто пальнул из ружья.
      Вот Братец Енот привел свой костюм в порядок, встряхнулся, а Братец Опоссум все лежит как мертвый. Потом осторожно привстал, огляделся да как бросится бежать, только пятки засверкали.
      В другой раз, как повстречались Опоссум и Енот, говорит Опоссум:
      — Здравствуй, Братец Енот! Как поживаешь?
      Но Енот — руки в карманы, здороваться не хочет.
      — Ты что ж это нос воротишь, Братец Енот? — спрашивает Опоссум.
      — Я с трусами и разговаривать не хочу, — отвечает Енот. — Ступай своей дорогой!
      Опоссум разобиделся — страх.
      — Кто ж это трус, нельзя ли узнать?
      — Да ты, конечно, — говорит Енот. — Очень нужны мне такие приятели, что кидаются на спину и строят из себя мертвых, чуть дело дойдет до драки!
      Опоссум, как услышал эти слова, ну смеяться, ну хохотать.
      — Неужто ты думаешь, Братец Енот, что я со страху? Не думаешь ли ты, что я испугался несчастного пса? И чего мне было бояться? Я ведь отлично знал, что, если я не слажу с этой собакой, ты-то задашь ей жару. Да я просто лежал и смотрел, как ты треплешь ее, и ждал, когда придет мой черед позабавиться.
      Но Енот только нос наморщил:
      — Рассказывай сказки, Братец Опоссум. Как дотронулась до тебя собака, ты сразу кувырнулся и прикинулся мертвым.
      — Так ведь я говорю тебе, Братец Енот, что это совсем не от страху. Я одной только вещи и боюсь на свете — это щекотки. А когда эта собака ткнулась носом мне в ребра, я рассмеялся, и так разобрал меня смех, что вот не шелохнуть ни рукой, ни ногой! Конечно, ее счастье, что я боюсь щекотки, а то еще минута — и я разорвал бы ее в клочья. Драки я не боюсь никакой, Братец Енот, но щекотка — это дело другое. С кем угодно согласен я драться, только — чур — без щекотки.
      — Вот с того самого дня, — продолжал дядюшка Римус, глядя, как завивается в кольца дымок из трубки, — и до сих пор так боится щекотки Братец Опоссум: тронь его только между ребер — кидается на спину и хохочет до упаду, так что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой.

      — Дядюшка Римус, — спросил Джоэль вечером, когда старик как будто ничем не был занят, — скажи, когда Лис поймал Кролика Чучелком, он не убил его и не съел?
      — Разве ж я не рассказывал тебе об этом, дружок? Ну да, я ведь сонный был, и в голове у меня все спуталось, и мама как раз позвала тебя. О чем же мы тогда толковали? Помню, помню. Ты, никак, и глазки уже трешь? Нет, плакать по Братцу Кролику погоди. Даром, что ли, он был такой шустрый? Ты послушай, что дальше будет.
 
      Приклеился, значит, Братец Кролик к Чучелку, а Старый Лис ну кататься по земле, ну хохотать. А потом говорит:
      — Сдается мне, Братец Кролик, на этот раз я тебя поймал. Может, я и ошибаюсь, но кажется мне, что поймал. Ты все тут скакал и потешался надо мной, но теперь конец твоим шуткам. И кто просил тебя лезть не в свое дело? И зачем сдалось тебе это Чучелко? И кто это прилепил тебя к нему? Никто, никто в целом свете! Никто не просил тебя, а просто ты сам взял и влепился в Чучелко! И сам ты во всем виноват, Братец Кролик! Так и надо тебе, так и будешь сидеть, пока я наберу хворосту и не зажгу его, потому что я, конечно, зажарю тебя сегодня, Братец Кролик.
      Так сказал Старый Лис.
      А Кролик отвечает так смирно, послушно:
      — Делай со мной, что хочешь, Братец Лис, только, пожалуйста, не вздумай бросить меня в этот терновый куст. Жарь меня, как хочешь, Братец Лис, только не бросай меня в этот терновый куст.
      — Пожалуй, слишком много возни с костром, — говорит Лис. — Пожалуй, я лучше повешу тебя, Братец Кролик.
      — Вешай, как хочешь высоко, Братец Лис, — говорит Кролик, — только бы ты не вздумал бросить меня в этот терновый куст.
      — Веревки-то у меня нет, — говорит Лис, — так что, пожалуй, я утоплю тебя.
      — Топи меня так глубоко, как хочешь, Братец Лис, — говорит Кролик, — только не бросай меня в этот терновый куст.
      Но Братец Лис хотел расправиться с Кроликом покрепче.
      — Ну, — говорит, — раз ты боишься, как раз и брошу тебя в терновый куст.
      — Где тебе! — говорит Братец Кролик. — С Чучелком-то я слишком тяжел, не добросишь.
      Схватил Лис Кролика за уши да как тряхнет! Отклеилось, упало Чучелко.
      — А вот и доброшу, — говорит Лис.
      Как размахнется, как бросит Кролика в середку тернового куста, даже треск пошел. Встал Лис на задние лапы, смотрит, что будет с Кроликом. Вдруг слышит — кличет его кто-то. Глядь — там, на пригорке, Братец Кролик на бревнышке, нога на ногу, сидит-поживает, смолу из шерсти вычесывает щепкой.
      Понял тут Лис, что опять остался в дураках. А Братцу Кролику позлить его охота, он и кричит:
      — Терновый куст — мой дом родной, Братец Лис! Терновый куст — мой дом родной!
      Вскочил и пропал, как сверчок в золе.

      Раз после ужина мальчик прибежал к старому негру, чтобы послушать еще про Братца Кролика и его приятелей. Дядюшка Римус был очень весел в этот день. Только Джоэль сунул голову в дверь, он услышал песенку:
 
Где ты, Братец Кролик?
Сидишь на крылечке,
Куришь сигару,
Пускаешь колечки?
 
      И мальчик тотчас вспомнил, как гнался за Кроликом Старый Лис.
      — Дядюшка Римус, — спросил Джоэль, — а Кролик совсем удрал, когда отлепился от Чучелка?
      — Что ты, дружок! Зачем ему было совсем удирать? Такой человек, как Братец Кролик, да вдруг удирать! Конечно, он посидел дома, пока не выскреб из шерсти смолу; день, другой посидел и опять за свое: скачет то здесь, то там, как ни в чем не бывало.
      Все соседи посмеивались над Кроликом;
      — Ну-ка, ну-ка, Братец Кролик, расскажи, что случилось у тебя со Смоляным Чучелком?
      Уж так-то ему это надоело. Вот зашел он раз навестить свою соседку, Матушку Мидоус с дочками, а девочки ну потешаться над ним, ну хохотать. Братец Кролик сидел спокойно, будто оглох.
 
      — А кто это — Матушка Мидоус? — спросил мальчик.
      — Не перебивай, дружок. Ну просто так говорится в сказке: Матушка Мидоус с дочками, а больше я ничего не знаю.
 
      Слушал, слушал Кролик, как они потешались над ним, потом положил ногу на ногу, подмигнул девочкам и говорит:
      — Милые вы мои, да ведь Братец Лис у моего папаши тридцать лет был верховой лошадью; может, и больше, но тридцать — это наверное.
      Так он сказал, и встал, и откланялся, и пошел прочь медленным, важным шагом.
      На другой день заглянул к Матушке Мидоус Братец Лис.
      Только стал он вспоминать про Чучелко, Матушка Мидоус и скажи, что говорит тут Кролик.
      — Вот как! — сказал Старый Лис. — Ну ладно. Я заставлю Братца Кролика разжевать и выплюнуть эти слова тут же, на этом самом месте.
      С тем и ушел. Выбрался на большую дорогу, отряхнул росу с хвоста и пустился прямехонько к дому Кролика. Но Кролик ждал его, и дверь была на запоре. Старый Лис постучался. Никто не отзывается. Опять постучался. Опять никто. Тогда он постучался покрепче: блям! блям!
      Тут Кролик откликнулся слабеньким голосом:
      — Это ты, Братец Лис? Будь добр, сбегай за доктором. Поел я утром фасоли, уж так мне от нее стало худо! Пожалуйста, Братец Лис, беги быстрей!
      — А я за тобой, Братец Кролик, — говорит Лис. — Нынче у Матушки Мидоус праздник будет, я обещая им тебя привести.
      — Куда мне! — говорит Кролик. — Я и встать не могу.
      — Ну, далеко ли тут идти? — говорит Братец Лис.
      — Да я слаб, не дойду.
      — Ну, я понесу тебя.
      — Как, Братец Лис?
      — Ну, на руках, Братец Кролик.
      — А если я свалюсь?
      — Не свалишься.
      — Ну ладно, так и быть, только ты на спине меня повези, Братец Лис.
      — Хорошо, Братец Кролик.
      — А седла-то нет у меня, Братец Лис.
      — Ну, я достану седло, Братец Кролик.
      — Как же я буду сидеть в седле без уздечки?
      — Ну, я достану уздечку.
      — Только тебе еще нужны наглазники, Братец Лис, а то, чего доброго, испугаешься по дороге — я и вылечу из седла.
      — Ладно, и наглазники будут, Братец Кролик.
      — Ну, тогда хорошо, Братец Лис.
      Старый Лис сказал, что довезет Кролика почти до самого дома Матушки Мидоус, а там ему придется слезть и дойти пешком. Кролик согласился, и Лис побежал за седлом и уздечкой.
      Конечно, Кролик знал, что Лису верить нельзя, вот он и решил перехитрить его. Только успел Кролик шерсть причесать и усы закрутить, глядь — воротился Лис с седлом и уздечкой, смирный с виду, как пони в цирке. Подбежал к дверям, остановился, лапой землю скребет, грызет уздечку, совсем как лошадь.
      Старому Лису в наглазниках не видно, что делается сзади, но вдруг он чувствует — Кролик поднял ногу. — Что ты там делаешь, Братец Кролик?
      — Стремя подтягиваю, Братец Лис. Немного погодя Кролик поднял другую ногу.
      — Что ты теперь делаешь, Братец Кролик?
      — Штаны поправляю, Братец Лис.
      А все это время Кролик привязывал шпоры. Как только подъехали они близко к дому Матушки Мидоус, где Кролику надо было слезть, стал Лис останавливаться. Тут Кролик как всадит ему шпоры в бока — и пошел, и пошел!..
      Подъехали они к дому. Матушка Мидоус со всеми дочками сидела у порога. Братец Кролик проскакал мимо, прямо к коновязи, и привязал Лиса. А потом входит в дом, пожимает ручки девочкам, сидит, раскуривает свою сигару.
      Затянется, пустит колечко дыма, а сам говорит:
      — Разве я не рассказывал вам, что Братец Лис еще моего папашу катал? Он потерял немножко резвость, но я натаскаю его снова за месяц-другой.
      Тут Братец Кролик усмехнулся, а девочки — хохотать, а Матушка Мидоус знай похваливает лошадку Братца Лиса.
 
      — И это все, дядюшка Римус? — спросил мальчик.
      — Все не все, да хватит. А то будет слишком много холста на пару штанов, — ответил поговоркою старый негр.

      На другой день мальчик пришел к дядюшке Римусу послушать, чем кончилась история с лошадью Братца Кролика. Но дядюшка Римус был не в духе.
      — Плохим мальчикам я не рассказываю никаких сказок, — сказал он.
      — Но ведь я не плохой, дядюшка Римус!
      — А кто кур гонял сегодня утром? И кто стрелял из рогатки? А кто в обед науськал собаку на моего поросенка? И ко мне на крышу кто бросал камни?
      — Я не нарочно, дядюшка Римус, и я больше не буду. Пожалуйста, дядюшка Римус, а я коржиков тебе принесу.
      — Коржики — они, конечно, лучше на вкус, чем на слух…
      Но, прежде чем старик кончил, Джоэль стрелой умчался прочь, а через минуту вернулся назад с полными карманами коржиков.
      — Право, твоя мама подумает, что у крыс по соседству вот как животы раздуло! — усмехнулся дядюшка Римус. — Эти вот я сейчас съем, — продолжал он, раскладывая коржики на две одинаковые кучки, — а вот эти оставлю на воскресенье… Так до чего ж мы дошли? Я и забыл, что у нас делали Братец Лис и Братец Кролик.