Вечером того же дня Джоанна сидела на краю своей кровати, скрестив ноги, и начищала кинжал Маклина. Она скинула грубые разбитые башмаки, которые ей дал Джок, и шевелила пальцами в заштопанных потертых носках.
      Когда в спальню вошел Маклин, она взглянула на него с удивлением.
      – Я думал, что вы играете в карты с Фичером, милорд, – сказала она. – Я могу что-нибудь сделать для вас?
      – Нет, ничего не надо, – ответил Маклин. – Оставайся на месте и заканчивай работу.
      Рори подошел к столу и поставил на него кружку с элем. Затем он расстегнул пояс с оружием и бросил его на кровать, а сам сел в кресло, положив подбородок на кулак, и стал сквозь полуопущенные ресницы задумчиво изучать Джоанну.
      Сегодня он чуть не потерял ee. Бог свидетель, он больше не позволит своей своенравной невесте так рисковать.
      Возможно, идея посадить ее на цепь была не так уж плоха…
      Когда они возвращались в замок, Рори решил сказать ей, что он знает, кто она на самом деле. Надо было только дождаться подходящего момента. Рори понимал, что она будет потрясена и, возможно, напугана, но он успокоит ее, сказав, что не собирается наказывать ее за попытку его обмануть. Он был уверен, что все это она проделала не из-за вздорного характера, а потому, что считала, что действует в интересах клана.
      Несомненно, кто-то из верхушки клана Макдональдов сначала насоветовал ей переодеться, а потом уехал в Стокер присягать королю на верность, бросив ее одну в замке. Поэтому ей пришлось действовать на свой страх и риск, в результате чего она чуть не погибла.
      Рори хотел дать ей возможность подготовиться к брачной церемонии. Он знал, что для невесты большое значение имеет свадебное платье, поэтому в письме своей матери он попросил ее привезти для Джоанны особенно красивое платье и красивое нижнее белье. Ну и расшитую шелком ночную сорочку, разумеется.
      Рори представил себе, как снимает с белых плеч своей невесты кружевную сорочку, и снова ощутил нахлынувшее желание.
      Господи, как же он хотел ее!
      Это желание вспыхнуло в нем, когда он учил ее стрелять из лука, и до сих пор продолжало его мучить. Он все еще чувствовал, как прижимается к нему податливое, гибкое тело. Если бы он не был уверен, что всего через несколько дней состоится их свадьба, он вряд ли справился бы с желанием овладеть ею в тот же вечер.
      По возвращении в Кинлохлевен Рори был встречен представителями клана Макдональдов, которые выступали от имени всех обитателей замка. Они настаивали на разговоре с ним сейчас же и без свидетелей. Поэтому он отпустил Джоанну, пригласил людей в библиотеку и там выслушал их.
      Сьюмас, Дэйв, Джок и Джейкоб, а также преподобный отец Томас изо всех сил старались убедить Рори, что Джоуи не может быть его слугой. В качестве аргументов они приводили его молодость, безответственность – Маклин сам был свидетелем этому, – его маленький рост и тщедушность, его озорной характер.
      Рори дал возможность управляющему, камергеру, кузнецу и конюху назвать истинную причину того, что Джоуи не может быть его слугой, но они не воспользовались этой возможностью. Они стали предлагать ему других мальчиков вместо Джоуи, но Маклин отклонял эти кандидатуры, объясняя, почему они не подходят.
      Маклину было совершенно ясно, что они решили добиться своего, но чем более убедительные аргументы они приводили, тем больше сердился Рори. Их тупое упрямство уже чуть не стоило Джоанне жизни.
      Ну что ж, если им так хочется, пусть доиграют свой идиотский фарс до конца, решил Рори. А потом он научит их относиться к своему лэрду с почтением и уважением, неважно, искренним или нет.
      После вечерней трапезы Рори отослал Джоанну наверх, в спальню, с поручениями. Преданные ей слуги мрачно смотрели, как она поднимается по лестнице, но ни один из них даже не попытался ее остановить или открыть правду.
      В последнее время Рори замечал, что Джоанна довольно часто бросает на него быстрые взгляды из-под полуопущенных ресниц. Он был уверен, что она в эти моменты радуется тому, что так ловко провела его, Королевского Мстителя.
      Это страшно раздражало Рори, и он с сердитым видом прихлебывал свой эль, украдкой разглядывая Джоанну поверх оловянной кружки. Он положил вытянутые ноги на край кровати, и она немедленно отодвинулась, словно он был каким-то чудовищем.
      Что, ради всего святого, было в нем такого отвратительного?
      – Джоуи, – позвал он, и Джоанна от неожиданности подпрыгнула.
      – Ой! Да, милорд. – Она быстро справилась с испугом.
      Девушка была так взволнована его близостью, что не заметила, что ответила по-английски. Рори предпочел сделать вид, что тоже этого не заметил.
      – Ты говорил, что у леди Джоанны много поклонников. А скажи, за какого мужчину она бы предпочла выйти замуж?
      – Простите, милорд? – переспросила Джоанна, шокированная вопросом.
      На этот раз она ответила на гэльском.
      – Ну, видишь ли, каждая девушка, даже самая глупенькая, мечтает о дне своей свадьбы и пытается представить себе своего жениха.
      Джоанна склонилась над кинжалом, полируя широкое стальное лезвие с таким старанием, как будто от этого зависела ее жизнь. Рори нахмурился, вдруг испугавшись, что она может порезать свои тонкие пальчики.
      – Да я вообще-то не знаю, – пробормотала она.
      Но ее движения замедлились, и Рори с облегчением расслабился.
      – Ну хорошо, представь, что ты – это она, наследница клана Макдональдов из Гленко. Тогда какого мужчину ты бы выбрал себе в мужья?
      Брови Джоанны сошлись на переносице в одну линию, и она снова начала яростно надраивать тряпкой стальное лезвие.
      – Наследница клана не может выбирать. Она должна выйти за того, кого ей выберут. А это решает король и военачальник, клана Эвин Макдональд.
      Рори наклонился вперед, готовый выхватить у нее оружие, пока она не поранилась.
      – Напряги воображение, парень, – мягко настаивал Рори. – Представь, что она могла бы выбирать. Тогда кого бы она выбрала?
      К его безмерному облегчению, Джоанна отложила опасное оружие в сторону. Сложив руки на коленях, она задумчиво посмотрела в потолок и сосредоточенно сжала губы.
      – Я не могу этого представить, милорд, – наконец призналась она. – Я всего лишь бедный сирота.
      Рори поднялся и подошел к высокому шкафу, стоявшему у стены. Он открыл тяжелые резные дверцы и достал с полки золотую шкатулочку, потом подошел к Джоанне и протянул шкатулочку ей.
      – Что это, милорд? – спросила Джоанна, блестящими от любопытства глазами глядя на Маклина.
      – Свадебный подарок, – просто ответил Рори. – Я привез его для моей невесты. Ну, давай, парень, открой ее и скажи, как ты думаешь, леди Джоанне понравится или нет.
      Джоанна медленно открыла крышку и, увидев, что там, тихо ахнула от восхищения.
      В шкатулке, выложенной золотой парчой, лежало ожерелье, некогда принадлежавшее испанской инфанте. У Рори оно оказалось после успешного захвата пиратского корабля. В мягком свете свечей сверкали крупные сапфиры, оправленные в золото. Их блеск отражался в ярко-голубых глазах Джоанны. Это ожерелье было действительно достойно королевы.
      – Ну что? – обратился Рори к Джоанне, устав ждать ее комментария. – Как ты думаешь, понравится это ожерелье леди Джоанне?
      Джоанна закрыла шкатулку и отложила ее в сторону, рядом с кинжалом, потом с безразличным видом пожала плечами:
      – Если вы думаете купить ее расположение дорогими безделушками, то вас ждет неудача, милорд. Она равнодушна к украшениям.
      Рори взял шкатулку и сделал вид, что изучает королевский герб на крышке, а сам в это время краем глаза наблюдал за Джоанной.
      – Равнодушна, говоришь? – задумчиво проговорил он. – А почему, как ты думаешь?
      – Наверное, потому, что она считает более важными другие вещи.
      – Другие? Какие, например?
      – Например, галантность и любезность.
      Рори положил подарок на стол рядом с пивной кружкой.
      – Ну-ка, объясни, что ты имеешь в виду, парень.
      – Милорд, объяснение на гобелене, который леди привезла с собой из Камберленда. Я слышал, что мать леди Джоанны вышила его специально ей в приданое.
      Впервые Рори внимательно посмотрел на гобелен. На нем был изображен рыцарь в новеньких сияющих доспехах, на которых не было ни вмятинки, ни царапинки. Его чистое лицо, нежное, как у девушки, светилось юношеским идеализмом. И если он или его доспехи и побывали на войне, то это, скорее всего, было в глубоком тылу, где врагов и в глаза не видели. Этот изнеженный цветок смотрел на красиво одетую леди, стоявшую на балконе со свечой в руке, чтобы осветить ему путь.
      – Ты хочешь сказать, что леди Джоанна надеется выйти замуж за английского рыцаря? – спросил Рори.
      – Английского или шотландского – это неважно, – запальчиво ответила Джоанна. Она соскочила с кровати и встала рядом с Маклином перед гобеленом.
      Раздраженная его непонятливостью, она красноречивым жестом указала на гобелен.
      – Посмотрите на эту сцену и представьте, какие чувства испытывают рыцарь и его дама. Доблестный рыцарь принес ей букет цветов и балладу, которую сочинил в ее честь.
      Рори вгляделся в гобелен. Зеленый юнец держал в одной изящной руке букетик цветов, а в другой – свиток, перевязанный лентой.
      – Ну и какие же чувства они испытывают? – спросил Рори вдруг охрипшим голосом.
      Он почувствовал необъяснимое волнение при взгляде на перепачканное, но очень одухотворенное лицо Джоанны.
      – Он клянется ей в вечной любви, – тихо ответила она, глядя на рыцаря. – Он пришел, чтобы спасти ее от презренного нежеланного жениха, которого ей навязал жестокий отчим.
      И тут Рори все понял. Рыцари и прекрасные дамы.
      Мод говорила ему, что ребенком Джоанна грезила наяву о прекрасных рыцарях, потому что была воспитана на романтических балладах. Его невеста мечтала о рыцаре в сияющих доспехах, который спасет ее от нежеланного жениха, а именно от него, презренного и омерзительного лорда Рори Маклина.
      Он еще раз взглянул на гобелен. Черт возьми, чтобы справиться с таким романтическим неженкой, ему не надо будет даже доставать меч. Он может придушить этого щенка голыми руками!
      – Вы сможете написать балладу, прославляющую красоту и обаяние вашей дамы, милорд? – спросила Джоанна с ироничной улыбкой. – А потом спеть ее, аккомпанируя себе на лютне?
      – Я не играю на лютне, – резко ответил Рори.
      Джоанна разочарованно скривила губы, потом с надеждой задала следующий вопрос:
      – Может, тогда на скрипке или на гитаре?
      – Я не играю ни на каких музыкальных инструментах. – Рори стал совсем мрачным.
      Отойдя на шаг, она посмотрела на него с таким изумлением, как будто у него выросли рога.
      – Ну, значит, вы пишете стихи во славу мелодичного голоса леди или ее прекрасных глаз.
      – Опять неверно, – сквозь зубы процедил Рори.
      На его щеках заходили желваки.
      Тут Джоанна поняла, что не стоит перегибать палку: можно нарваться на неприятности. Еще немного, и было бы поздно. На всякий случай она торопливо отошла от гобелена в дальний угол комнаты.
      Через некоторое время она вернулась на кровать и снова взяла кинжал, вложила его в ножны и, напуганная мрачным видом Рори, положила опасное оружие на стол.
      – Вам что-нибудь еще нужно сегодня, милорд? – угодливо спросила она.
      Маклин не успел ответить, как в дверь вошла Эбби с двумя ведрами с водой. Она поставила их на пол, вытащила из-за ширмы бадью и установила ее перед камином.
      – Что ты делаешь? – продолжая хмуриться, спросил Маклин.
      Эбби удивленно уставилась на него, на всякий случай быстро присев в реверансе:
      – Но, милорд, ведь вы сами перед тем, как отправиться на охоту, приказали вечером приготовить вам ванну.
      – А, да, хорошо, – рассеянно отозвался Маклин, буравя взглядом Джоанну.
      Пока Эбби ушла, чтобы принести еще воды, Джоанна стала деловито доставать мыло, простыни для вытирания, кусочки выбеленной ткани для мытья. Пока она занималась приготовлениями, внутри ее поднималось звенящее чувство возбуждения.
      Наконец-то! Вот оно!
      Уж на этот раз она не убежит, как испуганный цыпленок, она не упустит такую возможность!
      Резкий голос Маклина ворвался в ее мысли, разом погасив огонек веселого возбуждения.
      – Значит, леди Джоанна ждет, что ее будущий муж будет ухаживать за ней с помощью цветов, музыки и поэзии?
      Он все еще стоял перед гобеленом, хмуро глядя на рыцаря. У него было такое кислое выражение лица, что, наверное, все вино в подвалах замка превратилось в уксус.
      – Ну, если и ждет, – ответила Джоанна через плечо, избегая смотреть на Маклина, – то она, наверное, будет разочарована, не правда ли, милорд?
      Она тихонько присвистнула, когда доставала из шкафа чистую ночную рубашку и пару свежих чулок на завтра. Уж на этот раз она обязательно узнает, есть ли у Морского Дракона хвост или это все глупые выдумки.
      При звуках его голоса Джоанне показалось, что над ней собираются грозовые тучи.
      – Почему это ты так считаешь, а, Джоуи? – прогремел Маклин.
      Джоанна была удивлена сверх меры. Ведь с того дня, как он приехал, Маклин и минуты не пообщался с Иден. Хотя если он считал, что ухаживать за дамой – это то же самое, что объезжать лошадь, то, наверное, он ждал, пока его невеста случайно забредет в конюшню.
      – Потому что за все время вы только и сделали, что поцеловали ее мизинец, – хихикнув, ответила Джоанна.
      – Когда придет время, я буду целовать не только пальцы, – вдруг охрипнув, отозвался Маклин.
      Джоанна быстро отвернулась, налила в бадью еще воды и стала энергично размешивать ее рукой. При мысли о том, что она сейчас увидит сильное, мускулистое тело Маклина, что он будет совершенно голый, ее сердце забилось как сумасшедшее, а внутри что-то стало противно дрожать.
      Но на этот раз она не убежит.
      Даже если ее будет тошнить от отвращения.
      Даже если при виде отвратительного зеленого чешуйчатого хвоста она упадет в обморок.
      В комнату опять вошла Эбби с двумя ведрами с холодной и горячей водой.
      – Леди Беатрис сказала, что Джоуи нужен в солярии, – сообщила она, опрокидывая ведра в бадью.
      – Я нужен здесь, – быстро возразила Джоанна, пока Маклин не успел отпустить ее.
      Она выразительно посмотрела на Эбби, мысленно приказывая ей не настаивать на своем.
      Прежде чем ответить своей госпоже, Эбби украдкой глянула на Маклина.
      – Леди Беатрис очень расстроится, если ты сейчас же не пойдешь со мной, Джои, – упрямо повторила она. – Ты ей нужен для чего-то очень срочного.
      – Я хочу, чтобы Джоуи остался, – вмешался Маклин. – Пока Артура нет, парень поможет мне помыться.
      У Эбби глаза чуть не вылезли из орбит.
      – Леди Беатрис сказала мне, чтобы я помогла вам мыться, если вам надо, чтобы кто-то остался и помог вам. Вы ведь взрослый человек, милорд, и, конечно, сможете сами раздеться, милорд.
      Эбби протараторила все это на одном дыхании, потом опустила голову, быстро перекрестилась и на всякий случай сделала реверанс.
      – Совсем тебе не обязательно помогать милорду, – решительно сказала Джоанна. – Я – слуга хозяина, я и буду ему помогать. А ты иди к леди Беатрис и скажи ей, что все в порядке.
      Эбби вытянула шею в сторону хозяйки и, прикрыв рот рукой, отчаянно прошептала:
      – Я никуда без вас не пойду.
      – Ты можешь идти, Эбби, – тоном не допускающим возражений сказал Маклин, тем самым прекращая бесполезный спор. – Закрой за собой дверь, девочка. Я не хочу, чтобы здесь был сквозняк. И скажи леди Беатрис, чтобы меня больше сегодня не беспокоили.
      Эбби вынуждена была подчиниться. Бог свидетель, она сделала все, что могла.
      Джоанна стояла и ждала дальнейших распоряжений. Она вся напряглась, нервы были натянуты, как струны, живот, казалось, завязался в тугой узел. Внутренний огонь так разгорячил ей кровь, что ей казалось, сейчас у нее из ноздрей повалит пар. Сама судьба свела их вместе, и никто не сможет помешать Джоанне воспользоваться этим случаем.
      Потому что сейчас она наконец-то узнает правду.
      Есть ли у него хвост или нет?
      Маклин уселся на край ее мягкого перьевого матраса:
      – Приступай, парень. Сними мне башмаки.
      Услышав такой приказ, Джоанна растерялась. Она сцепила руки перед собой и неуверенно спросила:
      – Но… Но разве Артур делает это?
      Маклин ободряюще улыбнулся ей. Он развязал кожаный шнурок, стягивавший его волосы на затылке, и они рассыпались золотистыми волнами. Зеленые искорки в его глазах отзывались в Джоанне веселым звоном.
      – Всегда.
      Даже глазом не моргнул! А когда она в прошлый раз принесла дрова, он прекрасно разулся сам. Но если ему хочется, чтобы его сегодня побаловали, она не будет возражать.
      Джоанна подошла к нему, и, когда он одну за другой вытянул ноги, она расстегнула золотые пряжки на его башмаках и разула его. Потом она отошла на шаг, глубоко вздохнула и стала ждать.
      Она убеждала себя, что это не простое любопытство, а чисто познавательный интерес. Как только она узнает, как обстоят дела на самом деле, ей больше не надо будет видеть его голым. Да она и не захочет, если на то пошло.
      Но Маклин сидел с таким видом, как будто ждал от нее чего-то еще.
      – Вода остынет, милорд, – напомнила она, поглядев на бадью, над которой поднимался пар.
      – Тогда чего же ты ждешь, парень? – спросил Маклин.
      Его терпению можно было только удивляться.
      – Сними мне чулки.
      На его губах играла улыбка, точно как тогда, когда она наливала ему эль и доставала мясной пирог. Святая правда, он и тогда проявил удивительное терпение и спокойствие, особенно когда она разлила эль по всему пледу. А он не только не накричал на нее, он еще стал учить ее стрелять из лука. И тоже ни разу не вышел из себя. Джоанна не понимала, почему он был так добр с таким ничтожным мальчишкой, но она никогда не забудет его доброты и участия.
      – У вас есть младшие братья, милорд? – спросила Джоанна, усаживаясь перед ним на колени.
      Казалось, что вопрос застал Маклина врасплох. Он удивленно поднял свои золотистые брови:
      – У меня два брата, и оба моложе меня. А почему ты спрашиваешь?
      – Просто так, – ответила Джоанна, стягивая с его ног короткие вязаные чулки.
      Вид его босых ступней не был таким шокирующим, как в первый раз, тем более что они были хорошей формы, с красивыми, правильными пальцами. Но при мысли о том, что находится выше, сердце Джоанны замерло, не то от страха, не то от предвкушения. Перед ее мысленным взором возникла его поросшая золотистыми волосами мускулистая грудь, покрытая шрамами, широкие, сильные плечи. По спине у нее вдруг поползли мурашки и руки покрылись гусиной кожей.
      – Для такого вопроса должна быть какая-то причина, – настаивал Маклин, лениво улыбаясь. – Почему ты спросил, есть ли у меня младшие братья?
      – Ну, понимаете, милорд, – она хитро поглядывала на него из-под ресниц, – я просто подумал, что напоминаю вам одного из них.

      Маклин сидел словно громом пораженный.
      Так она воспринимает его как старшего брата!
      Он был расстроен и разочарован.
      Боже правый, ни одна женщина не производила на него такого впечатления, как Джоанна. Кровь стучала у него в ушах, желание обладать ею было нестерпимым, особенно сейчас, когда она сидела на коленях перед ним, смиренно глядя на него снизу вверх. Это желание затмевало его разум, и справиться с ним было почти невозможно. Ему хотелось поднять ее, усадить к себе на колени и ласкать ее губами, языком, руками… Он отчаянно хотел узнать все тайны ее восхитительно нежного тела, спрятанного сейчас под этой дурацкой одеждой, изучить их своими чуткими, умелыми руками, подарить ей наслаждение…
      И она еще спрашивает, не напоминает ли ему младшего брата!
      Как только могла такая бредовая идея прийти ей в голову?
      – Да, милорд, напоминаю? – не дождавшись ответа, переспросила она с милой улыбкой.
      – У моих братьев с тобой нет ничего общего, Джоуи, – резко ответил Маклин. – Лаклан и Кейр воины, как и я.
      – И они такие же большие, как вы, милорд? – удивилась Джоанна.
      – Почти. – Он сжал зубы, борясь с чувством острого и горького разочарования.
      Проклятье! Вот что получается, когда проявляешь слишком много терпения и понимания. Вместо того чтобы разоблачить ее и наказать за такой наглый обман и упрямство, он позволил ей играть эту шутовскую роль. А теперь это же упрямство держит ее здесь, в его спальне, наедине с ним. И ради того, чтобы продолжать эту нелепую игру, она согласна даже увидеть его голым! Это ли не упрямство?
      Но, тысяча чертей, никогда в жизни он не испытывал ничего более эротичного, чем прикосновение ее тонких пальчиков, расстегивающих каждую петельку на его одежде. К тому времени, как она разденет его, от его «братских» чувств не останется и следа. Она увидит совсем другие чувства и желания.
      – Вода стынет, милорд, – напомнила Джоанна, вскочив на ноги.
      Рори поднялся с кровати и встал рядом с ней. Ее макушка едва доходила до середины его груди.
      – Расстегни мою накидку, парень, – тихо приказал он.
      Ее глаза стали просто огромными на маленьком грязном личике. Она бросила быстрый взгляд на дверь, безусловно, обдумывая возможность побега, как это было в прошлый раз.
      Если она попытается сбежать, он остановит ее.
      На этот раз Джоанна останется, чего бы ему это ни стоило.
      Но эта своенравная девчонка опять удивила его. В ярко-голубых глазах вспыхнули упрямые искорки, она поджала губы, удерживаясь от очередной дерзости. Потом она приподнялась на цыпочки и начала расстегивать пряжку у него на плече. Она стояла так близко, что он чувствовал, как ее тело касается его одежды. Отстегнув пряжку, она положила ее на стол и перекинула край накидки через его плечо. Рори боролся с желанием покрепче прижать эту хрупкую фигурку к себе. Теперь только широкий кожаный ремень удерживал на нем килт вместе с накидкой.
      – Теперь рубашку, – все так же тихо скомандовал он.
      – Я что-то не помню, чтобы видел, как Артур делает это, – нахмурилась Джоанна.
      Рори сардонически приподнял бровь, его слова были полны сарказма:
      – И сколько же раз ты видел, как мой слуга помогает мне раздеться перед принятием ванны?
      – Только раз, – призналась Джоанна.
      Она опустила голову, ее длинные ресницы легли на щеки. Она облизнула розовым язычком внезапно пересохшие губы.
      Это смущение, подчеркнувшее ее нежную женственность, вызвало в Маклине бурю чувств. Его дыхание стало частым, ему не хватало воздуха. Он не мог заставить себя видеть в ней двенадцатилетнего мальчишку. Он видел миниатюрную семнадцатилетнюю девушку с изящной фигуркой и грациозными движениями.
      – Сними с меня рубашку, Джоуи, пока вода совсем не остыла, – сказал он довольно спокойным тоном, несмотря на то, что внутри его все сильнее разгорался пожар.
      Дрожащими пальцами она стала развязывать шнурки, стягивающие на шее воротник его просторной рубашки.
      Затем, не поднимая глаз, чтобы не выдать своих чувств, вытащила из-под пояса подол рубашки.
      Рори стащил рубашку через голову и бросил ее на кровать. Он слышал прерывистое дыхание Джоанны. Он прекрасно понимал, чем вызвано ее волнение, и внутренне ликовал. Теперь на нем остался только доходящий почти до колен килт. Джоанна стояла опустив голову, и ему была видна только ее бело-голубая шапка.
      Он был уверен, что Джоанна не осмелится раздеть его, но она стояла на месте, не делая попыток сбежать. Наконец она медленно подняла глаза и встретилась с ним взглядом. В ее глазах светилась решимость. Рори было видно даже через разводы грязи на ее лице, что краска сбежала с ее щек. Он мог бы пересчитать все ее веснушки.
      Рори провел пальцем по ее носу.
      – Вот уж кому надо помыться, так это тебе, Джоуи, – тихо сказал он. – Почему бы тебе не принять ванну после меня? Вода будет еще теплая и мыльная, и ты сможешь отскрести с себя немного грязи, пока я буду одеваться.
      Перед его мысленным взором возникла соблазнительная картинка: он ладонями гладит ее белую нежную кожу и мыльная вода стекает по ее телу… На него накатила новая волна желания. При мысли об их скорой брачной ночи и о том, что он станет делать со своей неугомонной невестой, у Рори перехватило дыхание.
      Это бесцеремонное предложение вызвало настоящий ужас в невинной душе девушки. Но она постаралась скрыть свое смятение.
      – Я не хочу принимать ванну, милорд. Я этого не люблю, – вызывающим тоном заявила она. – Это слишком опасно. Можно подцепить простуду и умереть.
      – Но не в такой тёплый весенний вечер, как сегодня, – насмешливо сказал Рори.
      – В любой вечер, – возразила Джоанна. – Мой папка однажды теплым летним вечером принял ванну, потом лег в постель и больше не проснулся.
      – А я думал, что твой отец погиб в бою, – все тем же шутливым тоном сказал Маклин.
      – Это мой настоящий отец погиб в бою, – не моргнув глазом нашлась Джоанна. – А мой отчим умер от простуды после ванны, как я и сказал.
      – Да ладно тебе, парень, – поддразнил Рори. – Не будь таким трусишкой. Ты же сам хотел научиться драться с помощью меча и кинжала.
      – Сражаться – это одно, – возразила Джоанна, – это мужское дело. А ванна – совсем другое.
      Рори провел указательным пальцем по ее грязной щеке, потом задумчиво растер грязь, внимательно посмотрел на пальцы и сказал:
      – Немного воды и мыла еще никому не повредили.
      – О господи, – проворчала Джоанна, – когда вы наконец залезете в воду! Она же скоро будет совершенно холодная. А я не собираюсь мыться в кадке со льдом.
      Рори сложил руки на груди, изо всех сил подавляя в себе желание схватить Джоанну и поднять ее повыше, чтобы заглянуть прямо в глаза. Ему безумно хотелось прижаться ртом к ее губам, сорвать с нее дурацкую шапку и запустить пальцы в ее густые волнистые волосы, а потом покрыть ее лицо поцелуями и раствориться в ее теплом нежном теле.
      Он представил себе, как он пробует сладость ее губ, ласкает ее нежную кожу, накрывает ее хрупкую фигурку своим телом и смотрит в ее выразительные глаза, войдя в нее и двигаясь внутри ее. От этих мыслей кровь едва не закипела у него в жилах. Он едва сдерживался.