Однако он не мог расспросить Джоанну обо всем, что его интересовало, поэтому решил прибегнуть к помощи Мод Беатон.
Рори был в библиотеке и стоял, опершись на каминную полку, когда вошла Мод.
– Мне сказали, что ты была кормилицей леди Джоанны и ее няней, – обратился он к женщине.
Мод уселась в кресло, на которое ей указал Маклин, и поставила на колени корзинку с мотками разноцветной шерсти, которую принесла с собой. На ней было надето добротное шерстяное платье, на голове – отделанный бархатом чепец. Женщина держалась спокойно, с достоинством. Все это вместе указывало на ее довольно высокое положение в замке. В ее умных серых глазах не было страха, как у большинства здешних женщин, с которыми до сих пор общался Маклин, и это ему очень понравилось.
– Именно так, милорд, – ответила она. – Надо сказать, нянчить ее было совсем не трудно. Она практически не болела, а ухаживать за здоровым ребенком – одно удовольствие. Когда Джоанна явилась в этот мир, она вопила во всю силу своих легких, ее руки и ноги беспрерывно двигались. С тех пор она не сильно изменилась. А вот ее мать не отличалась здоровьем. С того дня, как леди Анна узнала, что ее муж погиб в бою, она начала чахнуть, а потом и вовсе умерла. Ее бедное сердце не перенесло такого горя.
– Именно тогда эта леди и вернулась в Камберленд с дочерью? – уточнил Маклин.
Мод кивнула, из ее груди вырвался горестный вздох.
– Я настояла на том, чтобы поехать с ними. И хотя это означало жить среди англичан, я не могла и подумать о том, чтобы расстаться с моей малышкой. И, скажу я вам, хорошо, что я все эти ужасные семь лет была рядом с ней, дай ей бог здоровья.
– Ужасные? Почему ужасные?
Мод смотрела на могучего воина, стоявшего перед ней, и размышляла, насколько она может быть искренней с ним. Когда Джоанна придумала этот план с переодеванием, Мод была уверена, что Морской Дракон именно такой, каким рисует его народная молва, – жестокий, злобный, безжалостный и… не очень умный. Но в первый же день своего пребывания в замке он проявил удивительное терпение и понимание по отношению к обитателям Кинлохлевена. За то время, что он правил замком, ни один из Макдональдов не пострадал.
Мод увидела разложенные на столе планы и схемы и догадалась, что Маклин собирается что-то изменить в своем новом доме, а не просто выжать из него все, что можно, и бросить. А то, как он обращался с людьми, и вовсе было выше всяких похвал. Он говорил кратко и доходчиво, был вежлив и доброжелателен. Насколько ей было известно, ни одна служанка или дворовая девушка не ночевала в постели Маклина, хотя некоторые из них и поддались на уговоры его воинов.
И Мод преисполнилась уверенности, что очень скоро маскарад Джоанны закончится. Умный взгляд проницательных зеленых глаз убедил ее в этом. Всю оставшуюся жизнь Маклин и леди Джоанна проведут вместе, связанные узами брака. И лучшего мужа для леди, пожалуй, и желать было бы нельзя. И Мод решила, что будет предельно откровенной.
– О, милорд, Невилы так и не приняли бедную девочку как равную. Ведь она наполовину шотландка, и этим все сказано, – отвечала Мод. – Они постоянно издевались над ее акцентом и манерой вести себя. Даже слуги позволяли себе быть с ней непочтительными. Однажды я услышала, как одна из служанок назвала мою бедную девочку за ее спиной выродком. И, будьте уверены, я этого так не оставила. Та служанка очень пожалела о своих словах, уверяю вас.
Заинтригованный, Рори сел на стул напротив Мод, круглое лицо которой пылало от негодования.
– И Невилы позволяли так обращаться со своей единственной внучкой?
– Дед и бабушка Джоанны редко бывали в Аллонби, – пояснила Мод. – Маркиз оставался в Лондоне, пока позволяло здоровье, и только потом отправился на отдых в Аллонби. Спустя несколько недель после этого он умер, а его жена вернулась ко двору, едва завяли цветы на его могиле. – Мод махнула рукой. – Да и невелика потеря, знаете ли.
Рори положил локти на колени и сцепил пальцы. В тот день, когда король повелел ему взять в жены леди Джоанну, он рассказал Рори, что Джордж Невил, маркиз Аллонби, был лицом приближенным к королю Генри Тюдору, а его супруга была фрейлиной английской королевы.
Рори жестом попросил Мод продолжать.
– Леди Анна очень любила свою дочь, – заверила Мод Маклина. – Но в последние годы своей жизни она была больна. Поэтому бедняжка Джоанна росла одинокой и забытой всеми.
– И что же, никто не позаботился о том, чтобы научить ее манерам или ведению хозяйства? – Удивлению Рори не было предела.
– Как вам сказать, милорд… У Джоанны было много учителей и наставников. Но все это были холодные, бездушные люди, которые за малейшую ошибку в ответе били мою бедняжку по рукам.
– А она часто допускала ошибки? – тихо спросил он, хотя при мысли о том, что кто-то смел причинять Джоанне боль, у него на скулах заходили желваки.
– Достаточно часто. Во всяком случае, почти ни один урок не обходился без ее слез. – Глаза Мод потемнели от гнева. – Учителя! – презрительно фыркнула она. – Джоанна ничем не могла угодить этим самодовольным лицемерам! Им не было до нее никакого дела, даже когда она седлала своего пони и часами скакала по долине совершенно одна! Единственной отдушиной для нее были мечты и фантазии, да еще те сказки, которые я рассказывала ей перед сном. Она жила в своем выдуманном мире, населенном рыцарями и их прекрасными дамами, трубадурами, драконами, с которыми сражались рыцари. Там, в этом мире, она пряталась от ужасной действительности.
– Понятно, – задумчиво протянул Маклин.
Однако ему ничего не было понятно. Рыцари? Драконы? Прекрасные дамы? В этом не было никакого смысла. А Рори был, помимо всего прочего, довольно здравомыслящим человеком.
Мод взглянула на разложенные на столе листы бумаги.
– Вы хотите что-то изменить, милорд? – спросила она тоном человека, ответственного за все происходящее в замке.
Барабаня пальцами по ручке кресла, Рори с отсутствующим видом кивнул. Он представлял себе наследницу клана Макдональдов чопорной английской леди, которая с рождения получала все, чего ни пожелает. А вместо этого перед ним предстал образ одинокой девочки, которую третировали за то, что в ее жилах текла шотландская кровь. Он почувствовал укол совести – все-таки душа у него не зачерствела. Но ведь он думал о ней как о наследнице Макдональдов – его заклятых врагов!
– Значит, Джоанна вернулась в Шотландию, потому что с ней плохо обращались? – спросил он.
– Господь с вами, милорд, – улыбнулась Мод. – Это было не ее решение. За нее решили ее дядя и тетя Блитфилды.
Это удивило Рори. Обычно родственники богатых сирот заботятся о них и стараются держать их поближе к себе.
– И они отправили Джоанну обратно в Шотландию?
– Не совсем так. – Мод не поднимала глаз от ярких клубков шерсти, поглаживая их пальцами.
Но на ее лице появилась хитрая улыбка.
– Расскажи мне, что произошло, – попросил заинтригованный Рори.
– Ну что ж, слушайте. Вскоре после того, как леди Анна умерла, лэрд Филипп и леди Кларисса приехали за Джоанной, чтобы забрать её с собой в Лондон. Кларисса – это младшая сестра леди Анны. Поскольку Блитфилды были очень заняты, а замок Аллонби находился, по их мнению, на краю света, им не терпелось отряхнуть его пыль со своих модных туфель. Они собирались быстренько упаковать вещи Джоанны и увезти ее в свои владения в Суррей, но, по счастью, не успели. У ворот замка появился отряд воинственно настроенных шотландцев. Их командир заявил, что они намерены забрать с собой наследницу Макдональдов, в противном случае они будут штурмовать замок и перебьют всех, кто в нем находится. Эти трусливые англичане решили, что лучше отдать Джоанну, чем лишиться жизни. Ни один из них даже не попытался поднять аркебузу или вытащить меч из ножен!
Рори нахмурился. В такое было трудно поверить.
– Ты хочешь сказать, что родственники Джоанны отдали ее без борьбы? – с сомнением спросил он.
– Ах, милорд, вы что, не знаете англичан? – Губы Мод скривились в презрительной усмешке. – Они никогда не отличались ни честью, ни храбростью.
Рори, как и все шотландцы, тоже был не слишком высокого мнения об англичанах.
– Ее забрали, чтобы получить выкуп? – предположил он.
Мод выразительно хмыкнула и покачала головой:
– Командиром шотландцев был не кто иной, как старый Сомерлед Макдональд, дедушка Джоанны. Блитфилды никогда до этого его не видели, поэтому не могли узнать. А он назвался Рыжим Волком из Гленко. Это имя им тоже ничего не сказало. Они просто подняли решетку в воротах и выпихнули бедную девочку наружу.
– И никто в замке не попытался их остановить?
– Один офицер из охраны попробовал вступиться. Капитан Петчелл сказал, что он и все его люди готовы отдать жизнь за Джоанну. Но когда Джоанна узнала, что снаружи людей гораздо больше, чем в замке, она решила пожертвовать собой, чтобы спасти остальных.
– Разве она не знала, кто командир шотландцев? – удивился Рори.
– Не знала, – ответила Мод. – Она поняла это, когда уже была за воротами замка. А до этого никто не сказал ей, что это был Рыжий Волк. Когда она вышла, Сомерлед позвал ее по имени, и Джоанна побежала к нему. Он сказал ей, что приехал, чтобы отвезти ее домой, в Шотландию.
– А почему он с самого начала не сказал Блитфилдам, кто он, а начал угрожать?
– Потому что прекрасно понимал: они ни за что не отдадут ее добровольно. Вы ведь и сами знаете, милорд, что Джоанна, к счастью, довольно богата. А Блитфилдам совсем не хотелось выпускать такую добычу из рук. Да только страх перед шотландцами оказался сильней их жадности.
По тому, как многозначительно произнесла Мод фразу о богатстве Джоанны, Рори понял, что она и о нем думает не лучше. Так, значит, она считает его просто еще одним охотником за приданым, которому не терпится завладеть богатством и землями девушки?
Но, черт возьми, он ведь пытался отвертеться от этого альянса, навязанного ему королем! Впрочем, какой смысл говорить сейчас об этом. Все равно Мод ему не поверит.
– Если все, что ты говорила, правда, – скептически заметил он, – то леди Джоанна проявила завидную доблесть.
Мод приподняла удивленно брови. Она не привыкла к тому, что ей не верят.
– Да, милорд, это истинная правда. У Джоанны мужества и отваги побольше, чем у иных мужчин. И потом, она же Макдональд!
С задумчивым видом Рори поднялся с кресла:
– На сегодня все. Ты можешь идти.
Мод присела с поклоном и оставила Маклина погруженным в раздумья. Она искренне надеялась, что ее рассказ хоть немного смягчит его гнев, когда он узнает, кто именно скрывается под именем дворового мальчика Джоуи Макдональда.
4
Рори шагал по насыпи, вслух считая шаги. Как он и ожидал, вскоре к нему подошла Джоанна.
– Что это вы делаете, милорд? – спросила она, лукаво улыбаясь.
Ее широко раскрытые фиалковые глаза, опушенные золотящимися на солнце ресницами, светились неподдельным интересом.
– Считаю. – Рори не удостоил ее даже взглядом.
– Считаете что? – Чтобы поспеть за Рори, Джоанне приходилось чуть ли не бежать вприпрыжку.
Он остановился, сложил руки на груди и посмотрел на нее, всем своим видом изображая нетерпение. Хоть щеки и подбородок у нее, как обычно, были вымазаны сажей, смотреть на нее было приятно. Господи, как же она хороша! Тонкие черты лица, яркие большие глаза, и запах от нее такой же, как от ее подушек в спальне.
И она принадлежит ему. Или вскоре будет принадлежать.
Как же ему хотелось содрать с нее эту дурацкую вязаную шапку, чтобы ее золотые шелковистые волосы рассыпались по плечам, взять ее на руки и поцеловать эти мягкие губы. Интересно, думал Рори, они действительно такие сладкие, какими кажутся? Это желание было настолько сильным, что только мысль о том, что его пытаются одурачить, смогла его остановить. Он не собирался играть роль шута для Макдональдов. Он должен отыграться и показать всем, кто здесь истинный хозяин!
Во-первых, он установит жесткий контроль над наследницей-англичанкой и преданными ей людьми. Потом он покажет Джоанне, как он умеет приручать слишком умных, строптивых девчонок – и, уж конечно, не только яблоками и морковкой.
– Будем укреплять навесную башню, – сказал он и отвернулся от нее, чтобы скрыть яркий блеск глаз.
Она схватила его за рукав:
– Разве вы не подождете, пока леди Джоанна не станет вашей женой?
Он многозначительно посмотрел на ее пальцы, вцепившиеся в ткань его рубашки.
«Давай, девочка, прикоснись ко мне. Ведь ты прекрасно знаешь, что ни один дворовый мальчишка не посмеет прикоснуться к своему лэрду. Скоро, совсем скоро ты вообще забудешь свою роль».
Джоанна отдернула руку, будто прочитав его мысли.
– Может, вам стоит все-таки подождать, – неуверенно добавила она. – Хотя бы до свадьбы.
– Не вижу никакой необходимости ждать, Джоуи, – ответил Маклин безразличным тоном, словно не заметив необычной фамильярности слуги. – Тем более что погода стоит хорошая, значит, каменщики и строители могут начать работу.
Маклин с трудом удерживался от смеха, глядя на ее растерянное лицо. Наконец она совладала с собой, с независимым видом засунула большие пальцы за пояс и хмуро посмотрела на Маклина:
– Так вы собираетесь начать работу по укреплению оборонительных сооружений, не обсудив свои планы с леди Джоанной?
Рори опять зашагал вдоль края насыпи, считая шаги. Джоанна семенила сзади.
– Не считаю нужным, – небрежно бросил Рори через плечо. – И потом, какое дело леди Джоанне до того, каким образом будут расположены башни, где будут стоять пушки, и какие еще сооружения нужны для успешной обороны ее замка. Ей достаточно знать, что он будет надежно укреплен.
Он вдруг остановился, и Джоанна, которая бежала, чтобы не отстать, едва не налетела на него.
– Она ведь глуповата, не так ли? – довольно резко спросил Маклин.
– Да, совсем дурочка! – воскликнула Джоанна с милой улыбкой.
Потом спохватилась, шмыгнула носом и постаралась придать лицу выражение сожаления по поводу такого плачевного состояния хозяйки замка.
– Жаль, что она родилась такой. Мне говорили, что такое бывает.
– А мне говорили, что ты умеешь читать и писать.
Резкая смена темы разговора застала Джоанну врасплох.
– Кто говорил? – вскинулась она, соображая, стоит ли признаться в этом или лучше все отрицать.
– Не помню, – солгал Рори.
Он посмотрел вверх, на башню, как бы прикидывая ее высоту.
– Может, отец Грэхем как-то упомянул, что ты получил кое-какое образование. А что, это не так?
Краем глаза Рори наблюдал за внутренней борьбой, которая отражалась на выразительном лице Джоанны. Она явно не могла решить, сказать ли ему правду или придумать очередную историю.
«Ну, давай, малышка, прыгай прямо в ловушку».
Джоанна молчала, и Рори зашагал дальше. Как он и ожидал, она не смогла противиться соблазну представить дворового мальчика полной противоположностью глуповатой наследнице.
– Да, это так, – наконец ответила она. – А почему вы спрашиваете, милорд?
– По-моему, твои таланты не смогут в полной мере реализоваться в конюшне. Ты умный парень. Пойдем-ка в библиотеку, напишешь письмо под диктовку.
– Но обычно Сьюмас пишет все письма, – возразила девушка, стараясь не отстать от Маклина.
За ними наблюдало множество глаз. Рори почти физически ощущал на себе их взгляды. Макдональды внимательно следили за тем, чтобы с их обожаемой хозяйкой чего-нибудь не случилось.
Рори слегка улыбнулся и коротко кивнул, приглашая Джоанну следовать за ним. Он не хотел продолжать разговор при свидетелях, жадно ловивших каждое его слово.
– У него достаточно дел и без этого. Он должен вести счет мешкам с зерном, следить за урожаем ячменя и овса, отвечать за отправку шерсти и кожи. Я не собираюсь загружать его еще и моей перепиской.
– Отец Томас тоже умеет писать и читать. – Джоанна, казалось, была полна желания помочь. – Он знает английский и греческий и еще латынь.
– Письма, которые я должен отправить, будут написаны на самом обычном гэльском языке, на котором мы с тобой говорим каждый день, – ответил Маклин. – И к тому же святой отец сейчас занят. Я просил его оставаться в часовне в течение нескольких дней. Ты знаешь, что кто-то постоянно задувает свечи, зажженные перед алтарем Божьей Матери в честь новобрачных?
– Это ужасно! – возмущенно воскликнула Джоанна.
Она натянула шапку на уши и изобразила на лице отвращение.
– Кто посмел совершить такое святотатство?
– Какой-то негодяй, который не боится адского пламени.
Джоанна остановилась и с ужасом посмотрела на Рори.
– Вы думаете, это так серьезно? Разве это смертный грех?
– Я не знаю большего греха, чем препятствовать молитве другого человека. А ты знаешь?
Джоанна судорожно сглотнула. Ее голос был еле слышен:
– Я никогда не думал об этом. Ну, то есть не думал, что задуть свечи – это препятствовать молитве.
– Когда я поймаю этого мерзавца, – сказал Рори, угрожающе понизив голос, – я устрою ему такое, что адский огонь покажется ему ласковым солнышком.
Сердце Джоанны замерло, во рту пересохло.
– А что, – прохрипела она, – что вы сделаете с ней, в смысле, с ним?
– Раскаленные клещи. Тиски для пальцев. Дыба.
Джоанна так сжала руки, что побелели костяшки пальцев.
– Вы так сурово накажете человека только за то, что: он задул свечи в часовне?
Одной рукой придерживая кинжал, Маклин взглянул на Джоанну и плотоядно улыбнулся:
– Именно так поступают с еретиками.
Джоанна шагнула назад, почти потеряв дар речи.
– С еретиками? – еле слышно прошептала она.
– Хватит болтать, парень. – Рори ухватил ее за локоть и повел в библиотеку. – У нас куча дел.
Джоанна покорно плелась за Маклином в библиотеку своего деда, мучимая самыми мрачными предчувствиями.
Маклин опустился в резное кресло возле стола, заваленного документами и планами, и кивком указал Джоанне на лист бумаги, заточенное перо и маленький пузырек с чернилами.
– Ну что ж, посмотрим, как ты умеешь писать. – В его голосе явно слышалось сомнение.
Всем видом он показывал, что не верит в образованность чумазого сироты.
Сейчас она ему покажет!
Ее наставники в замке Аллонби уделяли много внимания каллиграфии. Монах, который учил Джоанну письму, заставлял ее переписывать Библию. Как он говорил, для потомков.
Она взяла с полки большой атлас, села, скрестив ноги, на лавку возле окна, положила атлас на колени, на него бумагу, взяла перо и с преувеличенным вниманием уставилась на Маклина.
– Дорогая леди Эмма, – начал диктовать Маклин.
– Кто это – леди Эмма?
Он что, собрался диктовать письмо к своей любовнице?! И это он, жених накануне свадьбы! Ну конечно, откуда морским драконам знать, что такое порядочность, честь, совесть? У морских нимф и русалок этому не научишься.
– Какое тебе дело до этого? – одернул ее Маклин. – Давай, пиши.
Прикусив язык, чтобы с него не сорвалось едкое замечание, Джоанна написала приветствие: «Дорогая леди Эмма».
Маклин с довольным видом откинулся на спинку кресла, сложил руки на затылке и вытянул длинные ноги.
– Дорогая леди Эмма, – продолжил диктовать он. – Мои планы несколько изменились. Я бы хотел, чтобы вы привезли всю семью сюда, в Кинлох…
– Эй, эй, не так быстро, – запротестовала Джоанна, царапая пером по бумаге. – Помедленней, я не успеваю.
Он подождал, пока она допишет фразу.
Перо застыло над бумагой, Джоанна исподлобья глянула на Маклина:
– А у леди Эммы большая семья?
– Никогда не задавай своему лэрду вопросов о его личных делах, Джоуи, – приструнил ее Маклин.
Это замечание задело Джоанну за живое.
– У меня не было лэрда с тех пор, как умер Сомерлед Макдональд, – не поднимая глаз, ответила она.
Маклин сделал вид, что не заметил ее вызывающего тона.
– Что ж, зато теперь есть.
Джоанна смотрела на этого противного твердолобого распутника и думала о том, что в тот день, когда он станет ее лэрдом, у нее вырастут крылья и она будет летать вокруг часовни, распевая псалмы и играя на арфе.
Не обращая никакого внимания на ее негодование, Маклин поднялся и ленивой походкой направился к ней. Он скрестил руки на своей широкой, мощной груди и с высоты своего роста посмотрел на письмо, лежащее перед ней. Солнечный свет, падающий из окна, позолотил его волосы, создав что-то вроде нимба над его головой. В этот миг он был похож на Люцифера в зените своей славы!
Он может использовать все колдовство, на какое способен. Это ничего не изменит. Его физическая привлекательность нисколько ее не волнует. Тем более что, возможно, под его черно-зеленым килтом извивается противный чешуйчатый хвост.
Зеленый.
Она ненавидит зеленый цвет.
Этот цвет ассоциируется у нее с жабами, лягушками и болотом.
Джоанна поерзала под его пристальным взглядом, чувствуя, как по спине поползли мурашки.
– Ты готов продолжать? – резко спросил Маклин.
Джоанна облизнула губы и сглотнула.
– Да, уже готов.
– Свадьба пройдет в Кинлохлевене, – продолжил диктовать он, – а не в замке Стокер, как планировалось раньше. Пригласите всех, кого сочтете необходимым, и прежде всего короля Джеймса. Его величество придает этому браку большое значение, он особо настаивал на том, чтобы присутствовать на венчании.
Джоанна издала какой-то странный звук.
– Что-то не так? – поинтересовался Маклин.
– Угу. Ужасно много народу.
Маклин приподнял одну бровь:
– Только не для свадьбы.
– Скажите это Этель, – пробормотала Джоанна.
– Кому?
– Поварихе.
Улыбка пробежала по его губам, и он знаком велел ей продолжать писать.
– Буду ждать вашего прибытия, – продиктовал он. – Ваш сын.
Джоанна недоуменно уставилась на него.
– Ну, в чем дело? – Маклин нетерпеливо прищелкнул пальцами. – Пиши.
Капля чернил сорвалась с кончика пера прямо на письмо, и Джоанна торопливо растерла ее пальцем.
– Леди Эмма – ваша мама?
– А какую другую женщину я стал бы приглашать на свою свадьбу? – Удивлению Маклина не было предела.
– Н-ну, не знаю, – промямлила Джоанна. – Я думал, может… это ваша любовница…
– Ах, Джоуи, Джоуи, – укоризненно покачал головой Маклин. – Разве станет жених приглашать на венчание свою бывшую любовницу? Что за странные мысли? Где ты набрался этих глупостей?
– Я вообще-то не очень хорошо знаю жизнь, – неохотно призналась Джоанна, низко нагнувшись над атласом.
Она почувствовала, как краска заливает ее щеки.
– Я не знаю, что может и чего не может делать мужчина, которого вынуждают жениться против его желания.
– Ас чего ты взял, что я женюсь против желания? – усмехнулся Маклин.
– Вы сами так сказали.
– Никогда не говорил ничего подобного.
Удивившись, Джоанна вскинула голову и встретилась с внимательным взглядом самых удивительных на свете глаз – глаз того оттенка, какого бывают горы, покрытые лесом. Темные и глубокие, чарующие, как волшебство лесных фей.
Вдруг она очень явственно ощутила свежий запах сосен, омытых дождем. Джоанна могла ненавидеть зеленый цвет, но она очень любила лес, любила запах хвои и смолы. Что-то шевельнулось в ее душе. Что-то пьянящее, как вино, и сладкое, как мед диких пчел.
Джоанна изо всех сил старалась не поддаться чарам, но далеко не была уверена, что преуспела в том.
– Как же не говорили! – возмущенно воскликнула она. – Когда мы с вами разговаривали в конюшне, вы сказали, что мне очень повезло, раз я могу сам выбрать себе невесту.
– Ах, вот ты о чем, – кивнул Маклин. – Я думаю, что ты просто неправильно меня понял, парень. Я женюсь на леди Джоанне с большим удовольствием.
– Правда?
Маклин пальцем подкинул кисточку у нее на шапке и обезоруживающе улыбнулся:
– Правда.
Игривость грозного воина смутила Джоанну, но не заставила ее замолчать.
– Даже если она дурочка, которая убегает неизвестно куда и целыми днями, а то и неделями бродит по лесам?
Рори отошел от окна, снова сел в кресло и, подперев кулаком подбородок, внимательно посмотрел на Джоанну. На ее выразительном лице было написано откровенное смущение. Ее юность и неопытность были настолько очевидны, ее было так легко ввести в заблуждение, что Рори должен был бы устыдиться.
Однако то, что он сейчас испытывал, можно было назвать восторгом, восхищением, но отнюдь не стыдом. И он не смог отказать себе в удовольствии немного подразнить ее.
– Когда я женюсь на этой девушке, – мягко проговорил он, – я посажу ее на привязь.
– Что вы сделаете? – Джоанна вскочила со скамьи, книга и письмо полетели на пол. В одной руке она сжимала перо, в другой – пузырек с чернилами.
– О, я посажу ее на длинную цепь, – заверил ее Рори. – Она не будет ограничена одной комнатой, она сможет передвигаться по замку.
– Как вы можете быть таким жестоким? – почти закричала Джоанна.
– Ну, не могу же я позволить моей жене бродить неизвестно где, – спокойно ответил он, снимая пушинку со своего рукава. – Как же она станет обо мне заботиться и дарить мне наследников, если будет бегать по лесам?
Хрупкое тело Джоанны все тряслось от гнева и возмущения.
– Значит, она не будет о вас заботиться.
– Вот как, не будет? – Рори нагнулся и поднял с пола книгу и исписанный лист бумаги.
Он терпеливо ждал, пока Джоанна усядется на свое место.
– У хозяйки мозгов маловато для этого, – спохватилась девушка.
– Ничего, я научу ее исполнять мои желания, – ответил Рори, самодовольно улыбаясь.
Глаза Джоанны метали молнии, она стиснула челюсти и с трудом процедила сквозь зубы:
– Она никогда не научится.
– Научится, парень, обещаю тебе. Главное, чтобы было достаточно яблок и морковки, и она будет прыгать через обруч по первому моему жесту.
Рори протянул руку и водрузил атлас на колени Джоанне, потом положил сверху исписанный лист.
– Поверь мне, Джоуи, мы прекрасно заживем здесь, в Кинлохлевене, несмотря на все недостатки моей жены.
Джоанна посмотрела на этого упрямца и с глубоким вздохом опустила голову. Спорить с ним было совершенно бессмысленно. Он как осел, который упирается и не хочет сделать ни шагу, чем бы его ни прельщали и как бы ни тащили. Джоанна посмотрела на лежащее перед ней письмо и снова тяжело вздохнула:
– Вы уверены, что хотите начать письмо именно так? Просто «Дорогая леди Эмма»?
Маклин удивленно посмотрел на нее:
– Но именно так ее и зовут.
– Но это звучит слишком… – Она замолчала, подбирая нужное слово.
– Слишком официально?
Джоанна кивнула.
– Как вы обычно называете свою маму?
– Мама.
– Тогда почему бы нам не начать письмо так: «Дорогая мама»? – с улыбкой предложила Джоанна.
Он секунду подумал:
– Ну что ж, давай.
Она зачеркнула написанное и сверху добавила новый вариант приветствия.
– Вообще-то, – сообщила она, – по-моему, «любимая мамочка» звучит лучше.
Рори поднял одну бровь, глядя, как она опять зачеркивает и снова пишет, но не стал возражать.
Джоанна в задумчивости прикусила нижнюю губу, все еще не удовлетворенная написанным. Потом после слова «любимая» она добавила «дорогая».
– Ну вот, – наконец сказала она, довольная своей работой, – так будет гораздо лучше.
Маклин поднялся с кресла и снова подошел к ней. Приветствие, зачеркнутое, перечеркнутое и зачеркнутое опять, в конце концов, выглядело так: «Моя любимая, дорогая мамочка».
– Да-а, – протянул Маклин.
В его голосе явно слышалась ирония.
– Хорошо, что я подписал письмо, а то она никогда бы не догадалась, от кого оно.
– Если позволите, я бы хотел предложить еще кое-что, – сказала Джоанна. – Я думаю, что будет лучше закончить его таким образом.
Не дожидаясь его ответа, она зачеркнула строчку и сверху подписала: «С уважением и почтением, Ваш любящий сын».
Маклин взял письмо и перечитал его без всяких комментариев. Слишком поздно Джоанна поняла, что ее почерк слишком красив и витиеват для простого дворового мальчика-сироты. Письмо пестрело всевозможными завитушками и хвостиками.
– Мне надо бы переписать его, – сказала она, потянувшись за письмом.
– Не надо, – ответил Маклин.
На его губах играла еле заметная улыбка.
– Моей маме оно понравится и в таком виде. Думаю, что она получит большое удовольствие, читая его.
В его глазах вспыхивали веселые искорки, и неожиданная теплота в его взгляде и тоне заставила Джоанну судорожно вздохнуть. Как ей могла прийти в голову мысль, что его глаза холодные и невыразительные? Глядя на него сейчас, она сама удивлялась, как еще совсем недавно верила в то, что он только наполовину человек, что в нем течет кровь морских чудищ, бороздящих глубины моря.
Этим утром Маклин казался Джоанне каким-то другим, хотя она не смогла бы объяснить, отчего это. Может, причина была в том, что он впервые подошел к ней так близко, что она ощущала жар, исходящий от его сильного, мускулистого тела? Она отодвинулась подальше, пока запах хвои совсем не затуманил ей ум.
Маклин забрал у Джоанны перо и чернила и положил их на стол, потом взял книгу с ее колен и крепко ухватил ее за руку.
Джоанна вздрогнула от его прикосновения, словно ожидая, что кожа морского дракона окажется холодной и противной на ощупь, но она была теплой, почти горячей, и это напугало ее еще сильнее. Джоанна попыталась вырвать руку, но Маклин положил атлас на широкую скамью и повернул девушку лицом к себе.
