Поднявшись, Дэллас неожиданно услышал за своей спиной шорох. Инстинктивно он метнулся в сторону, держа наготове меч. Увидев четырех английских солдат, Дэллас издал боевой клич и бросился вперед. Мгновенность его реакции спасла ему жизнь: пущенная в него стрела пролетела мимо.

Атака Дэлласа явно изумила англичан. В одно мгновение он нанес смертельный удар арбалетчику. Все могло бы обернуться весьма непросто, но на счастье Дэлласа секунду спустя ему удалось сразить капитана маленького отряда. Увидев, что двое пали, оставшиеся сочли благоразумным отступить. Дэллас усмехнулся:

– Такие, как вы, недостойны называться солдатами, неужели вы умеете воевать только тогда, когда враг стоит к вам спиной? Так вот как воюют англичане? Говорят, у вас расщепленные копыта и по три хвоста? Блестящие трофеи для моей родни.

Вне себя от ярости один из солдат бросился вперед. Кривой меч англичанина скрестился с мечом Дэлласа. Раздался лязг металла. Солдат был в кольчуге, в то время как Дэллас сражался налегке. В этом было и свое преимущество: движения англичанина были не такими ловкими, как движения Дэлласа, передвигающегося с быстротой молнии. В конце концов, ему удалось найти уязвимое место соперника и одержать победу. Меч вонзился в плоть, будто в масло. Предсмертный крик на мгновение заглушил все. Дэлласу не сразу удалось выдернуть меч из тела поверженного врага. Оставшийся солдат воспользовался кратким замешательством, и что-то обожгло Дэлласу бок. Наконец-то ему удалось освободить меч, но боль от раны заставила его опуститься на одно колено. И все же ему удалось поднять окровавленный клинок. Вражеский солдат, издав боевой крик, бросился вперед, целясь в грудь противника, однако напоролся на меч Дэлласа, который все не успел полностью обезопасить себя. Боль захлестнула его. Дэллас даже не услышал предсмертного крика врага, пронзенного прочным стальным клинком.

Дэллас упал на землю, прижав руку к ране на боку, ощутив во рту вкус крови. Пот застилал ему глаза. Дэллас попытался подняться, но неожиданно все вокруг покачнулось, потеряло очертания. Пальцы Дэлласа царапали землю. Казалось, вокруг запели птицы, звуки становились все более тонкими и пронзительными.

Через мгновение все вокруг поглотила кромешная мгла.

Тени задвигались, он вновь начал чувствовать боль. Дэллас застонал и открыл глаза, вглядываясь в отблески солнечного света. Оглядевшись вокруг, он увидел поверженных врагов. Память медленно возвращалась. Нужно спешить.

После некоторых усилий ему удалось встать на ноги. Из раны на боку все еще сочилась кровь, рука стала липкой. Лицо Дэлласа исказила гримаса боли. Прорычав проклятия, он с трудом нагнулся, чтобы поднять меч.

Брюс. Он должен предупредить Брюса. Люди, на которых он наткнулся, скорее всего, были посланы на разведку. Однако это значит, что и остальные силы неприятеля неподалеку.

Дэллас добрался до ручья, охладил лицо. Он должен был торопиться, но каждый шаг давался с трудом.

Он продолжал извергать проклятия, как будто они могли бы ему помочь. Путь казался вечным: из-за боли все было как в тумане, мозг сверлила неотступная мысль о том, что он должен, должен успеть.

День пошел на убыль, а Дэллас все еще был на холме – внизу лагерь Брюса. Но ему приходилось останавливаться, чтобы перевести дух и не потерять сознание. Зацепившись ногой за корень, он грузно рухнул на землю.

Секунду спустя он услышал шум. Ошибки быть не могло. Возгласы. Лязг мечей.

Он опоздал. Не успел предупредить о предательстве Пемброка.

– Боже! Милосердный боже!

Дэллас с трудом поднялся, вглядываясь в темноту. Дым костров, мечущиеся люди, мерцание клинков в свете заходящего солнца. Предсмертные крики.

Позабыв о ране в боку, он побежал вниз по склону. Его подгонял страх. Походные палатки были охвачены пламенем, плакали дети, раздавались отчаянные женские крики. Среди убитых были преимущественно безоружные. В их невидящих глазах застыло изумление. Некоторые словно все еще спали, завернувшись в окровавленные плащи – саваны смерти.

Откуда-то взялись силы, и Дэллас, размахивая мечом, расчищал себе дорогу к той палатке, где он оставил Изабель.

Его меч, казалось, превратился в молнию. Дэллас едва успел отвести лезвие, чтобы не поранить своего брата Джеми, тоже размахивающего мечом и пятящегося к нему спиной. Дэллас сделал резкий выпад, и один из нападавших на Джеми англичан упал, пораженный в грудь. Джеми, наконец, заметил Дэлласа и усмехнулся:

– Ты вовремя, чертов бездельник!

– Что с Брюсом?

– Когда я видел его в последний раз, он отправлял в ад англичан.

– Где братья?

– Думаю, сражаются. Англичане напали внезапно.

– Знаю, – кивнул Дэллас и быстро оглядел лагерь. – Это ловушка. Их слишком много, Джеми. Нужно собирать людей и уходить в горы. Ждите меня на Дие.

– Хорошо.

Больше они ничего не успели сказать друг другу. В течение нескольких последующих минут братья отбивались от англичан, которые, впрочем, скоро отступили.

– А что собираешься предпринять ты?

Дэллас перепрыгивал через тела погибших.

– Я разыщу Дункана и Изабель.

Времени на прощание, на предупреждение об осторожности не было, но Дэллас был уверен, что брат понял его.

Густой дым застилал глаза. Несколько раз Дэллас натыкался на тела людей, с которыми еще вчера он делил хлеб, разговаривал, смеялся.

Но где же Брюс? Если его убили, их дело проиграно.

Дэллас нашел Изабель под перевернутыми дымящимися остатками их палатки. Дункан тоже был здесь с окровавленным мечом наготове. Лицо его было покрыто гарью, но полно решимости. В голубых глазах появилось облегчение, когда юноша увидел Дэлласа.

– Я уберег ее.

Дэллас попытался улыбнуться.

– Не сомневался, что так и будет, брат.

Он протянул руку, помогая Изабель выбраться из укрытия. Ее лицо было бледно, но спокойно. Один рукав ее платья был разорван, на подоле осела грязь и копоть, но все равно она казалась элегантной и величественной. Дэллас не мог не обнять ее.

Когда он ее отпустил, она отвела прядь волос, упавшую на глаза, и вымученно улыбнулась:

– Я надеялась, что ты вернешься живым.

Он усмехнулся.

– Разумеется. Было бы безумием оставить вдовой такую женщину.

– Я полагаю, что ты сошел с ума, Дэллас Макдональд.

– Дэллас, – вмешался Дункан, – больше нельзя медлить.

Не произнеся больше ни слова, Дэллас быстро повел Изабель в ту сторону, где, как ему казалось, должен находиться Брюс.

Буквально через сотню ярдов они нашли его. Король стоял, окруженный своими верными людьми – лучшими рыцарями Шотландии. Их круг разомкнулся, чтобы пропустить Дэлласа, Дункана и Изабель.

– Нужно идти на север, – резко сказал Дэллас.

Брюс кивнул. Усталость и боль запечатлелись на лице короля. Предательство Пемброка оставило на нем неизгладимый след.

– Это лучшее, что мы можем сделать, – согласился он. – Нужно уходить. Женщин можно отправить в Уэстер Росс. Могу ли я послать твоего брата к Найлу?

Дэллас придвинулся ближе к королю.

– Нет. Я получил от Найла донесение. Он оставил Уэстер Росс и увел своих людей в Лочейберские горы. Он говорил, что герцог Росс объединился с Каммингзами и Макдугаллами.

– Черт побери! – пробормотал Брюс. – Тогда женщин следует отправить в Килдамм вместе с Найджелом.

Дэллас повернулся к Изабель, но та покачала головой:

– Нет, лорд, я останусь с тобой.

Дэллас кивнул.

– Я тоже думаю, что тебе лучше остаться.

Затем Дэллас вновь повернулся к Брюсу:

– До скорой встречи, мой король!

Брюс усмехнулся:

– До встречи, лорд Ская.

Кто-то вложил в руку Дэлласа поводья, и он увидел, что Дункан уже помог Изабель взобраться на лошадь. Дэллас вскочил на круп позади жены, и в сопровождении Дункана они поскакали прочь, подальше от места бойни.

Ночные тени сменились бледными лучами рассвета, когда они остановились передохнуть. Изабель соскочила с коня, рука нащупала засохшие сгустки крови на ее платье. Нет, это не ее кровь. Она взглянула на Дэлласа, который согнулся, прильнув к шее коня. Ярко-красное пятно расползлось по его тунике.

– Ты истекаешь кровью, мой лорд.

Дернув бровью, он попытался отшутиться:

– Это всего лишь царапина.

– Мне так не кажется, – сказала она и показала на пятно. – Весь бок в крови.

Он хотел передернуть плечом, но гримаса боли исказила его лицо. Дэллас отвернулся:

– Следствие короткой стычки с парочкой-тройкой англичан. Пустяки.

– Дэллас, – сказал Дункан. – Прекрати. Позволь ей осмотреть рану. Да и лошадь должна отдохнуть. Пока поблизости не видно никаких англичан.

– Наверняка, они преследуют Брюса, движутся на восток, в сторону моря.

Дэллас посмотрел вниз – на верхушки сосен у подножья холма. Где-то далеко на солнце серебрились воды фьорда. Изабель проследила за его взглядом, и сердце ее сжалось.

Красота природы в любой момент может обернуться смертью, разрушением. Думает ли сейчас Дэллас о том, что шотландцы разбиты, и, возможно, война для них проиграна?

Но все это сейчас не имело для нее значения: она смотрела на бледное лицо Дэлласа, на лихорадочный блеск в его глазах. Он с трудом соскочил с лошади.

– Тебе необходимо лечь, мой лорд.

К ее удивлению, он послушался и почти упал на землю с приглушенным стоном.

Изабель бросила быстрый встревоженный взгляд на Дункана и опустилась рядом с мужем на колени. Завернутый в плащ, он лежал на спине, упираясь плечом о поваленный ствол.

Дункан присел рядом с братом, неуклюже пытаясь устроить его поудобнее. Дэллас посмотрел на обоих помутившимся взглядом.

– Займись лошадьми, Дункан, а раны предоставь более нежным рукам.

Дункан порывисто встал, пошел к лошадям. Изабель внимательно осмотрела окровавленную тунику Дэлласа.

– Не было необходимости быть столь резким, Дункан только хотел помочь тебе, лорд.

С тревогой Изабель исследовала рану в боку.

– Я знаю, – прошептал Дэллас и закрыл глаза. Щеки горели лихорадочным румянцем. Линии рта выдавали страдание.

– Мы можем оставаться здесь не более получаса, Изабель. Если хочешь помочь мне, то займись раной, и чем быстрее, тем лучше. Упреки лучше оставить на будущее.

Сморщившись от напряжения, Изабель начала потихоньку отрывать край туники, присохшей к ране.

Следовало бы смочить ткань, но у них только фляжка с вином, да и вина совсем немного.

– Я должна это снять, – пояснила она, глядя в его лицо.

Дэллас закрыл глаза, губы его были сжаты от боли.

– Поступай, как считаешь нужным.

Изабель глубоко вздохнула и снова начала осторожно отделять материю от кровоточащей плоти. Она старалась сделать это как можно быстрее.

Из раны вновь полилась кровь. К счастью, она по-прежнему была яркой: темный цвет мог означать заражение.

От напряжения на лбу Изабель выступил пот, но она все же удалила все присохшие к ране лоскуты материи. Потом она пошла к лошадям, чтобы принести вино. Дункан тихо спросил ее о состоянии брата. Изабель попыталась улыбнуться.

– Лучше, чем можно было ожидать. Рану давно следовало обработать. Ему везет. Так удачлив бывает один из десяти.

Дункан кивнул.

– А таким здоровьем едва ли может похвастаться каждый двадцатый.

Изабель вернулась к Дэлласу.

– Это должно помочь, мой лорд. – Вино тонкой струйкой потекло на зияющую рану.

Лицо Дэлласа вздрогнуло. Глаза приоткрылись.

– Ты хочешь убить меня? – пробормотал он, морщась от боли.

Но Изабель не обратила внимания на его слова.

– Вино очистит рану, однако нужно найти воды, – вздохнула она и разорвала на бинты одну из своих нижних юбок. Перевязала рану, с тревогой следя за выражением его бледного, как мел, лица.

– Тебе необходимо отдохнуть, мой лорд.

– Сейчас не время для отдыха. – Под глазами Дэлласа обозначились темные круги.

– А вдруг начнется лихорадка? Ведь ты не сможешь тогда ни ехать, ни сидеть в седле.

Дэллас протянул руку, мягко коснулся ее волос, затем тихо сказал:

– Нельзя рисковать, Изабель. Мы не имеем права медлить.

В ее голосе прозвучали напряженные ноты.

– Такое впечатление, что ты хочешь умереть, ибо делаешь все, чтобы это произошло.

– Я не умру. Не сейчас. Так много дел, я нужен Брюсу.

Изабель сердито передернула плечами.

– Очень хорошо. По крайней мере, позволь мне перевести дух, прежде чем мы продолжим путь.

Дэллас медленно кивнул. Казалось, ему все труднее говорить.

– Да… но… недолго. Ресницы его были полуопущены. Она протянула ему флягу, поднесла к губам.

– Выпей немного, это придаст тебе сил, мой лорд.

Вино принесло ему облегчение. Изабель тихо присела рядом. Она не осмеливалась ничего сказать, боялась пошевелиться, зная, что он вновь начнет требовать, чтобы они продолжили путь. Когда подошел Дункан, она едва заметно покачала головой, на что юноша молча кивнул и улыбнулся ей прежде, чем прилечь на землю неподалеку от лошадей.

Они оставались в лощине до тех пор, пока солнце не достигло зенита. Ослепительные лучи проникли сквозь деревья, упали на лицо Дэлласа. Изабель мгновенно проснулась, когда почувствовала, что раненый зашевелился. Она встала и потрясла за плечо Дункана. Тот тут же встрепенулся и потянулся за мечом.

– Не волнуйся, – тихо сказала Изабель. – Все в порядке. Дэллас зашевелился. Он скоро проснется. Дункан провел рукой по волосам.

– Да, и начнет рычать на нас за то, что мы позволили ему уснуть.

– Скорее всего, так и будет, зато он хотя бы немного отдохнул.

Дункан усмехнулся:

– Ты все можешь, Изабель Макдугалл. Даже украдешь хлеб у самого Сатаны, если это понадобится.

– Если будет нужно, – улыбнулась Изабель, глядя на Дэлласа, рука которого беспокойно задвигалась по траве. – Он собирается отослать меня, Дункан?

Дункан нахмурился, неуютно заворочался на своей постели из опавших листьев.

– У него нет другого выхода.

– Как и у меня. Брюс же хотел отослать женщин в Уэстер Росс, но там мне не нашлось места.

– Теперь, когда граф Росс сделал свой выбор, нам придется прятаться в горах.

Изабель вздохнула, нетерпеливым жестом откинула волосы.

– Да. Но как долго? Мы ведь не можем надеяться, что останемся здесь на всю зиму, Брюсу негде укрыться. Он должен либо покинуть Шотландию, либо воевать. И я думаю, он предпочтет второе.

– Да, полагаю, он пойдет на юг, чтобы собрать побольше людей.

– И отправится к вашему отцу. Дункан какое-то мгновение не говоря ни слова смотрел на нее, затем усмехнулся:

– Ты умна, Изабель.

– Думаю, что мне хватит ума убедить Дэлласа в том, что я должна быть рядом с ним по дороге на юг.

– Ты не хочешь, чтобы он тебя где-нибудь оставил?

– Нет, не хочу.

– Если он решит, что тебе лучше остаться, я отвезу тебя в Лагерь Найла, а затем в Донан. Это будет не так уж плохо, Изабель Макдугалл.

– Макдональд!

Дункан изумленно посмотрел на нее – она отвернулась. Затем сказала тихо:

– Я сейчас ощущаю себя больше представительницей рода Макдональдов, чем своего собственного, Никогда не думала, что когда-нибудь это случится.

– Брюс в Абердине? – спросил Дэллас и поднял бровь в ожидании ответа.

В голосе Джеми была заметна печаль.

– Кажется. Ходят слухи, что он отбыл в Норвегию, пока мы сидим здесь в горах без еды и убежища.

– Нет! – воскликнул Дункан, глядя на братьев в упор. – Брюс не может оставить нас.

– Прошли недели, а что сделали мы? Только и знаем, что прячемся в этих чертовых горах, как дикие кошки. Как-то это не по-мужски… – с раздражением и гневом отозвался Джеми.

– Может быть, ты уже перестал чувствовать себя мужчиной? – сказал Дункан со злостью, которой ранее Дэллас не замечал в нем.

– Дункан, – мягко сказал он, – не кипятись. Джеми просто вслух сказал то, что думает. Он же не предал нашего короля. Ведь так, Джеми?

Дэллас обернулся к Джеми, который уставился на огонь и не сразу поднял глаза.

– Нет, не предал. Но дело начинает казаться безнадежным.

– Брюс многих потерял. Говорят, англичане повесили Кристофера Сетона и еще дюжину друзей Брюса.

– Это тяжелый удар. Принц Уэльский встретился с Пемброком, они образовали союз против нас. Брюс не сможет победить с такими силами. Не знаю, что он собирается предпринять.

Дэллас замолчал. Затем раздался угрюмый голос Дункана:

– Мы должны отправиться к Найлу. Или в Скайский замок. Мы не можем больше оставаться здесь, Дэллас. Здесь нет пищи для детей и женщин, здесь небезопасно.

Дэллас глянул туда, где у костра в одиночестве сидела Изабель. Дункан перехватил его взгляд, приблизился к нему и мягко сказал:

– Ей все известно. Она сама говорила, что Брюсу некуда идти, негде укрыться. Но она также уверена, что он вновь будет сражаться во имя свободы Шотландии. – Лицо Дункана светилось доверием и восхищением. Юноша заметно похудел после нескольких недель, проведенных в горах. Но в глазах его горела вера.

Дэллас слабо улыбнулся.

– Да, приятель. Я тоже уверен, Брюс не бросит нас.

Не обращая внимания на недовольное ворчание Джеми, Дэллас казался веселым. Резкая боль пронзила тело. Рана в боку еще не зажила, хотя потихоньку затягивалась, благодаря усилиям Изабель.

Дэллас быстрым шагом направился к костру. Он замедлил шаг, прежде чем войти в освещенное пространство. Изабель все еще не замечала его, и он почувствовал, как сжалось его сердце. Разве он может так рисковать ею? Король Эдуард объявил жен всех своих врагов вне закона. Никакого снисхождения ждать не приходилось. Если Изабель попадется в палы англичан, ей предстоит пройти через пытки, насилие, смерть.

Комок подступил к его горлу.

– Изабель, – позвал он, приблизившись и возвышаясь над ней.

Она подняла глаза и слабо улыбнулась.

– Мне нужно поговорить с тобой.

Она подвинулась, чтобы он тоже мог сесть на одеяло. Свет костра придавал ее лицу красноватый оттенок. Дэллас отчетливо видел, как она похудела. Глаза стали больше, темнее, щеки запали.

Дэллас почувствовал вину.

– Послушай меня, милая.

– Слушаю, Дэллас.

Брови ее изящно изогнулись в ожидании. Дэллас отвернулся от ее внимательного взгляда.

Как мог он все это допустить? Почему она до сих пор смотрит на него, как на героя, на блестящего рыцаря, когда известно, что именно его безрассудство – причина нависшей над ней угрозы?

Нет, отец прав, когда говорит, что Дэлласа нередко ведет дьявол. Вот и сейчас ему показалось, что рука зла коснулась его, послышался насмешливый хохот.

И более резко, чем ему хотелось, Дэллас проговорил:

– Ты – наследница Макдугаллов. Твой род в чести у короля Эдуарда.

На ее лице появилось удивление.

– Да, мой лорд, я это знаю.

Дэллас глубоко вздохнул и отвернулся. Как он может быть таким грубым, ведь Изабель была так предана ему все эти последние недели. Хотя время было нелегкое – они скрывались в лесу от английский солдат. Дэллас вдруг осознал, что их брак стал прочнее. Изабель безропотно переносила трудности, чаще думала о нем, а не о себе.

И вновь чувство вины захлестнуло его. Вины и любви. Если бы он не был так эгоистичен, Изабель была бы в полной безопасности, вместе со своей семьей, а не пряталась бы в этих горах. Объявленная вне закона, преступница. И смотрит на него глазами, полными любви. Дэлласу было больно встречаться с ней взглядом: впереди будущее – полное тревог. А, возможно, у них и нет никакого будущего.

Остается только один выход… Он должен объявить их брак незаконным и отослать ее домой. Это ужасно, но все же лучше, чем увидеть ее мертвой или плененной англичанами.

– Изабель, дорогая, последние недели между мной и тобой воцарился мир. Я так рад этому.

– Я тоже, мой лорд.

Улыбка пробежала по его губам.

– Ты произносишь «мой лорд», как будто мы едва знакомы, хотя я знаю тебя настолько, насколько может мужчина знать женщину…

Краска залила ее щеки.

– Я только выражаю то уважение, которое чувствую по отношению к тебе.

– Знаю, – он нежно коснулся ладонью ее щеки. – Знаю. И именно это заставляет меня подумать о тебе, о твоей безопасности. Ты так доверяешь мне.

Он глубоко вздохнул. Неожиданное беспокойство в глубине ее глаз подсказало ему, что она догадывается о том, что он хочет сказать.

– Изабель, как моя жена, ты объявлена преступницей, и, следовательно, тебя ждет все то, что может ждать тех, кто нарушил английские законы. Мне хочется, чтобы ты была в безопасности. Я отошлю тебя к твоей семье.

Она посмотрела на него. Дэллас беззвучно застонал про себя. Нет, быстро она не сдастся, да он и не ожидал.

В глазах ее вспыхнул гнев:

– Итак, ты считаешь, что Брюс бежал в Норвегию и бросил преданных ему людей, не так ли?

Пораженный Дэллас отрицательно покачал головой, но она не подумала дать ему вымолвить хотя бы слово.

– Ты рассуждаешь о преданности, чести, долге, смерти, Дэллас Макдональд, делая вид, что веришь во все это, а сам усомнился в своем короле после первой опасности! – ее губы изогнулись. – Очень благородно!

Задетый за живое, Дэллас свирепо прорычал:

– Я делаю это ради твоей безопасности, Изабель. Неужели тебе не хватает здравого смысла, чтобы самой все понять?

– Я вижу только, что ты в отчаянии. Что ты теряешь веру в Брюса, – она нагнулась к его лицу, глаза горели огнем. – Вижу, что ты теряешь веру в себя.

Дэллас вскочил. Она права. Она произнесла вслух то, о чем он страшился даже подумать. Сколько ночей он провел без сна, размышляя о том, сумеют ли братья и он покинуть горы живыми? Если не смогут, то их схватят и обрекут на медленную смерть англичане, как Вильяма Уоллеса.

– Черт побери!

Его голос стал приглушенным, низким.

– Я не боюсь смерти, Изабель Макдугалл.

– Не сомневаюсь, но ты не должен сейчас терять веру! Твои братья должны тоже сделать свой выбор. Я сделала. Я остаюсь с тобой. Я верю в Брюса!

– Странный оборот. Когда-то ты Брюса ненавидела.

Дэллас не смог удержаться, чтобы не коснуться черной волны ее шелковистых волос, спадающих на грудь.

– Да. Когда-то я и тебя ненавидела. Но ненависть прошла. Англичане охотятся за мной так же, как и за тобой и за другими горцами. Я ненавижу приверженцев Эдуарда после того, что они наделали, после того как подобно разбойникам, они нападают и убивают ночью.

Они встретились глазами. В его взгляде промелькнула надежда, но тут же пропала, когда реальность напомнила ему о том, что ее вера может дорого ей обойтись. Он не должен ею рисковать. Это он виноват в том, что она здесь. Дэллас отпустил прядь ее волос, сделал шаг назад.

– Я похитил тебя против твоей воли, Изабель, и, похоже, собираюсь вернуть тебя семье тоже без твоего на то желания. И я сделаю это. Может быть, будет: даже лучше, если ты вернешься такой, какой и была – испытывающей ко мне ненависть, испытывающей ненависть к Роберту Брюсу…

Ее бровь изогнулась в усмешке:

– Как? Полагаешь, моя семья будет рада меня видеть? Я должна буду рассказать, что ты избил меня до смерти, прежде чем я пошла с тобой к алтарю? – Он стоял совсем рядом, он чувствовал тепло ее тела. – Я должна буду сказать, что ты принудил меня лечь с тобой в постель?

Он содрогнулся. Воспоминания о ней заставляли его проводить бессонные ночи, и как жаждал он любить ее вновь и вновь, невзирая на множество спящих вокруг тел! Дэллас сжал зубы.

– Да, моя прелесть. Если это поможет убедить твою семью в твоей невиновности, скажи им все, что сочтешь нужным.

Что-то вспыхнуло в ее глазах. Она тихо спросила:

– И ты хочешь отказаться от наших свадебных обещаний, Дэллас Макдональд?

Он казался натянутым, как стальная струна.

– Да. Возвращайся к своему роду. Отрекись от меня. Твоя семья защитит тебя от Эдуарда.

– А если я откажусь вернуться? Холодок пробежал по телу Дэлласа, в горле его застрял ком. Он с трудом проговорил:

– Тогда ты больше мне не жена. Если ты останешься с нами, ты просто одна из тех женщин, которые следуют за боевым отрядом. И больше никто.

Ее лицо смертельно побледнело, подбородок вздернулся – какой знакомый жест! Нет, она не стала спорить с ним, умолять.

Несмотря на охватившее его отчаяние, Дэллас ощутил волну восхищения ею. Да, Изабель Макдугалл могла бы стать достойным воином.

Изабель споткнулась, чуть было не распластавшись на каменном склоне. Никто не остановился, чтобы ей помочь. Поток людей безостановочно шел вперед. Она застонала.

Роберт Брюс прислал сообщение о том, что вдет на юг. Почти пять сотен рассеянных в лесах сторонников шотландского короля устремились на соединение с ним.

Верный своему слову, Дэллас не разговаривал с Изабель с тех пор, как приказал ей вернуться домой. Ее отказ подчиниться разъярил его. Теперь только Дункан разговаривал с ней. Остальные, увидев, что Дэллас не общается с женой, тоже перестали обращать на нее внимание.

Последнее ее не задевало. Она почти не знала этих людей, однако поведение Дэлласа ранило ощутимо.

– Давай остановимся здесь, Изабель, – предложил Дункан. – Уже вечер.

Разожгли костры. Дункан ненадолго отошел куда-то и вернулся е чашкой теплого бульона. Сидя на земле, она устало подняла руки и взяла у него чашку.

– Спасибо, Дункан!

Он присел на корточки, устремил взгляд вдаль, где в лучах заходящего солнца золотилась вода.

– Как называется это озеро?

Подобие улыбки пробежало по ее губам.

– Это южная часть озера, которое называется Тай. В детстве я однажды здесь купалась.

Легкий ветер ворошил ее волосы, в лучах солнца она выглядела более уставшей.

За последние несколько месяцев у Дункана под глазами появились черные круги, он казался старше, взрослее.

– Твои земли здесь, неподалеку, Изабель?

Она кивнула. Солнечные зайчики прыгали по воде. Как легко она могла бы сейчас уйти, вернуться домой. Стоит только войску Макдугаллов напасть на людей Брюса с востока, ей достаточно помахать платком с цветами Макдугаллов, и ее бы спасли.

– Да, – она показала вдаль. – Вот там, сразу за озером Тайндрум. Дальше по прямой – Дунстаффнаге, замок отца и брата.

– Ты должно быть скучаешь по своей семье.

– Конечно. Особенно по Иану. В детстве я редко видела мать, Она жила в Галловее. Макдугаллы суровые люди. Это хорошо, что я жила с отцом, – улыбка пробежала по ее губам. – Хотя ему было мало пользы от дочери, он хотел иметь сильных сыновей.

Дункан растянулся на траве, слегка нахмурившись. Он сорвал травинку, начал ее жевать.

– Значит, у тебя всего один брат? Изабель пожала плечами.

– Род моей матери больше уважал англичан, чем Макдугаллов. Говорят, она не любила моего отца. Их брак был заключен ради союза между двумя родами. Поскольку у нее были свои владения, мать предпочитала одиночество в Галловее шуму и ссорам Макдугаллов в Аргилле.

Изабель нагнулась, чтобы развязать ботинок, затем размяла затекшую ногу.

Погруженный в свои мысли, Дункан смотрел на воду. Некоторое время спустя он начал что-то напевать, потом мелодия стала чуть громче, чистые звуки поплыли над поблескивающей гладью воды. Изабель улыбалась, пока он пел. Закончив. Дункан взглянул на нее.

– Чудесная песня, – похвалила Изабель.

Дункан радостно улыбнулся.

– Раньше мы с Дэлласом часто пели. Правда, когда он выпивал чуть больше, чем нужно, то мог позволить себе что-то, не предназначенное для ушей леди.

– Представляю. Ваша мать, должно быть, была в ужасе.

Дункан посмотрел в землю.

– Наша мать умерла во время родов. Она дала мне жизнь и умерла. Мне говорили, что она была настоящей леди. Она родила нашему отцу пятерых сыновей.

– Я не знала. Помню, только однажды я слышала о ней от своего отца. Он сказал, что она была достойной женщиной, что он всегда восхищался ею.

– Правда? А мой отец утверждал, что у меня и у Дэлласа ее глаза. Иногда, выпив вина, он говаривал, что у нас глаза под цвет вереска и неба – такие же, как у нашей матери.

– Вереск и небо… Ваш отец очень ее любил.

– Да.

Дункан вынул изо рта травинку, приподнялся, обхватил руками Колени.

– Дэллас ее помнит. Один я не помню.

При втором упоминании имени Дэлласа Изабель замолчала. К горлу подкатил комок. Боль и гнев. Гнев и боль. Похоже, Дункан уловил ее состояние: он бросил на нее быстрый сочувственный взгляд.

– Я пытался на него повлиять. Бессмысленно. Он упрям, как осел, хочет оставить тебя в Агрилле до того, как мы достигнем побережья.

Пораженная, Изабель посмотрела на Дункана.

– Он тебе сказал?

– Да, и он прибьет меня, если узнает, что я разболтал. Ты не должна думать, что безразлична ему. Этот чертов упрямец считает, что не сможет с тобой расстаться, если ты не будешь чувствовать к нему ненависти.

Печаль в голосе Дункана смешивалась с иронией. Она слабо улыбнулась:

– Я тоже упряма, как и Дэллас.

Дункан окинул ее восхищенным взглядом. Она отвернулась и посмотрела туда, где находился ее дом.

– Твой брат не понимает, что я не могу встретиться со своим братом для того, чтобы сообщить ему: мой муж оставил меня.

– Так значит гордость заставляет тебя быть с нами? А не любовь к Дэлласу?

– Мне хотелось бы ответить утвердительно, но, честно, говоря, это было бы неправдой.