– У тебя короткая память, Дункан, – огрызнулся Дэллас, все еще не сводя горящего взора с Джеми.

– Боже мой! – Дункан содрогнулся, вспоминая их поход за Мэри Росс. – Но тогда Инверлок не был набит английскими солдатами.

– Тогда там было полно солдат Каммингза и Макдугалла…

Дэллас отступил еще шаг назад, глаза его оставались холодными.

– Ты считаешь меня идиотом, который не понимает, что в случае неудачи похищения Изабель рискует жизнью. Я полагал, ты лучше меня знаешь!

Дункан нахмурился.

– У тебя есть план?

– Разумеется, если вы оба дадите мне время познакомить вас с ним.

– Изложи свой план, – после некоторых колебаний неохотно попросил Джеми.

Дэллас приказал принести еще вина. Когда бокалы были наполнены, и братья вновь разместились у огня, Дэллас низко склонился к ним.

– Если бы Каммингз узнал, что я поблизости, он упрятал бы Изабель как можно дальше. Или хуже того…

– Ходят слухи, что Иан Макдугалл побывал в Инверлоке и виделся со своей сестрой, – заметил Джеми многозначительно.

– Разумеется, он поинтересовался, каково положение его сестры.

– Надо думать, – поднял бровь Дэллас. – Но поскольку в руках Каммингза жена Иана и сестра, разве он мог бросить ему вызов, не рискуя ими? Конечно, нет.

– Верно, – согласился Джеми. – Стоило только Каммингзу позвать своих людей, и Макдугалл был бы также схвачен. Однако все это нисколько не разубеждает меня в том, что попытка чрезвычайно опасна.

– Джеми! – воскликнул Дэллас и схватил брата за руку. – Если бы твою жену держали в клетке в Инверлоке, уверен, что ты бы сравнял замок с землей, чтобы только освободить ее.

Какое-то мгновение Джеми молчал, потом он передернул плечами.

– Да. Я бы так и сделал. И, возможно, погиб бы при этом.

– Но я знаю, – сказал Дэллас, – как освободить Изабель, не разрушая замок и не тревожа Каммингза.

– Вот как? – выпалил Дункан. – Это похоже на него, Джеми. Я был с ним, когда он в первый раз захватил Изабель.

Заметив решительность в глазах Дэлласа, Дункан передвинулся на край стула.

– И клянусь богом, я буду рядом, когда он захватит ее на этот раз.

– Нет, – внезапно сказал Дэллас. Челюсти Дункана свело от ярости.

– Я не тот парень, которому диктуют, Дэллас Макдональд, и я иду с тобой спасать Изабель.

Дэллас посмотрел на него, но Дункан не отвел глаз. Так они смотрели друг на друга до тех пор, пока напряжение не стало таким опасным, что даже Джеми не выдержал.

– Правда, вы как два кота, готовые вцепиться друг в друга, – сказал он. – Прекратите, пока я не вылил на вас обоих ведро воды.

После этих слов Дэллас несколько смягчился, затем, соглашаясь, кивнул. Дункан ухмыльнулся:

– Ты не пожалеешь об этом, Дэллас. Джеми взглянул сначала на одного, потом на другого, затем решительно тряхнул головой.

– Как бы ни пришлось потом пожалеть, но если я не пойду, я так и не узнаю, как все это будет проделано.

Дэллас, улыбаясь, еще раз кивнул и поднял свой бокал.

– За Макдональдов!

Они продолжали пить, в то время как за окнами неистовствовал февральский ветер, заставляя пламя в камине плясать.

Ров, окружающий подножие Инверлокского замка, был покрыт льдом. Северный ветер трепал ветви деревьев и, обледенелые, они бились друг о друга, как кости скелета. Луна бросала на снег бледный отсвет.

Дэллас тронул затянутой в перчатку рукой шершавую кору дерева и прищурился, чтобы получше разглядеть темный силуэт замка.

Джеми и Дункан двигались за ним, увязая в покрытом коркой льда насте, и Дэллас внезапно вспомнил, как он приходил в Инверлок в последний раз. Он помрачнел при мысли о том, что судьба, должно быть, смеется над ним. Тогда, также в зимнюю ночь, он пришел, чтобы отомстить женщине, которая осмелилась выйти замуж за другого. Теперь он здесь, чтобы спасти женщину, которая вышла не за того, с кем была обручена.

Разве его желание отомстить Мэри Росс не определило судьбу Изабель? Говорят, что каждый поступок в жизни человека всегда имеет последствия и не проходит безнаказанно. Добро за добро. Зло за зло. Справедливость должна вершиться беспристрастно.

Он вздрогнул:

– Мы остановились, чтобы всю ночь любоваться на эти чертовы стены? – спросил в нетерпении Джеми, и Дэллас обернулся, чтобы улыбнуться ему.

– Для человека, который вовсе не хотел идти, ты слишком торопишься в замок.

– Да, – подтвердил Джеми, потирая руки в перчатках.

– Чем дальше я от Макдугаллов и Каммингзов, тем я счастливее. Если, конечно, они не на острие моего меча.

– Скоро, Джеми!

Дэллас посмотрел в сторону замка.

– Ты подождешь моего сигнала?

– Считаешь меня новичком? Я знаю, что делать.

– Тогда пошли, Дункан. Темнеет, – он положил руку на плечо Дункана, когда тот с готовностью вышел вперед. – Запомни, брат, если меня схватят, и я не смогу пробиться, ты должен вернуться. Я не хочу рисковать тобой.

Глаза Дункана вспыхнули:

– Я пойду на все, чтобы спасти Изабель, но не думай, что я тебя оставлю на милость Каммингзу… Дункан выдержал пристальный взгляд Дэлласа.

– Что толку от моего участия, если я брошу тех, кого больше всего люблю?

Светло-голубые глаза Дункана горели огнем, и Дэлласу ничего не оставалось, как покориться. Взяв его за подбородок, он улыбнулся.

– Будь уверен, я поступлю столь же благородно, если схватят тебя. Джеми проворчал:

– Очень впечатляющая речь, но время вдет, и мне приходится стоять на холоде, пока вы оба произносите монологи, как актеры на сцене.

Снегопад все усиливался. Дэллас и Дункан заскользили по склону, плотно завернувшись в свои плащи с капюшонами. Оба тащили на спинах по вязанке хвороста. В прошлый раз это помогло, и Дэллас полагал, что нет смысла и сейчас от этого отказываться.

Только один полусонный страж стоял у задних ворот. Он лишь удостоверился, что у них нет оружия, затем махнул, чтобы они входили. Факелы слабо мерцали на ветру, который несся вдоль каменных стен. Когда путники подошли к внутренним дверям, они обнаружили, что те закрыты на ночь.

– Что будем теперь делать? – шепнул Дункан. – Если мы не попадем внутрь…

– Пойдем сюда, – повернулся Дэллас к пологим ступеням, которыми пользовались солдаты. Лестница была наполовину скрыта в стене. Сапоги громко стучали по ледяным ступеням, один раз Дункан оступился и едва не упал вниз.

Дэллас быстро подхватил брата за капюшон плаща, но ему помешала вязанка хвороста на спине Дункана. Юноша застонал от боли, ударившись коленями о каменную лестницу, а хворост съехал набок. Дэллас не дал ему упасть и держал, пока Дункан не выпрямился. Что-то едва слышно пробормотав, Дункан поправил ношу. Глаза его встревоженно блестели.

– Никто не слышал? Дэллас качнул головой:

– Нет. Все еще спят, кроме охраны наверху. На лице Дункана мелькнула улыбка.

– Вот досада! А я надеялся воспользоваться мечами, которые мы спрятали в вязанки.

– Успокойся. Мы еще не дома.

Дэллас повернулся спиной I? лестнице и, когда они достигли второй площадки, притянул Дункана к себе. Они спустились в темный проход. В воздухе стоял едкий запах догоравших факелов. Их окружали тени и тишина, каблуки громко стучали по каменному полу.

– Куда же идти? – прошептал Дункан, когда они остановились на пересечении коридоров.

Дэллас огляделся и вспомнил, где находились помещения для женщин. Он молча указал направление, и они начали спуск. С противоположной стороны доносились слабые голоса. Видимо, чтобы не уснуть на посту, стражники развлекали себя разговорами. Еще один поворот, потом другой, и Дэллас заколебался. Перед ними зиял пустой коридор, освещенный всего лишь одним факелом, который шипел и трещал. Его это насторожило. Никого не было в холлах, хотя здесь должны быть часовые. Неужели Дэвид Каммингз считал замок настолько защищенным? Это казалось странным, тем более во время войны.

– Не нравится мне это, – пробормотал Дункан, как бы угадав мысли брата.

– Давай передвигаться как можно тише.

Дэллас надеялся найти Изабель запертой в комнате или все еще заключенной в клетке, которую на ночь заносили внутрь. Но двери были незаперты, и стражи не было в первых двух комнатах, куда они заглянули. Это вызвало у них суеверное чувство. Показалось дурным предзнаменованием. Дэллас остановился в полутемном коридоре.

Слабый свет просачивался через приоткрытую дверь. Он снял со спины свою ношу и, отбросив ветви и сучья, вытащил из вязанки меч.

Дункан сделал то же самое. Затем Дэллас подошел к двери и широко распахнул ее. Ржавые петли громко заскрипели. В комнате не было ни факела, ни камина. Свет шел только от открытого окна, и при ярком свете луны он различил фигуру на кровати в углу. Рука, схватившаяся было за кинжал, тут же опустилась.

– Господи Иисусе, – произнес рядом с ним Дункан и бросился вперед.

Дэллас остановил его, протянув руку.

– Нет. Погоди.

– Да нет здесь никакой ловушки! – воскликнул Дункан. – Разве ты не узнаешь Мэри Росс?

Застыв от удивления, Дэллас уставился на Дункана, который пробежал по комнате и стал на колени у постели. Дэллас не узнал бы ее, даже если бы ее тело не расплылось из-за беременности.

Тени скрывали дальнюю стену, и холодный сквозняк доносил в комнату запах стоялой воды. Ветхий ковер, висящий у алькова, колыхался от ветра.

Он огляделся. С мечом в руке Дэллас пересек спальню, откинул ковер и застыл от ужаса. Лунный свет отбрасывал решетчатые тени на пол, просвечивая сквозь деревянные брусья клетки. Внутри клетки находилась бесформенная, закутанная в плащ фигурка.

Какое-то мгновение Дэллас стоял, весь похолодев, не веря своим глазам. Затем он услышал слабый стон. Этот тихий звук потряс его, и он бросился к клетке, вложив меч в ножны. Он опустился на колени, и меч его звякнул о пол.

– Изабель? Это ты, милая? О, боже, боже…

Он лихорадочно начал возиться с замком, закрывающим клетку, одновременно молясь и изрыгая проклятия. Возле его лица образовалось холодное облачко.

Морозило. Окно было открыто, а в комнате не горел огонь. Дэллас сразу же заметил, что у Изабель не было даже одеяла. Теперь он понял, почему не было стражников. Хотя Каммингз не осмеливался собственноручно убить женщин благородного происхождения, но он без угрызений совести оставил их умирать. Стражники только стали бы лишними свидетелями его злодеяния.

– Дэллас, – сказал Дункан, подходя к нему сзади, – торопись.

– Да, – пробормотал Дэллас. – Я должен ее освободить.

Дункан опустился на колени, сердце его сжалось, когда он заглянул в клетку. Изабель лежала, не шевелясь.

– Она жива? – спросил юноша. Дэллас кивнул:

– Кажется.

Он нажал на замок, который наконец поддался.

Изабель, по всей видимости, ничего не ощутила, когда он дотянулся до нее и вытащил из клетки. Она была легкая, как ребенок… Крепко прижимая ее к груди, Дэллас встал и повернулся.

Дункан поднялся и положил руку ему на плечо.

– Мы должны взять с собой и Мэри, Дэллас.

– Мэри?

– Да, – повторил Дункан и обернулся к кровати, где лежала, вся дрожа, Мэри Росс.

– Она сойдет с ума, если мы ее бросим.

– Мне это безразлично. Она жена Макдугалла.

– Дэллас, – сказал Дункан, и еще сильнее сжал его плечо, – я ее здесь не оставлю. Я… У меня перед ней долг чести, так как именно я тогда способствовал ее встрече с Ианом Макдугаллом, отчего началась вражда между вами. Мэри – мой друг.

– Но не мой! – отрезал Дэллас.

– Даже если и так. Чего ты хочешь? Увидеть ее мертвой?

Вспомнив об опасности, Дэллас покачал головой.

– Нет, но если она не сможет ехать верхом, Дункан, мы не имеем права рисковать.

– Она сказала, что сможет ехать. Я спросил ее.

Дэллас посмотрел в сторону кровати. Мэри Росс сидела, как будто чувствуя, что они решают ее судьбу. Она опустила ноги на пол. Волосы ее спадали на лицо спутавшимися прядями и покрывали плечи. Он увидел, что она босая, поджимает пальцы над холодным каменным полом.

– Я поеду верхом с вами, – сказала она неожиданно громко, поддерживая живот рукой. – Я выдержу столько, сколько нужно, чтобы спасти моего ребенка.

Дэллас крепко обнял жену, она тихо застонала.

Изабель казалась горячей, хотя ее кожа окоченела от холода. Ее надо как можно скорее уложить в теплую постель, увезти из Инверлока.

– Хорошо, – бросил он через плечо, направляясь к двери. – Возьми с собой Мэри, Дункан.

Ей снова снился тот же сон. Он всегда приносил ей успокоение. Тяжело было только просыпаться и возвращаться обратно в реальность.

Сны отличались один от другого, но этот более других походил на правду. Раньше она слышала голос Дэлласа, видела его лицо, ощущала его любовь, обволакивающую ее, как теплое одеяло. А сейчас она могла бы поклясться, что чувствует, как его руки касаются ее, могла бы поклясться, что различает запах сырой шерсти его плаща и слышит, что он уговаривает ее молчать. Потом вокруг, укутав ее всю, обернулось что-то мягкое, теплое и слабо пахнущее деревом и влажными листьями. Она почувствовала неожиданную легкость.

Ощущение тревоги разрушило иллюзию безопасности, которая обычно сопровождала ее сны, и ей захотелось вырваться.

– Спокойно, милая, – дошел до нее тихий шепот, похожий на шепот Дэлласа.

Она нахмурилась, но глаза ее были закрыты. Если она откроет глаза, он исчезнет в тумане, как всегда. Нет, нет, еще хотя бы несколько минут сна, чтобы он длился чуть дольше…

Неожиданный толчок остановил ее дыхание, словно внутри что-то оборвалось, Ее охватила паника, и она открыла глаза. Окружающий мир был серый, со слабыми проблесками света. Она попыталась закричать, но из ее пересохшего горла вырвался лишь хрип.

– Изабель, ты не должна сопротивляться, – сказал Дэллас, и на этот раз она поняла, что это не сон. Он был здесь, он пришел за ней, как обещал. Слезы потекли по ее лицу. Шерсть и кусочки листьев прилипли к щеке.

Она облизала губы и сделала еще одну попытку.

– Дэллас? Это в самом деле ты? Я ничего не вижу…

Он засмеялся.

– Да, милая, это я. Мне пришлось натянуть на твою голову мешок, чтобы спрятать тебя.

Мешок. Конечно. Как она могла забыть, как ее выкрали из Инверлока в прошлый раз? Ликование охватило ее, и она осознала, что он пришел!

– Осторожно, – произнес другой голос, и она узнала Дункана.

– Это ты, Дункан?

– Да, дорогая. Только ничего сейчас не говори. Надо соблюдать тишину. Когда выберемся, мы наговоримся вдоволь.

– Я скучала по тебе, Дункан, – прошептала она, надеясь, что он услышит.

Изабель слышала их шепот и разобрала, что Мэри Рос уверяет, что она сможет идти.

– Я должна, – шептала Мэри, – я не могу рисковать ребенком.

Дункан сказал:

– Она права, Дэллас. Ее нельзя нести в ее состоянии. Мы накроем покрывалом ее голову и плечи, и она будет выглядеть, как служанка.

Мэри горестно рассмеялась:

– Разве я и так не похожа на служанку? Неделями мне не давали приличной одежды и возможности помыться. Если я склоню голову, никто не захочет посмотреть на меня второй раз.

– Хорошо, хорошо, – коротко бросил Дэллас. – Но если мы не поторопимся, все будет напрасно.

Дэллас поднял Изабель. Она старалась не стонать, когда он уперся плечом ей в живот. Его рука придерживала ее, словно обычную ношу. Она слышала звук их шагов по коридору. Слава богу, что она не могла оглядеться. После всего, что ей пришлось пережить, последние минуты в Инверлоке стали бы для нее пыткой.

Прошло несколько длившихся бесконечно минут, а потом Дэллас подал знак остановиться. Он осторожно прислонился спиной к стене, а Изабель снял с плеча и прижал к груди. Она слышала его дыхание, ей очень хотелось спросить, что произошло, но она поняла, что лучше молчать.

Потом они слышали голоса, топот ног, слабое бряцание оружия. Сердце Изабель упало. У нее заболело в груди. Через мгновение Дэллас опустил ее на пол и прислонил к стене.

– Стой, – прошептал он ей в самое ухо, и она почувствовала тепло его дыхания через ткань мешка. Она кивнула в знак того, что поняла и не произнесет ни слова.

Но, боже мой, как было тяжело слышать, что Мэри дрожит возле нее, как лист на ветру, и что до них доносится шарканье сапог по камням. Потом она слышала глухой звук падения, крик боли, проклятье, произнесенное с акцентом. Последовало еще несколько глухих ударов вперемешку с проклятиями, затем наступила тишина.

Изабель ждала. Ей не терпелось спросить Мэри, что случилось, но она не смела ничего произнести, чтобы их не услышали. Когда кто-то дотронулся до нее рукой, она заглушила свой возглас. Получился слабый писк, и Дэллас засмеялся. Он слегка коснулся ее головы и, низко наклонившись, прошептал:

– Храбрая девочка. Там лежат два англичанина, которые, благодарение богу, больше не перережут горло ни одному шотландцу.

Он поднял ее и снова положил себе на плечо. Она почувствовала, что он обернулся.

– Остерегись, Дункан, во дворе их будет больше.

– Да, но это более короткий путь для Мэри. Придется рискнуть.

Изабель прижалась лицом к голове Дэлласа.

– Дэллас, разреши мне идти самой. Так будет лучше.

– Нет, милая, – он прижал ее к себе. – Я хочу нести тебя.

Она не стала возражать. Недели, проведенные в маленькой деревянной клетке, лишили ее сил, а краткая передышка во время встречи с братом не помогла.

Продолжая молчать, она почувствовала, что движения Дэлласа стали быстрее. Она определяла, где они находятся, по звукам, лязганью цепей у ворот и слабому скрипу дерева под ногами. Свежий ветер проникал сквозь мешок, и она ощутила запах стоялой воды.

Ров. Они были на пути к свободе. Во рту у нее пересохло, ее била дрожь уже не от ужаса, а от надежды. Когда Дэллас ускорил шаги, ее телу стало больнее, но она не обращала на это внимания.

– Стой!

Дэллас чертыхнулся, а Дункан пробормотал что-то невнятное. Мэри, плача, читала по-латыни молитву, но Изабель едва слышала ее из-за грохота сапог. Зазвенело оружие. Участилось хриплое дыхание Дэлласа. Изабель показалось, что наступает конец света!

Крики на морозе были особенно резкими, сапоги скрежетали по обледенелому снегу, слышался треск ветвей.

Она задыхалась в мешке, ловя ртом воздух, а потом почувствовала, что падает. Сырой холод проник сквозь мешок.

– Дункан! – раздался голос Дэлласа. – Забирай женщин и уходи!

– Нет! – запротестовал Дункан. – Я не оставлю тебя одного в опасности, клянусь богом!

Изабель села и принялась снимать мешок с лица. В это время послышался звон скрестившихся мечей.

Проклятья и лязг металла раздавались в воздухе. Не помня себя от страха, она выбиралась из мешка и, наконец, сбросила его. Затем глотнула холодного воздуха и дико огляделась вокруг.

При ярком свете луны Изабель увидела под деревьями тени. Она едва не закричала от страха за Дэлласа и Дункана. Их плащи затрудняли движения, и она с ужасом заметила, что четверо солдат медленно одолевают их.

Она рванулась вперед, но упала, руки увязли в снегу. Глядя невидящими глазами на сражающихся, она ухватилась за тонкое дерево, чтобы встать. Пальцы вцепились в жесткую кору, она сумела подняться и окончательно освободиться от мешка.

Когда, спотыкаясь, Изабель двинулась вперед, кто-то схватил ее, и она тихо вскрикнула.

– Не будь дурой, – прозвучал в ее ушах хриплый голос. – Ты только помешаешь, и их могут убить из-за тебя.

Джеми Макдональд толкнул ее в противоположную сторону.

– Иди вместе с Мэри к лошадям.

– Ты поможешь им! – выдохнула Изабель.

Но он уже исчез, перепрыгнув через упавшее дерево и выкрикнув свой боевой клич.

Мэри Росс прижалась к лошади. От животного шел теплый пар, и Изабель тоже в изнеможении обняла лошадь.

– Джеми сказал, чтобы мы мчались на север, – пробормотала Мэри. Ее лицо было изможденным и бледным, глаза потемнели от страха и боли.

– Да, – произнесла Изабель, глубоко вздохнув.

Мэри выглядела так, как будто у нее не было сил двигаться. Изабель тоже чувствовала себя совершенно разбитой, но они должны собраться с силами. Она пристально взглянула на Мэри:

– Мы обе устали и нездоровы, но это наша единственная возможность остаться в живых и быть свободными. Мы должны либо скакать, либо умереть здесь. Понимаешь, Мэри?

Она кивнула, и Изабель, полная отчаянной решимости спастись, собрала все свои силы и снова обратилась к Мэри:

– Вот и отлично. Давай я помогу тебе взобраться на одну из лошадей.

Лошадей было всего четыре. Очевидно, братья не имели в виду Мэри. Изабель помогла ей взобраться в седло, а сама села позади. Она обняла Мэри и взяла поводья, пустив лошадь медленной рысью.

Уже почти рассвело, когда Дэллас нагнал их. Изабель натянула поводья, и Дэллас заметил облегчение в ее глазах. Он понял, как они обе ждали его прибытия. Ветер отвел волосы с лица Изабель, и он увидел, как глубоко запали ее щеки.

– Дэллас!

Он натянул поводья и обнял ее рукой за талию, приподнял и перенес ее на свою лошадь. Затем быстро поцеловал ее в губы, прежде чем заговорил.

– Милая, я уже думал, что потерял тебя.

Она провела рукой по его лицу, пальцы стали теребить светлую бороду.

– Я ждала…

Эти два слова резанули его по сердцу, и он на мгновение закрыл глаза. Потом снова посадил ее позади Мэри и подождал, пока она устроится. Изабель взглянула на него и посмотрела вдаль.

– Где же Джеми и Дункан?

В горле у него застрял комок. Он взял край пледа, притороченного к седлу, набросил ей на плечи.

– Укройтесь этим с Мэри, милая.

Она подхватила плед. Глаза ее округлились.

– Дэллас, где они?

– За мной, – ответил он и сделал паузу. – Дункан ранен.

Изабель всхлипнула, губы ее скривились, но она плотно их сжала.

– Как… насколько серьезно?

Он посмотрел ей в глаза и не мог сдержать боли в голосе.

– Серьезно.

– Боже мой, тогда мы должны…

– Нет. Мы не можем медлить, иначе враги нас настигнут. Я не могу ради одного обречь на смерть всех.

Изабель открыла было рот, чтобы запротестовать, затем замолчала, а он вскочил в седло. Два всадника медленно приближались. Их было видно за деревьями. Джеми держался вблизи Дункана, который был привязан к седлу. Голова его была опущена. Дункан качался в такт шагу лошади. Кровавый след оставался за ним на снегу.

Джеми ничего не сказал, когда под пристальным взглядом Дэлласа они приблизились. Спешившись, Дэллас подошел к юноше и тихо спросил:

– Можешь ли ты ехать дальше, дорогой?

Дункан приподнял голову и уставился на Дэлласа замутненными глазами. Его бледные губы дрогнули, и он сумел кивнуть и прошептать:

– Да.

Дэллас хотел сказать что-то еще, но промолчал. Он взглянул на Джеми, который угрюмо посмотрел на брата, и медленно покачал головой. Ничего не оставалось делать, как ехать дальше в надежде, что Дункан доживет до момента, когда они будут в безопасности.

– Как это произошло? – начала было Изабель, но тут же замолчала, заметив яростный взгляд Джеми.

– Как, миледи? Англичанин ударил его топором по ребрам. Вот как…

– Джеми, – тихо произнес Дэллас, и брат сжал губы и отвернулся.

Только к концу дня Дэллас приказал остановиться, чтобы отдохнуть и оказать помощь Дункану.

Некоторое время Дункан и Джеми ехали за ними, будучи не в состоянии ускорить шаг лошадей. Когда Дэллас подъехал к ним, чтобы сообщить о привале, Джеми посмотрел на него отсутствующим взглядом. Дэллас бросился к Дункану. Его голова покоилась на шее лошади, светлые волосы смешались с темной гривой. Вся упряжь была в крови, но кровь больше не капала на снег. Дэллас медленно дотянулся, чтобы приподнять Дункана.

– Дорогой брат, – сказал Джеми.

– Он не узнает меня?

Хриплый звук, похожий одновременно на смех и рыдание, разорвал холодный воздух.

– Его больше нет в этом мире, Дэллас.

Слова Джеми обрушились на Дэлласа, как удар меча в самое сердце. Дэллас почувствовал горячие слезы, застилавшие глаза. Он бережно положил руку на светловолосую голову брата, пальцы любовно разгладили его волосы.

Не будет больше песен, не будет беспечного смеха. Не будет больше восхищения старшим братом, который повел младшего на смерть.

Дэллас закрыл глаза, рука его непроизвольно сжалась в кулак. Грудь его ныла, горло сжалось, он не мог произнести ни слова. Открыв глаза, он взглянул на мужественного Джеми, отвернулся.

Слезы катились по лицу Джеми Макдональда, хотя лицо его казалось застывшим. Он слепо смотрел вперед и беззвучно плакал.

Дэллас медленно разжал пальцы и поправил шелковистые волосы Дункана, потом накрыл пледом его лицо. Лошадь качнула головой, звякнули цепи, нарушив гнетущее молчание. Дэллас глубоко вздохнул, потом в морозном воздухе прозвучали его слова:

– Повезем Дункана домой!