Это было не совсем так, но Шанти не хотел сейчас спорить.
      Лао Ион пришел сюда из-за Шюта. Правда, за последнее время он многое понял, но для него все же будет горьким разочарованием, если Шюту удастся уйти.
      - Для меня дело, конечно, проще, - сказал Шанти. - Моя задача разгромить лагерь. Мы это сделаем, если даже Шюта там нет. Но тогда ты уже больше не сможешь встретить его.
      Не получив от Лао Иона ответа, Шанти кивнул солдату с рацией на спине и приказал ему связаться со всеми подразделениями, занявшими позиции вокруг Шангри-Ла. Через несколько минут он уже знал, что происшествий больше нигде не было.
      - Подождем, - решил Шанти. - У нас еще есть время.
      Лао Ион пополз рядом с ним к месту, где охраняли пленных. Здесь, в кустах, была небольшая просека. Шанти свернул сигарету. Сделав пару затяжек, он передал сигарету Лао иону. Затем взглянул на небо и нахмурился. Дождь, редкий на рассвете, сейчас вовсе прекратился. Облака становились все светлее - верный признак того, что они рассеятся.
      - Будет солнце, - сказал Шанти.
      Лао Ион посмотрел на друга.
      - Если Шют в Конхьене и ждет там погоды, чтобы вернуться, он, видимо, думает сейчас об отлете.
      - Если Шют прилетит, - быстро решил Шанти, - мы сможем захватить его еще до того, как откроем огонь. Будем, во всяком случае, к этому готовы.
      В это мгновение послышался звук вертолета. Последние облака рассеялись, и земля исходила паром под лучами полуденного солнца. Вертолета еще не было видно, но звук его мотора становился все громче. Шанти и Лао Ион побежали к краю площадки. Здесь они увидели машину, которая, пролетев над верхушками деревьев, пошла на посадку.
      - Я захвачу его врасплох! - крикнул Лао Ион Шанти. - Позаботься о часовых.
      Он подождал, пока вертолет не оказался у самой земли, вышел из кустов и не спеша направился к машине, которая тем временем, несколько раз подпрыгнув, уже села. Винт крутился вхолостую, поднимая с земли фонтаны брызг. Лао Ион видел краем глаза, как насторожились часовые, но, узнав его, опустили автоматы. Шанти медлил. Бойцы наблюдали за его рукой.
      Но рука все еще не поднималась. Пусть сначала Шют вылезет из машины.
      Когда полковник появился в проеме двери, Лао Ион кивнул ему. Шют спустил вниз складной трап. В этот момент Лао Ион был от него в каких-нибудь десяти метрах. В ту самую секунду, когда нога Шюта коснулась земли, Шанти поднял руку. Хлестнули выстрелы, и с часовыми было покончено. В амбразуру дзота полетела граната и через мгновение оттуда донесся глухой взрыв. Шют вздрогнул. Он пригнулся, ощупывая взглядом опушку леса вокруг площадки. Но больше ничего не произошло, и он жестом показал Лао Иону, чтобы тот подошел к машине. С винтовкой в руке Лао Ион пробежал эти несколько метров. Шют отошел к трапу, с беспокойством озираясь.
      - Что случилось? - спросил он Лао Иона. - Где часовые?
      Лао Ион хотел подойти к нему как можно ближе. Он должен был помешать Шюту скрыться обратно в машине, тем более что Гендерсон, бросив взгляд на площадку, снова запустил двигатель.
      Но еще до того, как Лао Ион подошел к полковнику вплотную, на склоне горы неожиданно раздались выстрелы. Услышав взрыв гранаты, Уард выслал патруль, который появился сейчас у края площадки. Бойцы Шанти вынуждены были ответить на выстрелы. Сражение началось. Тогда Лао Ион подскочил к Шюту и крикнул:
      - Стой! Не двигаться!
      Шют на мгновение замер. Гендерсон втянул голову обратно в кабину.
      - Ах, вот оно что... - протянул Шют, молнией бросился на Лао Иона и сбил его с ног.
      Падая, Лао Ион выстрелил, но промахнулся. Он схватил Шюта за горло и попытался подмять его под себя. Полковник был сильным противником. Он откатился в сторону и ударил Лао Иона ногой. Затем, не теряя ни секунды, вскочил, бросился на Лао Иона и ударил его кулаком в живот. Но Лао Ион не почувствовал боли. Долго копившаяся в нем ярость вырвалась, наконец, наружу и придала ему новые силы. Он рванул Шюта вниз, ударил его ладонью по затылку и придавил голову к мокрой земле. Теперь должны подбежать солдаты Шанти, и Шют окажется в плену.
      В этот момент Гендерсон открыл огонь из установленного на вертолете пулемета и заставил солдат Шанти, уже выбежавших из леса, повернуть обратно. Гендерсон не терял времени.
      Он выпрыгнул из люка и ударил Лао Иона стволом своего тяжелого пистолета по затылку.
      - В машину его, в машину! - прохрипел, выбираясь изпод обмякшего лаосца полковник. Вместе с Гендерсоном они швырнули Лао Иона в кабину вертолета.
      Шанти приказал открыть по машине огонь. Заговорили ручные пулеметы патриотов. Гендерсон одним прыжком оказался в кресле пилота, привычным движением дал газ, и вертолет стал набирать высоту. Пули продырявили плексиглас кабины и вырвали часть приборной доски. Но машина успела подняться, и пули били уже в бронированное днище. Гендерсон управлял вертолетом лежа на полу кабины. Находившийся позади него Шют раскрыл аптечку и перевязал себе рану на плече. Покончив с этим, он вывернул руки все еще бесчувственного Лао Иона, обмотал их длинным куском липкого пластыря и тем же пластырем привязал лаосца к металлической распорке. Сделав это, Шют отполз в кабину пилота. Вертолет находился теперь на высоте более ста метров и был уже далеко от посадочной площадки.
      - Сделай круг, - приказал Шют пилоту.
      Тот кивнул, зубы его были сжаты от боли: в правую ногу рикошетом попала пуля. Они сделали большой круг над долиной. Начали бить минометы. Сквозь густой туман, который все еще закрывал Шангри-Ла, видны были вспышки разрывов.
      Шют напрягал зрение, но противника не заметил. Вероятно, отряд Патет Лао ударил неожиданно. Но почему же его не обнаружили патрули? Шют не стал дольше раздумывать над этим. Для него было ясно, что разгадку следует искать в лаосце, который повис сейчас без сознания на распорке в грузовом отсеке.
      Кто он? Шпион Патет Лао? Явился к нам как лейтенант Сухат, чтобы нас предать? Или это и вправду Сухат? В Сепоне его схватили, и, чтобы спастись, он выдал наш лагерь врагу.
      Ну да ладно, в Конхьене мы поставим ему на живот пустую снарядную гильзу, нальем бензин и подожжем. Посмотрим, что он запоет. Шют втайне досадовал на себя. Этот парень обманул его. Но полковника Шюта больше одного раза не проведешь. Теперь предателя ждет смерть. А сейчас - прочь отсюда. Перелетим границу - а там выручать Уарда. Шют покрутил ручку рации, но аппарат молчал-он был повреж ден.
      - Хватит, - сказал полковник пилоту. - Надо уходить.
      У них где-то минометы в кустах. Уард сумеет немного продержаться, а мы вышлем ему из Конхьена несколько машин. Может быть, нам дадут эскадрилью бомбардировщиков, тогда с Патет Лао будет быстро покончено.
      Гендерсон оглянулся.
      - Бинт на плече у вас плохо держится, - сказал он Шюту.
      - Черт бы его побрал, - выругался полковник. - У меня не получаются перевязки. Ничего, до Конхьена дотяну.
      - Но у вас кровь сильно течет.
      Гендерсон указал на пол, где уже образовалась кровавая лужица. Шют угрюмо поправил бинт. Он встал и хотел было вернуться в грузовой отсек, но в этот момент Гендерсон рванул машину вверх, чтобы избежать очереди из тяжелого пулемета, которая четко обозначилась дымным следом перед кабиной.
      Вторая очередь угодила в корпус вертолета. Пули прошили броню. Шюта швырнуло на пол, он упал в лужу крови и, когда Гендерсон заложил вираж, откатился в сторону Ударила новая пулеметная очередь, и пуля скользнула Гендерсону по лбу.
      Кровь залила ему глаза, он почти ничего не видел. Гендерсон протер глаза рукавом и, собрав силы, повернул вертолет на восток. Новые удары пулеметных очередей потрясли машину.
      Гендерсон, согнувшись, выжимал из мотора все, что можно.
      На восток, на восток. До границы оставалось, вероятно, всего несколько километров, а уж оттуда до самого Конхьена их уже никто не обстреляет...
      Шют, шатаясь, поднялся на ноги. Он хотел пройти в заднюю часть вертолета: там можно отстреливаться из пулемета через грузовой люк, но услышал крик Гендерсона:
      - Перевяжите мне лоб!
      Шют преодолевая качку, стал пробираться вперед. Он сложил вдвое кусок широкого бинта, чтобы сделать пилоту перевязку, но тот поднял руку:
      - Слышите?
      В ровный гул мотора ворвался какой-то скрежет, словно терлись друг о друга куски металла. Оба прислушались. Скрежет становился все громче.
      - Неужели винт?! - крикнул Гендерсон. - Они угодили в несущий винт!
      Шют посмотрел вниз:
      - Где мы?
      - Как раз над самой границей, - сказал Гендерсон.
      Шют вытер ему лоб Машина начала раскачиваться, как небольшое суденышко, попавшее в мертвую зыбь. Альтиметр больше не действовал, но Гендерсон и Шют видели, что вертолет резко снижается. Сильный удар потряс кабину: оторвалась лопасть винта. Скрежет прекратился.
      - Держись! - только и успел крикнуть Гендерсон, и машина стала падать Ему больше не удалось ее выровнять, хотя мотор продолжал работать. Тяжелый вертолет падал на гряду холмов, склоны которых покрывал невысокий кустарник. Гендерсону удалось так посадить машину, что она скользнула по склону, благодаря чему удар был значительно смягчен И все же вертолет ударился о дерево - и Гендерсон мертвым повис в кресле. Шют на несколько секунд потерял сознание. Когда он снова пришел в себя, то с удивлением обнаружил, что кости у него целы. Он мог двигаться. Шатаясь, полковник встал на ноги. Мотор не работал. Пахло бензином, который растекался по кабине В любой момент может вспыхнуть пламя и бак взорвется. Шют лихорадочно ощупал свои карманы. Пистолет на месте, пакет с НЗ, сигареты, нож - тоже. Он стал пробираться к выходу. Гендерсон мертв, ему уже ничем не поможешь.
      Шют бросил взгляд на Лао Иона. Лаосцу тоже порядочно досталось. Он повис на распорке, странно вывернувшись на связанных руках. Голова его упала на грудь. Шют прополз мимо и ощупью отыскал люк. Трап висел все так же, как в Шангри-Ла: ни у Шюта, ни у Гендерсона не было времени, чтобы втянуть его обратно. Протискиваясь мимо пулемета, полковник на секунду остановился, но затем быстро стал спускаться Снимать пулемет не имело никакого смысла, он слишком тяжел Да и вертолет мог в любой момент взорваться.
      Шют видел, как из мотора идет белый пар Лопнул бензопровод, горючее выливалось на раскаленные части мотора, образуя взрывчатую смесь. Шют поспешил прочь от машины. Впервые ощутил он боль в плече. Рана была, видимо, не столь уж легкой, но двигать рукой он мог. Если не считать нескольких ушибов, падение обошлось для него благополучно.
      Шют спустился вниз по склону до того места, где начинался лес. Здесь он остановился и огляделся. Сверху он видел, что они перелетели границу. От Конхьена его отделяло немногим более пятидесяти километров по прямой Назад до Шангри-Ла было вдвое меньше. Прежде чем скрыться в лесу, Шют прислушался. Кругом было тихо. Кажется, в этой местности нет войск Вьетконга. Но они должны быть где-то рядом. К югу, не далее, чем в десяти километрах, лежал Лангвей, первый форпост крепости Кхесань. Сейчас он в руках противника. Значит, его тылы должны быть где-то здесь, в этих местах.
      Немного передохнув, Шют углубился в лес. У подножия чернильного дерева он опустился на землю и задумался. Вынув из кармана маскировочной куртки карту, он определил свое местонахождение. Куда идти? В Конхьен? Нет, ничего не выйдет. Вьетконг окружает базу, и пока он туда доберется, кольцо, видимо, прочно замкнется. Нет, туда ему не пройти.
      Может быть, в Кхесань? Но ведь приказ об эвакуации крепости уже отдан. Начало эвакуации - вопрос дней, может быть, даже часов. Туда тоже не пройти. Остается один путь - на запад.
      В Шангри-Ла он будет через сутки. Итак, назад, в долину старой мечты, с которой он мысленно уже простился. Правда, лагерь подвергся нападению Патет Лао. Что там произошло?
      Если это небольшой отряд противника с несколькими минометами - Уард с ним справится. А может быть, дело обстоит хуже? Может быть, это серьезное наступление и у противника значительно больше сил, чем у Уарда?
      Шют прикусил губу. Получит ли Уард помощь из Конхьена?
      Его рация, конечно, в порядке, кроме того, у него есть запасная Он может вызвать Конхьен и безусловно сделает это. Кук попытается ему помочь даже после того, как исчезла машина Гендерсона. Следовательно, решено: надо идти в Шангри-Ла.
      Сегодня вечером или завтра утром туда прибудут вертолеты, и отряд Патет Лао, окруживший лагерь, будет отогнан. Он доберется до лагеря как раз к завершению операции. Ходить он мог, немного еды у него было, был даже пистолет. Итак, назад - в Шангри-Ла.
      Полковник выкурил сигарету, еще раз поправил повязку на плече и отправился в путь. С помощью компаса, который он всегда носил в кармане, Шют определил направление.
      Нелегко идти по компасу в густом лесу, но ему не в первый раз приходилось передвигаться в джунглях. Он был уже довольно далеко от места падения вертолета, когда услышал глухой взрыв. Машина разлетелась вдребезги.
      Лао Ион заметил, что вертолет падает, но был еще слишком слаб, чтобы реагировать на опасность. Когда машина ударилась о дерево, он повис на связанных за спиной руках. Толстый жгут из липкого пластыря выдержал, сыграв роль амортизатора. Но Лао Ион стукнулся головой о стенку кабины и снова впал в беспамятство. Когда сознание вернулось, он почувствовал сильный запах бензина, затруднявший дыхание. Лао Иону понадобилось еще несколько секунд, чтобы окончательно прийти в себя и осознать, в каком положении он находится. Он был весь облит бензином, и ему пришлось помотать головой, чтобы стряхнуть с ресниц едкую жидкость. Через проем в переборке, ведущей в кабину пилота, он увидел Гендерсона, бессильно поникшего в кресле. Шют исчез.
      Руки у Лао иона болели. Он напрягся, чтобы как-то уменьшить боль, и упал на пол кабины. Бензин смочил пластырь, растворил клейкий слой, и небольшого усилия оказалось достаточно, чтобы Лао Ион смог освободиться от пут. Лаосец осторожно пошевелил руками и ногами. Все цело. Но он тут же понял, что вытекающий бензин может каждую секунду вспыхнуть. Он пополз было к люку, но задержался и, перегнувшись через труп Гендерсона, вытащил из кармана в обивке кресла пистолет пилота. Заткнув пистолет за пояс, он пополз дальше по покатому металлическому полу к люку и по спущенному трапу вылез наружу. Последняя ступенька висела довольно высоко над землей. Но Лао Ион не раздумывал. Он прыгнул и некоторое время лежал, плотно прижавшись к земле. Все было спокойно, никто не стрелял, никто его не окликнул. Вскочив, он пригнулся и побежал к лесу.
      До леса оставалось несколько шагов, когда позади раздался сильный взрыв. Над Лао Ионом пронеслась волна горячего воздуха, но она была уже слишком слабой, чтобы причинить ему вред. Он лег на землю и огляделся. Огонь шумно пожирал обломки вертолета.
      Вдруг Лао Ион обнаружил в зарослях трана следы человека Стебли трана тонкие и острые, а его листья настолько нежные, что если их примять, они с трудом выпрямляются.
      Лао Ион осмотрел отпечаток ноги. Судя по излому стеблей, он был совсем свежим. Лаосец спрятался за деревьями и прислушался. Ничего подозрительного. След вел в глубь леса.
      Человек, который здесь прошел, двигался быстро - об этом говорили глубокие отпечатки ног в опавшей листве.
      Сначала Лао Ион подумал, что их оставил кто-то из местных жителей-горцев, но сразу отбросил эту мысль. Живущие здесь люди не ходят напролом через чащу. Им известны едва заметные тропы, по которым они передвигаются - хоть и пригнувшись, но довольно быстро. Эти следы мог оставить только Шют. Его не было ни в разбитом вертолете, ни поблизости от машины. Следовательно, он ушел. Почему же Шют его не убил, спрашивал себя Лао Ион. Наверно, он был ранен, и ему было не до меня. Или Шют подумал, что я мертв.
      Лао Ион медленно шел по следу. Он установил, что следы ведут на запад. Значит, полковник хочет вернуться в ШангриЛа? Лао Ион прибавил шаг и через некоторое время оказался у того самого чернильного дерева, где отдыхал Шют. Здесь у лаосца отпали последние сомнения: на земле валялся окурок сигареты и неподалеку от него - обрывок окровавленного бинта...
      Полковник не старался скрывать своих следов. Он не подозревал, что его преследуют. Он продирался сквозь кустарник, ломая ветви, срывая молодые побеги лиан. Через несколько километров, когда дождь промочил его до нитки, полковник остановился. Сквозь густую листву деревьев пробился шум реактивных моторов. Он повернул голову и прислушался. Да, это были самолеты. Шют посмотрел на компас Их, наверно, много, реактивных машин. Гул был сильным, а это означало, что самолеты летят низко. Когда рев моторов начал удаляться к западу, на лице Шюта появилась довольная ухмылка: Уард вызвал авиацию. Для тех, кто напал на Шангри-Ла, - это конец. Шют был так возбужден, что не обратил внимания на то, как низко нависли тучи. Перед его взором возникли падающие канистры с напалмом и горящие, словно живые факелы, враги.
      Он сел на землю и прислонился к дереву.
      Полковник Шют устал. Все больше давало себя знать раненное плечо. Рана уже не кровоточила, но Шют опасался, что она может воспалиться. Он мысленно выругал себя, что не захватил маленький пульверизатор с порошком сульфонамида.
      Эти штуки входили в состав снаряжения любого солдата, и полковник всегда строго следил, чтобы они были у каждого из его людей. Он бы ему сейчас здорово пригодился, этот порошок, чтобы присыпать им рану. А рана была большая. Пуля, правда, не задела ни кости, ни крупных сосудов, но, пройдя сквозь ткани под углом, вырвала из плеча у лопатки кусок мышцы "Если рана воспалится, то мне едва ли удастся добраться до Шангри-Ла", подумал Шют.
      Он медленно пошел дальше, время от времени прислушиваясь, не возвращаются ли самолеты, но в небе было тихо.
      Когда появились самолеты, Шанти лежал в укрытии в верхней части долины и разговаривал по рации. Шанти отдавал приказы своим бойцам-, окружившим лагерь, корректировал минометный огонь, но делал все это с тяжелым сердцем. Погиб Лао Ион. Как могло случиться, что он попал в руки полковника? Все произошло молниеносно. И все по вине Шанти. Он забыл, что американцы бронируют вертолеты и винтовочные пули не могут нанести им вред. Чтобы сбить машины, требовались бронебойные патроны. Шанти видел, как пули разнесли вдребезги колпак кабины, но они, очевидно, не задели жизненно важных узлов вертолета. Стрелять в полковника-значит подвергнуть опасности Лао Иона: они боролись друг с другом.
      А затем выскочил из машины пилот и нанес Лао Иону удар.
      И снова нельзя было стрелять, так как Лао Ион находился между пилотом и полковником. Когда машина поднялась в воздух, Шанти бросился к пулемету. Он положил ствол на плечо одному из солдат и стрелял по вертолету, пока тот не скрылся из виду.
      Когда Шанти опустил пулемет, в глазах его была тоска, но он постарался скрыть от солдат свои чувства. Он трезво оценил положение. Шют удрал. Лао Ион попал в руки к врагу и, видимо, погиб. Но в лагере засел противник, минометы вели пристрелку. Долина стала для врага западней. Люди Шанти закрыли все выходы из нее, но противник, конечно, ждал помощи с воздуха и сидел притаившись в укрытиях. Когда прилетят американцы - тогда он, видимо, отважится на вылазку.
      Я их опережу, решил про себя Шанти. Он посоветовался с командирами взводов и подтянул всех солдат поближе к лагерю. Теперь каждый из них мог держать под обстрелом всю долину. Там, внизу, все еще клубился туман. То было идеальное убежище. Если бы в это время года кто-нибудь посмотрел вниз, ему не пришло бы и в голову, что в долине скрывается вооруженный отряд.
      Шанти проверил позиции станковых пулеметов. Он их расставил таким образом, чтобы они могли стрелять вниз. Если противник попытается их подавить, ему придется обнаружить себя. Но станковые пулеметы еще не успели открыть огонь, как появились американские самолеты.
      - Всем выдвинуться на самый край откосов! - приказал Шанти.
      Он оставался у рации до тех пор, пока командиры не доложили, что приказ выполнен. "Ну, теперь пусть летят", - подумал Шанти и спрыгнул в щель. Солдаты последовали его примеру.
      Самолеты сделали круг над долиной. Они, очевидно, поддерживали радиосвязь с Уардом, и тот сообщал ориентиры пилотам. Шанти приказал минометчикам прекратить огонь.
      Самолеты могли быть оборудованы детекторами, которые фиксируют расположение минометов, когда ведется стрельба.
      Наступила тишина. Из долины поднимался дым от недавних разрывов мин. Самолеты сбросили напалмовые бомбы. Летчики не решились спуститься ниже облаков. У них была инструкция строго придерживаться такой высоты, которая гарантировала их от ружейно-пулеметного огня. Поэтому они сбросили напалм вслепую. Уард просил пилотов создать вокруг долины огненное кольцо, там, где, по его расчетам, находились позиции Патет Лао. Подавить собственными силами минометы наступавших Уард не мог, он это отлично понимал. Дела в Шангри-Ла становились все хуже. Долина была испещрена воронками. Потери "зеленых беретов" были еще невелики, так как глубокие блиндажи надежно укрывали солдат от минометного огня. Но там, где попадания были прямыми, санитарам хватало работы.
      Горячая волна от напалмовых взрывов пронеслась над бойцами Шанти, не причинив им никакого вреда. На секунду серо-черные облака стали ярко-красными, казалось, они светятся изнутри. Но пламя быстро погасло. Командиры доложили, что потерь нет. Самолеты сделали еще один заход и сбросили шариковые бомбы. Миллионы крошечных стальных иГариков просвистели в воздухе. Но ни Уард, ни пилоты не подозревали, что наступающие придвинулись так близко к лагерю, на самый край нависшего над долиной склона горы.
      Поэтому и шариковые бомбы легли мимо цели.
      - Открыть огонь! - приказал Шанти минометчикам, когда самолеты улетели.
      Через несколько секунд Шангри-Ла вновь потрясли взрывы, и окутывавший долину туман прорезали оранжевые молнии.
      Уард не решался на вылазку. Он отдал распоряжение усилить оборону выходов из долины и оставаться всем в блиндажах, пока не прекратится минометный обстрел. "Поддержка с воздуха не дала результатов, - радировал он в Конхьен. - Удар пришелся мимо цели. Положение серьезное. Видимость примерно сто метров".
      Под вечер дождь усилился. Станковые пулеметы Шанти стреляли по долине короткими очередями. Минометы и пулеметы, сменяя друг друга, удерживали солдат Уарда в блиндажах. Когда стемнело, Шанти собрал командиров взводов.
      - Ночью будем атаковать, - заявил он. - Противнику нельзя давать передышки. Дождь - наш союзник. К утру лагерь должен быть взят.
      Шанти обсудил с командирами план атаки. Он отпустил их лишь после того, как убедился, что каждый хорошо понял свою задачу. Когда командиры ушли, Шанти приказал доставить минометчикам горячую еду.
      На огневые позиции принесли термосы с рисом, овощами и чаем, разрешили курить. Шанти обходил бойцов, укрывшихся в кустарнике, и беседовал с ними. Никто из них не выказывал ни усталости, ни страха. Солдаты с нетерпением ждали сигнала к атаке. Решающее слово за минометчиками. За час до полуночи, когда диверсанты Уарда будут думать, что настала, наконец, передышка, когда они выползут из своих блиндажей, чтобы глотнуть свежего воздуха, на них должен неожиданно обрушиться огневой удар. И еще до того, как наступит рассвет, бойцы Шанти неудержимым валом ринутся вниз. С помощью взрывчатки расчистят завалы, перегораживающие входы в долину, и забросают фосфорными гранатами блиндажи.
      Обстрел лагеря начался ровно за час до полуночи. Мины, шелестя в воздухе, летели из черноты ночного неба и падали в долине. В несколько минут там, внизу, все окуталось удушливым дымом. Группа бойцов под прикрытием огневого налета преодолела висячий мост. Пригнувшись и цепляясь за тросы, солдаты Шанти перебежали на другой берег реки. Американский пулемет открыл огонь, но пулеметчик плохо видел в темноте, а когда дал очередь трассирующими пулями - на мосту уже никого не было. Патриоты быстрыми тенями скользнули на берег и залегли на расстоянии броска камня от пулемета Они ждали сигнала к атаке, прижавшись к земле, сжимая в руках оружие. Пулемет умолк, и командир группы шепотом приказал приготовить фосфорные гранаты.
      "Зеленые береты" так и не решились контратаковать. Как только заработали минометы Патет Лао, они попрятались в блиндажи. Примерно через полчаса Шанти приказал ослабить огонь. Теперь в лагере рвалось не более двух-трех мин в минуту.
      "Еще полчаса, - думал Шанти, - и мы применим особые мины". Подземные заводы в Сепоне непрерывно производили боеприпасы. Несколько месяцев назад в руки Патет Лао попали канистры с напалмом. Легко воспламеняющуюся смесь хотели сначала уничтожить, но возникла идея начинить ею мины для особо важных операций.
      Шанти то и дело поглядывал на часы. Еще двадцать минут, затем ваш же собственный напалм превратит долину в преисподнюю, а мы ринемся вниз по склонам, чтобы прикончить вас.
      Победа была близка, и тем не менее Шанти это не радовало.
      Полковнику Шюту удалось захватить в плен Лао Иона и удрать на вертолете. Непредусмотренные мелочи решили судьбу Лао Иона. Шанти вспомнил, о чем мечтал Лао Ион.
      Да, его другу так и не придется выращивать новые сорта риса на полях вокруг возрожденной деревни Наке. Шанти прогнал прочь эти мысли. Сейчас не время горевать. Сейчас надо бить врага.
      Он видел вспышки разрывов внизу, в долине, и слышал, как шелестят по воздуху мины. "Еще пятнадцать минут, - подумал Шанти, - и мы отомстим за тебя, Лао Ион".
      А в это время полковник Шют лежал на берегу вздувшейся реки Ток и жадно пил желтую илистую воду. Он не знал, что это река Ток. Он вообще не имел понятия о том, что есть такая река, текущая вдоль склонов горы Зуб тигра. Из-за дождей речушка превратилась в бурный поток, по которому неслись вырванные с корнем деревья. После полудня Шют сделал небольшой привал, съел часть оставшейся плитки шоколада, выкурил сигарету и отправился дальше. Он решил идти и в темноте, пока позволяют силы...
      Полковник пробирался сквозь кустарник. Ему и в голову не могло прийти, что его кто-нибудь преследует. Нужно поскорее добраться до Шангри-Ла. Незадолго до наступления темноты Шют вышел к прогалине, откуда был виден склон горы Зуб тигра. Значит, он идет правильно. Плечо болело все сильней, повязка покрылась коркой запекшейся крови. Но Шют старался не обращать внимания на это Вперед, в Шангри-Ла, только вперед. Его ни на минуту не покидала уверенность в том, что Уарду удалось отбить нападение Патет Лао. У лейтенанта было достаточно отлично вооруженных солдат, и он хорошо знал свое дело.
      Шют не допускал и мысли, что лагеря больше не существует. Некоторое время его угнетало воспоминание о смерти Гендерсона. Жаль, что пилот погиб. Надежный был парень.
      Но и лаосец отправился на тот свет. "Он меня одурачил, - признался себе полковник. - Да, у этого лаосца, выдавшего себя за лейтенанта Сухата, была отличная легенда. Сухат действительно существует или по крайней мере существовал".
      При мысли об этом Шют пришел в ярость. "Они провели меня как последнего школьника. Лаосец хорошо знал, что надо было ему в Шангри-Ла, в этом теперь нет никакого сомнения. Он действовал исключительно осторожно, обманул моего разведчика, заставил его поверить, что перед ним действительно лейтенант Сухат. Я должен был разгадать игру, но мне даже и во сне не снилось, что все это может быть ловушкой. Поверил я и выдуманной истории о документах Патет Лао и даже сам послал его обратно в Сепон. Если говорить откровенно, это самая большая ошибка в моей жизни. Она еще не повлекла за собой роковых последствий, но могла положить конец моей карьере. Ну, да ладно, парень, назвавшийся Сухатом, мертв.
      Такие ошибки не повторяются. Мы уйдем из Шангри-Ла. Уард останется с отрядом, а я улечу в Сайгон за новым заданием.
      Но прежде всего надо добраться до лагеря".
      Шюту хотелось курить. Он долго сдерживал себя, но наконец решился. Забравшись поглубже в кустарник, осторожно чиркнул зажигалкой. Пряча сигарету в кулаке, он курил и думал о том, что ему предстоит перебраться через реку. До дождей это было пустяковым делом. В то время воды было ему, вероятно, по колено. Но сейчас перейти на другой берег через бурлящий поток будет стоить много сил. Через реку лучше всего переходить на восходе солнца. По ту сторону лежала равнина. Там он отдохнет и попытается немного обсушиться.
      Конечно, если не будет дождя. А потом двинется дальше.
      Шют медленно поднялся, тщательно затоптал окурок и пошел вдоль берега. Можно было не спешить. Сейчас еще полночь, день начнется только через четыре-пять часов.
      ...Для Лао Иона не представляло никакого труда идти по следам полковника. Он ясно различал эти следы, ибо американцу приходилось пробираться сквозь подлесок. Путь Шюта четко обозначался сломанными ветвями и смятой листвой. То тут, то там на болотистой почве можно было различить отпечатки рифленых резиновых подошв. Иногда Лао Иону казалось, что полковник впереди всего лишь метров в ста. Под вечер он нашел кусок станиолевой обертки от плитки шоколада: здесь Шют подкреплял свои силы. Лао Ион притаился и стал прислушиваться, но Шют был уже далеко
      Спустилась ночь. Лао Ион продолжал преследование. Вдруг он остановился как вкопанный и прислушался. Кричали карликовые голуби. Эти маленькие зеленые птички предупреждали друг друга об опасности, когда поблизости появлялись змеи или ночные хищники. Несомненно, голубей вспугнул Шют.
      Значит, он где-то рядом.
      Лао Ион различил далекий шум воды. Это река Ток. Он знал, что обязательно на нее наткнется. Сейчас полковник сидит, наверно, на берегу и раздумывает, как ему перебраться на ту сторону.
      Лао Ион метр за метром пробирался вперед, бесшумно раздвигая листья дикого цикория. Он все ближе подходил к реке, шум воды усилился. Вдруг в темноте всего в нескольких метрах от него вспыхнул огонек зажигалки. Лао Ион невольно схватился за пистолет, но тут же сунул оружие обратно за пояс. Не было никакого смысла в темноте затевать перестрелку. Скоро наступит день, и тогда Шют не спрячется.
      Утром проглянуло солнце. Кажется, после долгих дождливых дней будет наконец ясно. Шют двигался по берегу реки, время от времени замирая на месте и прислушиваясь. Ничего подозрительного он не заметил. Тогда с пистолетом в руке он сделал первый шаг в воду.