Бун Лин вздрогнул, когда у него за спиной прогремели выстрелы. Он инстинктивно бросился на землю, подумав, что они попали в засаду. Лао Ион приказал ему немедленно встать.
      Он поднялся и с изумлением увидел, что его конвоир и не думает прятаться. Почему лейтенант стрелял? Они ведь находятся на шоссе и здесь наверняка где-то поблизости посты Патет Лао. Выстрелы могут их насторожить. Бун Лин не знал, что и думать о поведении лейтенанта. Но думать особенно не пришлось: из придорожных кустов раздались в ответ три выстрела.
      Часовые узнали Лао Иона, увидели, что он ведет с собой связанного по рукам пленного. Пока Лао Ион с разведчиком подходили к повороту, начальник поста послал за солдатом, который должен был сопроводить обоих к Шанти. Сам же он поднялся из-за кустов и вышел на дорогу. В руках у него была винтовка, но он держал ее дулом вниз. Начальник поста помахал свободной рукой Лао Иону в знак того, что все в порядке.
      Когда у поворота показался солдат Патет Лао, Бун Лин застыл как вкопанный. Он хотел было снова броситься на землю, но Лао Ион схватил его за куртку и приказал:
      - Вперед. Сейчас будем на месте.
      - Лейтенант, - со страхом закричал разведчик, - там впереди солдат Патет Лао! Что это значит?
      Лао Ион ничего не ответил и лишь подтолкнул его вперед.
      Часовой отошел в сторону и прикоснулся ладонью к фуражке:
      - Сомбай, брат.
      Они сошли с дороги и остановились за густым кустарником-.
      - Один из людей полковника, - сказал Лао Ион, указывая на разведчика. Он пойдет со мной в Сепон.
      - Лаосец? - спросил солдат.
      - Американской выучки, - ответил Лао Ион.
      - Ну и свинья! - лицо солдата потемнело. Бун Лин затрясся от страха. Всю его самоуверенность как рукой сняло.
      Перед патриотами стоял жалкий сгорбленный человек.
      - Может, поешь? - предложил начальник поста. - Или отдохнешь немного?
      - Нет, спасибо, - сказал Лао Ион. - Мне надо как можно скорее быть в Сепоне.
      - Хорошо. - Начальник патруля указал на шоссе:!- Вы можете идти, дорога свободна. - И, бросив взгляд на пленного, добавил: - Одного сопровождающего хватит?
      - Вполне, - улыбнулся Лао Ион.
      ...Дождь стал более редким, и они быстро продвигались вперед. Лао Ион беседовал с солдатом, Бун Лин молча семенил рядом. Лишь на окраине Сепона он отважился:
      - Лейтенант... что вы хотите со мной сделать?
      - А-а... Теперь ты боишься! А воевать за американцев, за этих бандитов, тебе не страшно? Ну и жалкая же ты тварь.
      - Вы меня убьете?
      - Если ты этого заслужил - убьем. Во всяком случае тебе дадут возможность объяснить свои поступки. Быть может, это спасет тебе жизнь. Солдата Патет Лао, попадись он к вам, вы бы наверняка убили, не тратя на него много времени.
      Бун Лин прикусил губу. Он все еще не мог постичь, что этот лейтенант, сидевший в тюрьме у Патет Лао и пользовавшийся таким доверием полковника, оказался на самом деле "красным". Но ему самому не оставалось ничего иного, как только положиться на волю судьбы. Бежать было невозможно.
      Под вечер все трое подошли к окраине Сепона. После проверки им разрешили пройти через посты, и немного погодя они уже стояли в подвале, где разместился штаб Шанти, Увидя Лао Иона, Шанти бросился навстречу и обнял его:
      - А мы ждали тебя!
      Лао Ион доложил, что действовал по намеченному плану.
      Приняв рапорт, Шанти пригласил Лао Иона сесть и спросил, кивнув на Бун Лина:
      -- Это один из людей Шюта?
      - Да, один из лаосцев, которых обманули янки.
      Шанти взглянул на пленного более внимательно. Тот опустил глаза и втянул голову в плечи. Он приготовился к тому, что его будут бить.
      - Стоять прямо, - прикрикнул на него Шанти. - Разве тебя не учили, как должен стоять солдат?
      - Так точно, учили, - выдавил из себя Бун Лин.
      - Боишься?
      - Боюсь.
      - Ты опозорил себя и свою семью, - сказал Шанти. - Ты должен теперь стыдиться смотреть в глаза честным лаосцам.
      К американцам пошел по глупости или, может, сам такой же бандит?
      Бун Лин не решился ответить.
      - Мы все проверим, - закончил Шанти.
      Он кивнул одному из солдат и приказал увести пленного.
      Затем повернулся к Лао Иону. Тот уже проявлял признаки нетерпения.
      - Дай-ка мне карту и бумагу. У нас мало времени. Нельзя ли, чтобы солдаты выступили завтра утром?
      - Если нужно, то даже сегодня ночью, - ответил Шанти.
      Он развернул карту, и они склонились над бамбуковым столиком. План разгрома отряда Шюта стал приобретать реальные очертания.
      Когда над лагерем показался вертолет Гендерсона, полковник поспешил к посадочной площадке. Он вышел из лагеря час назад, успел за это время проверить посты, а затем принялся рассматривать звериные следы. В окрестностях бродила пантера, должно быть, самка убитого зверя. И хотя эти хищники обычно не жили парами, иногда случалось, что самец и самка объединялись, пока не подрастут детеныши. Шют считал, что это как раз тот самый случай. В верхней части долины то и дело появлялись следы пантеры. Идя однажды по такому следу, Шют обнаружил рядом с отпечатками лап взрослого зверя следы от маленьких лап. У пантеры есть детеныши! Это его подзадорило: убив самца, я должен убить и самку, сказал он себе.
      Вот и сегодня Шют долго выслеживал зверя. Он знал по опыту, что, подрастая, малыши становятся все более непоседливыми и совсем не боятся человека. Охотникам довольно часто удавалось подходить к молодым пантерам совсем близко, и те не выказывали при этом страха. "Придет день, и сын поможет мне застрелить мать", - подумал американец.
      Он бросил взгляд на долину. Из-за низко нависших дождевых облаков, там внизу нельзя ничего разглядеть. Дождь был сегодня редким и холодным. Пол землянок покрыла вода.
      Меры, правда, были приняты: солдаты смастерили из бамбука высокие нары, чтобы спать на сухом. "Если проведешь здесь весь период дождей, вода зальет и эти нары", - подумал Шют.
      Шум вертолета он услышал, когда тот повис уже над самой посадочной площадкой. Она была оборудована радиомаяком, на который и сориентировался Гендерсон, посадивший машину почти вслепую.
      Шют подошел поближе. К машине уже бежали солдаты.
      Они быстро забрались внутрь и вытаскивали ящики.
      Пит Гендерсон выпрыгнул на землю, потянулся и небрежно отдал Шюту честь. Когда они были одни, в их отношениях почти не соблюдалась субординация: слишком давно они знали друг друга, чтобы играть роли начальника и подчиненного.
      - Хэлло, шеф, - сказал Гендерсон, пожимая Шюту руку.
      Он вытащил из нагрудного кармана комбинезона сложенный вдвое лист бумаги, на котором были выписаны два ряда цифр.
      - Думаю, что вы полетите со мной, шеф.
      Шют схватил приказ. Он был от генерала Дэвидсона, начальника отделения "агентства" в Сайгоне, присланный через коменданта Конхьена полковника Кука: "Немедленно прибыть к Куку за новыми инструкциями".
      - Возможно, - сказал Гендерсон. - Дело пахнет отходом.
      Официально о нем никто не говорит, но это носится в воздухе.
      Шют отправился в свой бункер, уложил в полевую сумку необходимые для совещания документы, надел свежую рубашку и повязал галстук. В Конхьене они сидят в блиндажах и по ним ведут огонь. Ну да ладно, я покажу им, как выглядит американский полковник, прибывший из вражеского тыла.
      - Часовой! - крикнул Шют.
      Пригнувшись, солдат вошел в землянку.
      - Лейтенанта Уарда ко мне.
      Немного погодя в землянку вошел Уард. Вид у него был усталый.
      - Садитесь, Уард, - сказал полковник. - Я бы не стал беспокоить вас, но мне необходимо лететь в Конхьен. Совещание. Новые инструкции. Мы или начнем действовать, или вернемея обратно. Через пару дней все станет ясно, а до тех пор командование отрядом возлагаю на вас.
      - Слушаюсь, - ответил Уард, стараясь выглядеть бравым.
      Но Шюту было не до того.
      - Пока никаких занятий, - наставлял он Уарда. - Позаботьтесь о том, чтобы люди были готовы к броску. Действия патрулей - как до сих пор. Не думаю, чтобы Патет Лао предпринял что-либо в период дождей. И все же обеспечьте охрану подступов к лагерю с запада и юго-запада. Если у нас будет время, мы имущество заберем с собой и приведем здесь все, по возможности, в прежний вид, останутся лишь землянки.
      Ничего, абсолютно ничего не должно говорить о том, что мы здесь были. Вариант два остается на тот случай, если нас отсюда заберут молниеносно. Тогда захватим с собой только оружие, боеприпасы и НЗ - все, без чего не обойтись. Остальное взорвем. Подготовьте оба варианта. Как будем уходить, решится после совещания в Конхьене.
      - Если мы вообще уйдем отсюда, полковник, - заметил Уард. - Возможно ведь, что нам придется использовать лагерь в будущем.
      - Не исключено, - сказал Шют, - хотя и маловероятно.
      Делайте, что я сказал. В мое отсутствие - никакой активности.
      Будете жить в моей землянке и оставаться на связи. Понятно?
      - Понятно, сэр.
      - Хорошо, - сказал Шют и вспомнил о Лао Ионе. - Кстати, тем временем, наверное, вернется наш лаосский лейтенант, этот Сухат. Как только он появится, доложите мне по радио.
      То, что он с собой принесет, может пригодиться в любом случае.
      В дверях землянки показался Гендерсон.
      - Все готово, шеф. Можем лететь.
      - Садитесь, - сказал Шюту комендант Конхьена. Он пододвинул Шюту ящик из-под патронов и обернулся к вестовому.
      Кофе был готов. Пока оба полковника потягивали ароматный напиток, снова начала бить артиллерия. На сей раз это был всего лишь беглый огонь: противник как бы ощупывал холм.
      - Они нас постепенно изматывают, - угрюмо сказал Кук. - День за днем одно и то же. Они видят каждое наше движение, ведут беспокоящий огонь. Пристреливаются.
      Шют покачал головой.
      - Не понимаю, - сказал он, - как дело могло зайти так далеко. У нас лучшая артиллерия, полное превосходство в авиации. Разве нельзя добраться до их огневых позиций?
      - Едва ли это возможно, - возразил Кук. - Они ведь тоже окопались. У каждого из их минометов минимум десяток позиций, и после каждого залпа они их меняют. Легкое оружие, большая подвижность, маневренность - вот в чем их сила.
      - А напалм?
      - Мы сбросили на окружающие холмы тонны этого дьявольского желе. Некоторое время было тихо, затем они снова появились.
      - Не хотите ли вы этим сказать, что напалм на них не действует?
      Кук пожал плечами.
      - Не знаю. Во всяком случае он их не уничтожил. Мы вообще ничего не можем с ними поделать. Торчим в своих блиндажах и ждем, когда они начнут наступать. А когда они начнут, то мы еще часок постреляем, а потом главной нашей заботой станет, как бы нам поскорее до вертолетов добраться.
      Нет, мы больше не охотники, мы зайцы, которые сидят в ловушке и ждут,| когда покажется охотник.
      Шют пил кофе и молча смотрел перед собой. Земля содрогалась от близких разрывов.
      - Мы должны наступать, - мрачно произнес Шют. - Если мы не будем наступать, они нас уничтожат. Почему мы не наступаем?
      - Потому что они тотчас же исчезнут, - ответил Кук. - Дорогой мой Шют, мысли у вас правильные, но далеко не оригинальные. Все это мы пытались делать уже десятки раз.
      Если мы сейчас перейдем в наступление, то встретим перед собой пустоту. Они выждут, пока мы закрепимся. Тогда они снова появятся и нанесут удар. Если мы отойдем, они последуют за нами. Такова их тактика. Против нее мы бессильны.
      Мы ведем бессмысленную войну с бессмысленной стратегией и тактикой, дорогой мой Шют. Вот вывод, к которому я пришел. При всем при том мне не хватает ни боеприпасов, ни продовольствия. Возможно, и людей. Но если бы я даже имел еще два полка, это ничего бы не изменило. Возросли бы только цифры наших потерь, ибо чем больше будет у нас здесь людей, тем больше их будет погибать. Такова арифметика. Еще пару месяцев назад я бы в это не поверил. Посмотрите на Кхесань, на Лангвей, на что угодно. В этой стране невозможно занять какой-нибудь пункт и прочно удержать его. В этом смысле Конхьен мало чем отличается от Сайгона. Когда они разделаются с нашими базами, то примутся за города.
      Шют все так же мрачно смотрел перед собой. Он хотел было резко возразить, но промолчал. Шют давно знал Кука, и если уж нужно было считаться с чьим-либо мнением, так это прежде всего с мнением этого опытного полковника морской пехоты. Кроме того, Кук был далеко не единственным, кто так думал, - это Шют хорошо знал. "Если уж, - думал Шют, - проваливается одна за другой хорошо продуманные операции и если в тактических неудачах вина лежит не на командовании, то возникает ошеломляющий вопрос, не следует ли искать причины неудач в политической и стратегической концепциях войны". Шют заставил себя не продолжать свою мысль. Он боялся прийти к выводу, который явился бы логическим ответом на его же собственный вопрос. "Нет, нет! У нас есть силы и средства, чтобы изменить ход событий. И мы это сделаем".
      - Была ли почта из Сайгона? - спросил он Кука.
      Кук кивнул:
      - Получены инструкции.
      Он поднялся, достал конверт и протянул его Шюту. Шют сломал печать, в то время как Кук, не проявивший к бумаге ни малейшего интереса, доливал в чашки кофе.
      Шют читал инструкцию из Сайгона. В ней содержался категорический приказ сжечь документ сразу же по прочтении, причем начальник Шюта генерал Дэвидсон самолично от руки приписал, чтобы эта мера предосторожности была на сей раз соблюдена особенно строго. Шют развернул приложенную к инструкции карту. На ней был нанесен район Кхесани вверх до Конхьена и часть территории Лаоса дальше того места, где находился отряд Шюта. Решение командования было ясно.
      Крепость Кхесань в ближайшее время будет оставлена. Отход от Кхесани означает одновременно и отказ от плана выхода к границам Таиланда по шоссе номер 9. Спецподразделение, базирующееся в Шангри-Ла, надлежит вывезти по воздуху в Сайгон. Там оно будет готовиться к выполнению новых заданий. Но прежде чем окончательно уйти, отряду Шюта предстоит обеспечить эвакуацию Кхесани. Подразделение займет заранее подготовленные позиции северо-западнее этой крепости, между высотами 861 и 689, где расположены подходы к лагерю морской пехоты, и будет эти подходы удерживать до тех пор, пока из лагеря не уйдет последний морской пехотинец.
      Командовать этой операцией поручается лейтенанту Уарду.
      Полковнику Шюту приказано немедленно возвратиться в Сайгон.
      - Да, Кхесань мы оставим, - произнес Шют. Он сложил инструкцию и убрал карту. - Все. Наш северный фронт рушится. Крепость Кхесань перестанет существовать, и Вьетконг сможет делать, что ему вздумается: Лаос лаосцам, Вьетнам - вьетнамцам, а зачем, собственно, мы сюда пришли?
      - Не задавайте мне таких вопросов, Шют. Я офицер армии Соединенных Штатов и должен идти туда, куда мне приказано, и я не спрашиваю, зачем это нужно.
      Кук достал из ящика бутылку виски и два стакана, налил их до краев и протянул один Шюту:
      - Выпьем на прощание.
      Шют одним духом осушил стакан. Затем он определил по карте расстояние от Шангри-Ла до новых позиций северозападнее Кхесани. Вертолеты, которые будут вывозить отряд, покроют его примерно за полчаса. Командиром назначен Уард. Ему, Шюту, остается только передать Уарду приказ, и можно будет идти к летному полю. Ближайшая же машина доставит его в Сайгон. Это все еще самый спокойный город во Вьетнаме, даже если там иногда и рвутся мины. Сайгон велик. В городе построены гигантские убежища, в которых "агентство" может разместить всех своих людей. И в Сайгоне нет беспрерывной стрельбы. Пока еще нет.
      "Вероятно, мне предоставят длительный отпуск. Поеду в Гонолулу, а потом в Гонконг ненадолго, немного развлекусь.
      А когда отпуск кончится, то, видимо, снова - в Лаос. "Агентство" во Вьентьяне все еще, пожалуй, заправляет большими делами. Воздушный мост Таиланд - Вьентьян действует. По нему продолжает поступать в больших количествах оружие и военная техника". Шют это знал. А в горах на севере генерал Ван Пао и его люди из племени мео ведут войну с Патет Лао.
      Войну, которую ловко направляет и разжигает "агентство".
      Ну, хорошо, пусть Вьентьян. Там тоже можно жить. У него там есть связи. Но сначала надо еще покончить с одним делом в Шангри-Ла. Этот Сухат ушел в Сепон. Он вернется с документами Патет Лао, не исключено, что среди них может оказаться ценная информация.
      - Мне надо поговорить с Шангри-Ла, - сказал Шют, обращаясь к полковнику Куку.
      Тот кивнул, и радист установил связь.
      - Уард! - позвал в микрофон Шют.
      Лейтенант немедленно отозвался.
      - Есть что-нибудь новое? %
      - Нет, сэр.
      - Сухат не вернулся?
      - Нет, сэр.
      - О'кей. Завтра я буду у вас. Все.
      - Вы хотите вернуться обратно? - вполголоса спросил Кук.
      - Я должен, - ответил Шют. - Собственно, я мог бы передать командование Уарду и сейчас, но я кое-кого жду. Не могу возвратиться в Сайгон, не повидав одного человека.
      Куку было безразлично, последует ли Шют приказу Дэвидсона и немедленно вылетит в Сайгон или же снова отправится в Шангри-Ла.
      - Сейчас же распоряжусь, чтобы Гендерсон подготовил машину к завтрашнему утру, - сказал Кук. - Пойдемте ко мне в блиндаж, лучшей квартиры для гостя у меня, к сожалению, нет. Пусть для вас служит утешением, что через несколько дней вы уже будете в Сайгоне. Передадите привет тамошним кабакам.
      Шют улыбнулся.
      - Кто вывезет мой отряд? - спросил он.
      - Наши вертолеты. Для этого все готово. - На лице Кука появилась ироническая усмешка. - То, что вы получили от Дэвидсона, ко мне поступило еще два дня назад - точные ин-"
      струкции, куда доставить ваших людей. Местность между обеими высотами, что перед лагерем морской пехоты и Кхесанью, я знаю. Там довольно опасно. Но если за дело взяться с толком, все пройдет благополучно.
      Когда наступил вечер, они поужинали у Кука в блиндаже, где вестовой накрыл стол белой скатертью и зажег свечи.
      Играло радио. Сайгон передавал легкую музыку. Позже Кук переключил транзистор на американскую военную радиостанцию, и диктор, читающий последние известия, хвастливым тоном заявил, что в первый период муссонных дождей Вьетконг не сумел перейти к активным действиям. Противник выдохся, это совершенно очевидно. Войска же Соединенных Штатов!
      напротив, в прекрасном состоянии. Они готовы к новым крупным операциям. И в конце передачи почти стыдливо было сделано признание, что в первый период дождей "красные"
      обстреляли артиллерийским и ракетным огнем более пятидесяти американских баз. Потери в некоторых пунктах значительные.
      - Успокоительные пилюли, - буркнул Кук - Сами себя обманываем. Вы один из немногих, Шют, кому я это говорю.
      В остальных случаях помалкиваю, не хочу, чтобы меня обвинили в пораженчестве. Но что-то все же неладно во всей этой истории. Обманываем мы себя постоянно. Одну неудачу терпим за другой. И не находится никого, кто бы положил конец этому идиотизму. Здесь нельзя вести войну с перспективой на успех, это мы должны наконец понять. А если Штаты не могут вести победоносной войны, то они должны ее прекратить Мы приобретаем дурную славу проигравших. А хуже этого ничего не бывает.
      Шют не находил, что возразить. Он не принадлежал к пессимистам, и все же ситуация, сложившаяся для Соединенных Штатов в этой части мира, стала для него столь же проблематичной, как и для Кука. Но внутренне он противился признанию реальных фактов. Ну, хорошо, потеряем Кхесань. Мы потеряем также и Конхьен, уйдем из Шангри-Ла... Но борьба будет продолжаться. Пути к отступлению нет. Мы будем продолжать сбрасывать на Вьетконг тонны напалма, бомбить и выжигать Патет Лао. Мы будем, в крайнем случае, поливать Южный Вьетнам, где укрепился Вьетконг, тоннами жидкого яда, пока там не будет расти ни единой травинки. Вот тогда посмотрим, что останется от нашего противника. Уничтожить!
      Все разбомбить, отравить, сжечь, пока не наступит тишина, мертвая тишина. Такая, как в треугольнике у Шангри-Ла. Там он действовал именно по этому принципу. Деревни превратил в кладбища. И властелином стал он, один он. Прекрасный пример! Да, единственный выход - это жестокость. Предстоящее пребывание в Сайгоне его в некотором отношении радует, ибо он сможет там посоветовать Дэвидсону, как именно следует вести войну в этом проклятом богом уголке мира, а заодно и вручить ему документы, которые Сухат принесет из Сепона.
      Пусть генерал видит, что умный человек может добраться и до сейфов Патет Лао, не только до его форпостов.
      - Снова началось, - прервал размышления гостя Кук.
      Снаружи стал нарастать глухой гул, быстро переходящий в оглушительный грохот. С воем летели и рвались ракетные снаряды, снова и снова перепахивая склоны холма. Санитары понесли первых раненых.
      - Скоро они доберутся и до аэродрома, - сказал Кук. - Надо бы поторопиться с эвакуацией вашего отряда, Шют. Через пару дней, возможно, будет уже поздно.
      - Завтра на рассвете, - как бы размышляя вслух, произнес Шют. - До обеда сможем кончить.
      Шют не сказал, что, когда его отряд уже покинет ШангриЛа, он собирался на всякий случай остаться в лагере - ждать возвращения Сухата.
      Огневой налет длился полчаса. Нескольких убитых и десятка два раненых Кук приказал вывезти ночью. Сделать это было не так просто: подбили два вертолета. Кроме того, надо было сначала разровнять бульдозерами взлетно-посадочную полосу.
      Когда снова наступила тишина, морские пехотинцы отважились вылезти из своих нор. Они курили, напряженно всматриваясь в ночь. Шют наблюдал за ними. Да, Кук совершенно прав, с этими людьми делать здесь больше нечего.
      Гендерсон появился довольно поздно. Он доложил, что его вертолет не пострадал.
      - Когда вылетим, шеф? - спросил он у Шюта.
      - С восходом солнца, курс - Шангри-Ла. Приготовься к тому, что там придется немного задержаться, пока не вернется этот Сухат.
      - О'кей, шеф, - равнодушно ответил Гендерсон. - Я жду вас на рассвете у машины.
      Из их намерения ничего не вышло: с рассветом на холме снова стали рваться снаряды. Кук, спавший с Шютом в одном блиндаже, вскочил и надел стальной шлем.
      - Продолжается, - заметил он угрюмо, застегивая жилетку-панцирь. - Мы вели здесь несколько лет войну с применением новейшей техники против людей, у которых не было ничего, кроме старых ружей. Теперь они платят нам той же монетой. Долго этого мы не выдержим.
      Шют подошел к рации и вызвал Шангри-Ла. Уард сразу же ответил. Нет, ничего нового. Патрули в дозоре, идет дождь, и люди в землянках убивают время за игрой в покер.
      - Я жду, когда можно будет вылететь, - сообщил своему заместителю Шют. - Сейчас идет обстрел. Вылечу, как только он прекратится. А пока что прикажите подготовить все к выполнению варианта один.
      - Уже сделано, - доложил Уард. - Все готово, сэр.
      К обеду огонь внезапно стал стихать. С юга приближалась эскадрилья реактивных бомбардировщиков. Она пролетела на границе облачности над Конхьеном и сбросила свой груз на поросшие лесом склоны. Пока там вспыхивали молнии напалмовых взрывов, Гендерсон доложил Шюту, что он готов к вылету.
      Шют быстро распрощался с Куком. Когда вертолет поднялся, он сел рядом с Гендерсоном и взглянул вниз. Вершина холма перепахана снарядами. Местность превратилась в пустыню из красноватой, размягченной дождями земли.
      - От них толку мало, - Гендерсон кивнул головой в сторону самолетов. Они летят слишком быстро. Если какойнибудь контейнер и упадет случайно возле позиций Вьетконга, то считайте, что летчику повезло.
      Шют кивнул. Кук рассказал ему, что недели две назад сюда из Дананга были посланы тихоходные пропеллерные машины с заданием бомбить визуально, с небольшой высоты.
      Этим рассчитывали повысить точность попаданий. Скоро выяснилось, что расчет оказался ложным. Тихоходные, низко летающие машины стали легкой добычей зениток противника.
      После того, как полдесятка этих самолетов было потеряно, их больше не посылали.
      - Ты останешься в Шангри-Ла, пока я не закончу там дела, - прокричал в ухо пилоту Шют. - Мы только подождем того лаосца, что ушел в Сепон. Тем временем Уард с отрядом покинет долину.
      - Мы будем чувствовать себя довольно одиноко, сэр,- пробурчал Гендерсон.
      - Ничего, - сказал Шют. Полковник рассчитывал, что Лао Ион появится самое позднее через день-два. Если до тех пор не придет, то рассчитывать на него больше не следует.
      Значит, с ним что-то случилось. Посланный вслед разведчик доложит об этом, если только и он не попадет в руки Патет Лао.
      - Через десять минут Шангри-Ла, - прокричал Гендерсон полковнику.
      Под утро Лао Ион и Шанти добрались до горы, что нависла над убежищем Шюта. Они шли всю ночь, делая лишь короткие привалы, и сейчас находились совсем близко от вертолетной площадки. Она была расположена над долиной, и люди Шюта очистили ее от деревьев и кустов. Саму долину Лао Ион и Шанти сейчас не видели. Она была закрыта, как покрывалом, толстым слоем тумана.
      Еще ночью солдаты Шанти окружили лагерь. В Сепоне они тщательно изучили систему охраны логова Шюта по схеме, составленной Лао Ионом. В ней были и слабые места: под круглосуточным наблюдением находились лишь главные подходы к лагерю, всю остальную территорию контролировали патрули, которые в период дождей не совершали дальних обходов, а предпочитали наблюдать за местностью из укрытий.
      В ясную погоду они видели на мили вокруг, но сейчас, когда низко нависли тучи и землю закрывал туман, патрули были почти слепы. К тому же никто в лагере не рассчитывал на активность войск Патет Лао в период дождей. Короче говоря, в Шангри-Ла царила атмосфера уверенности в том, что противник ничего не знает о лагере.
      Шанти умело расположил свой отряд. Кольцо окружения находилось в нескольких километрах от лагеря, солдаты окопались и хорошо замаскировали свои укрытия. Патрулей из лагеря Шюта они не трогали. Атака должна была начаться лишь после полудня. По сигналу лагерь накроют минометным огнем и одновременно снимут внешние посты. Если диверсанты рискнут контратаковать, то они не будут знать, где находятся нападающие. Если же они останутся в долине, минометы продолжат обстрел лагеря, который превратится в ловушку, до тех пор, пока люди Шюта не прекратят сопротивление. Никто из них не уйдет в Южный Вьетнам. За первым кольцом окружения находятся другие части Патет Лао, расположенные в районе границы. Они отрежут путь к бегству тем головорезам, которым удастся уйти от солдат Шанти.
      Перед атакой на лагерь лейтенант приказал вывести из строя вертолетную площадку. Специальная группа заранее заготовила длинные бамбуковые жерди: их воткнут в грунт площадки, и образовавшийся частокол не даст вертолетам возможности произвести посадку. Все было предусмотрено, чтобы у Шюта не осталось ни малейших шансов получить подкрепление или спастись бегством на вертолете Гендерсона.
      План захвата посадочной площадки был разработан до мельчайших деталей. Казалось, Шанти и Лао Ион предусмотрели все. Но, как это бывает, вмешался слепой случай, поставивший под угрозу тщательно подготовленную операцию.
      На посадочной площадке произошла смена часовых. Освободившиеся от охраны солдаты Шюта стали спускаться в лагерь. Обычно они ходили по протоптанной тропинке, но она размокла от непрерывных дождей. И солдаты пошли по траве:
      лейтенант Уард строго приказал не оставлять следов на земле.
      Их путь отклонился в сторону - именно туда, где притаились бойцы Шанти. Вдруг начальник сменившегося караула, сержант сайгонской армии, заметил заостренный конец бамбуковой жерди и как вкопанный застыл на месте. Несколько секунд он, видимо, размышлял над тем, откуда мог здесь взяться обработанный человеком бамбук. Это видел и сам Шанти: он лежал в кустах всего в нескольких метрах от сайгонца. Бойцы Шанти не шелохнулись. Они ждали сигнала командира. Шанти вынужден был дать его, когда сайгонец стал недоверчиво осматривать жердь и, сняв автомат с предохранителя, двинулся в глубь кустарника. За ним последовали четыре солдата из отряда Шюта.
      Шанти повел рукой, и в тот же миг вражеские солдаты были обезоружены и оказались на земле. Они не успели издать ни зв}ка. Все сошло прекрасно, но Шанти и Лао Иона ждала новая неожиданность.
      Лао Ион склонился над связанным сержантом, которого в схватке оглушили так, что он потерял сознание, и выжал на его лицо влагу из пучка мокрой травы. Сержант пришел в себя, зашевелился и сделал попытку подняться. Тут его взгляд упал на Лао Иона и лицо его просветлело. Он знал этого лаосского лейтенанта и подумал, что из лагеря подоспела помощь.
      - Скорее... скорее... лейтенант... - заикаясь, сказал он, - сообщите Уарду... Здесь чужие... Они меня...
      - Уарду? - переспросил сбитый с толку Лао Ион.
      - Здесь... Возле посадочной площадки... - продолжал сержант. - Они могут напасть на полковника, когда он вернется...
      Лишь только сейчас сержант заметил, что связан. Пленник огляделся, увидел солдат Шанти и побледнел. Лао Ион без церемоний приставил дуло своей винтовки к его виску и угрожающе произнес:
      - Тихо: крикнешь - и ты покойник! Где Шют?
      - Улетел, - пролепетал пленный.
      - Когда?
      - Два дня назад. С рыжим пилотом.
      - И до сих пор не вернулся?
      Пленный отрицательно замотал головой:
      - За него остался Уард.
      Лао Ион кивком подозвал одного из бойцов и передал ему пленного. Через секунду он стоял рядом с Шанти и докладывал о разговоре с захваченным в плен сержантом.
      Шанти обдумывал: захват сменившихся караульных прошел без шума. Пленных они спрятали в кустарнике. Пока их хватятся, пройдет не так уж мало времени. Но что делать с Шютом? Ведь он может вернуться еще не скоро.
      - Подумай сам, разве я могу отложить атаку, - сказал он Лао Иону. Каждую секунду где-нибудь в другом месте на наших солдат может натолкнуться патруль из отряда Шюта.
      А если мы упустим момент внезапности, то потеряем главный свой козырь.
      - Но захватить лагерь без Шюта - это все равно что расколоть пустой орех, - возразил Лао Ион.